– Главный келлский секрет, – коротко пояснил Евгений. – Метро до их родины.
– Ого! – Тимофей восхищенно покачал головой. – Вот Безносову подфартило! Бабок на этом поднимет, всю контрразведку можно будет с президентом в зарплате уравнять. Всех, вплоть до поваров.
– Контрразведку? – удивленно переспросил Соловьев. – Военную контрразведку?
– А ты думал, полковник для себя старается? Такие «частные» фирмы на обычных капиталах не произрастают.
– Тима…
– А что? Ему можно. Шеф меня насчет Андрея Васильевича особо просветил. Теперь это наш человек. Со всеми потрохами…
– Что-то меня он не спросил, – недовольно заметил Соловьев.
– А ты откажешься?
Бондарь искренне рассмеялся. Присоединившийся к собеседникам Иван Павлович несколько секунд вникал в суть веселья, а затем косвенно подтвердил слова Тимофея.
– Ну, Андрюша, считай, Управление у нас в кармане.
– Какое управление?
– А я всю жизнь мечтал создать контору, которая бы так называлась. Коротко и многозначительно. Управление! Звучит?
Соловьев молча пожал плечами. Он прекрасно понимал, что отступать некуда, из цепких лап Безносова и Сноровского ему уже не вырваться. Но также он понимал, что основной объем работы придется выполнять не им. А еще его беспокоила эта странная череда совпадений. Внезапно проснувшийся талант, келлы, диск, легко разгаданный код и, наконец, ворота… Все это вполне укладывалось в какой-то сценарий, но Андрей пока никак не мог уловить его суть…
* * *
* – Феликс, у меня инфаркт миокарда! Говоря языком сапиенсов – разрыв сердца!
– Сердца? Оно у вас разве не из камня? По какой стенке прошла линия разлома – передней, задней?
– Круговой, все стенки насквозь!
– Что случилось?
– Нас разгромили! Сегодня ночью. Взяли всех, кто был у сто пятьдесят седьмых ворот! Но главное – они получили доступ к самому тоннелю!
– Коро не пропустит их на Диши…
– Это я понимаю, но они не пропустят к переходу нас!
– Так, стоп, Кирилл Мефодьевич, линия надежная, но лучше подстраховаться. Встретимся где обычно…
Феликс прибыл на условленное место даже раньше Кирилла Мефодьевича. В хмуром осеннем парке было почти безлюдно. Пара пенсионеров и ребенок с развеселым спаниелем на длинном поводке. Холодный ветер, в основном, подсушил асфальт, но без поддержки солнца с одной глубокой лужей справиться ему не удалось. Сошников обогнул водную преграду по самому краю дорожки и медленно побрел к впавшему в зимнюю спячку фонтану.
– Феликс!
Для жертвы обширного инфаркта директор выглядел на редкость живым и энергичным. Казалось, что чрезвычайное происшествие его не огорчило, а мобилизовало.
– Я знал, что это случится! Это Сущность! Она добралась и до нас!
– Кирилл Мефодьевич! Давайте без мистики! Просто скажите самое главное – кто напал на базу?
– Я не знаю, – понизив голос, ответил Кирилл Мефодьевич. – Сначала я подумал – Контора, но в этом случае ты не мог не знать о готовящейся операции?!
– Не мог. Хотя…
– Так это были твои коллеги?!
– Нет, – Феликс отрицательно покачал головой. – Пожалуй, я знаю, кто это.
– РУБОП?
– Куда им, – Сошников махнул рукой. – Нет, это военные. Больше некому.
– Но с военными у нас договор! – директор был крайне возмущен.
– Договор есть, но пункта о тоннелях в нем нет.
– Значит…
– Значит, потерянный Парыгиным диск нашли военные контрразведчики. Или, постойте… – Феликс остановился и схватил собеседника за рукав. – Неужели это все-таки Соловьев?! Контактер? Не может быть!
Теперь собеседника уговаривал уже директор:
– Спокойнее, Феликс, давай-ка по порядку. На пристани после банкета остались только твои соратники, так? Сущность навела на Парыгина затмение именно там и точно в то же время…
– Но мы все уехали… одновременно… – Сошников задумался. – Вот! Вспомнил! Это точно Соловьев! Он ушел пешком, причем в ту сторону, где Парыгин якобы встретил Сущность. А вчера утром мои ребята потеряли и Соловьева, и Сноровского где-то в районе «Пионера» после того, как те встретились с Безносовым.
