Страница:
– Почему вы так решили? – спросил я.
– Полагаю, что больше некому. Лишь команда Зимина может быть заинтересована в расследовании обстоятельств гибели своего „военачальника“. Если они не замешаны, то они заинтересованы выяснить истинные причины, в обратном же случае, как только вы будете подбираться к истине, вам будут вставляться палки в колеса и тормозить расследование.
– А вы не допускаете какой-то третьей версии – например, личной мести того же Рыбака?
– Наверное, если бы это был убийца-одиночка, это многих устроило бы. Я не исключаю этой версии, но, думаю, что шансов у нее немного.
– И все же в довершение разговора я хотел бы выяснить, имела ли эта версия основание. Была ли, например, у Зимина любовница с ревнивым мужем или возлюбленным?
– Евгений, вообщем, развратником не был, но, думается, мог иметь связи на стороне.
– То есть конкретной информации у вас нет?
– Нет.
– Что ж, я должен извиниться за неожиданный визит, отнятое большое количество времени и выразить вам благодарность за проявленное терпение.
– Заходите, если будут какие-то вопросы.
– Скажите, ваша собачка во дворе ласковая или кусачая?
– Скорее ласковая. Вообще-то она не наша, это Мария Павловна привозит ее с собой на работу. Я уже не раз говорил, чтобы она перестала таскать сюда эту зверюгу, которая отпугивает клиентов. Но это абсолютно бесполезно.
Попрощавшись со старушенцией, я аккуратно выглянул во двор, и заметив, что собачка приютилась в тени зеленого строения, я быстро преодолел расстояние между дверью и калиткой и покинул это странное строение, являвшее собой смесь русской самобытности снаружи и европейского стиля внутри.
Я уселся в автомобиль и посмотрел на часы. Было 17.05 – я еще вполне мог съездить домой и пообщаться с Приятелем перед встречей с очаровательной Таней Булгаковой. Решив так, я порулил к дому.
Приятель как всегда был любезен и готов к общению. Я резидентно загрузил всю суть нашего разговора с Говоровым и попросил порыться в базе данных и найти информацию по таким личностям как Передреев, Рыбак, Лагутин, Булгакова. Оставив его гудящим и работающим, я пошел на кухню обедать. После обильного чревоугодия и небольшого дрема я решил посмотреть данные по моей будущей собеседнице и набрал в командной строке: „БИОГРАФИЯ БУЛГАКОВОЙ Т.И.“ Приятель ответил незамедлительно:
Переборов лень и прогладив неделю назад выстиранные брюки, я отыскал в шкафу рубашку, воротник которой был наиболее светел и чист. Галстук надевать я не стал, поскольку счел это излишним – я все же шел работать. Побрившись и причесавшись, я водрузил на плечи недавно купленный пиджак в мелкую клетку и вышел восвояси.
Я подъехал по указанному адресу в 20.30. После мелодичного звонка дверь мне открыл высокий крупный мужчина с черной шапкой волос. У него было большое круглое лицо с обильной щетиной (недоброжелатель назвал бы его ряхой). Большие синие глаза внимательно смотрели из-под кустистых сросшихся на переносице бровей. Мужчина носил комические усики: может быть, они в принципе были нормальными, но на его большом лице смотрелись по-чаплински. На нем были черные джинсы и синяя джинсовая рубашка, из-под верхнего незастегнутого ворота которой пучком выбивалась черная грудная волосня.
Одним словом, „мачо по-советски“, определил я его для себя.
„Как пить дать, муж“, – мой логический вывод был сродни штирлицевскому.
– Добрый вечер, – как мог доброжелательнее сказал я.
– Здравствуйте, – ответил мачо.
– Моя фамилия Мареев. Я хотел бы побеседовать с Татьяной Булгаковой.
– Она предупреждала меня. Проходите. Ее самой пока нет, но я думаю, что она будет с минуты на минуту.
Мы, миновав достаточно просторную прихожую, прошли в зал, в котором работал телевизор. Мачо развлекался зрелищем футбольного матча „Спартак“-„Ротор“.
– Какой счет? – спросил я, не найдя лучшего продолжения разговора. – 1:0 в пользу „Спартака“, – ответил собеседник, сунув сигарету в рот. – Пива хотите?
– Спасибо, я за рулем.
– Может быть, тогда чаю?
– Если есть, лучше кофе.
– Да, конечно есть, – ответил хозяин квартиры и, с тоской посмотрев на телевизор, грустно зашагал на кухню.
Я получил несколько минут для спокойного осмотра квартиры.
Это была двухкомнатная квартира со смежными комнатами. Она была неплохо обставлена, ухожена, но как-то по-мужски. Полы были тщательно вымыты, но сверху на шкафу я заметил приличный слой пыли. Видимо, у хозяйки было не очень много времени для исполнения своих домашних обязанностей, и порядок в доме как мог поддерживал мачо.
– Да, мы не познакомились... – услышал я его голос.
Я повернулся и увидел его входящим в комнату. В одной руке у него была чашка кофе, в другой – сахарница, в углу рта торчала зажженная сигарета.
– Меня зовут Олег Яров.
Я встал и еще раз представился:
– Валерий Мареев.
Я, приняв чашку кофе, с удовольствием пожал его мужественную шоферскую руку. Посмотрев на часы, я спросил его:
– А Татьяна Ивановна постоянно приезжает с работы так поздно?
– Вообщем, да: она много работает, – с несколько деланным безразличием ответил Олег.
Положив пару ложечек сахара, я отхлебнул крепко замешанный „Нескафе“ и поудобнее усевшись в кресле, я стал наблюдать за перипетиями футбольного матча, который мне был совершенно безразличен. „Странная семейка“, – подумал я, смотря на то, как спартаковцы в очередной раз подавали угловой.
„Пышнотелая жена много работает, поздно возвращается домой, муж напротив по вечерам сидит дома, видимо, занимается хозяйством, проявляя при этом спокойствие и терпение. От такой ярко выраженной мужской особи, наверняка имеющей успех у женщин, можно было бы ожидать другого алгоритма поведения... Может быть, Татьяна компенсирует ему в постели?“ Я подумал, что мне со своим консервативным отношением к браку и семье вряд ли бы удавалось сохранить такое олимпийское спокойствие при отлучках жены. Но, скорее всего, именно поэтому я сижу дома с Приятелем, а мачо сидит ждет жену. Эти мысли оборвал хлопок входной двери, который возвестил о том, что явилась хозяйка.
