Страница:
Еще удар... Микроавтобус бросило вправо. Веклемишев и на этот раз удержал «Форд» на дороге. И не только удержал, но и, затормозив, не дал «Лендроверу» отстать для очередного разбега для атаки. Однако и Рей, среагировав на его хитрость, поменял тактику. Он уперся бампером джипа в корму «Форда» и стал подталкивать его к обрезу дороги.
Силы были неравны. Мощный внедорожник без особого труда нес перед собой хилый полицейский автомобиль, все больше и больше утягивая его к обочине. Сопротивляясь, Веклемишев выкручивал руль и часто нажимал на педаль тормоза. Фургон терял скорость, что было не на руку беглецам. Чтобы хоть как-то противостоять выталкиванию и уравнять скорости, Веклемишев переключился на пониженную передачу. Это решение было бы верным, если бы микроавтобус и джип равнялись по классу. Вадим понимал, что это не так, но все же надеялся, что «Форд» выдержит напор джипа. Однако чуда не случилось.
Очередной мощнейший толчок «Лендровера» в бампер выбил ручку переключения передач, больно ударив пластиковым наконечником в ладонь Вадима. Одновременно с этим послышался громкий скрежет, и микроавтобус мелко завибрировал. Вадим попытался включить скорость, но это ему не удалось. Ручка свободно болталась и не фиксировалась ни в одном положении. Похоже, удар «Лендровера» срезал зубья шестеренок в коробке передач. Двигатель «Форда» работал, но крутящий момент на колеса не передавался. В таком гнусном состоянии полицейский фургон мог передвигаться самостоятельно лишь катясь с горы, как самокат, или просто ехать по инерции.
Собственно, последнее и происходило. «Форд» спокойно ехал по асфальту, замедляя ход в соответствии с законом дедушки Ньютона. Вадим лихорадочно дергал ручку передач, пытаясь воткнуть скорость, но у него ничего не получалось. Полицейский фургон с каждой секундой, с каждым пройденным метром замедлял ход, чтобы скоро совсем остановиться.
Глава 11
Глава 12
Силы были неравны. Мощный внедорожник без особого труда нес перед собой хилый полицейский автомобиль, все больше и больше утягивая его к обочине. Сопротивляясь, Веклемишев выкручивал руль и часто нажимал на педаль тормоза. Фургон терял скорость, что было не на руку беглецам. Чтобы хоть как-то противостоять выталкиванию и уравнять скорости, Веклемишев переключился на пониженную передачу. Это решение было бы верным, если бы микроавтобус и джип равнялись по классу. Вадим понимал, что это не так, но все же надеялся, что «Форд» выдержит напор джипа. Однако чуда не случилось.
Очередной мощнейший толчок «Лендровера» в бампер выбил ручку переключения передач, больно ударив пластиковым наконечником в ладонь Вадима. Одновременно с этим послышался громкий скрежет, и микроавтобус мелко завибрировал. Вадим попытался включить скорость, но это ему не удалось. Ручка свободно болталась и не фиксировалась ни в одном положении. Похоже, удар «Лендровера» срезал зубья шестеренок в коробке передач. Двигатель «Форда» работал, но крутящий момент на колеса не передавался. В таком гнусном состоянии полицейский фургон мог передвигаться самостоятельно лишь катясь с горы, как самокат, или просто ехать по инерции.
Собственно, последнее и происходило. «Форд» спокойно ехал по асфальту, замедляя ход в соответствии с законом дедушки Ньютона. Вадим лихорадочно дергал ручку передач, пытаясь воткнуть скорость, но у него ничего не получалось. Полицейский фургон с каждой секундой, с каждым пройденным метром замедлял ход, чтобы скоро совсем остановиться.
Глава 11
Воевали, друзей теряли...
Положение беглецов казалось безвыходным: техника отказала, преследователи – вот они. Однако на деле не все было столь трагичным, как виделось. Если «Форд» после атаки «Лендровера» проехал еще примерно метров двести, то джип мертво встал на том месте, где исполнил последний таран. Как и следовало ожидать, у него заклинил двигатель. Так что козыри сравнялись. Из машины выскочил Рей и его помощник и залегли за передние колеса «Лендровера». Похоже, в джипе, кроме них, больше никого не было.
Это радовало, хотя и не вселяло больших надежд. Перевес по стволам пока был на стороне беглецов, однако в скором времени следовало ожидать прибытия подмоги террористам из Матувельо. Сейчас парни Дона, без сомнения, несутся сломя голову по трассе. И максимум минут через пятнадцать число парней, желающих их схватить, значительно увеличится. Тихоходность полицейского фургона резко уменьшила преимущество во времени. Ну а то что террористы поддерживают связь между собой и в курсе всего происходящего на трассе, можно было не сомневаться.
– Все из машины! – рявкнул Веклемишев, распахивая дверку «Форда». – Укрыться за капотом!
