Страница:
Увидев наложенную на полях документа резолюцию Директора ФСБ, Егоров подобрался и начал сосредоточенно читать.
– Бред какой-то, – Егоров раскрытой ладонью провел по лицу, словно пытаясь снять наваждение. – В «Аль-Кайде» уже четыре года действует целый диверсионно-разведывательный отряд, а мы узнаем об этом только сейчас!
Начальник управления недовольно поморщился и, подавшись к столу, раздраженно произнес:
– Что ты рассуждаешь, как баба? Ты же профессионал и сам прекрасно понимаешь, что любая информация о самом факте существования такого подразделения тщательно скрывается. Как правило, о действиях диверсантов-профессионалов приходится судить лишь по оставленным ими трупам. Да и то, если удается связать эти трупы между собой. Я вообще считаю большой удачей, что мы узнали о существовании диверсионно-разведывательного отряда «Аль-Кайды» сейчас, а не после взрыва ядерной бомбы.
– Полагаете, такое возможно? – за свою службу в органах безопасности Егоров повидал всякого и считал себя готовым ко всему. Но то, что он сейчас услышал, не укладывалось в голове.
Вместо ответа Локтионов снова раскрыл папку для документов и, вынув оттуда следующий лист, положил его перед Егоровым.
– Читай!
– Такие работы невозможно вести в условиях единичной лаборатории. Значит, у «Аль-Кайды» существует настоящий ядерный центр, куда террористы со всего мира и собирают ученых-ядерщиков!
– Вот именно! – резким движением Локтионов выдернул из лежащей на столе пачки сигарету, вставил ее в рот и, прикурив от карманной зажигалки, сделал две коротких затяжки. – И судя по тому, что диверсанты «Аль-Кайды» перешли к стадии активных действий, работы ученых близки к завершению. Ядерная бомба – это та лакомая кость, ради обладания которой террористы не пожалеют ни сил, ни средств, – Локтионов сделал еще несколько затяжек и продолжил: – Для противодействия «Аль-Кайде» Директор намерен создать специальную оперативную группу из наших сотрудников. Я предложил тебя в качестве руководителя. Подбери нескольких кандидатов себе в помощники, для начала двух-трех человек. Только не затягивай. Думаю, приказ о создании группы будет подписан уже завтра.
– Ясно, Олег Николаевич, – несколько растерянно ответил Егоров. Предложение начальника управления возглавить специальную оперативную группу прозвучало для него совершенно неожиданно.
– Ну, а раз ясно, иди работай.
Локтионов нагнулся к столу и с силой затушил в пепельнице недокуренную сигарету.
10. Управление по борьбе с терроризмом ФСБ России, Москва
11. Урус-Мартанский район, Чечня
12. Москва, Юго-Восточный округ
Директору Федеральной службы безопасности Российской федерации– Что скажешь? – спросил Локтионов, заметив, что Егоров дочитал документ до конца.
Спецсообщение
По полученным Службой внешней разведки оперативным данным, в международной исламской террористической организации «Аль-Кайда» с 2001 года существует и активно действует по всему миру диверсионно-разведывательное подразделение, имеющее своей целью получение образцов ядерного оружия и технологии его производства. Финансирование осуществляется за счет торговли наркотиками, оружием и поддержки «Аль-Кайды» рядом исламских общественно-политических организаций и пожертвований частных лиц. Деятельность спецподразделения координирует один из лидеров «Аль-Кайды» шейх Абу Умар, а непосредственно командует и руководит диверсантами некто по кличке «Шах». По добытой оперативной информации, «Шах» – профессиональный разведчик-диверсант, бывший сотрудник спецслужбы одной из мусульманских стран, в совершенстве владеющий несколькими иностранными языками, а также приемами защиты и нападения. Подлинное имя, возраст, национальность и внешность «Шаха» СВР, а также спецслужбам стран, сотрудничающим с Россией по линии борьбы с международным терроризмом, неизвестны.
Директор Службы внешней разведки Российской федерации
Генерал-полковник Лемешев.
– Бред какой-то, – Егоров раскрытой ладонью провел по лицу, словно пытаясь снять наваждение. – В «Аль-Кайде» уже четыре года действует целый диверсионно-разведывательный отряд, а мы узнаем об этом только сейчас!
Начальник управления недовольно поморщился и, подавшись к столу, раздраженно произнес:
– Что ты рассуждаешь, как баба? Ты же профессионал и сам прекрасно понимаешь, что любая информация о самом факте существования такого подразделения тщательно скрывается. Как правило, о действиях диверсантов-профессионалов приходится судить лишь по оставленным ими трупам. Да и то, если удается связать эти трупы между собой. Я вообще считаю большой удачей, что мы узнали о существовании диверсионно-разведывательного отряда «Аль-Кайды» сейчас, а не после взрыва ядерной бомбы.
– Полагаете, такое возможно? – за свою службу в органах безопасности Егоров повидал всякого и считал себя готовым ко всему. Но то, что он сейчас услышал, не укладывалось в голове.
Вместо ответа Локтионов снова раскрыл папку для документов и, вынув оттуда следующий лист, положил его перед Егоровым.
– Читай!
Начальнику Управления по борьбе с терроризмом ФСБ РФПрочитав шифротелеграмму до конца, Егоров поднял на начальника управления встревоженный взгляд.
Шифротелеграмма
Центральным разведывательным управлением США и другими спецслужбами Соединенных Штатов активно разыскивается иракский физик доктор Шариф Ассадр, ведущий специалист иракской ядерной программы. Розыск Ассадра активизировался после оккупации Ирака коалиционными войсками США и их союзников. Однако, несмотря на все усилия, до настоящего времени розыск положительных результатов не дал. Вероятнее всего, столь высокая активность американских спецслужб объясняется участием Ассадра в работах по созданию ядерного оружия в интересах международной террористической организации «Аль-Кайда».
Начальник управления «С» Службы внешней разведки Российской федерации
Генерал-майор Изварин.
– Такие работы невозможно вести в условиях единичной лаборатории. Значит, у «Аль-Кайды» существует настоящий ядерный центр, куда террористы со всего мира и собирают ученых-ядерщиков!
