Страница:
К изумлению Лары, Армен лишь усмехнулся.
– По законам Теры это невообразимо. Но, хорошо зная вас, я вовсе не ошеломлен.
Тостиг кивнул в знак согласия.
Лара была приятно удивлена: Армен оказался гораздо умнее, чем считали его родственики.
– Конечно, Тадж еще слишком молод и неопытен, чтобы управлять государством. Он и сам вам об этом скажет, милорды. Но жители Теры должны верить, что он полноправный доминус, у которого, однако, есть мудрые советники. Пока я буду управлять Терой за сына, о чем ради ее спокойствия народ не должен знать, прошу троих дядей Таджа послужить в Совете доминуса. Уверена, что и Нарда, и Аселма обрадуются, узнав, какой чести вы будете удостоены, – заключила Лара, в ее зеленых глазах мелькнул задорный огонек.
– Миледи, вы избавили меня и Армена от проблем с женами, – демонстративно вздохнул от облегчения Тостиг.
Лара не смогла сдержать смех.
– Я не виню их за амбиции, они стараются для своих мужей, господа. Но в Тере должен быть один правитель. Надеюсь, вы меня понимаете. Я буду править за своего сына. Главное для меня – интересы Таджа и жителей Теры. Я не допущу междоусобной войны среди членов нашей семьи, которая, несомненно, перерастет в гражданскую войну в Тере. Наша сила – в единстве. Будьте уверены, господа, что, когда Хетар узнает о том, что произошло, он будет искать способ, чтобы нас поработить. Верховный Правитель Иона далеко не глупец. Он гостил в Тере и знает о ее богатствах. Хетар спит и видит, как бы захватить Теру, она лакомый кусок для Ионы.
– Миледи, – прозвучал тихий голос Армена, – мы с Тостигом вполне счастливые землевладельцы. А Коррадо, как вам известно, без ума от кораблей. Да чего уж там скрывать, он лучший из капитанов. Пусть жители Теры думают, что мы правим за нашего племянника. Мы не собираемся оспаривать у тебя это право. Ты намного мудрее и опытнее нас. Ты знаешь, как держать Хетар в страхе.
– Что вы скажете своим женам? – спросила Лара Тостига и Армена.
– Только то, что мы вошли в Совет доминуса, – решительно заявил Тостиг. – Если Аселму и Нарду посвятить во все тонкости, они начнут ругаться по поводу того, кто из нас обладает большей властью, чтобы, в свою очередь, иметь превосходство одна перед другой. Армен, Коррадо и я равны перед властью доминуса. Но что, если леди Персис расскажет своим дочерям о последней воле Магнуса Хаука перед смертью?
– Она этого не сделает, – ответила Лара. – Доминус Тадж Хаук лично поговорил с ней и велел ей держать последнюю волю отца в секрете, чтобы сохранить мир между нами. Персис далеко не глупая женщина. Она понимает, к чему может привести излишняя болтливость.
– К тому же она привыкла исполнять приказы мужчин, – ехидно подметила Сирват. – Возраст моего племянника мало что для нее значит. Главное, что он мужчина. Не просто мужчина – доминус.
Лара улыбнулась словам Сирват.
– На этом и порешим, милорды. Тогда в первый день каждого месяца с помощью магии я буду доставлять вас в замок. Здесь у нас будут проходить собрания. Таким образом нам удастся избежать подозрений, которые могут возникнуть у ваших жен. Теперь пойдем к леди Персис.
Собравшиеся присоединились к матери Магнуса Хаука и ее старшим дочерям. Сирват подошла к сестрам и поцеловала каждую. Лара ждала, когда Аселма и Нарда обратят на нее внимание, но только после того, как Тадж сурово с ними поговорил, они соизволили ее поприветствовать.
– Вы не поздоровались с матерью, вдовой моего отца, – обратился к ним доминус.
– Нашего брата больше нет с нами. Какую важность теперь эта полуфея имеет в Тере? – грубо высказалась Аселма. – Разве она не покинет нас в скором времени?
Лара была крайне поражена словам женщины. С сестрами мужа она никогда не имела дружеских отношений, но такая нескрываемая неприязнь в словах Аселмы ее очень удивила.
– И куда мне идти? – спросила Лара ледяным тоном. – Тера стала моим домом. Мой сын ее правитель. Пока он не женится, я остаюсь доминой.
– Вот как! У тебя нет здесь никаких прав. Мой брат мертв, а мальчишка еще слишком юн, чтобы править, – не задумываясь, выпалила Аселма. – Ему нужно покровительство взрослого мужчины. Нельзя допустить, чтобы он попал под твое вредоносное влияние, как Магнус. Женщины не предназначены для управления государством.
– Мой сын, проявив мудрость в столь юном возрасте, уже организовал Совет доминуса, куда вошли три его дядюшки, – ответила Лара. – Как минимум раз в месяц я буду вызывать их в замок, чтобы вместе с сыном они решали государственные дела.
– Раз в месяц?! – Голос Аселмы сорвался на визг. – По крайней мере кто-то из нас должен жить здесь, чтобы наставлять мальчика каждый день.
– Смею предположить, что ты себя имеешь в виду, – вклинилась в разговор Нарда.
– Умерьте свой пыл, тетушки, – прозвучал голос Таджа Хаука. – Я не нуждаюсь в том, чтобы кто-то из вас переезжал в дом матери, а этот замок по праву можно считать ее домом. Взгляните на раны моего дяди. Магия матери смогла вылечить его кости, а синяки исчезнут через несколько недель. Она оставила их для того, чтобы жители Теры видели, что он тоже пострадал. Его разбитое сердце никогда не заживет. Два дня назад погиб мой отец. Сегодня мы с ним прощаемся. Если вы не можете удержаться от перепалок в этот скорбный день, то я сегодня же отправлю вас домой, – проговорил он, горделиво расправив плечи. В бирюзово-голубом взгляде застыла решимость.
Нарда и Аселма опустили глаза в знак покорности. Сестры склонили головы. Как и их мать, они признавали власть мужчин.
– А теперь поприветствуйте матушку должным образом, – продолжил Тадж Хаук. – Все свободны, кроме домины. Увидимся за ужином. – Он решительно махнул рукой.
Когда зал опустел, Лара повернулась к сыну.
– Я смотрю, ты многому научился у своего отца, – сказала она.
– Отец обошелся бы с ними гораздо жестче за их грубое отношение к тебе, – усмехнулся тот. – Я понимаю, у них тоже горе. Но если спустить им с рук подобное поведение сейчас, то потом они начнут вести себя еще хуже. Они приверженки старых традиций, но правда в том, что они обе алчны до власти. Только моего трона им не видать.
