Словно подхваченный вихрем, Дэн вскочил с кресла, запутался в ногах, споткнулся.
Крик Хоппера был слышен не только в соседней приемной. Он разнесся по всему этажу.
Девушка появилась на пороге мгновенно.
– Проводите Скотопасских к Электре. Скажите ей: он уволен. Все документы требуется оформить немедленно. Бумаги подпишу задним числом. Если будет сопротивляться, подключите службу безопасности. Скажите: мое распоряжение. Вы поняли?
– Да.
– Действуйте!… Вон, Скотопасских! Ловите кайф!
Виноград таращился, не произнося ни слова. В руке сжата монтировка черного цвета.
– Что же вы, Константин срываете раз за разом отгрузку?! – Прыгунов заговорил издевательским тоном, перейдя с привычного «ты» на «вы».
– Вы мне не тычьте! – попытался сбить противника с толку Виноград.
Дерзость не достигла цели. Прыгунов оставался спокоен.
– Где запчасти?
– В Караганде! – повторил атаку Костя.
– Депозит доставлен, а товара… – сохранял самообладание Прыгунов. – Собственно говоря, в «Хаум Раум» я приезжал специально, чтобы поговорить об этом. Но, как ни прискорбно, вас не застал…
Виноград загрустил.
К тому же «Туша», преспокойненько сидевшая на заднем сиденье «ровера», в этот момент спросила:
– Это ты в окно стучал?
– Что за хряк? – вяло поинтересовался Виноград и улыбнулся Константину Константиновичу.
– Мой водитель! – ответил Прыгунов.
– Машина-то краденая… – сказал Костя и опять устало улыбнулся Прыгунову.
– Я, Костя, – елейным голосом произнес тот, – договорился с господином Хоппером фон Поппером Первым, что на вашем месте станет работать другой. Раньше он работал у нас. Теперь станет сидеть на «Хаум Раум». Вы его знаете: это Андрей… Вас никто больше не задерживает. Гуляйте, Костя! И не показывайте зад в окно. Это неприлично!… Иди, козел!
Стекло «ленд ровера», движимое электрическим моторчиком, поползло вверх.
43. Растлевающее влияние Запада
44. Не чая розы чая
45. Прозрение
46. Вода сквозь слезы
47. Расставание с большими деньгами
Крик Хоппера был слышен не только в соседней приемной. Он разнесся по всему этажу.
Девушка появилась на пороге мгновенно.
– Проводите Скотопасских к Электре. Скажите ей: он уволен. Все документы требуется оформить немедленно. Бумаги подпишу задним числом. Если будет сопротивляться, подключите службу безопасности. Скажите: мое распоряжение. Вы поняли?
– Да.
– Действуйте!… Вон, Скотопасских! Ловите кайф!
* * *
Прыгунов Константин Константинович – учредитель и бессменный директор фирмы «Прыг Ко Ко» – в дорогом бежевом пальто и шарфе, сползшем с красивого носа на подбородок, сидел за рулем украденного «ленд ровера».Виноград таращился, не произнося ни слова. В руке сжата монтировка черного цвета.
– Что же вы, Константин срываете раз за разом отгрузку?! – Прыгунов заговорил издевательским тоном, перейдя с привычного «ты» на «вы».
– Вы мне не тычьте! – попытался сбить противника с толку Виноград.
Дерзость не достигла цели. Прыгунов оставался спокоен.
– Где запчасти?
– В Караганде! – повторил атаку Костя.
– Депозит доставлен, а товара… – сохранял самообладание Прыгунов. – Собственно говоря, в «Хаум Раум» я приезжал специально, чтобы поговорить об этом. Но, как ни прискорбно, вас не застал…
Виноград загрустил.
К тому же «Туша», преспокойненько сидевшая на заднем сиденье «ровера», в этот момент спросила:
– Это ты в окно стучал?
– Что за хряк? – вяло поинтересовался Виноград и улыбнулся Константину Константиновичу.
– Мой водитель! – ответил Прыгунов.
– Машина-то краденая… – сказал Костя и опять устало улыбнулся Прыгунову.
– Я, Костя, – елейным голосом произнес тот, – договорился с господином Хоппером фон Поппером Первым, что на вашем месте станет работать другой. Раньше он работал у нас. Теперь станет сидеть на «Хаум Раум». Вы его знаете: это Андрей… Вас никто больше не задерживает. Гуляйте, Костя! И не показывайте зад в окно. Это неприлично!… Иди, козел!
Стекло «ленд ровера», движимое электрическим моторчиком, поползло вверх.
43. Растлевающее влияние Запада
Специальные печатные машины, заряжающие десятки тысяч экземпляров газет, трудились без устали. Так происходило в этом цехе изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год. Но было в этот день и отличие: печатники – особенно веселы. То и дело переглядывались, перемигивались.
Тут же рядом – журналист Иван Харепробойцев. Не терпится получить свежий номерок родной газетенки «Жизнь – копейка».
На первой полосе под газетной шапкой – оглушительный материал с фотографиями. Белеющие за стеклами восемь половинок – фотоиллюстрации сделаны Иваном собственноручно.
Заголовок набран аршинными буквами: ЕВРОЗАДЫ.
Ниже – статья. Харепробойцев убеждал читателей: основная цель, которую преследует в своей деятельности московское представительство фирмы «Хаум Раум Баранаум» – апробация новых маркетинговых стратегий.
«Впервые, – писал Иван. – новейшая техника продаж обкатывается в России, а уже потом, после этого сурового полигона, станет применяться на Западе. Наша страна доказала, что мы не зад Европы. Наоборот, Европа – наш зад. Теперь не России следует думать о вступлении в Евросоюз, а Евросоюзу – о вступлении в Россию».
– Не то, чтобы пятился. Скорее оттопыривал…
Тень неудовольствия промелькнула в лице Первопоппера.
– Штаны, я действительно снял…
После этих слов собеседника лицо Хоппера опять стало ласковым.
– Мне пришлось снять и нижнее белье… Я был в кальсонах. Очень толстых, теплых… Они зимние. Эти брючки…
– Какие?…
– Те, что сейчас на мне. Они женские… Выходные брюки Электры. Она сама в них уже не влезает. У нее растолстела задница!… Если вы можете меня простить… Я хотел…
Хоппер поморщился.
– Отвратительно! Что ты унижаешься?!… Надо быть смелее, жестче! Ты понял меня?!
– Разумеется… Вот, посмотрите… Я… Мне…
– Я же сказал, смелее!… Мне не нравится, когда ты разговариваешь таким тоном.