– Вот именно! – резким движением Локтионов выдернул из лежащей на столе пачки сигарету, вставил ее в рот и, прикурив от карманной зажигалки, сделал две коротких затяжки. – И судя по тому, что диверсанты «Аль-Кайды» перешли к стадии активных действий, работы ученых близки к завершению. Ядерная бомба – это та лакомая кость, ради обладания которой террористы не пожалеют ни сил, ни средств, – Локтионов сделал еще несколько затяжек и продолжил: – Для противодействия «Аль-Кайде» Директор намерен создать специальную оперативную группу из наших сотрудников. Я предложил тебя в качестве руководителя. Подбери нескольких кандидатов себе в помощники, для начала двух-трех человек. Только не затягивай. Думаю, приказ о создании группы будет подписан уже завтра.
– Ясно, Олег Николаевич, – несколько растерянно ответил Егоров. Предложение начальника управления возглавить специальную оперативную группу прозвучало для него совершенно неожиданно.
– Ну, а раз ясно, иди работай.
Локтионов нагнулся к столу и с силой затушил в пепельнице недокуренную сигарету.
10. Управление по борьбе с терроризмом ФСБ России, Москва
7 мая – четверг 19.00
Егоров еще раз перечитал заключение патологоанатомической экспертизы, потом снял трубку городского телефона и позвонил на квартиру Корчагиных. К телефону долго никто не подходил, и Егоров уже собирался положить трубку и повторить звонок через час, когда ему наконец ответили.
– Да, я слушаю, – услышал он в трубке неуверенный голос Корчагиной.
– Здравствуйте, Ирина, – стараясь, чтобы его голос звучал как можно мягче, сказал он. – Это Егоров.
– Андрей Геннадьевич? – к удивлению Егорова девушка запомнила его имя и отчество. – Я вас слушаю.
– Мы закончили патологоанатомическую экспертизу. Я подготовил все необходимые документы и хотел бы передать их вам...
Он опасался, что сейчас Ирина снова расплачется. Но девушка держала себя в руках и лишь уточнила у него:
– Я должна сейчас за ними приехать?
«Это было бы лучше всего», – мысленно заметил Егоров. Но вырывать из дома набегавшуюся и, наверняка, уставшую за день девушку, которой, несмотря на пережитое ею страшное горе, приходится еще и заниматься организацией похорон, не хотелось. И Егоров предложил:
– Я мог бы сам завезти документы вам домой, если вы не возражаете.
– Хорошо, привозите, – как-то пусто ответила Ирина.
Ее явно не обрадовал его предстоящий визит. С Ириной же требовалось не просто увидеться, передав ей разрешение на захоронение, но и поговорить. И Егоров честно сказал:
– Ирина, нам есть о чем поговорить. Только это конфиденциальный разговор. Не сочтите мой вопрос бестактным: вы дома одна?
– Одна, – все-таки не удержавшись, Ирина тихо всхлипнула. – Я здесь теперь всегда буду одна. – Ее приглушенные рыдания становились все слышнее. И вдруг, совершенно неожиданно для Егорова, девушка вскрикнула. – Мне так плохо. Пожалуйста, приезжайте быстрее!
– Я сейчас буду!
Егоров быстро поднялся из-за стола, привычно хлопнул себя по боковому карману, где лежали ключи от машины: все, можно ехать.
Пробившись через ставшие обыденностью вечерние пробки в центре Москвы, через полчаса Егоров на своей «Шкоде» наконец выехал на Ленинский проспект, а еще через десять минут был у дома Корчагиных. Заезжая во двор, он заметил на фасаде дома две мемориальные доски. Наверняка в скором времени здесь появится и доска с именем академика Корчагина.
Егоров вошел в подъезд, оказавшийся, несмотря на отсутствие консьержа, удивительно чистым. Вспомнив заплеванный пол и исписанные аэрозольной краской стены в собственном подъезде в Медведково, куда он переехал после развода с женой, Егоров непроизвольно поморщился. Лифты оказались еще старой конструкции, с закрывающимися вручную дверями, но вполне добротными. Егоров вышел на пятом этаже и, ощутимо волнуясь, позвонил в обитую кожзаменителем дверь. Сейчас же за дверью послышались быстрые шаги. Щелкнул замок, и Егоров увидел на пороге Ирину. Она была в джинсах и черной футболке с тремя вышитыми на груди узкими, вертикальными синими полосками.
– Здравствуйте.
В аэропорту и во время их следующей встречи на Лубянской площади Ирина была в строгом костюме. Сейчас, увидев девушку в домашней одежде, Егоров подумал, как она еще молода и беззащитна перед лицом обрушившейся на нее страшной трагедии.
– Здравствуйте. Входите, – поздоровалась с ним Ирина. – Чаю хотите? – И испугавшись, что он откажется, поспешно добавила: – Пожалуйста, выпейте со мной чая. Я... не могу одна.
– С удовольствием, – ответил Егоров, снимая обувь.
Ирина тут же нагнулась и, достав из-под стоящей в прихожей «стенки» мягкие тапочки, протянула их своему гостю:
– Вот, наденьте папины.
Запнувшись на последнем слове, она закусила губу. Егоров поначалу хотел отказаться – он не любил чужие тапочки, но сейчас, чтобы еще больше не расстроить девушку, надел их.
– Только тогда мне нужно сначала вымыть руки. Где это можно сделать?
– В ванной. Пойдемте, я покажу.
Шагая за ней, Егоров понял, что девушке очень одиноко в этой опустевшей после смерти родителей квартире и, чтобы хоть на время забыться, она старается занять себя. Несмотря на богатую, по советским временам, обстановку, квартира действительно выглядела пустой. «Дом-музей, – внезапно подумал Егоров. – Да и сама Ирина больше похожа на служителя дома-музея, чем на хозяйку квартиры. Странно только, что дома нет Алексея. Ведь он должен понимать, что Ирине тяжело одной».
Пройдя с девушкой на кухню, он не удержался и задал этот вопрос:
– А что же ваш молодой человек не составил вам за чаем компанию?
– Мой молодой человек? – Ирина недоуменно обернулась к Егорову, но через несколько секунд на ее лице проступило понимание. – Вы об Алексее? Что вы, он вовсе не мой молодой человек. Он жених Ольги... Бывший жених.
Вспомнив о погибшей сестре, Ирина болезненно сморщилась.
