Это чувство должно придать Турчину уверенность в себе, осторожность, помешать сделать роковую ошибку, помочь вновь оседлать удачу.
Поняв это, он стал уважать Юрия Николаевича Руденко так сильно, как никогда никого не уважал, кроме покойного отца.
Они неуклонно приближались к цели. Вот уже появилось городское водохранилище. В темноте трудно было судить о его наполненности, хотя летом оно всегда изрядно высыхало. Тем более этим летом, когда дождь прошел всего несколько раз, да и то недолгий.
Фольксваген въехал в село Пионерское, которое осталось позади через десять минут. Все больше богатых людей предпочитало жить за городом, в многочисленных селах и деревушках, где можно вдоволь надышаться еще относительно чистым воздухом, попить парного молока и вырастить нормальные овощи к столу. Поэтому скромные крестьянские домики все чаще уступали место шикарным хоромам богатых горожан.
Вскоре Руденко свернул направо, в сторону от трассы.
- Почему сюда, Лозовое же прямо?
- Я же тебе говорил, что дом Колесникова немного в стороне, на холме. Отсюда ближе. Дорога похуже, но меньше глаз увидит мою машину.
Еще через минут семь они остановились.
- Выходи.
Александра посетило какое-то нехорошее предчувствие. Он посмотрел на Юрия Николаевича. Тот проницательно улыбнулся.
- Ну чего ты распереживался, я тебе дом покажу со стороны, потом поедем.
Они вышли из машины. Руденко показал рукой на северо-восток.
- Вон он, свет горит. Ждет меня полковник Колесников.
Александр посмотрел на дом Колесникова, призванный стать местом окончания кровавой драмы. Двухэтажный. В окнах обоих этажей горит свет. Смутно различима будка охраны. Вокруг дома высокий забор. Колючей проволоки не видно, но чутье подсказывает, она там есть. До дома осталось совсем близко, с километр. Из дома их заметить не могли, машину прикрывал реденький пролесок. Но через сотню метров свет их фар будет виден охране. Снова неприятный холодок, вестник надвигающейся опасности, пробежал по телу. Но выбора уже не было. Александр принял решение идти до конца еще тогда, в доме Павлика.
- Ну что, ты готов? - Руденко хотел окончательно убедиться в уверенности своего молодого напарника, волею случая оказавшегося по его сторону баррикад.
- Да, думаю готов.- Он понял, что выразился не совсем точно. - Готов.
- Тогда поехали. Пора тебе перебираться на заднее сиденье. Ложись на пол.
Александр влез в машину через заднюю дверь и неудобно разместился на полу фольксвагена. Не всегда высокий рост оказывается преимуществом.
- Я тебя накрою, лежи не дергайся.
Юрий Николаевич накинул на него какое-то покрывало. Движок заработал, они двинулись навстречу судьбе.
Руденко неожиданно начал насвистывать какой-то забытый шлягер. Александр лихорадочно пытался вспомнить, что это за мелодия. Никак не мог. Слова вертелись в голове, но ни в какую не хотели материализовываться. Спрашивать он не стал.
- Подъезжаем, через минуту будка охраны. В машину они не заглянут, но все равно не дергайся, на всякий случай.
На этот всякий случай Александр давно уже зажал в руке принесенную Адольфом Беретту. Ладони не потели. Это хороший знак.
Машина плавно сбавила ход и остановились. Послышался звук открывающейся двери.
- Открывайте мужики, это я.
Тяжелый металлический скрип, очевидно охрана открыла ворота.
- Как там шеф, ждет?
- Да, уже спрашивал.
- Странно, я вроде не опоздал. Ладно, сторожите.
Машина снова поехала.
- Сейчас я припаркуюсь, как мы договорились, и действуй.
- Хорошо.
Несколько раз Александр ощутил движение назад, машина повертелась и остановилась.
Ну давай, с Богом.
Александр вылез из под покрывала. Успел заметить, как Руденко выходит из машины. Двери он естественно не закрыл.
Чуть в стороне лаяли собаки.
Александр приоткрыл левую заднюю дверь и увидел перед собой темную стену. Фольксваген стоял к ней достаточно близко, едва хватило места, чтобы полностью открыть двери. Справа звучали голоса, прерываемые собачим лаем.
Александр вылез из машины и присел на корточки. Затем он осторожно закрыл дверь, не до конца, лишь бы не хлопать. Чуть приподнялся и выглянул над багажником. Никого. Тогда он пригнулся и быстрой перебежкой достиг угла дома. Здесь он оказался напротив небольшой пристройки, но ее не было в плане проникновения. Так, вот и искомые два окна. Высоковато. Метра два с половиной от земли. Правда до того, которое ближе к пристройке, легче добраться с крыши этой самой пристройки.
Александр быстро взобрался на невысокую крышу. Собачий лай утих, видимо ротвейлеров уже отпускают на волю. Времени оставалось не много.
Александр достал носовой платок, сложенный в четыре раза. Дотянулся до окна. Приложил платок к его середине, возле створок. Короткий удар Береттой. Легкий звон вряд ли был слышен на той стороне дома.
Аккуратно он надавил на треснувшее стекло. Отколовшаяся часть дрогнула и отпала. Он тихо положил ее на подоконник. Всунул руку в образовавшуюся дыру и открыл нижний шпингалет. Времени все меньше. Осталось открыть еще верхнюю щеколду. А вдруг. Александр несильно потянул окно на себя. Оно открылось. Верхний шпингалет оказался не закрытым.
Руденко правильно запланировал попасть в дом отсюда. Окна здесь были одинарные и простые. Модные стеклопакеты еще не добрались до такого помещения, как кухня. Хотя в целом дача смотрелась очень респектабельно.
Он тихо спустился на пол и закрыл окно, наспех примостив обратно выбитый кусочек. Кухня просторная. Дверь закрыта. Он осторожно приоткрыл ее и четко увидел освещенный холл. Большой. В центре холла видна деревянная лестница наверх. Рядом с лестницей кресло. Напротив - телевизор с видеомагнитофоном. Охранник, судя по всему, скучать не любит.
Сверху отчетливо доносился мужской смех и голоса. Времени в обрез. Сейчас охранник пойдет назад.
Александр двинулся вперед, в сторону лестницы. Пальцы побелели, сжимая рукоятку Беретты. В дальнем углу холла стояла небольшая тумбочка. На таких обычно держат горшки с цветами, или вазы. На этой - покоился пузатый стеклянный аквариум. Похожий Александр видел в мультиках про Тома и Джерри, которые иногда любил посмотреть, в отличие от наших мультиков, которым был рад всегда.
