Страница:
Коминий
Они сожгут дотла все наши храмы,
А ваши все права, столь дорогие,
Загонят в мышью норку.
Менений
Вести! Вести! -
(трибунам)
Боюсь я, поработали вы славно! -
(Коминию)
Скажи, какие вести? Если б Марций
Соединился с вольсками...
Коминий
Как, "если б"!
Он - бог для них; ведет он их, подобно
Созданью не природы - высшей силы,
Создавшей лучший облик. И они
Идут за ним на все отродье наше
Со смелостью не меньшей, чем мальчишки,
Бегущие за бабочками летом,
Иль мясники, когда идут бить мух.
Менений
Наделали вы дел
С поддержкою ремесленников жалких!
Не понапрасну вы за чернь стояли,
Так чесноком пропахшую.
Коминий
Он Рим
Тряхнет - и затрещат у вас башки.
Менений
Так Геркулес сбивает зрелый плод.
Наделали вы славных дел.
Брут
Однако
Все это правда ли?
Коминий
О да. И раньше
Ты побледнеешь, чем найдешь иное.
Все области {*} с улыбкой восстают
{* Раньше завоеванные Римом.}
И только издеваются над теми,
Которые, как храбрые невежды,
Сопротивляются и гибнут, словно
Упрямые глупцы. Хулить его
Кто может? Кое-что в нем признают
Его враги и ваши.
Менений
Если только
Не пощадит нас благородный муж,
Мы все погибнем здесь.
Коминий
А кто пойдет
Просить пощады? От стыда трибуны
Идти не могут, а народ достоин
Такой же точно жалости, как волк
От пастухов. Когда б его друзья
Ближайшие сказать ему решились:
"Будь к Риму добрым", этими мольбами
Они б себя сравняли с остальными,
Кого по праву ненавидит он,
И стали бы его врагами.
Менений
Правда!
Когда бы подошел он с головнею,
Чтобы поджечь мой дом, я не посмел бы
Ему сказать: "Не надо! Пощади!" -
(Трибунам.)
Да, вы удачно правите делами
С мастеровыми вместе. И недурно
Вы дельце смастерили.
Коминий
Да, нагнали
Вы дрожь на Рим такую, что бессильны
Все средства тут.
Трибуны
Напрасно говоришь,
Что мы нагнали.
Менений
Как! А разве мы?
Любили мы его, но, как скоты
И трусы знатные, мы уступили
Ватаге вашей, а она со свистом
Его изгнала.
Коминий
Боюсь, они его обратно ревом
Сюда пригонят. Тулл Авфидий стал
Вторым по войску, словно воин младший,
Ему во всем покорный, - и для Рима
Опора, сила и подмога вся -
Одно отчаянье.
Входит толпа горожан.
Менений
А, вот и чернь!
Так и Авфидий с ним? -
(Толпе.)
На Рим заразу
Вы навлекли в тот час, когда кидали
Свои засаленные шапки вверх,
В тот час, когда приветствовали криком
Изгнание Кориолана. Вот,
Он сам идет к нам и несет с собою
Для вас бичей не меньше, чем волос
У воинов его на головах.
За шапки, что кидали вы когда-то,
Он столько же снесет голов безмозглых.
Что толковать? Да если всех нас в уголь
Он пережжет, - мы заслужили это!
Горожане
Ужасна эта весть.
1-й Горожанин
Что до меня, -
Сказав: "Изгнать", прибавил я: "А жалко".
2-й Горожанин
Да и я тоже.
3-й Горожанин
И я. Сказать по правде, так говорили очень многие из нас. Мы заботились
об общем благе и хоть соглашались на изгнание, однако это было против нашей
воли.
Коминий
Да что и говорить: голосовать
Вы мастера!
Менений
Вы натворили дел
Своим галденьем!
(Коминию)
Что же? В Капитолий?
Коминий
Куда же больше?
Уходят Коминий и Менений.
Сициний
Ну, по домам, друзья. Не унывайте:
Ведь это все сторонники его;
Они довольны были бы, когда
Все подтвердилось бы, чего они
Как будто испугались. По домам;
Да пободрей глядите.
1-й Горожанин
Да смилостивятся боги над нами! Идем домой, друзья. Говорил я вам, что
мы напрасно изгнали его!
2-й Горожанин
И мы все говорили то же самое. Ну, идем домой.
Уходят горожане.
Брут
Не по сердцу мне эта весть.
Сициний
И мне.
Брут
Идем же в Капитолий. Я бы отдал
Сейчас же половину состоянья,
Чтоб услыхать, что это ложь.
Сициний
Идем.
Уходят.
Лагерь поблизости от Рима.
Входит Авфидий с одним из военачальников.
Авфидий
Так к римлянину льнут?
Военачальник
Он словно всех околдовал;
Его лишь имя всюду поминают:
Во время предобеденной молитвы,
И за едой, и встав из-за стола,
Взамен "спасибо" снова, ими то же.
Да, полководец наш, в походе этом
Своими ты забыт.
Авфидий
Бессилен я:
Начав борьбу, я погубить бы мог
Наш план. Он и со мной надменней стая
С тех пор, как я обнял его впервые;
Того ль я ждал? Но неизменен он -
Таков уж по природе. Должен я
Оправдывать, чего нельзя поправить.
Военачальник
Мой господин, для собственного блага
Ты должен был с ним власти не делить,
А самому вести войска, иль вовсе
Ему начальство сдать.