– Брючки – женские!… – твердо заявил Зобкинбац. Он стоял на ковре посреди кабинета. Фон Поппер сидел за столом.
На Бацуке – рубашка навыпуск, узкие коротковатые штанцы.
– Это просто доказать. Во-первых, застегиваются не так, как мужские: не на ту сторону. Во-вторых, – он повернулся спиной и задрал рубашку. – Видите цветок из блесток… Стразы…
– Это не доказательство.
– Да говорю же вам, – настаивал Бацука. – Все было, как я сказал. Электра выручила меня. Мой костюм – испорчен… Она принесла брючки. Я снял штаны, попытался надеть… На теплые кальсоны не налезали… В этот момент я стоял рядом с окном. Свет в комнате не горел… Полагал, меня не видно. Когда начал возиться с брюками, они еле налезали… От усердия потерял равновесие. Невольно я сделал несколько прыжков и ударился задом об оконное стекло… А поскольку был без кальсон…
– Не верю! Берешь на себя чужую вину, – Хоппер взял со стола страничку факса. Вгляделся в фотографическое изображение. – Эта задница – широкая. А ты – худой…
– Чем мне доказать?!…
– Только одним…
Когда Бацука спустил Электрины брючки и повернулся, Хоппер воскликнул:
– Теперь верю! Вылитый ты!…
Тут же рядом – журналист Иван Харепробойцев. Не терпится получить свежий номерок родной газетенки «Жизнь – копейка».
На первой полосе под газетной шапкой – оглушительный материал с фотографиями. Белеющие за стеклами восемь половинок – фотоиллюстрации сделаны Иваном собственноручно.
Заголовок набран аршинными буквами: ЕВРОЗАДЫ.
Ниже – статья. Харепробойцев убеждал читателей: основная цель, которую преследует в своей деятельности московское представительство фирмы «Хаум Раум Баранаум» – апробация новых маркетинговых стратегий.
«Впервые, – писал Иван. – новейшая техника продаж обкатывается в России, а уже потом, после этого сурового полигона, станет применяться на Западе. Наша страна доказала, что мы не зад Европы. Наоборот, Европа – наш зад. Теперь не России следует думать о вступлении в Евросоюз, а Евросоюзу – о вступлении в Россию».
* * *
– Значит, ты утверждаешь, что снял брюки и пятясь подошел к окну?… Прекрасно! – голос Хоппера фон Поппера Первого звучал ласково. – Ты только сегодня принят в «Хаум Раум»… Я оказал тебе доверие: ни документов, ни опыта… Я – добрый, доверчивый руководитель… А ты… Ты пятился нарочно…– Не то, чтобы пятился. Скорее оттопыривал…
Тень неудовольствия промелькнула в лице Первопоппера.
– Штаны, я действительно снял…
После этих слов собеседника лицо Хоппера опять стало ласковым.
– Мне пришлось снять и нижнее белье… Я был в кальсонах. Очень толстых, теплых… Они зимние. Эти брючки…
– Какие?…
– Те, что сейчас на мне. Они женские… Выходные брюки Электры. Она сама в них уже не влезает. У нее растолстела задница!… Если вы можете меня простить… Я хотел…
Хоппер поморщился.
– Отвратительно! Что ты унижаешься?!… Надо быть смелее, жестче! Ты понял меня?!
– Разумеется… Вот, посмотрите… Я… Мне…
– Я же сказал, смелее!… Мне не нравится, когда ты разговариваешь таким тоном.
– Брючки – женские!… – твердо заявил Зобкинбац. Он стоял на ковре посреди кабинета. Фон Поппер сидел за столом.
На Бацуке – рубашка навыпуск, узкие коротковатые штанцы.
– Это просто доказать. Во-первых, застегиваются не так, как мужские: не на ту сторону. Во-вторых, – он повернулся спиной и задрал рубашку. – Видите цветок из блесток… Стразы…
– Это не доказательство.
– Да говорю же вам, – настаивал Бацука. – Все было, как я сказал. Электра выручила меня. Мой костюм – испорчен… Она принесла брючки. Я снял штаны, попытался надеть… На теплые кальсоны не налезали… В этот момент я стоял рядом с окном. Свет в комнате не горел… Полагал, меня не видно. Когда начал возиться с брюками, они еле налезали… От усердия потерял равновесие. Невольно я сделал несколько прыжков и ударился задом об оконное стекло… А поскольку был без кальсон…
– Не верю! Берешь на себя чужую вину, – Хоппер взял со стола страничку факса. Вгляделся в фотографическое изображение. – Эта задница – широкая. А ты – худой…
– Чем мне доказать?!…
– Только одним…
Когда Бацука спустил Электрины брючки и повернулся, Хоппер воскликнул:
– Теперь верю! Вылитый ты!…
44. Не чая розы чая
Директор автосалона Федор Петрович с тоской перелистывал «бухгалтерию» – финансовые бумажки. Дела у салона шли плоховато.
За весь месяц не продано ни одного «рено» за исключением тех, что купил непонятный молодой человек, стабильно приобретавший по одному автомобилю в день.
Правда, в последний раз покупку произвел не он. Но туповатый детина заявился в автосалон именно в его компании…
Еще вчера молодой покупатель тревожил необъяснимостью поведения. Сегодня, подсчитав доходы и убытки, директор затосковал: «Приди, таинственный парень! Приди с суровым, немногословным другом!»
А девушка, намерившаяся купить оптовую партию?
«Где вы, падлы?! Где вся ваша банда?!»
Только она могла спасти директора от разорения.
В коммерческих планах Федора Петровича у «рено» было центровое место. Но марка не продавалась!
– Чинарев! – заорал директор.
– Да, Федор Петрович, – откликнулся тот противным голосом.
– Переходишь на круглосуточный режим. Привлечешь покупателей или я тебя вышибу.
– Как привлеку?!
– Это меня не косет… Ищи варианты. Кому-то удобней приехать за покупкой ночью. Предложи ночной тест-драйв!… Разгон по улицам без пробок. Разобьют тачку, я тебя замордую!…
К прозрачным дверям автосалона подкатил «БМВ» с тонированными стеклами. Вылезло три мрачных, коротко стриженых личности.
Человек, похожий на орангутанга, вошел в автосалон.
Чинарь похолодел.
– Хотим навести справочку… – сиплым, неприятным голосом начал орангутанг.
Чинарь сглотнул слюну:
– Пожалуйста и справочку… Хоть что… Хоть как…
– В вашем автосалоне приобретен «рено». Покупатель – молодой человек… Скотопасских. Худощавый, со смазливой мордой… В костюме. Дайте его адрес…
Чинарь посмотрел на директора. Тот хранил молчание.