– Вот тебе и ответ, – Кирилл Мефодьевич нахмурился. – Полковник их и приютил.
– Но как смогли они расшифровать код?! Это же невозможно!
– Кто кодировал диск?
– Парыгин и кодировал, он же на все руки мастер…
– Он не мог проболтаться?
– Вы хотели сказать – продаться? Он слишком труслив, чтобы затевать такие игры.
– В таком случае его – глупая, конечно, версия, но другой не остается, – его…
– Раскусил Соловьев? Я по-прежнему сомневаюсь, что этот припадочный на самом деле способен читать мысли.
– Твой вариант? Кто, кроме Соловьева, мог расшифровать рапорт?
– То есть вы считаете, что этот контактер выудил из сознания Парыгина ключ к шифру, потом нашел диск, прочел рапорт и передал сведения военным? Но почему им?
– Видимо, вам он не доверяет.
– Нам? Ну почему же? Его лучший друг трудился в Конторе, да и на следующее утро после банкета Соловьев приходил именно к нам…
– К кому конкретно? – заинтересовался директор.
– Да тоже к контактеру, только профессиональному…
– К Сноровскому? Это не очень хорошо…
– Да ерунда… – Феликс внезапно побледнел и прикрыл ладонью рот. – Или не ерунда? Или… Неужели… неужели он успел заглянуть и в мою голову?!
– Надо срочно сменить все настройки и отправить Парыгина домой, – подытожил директор. – Если до него доберутся люди Безносова, в руках сапиенсов окажется ключ ко всей системе Коро. А тебе… тебе придется постоянно быть начеку. Не удивлюсь, если в скором времени ты окажешься под колпаком.
– А вы?
– Я пока посижу на внештатной базе. Она не подключена к Коро, но в сложившейся ситуации это скорее плюс, чем минус. Особенно с оглядкой на то, что Сущность всерьез взялась за наш участок системы…
Феликс кивнул и уже собирался откланяться, но задержался.
– Переход недоступен. Как же я отправлю на Диши Парыгина? Купить ему билет до сто пятьдесят шестого? Пусть перейдет через него?
– А если враги только этого и ждут? Брать шифровальщика сию минуту им необязательно. Проследив за путешествием Парыгина, они выжмут из ситуации максимум возможного – получат и «языка», и еще один тоннель.
– Тогда его надо спрятать. – Феликс помялся с ноги на ногу. – Возьмете его с собой?
– Нет, – отрезал директор. – Это слишком рискованно.
– Но тогда мне не остается ничего, кроме…
– Не остается, – прервал его Кирилл Мефодьевич, – и чем быстрее, тем лучше.
* * *
*Субботнее утро, серое и прохладное, началось с множества мелких дел, которые Сноровский назвал «оргвопросами». За поиском подходящих «оргответов» на них он забыл даже про заранее составленные планы. Новоиспеченный директор Управления прямо-таки рвался в бой.
– Сейчас допросим пару пленных, и будет уже какая-то пища для размышлений, – с воодушевлением рассуждал он. – Где одни ворота, там и все остальные. Хоть кто-то из семидесяти четырех солдат должен быть в курсе, как связаться, например, с ближайшими соседями. На случай непредвиденных обстоятельств или для технической консультации.
– Непредвиденные обстоятельства уже были, однако на помощь им никто не пришел, – возразил Андрей. – А для технической консультации у них есть эта «мутная» сеть – Коро. У нас сегодня на утро другие дела запланированы. Надо съездить в город.
– Зачем? – Сноровский спросил это, думая о чем-то своем.
– Как зачем?! – возмутился Соловьев. – На похороны.
– Ах да! – Иван Павлович легонько хлопнул себя по лбу. – Замотался совсем… А во сколько?
– В двенадцать.
– Черт, немного неудобно. Ни утро, ни вечер. Весь день пропадает.
– Иван Павлович!
– Поедем, конечно! Что ты так реагируешь? Борис и для меня был не последним человеком!
Выехали они, как выразился Сноровский, с «ефрейторским зазором» в полтора часа. До кладбища был примерно час езды, но Иван Павлович любил все делать наверняка. Всю дорогу до города он неторопливо рассуждал на эту и смежные темы, а когда на въезде, у поста дорожной милиции, путь им преградила довольно плотная автомобильная пробка, он с глубоким удовлетворением взглянул на часы и констатировал, что предусмотрительность весьма полезная вещь.
– Минут на двадцать, не меньше, – решил Сноровский, окидывая опытным взглядом затор.
