Сейдел Кэтлин Жиль. Вновь, или Спальня моей госпожи

   Мур и Фрэнк — то есть Лорд Кортлэнд и Джаспер — хотели кое-что обсудить и отвели ее в сторонку. Жуя сэндвич, Дженни вполуха слушала их — она не отрывала взгляда от Алека.
   Наконец, Мур с Фрэнком отпустили ее. Дженни вернулась к столу. Брайан! Он глядел на нее — озадаченно, озабоченно, вопросительно…
   Ну и пусть, он заметил, на кого и КАК она смотрела. «Теперь я вправе смотреть на кого угодно» . Она дружелюбно улыбнулась ему, очень довольная собой. Улыбнулась впервые с того самого вечера… «И поверь, есть люди куда более достойные внимания, чем ты, дружок…»
   — Сестра? Вы хотите сказать, что у меня есть сестра? — раздался голос Риты. Дженни вздрогнула и обернулась. Сэндвич чуть было не упал с тарелочки на пол.
   Рита стояла в дверях актерской — с пунцовым от гнева лицом, в белоснежном развевающемся платье. В руках дрожали розовые странички. — Никто раньше и словом не обмолвился о какой-то сестре! — она была вне себя.
   В комнате стало тихо. Все отступили, напуганные таким взрывом ярости. Дженни спокойно поставила тарелочку на стол.
   — Да, — ответила она мягко. — Она младше тебя. Ее зовут Софи, и…
   — Я знаю. Я умею читать! Но на кой черт мне сестра? Ты отдашь ей моих поклонников, да?!
   На эти слова Дженни имела полное право не отвечать. Она не была обязана вводить актеров в курс дела по поводу дальнейшего развития событий.
   — И все из-за той мелкой промашки? Потому что из-за меня остановили работу на целых пять минут? — Рита посинела от ярости. — Но ведь не одна я ошибаюсь! Забыла, как Карен опрокинула туалетный столик? Сколько с ним потом ковырялись! Но ее за это не наказали! Я все прекрасно понимаю! Избавиться от меня хочешь?
   Наоборот! Дженни делала все возможное, чтобы не пришлось уволить Риту.
   — Если бы я хотела от тебя избавиться, Рита, — вежливо ответила Дженни, — то оставила бы все как есть.
   Рита сверкнула на нее глазищами:
   — Ты просто завидуешь мне! Ее глаза забегали по комнате: — Вы все мне завидуете! Вы возненавидели меня с первой же секунды. Потому, что я хочу чего-то в жизни достичь! Да, я честолюбива, не то, что все вы…
   — А ты не допускаешь, что отсутствие честолюбия в нашем случае и есть профессионализм? — возразил Мурфилд Томас. Заявления, что Рита «околачивается» здесь лишь для того, чтобы постичь азы мастерства, актеры простить ей не могли.
   — Я этого так не оставлю! — объявила Рита. — Я иду к Джорджу. Он знает, как меня обожает публика! — она швырнула листки на стол и выбежала из комнаты.
   Дженни чуть было не рванулась вслед. Во что бы то ни стало надо ее остановить. Ничего хуже эта девчонка выдумать не могла. Идти к Джорджу, который всегда избегает конфликтов! Дженни знала, что бывает, когда актриса с визгом врывается к нему в кабинет. Он будет кивать и улыбаться, станет уверять, что ничего страшного не произошло… Но как только дверь захлопнется, он тут же наберет номер ее агента. Рита моментально вылетит с работы!
   Но это, увы, было бессмысленно. Девушка ни за что не послушается. А действовать надо было быстро. Скорее всего, Джордж у себя. Рита будет там через пару минут.
   Дженни жестом отозвала в сторонку Брайана:
   — Ты должен ее остановить, — укоризненно зашептала она. — Нельзя допустить, чтобы она говорила с Джорджем. Не могу сказать почему, но ни в коем случае нельзя!
   Брайан с минуту глядел на нее, и его лицо было таким холодным и далеким, как никогда прежде.
   — Почему ты просишь об этом меня? Моя обязанность здесь — открывать двери.