– Понимаю, о ком говорите… – преодолев страх бодро начал Чинарь. – Но…
«Враждующие банды!» – сообразил он. Суетливо зарылся в гору бумаг на столе.
– Я могу, – проговорил Чинарь. – Дать адрес его друга. Тоже приобрел «рено», заполнил карточку.
– Какую на хрен карточку? Я сейчас тебя урою! – неожиданно, без всякой причины вошел в раж орангутанг.
– Мы проводим лотерею среди покупателей… – от ужаса Чинарь даже не испугался. – Вот она!… Здесь его адрес. Может знает, где найти второго, смазливого…
Орангутанг выхватил из его рук картонный прямоугольник. На кривых толстых ногах поскакал к выходу.
Другие мартышки, как по команде – за ним.
Быстрым шагом отойдя от двери на несколько метров Дэн принялся разворачивать сложенный вчетверо клок бумаги.
– Под буквой «М» было легче!… – пальцем могильщик прочистил ухо. Струя, вырывавшаяся из трубы, несколько долгих мгновений била в него прямой наводкой. – Давай отойдем в сторонку… Не ровен час старуха вернется. Заколебет про МЧС!
Дэн сжал бумажку в кулаке, посмотрел по сторонам. Плохо соображая, куда идет, двинулся вдоль по улице. От всех событий, от того, что миллион никак не находился, голова шла кругом.
Поравнялись с узкими ступеньками, круто уходившими вниз, в подвальный этаж. Остановились.
Дэн развернул бумаженцию…
– Слава богу! – произнес Виталик, заглядывая приятелю через плечо. – Никаких кроссвордов.
– Винпогр чароза… – прочитал Дэн. – Кабинбочок… Дядя офонарел!… Какой еще кабинбочок?!…
Бывший начальник катально-червячного отдела чувствовал: силы покидают его. Все яснее проступала истина: петлистые дороги дядиной конспирации – неодолимы…
– Винпогрчароза. Кабинбочок, – тупо повторил могильщик. – Мне кажется, Скотч сдвинулся на нужниках. Скажи, он не страдал недержанием?… Он спрятал сумку в бачке! В кабине!…
Дэн поднял глаза от записки на Виталика.
– М? Ж?… А может в ресторане?… Но ведь мы заглядывали в бачки!…
Скотопасских перевел взгляд туда, куда указывал рукой Кошелев.
В самом низу лестницы на оштукатуренной стене на уровне человеческого роста висела скромная маленькая вывеска…
«Винный погребок Чайная роза. Дегустация…»
– Винпогр чароза! – торжественно произнес Кошелев.
Толкая друг-друга, приятели быстро спустились по лестнице вниз.
Сделанная под старину дощатая дверь с железными скобами отворилась без всякого скрипа.
– Где здесь туалет? – спросил могильщик у первого встреченного в погребке человека.
Озираясь, ответила на звонок.
– Вы хотите прямо сейчас?… Нет времени? Ладно!… Записывайте. – Даша продиктовала Кошелевский адрес. Не назвала только номер квартиры. – Встретимся у дома. Я еду.
Схлопнула мобильник. Глянула вдоль переулка. Дэна и слуги нигде не было. «Рено» Скотопасских стояло на прежнем месте.
Быстрым шагом девушка направилась к Кошелевской машине.
Навстречу шел дядечка со свежей газетой в руках. Взгляд Дай случайно скользнул по ней.
– Послушайте… Э-э… – она вымучила улыбку.
Дядечка остановился и улыбнулся в ответ.
– Не могли бы вы… Продайте мне эту газету!… Мне она очень нужна!…
Дядечка еще раз улыбнулся. Сунул газету Дай в руки и пошел дальше…
Развернув газету Даша уставилась на первую полосу. Сомнений быть не могло!…
За весь месяц не продано ни одного «рено» за исключением тех, что купил непонятный молодой человек, стабильно приобретавший по одному автомобилю в день.
Правда, в последний раз покупку произвел не он. Но туповатый детина заявился в автосалон именно в его компании…
Еще вчера молодой покупатель тревожил необъяснимостью поведения. Сегодня, подсчитав доходы и убытки, директор затосковал: «Приди, таинственный парень! Приди с суровым, немногословным другом!»
А девушка, намерившаяся купить оптовую партию?
«Где вы, падлы?! Где вся ваша банда?!»
Только она могла спасти директора от разорения.
В коммерческих планах Федора Петровича у «рено» было центровое место. Но марка не продавалась!
– Чинарев! – заорал директор.
– Да, Федор Петрович, – откликнулся тот противным голосом.
– Переходишь на круглосуточный режим. Привлечешь покупателей или я тебя вышибу.
– Как привлеку?!
– Это меня не косет… Ищи варианты. Кому-то удобней приехать за покупкой ночью. Предложи ночной тест-драйв!… Разгон по улицам без пробок. Разобьют тачку, я тебя замордую!…
К прозрачным дверям автосалона подкатил «БМВ» с тонированными стеклами. Вылезло три мрачных, коротко стриженых личности.
Человек, похожий на орангутанга, вошел в автосалон.
Чинарь похолодел.
– Хотим навести справочку… – сиплым, неприятным голосом начал орангутанг.
Чинарь сглотнул слюну:
– Пожалуйста и справочку… Хоть что… Хоть как…
– В вашем автосалоне приобретен «рено». Покупатель – молодой человек… Скотопасских. Худощавый, со смазливой мордой… В костюме. Дайте его адрес…
Чинарь посмотрел на директора. Тот хранил молчание.
– Понимаю, о ком говорите… – преодолев страх бодро начал Чинарь. – Но…
«Враждующие банды!» – сообразил он. Суетливо зарылся в гору бумаг на столе.
– Я могу, – проговорил Чинарь. – Дать адрес его друга. Тоже приобрел «рено», заполнил карточку.
– Какую на хрен карточку? Я сейчас тебя урою! – неожиданно, без всякой причины вошел в раж орангутанг.
– Мы проводим лотерею среди покупателей… – от ужаса Чинарь даже не испугался. – Вот она!… Здесь его адрес. Может знает, где найти второго, смазливого…
Орангутанг выхватил из его рук картонный прямоугольник. На кривых толстых ногах поскакал к выходу.
Другие мартышки, как по команде – за ним.