– Так же как и любому другому, – ответила Лара. – Знаю, много тех, кто думает, что за твоего отца правила я. Но это не так, хотя твой отец охотно прислушивался к моим словам, Тадж. Он не считал зазорным принимать от меня советы, если находил их полезными. Надеюсь, однажды ты предоставишь такое право своей жене.
– Во многих случаях ты заставляла его верить, будто он сам находит выход из трудного положения, – ответил сын.
Лара улыбнулась.
– Ты очень наблюдательный мальчик, раз заметил это, – ответила она. – Чего не скажешь о твоем отце.
– Ну конечно же, мамочка, – захихикал Тадж. – Он любил тебя больше всех на свете.
От слов сына слезы подступили к глазам Лары. Она быстро отвернулась, утирая обеими руками следы своего горя.
– Матушка! Мне очень жаль! – вскричал сын. – Впредь я постараюсь больше не упоминать имени отца!
– Нет! – возразила Лара. – Нет! Ты всегда должен говорить о нем, потому что, пока имя Магнуса Хаука не забыто, он будет жить в наших сердцах. Память о нем должна остаться, Тадж. Он был великим доминусом. Он был единственным, кто ко мне прислушался в то время, пока сыны Теры находились под властью проклятия. Только великому человеку хватило бы храбрости бросить вызов традициям Теры и довериться женщине, чтобы найти выход из трудного положения. И твой отец смог. Он покинул нас совсем недавно. Неудивительно, что меня так легко расстроить и довести до слез. Когда-нибудь я стану сильнее, и мое холодное сердце будет твердым, как раньше. Я превратила его в лед, но похоже, что оно тает при малейшем упоминании имени Магнуса Хаука. – Она утерла вновь хлынувшие из глаз слезы. – Думаю, это все из-за того, что я фея лишь наполовину, – вздохнула Лара и усмехнулась сквозь слезы.
– Мне приятно видеть, что ты так скорбишь о моем отце, – произнес Тадж.
Услышав слова сына, Лара едва не засмеялась. Магнус Хаук сказал бы ей нечто подобное.
– Ты настоящий сын своего отца, – сказала она Таджу, и мальчик крепко сжал ее в объятиях.
– А сейчас тебе лучше отдохнуть, мамочка. Завтра настанет важный день для всей Теры, – проговорил Тадж, но Лара покачала головой:
– Нет. Я пойду и надену свое лучшее платье, сяду у ног твоего отца в большом зале замка и останусь там до утра. Люди весь день шли, чтобы в последний раз выразить ему свое уважение. Мы должны завтра как можно раньше открыть им двери, – ответила Лара. – По традиции вдова должна сидеть у ног доминуса и приветствовать людей, пришедших почтить его память. Мне нельзя пренебрегать этим обычаем. – Она поцеловала Таджа в щеку. – Иди в зал и поприветствуй людей.
– Хорошо, – согласился Тадж.
Лара направилась в свои покои, где ее ждала служанка Мила, и удивилась, увидев, что та приготовила простое белое шелковое платье, круглый вырез и длинные рукава которого были отделаны блестящей золотой нитью.
– Думаешь, это подойдет? – спросила она у служанки.
Мила кивнула.
– Доминуса облачили в самый красивый и богатый наряд. Надев простое платье, вы тем самым проявите перед жителями Теры свое уважение Магнусу Хауку, вместо того чтобы выставлять напоказ свою красоту. Так принято в Тере, домина. Но так как вам до этого не приходилось бывать на церемонии прощания членов семьи, вы, вероятно, этого не знали. Все, даже юный доминус оденутся просто, чтобы не отвлекать на себя внимание от Магнуса Хаука, потому что это его последние часы среди нас.
Лара почувствовала, как на глаза накатываются слезы. Она рухнула в кресло и тихо зарыдала. Наконец, сделав длинный глубокий вдох, она поднялась.
– Сначала я приму ванну, Мила.
– Конечно, домина, – ответила служанка.
Женщины в ванной уже ждали госпожу. Лара была слишком подавленной и уставшей, чтобы вести беседы. Они это понимали. Закончив омовения, она вернулась в спальню. Мила помогла ей одеться и расчесала длинные золотистые волосы. Служанка повязала на голову госпожи узкую золотую ленту, в центре которой был маленький кроваво-красный рубин, и надела пару туфель золотого цвета на изящные ножки Лары.
– Встаньте, домина, я хочу посмотреть, все ли в порядке, – проговорила Мила.
Лара встала. Просторное шелковое платье холодило ноги. Она подумала, что в этом наряде ей будет удобно сидеть. Повернувшись, она взглянула на себя в большое зеркало. В самом деле, платье выглядело очень скромным. Если того требовали традиции Теры, она была рада его надеть.
– Скажи управляющему, чтобы двери в зал открыл в полдень.
– Я сейчас же это сделаю, а вы поешьте что-нибудь. Еда на подносе. – Мила кивнула на стол, на котором стоял поднос, и поспешила покинуть комнату.
Лара сняла салфетку, накрывавшую поднос, задумчиво посмотрела и вернула на место. На тот момент у нее совсем не было аппетита. Она понимала, что скоро ей захочется есть, но сейчас ей становилось плохо от одной только мысли о еде. Лара отпила лишь немного фрина. Покинув свои покои, она направилась в большой зал, где лежало тело Магнуса Хаука. К счастью, в зале никого не было, потому что гроб с телом принесли совсем недавно. У ног мужа стояло некое подобие трона, сделанное из дерева.
Лара подошла к мужу. Как и сказала служанка, его облачили в невероятно роскошный наряд, какой ей не доводилось прежде видеть. Она не могла понять, откуда он взялся. Лара взглянула на тело. Это был Магнус Хаук и в то же время не он. Из тела ушла та искра, что поддерживала жизнь ее смертного мужа. Его тело было лишь оболочкой, Ларе показалось, что, если она ее тронет, та рассыплется. Протянув руку, она коснулась короткого золотого локона. Веки мужа были закрыты, спрятав навсегда чудесные ясные бирюзовые глаза.
– Ох, любовь моя, – тихо пробормотала она, – какой жестокий и несправедливый конец. Что я буду без тебя делать? – Лара наклонилась, поцеловала холодные губы и села на трон у его ног. Она услышала, как часы на башне замка пробили полдень, с последним ударом колокола двери в зал отворились. Лара расправила плечи.
Медленно и неуверенно первые посетители вступили в зал. Они заметили домину, которая тихо сидела на своем троне у ног мужа, и одобрительно стали переглядываться, когда увидели ее простой наряд и опухшие от слез глаза. Многие из них до этого никогда не видели волшебницу-жену Магнуса Хаука. Тера со своими равнинами, горами и семью фьордами, врезавшимися в море Сагитта, занимала обширную территорию, но это не мешало разлететься по стране хорошим вестям о жене доминуса.