Он десантировался из кабины, поднырнул под открытую дверку и уже через секунду стоял за машиной. Почти одновременно с ним там же оказался лейтенант, а еще через мгновение – София. Сделали они это как нельзя вовремя. Со стороны «Лендровера» раздались выстрелы. Было слышно, как пули били в кузов микроавтобуса. Кроме как за машиной, беглецам укрыться было негде. Кювет неглубокий и неплохо просматривался от джипа; справа и слева от дороги – поля с густыми, но невысокими побегами злаков. Вадим выглянул из-за микроавтобуса и обнаружил, что Рей со своим подельником пытаются подобраться ближе. Они двигались грамотно – перебежками, прикрывая друг друга. Веклемишев выстрелил по Рею, но промахнулся. Террористы метнулись к бугорку на склоне кювета и залегли за ним.
– Что, сеньоры, будем делать? – задал риторический вопрос Веклемишев, не сомневаясь, что решение все равно придется принимать ему, однако ошибся.
– Надо уходить к сельве, – подал голос полицейский.
В принципе лейтенант был прав. До опушки леса «Форд» не дотянул метров четыреста. Это чуть больше минуты хорошего бега. Вот только кросс под прицельным огнем представлялся делом малоперспективным. Сам Вадим, конечно, мог рискнуть и сплясать зажигательный «сиртаки», покачать маятник, удаляясь к лесу, но качественно исполнить этот танец под пулями мог только он один. Его спутники, увы, не были обучены уходить из-под обстрела, мешая стрелку прицелиться. Но и отсиживаться за машиной не стоило. Скорое прибытие подмоги террористам, а в том, что она прибудет, Веклемишев был твердо уверен, могло стоить жизни по крайней мере двоим из их компании.
– Вам надо бежать, – опять подал голос лейтенант.
– Кто бы сомневался, – согласился с ним Вадим, аккуратно высовывая голову из-за «Форда». – Вот только те ребята нас перестреляют как куропаток, когда мы будем улепетывать по открытому пространству. А они это делать умеют.
В подтверждение его слов, зеркало заднего вида, находящееся в паре десятков сантиметров от его головы, разлетелось на мелкие кусочки.
– Уходите, – еще раз повторил полицейский, – я прикрою вас.
– Что?! – Веклемишев обернулся и внимательно посмотрел на лейтенанта. – Прикроешь?! Это слишком опасно.
– Я чувствую свою вину в том, что случилось, – нахмурился полицейский. – А раз так, то мне за это и отвечать. Если мы все останемся здесь, лучше от этого будет только тем негодяям, – он упрямо махнул головой за машину.
Вадим не знал, что и сказать. То, что предложил лейтенант, было, пожалуй, единственным выходом из сложившегося пикового положения. И решение необходимо было принимать немедленно. Альбинос Рей со своим напарником не дадут им убраться всем троим. Подойдут поближе, залягут и блокируют беглецов. Так что оставаться здесь – смерти подобно.
«Ну что же, раз парень сам идет на риск, пусть ему все его святые помогут», – мысленно пожелал лейтенанту Веклемишев, а вслух произнес иное:
– Винить надо не себя, а террористов. И сделаем мы так... – Вадим на секунду задумался. – Кстати, как тебя зовут, лейтенант?
– Эугенио, – доложил полицейский.
– Так вот, Эугенио-Женя, раз ты так этого хочешь, прикроешь нас. Не давай террористам вести прицельный огонь. Мы отойдем к лесу и дадим сигнал на твой отход. Указание вам обоим, Эугенио и София: бежать быстро, зигзагом, в створе «Форда», не подставляясь под пули. Все понятно?
– Ясно, – махнула головой женщина.
– Конечно, – неопределенно пожал плечами лейтенант и отвел глаза в сторону.
Веклемишеву не очень понравилось настроение полицейского. Складывалось впечатление, что лейтенант не верит в то, что выберется отсюда. Риск был велик, однако и вероятность того, что он останется невредимым, есть, и немалая. Хотя бы потому, что террористам начальник полиции Пренсо-Балу в любом виде – живой или мертвый – абсолютно безразличен.
Вадим вытащил обойму из «браунинга», который он реквизировал на почте у «киношника», и вручил ее лейтенанту.
– Возьми, пригодится, – сказал Веклемишев и еще дал совет полицейскому: – Патроны сильно не жалей, но контролируй, сколько осталось.
«Браунинг» с одним патроном, оставшимся в стволе, Вадим передал Софии, забрав у нее «кольт». Выглянув из-за машины, он разглядел, что Рей с помощником переместились в кювете чуть ближе к «Форду». Они выжидали и не спешили обострять ситуацию, явно ожидая прибытия подмоги.
– Ну что, готовы? – спросил Вадим и, не дожидаясь ответа, скомандовал: – Вперед, сеньора! – и уже на бегу бросил лейтенанту: – Дам сигнал – немедленно уходи к сельве.
Веклемишев бежал вслед за Софией и на ходу покрикивал на нее, давая указания что делать:
– Прими правее... пошла зигзагом... делай рывок влево... вправо... еще зигзаг...
