Страница:
Род Кларк. Констанс вздохнула. Будь она лет на десять моложе, то показала бы ему, как умеет любить настоящая женщина. Как же он красив! Род был среднего роста, но благодаря своей стройности казался выше. У него были русые волосы и холодные голубые глаза. Констанс считала его очень сексуальным, однако до настоящего времени сдерживала свои фантазии. Пока Томас был жив, она не думала о других, так как муж вполне удовлетворял ее в постели. Но теперь Томас уже никогда не придет в ее объятия, а Констанс чувствовала, что не сможет оставаться без мужчины до конца жизни. Может быть… для нее еще не все кончено. Ее тело охватила нарастающая волна желания при мысли о мужчине. Как долго она воздерживалась! Констанс стремительно подошла к окну и распахнула его, глубоко вдохнув прохладный утренний воздух. От подобных мыслей ее существование становилось невыносимым.
Окинув взором Ривервуд, она внезапно вздрогнула. Эллин! В ялике с Фрэнклином! Что она делает там? Кипя гневом, Констанс позвала Дарнелл, быстро оделась с ее помощью и поспешила вниз. Раздосадованная поведением дочери, она тем не менее помнила, что Эллин с детства обладала мужскими повадками.
Констанс прошла в столовую и потребовала объяснений у перепуганной Шарлотты. Стоя перед разгневанной матерью, девушка на мгновение лишилась дара речи, а затем начала что-то бессвязно мямлить о ночном взрыве. Полагая, что Шарлотта лжет ей, стараясь защитить Эллин, Констанс вышла на галс-рею, чтобы дождаться там возвращения дочери.
Шарлотта наблюдала за матерью, находясь в гостиной и осторожно выглядывая из-за портьеры. Она содрогнулась, представив, что будет, как только Эллин вернется. Когда мать в таком настроении, лучше не попадаться ей на глаза. Отпустив штору, Шарлотта поспешила наверх в свою спальню, решив оставаться там до конца дня.
— Мисс Эллин, смотрите! — тихо произнес Фрэнклин, предупреждая свою спутницу. Эллин еще раньше заметила на галерее мать, стоявшую уперев руки в бока.
— О Боже, — сокрушенно прошептала Эллин.
— Где ты была, Эллин Дуглас? — сурово спросила Констанс, презрительно глядя на грязное, вымокшее создание, остановившееся перед ней. — И что у тебя в повозке?
— Мужчина, — ответила Эллин, избегая первого вопроса матери. — Он был ранен во время взрыва минувшей ночью. Разве Шарлотта не рассказала тебе о случившемся? Мы должны внести его в дом. Я не знаю, насколько тяжело он ранен.
Констанс немного смягчилась. Долг хозяйки Ривервуда — помогать всем, кто в этом нуждался. Приподняв юбки на благородный манер, она спустилась с галереи. Заботливое выражение ее лица мгновенно сменилось отвращением, когда она увидела лохмотья синего мундира. Поняв, что перед ней солдат-северянин, Констанс в бешенстве закричала, отступая назад:
— Мерзкий янки! Уберите его отсюда сейчас же!
Эллин смотрела на мать, ошеломленная ее злобной реакцией.
— Он ранен, мама! Возможно, при смерти! Ты не можешь отказать ему в помощи.
— Могу и сделаю это! Бросьте его назад в реку, и пусть тонет.
— Мама! — Эллин ужаснулась ее поведением. — Прежде всего он человек. Из плоти и крови. Ты не имеешь права обрекать его на смерть из-за цвета мундира.
— Это почему же? Разве твой отец и твой брат не были убиты людьми в такой же форме? — С этими словами она круто повернулась и направилась в дом. У двери она задержалась и посмотрела на молчавшую дочь. — Если ты будешь заботиться об этом янки, я перестану считать тебя своей дочерью. — Констанс вошла в дом и резко захлопнула за собой дверь.
— Что нам теперь делать, мисс Эллин? — озабоченно спросил Фрэнклин после длительного молчания. — С этим солдатом…
— Что? — рассеянно переспросила Эллин, глядя на мужчину, лежащего на повозке. Тот был ужасно бледен и дышал тяжело и прерывисто. Эллин считала себя обязанной помочь ему. Она не допустит его смерти.
— Мисс Эллин?
— Давай отвезем его в какую-нибудь хижину.
— Почти все хижины разрушены. Только у одной есть крыша. Там живу я со своей семьей.
— Тогда… я знаю, куда отвезти его! В дом бывшего надсмотрщика.
Фрэнклин вынужден был согласиться, хотя с явной неохотой.
— Вы уверены? Кажется, миссис Констанс рассердилась не на шутку.
— Она не первый раз сердится на меня. — Эллин пожала плечами, потом быстро добавила: — Пойдем, пока ему не стало хуже.
Они направили мула вокруг главного дома и двинулись по заросшей тропинке, пролегающей мимо бывших жилищ рабов. Задержавшись около своей хижины, Фрэнклин сказал Глори, чтобы та захватила кое-какие вещи и шла вслед за ними. Затем они направились дальше к дому надсмотрщика. Когда в поле зрения появился двухэтажный обшарпанный домик, Эллин с облегчением отметила, что крыша его не повреждена. По крайней мере здесь было вполне надежное убежище на случай дождя, который мог снова пойти. Казалось, дом как будто наблюдал за их приближением, удивленно глядя своими выбитыми окнами. Эллин побежала вперед Фрэнклина, чтобы осмотреть дом изнутри и убедиться, что он пригоден для их цели. Быстро поднявшись по обветшалым ступенькам крыльца, она попыталась открыть входную дверь, которая висела на одной большой верхней петле и с трудом подалась лишь после сильного толчка, отворившись с жутким скрипом. Представшее зрелище повергло Эллин в уныние, и плечи ее опустились. Она поняла, какая тяжелая работа предстоит, чтобы сделать это жилище пригодным хотя бы для временного обитания. Бывшая гостиная оказалась полностью разоренной. Оставшаяся мебель была почти вся поломана. Шторы были разорваны в клочья и развевались на ветру, проникавшем сквозь незастекленные окна. Повсюду виднелась пыль и паутина. Эллин обследовала первый этаж, тщетно ища постельные принадлежности, затем поднялась по шаткой гнилой лестнице на второй этаж. Наконец в большой спальне она нашла грязный, но вполне пригодный матрас. Эллин подтащила его к лестнице и столкнула вниз. Фрэнклин и Глори пришли ей на помощь и перенесли матрас на относительно чистое место подальше от окон. Глори накрыла сооруженную постель залатанными, но чистыми простынями, в то время как Эллин и Фрэнклин поспешили перенести раненого солдата внутрь.
