— Мы в самом деле послушаемся его приказа? — Вайолет снова бросила взгляд на стол. — Возможно, в архиве Лулу нашлись бы ответы на все наши вопросы.
— Боюсь, у нас нет выбора, — ответил Клаус. — Олаф сжигает весь Карнавал. Поехать с ним — наш единственный шанс попасть в Мертвые Горы. У тебя уже нет времени что-то изобрести, а у меня — просмотреть архив.
— Мы могли бы найти кого-нибудь из работников Карнавала и попросить помочь нам.
— Все считают нас либо уродами, либо убийцами, — сказал Клаус. — Иногда я и сам так считаю.
— Если мы присоединимся к Олафу, — проговорила Вайолет, — мы можем еще больше стать похожи на уродов и убийц.
— Но если не присоединимся, — возразил Клаус, — то куда нам деваться?
— Не знаю, — печально ответила Вайолет. — Но ведь наше поведение нельзя считать правильным, правда?
— Опять сплошной сумбур, как говорила Оливия.
— Может, и так, — согласилась Вайолет.
Неуклюжей походкой она подошла с братом к картонному ящику и подняла его. И так — Клаус с факелом в руке — они покинули Гадальный Шатер в последний раз.
Когда они вышли наружу, им показалось, что настал поздний вечер — никакой синевы знаменитых закатов Пустошей, в воздухе было черно. Но тут же Вайолет с Клаусом догадались, что воздух наполнен дымом. Оглядевшись, они увидели горящие палатки и фургоны, как и предупреждал Граф Олаф, и в небо вздымались черные столбы дыма. Последние застрявшие на Карнавале посетители бежали, спасаясь от олафовского вероломства, а подальше слышался панический рев оказавшихся в ловушке львов.
— Такой вид агрессивности мне не нравится! — крикнул пробегавший мимо и кашлявший от едкого дыма прыщавый мужчина. — Мне больше нравится, когда другие подвергаются опасности!
— Мне тоже! — отозвалась репортерша из «Дейли пунктилио», бежавшая рядом с ним. — Олаф мне сказал, что пожар устроили Бодлеры! Я так и вижу заголовок: «Бодлеры продолжают преступную деятельность!»
— Что же это за дети, которые творят такие ужасы? — задал вопрос прыщавый, но ответа Вайолет с Клаусом не расслышали из-за окрика Графа Олафа.
— Эй, двухголовый урод, поторапливайся! Если сейчас же не явишься, мы уедем без тебя!
— Гррр! — в отчаянии зарычала Солнышко, и, услышав поддельный голос младшей сестры, старшие Бодлеры бросили горящий факел в Гадальный Шатер и кинулись бежать на голос Олафа, даже не обернувшись. Хотя если бы они и обернулись, то ничего бы не увидели: вокруг было уже столько огня и дыма, что лишняя горящая палатка разницы не делала. Разница заключалась в одном: тогда бы они знали, что этот пожар отчасти их собственных рук дело, иначе говоря, «они приняли участие в вероломстве Графа Олафа». Но хотя ни Вайолет, ни Клаус не увидели этого собственными глазами, в душе они это знали и едва ли могли когда-нибудь забыть.
Завернув за угол, старшие Бодлеры увидели, что олафовские приспешники собрались в ожидании около длинного черного автомобиля, припаркованного перед фургоном уродов. Хьюго, Колетт и Кевин уже втиснулись на заднее сиденье вместе с двумя напудренными женщинами, Эсме Скволор сидела впереди, держа Солнышко на коленях. Крюкастый взял у старших Бодлеров ящик с продуктами и бросил его в багажник, а Граф Олаф указал на прицеп хлыстом, который стал намного короче и неровным по краям.
— Вы двое поедете там, — распорядился он. — Мы прицепим фургон уродов к автомобилю.
— Разве нет места в машине? — нервно спросила Вайолет.
— Не говори ерунды, — с насмешкой отрезал крюкастый. — Там и без вас тесно. Хорошо еще, Колетт может свернуться клубком и лечь у нас в ногах.