Егоров тяжело вздохнул.
– Давайте я поухаживаю за вами, а вы пока присядьте, отдохните.
– Нет! – испуганно вскрикнула Ирина, загородившись от него рукой. – Мне легче, когда я чем-то занята. Так что, лучше я за вами поухаживаю.
Она выставила на кухонный стол две одинаковые чашки из столового сервиза (Егоров тут же представил, как из этих чашек пила чай вся семья, когда собиралась за общим столом), сахарницу, вазочку с домашним вареньем и вазу побольше с овсяным печеньем, затем взяла в руки заварочный чайник:
– Вам покрепче или послабее?
– Покрепче, – ответил Егоров.
Ирина наполовину наполнила его чашку заваркой, себе плеснула только на донышко и долила обе чашки кипятком, потом грустно усмехнулась:
– Мама заваривала замечательный чай, а я так и не научилась.
– Что вы, Ирина, отличный чай, – солгал Егоров, отпив глоток.
В действительности чай оказался совершенно невкусным, да еще к тому же холодным – чайная заварка была сделана раньше и уже успела остыть. Но его неумелый комплимент оказался как нельзя кстати.
– Не лгите, – ответила Ирина и... улыбнулась. Всего на секунду, на одно мгновение, но улыбнулась! – Вот берите лучше варенье. С ним вкуснее.
Егоров послушно положил в чашку три ложки вишневого варенья и снова попробовал – с вареньем чай действительно оказался вкуснее.
– Вы правы. Так гораздо лучше.
Чтобы не обидеть хозяйку, он съел печенье, допил весь чай до дна и съел оставшиеся в чашке ягоды.
– Налить еще? – тут же с готовностью предложила Ирина.
– Спасибо. Может быть, чуть позже.
Егоров понял, что она боится предстоящего разговора, боится узнать правду о гибели своей семьи и старается всячески оттянуть этот момент. Но победить мечущийся в глазах девушки страх можно было только одним способом – открыть наконец ей правду. И Егоров решительно взял в руки принесенную с собой папку.
– Ирина Константиновна, – он сознательно вернулся к обращению по имени-отчеству, чтобы девушка внутренне собралась и приготовилась к этому тяжелому, но необходимому для нее разговору.
– Да, – Ирина опустилась напротив него на табурет.
– Вот разрешение на захоронение. Вот другие необходимые документы, – Егоров вынул из папки несколько листов и передал их Ирине, а последний положил на стол перед собой. – А вот заключение патологоанатомической экспертизы. – Он взглянул в лицо сидящей напротив него девушки. Ирина побледнела, но не отводила от него глаз. – Ваша семья погибла не в результате автокатастрофы. Ваших родных убили и только после этого инсценировали автомобильную аварию.
Губы Ирины мелко задрожали:
– Кто это сделал?
– Мы полагаем, что члены международной террористической организации «Аль-Кайда», стремящиеся завладеть ядерным оружием, в создании которого принимал участие и ваш отец.
– Значит папу, маму, Олю и Данила убили из-за бомбы, – медленно произнесла Ирина и вдруг, ударив своими остренькими кулачками по столу, гневно взглянула на Егорова. – Почему же вы не защитили их?! Почему позволили каким-то террористам убить их?! Ведь папа для вас делал эту проклятую бомбу! А вы подло бросили его на произвол судьбы, когда он стал не нужен!
– Я принимаю ваши упреки, Ирина, – со вздохом ответил Егоров. – Вы правы: государство обязано защищать своих ученых. Тем более тех, кто посвятил себя поддержанию его обороноспособности. А я и мои коллеги не уберегли вашу семью. Простите нас, если сможете. Мы не смогли остановить убийц ваших близких. Но я уверен: мы еще можем предотвратить другие преступления против коллег вашего отца, если вы нам поможете.
– Вы считаете, что папиным коллегам тоже угрожает опасность? – испуганно спросила Ирина.
Егоров в ответ утвердительно кивнул головой:
– Именно так, Ирина.
– Но чем же я могу помочь? – Ирина изумленно взмахнула ресницами. Егоров отметил, что у нее большие и очень красивые глаза.
– Скажите: как у Константина Александровича возникла идея поездки в Египет?
– Нет, это не у папы, – Ирина отрицательно покачала головой. – Это Ольга несколько месяцев назад предложила всем нам на майские праздники поехать за границу.
– Вы помните: речь сразу шла о Египте?
– Насколько я помню, сначала она просто предложила поехать отдохнуть за границу. А потом как-то все решили поехать туда, где есть море и тепло. В результате остановились на Египте.
– Вы тоже собирались поехать?
– Хотела, – поправила Егорова Ирина. – Хотя мне с самого начала было ясно, что я не смогу. У нас в институте май – самая горячая пора. Студенты, как обычно, подчищают накопившиеся за семестр хвосты. Преподаватели тоже зашиваются. И мой научный руководитель попросил меня проверить студенческие рефераты и еще помочь ему с приемом зачета в двух группах. Хотя это и не совсем по правилам, но у нас многие аспиранты помогают преподавателям.
– Вы учитесь в аспирантуре? – сообразил Егоров.
– Да.
– На физфаке?
Девушка смутилась.
– Нет, на историческом.
– Значит вы будущий путешественник? – Егоров улыбнулся. – Будете ездить по миру, вести раскопки, отыскивать древние города и изучать забытые цивилизации.
Ирина смешно сморщила носик и отрицательно покачала головой.
– Скорее канцелярская крыса. Я ведь специализируюсь на изучении архивных документов. Так что, скорее всего, всю жизнь проведу в книжной пыли.
– Среди древних манускриптов, – поправил девушку Егоров. – И, как Генри Шлиман, по записям в какой-нибудь древней книге отыщете свою Трою.
Ирина изумленно взглянула на Егорова.
– А Вы оказывается романтик?
Он грустно вздохнул.
– Что вы? Я всего лишь опер, который вынужден вторгаться в чужую жизнь и задавать нудные, а порой и неприятные вопросы.
– Не извиняйтесь, я все понимаю, – Ирина осторожно коснулась руки Егорова. У нее оказались очень нежные пальцы, и Егоров сразу подумал, что из нее могла выйти прекрасная пианистка. – Спрашивайте, что вас еще интересует.
