собой Хызра, который сказал:
-- Оставь эту работу, возьми свои сбережения, ступай в город Мосул и
открой там торговлю кожей.
Моджуд так и сделал. В Мосуле он стал известен как торго-вец кожей. Три
года он был купцом, и за это время Хызр ни разу не приходил к нему. Скопив
немного денег, Моджуд уже стал подумывать о покупке дома, как вдруг однажды
перед ним опять предстал Хызр.
-- Отдай мне свои деньги, -- приказал он, -- и отправляйся в далекий
Самарканд. Там ты должен стать бакалейщиком.
Итак, Моджуд отправился в путь и спустя некоторое время обосновался в
Самарканде. Вскоре в его жизни стали проявляться все признаки просветленного
человека. Он излечивал больных, помогал своим компаньонам и во время работы,
и в свободное время и все глубже и глубже проникал в тайны духа. Священники,
философы и многие другие посещали его и спрашивали:
-- Кто ваш Учитель?
-- Трудно сказать, -- отвечал Моджуд.
-- С чего вы начали вашу карьеру? -- спрашивали его ученики.
-- Я был мелким чиновником.
-- И вы оставили эту должность, чтобы посвятить себя аскетизму?
-- Нет. Просто оставил.
Они не понимали его.
Некоторые хотели описать жизнь этого удивительного бакалейщика и
спрашивали Моджуда: "Какие приключения вы испытали в своей жизни?"
-- Я бросился в реку, стал рыбаком, затем однажды ночью покинул
рыбацкую хижину и некоторое время проработал у крестьянина. Как-то
упаковывая шерсть, я изменился и ушел в Мосул, где открыл торговлю кожей.
Там я скопил немного денег, но отдал их и отправился в Самарканд. И вот
сейчас я бакалейщик.
-- Но все эти непонятные события никак не объясняют ваших удивительных
способностей и поступков.
-- Да, это так, -- отвечал Моджуд.
И тогда биографы сочинили о Моджуде захватывающую историю, потому что
все святые должны иметь свои жития, и житие должно отвечать интересам
публики, а не реальности жизни.
Говорить же о Хызре никому не разрешается, и потому созданное их
воображением житие Моджуда весьма далеко от правды.
Вот описание реальной жизни одного из величайших суфиев.
Шейх Али Фармадхи считал это предание важным для иллюстрации суфийского
убеждения, что "невидимый мир" во всякое время и в самых различных местах
переплетается с обычной реальностью.
"Необъяснимое, -- говорит он, -- фактически обязано своим
существованием этому чудесному переплетению. Но люди не приз-нают участия
этого "мира" в их мире, потому что твердо верят, что знают истинные причины
событий. На самом же деле они этого не знают. И только, когда они могут
удержать в своем уме возможность другого измерения, иногда врывающегося в
ход обычных событий, это высшее измерение становится доступным для них".
Шейх Али Фармадхи -- десятый шейх и обучающий мастер братства
Хаджаганийа, которое позднее стало известно как орден Накшбандийа.
Настоящий вариант сказания взят из рукописи Лала Анвар
"Хикайат-и-Абделан" ("Сказание об изменениях"). Рукопись датируется XVII
веком.
Жил когда-то в Багдаде богатый купец. Надежен был его дом, он владел
большими и малыми поместьями, его корабли с ценными товарами ходили в Индию.
Унаследованные от отца богатства он приумножил своими усилиями, приложенными
в должном месте в благоприятное время, а также благодаря мудрым советам и
руководству Западного Короля, как называли в то время султана Кордовы.
Но вдруг счастье изменило ему. Дома и земли были захва-чены жестоким
правителем, корабли, застигнутые тайфуном, затонули, несчастья обрушились на
его семью. Даже близкие друзья, казалось, перестали понимать купца, несмотря
на то, что совершенные отношения были их общим стремлением.
И тогда купец решил отправиться в Испанию, чтобы просить помощи у
своего прежнего покровителя. Путь его пролегал через западную пустыню.
Бедствия одно за другим подстерегали его в дороге. Осел его подох, сам он
был схвачен разбойниками и продан в рабство. С большим трудом удалось купцу
вырваться на свободу.
Лицо беглеца, обожженное солнцем, напоминало выдубленную кожу. Грубые
жители деревень, через которые он проходил, гнали его прочь. И только
бродячие дервиши делились с ним скудной пищей и давали тряпье, чтобы
прикрыть наготу. Иногда ему удавалось добыть немного свежей воды, но чаще
приходилось довольствоваться солоноватой, мало пригодной для питья.
Наконец он достиг дворца Западного Короля. Но и здесь его ждали
неудачи. Стража пинками отгоняла от ворот оборванца, придворные не хотели с
ним разговаривать. Пришлось бедняге наняться на грязную работу во дворце.
Скопив немного денег, он купил себе приличную одежду, явился к главному
церемоний-мейстеру и попросил допустить его к султану.
Когда-то купец был близок к монарху, пользовался его благосклонностью и
об этом счастливом времени у него сохрани-лись самые живые воспоминания.
Но так как нищета и унижения наложили свой отпечаток на манеры купца,
церемониймейстеру стало ясно, что нельзя ввести этого человека в высокое
присутствие, пока он не получит нескольких необходимых уроков светского
обхождения и не научится владеть собой.
Наконец, уже спустя три года, как он покинул Багдад, купец вошел в
тронный зал султана Кордовы. Король сразу его узнал, усадил на почетное
место рядом с собой и попросил рассказать о своей жизни.
-- Ваше величество, -- сказал купец, -- последние годы судьба была ко
мне крайне жестока. Я лишился имущества, был изгнан из наследственных
владений, потерял свои корабли и был окончательно разорен. Три года я
добирался к вам. В течение этого времени я переносил все невзгоды, какие
только могут выпасть на долю человека -- умирал от голода и жажды в пустыне,
страдал от одиночества, был в плену у разбойников, жил среди людей, языка
которых не понимал. Теперь я перед вами и отдаюсь на волю вашей милости.
Когда купец умолк, султан обернулся к церемониймейстеру: "Дай ему сто
овец и назначь придворным пастухом. Пусть он пасет их вон на том холме, и да
сопутствует ему в этом удача".
Купец был слегка разочарован тем, что щедрость монарха оказалась
меньшей, чем он надеялся, но, не подав виду, побла-годарил султана в
соответствии с этикетом и удалился.
Когда он привел стадо на бедное пастбище, которое указал султан, овцы
заболели чумой, и все до одной полегли.
Неудачливый пастух возвратился во дворец.
-- Ну как твои овцы? -- спросил султан.
