Страница:
Снова повисло молчание.
– А вы быстро растёте, мистер Том. – Стив снял треуголку, небрежно бросил её через плечо назад, на стол. – Честно сказать, я вас недооценил.
– Кажется, вы хотели вести переговоры.
– Ну что ж, поговорим о деле.
Гость вынул из-за обшлага листок бумаги, развернул его, разгладил на колене.
– Это, мистер Том, план вашего дома. Вот это – склад продуктов, вот семь комнат, коридор. Когда вы запираете дверь, вы можете спрятаться только здесь и здесь. Теперь смотрите, что могу сделать я. Ваше единственное оружие – этот проклятый бочонок с порохом. Но когда дверь заперта, он ведь остаётся внутри, не так ли? Так вот, мы приносим большую вязанку дров, зажигаем её под дверью и, отойдя на безопасное расстояние, ждём, когда взорвётся порох – но тогда и вы вместе с ним – или когда сгорит дверь. После этого, зная, где вы находитесь, мы перестреляем вас. Издали, не приближаясь к бочонку. Всё это понятно и просто, не так ли?
– Это понятно. Но ведь это пока только угроза. Вы что-то намерены потребовать от нас?
– Не потребовать, – он оглянулся на Джейка, подался ко мне, понизил голос. – Предложить. Давайте заключим с вами союз, мистер Том. Только вы и я, союз двух капитанов. Я оставлю вам жизнь, власть и полную свободу. Конечно, я отдам вам часть оружия. Затем. На острове две молодые женщины. Они тоже должны принадлежать капитанам. Если окажется, что вам и мне нравится одна и та же, – бросим жребий, кому она достанется, или разыграем её в кости. Вы играете в кости? Нужно смириться, мистер Том. Нас здесь никто никогда не найдёт, мы в стороне от караванных путей. Остаток жизни придётся провести на островах. Есть вода, пища, есть кому работать – я согласен с такой судьбой. Мне только нужен помощник, чтобы держать остальных в повиновении. А вы на редкость толковый помощник. За считанные дни отгрохать такую крепость…
Стив повёл глазами вокруг, цокнул языком, прищурился.
– Умеете заставить людей работать, а?
Он вновь откинулся к столу, опёрся локтями, улыбнулся.
– Соглашайтесь, мистер Том. Иначе мне придётся вас убить. Сегодня же.
– Хорошо, что сегодня, мистер Стив, а не вчера.
– Понимаю! Вчера вы хотели умереть сами!
– Не совсем так. Вчера я не был готов умереть. Сегодня – другое дело. Сегодня я хорошо приготовился.
– Это ваш ответ?
– Мне нужно посоветоваться с моими людьми,– произнёс я, вставая.
– Конечно, конечно, это очень важная часть переговоров! – громко сказал он мне вслед.
– Джейк, Бэнсон! – я оглянулся в дверях. – Если в вас выстрелят снизу или сюда кто-нибудь бросится, возьмите свои протазаны и воткните их мистеру Стиву в живот!
Повернувшись, я поспешил к дальней площадке. Здесь быстро обрисовал ситуацию и предположил, что очень скоро следует ждать штурма. Исходя из того, что людей с той и другой стороны поровну и у нас есть какое-то оружие, на штурм пойдут все пираты, все шестеро, а у шлюпки никого не останется. Поэтому, если наш плот быстро обогнёт остров и войдёт через пролив в озеро, то может незаметно подойти и увести от берега шлюпку и мой старый плот. Пираты окажутся между двух огней, и к тому же без воды и пищи – все их запасы, разумеется, в шлюпке.
Это был хороший план. Оставалось только продержаться то время, которое понадобится плоту, чтобы доплыть до озера. Оллиройс, Джоб, Нох и Робертсон спустились на плот и в четыре весла двинулись в обход острова, к проливу.
Тут я почувствовал, что меня настойчиво дёргают за рукав. Эдд и Корвин озадаченно спрашивали, как это пираты подожгут нашу дверь? Но я, спеша вернуться к парламентёру [39] лишь отмахнулся от них. (А совершенно напрасно!..)
Стив, с побелевшим от злости лицом, сидел там, где я его оставил. С двух сторон в грудь ему были направлены клинки, и лица тех, кто держал эти клинки, мне бы не понравились.
– Мистер Стив! – Я даже не присел. – Предъявляю вам ультиматум [40]. Вы немедленно приказываете своим людям отдать оружие. Мы перевезём вас на ваш остров и отпустим. Шлюпку, во избежание подобных визитов, конфискуем. В случае отказа, мы увезём туда тех, кто останется в живых. Кроме вас, мистер Стив. Для вас мы специально построим тюрьму, где будем держать до появления первого корабля. Там вас повесят. Вы ведь знаете указ нового короля о том, чтобы пойманных пиратов не возить в Англию, а судить прямо на корабле.
Он выслушал, встал и пошёл к лестнице. Оглянулся. Тяжко роняя слова, проговорил:
– Мастер. Лёгкой смерти не жди.
ШТУРМ
ГЛАВА 13. ПЕТЛЯ ДАНИЭЛЯ
ПОБЕДА
ПЕТЛЯ ДАНИЭЛЯ
ЗОЛОТО
– А вы быстро растёте, мистер Том. – Стив снял треуголку, небрежно бросил её через плечо назад, на стол. – Честно сказать, я вас недооценил.
– Кажется, вы хотели вести переговоры.
– Ну что ж, поговорим о деле.
Гость вынул из-за обшлага листок бумаги, развернул его, разгладил на колене.
– Это, мистер Том, план вашего дома. Вот это – склад продуктов, вот семь комнат, коридор. Когда вы запираете дверь, вы можете спрятаться только здесь и здесь. Теперь смотрите, что могу сделать я. Ваше единственное оружие – этот проклятый бочонок с порохом. Но когда дверь заперта, он ведь остаётся внутри, не так ли? Так вот, мы приносим большую вязанку дров, зажигаем её под дверью и, отойдя на безопасное расстояние, ждём, когда взорвётся порох – но тогда и вы вместе с ним – или когда сгорит дверь. После этого, зная, где вы находитесь, мы перестреляем вас. Издали, не приближаясь к бочонку. Всё это понятно и просто, не так ли?
– Это понятно. Но ведь это пока только угроза. Вы что-то намерены потребовать от нас?