Определив по стоящей у входа чужой обуви, она не мешкая прошла в зал и спросила:
– Давно ли вы меня ожидаете?
– Не больше десяти минут. К тому же меня уже напоили кофе, и я чувствую себя отлично.
– Очень хорошо, – сказала Татьяна, усевшись на кресло рядом со мной и бросила взгляд на супруга. – Олежек, сделай, пожалуйста, и мне кофе. И еще, если можно, бутерброды – очень хочется есть.
– Может быть, ты нормально пообедаешь? – спросил муж. – Я сварил щи. Валерий мог бы присоединиться к тебе.
– Нет, спасибо, я отнюдь не голоден, но вполне могу подождать, пока поест Татьяна, – подняв голову, учтиво вмешался в разговор я.
– Олег, я обойдусь бутербродами, – твердо сказала Булгакова.
– Как хочешь, – с некоторой досадой ответил муж. – Ладно, не буду вам мешать, – и удалился на кухню, откуда тут же раздались знакомые звуки футбольного матча. Вполне возможно, что там он проводил значительную часть времени, пока его супруга вела деловые переговоры по телефону или воочию.
Я подумал, что он не такой уж и хладнокровный, каким показался мне сначала и отнюдь не так уж и доволен своим супружеским счастьем с этой блондинкой. Татьяна же сделала вид, что не обращает никакого внимания на возникшую в зале напряженность после скоротечного перемещения супруга на кухню, любезно спросила меня:
– Ну-с, с чего мы начнем?
„И чем мы кончим? Все равно чем, лишь бы одновременно,“ – не удержался я в мыслях от пошлости.
– А начнем мы с вашего бывшего начальника. Меня интересует о нем все. Методы, которых я придерживаюсь в расследованиях, предполагают максимальный сбор информации о жертве преступления. В этом случае гораздо легче вычислить преступника.
Татьяна задумалась.
– Начну по порядку, – наконец сказала она. – Мы познакомились с ним девять лет назад, на одной из тогдашних молодежных тусовок в Москве, на которой я присутствовала в составе студенческой делегации.
Я удивленно вскинул брови и спросил:
– А что там, простите, делал Евгений?
– Я точно не могу сказать, но предполагаю, что он был там по долгу службы. Впрочем, это я поняла позднее. С первых же минут нашего знакомства я поняла, что он является интересным собеседником и незаурядной личностью. Он мог когда хотел понравиться людям, и я не была исключением.
– Насколько я могу судить, ваши жизненные пути позже разошлись?
В этот момент в подтверждение сказанному мною, в комнате появился Олег Яров с подносом, на котором стояли чашка кофе и тарелка бутербродов с ветчиной и осетриной.
Татьяна замолчала, выжидая, пока Олег также молча пройдет по комнате, поставит поднос и удалится на кухню досматривать футбольный матч.
– Да, наши пути разошлись. Но мы и не предполагали их как-то соединять, мы просто были хорошими знакомыми, не более того.
– Как же вы вновь встретились?
– После окончания университета я работала в разных местах, особых успехов у меня не было: преподавательская и журналистская деятельности меня по разным причинам не удовлетворяли. Как-то неожиданно позвонил Евгений и предложил мне переквалифицироваться и сменить работу. В то время я влачила не слишком блестящее существование в одной из местных газет, работы было не очень много, денег – еще меньше. Поэтому предложение стать референтом в одной из коммерческих структур показалось мне вполне привлекательным.
Размер заработной платы, предложенная Зиминым, окончательно подвигла меня в этом направлении.
Я закончила курсы рефрентов, на всякий случай освежила свой английский язык, и с тех пор до последнего времени я работала у Евгения Зимина: сначала в торговом доме „Зитэк“, потом в областной администрации. Сейчас это называется Правительством губернии.
– Скажите, каков Евгений был как руководитель?
– О, выше всяких похвал. Он был прекрасным организатором, человеком, хорошо чувствующим конъюнктуру рынков. Под его руководством все работали четко и слаженно, причем я не помню случая, когда Евгений когда-либо повышал голос, кричал на кого-то. Хотя он был и требовательным. Его просто все любили как человека и руководителя.
„Как и за что его любили, я уже сегодня слышал“, – про себя подумал я. „С твоих слов – не человек, а ангел господен“.
– Как сказал ваш супруг, вы часто поздно возвращаетесь домой. Видимо, у вас много работы... Наверное, и заработки соответствующие?
– Да, большинство сотрудников, работавших у Евгения Константиновича, вполне обеспеченные люди. У всех квартиры, автомобили. Я езжу на „Фольксвагене“.
„Ну, его я тоже знаю“, – подумал я.
– Скажите, с вашей точки зрения, кого можно было отнести к недоброжелателям и врагам Евгения?
– Мне сложно об этом судить. Открытых врагов у него не было, а недоброжелателей всегда хватает у мало-мальски продвинувшегося вверх человека. Если вы пришли узнать мое мнение по этому поводу, то боюсь, что вы зря потратили время. Я не слишком была посвящена в дела Евгения, он всегда держал меня в некотором отдалении от глубинных процессов.
У меня появилось ощущение того, что я зря теряю время. От этой блондинки действительно вряд ли что можно добиться в подобной беседе, а идти на абордаж с моей точки зрения было еще рано. И все же я решил сделать ей маленькую пакость в конце нашей беседы.
– У меня есть необычный вопрос. Была ли у Зимина любовница?
При этих словах легкая полуулыбка, блуждавшая по ее лицу и выражавшая желание помочь в чем-либо собеседнику, сползла с ее лица, взгляд на секунду замер и она уже более холодным нейтральным тоном произнесла:
– Ну а мне-то откуда знать?
– Извините, если я спросил что-то не то, но мне казалось, что секретарь-референт, проработавшая пять лет под руководством Зимина, может знать о нем многое.