Авфидий
Тебя я понимаю хорошо,
Но будь уверен, что, когда дойдет
До общего расчета, он не знает,
В чем я сумею обвинить его.
Хотя он сам считает, - и толпа,
По-видимому, так же рассуждает, -
Что он походом славно руководит
И делу вольсков служит превосходно,
В бою дерется, как дракон, и все
Решает взмахом своего меча, -
Он все же нечто упустил, на чем
Себе сломает шею, - если только
Мне шею он не сломит, - в час расчета.
Военачальник
Ты думаешь, он овладеет Римом?
Авфидий
Все города сдаются до осады,
А в Риме знать на стороне его;
Патриции, сенат - ему друзья;
Не воины трибуны; а народ
С такой же легкостью вернет его,
С какой услал в изгнание. И Рим
Он схватит так же, как морской орел
Хватает рыбу, по природе властный {15}.
Он им слугою верным был вначале,
Но перенесть свою не мог он славу.
То гордость ли была, что при удачах
Бессменных развращает человека;
Иль пылкость, не способная вести
Весь ряд удач к одной разумной цели;
Иль, может быть, сама его природа,
Упорная, несклонная к уступкам,
Из-за которой на скамьях совета
Он шлема не снимал и в мирном деле
Был грозен, словно вождь на поле брани, -
Из этого иль то, или другое
(Хоть в нем задатки есть всех этих свойств,
Я не скажу, чтоб все они сполна
Ему присущи были) в том повинно,
Что страх и ненависть к себе он вызвал
И изгнан был за то. Свои заслуги
Он уничтожил, говоря про них.
Зависит наша честь от мненья света,
И силе, хоть и стоящей похвал,
Могилой верной станет та трибуна,
Где превозносится она.
От одного огня другой спасает {*};
{* Раны от ожогов лечили прижиганиями.}
Гвоздем мы выбиваем вбитый гвоздь;
Мы право через право умаляем,
А силу силой же и ослабляем. -
Идем. - О Кай, коль станет Рим твоим,
То сам, несчастный, будешь ты моим.
Уходят.
Рим. Площадь.
Входят Менений, Коминий, Сициний, Брут и другие.
Менений
Нет, не пойду. Вы слышали, что Марций
Сказал тому, который был когда-то
Начальником его и свыше меры
Его любил. Меня он называл
Отцом, а прок какой? Идите вы,
Изгнавшие его, падите ниц
За милю пред палаткой и ползите
Так, на коленях, к милости его.
Когда Коминия не стал он слушать,
Я дома посижу.
Коминий
Не захотел он
Узнать меня.
Менений
(трибунам)
Вы слышите?
Коминий
А все же
Разок назвал по имени меня.
Ему напомнил я про дружбу нашу,
Про то, как кровь мы вместе проливали, -
Сказал, что все прозванья отвергает,
Что он - никто, безвестный, безыменный,
Пока в огне пылающего Рима
Не выкует он имени себе.
Менений
Да, да, вы поработали на славу,
Трибуны! Уголь станет нынче дешев.
Вас долго будут в Риме вспоминать.
Коминий
Я говорил о том, как благородно
Простить того, кто милости не ждет;
Ответил он, что Рим просить не должен
Того, кого он сам же покарал.
Менений
И дельно: что ж сказать он мог иное?
Коминий
Я пробовал в нем жалость пробудить
К друзьям его ближайшим. Он ответил,
Что некогда ему их отбирать
В гнилой мякинной куче и что глупо
Оставить несожженной эту кучу
Зловонную, чтоб из нее спасти
Два или три несчастные зерна.
Менений
Два или три зерна! Одно - я сам,
Другие - мать, жена его, ребенок,
Да этот храбрый воин, - вот все зерна.
А вы - мякина сгнившая, и вонь
Луны превыше здесь от вас идет.
За вас сгорим мы!
Сициний
Не сердись же. Если
Не хочешь ты помочь нам в тяжкий час,
То нас бедой хотя бы не кори.
А все же, если бы ты согласился
За родину просить Кориолана,
Язык твой бойкий больше бы помог нам,
Чем все дружины наши.
Менений
В это дело
Я не хочу мешаться.
Сициний
Молим мы:
Иди к нему!
Менений
Зачем? С какою целью?
Брут
Хоть испытай, что может дружба ваша
Для Рима сделать.
Менений
Чтобы потом вернуться, как Коминий,
Невыслушанным даже? Только это?
Чтоб к вам пришел я, тяжко оскорбленный
Его холодностью?
Сициний
И все ж тогда
От Рима благодарность ты получишь,
Поскольку постарался для него.
Менений
Что ж, попытаюсь; полагаю я,
Меня он станет слушать. Хоть и горько
Подумать, как он губы закусил
И "гм" сказал Коминию при этом!
Должно быть, был не в духе, не обедал.
С пустыми жилами, - с холодной кровью,
Мы хмуримся на утреннее солнце,
Не склонны ни дарить мы, ни прощать;
Но если мы заполним эти трубы,
Каналы крови, пищей и вином,
Тогда уступчивей и души наши,
Чем в час, когда постимся, как жрецы, -
Поэтому я лучше подожду,
Пока он пообедает, а после
Начну его просить.
Брут
Ты к доброте его дорогу знаешь
И не свернешь с нее.
Менений
Ну, будь, что будет!
Попробую! И скоро я узнаю,
Чем это кончится.
Уходит.
Коминий
Не станет Марций
Его и слушать.