-- Как только я привел их на пастбище, все стадо погибло.
Король подозвал церемониймейстера и сказал:
-- Дай этому человеку пятьдесят овец, и пусть он заботится о них, пока
не получит следующего распоряжения!
Испытывая горечь и стыд, пастух погнал свое новое стадо на пастбище.
Животные стали мирно щипать траву, как вдруг из леса выскочили волки.
Испуганное стадо бросилось к крутому обрыву и погибло в пропасти.
В великой печали купец пришел к султану и поведал ему еще об одной
неудаче.
-- Ну что ж, -- сказал султан, -- теперь возьми двадцать пять овец.
Потеряв всякую надежду, в отчаянии, что все у него идет из рук вон
плохо, купец снова привел стадо на пастбище. Вскоре каждая овца принесла по
два ягненка, потом еще по два, и стадо его стало увеличиваться. Последний
приплод был особенно удачным, ягнята родились крупными, с красивой шерстью и
вкус-ным мясом. Купец понял, что ему выгодно продавать часть своих овец и
покупать по низкой цене маленьких и худосочных; он их выкармливал, пока они
не становились сильными и здоровыми, как овцы его стада.
Через три года он возвратился ко двору в богатой одежде, чтобы
рассказать о своих успехах. Его тут же провели к султану.
-- Тебе удалось стать хорошим пастырем? -- спросил султан.
-- В самом деле, ваше величество, каким-то непостижимым образом ко мне
вернулась удача. Я смело могу сказать, что теперь мои дела идут
благополучно, хотя особой любви к занятию пастуха я все еще не испытываю.
-- Прекрасно, -- сказал султан, -- а теперь прими от нас в дар
государство Севилью. Пусть все знают, что отныне ты прави-тель Севильи.
С этими словами монарх коснулся его плеча своим жезлом.
Не сдержавшись, купец в изумлении воскликнул:
-- Но почему вы не сделали меня правителем сразу, когда я пришел к вам?
Неужели вы испытывали мое терпение, и так уже достаточно испытанное судьбой?
Король засмеялся.
-- Позволь сказать тебе, что если бы ты получил трон Севильи в тот
день, когда повел на холм сто овец, от этого государства не осталось бы
камня на камне.
Абдул Кадир из Гилана родился в XI столетии на южном побережье
Каспийского моря. Так как он был потомком Хасана, внука Мухаммада, его
называют сайадна -- "наш принц". Могущественный орден Кадирийа назван его
именем. Считается, что он еще в детстве обладал чудесными силами. Кадир
обучался в Багдаде и много работал над тем, чтобы создать общедоступное
образование. Шахаб ад-дин Сухраварди, один из величайших суфийских
писателей, автор работы "Дары глубокого знания" был его учеником. Существует
множество рассказов об удивительных делах этих двух людей.
Среди учеников Абдул Кадира помимо мусульман было немало иудеев и
христиан. Когда он умирал, в его комнате появился таинственный араб,
принесший послание, в котором было написано: "Это письмо от любящего
влюбленному. Каждый человек и каждое животное должны испытать смерть".
Так как Абдул Кадир почитается в народе как святой, множество его житий
пользуются по сей день широкой популяр-ностью на Востоке. Эта литература
изобилует описанием чудес и весьма необычными идеями.
"Хайат-Ихазрат" ("Жизнь присутствия"), является одной из таких книг,
начинается она так: "У него была неотразимая внешность. Ежедневно только
одному ученику разрешалось задать ему вопрос. Один из вопросов был таков:
"Не могли бы вы наделить нас такой силой, чтобы мы усовершенствовали земной
мир и улучшили судьбу людей этого мира?" Абдул Кадир нахмурился и сказал: "Я
сделаю больше. Я дам эту силу вашим потомкам, так как сейчас такое
усовершенствование не может быть достигнуто в достаточно широких масштабах.
В настоящее время для этого нет средств. Вы будете вознаграждены, и они
получат награду благодаря вашим стремлениям и своим усилиям".
Жил некогда в городе Каире башмачник со своей женой Фатимой. Это была
ведьма -- сущая ведьма! -- так издевалась над ним, воздавая ему злом за
добро, что бедному башмачнику она стала казаться исчадием ада и воплощением
самого упрямства.
Однажды, доведенный до крайнего отчаяния ее жестокостью, Маруф убежал в
старый разрушенный монастырь за городом и взмолился:
-- Господи, пошли мне избавление, помоги мне подальше уйти от нее и
обрести желанный покой и надежду.
Он провел в молитве несколько часов, и тут произошло чудо: из стены
вышло существо огромного роста и странной внешности, которое, несомненно,
было Абделем, "просветлен-ным" -- человеком, развившим в себе особые
способности, намного превосходящие способности обычных людей.
-- Я Абдель Макая, служитель этого места, -- проговорило видение, --
чего ты хочешь?
Маруф поведал о своем горе, и тогда просветленный поса-дил его к себе
на плечи, и они полетели по воздуху с невероятной быстротой; очнувшись через
несколько часов, Маруф увидел, что уже рассвело. Он находился в прекрасном и
богатом городе на самой границе с Китаем. Какой-то горожанин остановил его,
бесцельно слоняющегося по улицам, и спросил, кто он и откуда. Маруф начал
рассказывать свою историю и когда дошел до чудесного перелета по воздуху,
толпа зевак, окружавшая его, стала над ним потешаться и бросать в него камни
и палки, обзывая его сумасшедшим и мошенником. Чернь насмехалась и
издева-лась над несчастным башмачником, как вдруг какой-то купец,
проезжавший мимо верхом на коне, крикнул: "Эй вы, стыдитесь! Чужеземец наш
гость, а вы попираете священные законы гостеприимства и мучаете его вместо
того, чтобы оказать ему достойный прием".
Толпа расступилась, и купец, подъехав к съежившемуся от страха Маруфу,
спешился и стал успокаивать его.
Купца звали Али. Он привел башмачника к себе в дом и рассказал ему, как
он сам выбрался из нищеты и стал богачом в этом странном городе Ихтияре.
Купцы здесь, видимо, были еще более доверчивыми, чем остальные жители и
готовы были любому человеку поверить на слово. Например, бедняку они не
стали бы помогать улучшить свою жизнь, так как полагали, что бедность
предопределена человеку судьбой. Но стоило кому-нибудь заявить, что он
богат, как они, все, нисколько не сомневаясь в его словах, тут же окружали
его почетом, одаривали подарками и охотно давали в долг сколько угодно
денег.