– Не опоздаем? – забеспокоился Андрей.
– Вряд ли, – Иван Павлович был спокоен. – Ну даже если пару речей пропустим или залп, это же не принципиально. Панихида – минут сорок, потом прощание – еще двадцать. Час запаса.
Пробка рассосалась только через пятьдесят минут. К концу срока начал нервничать даже Сноровский. Когда же ему все-таки удалось миновать напряженный участок, он тут же пересмотрел маршрут и повел машину по какой-то запутанной ухабистой дороге через частный сектор.
– Прямо к развилке выйдем, к той, что перед самым кладбищем, – пояснил он. – Успеваем, без сомнений.
– Иван Палыч, смотрите, – Соловьев указал на желтеющий далеко впереди автокран. – По-моему, там какие-то ремонтные работы.
– Вот черт! – Сноровский притормозил и завертел головой. – Теперь только назад.
Стрелки часов уже преодолели отметку «двенадцать», и минутная успела коснуться «шести». Объезд занял еще почти полчаса. Когда они наконец добрались до ворот кладбища, из них показался почетный караул и несколько бывших сотрудников Сноровского. Иван Павлович выпрыгнул из машины и торопливо подошел к товарищам.
– Жора! Что, уже все? Опоздали?
– Да как вам сказать, Иван Палыч. – Жора поправил черные очки и, прикуривая, нервно чиркнул зажигалкой. – Такое впечатление, что мы все опоздали…
– Это как?
– Хоронили, как «груз двести». В закрытом, с фотографией. Почему? Вроде бы не по кускам его в гроб складывали, не обожженного, а проститься толком так и не получилось. Я сам у Константинова спрашивал. Он только руками развел и на инструкцию какую-то сослался…
– Инструкцию? Какую еще инструкцию?
– Не знаю, – Жора пожал плечами. – Извини, Палыч, мне пора. Как, кстати, на пенсии живется?
– Живется…
– Ну и слава богу. Пока.
Сноровский обернулся и поискал взглядом Андрея. Увидеть Соловьева ему удалось не сразу. Лишь когда Иван Павлович догадался пройти на территорию кладбища, у свежего могильного холмика он увидел Андрея и повисшую у него на шее вдову Бориса Галю. Женщина рыдала, а Соловьев, как мог, пытался ее утешить. Сноровский замялся и, так и не дойдя до могилы, вернулся к машине. Все, кто был на траурной церемонии, медленно расходились по автобусам. Иван Павлович по многолетней привычке окинул внимательным взглядом толпу, автомобили и выделил пару незнакомых лиц, а также странную машину. Черный микроавтобус с «мигалкой» стоял чуть поодаль, но его пассажиры определенно интересовались всем происходящим. Водитель не отрывал взгляда от собравшихся у автобусов людей, а сидящий рядом с ним пассажир склонился, словно вел какие-то записи. В общем-то ничего особенного в этих людях и в этом фургончике не было, разве что…
Иван Павлович перевел было взгляд на другие машины, но вдруг вернулся к черному микроавтобусу. Почему пассажир был в белом? Снял пиджак и остался в одной сорочке? Или ехал вовсе не на похороны? Сноровский присмотрелся повнимательнее. Что-то черное, странно изогнутое висело у человека на шее. Ремень или… врачебный фонендоскоп? «Скорая помощь»? Черного цвета? Ведомственная? Сноровский усмехнулся. Контора за считаные дни его отсутствия явно перестроилась на новый лад.
Он сел за руль и бросил взгляд на территорию кладбища. Галя осталась у могилы, а Соловьев уже шел обратно. Не дойдя до машины пары шагов, он остановился и, отвернувшись, закурил. Торопить его Сноровский не стал. Он снова вернулся к созерцанию грустной действительности и неожиданно для себя наткнулся взглядом на Феликса. Сошников стоял через дорогу, наискосок, примерно в сотне метров и о чем-то беседовал с теми самыми двумя неизвестными, которых Иван Павлович приметил и выделил из толпы сослуживцев и родственников еще во время первого осмотра. Собеседники Сошникова ему не нравились. Иван Павлович не мог объяснить – почему, но чем дольше он наблюдал, тем сильнее становилось это смутное чувство.
Разобраться в сомнениях ему не дал телефонный звонок. Дежурный по «охотничьему домику» сообщил, что Безносов попросил его и Соловьева быть на месте ровно в четырнадцать часов. Полковник собирался заехать на базу и обсудить какую-то серьезную проблему. Иван Павлович буркнул: «добро» и обернулся к пассажирской дверце. Ее уже распахнул Андрей.
