Страница:
– Что появилось то, – переспросил он.
– Что-что, да туша эта, как ты и говорил.
– Тьфу ты, ни чего не пойму, говори ты толком, что ты мне голову морочишь, какая такая туша, – раздраженно заговорил Кондрат.
– Да туша кабана у дверей моих сегодня ночью появилась, помнишь ты зайцев то рассматривал у меня и сказал, что и кабан может появиться, ну вспомнил что ли.
– Кондрат вспомнил, так вспомнил, что ложка в кружке забрякала. Он с волнением поставил кружку на стол, убрал руки со стола, уперся ими в колени и что то про себя забормотал. Не может быть, как же так…, не учто он…, не ужели он все таки…, с ума сойти просто. Так он бормотал, что-то, уставившись глазами в одну точку, как будто он смотрел сквозь стену в темный лес.
– Дед Кондрат, что ты говоришь, кто он, дед Кондрат, о ком ты говоришь, дед Кондрат, – с волнением говорила Настя.
– А…, что, – очухался дед Кондрат, – да нет, это я так про себя думал.
– А ну ка, расскажи-ка по подробнее Настюха, как было дело.
– Ночью вдруг Белка соскочила, да давай лаять. Я подумала, может медведь шатун забрел ко мне. Я схватила ружье и встала у окна, думала если вдруг в окно полезет, я его и встречу в упор. А после и Белка стала затихать, пока совсем не успокоилась А я боюсь выйти на улицу и не знаю, что и делать. А тут слышу, в окно Гришка мой стучится, стучится да каркает, как будто на улицу меня зовет. Ну я и подумала, раз Гришка прилетел, значит наверное ни кого уже во дворе не должно быть. По тихоньку вышла, а перед крыльцом и лежит здоровый кабан. Я не долго думая и к тебе. Вот и все, закончила Настя.
– Ты его трогала, не замерзший он.
– Нет свежий, только что видно забитый, не остыл еще. Да я его, когда поехала, накрыла разным тряпьем, так что долго не замерзнет.
– Это хорошо, – промолвил Кондрат. Ты его осмотрела, шкура целая.
– На улице темно было, но видела, что на шее у него, по моему, раны были, да я торопилась очень и не разглядывала.
– Тогда нужно ехать, пока туша не застыла, а то потом и топором не разрубишь. Ты пока сиди, грейся, а я пойду Прошку запрягу в сани, да соберусь. Кондрат оделся и вышел. Запряг Прошку в сани, собрал нужный инструмент: ножи необходимые для разделки, топор. Сложил все в сани.
– Ну, пошли Настя, – сказал он зайдя в избу. Захватил ружье, патроны и вышел следом. Ты Настя возьми Белку с собой в сани, а то не угнаться ей будет за Серым, запыхается. И так вон сколько пробежала, пока сюда добрались. Кондрат привязал кобылу у Насти сзади за санями. Уселся рядом с Настей, крикнул Серому, – Серый пошли, в перед Серый. Тому не надо было говорить дважды, он выскочил со двора и помчался по дороге.
– Но, Прошка, пошел, милый, – крикнул Кондрат.
Тот с места рванул резво и пошел быстрой рысью, радуясь, что можно теперь хорошо размяться после долгого стояния во дворе. Домчались они хорошо, быстро, без задержек. Кондрат подошел к крыльцу, откинул полог с туши…, да, – промолвил он, – вот это зверь, смотри Настя, какой матерый самец. Клыки то, какие здоровые, такого и медведь обойдет стороной, да и я таких ни когда не встречал. Надо же, где это он заловил такого. Но раздумывать было не когда, нужно было действовать. Что бы оттащить его от крыльца, нечего и было думать, им вдвоем было это не под силу. Кондрат зацепил задние ноги веревкой, другой конец привязал к саням, Прошка и стащил его в сторону. Кондрат взялся за дело, а Настя ушла в избу топить печь и готовить обед. Кондрату пришлось конечно попыхтеть, не без этого, попробуй-ка, управься один. Но ничего, дело он сделал. Шкуру он снял, тушу разрубил на куски, часть подвесил на веревках в чулане, а остальную часть спустил в яму со снегом, в которой снег сохраняется до середины лета. Мясо там долго не портиться. Кондрат обычно ни когда не стрелял крупного зверя, им с Настей не нужно было столько много мяса, им хватало мелкой дичи: зайцев да птицу разную. Ну раз уж появился здесь такой кабан, не пропадать же добру. Да и собакам досталось требухи столько, что наевшись до отвала улеглись, тут же у крыльца.
Дед Кондрат сидел за столом, развалившись на стуле, умиротворенный теплом этого дома, плотным обедом, вдоволь наевшись этого же свежего мяса, сваренного Настей. Сидел, попивая чаек.
– Слышь Настя, если теперь вдруг у твоего крыльца появиться туша мамонта, то я пожалуй уж один-то наверно не справлюсь, – с хитрицой сказал он.
– Ну ты скажешь тоже, мамонт, ты чего дед Кондрат, удивленно ответила Настя, не поняв тонкой шутки его.
– А я Настюх пожалуй ни чему уже не удивлюсь. Ты заметила ли, как он кабана то завалил, как ловко.
– Как это, – спросила Настя.
– Сдается мне, что этот зверюга, поджидал кабана находясь на верху, тоесть на дереве, потому что кабан не видел его и не чуял, иначе у них было бы битва и ран на шкуре у кабана было бы больше. А так он спрыгнул на него, схватил его за шею с обоих сторон, только, чем же он схватил то кабана, у того были такие глубокие раны, как будто его защемило огромным капканом. Так вот, сделал это он очень быстро, прижал его, а после одним сильным движением просто разорвал его горло. В нем одном собрано много таких качеств, которые делают его просто потрясающим охотником. Нужно иметь какую силу и сноровку, что бы завалить так просто такого кабана и в тоже время такую ловкость, чтобы поймать крепких, сильных зайцев и к тому же таких быстрых. Удивительно, как он их смог поймать, что даже шкуру у них не попортил. Просто удивительно. Кто же ты неизвестный мистер-Х—. У меня такое ощущение, что мы Настя должны с ним скоро встретиться. Тесно нам становиться с ним вдвоем в этой тайге то. Они сидели молча какое то время, каждый думая о своем. Если ты боишься, Настюха, переезжай ко мне, всеж вдвоем веселее.
– Да ты что дед Кондрат, как я к тебе перееду, а хозяйство у меня, коза, птица, куда я их дену.
– Хотя ты права, – продолжал Кондрат, – нечего тебе бояться, не тронет он тебя.
– Дед Кондрат, мне кажется, ты что-то знаешь, что-то не договариваешь и мне не говоришь, кто он, про кого ты говоришь, – задала сразу кучу вопросов Настя.
– Да не знаю я Настя, не знаю, кто он, я бы и сам хотел это узнать. Я просто размышляю, сопоставляю факты, ну и появились кой какие мысли по этому поводу.