– Не потребовать, – он оглянулся на Джейка, подался ко мне, понизил голос. – Предложить. Давайте заключим с вами союз, мистер Том. Только вы и я, союз двух капитанов. Я оставлю вам жизнь, власть и полную свободу. Конечно, я отдам вам часть оружия. Затем. На острове две молодые женщины. Они тоже должны принадлежать капитанам. Если окажется, что вам и мне нравится одна и та же, – бросим жребий, кому она достанется, или разыграем её в кости. Вы играете в кости? Нужно смириться, мистер Том. Нас здесь никто никогда не найдёт, мы в стороне от караванных путей. Остаток жизни придётся провести на островах. Есть вода, пища, есть кому работать – я согласен с такой судьбой. Мне только нужен помощник, чтобы держать остальных в повиновении. А вы на редкость толковый помощник. За считанные дни отгрохать такую крепость…
Стив повёл глазами вокруг, цокнул языком, прищурился.
– Умеете заставить людей работать, а?
Он вновь откинулся к столу, опёрся локтями, улыбнулся.
– Соглашайтесь, мистер Том. Иначе мне придётся вас убить. Сегодня же.
– Хорошо, что сегодня, мистер Стив, а не вчера.
– Понимаю! Вчера вы хотели умереть сами!
– Не совсем так. Вчера я не был готов умереть. Сегодня – другое дело. Сегодня я хорошо приготовился.
– Это ваш ответ?
– Мне нужно посоветоваться с моими людьми,– произнёс я, вставая.
– Конечно, конечно, это очень важная часть переговоров! – громко сказал он мне вслед.
– Джейк, Бэнсон! – я оглянулся в дверях. – Если в вас выстрелят снизу или сюда кто-нибудь бросится, возьмите свои протазаны и воткните их мистеру Стиву в живот!
Повернувшись, я поспешил к дальней площадке. Здесь быстро обрисовал ситуацию и предположил, что очень скоро следует ждать штурма. Исходя из того, что людей с той и другой стороны поровну и у нас есть какое-то оружие, на штурм пойдут все пираты, все шестеро, а у шлюпки никого не останется. Поэтому, если наш плот быстро обогнёт остров и войдёт через пролив в озеро, то может незаметно подойти и увести от берега шлюпку и мой старый плот. Пираты окажутся между двух огней, и к тому же без воды и пищи – все их запасы, разумеется, в шлюпке.
Это был хороший план. Оставалось только продержаться то время, которое понадобится плоту, чтобы доплыть до озера. Оллиройс, Джоб, Нох и Робертсон спустились на плот и в четыре весла двинулись в обход острова, к проливу.
Тут я почувствовал, что меня настойчиво дёргают за рукав. Эдд и Корвин озадаченно спрашивали, как это пираты подожгут нашу дверь? Но я, спеша вернуться к парламентёру [39] лишь отмахнулся от них. (А совершенно напрасно!..)
Стив, с побелевшим от злости лицом, сидел там, где я его оставил. С двух сторон в грудь ему были направлены клинки, и лица тех, кто держал эти клинки, мне бы не понравились.
– Мистер Стив! – Я даже не присел. – Предъявляю вам ультиматум [40]. Вы немедленно приказываете своим людям отдать оружие. Мы перевезём вас на ваш остров и отпустим. Шлюпку, во избежание подобных визитов, конфискуем. В случае отказа, мы увезём туда тех, кто останется в живых. Кроме вас, мистер Стив. Для вас мы специально построим тюрьму, где будем держать до появления первого корабля. Там вас повесят. Вы ведь знаете указ нового короля о том, чтобы пойманных пиратов не возить в Англию, а судить прямо на корабле.
Он выслушал, встал и пошёл к лестнице. Оглянулся. Тяжко роняя слова, проговорил:
– Мастер. Лёгкой смерти не жди.
ШТУРМ
Был шестой час дня. Главарь возвращался к своим пиратам. Вокруг острова медленно двигался невидимый за скалами плот. Стояла тишина.
Каждый из нас уже знал, что нужно делать. Джейк лёг на живот и подполз к началу лестницы. Осторожно посмотрев вниз, он обернулся к нам и помотал головой:
– Никого!
Бэнсон и я подняли пушку вместе с лафетом, выволокли за дверь и поставили у края террасы. Здесь же разложили отмеренные Оллиройсом пороховые заряды, ядра, шомпол. Оставалось ждать.
Прошли томительные десять минут, и Джейк, не оборачиваясь, поднял руку:
– Появились!
Осторожно выглянув из-за укрытия, я увидел, как пираты выходят из зарослей. Все, кроме Даниэля. Неужели он так избит, что не может ходить? Как бы то ни было, одним меньше. Так, это Стив с мушкетом, это – Герберт с ружьём. Остальные трое – с охапками палок и сучьев. Свалив этот хворост на нижней ступеньке, они, не торопясь, стали сооружать одну большую вязанку. Я от души радовался их неуклюжим движениям: чем дольше они копаются, тем быстрее на озере появится наш плот.
Но вот – вязанка готова. Двое приподняли её, потащили наверх. Я отпрянул от укрытия, быстро повернулся к друзьям:
– Пора!
Мы налегли на лафет и выкатили пушку к самому краю, так, чтобы она была хорошо видна тем, кто внизу. Взяв горящий фитиль, я встал во весь рост и крикнул:
– Капитан!
Пираты подняли головы, увидели пушку и замерли.
– Капитан! Не надо скрывать! От своих людей! Что того, кто поднимется к нам! Придётся собирать внизу! По кусочкам!
И поднёс фитиль к запальному отверстию. Пушка грохнула, окуталась дымом. Ядро со свистом пронеслось над лесом. Между скал запрыгало эхо. Когда рассеялся дым, я увидел, что вязанка брошена посередине лестницы, а пираты сломя голову бегут и укрываются за деревьями.
Прошло секунд десять-пятнадцать, и ко мне снова подкатили пушку, уже заряженную. В это время в зарослях блеснул металл и, едва я успел метнуться за кирпичный барьер, внизу хлопнули выстрелы. Рядом с нами хлестнуло несколько пуль. Сообразив, что теперь они заряжают ружья, я выглянул снова. Стив пинками выгонял пиратов из леса. Было слышно, как он яростно выкрикивал:
– Пушка не может стрелять вниз! Быстро на лестницу! Пусть стреляют над головами, пока будут заряжать – мы добежим! Выпалим разом, и за шпаги! Вперёд, вперёд!
Разбойники, однако, не спешили выполнять его команды. Стараясь укрыться за крупными камнями, они медлили, опасливо посматривая наверх.
– Ещё минута, и они бросятся, – сказал я друзьям, отходя с опасного места.
Сказал – и оторопел: на обеденном столе сидели близнецы и, вытянув шеи, всматривались вниз.
– Вы что?! – яростным шёпотом “закричал” я. – Быстро назад!
Один из них метнулся в дверь, но только один. Второй остался на столе. Я сунул фитиль Бэнсону, подошёл к столу, схватил Малыша в охапку и потащил к двери. Вдруг оттуда выскочил второй и скользнул мимо меня. В руках у него были какие-то палочки.
