Шли годы. Таня окончила школу и уехала подальше от родного дома. Куда бежать столичным штучкам, как не в другую столицу? Она махнула в Питер. Поступила в институт, получила временную прописку. Вышла замуж. Развелась. Когда бури молодости улеглись, она вернулась в Москву. Но в родном гнезде ее не ждали! Мама к тому времени тихо угасла, а злодейский отчим блудную падчерицу прописывать отказался. Борьба за жилплощадь - вечные бои без правил... И где тот окровавленный защитник слабых, поборник справедливости, условный Ван Дамм земли русской, который в этих боях побеждает...
Пропуская долгие перипетии этой драматичной истории, Каспар усвоил следующее: добрячка Мария Богдановна прописала Танечку в свою квартиру. Благодарная и повзрослевшая девочка продолжала горячо дружить с нею и Наташей, наставляя последнюю на путь истинный и объясняя на своем примере, как не стоит вести себя с коварными мужчинами. Своим присутствием Таня не обременяла, снимала какие-то углы, и вскоре совершила закономерную ошибку, отыскав себе нового мужа. От этой ошибки народился чудный мальчик. И вроде бытие встало на твердые рельсы. Таня с новым мужем наладили загадочный челночно-чулочный бизнес, с чудным мальчиком порою сидела Мария Богдановна... Годы продолжали идти. Ошибок успела наделать и Наташа, и у нее народилась чудная девочка. Мария Богдановна удалились по-стариковски на дачу, там и проводила большую часть года. В один прекрасный момент Тане приспичило выдать сводную сестру замуж...
А надо заметить, что к Таниному мнению привыкли прислушиваться. Потому что она опытная и башковитая, потому что у нее сложная прическа и она умеет ее на себе носить, потому что она не растерялась в новых экономических условиях, и на дни рождения приносит шикарный торт, который делают на заказ, и обновку, которая всегда отменно по фигуре. Слово, было немало причин танюшиного авторитета. И потому Мария Богдановна горячо поддержала идею заграничного брака. А вот Наташу замысел озадачил.
И дело тут было не столько в географических излишествах, а в браке как таковом. Ведь она "бывалая", этот лучик света судебных коридоров - в смысле, замужем уже была. Сие есть нешуточное испытание для девушки с принципами, да еще видавшей Фемиду вблизи, без повязки на глазах, взвешивающей стопки купюр на весах справедливости...
-- У меня был неплохой муж, - вздыхала Наташа. - Но он сильно переоценивал свою роль. Дескать, кем ты была бы без меня... Можно было бы подыграть ему и избежать развода. Но я так не умею. Как говорится, протестую, Ваша честь! А знаешь, когда брак можно считать удачным? Когда один из двоих признал себя помойной кошкой. Согласись, что тебя подобрали в грязи, что ты сдох бы, если б не судьбоносная встреча... - и семейное счастье у тебя в кармане. Какие там общие ценности, паритетные основы, согласие по части взглядов на деньги-религию-государство! Забудь! Вытри ноги о золотые пропорции и прочие "киндер-кюхен-кирхен"! Будь головой Олоферна - и умрешь с Юдифью в один день...
-- А если поменять кошке пол? В смысле, для помойных котов это правило работает? - интересовался Каспар.
-- Ты имеешь в виду, если мужик прогнется? Конечно, работает. Сама знаю такие союзы. И первейший из них - мои родители. Папочка умер вполне счастливым шрейкбрехером.
-- М-да... Но это было бы слишком просто - один рецепт на всех! А как быть с охотниками и спорщиками? Им необходимо, чтобы жертва сопротивлялась и бунтовала, иначе их не заводит, - бросился Каспар в полемику. Но Наташу с пути было не сбить:
-- А охотники и спорщики на поверку - сами идеальные жертвы. И это не парадокс. Ты как человек не чуждый психологий должен бы это знать...
Может, так оно и есть, соглашался про себя Каспар. И думал о своих родителях: кто из них был кошкой, кто Юдифью? Впрочем, можно ли было их брак назвать удачным - вот вопрос. Не являлась ли ранняя смерть Авроры уходом от ответа на него...
Так или иначе, Наташа не желала больше играть в жестокие брачные игры. Ясно, что с этим таинственным Варанавичусом придется раз - лежать, два - тихо... да еще и в австралийской глуши, в тоскливый сезон дождей. И почему только Таня, которая сама не безупречна в выборе мужчин, этого не понимает? Версия только одна: потому что ей выгодно отправить сестренку подальше от дома.
-- Видишь ли, Танюше при всей ее ушлости не очень везет. Улавливаю я одним чувствительным местом скорый крах ее бизнеса. А она дама осторожная и предусмотрительная, шишек в свое время набила. Соломку себе на месте падения подстелить умеет. В общем, думаю я, что все из-за квартирного вопроса. Сестрица не прочь переждать смутные дни в моей квартире. В моей и маминой. Но мама, как я уже говорила, весь год почти безвылазно на даче. И никогда не будет против того, чтобы Танечка пожила у нас - конечно, если меня и дочки не будет... Тем более, рядом с нами хорошая школа, куда Танька мечтала устроить сына. Он у нее как раз в следующем году заканчивает начальную школу...
-- А как же ее муж? Как я понял, у них общий бизнес... или он тоже переселится в твою квартиру? Твоя мама от него тоже без ума? - усомнился Каспар.
-- Вот когда бизнес лопнет, тогда и муж схлынет, неужели не понятно?! - раздражалась Наташа. - У Таньки такой принцип: если человек связан с неудачей - с ним надо расставаться! У нее ведь и с первым мужем так: чего-то они замутили, замудрили, а как затея забуксовала - муж с воза, кобыле легче...
-- Предательский принцип!
Наташа вздохнула и задумалась. Все-таки не было в ней судейской категоричности. Не нравилось ей выносить однозначные суждения:
-- Не так все просто. Видишь ли, она ведь не то, чтобы бросает в трудную минуту - она дает возможность начать другое дело, но без нее. Тут есть тонкий момент: Таня всегда дает что-то вроде отступных. Не только в материальном смысле. Своего первого мужа она устроила на хорошую работу по знакомству. Носилась, выбивала для него какие-то долги. В общем, сама осталась ни с чем, но ему оставила возможность снова подняться. Он собственно так и сделал. Согласись, так бывает: начинаешь жить с человеком. С ним тебе хорошо. Энергия на подъеме. Но проходит время - и все меняется. Из последних сил бьетесь - и все равно непруха. И у тебя, и у него. Особенно, если дело у вас общее, и оно не идет. И все усилия коту под хвост. Вот тогда...