Узнав о смерти Магнуса Хаука, жители сразу же покинули свои отдаленные деревни и фермы. Кто-то два дня добирался до замка на своих повозках, кто-то пешком, а иные доплывали до фьорда Доминус на маленьких лодках. Люди ждали во дворе замка, пока им представится возможность попрощаться со своим правителем. Они не знали доминуса лично, но им было достаточно того, что во время его правления в доминионе царили мир и процветание. При нем они смогли избавиться от проклятия Юси. Народ считал, что Магнус Хаук был хорошим правителем.
Следующие несколько часов Лара сидела молча, пока скорбящие собирались у ее мужа. День плавно перешел в вечер, а затем и в ночь. В большой зал вошла леди Персис, и присутствующие засуетились. Толпа постепенно расступалась перед ней, пока она шла к Ларе.
– Ты домина, Лара. Гордись этим. Я рада, что моему сыну повезло с женой.
– Посидите немного со мной, – предложила Лара леди Персис. – Вы его мать, и когда-то сами носили корону домины. – Она немного подвинулась, уступая женщине место.
Глаза леди Персис тут же заволокло слезами. Кивнув, она приняла столь учтиво сделанное ей предложение и заняла место рядом с Ларой, просидев с ней два часа. По залу прошел одобрительный гул, когда скорбящие увидели двух женщин, сидящих у ног Магнуса. Наконец вошел юный доминус и вывел бабушку из зала.
Была уже поздняя ночь, когда среди скорбящих появились знакомые лица: в зал вошли главы кланов Нового Дальноземья – Лиам из Фиакра, Ванко из Пиараса, Имре из Тормода, Роан из Ахи, Флорен из Блатмы, Рендор из Филана, Торин из Гитты и Аккиус из Девина. Флорен возложил к гробу великолепные цветы, которые привез с собой с полей Блатмы. Увидев их, Лара заплакала, не в силах больше сдерживаться. С разрешения Магнуса она привела эти кланы из Хетара, правительство которого всячески стремилось их поработить. Они обосновались далеко в Изумрудных горах и стали единственными обитателями тех мест. Кланы Нового Дальноземья освоили землю. Они были очень благодарны и преданы Магнусу Хауку за его великодушие. Теперь они пришли проститься с ним.
Забрезжил рассвет. Вскоре появилась Мила с фрином, в который Ануш добавила для матери придающие сил травы. Лара совсем ослабла от усталости и горя. Она встала и хотела отослать Милу, но неожиданно услышала голос своего духа-хранителя. Этне обратилась к ней на слышимом только ей одной языке. Голос звучал из кристалла-звезды, который Лара носила на шее.
«Тебе еще рано умирать, дитя мое. Сейчас ты должна набраться храбрости. Ты прекрасно со всем справилась, но наступает новый день, и вечером тебе предстоит проводить Магнуса Хаука в последний путь. Конец одного несет в себе начало другого. Ты знаешь, что это предначертано судьбой. Выпей фрина, который приготовила для тебя дочь».
– Спасибо, – Лара взяла у Милы резной серебряный кубок, – поблагодари за меня Ануш.
Лара приложила кубок к губам и медленно выпила целебную жидкость. Почти сразу же она воспряла духом. Постепенно силы стали возвращаться в ее изнуренное тело, и она ощутила прилив энергии. Лара едва улыбнулась. Ануш не владела магическими способностями своей матери, но, несомненно, знала толк в травах. Именно эти знания и особый дар предвидения отличали дочь Лары от других девушек. Ануш обладала очень хрупкой душой, что весьма тревожило ее мать.
Взошло солнце. День обещал быть прекрасным. Толпа скорбящих постепенно разрасталась. Часы на башне пробили полдень, шестнадцать мужчин вошли в зал, чтобы поднять открытый гроб с доминусом и отнести его на корабль, на котором ему предстояло отправиться в свое последнее плавание. Среди носильщиков были главы восьми кланов Нового Дальноземья, а также Коррадо, Тостиг, Армен и брат Лары, принц Сирило из королевства лесных фей, великий принц-тень Калиг, господин Инг, старший брат Коррадо, Фулкрум, глава гномов-ювелиров, Галтоп, глава гномов с рудников. Каждый из них был одет в полосатые штаны темно-синего и небесно-голубого цветов, изумрудные туники и накидки из серебряной и золотой парчи. Эти цвета олицетворяли море, омывавшее Теру, ясное небо над ним и зелень его гор и равнин. Золото и серебро накидок символизировали солнце и луну. Рядом с каждым из носильщиков шел представитель каждой деревни семи фьордов.
Мужчины подняли гроб на плечи и последовали за Ларой и юным доминусом. Мерным шагом они направились к подъемнику. Деревянные доски заскрипели, когда они ступили на платформу. Горный великан стал медленно опускать подъемник. Он оказался таким тяжелым, что можно было услышать, как пыхтел силач, с трудом опуская лифт. Наконец подъемник приземлился на ровную поверхность, из него вышли носильщики и пошли вслед за доминой и Таджем Хауком по длинному каменному причалу к пришвартованному к нему кораблю.
Лара с трудом признала в нем корабль, на борту которого погиб ее муж. На месте сломанной грот-мачты установили ровную мачту с новыми парусами. В этот раз они были пурпурного цвета с золотыми и серебряными звездами, а не бледно-лилового, любимого цвета Коррадо, капитана всех капитанов. Это был великолепный, совершенно новый белый корабль. Коррадо лично контролировал его строительство. Окна кают сверкали на солнце, отражая водную гладь, медные перила были отполированы до ослепительного блеска. На носу корабля красовалась фигура крылатой феи в лиловом платье, складки которого были так искусно выделаны, что создавалось впечатление, будто оно развевается на ветру.
Носильщики торжественным шагом проследовали по трапу. Каменную набережную заполнили скорбящие. Многие заняли места на обоих берегах фьорда. Перед трапом стояли леди Персис и три ее дочери, мать Лары Илона, королева лесных фей, с супругом Таносом, Арик, епископ храма Великого Создателя, его сподвижница Кемина. Каждый из них протянул руку, чтобы дотронуться до проносимого мимо них тела. Наконец гроб с телом Магнуса Хаука опустили на палубу судна. Мужчины, которые его несли, покинули корабль. Лара и Тадж вместе с леди Персис последовали обратно в замок. Им предстояло организовать грандиозные поминки в главном зале для тех, кто пришел проститься со своим доминусом.