– Мистер Том, – завизжал он у меня за спиной, – сейчас мы сами уйдём!
Второй ужом вывернулся у меня из рук. Я не знал, что делать! Они тем временем взяли по стреле с намотанной на концах смолистой ветошью, подожгли от фитиля, вскинули маленькие луки. Щёлкнула спущенная тетива, и тут же вторая. Две горящие звёздочки рванулись вверх и опустились точно на брошенной пиратами вязанке. И через секунду – ещё две. После этого, под моим оторопелым взглядом, они чинно удалились в дом.
Стив не видел этого происшествия. Он стоял спиной к нам и орал на своих людей. Вязанка тем временем подёрнулась дымком. Когда же он обернулся, по ней уже бегали небольшие огни.
– Дьявол! – закричал он. – Хокс, Готлиб! Потушить!
Никто даже не пошевелился. Тогда он отошёл на пару шагов, вытащил из-за пояса два пистолета, взвёл курки. Направив стволы на пиратов, он жёстко повторил:
– Хокс, Готлиб. Потушить!
Двое медленно встали, пригнувшись, двинулись по лестнице.
– Смелее! – прокричал Стив. – Пушка не может стрелять вниз!
Сзади меня дёрнули за рукав.
– Мистер Том, – прошептал Джейк. – А камни ведь могут падать вниз?
Не раздумывая долго, мы схватили по крупному камню и запустили по лестнице вниз. Один сразу соскочил со ступеней и запрыгал по скале к деревьям. Два других врезались в горящую вязанку, выбив столб искр и высокий язык пламени. Хокс и Готлиб испуганно замерли. Тут же, один за другим, по нам дали четыре выстрела. Гулким раскатом им ответила наша пушка. Двое пиратов большими скачками припустили вниз по лестнице. Навстречу им бросился Стив с криком:
– Наверх! Быстро наверх, у них пушка разряжена!
– Капитан! – прокричал в ответ Герберт. – Нам тоже нужно набить стволы!
– Проклятье! – воскликнул Стив, взглянув на свои дымящиеся пистолеты.
Пираты лихорадочно сыпали порох, вкатывали пули. Когда же они снова изготовились к броску, посередине лестницы пылал громадный костёр. За треском горящего дерева трудно было разобрать, что кричали внизу, я расслышал лишь приказ стрелять в любого, кто высунется. Тем не менее я выглянул снова. Двое пиратов с длинными палками, отворачивая лица от пекла, подбирались к горящей вязанке. Но они лишь тыкали в неё шестами, подталкивая наверх, зацепить же и сбросить вниз не могли – у них не было крючьев.
И тут со стороны озера грянул гром!
С противным визгом прилетело ядро и ударило в белые камни скалы. По головам пиратов брызнуло каменной крошкой. На мгновение они оцепенели. Затем Стив с отчаянием в голосе закричал:
– К шлюпке! К шлюпке!
Все пятеро бросились к просеке и скрылись среди деревьев.
Отсюда, с террасы, и без подзорной трубы было видно, что посреди озера стоит окутанная дымом флотилия: новый большой плот с высокими бортами, слева от него – мой старый плотик с сине-красным британским флагом, а справа – пиратская шлюпка. Чёрный флаг с её мачты был сорван.
На видимый сверху край берега выбежали пять человечков, выпалили из пистолетов. Тут же в ответ им ударила пушка, ядро прямо перед ними взбило фонтан воды и песка. Человечки метнулись в лес.
Каждый из нас уже знал, что нужно делать. Джейк лёг на живот и подполз к началу лестницы. Осторожно посмотрев вниз, он обернулся к нам и помотал головой:
– Никого!
Бэнсон и я подняли пушку вместе с лафетом, выволокли за дверь и поставили у края террасы. Здесь же разложили отмеренные Оллиройсом пороховые заряды, ядра, шомпол. Оставалось ждать.
Прошли томительные десять минут, и Джейк, не оборачиваясь, поднял руку:
– Появились!
Осторожно выглянув из-за укрытия, я увидел, как пираты выходят из зарослей. Все, кроме Даниэля. Неужели он так избит, что не может ходить? Как бы то ни было, одним меньше. Так, это Стив с мушкетом, это – Герберт с ружьём. Остальные трое – с охапками палок и сучьев. Свалив этот хворост на нижней ступеньке, они, не торопясь, стали сооружать одну большую вязанку. Я от души радовался их неуклюжим движениям: чем дольше они копаются, тем быстрее на озере появится наш плот.
Но вот – вязанка готова. Двое приподняли её, потащили наверх. Я отпрянул от укрытия, быстро повернулся к друзьям:
– Пора!
Мы налегли на лафет и выкатили пушку к самому краю, так, чтобы она была хорошо видна тем, кто внизу. Взяв горящий фитиль, я встал во весь рост и крикнул:
– Капитан!
Пираты подняли головы, увидели пушку и замерли.
– Капитан! Не надо скрывать! От своих людей! Что того, кто поднимется к нам! Придётся собирать внизу! По кусочкам!
И поднёс фитиль к запальному отверстию. Пушка грохнула, окуталась дымом. Ядро со свистом пронеслось над лесом. Между скал запрыгало эхо. Когда рассеялся дым, я увидел, что вязанка брошена посередине лестницы, а пираты сломя голову бегут и укрываются за деревьями.
Прошло секунд десять-пятнадцать, и ко мне снова подкатили пушку, уже заряженную. В это время в зарослях блеснул металл и, едва я успел метнуться за кирпичный барьер, внизу хлопнули выстрелы. Рядом с нами хлестнуло несколько пуль. Сообразив, что теперь они заряжают ружья, я выглянул снова. Стив пинками выгонял пиратов из леса. Было слышно, как он яростно выкрикивал:
– Пушка не может стрелять вниз! Быстро на лестницу! Пусть стреляют над головами, пока будут заряжать – мы добежим! Выпалим разом, и за шпаги! Вперёд, вперёд!
Разбойники, однако, не спешили выполнять его команды. Стараясь укрыться за крупными камнями, они медлили, опасливо посматривая наверх.
– Ещё минута, и они бросятся, – сказал я друзьям, отходя с опасного места.
Сказал – и оторопел: на обеденном столе сидели близнецы и, вытянув шеи, всматривались вниз.
– Вы что?! – яростным шёпотом “закричал” я. – Быстро назад!
Один из них метнулся в дверь, но только один. Второй остался на столе. Я сунул фитиль Бэнсону, подошёл к столу, схватил Малыша в охапку и потащил к двери. Вдруг оттуда выскочил второй и скользнул мимо меня. В руках у него были какие-то палочки.