Любовь к подобным детским забавам не казалась ему чем -то смешным или немужским. Просто приятно почувствовать себя ребенком, хотя бы на несколько минут снова окунуться в детство.
Мысли о детстве лезли в голову совершенно некстати, тем более, что через несколько секунд Александр понял все: тайну убийства друзей, почему подставили именно их, что заставило смертельно раненного человека Ивана указать на Александра и его команду, откуда появились ангелы - хранители со снайперскими винтовками. Ни разу в жизни головоломка такого уровня не решалась для него в такой сжатый срок. Здесь имел место эффект врубания. Логичный ум Александра давно расставил все по полочкам, отработал разные версии, подтверждая и опровергая их. Но оставшиеся неясности он просто прятал подальше в подсознание, стараясь не придавать им значения, дабы не отклоняться от правильной цели. И эта карусель загадочных фактов, мелких нестыковок, намеков и недомолвок давно выстроилась в подкорке в цепочку. Не хватало соединительного звена. Он никак не мог сообразить, с чем связаны все эти вопросы, загадки и нестыковки. Что он упустил из поля зрения, чего не вспомнил, не смотря на мучительные попытки? Все это было связано с сущей мелочью, с двумя величественными красными рыбками, бороздящими водное пространство, ограниченное стеклянными границами.
Правда предстала перед ним во всей своей ужасной полноте. Ноги ослабели, на лбу выступила испарина.
Сверху донесся звук шагов, приближающихся к лестнице. Этот звук вернул Александра в реальность. На размышление остались секунды, иначе будет поздно. Убрать без шума охранника-профессионала, да еще и оставив его в живых, очень тяжело. Нужно время для подготовки, а оно категорически уплывало в нишу аквариума с прекрасными морскими созданиями.
Александр, как кошка нырнул под лестницу, на которой появились рифленые подошвы адидасовских кроссовок. Ступеньки прогибались под тяжестью шагов охранника. Когда тот дошел до середины лестницы, Александр оказался за его спиной и вышел на открытое место, стараясь двигаться совершенно бесшумно. В это время охранник уже закончил спуск. Еще мгновенье, и чутье, выработанное в горячих точках, подскажет о постороннем присутствии за спиной. Александр подсознательно не стал бить в затылок, чтобы не нарваться на интуитивный уклон. Он тихо и доверительно спросил:
- Привет, Саня, ну где ты ходишь?
От неожиданности охранник растерялся и потерял концентрацию, делающую его опаснейшим соперником. Он обернулся, даже не пробуя выхватить из подплечной кобуры свой пистолет. Глаза успели отфиксировать бледное незнакомое лицо и предмет, стремительно приближающийся к подбородку. Волна боли бросила Воробьева на пол.
Александр бил рукояткой беретты, целясь точно в подбородок. Но опыт Воробьева взял свое. Легкий рывок головы в последний момент, и он стоял на карачках, выплевывая кровь, но оставаясь в сознании. Никто не мог устоять, против такого удара, но этот устоял. Только предельная концентрация и осторожность заставили Александра закрепить положение, еще не увидев результатов первого удара.
Он нанес рубящий удар сверху, намереваясь окончательно успокоить почти поверженное тело, но охранник перекатился на другой бок так, что рукоятка лишь зацепила мочку уха. Боль страшная, но отрезвляющая, не дающая потерять контроль, спасающая последнюю возможность защитить своего шефа и свою репутацию от вторгшегося чужака.
Стены холла были полностью стеклянными. Таким образом, охрана из будки могла видеть почти все, что происходит внутри. Недосягаемым для них оставался небольшой участок пространства, скрытый деревянной дверью. Из этого участка и постарался немедленно выбраться разбитый, но не сломленный Александр Воробьев. Сил для сопротивления практически не осталось, и инстинкты подсказали единственный выход. Понимая всю опасность такого развития событий, Александр прыгнул на соперника сверху, раскинув руки, как в показушных боях кетчистов из Америки. Тело охранника извернулось под ним, и теперь они оказались лицом к лицу. Турчин одной рукой схватил горло соперника, а другой заткнул ему рот. Эта позиция сделала его доступным, и он тут же почувствовал сильнейший тычок в ребра. Стерпел, продолжая душить врага. Еще несколько ударов. Затем в его ладонь со звериной силой впились зубы Воробьева.
Александр старался не дать противнику закричать, но сам был близок к истошному воплю.
Он рискнул пойти ва-банк. На секунду освободив рот Воробьева, Александр с силой опустил свой локоть на его солнечное сплетение. Свет в глазах охранника померк, оставляя незначительные проблески, потолок закружился. Кричать он не мог, он задыхался.
Судорожно пытаясь наладить ритм дыхания, превозмогая боль, он схватил Александра за левую руку двумя своими и резко дернул ее вниз, выворачивая в сторону.
Резкая боль в плече и локтевом суставе едва не лишила рассудка уже Александра Турчина. Но он успел довершить то, ради чего подставлялся под контрдействия. Свободной правой рукой, все еще сжимавшей беретту, он сильно саданул соперника по голове. Дважды. Сначала по темени, затем по лбу. Точно бить не получалось, мешала темнота в глазах и страшная боль слева.
Воробьев отключился. Александр испугался, что не выполнил своего обещания и убил соперника. Даже в свете их нечеловеческой борьбы, он хотел остаться верен своему слову.
Пульс есть, но кровь хлещет из разбитой головы. Александр содрал с Воробьева футболку, наскоро зажимая рану на голове. Затем брючный ремень, чтобы связать руки. Пришлось пожертвовать и своим ремнем, ноги охранника нельзя оставлять свободными.
Носовой платок, уже побывавший сегодня в деле, оказался неплохим кляпом. Александр в считанные секунды проделал все эти меры предосторожности, хотя по виду Воробьева ожидать его скорого прихода в сознание не приходилось.
Он отволок грузное тело под лестницу, внутренне надеясь, что охрана из будки не начнет переживать, если не увидит телохранителя в привычной позе перед экраном телевизора. Может быть, посчитают, что он необходим в разговоре с заместителем шефа для получения секретных указаний и инструкций.
Александр волновался напрасно. Охрана в будке сменялась каждые двенадцать часов, и никто из охранников не стремился выполнять свои обязанности по высшему классу. Что может произойти с начальником милиции на охраняемой даче, тем более, что при нем телохранитель-профессионал, да еще и заместитель, тоже не робкого десятка.