* * *
Зажимая в кулаке мокрое дядино послание, Скотопасских выскочил на улицу. Следом за ним, чертыхаясь и на ходу выжимая широкой лапой джинсы, из сортира выскочил Кошелев.Быстрым шагом отойдя от двери на несколько метров Дэн принялся разворачивать сложенный вчетверо клок бумаги.
– Под буквой «М» было легче!… – пальцем могильщик прочистил ухо. Струя, вырывавшаяся из трубы, несколько долгих мгновений била в него прямой наводкой. – Давай отойдем в сторонку… Не ровен час старуха вернется. Заколебет про МЧС!
Дэн сжал бумажку в кулаке, посмотрел по сторонам. Плохо соображая, куда идет, двинулся вдоль по улице. От всех событий, от того, что миллион никак не находился, голова шла кругом.
Поравнялись с узкими ступеньками, круто уходившими вниз, в подвальный этаж. Остановились.
Дэн развернул бумаженцию…
– Слава богу! – произнес Виталик, заглядывая приятелю через плечо. – Никаких кроссвордов.
– Винпогр чароза… – прочитал Дэн. – Кабинбочок… Дядя офонарел!… Какой еще кабинбочок?!…
Бывший начальник катально-червячного отдела чувствовал: силы покидают его. Все яснее проступала истина: петлистые дороги дядиной конспирации – неодолимы…
– Винпогрчароза. Кабинбочок, – тупо повторил могильщик. – Мне кажется, Скотч сдвинулся на нужниках. Скажи, он не страдал недержанием?… Он спрятал сумку в бачке! В кабине!…
Дэн поднял глаза от записки на Виталика.
– М? Ж?… А может в ресторане?… Но ведь мы заглядывали в бачки!…
Скотопасских перевел взгляд туда, куда указывал рукой Кошелев.
В самом низу лестницы на оштукатуренной стене на уровне человеческого роста висела скромная маленькая вывеска…
«Винный погребок Чайная роза. Дегустация…»
– Винпогр чароза! – торжественно произнес Кошелев.
Толкая друг-друга, приятели быстро спустились по лестнице вниз.
Сделанная под старину дощатая дверь с железными скобами отворилась без всякого скрипа.
– Где здесь туалет? – спросил могильщик у первого встреченного в погребке человека.
* * *
Едва Дай выскочила в переулок из заливаемого водой туалета, мобильный завибрировал.Озираясь, ответила на звонок.
– Вы хотите прямо сейчас?… Нет времени? Ладно!… Записывайте. – Даша продиктовала Кошелевский адрес. Не назвала только номер квартиры. – Встретимся у дома. Я еду.
Схлопнула мобильник. Глянула вдоль переулка. Дэна и слуги нигде не было. «Рено» Скотопасских стояло на прежнем месте.
Быстрым шагом девушка направилась к Кошелевской машине.
Навстречу шел дядечка со свежей газетой в руках. Взгляд Дай случайно скользнул по ней.
– Послушайте… Э-э… – она вымучила улыбку.
Дядечка остановился и улыбнулся в ответ.
– Не могли бы вы… Продайте мне эту газету!… Мне она очень нужна!…
Дядечка еще раз улыбнулся. Сунул газету Дай в руки и пошел дальше…
Развернув газету Даша уставилась на первую полосу. Сомнений быть не могло!…
45. Прозрение
– Здешний туалет не работает. Если нужно, поднимитесь вверх по лестнице. Вдоль стены, вторая дверь!
– Спасибо за информацию! – бодро откликнулся могильщик. – Интересуюсь заранее, потому что чую – скоро понадобится.
Администратор погребка повел их к столику.
– Прошу сюда, здесь вам будет удобно…
– А давно у вас не работает? – не унимался могильщик.
– Что?…
– Туалет. Небось все жалуются! В таком месте – и без туалета. Небось все углы уже… Давно не работает?
Распорядитель посмотрел на него с недоумением, смешанным с брезгливостью.
– Да нет, недавно…
– Давно хотели зайти, но, видите, у вас… Не бежать же, если что, в соседнюю подворотню, – проговорил молчавший до этого Дэн. – Кабинки, бачки… Все это важно. Плохо, если не работает. Все-таки вино. Пьем мы много, клиенты хорошие, выгодные.
– Кабинки?… – распорядитель понял его по-своему. – У нас есть один отдельный VIP-кабинет. Сейчас он занят… Вон там… – распорядитель показал рукой на дверь в дальней стене.
В этот момент она раскрылась. Вышел человек, изрядно подвыпивший, в строгом деловом костюме, но со спущенным до пупа галстучным узлом. Пока дверь не закрылась, приятели разглядели: посреди небольшого VIP кабинета – столик в виде широкого бочонка. Рядом – полукруглый диван.
Все столики в погребке были в виде бочонков.
– Пожалуйста, вот наша карта… Рекомендую… – распорядитель положил перед ними массивную кожаную папку.
Принялся рассказывать о достоинствах вин.
Приятели слушали его невнимательно. Одна и та же мысль будоражила мозги. «Винпогр чароза, кабинбочок: винный погребок Чайная роза, кабинка, бочонок. Под ним – сумка с лимоном долларов!»
– Готовы сделать заказ? – завершая рассказ об элитных винах спросил распорядитель погребка. – Старые коллекционные вина – это старые коллекционные вина. Но у меня есть одно вино последнего урожая. Букет исключительный!…
– Мне двести грамм водки! На закуску принесите колбасы, – заявил могильщик.
Не успел распорядитель оскорбиться, как Скотопасских сказал:
– Нам бутылочку из последнего урожая…
– Оно будет в глиняном кувшинчике…
– Не разобьется? – серьезно поинтересовался могильщик, пуча осоловелые от похождений глаза.
Дэн опять перебил его:
– Отлично!… Закусывать мы не будем. Хотелось бы поскорей занять кабинку. Сегодня мы скорее всего напьемся до такого состояния, что остальным посетителям лучше на нас не смотреть.
– Я вас понял… – некоторое сомнение просквозило в голосе распорядителя, но все же ему хотелось верить в лучшее. – Попробую что-нибудь сделать. Люди в VIPе сидят давно, с обеда. Возможно, скоро уходят. Оплату за отдельную кабинку хотелось бы получить вперед…
– С этим проблем не будет! – заявил могильщик таким тоном, что распорядитель пожалел о своем предложении.
– Конечно, конечно… – более мягко подтвердил Дэн. – Сейчас мы начнем с последнего урожая, а как доберемся до позапрошлогоднего, там и разберемся…
Терзаемый сомнениями распорядитель ушел.