   У Дженни отнялся язык. Он и не собирался защищать свою жену. «Ты столько сделал для меня, когда работа над сериалом только начиналась! Почему ты не сделаешь хоть что-то для нее?»
   …Потому, что он хлопотал по поводу «Спальни моей госпожи» вовсе не ради Дженни. Он все делал только для себя.
   Дженни вернулась к столу, взяла тарелочку и посмотрела на свой сэндвич. Уже десять лет она в Нью-Йорке, но до сих пор обожает белый хлеб с майонезом. Все над ней смеются, но ей плевать…
   …Как она могла любить Брайана! Неужели он всегда был таким — холодным и эгоистичным? Почему она этого не замечала?
   Она сунула свою тарелочку в контейнер для мусора. Аппетит окончательно пропал. Она сделала для Риты все возможное. И потерпела неудачу.
   Кто-то взял ее за руку. Рэй…
   — Можешь пару минут подождать? Алек ушел за Ритой и попросил, чтобы я обязательно тебя задержал.
 
   Часом позже Дженни встретила Джорджа в холле третьего этажа. По его непринужденному приветствованию было ясно: с Ритой он не беседовал.
   Она вошла в свой кабинет и включила компьютер, но мысли рассеянно блуждали… Ей надо получше разобраться в истории гомосексуализма — как во времена Регентства относились к этому в высшем свете. Но предстоит серьезное историческое исследование. Может, кого-нибудь нанять?
   Ей всегда говорили, что незачем все делать самой. Как-никак, сериал приносил прибыль, и немалую, Дженни вполне могла позволить себе нанять редактора, историка — это бы ей очень помогло.
   Теперь она понимала, почему не хотела делать этого. Совсем не из-за бюджета. Ей нужно было себя занять — и не просто занять, а загрузить работой по самые уши.
   Только работая от зари до зари, она могла не думать о том, сколь жалки их отношения с Брайаном…
   А вот и он! Даже не постучался. Ну разумеется, он же всегда входил без стука. «Все иначе, Брайан. ТЫ изменил все. И теперь, прежде чем войти ко мне, не забудь постучать в дверь».
   Он присел. Но Дженни не произнесла ни слова.
   — Понимаю, как тебе сейчас тяжело, — произнес он вдруг.
   Забавно. Через четырнадцать лет он наконец-то осознал, что ей бывает тяжело! Она молчала.
   — Я рад помочь тебе, чем смогу.
   Еще того не легче! Час назад он не хотел помогать собственной жене. А теперь горит желанием оказать помощь и поддержку бывшей подружке!
   — Что ты имеешь в виду? — вежливо спросила она.
   — Ты еще не отказалась от мысли о тайном брате Гастингса, аристократе — двойнике, помнишь? Я готов подписать контракт на два года.
   Контракт на два года? Более чем интересно. В течение двух с половиной лет он всячески сопротивлялся, не желая чересчур крепко привязывать себя к сериалу. Может, дело в Рите? Но ведь девочка почти что «на вылете» с работы!
   — А почему ты вдруг принял такое решение?
   — Чтобы облегчить тебе жизнь. Я знаю, как тщательно ты обдумывала этот сюжетный поворот, сколько работы проделала. Это ведь кругленькая сумма в банке… Я просто хочу помочь тебе.
   Как же, держи карман шире! Дженни ни секунды не верила его словам.
   — Очень мило с твоей стороны, — ответила она. — Но уже поздно. В сериале будут двойники, но я готовлю эту роль для Дэвида Кендалла.
   — Дэвид Кендалл? — Брайан непонимающе уставился на нее.
   Это был молодой актер, играющий камердинера Джеймса Марбла — именно для его ушей предназначались бесконечные «пересказы» Изабеллы. Если он завоюет зрителя, его герой станет сенсацией февраля. В город приедет молодой виконт, кузен бесприданницы Сюзан, племянницы Варлеев. И будет как две капли воды походить на незаконнорожденного брата, камердинера.
   — Ты отдаешь мою историю другому? — Брайан был оглушен.