Узнав об этом, Али обошел несколько богатейших купцов города, каждому
из них объясняя, что он проезжий купец и что его караван еще не прибыл и
поэтому он нуждается в деньгах. Собрав таким путем много денег, он пустил их
в оборот, зани-маясь торговлей на большом базаре, и вскоре не только
рассчитался со всеми долгами, но и сделался богачем.
Так же Али посоветовал поступить и Маруфу.
И вот, разодетый своим другом в великолепные одежды, Маруф стал
обходить богатых купцов и занимать у них деньги. Но в отличие от Али, он,
будучи от природы человеком необыкно-венной щедрости, тут же все деньги
роздал нищим. Прошел месяц, а его караван все не приходил, но Маруф и не
думал заниматься торговлей.
Щедрость его увеличивалась с каждым днем, ибо богатые люди, видя, что
он раздает все их деньги в качестве милостыни, соперничали друг с другом в
благотворительности и каждый старался дать ему больше других. Они думали,
что их деньги все равно возвратятся к ним, когда придет караван этого
удивитель-ного богача, и к тому же втайне надеялись разделить с ним небесное
благословение, которое неотступно следует за щедростью.
Но прошло еще немного времени, и купцов одолело беспокойство и страшное
сомнение закралось в их души. Посовещав-шись, они явились к правителю города
и рассказали ему о своих опасениях. Султан тут же послал за Маруфом. Чтобы
узнать истину, он захотел сам испытать его. У султана был редкий драгоценный
камень, который он решил преподнести Маруфу в подарок и посмотреть, сумеет
ли тот оценить его или нет. Если Маруф оценит подарок и тем покажет, что ему
привычно иметь дело с сокровищами, тогда султан, будучи весьма жадным
человеком, намерен был отдать ему в жены свою дочь. Но если Маруф не оценит
камень, то он подлинно мошенник, и тогда султан заключит его в тюрьму.
Итак, Маруф был приведен во дворец.
Ему принесли драгоценный камень и султан промолвил:
-- Прими от нас это в дар, добрый Маруф, и скажи, почему ты не
возвращаешь купцам их деньги?
-- Потому, что мой караван еще не прибыл, ваше величество, -- ответил
Маруф, -- а этот драгоценный камень лучше оставьте себе. Он ничего не стоит
в сравнении с теми бесценными сокровищами, которые везет мой караван.
При этих словах алчные надежды похитили ум султана, и он отпустил
Маруфа. Купцам же султан велел передать, чтобы они успокоились и терпеливо
ожидали прибытия каравана. То, что султан услыхал от Маруфа, не давало ему
покоя, и он окончательно решил отдать ему в жены свою дочь. Правда, главный
визирь как мог отговаривал своего повелителя, доказывая, что Маруф явный
лжец, но султан, вспомнив, что визирь уже несколько лет сам домагается руки
принцессы, увидел во всех его предостережениях только проявление ревности и
потому не обратил на них никакого внимания.
Маруф, когда ему сообщили, что султан желает сделать его своим зятем,
сказал визирю: "Передай его величеству, что до тех пор, пока не придет мой
караван с бесценными сокро-вищами, я не смогу достойным образом устроить
жизнь принцес-сы и поэтому прошу его позволения отложить свадьбу".
Монарх был в восторге от такого ответа, несомненно, свидетельствующего
о скромности и честности Маруфа. Он тут же раскрыл перед ним свою
сокровищницу и предложил взять из нее все, что ему понадобится для того,
чтобы достойно одарить принцессу и вести с нею жизнь, подобающую зятю
султана.
В самом скором времени Маруф с принцессой отпраздновали свадьбу, богаче
которой не видел свет. Жемчуга и золото пригоршнями рассыпались среди
присутствующих; даже те, кто не попал на пир, но только слышал о нем,
получили щедрые подарки. Это чудесное празднество длилось сорок дней и ночей
и его великолепие и пышность не поддаются описанию.
Когда Маруф, наконец, остался наедине со своей женой, он сказал ей:
-- Я уже так много взял у твоего отца, что меня мучает стыд.
Ибо ему было совестно и он хотел как-то оправдаться.
Но она ему ответила:
-- Не беспокойся и не обременяй своего сердца; когда прибудет твой
караван, все уладится.
Между тем, визирь продолжал предостерегать султана и высказывать ему
свои подозрения о Маруфе, так что поддавшись, наконец, его уговорам,
правитель попросил свою дочь вызвать как-нибудь Маруфа на откровенность и
выведать всю правду о нем.
И вот однажды ночью, лежа с Маруфом в постели, принцесса ласками
склонила его сердце к себе и попросила открыть ей тайную причину столь
долгого отсутствия каравана. Маруф как раз в этот день уверял своего друга
Али, что он на самом деле владелец каравана бесценных сокровищ, но ей он
решил сознаться.
-- Нет у меня никакого каравана, -- сказал он, -- и хотя визирь прав, у
него нет иных побуждений, кроме зависти. Твой отец только из-за своей
алчности сделал меня своим зятем. Но почему ты дала свое согласие на брак?
-- Ты мой муж, и я никогда не опозорю тебя, -- ответила принцесса. --
Возьми пятьдесят тысяч золотых и поскорее уходи из нашей страны. Как только
ты окажешься в безопасности, дай мне знать, и я последую за тобой. А теперь
не медля поспеши в путь и ни о чем не беспокойся, я сама все улажу.
Одевшись в одежду слуги, Маруф под покровом ночи вывел из конюшни
своего коня и отправился в путь.
А принцесса Думия, когда султан и визирь на следующее утро позвали ее к
себе, сказала им так:
-- Любимый батюшка и ты, драгоценный визирь, едва только я приступила с
вопросами к своему мужу как вдруг произошло весьма странное событие...
-- Какое событие?! -- воскликнули разом султан и визирь.
-- Десять мамлюков в великолепнейших одеждах подошли к окнам нашего
дворца и, вызвав Маруфа, передали ему послание от начальника его каравана. В
этом послании начальник сообщил, что многочисленная банда атаковала караван
и пятьдесят стражников из пяти сотен погибли в этой схватке, бедуинам же
удалось отбить двести верблюдов с ценными товарами.
-- И что ответил Маруф?
-- Он только сказал, что двести вьюков и пятьдесят жизней для него
сущий пустяк. С этими словами он вскочил на коня и поскакал с мамлюками
навстречу каравану, чтобы поскорее привести его сюда.
Таким образом принцесса думала выиграть время.
Маруф, между тем, несся на своем скакуне куда глаза глядят.