– У нас ни копейки! – сказал Вит. – Это мне нравится больше всего!… Приятно ходить в такие погребки. Можешь ужраться до бессознательного состояния, прежде чем эти идиоты начнут разговор об оплате.
– У меня – лимон долларов. Он лежит вон там… – Дэн показал на дверь кабинки. – Под бочонком без дна…
– А если опять записка… Или, еще хуже, кроссворд?… Толчки, игральные автоматы… Квартиры с железными дверями…
Скорость позволяла отвлечься от мыслей. На дорогу почти не смотрела. Все равно к вечеру поток автомобилей схлынул, а тех, кто остался, сдувало при виде бешенного «рено» к обочине.
Огорчала необходимость дергать «стручок» – рычаг переключения передач – но на определенной стадии Дай отбросила это утомительное занятие.
Управляя педалью газа удалось перевести передачи на автоматический режим.
Тогда же сзади нарисовалась милицейская погоня.
«Водитель, уйдите вправо и прижмитесь к обочине!» – орал в мегафон депеэсник. Он уже сорвал себе глотку, теперь при оре налегал на неизвестные медицине возможности гландов.
Вспомнив, что где-то здесь нужно поворачивать, Даша крутанула руль.
С пронзительным визгом сдирая резину с новеньких покрышек, «рено», не снижая скорости, ушло вправо. Приказ милиции, хоть и невольно, хоть и частично, был выполнен. Таким образом Дай не ушла из правового поля.
Ревя двигателем пролетела под «кирпич» – движение в короткой и узкой улочке было односторонним.
Бело-синяя «десятка», сверкая мигалками и воя сиреной, не решилось пройти поворот с той же лихостью, – милиционеры по-пенсионерски аккуратно въехали в улицу. Только завершив маневр стали уверенно, но очень медленно разгоняться.
Вдруг, к радости аккуратных милиционеров, перегораживая проезд, из высокой арки выпятился задом длинный мебельный фургон.
Недавно он привез в квартиру в одном из домов маленькую тумбочку.
Дай надеялась, что фургон успеет исчезнуть с дороги. Скорости не снижала.
Вой сирены так напугал мебельщика: мышцы ног конвульсивно сократились. Усилие отразилось на педали тормоза. Фургон качнулся массивным корпусом и замер.
Любуясь маникюром, Даша невольно повернула руль ровно на необходимый градус – «рено», послушное воле хозяйки, ринулось на тротуар. Проскочило в узкий промежуток между задней стенкой фургона и стеной дома.
Столкновение не состоялось! Изящный автомобильчик был спасен.
Преодолев усилием воли непроизвольную судорогу, водитель отпустил тормоз, фургон прокатился задним ходом еще немного. Подъехавшие депеэсники чуть не уперлись в его большое лысое колесо.
Погоня их утомила. Два немолодых человека, обремененных большими семьями, были рады вынужденной остановке.
Депеэсники с чистым сердцем сконцентрировались на фургоне. Громкоговоритель «десятки» заревел гландами:
– Освободи дорогу! Права отберем!
…Даша тяжело дышала, грудь ее вздымалась.
Почти не зная города она вела машину по узким улочкам и коротким переулкам автоматически: на трехсторонних перекрестках всегда поворачивала направо, на четырехсторонних проезжала прямо. Голова была пуста, руки и ноги почти не заняты.
В отличие от водителей, которые пользуются картой и подсказками пешеходов, вскоре оказалась у цели… Бросив машину посреди дороги и даже не потрудившись закрыть дверь, влетела в офисное здание.
В руках – завтрашний выпуск газеты.
– Спасибо за информацию! – бодро откликнулся могильщик. – Интересуюсь заранее, потому что чую – скоро понадобится.
Администратор погребка повел их к столику.
– Прошу сюда, здесь вам будет удобно…
– А давно у вас не работает? – не унимался могильщик.
– Что?…
– Туалет. Небось все жалуются! В таком месте – и без туалета. Небось все углы уже… Давно не работает?
Распорядитель посмотрел на него с недоумением, смешанным с брезгливостью.
– Да нет, недавно…
– Давно хотели зайти, но, видите, у вас… Не бежать же, если что, в соседнюю подворотню, – проговорил молчавший до этого Дэн. – Кабинки, бачки… Все это важно. Плохо, если не работает. Все-таки вино. Пьем мы много, клиенты хорошие, выгодные.
– Кабинки?… – распорядитель понял его по-своему. – У нас есть один отдельный VIP-кабинет. Сейчас он занят… Вон там… – распорядитель показал рукой на дверь в дальней стене.
В этот момент она раскрылась. Вышел человек, изрядно подвыпивший, в строгом деловом костюме, но со спущенным до пупа галстучным узлом. Пока дверь не закрылась, приятели разглядели: посреди небольшого VIP кабинета – столик в виде широкого бочонка. Рядом – полукруглый диван.
Все столики в погребке были в виде бочонков.
– Пожалуйста, вот наша карта… Рекомендую… – распорядитель положил перед ними массивную кожаную папку.
Принялся рассказывать о достоинствах вин.
Приятели слушали его невнимательно. Одна и та же мысль будоражила мозги. «Винпогр чароза, кабинбочок: винный погребок Чайная роза, кабинка, бочонок. Под ним – сумка с лимоном долларов!»
– Готовы сделать заказ? – завершая рассказ об элитных винах спросил распорядитель погребка. – Старые коллекционные вина – это старые коллекционные вина. Но у меня есть одно вино последнего урожая. Букет исключительный!…
– Мне двести грамм водки! На закуску принесите колбасы, – заявил могильщик.
Не успел распорядитель оскорбиться, как Скотопасских сказал:
– Нам бутылочку из последнего урожая…
– Оно будет в глиняном кувшинчике…
– Не разобьется? – серьезно поинтересовался могильщик, пуча осоловелые от похождений глаза.
Дэн опять перебил его:
– Отлично!… Закусывать мы не будем. Хотелось бы поскорей занять кабинку. Сегодня мы скорее всего напьемся до такого состояния, что остальным посетителям лучше на нас не смотреть.
– Я вас понял… – некоторое сомнение просквозило в голосе распорядителя, но все же ему хотелось верить в лучшее. – Попробую что-нибудь сделать. Люди в VIPе сидят давно, с обеда. Возможно, скоро уходят. Оплату за отдельную кабинку хотелось бы получить вперед…
– С этим проблем не будет! – заявил могильщик таким тоном, что распорядитель пожалел о своем предложении.
