Страница:
Отказываясь заключить с Москвой пакт о взаимной помощи, София надеялась в то же время на успех проходивших в октябре 1939 г. советско-турецких переговоров, которые уменьшили бы угрозу балканской операции западных держав и, соответственно, ввязывания Болгарии в балканский конфликт. В конце ноября того же года в Москву был направлен начальник военно-воздушных сил Болгарии полковник Бойдев В. для ведения переговоров о заключении соглашения об установлении регулярного воздушного сообщения между Москвой и Софией и о закупке Болгарией советских самолетов. Однако в Москве «говорили не только об этом, но и о возможности создания в Болгарии советской воздушной базы и даже о праве прохода советских войск через болгарскую территорию в случае возможного конфликта с Турцией. Царь открыто поставил вопрос, как оценивает германское правительство положение Болгарии, чтобы он в соответствии с этим определил и свою политику. На это госсекретарь Германии Вайцзеккер Э. 15 декабря направил Рихтхофену указание сообщить царю Борису, что Германия не дает категоричного совета отказаться от советского предложения о пакте, однако дипломатическим языком в телеграмме было явно сформулировано негативное отношение к вопросу о заключения болгаросоветского пакта (Тошкова В. Болгария в балканской политике 1939-1944. София, 1985. С. 93).
Тем временем полковник Бойдев В. вернулся из Москвы, так и не подписав соглашения об установлении регулярного воздушного сообщения между СССР и Болгарией. Оно было подписано в Софии лишь спустя месяц после его визита.
В последние дни декабря 1939 г. начались и переговоры о торговом договоре между двумя странами. 5 января 1940 г. договор о торговле и мореплавании и соглашение о товарообороте и платежах между Советским Союзом и Болгарией были подписаны. Это стало успехом как для болгар, так и для СССР. Советский Союз, международный престиж которого оказался в этот период подорванным ввиду войны с Финляндией, получил возможность продемонстрировать мирную и конструктивную политику. Но главное, советское правительство надеялось с помощью этих договоров прочнее привязать к себе Болгарию (Там же. С. 94).
Параллельно с экономическими связями в этот период развивались и контакты в области культуры, точнее, расширялось культурное влияние СССР в Болгарии. После заключения германо-советского пакта болгарское правительство вынуждено было примириться с усилением советской пропаганды в Болгарии путем распространения научной и художественной литературы, газет и журналов. В Софии и Варне были открыты магазины по продаже советской книги. В кинотеатрах с огромным успехом демонстрировались советские фильмы. Шире развернули свою работу общества болгаро-советской дружбы. Все это способствовало росту среди болгарской общественности симпатий к СССР. Исключительно благоприятные условия сложились и для усиления позиций и активизации деятельности Болгарской рабочей партии (БРП), которая стала широко использовать различные легальные формы деятельности. Власти были вынуждены закрывать глаза на многие действия коммунистов, хотя и прекрасно понимали, что за ними стояла Москва.
В отношениях с Германией Болгария и после начала войны продолжала «шагать в ногу» и согласовывать с ней свои важные внешнеполитические действия. До весны 1940 г. Германия еще не проявляла той чрезвычайной политической активности на Балканах, ее пока вполне устраивал прогерманский нейтралитет Болгарии и теснейшие, экономические связи между двумя странами. К 1939 г. Германия заняла исключительное место в болгарской внешней торговле. Она не только закупала большую часть продуктов болгарского земледелия, но и очень глубоко проникла в экономику страны (Валев Л.Б. Об экономической экспансии Германии в Болгарии. М. 1964. С. 189-201). Всесторонняя зависимость болгарского производства и рынка от Германии была результатом не только экономической экспансии Германии, но и пассивности хозяйственной политики других крупных индустриальных стран (в том числе и СССР – до начала 1940 г.).
Однако в конце 1939 г. Великобритания, Франция, Италия, балканские страны начали проявлять дипломатическую активность в отношении Болгарии. Основной причиной было опасение роста влияния СССР на политику и экономику Болгарии. По словам Антонова Н., посетившего в ноябре 1939 г. советского полпреда Лаврентьева А.И., «Болгария никогда не пользовалась таким вниманием со стороны всех стран, каким она пользуется сейчас. Все эти обстоятельства затрудняют положение болгарского правительства в части укрепления политических связей между Советским Союзом и Болгарией» (Никова Г. Историческая судьба Болгарии между Германией и Советским Союзом // Человек на Балканах в эпоху кризисов и этнополитических столкновений XX века. СПб., 2002. С. 275).
B ноябре 1939 г. Болгарию посещали различные делегации под флагом развития культурных связей. Председатель британского совета культуры лорд Ллойд посетил царя Бориса с целью склонить Болгарию войти в «Балканский нейтральный блок», сблизить Болгарию с Турцией и подчинить Англии экономику Болгарии путем покупки предназначенных для продажи в Германию товаров. В результате миссии Ллойда Болгария увеличила экспорт сельскохозяйственных продуктов в Великобританию. Итальянский министр национального образования Ботай прибыл в Софию для заключения культурной конвенции с Болгарией. Специальная делегация Германии вручила царю Борису почетный диплом доктора технических, наук, однако действительная цель поездки была скорее всего иной (Там же. С. 287).
В то же время с сентября по декабрь 1939 г. в европейских и балканских столицах Болгария часто упоминается в связи с так называемым «Балканским нейтральным блоком», который должен был включить Румынию, Турцию, Грецию, Югославию, Болгарию, Венгрию и Италию (Сирков Д. Внешняя политика Болгарии 1938-1941. София, 1979. С 181). Идея этого блока, который должен был объединить все балканские страны в целях «совместной защиты нейтралитета от нападения с севера», исходила, прежде всего, от Англии и была оформлена в нескольких вариантах. Однако в основе всех предложений по созданию нейтрального блока лежало стремление к сохранению существующих на тот момент границ на Балканах и британского влияния там. Но именно на это и не могла пойти Болгария, желавшая ревизии Нейиского договора.