– Вот и расскажи, поделись своими мыслями, – настаивала Настя.
Кондрат замолчал, собираясь в раздумиях, с чего бы начать. Видишь ли, Настюха, я думаю, что этот твой попечитель – это тот же самый, который так жестоко разделался с теми убийцами твоих родителей.
– Это почему? – удивленно воскликнула Настя.
– Я долго думал над этим всем, – продолжал Кондрат. Мне кажется, что он наблюдал за вами сразу же, как только вы здесь поселились. Он не просто наблюдал, он, даже, наверное, пытался вас опекать в какой то степени, оградить вас от неприятностей и бед. Если ты меня спросишь – почему? я не знаю Настя, не знаю. А в тот самый день, когда уехали твои родители, он видно проглядел этот момент, когда на них напали. Он видимо услышал те выстрелы, потому, что быстро оказался на месте трагедии. Если бы ему было все равно, он не стал бы их искать, а он их нашел моментально, они только и отъехать то успели версты на три. Ты сама видела, что он с ними сделал. Если бы он просто их хотел убить, ради озорства какого то, как волк убивает мышку поиграв сначала с ней, но он же их просто разорвал в клочья. Вот сколько гнева и ненависти было у него. А после сложил их всех вместе, как бы предупреждая всех остальных, что их может ожидать за содеянное.
Настя сидела, слушала молча и слезы бежали у нее по щекам. Кондрат прервал свой рассказ, давая успокоиться Насте, да и себе тоже.
– Гнев у него был такой большой, что он не успокоился на этом, – продолжал дед Кондрат. Вспомни, что творилось в тайге. Он же разворошил ее, как муравейник. Все бежали от туда в ужасе, босиком, да раздетыми, без остановки, по пятьдесят, а то и по больше верст то. А я сам видел те схроны где жили все эти разные бандюги. Он же раскидывал эти бревна в разные стороны, как спички, вот в каком гневе он был. Советская власть не могла навести здесь порядок за многие годы, а он, каких то за пару месяцев, установил здесь свой закон и порядок, вот так то.
– Если ты думаешь, что это он, то зачем же он приносит сюда мне разную дичь?
– По видимому чувствует за собой вину, что не сберег твоих родителей, вот и помогает тебе, чем может.
Они сидели молча, слушая как в печке трещат поленья, пока на улице не раздалось – кар– кар – это прилетел Гришка. Уселся у окна и застучал клювом в стекло.
– Ну вот, прилетела вместо меня смена, – заулыбался дед Кондрат, – значит, мне пора, а то вон засиделись, заговорились. Спасибо, Настюха, накормила нас с Серым до отвала. Быстро одевшись, он вышел на улицу. Уже вечерело. Через недельку жди Настя, поедем в район и он выехал со двора.
Как он и обещал приехал через неделю. Настя собралась быстро и особо не задерживаясь, они тронулись в путь.
– Что, Настя, в районе то давно не была ведь? Приедем, пройдешься по своим делам, переночуем и обратно. Ноо Прошка, давай, милый, поспешай, – крикнул дед Кондрат. По пути остановимся, там у меня в одном месте стожок есть, пару охапок сена возьмем.
Дорога вывела из леса на просторное поле, вон стожок то у меня, – сказал дед Кондрат Насте, подъезжая к нему. Остановились, Кондрат взял вилы, пойдем Настя, поможешь мне. Серый уже бегал вокруг стога, унюхав мышей, стараясь лапами выцепить их от туда. Кондрат отнес одну охапку на вилах в сани, пошел обратно. И тут Прошка вдруг неожиданно задергался, перебирая ногами, захрапел, заржал. Серый стал в стойку, навострив уши, вглядываясь в сторону леса и залаял, подняв шерсть на загривке. Кондрат посмотрел в ту сторону напрягая, свое зрение.
– Волки, – закричал он, – Настя волки, поздно, не успеем, догонят. Настя, быстро на верх, на стог залазь, быстро, кричал дед Кондрат. Он уперся головой в стог, Настя, залазь на спину, быстро, я подсоблю. Затолкав Настю кверху он закричал, – Серый ко мне, быстро, показывая рукой наверх. Тот разбежался и прыгнул на стог, карабкаясь кверху. Кондрат толкая его с низу, кричал Насте, – тащи его, тащи. Она сбросила рукавички и схватила его обоими руками за шкуру, затаскивая его к себе. Кондрат сделал несколько шагов в сторону саней и закричал, – Прошка, пошел, пошел, уходи, пошел, – что есть мочи кричал он. Прошке не надо было долго объяснять, он и сам хорошо понимал, что нужно делать. Он так рванул с места, что сани подлетели. Он помчался, понимая всю опасность этого положения.
Дед Кондрат подал вилы к верху и крикнул, – Настюха, держи крепче и сам начал карабкаться к ним.
Волчья стая разделилась надвое, одни побежали на перерез саням, пытаясь перехватить Прошку. Другая часть бежала к стогу. Только дед Кондрат залез к верху, волки уже были здесь. Они кружили вокруг, подняв на них свои раздосадованные морды и подвывая от злобы. Побегав так некоторое время вокруг стога, они изменили свою тактику, стали с разбегу набрасываться на стог, одновременно с разных сторон. Серый неистово лаял на тех, кто пытался забраться наверх. Дед Кондрат отчаянно отбивался от них вилами. Пока они успешно отбивали все волчьи атаки. Настя ни чем не могла помочь, она только шептала, – ой мамочки, ой мамочки.
Волчьи атаки начали ослабевать. Они понимали, что им не достать тех кто сидит наверху. Они злились, поглядывая наверх. Опытные, матерые волки срывали свою злобу на молодых, цепляя их за бока своими клыками, как бы говоря, что бы те не мешались им под ногами. Потихоньку волки успокоились, расположились вокруг стога, только самые молодые, нетерпеливые все еще пытались бросаться на стог. Серый тоже успокоился, поняв, что волкам до них не добраться, только все еще продолжал рычать.
– Ой, что же теперь делать нам дед Кондрат, – чуть ли не со слезами на глазах сказала Настя.
– Да Настюха, влипли мы здорово. Не уйдут они от сюда, измором будут брать.
– Но и они не могут же здесь все время находиться, вон они какие голодные.
– А они и не будут все вместе здесь сидеть вокруг нас. Часть волков уйдет искать себе пропитание, после вернуться и этих сменят. Так и будут сменами дежурить возле нас.
– Они разве так могут, что-то ты преувеличиваешь дед Кондрат.
– Нисколько не преувеличиваю, так оно и есть. Ты знаешь, какие они умные, нет зверя умнее в лесу чем волк, а особенно когда они в стае, любого зверя загонят, так то, – грустно закончил дед Кондрат.
– А зачем же мы не уехали в санях, там же и ружье было.