– Евгений был скрытен во всех своих делах, в том числе и личных, – парировала она. – Я думаю, что на все это наложила отпечаток служба в органах.
Я потер лоб ладонью, допил последний глоток своего кофе и сказал:
– Извините, не смею больше отделять вас от той счастливой минуты, когда вы сможете отведать замечательные щи, сваренные вашим супругом. Он у вас хозяйственный, – похвалил я Татьяниного мачо.
– Да, знаете, всегда так бывает – женщина, может быть и недостойна этого, забросила семью, дом, торчит с утра до ночи на работе, а достается ей такой терпеливый, заботливый, хозяйственный муж, – она сделала акцент на последнем и кокетливо улыбнулась.
Я вышел из зала и тут же в дверях столкнулся с шедшим из кухни Олегом. Я попрощался, еще раз пожав его мужественную шоферскую руку и вышел вон, предоставив этой интересной супружеской паре остаток вечера рассуждать о целях моего визита и его последствиях для их семьи.
Вернувшись домой, я не переодеваясь отправился к Приятелю с докладом о визите к госпоже Булгаковой. Заложив в него информацию, я попросил его выдать мне список первоочередных дел, которыми я должен заняться. По всей вероятности, Приятель основательно подготовился к беседе. Он едва моргнул и выдал мне:
1. ВЫЯСНЕНИЕ ЛИЧНЫХ ОТНОШЕНИЙ ЗИМИНА Е.К. С БУЛГАКОВОЙ Т.И.
(НЕОБХОДИМОСТЬ ВЗЛОМА КВАРТИРЫ ПО УЛИЦЕ ТРАХОВА 57/59).
Я набрал в командной строке
Не знаю почему, возможно, в связи с присущей моей натуре склонностью к садизму, мне всегда доставляло некое удовольствие наблюдать как испорченный алкогольными возливаниями человек с остаточными явлениями большого бодуна занимается доставанием денег на покупку вожделенного зелья.
И вот сейчас, уже в течение часа, я с радостью наблюдал за маленьким и тощим мужичишкой с багровым лицом и шеей, который занял форпост у входа в подъезд дома и приставал ко всевозможным соседям и даже родственникам с просьбой прокредитовать его на это очень важное для его организма дело. Какая гамма чувств промелькнула на этом малоподвижном морщинистом лице во время разговоров с ближними!
Заискивание, когда он обращался к малознакомой соседке, радость, когда один из мужиков полез в карман в описках мелочовки и безутешное, сокрушительное горе, когда рука, вынутая из кармана, оказалась пустой... Благородная гордость гасконского дворянина, когда одна из соседок отказала ему в виде рекомендации совершить эротический пеший тур (в его случае – с гомосексуальным оттенком)... И наконец, безутешное отчаяние оттого, что скоро закроется ближайшие дешевый магазин, торгующий алкоголем. Дождавшись наконец этого момента, я пришел к выводу, что мне пора действовать.
Я вышел из автомобиля и, рассматривая окна дома 57/59 по улице Тархова, не спеша пошел в направлении подъезда, около которого маялся отчаявшийся поклонник Бахуса. Когда я подошел к лавочке, я понял, что давно уже нахожусь в поле зрения алкоголика. В задумчивости я остановился у подъезда, достал из кармана пиджака какую-то бумажку и стал ее рассматривать, сверяя написанное с окнами дома. Мужичишка, также считавший себя серьезным психологом, сделал небольшую паузу, после которой подал голос:
– Мужик! Может, тебе помочь чем? – хрипло спросил он, изо всех сил пытаясь добавить в свой голос максимум вежливости, на которую он был способен.
– Да, спасибо, – сказал я. – У меня есть некоторые затруднения. Мне дали адрес и даже нарисовали схему, но забыли указать квартиру, где проживает одна моя знакомая.
– Какая? Я тут всех знаю.
„Да уж“, – подумал я. „Если ты каждый вечер занимаешься здесь сбором пожертвований в фонд партии любителей пива, наверняка, изучил свой электорат досконально“.
– Ее зовут Татьяна. Живет она в этом подъезде.
– Татьяна? – мужик сделал серьезное лицо и изо всех сил напряг невыветрившиеся с алкоголем остатки мозгов.
– Знаете, такая высокая, чуть ниже меня, платиновая блондинка, – сказал я, не совсем уверенный в том, знает ли тот значение слова „платина“.
Мозговой процессор мужика работал с огромными перегрузками.
Он даже затаил дыхание, чему я очень обрадовался, так как запах перегара, исходивший от него, был невыносим. Я уже боялся, что его голова задымится, когда он воскликнул:
– Бля, вспомнил! Из пятьдесят восьмой квартиры! – но радость на его лице быстро сменилась озабоченностью. – Но ты знаешь, братан, она здесь почти не живет.
– Как не живет? – сделал я удивленное лицо.
– Так! – уже более уверенно сказал он. – Бывает два-три раза в неделю, приезжает на своей тачке, с хахалем, иногда одна...
– С хахалем? – еще больше удивился я.
– Ну да! Худенький, востроносый, с усиками. Машина у нее такая черная, импортная. Да и сама она, – мужик изобразил на лице усмешку, приставил к груди руки и выставил локти вперед, явно намекая этим жестом на пышность форм блондинки.
– С хахалем? – еще раз недоуменно спросил я. – А что же они тут делают? – продолжал морозить глупости я.
– Чо, чо? – даже этот пьяница был поражен. – Х... через плечо...
После этого мужик выставил перед собой два сжатых кулака и стал с интенсивностью надвигать их на себя, как будто он делал упражнения со жгутом.
– Вот чо! – продолжая заниматься псевдофизкультурой, просвещал меня он.
Зрелище, которое мы с ним производили на пустом пятачке перед домом, было настолько захватывающим и привлекательным для зрителей, что я поспешил остановить мужика в его демонстрации и сказал:
– Все, все... Я понял, понял... А почему вы так решили?
Может, они здесь живут.
– Если бы жили, то ночевали бы. А то как стемнеет, так сматываются. У мужика небось семья. Пару палок кинет, и домой... А вообще он мужик хороший: по вечерам я здесь один сижу, он мне несколько раз на опохмелку давал.