— Чабо уже сжевала часть моего хлыста, так что его мы используем вместо веревки, — продолжал Граф Олаф. — Я привяжу фургон к автомобилю двойным скользящим узлом, и мы поедем прямо на закат.
— Простите, — сказала Вайолет, — я знаю узел, который называется Язык Дьявола. По-моему, он будет держать лучше.
— Если я правильно запомнил карту, — вставил Клаус, — мы должны взять курс на восток, пока не доберемся до Порченого Потока, так что ехать надо в сторону, противоположную закату.
— Да, да, да, — быстро отозвался Граф Олаф. — Я это и хотел сказать. Привязывайте фургон сами, если хотите. Я пойду заводить мотор.
Олаф швырнул Клаусу веревку, а крюкастый опять нырнул в багажник и вытащил оттуда два мобильных телефона, которые дети помнили с тех пор, как жили в доме у Олафа.
— Берите один. — Крюкастый вложил трубку в руку Вайолет. — Мы позвоним, если понадобится что-то вам сообщить.
— Быстрее! — рявкнул Граф Олаф, забирая второй телефон. — От дыма уже дышать нечем.
Злодей и его сообщники забрались в машину, а Вайолет и Клаус, встав на колени, начали привязывать фургон.
— Прямо не верится, что я завязываю этот узел, чтобы помочь Графу Олафу, — проговорила Вайолет. — Такое чувство, будто я со своим изобретательским мастерством участвую в чем-то скверном.
— Мы все участвуем, — мрачно отозвался Клаус. — Солнышко использовала свои зубы, чтобы превратить хлыст в веревку, а я использовал свое умение разбираться в картах, чтобы указать Олафу верное направление.
— По крайней мере, мы тоже туда попадем, — сказала Вайолет, — а там нас, может быть, ждет кто-то из родителей. Готово, узел завязан. Лезем в фургон.
— Лучше бы мы ехали вместе с Солнышком, — вздохнул Клаус.
— Мы и едем, — отозвалась Вайолет. — Не тем способом, каким хотели, но все-таки мы попадем в Мертвые Горы, а это главное.
— Будем надеяться, — пробормотал Клаус, и они с сестрой забрались в фургон уродов и закрыли за собой дверь.
Граф Олаф завел мотор, и фургон, подпрыгивая, двинулся вслед за автомобилем, удаляясь от Карнавала. Над головой у детей раскачивались гамаки, сбоку поскрипывала вешалка с одеждой, узел, завязанный Вайолет, выдержал, и машина с фургоном начали путь в том направлении, куда указал Клаус.
— Надо хотя бы устроиться поудобнее, — сказала Вайолет. — Ехать будем долго.
— По крайней мере всю ночь, — подтвердил Клаус, — а возможно, и почти весь следующий день. Надеюсь, они сделают остановку и поделятся едой.
— Может, позднее мы приготовим горячий шоколад, — добавила Вайолет.
— С корицей. — Клаус улыбнулся, вспомнив рецепт Солнышка. — А пока чем нам заняться?
Вайолет вздохнула, они с братом уселись на стул, и Вайолет положила голову на стол. Стол слегка трясся, в то время как фургон углублялся в Пустоши. Вайолет положила мобильник рядом с комплектом домино.
— Давай просто посидим и подумаем, — предложила она.