В то же время против попытки создания блока выступили Германия, а также Советский Союз, имевший совсем другие планы сохранения нейтралитета Болгарии. Цели германской и советской политики на Балканах совпадали, когда речь шла об устранении влияния там Великобритании и Франции. При этом Германия стремилась не допустить расширения советского влияния в этом регионе, а СССР, соответственно, пытался противостоять усилению влияния Германии. Нежелание Болгарии осложнять отношения с Германией и СССР, а также ее стремление оставить за собой определенную свободу лавирования между соперничавшими великими державами тоже нельзя сбрасывать со счетов при анализе причин, по которым болгарское правительство отказалось присоединиться к «блоку нейтралов». В итоге под натиском действовавших с разных сторон факторов идея создания «Балканского блока нейтралов» потерпела полный провал «Надежде Англии, Франции и все больше поддерживавших их США остановить германское экономическое и политическое проникновение в Юго-Восточную Европу и подготовить Балканы к отпору против возможной германской агрессии и против советского влияния не суждено было сбыться.
В обстановке международной нестабильности и неопределенности, а также острой политической борьбы внутри страны Борис III решил окончательно монополизировать решение вопросов внешней политики. С этой целью он распустил ненадежный, с его точки зрения, парламент – рассадник различных политических настроений, а также избавился от премьер-министра Кьосеиванова Г., который стал вызывать недоверие царя своими амбициями к проведению самостоятельной политики. Состоявшиеся в декабре 1939 – январе 1940 гг. выборы в Народное собрание XXV созыва принесли впечатляющую победу правительству, сумевшему ловко разыграть националистическую карту для закрепления своих позиций. Новый парламент не создавал никаких препятствий политике царя и назначенного 15 февраля 1940 г. кабинета Богдана Филова, при котором решение всех, даже мельчайших вопросов управления целиком перешло в руки монарха (Димитров И. Иван Багрянов. Царедворец и политик. София, 1995. С. 31).
Первым видимым успехом внешней политики Болгарии стало решение добруджанской проблемы. Посчитав, что начавшаяся война открывает возможность удовлетворить территориальные претензии страны, болгарская дипломатия в апреле 1940 г. начала подготовительную кампанию за возвращение Южной Добруджи. Кампания была встречена великими державами благосклонно. Не только СССР, для которого налаживание отношений с Болгарией превращалось в одну из приоритетных внешнеполитических задач, но и Германия, Англия, Италия и даже США проявили заинтересованность в приписывании себе заслуги возможного мирного разрешения болгаро-румынского спора (Сирков Д. Внешняя политика Болгарии 1938-1941. София, 1979. С 182). Царь Борис III, беседуя с новым советским полпредом Лаврищевым А.А. в июле 1940 г. о современном положении Болгарии, говорил, что «она окружена со всех сторон представителями различных крупных государств» (Там же. С. 184). Такое исключительное внимание к Болгарии затрудняет деятельность руководства государством как во внутренней жизни, так и во внешней политике, жаловался Борис III. На самом деле болгарское правительство само привлекало внимание к своим внешнеполитическим проблемам, стремясь решать их с помощью великих держав, играя на их противоречиях, порой даже прибегая к шантажу.
Британский посланник в Софии Ренделл Дж. спустя несколько дней также заявил министру иностранных дел Болгарии Попову И. о признании Англией болгарских прав на Добруджу. Как записал в дневнике Лаврищев А.А, посетивший в эти дни Ренделла, англичанин весьма «сожалел о том, что Великобритания, которая была связана с антиревизионистскими настроениями Франции, не могла раньше сделать этого заявления». «Болгария бесспорно получит Добруджу, – говорил Ренделл, – только вопрос, от кого она ее получит». Он досадовал, что Англия не опередила в этом деле Германию и не возвратила Добруджу Болгарии еще два года назад (Там же. С. 185).
Американский посланник в Софии Эрл Д. также встречался с Поповым и после этой встречи докладывал 27 июня в Вашингтон: «Теперь, когда румынский территориальный вопрос поднят Россией снова, болгарские претензии по поводу Добруджи будут рассмотрены, поскольку они столь справедливы, что даже и дьявольский суд не мог бы их отвергнуть» (Груев Ст. Корона от трона. Царствование Бориса III. 1918-1943. София, 1991. С. 324).
Инициативу по удовлетворению болгарских территориальных претензий у всех перехватила Германия. Надо сказать, что к этому ее подталкивало и само болгарское правительство. Еще в июне 1940 г. царь Борис III предупредил германского посланника Рихтхофена Г., что после занятия Бессарабии Советским Союзом в Болгарии непременно начнутся массовые выступления за возвращение Добруджи. Напомнив ему об активности болгарских коммунистов, монарх заметил, что положение станет невыносимым, если Болгария не получит хотя бы обещание со стороны Германии. Это может породить опасность «насильственного переворота, который в будущем приведет к установлению тесных связей с Москвой» (Сирков Д. Внешняя политика Болгарии 1938-1941. София, 1979. С 187). Тогда уже новый режим в Болгарии получит Южную Добруджу от Советского Союза. Царь же ясно давал понять, что предпочитает получить ее из рук Германии. Таким образом, дрейф Болгарии в сторону Германии усиливался все больше.
Начавшиеся в середине августа румыно-болгарские переговоры завершились 7 сентября 1940 г. подписанием договора в Крайове, по которому Южная Добруджа в границах 1913 г., включая Балчик и Силистру, возвращалась Болгарии.
Ликованию болгарского народа не было предела. На специально созванной 20-23 сентября 1940 г. сессии Народного собрания Филов заявил, что разрешением добруджанского вопроса Болгария обязана «дружескому посредничеству, прежде всего, Германии и Италии» (Генчев Н. Внешняя политика Болгарии на начальный период Второй Мировой войны 1939-1941. София, 1971. С. 365). Тем самым Филов обошел молчанием позицию советской дипломатии, неоднократно заявлявшей о справедливости болгарских требований возвращения Добруджи. Это не прошло незамеченным в Москве. Когда новый болгарский посланник в СССР Стаменов И. на приеме у Молотова В.М. выразил советскому правительству благодарность своего правительства за моральную поддержку Болгарии в деле с Южной Добруджей, Молотов заметил, что читал речь Филова, принесшего благодарность лишь Германии и Италии. Стаменов И. был вынужден оправдываться, что Филов это сделал только потому, что Германия проявила инициативу в этом вопросе, но что Болгария никаких обязательств перед Германией не взяла и что она и впредь будет проводить ту политику, которой придерживалась последние 20 лет (Судоплатов П.А. Разведка и Кремль: Записки нежелательного свидетеля. М., 1996. С. 174).