   — Видишь ли, когда мы разрабатывали эту сюжетную линию для тебя, то многого не знали, — стала объяснять Дженни. — Герцог ни за что бы не нанял дворецкого с темным прошлым. Ты вырос в усадьбе Лидгейтов. Мы несколько раз упоминали об этом. Будь ты чьим-то незаконным сыном, это было бы всем известно, и тебе никогда не получить бы столь заметной должности. А богатый торговец вполне мог нанять «темную лошадку».
   — Как это непохоже на тебя, Дженни… Я был о тебе лучшего мнения.
   Нет. Когда она крупно подставила Риту, это и впрямь было на нее непохоже. Дженни признавала свою ошибку. А теперь все правильно. Актер отказался от предложенной роли, и она отдает ее другому.
   — Ты же сам сказал, что не хочешь. «Ты сам виноват, Брайан» . И все время на этом настаивал. Вот я и отдала роль Дэвиду.
   — Так перемени решение! — голос Брайана зазвучал резко. — Мой герой гораздо более интересен зрителям. Перемени решение!
   Его губы сжались и побелели. Внутри все кипело. Именно так он смотрел когда-то на свою мать. «Выходит, теперь я в роли твоей матушки? И не позволяю делать то, что тебе хочется?»
   Почему он принимает это так близко к сердцу?..
   Через десять минут Дженни уже стояла перед дверью гримуборной номер шесть. И Рэй, и Алек были там. Рэй собрался было уйти, но она замахала руками:
   — Нет-нет! Останься! Мне нужно кое о чем у вас спросить. Где сейчас живут Брайан с Ритой?
   — В твоей старой квартирке в Манхэттене, — ответил Алек. — В «сарайчике», или как его там…
   — В «чуланчике». Но почему? Комнатушка-то крошечная! Там некуда сложить вещи Брайана, не говоря о Ритином гардеробе!
   — Скорее всего, потому, что им больше ничего не удалось подыскать.
   Жилье в Нью-Йорке стоило дорого…
   — Но ведь у них две зарплаты!
   — Ну и что? — удивился Рэй. — Это с тобой он забот не знал. Ну а Рита тратит на тряпки и рекламного агента все их доходы. Готов спорить на месячную зарплату, что до женитьбы Рита жила со своими стариками и у нее не болела голова ни о чем, кроме шмоток — они ее полностью обеспечивали.
   …В замужестве Рита не переменила своих привычек. Она наверняка рассчитывала, что Брайан, как прежде родители, будет платить за еду и жилье, а заодно и рекламному агенту.
   Но ведь Брайан всегда проматывал свою зарплату! Он ни цента не потратил ни на дом в Бруклине, ни на его переделку! Одежда, рестораны, билеты в театр — в Нью-Йорке деньги текут сквозь пальцы.
   … Ему нужны деньги! Вот почему он наконец-то решился на долгосрочный контракт! Поэтому и обозлился! Дженни просто-напросто содержала Брайана последние несколько лет, и в глубине души он рассчитывал, что так будет продолжаться вечно.
   Неужели он надеялся на «алименты»? Никакой суд не вынес бы подобного решения — особенно, после того, как он ее бросил. Она вполне чиста перед законом, но все-таки чувствует себя обязанной перед ним — хотя бы за тот первый год, когда они жили на его деньги. Действуй он напрямик, Дженни наняла бы адвоката и Брайан получил бы свое. Но она не собиралась ему этого предлагать. Просить должен он. Более того, умолять…

16

ЗЕЛЬДА ОЛИВЕР ВЫХОДИТ ИЗ СОСТАВА «ДЕНЬ ЗА ДНЕМ»?

   Мы не можем ничего утверждать, но слухи не утихают. Возможно, Зельда Оливер покинет съемочную площадку «День за днем». Весьма популярная двадцатилетняя актриса — на ней практически держится весь сериал!