-- ... имеет смысл разбежаться и начать вкалывать поодиночке. И все пойдет на поправку?! - негодовал Каспар. - Чушь! Этак мужу можно и ураган во Флориде инкриминировать! А как же быть с объективными причинами неудач? А с презумпцией невиновности? И, на худой конец, быть вместе в горе и в радости... Почему во всем виноват всегда тот, кто ближе всех?!
-- А как ты хотел! Именно так. Ближний - он и есть крайний. Это наипервейший закон семейной жизни. Какая невиновность?! Презумпция виновности, дорогой друг! Хотя, впрочем, откуда тебе это знать...
Действительно! Тут Наташе не откажешь в правоте. Да и в последующем с ней трудно не согласиться: Каспар увлекается "межличностными контактами" до поры до времени - пока сам не попадется в брачные узы. Тогда его взгляды претерпят кардинальные изменения. И он уже поостережется столь легкомысленно ввергать двух ни в чем не повинных людей в такое изнурительное предприятие как юридический или гражданский брак... Что ж, как знать. С подобным взглядом он был хорошо знаком. И был хорошо натренирован по части обороны своих непопулярных нынче концепций. А потому давно уже не бросался на амбразуры, а плавно маневрировал между контраргументами. Ведь чаще всего человек спорит не с оппонентом, а с самим собой.
-- И вообще, скоро куда актуальней будет помощь в грамотном разводе, - пессимистически подытожила Наташа. - Людям будет что делить... И нет большего блага на Земле, чем оказаться обеспеченным и свободным!
-- Допустим. Тебе виднее. Только что-то маловато я встречал однолюбов. Вокруг одни рецидивисты...
И так они дискутировали до ночи, постепенно позабыв о сестре-лазутчице, строившей злодейские планы. Таким образом, шагая к закрытию метро, Каспар поймал себя на том, что так и не понял, какой помощи ждала от него Наташа. Совета по части укрощения Таниных поползновений? Или все же хотела, чтобы Каспар переупрямил ее несокрушимое неприятие института брака? Но, так или иначе, оба выговорились и, кажется, остались довольны. Каспар вдоволь нацитировался самого себя - а когда еще представился бы такой случай! Времена Коли Фокусника и его причудливых семинаров давно канули в Лету... А до сих пор не рожденное детище "Инстинкт и необходимость" требовало обкатки в риторических баталиях:
-- Я ведь во многом с тобой согласен. Я не сводник-маньяк, который, как Гулливер с лилипутами, играет с людьми: этого поженим с этой, а ту выдадим за третьего. Я всего лишь хочу предложить более гуманные модели сожительства. Словцо это дискредитировано правоохранительными органами - и нет им прощения! Умение гармонично сожительствовать - важное составляющее личного успеха. И, кстати, я совсем не понимаю, почему этот глагол сузили до его второго и неглавного значения "состоять в интимных отношениях"! Семантика предусматривает куда более широкий смысл. Сожительствовать - значит "совместно жить с кем-нибудь", как свидетельствует нам толковый словарь, скажем, Ушакова. Таким образом, нам приходится сожительствовать со всем сложным комплексом домочадцев, включая тараканов, мышей, древесных червячков и даже комнатные растения. А бывают еще и вредные соседи, и гроздья родственников на боковых ветвях твоего генеалогического дерева...
-- Вот ты загнул - сложный комплекс домочадцев, включая тараканов! - хохотала Наташа.
-- Зря смеешься! Именно так. И если бы люди научились серьезно и спокойно строить отношения со всякой тварью, обитающей рядом с ним, то и ближние перестали бы быть крайними, по твоему меткому выражению. Потому что и с тараканом надо уметь договориться! Недаром некоторые ретивые хозяева все травят и травят паразитов, а воз и ныне там. Все потому, что формальный логический подход здесь не работает. Думают, яд рассыпали - и дело в шляпе. Ан нет! Надо с паразитом поговорить на его языке. Уважить его. Ощутить себя с ним в одном Великом круговороте матери-природы. А научишься с меньшими братьями жить в мире и согласии - и с большими братьями общий язык найдешь.
-- Ага, натренируешься на таракашках - и жен легче будет травить! - продолжала веселиться Наташа.
-- Вот видишь - ты уже позитивнее смотришь на проблему, - парировал Каспар. - Значит, я чего-нибудь да стою как психотерапевт-самоучка. А что касается травли домочадцев... не устаю повторять, что семья умерла. Умерла в той форме, которая была закреплена цивилизацией. Необходим новый гендерный подход, - вставил-таки нелюбимое умное словцо Каспар. - Именно поэтому вопрос отношения полов как никогда актуален. Инстинкт-то никуда не делся.
-- Не факт. Скоро и инстинктам хана. Разгул гомосексуализма и прочей демократии приведет к тому, что Третий Рим падет также, как и первый.
-- Но на наш-то век еще хватит. Прикрываться скорым концом света - типичное малодушие и признак исследовательской немощи. Мы еще покоптим небо! Пусть даже нас занесут в Красную книгу - индивидуумов со скучной традиционной ориентацией...
Про Шлыкова и Аксинию Наташа не особенно слушала. Что ей до них, ненадежных организаторов, если под руководством Тани она уже втянулась в переписку с таинственным австралийцем с литовскими корнями. И, в общем, в письмах он вполне даже ничего... Только вот на его фотографию Наташа взглянуть не спешила. Удивительно, но факт! Полное развенчание мифа о непреодолимом женском любопытстве. Она лепила неловкие отговорки о том, что с лица воду не пить, что зачем ей загружать сознание визуальным образом того, с кем все равно детей не крестить... И, наконец, к чему лишний повод для жалости (если Варанавичус окажется форменным сморчком) - или для фантазий (если остроумный респондент окажется вдобавок красавчиком)!
Ну, кого она хочет обмануть! Ее зацепил заокеанский Слава, и она, конечно, боится разочарования. Налицо типичная романтизация образа, которую не истребили витающий рядом дух судейской мантии и сокрушительные ветра эмасипации. Впрочем, как раз судейская мантия как раз способствует парадоксам: ведь фотография - что-то вроде улики, вещдока. А электронная переписка - отнюдь. Ее эфемерная виртуальность и принадлежность пока что узкому кругу революционеров дают простор для эпистолярных шалостей. Для того, чего бумага не стерпит, что бы там ни вещали поговорки. Наташа как судебный работник перед бумагой робеет, а у волшебного экрана можно отпустить себя и порезвиться. И помечтать без последствий. И, конечно, надо было выдумать корыстолюбие сестрицы, чтобы скрыть от себя истинную причину беспокойства.