Таким образом, в конце 1939 – начале 1940 гг. Болгария придерживалась линии на сдержанное и дозированное улучшение отношений с СССР, но без перехода критической черты – заключения политических договорных обязательств в виде пакта о взаимной помощи. В отношениях с Германией Болгария и после начала войны продолжала «шагать в ногу» и согласовывать с ней свои важные внешнеполитические действия.
1.2. Обострение противоборства за внешнеполитическую ориентацию Болгарии (1940 – 1941гг.
С наступлением осени 1940 г. облака над Балканским полуостровом сгущаются: начинается быстрая эскалация противоречий между Германией и СССР, которые становятся к этому времени главными международными факторами в регионе.
В дипломатической и политической борьбе Германии за внешнеполитическую ориентацию балканских стран важнейшим оружием стал заключенный 27 сентября 1940 г. Тройственный пакт. Сразу же после подписания пакта Гитлер начал активно добиваться присоединения к нему ряда государств. 16 октября предложение подписать пакт было сделано и Болгарии, причем в ультимативной форме (Димитров Г. Дневник. София, 1997. С. 200).
По-прежнему надеясь, что удовлетворение территориальных притязаний Болгарии может произойти без утери ею нейтралитета. Борис Ш пишет 22 октября личное письмо Гитлеру, в котором высказывает мнение, что в настоящий момент присоединение Болгарии к пакту было бы преждевременным и опасным, поскольку существует угроза нападения со стороны Турции и Греции, а Болгария совершенно не подготовлена в военном отношении. Гитлер демонстративно отказался принять доставившего письмо царского советника Морфова Б., и оно было вручено госсекретарю Вайцзеккеру Э.
Спустя несколько дней тот заявил болгарскому посланнику в Берлине Драганову П., что Риббентроп настаивает на присоединении Болгарии к пакту и дает болгарскому правительству на размышление еще несколько дней (Там же. С. 201).
Гитлер был тем более раздосадован поведением Бориса Ш, что надеялся получить его согласие на вступление Болгарии в Тройственный пакт еще до предстоящего 12-13 ноября 1940 г. визита в Берлин советского наркома иностранных дел Молотова В.М. Как известно, основное внимание на этой встрече было обращено на Юго-Восточную Европу и, в частности, на Болгарию, имевшею стратегическое значение в связи с проблемой Черноморских проливов. Перед СССР стояла задача помешать вторжению войск вермахта в бассейн Черного моря, и не позволить Турции действовать в интересах Великобритании, которой Сталин опасался не меньше, чем Германии.
Директивы, которые Молотов В.М. получил от Сталина накануне поездки, и телеграммы, которыми они обменивались во время пребывания наркома в Берлине, свидетельствуют, что размещение советских войск в Болгарии становилось основным вопросом безопасности Советского Союза в районе Черноморских проливов. В ходе переговоров Молотов В.М. неоднократно поднимал вопрос о советских гарантиях Болгарии и заверял, что СССР ни в коем случае не хочет вмешиваться во внутренние дела страны. Когда же Молотов поставил перед фюрером вопрос о позиции Германии в случае предоставления Болгарии советской гарантии, подобной той, что Германия и Италия предоставили Румынии, Гитлер в свою очередь поинтересовался, просила ли Болгария Москву о таких гарантиях, как Румыния просила об этом Германию. Молотов В.М. ответил уклончиво, дав понять, что он не требует от фюрера окончательного ответа, а только просит высказать свое предварительное мнение. Гитлер же возразил на это, что он не может высказать свою позицию, не обсудив ее предварительно с Муссолини Б (Валев Л.Б. Болгарский народ против фашизма. М., 1964. С. 157).
В последний день переговоров, 13 ноября, Риббентроп сделал предложение Советскому Союз присоединиться к Тройственному пакту, обрисовав перспективы сотрудничества СССР с державами «оси». Молотов В.М. ответил уклончиво, однако спустя две недели, 25 ноября 1940 г. германскому послу в Москве Шуленбургу Ф. было сообщено, что «СССР готов на определенных условиях положительно рассмотреть вопрос о присоединении к Тройственному пакту. Молотов В.М. передал Шуленбургу Ф. Приложение, в которых излагались эти условия, среди которых было следующее: «Если в ближайшие месяцы будет обеспечена безопасность СССР в проливах путем заключения пакта взаимопомощи между СССР и Болгарией, находящейся по своему географическом положению в сфере безопасности черноморских границ СССР, и организации военной и военно-морской базы СССР в районе Босфора и Дарданелл на началах долгосрочной аренды» (Советско-болгарские отношения и связи: Документы и материалы. 1917-1944. Т. I. М., 1976. 542). В приложении предлагалось также составить пять секретных протоколов. Один из них касался признания того, что Болгария находится в сфере безопасности СССР, в связи с чем считается необходимым заключение советско-болгарского пакта о взаимопомощи. Ответа на эти предложения с германской стороны не последовало, поскольку Гитлер, скорее всего, на ноябрьской встрече в Берлине имел в виду чисто дезинформационные цели. Для него важно было прикрыть свои намерения, чтобы избежать советского противодействия готовящейся операции вермахта на Балканах.
Германская дипломатия усиливает свой натиск на Болгарию осенью 1940 г. в связи с необходимостью оказания помощи вермахта своему союзнику – Италии в ходе итало-греческой войны. В директиве Главного штаба германских вооруженных сил предусматривалась оккупация Северной Греции немецкими войсками и их прохождение в случае необходимости через территорию Болгарии. После безрезультатной беседы Риббентропа с Драгановым 14 ноября германское министерство иностранных дел срочно вызывает царя Бориса на встречу с Гитлером.
17 ноября 1940 г. Борис III и министр иностранных дел Попов прибыли в резиденцию фюрера в Берхтесгаден с твердым намерением не подписывать Тройственный пакт, главным образом из-за страха перед СССР. Царь напрямик спросил Гитлера, обсуждался ли вопрос о присоединении его страны к Тройственному пакту во время недавней встречи с Молотовым В.М. Гитлер избежал прямого ответа, но сказал, что «большевики обсуждали наше мнение о возможном создании военных баз в Болгарии», и подчеркнул, что Германия поддержит болгарскую сторону в вопросе об отказе от создания советских баз лишь в том случае, если Болгария войдет в Тройственный пакт» (Филов Б. Дневник. София, 1990. С. 212). Хотя и на этом этапе попытки Германии включить Болгарию в свою коалицию потерпели неудачу, встреча показала всевозрастающее сближение Софии с Берлином. Бесплодная для советской дипломатии берлинская встреча и переговоры царя Бориса с Гитлером свидетельствовали о том, что Сталин стремительно проигрывал битву за Болгарию.