– В сани нам нельзя было, со всеми нами Прошка бы не смог уйти от целой стаи, загнали бы они его рано или поздно. Ружье конечно хорошо, но если броситься целая стая одновременно, тут только с автоматом можно отбиться. А Прошка на легке может уйти, лишь бы сани не перевернулись, тогда ему конец. Если и догонят, у него копыта будь здоров, мало не покажется, отобьется.
– Волков было много, около десяти, да если еще и те вернуться, то на спасение нету ни каких шансов, – думал дед Кондрат.
– Волки расположились вокруг стога, залегли в снег и искоса поглядывали за своими пленниками, как будто надеясь на то, что рано или поздно их осажденные должны выкинуть белый флаг и сдаться.
Дед Кондрат и Настя зарылись в сено, чтобы не замерзнуть, только выставлялись от туда вилы, которые Кондрат ни на минуту не выпускал из рук. Так и лежали все, поглядывая друг на друга. Вдруг Серый приподнял голову, прислушался, глухо рыкнул, повернулся в сторону, что то разглядывая там. Еще раз тявкнул погромче, посмотрел на хозяина. Кондрат стал вглядываться в ту сторону, что он мог там заметить, – думал он. В небе летел одиночный ворон, явно в их сторону. Кондрат и Серый молча наблюдали за ним. Вот он совсем близко приблизился к ним.
– Настя, слышь, Настя, не твой ли это Гришка прилетел. Ворон долетел до них, сделал пару кругов над ними, как бы высматривая место для посадки, потом резко спикировал и уселся на вилах выставляемых из сена. Серый с удивлением уставился на него, по-своему наверное думая, – ничего себе обнаглевшая птица. Потом посмотрел на хозяина, как бы спрашивая, что же ему делать, может тявкнуть на того хотя бы для приличия. Дед Кондрат молча лежал, не шевелясь, только улыбаясь, что же будет дальше. А ворон устроился по удобнее, убрал свои крылья, что то каркнул по своему, видимо поприветствовал своих знакомых, покрутил головой по сторонам, – что же здесь происходит то.
– Волки слегка насторожились, не ожидая такого поворота событий. Один поднялся и подошел по ближе, сел и стал внимательно наблюдать.
– Гришка, миленький, как же ты нас нашел то, – заговорила Настя. Вот видишь, в какую историю мы попали. Вон, волчары злые, обложили нас со всех сторон, лежат, облизываются.
Гришка еще раз огляделся по сторонам, громко каркнул, взмахнул своими сильными крыльями, взмыл вверх и быстро полетел.
– Ты смотри-ка, Настя, куда это он так помчался то, как бут-то ему задницу здесь подпалили. Голова то Куринная, а чего-то видно соображает.
– Зря ты так о нем дед Кондрат, – обиделась Настя, – совсем у него не Куринная голова, он знаешь какой умный, все понимает. Вот погоди, я его еще разговаривать научу.
– Эх, – вздохнул Кондрат, если бы нам отсюда выбраться, я бы не только разговаривать, я бы и танцевать медведя научил бы. Они замолчали. День уходил, начало темнеть. Когда совсем стемнеет, они скорее всего снова попытаются до нас добраться, так что спать нам нельзя, – сказал Кондрат. Серый, смотри в оба.
Наступила ночь, была полнейшая темнота, даже луна не проглядывала сквозь набежавши тучи. И тут над головой снова раздалось карканье. Вот глупая птица, опять прилетел, говорю же – куриная голова, чего летает, чего каркает, как будто может чем-то помочь. И тут вдруг со стороны леса раздался страшный рев. Если бы мы были в саванне, то мы точно бы сказали, что это лев выходит осматривать свои территории, но мы то были явно не в саванне.
– Мать честная, – только и промолвил дед Кондрат.
– Ой, мамочки, что же это такое, – Настя плотнее прижалась к Кондрату. Серый заскулил, прижал хвост под себя и заметался по сторонам, как будто намереваясь спрыгнуть и броситься наутек.
– Ты куда это Серый, а ну лежать, – прикрикнул на него хозяин, схватил его за ошейник и прижал к себе. И вот раздался повторный рев, он прозвучал совсем рядом. Этот рев был такой силы, что все живое готово было вжаться в землю, что бы только не привлечь на себя внимание этой страшной, непонятной силы.
Волки мгновенно соскочили, сбились в стаю и все свое внимание устремили в ту сторону. Они явно были сбиты с толку, они даже представить себе не могли, что в их лесу может найтись кто-то, кто сможет сделать им вызов. И вот все услышали приближающийся страшный топот, этот зверь несся к ним по-видимому с большой скоростью. Волки зарычали, завыли и вот все сразу бросились вперед, навстречу неизвестности. Еще мгновение и эти две силы должны столкнуться лоб в лоб. Волки увидели какое то большое существо, двигающееся к ним большими прыжками. Волки начали атаковать его по своей излюбленной тактике, они начали обходить его по сторонам, беря его в кольцо, из которого это существо не должно было вырваться. Зверь остановился, поднялся на своих задних лапах, выпрямился во весь свой могучий устрашающий рост. Первая волна волков бросилась на него со всех сторон. Его быстрые движения, умноженные на его огромную силу, большие ужасные когти…, у волков не было ни каких шансов в этой битве остаться живыми. Страшный рев зверя, разъяренное рычанье волков, все перемешалось, все живое вслушивалось, не шевелясь, в это сражение. Первая волна волков разлетелась в разные стороны, даже не успев понять, в какую ужасную мясорубку они попали. Страшные когти зверя хорошо делали свое дело. Волки разлетались страшно изувеченными, их вывороченные ребра наружу, распоротые брюхи, от куда вываливались их внутренности, кровь – брызгающая во все стороны. Но остальных волков нельзя было остановить, они уже ни чего не замечали и не понимали. Они были разгорячены и разъярены до такой степени, что вторая волна волков бросилась на зверя. По округе разнесся волчий визг и скуление. Это была настоящая кровавая бойня, уничтожающая атакующую сторону. Вторая волна волков разлетелась так же по сторонам. Кровавые, развороченные волчьи тела, падали в снег, бились в страшных агониях, кто уже уползал в сторону жалобно скуля, волоча за собой выпавшие внутренности. Оставшиеся волки не могли отступить, они не могли смириться с тем, что нашелся кто-то, с кем они не могут справиться. За какие то пару минут все волки были уничтожены. Последнему волку все же удалось прыгнуть и вцепиться ему в плечо. Зверь повернул свою голову к волку и сомкнул свои страшные челюсти на нем. Захрустели, раздавленный череп и кости волка. Он оторвал его от себя, поднял кверху, держа все еще его в пасти и выплюнул в сторону. Этот волк был так раздавлен, что можно было подумать, что по нему проехали тяжелые гусеницы танка. Все было кончено, раздался снова грозный, победный рев зверя и он, не спеша, направился в сторону леса. Только раздавалось в темноте еще жалобное и тихое скуление некоторых волков, медленно умирающих в снегу. А с верху, над местом побоища раздался не менее горделивый и победный крик – кар– кар, вот теперь на этом все закончилось, наступила полнейшая тишина, ни кто не осмеливался ее нарушить.