Егоров поймал себя на мысли, что ему совсем не хочется о чем-то спрашивать, а хочется просто сидеть рядом с ней, чувствуя ее тонкие пальцы на своей руке. Но, сделав над собой ощутимое усилие, он все-таки произнес:
– Скажите, Ирина, а Алексей собирался ехать с Ольгой?
– Да собирался. Но на него внезапно свалился срочный заказ, и он тоже вынужден был остаться.
– А чем он занимается? – быстро спросил Егоров.
– Алексей? Он же журналист – Алексей Бельков. Не слышали?
– Нет, – честно признался Егоров.
– В журналистских кругах он довольно известен. Пишет для разных изданий. Так вот, он любит говорить, что журналиста ноги кормят. А тут ему подвернулась выгодная работа, и он остался в Москве.
– Простите за нескромный вопрос Ирина. Я знаю: это была не дешевая поездка. Кто оплачивал ее? – сменил тему Егоров.
– Ольга хотела заплатить за все путевки сама. Она дизайнер по интерьерам и хорошо зарабатывает. Зарабатывала, – поправилась Ирина. – Но папа настоял, что за их с мамой путевку он заплатит сам.
– Почему?
– Как бы вам лучше объяснить? – на несколько секунд задумалась Ирина. – В начале 90-х, когда папа из Сарова окончательно переехал в Москву, то где-то лет пять не мог найти применения своим силам. Вы, конечно, знаете: тогда закрывались многие научно-исследовательские институты. Папу это очень угнетало. Он пытался работать дома. С утра до вечера просиживал в своем кабинете. Мы с мамой очень боялись, как бы он от тоски не начал пить. К счастью, все обошлось. Кто-то из старых друзей пригласил его заняться исследованием элементарных частиц в НИИ высоких энергий. У папы снова появился смысл в жизни. Он снова начал зарабатывать. А то, если честно, пока он сидел дома, мы жили довольно плохо. Именно поэтому Ольга, математик по образованию, переквалифицировалась в дизайнеры. Папу это тоже угнетало. Он считал, что из-за того, что он не может материально обеспечить семью, Ольга изменила выбранной ею профессии. Хотя, на самом деле, ей самой новая работа очень нравилась. А для папы возможность оплатить себе и маме недельный отдых за границей была, своего рода, показателем его собственного достоинства.
– Скажите, Ирина, а он многим рассказывал о предстоящей поездке?
– Не знаю. Вряд ли. Папа был общительным человеком, но не болтливым. Хотя его коллеги по институту о предстоящей поездке, конечно, знали.
– А вы кому-нибудь рассказывали о том, что ваши родители собираются поехать за границу?
– Я – нет, – Ирина категорично покачала головой. – Я не сплетница и хвастать не люблю.
– А ваша старшая сестра могла кому-нибудь рассказать?
– Ой, Оля могла. Она такая болтушка, – Ирина улыбнулась, но тут же вспомнив, что ее сестры больше нет, вновь стала грустной.
– А с кем, кроме вас и Алексея, она общалась?
– С коллегами в своей дизайнерской фирме, с подругами в фитнес-центре, с парикмахером – она как раз накануне поездки сделала новую стрижку, с другими родителями у Данила в школе. Оля была очень общительным человеком. У нее было много знакомых.
«И всех их придется устанавливать, пока мы не отыщем иуду», – заметил про себя Егоров, а вслух произнес:
– Спасибо, Ирина, вы нам очень помогли, – и в ответ на недоуменный взгляд девушки добавил: – Это правда.
Он поднялся из-за стола:
– Скажите: вы сами заберете тела ваших родных из морга судебной экспертизы или лучше это сделать мне?
– Я... – Ирина запнулась. – Организацию похорон взяло на себя руководство института, где работал папа. Я передам им эти бумаги, – она указала взглядом на полученные от Егорова листы. – Директор НИИ предложил мне организовать прощание у них в институте и сказал, что они сами заберут из морга папу и остальных...
На глазах у Ирины вновь выступили слезы. Егоров подошел к девушке и осторожно пожал ей руку:
– До свидания, Ирина. Я обязательно приду попрощаться с вашим отцом и вашими близкими. Не потому, что это моя служебная обязанность, а потому, что ваш отец был выдающимся ученым, сделавшим очень много для страны и нашей с вами безопасности.
Егоров еще раз перечитал заключение патологоанатомической экспертизы, потом снял трубку городского телефона и позвонил на квартиру Корчагиных. К телефону долго никто не подходил, и Егоров уже собирался положить трубку и повторить звонок через час, когда ему наконец ответили.
– Да, я слушаю, – услышал он в трубке неуверенный голос Корчагиной.
– Здравствуйте, Ирина, – стараясь, чтобы его голос звучал как можно мягче, сказал он. – Это Егоров.
– Андрей Геннадьевич? – к удивлению Егорова девушка запомнила его имя и отчество. – Я вас слушаю.
– Мы закончили патологоанатомическую экспертизу. Я подготовил все необходимые документы и хотел бы передать их вам...
Он опасался, что сейчас Ирина снова расплачется. Но девушка держала себя в руках и лишь уточнила у него:
– Я должна сейчас за ними приехать?
«Это было бы лучше всего», – мысленно заметил Егоров. Но вырывать из дома набегавшуюся и, наверняка, уставшую за день девушку, которой, несмотря на пережитое ею страшное горе, приходится еще и заниматься организацией похорон, не хотелось. И Егоров предложил:
– Я мог бы сам завезти документы вам домой, если вы не возражаете.
– Хорошо, привозите, – как-то пусто ответила Ирина.
Ее явно не обрадовал его предстоящий визит. С Ириной же требовалось не просто увидеться, передав ей разрешение на захоронение, но и поговорить. И Егоров честно сказал:
– Ирина, нам есть о чем поговорить. Только это конфиденциальный разговор. Не сочтите мой вопрос бестактным: вы дома одна?
– Одна, – все-таки не удержавшись, Ирина тихо всхлипнула. – Я здесь теперь всегда буду одна. – Ее приглушенные рыдания становились все слышнее. И вдруг, совершенно неожиданно для Егорова, девушка вскрикнула. – Мне так плохо. Пожалуйста, приезжайте быстрее!
