Страница:
– Караулку я нашла быстро, – начала девушка, обращаясь словно только к этим двум. Я скрипнул зубами, но стерпел. – Сержант внимательно меня выслушал, а потом спросил, было ли у этих драчунах что-нибудь на голове.
– Не помню, – признался гном. – Как-то не до того было…
– У парня – ничего не было, а у мордоворотов, что его колошматили – одинаковые головные платки. Черные. На лбу что-то намалевано, – нейтральным голосом сообщил я.
Мою реплику оставили без внимания. Ладно, я и это стерплю.
– Я не просто проверяю вашу память. Когда я изложила дежурному сержанту свое дело, он сразу задал мне тот же самый вопрос.
– А ты?
– А я ответила, что на избивающих были одинаковые головные платки черного цвета, на лбу которых «намалеваны» белые черепа под скрещенными костями.
Издеваемся, красавица? Моя манера речи не устраивает? Спокойно, дружище Сэд, спокойно! Держи себя в руках. Хлопнуть дверью никогда не поздно. Ты же не хочешь, чтобы эта парочка считала тебя трусом, правда?
– И что сержант?
– Захохотал и спросил, давно ли я в городе, – Глори глотнула из стакана и поморщилась: – У нас там бренди нет?
Та-ак… Теперь я вполне верю, что что-то случилось .
Вопрос остался без ответа. Да девушка его и не ждала – сама прекрасно знала, что нет. Поэтому она еще раз поморщилась и продолжила рассказ:
– Я слегка завелась и спросила в свою очередь, что тут смешного и какая ему разница. А этот балбес вновь закатился аж до слез, а, отсмеявшись, заявил, что только приезжий не может отличить уличного бандита от члена КГБ за работой.
– От чего отличить?
– От члена КГБ. Расшифровывается как Комитет Государственных Безземельников.
– Странное название. Причем здесь безземельники? Да еще и на государственной службе?
Девушка устало потерла виски:
– Безземельники как раз очень причем. Ребята в таких платках большую часть жизни проводят в море.
– А-а, так они рыбаки!
На меня посмотрели как на законченного недоумка.
– Нет. Пираты.
– Кто??!
Хор был слаженным на диво. Действительно, куда же это годится: пираты среди бела дня избивают горожан, и это считается нормой. Да и вообще, пираты , спокойно разгуливающие по приморскому городу, в котором полно стражи?
– Погоди-ка, но ведь ты сказала, что "Г" означает…
– Совершенно верно. Они все на государственной службе.
В отличие от предыдущего раза за столом воцарилось молчание. Готов спорить, что не только у меня в голове вертелся вопрос: "Куда мы попали? "
А Глори тем временем продолжала рассказывать. И чем дальше, тем больше я понимал: все. На этот раз мы влипли дальше некуда.
Пираты в этих водах были издавна. Города-государства навроде Парриса с ними худо-бедно боролись, но, несмотря на это, редкий купец отправлялся в плавание, не вооружив команду до зубов, а то и без военного корабля сопровождения. Причем городские власти драли за оные круизы несусветные суммы, а гарантий не давали никаких.
Так продолжалось достаточно долго, вплоть до недавнего прошлого, когда в один прекрасный момент среди пиратов появился молодой, очень энергичный и предприимчивый капитан по имени Робин Бэд. Молодчик сей – где подкупом, где обманом, а где и оружием – через некоторое время объединил под своим началом всех свободных «джентльменов удачи» в грозную и идеально функционирующую организацию, безжалостно расправляющуюся с конкурентами и держащую города-государства в постоянном страхе. Мало кто отваживался бросить пиратам вызов, поэтому ручеек золота, текущий в городскую казну, практически иссяк. И тут Робин Бэд пригласил всех бургомистров на некое, по его словам, безумно для них выгодное совещание. Те долго не соглашались, но когда пираты потопили два казенных фрегата Парриса прямо на рейде, резко передумали.
На оном собрании Робин разразился пламенной речью, которая сводилась к тому, что пиратам надоело воевать с городами и купцами одновременно. Но кушать им тоже хочется. А посему – что господа бургомистры думают о том, чтобы изрядно пополнить казну и заодно получить уйму высококвалифицированных служащих, которым, кстати, практически не придется платить? Одним словом, Бэд предложил бургомистрам ни много ни мало, как принять всю его организацию вплоть до последнего человека к себе на работу. Те, разумеется, сначала заартачились, – и в этом я их вполне понимал, – но Робин привел такие доводы, против которых у отцов городов просто не осталось аргументов.
Вот так и появилось название «КГБ». Как заверил Глори сержант, система работала идеально. Суть ее заключалась в том, что во всех городах были открыты так называемые «конторы» Комитета. Любой капитан, собирающийся в море, перед отправлением заходил туда и сообщал, согласен ли он добровольно расстаться с четвертой частью своего груза (включая стоимость корабля). Отказ означал, что команда корабля надеется на себя, ветер и Рус’Алка, Колебателя Воды, и с ней, чему мы стали свидетелями, не церемонились не только на море, но и на суше. В любом случае, название корабля, имя капитана и описание груза вносились в протокол, чтобы коллеги содержателя «конторы», во-первых, точно знали, кого останавливать не следует, а во-вторых, избежания путаницы ради. Из уплаченной суммы половина шла в городскую казну, а другую получал КГБ.
– Узнав, что мы собираемся нанять судно для путешествия, сержант изложил мне все это и вежливо поинтересовался, намерены ли мы уплатить четвертую часть стоимости оного судна, не считая нашего личного имущества, а потом назвал приблизительную сумму, – закончила девушка. – Это составляет…
Она вытащила из кармана и швырнула на стол блокнот, первый лист которого был испещрен цифрами, а внизу, обведенный в кружок, значился итог. М-да, как говорится, комментариев не требовалось. Возможно, мы и наскребли бы столько, продав все ценности, не слишком нужное в путешествии и часть совершенно необходимого, но лично я в этом сильно сомневался. Блин, действительно хочется бренди!
– Вот если бы удалось подороже загнать наших драконозавров… – раздалось было робкое предложение Римбольда, но мы с Глори посмотрели на него так , что гном тут же замолк и принялся нервно покусывать кончик бороды.
После нескольких минут молчания, Глори вновь заговорила:
– Ну, мальчики, у кого еще будут предложения?