Ну а наши герои лежали в стогу и были напуганы до такой степени, что боялись не только пикнуть, но и пошевелиться. Серый лежал, уткнув свой нос глубоко в сено. Настя прижалась к деду Кондрату, закусила свою рукавичку, что бы не закричать от страха. Дед Кондрат и тот лежал не жив, не мертв. Первым зашевелился Серый, поняв, что все закончилось и рядом больше ни кого нет. После него приподнялся дед Кондрат, – Настя, кажется пронесло, – затряс он ее за плечо.
– Ой, боже мой, я чуть со страху не умерла, – отозвалась Настя.
– Ты то ладно, я сам перепугался до смерти, ни когда такого не слышал, что же там творилось то, просто ужас какой-то.
– Дед Кондрат, а что же нам теперь делать.
– А ни чего, пока не рассветет, будем здесь сидеть, а там посмотрим. Теперь давай устраивайся поудобнее, да поспим немного. А ты Серый, слушай внимательно, – наказывал ему хозяин. Закопавшись в сене, устроившись поудобнее, они уснули быстро, намаявшись за день.
Наступило утро, все еще спали. Разбудил их, как всегда Серый, он соскочил и залаял. Из сена выбрались быстренько дед Кондрат с Настей. По дороге шел, не спеша Прошка, таща за собой сани.
– Смотри-ка, Настя, Прошка наш пришел, ай до молодец, убежал знать от волков. Они осмотрелись вокруг, было все спокойно. Ну давайте, будем сползать от сюда. Первый лихо спрыгнул Серый и помчался к Прошке, радостно лая. Тот услышал, что все еще там, живее затрусил к стогу. Дед Кондрат подбежал к своему любимцу, обнял его за морду, что-то приговаривая ему на ухо, ласково поглаживая его. Начал обходить его, осматривая внимательно, не поранен ли он. На одном боку увидел рваную рану, все таки успели схватить, паршивцы, – ругался Кондрат. Осмотрев коня внимательно, успокоил его и сказал Насте, – ну что, пойдем теперь посмотрим, что там творилось ночью, они пошли, Серый уже крутился там, все обнюхивая.
Картина была ужасная, хоть и за ночь все припорошил снежок. Но ни смотря на это, было хорошо видно, что здесь творилось. Везде была разбрызгана кровь. Некоторые волки видимо погибли мгновенно, они лежали около центра сражения. Те волки у которых оставались еще силы, отползли в сторону, кто волоча за собой кишки, кто с развороченными ребрами. Даже сквозь свежий снежок, был виден весь ужас здесь происшедшего этой ночью.
Дед Кондрат внимательно осмотрел все это место, но снег здесь весь был истоптан и перемешан, как каша, по этому, что-то рассмотреть и разобраться не представлялось возможным. Кондрат ушел далеко от этого места. Найдя хорошо отпечатанные следы в снегу, он нагнулся и начал их внимательно разглядывать. Это были здоровые продолговатые, отпечатки, заканчивающиеся по-видимому большими когтями. Да, можно было представить, какие размеры имел сам хозяин этих следов. Кондрат вернулся, бросил в сани все таки пару охапок сена и они медленно, неторопясь тронулись домой. Кондрат не торопил Прошку, ему и так досталось предостаточно от волков.
– Ты Настя по возможности, когда Гришка появиться у тебя, передай ему от меня пребольшое спасибо.
Настя с удивлением посмотрела на деда Кондрата, не понимая, шутит опять он или серьезно говорит. Это как это, – воскликнула Настя.
– А ты разве не поняла, это он ведь привел подмогу нам, а то до сих пор сидели бы на стогу и не известно еще, слезли бы мы от туда когда живыми или нет.
Настя внимательно смотрела на деда Кондрата, пытаясь что то спросить.
– Эх Настя, вот именно, он это и был снова, наш неизвестный мистер – Х —,– ответил ей Кондрат на молчаливый ее вопрос. Только я не пойму, это что же получается, твой то Гришка видимо знает этого нашего спасителя. Где же он его отыскал то. Как он их уделал то, – продолжил Кондрат после некоторого молчания, как тузик грелку. Ни один не ушел.
– А почему ты думаешь, что ни кто не ушел.
– Я тут все вокруг обошел, посмотрел все следы, ни одного уходящего следа не было, значит, все тут полегли. Да вот еще что попроси у Гришки то своего за одним уж и прощение от меня.
– А это то еще по чему? – удивленно спросила Настя.
– Ну как почему, да за эту, за самую Куринную голову. Да, а он у тебя соображает, кто бы ожидал.
А в райцентр они с Настей все же съездили, когда зажил у Прошки бок, они выбрали время и благополучно съездили. В тайге было спокойно и до лета они прожили без всяких событий и происшествий.
Это лето было жаркое, дождей почти не было. Стоял изнуряющий зной, который заставлял все живое в тайге замереть, словно в ожидании чего-то, что неминуемо надвигается и должно просто, прорвать эту изматывающую жару. Одна стихия должна сменить другую, и горе тому, кто не успеет приспособиться к новым условиям. Далеко в верховьях реки, на всей линии горизонта, небо потемнело по всему фронту. Там уже началось. Видны были всполохи молний, хотя грома еще не было слышно. Надвигалась сплошная стена дождя. Полетели первые птицы, спасаясь от этой стихии. Животные, которые не могли убежать, прятались в свои норы. Река начала набухать, резко увеличивая свой поток воды, затапливая засохшие берега и низменность. В верховьях, река уже сносила все на своем пути, по воде плыли большие ветки, старые деревья, коряги. Это было первое предупреждение. И вот стихия дошла и до нас. Сначала налетел ураганный ветер, сгибая вековые деревья. Засверкали яркие молнии, сопровождающие раскатами грома. И вот на конец, докатилась стена ливня. Река мгновенно поднялась и вода начала затапливать еще оставшиеся сухие островки земли. Такой не большой островок находился в реке. От одного берега было не далеко, метров двадцать, хотя дно здесь было довольно таки глубокое.
На этом то острове и обустроил себе логово наш с вами знакомый зверь. Вода набросилась на этот островок, поглощая его прямо на глазах. Еще мгновение и вода полностью покрыла землю, только из воды торчали ветки кустов. Ему нужно было спасаться, но как, в плавь не возможно, бурный поток сносит все на своем пути. Оставалось одно, он выбрал самую высокую ель с краю острова, залез на самую макушку, на сколько позволял его большой вес и начал раскачиваться на ней из сторону в сторону. Когда, достигнув наибольшего размаха он, как из катапульты вылетел через реку на другой берег, где стояли такие же ели. Все ветки были сырые от дождя, он пытался схватиться, но ему этого не удалось и, скользя по ним, полетел книзу, ломая на своем пути ветки и сучки. И вот раздался громкий рев, прокатившийся по лесу, заглушая грохот грома.