– Я сейчас буду!
Егоров быстро поднялся из-за стола, привычно хлопнул себя по боковому карману, где лежали ключи от машины: все, можно ехать.
Пробившись через ставшие обыденностью вечерние пробки в центре Москвы, через полчаса Егоров на своей «Шкоде» наконец выехал на Ленинский проспект, а еще через десять минут был у дома Корчагиных. Заезжая во двор, он заметил на фасаде дома две мемориальные доски. Наверняка в скором времени здесь появится и доска с именем академика Корчагина.
Егоров вошел в подъезд, оказавшийся, несмотря на отсутствие консьержа, удивительно чистым. Вспомнив заплеванный пол и исписанные аэрозольной краской стены в собственном подъезде в Медведково, куда он переехал после развода с женой, Егоров непроизвольно поморщился. Лифты оказались еще старой конструкции, с закрывающимися вручную дверями, но вполне добротными. Егоров вышел на пятом этаже и, ощутимо волнуясь, позвонил в обитую кожзаменителем дверь. Сейчас же за дверью послышались быстрые шаги. Щелкнул замок, и Егоров увидел на пороге Ирину. Она была в джинсах и черной футболке с тремя вышитыми на груди узкими, вертикальными синими полосками.
– Здравствуйте.
В аэропорту и во время их следующей встречи на Лубянской площади Ирина была в строгом костюме. Сейчас, увидев девушку в домашней одежде, Егоров подумал, как она еще молода и беззащитна перед лицом обрушившейся на нее страшной трагедии.
– Здравствуйте. Входите, – поздоровалась с ним Ирина. – Чаю хотите? – И испугавшись, что он откажется, поспешно добавила: – Пожалуйста, выпейте со мной чая. Я... не могу одна.
– С удовольствием, – ответил Егоров, снимая обувь.
Ирина тут же нагнулась и, достав из-под стоящей в прихожей «стенки» мягкие тапочки, протянула их своему гостю:
– Вот, наденьте папины.
Запнувшись на последнем слове, она закусила губу. Егоров поначалу хотел отказаться – он не любил чужие тапочки, но сейчас, чтобы еще больше не расстроить девушку, надел их.
– Только тогда мне нужно сначала вымыть руки. Где это можно сделать?
– В ванной. Пойдемте, я покажу.
Шагая за ней, Егоров понял, что девушке очень одиноко в этой опустевшей после смерти родителей квартире и, чтобы хоть на время забыться, она старается занять себя. Несмотря на богатую, по советским временам, обстановку, квартира действительно выглядела пустой. «Дом-музей, – внезапно подумал Егоров. – Да и сама Ирина больше похожа на служителя дома-музея, чем на хозяйку квартиры. Странно только, что дома нет Алексея. Ведь он должен понимать, что Ирине тяжело одной».
Пройдя с девушкой на кухню, он не удержался и задал этот вопрос:
– А что же ваш молодой человек не составил вам за чаем компанию?
– Мой молодой человек? – Ирина недоуменно обернулась к Егорову, но через несколько секунд на ее лице проступило понимание. – Вы об Алексее? Что вы, он вовсе не мой молодой человек. Он жених Ольги... Бывший жених.
Вспомнив о погибшей сестре, Ирина болезненно сморщилась.
Егоров тяжело вздохнул.
– Давайте я поухаживаю за вами, а вы пока присядьте, отдохните.
– Нет! – испуганно вскрикнула Ирина, загородившись от него рукой. – Мне легче, когда я чем-то занята. Так что, лучше я за вами поухаживаю.
Она выставила на кухонный стол две одинаковые чашки из столового сервиза (Егоров тут же представил, как из этих чашек пила чай вся семья, когда собиралась за общим столом), сахарницу, вазочку с домашним вареньем и вазу побольше с овсяным печеньем, затем взяла в руки заварочный чайник:
– Вам покрепче или послабее?
– Покрепче, – ответил Егоров.
Ирина наполовину наполнила его чашку заваркой, себе плеснула только на донышко и долила обе чашки кипятком, потом грустно усмехнулась:
– Мама заваривала замечательный чай, а я так и не научилась.
– Что вы, Ирина, отличный чай, – солгал Егоров, отпив глоток.
В действительности чай оказался совершенно невкусным, да еще к тому же холодным – чайная заварка была сделана раньше и уже успела остыть. Но его неумелый комплимент оказался как нельзя кстати.
– Не лгите, – ответила Ирина и... улыбнулась. Всего на секунду, на одно мгновение, но улыбнулась! – Вот берите лучше варенье. С ним вкуснее.
Егоров послушно положил в чашку три ложки вишневого варенья и снова попробовал – с вареньем чай действительно оказался вкуснее.
– Вы правы. Так гораздо лучше.
Чтобы не обидеть хозяйку, он съел печенье, допил весь чай до дна и съел оставшиеся в чашке ягоды.
– Налить еще? – тут же с готовностью предложила Ирина.
– Спасибо. Может быть, чуть позже.
Егоров понял, что она боится предстоящего разговора, боится узнать правду о гибели своей семьи и старается всячески оттянуть этот момент. Но победить мечущийся в глазах девушки страх можно было только одним способом – открыть наконец ей правду. И Егоров решительно взял в руки принесенную с собой папку.
– Ирина Константиновна, – он сознательно вернулся к обращению по имени-отчеству, чтобы девушка внутренне собралась и приготовилась к этому тяжелому, но необходимому для нее разговору.
– Да, – Ирина опустилась напротив него на табурет.
– Вот разрешение на захоронение. Вот другие необходимые документы, – Егоров вынул из папки несколько листов и передал их Ирине, а последний положил на стол перед собой. – А вот заключение патологоанатомической экспертизы. – Он взглянул в лицо сидящей напротив него девушки. Ирина побледнела, но не отводила от него глаз. – Ваша семья погибла не в результате автокатастрофы. Ваших родных убили и только после этого инсценировали автомобильную аварию.
Губы Ирины мелко задрожали:
– Кто это сделал?
– Мы полагаем, что члены международной террористической организации «Аль-Кайда», стремящиеся завладеть ядерным оружием, в создании которого принимал участие и ваш отец.