В большом зале они прославляли жизнь Магнуса Хаука. Аккиус из Девина, клана менестрелей, успел сложить сагу о жизни доминуса и теперь представил ее всем присутствующим. Его песня повествовала о теранах, которые думали, что их женщины немые, и никогда не слышали их голосов, пока не появилась Лара, о том, как она завладела сердцем Магнуса Хаука и сняла проклятие Юси, которое действовало только на мужчин. Он пел о великодушии доминуса, который спас их семьи от порабощения Хетара, о том, как его сердце и ум открылись новым переменам и как он стал сильным правителем народа Теры. Он был прекрасным сыном для своей матери, хорошим братом сестрам и отцом всем детям, которые называли его своим отцом, и великолепным возлюбленным и мужем для прекрасной полуфеи. Теперь время Магнуса Хаука истекло. В песне Аккиуса из Девина говорилось и о сыне Магнуса Хаука, юном доминусе Тадже, совсем еще молодом, но многообещающем правителе, истинном наследнике благородного отца.
– Пусть он правит в мире и благоденствии, как и его отец! – Этими словами Аккиус закончил свою песнь, поклонившись сначала юному владыке, его матери, потом и остальным гостям.
Раздались аплодисменты и одобрительные возгласы, менестрель из Девина занял свое место.
– Перед тем как мы закончим, мне надо кое-что сделать, – тихо сказала Лара сыну. – Я оставлю свой видимый образ, чтобы никто не догадался, что меня здесь нет. – Она легонько прикоснулась к его щеке и ушла.
Сначала Лара оказалась в своей комнате, взяла висевший над камином меч Андрасте и потянулась к палице, в которой жил дух Верики. Ларе пришлось на несколько лет попрощаться с ним, потому что он находился со старшим сыном Лары в пустыне, в провинции принцев-теней. Калиг вернул его законной владелице, когда Диллон отправился на Бельмаир. Крепко стиснув своих спутников, с помощью магии Лара перенеслась в конюшню и поспешила к стойлу, к своему большому белому жеребцу Даграсу. Он оторвался от ведра с овсом, узнав шаги своей хозяйки.
– Прими мои соболезнования, госпожа, – проговорил он и опустил морду.
– Благодарю тебя, – ответила Лара. – А теперь вы втроем должны в последний раз отдать дань уважения Магнусу Хауку. Все эти годы его дом служил вам пристанищем.
– Совершенно верно, – ответил Даграс. – Ты права, госпожа.
– Нам надо поторопиться, на рассвете корабль отправится в море, – предупредила Лара.
Она ухватилась за густую белую гриву коня, запрыгнула ему на спину.
В конюшне никого не было, все собрались на поминки. Лара выехала на каменную набережную, проследовала по трапу на палубу корабля. Судно мерно покачивалось на волнах. Лара осторожно соскользнула с жеребца.
Конь наклонил голову и дотронулся до лба покойного бархатистыми губами.
– Пусть ничто не потревожит твой последний путь, Магнус Хаук. Надеюсь, ты обретешь то, о чем мечтал. Благодарю тебя за доброту и великодушие.
Посох Верика открыл глаза и взглянул на доминуса.
– Покойся с миром, смертный, – проговорил он.
Меч Лары Андрасте затянул тихую песню, ее рубиновые глаза сверкнули в темноте. Обычно, когда Андрасте пела, голос ее был глубоким, а песня вызывала нарастающий ужас и непреодолимую тоску у всех, кто ее слышал. Теперь же дух запел нежным мелодичным голосом.
– Ты заслужил особенное место среди достойных смертных, Магнус Хаук, доминус Теры. Твои потомки будут вечно чтить твое имя. Твои добрые дела и щедрое сердце откроют тебе светлый путь. Я прощаюсь с тобой.
Глаза Лары наполнились слезами. Последняя дань уважения Андрасте Магнусу Хауку шла от самого сердца магического меча. Андрасте никогда не жалела глупцов и не возносила похвалы впустую.
– Благодарю вас, – сказала Лара своим дорогим спутникам и при помощи магии перенесла их на свои места. – Я выполнила все, что от меня требовалось, и даже больше, милорд, – обратилась она к Магнусу. – Я не родилась в Тере, но я соблюдаю его традиции скрупулезнее, чем кто-либо из местных жителей. Никто не посмеет поставить под сомнение происхождение нашего сына, любовь моя. За последние дни я поняла, как сильно он похож на тебя. Ты видел, как он поставил на место Нарду и Аселму? – Лара тихо засмеялась. – Он истинный теранин, Магнус. Он станет хорошим доминусом. Я бы, конечно, хотела, чтобы он был постарше, – вздохнула она. – Я пресекла любые притязания на престол Таджа и составила из его дядей Совет доминуса. Они обещали оставить меня в покое, чтобы я могла достойно выполнить свой долг, но я пока в раздумьях, Магнус. Посмотрим, что из этого получится. – Лара дотронулась до безжизненного лица мужа. – Я думала, что не справлюсь без тебя, но мне ничего другого не остается. Я должна, не так ли? – По ее щекам покатились слезы. – Тадж нуждается во мне, так же как и Ануш, и Загири, и Марцина. – Лара снова вздохнула. – Мама меня предупреждала, что если я отдам свое сердце смертному, то это принесет мне много горя. По крайней мере, тебе не придется стареть, в то время как я буду оставаться молодой. Ох, Магнус! Слишком мало времени нам отвела судьба! Слишком мало. – Лара зарыдала.
– Ты не должна здесь больше оставаться, – раздался голос принца-тени Калига, прервав ее страдания. – Твой образ начинает развеиваться, это приведет к панике, если он совсем исчезнет. В зале слишком много смертных, которые не привыкли к твоей магии, Лара, любовь моя. Сжалься над ними, заклинаю тебя.
– Верно. Я бы не хотела, чтобы они вспоминали о прощании с Магнусом Хауком как о дне, когда у них на глазах исчезла его фея-жена. – Она подняла глаза и встала. – Назад в зал! – проговорила она и оказалась снова за столом.
Лара дотронулась до щеки сына кончиками пальцев, возвестив его о своем возвращении.
– Скоро солнце сядет, милорд доминус, – сказала она.
Тадж Хаук поднялся с места, и в главном зале тут же воцарилась тишина.
– Время пришло, – обратился к присутствующим Тадж.
Он сошел с помоста и повел мать сквозь толпу через большой зал.
– Благослови нас, фея, – осмеливались просить некоторые гости, когда Лара с Таджем проходили мимо них.
Когда подобное происходило, Лара улыбалась и благословляла их.
– Народ ее любит, – сказала леди Персис своим дочерям.
– Не понимаю, за что ее любить, – проворчала Нарда.
– Я тоже не понимаю, – согласилась Аселма.
– Все потому, что вы ее плохо знаете, – вступила в разговор Сирват. – Иначе бы вы не стали так язвить, сестры.
– Она околдовала нашего брата и держала его в плену своих чар, и даже не смогла спасти его от смерти. – В словах Аселмы прозвучали злобные нотки.
– Отвести смерть выше ее магических сил, – ответила Сирват. – Она сделала все, что могла, чтобы последняя воля Магнуса была услышана. И она исцелила тяжелые раны моего мужа.