Сициний
Почему бы нет?
Коминий
Я расскажу тебе: он там сидит,
Весь в золоте; глаза его пылают
Огнем, способным Рим испепелить;
Его обида - милости тюремщик.
Я преклонил колени. Он едва
Промолвил: "Встань" - и удалил меня
Вот так, движением руки безмолвным.
Затем мне письменно дал знать о том,
Что станет делать и чего не станет,
Поскольку клятвой он себя связал {16}.
Итак, надежды тщетны,
Коль мать его с женой нам не помогут:
Они хотят его молить, я слышал,
Быть милосердным к родине. Идем же.
Попросим ласково их поспешить.
Уходят.
Передовой пост лагеря вольсков перед Римом.
Часовые стоят на страже. К ним подходит Менений.
1-й расовой
Стой! Ты откуда?
2-й Часовой
Стой! Ступай назад!
Менений
Вы честно стражу держите - хвалю вас.
Но я сановник и имею дело
К Кориолану.
1-й Часовой
А откуда ты?
Менений
Из Рима я.
1-й Часовой
Нельзя пройти. Назад!
Не хочет вождь иметь сношений с Римом.
2-й Часовой
Увидишь раньше в пламени свой Рим,
Чем говорить с Кориоланом будешь.
Менений
Любезные друзья, когда ваш вождь
О Риме и друзьях своих при вас
Говаривал, - ручаюсь, что меня
Он поминал. Зовут меня Менений.
1-й Часовой
И все-таки - назад. Не пропускаем
И с именем почетным.
Менений
Слушай, малый;
Твой вождь меня особенно любил.
Я книгой был его деяний добрых,
В которой о его бессмертной славе,
Преувеличенной, быть может, мною,
Читали люди; ибо я всегда
Моих друзей (а он из них был первый)
В полнейшей мере признавал заслуги,
Насколько с истиной согласно это.
Порой случалось даже - словно шар,
Что пущен по обманчивой дорожке {*},
{* По дорожке, длина и покатость
которой неясны пустившему шар.}
Я слишком уносился вдаль, готовый
Крупицу лжи прибавить к похвалам,
Поэтому пусти меня, приятель.
1-й Часовой
Уверяю тебя, когда бы ты налгал в его похвалу столько же, сколько
наговорил слов в свою пользу, то и тогда я не пропустил бы тебя. Нет, даже
если бы ложь считалась такою же добродетелью, как и целомудрие. Поэтому -
уходи назад.
Менений
Да пойми же, приятель, что меня зовут Менений и что я всегда был на
стороне твоего вождя.
2-й Часовой
Хоть ты и был, как сам уверяешь, его облыгателем, я, обязанный на
службе его говорить правду, заявляю, что не пропущу тебя. Поэтому - уходи
назад.
Менений
Можешь ты мне сказать, обедал он или нет? Потому что я не хотел бы
толковать с ним, пока он не пообедал.
1-й Часовой
Ведь ты римлянин?
Менений
Так же, как и твой вождь.
1-й Часовой
Так ты должен ненавидеть Рим так же сильно, как и он. Неужели ты
думаешь, что, выбросив за ворота своего лучшего защитника и отдав врагу, в
угоду бессмысленной толпе, свой собственный щит, вы так легко избегнете
мести нашего вождя с помощью воплей ваших старух, сложенных рук ваших
дочерей или немощных просьб такого слабоумного старика, как ты? Неужели ты
надеешься своим слабым дыханием задуть пламя, которое неминуемо охватит
ваш город? Нет, вы ошиблись, а потому возвращайся в Рим и готовься к казни.
Вы осуждены, и наш вождь поклялся, что никому не будет пощады.
Менений
Ах ты, бездельник! Если бы твой вождь знал, что я здесь, он отнесся бы
ко мне с уважением.
1-й Часовой
Полно болтать, он тебя и не знает вовсе.
Менений
Я говорю о вашем полководце.
1-й Часовой
Моему полководцу нет дела до тебя. Уходи назад, говорят тебе, или я
выпущу последние полпинты твоей крови. Назад! Кроме пинков, ты здесь ничего
не получишь. Назад!
Менений
Послушай, послушай, приятель...
Входят Кориолан и Авфидий.
Кориолан
Что тут случилось?
Менений
(1-му Часовому)
Ну, голубчик, теперь тебе попадет! Ты увидишь, как меня здесь уважают.
Ты поймешь, что какому-то жалкому часовому не отогнать меня от сынка моего
Кориолана. Послушай, как мы с ним будем разговаривать, и ты смекнешь, что не
миновать тебе повешения или иной смерти, еще более для зрителей
продолжительной, а для тебя мучительной. Ну, смотри теперь и падай в обморок
от того, что тебе предстоит. - (Кориолану.) Великие боги ежечасно держат
совет о твоем благоденствии и любят тебя не меньше, чем твой старый отец
Менений. Сын мой, сын мой! Ты готовишь пожар для нас; но гляди, вот влага,
которая зальет его. Меня с трудом уговорили пойти к тебе; но так как я был
уверен, что никто, кроме меня, не может тебя тронуть, вздохи римлян выдули
меня за ворота города, и вот, я заклинаю тебя - прости Рим и твоих умоляющих
сограждан. Да смягчат благие боги твой гнев и направят подонки его на этого
вот слугу, который, как пень, загородил мне дорогу к тебе.
Кориолан
Прочь!
Менений
Как! Прочь?