– Значит папу, маму, Олю и Данила убили из-за бомбы, – медленно произнесла Ирина и вдруг, ударив своими остренькими кулачками по столу, гневно взглянула на Егорова. – Почему же вы не защитили их?! Почему позволили каким-то террористам убить их?! Ведь папа для вас делал эту проклятую бомбу! А вы подло бросили его на произвол судьбы, когда он стал не нужен!
– Я принимаю ваши упреки, Ирина, – со вздохом ответил Егоров. – Вы правы: государство обязано защищать своих ученых. Тем более тех, кто посвятил себя поддержанию его обороноспособности. А я и мои коллеги не уберегли вашу семью. Простите нас, если сможете. Мы не смогли остановить убийц ваших близких. Но я уверен: мы еще можем предотвратить другие преступления против коллег вашего отца, если вы нам поможете.
– Вы считаете, что папиным коллегам тоже угрожает опасность? – испуганно спросила Ирина.
Егоров в ответ утвердительно кивнул головой:
– Именно так, Ирина.
– Но чем же я могу помочь? – Ирина изумленно взмахнула ресницами. Егоров отметил, что у нее большие и очень красивые глаза.
– Скажите: как у Константина Александровича возникла идея поездки в Египет?
– Нет, это не у папы, – Ирина отрицательно покачала головой. – Это Ольга несколько месяцев назад предложила всем нам на майские праздники поехать за границу.
– Вы помните: речь сразу шла о Египте?
– Насколько я помню, сначала она просто предложила поехать отдохнуть за границу. А потом как-то все решили поехать туда, где есть море и тепло. В результате остановились на Египте.
– Вы тоже собирались поехать?
– Хотела, – поправила Егорова Ирина. – Хотя мне с самого начала было ясно, что я не смогу. У нас в институте май – самая горячая пора. Студенты, как обычно, подчищают накопившиеся за семестр хвосты. Преподаватели тоже зашиваются. И мой научный руководитель попросил меня проверить студенческие рефераты и еще помочь ему с приемом зачета в двух группах. Хотя это и не совсем по правилам, но у нас многие аспиранты помогают преподавателям.
– Вы учитесь в аспирантуре? – сообразил Егоров.
– Да.
– На физфаке?
Девушка смутилась.
– Нет, на историческом.
– Значит вы будущий путешественник? – Егоров улыбнулся. – Будете ездить по миру, вести раскопки, отыскивать древние города и изучать забытые цивилизации.
Ирина смешно сморщила носик и отрицательно покачала головой.
– Скорее канцелярская крыса. Я ведь специализируюсь на изучении архивных документов. Так что, скорее всего, всю жизнь проведу в книжной пыли.
– Среди древних манускриптов, – поправил девушку Егоров. – И, как Генри Шлиман, по записям в какой-нибудь древней книге отыщете свою Трою.
Ирина изумленно взглянула на Егорова.
– А Вы оказывается романтик?
Он грустно вздохнул.
– Что вы? Я всего лишь опер, который вынужден вторгаться в чужую жизнь и задавать нудные, а порой и неприятные вопросы.
– Не извиняйтесь, я все понимаю, – Ирина осторожно коснулась руки Егорова. У нее оказались очень нежные пальцы, и Егоров сразу подумал, что из нее могла выйти прекрасная пианистка. – Спрашивайте, что вас еще интересует.
Егоров поймал себя на мысли, что ему совсем не хочется о чем-то спрашивать, а хочется просто сидеть рядом с ней, чувствуя ее тонкие пальцы на своей руке. Но, сделав над собой ощутимое усилие, он все-таки произнес:
– Скажите, Ирина, а Алексей собирался ехать с Ольгой?
– Да собирался. Но на него внезапно свалился срочный заказ, и он тоже вынужден был остаться.
– А чем он занимается? – быстро спросил Егоров.
– Алексей? Он же журналист – Алексей Бельков. Не слышали?
– Нет, – честно признался Егоров.
– В журналистских кругах он довольно известен. Пишет для разных изданий. Так вот, он любит говорить, что журналиста ноги кормят. А тут ему подвернулась выгодная работа, и он остался в Москве.
– Простите за нескромный вопрос Ирина. Я знаю: это была не дешевая поездка. Кто оплачивал ее? – сменил тему Егоров.
– Ольга хотела заплатить за все путевки сама. Она дизайнер по интерьерам и хорошо зарабатывает. Зарабатывала, – поправилась Ирина. – Но папа настоял, что за их с мамой путевку он заплатит сам.
– Почему?
– Как бы вам лучше объяснить? – на несколько секунд задумалась Ирина. – В начале 90-х, когда папа из Сарова окончательно переехал в Москву, то где-то лет пять не мог найти применения своим силам. Вы, конечно, знаете: тогда закрывались многие научно-исследовательские институты. Папу это очень угнетало. Он пытался работать дома. С утра до вечера просиживал в своем кабинете. Мы с мамой очень боялись, как бы он от тоски не начал пить. К счастью, все обошлось. Кто-то из старых друзей пригласил его заняться исследованием элементарных частиц в НИИ высоких энергий. У папы снова появился смысл в жизни. Он снова начал зарабатывать. А то, если честно, пока он сидел дома, мы жили довольно плохо. Именно поэтому Ольга, математик по образованию, переквалифицировалась в дизайнеры. Папу это тоже угнетало. Он считал, что из-за того, что он не может материально обеспечить семью, Ольга изменила выбранной ею профессии. Хотя, на самом деле, ей самой новая работа очень нравилась. А для папы возможность оплатить себе и маме недельный отдых за границей была, своего рода, показателем его собственного достоинства.
– Скажите, Ирина, а он многим рассказывал о предстоящей поездке?
– Не знаю. Вряд ли. Папа был общительным человеком, но не болтливым. Хотя его коллеги по институту о предстоящей поездке, конечно, знали.
– А вы кому-нибудь рассказывали о том, что ваши родители собираются поехать за границу?
– Я – нет, – Ирина категорично покачала головой. – Я не сплетница и хвастать не люблю.
– А ваша старшая сестра могла кому-нибудь рассказать?
– Ой, Оля могла. Она такая болтушка, – Ирина улыбнулась, но тут же вспомнив, что ее сестры больше нет, вновь стала грустной.