Клаус кивнул, и оба они сидели и думали остаток вечера, а между тем автомобиль увозил их все дальше и дальше от горящего Карнавала. Вайолет пыталась представить себе, как выглядит штаб Г.П.В., и надеялась, что там они обнаружат кого-то из родителей. Клаус пытался представить себе, о чем сейчас разговаривают между собой Олаф с труппой, и надеялся, что Солнышко не слишком напугана. И оба размышляли обо всем, что произошло на Карнавале Кали-гари, и гадали, правильно или нет они поступали. Они замаскировались, чтобы найти ответы на вопросы, но ответы сейчас горели под столом у Мадам Лулу, и газетная библиотека обратилась в золу. Они подстрекали своих сотоварищей найти себе другую работу, где бы их не считали уродами, и вот теперь те присоединились к преступной группе Графа Олафа. Они также обещали Мадам Лулу взять ее с собой, чтобы она помогла им найти Г.П.В. и снова стала благородным человеком, но она упала в яму со львами и стала их кормом. Вайолет и Клаус раздумывали над всеми своими неприятностями и гадали, вызваны ли они простым невезением или же это отчасти дело их собственных рук. Мысли были не самые приятные, и все же сидеть вот так и думать было куда приятнее, чем скрываться и лгать и лихорадочно строить планы. Сидеть просто так и думать было спокойно, даже когда фургон слегка накренился — они достигли Мертвых Гор и начали взбираться вверх. Было так спокойно просто сидеть и думать, что Вайолет и Клаусу показалось, будто они проснулись от долгого сна, когда в мобильнике вдруг раздался голос Графа Олафа.
— Вы там? — спросил Олаф. — Нажмите красную кнопку и говорите!
Вайолет протерла глаза и схватила трубку, держа ее так, чтобы брат тоже все слышал.
— Мы тут, — ответила она.
— Отлично, я как раз хочу вам сказать, что я узнал от Мадам Лулу кое-что еще.
— Что же вы узнали? — спросил Клаус. Наступило молчание, потом дети услыхали в аппарате взрыв жестокого смеха.
— Я узнал, что вы — Бодлеры! — торжествующе вскричал Граф Олаф. — Вы, трое щенков, последовали за мной и дурачили меня своими мерзкими переодеваниями. Но меня вам не перехитрить!
Олаф опять захохотал, но на фоне его смеха брат и сестра расслышали другие звуки, от которых их затрясло, как фургон: Солнышко тихонько скулила от страха.
— Не обижайте ее! — закричала Вайолет. — Не смейте ее обижать!
— Обижать? — огрызнулся Граф Олаф. — И не подумаю! Один-то ребенок, чтобы присвоить наследство, мне все-таки нужен. Сперва я должен удостовериться, что ваши родители мертвы, а затем я пускаю в ход Солнышко, чтобы очень, очень разбогатеть! Нет, об этой маленькой зубастой дряни я бы не беспокоился — пока. На вашем месте я бы беспокоился о себе! Попрощайтесь со своей сестричкой, Бодродья!
— Но ведь фургон привязан к вам, — сказал Клаус. — Мы едем вместе.
— А вы посмотрите в окошко, — посоветовал Граф Олаф и отключил мобильник.
Вайолет с Клаусом переглянулись, а затем неуверенно поднялись и отдернули оконную занавеску. Занавеска отъехала, как будто они смотрели пьесу, и я бы на вашем месте притворился, будто не читаю книгу, а смотрю пьесу, трагедию, возможно написанную Уильямом Шекспиром, и я поскорее покинул бы театр еще до конца спектакля, пошел домой и спрятался под диван, поскольку вспомнил некое выражение. Оно, к моему великому сожалению, должно быть использовано трижды в этой истории, и в третий раз будет использовано в тринадцатой главе. Глава эта очень короткая, потому что конец данной истории наступит очень быстро, и слов для описания его потребуется немного, но все же у меня возникнет необходимость в третий раз употребить выражение «в чреве зверя», и вы поступите мудро, уйдя до начала последней главы, потому что этот раз не считается.
Глава тринадцатая
— Боюсь, у нас нет выбора, — ответил Клаус. — Олаф сжигает весь Карнавал. Поехать с ним — наш единственный шанс попасть в Мертвые Горы. У тебя уже нет времени что-то изобрести, а у меня — просмотреть архив.
— Мы могли бы найти кого-нибудь из работников Карнавала и попросить помочь нам.
— Все считают нас либо уродами, либо убийцами, — сказал Клаус. — Иногда я и сам так считаю.
— Если мы присоединимся к Олафу, — проговорила Вайолет, — мы можем еще больше стать похожи на уродов и убийц.
— Но если не присоединимся, — возразил Клаус, — то куда нам деваться?
— Не знаю, — печально ответила Вайолет. — Но ведь наше поведение нельзя считать правильным, правда?