Каспар, махнув рукой на дипломатию, настоятельно предупредил о том, что никакого Варанавичуса, скорее всего, Наташа не дождется сквозь толщу неблагонадежных посредников. И посему ее мнимые опасения исчерпаны - в отличие от истинных опасений, о которых он умолчал. Но время покажет.
13. Скрытые течения
Из печалей отца перед сном: "Представь, что всю жизнь ты проводишь в разъездах. И каждый раз, садясь в разные поезда, ты застаешь рядом с собой одного и того же попутчика. Это и есть семейная жизнь. Но, может статься, однажды ты поедешь в пустом купе...".
На защиту диплома хотелось пойти в красной рубашке. Чтобы хоть малая толика скандала. Чтобы каркнуть во все воронье... И Валентина мудро не отговаривала. Знала, чем взять. Дипломного руководителя Каспар выбирал по самому примитивному принципу: чтоб не доставал. Отписаться чем-нибудь расплывчато этическим. Налить гуманитарной воды - и быть благополучно исторгнутым из лона бестолковой альма матер. Чувства к ней самые противоречивые. Но разве можно было не полюбить творившийся здесь бардак! И все же голова забита процентов на девяносто пять приступообразным самообразованием, и только на пять - образованием системным. Каспар остановил свой выбор на Валентине. Валентина Всеволодовна с уходом Планиды исполняла обязанности заведующей кафедры. Но к власти не стремилась, все ждала, когда с нее эти обязанности снимут. Каспар, считавший, что увольнение Планиды отчасти и на его совести - все-таки они с Фокусником нечаянно и неумело вскрыли нарыв небезупречной и мятущейся натуры - на эту кафедру не совался. Хотя ему как раз по профилю - но уж слишком были эфемерны и профиль, и кафедральный психологизм. Наукой там не пахло - ни живой, ни мертвой. Зато в тихом омуте водились золотые рыбки вроде Валентины.
И она приплыла сама! Лишнее доказательство в пользу взаимности любой симпатии: как-то на перемене после невнятного семинара по НЛП Валентина Всеволодовна подошла к Каспару и предложила ему писать диплом у нее. Он возликовал и сознался во встречных желаниях. Одновременно ему хотелось узнать, чем он обязан расположению. И Валентина не заставила долго ждать ответа:
-- Мне о вас рассказал один мой знакомый. Борис Митрофанович, если Вы помните...
Помнил ли Каспар Бориса Митрофановича?? Еще бы... Фаныч. Вздорный скандалист. Два кусочка сахара... гемофобия. Но, матерь Божья, что же он хорошего мог сказать о разочаровавшем его выскочке-фрейдисте, который своими воззрениями посмел пошатнуть самооценку достойнейшего гражданина?! И что общего могло быть у милой умной женщины с этим вредным типом...
-- Человек он своеобразный. Но умеет признать свои ошибки, - невозмутимо продолжала Валентина. Вам не верится, я чувствую. Не носите красное, в нем Вы меньше располагаете людей к себе.
Валентина изъяснялась неожиданно. Потом что так до людей лучше доходит. Каспар поначалу ловил ее на играх в ассоциации, но она использовала это для поиска его слабых точек.
-- Только учтите: голубой - это тоже не мой цвет! - Каспар опрометчиво процитировал реплику из "Кабаре". Валентине тоже нравился этот фильм.
-- Да разве я на это намекаю? - весело посмотрела она поверх очков, и снова прикинулась уютной радушной домохозяйкой, которая зовет на борщ с пампушками. - Скажите, человек с протестантским именем, почему Вы всегда настороже? Вы всегда протестуете заранее?
Именно так! Когда Каспар с Валентиной уже вверглись в жаркую дипломную полемику, ученик все же раскрутил учителя на ответное откровение:
-- Вы уверены, что Борис Митрофанович последовал моим нехитрым рекомендациям... Он же меня едва ли не проклял! Может, мы говорим о разных людях?
-- Не кокетничайте. Двух одинаковых Митрофанычей, которые обратились к двух одинаковым Каспарам, не бывает. Да, характер у него тяжелый. Он из породы тех, кто обругает, но послушается. Кто хает ваше блюдо, а потом сожрет за милую душу. Обидно? Мне тоже. Я ведь была его женой...
Каспар онемел от изумления. Вот уж воистину тонка прослойка, а где тонко, там и рвется! Валентина невозмутимо продолжила:
-- Это очень давняя история. Но мы общаемся, ведь у нас... точнее, у меня от него дочь. Он изложил мне ваши оригинальные выкладки. Про его гемофобию и, как следствие, некую брезгливость к женскому полу, к детородной функции вообще. Браво! Вы попали в точку, протестантский человек. Но, видите ли, наша с вами досада в том, что мало кто слушает свои скрытые течения. А на поверхности шелуха, корысть и склока. Когда-то Борис был энергичным и щедрым. Для всех, кому посчастливилось не приходится ему близким родственником, он был душа-человек. Впрочем, и о близких напоследок он умел позаботиться: можете себе представить, что он оставил нам с дочкой квартиру...
-- Нет, не могу! - вырвалось у Каспара. - Я вообще не верю больше в подаренные квартиры. Это миф! Или, как говорит мой друг детства, рекламная компания от Господа Бога.
-- Не горячитесь, - улыбнулась Валентина. - Есть хорошие времена, а есть плохие времена. И в хорошие времена мы разбрасываем наши камни. А в плохие времена их подбирает кто-то другой. Почему бы не подарить одну квартиру, если у тебя есть пара-тройка других? А Боря в этом смысле был завидным женихом: ему повезло с бабушками-тетушками, и когда-то, - в хорошие времена - ему и в голову не могло придти, что он будет нуждаться в недвижимости. Однако, не преумножая, мы уменьшаем, а когда стоим на месте, то пятимся назад. Вот и у Бори так: вроде все квартиры должны были достаться ему, а достались ушлой седьмой воде на киселе. То тетушка, божий одуванчик, отпишет квартиру ухаживавшим за ней соседям с тремя детьми - и это как гром среди ясного неба для родни. То двоюродная бабушка, одинокий обломок империи, вспомнит о своей давно забытой крестнице. Но Борис в ус не дул. Жил с больной мамой, занимался своей любимой структурной лингвистикой и держался барином. Одно дело - терять свое, кровью и потом выстраданное. Это всем не по нраву. Другое дело - терять то, что лишь могло бы стать твоим. Из-за этого рвать на себе волосы - удел предприимчивых. А Борька - типичный баловень-интеллигент. Такие разоряются величественно и великодушно. Он вздорный, но не жадный. Может, как с Вами, многоуважаемый доктор, для острастки потребовать свои деньги назад - но настаивать не будет.