Кориолан
Жена, и мать, и сын - я их не знаю,
Дела мои - на службе у других.
Хоть месть - моя, но право на пощаду
Я отдал вольскам. Память дружбы нашей
Меня не склонит к милости: скорее
Я дружбу ту забвеньем отравлю.
Иди же прочь! Мой слух для слов мольбы
Надежней замкнут, чем ворота Рима
От войск моих. Но так как прежде я
Любил тебя, возьми бумагу эту.
Ее я для тебя писал и думал
Послать тебе.
(Дает ему письмо.)
Затем, Менений, слов
Передо мной не трать. - Авфидий, в Риме
Его любил я; но теперь - ты видишь...
Авфидий
Да, верен ты себе.
Уходят Кориолан и Авфидий.
1-й Часовой
Ну, достойный муж, так твое имя - Менений?
2-й Часовой
Видишь, какая в нем оказалась сила! Дорогу домой ты, наверно, знаешь?
1-й Часовой
Славно нас отчитали за то, что мы не пропустили ваше великолепие?
2-й Часовой
Отчего же это мне надо было упасть в обморок?
Менений
Мне нет дела ни до вашего вождя, ни до всего света. А о такой дряни,
как вы, я и думать не хочу: вы слишком ничтожны. Кто сам готов наложить на
себя руки, тот не боится убийц. Пусть ваш вождь творит свое злое дело. А вы
оставайтесь тем, что вы есть, только пусть ваше убожество возрастает с
годами! Скажу вам то, что вы мне говорили: "Прочь!"
Уходит.
1-й Часовой
Нечего сказать, славный человек!
2-й Часовой
Вождь наш - достойный человек: будто скала или дуб, с которым ветру не
справиться.
Уходят.
Палатка Кориолана.
Входят Кориолан, Авфидий и другие.
Кориолан
Так завтра мы поставим наше войско
Под римскими стенами. -
(Авфидию.)
Мой товарищ,
Ты можешь сообщить вельможам вольсков.
Что честно я служил.
Авфидий
Лишь их веленья
Ты исполнял; был глух к моленьям Рима;
Не выслушал ни разу частных просьб
Друзей, уверенных в тебе.
Кориолан
Старик,
Которого сейчас с разбитым сердцем
Прогнал я в Рим, боготворил меня,
Любил меня отцовскою любовью.
Для них была последняя надежда-
Его посольство. Ради старой дружбы
К нему, - хоть он и встречен был сурово, -
Я снова предложил им те условья,
Которые они уже отвергли,
Да и теперь принять едва ли могут.
Чтобы его утешить (он ведь думал,
Что большего достигнет), я прибавил
Ничтожные уступки. Но отныне
Посольств не буду больше принимать.
И просьб ни от друзей, ни от сената
Не стану слушать я.
(За сценой шум.)
Что там за шум?
Хотят склонить меня нарушить клятву
В тот миг, когда я дал ее? О нет!
Входят в траурной одежде Виргилия, Волумыия, ведущая маленького Марция,
Валерия и свита.
Жена моя идет сюда; за нею
Та форма благородная, в которой
Сложилось это тело,
(указывая на себя)
и ведет
С собою внука кровного. Но прочь,
Любовь! Долой оковы и права
Природы! Добродетелью пускай
Мое упорство будет! Как прелестны
Ее осанка и голубки взор!
Отрекся б ради них и бог от клятвы!
Растроган я, не тверже я других.
Передо мной склонилась мать моя, -
Перед кротовиной Олимп согнулся;
И мальчик мой меня как будто молит:
"О, пощади!" Пусть вольски вспашут Рим
И взборонят Италию, - не буду
Я никогда птенцом бессильным, слабым,
Чтобы слепым влеченьям подчиниться,
Но до конца таким останусь, словно
Сам человек лишь был творцом себя,
Родства не зная никакого.
Виргилия
Муж мой
И повелитель!
Кориолан
Я гляжу теперь
Уже не так, как в Риме.
Виргилия
Это скорбь
Так изменила нас: вот почему
Ты не узнал нас.
Кориолан
Как актер дрянной,
Забыл я роль свою, и ждет меня
Позор великий. - Плоть моя родная,
Прости мою жестокость! Но при этом
Не говори мне только: "Рим прости!"
(Целует Виргилию.)
Твой поцелуй мне сладостен, как месть,
И так же долог, как мое изгнанье.
Клянусь ревнивою царицей неба {*},
{* Юноной, ревнивой супругой Юпитера.}
Что поцелуй твой я сберег, и губы
Его всегда хранили в чистоте. -
Но, боги, я болтаю, мать оставив,
Почтеннейшую в мире, без поклона!
(Становится на колени.)
Склонитесь в прах, мои колени, так,
Чтоб глубже след почтенья я оставил,
Чем кто-либо когда из сыновей.
Волумния
О, встань, благословенный! Пред тобой
Не на подушку, а на жесткий камень
Я опущу колени, чтоб исполнить
Долг матери пред сыном, до сих пор
Превратно толковавшийся!
(Становится на колени.)
Кориолан
Что вижу!
Ты преклонила предо мной колени,
Пред сыном, что наказан тяжко был?
Так пусть каменья с берегов голодных
Ударят вверх по звездам; ветер буйный
Захлещет пусть ветвями гордых кедров
По пламенному солнцу. Что же трудно,
Раз стало все возможным?