Для человека, который ни разу раньше не занимался подобным бегом, «сиртаки» Софии смотрелся очень неплохо. И вообще следовало отметить, что с координацией движений у его спутницы было все в порядке. Веклемишев так и не понял, стреляли непосредственно по нему и Софии или нет, но звуки выстрелов частили, и пули свистели совсем рядом. Стараясь не обращать на звуковое сопровождение внимания, они что есть силы бежали, сходились и расходились, исполняя завораживающую пляску бегства от смерти.
Пробежав примерно две трети дистанции, Вадим крикнул Софии:
– Беги и укрывайся в сельве, я остаюсь прикрывать Эугенио.
Женщина замедлила шаги и оглянулась на Веклемишева.
– Беги! Зигзагом!.. – заорал он на женщину и метнулся к обочине.
София прибавила ходу, а Вадим залег за безымянным каменным столбиком, неизвестно зачем поставленным у обреза кювета. Заложив пальцы в рот, он пронзительно свистнул, давая сигнал лейтенанту Эугенио. Веклемишеву было хорошо видно, как тот обернулся на свист, однако остался на месте. Похоже, бравый полицейский решил сыграть в героя, павшего на поле битвы. Но нет, Вадим ошибся. Высунувшись из-за машины, лейтенант прицелился, дважды выстрелил в лежащих за бугорком Рея и его помощника, которых сумел удержать на прежней позиции, и что есть силы рванул по дороге, повторяя маршрут Софии и Вадима.
Он пытался бежать, как наставлял Веклемишев, зигзагом, однако у него это плохо получалось. Ноги сами старались унести лейтенанта как можно скорее от опасности и потому он двигался практически по прямой. Честно говоря, даже у Софии «маятник» получался лучше.
Вадим беззлобно ругнулся на лейтенанта и прицелился в едва заметный бугорок в кювете, за которым залегли террористы. Произвести точный выстрел, при удалении цели на расстояние почти полкилометра, из пистолета было невозможно. Веклемишев лишь пытался прижать Рея с подельником к земле, чтобы они не могли вести прицельный огонь по лейтенанту.
Отдачей «кольта» дернуло руку раз... второй... У Вадима не было возможности разглядеть, точны выстрелы или нет. Но в любом случае можно считать, что его огневая поддержка помогла лейтенанту, так как тот продолжал свой бег. Судя по частоте выстрелов, у Рея с помощником проблем с боеприпасами не было. После огня Веклемишева они на считаные секунды притихли, но затем пули опять засвистели в воздухе. Вадиму ничего не оставалось, как вновь выдать противнику порцию свинцового успокоительного. Он прицелился в далекий бугорок, однако спустить курок не успел.
«Но зачем его поперло к обочине! – поморщился Веклемишев, Глядя, как Эугенио на бегу забирает вправо. – Он же мне перекрывает направление стрельбы в сторону террористов».
Вадим решил поменять позицию, чтобы открыть обзор, но для этого ему нужно было переползти открытое пространство. Он оглянулся, ища укрытие, но, увы, оно ему не потребовалось. Лейтенант Эугенио неожиданно замедлил бег. Его шаги стали неуверенными, а затем он вообще остановился. Полицейский не добежал до укрытия, за которым лежал Вадим, не более ста метров. Лейтенант смотрел в сторону Веклемишева, и тому показалось, что он различает на лице полицейского улыбку. Эугенио как-то странно махнул рукой, без сомнения – ему, словно прощаясь, и стал поворачиваться. Вадим разглядел, что на его спине по белой рубашке расползается ярко-красное кровавое пятно.
«Достали, сволочи, – бессильно выдохнул Веклемишев. – Что же делать? Как ему помочь?»
Но делать ничего не пришлось. Он увидел, как лейтенант сильно дернулся телом. В него попала еще одна пуля. На миг застыв, полицейский навзничь рухнул на асфальт. Вадим знал, как падают те, кого покинула жизнь. Ничья помощь лейтенанту Эугенио уже не требовалась.
Последний раз кинув взгляд на недвижно лежащего полицейского, Веклемишев вскочил на ноги и понесся отчаянными зигзагами к недалекому лесу. Считаные секунды понадобились ему, чтобы добраться до опушки и на полной скорости влететь в заросли. Проскочив метров тридцать в глубь леса, Вадим остановился. Здесь его уже не могли достать пули.
– София, где вы? Отзовитесь! – крикнул Веклемишев в чащу.
– Я здесь, – за его спиной подала голос женщина.
– Лейтенант погиб, – повернувшись к ней, сообщил Вадим.
– Я видела, – печально произнесла София. – Это все из-за меня...
– Прекратите! – поморщился Веклемишев. – Это война, а на войне люди погибают. Мне тоже жалко, что так все произошло. Жаль полицейского, жаль вас и вашего отца. И себя тоже очень жалко, что я бегаю неизвестно зачем по этим лесам от плохих парней. Но сначала нам нужно выбраться из неприятностей, а уже потом скорбеть о погибших и о себе.