— Опять сплошной сумбур, как говорила Оливия.
— Может, и так, — согласилась Вайолет.
Неуклюжей походкой она подошла с братом к картонному ящику и подняла его. И так — Клаус с факелом в руке — они покинули Гадальный Шатер в последний раз.
Когда они вышли наружу, им показалось, что настал поздний вечер — никакой синевы знаменитых закатов Пустошей, в воздухе было черно. Но тут же Вайолет с Клаусом догадались, что воздух наполнен дымом. Оглядевшись, они увидели горящие палатки и фургоны, как и предупреждал Граф Олаф, и в небо вздымались черные столбы дыма. Последние застрявшие на Карнавале посетители бежали, спасаясь от олафовского вероломства, а подальше слышался панический рев оказавшихся в ловушке львов.
— Такой вид агрессивности мне не нравится! — крикнул пробегавший мимо и кашлявший от едкого дыма прыщавый мужчина. — Мне больше нравится, когда другие подвергаются опасности!
— Мне тоже! — отозвалась репортерша из «Дейли пунктилио», бежавшая рядом с ним. — Олаф мне сказал, что пожар устроили Бодлеры! Я так и вижу заголовок: «Бодлеры продолжают преступную деятельность!»
— Что же это за дети, которые творят такие ужасы? — задал вопрос прыщавый, но ответа Вайолет с Клаусом не расслышали из-за окрика Графа Олафа.
— Эй, двухголовый урод, поторапливайся! Если сейчас же не явишься, мы уедем без тебя!
— Гррр! — в отчаянии зарычала Солнышко, и, услышав поддельный голос младшей сестры, старшие Бодлеры бросили горящий факел в Гадальный Шатер и кинулись бежать на голос Олафа, даже не обернувшись. Хотя если бы они и обернулись, то ничего бы не увидели: вокруг было уже столько огня и дыма, что лишняя горящая палатка разницы не делала. Разница заключалась в одном: тогда бы они знали, что этот пожар отчасти их собственных рук дело, иначе говоря, «они приняли участие в вероломстве Графа Олафа». Но хотя ни Вайолет, ни Клаус не увидели этого собственными глазами, в душе они это знали и едва ли могли когда-нибудь забыть.
Завернув за угол, старшие Бодлеры увидели, что олафовские приспешники собрались в ожидании около длинного черного автомобиля, припаркованного перед фургоном уродов. Хьюго, Колетт и Кевин уже втиснулись на заднее сиденье вместе с двумя напудренными женщинами, Эсме Скволор сидела впереди, держа Солнышко на коленях. Крюкастый взял у старших Бодлеров ящик с продуктами и бросил его в багажник, а Граф Олаф указал на прицеп хлыстом, который стал намного короче и неровным по краям.
— Вы двое поедете там, — распорядился он. — Мы прицепим фургон уродов к автомобилю.
— Разве нет места в машине? — нервно спросила Вайолет.
— Не говори ерунды, — с насмешкой отрезал крюкастый. — Там и без вас тесно. Хорошо еще, Колетт может свернуться клубком и лечь у нас в ногах.
— Чабо уже сжевала часть моего хлыста, так что его мы используем вместо веревки, — продолжал Граф Олаф. — Я привяжу фургон к автомобилю двойным скользящим узлом, и мы поедем прямо на закат.
— Простите, — сказала Вайолет, — я знаю узел, который называется Язык Дьявола. По-моему, он будет держать лучше.
— Если я правильно запомнил карту, — вставил Клаус, — мы должны взять курс на восток, пока не доберемся до Порченого Потока, так что ехать надо в сторону, противоположную закату.
— Да, да, да, — быстро отозвался Граф Олаф. — Я это и хотел сказать. Привязывайте фургон сами, если хотите. Я пойду заводить мотор.
Олаф швырнул Клаусу веревку, а крюкастый опять нырнул в багажник и вытащил оттуда два мобильных телефона, которые дети помнили с тех пор, как жили в доме у Олафа.
— Берите один. — Крюкастый вложил трубку в руку Вайолет. — Мы позвоним, если понадобится что-то вам сообщить.