– На поминки поедем? – поинтересовался директор.
– Нет, – Соловьев был крайне подавлен. – Лучше потом, на девять дней домой к нему… к Галине то есть, заеду… Она говорит, мать Бориса в реанимации. Инфаркт. Сразу туда поедет… Поминки будут проводить ваши сослуживцы. Мне там не место.
– Правильно, поехали на базу. – Сноровский завел машину. – Помянуть и там можно… Да и полковник что-то беспокоится…
Он вывел автомобиль на дорогу и медленно покатил в сторону пригородного шоссе. Андрей пребывал в глубокой задумчивости, и Сноровский старался его не трогать. Тем более что ему самому было и о чем поразмыслить, и чем заняться. Например, почему одна из машин так долго едет сзади, придерживаясь определенной дистанции? И не собеседники ли Феликса сидят в ее салоне? Выехав на шоссе, Иван Павлович перестроился в крайний левый ряд и утопил акселератор в пол. Вдвоем было не с руки выяснять, случайно или нет друзья Сошникова оказались «на хвосте» у тех, кто доставил самому Феликсу и его инопланетным сородичам кучу неприятностей. Да и не Управления это было дело. Для таких расследований существовала розыскная бригада «тунгусов» во главе с Логиновым и оперативная с Бондарем.
Загадочные преследователи отстали, и Сноровский свернул в густой хвойный лесок. Тяжелые плотные ветви елей игнорировали пору всеобщего увядания и листопада, а потому далеко углубляться в их темно-зеленое царство не пришлось. Две-три елочки уже создавали прекрасную маскировку. Проехав буквально пять метров, Иван Павлович остановил свой экипаж, вышел и встал за стволом одной из елей.
Машина незнакомцев показалась через пару минут, но ехала она почему-то медленно, словно радиопеленгатор. Сноровский задумчиво подцепил с елового ствола кусочек смолы и растер его пальцами.
Если преследователи сбросили скорость, но не сошли с дистанции, значит, трюк с отрывом не удался. Неизвестные следили за машиной директора Управления не визуально, а каким-то иным способом. Иван Павлович вынул из кармана телефон и набрал номер.
– Тимофей? Это Сноровский. Слушай, капитан, нас тут обижают… Ну, откуда я знаю – кто? Какие-то типы, возможно, из Конторы, хотя точно не скажу. Мы? Да, только выехали, по Восточному шоссе примерно пятый или шестой километр. Ага, жду… А может, я поеду? Если прямо сейчас стартую, как раз у них «на хвосте» окажусь. Ну и что, что наглость? Пусть знают… Нет, стрелять не будут. Да вижу я, глаз-то наметан, не бойцы, обычная наружка… причем бестолковая… Да? Вот и славно! Встречай…
Заметив машину Сноровского позади себя, «бестолковая наружка» не стала дожидаться финала и, резко увеличив скорость, ушла в какой-то поворот двухуровневой дорожной развязки. Иван Павлович усмехнулся и продолжил путь по прямой. Спустя примерно пять минут его авто догнали два темно-зеленых угловатых внедорожника с трехлучевыми звездами на решетках. Один машину директора обогнал и покатил в тридцати метрах впереди, а другой остался на такой же дистанции позади.
– Это что? – очнулся Андрей.
– Это «тунгусы», эскорт.
– А зачем?
– Управление, – гордо пояснил Сноровский, на самом деле ничего этим не поясняя.
– Понятно, – тем не менее пробормотал Соловьев. – Игры в шпионов…
* * *
*Безносов был чем-то встревожен. Это было видно по его глазам. В них отражалась странная задумчивость и даже неуверенность. Полковник прошел к столу и уселся в глубокое кресло. Почти рухнул в него. Сноровский поднял на товарища удивленный взгляд и покачал головой.
– А постучать?
– Не до реверансов, – Безносов ответил раздраженно, словно Иван Павлович своим шутливым вопросом вызвал у него приступ зубной боли.
– Что-то случилось?
– Случилось. – Полковник вынул из кармана телефон, но передумал и положил его обратно. – Келлы заявили протест.
– Кто? – Сноровский даже выронил тщательно затачиваемый карандаш. – Келлы?
– Вот именно. – Полковник снова достал телефон. – Понимаешь, что это значит?
– Что они обнаглели, – уверенно ответил Иван Павлович. – Причем настолько, что дальше некуда.