Волумния
Ты - мой воин:
Я создала тебя. - Ты узнаешь ли
Они сожгут дотла все наши храмы,
А ваши все права, столь дорогие,
Загонят в мышью норку.
Менений
Вести! Вести! -
(трибунам)
Боюсь я, поработали вы славно! -
(Коминию)
Скажи, какие вести? Если б Марций
Соединился с вольсками...
Коминий
Как, "если б"!
Он - бог для них; ведет он их, подобно
Созданью не природы - высшей силы,
Создавшей лучший облик. И они
Идут за ним на все отродье наше
Со смелостью не меньшей, чем мальчишки,
Бегущие за бабочками летом,
Иль мясники, когда идут бить мух.
Менений
Наделали вы дел
С поддержкою ремесленников жалких!
Не понапрасну вы за чернь стояли,
Так чесноком пропахшую.
Коминий
Он Рим
Тряхнет - и затрещат у вас башки.
Менений
Так Геркулес сбивает зрелый плод.
Наделали вы славных дел.
Брут
Однако
Все это правда ли?
Коминий
О да. И раньше
Ты побледнеешь, чем найдешь иное.
Все области {*} с улыбкой восстают
{* Раньше завоеванные Римом.}
И только издеваются над теми,
Которые, как храбрые невежды,
Сопротивляются и гибнут, словно
Упрямые глупцы. Хулить его
Кто может? Кое-что в нем признают
Его враги и ваши.
Менений
Если только
Не пощадит нас благородный муж,
Мы все погибнем здесь.
Коминий
А кто пойдет
Просить пощады? От стыда трибуны
Идти не могут, а народ достоин
Такой же точно жалости, как волк
От пастухов. Когда б его друзья
Ближайшие сказать ему решились:
"Будь к Риму добрым", этими мольбами
Они б себя сравняли с остальными,
Кого по праву ненавидит он,
И стали бы его врагами.
Менений
Правда!
Когда бы подошел он с головнею,
Чтобы поджечь мой дом, я не посмел бы
Ему сказать: "Не надо! Пощади!" -
(Трибунам.)
Да, вы удачно правите делами
С мастеровыми вместе. И недурно
Вы дельце смастерили.
Коминий
Да, нагнали
Вы дрожь на Рим такую, что бессильны
Все средства тут.
Трибуны
Напрасно говоришь,
Что мы нагнали.
Менений
Как! А разве мы?
Любили мы его, но, как скоты
И трусы знатные, мы уступили
Ватаге вашей, а она со свистом
Его изгнала.
Коминий
Боюсь, они его обратно ревом
Сюда пригонят. Тулл Авфидий стал
Вторым по войску, словно воин младший,
Ему во всем покорный, - и для Рима
Опора, сила и подмога вся -
Одно отчаянье.
Входит толпа горожан.
Менений
А, вот и чернь!
Так и Авфидий с ним? -
(Толпе.)
На Рим заразу
Вы навлекли в тот час, когда кидали
Свои засаленные шапки вверх,
В тот час, когда приветствовали криком
Изгнание Кориолана. Вот,
Он сам идет к нам и несет с собою
Для вас бичей не меньше, чем волос
У воинов его на головах.
За шапки, что кидали вы когда-то,
Он столько же снесет голов безмозглых.
Что толковать? Да если всех нас в уголь
Он пережжет, - мы заслужили это!
Горожане
Ужасна эта весть.
1-й Горожанин
Что до меня, -
Сказав: "Изгнать", прибавил я: "А жалко".
2-й Горожанин
Да и я тоже.
3-й Горожанин
И я. Сказать по правде, так говорили очень многие из нас. Мы заботились
об общем благе и хоть соглашались на изгнание, однако это было против нашей
воли.
Коминий
Да что и говорить: голосовать
Вы мастера!
Менений
Вы натворили дел
Своим галденьем!
(Коминию)
Что же? В Капитолий?
Коминий
Куда же больше?
Уходят Коминий и Менений.
Сициний
Ну, по домам, друзья. Не унывайте:
Ведь это все сторонники его;
Они довольны были бы, когда
Все подтвердилось бы, чего они
Как будто испугались. По домам;
Да пободрей глядите.
1-й Горожанин
Да смилостивятся боги над нами! Идем домой, друзья. Говорил я вам, что
мы напрасно изгнали его!
2-й Горожанин
И мы все говорили то же самое. Ну, идем домой.
Уходят горожане.
Брут
Не по сердцу мне эта весть.
Сициний
И мне.
Брут
Идем же в Капитолий. Я бы отдал
Сейчас же половину состоянья,
Чтоб услыхать, что это ложь.
Сициний
Идем.
Уходят.
Лагерь поблизости от Рима.
Входит Авфидий с одним из военачальников.
Авфидий
Так к римлянину льнут?
Военачальник
Он словно всех околдовал;
Его лишь имя всюду поминают:
Во время предобеденной молитвы,
И за едой, и встав из-за стола,
Взамен "спасибо" снова, ими то же.
Да, полководец наш, в походе этом
Своими ты забыт.
Авфидий
Бессилен я:
Начав борьбу, я погубить бы мог
Наш план. Он и со мной надменней стая
С тех пор, как я обнял его впервые;
Того ль я ждал? Но неизменен он -
Таков уж по природе. Должен я
Оправдывать, чего нельзя поправить.
Военачальник
Мой господин, для собственного блага
Ты должен был с ним власти не делить,
А самому вести войска, иль вовсе
Ему начальство сдать.