25 ноября 1940 г. в Софию прилетает генеральный секретарь наркоминдела Соболев А.А. с очередным предложением заключить пакт о взаимной помощи. Встретившись поочередно с премьер-министром и с царем, Соболев А.А. ознакомил их с советским предложением, повторявшим в основном предыдущее, сделанное осенью 1939 г. В 12 пунктах СССР предлагал Болгарии тесное сотрудничество, всяческую, в том числе и военную, помощь в случае угрозы ей со стороны третьей державы или группы стран, а также поддержку «в осуществлении ее национальных устремлений не только в Западной, но и в Восточной Фракии». В свою очередь Болгария должна была оказать помощь СССР в случае возникновения реальной угрозы интересам Советского Союза на Черном море или в районе проливов. Особо оговаривалось, что предлагаемый пакт никоим образом не затрагивает внутренний режим, суверенитет и независимость Болгарии. Особенно любопытен был последний, 12-й, пункт советского предложения, гласивший, что «при условии заключения пакта о взаимной помощи с СССР отпадают возражения против присоединения Болгарии к известному пакту трех держав. Вполне вероятно, что и Советский Союз в этом случае присоединится к Тройственному пакту» (Антифашистская борьба в Болгарии: Документы и материалы. Т. II. София, 1984.С. 15).
Ответ на соболевское предложение со стороны болгарского правительства, имевшего перед глазами пример прибалтийских государств, был однозначно отрицательным. Отказ от пакта с СССР о взаимопомощи мотивировался еще и тем, что Болгария уже вступила в переговоры о присоединении к Тройственному пакту, а также опасностью обострения ее отношений с Турцией.
Однако советское руководство, не желая отступать, поспешило исправить свой промах. 6 декабря Лаврищев А.И. вручил Попову И. документ, в котором мотивы болгарского отказа признавались необоснованными и предлагалось вместо заключения пакта о взаимной помощи ограничиться односторонним предоставлением советской стороной гарантий безопасности и интересов Болгарии. Это означало бы для нее освобождение от тяжелых военных обязательств.
Не имея реальных рычагов воздействия на Бориса III, Сталин попытался оказать на него нажим через народные массы, используя болгарских коммунистов, деятельность которых в свою очередь направлялась находившимся в Москве Заграничным бюро ЦК БРП. Уже 25 ноября генеральный секретарь Исполкома Коминтерна и одновременно руководитель ЗБ ЦК БРП Димитров Г. был вызван в Кремль к Сталину. «Мы сегодня делаем болгарам предложение о заключении пакта о взаимопомощи… Если болгары не примут это наше предложение, они попадут целиком в лапы немцев и итальянцев и тогда погибнут. Нужно, чтобы это предложение знали в широких болгарских кругах» (Лебедева Н.С., Наринский М.М. Коминтерн и Вторая Мировая война. М., 1994. С. 455).
В ответной радиограмме ЦК БРП обещал приложить все силы и средства, чтобы довести новость о советском предложении до самого отдаленного уголка страны. Кампания, инспирированная и щедро оплаченная Москвой, вошла в историю Болгарии под названием «Соболевской акции». На заседании Политбюро ЦК БРП в Софии было разработано обращение к народу с кратким изложением советского предложения и с призывом требовать его принятия. Помимо обращения были отпечатаны и переписаны от руки в тысячах экземпляров листы для сбора подписей в пользу пакта.
В считанные дни страна была засыпана листовками. Стены домов и ограды покрылись лозунгами: «Требуем пакта с СССР. Да здравствует союз с СССР»! Почтовые отделения были завалены коллективными и личными письмами и телеграммами в официальные органы с требованием заключения пакта, а делегации рабочих, служащих, крестьян и учащихся посещали государственные учреждения, вплоть до дворцовой канцелярии, с тем, чтобы выразить свою волю (Чичовска В. Соболевская акция. София, 1972. С. 7-8).
Однако листовки БРП, свидетельствовавшие о хорошей осведомленности болгарских коммунистов о миссии Соболева, спровоцировали заявления правительственных кругов о вмешательстве СССР во внутренние дела Болгарии, а также усилили недовольство Гитлера Москвой. Когда же «неуклюжесть» советской дипломатии стала очевидна самому Сталину, всю вину решили свалить на Димитрова И. 28 ноября вечером его вызвал Молотов В.М. и раздраженно объяснил, что имелась в виду лишь устная кампания в начале января 1940г., ЦК БРП сообщал, что выпускает новое воззвание, адресованное всем слоям болгарского общества и составленное в духе полученных от Димитрова И. указаний. С этого времени и до вступления Болгарии в Тройственный пакт в марте 1941 г. БРП стремилась проводить кампанию на более широкой социальной основе.
К концу 1940 г. возможности политики неприсоединения и лавирования, проводимой царем Борисом, оказались полностью исчерпанными. Болгария уже попала в непосредственные планы Гитлера, связанные с подготовкой операции по овладению Балканами. Теперь он демонстративно игнорировал своего бывшего союзника – СССР, а затем и вовсе стал действовать наперекор ему. «Миссия Соболева» и подписание плана «Барбаросса» 18 декабря 1940 г. завершили первый этап советско-германского противоборства на Балканах, когда оно носило дипломатический характер.
С начала 1941 г. СССР и Германия вступают в открытую политическую борьбу за Балканы, и Болгарию в частности.