– Мистер Том, – завизжал он у меня за спиной, – сейчас мы сами уйдём!
Второй ужом вывернулся у меня из рук. Я не знал, что делать! Они тем временем взяли по стреле с намотанной на концах смолистой ветошью, подожгли от фитиля, вскинули маленькие луки. Щёлкнула спущенная тетива, и тут же вторая. Две горящие звёздочки рванулись вверх и опустились точно на брошенной пиратами вязанке. И через секунду – ещё две. После этого, под моим оторопелым взглядом, они чинно удалились в дом.
Стив не видел этого происшествия. Он стоял спиной к нам и орал на своих людей. Вязанка тем временем подёрнулась дымком. Когда же он обернулся, по ней уже бегали небольшие огни.
– Дьявол! – закричал он. – Хокс, Готлиб! Потушить!
Никто даже не пошевелился. Тогда он отошёл на пару шагов, вытащил из-за пояса два пистолета, взвёл курки. Направив стволы на пиратов, он жёстко повторил:
– Хокс, Готлиб. Потушить!
Двое медленно встали, пригнувшись, двинулись по лестнице.
– Смелее! – прокричал Стив. – Пушка не может стрелять вниз!
Сзади меня дёрнули за рукав.
– Мистер Том, – прошептал Джейк. – А камни ведь могут падать вниз?
Не раздумывая долго, мы схватили по крупному камню и запустили по лестнице вниз. Один сразу соскочил со ступеней и запрыгал по скале к деревьям. Два других врезались в горящую вязанку, выбив столб искр и высокий язык пламени. Хокс и Готлиб испуганно замерли. Тут же, один за другим, по нам дали четыре выстрела. Гулким раскатом им ответила наша пушка. Двое пиратов большими скачками припустили вниз по лестнице. Навстречу им бросился Стив с криком:
– Наверх! Быстро наверх, у них пушка разряжена!
– Капитан! – прокричал в ответ Герберт. – Нам тоже нужно набить стволы!
– Проклятье! – воскликнул Стив, взглянув на свои дымящиеся пистолеты.
Пираты лихорадочно сыпали порох, вкатывали пули. Когда же они снова изготовились к броску, посередине лестницы пылал громадный костёр. За треском горящего дерева трудно было разобрать, что кричали внизу, я расслышал лишь приказ стрелять в любого, кто высунется. Тем не менее я выглянул снова. Двое пиратов с длинными палками, отворачивая лица от пекла, подбирались к горящей вязанке. Но они лишь тыкали в неё шестами, подталкивая наверх, зацепить же и сбросить вниз не могли – у них не было крючьев.
И тут со стороны озера грянул гром!
С противным визгом прилетело ядро и ударило в белые камни скалы. По головам пиратов брызнуло каменной крошкой. На мгновение они оцепенели. Затем Стив с отчаянием в голосе закричал:
– К шлюпке! К шлюпке!
Все пятеро бросились к просеке и скрылись среди деревьев.
Отсюда, с террасы, и без подзорной трубы было видно, что посреди озера стоит окутанная дымом флотилия: новый большой плот с высокими бортами, слева от него – мой старый плотик с сине-красным британским флагом, а справа – пиратская шлюпка. Чёрный флаг с её мачты был сорван.
На видимый сверху край берега выбежали пять человечков, выпалили из пистолетов. Тут же в ответ им ударила пушка, ядро прямо перед ними взбило фонтан воды и песка. Человечки метнулись в лес.
ГЛАВА 13. ПЕТЛЯ ДАНИЭЛЯ
Напряжение отступило. Я почувствовал, что самое страшное – позади, но тут же одёрнул себя: радоваться не время. У врагов оставалось оружие, и они были очень злы. Представив себе, в какой ярости сейчас их капитан, я непроизвольно поёжился.
Теперь необходимо было придумать, как лишить пиратов оружия и отправить их назад на свой остров.
Теперь необходимо было придумать, как лишить пиратов оружия и отправить их назад на свой остров.
ПОБЕДА
Пираты спрятались в нашем лесу, а на озере произошло какое-то движение. Я навёл трубу и увидел, что трое в шлюпке отделились от флотилии и направились к проходу в скале. Через полчаса они пристали к скале под Жуком. Заскрипел ворот, и наверх поднялись Джоб, Робертсон и опухший, со слезящимися глазами, Даниэль. Он тяжело опустился на пол рядом с орудийным лафетом, как-то странно прижимая локоть к груди.
Кроме караульных, здесь, на террасе, собралось всё наше население.
– Мистер Том, братцы! – пролепетал Даниэль, обводя нас молящим взглядом. – Простите меня, братцы!
– Похоже, у него сломано ребро, – сказал Робертсон. – Ну а что внутри всё отбито – это точно. Его оставили в шлюпке. Как только мы подошли к берегу, он сам показал нам, где Стив спрятал бочонок с порохом, еду и воду.
– Пусть он пират и предатель, – осторожно сказала Эвелин,– пока он болен, мы обязаны ему помочь?
– Отведите его в дом, – решил я. – Алис, Эвелин, он в вашем распоряжении.
Собрав всех мужчин у нашего боевого поста, я устроил совет. Пираты остались без пищи и воды, пороха у них – на десяток-другой выстрелов. Если не сегодня, то завтра утром они решат сдаться. Наверное, все, кроме Стива. Этот непременно предпримет какую-нибудь каверзу [41]. Поэтому решено было Джобу и Робертсону вернуться на плот и остаться там на ночь, прихватив с собой запас факелов, на тот случай, если ночью к ним попробуют подплыть.
Они двинулись на озеро, а мы принялись ждать.
Пираты оказались не такими уж стойкими. Через два часа на просеке показался Герберт с белой тряпкой в руке. Встав на нижнюю ступеньку, он закричал:
– Эй, наверху! Капитан Том, на два слова!
– Что вам нужно? – крикнул я сверху.
– Капитан, довольно нам ссориться! Мы хотим вернуться к себе на остров! Отдайте шлюпку, и вы избавитесь от нас!
– Где мистер Стив, почему вы говорите вместо него?
– Он неважно себя чувствует, мистер Том! Ваше ядро оглушило его!
– Он получил ультиматум! Почему наши требования не выполняются?
– Но, мистер Том, всё оружие находится у нас! Вряд ли вы можете что-то требовать!
– Чего вы сумели добиться с этим оружием? Вы заперты здесь, без воды и пищи. Через пару дней вы застрелите себя сами, чтобы не мучиться!
– Если не отдадите шлюпку, мы ночью подплывём к плоту и перережем всех ваших пушкарей! Потом вернёмся на наш остров и хорошенько подготовимся к новому визиту. Тогда пощады не ждите!