– Конечно, конечно… – более мягко подтвердил Дэн. – Сейчас мы начнем с последнего урожая, а как доберемся до позапрошлогоднего, там и разберемся…
Терзаемый сомнениями распорядитель ушел.
– У нас ни копейки! – сказал Вит. – Это мне нравится больше всего!… Приятно ходить в такие погребки. Можешь ужраться до бессознательного состояния, прежде чем эти идиоты начнут разговор об оплате.
– У меня – лимон долларов. Он лежит вон там… – Дэн показал на дверь кабинки. – Под бочонком без дна…
– А если опять записка… Или, еще хуже, кроссворд?… Толчки, игральные автоматы… Квартиры с железными дверями…
* * *
Новенькое «рено», принадлежавшее могильщику, на огромной скорости неслось по улицам. Даша маневрировала, как лыжник-рекордсмен на трассе для слалома. Ей нравилось, что руль поворачивается вправо и влево без усилий, к тому же, на фоне темного пластика баранки отлично смотрелся свежий маникюр.Скорость позволяла отвлечься от мыслей. На дорогу почти не смотрела. Все равно к вечеру поток автомобилей схлынул, а тех, кто остался, сдувало при виде бешенного «рено» к обочине.
Огорчала необходимость дергать «стручок» – рычаг переключения передач – но на определенной стадии Дай отбросила это утомительное занятие.
Управляя педалью газа удалось перевести передачи на автоматический режим.
Тогда же сзади нарисовалась милицейская погоня.
«Водитель, уйдите вправо и прижмитесь к обочине!» – орал в мегафон депеэсник. Он уже сорвал себе глотку, теперь при оре налегал на неизвестные медицине возможности гландов.
Вспомнив, что где-то здесь нужно поворачивать, Даша крутанула руль.
С пронзительным визгом сдирая резину с новеньких покрышек, «рено», не снижая скорости, ушло вправо. Приказ милиции, хоть и невольно, хоть и частично, был выполнен. Таким образом Дай не ушла из правового поля.
Ревя двигателем пролетела под «кирпич» – движение в короткой и узкой улочке было односторонним.
Бело-синяя «десятка», сверкая мигалками и воя сиреной, не решилось пройти поворот с той же лихостью, – милиционеры по-пенсионерски аккуратно въехали в улицу. Только завершив маневр стали уверенно, но очень медленно разгоняться.
Вдруг, к радости аккуратных милиционеров, перегораживая проезд, из высокой арки выпятился задом длинный мебельный фургон.
Недавно он привез в квартиру в одном из домов маленькую тумбочку.
Дай надеялась, что фургон успеет исчезнуть с дороги. Скорости не снижала.
Вой сирены так напугал мебельщика: мышцы ног конвульсивно сократились. Усилие отразилось на педали тормоза. Фургон качнулся массивным корпусом и замер.
Любуясь маникюром, Даша невольно повернула руль ровно на необходимый градус – «рено», послушное воле хозяйки, ринулось на тротуар. Проскочило в узкий промежуток между задней стенкой фургона и стеной дома.
Столкновение не состоялось! Изящный автомобильчик был спасен.
Преодолев усилием воли непроизвольную судорогу, водитель отпустил тормоз, фургон прокатился задним ходом еще немного. Подъехавшие депеэсники чуть не уперлись в его большое лысое колесо.
Погоня их утомила. Два немолодых человека, обремененных большими семьями, были рады вынужденной остановке.
Депеэсники с чистым сердцем сконцентрировались на фургоне. Громкоговоритель «десятки» заревел гландами:
– Освободи дорогу! Права отберем!
…Даша тяжело дышала, грудь ее вздымалась.
Почти не зная города она вела машину по узким улочкам и коротким переулкам автоматически: на трехсторонних перекрестках всегда поворачивала направо, на четырехсторонних проезжала прямо. Голова была пуста, руки и ноги почти не заняты.
В отличие от водителей, которые пользуются картой и подсказками пешеходов, вскоре оказалась у цели… Бросив машину посреди дороги и даже не потрудившись закрыть дверь, влетела в офисное здание.
В руках – завтрашний выпуск газеты.
46. Вода сквозь слезы
– Я здесь за официанта! – пробормотал распорядитель и поставил на стол кувшин вина. В него что-то капнуло.
– О-па! Что это такое?… – могильщик поднял глаза.
– Что… Конденсат!…
В следующую секунду огромная капля влаги, прилетев откуда-то сверху, с бульканьем упала в кувшин.
– Здешний микроклимат оптимален для дегустации вина. Особая влажность способствует раскрытию букета… То, что конденсат скапливается на балках под потолком – это даже хорошо, – распорядитель повернулся, чтобы уйти. – Балки дубовые. Настоянный на них конденсат приобретает уникальный вкус…
Могильщик задрал огромную башку к верху. Под дощатым потолком действительно были массивные перекрещенные балки темного дерева. С них на цепях свисали медные светильники.
На одной из балок набухали капли.
Распорядитель отодвинул кувшин.
– Чего двигаешь?… Не экономь влагу!… – Кошелев подвинул кувшин обратно.
Тут же несколько капель ударило ему в голову, потекло по щеке.
– Я ничего не знаю… Вы слишком привередничаете. Не нравится – идите в другой бар. Мы экспериментируем с микроклиматом. Возможно, вышел перебор с конденсатом.
Несколько тяжелых капель упало рядом с кувшином. На грубых досках бочонка, служившего столом, расползлась заметная лужица.
Распорядитель занервничал.
– Только не надо истерик. Пейте, да отваливайте. Заказанное вино возврату не подлежит. Над нами – общественный сортир. За них мы не отвечаем.
Дэн глянул на потолок: балки на глазах становились темней, на дереве собиралась вода. В разных местах во множестве набухали тяжелые, готовые сорваться капли.
Вдруг под потолком что-то вспыхнуло, в разные стороны разлетелся сноп искр.
– А-а, сука! Спасайся!… – закричал распорядитель. Свалив на бок стул ринулся к выходу.
Тут же в баре началось нечто невообразимое.
Хлопок. Сноп искр полетел с потолка вниз. Струя воды ударила по барной стойке. Дверь отдельной кабинки распахнулась, пьяные мужики пихая друг-друга ринулись к выходу. Полетел на бок бочонок, опрокинулось кресло. Один из мужиков треснув Дэна башкой в подбородок с разбегу навалился брюхом на столик.
– Тикай! Наводнение! Москва-река вышла из берегов! – орал он истошно.
Кувшин с грохотом упал на пол и разлетелся на мелкие куски. Свет погас.