Авфидий
Тебя я понимаю хорошо,
Но будь уверен, что, когда дойдет
До общего расчета, он не знает,
В чем я сумею обвинить его.
Хотя он сам считает, - и толпа,
По-видимому, так же рассуждает, -
Что он походом славно руководит
И делу вольсков служит превосходно,
В бою дерется, как дракон, и все
Решает взмахом своего меча, -
Он все же нечто упустил, на чем
Себе сломает шею, - если только
Мне шею он не сломит, - в час расчета.
Военачальник
Ты думаешь, он овладеет Римом?
Авфидий
Все города сдаются до осады,
А в Риме знать на стороне его;
Патриции, сенат - ему друзья;
Не воины трибуны; а народ
С такой же легкостью вернет его,
С какой услал в изгнание. И Рим
Он схватит так же, как морской орел
Хватает рыбу, по природе властный {15}.
Он им слугою верным был вначале,
Но перенесть свою не мог он славу.
То гордость ли была, что при удачах
Бессменных развращает человека;
Иль пылкость, не способная вести
Весь ряд удач к одной разумной цели;
Иль, может быть, сама его природа,
Упорная, несклонная к уступкам,
Из-за которой на скамьях совета
Он шлема не снимал и в мирном деле
Был грозен, словно вождь на поле брани, -
Из этого иль то, или другое
(Хоть в нем задатки есть всех этих свойств,
Я не скажу, чтоб все они сполна
Ему присущи были) в том повинно,
Что страх и ненависть к себе он вызвал
И изгнан был за то. Свои заслуги
Он уничтожил, говоря про них.
Зависит наша честь от мненья света,
И силе, хоть и стоящей похвал,
Могилой верной станет та трибуна,
Где превозносится она.
От одного огня другой спасает {*};
{* Раны от ожогов лечили прижиганиями.}
Гвоздем мы выбиваем вбитый гвоздь;
Мы право через право умаляем,
А силу силой же и ослабляем. -
Идем. - О Кай, коль станет Рим твоим,
То сам, несчастный, будешь ты моим.
Уходят.
Рим. Площадь.
Входят Менений, Коминий, Сициний, Брут и другие.
Менений
Нет, не пойду. Вы слышали, что Марций
Сказал тому, который был когда-то
Начальником его и свыше меры
Его любил. Меня он называл
Отцом, а прок какой? Идите вы,
Изгнавшие его, падите ниц
За милю пред палаткой и ползите
Так, на коленях, к милости его.
Когда Коминия не стал он слушать,
Я дома посижу.
Коминий
Не захотел он
Узнать меня.
Менений
(трибунам)
Вы слышите?
Коминий
А все же
Разок назвал по имени меня.
Ему напомнил я про дружбу нашу,
Про то, как кровь мы вместе проливали, -
Сказал, что все прозванья отвергает,
Что он - никто, безвестный, безыменный,
Пока в огне пылающего Рима
Не выкует он имени себе.
Менений
Да, да, вы поработали на славу,
Трибуны! Уголь станет нынче дешев.
Вас долго будут в Риме вспоминать.
Коминий
Я говорил о том, как благородно
Простить того, кто милости не ждет;
Ответил он, что Рим просить не должен
Того, кого он сам же покарал.
Менений
И дельно: что ж сказать он мог иное?
Коминий
Я пробовал в нем жалость пробудить
К друзьям его ближайшим. Он ответил,
Что некогда ему их отбирать
В гнилой мякинной куче и что глупо
Оставить несожженной эту кучу
Зловонную, чтоб из нее спасти
Два или три несчастные зерна.
Менений
Два или три зерна! Одно - я сам,
Другие - мать, жена его, ребенок,
Да этот храбрый воин, - вот все зерна.
А вы - мякина сгнившая, и вонь
Луны превыше здесь от вас идет.
За вас сгорим мы!
Сициний
Не сердись же. Если
Не хочешь ты помочь нам в тяжкий час,
То нас бедой хотя бы не кори.
А все же, если бы ты согласился
За родину просить Кориолана,
Язык твой бойкий больше бы помог нам,
Чем все дружины наши.
Менений
В это дело
Я не хочу мешаться.
Сициний
Молим мы:
Иди к нему!
Менений
Зачем? С какою целью?
Брут
Хоть испытай, что может дружба ваша
Для Рима сделать.
Менений
Чтобы потом вернуться, как Коминий,
Невыслушанным даже? Только это?
Чтоб к вам пришел я, тяжко оскорбленный
Его холодностью?
Сициний
И все ж тогда
От Рима благодарность ты получишь,
Поскольку постарался для него.
Менений
Что ж, попытаюсь; полагаю я,
Меня он станет слушать. Хоть и горько
Подумать, как он губы закусил
И "гм" сказал Коминию при этом!
Должно быть, был не в духе, не обедал.
С пустыми жилами, - с холодной кровью,
Мы хмуримся на утреннее солнце,
Не склонны ни дарить мы, ни прощать;
Но если мы заполним эти трубы,
Каналы крови, пищей и вином,
Тогда уступчивей и души наши,
Чем в час, когда постимся, как жрецы, -
Поэтому я лучше подожду,
Пока он пообедает, а после
Начну его просить.
Брут
Ты к доброте его дорогу знаешь
И не свернешь с нее.
Менений
Ну, будь, что будет!
Попробую! И скоро я узнаю,
Чем это кончится.
Уходит.
Коминий
Не станет Марций
Его и слушать.