Спустя какое-то время он увидел в стороне от дороги крестьянина,
который перепахивал свой клочок земли. Маруф осадил коня и поприветствовал
его. Крестьянин ответил на приветствие и по доброте душевной тут же сказал:
"О слуга великого султана, будь сегодня моим гостем. Я сейчас принесу
немного еды. Раздели ее со мной". С этими словами он поспешно удалился, а
Маруф, весьма тронутый его добротой, решил про-должить работу крестьянина,
пока он не вернется, в благодарность за его гостеприимство. Не успел он
сделать и одной борозды, как плуг наткнулся на какой-то камень. Маруф
оттащил его и увидел ступени, ведущие в подземелье. Спустившись по ним вниз,
он, к своему изумлению, очутился в огромном зале, полном сокровищ.
Случайно его взгляд упал на прозрачную хрустальную шкатулку, в которой
лежало кольцо. Он достал кольцо и потер; в тот же миг перед ним возникло
странное существо, громовым раскатным голосом воскликнувшее: "Я здесь, мой
господин!"
Дух, явившийся на зов кольца, звался Отцом Счастья. Он был одним из
могущественных повелителей джиннов. А сокровища принадлежали древнему
султану Шаддаду, сыну Айада.
И вот теперь Отец Счастья стал слугой Маруфа.
По приказу Маруфа все сокровища были подняты наверх и погружены на
верблюдов и мулов, сотворенных волшебным могуществом джинна. Таким же
чудесным образом были сотворены, но только уже другими джиннами, которые
служили Отцу Счастья, дорогие ткани всех сортов, и караван был готов
пуститься в путь.
К этому времени вернулся крестьянин, принесший ячменную похлебку с
бобами. Увидев Маруфа среди такого богатства, он вообразил, что перед ним
сам султан, и повалился ему в ноги. Маруф щедро одарил его золотом и
пообещал еще большую награду в будущем.
Итак, караван двинулся в путь. Джинны, принявшие обличие странников,
рабов и животных, были посланы вперед. А Маруф, желая почтить
гостеприимством крестьянина, поел его бобов с ячменной похлебкой и поскакал
вслед за караваном.
Когда процессия достигла дворца султана, тот несказанно обрадовался и
стал упрекать визиря за то, что тот смел подозревать Маруфа в обмане.
Принцесса же, услыхав о прибытии каравана с несметными сокровищами, не знала
теперь, что думать. В конце концов она решила, что Маруф испытывал ее
верность. Али, друг Маруфа, полагал, что все это устроила принцесса, чтобы
спасти жизнь и честь своего супруга.
Все купцы, дававшие Маруфу деньги в долг и удивлявшиеся его щедрости,
были еще больше изумлены обилием золота, драгоценных камней и других
подарков, которыми он стал осыпать бедных и нуждающихся.
Только визирь никак не мог успокоиться.
-- Ни один купец никогда еще не бросал так своих денег на ветер, --
твердил он султану. И визирь решил во что бы то ни стало разузнать правду.
Однажды он пригласил Маруфа в сад и, услаждая его слух музыкой, стал
угощать тонкими винами, то и дело подливая ему, пока тот совершенно не
опьянел.
Поддавшись винным чарам, Маруф рассказал визирю всю свою историю,
ничего не утаив. Визирь без труда снял с его пальца волшебное кольцо и,
вызвав джинна, приказал отнести Маруфа в отдаленную пустыню и бросить его
там. Джинн с готовностью схватил башмачника, ругая его за то, что он
выболтал столь драгоценную тайну, и отнес его в Хидраутскую пустыню. Затем
визирь приказал забросить туда же и султана, а сам стал правителем и даже
пытался обесчестить принцессу.
Но принцесса, когда он посетил ее, хитростью овладела кольцом и потерла
его. Тут же перед ней появился джинн, готовый выполнять ее приказания. Она
велела заковать визиря в цепи и доставить обратно во дворец Маруфа и ее
отца. Как только это было выполнено, вероломного визиря предали казни, а
Маруф стал первым визирем.
Теперь они зажили в счастьи и согласии. После смерти султана Маруф
унаследовал его трон. К этому времени принцесса родила ему сына. Кольцо
теперь хранилось у нее. Но вскоре она тяжело заболела и, умирая, передала
Маруфу кольцо, наказав ему бережно хранить его и заботиться об их сыне.
Прошло немного времени, и вот однажды, когда султан Маруф спал в своей
опочивальне, он почувствовал сквозь сон, как кто-то тянет его за руку.
Проснувшись и открыв глаза, Маруф увидел перед собой безобразную женщину, в
которой узнал свою первую жену Фатиму.
Фатима рассказала ему свою историю: после его исчезновения она стала
нищей и вынуждена была тяжелым трудом зарабатывать себе на жизнь. Фатима
терпела бесконечные унижения и страдания. Однажды ночью она лежала в своей
постели и плакала от отчаяния, не смыкая глаз, как вдруг к ней явился джинн,
который рассказал ей обо всем, что произошло с ее мужем после того, как он
убежал от нее. Фатима стала просить джинна доставить ее в Ихтияр к Маруфу, и
тогда, подхватив ее, он взвился в воздух и с изумительной быстротой перенес
прямо к постели Маруфа.
Фатима сейчас горько раскаивалась в своем прежнем поведении и умоляла
Маруфа сжалиться над ней. Тронутый ее рассказом, Маруф согласился снова
взять ее в жены, но предупредил, что теперь он султан и обладатель
волшебного кольца, которому служит великий джинн, Отец Счастья. Она смиренно
поблагодарила его.
Итак, Фатима поселилась во дворце Маруфа, но она невз-любила маленького
принца, сына Маруфа.
Маруф имел обыкновение на ночь снимать с пальца кольцо, Фатима же,
узнав об этом, однажды ночью прокралась в его спальню, выкрала кольцо и
только собралась его потереть, чтобы вызвать джинна, как маленький принц,
наблюдавший за ней, выхватил свой короткий меч и поразил ведьму насмерть.
Так коварная Фатима нашла свою смерть на пороге величайшего могущества.
А Маруф разыскал того пахаря, который невольно помог его спасению, и
сделал его своим первым визирем. Затем он женился на его дочери и ничто
более не омрачало их счастья и покоя.
Эта сказка, подобно другим дервишским сказаниям, входит в сборник
"Тысяча и одна ночь". Она весьма отличается от большинства суфийских
аллегорий, и ее невозможно найти в поэтической форме. Опять-таки, и в этом
состоит еще одно ее отличие от большинства суфийских литературных
произведений за исключением цикла о мулле Насреддине, она иногда
разыгрывается в чайханах как драма.