— Помоги мне раздеть его и вымыть, — сказала Эллин Фрэнклину, отослав Глори за водой.
Молча действуя рядом с девушкой, Фрэнклин заметил, как она отвела глаза, как только он обнажил и начал мыть нижнюю половину тела солдата. Он быстро накрыл мужчину простыней, когда Эллин отошла, чтобы взять кой-какие медицинские принадлежности.
— Кровотечение прекратилось, но мне кажется, вам следует осмотреть его руку, — сказал Фрэнклин.
— Его руку?
— По-моему, она сломана. — Фрэнклин указал на слегка распухшую левую руку солдата.
Эллин, имевшая некоторые медицинские познания благодаря деду, стала осторожно ощупывать руку и обнаружила перелом. Она попыталась поставить кость на место, но острая боль проникла в затуманенное сознание Прайса, и он заметался, отчаянно отдернув руку.
— Нет, — пробормотал он. — Я должен найти Купа.
— Фрэнклин! — решительно позвала Эллин, и тот пришел ей на помощь. Он держал руку раненого в неподвижном состоянии, пока она накладывала шину и делала перевязку. — Благодарю, — сказала она, тяжело дыша и заправляя за ухо сбившийся локон темных волос.
Старик похлопал ее по плечу.
— Вы прекрасно справились с этим.
Она улыбнулась ему.
— Надо еще осмотреть эти ожоги. Мне потребуются бинты, пусть Глори нарежет их из чистой ткани.
Когда Фрэнклин вышел, Эллин спустила простыню до талии мужчины и начала накладывать густую белую мазь на ожоги на другой руке. Ее пальцы осторожно касались ран солдата, и тот больше не сопротивлялся. Девушка скользнула взглядом по широкой груди и твердым мышцам. Если бы он не был серьезно ранен, Эллин могла бы испытывать удовольствие от ощущения его гладкого сильного тела, однако сейчас главной ее заботой было оказание помощи этому человеку. Коснувшись разорванной одежды, Эллин вздрогнула, увидев, что он очнулся и наблюдает за ней.
— Привет, — произнесла она мягким тоном, широко улыбнувшись ему.
Мужчина заговорил глухим хриплым шепотом, нежно коснувшись ее щеки здоровой рукой.
— Мне казалось, что все это происходит во сне. Кто вы?
— Нет, это не сон, а я — Эллин Дуглас. — Довольная тем, что он очнулся, она не воспротивилась его невинной ласке.
Эллин молчала, пока мужчина пытался собраться с мыслями. Затем он тяжело опустил руку на постель, и было видно, что это усилие стоило ему большого труда. Он снова посмотрел на нее и, превозмогая боль, криво улыбнулся.
— Значит, Эллин Дуглас… А я Прайс Ричардсон, и, судя по всему, я еще не умер.
— Кажется, нет, — сказала она с улыбкой. — Если бы вы умерли, то не испытывали бы боли.
— Верно, — согласился он. Его улыбка исчезла, и он заскрежетал зубами, попытавшись сменить положение на неудобном матраце. — Корабль… О Боже!
Он закрыл рукой глаза и содрогнулся от страшных воспоминаний.
— Мистер Ричардсон? — тихо позвала обеспокоенная Эллин.
— Простите, — сказал он.
— Если вы полежите спокойно еще несколько минут, я постараюсь поскорее закончить обработку ваших ран, — промолвила Эллин, пытаясь отвлечь его от грустных мыслей.
Он посмотрел на нее глазами, полными боли, и она ощутила необъяснимое волнение, когда их взгляды встретились. Эллин мягко коснулась его плеча.
— Я быстро.
Прайс закрыл глаза, и Эллин облегченно вздохнула. Она перевязала ожоги, затем умело прочистила глубокую рану на лбу и наложила чистую повязку. Хотя рана была серьезной и, без сомнения, болезненной, Прайс вел себя достаточно спокойно, пока она обрабатывала ее.
— Выпейте это. — Эллин предложила ему чашку разбавленного водой виски.
— Благодарю, — пробормотал он.
Она помогала ему держать чашку, пока он жадно пил.
— Не спешите.
Он снова лег, испытывая ужасную слабость.
— Я не знаю, как попал сюда, однако…
— Теперь помолчите, — сказала Эллин, заметив, что он стиснул челюсти, стараясь превозмочь боль.
Прайс хотел было узнать подробности того, как оказался здесь, но сознание его затуманилось, и через несколько минут он погрузился в сон.
Эллин оставалась рядом с ним, пока он не затих, а потом вышла на полуразрушенное крыльцо, где ее ждала Глори.
— Я должна прибраться в этом доме. Можешь принести метлу, швабру и мыло?
Глори поспешила в главное здание, в то время как Эллин и Фрэнклин устало прислонились к провисшим перилам крыльца.
— Он будет жить?
— Думаю, да, хотя надо попросить деда осмотреть его, как только он вернется из Мемфиса, — сказала она, и Фрэнклин одобрительно кивнул. — Его зовут Прайс Ричардсон.
Они наслаждались, подставив лица теплому утреннему солнцу. Эллин, расслабившись, лениво отмахнулась от надоедливых мошек.
— Мисс Эллин! — Их покой нарушил громкий крик Глори.
— В чем дело? — спросила Эллин, сбегая с крыльца.
— Ох уж эта миссис Констанс! Она говорит, что я не смею ничего брать для проклятого янки! Она вырвала метлу из моих рук! — негодующе сообщила Глори.
Эллин вздохнула и обняла девушку.
— Не волнуйся. Я сама позабочусь об этом. Ты сделала все, что могла. Возвращайся домой со своим отцом, а я поговорю с моей матерью.
Глори присоединилась к Фрэнклину, а Эллин, распрямив плечи и высоко подняв голову, направилась к большому дому, приготовившись к сражению. Мать была серьезным противником, и ее трудно было переубедить, если она вбила себе что-то в голову. Эллин хорошо представляла, какая нелегкая задача стоит перед ней. Единственной надеждой была поддержка деда, когда он вернется из города. Эллин вошла в дом и направилась прямо на кухню, чтобы взять то, что ей было нужно. Дарнелл предусмотрительно удалилась, не желая оказаться меж двух огней. Эллин уложила в корзину еду и чистые медицинские принадлежности, после чего вышла наружу.