Александр перевел дыхание. Адская боль не утихала. Сознание накатывало волнами, перемежаясь с полным отключением. Сила воли тонула в потоке боли. Пот лил градом.
Он медленно поднимался по лестнице, держась за перила рукой, с зажатым в ней пистолетом. Вторая безжизненно болталась вдоль туловища. Подъем наверх казался покорением Эвереста. Наконец он увидел три двери, о которых говорил Руденко. Одна, действительно немного приоткрыта. Оттуда доносились голоса, и выбивалась небольшая полоска света.
Александр присел почти напротив двери, но так, чтобы в него не могли попасть случайным выстрелом изнутри. Навыки, выработанные за годы сложных переделок, работали безотказно даже в таком режиме. Ноги перестали держать, и требовалось время, чтобы организм включил дополнительные ресурсы. Дыхание тоже приходило и уходило с острой болью.
"Сколько же ребер сломано?" ,- подумал Александр.
Он старался глубоко дышать и вникнуть в смысл разговора за дверью.
- Поэтому, Вячеслав Евгеньевич, я подошел к этому делу более кропотливо, начал проверять параллельные версии.
Молодец, Руденко, еще не подошел к сути. Дал мне время разобраться с моей частью дела.
- Ну какие еще могут быть версии, Юрий Николаевич. Давай без книжных слов о презумпции невиновности и прочей белиберде. Турчин все организовал, это ясно, как Божий день. Тут не может быть двух вариантов. Главная ваша задача поймать его, и доставить к нам. Признание он сделает, куда денется. - Полковник говорил высоким, неприятным голосом. Изредка его интонации походили на поросячий визг.
- Безусловно, но дополнительная проверка некоторых фактов не помешала, привнесла больше ясности.
- Юра, по телефону ты сказал мне, что сел ему на хвост и в считанные часы поймаешь. Мне нужны не факты, а подтверждение твоих слов. Где он, как вы планируете его брать? Я хочу взять это под свой личный контроль.
- Для чего? Мы все сделаем чисто, доставим его в управление, допросим. Вы же в отпуске, не мучайте себя постоянной работой.
- Я начальник милиции. Ты понимаешь, какая это ответственность. Я должен и хочу проконтролировать все сам. Давай, докладывай. И что за дополнительная информация, кстати?
- Да я тут покопался в расследовании убийства Кости Сапрыкина и Лени Гайдаша. Там наверняка замешан кто-то из наших. И вообще дело дурно пахнет.
- Ты понимаешь, что говоришь? Какие у тебя основания подозревать наших сотрудников? Я думаю, что и к этому делу приложил руку Турчин. А кого именно из наших ты подозреваешь? - Голос полковника не излучал той уверенности, что раньше.
- Да есть один человек.
- Юра, что-то ты мне сегодня совершенно не нравишься. Устал, что ли? Надо тебя в сауну сводить, да девочек молоденьких, лет по пятнадцать. Сейчас такие школьницы!
- Да нет, вы же знаете, я образцовый семьянин.
- Ладно, тогда докладывай все, что касается Турчина. - Голос полковника стал резким. - И еще: кого именно из наших ты подозреваешь в убийстве Сапрыкина и Гайдаша?
- Докладываю. Турчина я могу доставить вам в любую минуту, но не считаю нужным этого делать, потому что подозреваю вас. И в этом убийстве, и во многих других, и в ограблении банка. -Он чуть повысил голос. - Саша, зайди.
Саша, Саша. Он услышал свое имя. Мать зовет его домой, уже слишком поздно. И где он так ударил руку, неужели опять слетел с этих дурацких качелей.
Саша!
Александр открыл глаза и вспомнил, где он находится. За дверью стояла гробовая тишина. Он медленно поднялся и сделал шаг к двери. Там послышалось движение.
- Не дергайся, Слава, я не шучу. Ты ведь знаешь, я всегда был хорошим ментом, с такой падалью, как ты церемониться не буду.
Колесников уже собирался закричать, но увидел открывающуюся дверь. На пороге стоял высокий темноволосый парень с всклокоченными волосами. Глаза безумные, лицо мокрое от пота. В одной руке зажат пистолет, другая висит, как плеть. Он сразу узнал Александра Турчина, которого так усердно ловил и пытался уничтожить. Колени задрожали, и язык прилип к гортани от дикого ужаса, который вселяли в него эти бездонные глаза.
- Вы что? - Колесников говорил шепотом, не находя в себе сил. - Юра,он недоумевающе смотрел на Руденко. Фраза так и осталась незаконченной.
Александр смотрел на этого невысокого толстого человека, нет, червяка, который вверг его в пучину страданий, смерти, потерь. Это ничтожество, которое не может даже крикнуть от страха. Как меняются эти люди перед лицом опасности. До этого, он всегда был королем положения, начальником милиции, за которым стоит государство, высокие покровители, деньги и сотни подчиненных штыков. Сейчас он остался один на один со своей смертью.
С Колесникова Александр перевел взгляд на Руденко, потом на комнату. Подполковник был внешне спокоен. В руках табельный пистолет. Он сидел на кожаном диване, напротив своего начальника, сидевшего на точно таком же. Их разделял красивый деревянный стол со стеклянным верхом. На столе пепельница, блюдо с фруктами, бутылка "Хеннеси". Все в комнате намекало на стремление хозяина чувствовать себя фигурой. Несколько бронзовых статуэток, две высокие вазы в восточном стиле, прекрасные ковры на стенах, два сувенирных мушкета, дополняющие орнамент ковров. В одном углу доспехи воина-алебардиста хорошей работы. В другом - огромный телевизор на пол стены. Телевизор и кожаные диваны совершенно не сочетались с раритетами, но полковнику никто об этом не говорил. Сам он, конечно, не догадывался.
Две двери вели в соседние смежные комнаты.
Большие по-видимому, окна закрыты шторами-жалюзи.
Александр не стал садиться, боясь снова отключиться. Он, не мигая, смотрел на полковника Колесникова.
- Ну что, принесли тебе счастье полтора миллиона? Как оно, быть богатым, нравится?
- Вы что, вы о чем? - Голос полковника дрожал. Казалось, еще минута и он заплачет.
- Слушай, полковник, ты мне не вешай лапшу на уши, хоть раз в жизни побудь мужчиной, посмотри в глаза тому, кого заочно приговорил к смерти за грехи. За свои, между прочим грехи.
- Это не я, проблеял Колесников, это все...