Из дальнейшего повествования Каспар понял, что категорически ошибся в диагнозе. Но Валентина велела не торопиться с выводами:
-- Я же предупредила: помните о скрытых течениях! Людям свойственно прикрывать их внешней материей. И потому жизнь их ничему учит.
Под внешней материей надо было понимать то, что Фаныча окончательно выжили из дома. Сестра с семьей разошлась с мужем и вернулась к маме. Бориса, конечно, никто не гнал на улицу, но жизненного пространства категорически не хватало. Он перебрался в коммунальную комнату - объедки от некогда шикарного недвижимого наследства и загрустил. Тогда ему и вспомнилось давнее обещание отца. Вероломного и высокопоставленного, который ушел из семьи, когда дети еще были маленькими. Когда вероломный состарился, он вспомнил о непутевом невысокопоставленном сыне и пообещал ему: родишь наследника - отдам тебе дачу на Истре. Это была, конечно, непростая дача - так же, как и отец Фаныча был непростым отцом.
-- Я вижу, что все в этой семье непросто. Но экскурс в семейную историю предлагаю считать закрытым, - угрюмо сдал позиции Каспар. - Я и так чувствую, что с Борисом спорол лажу. Человек просто решал свои жилищные проблемы матримониальным способом. У него родилась дочь, а нужен был сын, ведь так? Он стремительно женился, но ребенок не получался по каким-то причинам. Но это в данном случае неважно - главное, что все нагромождения по части его фобий - полная чушь.
-- А почему ребенок не получался, подумай, - требовала Валентина и сама же отвечала. - А потому что сын, в данном случае, удобная отговорка. Ведь может снова получится дочь! Что дает возможность избегать деторождения вообще, а в том, что плод любви так и не появляется, винить женщин. Ах, дескать, опять не та! Не тот единственный свет очей... То бесхозяйственная, то корыстная, то глупая. Я их всех видела. Всех этих барышень, которые пытались осчастливить непутевого Бориса. Так уж у нас повелось - Борька все мне рассказывал и жаловался. Ноль в ноль - как жаловался на меня же когда-то. А жаловаться-то было грех! Да, они все были разные. Но уж поверь мне, среди них не было ни корыстных, ни глупых! Потому что, во-первых, если бы хоть одна оказалась хищницей, то Борю бы окрутили с потрохами, и даже без долгожданного сына. А, во-вторых, если бы хоть одна оказалась дурочкой, то она бросилась бы рожать от него, поверив в сказку о дачном двухэтажном дворце со всеми удобствами и домработницей. И проиграла бы. На такие приманки обычно ловятся мелкие рыбки...
-- И что же, никто не захотел батюшке-царю родить богатыря просто так? А как же древнейший материнский инстинкт, наконец? Или это уже совсем не актуально?
-- Вам виднее, что актуально, а что нет, - язвила азартная рассказчица. - Это же у вас новаторские версии о смерти семьи! Эх, Каспар, я ведь не зря углубляюсь в эту историю. Мне, конечно, приятно поплакаться в жилетку, это уж кто спорит. Но сейчас это не главное. Материнский инстинкт никто не упразднял, но он тоже имеет право быть избирательным. От Бориса не рожали, потому что чувствовали - дело нечисто. И к черту дачу! Причина немного глубже квартирного вопроса, хотя и он вечно путается рядом с любовью - читай любовь и бедность... И Ваша версия о странной фобии - она близка к истине. Я ведь на своей шкуре все это испытала - только не могла никак назвать это... Борис как будто не выносит сам запах женщины. А младенцев он не выносит еще больше. Я же помню, что творилось, когда родилась дочка... Подобный комплекс, казалось бы, не должен мешать воспроизводству: сплошь и рядом появляются дети от нерадивых отцов. Но здесь ситуация особая, чувствуйте?! Злостные алиментщики, у которых дети по всей стране, - они любят женщин, понимаете. И запах, и кровь. Инстинкт! Женщины рожают от сильной мужской особи, если говорить на языке природы. И не рожают - от той особи, которая эволюционно не пригодна. А если самец не любит запах самки - он не пригоден!
-- Но есть отважные женские особи, не чуждые эксперимента...
-- Это Вы про меня? - победно улыбалась Валентина. - Да! И слава небесам, у меня дочь, а не сын, а то наследственность была бы дурная.
Вот они, скрытые течения, приводящие к тому, что дачи на Истре раздают за мальчиков, которым и вовсе не стоит появляться на свет. Потому что они эволюционно не пригодны. Или генетический мусор, как жестоко выразился бы Сашенька. Каспар не разделял подобной категоричности, попахивавшей геноцидом. Но, тем не менее, хорошо, что Фаныч прикрыл эту гонку за призом в игре, где не может быть победителей, и зажил более-менее спокойно. Смирился "с одним кусочком сахара". И даже слегка подбивает клинья под свою первую жену. Валентина Всеволодовна его жалеет. Точнее, это смесь жалости, благодарности и привязанности на старых дрожах. А такая смесь чревата ростками свежих чувств... Спасибо рекомендациям зловредного выскочки!
Самолюбие Каспара было умаслено: даже запоздалое признание греет! Тем более, что Валентина была беспристрастна и куда больше критиковала, чем хвалила. На то она и руководитель. Первым делом она прочла "Инстинкт и необходимость" и заявила, что его следует на корню переписать. Ибо в своем нынешнем виде он не может быть закончен. Потому что это мякиш без корочки. Мыслепоток без академической оправы. И пусть даже академизм будет косметическим, неглубоким... пусть даже бутафорским! Но на то нам и дается высшее образование: оно - прежде всего умение грамотно пустить пыль в глаза.
Здесь Валентина Всеволодовна деликатно откашливалась: мол, не пойми меня правильно, друг мой. Гениальное открытие может сделать и самородок с тремя классами и коридором. Но вот грамотно его подать - для этого нужно оттрубить лет пятнадцать, желательно - плюс аспирантура...
Следовательно, у самой Валентины с ее теплокровным южнорусским акцентом отношения с академизмом были прохладные. Эта энергичная любительница Пруста воплощала в себе все лучшее из того, что встречал Каспар в людях: авантюризм и смелость суждений Белозерского, полемическую заостренность Коли Фокусника, методичность и мощный кругозор Зои, не говоря уже о гуманности, порядочности и любви к миру. Особенно к орешкам со сгущенкой - ведь и это Каспару было близко. Но была у Валентины еще одна черта, с которой доселе сталкиваться не приходилось: у нее был Дар результата. Все прочие милые люди - они слишком любили процесс. Дети карнавала - они бесконечно распыляли блестящие идеи, которые никто так и не воплотил. Изящные слова и мысли покрывались пылью и складывались в прекрасное и безумное архитектурное излишество, которое так никогда и не было достроено. Как Саграда Фамилия в Барселоне. С той только разницей, что творение Гауди, пусть и незавершенное, служит земному и небесному. А невостребованные интеллекты и светлые головы так никогда и не являют миру свое величие...