В первый день нового 1941 г. болгарский премьер Филов Б. отправился в Вену для продолжения переговоров с Гитлером и Риббентропом по вопросу о вступлении Болгарии в Тройственный пакт. Его тактической задачей, в соответствии с инструкциями царя, было вновь попытаться убедить руководителей «третьего рейха», что Германии невыгодно юридическое присоединение Болгарии к пакту, а в случае, если эти попытки не увенчаются успехом, хотя бы оттянуть присоединение еще на некоторое время. Однако во время состоявшейся 4 января встречи Риббентропу без особого труда удалось разбить все доводы болгарского премьера. При этом германский министр подчеркнул, что не может себе объяснить, почему Болгария до сих пор не присоединилась к пакту, в то время как другие это сделали. В ответ Филов Б. поспешил заверить собеседника, что позиции обеих стран очень близки и что нет никаких сомнений относительно вхождения Болгарии в пакт, различие во мнениях заключается лишь в вопросе о времени вступления (Советско-болгарские отношения и связи: Документы и материалы. 1917-1944. С. 545).
Тем временем полковник Бойдев В. вернулся из Москвы, так и не подписав соглашения об установлении регулярного воздушного сообщения между СССР и Болгарией. Оно было подписано в Софии лишь спустя месяц после его визита.
В последние дни декабря 1939 г. начались и переговоры о торговом договоре между двумя странами. 5 января 1940 г. договор о торговле и мореплавании и соглашение о товарообороте и платежах между Советским Союзом и Болгарией были подписаны. Это стало успехом как для болгар, так и для СССР. Советский Союз, международный престиж которого оказался в этот период подорванным ввиду войны с Финляндией, получил возможность продемонстрировать мирную и конструктивную политику. Но главное, советское правительство надеялось с помощью этих договоров прочнее привязать к себе Болгарию (Там же. С. 94).
Параллельно с экономическими связями в этот период развивались и контакты в области культуры, точнее, расширялось культурное влияние СССР в Болгарии. После заключения германо-советского пакта болгарское правительство вынуждено было примириться с усилением советской пропаганды в Болгарии путем распространения научной и художественной литературы, газет и журналов. В Софии и Варне были открыты магазины по продаже советской книги. В кинотеатрах с огромным успехом демонстрировались советские фильмы. Шире развернули свою работу общества болгаро-советской дружбы. Все это способствовало росту среди болгарской общественности симпатий к СССР. Исключительно благоприятные условия сложились и для усиления позиций и активизации деятельности Болгарской рабочей партии (БРП), которая стала широко использовать различные легальные формы деятельности. Власти были вынуждены закрывать глаза на многие действия коммунистов, хотя и прекрасно понимали, что за ними стояла Москва.
В отношениях с Германией Болгария и после начала войны продолжала «шагать в ногу» и согласовывать с ней свои важные внешнеполитические действия. До весны 1940 г. Германия еще не проявляла той чрезвычайной политической активности на Балканах, ее пока вполне устраивал прогерманский нейтралитет Болгарии и теснейшие, экономические связи между двумя странами. К 1939 г. Германия заняла исключительное место в болгарской внешней торговле. Она не только закупала большую часть продуктов болгарского земледелия, но и очень глубоко проникла в экономику страны (Валев Л.Б. Об экономической экспансии Германии в Болгарии. М. 1964. С. 189-201). Всесторонняя зависимость болгарского производства и рынка от Германии была результатом не только экономической экспансии Германии, но и пассивности хозяйственной политики других крупных индустриальных стран (в том числе и СССР – до начала 1940 г.).
Однако в конце 1939 г. Великобритания, Франция, Италия, балканские страны начали проявлять дипломатическую активность в отношении Болгарии. Основной причиной было опасение роста влияния СССР на политику и экономику Болгарии. По словам Антонова Н., посетившего в ноябре 1939 г. советского полпреда Лаврентьева А.И., «Болгария никогда не пользовалась таким вниманием со стороны всех стран, каким она пользуется сейчас. Все эти обстоятельства затрудняют положение болгарского правительства в части укрепления политических связей между Советским Союзом и Болгарией» (Никова Г. Историческая судьба Болгарии между Германией и Советским Союзом // Человек на Балканах в эпоху кризисов и этнополитических столкновений XX века. СПб., 2002. С. 275).
B ноябре 1939 г. Болгарию посещали различные делегации под флагом развития культурных связей. Председатель британского совета культуры лорд Ллойд посетил царя Бориса с целью склонить Болгарию войти в «Балканский нейтральный блок», сблизить Болгарию с Турцией и подчинить Англии экономику Болгарии путем покупки предназначенных для продажи в Германию товаров. В результате миссии Ллойда Болгария увеличила экспорт сельскохозяйственных продуктов в Великобританию. Итальянский министр национального образования Ботай прибыл в Софию для заключения культурной конвенции с Болгарией. Специальная делегация Германии вручила царю Борису почетный диплом доктора технических, наук, однако действительная цель поездки была скорее всего иной (Там же. С. 287).
В то же время с сентября по декабрь 1939 г. в европейских и балканских столицах Болгария часто упоминается в связи с так называемым «Балканским нейтральным блоком», который должен был включить Румынию, Турцию, Грецию, Югославию, Болгарию, Венгрию и Италию (Сирков Д. Внешняя политика Болгарии 1938-1941. София, 1979. С 181). Идея этого блока, который должен был объединить все балканские страны в целях «совместной защиты нейтралитета от нападения с севера», исходила, прежде всего, от Англии и была оформлена в нескольких вариантах. Однако в основе всех предложений по созданию нейтрального блока лежало стремление к сохранению существующих на тот момент границ на Балканах и британского влияния там. Но именно на это и не могла пойти Болгария, желавшая ревизии Нейиского договора.
В то же время против попытки создания блока выступили Германия, а также Советский Союз, имевший совсем другие планы сохранения нейтралитета Болгарии. Цели германской и советской политики на Балканах совпадали, когда речь шла об устранении влияния там Великобритании и Франции. При этом Германия стремилась не допустить расширения советского влияния в этом регионе, а СССР, соответственно, пытался противостоять усилению влияния Германии. Нежелание Болгарии осложнять отношения с Германией и СССР, а также ее стремление оставить за собой определенную свободу лавирования между соперничавшими великими державами тоже нельзя сбрасывать со счетов при анализе причин, по которым болгарское правительство отказалось присоединиться к «блоку нейтралов». В итоге под натиском действовавших с разных сторон факторов идея создания «Балканского блока нейтралов» потерпела полный провал «Надежде Англии, Франции и все больше поддерживавших их США остановить германское экономическое и политическое проникновение в Юго-Восточную Европу и подготовить Балканы к отпору против возможной германской агрессии и против советского влияния не суждено было сбыться.