- Заткнись, я знаю. - В глазах полковника кроме страха читалось сильнейшее изумление.
- Я все знаю, не зря ж меня сделали мозгом команды. Я хочу, чтобы ты раз в жизни почувствовал себя допрашиваемым, новые ощущения, оригинальные переживания. Такого за деньги не купишь, даже за полтора миллиона.
Колесников молчал. По толстым щекам потекли слезы. Руденко смотрел на него с отвращением, но без намека на жалость.
- Ты вот мне скажи, - продолжал Александр сухим прокурорским тоном,я в одно еще не въехал. У вас в бригаде Ивана был свой человек настолько близкий к боссу, что знал все их планы.
- Это его сын, Олег. Он собирался встать на место отца. Иван в последнее время четко дал понять, что сына главным не сделает. - Колесников уже не пытался врать. Он понимал, что жизнь висит на волоске, и надеялся на случай и на свою охрану. Живы они или нет, полковник не знал.
- А, теперь все понятно. А я то все думал, откуда ты узнал про стрелку в Холодной балке, время и место ограбления банка. Поведение Олега мне давно казалось странным, но я думал это от переизбытка наркотиков и недостатка мозгов. Он же меня прямо разъярить пытался, так усердно завлекал в Холодную балку. - Александр изредка бросал взгляды на Юрия Николаевича. Тот делал вид, как будто абсолютно точно понимает, о чем идет речь, и что все это ему известно. Превосходный самоконтроль. Он мог бы зарабатывать десятерное подполковничье жалование, играя в покер.
- И как ты собирался деньги легализовать. На повышение, потом на пенсию, потом за границу.
- Да, - на Колесникова было жалко смотреть, он весь сжался, даже живот втянул. Отвечал тихо, боясь смотреть на Александра. - У меня жена больная, она не могла переносить мою работу. Я бы уехал, поработал еще год в другом месте и уехал. Мы домик в Ницце присмотрели.
- У богатых свои причуды. Но ты богатым надолго не стал. Не по плечу тебе царская шуба.
- Что теперь со мной будет, вы меня убьете?
- Я бы так и сделал, еще заставил бы помучаться. Да зам твой настоял оставить тебя в живых. Будешь искупать трудом и ограничением свободы. Покушаешь баланды, посмотришь в глаза тех, кого сажал без вины.
Несмотря на такую страшную участь полковник Колесников явно воспрял духом. Если его оставят в живых, значит можно будет найти выход. Вверху помогут, он их часто выручал. Дело техники, короче говоря.
Руденко заметил перемену настроения своего руководителя.
- Слава, ты не радуйся, у меня в машине папка с такими документами, от которых не отвертишься. И СБ уже на ушах. А еще вот эта маленькая штучка, взял у коллег попользоваться, - он вынул из внутреннего кармана пиджака маленький цифровой диктофон и продемонстрировал его полковнику. Глаза того округлились.
- И еще ты забыл одну вещь, банк "Столичный" в столице курирует лично наш министр. Его зять - директор, и ты прекрасно об этом знаешь. Думаешь он простит? Ой, сомневаюсь. - Колесников был раздавлен. Руденко припас убийственный аргумент, не открыв его даже Александру. Он мельком взглянул на Турчина, оценивая произведенный эффект. Теперь Колесников точно не спасется, а Руденко, угодив своему главному шефу, наверняка станет начальником городской милиции. Оно и к лучшему.
Думая о счастливом конце, их трудной операции, Александр сообразил, что не успел предупредить Руденко о последней опасности. Ничего, время есть.
- Юрий Николаевич, - Руденко посмотрел на него,- нам надо опасаться еще одного человека. Он должен быть где - то здесь. Это...
Тихий свистящий звук прервал Александра. Руденко дернулся и медленно сполз с дивана. Александр прыгнул на Колесникова, одновременно осознавая, что такой звук может производить только пистолет с глушителем.
Он упал прямо на обмякшего жирного полковника и приставил ствол к его шее под углом, чтобы пуля вошла в голову.
- Привет, Саня, давно не виделись.
Этот голос он слышал ежедневно в течение последних двадцати лет.
- Да, неделю почти, я ждал тебя.
- Неужели, на чем же я сгорел.
- Рыбки внизу. Я когда был у тебя в квартире, все не мог сообразить, чего же не достает. Вот сообразил.
- Поздновато, но это делает тебе честь.
Убийца Руденко спрятался за краем противоположного дивана, Александра прикрывала туша Колесникова.
Руденко лежал на полу без признаков жизни. Кровавая лужа изрядно испачкала ковер.
- Хорошего человека ты убил. Очередного. Таких сейчас мало.
- Жизнь диктует свои условия.
Александр поймал себя на мысли, что в нем нет ненависти. Только пустота.
Удушливая холодная пустота. И необыкновенная ясность в голове.
Он отвлекся от полковника, парализованного страхом и не знал что делать. Клубок размотался, заведя его в тупик Александр.
Колесников, оказавшийся единственным прикрытием Турчина, понял, что это его шанс спастись. Спортом он не занимался, особой смелостью никогда не обладал. Но его разумом владела одна мысль, бежать, добраться до спасительного края дивана и спрятаться за ним, позвать на помощь, избавиться от этого страшного человека. Несмотря на природную тупость, он не мог не заметить безвольно висящей и с каждой минутой приобретающей все более синеватый оттенок руки Александра. Именно ее полковник сделал центром своей внезапной атаки. Он резко дернул голову назад, изо все сил толкнув Александра ногами в левое плечо. По инерции покатился в сторону спасительного края дивана, но пуля уже застряла в полушарии его мозга, пробороздив в шее кровавую дорожку. Колесников взвизгнул, но вместо слов изо рта хлынула темная кровь.
Александр вовремя почувствовал, как напряглась шея Колесникова, как участилось его дыхание, задрожало колено. Он чуть сильнее нажал на курок, а затем вдавил его, заметив движение полковника. Страшный груз упал на больное плечо. В это время другая пуля, посланная с той стороны, сильно дернула в сторону правую руку, но прямого попадания Александр не почувствовал. Каким-то странным образом пуля Сыча попала прямо в беретту, с глухим звоном отбросив ее в сторону.
Теперь организм Турчина работал только на ненависти к этой жизни, к этим людям, к предательству и подлости. Перед глазами мерцал черно - белый экран, боль мешала даже говорить.
От толчка он отлетел от своей спинки дивана, но нечеловеческим усилием рванулся обратно. Еще две пули застряли в кожаной обивке.