– Что-что, да туша эта, как ты и говорил.
– Тьфу ты, ни чего не пойму, говори ты толком, что ты мне голову морочишь, какая такая туша, – раздраженно заговорил Кондрат.
– Да туша кабана у дверей моих сегодня ночью появилась, помнишь ты зайцев то рассматривал у меня и сказал, что и кабан может появиться, ну вспомнил что ли.
– Кондрат вспомнил, так вспомнил, что ложка в кружке забрякала. Он с волнением поставил кружку на стол, убрал руки со стола, уперся ими в колени и что то про себя забормотал. Не может быть, как же так…, не учто он…, не ужели он все таки…, с ума сойти просто. Так он бормотал, что-то, уставившись глазами в одну точку, как будто он смотрел сквозь стену в темный лес.
– Дед Кондрат, что ты говоришь, кто он, дед Кондрат, о ком ты говоришь, дед Кондрат, – с волнением говорила Настя.
– А…, что, – очухался дед Кондрат, – да нет, это я так про себя думал.
– А ну ка, расскажи-ка по подробнее Настюха, как было дело.
– Ночью вдруг Белка соскочила, да давай лаять. Я подумала, может медведь шатун забрел ко мне. Я схватила ружье и встала у окна, думала если вдруг в окно полезет, я его и встречу в упор. А после и Белка стала затихать, пока совсем не успокоилась А я боюсь выйти на улицу и не знаю, что и делать. А тут слышу, в окно Гришка мой стучится, стучится да каркает, как будто на улицу меня зовет. Ну я и подумала, раз Гришка прилетел, значит наверное ни кого уже во дворе не должно быть. По тихоньку вышла, а перед крыльцом и лежит здоровый кабан. Я не долго думая и к тебе. Вот и все, закончила Настя.
– Ты его трогала, не замерзший он.
– Нет свежий, только что видно забитый, не остыл еще. Да я его, когда поехала, накрыла разным тряпьем, так что долго не замерзнет.
– Это хорошо, – промолвил Кондрат. Ты его осмотрела, шкура целая.
– На улице темно было, но видела, что на шее у него, по моему, раны были, да я торопилась очень и не разглядывала.
– Тогда нужно ехать, пока туша не застыла, а то потом и топором не разрубишь. Ты пока сиди, грейся, а я пойду Прошку запрягу в сани, да соберусь. Кондрат оделся и вышел. Запряг Прошку в сани, собрал нужный инструмент: ножи необходимые для разделки, топор. Сложил все в сани.
– Ну, пошли Настя, – сказал он зайдя в избу. Захватил ружье, патроны и вышел следом. Ты Настя возьми Белку с собой в сани, а то не угнаться ей будет за Серым, запыхается. И так вон сколько пробежала, пока сюда добрались. Кондрат привязал кобылу у Насти сзади за санями. Уселся рядом с Настей, крикнул Серому, – Серый пошли, в перед Серый. Тому не надо было говорить дважды, он выскочил со двора и помчался по дороге.
– Но, Прошка, пошел, милый, – крикнул Кондрат.
Тот с места рванул резво и пошел быстрой рысью, радуясь, что можно теперь хорошо размяться после долгого стояния во дворе. Домчались они хорошо, быстро, без задержек. Кондрат подошел к крыльцу, откинул полог с туши…, да, – промолвил он, – вот это зверь, смотри Настя, какой матерый самец. Клыки то, какие здоровые, такого и медведь обойдет стороной, да и я таких ни когда не встречал. Надо же, где это он заловил такого. Но раздумывать было не когда, нужно было действовать. Что бы оттащить его от крыльца, нечего и было думать, им вдвоем было это не под силу. Кондрат зацепил задние ноги веревкой, другой конец привязал к саням, Прошка и стащил его в сторону. Кондрат взялся за дело, а Настя ушла в избу топить печь и готовить обед. Кондрату пришлось конечно попыхтеть, не без этого, попробуй-ка, управься один. Но ничего, дело он сделал. Шкуру он снял, тушу разрубил на куски, часть подвесил на веревках в чулане, а остальную часть спустил в яму со снегом, в которой снег сохраняется до середины лета. Мясо там долго не портиться. Кондрат обычно ни когда не стрелял крупного зверя, им с Настей не нужно было столько много мяса, им хватало мелкой дичи: зайцев да птицу разную. Ну раз уж появился здесь такой кабан, не пропадать же добру. Да и собакам досталось требухи столько, что наевшись до отвала улеглись, тут же у крыльца.
Дед Кондрат сидел за столом, развалившись на стуле, умиротворенный теплом этого дома, плотным обедом, вдоволь наевшись этого же свежего мяса, сваренного Настей. Сидел, попивая чаек.
– Слышь Настя, если теперь вдруг у твоего крыльца появиться туша мамонта, то я пожалуй уж один-то наверно не справлюсь, – с хитрицой сказал он.
– Ну ты скажешь тоже, мамонт, ты чего дед Кондрат, удивленно ответила Настя, не поняв тонкой шутки его.
– А я Настюх пожалуй ни чему уже не удивлюсь. Ты заметила ли, как он кабана то завалил, как ловко.
– Как это, – спросила Настя.
– Сдается мне, что этот зверюга, поджидал кабана находясь на верху, тоесть на дереве, потому что кабан не видел его и не чуял, иначе у них было бы битва и ран на шкуре у кабана было бы больше. А так он спрыгнул на него, схватил его за шею с обоих сторон, только, чем же он схватил то кабана, у того были такие глубокие раны, как будто его защемило огромным капканом. Так вот, сделал это он очень быстро, прижал его, а после одним сильным движением просто разорвал его горло. В нем одном собрано много таких качеств, которые делают его просто потрясающим охотником. Нужно иметь какую силу и сноровку, что бы завалить так просто такого кабана и в тоже время такую ловкость, чтобы поймать крепких, сильных зайцев и к тому же таких быстрых. Удивительно, как он их смог поймать, что даже шкуру у них не попортил. Просто удивительно. Кто же ты неизвестный мистер-Х—. У меня такое ощущение, что мы Настя должны с ним скоро встретиться. Тесно нам становиться с ним вдвоем в этой тайге то. Они сидели молча какое то время, каждый думая о своем. Если ты боишься, Настюха, переезжай ко мне, всеж вдвоем веселее.
– Да ты что дед Кондрат, как я к тебе перееду, а хозяйство у меня, коза, птица, куда я их дену.
– Хотя ты права, – продолжал Кондрат, – нечего тебе бояться, не тронет он тебя.
– Дед Кондрат, мне кажется, ты что-то знаешь, что-то не договариваешь и мне не говоришь, кто он, про кого ты говоришь, – задала сразу кучу вопросов Настя.
– Да не знаю я Настя, не знаю, кто он, я бы и сам хотел это узнать. Я просто размышляю, сопоставляю факты, ну и появились кой какие мысли по этому поводу.