– По законам Теры это невообразимо. Но, хорошо зная вас, я вовсе не ошеломлен.
Тостиг кивнул в знак согласия.
Лара была приятно удивлена: Армен оказался гораздо умнее, чем считали его родственики.
– Конечно, Тадж еще слишком молод и неопытен, чтобы управлять государством. Он и сам вам об этом скажет, милорды. Но жители Теры должны верить, что он полноправный доминус, у которого, однако, есть мудрые советники. Пока я буду управлять Терой за сына, о чем ради ее спокойствия народ не должен знать, прошу троих дядей Таджа послужить в Совете доминуса. Уверена, что и Нарда, и Аселма обрадуются, узнав, какой чести вы будете удостоены, – заключила Лара, в ее зеленых глазах мелькнул задорный огонек.
– Миледи, вы избавили меня и Армена от проблем с женами, – демонстративно вздохнул от облегчения Тостиг.
Лара не смогла сдержать смех.
– Я не виню их за амбиции, они стараются для своих мужей, господа. Но в Тере должен быть один правитель. Надеюсь, вы меня понимаете. Я буду править за своего сына. Главное для меня – интересы Таджа и жителей Теры. Я не допущу междоусобной войны среди членов нашей семьи, которая, несомненно, перерастет в гражданскую войну в Тере. Наша сила – в единстве. Будьте уверены, господа, что, когда Хетар узнает о том, что произошло, он будет искать способ, чтобы нас поработить. Верховный Правитель Иона далеко не глупец. Он гостил в Тере и знает о ее богатствах. Хетар спит и видит, как бы захватить Теру, она лакомый кусок для Ионы.
– Миледи, – прозвучал тихий голос Армена, – мы с Тостигом вполне счастливые землевладельцы. А Коррадо, как вам известно, без ума от кораблей. Да чего уж там скрывать, он лучший из капитанов. Пусть жители Теры думают, что мы правим за нашего племянника. Мы не собираемся оспаривать у тебя это право. Ты намного мудрее и опытнее нас. Ты знаешь, как держать Хетар в страхе.
– Что вы скажете своим женам? – спросила Лара Тостига и Армена.
– Только то, что мы вошли в Совет доминуса, – решительно заявил Тостиг. – Если Аселму и Нарду посвятить во все тонкости, они начнут ругаться по поводу того, кто из нас обладает большей властью, чтобы, в свою очередь, иметь превосходство одна перед другой. Армен, Коррадо и я равны перед властью доминуса. Но что, если леди Персис расскажет своим дочерям о последней воле Магнуса Хаука перед смертью?
– Она этого не сделает, – ответила Лара. – Доминус Тадж Хаук лично поговорил с ней и велел ей держать последнюю волю отца в секрете, чтобы сохранить мир между нами. Персис далеко не глупая женщина. Она понимает, к чему может привести излишняя болтливость.
– К тому же она привыкла исполнять приказы мужчин, – ехидно подметила Сирват. – Возраст моего племянника мало что для нее значит. Главное, что он мужчина. Не просто мужчина – доминус.
Лара улыбнулась словам Сирват.
– На этом и порешим, милорды. Тогда в первый день каждого месяца с помощью магии я буду доставлять вас в замок. Здесь у нас будут проходить собрания. Таким образом нам удастся избежать подозрений, которые могут возникнуть у ваших жен. Теперь пойдем к леди Персис.
Собравшиеся присоединились к матери Магнуса Хаука и ее старшим дочерям. Сирват подошла к сестрам и поцеловала каждую. Лара ждала, когда Аселма и Нарда обратят на нее внимание, но только после того, как Тадж сурово с ними поговорил, они соизволили ее поприветствовать.
– Вы не поздоровались с матерью, вдовой моего отца, – обратился к ним доминус.
– Нашего брата больше нет с нами. Какую важность теперь эта полуфея имеет в Тере? – грубо высказалась Аселма. – Разве она не покинет нас в скором времени?
Лара была крайне поражена словам женщины. С сестрами мужа она никогда не имела дружеских отношений, но такая нескрываемая неприязнь в словах Аселмы ее очень удивила.
– И куда мне идти? – спросила Лара ледяным тоном. – Тера стала моим домом. Мой сын ее правитель. Пока он не женится, я остаюсь доминой.
– Вот как! У тебя нет здесь никаких прав. Мой брат мертв, а мальчишка еще слишком юн, чтобы править, – не задумываясь, выпалила Аселма. – Ему нужно покровительство взрослого мужчины. Нельзя допустить, чтобы он попал под твое вредоносное влияние, как Магнус. Женщины не предназначены для управления государством.
– Мой сын, проявив мудрость в столь юном возрасте, уже организовал Совет доминуса, куда вошли три его дядюшки, – ответила Лара. – Как минимум раз в месяц я буду вызывать их в замок, чтобы вместе с сыном они решали государственные дела.
– Раз в месяц?! – Голос Аселмы сорвался на визг. – По крайней мере кто-то из нас должен жить здесь, чтобы наставлять мальчика каждый день.
– Смею предположить, что ты себя имеешь в виду, – вклинилась в разговор Нарда.
– Умерьте свой пыл, тетушки, – прозвучал голос Таджа Хаука. – Я не нуждаюсь в том, чтобы кто-то из вас переезжал в дом матери, а этот замок по праву можно считать ее домом. Взгляните на раны моего дяди. Магия матери смогла вылечить его кости, а синяки исчезнут через несколько недель. Она оставила их для того, чтобы жители Теры видели, что он тоже пострадал. Его разбитое сердце никогда не заживет. Два дня назад погиб мой отец. Сегодня мы с ним прощаемся. Если вы не можете удержаться от перепалок в этот скорбный день, то я сегодня же отправлю вас домой, – проговорил он, горделиво расправив плечи. В бирюзово-голубом взгляде застыла решимость.
Нарда и Аселма опустили глаза в знак покорности. Сестры склонили головы. Как и их мать, они признавали власть мужчин.
– А теперь поприветствуйте матушку должным образом, – продолжил Тадж Хаук. – Все свободны, кроме домины. Увидимся за ужином. – Он решительно махнул рукой.
Когда зал опустел, Лара повернулась к сыну.
– Я смотрю, ты многому научился у своего отца, – сказала она.
– Отец обошелся бы с ними гораздо жестче за их грубое отношение к тебе, – усмехнулся тот. – Я понимаю, у них тоже горе. Но если спустить им с рук подобное поведение сейчас, то потом они начнут вести себя еще хуже. Они приверженки старых традиций, но правда в том, что они обе алчны до власти. Только моего трона им не видать.