– Вы жестокий человек! – подняла на Вадима глаза, полные слез, София.
– Поэтому я пока и живой, – отрезал Веклемишев. – И вы на свободе. Успокойтесь, сеньора. Нам надо уходить. В ближайшие пятнадцать минут парней, которые хотят схватить вас, будет больше, чем бабочек в этом лесу.
Он понимал, что гибель лейтенанта Эугенио, которого они еще час назад не знали, была каплей, переполнившей чашу терпения Софии. Она была на грани нервного срыва, и предотвратить его можно было в данных условиях одним-единственным способом: физически нагрузить и не давать передышки. Конечно, можно было для приведения в чувство отвесить даме хорошую оплеуху, однако Веклемишев не знал, как отнесется к этому наследница парагвайского олигарха, и решил ограничиться кроссом.
– Слезы вытираем, солдат, и за мной бегом марш, – властно скомандовал Софии Веклемишев.
Он повернулся и, не оглядываясь, побежал трусцой и вскоре скрылся в зарослях. Треск сухих веток под ногами за его спиной известил, что решение он принял верное. Женщина последовала за ним, а бег, как известно, мало располагает к эмоциям.
Это радовало, хотя и не вселяло больших надежд. Перевес по стволам пока был на стороне беглецов, однако в скором времени следовало ожидать прибытия подмоги террористам из Матувельо. Сейчас парни Дона, без сомнения, несутся сломя голову по трассе. И максимум минут через пятнадцать число парней, желающих их схватить, значительно увеличится. Тихоходность полицейского фургона резко уменьшила преимущество во времени. Ну а то что террористы поддерживают связь между собой и в курсе всего происходящего на трассе, можно было не сомневаться.
– Все из машины! – рявкнул Веклемишев, распахивая дверку «Форда». – Укрыться за капотом!
Он десантировался из кабины, поднырнул под открытую дверку и уже через секунду стоял за машиной. Почти одновременно с ним там же оказался лейтенант, а еще через мгновение – София. Сделали они это как нельзя вовремя. Со стороны «Лендровера» раздались выстрелы. Было слышно, как пули били в кузов микроавтобуса. Кроме как за машиной, беглецам укрыться было негде. Кювет неглубокий и неплохо просматривался от джипа; справа и слева от дороги – поля с густыми, но невысокими побегами злаков. Вадим выглянул из-за микроавтобуса и обнаружил, что Рей со своим подельником пытаются подобраться ближе. Они двигались грамотно – перебежками, прикрывая друг друга. Веклемишев выстрелил по Рею, но промахнулся. Террористы метнулись к бугорку на склоне кювета и залегли за ним.
– Что, сеньоры, будем делать? – задал риторический вопрос Веклемишев, не сомневаясь, что решение все равно придется принимать ему, однако ошибся.
– Надо уходить к сельве, – подал голос полицейский.
В принципе лейтенант был прав. До опушки леса «Форд» не дотянул метров четыреста. Это чуть больше минуты хорошего бега. Вот только кросс под прицельным огнем представлялся делом малоперспективным. Сам Вадим, конечно, мог рискнуть и сплясать зажигательный «сиртаки», покачать маятник, удаляясь к лесу, но качественно исполнить этот танец под пулями мог только он один. Его спутники, увы, не были обучены уходить из-под обстрела, мешая стрелку прицелиться. Но и отсиживаться за машиной не стоило. Скорое прибытие подмоги террористам, а в том, что она прибудет, Веклемишев был твердо уверен, могло стоить жизни по крайней мере двоим из их компании.
– Вам надо бежать, – опять подал голос лейтенант.
– Кто бы сомневался, – согласился с ним Вадим, аккуратно высовывая голову из-за «Форда». – Вот только те ребята нас перестреляют как куропаток, когда мы будем улепетывать по открытому пространству. А они это делать умеют.
В подтверждение его слов, зеркало заднего вида, находящееся в паре десятков сантиметров от его головы, разлетелось на мелкие кусочки.
– Уходите, – еще раз повторил полицейский, – я прикрою вас.
– Что?! – Веклемишев обернулся и внимательно посмотрел на лейтенанта. – Прикроешь?! Это слишком опасно.
– Я чувствую свою вину в том, что случилось, – нахмурился полицейский. – А раз так, то мне за это и отвечать. Если мы все останемся здесь, лучше от этого будет только тем негодяям, – он упрямо махнул головой за машину.
Вадим не знал, что и сказать. То, что предложил лейтенант, было, пожалуй, единственным выходом из сложившегося пикового положения. И решение необходимо было принимать немедленно. Альбинос Рей со своим напарником не дадут им убраться всем троим. Подойдут поближе, залягут и блокируют беглецов. Так что оставаться здесь – смерти подобно.
«Ну что же, раз парень сам идет на риск, пусть ему все его святые помогут», – мысленно пожелал лейтенанту Веклемишев, а вслух произнес иное:
– Винить надо не себя, а террористов. И сделаем мы так... – Вадим на секунду задумался. – Кстати, как тебя зовут, лейтенант?