– Ваш остров, как военный трофей, объявляю территорией Британии! А плоты, мистер Герберт, на ночь уйдут отсюда. И знаете куда? На тот остров, где мы заберём все припасы из вашего форта. Если вы рискнёте отправиться туда вплавь, вам всё равно придётся бросить оружие. И тогда там, начав умирать от голода, вы не сможете даже застрелиться.
Повисла длинная пауза. Герберт стоял неподвижно, сгорбившись, опустив голову. Я перегнулся через кирпичный барьер и закончил:
– Условия прежние! Сегодня, до заката, выдать своего главаря и отдать оружие. Передайте всем! Этот разговор – последний!..
Что случилось в следующий миг – не сразу дошло до моего сознания. Сначала я почувствовал удар, как если бы чей-то кулак двинул меня между нижней челюстью и левым плечом. Затем увидел дымок внизу, между деревьями, и услышал знакомый, лопающийся звук мушкетного выстрела. Я отпрянул к стене. Пуля прошла возле шеи, сорвав кожу с плеча. Вниз по груди горячей змейкой метнулась кровь. Джейк и Бэнсон бросились ко мне, лица их были искажены гневом и страхом. Увидев, что счастливая звезда моя не оставила меня, Бэнсон зажал рану платком, а Джейк, подбежав к краю площадки, заорал вниз:
– Никакого ультиматума! Все сдохнете!
– Нет, нет! Мистер Том! – раздался в ответ вопль Герберта. – Это Стив! Клянусь, я ничего не знал!
Джейк, сжав кулаки, замер возле пушки, а Бэнсон повёл меня в дом.
Кроме караульных, здесь, на террасе, собралось всё наше население.
– Мистер Том, братцы! – пролепетал Даниэль, обводя нас молящим взглядом. – Простите меня, братцы!
– Похоже, у него сломано ребро, – сказал Робертсон. – Ну а что внутри всё отбито – это точно. Его оставили в шлюпке. Как только мы подошли к берегу, он сам показал нам, где Стив спрятал бочонок с порохом, еду и воду.
– Пусть он пират и предатель, – осторожно сказала Эвелин,– пока он болен, мы обязаны ему помочь?
– Отведите его в дом, – решил я. – Алис, Эвелин, он в вашем распоряжении.
Собрав всех мужчин у нашего боевого поста, я устроил совет. Пираты остались без пищи и воды, пороха у них – на десяток-другой выстрелов. Если не сегодня, то завтра утром они решат сдаться. Наверное, все, кроме Стива. Этот непременно предпримет какую-нибудь каверзу [41]. Поэтому решено было Джобу и Робертсону вернуться на плот и остаться там на ночь, прихватив с собой запас факелов, на тот случай, если ночью к ним попробуют подплыть.
Они двинулись на озеро, а мы принялись ждать.
Пираты оказались не такими уж стойкими. Через два часа на просеке показался Герберт с белой тряпкой в руке. Встав на нижнюю ступеньку, он закричал:
– Эй, наверху! Капитан Том, на два слова!
– Что вам нужно? – крикнул я сверху.
– Капитан, довольно нам ссориться! Мы хотим вернуться к себе на остров! Отдайте шлюпку, и вы избавитесь от нас!
– Где мистер Стив, почему вы говорите вместо него?
– Он неважно себя чувствует, мистер Том! Ваше ядро оглушило его!
– Он получил ультиматум! Почему наши требования не выполняются?
– Но, мистер Том, всё оружие находится у нас! Вряд ли вы можете что-то требовать!
– Чего вы сумели добиться с этим оружием? Вы заперты здесь, без воды и пищи. Через пару дней вы застрелите себя сами, чтобы не мучиться!
– Если не отдадите шлюпку, мы ночью подплывём к плоту и перережем всех ваших пушкарей! Потом вернёмся на наш остров и хорошенько подготовимся к новому визиту. Тогда пощады не ждите!
– Ваш остров, как военный трофей, объявляю территорией Британии! А плоты, мистер Герберт, на ночь уйдут отсюда. И знаете куда? На тот остров, где мы заберём все припасы из вашего форта. Если вы рискнёте отправиться туда вплавь, вам всё равно придётся бросить оружие. И тогда там, начав умирать от голода, вы не сможете даже застрелиться.
Повисла длинная пауза. Герберт стоял неподвижно, сгорбившись, опустив голову. Я перегнулся через кирпичный барьер и закончил:
– Условия прежние! Сегодня, до заката, выдать своего главаря и отдать оружие. Передайте всем! Этот разговор – последний!..
Что случилось в следующий миг – не сразу дошло до моего сознания. Сначала я почувствовал удар, как если бы чей-то кулак двинул меня между нижней челюстью и левым плечом. Затем увидел дымок внизу, между деревьями, и услышал знакомый, лопающийся звук мушкетного выстрела. Я отпрянул к стене. Пуля прошла возле шеи, сорвав кожу с плеча. Вниз по груди горячей змейкой метнулась кровь. Джейк и Бэнсон бросились ко мне, лица их были искажены гневом и страхом. Увидев, что счастливая звезда моя не оставила меня, Бэнсон зажал рану платком, а Джейк, подбежав к краю площадки, заорал вниз:
– Никакого ультиматума! Все сдохнете!
– Нет, нет! Мистер Том! – раздался в ответ вопль Герберта. – Это Стив! Клянусь, я ничего не знал!
Джейк, сжав кулаки, замер возле пушки, а Бэнсон повёл меня в дом.
ПЕТЛЯ ДАНИЭЛЯ
Через полчаса закончились все волнения. С промытой и перевязанной раной я стоял на террасе, у пушки. На лестнице, чуть ниже сгоревшей вязанки, было сложено оружие. Мушкет, ружьё, пистолеты, шпаги. Ещё ниже, у самых деревьев, понуро переминались с ноги на ногу пятеро пиратов. Впереди всех стоял связанный Стив. Без треуголки, волосы всклокочены, камзол нечист и изодран.
Бэнсон, хмурый и грозный, сгрёб в охапку и притащил оружие наверх. Следом потопала понурая компания.
Всех заперли в комнате с Даниэлем. Стива, не развязывая, усадили на пустой бочонок возле Жука. Джейк нацепил на палку белый лоскут, вышел на террасу и принялся размахивать им из стороны в сторону. Это был сигнал. Плоты медленно двинулись к берегу.
Оружие было возвращено всё, кроме толстого двуствольного пистолета. Стив зашвырнул его в озеро, когда пираты решили отдать оружие. (После этого его и связали.) Мне показали место, куда он выбросил пистолет, и я хорошо всё запомнил, надеясь отыскать его на дне.
Когда я вернулся в дом, там царил переполох.