В обстановке международной нестабильности и неопределенности, а также острой политической борьбы внутри страны Борис III решил окончательно монополизировать решение вопросов внешней политики. С этой целью он распустил ненадежный, с его точки зрения, парламент – рассадник различных политических настроений, а также избавился от премьер-министра Кьосеиванова Г., который стал вызывать недоверие царя своими амбициями к проведению самостоятельной политики. Состоявшиеся в декабре 1939 – январе 1940 гг. выборы в Народное собрание XXV созыва принесли впечатляющую победу правительству, сумевшему ловко разыграть националистическую карту для закрепления своих позиций. Новый парламент не создавал никаких препятствий политике царя и назначенного 15 февраля 1940 г. кабинета Богдана Филова, при котором решение всех, даже мельчайших вопросов управления целиком перешло в руки монарха (Димитров И. Иван Багрянов. Царедворец и политик. София, 1995. С. 31).
Первым видимым успехом внешней политики Болгарии стало решение добруджанской проблемы. Посчитав, что начавшаяся война открывает возможность удовлетворить территориальные претензии страны, болгарская дипломатия в апреле 1940 г. начала подготовительную кампанию за возвращение Южной Добруджи. Кампания была встречена великими державами благосклонно. Не только СССР, для которого налаживание отношений с Болгарией превращалось в одну из приоритетных внешнеполитических задач, но и Германия, Англия, Италия и даже США проявили заинтересованность в приписывании себе заслуги возможного мирного разрешения болгаро-румынского спора (Сирков Д. Внешняя политика Болгарии 1938-1941. София, 1979. С 182). Царь Борис III, беседуя с новым советским полпредом Лаврищевым А.А. в июле 1940 г. о современном положении Болгарии, говорил, что «она окружена со всех сторон представителями различных крупных государств» (Там же. С. 184). Такое исключительное внимание к Болгарии затрудняет деятельность руководства государством как во внутренней жизни, так и во внешней политике, жаловался Борис III. На самом деле болгарское правительство само привлекало внимание к своим внешнеполитическим проблемам, стремясь решать их с помощью великих держав, играя на их противоречиях, порой даже прибегая к шантажу.
Британский посланник в Софии Ренделл Дж. спустя несколько дней также заявил министру иностранных дел Болгарии Попову И. о признании Англией болгарских прав на Добруджу. Как записал в дневнике Лаврищев А.А, посетивший в эти дни Ренделла, англичанин весьма «сожалел о том, что Великобритания, которая была связана с антиревизионистскими настроениями Франции, не могла раньше сделать этого заявления». «Болгария бесспорно получит Добруджу, – говорил Ренделл, – только вопрос, от кого она ее получит». Он досадовал, что Англия не опередила в этом деле Германию и не возвратила Добруджу Болгарии еще два года назад (Там же. С. 185).
Американский посланник в Софии Эрл Д. также встречался с Поповым и после этой встречи докладывал 27 июня в Вашингтон: «Теперь, когда румынский территориальный вопрос поднят Россией снова, болгарские претензии по поводу Добруджи будут рассмотрены, поскольку они столь справедливы, что даже и дьявольский суд не мог бы их отвергнуть» (Груев Ст. Корона от трона. Царствование Бориса III. 1918-1943. София, 1991. С. 324).
Инициативу по удовлетворению болгарских территориальных претензий у всех перехватила Германия. Надо сказать, что к этому ее подталкивало и само болгарское правительство. Еще в июне 1940 г. царь Борис III предупредил германского посланника Рихтхофена Г., что после занятия Бессарабии Советским Союзом в Болгарии непременно начнутся массовые выступления за возвращение Добруджи. Напомнив ему об активности болгарских коммунистов, монарх заметил, что положение станет невыносимым, если Болгария не получит хотя бы обещание со стороны Германии. Это может породить опасность «насильственного переворота, который в будущем приведет к установлению тесных связей с Москвой» (Сирков Д. Внешняя политика Болгарии 1938-1941. София, 1979. С 187). Тогда уже новый режим в Болгарии получит Южную Добруджу от Советского Союза. Царь же ясно давал понять, что предпочитает получить ее из рук Германии. Таким образом, дрейф Болгарии в сторону Германии усиливался все больше.
Начавшиеся в середине августа румыно-болгарские переговоры завершились 7 сентября 1940 г. подписанием договора в Крайове, по которому Южная Добруджа в границах 1913 г., включая Балчик и Силистру, возвращалась Болгарии.
Ликованию болгарского народа не было предела. На специально созванной 20-23 сентября 1940 г. сессии Народного собрания Филов заявил, что разрешением добруджанского вопроса Болгария обязана «дружескому посредничеству, прежде всего, Германии и Италии» (Генчев Н. Внешняя политика Болгарии на начальный период Второй Мировой войны 1939-1941. София, 1971. С. 365). Тем самым Филов обошел молчанием позицию советской дипломатии, неоднократно заявлявшей о справедливости болгарских требований возвращения Добруджи. Это не прошло незамеченным в Москве. Когда новый болгарский посланник в СССР Стаменов И. на приеме у Молотова В.М. выразил советскому правительству благодарность своего правительства за моральную поддержку Болгарии в деле с Южной Добруджей, Молотов заметил, что читал речь Филова, принесшего благодарность лишь Германии и Италии. Стаменов И. был вынужден оправдываться, что Филов это сделал только потому, что Германия проявила инициативу в этом вопросе, но что Болгария никаких обязательств перед Германией не взяла и что она и впредь будет проводить ту политику, которой придерживалась последние 20 лет (Судоплатов П.А. Разведка и Кремль: Записки нежелательного свидетеля. М., 1996. С. 174).
Таким образом, в конце 1939 – начале 1940 гг. Болгария придерживалась линии на сдержанное и дозированное улучшение отношений с СССР, но без перехода критической черты – заключения политических договорных обязательств в виде пакта о взаимной помощи. В отношениях с Германией Болгария и после начала войны продолжала «шагать в ногу» и согласовывать с ней свои важные внешнеполитические действия.
1.2. Обострение противоборства за внешнеполитическую ориентацию Болгарии (1940 – 1941гг.