– Так же как и любому другому, – ответила Лара. – Знаю, много тех, кто думает, что за твоего отца правила я. Но это не так, хотя твой отец охотно прислушивался к моим словам, Тадж. Он не считал зазорным принимать от меня советы, если находил их полезными. Надеюсь, однажды ты предоставишь такое право своей жене.
– Во многих случаях ты заставляла его верить, будто он сам находит выход из трудного положения, – ответил сын.
Лара улыбнулась.
– Ты очень наблюдательный мальчик, раз заметил это, – ответила она. – Чего не скажешь о твоем отце.
– Ну конечно же, мамочка, – захихикал Тадж. – Он любил тебя больше всех на свете.
От слов сына слезы подступили к глазам Лары. Она быстро отвернулась, утирая обеими руками следы своего горя.
– Матушка! Мне очень жаль! – вскричал сын. – Впредь я постараюсь больше не упоминать имени отца!
– Нет! – возразила Лара. – Нет! Ты всегда должен говорить о нем, потому что, пока имя Магнуса Хаука не забыто, он будет жить в наших сердцах. Память о нем должна остаться, Тадж. Он был великим доминусом. Он был единственным, кто ко мне прислушался в то время, пока сыны Теры находились под властью проклятия. Только великому человеку хватило бы храбрости бросить вызов традициям Теры и довериться женщине, чтобы найти выход из трудного положения. И твой отец смог. Он покинул нас совсем недавно. Неудивительно, что меня так легко расстроить и довести до слез. Когда-нибудь я стану сильнее, и мое холодное сердце будет твердым, как раньше. Я превратила его в лед, но похоже, что оно тает при малейшем упоминании имени Магнуса Хаука. – Она утерла вновь хлынувшие из глаз слезы. – Думаю, это все из-за того, что я фея лишь наполовину, – вздохнула Лара и усмехнулась сквозь слезы.
– Мне приятно видеть, что ты так скорбишь о моем отце, – произнес Тадж.
Услышав слова сына, Лара едва не засмеялась. Магнус Хаук сказал бы ей нечто подобное.
– Ты настоящий сын своего отца, – сказала она Таджу, и мальчик крепко сжал ее в объятиях.
– А сейчас тебе лучше отдохнуть, мамочка. Завтра настанет важный день для всей Теры, – проговорил Тадж, но Лара покачала головой:
– Нет. Я пойду и надену свое лучшее платье, сяду у ног твоего отца в большом зале замка и останусь там до утра. Люди весь день шли, чтобы в последний раз выразить ему свое уважение. Мы должны завтра как можно раньше открыть им двери, – ответила Лара. – По традиции вдова должна сидеть у ног доминуса и приветствовать людей, пришедших почтить его память. Мне нельзя пренебрегать этим обычаем. – Она поцеловала Таджа в щеку. – Иди в зал и поприветствуй людей.
– Хорошо, – согласился Тадж.
Лара направилась в свои покои, где ее ждала служанка Мила, и удивилась, увидев, что та приготовила простое белое шелковое платье, круглый вырез и длинные рукава которого были отделаны блестящей золотой нитью.
– Думаешь, это подойдет? – спросила она у служанки.
Мила кивнула.
– Доминуса облачили в самый красивый и богатый наряд. Надев простое платье, вы тем самым проявите перед жителями Теры свое уважение Магнусу Хауку, вместо того чтобы выставлять напоказ свою красоту. Так принято в Тере, домина. Но так как вам до этого не приходилось бывать на церемонии прощания членов семьи, вы, вероятно, этого не знали. Все, даже юный доминус оденутся просто, чтобы не отвлекать на себя внимание от Магнуса Хаука, потому что это его последние часы среди нас.
Лара почувствовала, как на глаза накатываются слезы. Она рухнула в кресло и тихо зарыдала. Наконец, сделав длинный глубокий вдох, она поднялась.
– Сначала я приму ванну, Мила.
– Конечно, домина, – ответила служанка.
Женщины в ванной уже ждали госпожу. Лара была слишком подавленной и уставшей, чтобы вести беседы. Они это понимали. Закончив омовения, она вернулась в спальню. Мила помогла ей одеться и расчесала длинные золотистые волосы. Служанка повязала на голову госпожи узкую золотую ленту, в центре которой был маленький кроваво-красный рубин, и надела пару туфель золотого цвета на изящные ножки Лары.
– Встаньте, домина, я хочу посмотреть, все ли в порядке, – проговорила Мила.
Лара встала. Просторное шелковое платье холодило ноги. Она подумала, что в этом наряде ей будет удобно сидеть. Повернувшись, она взглянула на себя в большое зеркало. В самом деле, платье выглядело очень скромным. Если того требовали традиции Теры, она была рада его надеть.
– Скажи управляющему, чтобы двери в зал открыл в полдень.
– Я сейчас же это сделаю, а вы поешьте что-нибудь. Еда на подносе. – Мила кивнула на стол, на котором стоял поднос, и поспешила покинуть комнату.
Лара сняла салфетку, накрывавшую поднос, задумчиво посмотрела и вернула на место. На тот момент у нее совсем не было аппетита. Она понимала, что скоро ей захочется есть, но сейчас ей становилось плохо от одной только мысли о еде. Лара отпила лишь немного фрина. Покинув свои покои, она направилась в большой зал, где лежало тело Магнуса Хаука. К счастью, в зале никого не было, потому что гроб с телом принесли совсем недавно. У ног мужа стояло некое подобие трона, сделанное из дерева.
Лара подошла к мужу. Как и сказала служанка, его облачили в невероятно роскошный наряд, какой ей не доводилось прежде видеть. Она не могла понять, откуда он взялся. Лара взглянула на тело. Это был Магнус Хаук и в то же время не он. Из тела ушла та искра, что поддерживала жизнь ее смертного мужа. Его тело было лишь оболочкой, Ларе показалось, что, если она ее тронет, та рассыплется. Протянув руку, она коснулась короткого золотого локона. Веки мужа были закрыты, спрятав навсегда чудесные ясные бирюзовые глаза.
– Ох, любовь моя, – тихо пробормотала она, – какой жестокий и несправедливый конец. Что я буду без тебя делать? – Лара наклонилась, поцеловала холодные губы и села на трон у его ног. Она услышала, как часы на башне замка пробили полдень, с последним ударом колокола двери в зал отворились. Лара расправила плечи.
Медленно и неуверенно первые посетители вступили в зал. Они заметили домину, которая тихо сидела на своем троне у ног мужа, и одобрительно стали переглядываться, когда увидели ее простой наряд и опухшие от слез глаза. Многие из них до этого никогда не видели волшебницу-жену Магнуса Хаука. Тера со своими равнинами, горами и семью фьордами, врезавшимися в море Сагитта, занимала обширную территорию, но это не мешало разлететься по стране хорошим вестям о жене доминуса.