— Минуточку.
Резкий, повелительный тон матери заставил Эллин остановиться. Она поставила корзину.
— Да, мама?
— Что у тебя там? — спросила Констанс, преграждая ей дорогу.
— Еда и чистое белье.
— Для чего? — В голосе ее появились язвительные нотки.
— Я поместила янки в домике надсмотрщика, поскольку ты отказала ему в удобствах нашего дома.
— Я уже высказалась по этому поводу. — Глаза Констанс были холодными и неумолимыми.
— Извини, мама, но дед учил меня ценить любую жизнь, и я не позволю этому человеку страдать.
— Тогда убей его и избавь от страданий! — прошипела Констанс. — Как ты смеешь заботиться о человеке, который, возможно, застрелил твоего отца и брата?
Эллин не хотела продолжать разговор и повернулась, чтобы уйти.
— Ответь мне, юная леди! — не унималась Констанс, лицо ее покраснело от гнева.
— Мне нечего сказать тебе. Поговори об этом с дедом.
— Я не стану говорить с ним! Это последняя капля, переполнившая чашу моего терпения! Раз ты поступаешь как последняя дрянь, я буду соответственно относиться к тебе. Убирайся из моего дома!
Эллин посмотрела в лицо матери, храня спокойствие и достоинство.
— Сообщи деду, как только он вернется, что мне надо немедленно увидеться с ним.
Констанс ничего не ответила и, повернувшись спиной, пошла прочь. Эллин была потрясена таким поведением матери, охваченной слепой ненавистью, и ужасно разозлилась на нее. Она устало села на ступеньки лестницы, ведущей на галерею, и долго смотрела на хлопковые поля невидящим, полным тревоги взглядом.
Если бы отец был жив, неужели он среагировал бы так же, как мать? Эллин не допускала мысли, что этот отзывчивый, мягкий человек мог отказать кому-то в беде. Нет, ее мать была слишком мстительной женщиной. Она не могла успокоиться, так как ее жизнь оказалась разрушенной и ничего уже нельзя вернуть назад. Пытаясь как-то оправдать поступки матери, Эллин тем не менее испытывала неприязнь к ней. Она медленно встала, подняла корзину и пошла по тропинке, не представляя, что ждет ее в будущем.
Глава 3
Окинув взором Ривервуд, она внезапно вздрогнула. Эллин! В ялике с Фрэнклином! Что она делает там? Кипя гневом, Констанс позвала Дарнелл, быстро оделась с ее помощью и поспешила вниз. Раздосадованная поведением дочери, она тем не менее помнила, что Эллин с детства обладала мужскими повадками.
Констанс прошла в столовую и потребовала объяснений у перепуганной Шарлотты. Стоя перед разгневанной матерью, девушка на мгновение лишилась дара речи, а затем начала что-то бессвязно мямлить о ночном взрыве. Полагая, что Шарлотта лжет ей, стараясь защитить Эллин, Констанс вышла на галс-рею, чтобы дождаться там возвращения дочери.
Шарлотта наблюдала за матерью, находясь в гостиной и осторожно выглядывая из-за портьеры. Она содрогнулась, представив, что будет, как только Эллин вернется. Когда мать в таком настроении, лучше не попадаться ей на глаза. Отпустив штору, Шарлотта поспешила наверх в свою спальню, решив оставаться там до конца дня.
— Мисс Эллин, смотрите! — тихо произнес Фрэнклин, предупреждая свою спутницу. Эллин еще раньше заметила на галерее мать, стоявшую уперев руки в бока.
— О Боже, — сокрушенно прошептала Эллин.
— Где ты была, Эллин Дуглас? — сурово спросила Констанс, презрительно глядя на грязное, вымокшее создание, остановившееся перед ней. — И что у тебя в повозке?
— Мужчина, — ответила Эллин, избегая первого вопроса матери. — Он был ранен во время взрыва минувшей ночью. Разве Шарлотта не рассказала тебе о случившемся? Мы должны внести его в дом. Я не знаю, насколько тяжело он ранен.
Констанс немного смягчилась. Долг хозяйки Ривервуда — помогать всем, кто в этом нуждался. Приподняв юбки на благородный манер, она спустилась с галереи. Заботливое выражение ее лица мгновенно сменилось отвращением, когда она увидела лохмотья синего мундира. Поняв, что перед ней солдат-северянин, Констанс в бешенстве закричала, отступая назад:
— Мерзкий янки! Уберите его отсюда сейчас же!
Эллин смотрела на мать, ошеломленная ее злобной реакцией.
— Он ранен, мама! Возможно, при смерти! Ты не можешь отказать ему в помощи.
— Могу и сделаю это! Бросьте его назад в реку, и пусть тонет.
— Мама! — Эллин ужаснулась ее поведением. — Прежде всего он человек. Из плоти и крови. Ты не имеешь права обрекать его на смерть из-за цвета мундира.
— Это почему же? Разве твой отец и твой брат не были убиты людьми в такой же форме? — С этими словами она круто повернулась и направилась в дом. У двери она задержалась и посмотрела на молчавшую дочь. — Если ты будешь заботиться об этом янки, я перестану считать тебя своей дочерью. — Констанс вошла в дом и резко захлопнула за собой дверь.
— Что нам теперь делать, мисс Эллин? — озабоченно спросил Фрэнклин после длительного молчания. — С этим солдатом…
— Что? — рассеянно переспросила Эллин, глядя на мужчину, лежащего на повозке. Тот был ужасно бледен и дышал тяжело и прерывисто. Эллин считала себя обязанной помочь ему. Она не допустит его смерти.
— Мисс Эллин?
— Давай отвезем его в какую-нибудь хижину.
— Почти все хижины разрушены. Только у одной есть крыша. Там живу я со своей семьей.
— Тогда… я знаю, куда отвезти его! В дом бывшего надсмотрщика.
Фрэнклин вынужден был согласиться, хотя с явной неохотой.
— Вы уверены? Кажется, миссис Констанс рассердилась не на шутку.
— Она не первый раз сердится на меня. — Эллин пожала плечами, потом быстро добавила: — Пойдем, пока ему не стало хуже.