Пропуская долгие перипетии этой драматичной истории, Каспар усвоил следующее: добрячка Мария Богдановна прописала Танечку в свою квартиру. Благодарная и повзрослевшая девочка продолжала горячо дружить с нею и Наташей, наставляя последнюю на путь истинный и объясняя на своем примере, как не стоит вести себя с коварными мужчинами. Своим присутствием Таня не обременяла, снимала какие-то углы, и вскоре совершила закономерную ошибку, отыскав себе нового мужа. От этой ошибки народился чудный мальчик. И вроде бытие встало на твердые рельсы. Таня с новым мужем наладили загадочный челночно-чулочный бизнес, с чудным мальчиком порою сидела Мария Богдановна... Годы продолжали идти. Ошибок успела наделать и Наташа, и у нее народилась чудная девочка. Мария Богдановна удалились по-стариковски на дачу, там и проводила большую часть года. В один прекрасный момент Тане приспичило выдать сводную сестру замуж...
А надо заметить, что к Таниному мнению привыкли прислушиваться. Потому что она опытная и башковитая, потому что у нее сложная прическа и она умеет ее на себе носить, потому что она не растерялась в новых экономических условиях, и на дни рождения приносит шикарный торт, который делают на заказ, и обновку, которая всегда отменно по фигуре. Слово, было немало причин танюшиного авторитета. И потому Мария Богдановна горячо поддержала идею заграничного брака. А вот Наташу замысел озадачил.
И дело тут было не столько в географических излишествах, а в браке как таковом. Ведь она "бывалая", этот лучик света судебных коридоров - в смысле, замужем уже была. Сие есть нешуточное испытание для девушки с принципами, да еще видавшей Фемиду вблизи, без повязки на глазах, взвешивающей стопки купюр на весах справедливости...
-- У меня был неплохой муж, - вздыхала Наташа. - Но он сильно переоценивал свою роль. Дескать, кем ты была бы без меня... Можно было бы подыграть ему и избежать развода. Но я так не умею. Как говорится, протестую, Ваша честь! А знаешь, когда брак можно считать удачным? Когда один из двоих признал себя помойной кошкой. Согласись, что тебя подобрали в грязи, что ты сдох бы, если б не судьбоносная встреча... - и семейное счастье у тебя в кармане. Какие там общие ценности, паритетные основы, согласие по части взглядов на деньги-религию-государство! Забудь! Вытри ноги о золотые пропорции и прочие "киндер-кюхен-кирхен"! Будь головой Олоферна - и умрешь с Юдифью в один день...
-- А если поменять кошке пол? В смысле, для помойных котов это правило работает? - интересовался Каспар.
-- Ты имеешь в виду, если мужик прогнется? Конечно, работает. Сама знаю такие союзы. И первейший из них - мои родители. Папочка умер вполне счастливым шрейкбрехером.
-- М-да... Но это было бы слишком просто - один рецепт на всех! А как быть с охотниками и спорщиками? Им необходимо, чтобы жертва сопротивлялась и бунтовала, иначе их не заводит, - бросился Каспар в полемику. Но Наташу с пути было не сбить:
-- А охотники и спорщики на поверку - сами идеальные жертвы. И это не парадокс. Ты как человек не чуждый психологий должен бы это знать...
Может, так оно и есть, соглашался про себя Каспар. И думал о своих родителях: кто из них был кошкой, кто Юдифью? Впрочем, можно ли было их брак назвать удачным - вот вопрос. Не являлась ли ранняя смерть Авроры уходом от ответа на него...
Так или иначе, Наташа не желала больше играть в жестокие брачные игры. Ясно, что с этим таинственным Варанавичусом придется раз - лежать, два - тихо... да еще и в австралийской глуши, в тоскливый сезон дождей. И почему только Таня, которая сама не безупречна в выборе мужчин, этого не понимает? Версия только одна: потому что ей выгодно отправить сестренку подальше от дома.
-- Видишь ли, Танюше при всей ее ушлости не очень везет. Улавливаю я одним чувствительным местом скорый крах ее бизнеса. А она дама осторожная и предусмотрительная, шишек в свое время набила. Соломку себе на месте падения подстелить умеет. В общем, думаю я, что все из-за квартирного вопроса. Сестрица не прочь переждать смутные дни в моей квартире. В моей и маминой. Но мама, как я уже говорила, весь год почти безвылазно на даче. И никогда не будет против того, чтобы Танечка пожила у нас - конечно, если меня и дочки не будет... Тем более, рядом с нами хорошая школа, куда Танька мечтала устроить сына. Он у нее как раз в следующем году заканчивает начальную школу...
-- А как же ее муж? Как я понял, у них общий бизнес... или он тоже переселится в твою квартиру? Твоя мама от него тоже без ума? - усомнился Каспар.
-- Вот когда бизнес лопнет, тогда и муж схлынет, неужели не понятно?! - раздражалась Наташа. - У Таньки такой принцип: если человек связан с неудачей - с ним надо расставаться! У нее ведь и с первым мужем так: чего-то они замутили, замудрили, а как затея забуксовала - муж с воза, кобыле легче...
-- Предательский принцип!
Наташа вздохнула и задумалась. Все-таки не было в ней судейской категоричности. Не нравилось ей выносить однозначные суждения:
-- Не так все просто. Видишь ли, она ведь не то, чтобы бросает в трудную минуту - она дает возможность начать другое дело, но без нее. Тут есть тонкий момент: Таня всегда дает что-то вроде отступных. Не только в материальном смысле. Своего первого мужа она устроила на хорошую работу по знакомству. Носилась, выбивала для него какие-то долги. В общем, сама осталась ни с чем, но ему оставила возможность снова подняться. Он собственно так и сделал. Согласись, так бывает: начинаешь жить с человеком. С ним тебе хорошо. Энергия на подъеме. Но проходит время - и все меняется. Из последних сил бьетесь - и все равно непруха. И у тебя, и у него. Особенно, если дело у вас общее, и оно не идет. И все усилия коту под хвост. Вот тогда...
-- ... имеет смысл разбежаться и начать вкалывать поодиночке. И все пойдет на поправку?! - негодовал Каспар. - Чушь! Этак мужу можно и ураган во Флориде инкриминировать! А как же быть с объективными причинами неудач? А с презумпцией невиновности? И, на худой конец, быть вместе в горе и в радости... Почему во всем виноват всегда тот, кто ближе всех?!