– Эугенио, – доложил полицейский.
– Так вот, Эугенио-Женя, раз ты так этого хочешь, прикроешь нас. Не давай террористам вести прицельный огонь. Мы отойдем к лесу и дадим сигнал на твой отход. Указание вам обоим, Эугенио и София: бежать быстро, зигзагом, в створе «Форда», не подставляясь под пули. Все понятно?
– Ясно, – махнула головой женщина.
– Конечно, – неопределенно пожал плечами лейтенант и отвел глаза в сторону.
Веклемишеву не очень понравилось настроение полицейского. Складывалось впечатление, что лейтенант не верит в то, что выберется отсюда. Риск был велик, однако и вероятность того, что он останется невредимым, есть, и немалая. Хотя бы потому, что террористам начальник полиции Пренсо-Балу в любом виде – живой или мертвый – абсолютно безразличен.
Вадим вытащил обойму из «браунинга», который он реквизировал на почте у «киношника», и вручил ее лейтенанту.
– Возьми, пригодится, – сказал Веклемишев и еще дал совет полицейскому: – Патроны сильно не жалей, но контролируй, сколько осталось.
«Браунинг» с одним патроном, оставшимся в стволе, Вадим передал Софии, забрав у нее «кольт». Выглянув из-за машины, он разглядел, что Рей с помощником переместились в кювете чуть ближе к «Форду». Они выжидали и не спешили обострять ситуацию, явно ожидая прибытия подмоги.
– Ну что, готовы? – спросил Вадим и, не дожидаясь ответа, скомандовал: – Вперед, сеньора! – и уже на бегу бросил лейтенанту: – Дам сигнал – немедленно уходи к сельве.
Веклемишев бежал вслед за Софией и на ходу покрикивал на нее, давая указания что делать:
– Прими правее... пошла зигзагом... делай рывок влево... вправо... еще зигзаг...
Для человека, который ни разу раньше не занимался подобным бегом, «сиртаки» Софии смотрелся очень неплохо. И вообще следовало отметить, что с координацией движений у его спутницы было все в порядке. Веклемишев так и не понял, стреляли непосредственно по нему и Софии или нет, но звуки выстрелов частили, и пули свистели совсем рядом. Стараясь не обращать на звуковое сопровождение внимания, они что есть силы бежали, сходились и расходились, исполняя завораживающую пляску бегства от смерти.
Пробежав примерно две трети дистанции, Вадим крикнул Софии:
– Беги и укрывайся в сельве, я остаюсь прикрывать Эугенио.
Женщина замедлила шаги и оглянулась на Веклемишева.
– Беги! Зигзагом!.. – заорал он на женщину и метнулся к обочине.
София прибавила ходу, а Вадим залег за безымянным каменным столбиком, неизвестно зачем поставленным у обреза кювета. Заложив пальцы в рот, он пронзительно свистнул, давая сигнал лейтенанту Эугенио. Веклемишеву было хорошо видно, как тот обернулся на свист, однако остался на месте. Похоже, бравый полицейский решил сыграть в героя, павшего на поле битвы. Но нет, Вадим ошибся. Высунувшись из-за машины, лейтенант прицелился, дважды выстрелил в лежащих за бугорком Рея и его помощника, которых сумел удержать на прежней позиции, и что есть силы рванул по дороге, повторяя маршрут Софии и Вадима.
Он пытался бежать, как наставлял Веклемишев, зигзагом, однако у него это плохо получалось. Ноги сами старались унести лейтенанта как можно скорее от опасности и потому он двигался практически по прямой. Честно говоря, даже у Софии «маятник» получался лучше.
Вадим беззлобно ругнулся на лейтенанта и прицелился в едва заметный бугорок в кювете, за которым залегли террористы. Произвести точный выстрел, при удалении цели на расстояние почти полкилометра, из пистолета было невозможно. Веклемишев лишь пытался прижать Рея с подельником к земле, чтобы они не могли вести прицельный огонь по лейтенанту.
Отдачей «кольта» дернуло руку раз... второй... У Вадима не было возможности разглядеть, точны выстрелы или нет. Но в любом случае можно считать, что его огневая поддержка помогла лейтенанту, так как тот продолжал свой бег. Судя по частоте выстрелов, у Рея с помощником проблем с боеприпасами не было. После огня Веклемишева они на считаные секунды притихли, но затем пули опять засвистели в воздухе. Вадиму ничего не оставалось, как вновь выдать противнику порцию свинцового успокоительного. Он прицелился в далекий бугорок, однако спустить курок не успел.
«Но зачем его поперло к обочине! – поморщился Веклемишев, Глядя, как Эугенио на бегу забирает вправо. – Он же мне перекрывает направление стрельбы в сторону террористов».