Они направили мула вокруг главного дома и двинулись по заросшей тропинке, пролегающей мимо бывших жилищ рабов. Задержавшись около своей хижины, Фрэнклин сказал Глори, чтобы та захватила кое-какие вещи и шла вслед за ними. Затем они направились дальше к дому надсмотрщика. Когда в поле зрения появился двухэтажный обшарпанный домик, Эллин с облегчением отметила, что крыша его не повреждена. По крайней мере здесь было вполне надежное убежище на случай дождя, который мог снова пойти. Казалось, дом как будто наблюдал за их приближением, удивленно глядя своими выбитыми окнами. Эллин побежала вперед Фрэнклина, чтобы осмотреть дом изнутри и убедиться, что он пригоден для их цели. Быстро поднявшись по обветшалым ступенькам крыльца, она попыталась открыть входную дверь, которая висела на одной большой верхней петле и с трудом подалась лишь после сильного толчка, отворившись с жутким скрипом. Представшее зрелище повергло Эллин в уныние, и плечи ее опустились. Она поняла, какая тяжелая работа предстоит, чтобы сделать это жилище пригодным хотя бы для временного обитания. Бывшая гостиная оказалась полностью разоренной. Оставшаяся мебель была почти вся поломана. Шторы были разорваны в клочья и развевались на ветру, проникавшем сквозь незастекленные окна. Повсюду виднелась пыль и паутина. Эллин обследовала первый этаж, тщетно ища постельные принадлежности, затем поднялась по шаткой гнилой лестнице на второй этаж. Наконец в большой спальне она нашла грязный, но вполне пригодный матрас. Эллин подтащила его к лестнице и столкнула вниз. Фрэнклин и Глори пришли ей на помощь и перенесли матрас на относительно чистое место подальше от окон. Глори накрыла сооруженную постель залатанными, но чистыми простынями, в то время как Эллин и Фрэнклин поспешили перенести раненого солдата внутрь.
— Помоги мне раздеть его и вымыть, — сказала Эллин Фрэнклину, отослав Глори за водой.
Молча действуя рядом с девушкой, Фрэнклин заметил, как она отвела глаза, как только он обнажил и начал мыть нижнюю половину тела солдата. Он быстро накрыл мужчину простыней, когда Эллин отошла, чтобы взять кой-какие медицинские принадлежности.
— Кровотечение прекратилось, но мне кажется, вам следует осмотреть его руку, — сказал Фрэнклин.
— Его руку?
— По-моему, она сломана. — Фрэнклин указал на слегка распухшую левую руку солдата.
Эллин, имевшая некоторые медицинские познания благодаря деду, стала осторожно ощупывать руку и обнаружила перелом. Она попыталась поставить кость на место, но острая боль проникла в затуманенное сознание Прайса, и он заметался, отчаянно отдернув руку.
— Нет, — пробормотал он. — Я должен найти Купа.
— Фрэнклин! — решительно позвала Эллин, и тот пришел ей на помощь. Он держал руку раненого в неподвижном состоянии, пока она накладывала шину и делала перевязку. — Благодарю, — сказала она, тяжело дыша и заправляя за ухо сбившийся локон темных волос.
Старик похлопал ее по плечу.
— Вы прекрасно справились с этим.
Она улыбнулась ему.
— Надо еще осмотреть эти ожоги. Мне потребуются бинты, пусть Глори нарежет их из чистой ткани.
Когда Фрэнклин вышел, Эллин спустила простыню до талии мужчины и начала накладывать густую белую мазь на ожоги на другой руке. Ее пальцы осторожно касались ран солдата, и тот больше не сопротивлялся. Девушка скользнула взглядом по широкой груди и твердым мышцам. Если бы он не был серьезно ранен, Эллин могла бы испытывать удовольствие от ощущения его гладкого сильного тела, однако сейчас главной ее заботой было оказание помощи этому человеку. Коснувшись разорванной одежды, Эллин вздрогнула, увидев, что он очнулся и наблюдает за ней.
— Привет, — произнесла она мягким тоном, широко улыбнувшись ему.
Мужчина заговорил глухим хриплым шепотом, нежно коснувшись ее щеки здоровой рукой.
— Мне казалось, что все это происходит во сне. Кто вы?
— Нет, это не сон, а я — Эллин Дуглас. — Довольная тем, что он очнулся, она не воспротивилась его невинной ласке.
Эллин молчала, пока мужчина пытался собраться с мыслями. Затем он тяжело опустил руку на постель, и было видно, что это усилие стоило ему большого труда. Он снова посмотрел на нее и, превозмогая боль, криво улыбнулся.
— Значит, Эллин Дуглас… А я Прайс Ричардсон, и, судя по всему, я еще не умер.
— Кажется, нет, — сказала она с улыбкой. — Если бы вы умерли, то не испытывали бы боли.
— Верно, — согласился он. Его улыбка исчезла, и он заскрежетал зубами, попытавшись сменить положение на неудобном матраце. — Корабль… О Боже!
Он закрыл рукой глаза и содрогнулся от страшных воспоминаний.
— Мистер Ричардсон? — тихо позвала обеспокоенная Эллин.
— Простите, — сказал он.
— Если вы полежите спокойно еще несколько минут, я постараюсь поскорее закончить обработку ваших ран, — промолвила Эллин, пытаясь отвлечь его от грустных мыслей.
Он посмотрел на нее глазами, полными боли, и она ощутила необъяснимое волнение, когда их взгляды встретились. Эллин мягко коснулась его плеча.
— Я быстро.
Прайс закрыл глаза, и Эллин облегченно вздохнула. Она перевязала ожоги, затем умело прочистила глубокую рану на лбу и наложила чистую повязку. Хотя рана была серьезной и, без сомнения, болезненной, Прайс вел себя достаточно спокойно, пока она обрабатывала ее.
— Выпейте это. — Эллин предложила ему чашку разбавленного водой виски.
— Благодарю, — пробормотал он.
Она помогала ему держать чашку, пока он жадно пил.
— Не спешите.
Он снова лег, испытывая ужасную слабость.
— Я не знаю, как попал сюда, однако…
— Теперь помолчите, — сказала Эллин, заметив, что он стиснул челюсти, стараясь превозмочь боль.
Прайс хотел было узнать подробности того, как оказался здесь, но сознание его затуманилось, и через несколько минут он погрузился в сон.
Эллин оставалась рядом с ним, пока он не затих, а потом вышла на полуразрушенное крыльцо, где ее ждала Глори.