– Мы тут все кое-что умеем, – задумчиво постукивая пальцами по столу, проговорил я. – Если поискать работу…
– То высокооплачиваемой не найдем, а на прочей нужную сумму копить будем не меньше года, – мрачно мотнула головой девушка.
– Почему так долго?
– Потому. Нас четверо, плюс три драконозавра. Попробуй посчитать, во сколько обойдется квартира и еда.
– Похоже, я могу решить эту проблему, – внезапно улыбнулся до ушей Бон. Он артистично провел рукой по бороде испуганно вздрогнувшего Римбольда и предъявил нам три туза.
– Ты имеешь в виду?
– Совершенно верно. Не может быть, чтобы в таком городе не сыскалось святилища Ссуфа! А там – дело нехитрое.
Святилищем Ссуфа на картежном жаргоне зовутся игорные дома. Ох, не нравится мне почему-то эта затея, прямо до тошноты…
Но мой голос был единственным «против». Все остальные приняли предложение если и не с восторгом, то хотя бы без особых возражений. Если задуматься, то для нашей цели искусство Бона подходило идеально. В «святилищах» гигантские состояния сколачиваются за считанные минуты. Вся беда была в том, что вдвое большие состояния там проигрываются еще быстрее.
Так что решено было этим же вечером попытать счастья. Я плюнул и решил-таки пропустить стаканчик-другой бренди. Когда я уже взялся за дверную ручку, послышалось:
– Так, господа. Время делать взносы. Попрошу всю наличность сюда!
– Вот видите! – гордо произнес сияющий Бон, продемонстрировав нам подносик, на котором громоздилась гора разноцветных фишек.
– И что это такое? – подозрительно прищурился Римбольд.
– Это? Это деньги, на которые мы можем не только нанять , но и купить любой корабль в порту. То есть это будут деньги, как только я доберусь во-он до того почтенного господина.
Почтенный господин оказался представительным гномом, одетым с иголочки. В бороду его были вплетены золотые ленты, объемистый живот наискосок пересекала толстая золотая цепь, скрывающаяся в жилетном кармане для часов, а на носу красовались изящные очки в золотой же оправе. Гном сидел в будке с надписью «Касса» и менял игрокам деньги на фишки и наоборот. У будки скучающе зевали двое троллей, опирающихся на тяжелые дубинки с залитыми свинцом навершиями – единственные, кому в «святилище» дозволялось иметь хоть какое-то оружие.
Честно говоря, я так и не понял до конца, для чего игрокам была нужна эта волокита с фишками. Бон, правда, пытался втолковать мне что-то насчет того, что у многих монеты разного достоинства и веса, да и неприкрытый вид кучи золота на столе не на всех действует должным образом, но, по-моему, он защищал традицию только из солидарности с коллегами.
– И самое главное, что все эти деньжищи я выиграл совершенно честно! – продолжал разливаться соловьем парень, подмигивая Глори. Девушка в ответ ласково улыбнулась и потрепала его по руке. А мне она так давным-давно не улыбалась!
Наконец, подошла и наша очередь.
– Ого! Славно поиграли, сударь! – восхитился гном, когда Бон гордо поставил перед ним поднос. – Желаете получить наличностью, или выписать вам чек на предъявителя в наш банк?
– Чек, пожалуйста, – важно кивнул парень, будто получать чеки на такую сумму для него было обычным делом. – Терпеть не могу ходить ночью по городу с мешком, набитым золотом!
– Весьма похвальная предусмотрительность, сударь! – похвалил его гном, вытаскивая из жилетного кармана чековую книжку и перо. Разумеется, золотое.
– Ваше имя, пожалуйста.
– Бон Геймс.
Перо резко остановилось, оставив на дорогой бумаге уродливую кляксу.
– Вы из Геймса?
– Точно, – широко улыбнулся парень, игнорируя кулак, который показывала ему Глори. – У нас там все не дураки восславить Ссуфа, но я – самый лучший!
– Охотно верю, – задумчиво проговорил гном, и мне страсть как не понравился его тон. Еще больше мне не понравилось то, что он отложил книжку и перо в сторону, захлопнул окошко и вышел из будки, повесив на дверь изящную табличку «Перерыв».
– Не соблаговолите ли следовать за мной, господин Геймс?
– Что-то не так?
– Нет, что вы. Просто с вами хотел бы поговорить наш хозяин.
– А мои друзья могут пойти со мной?
Окинув нас подозрительным взглядом поверх очков, гном некоторое время колебался, но потом все же доброжелательно кивнул:
– Прошу.
Оставив нас на попечение мягких кресел, длинноногой, крашеной под зебракуду секретарши и бара с изрядным выбором напитков, гном скрылся за дверью, украшенной ослепительно сияющей медной табличкой с черненой надписью «Кол Венг».
– Где-то я это имя уже слышал, – нахмурился Бон. – И вообще, какого лешего?! Если он мне сейчас скажет, что…
О том, что должен был сказать парню хозяин, и что последует в ответ на сказанное, мы так и не узнали. Дверь распахнулась, и гном во второй раз сказал: «Прошу». Мне показалось, что тепла в его голосе стало еще меньше.
В кабинете, отделанном навощенным до блеска деревом, закинув ноги на резной столик, сидел человек лет сорока. Очень дорогие, но совершенно безвкусные одежды, напомаженные волосы и обилие драгоценностей делали его похожим на преуспевающего сутенера. Впрочем, с моей точки зрения, он им и был: мало найдется более грязного сводничества, чем игорный бизнес.
– Кого я вижу! Бон Геймс собственной персоной! – притворно радостно воскликнул этот тип, когда мы вошли. – Рад тебя видеть, хотя, извини, руки подавать не стану!
– Ой, спасибо! – кулаки Бона непроизвольно сжались, а интонация, казалось, способна была убивать наповал. – А то я, признаться, всерьез опасался, что мне прямо с порога придется посылать хозяина к его же матушке!
– Вот и ладненько! – потер руки Венг. – Хорошо, когда между старыми приятелями царит такое взаимопонимание. – Может, представишь меня своим товарищам, особенно – милой даме?
Бон повернулся к нам:
– Перед вами – известнейший в определенных кругах шулер Кол – Козырной Туз. Мерзавец, каких поискать. Когда вернемся в гостиницу, не забудьте вымыть с мылом руки, а еще лучше – принять ванну. Эта дрянь на редкость заразна: смертельно поражает ум, совесть и кошелек.
Кол визгливо, как шакал, рассмеялся.
– Ну, разве он не прелесть! Да садитесь же вы, чего зря ноги топтать!