-- А как ты хотел! Именно так. Ближний - он и есть крайний. Это наипервейший закон семейной жизни. Какая невиновность?! Презумпция виновности, дорогой друг! Хотя, впрочем, откуда тебе это знать...
Действительно! Тут Наташе не откажешь в правоте. Да и в последующем с ней трудно не согласиться: Каспар увлекается "межличностными контактами" до поры до времени - пока сам не попадется в брачные узы. Тогда его взгляды претерпят кардинальные изменения. И он уже поостережется столь легкомысленно ввергать двух ни в чем не повинных людей в такое изнурительное предприятие как юридический или гражданский брак... Что ж, как знать. С подобным взглядом он был хорошо знаком. И был хорошо натренирован по части обороны своих непопулярных нынче концепций. А потому давно уже не бросался на амбразуры, а плавно маневрировал между контраргументами. Ведь чаще всего человек спорит не с оппонентом, а с самим собой.
-- И вообще, скоро куда актуальней будет помощь в грамотном разводе, - пессимистически подытожила Наташа. - Людям будет что делить... И нет большего блага на Земле, чем оказаться обеспеченным и свободным!
-- Допустим. Тебе виднее. Только что-то маловато я встречал однолюбов. Вокруг одни рецидивисты...
И так они дискутировали до ночи, постепенно позабыв о сестре-лазутчице, строившей злодейские планы. Таким образом, шагая к закрытию метро, Каспар поймал себя на том, что так и не понял, какой помощи ждала от него Наташа. Совета по части укрощения Таниных поползновений? Или все же хотела, чтобы Каспар переупрямил ее несокрушимое неприятие института брака? Но, так или иначе, оба выговорились и, кажется, остались довольны. Каспар вдоволь нацитировался самого себя - а когда еще представился бы такой случай! Времена Коли Фокусника и его причудливых семинаров давно канули в Лету... А до сих пор не рожденное детище "Инстинкт и необходимость" требовало обкатки в риторических баталиях:
-- Я ведь во многом с тобой согласен. Я не сводник-маньяк, который, как Гулливер с лилипутами, играет с людьми: этого поженим с этой, а ту выдадим за третьего. Я всего лишь хочу предложить более гуманные модели сожительства. Словцо это дискредитировано правоохранительными органами - и нет им прощения! Умение гармонично сожительствовать - важное составляющее личного успеха. И, кстати, я совсем не понимаю, почему этот глагол сузили до его второго и неглавного значения "состоять в интимных отношениях"! Семантика предусматривает куда более широкий смысл. Сожительствовать - значит "совместно жить с кем-нибудь", как свидетельствует нам толковый словарь, скажем, Ушакова. Таким образом, нам приходится сожительствовать со всем сложным комплексом домочадцев, включая тараканов, мышей, древесных червячков и даже комнатные растения. А бывают еще и вредные соседи, и гроздья родственников на боковых ветвях твоего генеалогического дерева...
-- Вот ты загнул - сложный комплекс домочадцев, включая тараканов! - хохотала Наташа.
-- Зря смеешься! Именно так. И если бы люди научились серьезно и спокойно строить отношения со всякой тварью, обитающей рядом с ним, то и ближние перестали бы быть крайними, по твоему меткому выражению. Потому что и с тараканом надо уметь договориться! Недаром некоторые ретивые хозяева все травят и травят паразитов, а воз и ныне там. Все потому, что формальный логический подход здесь не работает. Думают, яд рассыпали - и дело в шляпе. Ан нет! Надо с паразитом поговорить на его языке. Уважить его. Ощутить себя с ним в одном Великом круговороте матери-природы. А научишься с меньшими братьями жить в мире и согласии - и с большими братьями общий язык найдешь.
-- Ага, натренируешься на таракашках - и жен легче будет травить! - продолжала веселиться Наташа.
-- Вот видишь - ты уже позитивнее смотришь на проблему, - парировал Каспар. - Значит, я чего-нибудь да стою как психотерапевт-самоучка. А что касается травли домочадцев... не устаю повторять, что семья умерла. Умерла в той форме, которая была закреплена цивилизацией. Необходим новый гендерный подход, - вставил-таки нелюбимое умное словцо Каспар. - Именно поэтому вопрос отношения полов как никогда актуален. Инстинкт-то никуда не делся.
-- Не факт. Скоро и инстинктам хана. Разгул гомосексуализма и прочей демократии приведет к тому, что Третий Рим падет также, как и первый.
-- Но на наш-то век еще хватит. Прикрываться скорым концом света - типичное малодушие и признак исследовательской немощи. Мы еще покоптим небо! Пусть даже нас занесут в Красную книгу - индивидуумов со скучной традиционной ориентацией...
Про Шлыкова и Аксинию Наташа не особенно слушала. Что ей до них, ненадежных организаторов, если под руководством Тани она уже втянулась в переписку с таинственным австралийцем с литовскими корнями. И, в общем, в письмах он вполне даже ничего... Только вот на его фотографию Наташа взглянуть не спешила. Удивительно, но факт! Полное развенчание мифа о непреодолимом женском любопытстве. Она лепила неловкие отговорки о том, что с лица воду не пить, что зачем ей загружать сознание визуальным образом того, с кем все равно детей не крестить... И, наконец, к чему лишний повод для жалости (если Варанавичус окажется форменным сморчком) - или для фантазий (если остроумный респондент окажется вдобавок красавчиком)!
Ну, кого она хочет обмануть! Ее зацепил заокеанский Слава, и она, конечно, боится разочарования. Налицо типичная романтизация образа, которую не истребили витающий рядом дух судейской мантии и сокрушительные ветра эмасипации. Впрочем, как раз судейская мантия как раз способствует парадоксам: ведь фотография - что-то вроде улики, вещдока. А электронная переписка - отнюдь. Ее эфемерная виртуальность и принадлежность пока что узкому кругу революционеров дают простор для эпистолярных шалостей. Для того, чего бумага не стерпит, что бы там ни вещали поговорки. Наташа как судебный работник перед бумагой робеет, а у волшебного экрана можно отпустить себя и порезвиться. И помечтать без последствий. И, конечно, надо было выдумать корыстолюбие сестрицы, чтобы скрыть от себя истинную причину беспокойства.
Каспар, махнув рукой на дипломатию, настоятельно предупредил о том, что никакого Варанавичуса, скорее всего, Наташа не дождется сквозь толщу неблагонадежных посредников. И посему ее мнимые опасения исчерпаны - в отличие от истинных опасений, о которых он умолчал. Но время покажет.