– А с кем, кроме вас и Алексея, она общалась?
– С коллегами в своей дизайнерской фирме, с подругами в фитнес-центре, с парикмахером – она как раз накануне поездки сделала новую стрижку, с другими родителями у Данила в школе. Оля была очень общительным человеком. У нее было много знакомых.
«И всех их придется устанавливать, пока мы не отыщем иуду», – заметил про себя Егоров, а вслух произнес:
– Спасибо, Ирина, вы нам очень помогли, – и в ответ на недоуменный взгляд девушки добавил: – Это правда.
Он поднялся из-за стола:
– Скажите: вы сами заберете тела ваших родных из морга судебной экспертизы или лучше это сделать мне?
– Я... – Ирина запнулась. – Организацию похорон взяло на себя руководство института, где работал папа. Я передам им эти бумаги, – она указала взглядом на полученные от Егорова листы. – Директор НИИ предложил мне организовать прощание у них в институте и сказал, что они сами заберут из морга папу и остальных...
На глазах у Ирины вновь выступили слезы. Егоров подошел к девушке и осторожно пожал ей руку:
– До свидания, Ирина. Я обязательно приду попрощаться с вашим отцом и вашими близкими. Не потому, что это моя служебная обязанность, а потому, что ваш отец был выдающимся ученым, сделавшим очень много для страны и нашей с вами безопасности.
11. Урус-Мартанский район, Чечня
8 мая – пятница 07.00
Туман был настолько плотным и густым, что казался осязаемым. За ночь он насквозь пропитал армейские бушлаты и десантные комбинезоны четырех мужчин, лежащих в густых кустах, на краю оврага. Но все четверо были тренированными людьми, получившими специальную подготовку в спецподразделении «Альфа» и умели переносить холод, сырость и другие трудности, которыми изобиловала их каждодневная служба. Трое из них прослужили в элитном подразделении госбезопасности по нескольку лет, а их командир, тридцатилетний майор, перешагнул пятилетний рубеж. Лежа на сырой земле, все четверо думали о смене, которая должна была прийти в восемь утра, и о тех, кто явится за закопанными в овраге ящиками тротила. Поисковая группа «Альфы» обнаружила схрон со взрывчаткой три дня назад, и с тех пор, сменяя друг друга, «альфовцы» вели за ним непрерывное наблюдение. Никто не знал, когда устроители тайника будут забирать взрывчатку, но возглавляющий группу майор считал, что это произойдет в ближайшие сутки, в канун Дня Победы. Чеченские боевики не раз устраивали свои чудовищные теракты именно во время всенародно отмечаемых праздников. И закопанные в тайнике сто двадцать килограммов тротила, по мнению командира «альфовцев», могли предназначаться только для изготовления фугаса, который террористы планируют взорвать на месте проведения парада Победы, торжественного митинга или праздничного концерта, чтобы оборвать и искалечить как можно больше человеческих жизней.
Размышления командира группы внезапно прервал едва различимый в тумане шум двигателя приближающегося автомобиля. Раскачиваясь на ухабах, к оврагу подъехал темно-зеленый «УАЗ» с красным крестом на борту. Из подъехавшего фургона выбрались двое мужчин в брезентовых штормовках и, внимательно осматриваясь вокруг, разошлись в разные стороны. Наблюдающий за ними майор разглядел, что под одеждой они прячут висящие на плечах автоматы.
Один из бандитов подал знак водителю, после чего тот тоже присоединился к ним. После короткого обмена фразами, все тот же боевик, очевидно старший, остался возле машины, а водитель и третий боевик, захватив из салона лопату, спустились в овраг. Там они разбросали ветки, которыми был замаскирован тайник, сняли дерн и принялись выкапывать из земли ящики со взрывчаткой. Главарь несколько раз прошелся по краю оврага, наблюдая за их работой, потом достал из кармана изрядно помятую пачку «Беломора», открыл и вынул оттуда набитый анашой косяк. Отвлекшись на прикуривание, он перестал контролировать обстановку и тем самым ускорил развязку.
– К бою! – отрывисто скомандовал наблюдающий за главарем бандитов командир «альфовцев» и, взвившись над кустами, ринулся к боевику.
Майор, словно штыком, ткнул его массивным стволом своего «винтореза»[2] в солнечное сплетение. Боевик охнул и, выпучив глаза, упал на колени. Майор коротким ударом в ухо опрокинул бандита на землю и, оседлав его скрюченное судорогой тело, ловко стянул за спиной руки одноразовыми пластиковыми наручниками. В овраге глухо кашлянул «винторез» одного из «альфовцев» – кто-то из выкапывающих взрывчатку боевиков на свою беду попытался оказать сопротивление, но в схватке с профессионалами из «Альфы» у бандитов не было никаких шансов. Все закончилось в считаные секунды, и уже через минуту «альфовцы» вывели из оврага захваченного боевика и выволокли труп его застреленного подельника.
– Грузите всех в машину! – скомандовал своим бойцам майор. – И не забудьте взрывчатку.
Через два часа на ханкалинской военной базе, где размещалось подразделение группы «А», сдав задержанных бандитов и изъятую из тайника взрывчатку, майор направился в штаб, чтобы доложить о результатах операции. Увидев его, ответственный дежурный, седой подполковник, выглянул из окна дежурной части и громко крикнул:
– Ватутин! Тут тебе из Москвы звонил... – он сверился со своими записями. – Полковник Егоров.
– Егоров? – лицо майора просветлело. – И что сказал?
Дежурный улыбнулся:
– Сказал, что еще позвонит. Так что ты не отходи далеко. Вдруг что-то важное.