– Спасибо, насиделись! – грубо ответил парень. – И будем крайне признательны, если ты прикажешь выдать мне мой выигрыш, а то нам завтра вставать рано.
Хозяин игорного дома всплеснул руками:
– Куда торопиться, дружище? Я-то мечтал поговорить, ведь мы с тобой не виделись, почитай, года три.
– И еще бы столько же не видеться! Твоя рожа – последнее в этом мире, без чего я стану тосковать!
– Фу, какой ты неласковый. Впрочем, это ваша геймская кровь сказывается, все вы там такие. Заносчивые, что твои короли, о слове «друг» вообще представления не имеете. А сами, если разобраться, просто-напросто сборище прожженных мошенников!
– Ой, кто бы говорил!
– Нет, приятель, ты меня с собой не равняй! Да, не отрицаю, в иных случаях и мне случалось играть с тузом в рукаве, да еще и опоив партнера до беспамятства, но я при это никогда, – слышишь?! – никогда не прикрывался замшелыми легендами, в которых нет ни капли правды, и не орал по всему свету о своем непревзойденном мастерстве, дарованном богами!
Козырной Туз шумно отхлебнул из хрустального бокала.
– А ты хуже всех, Бон. Посмотреть на тебя – так сущий ангел, правда, малышка?
Глори пропустила шпильку мимо ушей. Впрочем, Венг не обратил на это никакого внимания.
– А внутри – ой, гнильцой попахивает! Впрочем, яблочко от яблоньки недалеко падает, приятель? Как там твой козел-папаша, не околел еще? Жаль, жаль…
У Бона выступили желваки на скулах, но он крепко сжал мое плечо, когда я было двинулся к мерзавцу, чтобы поучить его любезности.
– Не смей трепать своим поганым языком имя того, до кого тебе не дорасти, как не пытайся. И, кстати, ты, небось, уже вызвал стражу? Представляю себе картинку: кто-нибудь из нас приводит твою мерзкую рожу в надлежащее состояние, и тут вваливается… Вот, что я говорил? Вечер добрый, майор!
– Что тут происходит, господин Венг? – прохрипел тучный служитель правопорядка, ввалившийся в кабинет. Не успел Козырной Туз рта раскрыть, как заговорила Глори.
– Вы заглянули очень кстати, господин майор. Мой друг сегодня выиграл очень большую сумму денег, а господин Венг не только не желает расплатиться, но и оскорбляет всех нас. Прошу вас, наведите порядок.
Как всегда, улыбка нашей принцессы творила чудеса. Суровые морщины на челе майора мигом разгладились, и он строго посмотрел на Козырного Туза.
– Эта леди говорит правду, господин Венг?
Шулер мигом вспотел. За считанные секунды он из обвинителя превратился в обвиняемого, кому бы такое понравилось?
– Разумеется, – ответила за него Глори. – И тому есть человек пятьдесят свидетелей.
– Нет! То есть, да, он выиграл! – отчаянно крикнул Кол. – Но я заявляю, что выиграл он нечестно!
– И в чем же вы его обвиняете?
– В нарушении устава моего заведения. Этот человек выиграл только потому, что использовал во время игры магию!
Бон издевательски рассмеялся:
– Да ну? Мог бы придумать что-нибудь пооригинальнее, старина! Уж тебе ли не знать, что магических способностей за мной отродясь не водилось?
Майор, как ни странно, понимающе кивнул:
– Действительно, господин Венг, я считаю…
– Проверьте его детектором!
– Что ж, если вы настаиваете…
– Да!!!
– Вы не против, господин…
– Геймс. Бон Геймс. Разумеется, господин майор. Я целиком к вашим услугам.
Страж порядка пожал плечами и повернулся к Бону, вытаскивая из кармашка на поясе стандартный правоохранительный детектор. У меня в Хойре тоже такой был. Штуковина вроде компаса: кладешь ее на руку, и если ты магически инертен, то стрелку с места тягловой упряжкой не сдвинешь. Зато если нет…
Мы все вытаращились на коробочку. Стрелка, разумеется, не вертелась, как вела бы она себя, лежи детектор на ладони у мага. Но и неподвижной она тоже не была – лениво колыхалась туда-сюда.
Венг хохотал так, что даже опрокинулся за свой стол.
– Попался! Попался! Попался! – повторял он.
– Майор, вы уверены в том, что ваш детектор исправен? – побледнев, спросила Глори.
– Вообще-то наш штатный заклинатель проверяет его перед каждым дежурством, – без особой уверенности протянул тот.
– Значит, поломки все-таки случаются? – продолжала настаивать девушка.
– Остынь, крошка! – прохрюкал из своего угла шулер. – Все с этим детектором в порядке.
Я решительно протянул вперед правую руку.
– Вы позволите?
Разумеется, все время, пока распроклятая штуковина лежала на моей ладони, стрелка даже не шелохнулась.
– Ничего не понимаю!
Бон внезапно побледнел:
– А вот я, кажется, понял.
Он расстегнул рубашку и вытащил цепочку с серебряным амулетом. В наступившей тишине особенно отчетливо прозвучал гиеноподобный хохот Козырного Туза.
…– А я тебе говорю, он знал!
– Да откуда он мог знать?
– Я показывал ему этот паршивый амулет несколько лет назад!
– И все-таки, это несправедливо! Как, скажите, ему мог помогать в игре амулет, все волшебство которого заключается в том, что он предохраняет своего владельца от потных ладоней и запаха изо рта?!
– Дело не в этом! Вы же видели устав этого окаянного заведения. «Никакой магии», понимаете! Такое ощущение, что мерзавец заглядывал в будущее, когда его составлял.
– Но почему тебе запретили играть в других местах?
– Потому! Если человек попался раз, то кто позволит ему сделать еще одну попытку?! Спасибо хоть, что просто отобрали выигрыш и оштрафовали, а не оставили в пользу Туза все наши деньги!
– И все-таки это подло! Мало того, что этот тип публично оскорблял твоего отца…
Против ожидания, Бон почти весело улыбнулся:
– Да нет, Римбольд, действительно оскорбить в моих глазах папочку – это еще нужно сильно постараться. Он видел старика только однажды, а посему оценить всей его «прелести» просто не мог. Вон, Сэд с Глорианной и то его лучше узнали…
Гном вытаращил глаза:
– Значит, ты просто разыгрывал возмущение?