– Стив прыгнул с обрыва! – сообщил мне Джейк. – Прямо вниз, в воду!
Возле бочонка лежала связывавшая его верёвка, а ярдах в ста от нас в океане плыл сам беглец. Он направлялся к большому острову.
– Если побежим к шлюпке, может, успеем догнать? – предложил кто-то.
– Не стоит усилий, – не оборачиваясь, отозвался я. – Может, даже и к лучшему. Тюрьму не надо строить.
И мы занялись судьбою пиратов.
Пленных усадили в шлюпку, на вёсла. Бэнсон и я с заряженными пистолетами сели на корме у руля. На носу расположились Джейк, Джоб, Робертсон и перевязанный Даниэль. (Он умолял нас не отправлять его вместе с пиратами, клялся, что никогда больше не заслужит ни одного упрёка. Матросы, однако, настояли, чтобы сейчас взять его с собой.)
Я спросил, как его заставили совершить предательство. Убитым голосом, не поднимая глаз, он ответил, что сам пошёл на это.
– Хотел есть досыта и не работать больше, – признался он.
Эта честность решила его судьбу.
– Останешься с нами, – согласился я. – По крайней мере, до тех пор, пока не поправишься.
Нох и Оллиройс оставались в крепости.
Мы причалили к тому самому месту, напротив родника, где я останавливался тайком, ночью, когда запасался водой. Пираты попрыгали в воду, втащили на берег нос шлюпки, вынесли вёсла. Мы пересекли песчаный пляж и вошли в заросли. Десяток шагов – и вот он, ненужный, бессмысленный форт. Узкое окно, под ним – пара камней, служащих ступенями, – чтобы влезать внутрь. Внутри темно, сыро. Отчётливо пахнет плесенью.
Герберт, Хокс, Готлиб и маленький, с синим, разбитым лицом Глэг уселись под стеной, такие же мрачные, как и их бессмысленный форт. Я сказал им:
– Снимите брёвна с крыши, два или три. Под этим проёмом выложите очаг, кирпичи вам привезём. Поделимся и досками – сделаете себе нормальный пол, иначе у вас здесь будут и мокрицы, и пауки, и земляные блохи.
Мы вынесли на берег две пилы, лом, три лопаты, ящик с солью, бочонок с зерном.
– Рубите деревья, – сказал я пиратам, – жгите их, расчищайте поле. Посеете зерно – будете с хлебом, ведь сухари у вас уже кончились?
– Иначе зачем бы мы к вам заявились,– хмуро отозвался Герберт.
Я покопался в шлюпке, вынес ещё связку гвоздей, точильный брусок, мыло. И за всем этим не заметил, как матросы вместе с Даниэлем скрылись в лесу. В тревоге поспешив по их следам, я услышал голоса, а вскоре заметил и их самих, на крохотной тенистой полянке. Там росло могучее дерево, громадный сук его протянулся через всю поляну. На нём висела, зловеще покачиваясь, завязанная в петлю верёвка. Под ней, на перевёрнутом вверх дном бочонке стоял белый, как полотно, Даниэль.
Первым моим побуждением было броситься к ним, но слова Робертсона остановили меня.
– Простили тебя, гад. Повезло. Но знай, что мы ничего не забыли. Эта петля останется здесь висеть, и мы – Робертсон, Джоб, Джейк – клянёмся, что при новом твоём гнусном поступке привезём тебя сюда и повесим.
Я понял, что смерть не грозит Даниэлю. Во всяком случае, не сегодня. Попятившись, я отошёл от них и незаметно вернулся к форту.
Ещё одно обстоятельство задержало нас ненадолго. Кремень, огниво и трут хранились у Стива, костёр же возле форта, в котором поддерживали огонь со времени нашего прибытия на остров, давно погас. Набрав сучьев, я положил под них сухой травы и освободил один пистолет от пули, оставив в стволе только клок войлока, которым уплотнял порох. Выстрелил в эту кучу, и дымящийся пыж хлестнул в сухие былинки, намотав их на себя. Я осторожно подул на дымок сбоку, войлочно-травяной ком скорчился, потемнел и – вспыхнул. Огонёк быстро перетёк на сухие ветки.
– Прощайте, джентльмены Фортуны, – сказал я, и мы отплыли.
Закончилась наша маленькая, но жестокая, злая война.
Бэнсон, хмурый и грозный, сгрёб в охапку и притащил оружие наверх. Следом потопала понурая компания.
Всех заперли в комнате с Даниэлем. Стива, не развязывая, усадили на пустой бочонок возле Жука. Джейк нацепил на палку белый лоскут, вышел на террасу и принялся размахивать им из стороны в сторону. Это был сигнал. Плоты медленно двинулись к берегу.
Оружие было возвращено всё, кроме толстого двуствольного пистолета. Стив зашвырнул его в озеро, когда пираты решили отдать оружие. (После этого его и связали.) Мне показали место, куда он выбросил пистолет, и я хорошо всё запомнил, надеясь отыскать его на дне.
Когда я вернулся в дом, там царил переполох.
– Стив прыгнул с обрыва! – сообщил мне Джейк. – Прямо вниз, в воду!
Возле бочонка лежала связывавшая его верёвка, а ярдах в ста от нас в океане плыл сам беглец. Он направлялся к большому острову.
– Если побежим к шлюпке, может, успеем догнать? – предложил кто-то.
– Не стоит усилий, – не оборачиваясь, отозвался я. – Может, даже и к лучшему. Тюрьму не надо строить.
И мы занялись судьбою пиратов.
Пленных усадили в шлюпку, на вёсла. Бэнсон и я с заряженными пистолетами сели на корме у руля. На носу расположились Джейк, Джоб, Робертсон и перевязанный Даниэль. (Он умолял нас не отправлять его вместе с пиратами, клялся, что никогда больше не заслужит ни одного упрёка. Матросы, однако, настояли, чтобы сейчас взять его с собой.)
Я спросил, как его заставили совершить предательство. Убитым голосом, не поднимая глаз, он ответил, что сам пошёл на это.
– Хотел есть досыта и не работать больше, – признался он.
Эта честность решила его судьбу.
– Останешься с нами, – согласился я. – По крайней мере, до тех пор, пока не поправишься.
Нох и Оллиройс оставались в крепости.
Мы причалили к тому самому месту, напротив родника, где я останавливался тайком, ночью, когда запасался водой. Пираты попрыгали в воду, втащили на берег нос шлюпки, вынесли вёсла. Мы пересекли песчаный пляж и вошли в заросли. Десяток шагов – и вот он, ненужный, бессмысленный форт. Узкое окно, под ним – пара камней, служащих ступенями, – чтобы влезать внутрь. Внутри темно, сыро. Отчётливо пахнет плесенью.