– Вот и расскажи, поделись своими мыслями, – настаивала Настя.
Кондрат замолчал, собираясь в раздумиях, с чего бы начать. Видишь ли, Настюха, я думаю, что этот твой попечитель – это тот же самый, который так жестоко разделался с теми убийцами твоих родителей.
– Это почему? – удивленно воскликнула Настя.
– Я долго думал над этим всем, – продолжал Кондрат. Мне кажется, что он наблюдал за вами сразу же, как только вы здесь поселились. Он не просто наблюдал, он, даже, наверное, пытался вас опекать в какой то степени, оградить вас от неприятностей и бед. Если ты меня спросишь – почему? я не знаю Настя, не знаю. А в тот самый день, когда уехали твои родители, он видно проглядел этот момент, когда на них напали. Он видимо услышал те выстрелы, потому, что быстро оказался на месте трагедии. Если бы ему было все равно, он не стал бы их искать, а он их нашел моментально, они только и отъехать то успели версты на три. Ты сама видела, что он с ними сделал. Если бы он просто их хотел убить, ради озорства какого то, как волк убивает мышку поиграв сначала с ней, но он же их просто разорвал в клочья. Вот сколько гнева и ненависти было у него. А после сложил их всех вместе, как бы предупреждая всех остальных, что их может ожидать за содеянное.
Настя сидела, слушала молча и слезы бежали у нее по щекам. Кондрат прервал свой рассказ, давая успокоиться Насте, да и себе тоже.
– Гнев у него был такой большой, что он не успокоился на этом, – продолжал дед Кондрат. Вспомни, что творилось в тайге. Он же разворошил ее, как муравейник. Все бежали от туда в ужасе, босиком, да раздетыми, без остановки, по пятьдесят, а то и по больше верст то. А я сам видел те схроны где жили все эти разные бандюги. Он же раскидывал эти бревна в разные стороны, как спички, вот в каком гневе он был. Советская власть не могла навести здесь порядок за многие годы, а он, каких то за пару месяцев, установил здесь свой закон и порядок, вот так то.
– Если ты думаешь, что это он, то зачем же он приносит сюда мне разную дичь?
– По видимому чувствует за собой вину, что не сберег твоих родителей, вот и помогает тебе, чем может.
Они сидели молча, слушая как в печке трещат поленья, пока на улице не раздалось – кар– кар – это прилетел Гришка. Уселся у окна и застучал клювом в стекло.
– Ну вот, прилетела вместо меня смена, – заулыбался дед Кондрат, – значит, мне пора, а то вон засиделись, заговорились. Спасибо, Настюха, накормила нас с Серым до отвала. Быстро одевшись, он вышел на улицу. Уже вечерело. Через недельку жди Настя, поедем в район и он выехал со двора.
Как он и обещал приехал через неделю. Настя собралась быстро и особо не задерживаясь, они тронулись в путь.
– Что, Настя, в районе то давно не была ведь? Приедем, пройдешься по своим делам, переночуем и обратно. Ноо Прошка, давай, милый, поспешай, – крикнул дед Кондрат. По пути остановимся, там у меня в одном месте стожок есть, пару охапок сена возьмем.
Дорога вывела из леса на просторное поле, вон стожок то у меня, – сказал дед Кондрат Насте, подъезжая к нему. Остановились, Кондрат взял вилы, пойдем Настя, поможешь мне. Серый уже бегал вокруг стога, унюхав мышей, стараясь лапами выцепить их от туда. Кондрат отнес одну охапку на вилах в сани, пошел обратно. И тут Прошка вдруг неожиданно задергался, перебирая ногами, захрапел, заржал. Серый стал в стойку, навострив уши, вглядываясь в сторону леса и залаял, подняв шерсть на загривке. Кондрат посмотрел в ту сторону напрягая, свое зрение.
– Волки, – закричал он, – Настя волки, поздно, не успеем, догонят. Настя, быстро на верх, на стог залазь, быстро, кричал дед Кондрат. Он уперся головой в стог, Настя, залазь на спину, быстро, я подсоблю. Затолкав Настю кверху он закричал, – Серый ко мне, быстро, показывая рукой наверх. Тот разбежался и прыгнул на стог, карабкаясь кверху. Кондрат толкая его с низу, кричал Насте, – тащи его, тащи. Она сбросила рукавички и схватила его обоими руками за шкуру, затаскивая его к себе. Кондрат сделал несколько шагов в сторону саней и закричал, – Прошка, пошел, пошел, уходи, пошел, – что есть мочи кричал он. Прошке не надо было долго объяснять, он и сам хорошо понимал, что нужно делать. Он так рванул с места, что сани подлетели. Он помчался, понимая всю опасность этого положения.
Дед Кондрат подал вилы к верху и крикнул, – Настюха, держи крепче и сам начал карабкаться к ним.
Волчья стая разделилась надвое, одни побежали на перерез саням, пытаясь перехватить Прошку. Другая часть бежала к стогу. Только дед Кондрат залез к верху, волки уже были здесь. Они кружили вокруг, подняв на них свои раздосадованные морды и подвывая от злобы. Побегав так некоторое время вокруг стога, они изменили свою тактику, стали с разбегу набрасываться на стог, одновременно с разных сторон. Серый неистово лаял на тех, кто пытался забраться наверх. Дед Кондрат отчаянно отбивался от них вилами. Пока они успешно отбивали все волчьи атаки. Настя ни чем не могла помочь, она только шептала, – ой мамочки, ой мамочки.
Волчьи атаки начали ослабевать. Они понимали, что им не достать тех кто сидит наверху. Они злились, поглядывая наверх. Опытные, матерые волки срывали свою злобу на молодых, цепляя их за бока своими клыками, как бы говоря, что бы те не мешались им под ногами. Потихоньку волки успокоились, расположились вокруг стога, только самые молодые, нетерпеливые все еще пытались бросаться на стог. Серый тоже успокоился, поняв, что волкам до них не добраться, только все еще продолжал рычать.
– Ой, что же теперь делать нам дед Кондрат, – чуть ли не со слезами на глазах сказала Настя.
– Да Настюха, влипли мы здорово. Не уйдут они от сюда, измором будут брать.
– Но и они не могут же здесь все время находиться, вон они какие голодные.
– А они и не будут все вместе здесь сидеть вокруг нас. Часть волков уйдет искать себе пропитание, после вернуться и этих сменят. Так и будут сменами дежурить возле нас.
– Они разве так могут, что-то ты преувеличиваешь дед Кондрат.
– Нисколько не преувеличиваю, так оно и есть. Ты знаешь, какие они умные, нет зверя умнее в лесу чем волк, а особенно когда они в стае, любого зверя загонят, так то, – грустно закончил дед Кондрат.
– А зачем же мы не уехали в санях, там же и ружье было.