– Да нет, не то, чтобы…
– Знаешь, Римбольд, – неожиданно влез я, – я, кажется, понимаю, что Бон хочет сказать. Когда я служил в гвардии, один из наших капралов, инструктор по стрельбе, помнится, говаривал: "Вот мой казенный арбалет. Безобразная, безбожно устаревшая модель, у которой вечно заедает спусковой механизм, сколько его ни смазывай, жутко неудобное ложе, сбитая прицельная планка, и все такое прочее. Это говорю я, потому что собирал и разбирал его миллион раз и протаскался с ним не один год. Я имею право его ругать. Но упаси Бог какую-нибудь тупую деревенщину сказать, что у меня плохой арбалет . Я буду не я, если не дам ему в морду!"
– Чертовски точно, – кивнул Бон, и неожиданно протянул мне руку. Я стиснул ее.
Дорога к нашему пристанищу вела через городской парк. Приятно пахли какие-то ночные цветы, ветерок шелестел листьями, где-то невдалеке журчал фонтан.
– Скамейка, – кивнула Глори. – Давайте посидим немного.
Предложение было принято, и когда все уселись, я вытащил из кармана фляжку бренди.
– Извините, ребята, я тут немного сжульничал и сдал не всю свою наличность. Хотел вот отметить победу…
Поняв, что разговор опять грозит вернуться в нежелательное русло, я прервал фразу.
– Молодчина!
– Ай да Сэд!
– Не все досталось этому кровососу!
После того, как фляжка опустела, все надолго замолчали и задумались. Перебирая в голове события прошедшего дня, – да и все предыдущие за последний месяц, – я неожиданно ощутил какую-то странную нежность к сидящим рядом со мной. Все мысли о ревности и прочих глупостях исчезли без следа. Я был среди друзей , на которых мог положиться в любом деле, и ради которых сам пошел бы, не задумываясь, на любое дело. Вспомнил, как Бон совсем недавно протянул мне руку, как он переживал свою неудачу… Не потому, что это задело его гордость или уронило его в глазах Глорианны. Просто он, сам того не желая, подвел друзей, которые верили в него.
– Эй, любимец Ссуфа, можно тебя на два слова?
Бон оторвался от своих раздумий и вопросительно посмотрел на меня.
– Секреты? – насмешливо подняла бровь Глори.
– Ага! Заговор злобных мужиков против всей прекрасной половины человечества! – злодейски подмигнул ей парень. – Я к твоим услугам, босс…
Стоило нам отойти за кусты, как я выпалил:
– Извини!
– За что? – захлопал глазами Бон.
– Сам знаешь за что. Сегодня днем в гостинице я вел себя как распоследний колзотур, обуянный ревностью. Хотя как раз на ревность никаких прав не имею. А если бы даже и имел, повода для нее мне все равно не давали.
Бон остолбенело смотрел, как я вышагиваю перед ним взад-вперед, и молчал.
– Вот такие дела. Я был не прав и не нашел бы себе места, если бы не высказался. И еще… если… ну, ты понимаешь… одним словом, ты только скажи…
Наш игрок покрутил головой и тихонько рассмеялся.
– Ну, ты даешь, босс!
Потом он посерьезнел и хлопнул меня по плечу:
– Знаешь, если у меня раньше и были какие-нибудь планы, то с недавнего времени… Но все равно, спасибо.
– За что?
– Сам знаешь за что.
Вместо ответа парень пожал плечами, и.
– Ну что, составили свой заговор? – почему-то без своего неизменного сарказма осведомилась девушка, когда мы вернулись к друзьям.
– А то. Можешь начинать трепетать и молить о пощаде, – ухмыльнулся Бон.
– Тебя или его?
– По очереди.
– Как-нибудь потом. Но я очень рада, что у вас теперь есть время, чтобы подумать о первоочередных делах? Что будем делать, Сэд?
Вопрос застал меня врасплох.
– А причем тут я? – машинально, сорвалось с моего языка.
– Если бы у Бона была идея, он не смог бы ее удерживать в себе так долго. Мы с Римбольдом тоже зашли в тупик. Остаешься ты.
Я оглядел всех троих. Да нет, никто не улыбался. Они серьезно смотрели на меня и ждали.
Мои друзья верили в меня и ждали, что я что-нибудь придумаю.
– Давай, босс, не стесняйся! Здесь только свои! – подбодрил меня Бон. Глори не сказала ничего, но ее глаза…
Кусты зашелестели, и в полосу лунного света шагнули две темные фигуры. Странно знакомые.
– Не только, дружище, – широко улыбнулся я. – А у меня есть идея.
– Ну, наконец-то!
Глава XV
– Значит, я повинен во всех ваших злоключениях? И вы явились сюда, чтобы требовать справедливости?
– Ну, требовать у вас – это уж чересчур, – улыбнулся я. – Небезопасно, знаете ли…
Робин рассмеялся, показав две золотых коронки.
– Да уж знаю, знаю. И самое главное – бессмысленно. Да… Но если так, тогда будьте добры, объясните цель своего визита.
– Видите ли, сударь, – влез в разговор Бон, – как вы сами только что справедливо отметили, вы в некотором роде являетесь причиной нашей проблемы. То есть, не вы лично, а установленные вами и досточтимыми магистратами законы, касательно морских перевозок. Причем, заметьте – мы отнюдь не против платить, но только…
– Только нечем, – вновь показал нам коронки Бэд. – Я, с вашего позволения, немного поупражняюсь в логике. Итак, группа людей… прошу прощения у достойного гнома… э-э… путешественников прибывает в Паррис издалека, чтобы нанять корабль для плавания в некое место… какое – для моих рассуждений совершенно не важно. Это первое. В Паррисе же – равно как и во всех прочих городах-государствах на побережье – законы таковы, что обычные фрахтовые расценки, скажем так, несколько завышены, а посему – корабль у путешественников нанять не получается. Это второе. Так случилось, что к упомянутым уже законам приложил руку некий Робин Бэд, которого найти и заставить себя выслушать для чужака совсем не так просто, но все же возможно, если сильно постараться. Это третье. И вот путешественники, которым таки удалось привлечь внимание главы КГБ, перебаламутив полгорода среди ночи, собираются попросить его, ввиду чрезвычайной важности их предприятия, снизить для них расценки. Я ничего не упустил?
– Не помню, – признался гном. – Как-то не до того было…
– У парня – ничего не было, а у мордоворотов, что его колошматили – одинаковые головные платки. Черные. На лбу что-то намалевано, – нейтральным голосом сообщил я.