Сказка не несет в себе морали, привычной для людей Запада, но
подчеркивает особые причинно-следственные отношения, являющиеся характерными
-- Оставь эту работу, возьми свои сбережения, ступай в город Мосул и
открой там торговлю кожей.
Моджуд так и сделал. В Мосуле он стал известен как торго-вец кожей. Три
года он был купцом, и за это время Хызр ни разу не приходил к нему. Скопив
немного денег, Моджуд уже стал подумывать о покупке дома, как вдруг однажды
перед ним опять предстал Хызр.
-- Отдай мне свои деньги, -- приказал он, -- и отправляйся в далекий
Самарканд. Там ты должен стать бакалейщиком.
Итак, Моджуд отправился в путь и спустя некоторое время обосновался в
Самарканде. Вскоре в его жизни стали проявляться все признаки просветленного
человека. Он излечивал больных, помогал своим компаньонам и во время работы,
и в свободное время и все глубже и глубже проникал в тайны духа. Священники,
философы и многие другие посещали его и спрашивали:
-- Кто ваш Учитель?
-- Трудно сказать, -- отвечал Моджуд.
-- С чего вы начали вашу карьеру? -- спрашивали его ученики.
-- Я был мелким чиновником.
-- И вы оставили эту должность, чтобы посвятить себя аскетизму?
-- Нет. Просто оставил.
Они не понимали его.
Некоторые хотели описать жизнь этого удивительного бакалейщика и
спрашивали Моджуда: "Какие приключения вы испытали в своей жизни?"
-- Я бросился в реку, стал рыбаком, затем однажды ночью покинул
рыбацкую хижину и некоторое время проработал у крестьянина. Как-то
упаковывая шерсть, я изменился и ушел в Мосул, где открыл торговлю кожей.
Там я скопил немного денег, но отдал их и отправился в Самарканд. И вот
сейчас я бакалейщик.
-- Но все эти непонятные события никак не объясняют ваших удивительных
способностей и поступков.
-- Да, это так, -- отвечал Моджуд.
И тогда биографы сочинили о Моджуде захватывающую историю, потому что
все святые должны иметь свои жития, и житие должно отвечать интересам
публики, а не реальности жизни.
Говорить же о Хызре никому не разрешается, и потому созданное их
воображением житие Моджуда весьма далеко от правды.
Вот описание реальной жизни одного из величайших суфиев.
Шейх Али Фармадхи считал это предание важным для иллюстрации суфийского
убеждения, что "невидимый мир" во всякое время и в самых различных местах
переплетается с обычной реальностью.
"Необъяснимое, -- говорит он, -- фактически обязано своим
существованием этому чудесному переплетению. Но люди не приз-нают участия
этого "мира" в их мире, потому что твердо верят, что знают истинные причины
событий. На самом же деле они этого не знают. И только, когда они могут
удержать в своем уме возможность другого измерения, иногда врывающегося в
ход обычных событий, это высшее измерение становится доступным для них".
Шейх Али Фармадхи -- десятый шейх и обучающий мастер братства
Хаджаганийа, которое позднее стало известно как орден Накшбандийа.
Настоящий вариант сказания взят из рукописи Лала Анвар
"Хикайат-и-Абделан" ("Сказание об изменениях"). Рукопись датируется XVII
веком.
Жил когда-то в Багдаде богатый купец. Надежен был его дом, он владел
большими и малыми поместьями, его корабли с ценными товарами ходили в Индию.
Унаследованные от отца богатства он приумножил своими усилиями, приложенными
в должном месте в благоприятное время, а также благодаря мудрым советам и
руководству Западного Короля, как называли в то время султана Кордовы.
Но вдруг счастье изменило ему. Дома и земли были захва-чены жестоким
правителем, корабли, застигнутые тайфуном, затонули, несчастья обрушились на
его семью. Даже близкие друзья, казалось, перестали понимать купца, несмотря
на то, что совершенные отношения были их общим стремлением.
И тогда купец решил отправиться в Испанию, чтобы просить помощи у
своего прежнего покровителя. Путь его пролегал через западную пустыню.
Бедствия одно за другим подстерегали его в дороге. Осел его подох, сам он
был схвачен разбойниками и продан в рабство. С большим трудом удалось купцу
вырваться на свободу.
Лицо беглеца, обожженное солнцем, напоминало выдубленную кожу. Грубые
жители деревень, через которые он проходил, гнали его прочь. И только
бродячие дервиши делились с ним скудной пищей и давали тряпье, чтобы
прикрыть наготу. Иногда ему удавалось добыть немного свежей воды, но чаще
приходилось довольствоваться солоноватой, мало пригодной для питья.
Наконец он достиг дворца Западного Короля. Но и здесь его ждали
неудачи. Стража пинками отгоняла от ворот оборванца, придворные не хотели с
ним разговаривать. Пришлось бедняге наняться на грязную работу во дворце.
Скопив немного денег, он купил себе приличную одежду, явился к главному
церемоний-мейстеру и попросил допустить его к султану.
Когда-то купец был близок к монарху, пользовался его благосклонностью и
об этом счастливом времени у него сохрани-лись самые живые воспоминания.
Но так как нищета и унижения наложили свой отпечаток на манеры купца,
церемониймейстеру стало ясно, что нельзя ввести этого человека в высокое
присутствие, пока он не получит нескольких необходимых уроков светского
обхождения и не научится владеть собой.
Наконец, уже спустя три года, как он покинул Багдад, купец вошел в
тронный зал султана Кордовы. Король сразу его узнал, усадил на почетное
место рядом с собой и попросил рассказать о своей жизни.
-- Ваше величество, -- сказал купец, -- последние годы судьба была ко
мне крайне жестока. Я лишился имущества, был изгнан из наследственных
владений, потерял свои корабли и был окончательно разорен. Три года я
добирался к вам. В течение этого времени я переносил все невзгоды, какие
только могут выпасть на долю человека -- умирал от голода и жажды в пустыне,
страдал от одиночества, был в плену у разбойников, жил среди людей, языка
которых не понимал. Теперь я перед вами и отдаюсь на волю вашей милости.
Когда купец умолк, султан обернулся к церемониймейстеру: "Дай ему сто
овец и назначь придворным пастухом. Пусть он пасет их вон на том холме, и да
сопутствует ему в этом удача".
Купец был слегка разочарован тем, что щедрость монарха оказалась
меньшей, чем он надеялся, но, не подав виду, побла-годарил султана в
соответствии с этикетом и удалился.
Когда он привел стадо на бедное пастбище, которое указал султан, овцы
заболели чумой, и все до одной полегли.
Неудачливый пастух возвратился во дворец.
-- Ну как твои овцы? -- спросил султан.