– А давно они были здесь последний раз? – задал я очередной вопрос.
– Да вот уже как неделю не были, ни его ни ее не видать...
– Так ты непохмеленный? – деланно поразился я. – Держи, командир, – я достал из кармана купюру, – а то скоро магазин закроют, будешь в ларьке втридорога брать.
Радость после отчаяния особенно светла. Именно она сделала лицо моего собеседника почти одухотворенным.
– Ебтс, да я мухой слетаю! Ты будешь?
– Нет, спасибо, я за рулем, – отказался я.
Мужик сострадательно посмотрел на меня, но времени выражать мне соболезнования у него не было, и он на крейсерской скорости устремился за угол к магазину.
Я предположил, что исходя из выданной суммы, сегодня этого мужика я уже не увижу. Я огляделся по сторонам – на дворе уже были сумерки – и зашел в подъезд. Пятьдесят восьмая квартира оказалась на последнем этаже. Несмотря на то, что дверь там была металлическая, замок даже для меня, отнюдь не виртуоза отмычки, оказался очень несложным. Открыв замок, я быстро вошел в квартиру и закрыл за собой дверь. Отыскав в кармане зажигалку, я зажег ее в поисках выключателя. Он оказался прикрытым вешалкой. Если бы там висело много одежды, его было бы сложно найти.
„Хорошо хоть не вмонтирован в унитаз“, – подумалось мне.
Зажегшийся свет осветил маленькую тесную прихожую, тумбочка которой была покрыта легким слоем пыли, свидетельствовавшим о том, что хозяева здесь давно не бывали. Из прихожей, минуя совмещенный санузел, я попал в зал, из которого одна дверь вела в кухню, другая – в комнату, служившую, видимо, спальней. Я осмотрелся. Квартира была обычной хрущевской планировки со свойственной ей малыми габаритами, но в то же время хорошо и со вкусом отделанной. Мебели было не слишком много, в зале у стены стоял большой мягкий диван. В дальнем от окна углу стоял вырезанный из дерева журнальный столик с двумя креслами по бокам. На тумбочке у окна рядом с баром стоял широкоэкранный цветной телевизор „Sony“, пульт от которого валялся на журнальном столике.
„Интересно, зачем он был им нужен? Чай, не новости приезжали сюда смотреть“, – мелькнуло в голове у меня. Для чего приезжали сюда местные обитатели, становилось ясно после беглого осмотра спальни. В маленькой комнате в шкафу висели как женская так и мужская одежда. Особенно выделялись два белых махровых халата – в розовую и голубую полоску. Кроме этого, в ванной я обнаружил пользованный мужской бритвенный набор, дезодорант и массу женской косметики „Орифлейм“, принадлежавшей, видимо, хозяйке.
– Полагаю, что больше некому. Лишь команда Зимина может быть заинтересована в расследовании обстоятельств гибели своего „военачальника“. Если они не замешаны, то они заинтересованы выяснить истинные причины, в обратном же случае, как только вы будете подбираться к истине, вам будут вставляться палки в колеса и тормозить расследование.
– А вы не допускаете какой-то третьей версии – например, личной мести того же Рыбака?
– Наверное, если бы это был убийца-одиночка, это многих устроило бы. Я не исключаю этой версии, но, думаю, что шансов у нее немного.
– И все же в довершение разговора я хотел бы выяснить, имела ли эта версия основание. Была ли, например, у Зимина любовница с ревнивым мужем или возлюбленным?
– Евгений, вообщем, развратником не был, но, думается, мог иметь связи на стороне.
– То есть конкретной информации у вас нет?
– Нет.
– Что ж, я должен извиниться за неожиданный визит, отнятое большое количество времени и выразить вам благодарность за проявленное терпение.
– Заходите, если будут какие-то вопросы.
– Скажите, ваша собачка во дворе ласковая или кусачая?
– Скорее ласковая. Вообще-то она не наша, это Мария Павловна привозит ее с собой на работу. Я уже не раз говорил, чтобы она перестала таскать сюда эту зверюгу, которая отпугивает клиентов. Но это абсолютно бесполезно.
Попрощавшись со старушенцией, я аккуратно выглянул во двор, и заметив, что собачка приютилась в тени зеленого строения, я быстро преодолел расстояние между дверью и калиткой и покинул это странное строение, являвшее собой смесь русской самобытности снаружи и европейского стиля внутри.
Я уселся в автомобиль и посмотрел на часы. Было 17.05 – я еще вполне мог съездить домой и пообщаться с Приятелем перед встречей с очаровательной Таней Булгаковой. Решив так, я порулил к дому.
Приятель как всегда был любезен и готов к общению. Я резидентно загрузил всю суть нашего разговора с Говоровым и попросил порыться в базе данных и найти информацию по таким личностям как Передреев, Рыбак, Лагутин, Булгакова. Оставив его гудящим и работающим, я пошел на кухню обедать. После обильного чревоугодия и небольшого дрема я решил посмотреть данные по моей будущей собеседнице и набрал в командной строке: „БИОГРАФИЯ БУЛГАКОВОЙ Т.И.“ Приятель ответил незамедлительно:
„Булгакова Татьяна Ивановна, 29 лет, русская, родители: отец-научный работник, мать-преподаватель русского языка в школе; окончила Тарасовский государственный университет, филологический факультет. Учебные показатели средние. За годы учебы участвовала в различных молодежных мероприятиях и фестивалях, не раз входила в оргкомитеты. После окончания вуза преподавала в школе, работала в газете корректором, пробовала себя на ниве журналистики. Пять лет назад закончила курсы секретарей-референтов и перешла на работу в торговый дом „Зитэк“ (генеральный директор – Зимин Е.К.).Ознакомившись с этими сухими и малоинтересными фактами биографии Татьяны, я нажал Escape, а затем попросил подумать над дальнейшими ходами следствия. Я решил, что рассмотрю его предложения после визита к Булгаковой.
Три года работает в аппарате областной администрации (Правительства губернии) референтом зав. отдела экономики (министра экономики). Замужем семь лет, детей не имеет. Муж – Яров Олег Григорьевич, работник СПАТП-5, водитель грузового автотранспорта“.