   «Она выросла в артистической» — говорит Дот Эллсворт, президент ее фэн-клуба. «Она играет Николь уже четырнадцать лет! Мы боготворим ее. Трудно даже представить себе, что ее с нами не будет…»
   Зельде, видимо, надоели постоянные смены сценаристов в составе «День за днем» — за последние полтора года сменились трое! И тут подворачивается роль, будто специально для нее написанная. Это младшая сестра Изабеллы Марбл в «Спальне моей госпожи».
   Ни в той, ни в другой труппе никто ничего не подтверждает официально, но будет удивительно, если этого не произойдет…
   «Жизнь мыльных опер»,
   15 декабря.
 
   Все были расстроены — но ведь в артистической всегда так. Актеры обожают переживать. Алек терпеливо слушал.
   — Зельда Оливер хочет играть у нас? — Мурфидд Томас намазывал горчицей кусочек хлеба. — Немыслимо.
   Алек вежливо осведомился, почему же.
   — Она играет Николь почти пятнадцать лет. — Фрэнсин потянулась за кусочком индюшки. — Она и есть Николь!
   Нет. Просто она необыкновенно талантливая актриса.
   — Зрители не примут ее в новом качестве. — Пэм с хрустом разломила печенье.
   То же самое говорили и про Алека, когда он покончил с Дереком…
   — А ты как думаешь, Алек? — спросил Рэй.
   — По-моему, нам нужен человек, который сможет сразу же схватить суть дела. — Софи Марбл предстояло угодить в гущу событий с первой же сцены. — У нас нет времени на раскачку. Мы не имеем права рисковать. А Зельда Оливер справится наверняка.
   — Но она же звезда! — жалобно сказал Фрэнк. — И обязательно потребует к своей персоне соответствующего отношения. Она нам все сломает…
   Вот оно что! Все боялись, что Зельда не вольется в коллектив, не станет членом их большой и счастливой семьи… Вполне возможно. У нее определенный статус на телевидении, свой круг друзей, свои привычки. Она не будет «приемышем», благодарным даже за улыбку…
   «Может быть, это имеет смысл, ребятки, — подумал Алек. — У нас давно все не так как было. Да, здесь тепло и уютно — но в последнее время постоянно что-то случается…»
   Экземпляр «Жизни мыльных опер» в студию принесли еще утром. Когда Дженни зашла в артистическую перекусить, все кинулись к ней, сгорая от любопытства.
   — Сожалею, — сказала она, — но не могу это обсуждать.
   Она была бледна и взволнованна.
   — Ну Дженни же! Ведь своим-то ты можешь сказать! Или ты нам не доверяешь?
   Алек жестом остановил их. Идея большой счастливой семьи волновала Дженни, пожалуй, больше, чем всех остальных. Ее страшили любые перемены. И она понимала, что в сегодняшней ситуации виновата сама. Не нанеси она такого удара Рите, не понадобился бы новый персонаж.
   Он смотрел, как она тянулась за пачкой йогурта. «Уйди, — мысленно молил он. — Поешь у себя наверху. Пусть все привыкнут к мысли, что перемены неминуемы. Дай понять этой большой и счастливой семье, что они не семья вовсе!»
   Но Дженни не уходила, и, хотя больше чем когда-либо напоминала брошенного ребенка, не собиралась искать спасения в одиночестве. Она подсела к Трине и Барб Эллен. Те тут же придвинулись и оживленно защебетали. Наверняка тоже расспрашивают про Зельду, желая узнать как можно больше.
   Лицо Дженни снова окаменело. Похоже, она искренне переживала, не имея возможности поделиться какой-то тайной. Воистину тяжкий труд!
   «Так и должно быть, любимая моя. Это будет повторяться снова и снова. Истина в том, милая, что как бы ты не любила свою работу, это всего лишь работа».
   Кто-то легко прикоснулся к его плечу. Это была Карен. Ее волосы рассыпались по плечам словно темное облако, подчеркивая грациозность лебединой шеи. Она наклонилась к его уху:
   — Мы можем выйти в холл? — голос звучал еле слышно. — Нужно поговорить.
   — Конечно!
   Они вышли в холл, миновали двери студии. Карен выбрала место, откуда были видны пожарный выход и конторка охранника у входа на этаж. Она поминутно оглядывалась. Было ясно, что у нее тоже есть какая-то страшная тайна.