Мою реплику оставили без внимания. Ладно, я и это стерплю.
– Я не просто проверяю вашу память. Когда я изложила дежурному сержанту свое дело, он сразу задал мне тот же самый вопрос.
– А ты?
– А я ответила, что на избивающих были одинаковые головные платки черного цвета, на лбу которых «намалеваны» белые черепа под скрещенными костями.
Издеваемся, красавица? Моя манера речи не устраивает? Спокойно, дружище Сэд, спокойно! Держи себя в руках. Хлопнуть дверью никогда не поздно. Ты же не хочешь, чтобы эта парочка считала тебя трусом, правда?
– И что сержант?
– Захохотал и спросил, давно ли я в городе, – Глори глотнула из стакана и поморщилась: – У нас там бренди нет?
Та-ак… Теперь я вполне верю, что что-то случилось .
Вопрос остался без ответа. Да девушка его и не ждала – сама прекрасно знала, что нет. Поэтому она еще раз поморщилась и продолжила рассказ:
– Я слегка завелась и спросила в свою очередь, что тут смешного и какая ему разница. А этот балбес вновь закатился аж до слез, а, отсмеявшись, заявил, что только приезжий не может отличить уличного бандита от члена КГБ за работой.
– От чего отличить?
– От члена КГБ. Расшифровывается как Комитет Государственных Безземельников.
– Странное название. Причем здесь безземельники? Да еще и на государственной службе?
Девушка устало потерла виски:
– Безземельники как раз очень причем. Ребята в таких платках большую часть жизни проводят в море.
– А-а, так они рыбаки!
На меня посмотрели как на законченного недоумка.
– Нет. Пираты.
– Кто??!
Хор был слаженным на диво. Действительно, куда же это годится: пираты среди бела дня избивают горожан, и это считается нормой. Да и вообще, пираты , спокойно разгуливающие по приморскому городу, в котором полно стражи?
– Погоди-ка, но ведь ты сказала, что "Г" означает…
– Совершенно верно. Они все на государственной службе.
В отличие от предыдущего раза за столом воцарилось молчание. Готов спорить, что не только у меня в голове вертелся вопрос: "Куда мы попали? "
А Глори тем временем продолжала рассказывать. И чем дальше, тем больше я понимал: все. На этот раз мы влипли дальше некуда.
Пираты в этих водах были издавна. Города-государства навроде Парриса с ними худо-бедно боролись, но, несмотря на это, редкий купец отправлялся в плавание, не вооружив команду до зубов, а то и без военного корабля сопровождения. Причем городские власти драли за оные круизы несусветные суммы, а гарантий не давали никаких.
Так продолжалось достаточно долго, вплоть до недавнего прошлого, когда в один прекрасный момент среди пиратов появился молодой, очень энергичный и предприимчивый капитан по имени Робин Бэд. Молодчик сей – где подкупом, где обманом, а где и оружием – через некоторое время объединил под своим началом всех свободных «джентльменов удачи» в грозную и идеально функционирующую организацию, безжалостно расправляющуюся с конкурентами и держащую города-государства в постоянном страхе. Мало кто отваживался бросить пиратам вызов, поэтому ручеек золота, текущий в городскую казну, практически иссяк. И тут Робин Бэд пригласил всех бургомистров на некое, по его словам, безумно для них выгодное совещание. Те долго не соглашались, но когда пираты потопили два казенных фрегата Парриса прямо на рейде, резко передумали.
На оном собрании Робин разразился пламенной речью, которая сводилась к тому, что пиратам надоело воевать с городами и купцами одновременно. Но кушать им тоже хочется. А посему – что господа бургомистры думают о том, чтобы изрядно пополнить казну и заодно получить уйму высококвалифицированных служащих, которым, кстати, практически не придется платить? Одним словом, Бэд предложил бургомистрам ни много ни мало, как принять всю его организацию вплоть до последнего человека к себе на работу. Те, разумеется, сначала заартачились, – и в этом я их вполне понимал, – но Робин привел такие доводы, против которых у отцов городов просто не осталось аргументов.
Вот так и появилось название «КГБ». Как заверил Глори сержант, система работала идеально. Суть ее заключалась в том, что во всех городах были открыты так называемые «конторы» Комитета. Любой капитан, собирающийся в море, перед отправлением заходил туда и сообщал, согласен ли он добровольно расстаться с четвертой частью своего груза (включая стоимость корабля). Отказ означал, что команда корабля надеется на себя, ветер и Рус’Алка, Колебателя Воды, и с ней, чему мы стали свидетелями, не церемонились не только на море, но и на суше. В любом случае, название корабля, имя капитана и описание груза вносились в протокол, чтобы коллеги содержателя «конторы», во-первых, точно знали, кого останавливать не следует, а во-вторых, избежания путаницы ради. Из уплаченной суммы половина шла в городскую казну, а другую получал КГБ.
– Узнав, что мы собираемся нанять судно для путешествия, сержант изложил мне все это и вежливо поинтересовался, намерены ли мы уплатить четвертую часть стоимости оного судна, не считая нашего личного имущества, а потом назвал приблизительную сумму, – закончила девушка. – Это составляет…
Она вытащила из кармана и швырнула на стол блокнот, первый лист которого был испещрен цифрами, а внизу, обведенный в кружок, значился итог. М-да, как говорится, комментариев не требовалось. Возможно, мы и наскребли бы столько, продав все ценности, не слишком нужное в путешествии и часть совершенно необходимого, но лично я в этом сильно сомневался. Блин, действительно хочется бренди!
– Вот если бы удалось подороже загнать наших драконозавров… – раздалось было робкое предложение Римбольда, но мы с Глори посмотрели на него так , что гном тут же замолк и принялся нервно покусывать кончик бороды.
После нескольких минут молчания, Глори вновь заговорила:
– Ну, мальчики, у кого еще будут предложения?
– Мы тут все кое-что умеем, – задумчиво постукивая пальцами по столу, проговорил я. – Если поискать работу…
– То высокооплачиваемой не найдем, а на прочей нужную сумму копить будем не меньше года, – мрачно мотнула головой девушка.
– Почему так долго?
– Потому. Нас четверо, плюс три драконозавра. Попробуй посчитать, во сколько обойдется квартира и еда.
– Похоже, я могу решить эту проблему, – внезапно улыбнулся до ушей Бон. Он артистично провел рукой по бороде испуганно вздрогнувшего Римбольда и предъявил нам три туза.