-- Как только я привел их на пастбище, все стадо погибло.
Король подозвал церемониймейстера и сказал:
-- Дай этому человеку пятьдесят овец, и пусть он заботится о них, пока
не получит следующего распоряжения!
Испытывая горечь и стыд, пастух погнал свое новое стадо на пастбище.
Животные стали мирно щипать траву, как вдруг из леса выскочили волки.
Испуганное стадо бросилось к крутому обрыву и погибло в пропасти.
В великой печали купец пришел к султану и поведал ему еще об одной
неудаче.
-- Ну что ж, -- сказал султан, -- теперь возьми двадцать пять овец.
Потеряв всякую надежду, в отчаянии, что все у него идет из рук вон
плохо, купец снова привел стадо на пастбище. Вскоре каждая овца принесла по
два ягненка, потом еще по два, и стадо его стало увеличиваться. Последний
приплод был особенно удачным, ягнята родились крупными, с красивой шерстью и
вкус-ным мясом. Купец понял, что ему выгодно продавать часть своих овец и
покупать по низкой цене маленьких и худосочных; он их выкармливал, пока они
не становились сильными и здоровыми, как овцы его стада.
Через три года он возвратился ко двору в богатой одежде, чтобы
рассказать о своих успехах. Его тут же провели к султану.
-- Тебе удалось стать хорошим пастырем? -- спросил султан.
-- В самом деле, ваше величество, каким-то непостижимым образом ко мне
вернулась удача. Я смело могу сказать, что теперь мои дела идут
благополучно, хотя особой любви к занятию пастуха я все еще не испытываю.
-- Прекрасно, -- сказал султан, -- а теперь прими от нас в дар
государство Севилью. Пусть все знают, что отныне ты прави-тель Севильи.
С этими словами монарх коснулся его плеча своим жезлом.
Не сдержавшись, купец в изумлении воскликнул:
-- Но почему вы не сделали меня правителем сразу, когда я пришел к вам?
Неужели вы испытывали мое терпение, и так уже достаточно испытанное судьбой?
Король засмеялся.
-- Позволь сказать тебе, что если бы ты получил трон Севильи в тот
день, когда повел на холм сто овец, от этого государства не осталось бы
камня на камне.
Абдул Кадир из Гилана родился в XI столетии на южном побережье
Каспийского моря. Так как он был потомком Хасана, внука Мухаммада, его
называют сайадна -- "наш принц". Могущественный орден Кадирийа назван его
именем. Считается, что он еще в детстве обладал чудесными силами. Кадир
обучался в Багдаде и много работал над тем, чтобы создать общедоступное
образование. Шахаб ад-дин Сухраварди, один из величайших суфийских
писателей, автор работы "Дары глубокого знания" был его учеником. Существует
множество рассказов об удивительных делах этих двух людей.
Среди учеников Абдул Кадира помимо мусульман было немало иудеев и
христиан. Когда он умирал, в его комнате появился таинственный араб,
принесший послание, в котором было написано: "Это письмо от любящего
влюбленному. Каждый человек и каждое животное должны испытать смерть".
Так как Абдул Кадир почитается в народе как святой, множество его житий
пользуются по сей день широкой популяр-ностью на Востоке. Эта литература
изобилует описанием чудес и весьма необычными идеями.
"Хайат-Ихазрат" ("Жизнь присутствия"), является одной из таких книг,
начинается она так: "У него была неотразимая внешность. Ежедневно только
одному ученику разрешалось задать ему вопрос. Один из вопросов был таков:
"Не могли бы вы наделить нас такой силой, чтобы мы усовершенствовали земной
мир и улучшили судьбу людей этого мира?" Абдул Кадир нахмурился и сказал: "Я
сделаю больше. Я дам эту силу вашим потомкам, так как сейчас такое
усовершенствование не может быть достигнуто в достаточно широких масштабах.
В настоящее время для этого нет средств. Вы будете вознаграждены, и они
получат награду благодаря вашим стремлениям и своим усилиям".
Жил некогда в городе Каире башмачник со своей женой Фатимой. Это была
ведьма -- сущая ведьма! -- так издевалась над ним, воздавая ему злом за
добро, что бедному башмачнику она стала казаться исчадием ада и воплощением
самого упрямства.
Однажды, доведенный до крайнего отчаяния ее жестокостью, Маруф убежал в
старый разрушенный монастырь за городом и взмолился:
-- Господи, пошли мне избавление, помоги мне подальше уйти от нее и
обрести желанный покой и надежду.
Он провел в молитве несколько часов, и тут произошло чудо: из стены
вышло существо огромного роста и странной внешности, которое, несомненно,
было Абделем, "просветлен-ным" -- человеком, развившим в себе особые
способности, намного превосходящие способности обычных людей.
-- Я Абдель Макая, служитель этого места, -- проговорило видение, --
чего ты хочешь?
Маруф поведал о своем горе, и тогда просветленный поса-дил его к себе
на плечи, и они полетели по воздуху с невероятной быстротой; очнувшись через
несколько часов, Маруф увидел, что уже рассвело. Он находился в прекрасном и
богатом городе на самой границе с Китаем. Какой-то горожанин остановил его,
бесцельно слоняющегося по улицам, и спросил, кто он и откуда. Маруф начал
рассказывать свою историю и когда дошел до чудесного перелета по воздуху,
толпа зевак, окружавшая его, стала над ним потешаться и бросать в него камни
и палки, обзывая его сумасшедшим и мошенником. Чернь насмехалась и
издева-лась над несчастным башмачником, как вдруг какой-то купец,
проезжавший мимо верхом на коне, крикнул: "Эй вы, стыдитесь! Чужеземец наш
гость, а вы попираете священные законы гостеприимства и мучаете его вместо
того, чтобы оказать ему достойный прием".
Толпа расступилась, и купец, подъехав к съежившемуся от страха Маруфу,
спешился и стал успокаивать его.
Купца звали Али. Он привел башмачника к себе в дом и рассказал ему, как
он сам выбрался из нищеты и стал богачом в этом странном городе Ихтияре.
Купцы здесь, видимо, были еще более доверчивыми, чем остальные жители и
готовы были любому человеку поверить на слово. Например, бедняку они не
стали бы помогать улучшить свою жизнь, так как полагали, что бедность
предопределена человеку судьбой. Но стоило кому-нибудь заявить, что он
богат, как они, все, нисколько не сомневаясь в его словах, тут же окружали
его почетом, одаривали подарками и охотно давали в долг сколько угодно
денег.