– Это значит, что они нашли серьезную поддержку, – назидательно возразил Безносов. – Например, в правительстве.
– Например или точно? – Сноровский хитро прищурился.
– Я не знаю деталей, но по моим данным федеральная безопасность получила подарок в виде ста сорока гигабайт крупномасштабных спутниковых снимков с подробными разъяснениями. Вся территория от наших южных границ до Персидского залива в цвете и с таким разрешением, что у пляжных красоток прыщи на задницах видно. Но самое главное – угол съемки взят как-то так хитро, что ни листва, ни горы, ни крыши домов почти не мешают. Наши спецы только руками разводят. «Вектор Т» два часа гудел, пока рассортировал всю информацию по степени важности.
– Базы?
– Как на ладони, с точными координатами. Говорят, на одном снимке даже макушку Али Ахмада можно разглядеть. Причем датированы все фото вчерашним вечером.
– А взамен они хотят, чтобы мы оставили их в покое?
– Так точно.
– И мудрое руководство страны решило из двух зол выбрать меньшее? Неокрепшую общину пришельцев вместо отлаженной машины международных террористов?
– В существовании чужаков не сомневаемся только мы с тобой, а на что способны террористы, в подробностях знает весь мир. Сколько лет уже война с ними тянется?
– Ну, так в чем же дело? Давай покажем миру заодно и келлов! У нас их полный подвал!
– Келлов, – Безносов вздохнул. – Каких таких келлов? Что за национальное самоназвание? Народность, что ли, малочисленная? Вроде тунгусов? И в чем они провинились? Оружие стрелковое складируют? Так это дело для РУБОП или ФСБ. Взрывчатку нашли? Нет? Тогда вообще не о чем говорить. Пусть прокуратура заводит дело по факту хранения, и весь разговор…
– Нет, постой, это тебе кто-то из министерских так заявил?
– Кто-то, – полковник с досадой махнул рукой и едва не выронил трубку. – Если бы «кто-то». Сам директор Конторы на беседу приглашал. Такая вот честь мне выпала.
– А что же твое начальство?
– А мое начальство – вообще государев люд. Им мнение, отличное от мнения верховного командования, иметь не положено. Потому и выделили меня в свое время в отдельную структуру. С частного лица что взять?
– Очень грамотный был ход, – задумчиво перекатывая в пальцах карандаш, заметил Сноровский. – Ну и?
– Ну и будем исходить из этого удачного предвидения, – туманно ответил полковник. – Будем тянуть резину. Когда Контора поймет, что мы хитрим, нас, конечно, прижмут, но будет уже поздно. Игра на лезвии, но выхода нет. Справишься?
– Сколько в запасе времени?
– Три недели, не больше. Сначала, пока они будут разбираться с фотоснимками, консультироваться с американцами, разрабатывать планы… Потом, пока начнется новая кампания… В общем, все это время им будет не до нас и не до келлского нытья. А вот после – нам придется либо представить доказательства, что чужаки не лучше восточных террористов, либо отпустить пленных и уйти на пенсию.
– Ясно. Будем думать.
– Только быстро, Палыч, – Безносов прицелился в собеседника короткой телефонной антеннкой. – Мобилизуй своего ясновидящего, моих охламонов, но через неделю… Какой, говоришь, номер у этих ворот?
– Сто пятьдесят седьмой.
– Вот. Значит, сотню установить ты мне должен – как с куста. Не меньше.
– Семен, ты меня знаешь.
– Знаю, – полковник поднялся с кресла, так никуда и не позвонив.
– Слушай, Сеня, а что, в правительстве и Конторе действительно не в курсе, кто такие келлы?
– А ты сам-то уверен, что знаешь о них все-превсе?
– Нет, ну не все, конечно, – Сноровский озадаченно потер гладкую макушку. – Но ведь только один факт, что они пришельцы…
– А это пока еще не факт, – погрозив пальцем, заявил Безносов.
– Что значит – не факт?! – возмутился Иван Павлович. – Вивисекцию провести, что ли, чтобы всех окончательно убедить? Ты же сам нас просвещал насчет их культов, привычек и прочего. Или ты тоже говорить говоришь, но сам не веришь?
– Ты видел, как работает их штуковина, ворота эти? На родину их, меж звезд затерянную, заглядывал?
– Нет, мы эту установку запустить так и не смогли.
– Вот, – Безносов покачал головой.
– Что – вот?!