– Ты имеешь в виду?
– Совершенно верно. Не может быть, чтобы в таком городе не сыскалось святилища Ссуфа! А там – дело нехитрое.
Святилищем Ссуфа на картежном жаргоне зовутся игорные дома. Ох, не нравится мне почему-то эта затея, прямо до тошноты…
Но мой голос был единственным «против». Все остальные приняли предложение если и не с восторгом, то хотя бы без особых возражений. Если задуматься, то для нашей цели искусство Бона подходило идеально. В «святилищах» гигантские состояния сколачиваются за считанные минуты. Вся беда была в том, что вдвое большие состояния там проигрываются еще быстрее.
Так что решено было этим же вечером попытать счастья. Я плюнул и решил-таки пропустить стаканчик-другой бренди. Когда я уже взялся за дверную ручку, послышалось:
– Так, господа. Время делать взносы. Попрошу всю наличность сюда!
– Вот видите! – гордо произнес сияющий Бон, продемонстрировав нам подносик, на котором громоздилась гора разноцветных фишек.
– И что это такое? – подозрительно прищурился Римбольд.
– Это? Это деньги, на которые мы можем не только нанять , но и купить любой корабль в порту. То есть это будут деньги, как только я доберусь во-он до того почтенного господина.
Почтенный господин оказался представительным гномом, одетым с иголочки. В бороду его были вплетены золотые ленты, объемистый живот наискосок пересекала толстая золотая цепь, скрывающаяся в жилетном кармане для часов, а на носу красовались изящные очки в золотой же оправе. Гном сидел в будке с надписью «Касса» и менял игрокам деньги на фишки и наоборот. У будки скучающе зевали двое троллей, опирающихся на тяжелые дубинки с залитыми свинцом навершиями – единственные, кому в «святилище» дозволялось иметь хоть какое-то оружие.
Честно говоря, я так и не понял до конца, для чего игрокам была нужна эта волокита с фишками. Бон, правда, пытался втолковать мне что-то насчет того, что у многих монеты разного достоинства и веса, да и неприкрытый вид кучи золота на столе не на всех действует должным образом, но, по-моему, он защищал традицию только из солидарности с коллегами.
– И самое главное, что все эти деньжищи я выиграл совершенно честно! – продолжал разливаться соловьем парень, подмигивая Глори. Девушка в ответ ласково улыбнулась и потрепала его по руке. А мне она так давным-давно не улыбалась!
Наконец, подошла и наша очередь.
– Ого! Славно поиграли, сударь! – восхитился гном, когда Бон гордо поставил перед ним поднос. – Желаете получить наличностью, или выписать вам чек на предъявителя в наш банк?
– Чек, пожалуйста, – важно кивнул парень, будто получать чеки на такую сумму для него было обычным делом. – Терпеть не могу ходить ночью по городу с мешком, набитым золотом!
– Весьма похвальная предусмотрительность, сударь! – похвалил его гном, вытаскивая из жилетного кармана чековую книжку и перо. Разумеется, золотое.
– Ваше имя, пожалуйста.
– Бон Геймс.
Перо резко остановилось, оставив на дорогой бумаге уродливую кляксу.
– Вы из Геймса?
– Точно, – широко улыбнулся парень, игнорируя кулак, который показывала ему Глори. – У нас там все не дураки восславить Ссуфа, но я – самый лучший!
– Охотно верю, – задумчиво проговорил гном, и мне страсть как не понравился его тон. Еще больше мне не понравилось то, что он отложил книжку и перо в сторону, захлопнул окошко и вышел из будки, повесив на дверь изящную табличку «Перерыв».
– Не соблаговолите ли следовать за мной, господин Геймс?
– Что-то не так?
– Нет, что вы. Просто с вами хотел бы поговорить наш хозяин.
– А мои друзья могут пойти со мной?
Окинув нас подозрительным взглядом поверх очков, гном некоторое время колебался, но потом все же доброжелательно кивнул:
– Прошу.
Оставив нас на попечение мягких кресел, длинноногой, крашеной под зебракуду секретарши и бара с изрядным выбором напитков, гном скрылся за дверью, украшенной ослепительно сияющей медной табличкой с черненой надписью «Кол Венг».
– Где-то я это имя уже слышал, – нахмурился Бон. – И вообще, какого лешего?! Если он мне сейчас скажет, что…
О том, что должен был сказать парню хозяин, и что последует в ответ на сказанное, мы так и не узнали. Дверь распахнулась, и гном во второй раз сказал: «Прошу». Мне показалось, что тепла в его голосе стало еще меньше.
В кабинете, отделанном навощенным до блеска деревом, закинув ноги на резной столик, сидел человек лет сорока. Очень дорогие, но совершенно безвкусные одежды, напомаженные волосы и обилие драгоценностей делали его похожим на преуспевающего сутенера. Впрочем, с моей точки зрения, он им и был: мало найдется более грязного сводничества, чем игорный бизнес.
– Кого я вижу! Бон Геймс собственной персоной! – притворно радостно воскликнул этот тип, когда мы вошли. – Рад тебя видеть, хотя, извини, руки подавать не стану!
– Ой, спасибо! – кулаки Бона непроизвольно сжались, а интонация, казалось, способна была убивать наповал. – А то я, признаться, всерьез опасался, что мне прямо с порога придется посылать хозяина к его же матушке!
– Вот и ладненько! – потер руки Венг. – Хорошо, когда между старыми приятелями царит такое взаимопонимание. – Может, представишь меня своим товарищам, особенно – милой даме?
Бон повернулся к нам:
– Перед вами – известнейший в определенных кругах шулер Кол – Козырной Туз. Мерзавец, каких поискать. Когда вернемся в гостиницу, не забудьте вымыть с мылом руки, а еще лучше – принять ванну. Эта дрянь на редкость заразна: смертельно поражает ум, совесть и кошелек.
Кол визгливо, как шакал, рассмеялся.
– Ну, разве он не прелесть! Да садитесь же вы, чего зря ноги топтать!
– Спасибо, насиделись! – грубо ответил парень. – И будем крайне признательны, если ты прикажешь выдать мне мой выигрыш, а то нам завтра вставать рано.
Хозяин игорного дома всплеснул руками:
– Куда торопиться, дружище? Я-то мечтал поговорить, ведь мы с тобой не виделись, почитай, года три.
– И еще бы столько же не видеться! Твоя рожа – последнее в этом мире, без чего я стану тосковать!