   Наконец она заговорщически прошептала:
   — Ты давно беседовал с Дженни?
   Алек отрицательно покачал головой.
   — Ты должен с ней поговорить. По-моему, она…
   — Если ты о Зельде Оливер, то я вмешиваться не стану, — он даже не понизил голос. Ему плевать было, услышат его или нет.
   — Нечего актерам совать нос в это дело.
   — Нет-нет! — Карен замотала головой, и ее роскошные волосы взлетели словно крылья. — Дело в тебе. Тебе надо поговорить с ней про Лидгейта, — она положила руку ему на плечо. — Она не может больше писать твою роль.
   — Мою роль? — Алек крайне изумился. — О чем ты?
   Он прекрасно помнил распорядок работы на ближайшие два месяца. Лидгейт регулярно появляется в кадре. Наверняка Дженни продолжает разрабатывать его тему.
   — Я ничего не знаю, но у меня смутное предчувствие…
   …Ну, уж на предчувствия Карен он полагаться не собирался — ей что угодно могло взбрести в голову.
   — В сегодняшней сцене я поняла, что Амелия успокаивается. Действия Лидгейта становятся все более предсказуемыми. Для нее это огромное облегчение. Но для тебя это трагедия, Алек! Теперь она сможет предвидеть, как поступит Лидгейт, а значит, он больше не представляет опасности. И становится бесполезным. Боюсь, тебе придется умереть…
   — Давай-давай! — хмыкнул он. — Дженни не собирается меня убивать.
   …Чувствуя себя виноватой за то, что не любит его, она даже не сможет его уволить…
   — Может быть, ты и не умрешь, — предположила Карен. — Но если Дженни и дальше будет сочинять в таком роде, твоя роль станет настолько скучной, что ты сам свихнешься. Можешь не верить мне, но я вряд ли ошибаюсь. Да ты и сам это чувствуешь.
   Пожалуй, она убедила его. Гастингс влюбляется в Амелию. Рита становится опасной для Дженни — о, Карен поняла все раньше других, и действительно не ошиблась…
   — Понимаешь, она как бы смягчает образ… Ее воображение отказывается работать в этом направлении, — Карен говорила быстро, воодушевленная его вниманием. Она не Кассандра, которой никто не верит! — Лидгейт владелец поместья и земель, ключевая фигура, на которой многое держится — но у Дженни интерес к нему иссяк.
   «Потому что ей больше неинтересен Брайан» . Возможно, это не имеет отношения к Алеку, а касается лишь Брайана. Дженни использовала Лидгейта, чтобы облегчить свои мучения. Но укрыться за спиной герцога не удалось. Теперь он ей не нужен. Ей нечего о нем сказать.
   Но у Дженни не хватит духу избавиться от Лидгейта, потому что она виновата перед актером, исполняющим эту роль. А вина в том, что она не любит его…
   Алек не хотел цепляться за работу только из-за ее чувства вины. …Почему она смотрит на жизнь только через призму своего шоу? Почему бы ей не решить все свои проблемы напрямик? Не встретить все житейские тяготы лицом к лицу?
   — Ты спросишь ее? — Карен была на удивление настойчива. — Ты осознаешь всю важность нашего разговора?
   Конечно, осознает… В конце концов, придется играть этого болвана в течение еще двух с половиной лет — пока не истечет срок контракта. Но какая польза в разговоре с Дженни, если ее больше не интересует Лидгейт? Ничего, кроме раздражения, это никому из них не принесет. Как все глупо, бессмысленно… Если только Дженни не…
   Если Дженни не полюбит его.
   …Вот почему он злился. Не из-за этого кретинского Лидгейта. У каждого актера случаются дурацкие роли. Алек с ума сходил от злости из-за того, что она не любила его!
   Во всем виноват сериал, вернее, ее одержимость… Он вдруг ясно понял это. Каждый раз, когда ее жизнь давала трещину, она закрывала глаза, с головой уходила в работу. Поэтому ей больше ничего не нужно. И никого. До тех пор пока Дженни так увлечена своим детищем, она не полюбит ни Алека, ни кого-либо другого.