С наступлением осени 1940 г. облака над Балканским полуостровом сгущаются: начинается быстрая эскалация противоречий между Германией и СССР, которые становятся к этому времени главными международными факторами в регионе.
В дипломатической и политической борьбе Германии за внешнеполитическую ориентацию балканских стран важнейшим оружием стал заключенный 27 сентября 1940 г. Тройственный пакт. Сразу же после подписания пакта Гитлер начал активно добиваться присоединения к нему ряда государств. 16 октября предложение подписать пакт было сделано и Болгарии, причем в ультимативной форме (Димитров Г. Дневник. София, 1997. С. 200).
По-прежнему надеясь, что удовлетворение территориальных притязаний Болгарии может произойти без утери ею нейтралитета. Борис Ш пишет 22 октября личное письмо Гитлеру, в котором высказывает мнение, что в настоящий момент присоединение Болгарии к пакту было бы преждевременным и опасным, поскольку существует угроза нападения со стороны Турции и Греции, а Болгария совершенно не подготовлена в военном отношении. Гитлер демонстративно отказался принять доставившего письмо царского советника Морфова Б., и оно было вручено госсекретарю Вайцзеккеру Э.
Спустя несколько дней тот заявил болгарскому посланнику в Берлине Драганову П., что Риббентроп настаивает на присоединении Болгарии к пакту и дает болгарскому правительству на размышление еще несколько дней (Там же. С. 201).
Гитлер был тем более раздосадован поведением Бориса Ш, что надеялся получить его согласие на вступление Болгарии в Тройственный пакт еще до предстоящего 12-13 ноября 1940 г. визита в Берлин советского наркома иностранных дел Молотова В.М. Как известно, основное внимание на этой встрече было обращено на Юго-Восточную Европу и, в частности, на Болгарию, имевшею стратегическое значение в связи с проблемой Черноморских проливов. Перед СССР стояла задача помешать вторжению войск вермахта в бассейн Черного моря, и не позволить Турции действовать в интересах Великобритании, которой Сталин опасался не меньше, чем Германии.
Директивы, которые Молотов В.М. получил от Сталина накануне поездки, и телеграммы, которыми они обменивались во время пребывания наркома в Берлине, свидетельствуют, что размещение советских войск в Болгарии становилось основным вопросом безопасности Советского Союза в районе Черноморских проливов. В ходе переговоров Молотов В.М. неоднократно поднимал вопрос о советских гарантиях Болгарии и заверял, что СССР ни в коем случае не хочет вмешиваться во внутренние дела страны. Когда же Молотов поставил перед фюрером вопрос о позиции Германии в случае предоставления Болгарии советской гарантии, подобной той, что Германия и Италия предоставили Румынии, Гитлер в свою очередь поинтересовался, просила ли Болгария Москву о таких гарантиях, как Румыния просила об этом Германию. Молотов В.М. ответил уклончиво, дав понять, что он не требует от фюрера окончательного ответа, а только просит высказать свое предварительное мнение. Гитлер же возразил на это, что он не может высказать свою позицию, не обсудив ее предварительно с Муссолини Б (Валев Л.Б. Болгарский народ против фашизма. М., 1964. С. 157).
В последний день переговоров, 13 ноября, Риббентроп сделал предложение Советскому Союз присоединиться к Тройственному пакту, обрисовав перспективы сотрудничества СССР с державами «оси». Молотов В.М. ответил уклончиво, однако спустя две недели, 25 ноября 1940 г. германскому послу в Москве Шуленбургу Ф. было сообщено, что «СССР готов на определенных условиях положительно рассмотреть вопрос о присоединении к Тройственному пакту. Молотов В.М. передал Шуленбургу Ф. Приложение, в которых излагались эти условия, среди которых было следующее: «Если в ближайшие месяцы будет обеспечена безопасность СССР в проливах путем заключения пакта взаимопомощи между СССР и Болгарией, находящейся по своему географическом положению в сфере безопасности черноморских границ СССР, и организации военной и военно-морской базы СССР в районе Босфора и Дарданелл на началах долгосрочной аренды» (Советско-болгарские отношения и связи: Документы и материалы. 1917-1944. Т. I. М., 1976. 542). В приложении предлагалось также составить пять секретных протоколов. Один из них касался признания того, что Болгария находится в сфере безопасности СССР, в связи с чем считается необходимым заключение советско-болгарского пакта о взаимопомощи. Ответа на эти предложения с германской стороны не последовало, поскольку Гитлер, скорее всего, на ноябрьской встрече в Берлине имел в виду чисто дезинформационные цели. Для него важно было прикрыть свои намерения, чтобы избежать советского противодействия готовящейся операции вермахта на Балканах.
Германская дипломатия усиливает свой натиск на Болгарию осенью 1940 г. в связи с необходимостью оказания помощи вермахта своему союзнику – Италии в ходе итало-греческой войны. В директиве Главного штаба германских вооруженных сил предусматривалась оккупация Северной Греции немецкими войсками и их прохождение в случае необходимости через территорию Болгарии. После безрезультатной беседы Риббентропа с Драгановым 14 ноября германское министерство иностранных дел срочно вызывает царя Бориса на встречу с Гитлером.
17 ноября 1940 г. Борис III и министр иностранных дел Попов прибыли в резиденцию фюрера в Берхтесгаден с твердым намерением не подписывать Тройственный пакт, главным образом из-за страха перед СССР. Царь напрямик спросил Гитлера, обсуждался ли вопрос о присоединении его страны к Тройственному пакту во время недавней встречи с Молотовым В.М. Гитлер избежал прямого ответа, но сказал, что «большевики обсуждали наше мнение о возможном создании военных баз в Болгарии», и подчеркнул, что Германия поддержит болгарскую сторону в вопросе об отказе от создания советских баз лишь в том случае, если Болгария войдет в Тройственный пакт» (Филов Б. Дневник. София, 1990. С. 212). Хотя и на этом этапе попытки Германии включить Болгарию в свою коалицию потерпели неудачу, встреча показала всевозрастающее сближение Софии с Берлином. Бесплодная для советской дипломатии берлинская встреча и переговоры царя Бориса с Гитлером свидетельствовали о том, что Сталин стремительно проигрывал битву за Болгарию.