— Я должна прибраться в этом доме. Можешь принести метлу, швабру и мыло?
Глори поспешила в главное здание, в то время как Эллин и Фрэнклин устало прислонились к провисшим перилам крыльца.
— Он будет жить?
— Думаю, да, хотя надо попросить деда осмотреть его, как только он вернется из Мемфиса, — сказала она, и Фрэнклин одобрительно кивнул. — Его зовут Прайс Ричардсон.
Они наслаждались, подставив лица теплому утреннему солнцу. Эллин, расслабившись, лениво отмахнулась от надоедливых мошек.
— Мисс Эллин! — Их покой нарушил громкий крик Глори.
— В чем дело? — спросила Эллин, сбегая с крыльца.
— Ох уж эта миссис Констанс! Она говорит, что я не смею ничего брать для проклятого янки! Она вырвала метлу из моих рук! — негодующе сообщила Глори.
Эллин вздохнула и обняла девушку.
— Не волнуйся. Я сама позабочусь об этом. Ты сделала все, что могла. Возвращайся домой со своим отцом, а я поговорю с моей матерью.
Глори присоединилась к Фрэнклину, а Эллин, распрямив плечи и высоко подняв голову, направилась к большому дому, приготовившись к сражению. Мать была серьезным противником, и ее трудно было переубедить, если она вбила себе что-то в голову. Эллин хорошо представляла, какая нелегкая задача стоит перед ней. Единственной надеждой была поддержка деда, когда он вернется из города. Эллин вошла в дом и направилась прямо на кухню, чтобы взять то, что ей было нужно. Дарнелл предусмотрительно удалилась, не желая оказаться меж двух огней. Эллин уложила в корзину еду и чистые медицинские принадлежности, после чего вышла наружу.
— Минуточку.
Резкий, повелительный тон матери заставил Эллин остановиться. Она поставила корзину.
— Да, мама?
— Что у тебя там? — спросила Констанс, преграждая ей дорогу.
— Еда и чистое белье.
— Для чего? — В голосе ее появились язвительные нотки.
— Я поместила янки в домике надсмотрщика, поскольку ты отказала ему в удобствах нашего дома.
— Я уже высказалась по этому поводу. — Глаза Констанс были холодными и неумолимыми.
— Извини, мама, но дед учил меня ценить любую жизнь, и я не позволю этому человеку страдать.
— Тогда убей его и избавь от страданий! — прошипела Констанс. — Как ты смеешь заботиться о человеке, который, возможно, застрелил твоего отца и брата?
Эллин не хотела продолжать разговор и повернулась, чтобы уйти.
— Ответь мне, юная леди! — не унималась Констанс, лицо ее покраснело от гнева.
— Мне нечего сказать тебе. Поговори об этом с дедом.
— Я не стану говорить с ним! Это последняя капля, переполнившая чашу моего терпения! Раз ты поступаешь как последняя дрянь, я буду соответственно относиться к тебе. Убирайся из моего дома!
Эллин посмотрела в лицо матери, храня спокойствие и достоинство.
— Сообщи деду, как только он вернется, что мне надо немедленно увидеться с ним.
Констанс ничего не ответила и, повернувшись спиной, пошла прочь. Эллин была потрясена таким поведением матери, охваченной слепой ненавистью, и ужасно разозлилась на нее. Она устало села на ступеньки лестницы, ведущей на галерею, и долго смотрела на хлопковые поля невидящим, полным тревоги взглядом.
Если бы отец был жив, неужели он среагировал бы так же, как мать? Эллин не допускала мысли, что этот отзывчивый, мягкий человек мог отказать кому-то в беде. Нет, ее мать была слишком мстительной женщиной. Она не могла успокоиться, так как ее жизнь оказалась разрушенной и ничего уже нельзя вернуть назад. Пытаясь как-то оправдать поступки матери, Эллин тем не менее испытывала неприязнь к ней. Она медленно встала, подняла корзину и пошла по тропинке, не представляя, что ждет ее в будущем.
Глава 3
Лежа на грязном комковатом матрасе, Прайс все же был доволен своим ложем. Дерево, на котором он провел прошлую ночь, доставляло гораздо меньше удобств. В доме стояла тишина и, по-видимому, никого не было. Прайс не представлял, как долго он спал. Глядя на потрескавшийся запятнанный потолок и окружающую обстановку, он старался избавиться от навязчивых мыслей о событиях последних нескольких месяцев. Было еще светло. Разорванные занавески на разбитых окнах непрерывно колыхались на холодном ветру. Прайс удивленно отметил, что пол был свежевымыт и камин вычищен. Видимо, кто-то хорошо потрудился здесь, пока он спал.
Прайс решил приподняться, чтобы оценить свои возможности, однако, когда он попытался повернуться на бок, его пронзила сильнейшая боль, заставив отказаться от своих намерений. Раны настойчиво давали о себе знать и вынуждали лежать неподвижно. Такое состояние было неестественным для него. По природе он был очень активным человеком, привыкшим к энергичным действиям, и потому перспектива длительного пребывания в постели вызывала у него такое же отвращение, как и томительные недели заключения в тюрьме. Хотя тогда по крайней мере он был здоров. Прайс мысленно перенесся на несколько месяцев назад, когда он и Куп находились в этом злополучном дозоре. Не было никаких намеков на то, что южане могут подстерегать их. Засада оказалась хорошо подготовленной и успешной. Застигнутые врасплох, они не имели ни единого шанса ускользнуть. Счастье, что вообще остались живы. В Андерсонвилле, где их держали впроголодь, они часто размышляли о своей судьбе. Во время войны они не раз были свидетелями смерти многих своих товарищей. Удастся ли им теперь избежать дизентерии или чахотки в лагере для военнопленных? Когда надежды на освобождение начали угасать, в лагерь пришло известие о грядущей долгожданной свободе. Все знали, что война близится к концу, и их переполняла радость, несмотря на нелепое ранение Купа и тяжелый переход до лагеря Фиск. А сейчас его охватывал ужас при воспоминании о минувшей ночи. Ему не давала покоя мысль, что беспомощный Куп мог сгореть или утонуть.
Прайс решил не думать о случившемся. Надо как-то действовать. Для него физическая боль была легче душевной. Опустив ноги на пол, он медленно сел и, обливаясь холодным потом, стиснув зубы от сильнейшей боли, подождал, когда пройдет головокружение. Должно быть, его стон прозвучал слишком громко, так как послышались быстрые шаги и в комнату вбежала Эллин.