Туман был настолько плотным и густым, что казался осязаемым. За ночь он насквозь пропитал армейские бушлаты и десантные комбинезоны четырех мужчин, лежащих в густых кустах, на краю оврага. Но все четверо были тренированными людьми, получившими специальную подготовку в спецподразделении «Альфа» и умели переносить холод, сырость и другие трудности, которыми изобиловала их каждодневная служба. Трое из них прослужили в элитном подразделении госбезопасности по нескольку лет, а их командир, тридцатилетний майор, перешагнул пятилетний рубеж. Лежа на сырой земле, все четверо думали о смене, которая должна была прийти в восемь утра, и о тех, кто явится за закопанными в овраге ящиками тротила. Поисковая группа «Альфы» обнаружила схрон со взрывчаткой три дня назад, и с тех пор, сменяя друг друга, «альфовцы» вели за ним непрерывное наблюдение. Никто не знал, когда устроители тайника будут забирать взрывчатку, но возглавляющий группу майор считал, что это произойдет в ближайшие сутки, в канун Дня Победы. Чеченские боевики не раз устраивали свои чудовищные теракты именно во время всенародно отмечаемых праздников. И закопанные в тайнике сто двадцать килограммов тротила, по мнению командира «альфовцев», могли предназначаться только для изготовления фугаса, который террористы планируют взорвать на месте проведения парада Победы, торжественного митинга или праздничного концерта, чтобы оборвать и искалечить как можно больше человеческих жизней.
Размышления командира группы внезапно прервал едва различимый в тумане шум двигателя приближающегося автомобиля. Раскачиваясь на ухабах, к оврагу подъехал темно-зеленый «УАЗ» с красным крестом на борту. Из подъехавшего фургона выбрались двое мужчин в брезентовых штормовках и, внимательно осматриваясь вокруг, разошлись в разные стороны. Наблюдающий за ними майор разглядел, что под одеждой они прячут висящие на плечах автоматы.
Один из бандитов подал знак водителю, после чего тот тоже присоединился к ним. После короткого обмена фразами, все тот же боевик, очевидно старший, остался возле машины, а водитель и третий боевик, захватив из салона лопату, спустились в овраг. Там они разбросали ветки, которыми был замаскирован тайник, сняли дерн и принялись выкапывать из земли ящики со взрывчаткой. Главарь несколько раз прошелся по краю оврага, наблюдая за их работой, потом достал из кармана изрядно помятую пачку «Беломора», открыл и вынул оттуда набитый анашой косяк. Отвлекшись на прикуривание, он перестал контролировать обстановку и тем самым ускорил развязку.
– К бою! – отрывисто скомандовал наблюдающий за главарем бандитов командир «альфовцев» и, взвившись над кустами, ринулся к боевику.
Майор, словно штыком, ткнул его массивным стволом своего «винтореза»[2] в солнечное сплетение. Боевик охнул и, выпучив глаза, упал на колени. Майор коротким ударом в ухо опрокинул бандита на землю и, оседлав его скрюченное судорогой тело, ловко стянул за спиной руки одноразовыми пластиковыми наручниками. В овраге глухо кашлянул «винторез» одного из «альфовцев» – кто-то из выкапывающих взрывчатку боевиков на свою беду попытался оказать сопротивление, но в схватке с профессионалами из «Альфы» у бандитов не было никаких шансов. Все закончилось в считаные секунды, и уже через минуту «альфовцы» вывели из оврага захваченного боевика и выволокли труп его застреленного подельника.
– Грузите всех в машину! – скомандовал своим бойцам майор. – И не забудьте взрывчатку.
Через два часа на ханкалинской военной базе, где размещалось подразделение группы «А», сдав задержанных бандитов и изъятую из тайника взрывчатку, майор направился в штаб, чтобы доложить о результатах операции. Увидев его, ответственный дежурный, седой подполковник, выглянул из окна дежурной части и громко крикнул:
– Ватутин! Тут тебе из Москвы звонил... – он сверился со своими записями. – Полковник Егоров.
– Егоров? – лицо майора просветлело. – И что сказал?
Дежурный улыбнулся:
– Сказал, что еще позвонит. Так что ты не отходи далеко. Вдруг что-то важное.
12. Москва, Юго-Восточный округ
9 мая – суббота 14.00
Миновав «спартаковский» стадион, тяжелый «Опель-Фронтера» свернул к обнесенной бетонным забором строительной площадке.
– Это, что ли, ваше место? – с усмешкой спросил с заднего сиденья внедорожника молодой коротко стриженный парень в джинсах, модной ветровке и бейсболке с эмблемой баскетбольного клуба «Чикаго булс» на голове.
Сидящий за рулем «Опеля» плотный мужчина с напряженным лицом и его жилистый спутник с наголо бритым черепом, который он прятал под капюшоном спортивной олимпийки, хранили молчание. Сидящий у них за спиной парень снова усмехнулся, продолжая смачно щелкать жвачкой. Но когда «Опель» подъехал к опустевшей на время праздников стройке, он внезапно подался вперед и резко скомандовал:
– Не останавливаться!
Водитель вздрогнул от неожиданности, не успев в нужный момент повернуть руль, и катящий по дороге «Опель» проехал мимо въезда на стройплощадку.
– Ты чего? – рассерженный водитель обернулся к своему пассажиру.
– Ничего. Береженого бог бережет, а не береженого конвой стережет. Объедь вокруг – глянем, что к чему.
Бритоголовый сосед водителя презрительно скривился, обнажив почерневшие гнилые зубы, но ничего не сказал. Внедорожник поехал вокруг забора.
Миновав «спартаковский» стадион, тяжелый «Опель-Фронтера» свернул к обнесенной бетонным забором строительной площадке.
– Это, что ли, ваше место? – с усмешкой спросил с заднего сиденья внедорожника молодой коротко стриженный парень в джинсах, модной ветровке и бейсболке с эмблемой баскетбольного клуба «Чикаго булс» на голове.
Сидящий за рулем «Опеля» плотный мужчина с напряженным лицом и его жилистый спутник с наголо бритым черепом, который он прятал под капюшоном спортивной олимпийки, хранили молчание. Сидящий у них за спиной парень снова усмехнулся, продолжая смачно щелкать жвачкой. Но когда «Опель» подъехал к опустевшей на время праздников стройке, он внезапно подался вперед и резко скомандовал:
– Не останавливаться!
Водитель вздрогнул от неожиданности, не успев в нужный момент повернуть руль, и катящий по дороге «Опель» проехал мимо въезда на стройплощадку.
– Ты чего? – рассерженный водитель обернулся к своему пассажиру.
– Ничего. Береженого бог бережет, а не береженого конвой стережет. Объедь вокруг – глянем, что к чему.
Бритоголовый сосед водителя презрительно скривился, обнажив почерневшие гнилые зубы, но ничего не сказал. Внедорожник поехал вокруг забора.