– В сани нам нельзя было, со всеми нами Прошка бы не смог уйти от целой стаи, загнали бы они его рано или поздно. Ружье конечно хорошо, но если броситься целая стая одновременно, тут только с автоматом можно отбиться. А Прошка на легке может уйти, лишь бы сани не перевернулись, тогда ему конец. Если и догонят, у него копыта будь здоров, мало не покажется, отобьется.
– Волков было много, около десяти, да если еще и те вернуться, то на спасение нету ни каких шансов, – думал дед Кондрат.
– Волки расположились вокруг стога, залегли в снег и искоса поглядывали за своими пленниками, как будто надеясь на то, что рано или поздно их осажденные должны выкинуть белый флаг и сдаться.
Дед Кондрат и Настя зарылись в сено, чтобы не замерзнуть, только выставлялись от туда вилы, которые Кондрат ни на минуту не выпускал из рук. Так и лежали все, поглядывая друг на друга. Вдруг Серый приподнял голову, прислушался, глухо рыкнул, повернулся в сторону, что то разглядывая там. Еще раз тявкнул погромче, посмотрел на хозяина. Кондрат стал вглядываться в ту сторону, что он мог там заметить, – думал он. В небе летел одиночный ворон, явно в их сторону. Кондрат и Серый молча наблюдали за ним. Вот он совсем близко приблизился к ним.
– Настя, слышь, Настя, не твой ли это Гришка прилетел. Ворон долетел до них, сделал пару кругов над ними, как бы высматривая место для посадки, потом резко спикировал и уселся на вилах выставляемых из сена. Серый с удивлением уставился на него, по-своему наверное думая, – ничего себе обнаглевшая птица. Потом посмотрел на хозяина, как бы спрашивая, что же ему делать, может тявкнуть на того хотя бы для приличия. Дед Кондрат молча лежал, не шевелясь, только улыбаясь, что же будет дальше. А ворон устроился по удобнее, убрал свои крылья, что то каркнул по своему, видимо поприветствовал своих знакомых, покрутил головой по сторонам, – что же здесь происходит то.
– Волки слегка насторожились, не ожидая такого поворота событий. Один поднялся и подошел по ближе, сел и стал внимательно наблюдать.
– Гришка, миленький, как же ты нас нашел то, – заговорила Настя. Вот видишь, в какую историю мы попали. Вон, волчары злые, обложили нас со всех сторон, лежат, облизываются.
Гришка еще раз огляделся по сторонам, громко каркнул, взмахнул своими сильными крыльями, взмыл вверх и быстро полетел.
– Ты смотри-ка, Настя, куда это он так помчался то, как бут-то ему задницу здесь подпалили. Голова то Куринная, а чего-то видно соображает.
– Зря ты так о нем дед Кондрат, – обиделась Настя, – совсем у него не Куринная голова, он знаешь какой умный, все понимает. Вот погоди, я его еще разговаривать научу.
– Эх, – вздохнул Кондрат, если бы нам отсюда выбраться, я бы не только разговаривать, я бы и танцевать медведя научил бы. Они замолчали. День уходил, начало темнеть. Когда совсем стемнеет, они скорее всего снова попытаются до нас добраться, так что спать нам нельзя, – сказал Кондрат. Серый, смотри в оба.
Наступила ночь, была полнейшая темнота, даже луна не проглядывала сквозь набежавши тучи. И тут над головой снова раздалось карканье. Вот глупая птица, опять прилетел, говорю же – куриная голова, чего летает, чего каркает, как будто может чем-то помочь. И тут вдруг со стороны леса раздался страшный рев. Если бы мы были в саванне, то мы точно бы сказали, что это лев выходит осматривать свои территории, но мы то были явно не в саванне.
– Мать честная, – только и промолвил дед Кондрат.
– Ой, мамочки, что же это такое, – Настя плотнее прижалась к Кондрату. Серый заскулил, прижал хвост под себя и заметался по сторонам, как будто намереваясь спрыгнуть и броситься наутек.
– Ты куда это Серый, а ну лежать, – прикрикнул на него хозяин, схватил его за ошейник и прижал к себе. И вот раздался повторный рев, он прозвучал совсем рядом. Этот рев был такой силы, что все живое готово было вжаться в землю, что бы только не привлечь на себя внимание этой страшной, непонятной силы.
Волки мгновенно соскочили, сбились в стаю и все свое внимание устремили в ту сторону. Они явно были сбиты с толку, они даже представить себе не могли, что в их лесу может найтись кто-то, кто сможет сделать им вызов. И вот все услышали приближающийся страшный топот, этот зверь несся к ним по-видимому с большой скоростью. Волки зарычали, завыли и вот все сразу бросились вперед, навстречу неизвестности. Еще мгновение и эти две силы должны столкнуться лоб в лоб. Волки увидели какое то большое существо, двигающееся к ним большими прыжками. Волки начали атаковать его по своей излюбленной тактике, они начали обходить его по сторонам, беря его в кольцо, из которого это существо не должно было вырваться. Зверь остановился, поднялся на своих задних лапах, выпрямился во весь свой могучий устрашающий рост. Первая волна волков бросилась на него со всех сторон. Его быстрые движения, умноженные на его огромную силу, большие ужасные когти…, у волков не было ни каких шансов в этой битве остаться живыми. Страшный рев зверя, разъяренное рычанье волков, все перемешалось, все живое вслушивалось, не шевелясь, в это сражение. Первая волна волков разлетелась в разные стороны, даже не успев понять, в какую ужасную мясорубку они попали. Страшные когти зверя хорошо делали свое дело. Волки разлетались страшно изувеченными, их вывороченные ребра наружу, распоротые брюхи, от куда вываливались их внутренности, кровь – брызгающая во все стороны. Но остальных волков нельзя было остановить, они уже ни чего не замечали и не понимали. Они были разгорячены и разъярены до такой степени, что вторая волна волков бросилась на зверя. По округе разнесся волчий визг и скуление. Это была настоящая кровавая бойня, уничтожающая атакующую сторону. Вторая волна волков разлетелась так же по сторонам. Кровавые, развороченные волчьи тела, падали в снег, бились в страшных агониях, кто уже уползал в сторону жалобно скуля, волоча за собой выпавшие внутренности. Оставшиеся волки не могли отступить, они не могли смириться с тем, что нашелся кто-то, с кем они не могут справиться. За какие то пару минут все волки были уничтожены. Последнему волку все же удалось прыгнуть и вцепиться ему в плечо. Зверь повернул свою голову к волку и сомкнул свои страшные челюсти на нем. Захрустели, раздавленный череп и кости волка. Он оторвал его от себя, поднял кверху, держа все еще его в пасти и выплюнул в сторону. Этот волк был так раздавлен, что можно было подумать, что по нему проехали тяжелые гусеницы танка. Все было кончено, раздался снова грозный, победный рев зверя и он, не спеша, направился в сторону леса. Только раздавалось в темноте еще жалобное и тихое скуление некоторых волков, медленно умирающих в снегу. А с верху, над местом побоища раздался не менее горделивый и победный крик – кар– кар, вот теперь на этом все закончилось, наступила полнейшая тишина, ни кто не осмеливался ее нарушить.