- Ну что, Саша, неужели снова цел? Пережил таки эту жирную свинью.
Поняв это, он стал уважать Юрия Николаевича Руденко так сильно, как никогда никого не уважал, кроме покойного отца.
Они неуклонно приближались к цели. Вот уже появилось городское водохранилище. В темноте трудно было судить о его наполненности, хотя летом оно всегда изрядно высыхало. Тем более этим летом, когда дождь прошел всего несколько раз, да и то недолгий.
Фольксваген въехал в село Пионерское, которое осталось позади через десять минут. Все больше богатых людей предпочитало жить за городом, в многочисленных селах и деревушках, где можно вдоволь надышаться еще относительно чистым воздухом, попить парного молока и вырастить нормальные овощи к столу. Поэтому скромные крестьянские домики все чаще уступали место шикарным хоромам богатых горожан.
Вскоре Руденко свернул направо, в сторону от трассы.
- Почему сюда, Лозовое же прямо?
- Я же тебе говорил, что дом Колесникова немного в стороне, на холме. Отсюда ближе. Дорога похуже, но меньше глаз увидит мою машину.
Еще через минут семь они остановились.
- Выходи.
Александра посетило какое-то нехорошее предчувствие. Он посмотрел на Юрия Николаевича. Тот проницательно улыбнулся.
- Ну чего ты распереживался, я тебе дом покажу со стороны, потом поедем.
Они вышли из машины. Руденко показал рукой на северо-восток.
- Вон он, свет горит. Ждет меня полковник Колесников.
Александр посмотрел на дом Колесникова, призванный стать местом окончания кровавой драмы. Двухэтажный. В окнах обоих этажей горит свет. Смутно различима будка охраны. Вокруг дома высокий забор. Колючей проволоки не видно, но чутье подсказывает, она там есть. До дома осталось совсем близко, с километр. Из дома их заметить не могли, машину прикрывал реденький пролесок. Но через сотню метров свет их фар будет виден охране. Снова неприятный холодок, вестник надвигающейся опасности, пробежал по телу. Но выбора уже не было. Александр принял решение идти до конца еще тогда, в доме Павлика.
- Ну что, ты готов? - Руденко хотел окончательно убедиться в уверенности своего молодого напарника, волею случая оказавшегося по его сторону баррикад.
- Да, думаю готов.- Он понял, что выразился не совсем точно. - Готов.
- Тогда поехали. Пора тебе перебираться на заднее сиденье. Ложись на пол.
Александр влез в машину через заднюю дверь и неудобно разместился на полу фольксвагена. Не всегда высокий рост оказывается преимуществом.
- Я тебя накрою, лежи не дергайся.
Юрий Николаевич накинул на него какое-то покрывало. Движок заработал, они двинулись навстречу судьбе.
Руденко неожиданно начал насвистывать какой-то забытый шлягер. Александр лихорадочно пытался вспомнить, что это за мелодия. Никак не мог. Слова вертелись в голове, но ни в какую не хотели материализовываться. Спрашивать он не стал.
- Подъезжаем, через минуту будка охраны. В машину они не заглянут, но все равно не дергайся, на всякий случай.
На этот всякий случай Александр давно уже зажал в руке принесенную Адольфом Беретту. Ладони не потели. Это хороший знак.
Машина плавно сбавила ход и остановились. Послышался звук открывающейся двери.
- Открывайте мужики, это я.
Тяжелый металлический скрип, очевидно охрана открыла ворота.
- Как там шеф, ждет?
- Да, уже спрашивал.
- Странно, я вроде не опоздал. Ладно, сторожите.
Машина снова поехала.
- Сейчас я припаркуюсь, как мы договорились, и действуй.
- Хорошо.
Несколько раз Александр ощутил движение назад, машина повертелась и остановилась.
Ну давай, с Богом.
Александр вылез из под покрывала. Успел заметить, как Руденко выходит из машины. Двери он естественно не закрыл.
Чуть в стороне лаяли собаки.
Александр приоткрыл левую заднюю дверь и увидел перед собой темную стену. Фольксваген стоял к ней достаточно близко, едва хватило места, чтобы полностью открыть двери. Справа звучали голоса, прерываемые собачим лаем.
Александр вылез из машины и присел на корточки. Затем он осторожно закрыл дверь, не до конца, лишь бы не хлопать. Чуть приподнялся и выглянул над багажником. Никого. Тогда он пригнулся и быстрой перебежкой достиг угла дома. Здесь он оказался напротив небольшой пристройки, но ее не было в плане проникновения. Так, вот и искомые два окна. Высоковато. Метра два с половиной от земли. Правда до того, которое ближе к пристройке, легче добраться с крыши этой самой пристройки.
Александр быстро взобрался на невысокую крышу. Собачий лай утих, видимо ротвейлеров уже отпускают на волю. Времени оставалось не много.
Александр достал носовой платок, сложенный в четыре раза. Дотянулся до окна. Приложил платок к его середине, возле створок. Короткий удар Береттой. Легкий звон вряд ли был слышен на той стороне дома.
Аккуратно он надавил на треснувшее стекло. Отколовшаяся часть дрогнула и отпала. Он тихо положил ее на подоконник. Всунул руку в образовавшуюся дыру и открыл нижний шпингалет. Времени все меньше. Осталось открыть еще верхнюю щеколду. А вдруг. Александр несильно потянул окно на себя. Оно открылось. Верхний шпингалет оказался не закрытым.
Руденко правильно запланировал попасть в дом отсюда. Окна здесь были одинарные и простые. Модные стеклопакеты еще не добрались до такого помещения, как кухня. Хотя в целом дача смотрелась очень респектабельно.
Он тихо спустился на пол и закрыл окно, наспех примостив обратно выбитый кусочек. Кухня просторная. Дверь закрыта. Он осторожно приоткрыл ее и четко увидел освещенный холл. Большой. В центре холла видна деревянная лестница наверх. Рядом с лестницей кресло. Напротив - телевизор с видеомагнитофоном. Охранник, судя по всему, скучать не любит.
Сверху отчетливо доносился мужской смех и голоса. Времени в обрез. Сейчас охранник пойдет назад.
Александр двинулся вперед, в сторону лестницы. Пальцы побелели, сжимая рукоятку Беретты. В дальнем углу холла стояла небольшая тумбочка. На таких обычно держат горшки с цветами, или вазы. На этой - покоился пузатый стеклянный аквариум. Похожий Александр видел в мультиках про Тома и Джерри, которые иногда любил посмотреть, в отличие от наших мультиков, которым был рад всегда.