Хватаясь в темноте друг за друга, истошно вопя и опрокидывая, что попадалось на пути, посетители и обслуживавший персонал выскакивали из погребка…
От неожиданности Прыгунов, сидевший перед раскрытым ноутбуком и мирно ковырявший в носу, вздрогнул. Так, что едва не вырвал пальцем себе ноздрю.
На пороге стояла Дай. Глаза ее сверкали.
– И этот человек клялся в вечной любви!…
Она подлетела к столу, несколько раз ударила директора «Прыг Ко Ко» газетой по лицу. В этот момент Константин Константинович и помимо ударов газетой испытывал чудовищную боль, – пальцем нанес себе травму, почти несовместимую с жизнью.
Дарья еще несколько раз помочалила номерок о макушку. Как финальный аккорд, швырнула его в лицо.
– Скот! Ублюдок! Предатель!… Как я была права!…
Острая боль отпустила, Прыгунов смог выдавить «Что случилось?» Ошарашено смотрел на девушку.
– Смотри на первую страницу!
– Что такое?!…
– Твоя задница в окнах «Хаум Раум»!
Константин Константинович взял упавший на ноги номер. Развернул. Руки дрожали. Фотоснимки напечатанные в заглавном материале прыгали перед глазами.
Прыгунов пытался уловить детали, – не вышло: болел нос, руки и нервы дрожали. Голые задницы в окнах «Баранаум» издевательски вибрировали.
– Чей джип?!… Твои номера?! А родимое пятно?!… Утром ты вилял, ты убеждал, что это сообщение в телефоне – ошибка, что на тебя наговаривают!… – Дарья вдруг села на краешек стола, горько заплакала. – А я еще терзалась!… Мне было стыдно!… Думала, погорячилась!… Зачем, думаю, я так?! Зачем поскандалила, зачем уволилась?…
– Ну что ты… Не плачь… – превозмогая боль в носу, Прыгунов попытался ее утешить, поглаживая по плечу. – Не стыдись. Что за новшества? Когда прежде тебе было стыдно?…
– Стервец! – взвизгнула Дай.
Вырвав у Константина Константиновича газету, вновь принялась мочалить ее о директорскую макушку.
– Правильно предупреждали: у тебя куча любовниц!… Опозорена навек!… После этой газеты надо мной станет смеяться весь «Прыг Ко Ко»!…
Она зашвырнула номер в угол.
– Дашенька, золотце!… Как же они узнают, что это я?!… По-твоему, без исключения все наши сотрудники знают, как выглядит моя задница?!… Да и не я это вовсе! Не я!…
– Кто же?…
– Ты знаешь, радость моя!… Потому и наговаривают… Иногда даже не со зла, а по ошибке. Зря ты уволилась!… Я ведь искал тебя, думал, не придешь!…
Он раскрыл объятья. С рыданиями обессиленная Дай прильнула к Константину Константиновичу.
Собственное положение казалось ей ужасным, никакого выхода придумать не могла.
«Прыгунов – свинья! – думала Дарья, прижимаясь к директору. – Я – дура, до сих пор не пересвинячила его! Ничего! Все поправимо, момент отличный! Полет нормальный! Действуем быстро, четко, по-современному!»
– О-па! Что это такое?… – могильщик поднял глаза.
– Что… Конденсат!…
В следующую секунду огромная капля влаги, прилетев откуда-то сверху, с бульканьем упала в кувшин.
– Здешний микроклимат оптимален для дегустации вина. Особая влажность способствует раскрытию букета… То, что конденсат скапливается на балках под потолком – это даже хорошо, – распорядитель повернулся, чтобы уйти. – Балки дубовые. Настоянный на них конденсат приобретает уникальный вкус…
Могильщик задрал огромную башку к верху. Под дощатым потолком действительно были массивные перекрещенные балки темного дерева. С них на цепях свисали медные светильники.
На одной из балок набухали капли.
Распорядитель отодвинул кувшин.
– Чего двигаешь?… Не экономь влагу!… – Кошелев подвинул кувшин обратно.
Тут же несколько капель ударило ему в голову, потекло по щеке.
– Я ничего не знаю… Вы слишком привередничаете. Не нравится – идите в другой бар. Мы экспериментируем с микроклиматом. Возможно, вышел перебор с конденсатом.
Несколько тяжелых капель упало рядом с кувшином. На грубых досках бочонка, служившего столом, расползлась заметная лужица.
Распорядитель занервничал.
– Только не надо истерик. Пейте, да отваливайте. Заказанное вино возврату не подлежит. Над нами – общественный сортир. За них мы не отвечаем.
Дэн глянул на потолок: балки на глазах становились темней, на дереве собиралась вода. В разных местах во множестве набухали тяжелые, готовые сорваться капли.
Вдруг под потолком что-то вспыхнуло, в разные стороны разлетелся сноп искр.
– А-а, сука! Спасайся!… – закричал распорядитель. Свалив на бок стул ринулся к выходу.
Тут же в баре началось нечто невообразимое.
Хлопок. Сноп искр полетел с потолка вниз. Струя воды ударила по барной стойке. Дверь отдельной кабинки распахнулась, пьяные мужики пихая друг-друга ринулись к выходу. Полетел на бок бочонок, опрокинулось кресло. Один из мужиков треснув Дэна башкой в подбородок с разбегу навалился брюхом на столик.
– Тикай! Наводнение! Москва-река вышла из берегов! – орал он истошно.
Кувшин с грохотом упал на пол и разлетелся на мелкие куски. Свет погас.
Хватаясь в темноте друг за друга, истошно вопя и опрокидывая, что попадалось на пути, посетители и обслуживавший персонал выскакивали из погребка…
* * *
Сильнейший толчок: дверь распахнулась, с грохотом ударилась о стену.От неожиданности Прыгунов, сидевший перед раскрытым ноутбуком и мирно ковырявший в носу, вздрогнул. Так, что едва не вырвал пальцем себе ноздрю.
На пороге стояла Дай. Глаза ее сверкали.
– И этот человек клялся в вечной любви!…
Она подлетела к столу, несколько раз ударила директора «Прыг Ко Ко» газетой по лицу. В этот момент Константин Константинович и помимо ударов газетой испытывал чудовищную боль, – пальцем нанес себе травму, почти несовместимую с жизнью.
Дарья еще несколько раз помочалила номерок о макушку. Как финальный аккорд, швырнула его в лицо.
– Скот! Ублюдок! Предатель!… Как я была права!…
Острая боль отпустила, Прыгунов смог выдавить «Что случилось?» Ошарашено смотрел на девушку.