Ну а наши герои лежали в стогу и были напуганы до такой степени, что боялись не только пикнуть, но и пошевелиться. Серый лежал, уткнув свой нос глубоко в сено. Настя прижалась к деду Кондрату, закусила свою рукавичку, что бы не закричать от страха. Дед Кондрат и тот лежал не жив, не мертв. Первым зашевелился Серый, поняв, что все закончилось и рядом больше ни кого нет. После него приподнялся дед Кондрат, – Настя, кажется пронесло, – затряс он ее за плечо.
– Ой, боже мой, я чуть со страху не умерла, – отозвалась Настя.
– Ты то ладно, я сам перепугался до смерти, ни когда такого не слышал, что же там творилось то, просто ужас какой-то.
– Дед Кондрат, а что же нам теперь делать.
– А ни чего, пока не рассветет, будем здесь сидеть, а там посмотрим. Теперь давай устраивайся поудобнее, да поспим немного. А ты Серый, слушай внимательно, – наказывал ему хозяин. Закопавшись в сене, устроившись поудобнее, они уснули быстро, намаявшись за день.
Наступило утро, все еще спали. Разбудил их, как всегда Серый, он соскочил и залаял. Из сена выбрались быстренько дед Кондрат с Настей. По дороге шел, не спеша Прошка, таща за собой сани.
– Смотри-ка, Настя, Прошка наш пришел, ай до молодец, убежал знать от волков. Они осмотрелись вокруг, было все спокойно. Ну давайте, будем сползать от сюда. Первый лихо спрыгнул Серый и помчался к Прошке, радостно лая. Тот услышал, что все еще там, живее затрусил к стогу. Дед Кондрат подбежал к своему любимцу, обнял его за морду, что-то приговаривая ему на ухо, ласково поглаживая его. Начал обходить его, осматривая внимательно, не поранен ли он. На одном боку увидел рваную рану, все таки успели схватить, паршивцы, – ругался Кондрат. Осмотрев коня внимательно, успокоил его и сказал Насте, – ну что, пойдем теперь посмотрим, что там творилось ночью, они пошли, Серый уже крутился там, все обнюхивая.
Картина была ужасная, хоть и за ночь все припорошил снежок. Но ни смотря на это, было хорошо видно, что здесь творилось. Везде была разбрызгана кровь. Некоторые волки видимо погибли мгновенно, они лежали около центра сражения. Те волки у которых оставались еще силы, отползли в сторону, кто волоча за собой кишки, кто с развороченными ребрами. Даже сквозь свежий снежок, был виден весь ужас здесь происшедшего этой ночью.
Дед Кондрат внимательно осмотрел все это место, но снег здесь весь был истоптан и перемешан, как каша, по этому, что-то рассмотреть и разобраться не представлялось возможным. Кондрат ушел далеко от этого места. Найдя хорошо отпечатанные следы в снегу, он нагнулся и начал их внимательно разглядывать. Это были здоровые продолговатые, отпечатки, заканчивающиеся по-видимому большими когтями. Да, можно было представить, какие размеры имел сам хозяин этих следов. Кондрат вернулся, бросил в сани все таки пару охапок сена и они медленно, неторопясь тронулись домой. Кондрат не торопил Прошку, ему и так досталось предостаточно от волков.
– Ты Настя по возможности, когда Гришка появиться у тебя, передай ему от меня пребольшое спасибо.
Настя с удивлением посмотрела на деда Кондрата, не понимая, шутит опять он или серьезно говорит. Это как это, – воскликнула Настя.
– А ты разве не поняла, это он ведь привел подмогу нам, а то до сих пор сидели бы на стогу и не известно еще, слезли бы мы от туда когда живыми или нет.
Настя внимательно смотрела на деда Кондрата, пытаясь что то спросить.
– Эх Настя, вот именно, он это и был снова, наш неизвестный мистер – Х —,– ответил ей Кондрат на молчаливый ее вопрос. Только я не пойму, это что же получается, твой то Гришка видимо знает этого нашего спасителя. Где же он его отыскал то. Как он их уделал то, – продолжил Кондрат после некоторого молчания, как тузик грелку. Ни один не ушел.
– А почему ты думаешь, что ни кто не ушел.
– Я тут все вокруг обошел, посмотрел все следы, ни одного уходящего следа не было, значит, все тут полегли. Да вот еще что попроси у Гришки то своего за одним уж и прощение от меня.
– А это то еще по чему? – удивленно спросила Настя.
– Ну как почему, да за эту, за самую Куринную голову. Да, а он у тебя соображает, кто бы ожидал.
А в райцентр они с Настей все же съездили, когда зажил у Прошки бок, они выбрали время и благополучно съездили. В тайге было спокойно и до лета они прожили без всяких событий и происшествий.
Это лето было жаркое, дождей почти не было. Стоял изнуряющий зной, который заставлял все живое в тайге замереть, словно в ожидании чего-то, что неминуемо надвигается и должно просто, прорвать эту изматывающую жару. Одна стихия должна сменить другую, и горе тому, кто не успеет приспособиться к новым условиям. Далеко в верховьях реки, на всей линии горизонта, небо потемнело по всему фронту. Там уже началось. Видны были всполохи молний, хотя грома еще не было слышно. Надвигалась сплошная стена дождя. Полетели первые птицы, спасаясь от этой стихии. Животные, которые не могли убежать, прятались в свои норы. Река начала набухать, резко увеличивая свой поток воды, затапливая засохшие берега и низменность. В верховьях, река уже сносила все на своем пути, по воде плыли большие ветки, старые деревья, коряги. Это было первое предупреждение. И вот стихия дошла и до нас. Сначала налетел ураганный ветер, сгибая вековые деревья. Засверкали яркие молнии, сопровождающие раскатами грома. И вот на конец, докатилась стена ливня. Река мгновенно поднялась и вода начала затапливать еще оставшиеся сухие островки земли. Такой не большой островок находился в реке. От одного берега было не далеко, метров двадцать, хотя дно здесь было довольно таки глубокое.
На этом то острове и обустроил себе логово наш с вами знакомый зверь. Вода набросилась на этот островок, поглощая его прямо на глазах. Еще мгновение и вода полностью покрыла землю, только из воды торчали ветки кустов. Ему нужно было спасаться, но как, в плавь не возможно, бурный поток сносит все на своем пути. Оставалось одно, он выбрал самую высокую ель с краю острова, залез на самую макушку, на сколько позволял его большой вес и начал раскачиваться на ней из сторону в сторону. Когда, достигнув наибольшего размаха он, как из катапульты вылетел через реку на другой берег, где стояли такие же ели. Все ветки были сырые от дождя, он пытался схватиться, но ему этого не удалось и, скользя по ним, полетел книзу, ломая на своем пути ветки и сучки. И вот раздался громкий рев, прокатившийся по лесу, заглушая грохот грома.