Герберт, Хокс, Готлиб и маленький, с синим, разбитым лицом Глэг уселись под стеной, такие же мрачные, как и их бессмысленный форт. Я сказал им:
– Снимите брёвна с крыши, два или три. Под этим проёмом выложите очаг, кирпичи вам привезём. Поделимся и досками – сделаете себе нормальный пол, иначе у вас здесь будут и мокрицы, и пауки, и земляные блохи.
Мы вынесли на берег две пилы, лом, три лопаты, ящик с солью, бочонок с зерном.
– Рубите деревья, – сказал я пиратам, – жгите их, расчищайте поле. Посеете зерно – будете с хлебом, ведь сухари у вас уже кончились?
– Иначе зачем бы мы к вам заявились,– хмуро отозвался Герберт.
Я покопался в шлюпке, вынес ещё связку гвоздей, точильный брусок, мыло. И за всем этим не заметил, как матросы вместе с Даниэлем скрылись в лесу. В тревоге поспешив по их следам, я услышал голоса, а вскоре заметил и их самих, на крохотной тенистой полянке. Там росло могучее дерево, громадный сук его протянулся через всю поляну. На нём висела, зловеще покачиваясь, завязанная в петлю верёвка. Под ней, на перевёрнутом вверх дном бочонке стоял белый, как полотно, Даниэль.
Первым моим побуждением было броситься к ним, но слова Робертсона остановили меня.
– Простили тебя, гад. Повезло. Но знай, что мы ничего не забыли. Эта петля останется здесь висеть, и мы – Робертсон, Джоб, Джейк – клянёмся, что при новом твоём гнусном поступке привезём тебя сюда и повесим.
Я понял, что смерть не грозит Даниэлю. Во всяком случае, не сегодня. Попятившись, я отошёл от них и незаметно вернулся к форту.
Ещё одно обстоятельство задержало нас ненадолго. Кремень, огниво и трут хранились у Стива, костёр же возле форта, в котором поддерживали огонь со времени нашего прибытия на остров, давно погас. Набрав сучьев, я положил под них сухой травы и освободил один пистолет от пули, оставив в стволе только клок войлока, которым уплотнял порох. Выстрелил в эту кучу, и дымящийся пыж хлестнул в сухие былинки, намотав их на себя. Я осторожно подул на дымок сбоку, войлочно-травяной ком скорчился, потемнел и – вспыхнул. Огонёк быстро перетёк на сухие ветки.
– Прощайте, джентльмены Фортуны, – сказал я, и мы отплыли.
Закончилась наша маленькая, но жестокая, злая война.
ЗОЛОТО
Когда мы вернулись на свой Белый остров, Нох, увидев Даниэля, сказал:
– Это правильно. Тринадцать – нехорошее число.
Я непонимающе посмотрел на него.
– Нас было девять, – пояснил он и принялся загибать пальцы. – Вы, я, Бэнсон, Малыши, Эвелин, Алис и Бигли. Девять. Затем Оллиройс – десять. Трое матросов – Джейк, Джоб, Робертсон. Тринадцать.
Старик многозначительно подмигнул мне и добавил:
– А с Даниэлем нас четырнадцать. Очень хорошо.
После этого он, чрезвычайно довольный, повернулся и заспешил по своим хлопотливым делам.
Командование гарнизоном в этот день как-то само собой перешло к женщинам. Да и кому же всегда в этом мире, как не им, приходится избавляться от последствий войны?
Сначала они вымели лестницу и отмыли чёрное пятно сажи на месте сгоревшей вязанки. Миссис Бигль, звеня медью и оловом, возвращала назад в кухню свою драгоценную посуду. Эвелин на дальней площадке устроила лечебницу. Она вынесла сюда небольшой круглый столик и разложила на нём имеющиеся у нас медикаменты. Все наши раны и ссадины прошли через её заботливые руки. Матросам перевязали руки, Джоб с неудовольствием принял широкую повязку на шею. Мне же замотали плечо, шею и половину груди, а левую руку стянули так, что я не мог ею шевелить. Возле Жука уныло слонялись близнецы. Они с завистью поглядывали на наши “боевые раны”, каковых сами не получили, – к моему счастью и к собственной досаде. Однако их участие в сражении было не просто полезным, а, я бы даже сказал, жизненно важным. Не отметить их заслугу я просто не мог.
На следующий день я отозвал Ноха в сторонку и поделился своими соображениями. И мы придумали такой план, что я сам обрадовался, как ребёнок.
Но только нужно было иметь немного золота. А золото у меня имелось – подарок из капитанской каюты. Я рассудил, что могу позволить себе взять его маленькую часть, – или в виде долга, или как комиссионные за спасённое остальное. Монеты из пояса я брать не стал, а вот золотую цепь мы разрубили на звенья.
Забравшись на вершину скалы, мы развели костёр, куда набросали каменного угля из бочки. Температуры этого пламени, как мы надеялись, было достаточно, чтобы золото расплавилось. Мы закрепили над костром тяжёлый тигель с длинной ручкой, и я стал наскоро сработанными мехами раздувать клокочущее между углей пламя. Нох, выбрав ровный камень, процарапал в нём несколько канавок, узких углублений в мизинец длиной. В эти канавки он вылил расплавленное золото. Когда оно застыло, мы получили горсть тяжёленьких прутиков и колдовали над этими прутиками целых два дня. Я мог действовать только одной рукой, поэтому почти всю работу делал Нох. Он обтачивал прутики, шлифовал, доводил до блеска, острил концы и, наконец, загнул в кольца.
И вот настала торжественная минута. В воскресенье утром все, кроме Даниэля (он лежал в своей комнате, его там и кормили), сидели в нашей столовой.
После завтрака я попросил всех остаться за столом. Встав со своего стула, я произнёс:
– Леди и джентльмены! Обращаюсь к вам в связи со знаменательным событием в нашей жизни. Нам довелось пережить два очень тяжёлых дня. Это были ужасные дни. Беда, которую они могли повлечь за собой, – непредставима. Но мы выстояли!
Я перевёл дух и закончил:
– И в эти дни, помимо опасности, открылось нечто прекрасное. Все лучшие качества, какие только можно обнаружить в человеке, я увидел в людях, сидящих сегодня за этим столом. Поэтому мы с мистером Нохом, в меру своего воображения и способностей, решили наградить этих людей.
Нох и Эвелин (мы договорились заранее) встали и подошли ко мне. Нох держал в руках плоскую серебряную шкатулку, Эвелин – блюдце с коричневой настойкой из морских водорослей и пучок острых сосновых палочек.
– Мистер Оллиройс! – торжественно произнёс я. – Подойдите сюда!