– Фу, какой ты неласковый. Впрочем, это ваша геймская кровь сказывается, все вы там такие. Заносчивые, что твои короли, о слове «друг» вообще представления не имеете. А сами, если разобраться, просто-напросто сборище прожженных мошенников!
– Ой, кто бы говорил!
– Нет, приятель, ты меня с собой не равняй! Да, не отрицаю, в иных случаях и мне случалось играть с тузом в рукаве, да еще и опоив партнера до беспамятства, но я при это никогда, – слышишь?! – никогда не прикрывался замшелыми легендами, в которых нет ни капли правды, и не орал по всему свету о своем непревзойденном мастерстве, дарованном богами!
Козырной Туз шумно отхлебнул из хрустального бокала.
– А ты хуже всех, Бон. Посмотреть на тебя – так сущий ангел, правда, малышка?
Глори пропустила шпильку мимо ушей. Впрочем, Венг не обратил на это никакого внимания.
– А внутри – ой, гнильцой попахивает! Впрочем, яблочко от яблоньки недалеко падает, приятель? Как там твой козел-папаша, не околел еще? Жаль, жаль…
У Бона выступили желваки на скулах, но он крепко сжал мое плечо, когда я было двинулся к мерзавцу, чтобы поучить его любезности.
– Не смей трепать своим поганым языком имя того, до кого тебе не дорасти, как не пытайся. И, кстати, ты, небось, уже вызвал стражу? Представляю себе картинку: кто-нибудь из нас приводит твою мерзкую рожу в надлежащее состояние, и тут вваливается… Вот, что я говорил? Вечер добрый, майор!
– Что тут происходит, господин Венг? – прохрипел тучный служитель правопорядка, ввалившийся в кабинет. Не успел Козырной Туз рта раскрыть, как заговорила Глори.
– Вы заглянули очень кстати, господин майор. Мой друг сегодня выиграл очень большую сумму денег, а господин Венг не только не желает расплатиться, но и оскорбляет всех нас. Прошу вас, наведите порядок.
Как всегда, улыбка нашей принцессы творила чудеса. Суровые морщины на челе майора мигом разгладились, и он строго посмотрел на Козырного Туза.
– Эта леди говорит правду, господин Венг?
Шулер мигом вспотел. За считанные секунды он из обвинителя превратился в обвиняемого, кому бы такое понравилось?
– Разумеется, – ответила за него Глори. – И тому есть человек пятьдесят свидетелей.
– Нет! То есть, да, он выиграл! – отчаянно крикнул Кол. – Но я заявляю, что выиграл он нечестно!
– И в чем же вы его обвиняете?
– В нарушении устава моего заведения. Этот человек выиграл только потому, что использовал во время игры магию!
Бон издевательски рассмеялся:
– Да ну? Мог бы придумать что-нибудь пооригинальнее, старина! Уж тебе ли не знать, что магических способностей за мной отродясь не водилось?
Майор, как ни странно, понимающе кивнул:
– Действительно, господин Венг, я считаю…
– Проверьте его детектором!
– Что ж, если вы настаиваете…
– Да!!!
– Вы не против, господин…
– Геймс. Бон Геймс. Разумеется, господин майор. Я целиком к вашим услугам.
Страж порядка пожал плечами и повернулся к Бону, вытаскивая из кармашка на поясе стандартный правоохранительный детектор. У меня в Хойре тоже такой был. Штуковина вроде компаса: кладешь ее на руку, и если ты магически инертен, то стрелку с места тягловой упряжкой не сдвинешь. Зато если нет…
Мы все вытаращились на коробочку. Стрелка, разумеется, не вертелась, как вела бы она себя, лежи детектор на ладони у мага. Но и неподвижной она тоже не была – лениво колыхалась туда-сюда.
Венг хохотал так, что даже опрокинулся за свой стол.
– Попался! Попался! Попался! – повторял он.
– Майор, вы уверены в том, что ваш детектор исправен? – побледнев, спросила Глори.
– Вообще-то наш штатный заклинатель проверяет его перед каждым дежурством, – без особой уверенности протянул тот.
– Значит, поломки все-таки случаются? – продолжала настаивать девушка.
– Остынь, крошка! – прохрюкал из своего угла шулер. – Все с этим детектором в порядке.
Я решительно протянул вперед правую руку.
– Вы позволите?
Разумеется, все время, пока распроклятая штуковина лежала на моей ладони, стрелка даже не шелохнулась.
– Ничего не понимаю!
Бон внезапно побледнел:
– А вот я, кажется, понял.
Он расстегнул рубашку и вытащил цепочку с серебряным амулетом. В наступившей тишине особенно отчетливо прозвучал гиеноподобный хохот Козырного Туза.
…– А я тебе говорю, он знал!
– Да откуда он мог знать?
– Я показывал ему этот паршивый амулет несколько лет назад!
– И все-таки, это несправедливо! Как, скажите, ему мог помогать в игре амулет, все волшебство которого заключается в том, что он предохраняет своего владельца от потных ладоней и запаха изо рта?!
– Дело не в этом! Вы же видели устав этого окаянного заведения. «Никакой магии», понимаете! Такое ощущение, что мерзавец заглядывал в будущее, когда его составлял.
– Но почему тебе запретили играть в других местах?
– Потому! Если человек попался раз, то кто позволит ему сделать еще одну попытку?! Спасибо хоть, что просто отобрали выигрыш и оштрафовали, а не оставили в пользу Туза все наши деньги!
– И все-таки это подло! Мало того, что этот тип публично оскорблял твоего отца…
Против ожидания, Бон почти весело улыбнулся:
– Да нет, Римбольд, действительно оскорбить в моих глазах папочку – это еще нужно сильно постараться. Он видел старика только однажды, а посему оценить всей его «прелести» просто не мог. Вон, Сэд с Глорианной и то его лучше узнали…
Гном вытаращил глаза:
– Значит, ты просто разыгрывал возмущение?
– Да нет, не то, чтобы…
– Знаешь, Римбольд, – неожиданно влез я, – я, кажется, понимаю, что Бон хочет сказать. Когда я служил в гвардии, один из наших капралов, инструктор по стрельбе, помнится, говаривал: "Вот мой казенный арбалет. Безобразная, безбожно устаревшая модель, у которой вечно заедает спусковой механизм, сколько его ни смазывай, жутко неудобное ложе, сбитая прицельная планка, и все такое прочее. Это говорю я, потому что собирал и разбирал его миллион раз и протаскался с ним не один год. Я имею право его ругать. Но упаси Бог какую-нибудь тупую деревенщину сказать, что у меня плохой арбалет . Я буду не я, если не дам ему в морду!"