Вадим решил поменять позицию, чтобы открыть обзор, но для этого ему нужно было переползти открытое пространство. Он оглянулся, ища укрытие, но, увы, оно ему не потребовалось. Лейтенант Эугенио неожиданно замедлил бег. Его шаги стали неуверенными, а затем он вообще остановился. Полицейский не добежал до укрытия, за которым лежал Вадим, не более ста метров. Лейтенант смотрел в сторону Веклемишева, и тому показалось, что он различает на лице полицейского улыбку. Эугенио как-то странно махнул рукой, без сомнения – ему, словно прощаясь, и стал поворачиваться. Вадим разглядел, что на его спине по белой рубашке расползается ярко-красное кровавое пятно.
«Достали, сволочи, – бессильно выдохнул Веклемишев. – Что же делать? Как ему помочь?»
Но делать ничего не пришлось. Он увидел, как лейтенант сильно дернулся телом. В него попала еще одна пуля. На миг застыв, полицейский навзничь рухнул на асфальт. Вадим знал, как падают те, кого покинула жизнь. Ничья помощь лейтенанту Эугенио уже не требовалась.
Последний раз кинув взгляд на недвижно лежащего полицейского, Веклемишев вскочил на ноги и понесся отчаянными зигзагами к недалекому лесу. Считаные секунды понадобились ему, чтобы добраться до опушки и на полной скорости влететь в заросли. Проскочив метров тридцать в глубь леса, Вадим остановился. Здесь его уже не могли достать пули.
– София, где вы? Отзовитесь! – крикнул Веклемишев в чащу.
– Я здесь, – за его спиной подала голос женщина.
– Лейтенант погиб, – повернувшись к ней, сообщил Вадим.
– Я видела, – печально произнесла София. – Это все из-за меня...
– Прекратите! – поморщился Веклемишев. – Это война, а на войне люди погибают. Мне тоже жалко, что так все произошло. Жаль полицейского, жаль вас и вашего отца. И себя тоже очень жалко, что я бегаю неизвестно зачем по этим лесам от плохих парней. Но сначала нам нужно выбраться из неприятностей, а уже потом скорбеть о погибших и о себе.
– Вы жестокий человек! – подняла на Вадима глаза, полные слез, София.
– Поэтому я пока и живой, – отрезал Веклемишев. – И вы на свободе. Успокойтесь, сеньора. Нам надо уходить. В ближайшие пятнадцать минут парней, которые хотят схватить вас, будет больше, чем бабочек в этом лесу.
Он понимал, что гибель лейтенанта Эугенио, которого они еще час назад не знали, была каплей, переполнившей чашу терпения Софии. Она была на грани нервного срыва, и предотвратить его можно было в данных условиях одним-единственным способом: физически нагрузить и не давать передышки. Конечно, можно было для приведения в чувство отвесить даме хорошую оплеуху, однако Веклемишев не знал, как отнесется к этому наследница парагвайского олигарха, и решил ограничиться кроссом.
– Слезы вытираем, солдат, и за мной бегом марш, – властно скомандовал Софии Веклемишев.
Он повернулся и, не оглядываясь, побежал трусцой и вскоре скрылся в зарослях. Треск сухих веток под ногами за его спиной известил, что решение он принял верное. Женщина последовала за ним, а бег, как известно, мало располагает к эмоциям.
Глава 12
Паровоз не роскошь, а средство передвижения
Направление бега Веклемишев выбрал произвольное. Он еще не определился, куда им бежать. Надо было просто подальше убраться от дороги. Правда, через пару-тройку минут Вадим понял, что интуиция сработала верно. Они с Софией продвигались в сторону железной дороги. Узкоколейка, как он зрительно помнил, располагалась на удалении не более полукилометра от шоссе. На трассе им, кроме неприятностей, ловить было нечего, да и ломиться сломя голову в лесные дебри также было неразумно. А железная дорога как-никак признак цивилизации, да и реальная привязка к местности. Все не палец слюнявить, определяя, откуда ветер дует, и не по небесным светилам стороны света угадывать, хотя всему этому Веклемишев был хорошо обучен.
Кстати, окружающий ландшафт заметно поменялся. Похоже, уходя от заброшенного аэродрома, они ухватили окраину влажных субтропических лесов, прилегающих к дельте Амазонки. Но уже сразу за Матувельо, к западу, местность пошла местами каменистая, уплывая к горизонту плоскими холмами, заросшими редким лесом. Беглецы не испытывали особых затруднений, двигаясь по лесным зарослям. Почва была сухой и твердой. Деревья и кустарник росли часто, но не стеной и не являли завалов, через которые необходимо было прорываться, как они делали это вчера. И с живностью дело обстояло поскромнее. Не из-за каждого ствола выглядывала обезьянья морда, и из-под ног значительно реже ускользали, уползали и отпрыгивали мелкие лесные жители. Гнус, который мучил их вчера, сегодня не донимал, хотя это могло быть обусловлено дневной жарой.