Узнав о смерти Магнуса Хаука, жители сразу же покинули свои отдаленные деревни и фермы. Кто-то два дня добирался до замка на своих повозках, кто-то пешком, а иные доплывали до фьорда Доминус на маленьких лодках. Люди ждали во дворе замка, пока им представится возможность попрощаться со своим правителем. Они не знали доминуса лично, но им было достаточно того, что во время его правления в доминионе царили мир и процветание. При нем они смогли избавиться от проклятия Юси. Народ считал, что Магнус Хаук был хорошим правителем.
Следующие несколько часов Лара сидела молча, пока скорбящие собирались у ее мужа. День плавно перешел в вечер, а затем и в ночь. В большой зал вошла леди Персис, и присутствующие засуетились. Толпа постепенно расступалась перед ней, пока она шла к Ларе.
– Ты домина, Лара. Гордись этим. Я рада, что моему сыну повезло с женой.
– Посидите немного со мной, – предложила Лара леди Персис. – Вы его мать, и когда-то сами носили корону домины. – Она немного подвинулась, уступая женщине место.
Глаза леди Персис тут же заволокло слезами. Кивнув, она приняла столь учтиво сделанное ей предложение и заняла место рядом с Ларой, просидев с ней два часа. По залу прошел одобрительный гул, когда скорбящие увидели двух женщин, сидящих у ног Магнуса. Наконец вошел юный доминус и вывел бабушку из зала.
Была уже поздняя ночь, когда среди скорбящих появились знакомые лица: в зал вошли главы кланов Нового Дальноземья – Лиам из Фиакра, Ванко из Пиараса, Имре из Тормода, Роан из Ахи, Флорен из Блатмы, Рендор из Филана, Торин из Гитты и Аккиус из Девина. Флорен возложил к гробу великолепные цветы, которые привез с собой с полей Блатмы. Увидев их, Лара заплакала, не в силах больше сдерживаться. С разрешения Магнуса она привела эти кланы из Хетара, правительство которого всячески стремилось их поработить. Они обосновались далеко в Изумрудных горах и стали единственными обитателями тех мест. Кланы Нового Дальноземья освоили землю. Они были очень благодарны и преданы Магнусу Хауку за его великодушие. Теперь они пришли проститься с ним.
Забрезжил рассвет. Вскоре появилась Мила с фрином, в который Ануш добавила для матери придающие сил травы. Лара совсем ослабла от усталости и горя. Она встала и хотела отослать Милу, но неожиданно услышала голос своего духа-хранителя. Этне обратилась к ней на слышимом только ей одной языке. Голос звучал из кристалла-звезды, который Лара носила на шее.
«Тебе еще рано умирать, дитя мое. Сейчас ты должна набраться храбрости. Ты прекрасно со всем справилась, но наступает новый день, и вечером тебе предстоит проводить Магнуса Хаука в последний путь. Конец одного несет в себе начало другого. Ты знаешь, что это предначертано судьбой. Выпей фрина, который приготовила для тебя дочь».
– Спасибо, – Лара взяла у Милы резной серебряный кубок, – поблагодари за меня Ануш.
Лара приложила кубок к губам и медленно выпила целебную жидкость. Почти сразу же она воспряла духом. Постепенно силы стали возвращаться в ее изнуренное тело, и она ощутила прилив энергии. Лара едва улыбнулась. Ануш не владела магическими способностями своей матери, но, несомненно, знала толк в травах. Именно эти знания и особый дар предвидения отличали дочь Лары от других девушек. Ануш обладала очень хрупкой душой, что весьма тревожило ее мать.
Взошло солнце. День обещал быть прекрасным. Толпа скорбящих постепенно разрасталась. Часы на башне пробили полдень, шестнадцать мужчин вошли в зал, чтобы поднять открытый гроб с доминусом и отнести его на корабль, на котором ему предстояло отправиться в свое последнее плавание. Среди носильщиков были главы восьми кланов Нового Дальноземья, а также Коррадо, Тостиг, Армен и брат Лары, принц Сирило из королевства лесных фей, великий принц-тень Калиг, господин Инг, старший брат Коррадо, Фулкрум, глава гномов-ювелиров, Галтоп, глава гномов с рудников. Каждый из них был одет в полосатые штаны темно-синего и небесно-голубого цветов, изумрудные туники и накидки из серебряной и золотой парчи. Эти цвета олицетворяли море, омывавшее Теру, ясное небо над ним и зелень его гор и равнин. Золото и серебро накидок символизировали солнце и луну. Рядом с каждым из носильщиков шел представитель каждой деревни семи фьордов.
Мужчины подняли гроб на плечи и последовали за Ларой и юным доминусом. Мерным шагом они направились к подъемнику. Деревянные доски заскрипели, когда они ступили на платформу. Горный великан стал медленно опускать подъемник. Он оказался таким тяжелым, что можно было услышать, как пыхтел силач, с трудом опуская лифт. Наконец подъемник приземлился на ровную поверхность, из него вышли носильщики и пошли вслед за доминой и Таджем Хауком по длинному каменному причалу к пришвартованному к нему кораблю.
Лара с трудом признала в нем корабль, на борту которого погиб ее муж. На месте сломанной грот-мачты установили ровную мачту с новыми парусами. В этот раз они были пурпурного цвета с золотыми и серебряными звездами, а не бледно-лилового, любимого цвета Коррадо, капитана всех капитанов. Это был великолепный, совершенно новый белый корабль. Коррадо лично контролировал его строительство. Окна кают сверкали на солнце, отражая водную гладь, медные перила были отполированы до ослепительного блеска. На носу корабля красовалась фигура крылатой феи в лиловом платье, складки которого были так искусно выделаны, что создавалось впечатление, будто оно развевается на ветру.
Носильщики торжественным шагом проследовали по трапу. Каменную набережную заполнили скорбящие. Многие заняли места на обоих берегах фьорда. Перед трапом стояли леди Персис и три ее дочери, мать Лары Илона, королева лесных фей, с супругом Таносом, Арик, епископ храма Великого Создателя, его сподвижница Кемина. Каждый из них протянул руку, чтобы дотронуться до проносимого мимо них тела. Наконец гроб с телом Магнуса Хаука опустили на палубу судна. Мужчины, которые его несли, покинули корабль. Лара и Тадж вместе с леди Персис последовали обратно в замок. Им предстояло организовать грандиозные поминки в главном зале для тех, кто пришел проститься со своим доминусом.