Любовь к подобным детским забавам не казалась ему чем -то смешным или немужским. Просто приятно почувствовать себя ребенком, хотя бы на несколько минут снова окунуться в детство.
Мысли о детстве лезли в голову совершенно некстати, тем более, что через несколько секунд Александр понял все: тайну убийства друзей, почему подставили именно их, что заставило смертельно раненного человека Ивана указать на Александра и его команду, откуда появились ангелы - хранители со снайперскими винтовками. Ни разу в жизни головоломка такого уровня не решалась для него в такой сжатый срок. Здесь имел место эффект врубания. Логичный ум Александра давно расставил все по полочкам, отработал разные версии, подтверждая и опровергая их. Но оставшиеся неясности он просто прятал подальше в подсознание, стараясь не придавать им значения, дабы не отклоняться от правильной цели. И эта карусель загадочных фактов, мелких нестыковок, намеков и недомолвок давно выстроилась в подкорке в цепочку. Не хватало соединительного звена. Он никак не мог сообразить, с чем связаны все эти вопросы, загадки и нестыковки. Что он упустил из поля зрения, чего не вспомнил, не смотря на мучительные попытки? Все это было связано с сущей мелочью, с двумя величественными красными рыбками, бороздящими водное пространство, ограниченное стеклянными границами.
Правда предстала перед ним во всей своей ужасной полноте. Ноги ослабели, на лбу выступила испарина.
Сверху донесся звук шагов, приближающихся к лестнице. Этот звук вернул Александра в реальность. На размышление остались секунды, иначе будет поздно. Убрать без шума охранника-профессионала, да еще и оставив его в живых, очень тяжело. Нужно время для подготовки, а оно категорически уплывало в нишу аквариума с прекрасными морскими созданиями.
Александр, как кошка нырнул под лестницу, на которой появились рифленые подошвы адидасовских кроссовок. Ступеньки прогибались под тяжестью шагов охранника. Когда тот дошел до середины лестницы, Александр оказался за его спиной и вышел на открытое место, стараясь двигаться совершенно бесшумно. В это время охранник уже закончил спуск. Еще мгновенье, и чутье, выработанное в горячих точках, подскажет о постороннем присутствии за спиной. Александр подсознательно не стал бить в затылок, чтобы не нарваться на интуитивный уклон. Он тихо и доверительно спросил:
- Привет, Саня, ну где ты ходишь?
От неожиданности охранник растерялся и потерял концентрацию, делающую его опаснейшим соперником. Он обернулся, даже не пробуя выхватить из подплечной кобуры свой пистолет. Глаза успели отфиксировать бледное незнакомое лицо и предмет, стремительно приближающийся к подбородку. Волна боли бросила Воробьева на пол.
Александр бил рукояткой беретты, целясь точно в подбородок. Но опыт Воробьева взял свое. Легкий рывок головы в последний момент, и он стоял на карачках, выплевывая кровь, но оставаясь в сознании. Никто не мог устоять, против такого удара, но этот устоял. Только предельная концентрация и осторожность заставили Александра закрепить положение, еще не увидев результатов первого удара.
Он нанес рубящий удар сверху, намереваясь окончательно успокоить почти поверженное тело, но охранник перекатился на другой бок так, что рукоятка лишь зацепила мочку уха. Боль страшная, но отрезвляющая, не дающая потерять контроль, спасающая последнюю возможность защитить своего шефа и свою репутацию от вторгшегося чужака.
Стены холла были полностью стеклянными. Таким образом, охрана из будки могла видеть почти все, что происходит внутри. Недосягаемым для них оставался небольшой участок пространства, скрытый деревянной дверью. Из этого участка и постарался немедленно выбраться разбитый, но не сломленный Александр Воробьев. Сил для сопротивления практически не осталось, и инстинкты подсказали единственный выход. Понимая всю опасность такого развития событий, Александр прыгнул на соперника сверху, раскинув руки, как в показушных боях кетчистов из Америки. Тело охранника извернулось под ним, и теперь они оказались лицом к лицу. Турчин одной рукой схватил горло соперника, а другой заткнул ему рот. Эта позиция сделала его доступным, и он тут же почувствовал сильнейший тычок в ребра. Стерпел, продолжая душить врага. Еще несколько ударов. Затем в его ладонь со звериной силой впились зубы Воробьева.
Александр старался не дать противнику закричать, но сам был близок к истошному воплю.
Он рискнул пойти ва-банк. На секунду освободив рот Воробьева, Александр с силой опустил свой локоть на его солнечное сплетение. Свет в глазах охранника померк, оставляя незначительные проблески, потолок закружился. Кричать он не мог, он задыхался.
Судорожно пытаясь наладить ритм дыхания, превозмогая боль, он схватил Александра за левую руку двумя своими и резко дернул ее вниз, выворачивая в сторону.
Резкая боль в плече и локтевом суставе едва не лишила рассудка уже Александра Турчина. Но он успел довершить то, ради чего подставлялся под контрдействия. Свободной правой рукой, все еще сжимавшей беретту, он сильно саданул соперника по голове. Дважды. Сначала по темени, затем по лбу. Точно бить не получалось, мешала темнота в глазах и страшная боль слева.
Воробьев отключился. Александр испугался, что не выполнил своего обещания и убил соперника. Даже в свете их нечеловеческой борьбы, он хотел остаться верен своему слову.
Пульс есть, но кровь хлещет из разбитой головы. Александр содрал с Воробьева футболку, наскоро зажимая рану на голове. Затем брючный ремень, чтобы связать руки. Пришлось пожертвовать и своим ремнем, ноги охранника нельзя оставлять свободными.
Носовой платок, уже побывавший сегодня в деле, оказался неплохим кляпом. Александр в считанные секунды проделал все эти меры предосторожности, хотя по виду Воробьева ожидать его скорого прихода в сознание не приходилось.
Он отволок грузное тело под лестницу, внутренне надеясь, что охрана из будки не начнет переживать, если не увидит телохранителя в привычной позе перед экраном телевизора. Может быть, посчитают, что он необходим в разговоре с заместителем шефа для получения секретных указаний и инструкций.
Александр волновался напрасно. Охрана в будке сменялась каждые двенадцать часов, и никто из охранников не стремился выполнять свои обязанности по высшему классу. Что может произойти с начальником милиции на охраняемой даче, тем более, что при нем телохранитель-профессионал, да еще и заместитель, тоже не робкого десятка.