– Смотри на первую страницу!
– Что такое?!…
– Твоя задница в окнах «Хаум Раум»!
Константин Константинович взял упавший на ноги номер. Развернул. Руки дрожали. Фотоснимки напечатанные в заглавном материале прыгали перед глазами.
Прыгунов пытался уловить детали, – не вышло: болел нос, руки и нервы дрожали. Голые задницы в окнах «Баранаум» издевательски вибрировали.
– Чей джип?!… Твои номера?! А родимое пятно?!… Утром ты вилял, ты убеждал, что это сообщение в телефоне – ошибка, что на тебя наговаривают!… – Дарья вдруг села на краешек стола, горько заплакала. – А я еще терзалась!… Мне было стыдно!… Думала, погорячилась!… Зачем, думаю, я так?! Зачем поскандалила, зачем уволилась?…
– Ну что ты… Не плачь… – превозмогая боль в носу, Прыгунов попытался ее утешить, поглаживая по плечу. – Не стыдись. Что за новшества? Когда прежде тебе было стыдно?…
– Стервец! – взвизгнула Дай.
Вырвав у Константина Константиновича газету, вновь принялась мочалить ее о директорскую макушку.
– Правильно предупреждали: у тебя куча любовниц!… Опозорена навек!… После этой газеты надо мной станет смеяться весь «Прыг Ко Ко»!…
Она зашвырнула номер в угол.
– Дашенька, золотце!… Как же они узнают, что это я?!… По-твоему, без исключения все наши сотрудники знают, как выглядит моя задница?!… Да и не я это вовсе! Не я!…
– Кто же?…
– Ты знаешь, радость моя!… Потому и наговаривают… Иногда даже не со зла, а по ошибке. Зря ты уволилась!… Я ведь искал тебя, думал, не придешь!…
Он раскрыл объятья. С рыданиями обессиленная Дай прильнула к Константину Константиновичу.
Собственное положение казалось ей ужасным, никакого выхода придумать не могла.
«Прыгунов – свинья! – думала Дарья, прижимаясь к директору. – Я – дура, до сих пор не пересвинячила его! Ничего! Все поправимо, момент отличный! Полет нормальный! Действуем быстро, четко, по-современному!»
47. Расставание с большими деньгами
– Все – дотла!… – проговорил своему товарищу пожарник, снимая специальную маску – хоботы тянулись к кислородным баллонам. – Хозяин теперь повесится!… Ты видел, как рвало?…
– Ясное дело!… Спирт!…
– Не надо под сортиром кафе делать!…
– Уж больно хорош подвальчик!… Значит, говоришь, ни бутылочки не уцелело?…
– Что ты!… – воскликнул пожарник с баллонами. – Пепел и куча битого стекла!… Проводка была на соплях. После сортирной протечки, перемкнуло сразу в четырех точках. Старуху уже ищут!…
– А я слышал поймали… Она не при чем!… Тут, паря, диверсия!… Кабачок был поперек горла местной мафии. Действовали под ширмой МЧС. Два бугая!… Их-то теперь и ищут, – пожарник покосился на Дэна и Кошелева.
Уволенный начальник катально-червячного отдела был в полуобморочном состоянии. Рот раскрыт, глаза мутны. Он тяжело дышал.
Виталик с «барином» наблюдали за происходившим из-за пожарной машины. Виталик потянул Дэна к «рено»…
– Я не уйду!… Хочу потрогать пепел!… – едва слышно прошептал тот.
«Тебе все нипочем! – с тоской думал Скотопасских. – Не твой миллион сгорел… Завтра нужно попытаться проникнуть туда. Может, что-то уцелело…»
Дэн шагнул к подъезду. Бросил Кошелеву пренебрежительно:
– Долго будешь любоваться?
Компаньоны вошли внутрь. Лифт не работал, двинулись по лестнице. На Виталиковом этаже, Дэн расслышал голос…
– Вот, пожалуйста… Здесь все… Все четыре штуки… То есть, конечно, в рублях, – говоривший был выше, но не больше, чем на пролет лестницы. – Так ведь в рублях и было…
Скотопасских замер. Остановил, схватив за локоть могильщика, собиравшегося отпереть дверь.
На цыпочках Дэн преодолел несколько ступенек. Чьи-то ноги возле перил…
– Я не нарочно. Не хотел… Он сам не взял сдачу. Вы сами-то вернули бы четыре тысячи баксов?!…
– Ясное дело!… Спирт!…
– Не надо под сортиром кафе делать!…
– Уж больно хорош подвальчик!… Значит, говоришь, ни бутылочки не уцелело?…
– Что ты!… – воскликнул пожарник с баллонами. – Пепел и куча битого стекла!… Проводка была на соплях. После сортирной протечки, перемкнуло сразу в четырех точках. Старуху уже ищут!…
– А я слышал поймали… Она не при чем!… Тут, паря, диверсия!… Кабачок был поперек горла местной мафии. Действовали под ширмой МЧС. Два бугая!… Их-то теперь и ищут, – пожарник покосился на Дэна и Кошелева.
Уволенный начальник катально-червячного отдела был в полуобморочном состоянии. Рот раскрыт, глаза мутны. Он тяжело дышал.
Виталик с «барином» наблюдали за происходившим из-за пожарной машины. Виталик потянул Дэна к «рено»…
– Я не уйду!… Хочу потрогать пепел!… – едва слышно прошептал тот.
* * *
– Дэн, а тачка-то по-другому стояла!… – могильщик обошел кругом собственную машину. Дело было у подъезда. – Кто-то ее подвинул!… Передок у меня был правее. И ближе к двери…«Тебе все нипочем! – с тоской думал Скотопасских. – Не твой миллион сгорел… Завтра нужно попытаться проникнуть туда. Может, что-то уцелело…»
Дэн шагнул к подъезду. Бросил Кошелеву пренебрежительно:
– Долго будешь любоваться?
Компаньоны вошли внутрь. Лифт не работал, двинулись по лестнице. На Виталиковом этаже, Дэн расслышал голос…
– Вот, пожалуйста… Здесь все… Все четыре штуки… То есть, конечно, в рублях, – говоривший был выше, но не больше, чем на пролет лестницы. – Так ведь в рублях и было…
Скотопасских замер. Остановил, схватив за локоть могильщика, собиравшегося отпереть дверь.
На цыпочках Дэн преодолел несколько ступенек. Чьи-то ноги возле перил…
– Я не нарочно. Не хотел… Он сам не взял сдачу. Вы сами-то вернули бы четыре тысячи баксов?!…