— Как вы себя чувствуете? — спросила она встревоженно, но, увидев его наготу, покраснела и отвернулась.
Прайс поспешно натянул одеяло на колени.
— Прошу прощения, мэм. Я решил, что все ушли.
— Я была на крыльце, — запинаясь сказала Эллин. — Вы проспали свыше трех часов.
— А мне показалось, что я забылся совсем ненадолго. Вижу, вам пришлось хорошо потрудиться, — сказал он, плотнее запахивая одеяло, чтобы не смущать девушку.
— Мне помогали Глори и Фрэнклин. Без них я не управилась бы до сих пор. — Наконец повернувшись к нему, Эллин почувствовала, что не может оторвать взгляд от его широких плеч и покрытой волосами груди. Мысленно одернув себя, она улыбнулась, вспомнив, как они старались не шуметь во время уборки, чтобы не разбудить его. — Так, значит, вы мистер Ричардсон?
— Пожалуйста, зовите меня просто Прайс, — попросил он.
— Хорошо, Прайс. — Эллин подошла к стулу с высокой спинкой, взяла там поношенные рабочие штаны и подала ему. — Фрэнклин отыскал это для вас. Глори сейчас пытается заштопать ваши форменные брюки, но рубашка безвозвратно потеряна.
— Ничего удивительного, — ответил Прайс и попытался согнуться, чтобы натянуть штаны. Лицо его исказилось от боли.
— Вам помочь? — наивно спросила Эллин.
Он усмехнулся:
— Лучше позвать Фрэнклина.
— О да, конечно. — Его улыбка повергла ее в смятение, и она опять покраснела. Выбегая из комнаты, Эллин услышала тихий смех.
С помощью Фрэнклина Прайс кое-как натянул мешковатые штаны и снова лег, обессиленный. Голова ужасно болела, как и рука, но его позабавило смущение Эллин, когда та вернулась с едой и виски.
— Спасибо, Эллин. — Он помолчал, наблюдая, как она двигается по комнате. — Вы не против, если я буду называть вас по имени?
— Нет, конечно, — ответила она, пододвигая маленький столик к его постели. — Вы можете сесть? Еды, правда, немного, но она вполне удовлетворительная.
— Пахнет очень аппетитно. Это рыба зубатка?
— Фрэнклин поймал ее сегодня днем, — сказала она.
Прайс воспрял духом. Он не ел зубатку с тех пор, как они отправились воевать, и перед отъездом Бетси, жена Купа, приготовила такую рыбу. Воспоминание о Купе вновь вернуло его к мрачным событиям ночи.
— Кто-нибудь еще был спасен?
— Здесь — нет, — сказала Эллин. — Однако когда мой дед вернется из Мемфиса, мы узнаем последние новости.
Прайс что-то пробормотал и начал есть.
— Если вы беспокоитесь о ком-то, я могу справиться в городе.
— Благодарю, — сказал он, немного оживившись. — Его имя Джерико Купер.
— Я сейчас же дам поручение. — Эллин направилась к двери, решив немедленно отыскать Фрэнклина.
Прайс наблюдал за ней, восхищаясь плавным покачиванием ее бедер под запачканным ситцевым платьем. Он не сомневался, что Эллин — пылкая, страстная женщина, и впервые за многие месяцы в нем вспыхнуло желание. Однако слабость давала о себе знать, и, подкрепившись, он снова лег, думая о девушке.
Почему дед оставил ее одну в этом имении? Где ее семья? Прайса удивляла забота девушки о нем, так как здесь была территория южан, и вряд ли ее семья поддерживала федеральное правительство.
Тем не менее он был благодарен Эллин за свое спасение и решил достойно вознаградить ее, как только вернется домой.
Прайс тщетно пытался представить эту девушку в роскошном модном платье. Она являлась в его воображении такой, какой он увидел ее, когда открыл глаза. Темные волосы были откинуты назад, за исключением нескольких вьющихся прядей, ниспадающих на лицо. Большие круглые карие глаза смотрели с участием, и Прайс не сомневался, что они являлись зеркалом ее души. У нее были высокие скулы, прямой нос и волевой подбородок, который, однако, отличался приятной женственностью. Она была очень привлекательной, несмотря на поношенное грязное платье. Он предавался этим размышлениям, когда внезапно через открытую дверь увидел ее, идущую по тропинке.
Эллин приближалась к дому надсмотрщика в глубокой задумчивости. Ей непонятно было собственное смущение в присутствии этого янки. Когда он смотрел на нее, она чувствовала себя словно школьница. Возможно, решила Эллин, анализируя свои чувства, все это происходит из-за того, что она долгое время была лишена мужского общества. Единственным мужчиной в доме был дедушка, а от Рода не приходило никаких известий в течение почти восьми месяцев.
— Фрэнклин уже в пути, — сказала Эллин, входя в дом. — Если повезет, к вечеру мы узнаем что-нибудь о вашем друге.
Прайс благодарно улыбнулся ей.
— Вы с Купером были близкими друзьями? — спросила она.
— Мы были как братья, — тихо ответил Прайс с грустным выражением лица.
— О… — посочувствовала Эллин. Затем, стараясь ободрить его, добавила: — Не беспокойтесь. Я уверена, что он жив. Думаю, ему не пришлось провисеть всю ночь на дереве.
Прайс отметил легкую иронию в ее словах и, отбросив грустные мысли, улыбнулся.
— А вы сами ели что-нибудь?
— Я поем позже, — сказала она, садясь на стул рядом с ним. — Прежде всего мне надо убедиться, что с вами все в порядке. Вы действительно чувствуете себя хорошо? Хотите виски? — Он кивнул, и она налила добрую порцию в стакан. — Этого достаточно?
— Вполне. Я не хочу дополнительной головной боли утром. Хватит с меня и ранений.
Эллин помогла ему сесть, прислонив спиной к стене и подложив подушку. Когда она протянула ему стакан, он взял ее за руку и привлек к себе. Эллин испуганно замерла у него на груди, в то время как его губы приблизились к ее губам.
— Спасибо, — тихо сказал он, чувствуя ее дрожь.
Она отпрянула, пытаясь избежать его прикосновений, и нечаянно пролила виски.
— О, простите, я очень сожалею! — воскликнула Эллин, хватая тряпку и вытирая жидкость, выплеснувшуюся на одеяло.