— Быстрее! — рявкнул Граф Олаф, забирая второй телефон. — От дыма уже дышать нечем.
Злодей и его сообщники забрались в машину, а Вайолет и Клаус, встав на колени, начали привязывать фургон.
— Прямо не верится, что я завязываю этот узел, чтобы помочь Графу Олафу, — проговорила Вайолет. — Такое чувство, будто я со своим изобретательским мастерством участвую в чем-то скверном.
— Мы все участвуем, — мрачно отозвался Клаус. — Солнышко использовала свои зубы, чтобы превратить хлыст в веревку, а я использовал свое умение разбираться в картах, чтобы указать Олафу верное направление.
— По крайней мере, мы тоже туда попадем, — сказала Вайолет, — а там нас, может быть, ждет кто-то из родителей. Готово, узел завязан. Лезем в фургон.
— Лучше бы мы ехали вместе с Солнышком, — вздохнул Клаус.
— Мы и едем, — отозвалась Вайолет. — Не тем способом, каким хотели, но все-таки мы попадем в Мертвые Горы, а это главное.
— Будем надеяться, — пробормотал Клаус, и они с сестрой забрались в фургон уродов и закрыли за собой дверь.
Граф Олаф завел мотор, и фургон, подпрыгивая, двинулся вслед за автомобилем, удаляясь от Карнавала. Над головой у детей раскачивались гамаки, сбоку поскрипывала вешалка с одеждой, узел, завязанный Вайолет, выдержал, и машина с фургоном начали путь в том направлении, куда указал Клаус.
— Надо хотя бы устроиться поудобнее, — сказала Вайолет. — Ехать будем долго.
— По крайней мере всю ночь, — подтвердил Клаус, — а возможно, и почти весь следующий день. Надеюсь, они сделают остановку и поделятся едой.
— Может, позднее мы приготовим горячий шоколад, — добавила Вайолет.
— С корицей. — Клаус улыбнулся, вспомнив рецепт Солнышка. — А пока чем нам заняться?
Вайолет вздохнула, они с братом уселись на стул, и Вайолет положила голову на стол. Стол слегка трясся, в то время как фургон углублялся в Пустоши. Вайолет положила мобильник рядом с комплектом домино.
— Давай просто посидим и подумаем, — предложила она.
Клаус кивнул, и оба они сидели и думали остаток вечера, а между тем автомобиль увозил их все дальше и дальше от горящего Карнавала. Вайолет пыталась представить себе, как выглядит штаб Г.П.В., и надеялась, что там они обнаружат кого-то из родителей. Клаус пытался представить себе, о чем сейчас разговаривают между собой Олаф с труппой, и надеялся, что Солнышко не слишком напугана. И оба размышляли обо всем, что произошло на Карнавале Кали-гари, и гадали, правильно или нет они поступали. Они замаскировались, чтобы найти ответы на вопросы, но ответы сейчас горели под столом у Мадам Лулу, и газетная библиотека обратилась в золу. Они подстрекали своих сотоварищей найти себе другую работу, где бы их не считали уродами, и вот теперь те присоединились к преступной группе Графа Олафа. Они также обещали Мадам Лулу взять ее с собой, чтобы она помогла им найти Г.П.В. и снова стала благородным человеком, но она упала в яму со львами и стала их кормом. Вайолет и Клаус раздумывали над всеми своими неприятностями и гадали, вызваны ли они простым невезением или же это отчасти дело их собственных рук. Мысли были не самые приятные, и все же сидеть вот так и думать было куда приятнее, чем скрываться и лгать и лихорадочно строить планы. Сидеть просто так и думать было спокойно, даже когда фургон слегка накренился — они достигли Мертвых Гор и начали взбираться вверх. Было так спокойно просто сидеть и думать, что Вайолет и Клаусу показалось, будто они проснулись от долгого сна, когда в мобильнике вдруг раздался голос Графа Олафа.
— Вы там? — спросил Олаф. — Нажмите красную кнопку и говорите!
Вайолет протерла глаза и схватила трубку, держа ее так, чтобы брат тоже все слышал.