Александр перевел дыхание. Адская боль не утихала. Сознание накатывало волнами, перемежаясь с полным отключением. Сила воли тонула в потоке боли. Пот лил градом.
Он медленно поднимался по лестнице, держась за перила рукой, с зажатым в ней пистолетом. Вторая безжизненно болталась вдоль туловища. Подъем наверх казался покорением Эвереста. Наконец он увидел три двери, о которых говорил Руденко. Одна, действительно немного приоткрыта. Оттуда доносились голоса, и выбивалась небольшая полоска света.
Александр присел почти напротив двери, но так, чтобы в него не могли попасть случайным выстрелом изнутри. Навыки, выработанные за годы сложных переделок, работали безотказно даже в таком режиме. Ноги перестали держать, и требовалось время, чтобы организм включил дополнительные ресурсы. Дыхание тоже приходило и уходило с острой болью.
"Сколько же ребер сломано?" ,- подумал Александр.
Он старался глубоко дышать и вникнуть в смысл разговора за дверью.
- Поэтому, Вячеслав Евгеньевич, я подошел к этому делу более кропотливо, начал проверять параллельные версии.
Молодец, Руденко, еще не подошел к сути. Дал мне время разобраться с моей частью дела.
- Ну какие еще могут быть версии, Юрий Николаевич. Давай без книжных слов о презумпции невиновности и прочей белиберде. Турчин все организовал, это ясно, как Божий день. Тут не может быть двух вариантов. Главная ваша задача поймать его, и доставить к нам. Признание он сделает, куда денется. - Полковник говорил высоким, неприятным голосом. Изредка его интонации походили на поросячий визг.
- Безусловно, но дополнительная проверка некоторых фактов не помешала, привнесла больше ясности.
- Юра, по телефону ты сказал мне, что сел ему на хвост и в считанные часы поймаешь. Мне нужны не факты, а подтверждение твоих слов. Где он, как вы планируете его брать? Я хочу взять это под свой личный контроль.
- Для чего? Мы все сделаем чисто, доставим его в управление, допросим. Вы же в отпуске, не мучайте себя постоянной работой.
- Я начальник милиции. Ты понимаешь, какая это ответственность. Я должен и хочу проконтролировать все сам. Давай, докладывай. И что за дополнительная информация, кстати?
- Да я тут покопался в расследовании убийства Кости Сапрыкина и Лени Гайдаша. Там наверняка замешан кто-то из наших. И вообще дело дурно пахнет.
- Ты понимаешь, что говоришь? Какие у тебя основания подозревать наших сотрудников? Я думаю, что и к этому делу приложил руку Турчин. А кого именно из наших ты подозреваешь? - Голос полковника не излучал той уверенности, что раньше.
- Да есть один человек.
- Юра, что-то ты мне сегодня совершенно не нравишься. Устал, что ли? Надо тебя в сауну сводить, да девочек молоденьких, лет по пятнадцать. Сейчас такие школьницы!
- Да нет, вы же знаете, я образцовый семьянин.
- Ладно, тогда докладывай все, что касается Турчина. - Голос полковника стал резким. - И еще: кого именно из наших ты подозреваешь в убийстве Сапрыкина и Гайдаша?
- Докладываю. Турчина я могу доставить вам в любую минуту, но не считаю нужным этого делать, потому что подозреваю вас. И в этом убийстве, и во многих других, и в ограблении банка. -Он чуть повысил голос. - Саша, зайди.
Саша, Саша. Он услышал свое имя. Мать зовет его домой, уже слишком поздно. И где он так ударил руку, неужели опять слетел с этих дурацких качелей.
Саша!
Александр открыл глаза и вспомнил, где он находится. За дверью стояла гробовая тишина. Он медленно поднялся и сделал шаг к двери. Там послышалось движение.
- Не дергайся, Слава, я не шучу. Ты ведь знаешь, я всегда был хорошим ментом, с такой падалью, как ты церемониться не буду.
Колесников уже собирался закричать, но увидел открывающуюся дверь. На пороге стоял высокий темноволосый парень с всклокоченными волосами. Глаза безумные, лицо мокрое от пота. В одной руке зажат пистолет, другая висит, как плеть. Он сразу узнал Александра Турчина, которого так усердно ловил и пытался уничтожить. Колени задрожали, и язык прилип к гортани от дикого ужаса, который вселяли в него эти бездонные глаза.
- Вы что? - Колесников говорил шепотом, не находя в себе сил. - Юра,он недоумевающе смотрел на Руденко. Фраза так и осталась незаконченной.
Александр смотрел на этого невысокого толстого человека, нет, червяка, который вверг его в пучину страданий, смерти, потерь. Это ничтожество, которое не может даже крикнуть от страха. Как меняются эти люди перед лицом опасности. До этого, он всегда был королем положения, начальником милиции, за которым стоит государство, высокие покровители, деньги и сотни подчиненных штыков. Сейчас он остался один на один со своей смертью.
С Колесникова Александр перевел взгляд на Руденко, потом на комнату. Подполковник был внешне спокоен. В руках табельный пистолет. Он сидел на кожаном диване, напротив своего начальника, сидевшего на точно таком же. Их разделял красивый деревянный стол со стеклянным верхом. На столе пепельница, блюдо с фруктами, бутылка "Хеннеси". Все в комнате намекало на стремление хозяина чувствовать себя фигурой. Несколько бронзовых статуэток, две высокие вазы в восточном стиле, прекрасные ковры на стенах, два сувенирных мушкета, дополняющие орнамент ковров. В одном углу доспехи воина-алебардиста хорошей работы. В другом - огромный телевизор на пол стены. Телевизор и кожаные диваны совершенно не сочетались с раритетами, но полковнику никто об этом не говорил. Сам он, конечно, не догадывался.
Две двери вели в соседние смежные комнаты.
Большие по-видимому, окна закрыты шторами-жалюзи.
Александр не стал садиться, боясь снова отключиться. Он, не мигая, смотрел на полковника Колесникова.
- Ну что, принесли тебе счастье полтора миллиона? Как оно, быть богатым, нравится?
- Вы что, вы о чем? - Голос полковника дрожал. Казалось, еще минута и он заплачет.
- Слушай, полковник, ты мне не вешай лапшу на уши, хоть раз в жизни побудь мужчиной, посмотри в глаза тому, кого заочно приговорил к смерти за грехи. За свои, между прочим грехи.
- Это не я, проблеял Колесников, это все...
- Заткнись, я знаю. - В глазах полковника кроме страха читалось сильнейшее изумление.