Легкий бег сменился быстрым шагом. Не прошло и десяти минут, как перед Вадимом и Софией в прогалах между деревьями открылась неширокая просека с убегающими вправо и влево рельсами. Выходить на открытое пространство резона не было. Веклемишев, скрытно приблизившись к краю зарослей, осмотрелся по сторонам. Все было спокойно и тихо. Но тишина могла быть обманчивой. Задерживаться здесь не стоило. Расхожий лозунг «Движение – это жизнь!» как нельзя кстати подходил Вадиму и его спутнице.
– Куда дальше двигаемся? – спросил Веклемишев у Софии.
– Туда, – махнув рукой влево, голосом запыхавшегося человека сказала женщина.
– Согласен, – кивнул ей в ответ Вадим.
Возвращаться по рельсам в Пренсо-Балу смысла не было. Их появление в людном месте, тем более там, где они наследили, могло привести к крайне неприятным последствиям. В общем, иного пути, кроме того, чтобы двигаться по железке в сторону столицы штата, Вадим не видел. Добраться до нее пешком он, естественно, не планировал. Сержант-мажордом сказал, что поезд идет от Пренсо-Балу до центра штата пять часов. По узкоколейке скорость его движения вряд ли превышает тридцать километров в час. Минус время на остановки. Как ни крути, а выходит, что от Пренсо-Балу до столичного вокзала не менее ста тридцати километров. Переход по пересеченной местности на подобное расстояние в компании с таким ходоком, как София, может занять суток эдак четверо, не меньше. Но Вадим и не рассчитывал втягиваться в столь длительное путешествие. Дошагать до первой станции, а там – как карта ляжет.
– Какое настроение? Силы еще остались? – поинтересовался он у спутницы.
– Пока есть, – лаконично сообщила она, и это означало, что у Софии все в порядке.
– Идем как вчера: я впереди, вы сзади. Пистолет держать наготове, – отдал приказ на марш Веклемишев. – За мной, сеньора! Нас ждут великие дела!
– Нас ждут кровавые мозоли на ногах, – пробурчала София. – Вадим, вы загнанных лошадей случайно не пристреливаете?
– Бывает, но редко и неслучайно, – доверительно сообщил ей Веклемишев. – И лишь тех, которые совсем загнались. А на вас, сеньора, еще можно... Ну, в общем, пока вам это не грозит.
– Что, что на мне можно? – заинтересованно переспросила София.
– Все можно, – отрезал Веклемишев и грозно, по-старшински рявкнул: – Прекратить разговоры в строю. За мной шагом марш!
Он был доволен, что назревавший нервный срыв у женщины сошел на нет, так и не начавшись. Ему самому было искренне жаль, что лейтенант Эугенио погиб. Полицейский, представлявшийся ему поначалу надутым индюком, оказался совсем неплохим парнем. Злость на террористов, которая копилась в Вадиме, казалось, вот-вот выплеснется наружу. Он что есть силы сжал пальцы в кулак, впившись ногтями в свои ладони. Боль физическая потихоньку оттеснила боль душевную. Вадим знал, что она еще вернется, когда все закончится. Сердце обдаст холодом, и душу будет рвать на части. И он припомнит, как под Гератом, прикрывая отход группы, лег Андрюша Штейн, а в верховьях Конго увел в болото, увлекая за собой погоню, Паша Домнич. И еще всплывут в памяти лица тех, с кем свела его судьба и работа и кого уже нет: Сережи Осипова, Володи Пашенного, Севы Осина...
Вадим качнул головой, отгоняя видения. Сейчас нужно было думать не о павших, а о живых. Он двигался параллельно узкоколейке, метрах в пятидесяти от нее, выбирая дорогу среди зарослей. За его спиной в такт шагам мерно дышала София. Веклемишев выбрал невысокий темп движения, чтобы женщина не слишком устала, да, собственно, и спешить им было некуда. Вадим считал, что главное для них сейчас – выиграть время и в этой игре не напороться на террористов.
Неожиданный звонок министра внутренних дел в Пренсо-Балу после слов отца Софии, что он будет звонить премьер-министру страны, чтобы тот направил на их спасение эскадрилью боевых вертолетов и дивизию коммандос, давал надежду, что о них не забудут. Насчет дивизии коммандос папаша де ла Котес, конечно, перегнул, хватило бы и полувзвода спецназовцев. Вот только успеют ли они выйти на беглецов раньше, чем тех загонят в свои сети террористы. Ловит волк, ловят и волка!
По расчетам Веклемишева, бравые бразильские спецназовцы уже разобрались, что около «Боинга» им делать особенно нечего, и получили команду из высоких кабинетов на розыск Софии де ла Котес и Вадима. Поэтому он и считал, что им сейчас следует особо не рисковать, чтобы не нарваться на ребятишек Дона, а просто тянуть время и уходить от террористов.
– Долго нам еще шагать неизвестно куда? – подала за спиной Вадима голос София.
– Понятия не имею, – честно ответил ей Веклемишев.
– Я устала, – призналась женщина. – Эти туфли от ван дер Холста такие неудобные, будто колодки на ногах. У меня даже ступни горят.