– Чертовски точно, – кивнул Бон, и неожиданно протянул мне руку. Я стиснул ее.
Дорога к нашему пристанищу вела через городской парк. Приятно пахли какие-то ночные цветы, ветерок шелестел листьями, где-то невдалеке журчал фонтан.
– Скамейка, – кивнула Глори. – Давайте посидим немного.
Предложение было принято, и когда все уселись, я вытащил из кармана фляжку бренди.
– Извините, ребята, я тут немного сжульничал и сдал не всю свою наличность. Хотел вот отметить победу…
Поняв, что разговор опять грозит вернуться в нежелательное русло, я прервал фразу.
– Молодчина!
– Ай да Сэд!
– Не все досталось этому кровососу!
После того, как фляжка опустела, все надолго замолчали и задумались. Перебирая в голове события прошедшего дня, – да и все предыдущие за последний месяц, – я неожиданно ощутил какую-то странную нежность к сидящим рядом со мной. Все мысли о ревности и прочих глупостях исчезли без следа. Я был среди друзей , на которых мог положиться в любом деле, и ради которых сам пошел бы, не задумываясь, на любое дело. Вспомнил, как Бон совсем недавно протянул мне руку, как он переживал свою неудачу… Не потому, что это задело его гордость или уронило его в глазах Глорианны. Просто он, сам того не желая, подвел друзей, которые верили в него.
– Эй, любимец Ссуфа, можно тебя на два слова?
Бон оторвался от своих раздумий и вопросительно посмотрел на меня.
– Секреты? – насмешливо подняла бровь Глори.
– Ага! Заговор злобных мужиков против всей прекрасной половины человечества! – злодейски подмигнул ей парень. – Я к твоим услугам, босс…
Стоило нам отойти за кусты, как я выпалил:
– Извини!
– За что? – захлопал глазами Бон.
– Сам знаешь за что. Сегодня днем в гостинице я вел себя как распоследний колзотур, обуянный ревностью. Хотя как раз на ревность никаких прав не имею. А если бы даже и имел, повода для нее мне все равно не давали.
Бон остолбенело смотрел, как я вышагиваю перед ним взад-вперед, и молчал.
– Вот такие дела. Я был не прав и не нашел бы себе места, если бы не высказался. И еще… если… ну, ты понимаешь… одним словом, ты только скажи…
Наш игрок покрутил головой и тихонько рассмеялся.
– Ну, ты даешь, босс!
Потом он посерьезнел и хлопнул меня по плечу:
– Знаешь, если у меня раньше и были какие-нибудь планы, то с недавнего времени… Но все равно, спасибо.
– За что?
– Сам знаешь за что.
Вместо ответа парень пожал плечами, и.
– Ну что, составили свой заговор? – почему-то без своего неизменного сарказма осведомилась девушка, когда мы вернулись к друзьям.
– А то. Можешь начинать трепетать и молить о пощаде, – ухмыльнулся Бон.
– Тебя или его?
– По очереди.
– Как-нибудь потом. Но я очень рада, что у вас теперь есть время, чтобы подумать о первоочередных делах? Что будем делать, Сэд?
Вопрос застал меня врасплох.
– А причем тут я? – машинально, сорвалось с моего языка.
– Если бы у Бона была идея, он не смог бы ее удерживать в себе так долго. Мы с Римбольдом тоже зашли в тупик. Остаешься ты.
Я оглядел всех троих. Да нет, никто не улыбался. Они серьезно смотрели на меня и ждали.
Мои друзья верили в меня и ждали, что я что-нибудь придумаю.
– Давай, босс, не стесняйся! Здесь только свои! – подбодрил меня Бон. Глори не сказала ничего, но ее глаза…
Кусты зашелестели, и в полосу лунного света шагнули две темные фигуры. Странно знакомые.
– Не только, дружище, – широко улыбнулся я. – А у меня есть идея.
– Ну, наконец-то!
Глава XV
В которой рассказывается о том, как паевое товарищество «Глори и Ко» отчасти потеряло самостоятельность
Ярко-малиновый камзол, лениво наброшенный на одно плечо. Курчавая черная поросль, выглядывающая из расшнурованной на груди белой рубашки. Чуть прищуренные, хитрые, ничего не упускающие глаза орехового цвета. Холеная рука с крупным опалом на указательном пальце, задумчиво оглаживающая кривой кинжал у пояса. Примерно семьдесят килограммов показной, нарочитой лени и расслабленности. Робин Бэд, когда-то простой капитан. Ныне всесильный глава КГБ.– Значит, я повинен во всех ваших злоключениях? И вы явились сюда, чтобы требовать справедливости?
– Ну, требовать у вас – это уж чересчур, – улыбнулся я. – Небезопасно, знаете ли…
Робин рассмеялся, показав две золотых коронки.
– Да уж знаю, знаю. И самое главное – бессмысленно. Да… Но если так, тогда будьте добры, объясните цель своего визита.
– Видите ли, сударь, – влез в разговор Бон, – как вы сами только что справедливо отметили, вы в некотором роде являетесь причиной нашей проблемы. То есть, не вы лично, а установленные вами и досточтимыми магистратами законы, касательно морских перевозок. Причем, заметьте – мы отнюдь не против платить, но только…
– Только нечем, – вновь показал нам коронки Бэд. – Я, с вашего позволения, немного поупражняюсь в логике. Итак, группа людей… прошу прощения у достойного гнома… э-э… путешественников прибывает в Паррис издалека, чтобы нанять корабль для плавания в некое место… какое – для моих рассуждений совершенно не важно. Это первое. В Паррисе же – равно как и во всех прочих городах-государствах на побережье – законы таковы, что обычные фрахтовые расценки, скажем так, несколько завышены, а посему – корабль у путешественников нанять не получается. Это второе. Так случилось, что к упомянутым уже законам приложил руку некий Робин Бэд, которого найти и заставить себя выслушать для чужака совсем не так просто, но все же возможно, если сильно постараться. Это третье. И вот путешественники, которым таки удалось привлечь внимание главы КГБ, перебаламутив полгорода среди ночи, собираются попросить его, ввиду чрезвычайной важности их предприятия, снизить для них расценки. Я ничего не упустил?