Переборов лень и прогладив неделю назад выстиранные брюки, я отыскал в шкафу рубашку, воротник которой был наиболее светел и чист. Галстук надевать я не стал, поскольку счел это излишним – я все же шел работать. Побрившись и причесавшись, я водрузил на плечи недавно купленный пиджак в мелкую клетку и вышел восвояси.
Я подъехал по указанному адресу в 20.30. После мелодичного звонка дверь мне открыл высокий крупный мужчина с черной шапкой волос. У него было большое круглое лицо с обильной щетиной (недоброжелатель назвал бы его ряхой). Большие синие глаза внимательно смотрели из-под кустистых сросшихся на переносице бровей. Мужчина носил комические усики: может быть, они в принципе были нормальными, но на его большом лице смотрелись по-чаплински. На нем были черные джинсы и синяя джинсовая рубашка, из-под верхнего незастегнутого ворота которой пучком выбивалась черная грудная волосня.
Одним словом, „мачо по-советски“, определил я его для себя.
„Как пить дать, муж“, – мой логический вывод был сродни штирлицевскому.
– Добрый вечер, – как мог доброжелательнее сказал я.
– Здравствуйте, – ответил мачо.
– Моя фамилия Мареев. Я хотел бы побеседовать с Татьяной Булгаковой.
– Она предупреждала меня. Проходите. Ее самой пока нет, но я думаю, что она будет с минуты на минуту.
Мы, миновав достаточно просторную прихожую, прошли в зал, в котором работал телевизор. Мачо развлекался зрелищем футбольного матча „Спартак“-„Ротор“.
– Какой счет? – спросил я, не найдя лучшего продолжения разговора. – 1:0 в пользу „Спартака“, – ответил собеседник, сунув сигарету в рот. – Пива хотите?
– Спасибо, я за рулем.
– Может быть, тогда чаю?
– Если есть, лучше кофе.
– Да, конечно есть, – ответил хозяин квартиры и, с тоской посмотрев на телевизор, грустно зашагал на кухню.
Я получил несколько минут для спокойного осмотра квартиры.
Это была двухкомнатная квартира со смежными комнатами. Она была неплохо обставлена, ухожена, но как-то по-мужски. Полы были тщательно вымыты, но сверху на шкафу я заметил приличный слой пыли. Видимо, у хозяйки было не очень много времени для исполнения своих домашних обязанностей, и порядок в доме как мог поддерживал мачо.
– Да, мы не познакомились... – услышал я его голос.
Я повернулся и увидел его входящим в комнату. В одной руке у него была чашка кофе, в другой – сахарница, в углу рта торчала зажженная сигарета.
– Меня зовут Олег Яров.
Я встал и еще раз представился:
– Валерий Мареев.
Я, приняв чашку кофе, с удовольствием пожал его мужественную шоферскую руку. Посмотрев на часы, я спросил его:
– А Татьяна Ивановна постоянно приезжает с работы так поздно?
– Вообщем, да: она много работает, – с несколько деланным безразличием ответил Олег.
Положив пару ложечек сахара, я отхлебнул крепко замешанный „Нескафе“ и поудобнее усевшись в кресле, я стал наблюдать за перипетиями футбольного матча, который мне был совершенно безразличен. „Странная семейка“, – подумал я, смотря на то, как спартаковцы в очередной раз подавали угловой.
„Пышнотелая жена много работает, поздно возвращается домой, муж напротив по вечерам сидит дома, видимо, занимается хозяйством, проявляя при этом спокойствие и терпение. От такой ярко выраженной мужской особи, наверняка имеющей успех у женщин, можно было бы ожидать другого алгоритма поведения... Может быть, Татьяна компенсирует ему в постели?“ Я подумал, что мне со своим консервативным отношением к браку и семье вряд ли бы удавалось сохранить такое олимпийское спокойствие при отлучках жены. Но, скорее всего, именно поэтому я сижу дома с Приятелем, а мачо сидит ждет жену. Эти мысли оборвал хлопок входной двери, который возвестил о том, что явилась хозяйка.
Определив по стоящей у входа чужой обуви, она не мешкая прошла в зал и спросила:
– Давно ли вы меня ожидаете?
– Не больше десяти минут. К тому же меня уже напоили кофе, и я чувствую себя отлично.
– Очень хорошо, – сказала Татьяна, усевшись на кресло рядом со мной и бросила взгляд на супруга. – Олежек, сделай, пожалуйста, и мне кофе. И еще, если можно, бутерброды – очень хочется есть.
– Может быть, ты нормально пообедаешь? – спросил муж. – Я сварил щи. Валерий мог бы присоединиться к тебе.
– Нет, спасибо, я отнюдь не голоден, но вполне могу подождать, пока поест Татьяна, – подняв голову, учтиво вмешался в разговор я.
– Олег, я обойдусь бутербродами, – твердо сказала Булгакова.
– Как хочешь, – с некоторой досадой ответил муж. – Ладно, не буду вам мешать, – и удалился на кухню, откуда тут же раздались знакомые звуки футбольного матча. Вполне возможно, что там он проводил значительную часть времени, пока его супруга вела деловые переговоры по телефону или воочию.
Я подумал, что он не такой уж и хладнокровный, каким показался мне сначала и отнюдь не так уж и доволен своим супружеским счастьем с этой блондинкой. Татьяна же сделала вид, что не обращает никакого внимания на возникшую в зале напряженность после скоротечного перемещения супруга на кухню, любезно спросила меня:
– Ну-с, с чего мы начнем?
„И чем мы кончим? Все равно чем, лишь бы одновременно,“ – не удержался я в мыслях от пошлости.
– А начнем мы с вашего бывшего начальника. Меня интересует о нем все. Методы, которых я придерживаюсь в расследованиях, предполагают максимальный сбор информации о жертве преступления. В этом случае гораздо легче вычислить преступника.
Татьяна задумалась.
– Начну по порядку, – наконец сказала она. – Мы познакомились с ним девять лет назад, на одной из тогдашних молодежных тусовок в Москве, на которой я присутствовала в составе студенческой делегации.
Я удивленно вскинул брови и спросил:
– А что там, простите, делал Евгений?