25 ноября 1940 г. в Софию прилетает генеральный секретарь наркоминдела Соболев А.А. с очередным предложением заключить пакт о взаимной помощи. Встретившись поочередно с премьер-министром и с царем, Соболев А.А. ознакомил их с советским предложением, повторявшим в основном предыдущее, сделанное осенью 1939 г. В 12 пунктах СССР предлагал Болгарии тесное сотрудничество, всяческую, в том числе и военную, помощь в случае угрозы ей со стороны третьей державы или группы стран, а также поддержку «в осуществлении ее национальных устремлений не только в Западной, но и в Восточной Фракии». В свою очередь Болгария должна была оказать помощь СССР в случае возникновения реальной угрозы интересам Советского Союза на Черном море или в районе проливов. Особо оговаривалось, что предлагаемый пакт никоим образом не затрагивает внутренний режим, суверенитет и независимость Болгарии. Особенно любопытен был последний, 12-й, пункт советского предложения, гласивший, что «при условии заключения пакта о взаимной помощи с СССР отпадают возражения против присоединения Болгарии к известному пакту трех держав. Вполне вероятно, что и Советский Союз в этом случае присоединится к Тройственному пакту» (Антифашистская борьба в Болгарии: Документы и материалы. Т. II. София, 1984.С. 15).
Ответ на соболевское предложение со стороны болгарского правительства, имевшего перед глазами пример прибалтийских государств, был однозначно отрицательным. Отказ от пакта с СССР о взаимопомощи мотивировался еще и тем, что Болгария уже вступила в переговоры о присоединении к Тройственному пакту, а также опасностью обострения ее отношений с Турцией.
Однако советское руководство, не желая отступать, поспешило исправить свой промах. 6 декабря Лаврищев А.И. вручил Попову И. документ, в котором мотивы болгарского отказа признавались необоснованными и предлагалось вместо заключения пакта о взаимной помощи ограничиться односторонним предоставлением советской стороной гарантий безопасности и интересов Болгарии. Это означало бы для нее освобождение от тяжелых военных обязательств.
Не имея реальных рычагов воздействия на Бориса III, Сталин попытался оказать на него нажим через народные массы, используя болгарских коммунистов, деятельность которых в свою очередь направлялась находившимся в Москве Заграничным бюро ЦК БРП. Уже 25 ноября генеральный секретарь Исполкома Коминтерна и одновременно руководитель ЗБ ЦК БРП Димитров Г. был вызван в Кремль к Сталину. «Мы сегодня делаем болгарам предложение о заключении пакта о взаимопомощи… Если болгары не примут это наше предложение, они попадут целиком в лапы немцев и итальянцев и тогда погибнут. Нужно, чтобы это предложение знали в широких болгарских кругах» (Лебедева Н.С., Наринский М.М. Коминтерн и Вторая Мировая война. М., 1994. С. 455).
В ответной радиограмме ЦК БРП обещал приложить все силы и средства, чтобы довести новость о советском предложении до самого отдаленного уголка страны. Кампания, инспирированная и щедро оплаченная Москвой, вошла в историю Болгарии под названием «Соболевской акции». На заседании Политбюро ЦК БРП в Софии было разработано обращение к народу с кратким изложением советского предложения и с призывом требовать его принятия. Помимо обращения были отпечатаны и переписаны от руки в тысячах экземпляров листы для сбора подписей в пользу пакта.
В считанные дни страна была засыпана листовками. Стены домов и ограды покрылись лозунгами: «Требуем пакта с СССР. Да здравствует союз с СССР»! Почтовые отделения были завалены коллективными и личными письмами и телеграммами в официальные органы с требованием заключения пакта, а делегации рабочих, служащих, крестьян и учащихся посещали государственные учреждения, вплоть до дворцовой канцелярии, с тем, чтобы выразить свою волю (Чичовска В. Соболевская акция. София, 1972. С. 7-8).
Однако листовки БРП, свидетельствовавшие о хорошей осведомленности болгарских коммунистов о миссии Соболева, спровоцировали заявления правительственных кругов о вмешательстве СССР во внутренние дела Болгарии, а также усилили недовольство Гитлера Москвой. Когда же «неуклюжесть» советской дипломатии стала очевидна самому Сталину, всю вину решили свалить на Димитрова И. 28 ноября вечером его вызвал Молотов В.М. и раздраженно объяснил, что имелась в виду лишь устная кампания в начале января 1940г., ЦК БРП сообщал, что выпускает новое воззвание, адресованное всем слоям болгарского общества и составленное в духе полученных от Димитрова И. указаний. С этого времени и до вступления Болгарии в Тройственный пакт в марте 1941 г. БРП стремилась проводить кампанию на более широкой социальной основе.
К концу 1940 г. возможности политики неприсоединения и лавирования, проводимой царем Борисом, оказались полностью исчерпанными. Болгария уже попала в непосредственные планы Гитлера, связанные с подготовкой операции по овладению Балканами. Теперь он демонстративно игнорировал своего бывшего союзника – СССР, а затем и вовсе стал действовать наперекор ему. «Миссия Соболева» и подписание плана «Барбаросса» 18 декабря 1940 г. завершили первый этап советско-германского противоборства на Балканах, когда оно носило дипломатический характер.
С начала 1941 г. СССР и Германия вступают в открытую политическую борьбу за Балканы, и Болгарию в частности.
В первый день нового 1941 г. болгарский премьер Филов Б. отправился в Вену для продолжения переговоров с Гитлером и Риббентропом по вопросу о вступлении Болгарии в Тройственный пакт. Его тактической задачей, в соответствии с инструкциями царя, было вновь попытаться убедить руководителей «третьего рейха», что Германии невыгодно юридическое присоединение Болгарии к пакту, а в случае, если эти попытки не увенчаются успехом, хотя бы оттянуть присоединение еще на некоторое время. Однако во время состоявшейся 4 января встречи Риббентропу без особого труда удалось разбить все доводы болгарского премьера. При этом германский министр подчеркнул, что не может себе объяснить, почему Болгария до сих пор не присоединилась к пакту, в то время как другие это сделали. В ответ Филов Б. поспешил заверить собеседника, что позиции обеих стран очень близки и что нет никаких сомнений относительно вхождения Болгарии в пакт, различие во мнениях заключается лишь в вопросе о времени вступления (Советско-болгарские отношения и связи: Документы и материалы. 1917-1944. С. 545).