— Мы тут, — ответила она.
— Отлично, я как раз хочу вам сказать, что я узнал от Мадам Лулу кое-что еще.
— Что же вы узнали? — спросил Клаус. Наступило молчание, потом дети услыхали в аппарате взрыв жестокого смеха.
— Я узнал, что вы — Бодлеры! — торжествующе вскричал Граф Олаф. — Вы, трое щенков, последовали за мной и дурачили меня своими мерзкими переодеваниями. Но меня вам не перехитрить!
Олаф опять захохотал, но на фоне его смеха брат и сестра расслышали другие звуки, от которых их затрясло, как фургон: Солнышко тихонько скулила от страха.
— Не обижайте ее! — закричала Вайолет. — Не смейте ее обижать!
— Обижать? — огрызнулся Граф Олаф. — И не подумаю! Один-то ребенок, чтобы присвоить наследство, мне все-таки нужен. Сперва я должен удостовериться, что ваши родители мертвы, а затем я пускаю в ход Солнышко, чтобы очень, очень разбогатеть! Нет, об этой маленькой зубастой дряни я бы не беспокоился — пока. На вашем месте я бы беспокоился о себе! Попрощайтесь со своей сестричкой, Бодродья!
— Но ведь фургон привязан к вам, — сказал Клаус. — Мы едем вместе.
— А вы посмотрите в окошко, — посоветовал Граф Олаф и отключил мобильник.
Вайолет с Клаусом переглянулись, а затем неуверенно поднялись и отдернули оконную занавеску. Занавеска отъехала, как будто они смотрели пьесу, и я бы на вашем месте притворился, будто не читаю книгу, а смотрю пьесу, трагедию, возможно написанную Уильямом Шекспиром, и я поскорее покинул бы театр еще до конца спектакля, пошел домой и спрятался под диван, поскольку вспомнил некое выражение. Оно, к моему великому сожалению, должно быть использовано трижды в этой истории, и в третий раз будет использовано в тринадцатой главе. Глава эта очень короткая, потому что конец данной истории наступит очень быстро, и слов для описания его потребуется немного, но все же у меня возникнет необходимость в третий раз употребить выражение «в чреве зверя», и вы поступите мудро, уйдя до начала последней главы, потому что этот раз не считается.
Глава тринадцатая
Отодвинув занавеску, Вайолет и Клаус взглянули в окно и в ужасе ахнули. Впереди ехал длинный черный автомобиль Графа Олафа, следующий своим кривым, извилистым путем по дороге, которая вилась вверх, к вершинам Мертвых Гор. Привязанный к бамперу, за ним следовал фургон уродов. Детям не была видна младшая сестра, затиснутая на переднем сиденье между Олафом и его злодейской подружкой, но они легко могли вообразить, как она испугана и в каком отчаянии. Но зато они увидели еще кое-что, отчего сами испугались и сами впали в отчаяние. Кое-что, чего они раньше и вообразить не могли.
Из заднего окна автомобиля высовывался Хьюго. Его горб скрывало пальто большого размера, подаренное Эсме Скволор, и он крепко сжимал щиколотки Колетт. Та извернула тело кольцом, так что голова ее лежала на багажнике, как раз между двумя пулевыми отверстиями, через которые в багажник поступал воздух в тот раз, когда Бодлеров везли на Карнавал Калигари. Как и ее сотоварищ, Колетт тоже крепко сжимала щиколотки Кевина, так что трое бывших работников Мадам Лулу составляли, так сказать, живую цепь. Цепь кончалась руками Кевина, сжимавшими длинный ржавый нож. Кевин поднял глаза на Вайолет и Клауса, злорадно ухмыльнулся и с размаху ударил ножом по завязанному Вайолет узлу.
Язык Дьявола — очень крепкий узел, и при нормальных обстоятельствах потребовалось бы немало времени, чтобы нож, даже очень острый, перепилил узел. Но равная крепость рук Кевина придала ножу ненормальную, уродскую силу, и узел в одно мгновение оказался разрубленным надвое.