Узнав об этом, Али обошел несколько богатейших купцов города, каждому
из них объясняя, что он проезжий купец и что его караван еще не прибыл и
поэтому он нуждается в деньгах. Собрав таким путем много денег, он пустил их
в оборот, зани-маясь торговлей на большом базаре, и вскоре не только
рассчитался со всеми долгами, но и сделался богачем.
Так же Али посоветовал поступить и Маруфу.
И вот, разодетый своим другом в великолепные одежды, Маруф стал
обходить богатых купцов и занимать у них деньги. Но в отличие от Али, он,
будучи от природы человеком необыкно-венной щедрости, тут же все деньги
роздал нищим. Прошел месяц, а его караван все не приходил, но Маруф и не
думал заниматься торговлей.
Щедрость его увеличивалась с каждым днем, ибо богатые люди, видя, что
он раздает все их деньги в качестве милостыни, соперничали друг с другом в
благотворительности и каждый старался дать ему больше других. Они думали,
что их деньги все равно возвратятся к ним, когда придет караван этого
удивитель-ного богача, и к тому же втайне надеялись разделить с ним небесное
благословение, которое неотступно следует за щедростью.
Но прошло еще немного времени, и купцов одолело беспокойство и страшное
сомнение закралось в их души. Посовещав-шись, они явились к правителю города
и рассказали ему о своих опасениях. Султан тут же послал за Маруфом. Чтобы
узнать истину, он захотел сам испытать его. У султана был редкий драгоценный
камень, который он решил преподнести Маруфу в подарок и посмотреть, сумеет
ли тот оценить его или нет. Если Маруф оценит подарок и тем покажет, что ему
привычно иметь дело с сокровищами, тогда султан, будучи весьма жадным
человеком, намерен был отдать ему в жены свою дочь. Но если Маруф не оценит
камень, то он подлинно мошенник, и тогда султан заключит его в тюрьму.
Итак, Маруф был приведен во дворец.
Ему принесли драгоценный камень и султан промолвил:
-- Прими от нас это в дар, добрый Маруф, и скажи, почему ты не
возвращаешь купцам их деньги?
-- Потому, что мой караван еще не прибыл, ваше величество, -- ответил
Маруф, -- а этот драгоценный камень лучше оставьте себе. Он ничего не стоит
в сравнении с теми бесценными сокровищами, которые везет мой караван.
При этих словах алчные надежды похитили ум султана, и он отпустил
Маруфа. Купцам же султан велел передать, чтобы они успокоились и терпеливо
ожидали прибытия каравана. То, что султан услыхал от Маруфа, не давало ему
покоя, и он окончательно решил отдать ему в жены свою дочь. Правда, главный
визирь как мог отговаривал своего повелителя, доказывая, что Маруф явный
лжец, но султан, вспомнив, что визирь уже несколько лет сам домагается руки
принцессы, увидел во всех его предостережениях только проявление ревности и
потому не обратил на них никакого внимания.
Маруф, когда ему сообщили, что султан желает сделать его своим зятем,
сказал визирю: "Передай его величеству, что до тех пор, пока не придет мой
караван с бесценными сокро-вищами, я не смогу достойным образом устроить
жизнь принцес-сы и поэтому прошу его позволения отложить свадьбу".
Монарх был в восторге от такого ответа, несомненно, свидетельствующего
о скромности и честности Маруфа. Он тут же раскрыл перед ним свою
сокровищницу и предложил взять из нее все, что ему понадобится для того,
чтобы достойно одарить принцессу и вести с нею жизнь, подобающую зятю
султана.
В самом скором времени Маруф с принцессой отпраздновали свадьбу, богаче
которой не видел свет. Жемчуга и золото пригоршнями рассыпались среди
присутствующих; даже те, кто не попал на пир, но только слышал о нем,
получили щедрые подарки. Это чудесное празднество длилось сорок дней и ночей
и его великолепие и пышность не поддаются описанию.
Когда Маруф, наконец, остался наедине со своей женой, он сказал ей:
-- Я уже так много взял у твоего отца, что меня мучает стыд.
Ибо ему было совестно и он хотел как-то оправдаться.
Но она ему ответила:
-- Не беспокойся и не обременяй своего сердца; когда прибудет твой
караван, все уладится.
Между тем, визирь продолжал предостерегать султана и высказывать ему
свои подозрения о Маруфе, так что поддавшись, наконец, его уговорам,
правитель попросил свою дочь вызвать как-нибудь Маруфа на откровенность и
выведать всю правду о нем.
И вот однажды ночью, лежа с Маруфом в постели, принцесса ласками
склонила его сердце к себе и попросила открыть ей тайную причину столь
долгого отсутствия каравана. Маруф как раз в этот день уверял своего друга
Али, что он на самом деле владелец каравана бесценных сокровищ, но ей он
решил сознаться.
-- Нет у меня никакого каравана, -- сказал он, -- и хотя визирь прав, у
него нет иных побуждений, кроме зависти. Твой отец только из-за своей
алчности сделал меня своим зятем. Но почему ты дала свое согласие на брак?
-- Ты мой муж, и я никогда не опозорю тебя, -- ответила принцесса. --
Возьми пятьдесят тысяч золотых и поскорее уходи из нашей страны. Как только
ты окажешься в безопасности, дай мне знать, и я последую за тобой. А теперь
не медля поспеши в путь и ни о чем не беспокойся, я сама все улажу.
Одевшись в одежду слуги, Маруф под покровом ночи вывел из конюшни
своего коня и отправился в путь.
А принцесса Думия, когда султан и визирь на следующее утро позвали ее к
себе, сказала им так:
-- Любимый батюшка и ты, драгоценный визирь, едва только я приступила с
вопросами к своему мужу как вдруг произошло весьма странное событие...
-- Какое событие?! -- воскликнули разом султан и визирь.
-- Десять мамлюков в великолепнейших одеждах подошли к окнам нашего
дворца и, вызвав Маруфа, передали ему послание от начальника его каравана. В
этом послании начальник сообщил, что многочисленная банда атаковала караван
и пятьдесят стражников из пяти сотен погибли в этой схватке, бедуинам же
удалось отбить двести верблюдов с ценными товарами.
-- И что ответил Маруф?
-- Он только сказал, что двести вьюков и пятьдесят жизней для него
сущий пустяк. С этими словами он вскочил на коня и поскакал с мамлюками
навстречу каравану, чтобы поскорее привести его сюда.
Таким образом принцесса думала выиграть время.
Маруф, между тем, несся на своем скакуне куда глаза глядят.