– Я точно не могу сказать, но предполагаю, что он был там по долгу службы. Впрочем, это я поняла позднее. С первых же минут нашего знакомства я поняла, что он является интересным собеседником и незаурядной личностью. Он мог когда хотел понравиться людям, и я не была исключением.
– Насколько я могу судить, ваши жизненные пути позже разошлись?
В этот момент в подтверждение сказанному мною, в комнате появился Олег Яров с подносом, на котором стояли чашка кофе и тарелка бутербродов с ветчиной и осетриной.
Татьяна замолчала, выжидая, пока Олег также молча пройдет по комнате, поставит поднос и удалится на кухню досматривать футбольный матч.
– Да, наши пути разошлись. Но мы и не предполагали их как-то соединять, мы просто были хорошими знакомыми, не более того.
– Как же вы вновь встретились?
– После окончания университета я работала в разных местах, особых успехов у меня не было: преподавательская и журналистская деятельности меня по разным причинам не удовлетворяли. Как-то неожиданно позвонил Евгений и предложил мне переквалифицироваться и сменить работу. В то время я влачила не слишком блестящее существование в одной из местных газет, работы было не очень много, денег – еще меньше. Поэтому предложение стать референтом в одной из коммерческих структур показалось мне вполне привлекательным.
Размер заработной платы, предложенная Зиминым, окончательно подвигла меня в этом направлении.
Я закончила курсы рефрентов, на всякий случай освежила свой английский язык, и с тех пор до последнего времени я работала у Евгения Зимина: сначала в торговом доме „Зитэк“, потом в областной администрации. Сейчас это называется Правительством губернии.
– Скажите, каков Евгений был как руководитель?
– О, выше всяких похвал. Он был прекрасным организатором, человеком, хорошо чувствующим конъюнктуру рынков. Под его руководством все работали четко и слаженно, причем я не помню случая, когда Евгений когда-либо повышал голос, кричал на кого-то. Хотя он был и требовательным. Его просто все любили как человека и руководителя.
„Как и за что его любили, я уже сегодня слышал“, – про себя подумал я. „С твоих слов – не человек, а ангел господен“.
– Как сказал ваш супруг, вы часто поздно возвращаетесь домой. Видимо, у вас много работы... Наверное, и заработки соответствующие?
– Да, большинство сотрудников, работавших у Евгения Константиновича, вполне обеспеченные люди. У всех квартиры, автомобили. Я езжу на „Фольксвагене“.
„Ну, его я тоже знаю“, – подумал я.
– Скажите, с вашей точки зрения, кого можно было отнести к недоброжелателям и врагам Евгения?
– Мне сложно об этом судить. Открытых врагов у него не было, а недоброжелателей всегда хватает у мало-мальски продвинувшегося вверх человека. Если вы пришли узнать мое мнение по этому поводу, то боюсь, что вы зря потратили время. Я не слишком была посвящена в дела Евгения, он всегда держал меня в некотором отдалении от глубинных процессов.
У меня появилось ощущение того, что я зря теряю время. От этой блондинки действительно вряд ли что можно добиться в подобной беседе, а идти на абордаж с моей точки зрения было еще рано. И все же я решил сделать ей маленькую пакость в конце нашей беседы.
– У меня есть необычный вопрос. Была ли у Зимина любовница?
При этих словах легкая полуулыбка, блуждавшая по ее лицу и выражавшая желание помочь в чем-либо собеседнику, сползла с ее лица, взгляд на секунду замер и она уже более холодным нейтральным тоном произнесла:
– Ну а мне-то откуда знать?
– Извините, если я спросил что-то не то, но мне казалось, что секретарь-референт, проработавшая пять лет под руководством Зимина, может знать о нем многое.
– Евгений был скрытен во всех своих делах, в том числе и личных, – парировала она. – Я думаю, что на все это наложила отпечаток служба в органах.
Я потер лоб ладонью, допил последний глоток своего кофе и сказал:
– Извините, не смею больше отделять вас от той счастливой минуты, когда вы сможете отведать замечательные щи, сваренные вашим супругом. Он у вас хозяйственный, – похвалил я Татьяниного мачо.
– Да, знаете, всегда так бывает – женщина, может быть и недостойна этого, забросила семью, дом, торчит с утра до ночи на работе, а достается ей такой терпеливый, заботливый, хозяйственный муж, – она сделала акцент на последнем и кокетливо улыбнулась.
Я вышел из зала и тут же в дверях столкнулся с шедшим из кухни Олегом. Я попрощался, еще раз пожав его мужественную шоферскую руку и вышел вон, предоставив этой интересной супружеской паре остаток вечера рассуждать о целях моего визита и его последствиях для их семьи.
Вернувшись домой, я не переодеваясь отправился к Приятелю с докладом о визите к госпоже Булгаковой. Заложив в него информацию, я попросил его выдать мне список первоочередных дел, которыми я должен заняться. По всей вероятности, Приятель основательно подготовился к беседе. Он едва моргнул и выдал мне:
1. ВЫЯСНЕНИЕ ЛИЧНЫХ ОТНОШЕНИЙ ЗИМИНА Е.К. С БУЛГАКОВОЙ Т.И.
(НЕОБХОДИМОСТЬ ВЗЛОМА КВАРТИРЫ ПО УЛИЦЕ ТРАХОВА 57/59).
2. ВЫЯСНЕНИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ СВЯЗИ ПЕРЕДРЕЕВА П.В. С РЫБАКОМ А.С. (5 ДЕКАБРЯ 1994 ГОДА В БАРЕ-РЕСТОРАНЕ „ОЛИМП“ СОСТОЯЛАСЬ ДРАКА. ПОСТРАДАВШИЙ – ПЕРЕДРЕЕВ П.В. БЫЛ ДОСТАВЛЕН В БОЛЬНИЦУ С ПЕРЕЛОМОМ ГРУДНЫХ РЕБЕР, УШИБАМИ И ССАДИНАМИ. ИЗБИВАЮЩИМИ БЫЛИ ОХРАННИКИ БАРА, ОБВИНИВШИЕ ПЕРЕДРЕЕВА В ДЕБОШЕ В НЕТРЕЗВОМ СОСТОЯНИИ. УГОЛОВНОГО ДЕЛА ЗАВЕДЕНО НЕ БЫЛО, ДЕЛО СПУЩЕНО „НА ТОРМОЗАХ“. ПО ПОКАЗАНИЯМ ОЧЕВИДЦЕВ, ПЕРЕДРЕЕВ И РЫБАК СИДЕЛИ ЗА ОДНИМ СТОЛОМ И О ЧЕМ-ТО ОЖИВЛЕННО СПОРИЛИ. В ОДИН ИЗ МОМЕНТОВ СПОРА РЫБАК ВСТАЛ ИЗ-ЗА СТОЛА И УДАЛИЛСЯ В ПОДСОБНОЕ ПОМЕЩЕНИЕ, ИЗ КОТОРОГО ВЫШЛИ ДВОЕ ЛЮДЕЙ, КОТОРЫЕ ВЫТАЩИЛИ ПЕРЕДРЕЕВА В ВЕСТИБЮЛЬ, ГДЕ И ПРИНЯЛИСЬ ЕГО ИЗБИВАТЬ. ПОЗЖЕ ЭТИ СВИДЕТЕЛИ ИЗЪЯЛИ СВОИ ПОКАЗАНИЯ ИЗ ДЕЛА, СОСЛАВШИСЬ НА ТО, ЧТО ОНИ НЕЧЕТКО ВИДЕЛИ КАРТИНУ ПРОИСХОДЯЩЕГО).Исходя из заданий, которые мне дал Приятель на ближайшее время, я понял, что информации не слишком много, и мне снова предстоит рутинная работа по ее сбору. Причем я понимал, что собирая информацию о таких личностях как Рыбак, можно было нарваться на не слишком приятные приключения. Я вспомнил, что накануне просил Приятеля выяснить биографические данные на ряд людей. Самое время их сейчас посмотреть. По Булгаковой я их уже прочел, осталось прощупать других.
Я набрал в командной строке
„БИОГРАФИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ: ПЕРЕДРЕЕВ, ЛАГУТИН, РЫБАК“и, нажав Enter, стал читать раскрытые передо мной файлы.
ПЕРЕДРЕЕВ ПАВЕЛ ВИКТОРОВИЧ„Вот это глыба, вот это матерый человечище“, – сказал я себе, заканчивая чтение биографии „Таксиста“. Им и другими людьми, чьи биографии выдал мне Приятель, мне и предстояло заняться в ближайшее время. Однако, придерживаясь последовательности в рекомендациях Приятеля, первым пунктом моей программы действий стала Таня Булгакова.
45 лет, русский, женат, имеет взрослого сына. Уроженец города Пензы. В 1975 году окончил Тарасовский политехнический институт по специальности „Теплотехническое оборудование“. По распределению был направлен на Тарасовский станкостроительный завод, на котором прошел путь от мастера до главного инженера. Член КПСС с 1974 года. В 1982 году перешел на работу в райком партии инструктором в отдел промышленности. В 1984-88 годах – начальник этого отдела. В 1988 году вернулся на завод главным инженером. В 1994 году возглавлял избирательный штаб кандидата в губернаторы Виталия Ямцова. В этом же году перешел на работу в областную администрацию, возглавив отдел промышленности. В 1996 году в результате реорганизации стал министром промышленности Тарасовской губернии. С сентября 1997 года – министр экономики Тарасовской губернии.
ЛАГУТИН ВИТАЛИЙ АНДРЕЕВИЧ (недостаточно источников для сбора информации) 32 года, русский, неженат, детей не имеет. Родился в деревне Верхние Едаки Волгоградской области. После окончания средней школы работал механизатором в совхозе „Едакинский“.
Служил в армии в пограничных войсках на Дальнем Востоке.
В 1990–1993 годах работал на стройках Сибири и Дальнего Востока. С 1994 года работает в банке „Элвис“ в должности начальника кредитного отдела. С уходом Зимина Е.К. с поста председателя правления банка возглавил работу банка.
Образование – Новосибирский финансовый техникум.
РЫБАК АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ
50 лет. Родился в городе Дрездене (Германия). Отец – лейтенант Советской Армии, мать – медсестра. До 17 лет жил в гарнизонах по месту службы отца. В 1964 году поступил в Тарасовский институт механизации сельского хозяйства, факультет „автомобили и трактора“. После окончания института устроился в СПАТП-5, с 1972 по 1975 год работал водителем такси. В 1975 году был осужден на два года за грабеж. В 1977 году освободился и снова устроился на работу в таксопарк. В 1983 году снова осужден за разбойное нападение и вымогательство на пять лет. С 1987 года, освободившись по амнистии, стал одним из учредителей кооператива „Олимп“.
Последние десять лет в качестве свидетеля привлекался по различным делам о вымогательстве. Обвинений предъявлено не было. В криминальной среде является одним из авторитетов.
Кличка „Таксист“. На сегодняшний день является косвенным или прямым владельцем сети кафе и баров, нескольких автостоянок и автосалона „Крылатский“.
Не знаю почему, возможно, в связи с присущей моей натуре склонностью к садизму, мне всегда доставляло некое удовольствие наблюдать как испорченный алкогольными возливаниями человек с остаточными явлениями большого бодуна занимается доставанием денег на покупку вожделенного зелья.
И вот сейчас, уже в течение часа, я с радостью наблюдал за маленьким и тощим мужичишкой с багровым лицом и шеей, который занял форпост у входа в подъезд дома и приставал ко всевозможным соседям и даже родственникам с просьбой прокредитовать его на это очень важное для его организма дело. Какая гамма чувств промелькнула на этом малоподвижном морщинистом лице во время разговоров с ближними!
Заискивание, когда он обращался к малознакомой соседке, радость, когда один из мужиков полез в карман в описках мелочовки и безутешное, сокрушительное горе, когда рука, вынутая из кармана, оказалась пустой... Благородная гордость гасконского дворянина, когда одна из соседок отказала ему в виде рекомендации совершить эротический пеший тур (в его случае – с гомосексуальным оттенком)... И наконец, безутешное отчаяние оттого, что скоро закроется ближайшие дешевый магазин, торгующий алкоголем. Дождавшись наконец этого момента, я пришел к выводу, что мне пора действовать.