— Эллин. — Он произнес ее имя низким приятным голосом с нескрываемой нежностью.
Она замерла и нерешительно подняла широко открытые глаза. Прайс взял ее за руку и медленно потянул к себе, пока она не села на узкий матрас рядом с ним.
— А я ничуть не сожалею, — сказал он и прильнул к ее губам.
Эллин надо было оскорбиться и оттолкнуть его. Ведь она обручена! Но от прикосновения его губ по спине у нее пробежали мурашки и перехватило дыхание. Мысли смешались. Их губы разомкнулись, и Прайс ласково улыбнулся, а Эллин продолжала лежать в его объятиях, тяжело дыша. Затем, скорее инстинктивно, она обвила руками его шею и поцеловала, надеясь, что второй поцелуй будет таким же жарким, как и первый. Он раскрыл ее губы, и, ощутив неожиданное проникновение его языка, Эллин почувствовала жгучее желание еще крепче прижаться к могучей мужской груди. Звук приближающихся шагов Глори, идущей по тропинке, вернул их к действительности. Эллин вырвалась из объятий Прайса и отступила от него на шаг. Она стояла молча, потрясенная реакцией своего тела. В ней бушевало пламя, возбуждающее мучительную потребность в ласках этого мужчины. Эллин еще раз взглянула на Прайса, прежде чем вошла Глори, и обнаружила, что он тоже смотрит на нее с нескрываемой страстью.
— Мисс Эллин? — тихо позвала Глори.
Эллин быстро вышла ей навстречу.
— Моя мама говорит, что сейчас самое подходящее время вернуться в большой дом, если хотите. Миссис Констанс прилегла вздремнуть.
— Спасибо. Мне нужно взять там кое-какие вещи. Ты можешь побыть здесь с мистером Ричардсоном, пока я не вернусь?
— Конечно, мэм.
— Хорошо. — Они вошли внутрь и увидели, что Прайс по-прежнему сидит, прислонившись спиной к стене. — Прайс, это Глори. Она побудет с вами, а я сбегаю в большой дом и скоро вернусь.
— В большой дом?
— Ривервуд-Хаус — наше фамильное гнездо. — Она указала на тропинку, ведущую в особняк.
— О, тогда все понятно.
— Что понятно?
— Почему вы, живя одна в большом доме, поместили меня сюда.
Прайс решил приподняться, чтобы оценить свои возможности, однако, когда он попытался повернуться на бок, его пронзила сильнейшая боль, заставив отказаться от своих намерений. Раны настойчиво давали о себе знать и вынуждали лежать неподвижно. Такое состояние было неестественным для него. По природе он был очень активным человеком, привыкшим к энергичным действиям, и потому перспектива длительного пребывания в постели вызывала у него такое же отвращение, как и томительные недели заключения в тюрьме. Хотя тогда по крайней мере он был здоров. Прайс мысленно перенесся на несколько месяцев назад, когда он и Куп находились в этом злополучном дозоре. Не было никаких намеков на то, что южане могут подстерегать их. Засада оказалась хорошо подготовленной и успешной. Застигнутые врасплох, они не имели ни единого шанса ускользнуть. Счастье, что вообще остались живы. В Андерсонвилле, где их держали впроголодь, они часто размышляли о своей судьбе. Во время войны они не раз были свидетелями смерти многих своих товарищей. Удастся ли им теперь избежать дизентерии или чахотки в лагере для военнопленных? Когда надежды на освобождение начали угасать, в лагерь пришло известие о грядущей долгожданной свободе. Все знали, что война близится к концу, и их переполняла радость, несмотря на нелепое ранение Купа и тяжелый переход до лагеря Фиск. А сейчас его охватывал ужас при воспоминании о минувшей ночи. Ему не давала покоя мысль, что беспомощный Куп мог сгореть или утонуть.
Прайс решил не думать о случившемся. Надо как-то действовать. Для него физическая боль была легче душевной. Опустив ноги на пол, он медленно сел и, обливаясь холодным потом, стиснув зубы от сильнейшей боли, подождал, когда пройдет головокружение. Должно быть, его стон прозвучал слишком громко, так как послышались быстрые шаги и в комнату вбежала Эллин.
— Как вы себя чувствуете? — спросила она встревоженно, но, увидев его наготу, покраснела и отвернулась.
Прайс поспешно натянул одеяло на колени.
— Прошу прощения, мэм. Я решил, что все ушли.
— Я была на крыльце, — запинаясь сказала Эллин. — Вы проспали свыше трех часов.
— А мне показалось, что я забылся совсем ненадолго. Вижу, вам пришлось хорошо потрудиться, — сказал он, плотнее запахивая одеяло, чтобы не смущать девушку.
— Мне помогали Глори и Фрэнклин. Без них я не управилась бы до сих пор. — Наконец повернувшись к нему, Эллин почувствовала, что не может оторвать взгляд от его широких плеч и покрытой волосами груди. Мысленно одернув себя, она улыбнулась, вспомнив, как они старались не шуметь во время уборки, чтобы не разбудить его. — Так, значит, вы мистер Ричардсон?
— Пожалуйста, зовите меня просто Прайс, — попросил он.
— Хорошо, Прайс. — Эллин подошла к стулу с высокой спинкой, взяла там поношенные рабочие штаны и подала ему. — Фрэнклин отыскал это для вас. Глори сейчас пытается заштопать ваши форменные брюки, но рубашка безвозвратно потеряна.
— Ничего удивительного, — ответил Прайс и попытался согнуться, чтобы натянуть штаны. Лицо его исказилось от боли.
— Вам помочь? — наивно спросила Эллин.
Он усмехнулся:
— Лучше позвать Фрэнклина.
— О да, конечно. — Его улыбка повергла ее в смятение, и она опять покраснела. Выбегая из комнаты, Эллин услышала тихий смех.
С помощью Фрэнклина Прайс кое-как натянул мешковатые штаны и снова лег, обессиленный. Голова ужасно болела, как и рука, но его позабавило смущение Эллин, когда та вернулась с едой и виски.
— Спасибо, Эллин. — Он помолчал, наблюдая, как она двигается по комнате. — Вы не против, если я буду называть вас по имени?
— Нет, конечно, — ответила она, пододвигая маленький столик к его постели. — Вы можете сесть? Еды, правда, немного, но она вполне удовлетворительная.
— Пахнет очень аппетитно. Это рыба зубатка?