13. Скрытые течения
Из печалей отца перед сном: "Представь, что всю жизнь ты проводишь в разъездах. И каждый раз, садясь в разные поезда, ты застаешь рядом с собой одного и того же попутчика. Это и есть семейная жизнь. Но, может статься, однажды ты поедешь в пустом купе...".
На защиту диплома хотелось пойти в красной рубашке. Чтобы хоть малая толика скандала. Чтобы каркнуть во все воронье... И Валентина мудро не отговаривала. Знала, чем взять. Дипломного руководителя Каспар выбирал по самому примитивному принципу: чтоб не доставал. Отписаться чем-нибудь расплывчато этическим. Налить гуманитарной воды - и быть благополучно исторгнутым из лона бестолковой альма матер. Чувства к ней самые противоречивые. Но разве можно было не полюбить творившийся здесь бардак! И все же голова забита процентов на девяносто пять приступообразным самообразованием, и только на пять - образованием системным. Каспар остановил свой выбор на Валентине. Валентина Всеволодовна с уходом Планиды исполняла обязанности заведующей кафедры. Но к власти не стремилась, все ждала, когда с нее эти обязанности снимут. Каспар, считавший, что увольнение Планиды отчасти и на его совести - все-таки они с Фокусником нечаянно и неумело вскрыли нарыв небезупречной и мятущейся натуры - на эту кафедру не совался. Хотя ему как раз по профилю - но уж слишком были эфемерны и профиль, и кафедральный психологизм. Наукой там не пахло - ни живой, ни мертвой. Зато в тихом омуте водились золотые рыбки вроде Валентины.
И она приплыла сама! Лишнее доказательство в пользу взаимности любой симпатии: как-то на перемене после невнятного семинара по НЛП Валентина Всеволодовна подошла к Каспару и предложила ему писать диплом у нее. Он возликовал и сознался во встречных желаниях. Одновременно ему хотелось узнать, чем он обязан расположению. И Валентина не заставила долго ждать ответа:
-- Мне о вас рассказал один мой знакомый. Борис Митрофанович, если Вы помните...
Помнил ли Каспар Бориса Митрофановича?? Еще бы... Фаныч. Вздорный скандалист. Два кусочка сахара... гемофобия. Но, матерь Божья, что же он хорошего мог сказать о разочаровавшем его выскочке-фрейдисте, который своими воззрениями посмел пошатнуть самооценку достойнейшего гражданина?! И что общего могло быть у милой умной женщины с этим вредным типом...
-- Человек он своеобразный. Но умеет признать свои ошибки, - невозмутимо продолжала Валентина. Вам не верится, я чувствую. Не носите красное, в нем Вы меньше располагаете людей к себе.
Валентина изъяснялась неожиданно. Потом что так до людей лучше доходит. Каспар поначалу ловил ее на играх в ассоциации, но она использовала это для поиска его слабых точек.
-- Только учтите: голубой - это тоже не мой цвет! - Каспар опрометчиво процитировал реплику из "Кабаре". Валентине тоже нравился этот фильм.
-- Да разве я на это намекаю? - весело посмотрела она поверх очков, и снова прикинулась уютной радушной домохозяйкой, которая зовет на борщ с пампушками. - Скажите, человек с протестантским именем, почему Вы всегда настороже? Вы всегда протестуете заранее?
Именно так! Когда Каспар с Валентиной уже вверглись в жаркую дипломную полемику, ученик все же раскрутил учителя на ответное откровение:
-- Вы уверены, что Борис Митрофанович последовал моим нехитрым рекомендациям... Он же меня едва ли не проклял! Может, мы говорим о разных людях?
-- Не кокетничайте. Двух одинаковых Митрофанычей, которые обратились к двух одинаковым Каспарам, не бывает. Да, характер у него тяжелый. Он из породы тех, кто обругает, но послушается. Кто хает ваше блюдо, а потом сожрет за милую душу. Обидно? Мне тоже. Я ведь была его женой...
Каспар онемел от изумления. Вот уж воистину тонка прослойка, а где тонко, там и рвется! Валентина невозмутимо продолжила:
-- Это очень давняя история. Но мы общаемся, ведь у нас... точнее, у меня от него дочь. Он изложил мне ваши оригинальные выкладки. Про его гемофобию и, как следствие, некую брезгливость к женскому полу, к детородной функции вообще. Браво! Вы попали в точку, протестантский человек. Но, видите ли, наша с вами досада в том, что мало кто слушает свои скрытые течения. А на поверхности шелуха, корысть и склока. Когда-то Борис был энергичным и щедрым. Для всех, кому посчастливилось не приходится ему близким родственником, он был душа-человек. Впрочем, и о близких напоследок он умел позаботиться: можете себе представить, что он оставил нам с дочкой квартиру...
-- Нет, не могу! - вырвалось у Каспара. - Я вообще не верю больше в подаренные квартиры. Это миф! Или, как говорит мой друг детства, рекламная компания от Господа Бога.
-- Не горячитесь, - улыбнулась Валентина. - Есть хорошие времена, а есть плохие времена. И в хорошие времена мы разбрасываем наши камни. А в плохие времена их подбирает кто-то другой. Почему бы не подарить одну квартиру, если у тебя есть пара-тройка других? А Боря в этом смысле был завидным женихом: ему повезло с бабушками-тетушками, и когда-то, - в хорошие времена - ему и в голову не могло придти, что он будет нуждаться в недвижимости. Однако, не преумножая, мы уменьшаем, а когда стоим на месте, то пятимся назад. Вот и у Бори так: вроде все квартиры должны были достаться ему, а достались ушлой седьмой воде на киселе. То тетушка, божий одуванчик, отпишет квартиру ухаживавшим за ней соседям с тремя детьми - и это как гром среди ясного неба для родни. То двоюродная бабушка, одинокий обломок империи, вспомнит о своей давно забытой крестнице. Но Борис в ус не дул. Жил с больной мамой, занимался своей любимой структурной лингвистикой и держался барином. Одно дело - терять свое, кровью и потом выстраданное. Это всем не по нраву. Другое дело - терять то, что лишь могло бы стать твоим. Из-за этого рвать на себе волосы - удел предприимчивых. А Борька - типичный баловень-интеллигент. Такие разоряются величественно и великодушно. Он вздорный, но не жадный. Может, как с Вами, многоуважаемый доктор, для острастки потребовать свои деньги назад - но настаивать не будет.
Из дальнейшего повествования Каспар понял, что категорически ошибся в диагнозе. Но Валентина велела не торопиться с выводами:
-- Я же предупредила: помните о скрытых течениях! Людям свойственно прикрывать их внешней материей. И потому жизнь их ничему учит.