– То и «вот», – терпеливо пояснил полковник. – А вскрытие мы уже проводили, и не раз. Все как у нас, у этих келлов. Один в один…
– Разве такое возможно?!
– Я тебе физиолог, что ли? Нашел Павлова! Короче, пан Иван, твоя задача – много ворот, причем действующих, а не торчащих из земли кривыми рельсами, и неопровержимые доказательства саботажа, подрывной деятельности или тайного пособничества врагам цивилизованного человечества. Понял? Без этого джентльменского набора даже я перестану верить в то, что келлы опасны и вообще – пришельцы. Все, иди работать.
– Я уже работаю, – Иван Павлович раздосадованно похлопал ладонью по письменному столу. – Это пока мой кабинет.
– Пока, – Безносов многозначительно кивнул и вышел.
* * *
* – Ну что, пришелец? – Сноровский прошелся вдоль длинной решетки, которая перегораживала подвальную комнату. – Будем сотрудничать или предпочитаешь так и сгнить в этом каземате?
– Каземат со всеми удобствами, можно и погнить маленько, – провожая чекиста внимательным взглядом, заявил пленник. – Мне, кстати, адвокат полагается. И обвинение вы не предъявили.
– Каков наглец! – неискренне удивился Иван Павлович, оборачиваясь к Андрею. – Ты посмотри на него. Попался с автоматическим нарезным оружием в руках, а еще петушится. Тебе мало обвинения в хранении и ношении? А то, что стрелял по представителям власти? Назвать статью?
– Так ведь надеть черные маски может кто угодно, – келл пожал плечами. – Откуда нам было знать, что это представители власти?
– Они разве не предупредили?
– Так ведь крикнуть тоже можно все, что в голову взбредет, – пленник перевел взгляд на Соловьева. – Вот вы, например, сказали, что из ФСБ, а документы мне так и не показали…
– Почему сапиенсы? – неожиданно спросил Андрей.
Услышав его вопрос, Иван Павлович насторожился и вплотную подошел к решетке. Несколько секунд все трое молчали, старательно играя взглядами в своеобразные пятнашки. Пленник свой взгляд прятал, а допрашивающие пытались его перехватить.
– О чем это вы? – келл сунул руки в карманы и повернулся к Андрею боком.
– Смирно, – не повышая голоса, приказал Сноровский. – Смотреть на моего сотрудника.
– Не буду, – упрямо хмурясь, ответил пленный. – Так спрашивайте.
– Вы келлы? – спросил Андрей.
– В вашем варианте произношения.
– Отвечать на вопрос, – снова вмешался Иван Павлович.
– Да, келлы, – пленник кивнул.
– С какой целью вы прибыли на Землю?
– Жить…
– Отвечать на…
– Я и отвечаю! – келл сверкнул взглядом в сторону Сноровского. – Просто жить!
– А оружие, снаряжение, – Соловьев подошел к решетке и протянул пленному открытую пачку сигарет, – зачем?
– Спасибо, – он взял сигарету, по-прежнему не поднимая глаз. – Без оружия здесь жить опасно.
– Это не оправдание, – заметил Сноровский. – Миллионы граждан живут, не имея даже простейшего оружия.
– Ну и как живут эти ваши граждане? Служат тем, кто вооружен? Устройство вашего государства порочно. Оно базируется на принципах насилия.
– Любое государство – это аппарат подавления, – возразил Андрей.
– А я не имею в виду конкретно вашу федерацию. Я говорю о всех современных государствах, – келл закурил и снова встал по отношению к Соловьеву вполоборота.
– Как вас зовут? – доброжелательным тоном спросил Андрей.
– Егор.
– А реально, на келлском?
– Примерно так же, я выбрал имя, созвучное с настоящим.
– Расскажите о своей родине.
– Нет, постой, – прервал их диалог Сноровский. – Лирика на десерт. Сколько вас на Земле?
– Я рядовой, – пленник пожал плечами. – Мне неизвестны точные цифры. Примерно тридцать армов.
– Арм – это сколько?
– Тридцать – тридцать пять тысяч бойцов, плюс персонал, всего около пятидесяти тысяч…
– А сколько штыков насчитывал ваш отряд?
– Вместе с персоналом сотню.
– Десять мы отправили на покой, семьдесят четыре взяли, – подсчитал Сноровский. – Еще шестнадцать? Найдем. Какие у вас были задачи?
– Мы всего лишь отряд охраны ворот, – поспешно ответил солдат. – Мы не диверсанты!