   Не в его власти излечить ее от одержимости. Пока Дженни пишет этот сценарий, он будет владеть ее умом и сердцем.
   Чего он хочет? Чтобы сериал потерпел крах? Чтобы ее вдруг взяли да уволили? Конечно, нет! И то, и другое убило бы ее. К тому же сериал процветает. Никто не собирается увольнять Дженни. Выхода нет. «Хэппи энда» не будет. Алек ничего не мог изменить.
   …Не говоря ни слова, они взялись за руки. Вся семья — кроме Мэг. — Воспоминание было ярким, словно молния вспыхнула в мозгу. — Голос отца прозвучал глухо: «Мы больше ничем не сможем помочь. Мы должны дать ей умереть спокойно» .
 
   Первый телефонный звонок в кабинете Дженни раздался в половине восьмого утра. Звонил Стив, один из ассистентов режиссера.
   — Алека нет. Он опаздывает. Где он?
   — Понятия не имею. — Почему все считают, что она все про всех должна знать! — Ты звонил ему домой?
   Конечно, они звонили ему, но работал только автоответчик.
   — Иногда он ездит на метро. Может, что-то с поездом?
   Мисс Ройял позвонила в справочную метрополитена и получила ответ, что на линии полный порядок. Но Дженни не спешила расстраиваться. Люди иногда опаздывают. Со всеми случается.
   Его не было и в восемь. Уже в восемь пятнадцать нужно было что-то решать. Если он сегодня не появится, следовало срочно переписать несколько сцен. Дженни спустилась в репетиционную.
   Все было вверх дном. Теренс не справлялся с актерами, работа стояла… Говорили только об Алеке:
   — А вдруг он попал в аварию?
   — Может, он погиб?
   — Нет, — отрезала Дженни. Она бы знала. Почувствовала бы.
   — Ох, кажется, я во всем виновата! — Карен, видимо, целое утро только об этом и говорила. — У меня возникли сомнения по поводу Лидгейта, и мы вчера обсудили это с Алеком.
   Неужели Карен всерьез полагает, что он спасся бегством лишь оттого, что с его героем неладно?
   — Алек работает на телевидении десять лет, — резко сказала Дженни. — Он не будет дуться, если его герой не каждый день в центре событий.
   Необъяснимо. Дженни представить не могла, почему Алек не явился на работу.
   Она взяла рукопись. Лидгейт занят в трех эпизодах. Она бегло их просмотрела. В основном «пересказы». Как же она раньше не поняла? Почему герцог нагоняет такую тоску? Но сейчас не время думать об этом. Она должна быть ему благодарна. Проще будет расстаться с персонажем!
   Кому же отдать реплики Лидгейта? Дженни проглядела список актеров, занятых сегодня. Под номером первым стоял Гастингс. Брайану всегда удавались «пересказы». У него была прекрасная память, и он легко усвоил бы такое количество нового текста.
   Но она не хотела ничего поручать Брайану, тем более что сегодня еще и Робин «на ходу». Подходящий для Рэя случай проявить себя! Она принялась делать пометки в рукописи.
   Пришлось полностью переработать все сцены, перевернуть все с ног на голову. Проще было написать новые. «Думаешь, мне нечем заняться, Алек Камерон?»
   В десять Джордж позвонил агенту Алека.
   — Знаешь, Дженни, она пыталась выгородить его, но была удивлена не меньше нашего. Она попросила на всякий случай предоставить ему недельный отпуск, но все равно дело темное…
   К этому времени Дженни была вне себя. Она могла ожидать такого от кого угодно — от Карен, от Фрэнка, Мура или Фрэнсин. Они подчас откалывали подобные фортели. Но Алек? На него полагались все. Он не мог взять и исчезнуть. Не имел права!
   Она бросилась в кабинет и позвонила ему сама. Гудок за гудком — даже автоответчик отключен. Алек дома. Почему не подходит к телефону? Неужели она не в силах заставить его снять трубку?