Канонир, недоумевая, встал и приблизился. Эвелин быстро протёрла мочку его левого уха коричневой жидкостью и проколола его палочкой. Нох вставил в ранку и протолкнул краешек золотого кольца. Затем он сжал его щипцами.
Оллиройс выпрямился. За столом кто-то изумлённо охнул, все заговорили, завскрикивали, принялись постукивать по столу. Красный, улыбающийся Оллиройс протискивался к своему месту, его теребили, хлопали по плечам.
– Мистер Робертсон! – перекрикнул я общий шум.
Моряк растерянно поднялся, подошёл к Эвелин, затем к Ноху. В его левом ухе уже сидела железная серьга, так что золото украсило правое. За ним свои кольца получили Джоб, Джейк и Бэнсон. (Толстяк чуть не плакал от смущения и гордости.) Мистер Бигль, пожилой джентльмен, стойко перенёс боль и принял награду с серьёзным лицом, с достоинством.
Наконец, дело дошло до главного.
– Мистер Эдд! – возгласил я.
Мальчишка недоверчиво посмотрел на брата, затем на меня, медленно полез из-за стола. Он подошёл, растерянный и счастливый. Когда ему проткнули мочку уха, у него на глазах выступили слёзы, но их вполне можно было принять и за слёзы счастья. Он унёс кольцо, гордо подняв голову.
– Мистер Корвин!
– Это правильно. Тринадцать – нехорошее число.
Я непонимающе посмотрел на него.
– Нас было девять, – пояснил он и принялся загибать пальцы. – Вы, я, Бэнсон, Малыши, Эвелин, Алис и Бигли. Девять. Затем Оллиройс – десять. Трое матросов – Джейк, Джоб, Робертсон. Тринадцать.
Старик многозначительно подмигнул мне и добавил:
– А с Даниэлем нас четырнадцать. Очень хорошо.
После этого он, чрезвычайно довольный, повернулся и заспешил по своим хлопотливым делам.
Командование гарнизоном в этот день как-то само собой перешло к женщинам. Да и кому же всегда в этом мире, как не им, приходится избавляться от последствий войны?
Сначала они вымели лестницу и отмыли чёрное пятно сажи на месте сгоревшей вязанки. Миссис Бигль, звеня медью и оловом, возвращала назад в кухню свою драгоценную посуду. Эвелин на дальней площадке устроила лечебницу. Она вынесла сюда небольшой круглый столик и разложила на нём имеющиеся у нас медикаменты. Все наши раны и ссадины прошли через её заботливые руки. Матросам перевязали руки, Джоб с неудовольствием принял широкую повязку на шею. Мне же замотали плечо, шею и половину груди, а левую руку стянули так, что я не мог ею шевелить. Возле Жука уныло слонялись близнецы. Они с завистью поглядывали на наши “боевые раны”, каковых сами не получили, – к моему счастью и к собственной досаде. Однако их участие в сражении было не просто полезным, а, я бы даже сказал, жизненно важным. Не отметить их заслугу я просто не мог.
На следующий день я отозвал Ноха в сторонку и поделился своими соображениями. И мы придумали такой план, что я сам обрадовался, как ребёнок.
Но только нужно было иметь немного золота. А золото у меня имелось – подарок из капитанской каюты. Я рассудил, что могу позволить себе взять его маленькую часть, – или в виде долга, или как комиссионные за спасённое остальное. Монеты из пояса я брать не стал, а вот золотую цепь мы разрубили на звенья.
Забравшись на вершину скалы, мы развели костёр, куда набросали каменного угля из бочки. Температуры этого пламени, как мы надеялись, было достаточно, чтобы золото расплавилось. Мы закрепили над костром тяжёлый тигель с длинной ручкой, и я стал наскоро сработанными мехами раздувать клокочущее между углей пламя. Нох, выбрав ровный камень, процарапал в нём несколько канавок, узких углублений в мизинец длиной. В эти канавки он вылил расплавленное золото. Когда оно застыло, мы получили горсть тяжёленьких прутиков и колдовали над этими прутиками целых два дня. Я мог действовать только одной рукой, поэтому почти всю работу делал Нох. Он обтачивал прутики, шлифовал, доводил до блеска, острил концы и, наконец, загнул в кольца.
И вот настала торжественная минута. В воскресенье утром все, кроме Даниэля (он лежал в своей комнате, его там и кормили), сидели в нашей столовой.
После завтрака я попросил всех остаться за столом. Встав со своего стула, я произнёс:
– Леди и джентльмены! Обращаюсь к вам в связи со знаменательным событием в нашей жизни. Нам довелось пережить два очень тяжёлых дня. Это были ужасные дни. Беда, которую они могли повлечь за собой, – непредставима. Но мы выстояли!
Я перевёл дух и закончил:
– И в эти дни, помимо опасности, открылось нечто прекрасное. Все лучшие качества, какие только можно обнаружить в человеке, я увидел в людях, сидящих сегодня за этим столом. Поэтому мы с мистером Нохом, в меру своего воображения и способностей, решили наградить этих людей.
Нох и Эвелин (мы договорились заранее) встали и подошли ко мне. Нох держал в руках плоскую серебряную шкатулку, Эвелин – блюдце с коричневой настойкой из морских водорослей и пучок острых сосновых палочек.
– Мистер Оллиройс! – торжественно произнёс я. – Подойдите сюда!
Канонир, недоумевая, встал и приблизился. Эвелин быстро протёрла мочку его левого уха коричневой жидкостью и проколола его палочкой. Нох вставил в ранку и протолкнул краешек золотого кольца. Затем он сжал его щипцами.
Оллиройс выпрямился. За столом кто-то изумлённо охнул, все заговорили, завскрикивали, принялись постукивать по столу. Красный, улыбающийся Оллиройс протискивался к своему месту, его теребили, хлопали по плечам.
– Мистер Робертсон! – перекрикнул я общий шум.
Моряк растерянно поднялся, подошёл к Эвелин, затем к Ноху. В его левом ухе уже сидела железная серьга, так что золото украсило правое. За ним свои кольца получили Джоб, Джейк и Бэнсон. (Толстяк чуть не плакал от смущения и гордости.) Мистер Бигль, пожилой джентльмен, стойко перенёс боль и принял награду с серьёзным лицом, с достоинством.
Наконец, дело дошло до главного.
– Мистер Эдд! – возгласил я.
Мальчишка недоверчиво посмотрел на брата, затем на меня, медленно полез из-за стола. Он подошёл, растерянный и счастливый. Когда ему проткнули мочку уха, у него на глазах выступили слёзы, но их вполне можно было принять и за слёзы счастья. Он унёс кольцо, гордо подняв голову.
– Мистер Корвин!