В большом зале они прославляли жизнь Магнуса Хаука. Аккиус из Девина, клана менестрелей, успел сложить сагу о жизни доминуса и теперь представил ее всем присутствующим. Его песня повествовала о теранах, которые думали, что их женщины немые, и никогда не слышали их голосов, пока не появилась Лара, о том, как она завладела сердцем Магнуса Хаука и сняла проклятие Юси, которое действовало только на мужчин. Он пел о великодушии доминуса, который спас их семьи от порабощения Хетара, о том, как его сердце и ум открылись новым переменам и как он стал сильным правителем народа Теры. Он был прекрасным сыном для своей матери, хорошим братом сестрам и отцом всем детям, которые называли его своим отцом, и великолепным возлюбленным и мужем для прекрасной полуфеи. Теперь время Магнуса Хаука истекло. В песне Аккиуса из Девина говорилось и о сыне Магнуса Хаука, юном доминусе Тадже, совсем еще молодом, но многообещающем правителе, истинном наследнике благородного отца.
– Пусть он правит в мире и благоденствии, как и его отец! – Этими словами Аккиус закончил свою песнь, поклонившись сначала юному владыке, его матери, потом и остальным гостям.
Раздались аплодисменты и одобрительные возгласы, менестрель из Девина занял свое место.
– Перед тем как мы закончим, мне надо кое-что сделать, – тихо сказала Лара сыну. – Я оставлю свой видимый образ, чтобы никто не догадался, что меня здесь нет. – Она легонько прикоснулась к его щеке и ушла.
Сначала Лара оказалась в своей комнате, взяла висевший над камином меч Андрасте и потянулась к палице, в которой жил дух Верики. Ларе пришлось на несколько лет попрощаться с ним, потому что он находился со старшим сыном Лары в пустыне, в провинции принцев-теней. Калиг вернул его законной владелице, когда Диллон отправился на Бельмаир. Крепко стиснув своих спутников, с помощью магии Лара перенеслась в конюшню и поспешила к стойлу, к своему большому белому жеребцу Даграсу. Он оторвался от ведра с овсом, узнав шаги своей хозяйки.
– Прими мои соболезнования, госпожа, – проговорил он и опустил морду.
– Благодарю тебя, – ответила Лара. – А теперь вы втроем должны в последний раз отдать дань уважения Магнусу Хауку. Все эти годы его дом служил вам пристанищем.
– Совершенно верно, – ответил Даграс. – Ты права, госпожа.
– Нам надо поторопиться, на рассвете корабль отправится в море, – предупредила Лара.
Она ухватилась за густую белую гриву коня, запрыгнула ему на спину.
В конюшне никого не было, все собрались на поминки. Лара выехала на каменную набережную, проследовала по трапу на палубу корабля. Судно мерно покачивалось на волнах. Лара осторожно соскользнула с жеребца.
Конь наклонил голову и дотронулся до лба покойного бархатистыми губами.
– Пусть ничто не потревожит твой последний путь, Магнус Хаук. Надеюсь, ты обретешь то, о чем мечтал. Благодарю тебя за доброту и великодушие.
Посох Верика открыл глаза и взглянул на доминуса.
– Покойся с миром, смертный, – проговорил он.
Меч Лары Андрасте затянул тихую песню, ее рубиновые глаза сверкнули в темноте. Обычно, когда Андрасте пела, голос ее был глубоким, а песня вызывала нарастающий ужас и непреодолимую тоску у всех, кто ее слышал. Теперь же дух запел нежным мелодичным голосом.
– Ты заслужил особенное место среди достойных смертных, Магнус Хаук, доминус Теры. Твои потомки будут вечно чтить твое имя. Твои добрые дела и щедрое сердце откроют тебе светлый путь. Я прощаюсь с тобой.
Глаза Лары наполнились слезами. Последняя дань уважения Андрасте Магнусу Хауку шла от самого сердца магического меча. Андрасте никогда не жалела глупцов и не возносила похвалы впустую.
– Благодарю вас, – сказала Лара своим дорогим спутникам и при помощи магии перенесла их на свои места. – Я выполнила все, что от меня требовалось, и даже больше, милорд, – обратилась она к Магнусу. – Я не родилась в Тере, но я соблюдаю его традиции скрупулезнее, чем кто-либо из местных жителей. Никто не посмеет поставить под сомнение происхождение нашего сына, любовь моя. За последние дни я поняла, как сильно он похож на тебя. Ты видел, как он поставил на место Нарду и Аселму? – Лара тихо засмеялась. – Он истинный теранин, Магнус. Он станет хорошим доминусом. Я бы, конечно, хотела, чтобы он был постарше, – вздохнула она. – Я пресекла любые притязания на престол Таджа и составила из его дядей Совет доминуса. Они обещали оставить меня в покое, чтобы я могла достойно выполнить свой долг, но я пока в раздумьях, Магнус. Посмотрим, что из этого получится. – Лара дотронулась до безжизненного лица мужа. – Я думала, что не справлюсь без тебя, но мне ничего другого не остается. Я должна, не так ли? – По ее щекам покатились слезы. – Тадж нуждается во мне, так же как и Ануш, и Загири, и Марцина. – Лара снова вздохнула. – Мама меня предупреждала, что если я отдам свое сердце смертному, то это принесет мне много горя. По крайней мере, тебе не придется стареть, в то время как я буду оставаться молодой. Ох, Магнус! Слишком мало времени нам отвела судьба! Слишком мало. – Лара зарыдала.
– Ты не должна здесь больше оставаться, – раздался голос принца-тени Калига, прервав ее страдания. – Твой образ начинает развеиваться, это приведет к панике, если он совсем исчезнет. В зале слишком много смертных, которые не привыкли к твоей магии, Лара, любовь моя. Сжалься над ними, заклинаю тебя.
– Верно. Я бы не хотела, чтобы они вспоминали о прощании с Магнусом Хауком как о дне, когда у них на глазах исчезла его фея-жена. – Она подняла глаза и встала. – Назад в зал! – проговорила она и оказалась снова за столом.
Лара дотронулась до щеки сына кончиками пальцев, возвестив его о своем возвращении.
– Скоро солнце сядет, милорд доминус, – сказала она.
Тадж Хаук поднялся с места, и в главном зале тут же воцарилась тишина.
– Время пришло, – обратился к присутствующим Тадж.
Он сошел с помоста и повел мать сквозь толпу через большой зал.
– Благослови нас, фея, – осмеливались просить некоторые гости, когда Лара с Таджем проходили мимо них.
Когда подобное происходило, Лара улыбалась и благословляла их.
– Народ ее любит, – сказала леди Персис своим дочерям.
– Не понимаю, за что ее любить, – проворчала Нарда.
– Я тоже не понимаю, – согласилась Аселма.
– Все потому, что вы ее плохо знаете, – вступила в разговор Сирват. – Иначе бы вы не стали так язвить, сестры.
– Она околдовала нашего брата и держала его в плену своих чар, и даже не смогла спасти его от смерти. – В словах Аселмы прозвучали злобные нотки.
– Отвести смерть выше ее магических сил, – ответила Сирват. – Она сделала все, что могла, чтобы последняя воля Магнуса была услышана. И она исцелила тяжелые раны моего мужа.