   Она по уши в делах: ради Зельды Оливер нужно так переработать сюжет, чтобы гарантировать актрисе три появления в кадре в неделю — и тут Алек со своими фокусами. Он же всегда был на ее стороне. Разве не он говорил, что готов для нее луну с неба достать!
   «Мне не нужна луна! Мне надо, чтобы ты пришел на работу!»
   Она поедет к нему… Дженни вызвала машину. Придется дневать и ночевать на его пороге, пока он не соизволит выйти и поговорить.
   Через пять минут она сидела в машине, на заднем сиденье. Только на Алека всегда можно было положиться, только с ним у нее не было проблем. «Ты не вытворял такого с Полом Томлином в „Аспиде“. Почему же так ведешь себя со мной?»
   Адреса всех сотрудников были введены в память персонального компьютера. Алек жил в Верхнем Вестсайде, на тихой приличной улице — район весьма аристократический, с фешенебельными ухоженными домами. Типичная нью-йоркская улочка, в таких районах всегда снимают романтические комедии — здесь обычно герой «встречает свою судьбу». Но сейчас Дженни не видела в этом ничего романтического, а происходящее меньше всего напоминало комедию.
   Она поднялась на крыльцо, стукнула в дверь. Тихо. Дженни снова постучала. «Открой лучше — все равно не уйду!» Когда она собралась постучать в третий раз, дверной глазок закрыла тень. Он, наверное, решил поглядеть, кто там. Дженни как-то читала один детективчик, где убийца стрелял в жертву через дверной глазок, попадая прямо в глаз. Жаль, что у нее нет пистолета!
   Алек отворил дверь. Дженни не дала ему и рта раскрыть.
   — Где ты был? Почему не пришел? Люди ждут, рассчитывают на тебя… Ты разве не знаешь об этом?
   — Заходи.
   — Не хочу! Почему ты не явился на работу?
   — Дженни, на дворе декабрь. — Он говорил очень спокойно. — Температура ниже нуля. Пожалуйста, войди в дом.
   — Мне и тут хорошо. Можешь прямо здесь объяснить мне, что происходит.
   Алек вышел на ступеньки крыльца и прикрыл за собой двери. На нем была лишь трикотажная майка с длинным рукавом да фланелевая рубашка. А ведь на улице и впрямь холодно…
   …Что ж, прекрасно! Наконец-то она впервые совершила истинно женский поступок — заставила мужчину вести себя по-идиотски!
   — Ну хорошо. Идем в дом. — Она соглашалась сдать эту боевую позицию, но миловать противника не намеревалась.
   Алек открыл дверь и шагнул в коридор. Они вошли в узкий холл, стены которого были выкрашены в цвет слоновой кости. Пол был в песке и каких-то пятнах. Неяркая лампочка освещала небольшой портрет, нарисованный акварелью. Маленькая девочка с золотистыми волосами. И с глазами Алека. Наверное, это его сестренка Мэг.
   Дженни вдруг почувствовала, что его руки легли ей на плечи. Она сжалась. Что он надумал?
   Ах, он хочет помочь ей снять пальто… Идиотское положение! Она выдернула руки из рукавов и тупо смотрела, как он кладет пальто на перила лестницы.
   Какого черта она здесь? Почему так рассвирепела? Если кто-то другой прогуляет рабочий день, она сделает круглые глаза, не более того. «Детки иногда пошаливают» — скажет она. Дженни умела играть роль всепрощающей мамы. Но только не с Алеком! Сейчас она чувствовала себя словно брошенная жена.
   Он провел ее сквозь арку, ведущую в гостиную. В комнате стояла самая обыкновенная мебель — диван, два кресла, пара маленьких столиков — все новенькое и блестящее. Но Алек почему-то использовал гостиную в качестве хранилища для своих вещей. На сиденье одного из кресел уютно устроился баскетбольный мяч, другой лежал в корзине для бумаг. На стене над диваном висела хоккейная клюшка, а пара расшнурованных ботинок с коньками валялась перед камином. Около двери она заметила несколько теннисных ракеток. Столик был завален письмами, журналами и коробками с теннисными мячиками.