Я вышел из автомобиля и, рассматривая окна дома 57/59 по улице Тархова, не спеша пошел в направлении подъезда, около которого маялся отчаявшийся поклонник Бахуса. Когда я подошел к лавочке, я понял, что давно уже нахожусь в поле зрения алкоголика. В задумчивости я остановился у подъезда, достал из кармана пиджака какую-то бумажку и стал ее рассматривать, сверяя написанное с окнами дома. Мужичишка, также считавший себя серьезным психологом, сделал небольшую паузу, после которой подал голос:
– Мужик! Может, тебе помочь чем? – хрипло спросил он, изо всех сил пытаясь добавить в свой голос максимум вежливости, на которую он был способен.
– Да, спасибо, – сказал я. – У меня есть некоторые затруднения. Мне дали адрес и даже нарисовали схему, но забыли указать квартиру, где проживает одна моя знакомая.
– Какая? Я тут всех знаю.
„Да уж“, – подумал я. „Если ты каждый вечер занимаешься здесь сбором пожертвований в фонд партии любителей пива, наверняка, изучил свой электорат досконально“.
– Ее зовут Татьяна. Живет она в этом подъезде.
– Татьяна? – мужик сделал серьезное лицо и изо всех сил напряг невыветрившиеся с алкоголем остатки мозгов.
– Знаете, такая высокая, чуть ниже меня, платиновая блондинка, – сказал я, не совсем уверенный в том, знает ли тот значение слова „платина“.
Мозговой процессор мужика работал с огромными перегрузками.
Он даже затаил дыхание, чему я очень обрадовался, так как запах перегара, исходивший от него, был невыносим. Я уже боялся, что его голова задымится, когда он воскликнул:
– Бля, вспомнил! Из пятьдесят восьмой квартиры! – но радость на его лице быстро сменилась озабоченностью. – Но ты знаешь, братан, она здесь почти не живет.
– Как не живет? – сделал я удивленное лицо.
– Так! – уже более уверенно сказал он. – Бывает два-три раза в неделю, приезжает на своей тачке, с хахалем, иногда одна...
– С хахалем? – еще больше удивился я.
– Ну да! Худенький, востроносый, с усиками. Машина у нее такая черная, импортная. Да и сама она, – мужик изобразил на лице усмешку, приставил к груди руки и выставил локти вперед, явно намекая этим жестом на пышность форм блондинки.
– С хахалем? – еще раз недоуменно спросил я. – А что же они тут делают? – продолжал морозить глупости я.
– Чо, чо? – даже этот пьяница был поражен. – Х... через плечо...
После этого мужик выставил перед собой два сжатых кулака и стал с интенсивностью надвигать их на себя, как будто он делал упражнения со жгутом.
– Вот чо! – продолжая заниматься псевдофизкультурой, просвещал меня он.
Зрелище, которое мы с ним производили на пустом пятачке перед домом, было настолько захватывающим и привлекательным для зрителей, что я поспешил остановить мужика в его демонстрации и сказал:
– Все, все... Я понял, понял... А почему вы так решили?
Может, они здесь живут.
– Если бы жили, то ночевали бы. А то как стемнеет, так сматываются. У мужика небось семья. Пару палок кинет, и домой... А вообще он мужик хороший: по вечерам я здесь один сижу, он мне несколько раз на опохмелку давал.
– А давно они были здесь последний раз? – задал я очередной вопрос.
– Да вот уже как неделю не были, ни его ни ее не видать...
– Так ты непохмеленный? – деланно поразился я. – Держи, командир, – я достал из кармана купюру, – а то скоро магазин закроют, будешь в ларьке втридорога брать.
Радость после отчаяния особенно светла. Именно она сделала лицо моего собеседника почти одухотворенным.
– Ебтс, да я мухой слетаю! Ты будешь?
– Нет, спасибо, я за рулем, – отказался я.
Мужик сострадательно посмотрел на меня, но времени выражать мне соболезнования у него не было, и он на крейсерской скорости устремился за угол к магазину.
Я предположил, что исходя из выданной суммы, сегодня этого мужика я уже не увижу. Я огляделся по сторонам – на дворе уже были сумерки – и зашел в подъезд. Пятьдесят восьмая квартира оказалась на последнем этаже. Несмотря на то, что дверь там была металлическая, замок даже для меня, отнюдь не виртуоза отмычки, оказался очень несложным. Открыв замок, я быстро вошел в квартиру и закрыл за собой дверь. Отыскав в кармане зажигалку, я зажег ее в поисках выключателя. Он оказался прикрытым вешалкой. Если бы там висело много одежды, его было бы сложно найти.
„Хорошо хоть не вмонтирован в унитаз“, – подумалось мне.
Зажегшийся свет осветил маленькую тесную прихожую, тумбочка которой была покрыта легким слоем пыли, свидетельствовавшим о том, что хозяева здесь давно не бывали. Из прихожей, минуя совмещенный санузел, я попал в зал, из которого одна дверь вела в кухню, другая – в комнату, служившую, видимо, спальней. Я осмотрелся. Квартира была обычной хрущевской планировки со свойственной ей малыми габаритами, но в то же время хорошо и со вкусом отделанной. Мебели было не слишком много, в зале у стены стоял большой мягкий диван. В дальнем от окна углу стоял вырезанный из дерева журнальный столик с двумя креслами по бокам. На тумбочке у окна рядом с баром стоял широкоэкранный цветной телевизор „Sony“, пульт от которого валялся на журнальном столике.
„Интересно, зачем он был им нужен? Чай, не новости приезжали сюда смотреть“, – мелькнуло в голове у меня. Для чего приезжали сюда местные обитатели, становилось ясно после беглого осмотра спальни. В маленькой комнате в шкафу висели как женская так и мужская одежда. Особенно выделялись два белых махровых халата – в розовую и голубую полоску. Кроме этого, в ванной я обнаружил пользованный мужской бритвенный набор, дезодорант и массу женской косметики „Орифлейм“, принадлежавшей, видимо, хозяйке.