Под внешней материей надо было понимать то, что Фаныча окончательно выжили из дома. Сестра с семьей разошлась с мужем и вернулась к маме. Бориса, конечно, никто не гнал на улицу, но жизненного пространства категорически не хватало. Он перебрался в коммунальную комнату - объедки от некогда шикарного недвижимого наследства и загрустил. Тогда ему и вспомнилось давнее обещание отца. Вероломного и высокопоставленного, который ушел из семьи, когда дети еще были маленькими. Когда вероломный состарился, он вспомнил о непутевом невысокопоставленном сыне и пообещал ему: родишь наследника - отдам тебе дачу на Истре. Это была, конечно, непростая дача - так же, как и отец Фаныча был непростым отцом.
-- Я вижу, что все в этой семье непросто. Но экскурс в семейную историю предлагаю считать закрытым, - угрюмо сдал позиции Каспар. - Я и так чувствую, что с Борисом спорол лажу. Человек просто решал свои жилищные проблемы матримониальным способом. У него родилась дочь, а нужен был сын, ведь так? Он стремительно женился, но ребенок не получался по каким-то причинам. Но это в данном случае неважно - главное, что все нагромождения по части его фобий - полная чушь.
-- А почему ребенок не получался, подумай, - требовала Валентина и сама же отвечала. - А потому что сын, в данном случае, удобная отговорка. Ведь может снова получится дочь! Что дает возможность избегать деторождения вообще, а в том, что плод любви так и не появляется, винить женщин. Ах, дескать, опять не та! Не тот единственный свет очей... То бесхозяйственная, то корыстная, то глупая. Я их всех видела. Всех этих барышень, которые пытались осчастливить непутевого Бориса. Так уж у нас повелось - Борька все мне рассказывал и жаловался. Ноль в ноль - как жаловался на меня же когда-то. А жаловаться-то было грех! Да, они все были разные. Но уж поверь мне, среди них не было ни корыстных, ни глупых! Потому что, во-первых, если бы хоть одна оказалась хищницей, то Борю бы окрутили с потрохами, и даже без долгожданного сына. А, во-вторых, если бы хоть одна оказалась дурочкой, то она бросилась бы рожать от него, поверив в сказку о дачном двухэтажном дворце со всеми удобствами и домработницей. И проиграла бы. На такие приманки обычно ловятся мелкие рыбки...
-- И что же, никто не захотел батюшке-царю родить богатыря просто так? А как же древнейший материнский инстинкт, наконец? Или это уже совсем не актуально?
-- Вам виднее, что актуально, а что нет, - язвила азартная рассказчица. - Это же у вас новаторские версии о смерти семьи! Эх, Каспар, я ведь не зря углубляюсь в эту историю. Мне, конечно, приятно поплакаться в жилетку, это уж кто спорит. Но сейчас это не главное. Материнский инстинкт никто не упразднял, но он тоже имеет право быть избирательным. От Бориса не рожали, потому что чувствовали - дело нечисто. И к черту дачу! Причина немного глубже квартирного вопроса, хотя и он вечно путается рядом с любовью - читай любовь и бедность... И Ваша версия о странной фобии - она близка к истине. Я ведь на своей шкуре все это испытала - только не могла никак назвать это... Борис как будто не выносит сам запах женщины. А младенцев он не выносит еще больше. Я же помню, что творилось, когда родилась дочка... Подобный комплекс, казалось бы, не должен мешать воспроизводству: сплошь и рядом появляются дети от нерадивых отцов. Но здесь ситуация особая, чувствуйте?! Злостные алиментщики, у которых дети по всей стране, - они любят женщин, понимаете. И запах, и кровь. Инстинкт! Женщины рожают от сильной мужской особи, если говорить на языке природы. И не рожают - от той особи, которая эволюционно не пригодна. А если самец не любит запах самки - он не пригоден!
-- Но есть отважные женские особи, не чуждые эксперимента...
-- Это Вы про меня? - победно улыбалась Валентина. - Да! И слава небесам, у меня дочь, а не сын, а то наследственность была бы дурная.
Вот они, скрытые течения, приводящие к тому, что дачи на Истре раздают за мальчиков, которым и вовсе не стоит появляться на свет. Потому что они эволюционно не пригодны. Или генетический мусор, как жестоко выразился бы Сашенька. Каспар не разделял подобной категоричности, попахивавшей геноцидом. Но, тем не менее, хорошо, что Фаныч прикрыл эту гонку за призом в игре, где не может быть победителей, и зажил более-менее спокойно. Смирился "с одним кусочком сахара". И даже слегка подбивает клинья под свою первую жену. Валентина Всеволодовна его жалеет. Точнее, это смесь жалости, благодарности и привязанности на старых дрожах. А такая смесь чревата ростками свежих чувств... Спасибо рекомендациям зловредного выскочки!
Самолюбие Каспара было умаслено: даже запоздалое признание греет! Тем более, что Валентина была беспристрастна и куда больше критиковала, чем хвалила. На то она и руководитель. Первым делом она прочла "Инстинкт и необходимость" и заявила, что его следует на корню переписать. Ибо в своем нынешнем виде он не может быть закончен. Потому что это мякиш без корочки. Мыслепоток без академической оправы. И пусть даже академизм будет косметическим, неглубоким... пусть даже бутафорским! Но на то нам и дается высшее образование: оно - прежде всего умение грамотно пустить пыль в глаза.
Здесь Валентина Всеволодовна деликатно откашливалась: мол, не пойми меня правильно, друг мой. Гениальное открытие может сделать и самородок с тремя классами и коридором. Но вот грамотно его подать - для этого нужно оттрубить лет пятнадцать, желательно - плюс аспирантура...
Следовательно, у самой Валентины с ее теплокровным южнорусским акцентом отношения с академизмом были прохладные. Эта энергичная любительница Пруста воплощала в себе все лучшее из того, что встречал Каспар в людях: авантюризм и смелость суждений Белозерского, полемическую заостренность Коли Фокусника, методичность и мощный кругозор Зои, не говоря уже о гуманности, порядочности и любви к миру. Особенно к орешкам со сгущенкой - ведь и это Каспару было близко. Но была у Валентины еще одна черта, с которой доселе сталкиваться не приходилось: у нее был Дар результата. Все прочие милые люди - они слишком любили процесс. Дети карнавала - они бесконечно распыляли блестящие идеи, которые никто так и не воплотил. Изящные слова и мысли покрывались пылью и складывались в прекрасное и безумное архитектурное излишество, которое так никогда и не было достроено. Как Саграда Фамилия в Барселоне. С той только разницей, что творение Гауди, пусть и незавершенное, служит земному и небесному. А невостребованные интеллекты и светлые головы так никогда и не являют миру свое величие...