Сициний
Почему бы нет?
Коминий
Я расскажу тебе: он там сидит,
Весь в золоте; глаза его пылают
Огнем, способным Рим испепелить;
Его обида - милости тюремщик.
Я преклонил колени. Он едва
Промолвил: "Встань" - и удалил меня
Вот так, движением руки безмолвным.
Затем мне письменно дал знать о том,
Что станет делать и чего не станет,
Поскольку клятвой он себя связал {16}.
Итак, надежды тщетны,
Коль мать его с женой нам не помогут:
Они хотят его молить, я слышал,
Быть милосердным к родине. Идем же.
Попросим ласково их поспешить.
Уходят.
Передовой пост лагеря вольсков перед Римом.
Часовые стоят на страже. К ним подходит Менений.
1-й расовой
Стой! Ты откуда?
2-й Часовой
Стой! Ступай назад!
Менений
Вы честно стражу держите - хвалю вас.
Но я сановник и имею дело
К Кориолану.
1-й Часовой
А откуда ты?
Менений
Из Рима я.
1-й Часовой
Нельзя пройти. Назад!
Не хочет вождь иметь сношений с Римом.
2-й Часовой
Увидишь раньше в пламени свой Рим,
Чем говорить с Кориоланом будешь.
Менений
Любезные друзья, когда ваш вождь
О Риме и друзьях своих при вас
Говаривал, - ручаюсь, что меня
Он поминал. Зовут меня Менений.
1-й Часовой
И все-таки - назад. Не пропускаем
И с именем почетным.
Менений
Слушай, малый;
Твой вождь меня особенно любил.
Я книгой был его деяний добрых,
В которой о его бессмертной славе,
Преувеличенной, быть может, мною,
Читали люди; ибо я всегда
Моих друзей (а он из них был первый)
В полнейшей мере признавал заслуги,
Насколько с истиной согласно это.
Порой случалось даже - словно шар,
Что пущен по обманчивой дорожке {*},
{* По дорожке, длина и покатость
которой неясны пустившему шар.}
Я слишком уносился вдаль, готовый
Крупицу лжи прибавить к похвалам,
Поэтому пусти меня, приятель.
1-й Часовой
Уверяю тебя, когда бы ты налгал в его похвалу столько же, сколько
наговорил слов в свою пользу, то и тогда я не пропустил бы тебя. Нет, даже
если бы ложь считалась такою же добродетелью, как и целомудрие. Поэтому -
уходи назад.
Менений
Да пойми же, приятель, что меня зовут Менений и что я всегда был на
стороне твоего вождя.
2-й Часовой
Хоть ты и был, как сам уверяешь, его облыгателем, я, обязанный на
службе его говорить правду, заявляю, что не пропущу тебя. Поэтому - уходи
назад.
Менений
Можешь ты мне сказать, обедал он или нет? Потому что я не хотел бы
толковать с ним, пока он не пообедал.
1-й Часовой
Ведь ты римлянин?
Менений
Так же, как и твой вождь.
1-й Часовой
Так ты должен ненавидеть Рим так же сильно, как и он. Неужели ты
думаешь, что, выбросив за ворота своего лучшего защитника и отдав врагу, в
угоду бессмысленной толпе, свой собственный щит, вы так легко избегнете
мести нашего вождя с помощью воплей ваших старух, сложенных рук ваших
дочерей или немощных просьб такого слабоумного старика, как ты? Неужели ты
надеешься своим слабым дыханием задуть пламя, которое неминуемо охватит
ваш город? Нет, вы ошиблись, а потому возвращайся в Рим и готовься к казни.
Вы осуждены, и наш вождь поклялся, что никому не будет пощады.
Менений
Ах ты, бездельник! Если бы твой вождь знал, что я здесь, он отнесся бы
ко мне с уважением.
1-й Часовой
Полно болтать, он тебя и не знает вовсе.
Менений
Я говорю о вашем полководце.
1-й Часовой
Моему полководцу нет дела до тебя. Уходи назад, говорят тебе, или я
выпущу последние полпинты твоей крови. Назад! Кроме пинков, ты здесь ничего
не получишь. Назад!
Менений
Послушай, послушай, приятель...
Входят Кориолан и Авфидий.
Кориолан
Что тут случилось?
Менений
(1-му Часовому)
Ну, голубчик, теперь тебе попадет! Ты увидишь, как меня здесь уважают.
Ты поймешь, что какому-то жалкому часовому не отогнать меня от сынка моего
Кориолана. Послушай, как мы с ним будем разговаривать, и ты смекнешь, что не
миновать тебе повешения или иной смерти, еще более для зрителей
продолжительной, а для тебя мучительной. Ну, смотри теперь и падай в обморок
от того, что тебе предстоит. - (Кориолану.) Великие боги ежечасно держат
совет о твоем благоденствии и любят тебя не меньше, чем твой старый отец
Менений. Сын мой, сын мой! Ты готовишь пожар для нас; но гляди, вот влага,
которая зальет его. Меня с трудом уговорили пойти к тебе; но так как я был
уверен, что никто, кроме меня, не может тебя тронуть, вздохи римлян выдули
меня за ворота города, и вот, я заклинаю тебя - прости Рим и твоих умоляющих
сограждан. Да смягчат благие боги твой гнев и направят подонки его на этого
вот слугу, который, как пень, загородил мне дорогу к тебе.
Кориолан
Прочь!
Менений
Как! Прочь?