— Фрэнклин поймал ее сегодня днем, — сказала она.
Прайс воспрял духом. Он не ел зубатку с тех пор, как они отправились воевать, и перед отъездом Бетси, жена Купа, приготовила такую рыбу. Воспоминание о Купе вновь вернуло его к мрачным событиям ночи.
— Кто-нибудь еще был спасен?
— Здесь — нет, — сказала Эллин. — Однако когда мой дед вернется из Мемфиса, мы узнаем последние новости.
Прайс что-то пробормотал и начал есть.
— Если вы беспокоитесь о ком-то, я могу справиться в городе.
— Благодарю, — сказал он, немного оживившись. — Его имя Джерико Купер.
— Я сейчас же дам поручение. — Эллин направилась к двери, решив немедленно отыскать Фрэнклина.
Прайс наблюдал за ней, восхищаясь плавным покачиванием ее бедер под запачканным ситцевым платьем. Он не сомневался, что Эллин — пылкая, страстная женщина, и впервые за многие месяцы в нем вспыхнуло желание. Однако слабость давала о себе знать, и, подкрепившись, он снова лег, думая о девушке.
Почему дед оставил ее одну в этом имении? Где ее семья? Прайса удивляла забота девушки о нем, так как здесь была территория южан, и вряд ли ее семья поддерживала федеральное правительство.
Тем не менее он был благодарен Эллин за свое спасение и решил достойно вознаградить ее, как только вернется домой.
Прайс тщетно пытался представить эту девушку в роскошном модном платье. Она являлась в его воображении такой, какой он увидел ее, когда открыл глаза. Темные волосы были откинуты назад, за исключением нескольких вьющихся прядей, ниспадающих на лицо. Большие круглые карие глаза смотрели с участием, и Прайс не сомневался, что они являлись зеркалом ее души. У нее были высокие скулы, прямой нос и волевой подбородок, который, однако, отличался приятной женственностью. Она была очень привлекательной, несмотря на поношенное грязное платье. Он предавался этим размышлениям, когда внезапно через открытую дверь увидел ее, идущую по тропинке.
Эллин приближалась к дому надсмотрщика в глубокой задумчивости. Ей непонятно было собственное смущение в присутствии этого янки. Когда он смотрел на нее, она чувствовала себя словно школьница. Возможно, решила Эллин, анализируя свои чувства, все это происходит из-за того, что она долгое время была лишена мужского общества. Единственным мужчиной в доме был дедушка, а от Рода не приходило никаких известий в течение почти восьми месяцев.
— Фрэнклин уже в пути, — сказала Эллин, входя в дом. — Если повезет, к вечеру мы узнаем что-нибудь о вашем друге.
Прайс благодарно улыбнулся ей.
— Вы с Купером были близкими друзьями? — спросила она.
— Мы были как братья, — тихо ответил Прайс с грустным выражением лица.
— О… — посочувствовала Эллин. Затем, стараясь ободрить его, добавила: — Не беспокойтесь. Я уверена, что он жив. Думаю, ему не пришлось провисеть всю ночь на дереве.
Прайс отметил легкую иронию в ее словах и, отбросив грустные мысли, улыбнулся.
— А вы сами ели что-нибудь?
— Я поем позже, — сказала она, садясь на стул рядом с ним. — Прежде всего мне надо убедиться, что с вами все в порядке. Вы действительно чувствуете себя хорошо? Хотите виски? — Он кивнул, и она налила добрую порцию в стакан. — Этого достаточно?
— Вполне. Я не хочу дополнительной головной боли утром. Хватит с меня и ранений.
Эллин помогла ему сесть, прислонив спиной к стене и подложив подушку. Когда она протянула ему стакан, он взял ее за руку и привлек к себе. Эллин испуганно замерла у него на груди, в то время как его губы приблизились к ее губам.
— Спасибо, — тихо сказал он, чувствуя ее дрожь.
Она отпрянула, пытаясь избежать его прикосновений, и нечаянно пролила виски.
— О, простите, я очень сожалею! — воскликнула Эллин, хватая тряпку и вытирая жидкость, выплеснувшуюся на одеяло.
— Эллин. — Он произнес ее имя низким приятным голосом с нескрываемой нежностью.
Она замерла и нерешительно подняла широко открытые глаза. Прайс взял ее за руку и медленно потянул к себе, пока она не села на узкий матрас рядом с ним.
— А я ничуть не сожалею, — сказал он и прильнул к ее губам.
Эллин надо было оскорбиться и оттолкнуть его. Ведь она обручена! Но от прикосновения его губ по спине у нее пробежали мурашки и перехватило дыхание. Мысли смешались. Их губы разомкнулись, и Прайс ласково улыбнулся, а Эллин продолжала лежать в его объятиях, тяжело дыша. Затем, скорее инстинктивно, она обвила руками его шею и поцеловала, надеясь, что второй поцелуй будет таким же жарким, как и первый. Он раскрыл ее губы, и, ощутив неожиданное проникновение его языка, Эллин почувствовала жгучее желание еще крепче прижаться к могучей мужской груди. Звук приближающихся шагов Глори, идущей по тропинке, вернул их к действительности. Эллин вырвалась из объятий Прайса и отступила от него на шаг. Она стояла молча, потрясенная реакцией своего тела. В ней бушевало пламя, возбуждающее мучительную потребность в ласках этого мужчины. Эллин еще раз взглянула на Прайса, прежде чем вошла Глори, и обнаружила, что он тоже смотрит на нее с нескрываемой страстью.
— Мисс Эллин? — тихо позвала Глори.
Эллин быстро вышла ей навстречу.
— Моя мама говорит, что сейчас самое подходящее время вернуться в большой дом, если хотите. Миссис Констанс прилегла вздремнуть.
— Спасибо. Мне нужно взять там кое-какие вещи. Ты можешь побыть здесь с мистером Ричардсоном, пока я не вернусь?
— Конечно, мэм.
— Хорошо. — Они вошли внутрь и увидели, что Прайс по-прежнему сидит, прислонившись спиной к стене. — Прайс, это Глори. Она побудет с вами, а я сбегаю в большой дом и скоро вернусь.
— В большой дом?
— Ривервуд-Хаус — наше фамильное гнездо. — Она указала на тропинку, ведущую в особняк.
— О, тогда все понятно.
— Что понятно?
— Почему вы, живя одна в большом доме, поместили меня сюда.