- Я все знаю, не зря ж меня сделали мозгом команды. Я хочу, чтобы ты раз в жизни почувствовал себя допрашиваемым, новые ощущения, оригинальные переживания. Такого за деньги не купишь, даже за полтора миллиона.
Колесников молчал. По толстым щекам потекли слезы. Руденко смотрел на него с отвращением, но без намека на жалость.
- Ты вот мне скажи, - продолжал Александр сухим прокурорским тоном,я в одно еще не въехал. У вас в бригаде Ивана был свой человек настолько близкий к боссу, что знал все их планы.
- Это его сын, Олег. Он собирался встать на место отца. Иван в последнее время четко дал понять, что сына главным не сделает. - Колесников уже не пытался врать. Он понимал, что жизнь висит на волоске, и надеялся на случай и на свою охрану. Живы они или нет, полковник не знал.
- А, теперь все понятно. А я то все думал, откуда ты узнал про стрелку в Холодной балке, время и место ограбления банка. Поведение Олега мне давно казалось странным, но я думал это от переизбытка наркотиков и недостатка мозгов. Он же меня прямо разъярить пытался, так усердно завлекал в Холодную балку. - Александр изредка бросал взгляды на Юрия Николаевича. Тот делал вид, как будто абсолютно точно понимает, о чем идет речь, и что все это ему известно. Превосходный самоконтроль. Он мог бы зарабатывать десятерное подполковничье жалование, играя в покер.
- И как ты собирался деньги легализовать. На повышение, потом на пенсию, потом за границу.
- Да, - на Колесникова было жалко смотреть, он весь сжался, даже живот втянул. Отвечал тихо, боясь смотреть на Александра. - У меня жена больная, она не могла переносить мою работу. Я бы уехал, поработал еще год в другом месте и уехал. Мы домик в Ницце присмотрели.
- У богатых свои причуды. Но ты богатым надолго не стал. Не по плечу тебе царская шуба.
- Что теперь со мной будет, вы меня убьете?
- Я бы так и сделал, еще заставил бы помучаться. Да зам твой настоял оставить тебя в живых. Будешь искупать трудом и ограничением свободы. Покушаешь баланды, посмотришь в глаза тех, кого сажал без вины.
Несмотря на такую страшную участь полковник Колесников явно воспрял духом. Если его оставят в живых, значит можно будет найти выход. Вверху помогут, он их часто выручал. Дело техники, короче говоря.
Руденко заметил перемену настроения своего руководителя.
- Слава, ты не радуйся, у меня в машине папка с такими документами, от которых не отвертишься. И СБ уже на ушах. А еще вот эта маленькая штучка, взял у коллег попользоваться, - он вынул из внутреннего кармана пиджака маленький цифровой диктофон и продемонстрировал его полковнику. Глаза того округлились.
- И еще ты забыл одну вещь, банк "Столичный" в столице курирует лично наш министр. Его зять - директор, и ты прекрасно об этом знаешь. Думаешь он простит? Ой, сомневаюсь. - Колесников был раздавлен. Руденко припас убийственный аргумент, не открыв его даже Александру. Он мельком взглянул на Турчина, оценивая произведенный эффект. Теперь Колесников точно не спасется, а Руденко, угодив своему главному шефу, наверняка станет начальником городской милиции. Оно и к лучшему.
Думая о счастливом конце, их трудной операции, Александр сообразил, что не успел предупредить Руденко о последней опасности. Ничего, время есть.
- Юрий Николаевич, - Руденко посмотрел на него,- нам надо опасаться еще одного человека. Он должен быть где - то здесь. Это...
Тихий свистящий звук прервал Александра. Руденко дернулся и медленно сполз с дивана. Александр прыгнул на Колесникова, одновременно осознавая, что такой звук может производить только пистолет с глушителем.
Он упал прямо на обмякшего жирного полковника и приставил ствол к его шее под углом, чтобы пуля вошла в голову.
- Привет, Саня, давно не виделись.
Этот голос он слышал ежедневно в течение последних двадцати лет.
- Да, неделю почти, я ждал тебя.
- Неужели, на чем же я сгорел.
- Рыбки внизу. Я когда был у тебя в квартире, все не мог сообразить, чего же не достает. Вот сообразил.
- Поздновато, но это делает тебе честь.
Убийца Руденко спрятался за краем противоположного дивана, Александра прикрывала туша Колесникова.
Руденко лежал на полу без признаков жизни. Кровавая лужа изрядно испачкала ковер.
- Хорошего человека ты убил. Очередного. Таких сейчас мало.
- Жизнь диктует свои условия.
Александр поймал себя на мысли, что в нем нет ненависти. Только пустота.
Удушливая холодная пустота. И необыкновенная ясность в голове.
Он отвлекся от полковника, парализованного страхом и не знал что делать. Клубок размотался, заведя его в тупик Александр.
Колесников, оказавшийся единственным прикрытием Турчина, понял, что это его шанс спастись. Спортом он не занимался, особой смелостью никогда не обладал. Но его разумом владела одна мысль, бежать, добраться до спасительного края дивана и спрятаться за ним, позвать на помощь, избавиться от этого страшного человека. Несмотря на природную тупость, он не мог не заметить безвольно висящей и с каждой минутой приобретающей все более синеватый оттенок руки Александра. Именно ее полковник сделал центром своей внезапной атаки. Он резко дернул голову назад, изо все сил толкнув Александра ногами в левое плечо. По инерции покатился в сторону спасительного края дивана, но пуля уже застряла в полушарии его мозга, пробороздив в шее кровавую дорожку. Колесников взвизгнул, но вместо слов изо рта хлынула темная кровь.
Александр вовремя почувствовал, как напряглась шея Колесникова, как участилось его дыхание, задрожало колено. Он чуть сильнее нажал на курок, а затем вдавил его, заметив движение полковника. Страшный груз упал на больное плечо. В это время другая пуля, посланная с той стороны, сильно дернула в сторону правую руку, но прямого попадания Александр не почувствовал. Каким-то странным образом пуля Сыча попала прямо в беретту, с глухим звоном отбросив ее в сторону.
Теперь организм Турчина работал только на ненависти к этой жизни, к этим людям, к предательству и подлости. Перед глазами мерцал черно - белый экран, боль мешала даже говорить.
От толчка он отлетел от своей спинки дивана, но нечеловеческим усилием рванулся обратно. Еще две пули застряли в кожаной обивке.
- Ну что, Саша, неужели снова цел? Пережил таки эту жирную свинью.