Кориолан
Жена, и мать, и сын - я их не знаю,
Дела мои - на службе у других.
Хоть месть - моя, но право на пощаду
Я отдал вольскам. Память дружбы нашей
Меня не склонит к милости: скорее
Я дружбу ту забвеньем отравлю.
Иди же прочь! Мой слух для слов мольбы
Надежней замкнут, чем ворота Рима
От войск моих. Но так как прежде я
Любил тебя, возьми бумагу эту.
Ее я для тебя писал и думал
Послать тебе.
(Дает ему письмо.)
Затем, Менений, слов
Передо мной не трать. - Авфидий, в Риме
Его любил я; но теперь - ты видишь...
Авфидий
Да, верен ты себе.
Уходят Кориолан и Авфидий.
1-й Часовой
Ну, достойный муж, так твое имя - Менений?
2-й Часовой
Видишь, какая в нем оказалась сила! Дорогу домой ты, наверно, знаешь?
1-й Часовой
Славно нас отчитали за то, что мы не пропустили ваше великолепие?
2-й Часовой
Отчего же это мне надо было упасть в обморок?
Менений
Мне нет дела ни до вашего вождя, ни до всего света. А о такой дряни,
как вы, я и думать не хочу: вы слишком ничтожны. Кто сам готов наложить на
себя руки, тот не боится убийц. Пусть ваш вождь творит свое злое дело. А вы
оставайтесь тем, что вы есть, только пусть ваше убожество возрастает с
годами! Скажу вам то, что вы мне говорили: "Прочь!"
Уходит.
1-й Часовой
Нечего сказать, славный человек!
2-й Часовой
Вождь наш - достойный человек: будто скала или дуб, с которым ветру не
справиться.
Уходят.
Палатка Кориолана.
Входят Кориолан, Авфидий и другие.
Кориолан
Так завтра мы поставим наше войско
Под римскими стенами. -
(Авфидию.)
Мой товарищ,
Ты можешь сообщить вельможам вольсков.
Что честно я служил.
Авфидий
Лишь их веленья
Ты исполнял; был глух к моленьям Рима;
Не выслушал ни разу частных просьб
Друзей, уверенных в тебе.
Кориолан
Старик,
Которого сейчас с разбитым сердцем
Прогнал я в Рим, боготворил меня,
Любил меня отцовскою любовью.
Для них была последняя надежда-
Его посольство. Ради старой дружбы
К нему, - хоть он и встречен был сурово, -
Я снова предложил им те условья,
Которые они уже отвергли,
Да и теперь принять едва ли могут.
Чтобы его утешить (он ведь думал,
Что большего достигнет), я прибавил
Ничтожные уступки. Но отныне
Посольств не буду больше принимать.
И просьб ни от друзей, ни от сената
Не стану слушать я.
(За сценой шум.)
Что там за шум?
Хотят склонить меня нарушить клятву
В тот миг, когда я дал ее? О нет!
Входят в траурной одежде Виргилия, Волумыия, ведущая маленького Марция,
Валерия и свита.
Жена моя идет сюда; за нею
Та форма благородная, в которой
Сложилось это тело,
(указывая на себя)
и ведет
С собою внука кровного. Но прочь,
Любовь! Долой оковы и права
Природы! Добродетелью пускай
Мое упорство будет! Как прелестны
Ее осанка и голубки взор!
Отрекся б ради них и бог от клятвы!
Растроган я, не тверже я других.
Передо мной склонилась мать моя, -
Перед кротовиной Олимп согнулся;
И мальчик мой меня как будто молит:
"О, пощади!" Пусть вольски вспашут Рим
И взборонят Италию, - не буду
Я никогда птенцом бессильным, слабым,
Чтобы слепым влеченьям подчиниться,
Но до конца таким останусь, словно
Сам человек лишь был творцом себя,
Родства не зная никакого.
Виргилия
Муж мой
И повелитель!
Кориолан
Я гляжу теперь
Уже не так, как в Риме.
Виргилия
Это скорбь
Так изменила нас: вот почему
Ты не узнал нас.
Кориолан
Как актер дрянной,
Забыл я роль свою, и ждет меня
Позор великий. - Плоть моя родная,
Прости мою жестокость! Но при этом
Не говори мне только: "Рим прости!"
(Целует Виргилию.)
Твой поцелуй мне сладостен, как месть,
И так же долог, как мое изгнанье.
Клянусь ревнивою царицей неба {*},
{* Юноной, ревнивой супругой Юпитера.}
Что поцелуй твой я сберег, и губы
Его всегда хранили в чистоте. -
Но, боги, я болтаю, мать оставив,
Почтеннейшую в мире, без поклона!
(Становится на колени.)
Склонитесь в прах, мои колени, так,
Чтоб глубже след почтенья я оставил,
Чем кто-либо когда из сыновей.
Волумния
О, встань, благословенный! Пред тобой
Не на подушку, а на жесткий камень
Я опущу колени, чтоб исполнить
Долг матери пред сыном, до сих пор
Превратно толковавшийся!
(Становится на колени.)
Кориолан
Что вижу!
Ты преклонила предо мной колени,
Пред сыном, что наказан тяжко был?
Так пусть каменья с берегов голодных
Ударят вверх по звездам; ветер буйный
Захлещет пусть ветвями гордых кедров
По пламенному солнцу. Что же трудно,
Раз стало все возможным?
Волумния
Ты - мой воин:
Я создала тебя. - Ты узнаешь ли