Спустя какое-то время он увидел в стороне от дороги крестьянина,
который перепахивал свой клочок земли. Маруф осадил коня и поприветствовал
его. Крестьянин ответил на приветствие и по доброте душевной тут же сказал:
"О слуга великого султана, будь сегодня моим гостем. Я сейчас принесу
немного еды. Раздели ее со мной". С этими словами он поспешно удалился, а
Маруф, весьма тронутый его добротой, решил про-должить работу крестьянина,
пока он не вернется, в благодарность за его гостеприимство. Не успел он
сделать и одной борозды, как плуг наткнулся на какой-то камень. Маруф
оттащил его и увидел ступени, ведущие в подземелье. Спустившись по ним вниз,
он, к своему изумлению, очутился в огромном зале, полном сокровищ.
Случайно его взгляд упал на прозрачную хрустальную шкатулку, в которой
лежало кольцо. Он достал кольцо и потер; в тот же миг перед ним возникло
странное существо, громовым раскатным голосом воскликнувшее: "Я здесь, мой
господин!"
Дух, явившийся на зов кольца, звался Отцом Счастья. Он был одним из
могущественных повелителей джиннов. А сокровища принадлежали древнему
султану Шаддаду, сыну Айада.
И вот теперь Отец Счастья стал слугой Маруфа.
По приказу Маруфа все сокровища были подняты наверх и погружены на
верблюдов и мулов, сотворенных волшебным могуществом джинна. Таким же
чудесным образом были сотворены, но только уже другими джиннами, которые
служили Отцу Счастья, дорогие ткани всех сортов, и караван был готов
пуститься в путь.
К этому времени вернулся крестьянин, принесший ячменную похлебку с
бобами. Увидев Маруфа среди такого богатства, он вообразил, что перед ним
сам султан, и повалился ему в ноги. Маруф щедро одарил его золотом и
пообещал еще большую награду в будущем.
Итак, караван двинулся в путь. Джинны, принявшие обличие странников,
рабов и животных, были посланы вперед. А Маруф, желая почтить
гостеприимством крестьянина, поел его бобов с ячменной похлебкой и поскакал
вслед за караваном.
Когда процессия достигла дворца султана, тот несказанно обрадовался и
стал упрекать визиря за то, что тот смел подозревать Маруфа в обмане.
Принцесса же, услыхав о прибытии каравана с несметными сокровищами, не знала
теперь, что думать. В конце концов она решила, что Маруф испытывал ее
верность. Али, друг Маруфа, полагал, что все это устроила принцесса, чтобы
спасти жизнь и честь своего супруга.
Все купцы, дававшие Маруфу деньги в долг и удивлявшиеся его щедрости,
были еще больше изумлены обилием золота, драгоценных камней и других
подарков, которыми он стал осыпать бедных и нуждающихся.
Только визирь никак не мог успокоиться.
-- Ни один купец никогда еще не бросал так своих денег на ветер, --
твердил он султану. И визирь решил во что бы то ни стало разузнать правду.
Однажды он пригласил Маруфа в сад и, услаждая его слух музыкой, стал
угощать тонкими винами, то и дело подливая ему, пока тот совершенно не
опьянел.
Поддавшись винным чарам, Маруф рассказал визирю всю свою историю,
ничего не утаив. Визирь без труда снял с его пальца волшебное кольцо и,
вызвав джинна, приказал отнести Маруфа в отдаленную пустыню и бросить его
там. Джинн с готовностью схватил башмачника, ругая его за то, что он
выболтал столь драгоценную тайну, и отнес его в Хидраутскую пустыню. Затем
визирь приказал забросить туда же и султана, а сам стал правителем и даже
пытался обесчестить принцессу.
Но принцесса, когда он посетил ее, хитростью овладела кольцом и потерла
его. Тут же перед ней появился джинн, готовый выполнять ее приказания. Она
велела заковать визиря в цепи и доставить обратно во дворец Маруфа и ее
отца. Как только это было выполнено, вероломного визиря предали казни, а
Маруф стал первым визирем.
Теперь они зажили в счастьи и согласии. После смерти султана Маруф
унаследовал его трон. К этому времени принцесса родила ему сына. Кольцо
теперь хранилось у нее. Но вскоре она тяжело заболела и, умирая, передала
Маруфу кольцо, наказав ему бережно хранить его и заботиться об их сыне.
Прошло немного времени, и вот однажды, когда султан Маруф спал в своей
опочивальне, он почувствовал сквозь сон, как кто-то тянет его за руку.
Проснувшись и открыв глаза, Маруф увидел перед собой безобразную женщину, в
которой узнал свою первую жену Фатиму.
Фатима рассказала ему свою историю: после его исчезновения она стала
нищей и вынуждена была тяжелым трудом зарабатывать себе на жизнь. Фатима
терпела бесконечные унижения и страдания. Однажды ночью она лежала в своей
постели и плакала от отчаяния, не смыкая глаз, как вдруг к ней явился джинн,
который рассказал ей обо всем, что произошло с ее мужем после того, как он
убежал от нее. Фатима стала просить джинна доставить ее в Ихтияр к Маруфу, и
тогда, подхватив ее, он взвился в воздух и с изумительной быстротой перенес
прямо к постели Маруфа.
Фатима сейчас горько раскаивалась в своем прежнем поведении и умоляла
Маруфа сжалиться над ней. Тронутый ее рассказом, Маруф согласился снова
взять ее в жены, но предупредил, что теперь он султан и обладатель
волшебного кольца, которому служит великий джинн, Отец Счастья. Она смиренно
поблагодарила его.
Итак, Фатима поселилась во дворце Маруфа, но она невз-любила маленького
принца, сына Маруфа.
Маруф имел обыкновение на ночь снимать с пальца кольцо, Фатима же,
узнав об этом, однажды ночью прокралась в его спальню, выкрала кольцо и
только собралась его потереть, чтобы вызвать джинна, как маленький принц,
наблюдавший за ней, выхватил свой короткий меч и поразил ведьму насмерть.
Так коварная Фатима нашла свою смерть на пороге величайшего могущества.
А Маруф разыскал того пахаря, который невольно помог его спасению, и
сделал его своим первым визирем. Затем он женился на его дочери и ничто
более не омрачало их счастья и покоя.
Эта сказка, подобно другим дервишским сказаниям, входит в сборник
"Тысяча и одна ночь". Она весьма отличается от большинства суфийских
аллегорий, и ее невозможно найти в поэтической форме. Опять-таки, и в этом
состоит еще одно ее отличие от большинства суфийских литературных
произведений за исключением цикла о мулле Насреддине, она иногда
разыгрывается в чайханах как драма.
Сказка не несет в себе морали, привычной для людей Запада, но
подчеркивает особые причинно-следственные отношения, являющиеся характерными