— Нет! — пронзительно закричала Вайолет.
— Солнышко! — завопил Клаус.
Теперь, когда их ничто не удерживало вместе, автомобиль и фургон понесло в противоположные стороны. Автомобиль продолжал подъем по виткам горной дороги, а фургон, оставшийся без тяги, покатился вниз, как скатывается грейпфрут по лестнице, если выронить его из рук. У Вайолет с Клаусом не было никаких способов остановить фургон или начать управлять им. Бодлеры опять закричали, все трое — Вайолет с Клаусом одни в дребезжащем фургоне, а Солнышко в машине, полной негодяев, а автомобиль и фургон все дальше и дальше уносило друг от друга. Но хотя при этом Граф Олаф оказывался все ближе и ближе к тому, чего хотел, а старшие Бодлеры все удалялись и удалялись от этого, детям казалось, что они все трое кончат в одном месте. Олафовский автомобиль уже исчез из виду, а фургон скакал вниз по каменистой дороге, но бодлеровским сиротам казалось, что все они мчатся прямо в чрево зверя и этот раз, к сожалению, считается в полной мере.
Из заднего окна автомобиля высовывался Хьюго. Его горб скрывало пальто большого размера, подаренное Эсме Скволор, и он крепко сжимал щиколотки Колетт. Та извернула тело кольцом, так что голова ее лежала на багажнике, как раз между двумя пулевыми отверстиями, через которые в багажник поступал воздух в тот раз, когда Бодлеров везли на Карнавал Калигари. Как и ее сотоварищ, Колетт тоже крепко сжимала щиколотки Кевина, так что трое бывших работников Мадам Лулу составляли, так сказать, живую цепь. Цепь кончалась руками Кевина, сжимавшими длинный ржавый нож. Кевин поднял глаза на Вайолет и Клауса, злорадно ухмыльнулся и с размаху ударил ножом по завязанному Вайолет узлу.
Язык Дьявола — очень крепкий узел, и при нормальных обстоятельствах потребовалось бы немало времени, чтобы нож, даже очень острый, перепилил узел. Но равная крепость рук Кевина придала ножу ненормальную, уродскую силу, и узел в одно мгновение оказался разрубленным надвое.
— Нет! — пронзительно закричала Вайолет.
— Солнышко! — завопил Клаус.
Теперь, когда их ничто не удерживало вместе, автомобиль и фургон понесло в противоположные стороны. Автомобиль продолжал подъем по виткам горной дороги, а фургон, оставшийся без тяги, покатился вниз, как скатывается грейпфрут по лестнице, если выронить его из рук. У Вайолет с Клаусом не было никаких способов остановить фургон или начать управлять им. Бодлеры опять закричали, все трое — Вайолет с Клаусом одни в дребезжащем фургоне, а Солнышко в машине, полной негодяев, а автомобиль и фургон все дальше и дальше уносило друг от друга. Но хотя при этом Граф Олаф оказывался все ближе и ближе к тому, чего хотел, а старшие Бодлеры все удалялись и удалялись от этого, детям казалось, что они все трое кончат в одном месте. Олафовский автомобиль уже исчез из виду, а фургон скакал вниз по каменистой дороге, но бодлеровским сиротам казалось, что все они мчатся прямо в чрево зверя и этот раз, к сожалению, считается в полной мере.
Моему любезному издателю
Надеюсь, вам удастся это проч… Здесь стоит такой холод, что лента моей пишущей машинки время от времени…
Тут, на Главном Перекрестке… дует ледяной… и результаты весьма…
Поскольку мои враги приближаются, было бы небезопасно поместить всю рукопись с описанием бодлеровских… под названием «Скользкий Склон» в… Поэтому я… каждую из тринадцати глав в разные…
«Мир так…
Она даст вам ключ, которым… первую главу, а также редкую фотографию целого роя… чтобы помочь мистеру Хелквисту иллюстрировать книгу. Ни при каких обстоятельствах вы не…
…ТРИС
Помните, вы… последняя надежда на то, что история… широкой…
Со всем… нием
Л…м…ни…ик…т