– Тогда делаем привал, – встревожился Вадим. – Садитесь, снимайте обувь, я посмотрю, что у вас с ногами. Н-да, про загнанную лошадь вы, София, недаром поминали, как и про кровавые мозоли.
– Что, пристрелите? – поинтересовалась женщина.
– Не очень-то хочется, может, вы еще на что и сгодитесь, – покачал головой Веклемишев. – Пока, сеньора, окончательно вы не загнались и кровавых мозолей нет. Однако ноги потерли основательно, причем всего-то за сорок минут хода. Еще чуть-чуть – и точно мозоли появятся.
– Мы когда еще до Пренсо-Балу шли, – напомнила ему София, – мне уже тогда было неудобно...
– И почему вы молчали? – взъярился на нее Веклемишев. – Можно было на базаре не только шляпы, но и обувь купить.
– Думала, обойдется, – виновато опустила глаза женщина.
– Думают – умные, – выдал ей от души расстроенный Вадим, – а вы к таким точно не относитесь. Максимум – к красивым. Ну почему вы раньше не сказали, что туфли вам жмут?
– Потому что я дура, как вы уже догадались, – выпалила София, обидчиво надула губы и отвернулась.
– Извините, София, что я не сдержался, – попросил прощения Вадим. – Вы не солдат, я не командир. И моя вина не меньше вашей. Надо было все предусмотреть.
Женщина промолчала, но по ее лицу было видно, что обида потихоньку уходит. Веклемишев был действительно очень сильно расстроен. С такими потертостями на ногах Софии далеко не уйти. И без обуви не обойтись. Босиком шагать по сельве не только неудобно, но и опасно. Можно и ступню распороть и наступить на какую-нибудь мелкую жалящую гадость, от укуса которой появлялась перспектива ноги лишиться, а по самому плохому раскладу, так и вообще умереть.
– Ну и что мы будем делать? – без энтузиазма спросил Веклемишев. – Свои туфли вам, что ли, отдать? А самому – босиком, как Христос по пустыне Негев странствовал.
– Не нужны мне ваши туфли, – упрямо выпалила София. – Я и в этих еще похожу.
– Увы, сеньора, ваше предложение отклоняется как абсолютно неконструктивное. Через пару-тройку километров вы свои ножки окончательно сотрете, и мне что, вас на себе тащить? Нет, так не пойдет. Может, бросить вас на съедение москитам?..
Веклемишев задумался, перебирая в уме возможные варианты их дальнейших действий. Конечно, бросать Софию он не собирался. Как и не шло речи о том, чтобы оставить ее на время здесь, а самому сгонять за подмогой. Он не сомневался, что их уже ищут и помощь где-то совсем рядом. Правда, и террористы пока никуда не исчезли. Вадим кожей чувствовал, что они недалеко оторвались от парней Дона. Так что, вернувшись, можно и не найти Софии. Добыть транспорт? Для этого надо идти назад к шоссе, а такой поход чреват возможностью угодить в лапы террористов. Но даже если они и захватят машину, как показала встреча с Реем, это не станет панацеей от их бед. На трассе они очень уязвимы.
Вадим глянул на босые ноги Софии и туфли, стоящие рядом.
«Портянки ей, что ли, сообразить? – пришла в голову очередная „умная“ мысль. – Свою майку порвать и пустить на онучи. Так обувка и без этого жмет. Ногу если и втиснет, получит пыточный инструмент по типу „испанского сапога“. Нет, не пойдет...»
Размышления Веклемишева неожиданно прервал далекий дробный стук. Он доносился от узкоколейки, с той стороны, куда они с Софией направлялись. Вадим насторожился, прикидывая, что это может быть. Глянув на наручные часы, он чуть расслабился. Судя по времени, это шел поезд, на который они с Софией хотели сесть в Пренсо-Балу. Правда, шумел он как-то странно, не по-железнодорожному. Перестук доносился издали и очень походил на работу двигателя какого-нибудь катера или небольшой рыбацкой шхуны, идущей далеко от берега.
– Одевайте туфли, София, и шустро за мной! – бросил Вадим женщине и метнулся к железнодорожным путям.
Подбежав к крайним кустам, он осторожно выглянул на колею. Действительно, к ним приближался пассажирский состав. Вот только поездом его назвать было трудно. Три вагона по типу трамвайных тащила небольшая мотодрезина. Скорость движения «гусеницы» не превышала тридцати километров в час. Густой сизый дым от дизельного двигателя стелился над просекой, расплываясь в безоблачном небе.
– Что это такое? – удивленно спросила из-за плеча Вадима София. – Это то, на чем мы должны были ехать?
– Это ваше спасение, милая София, – доложил ей Веклемишев.
– Можно поподробнее? – осведомилась женщина. – Вообще-то свое спасение я вижу только в вас, а не в этом допотопном чудище.
– Спасибо за высокую оценку моей скромной персоны, сеньора. Однако будет лучше, по крайней мере мне, если вы поедете на данном дымящем ихтиозавре, а не на моей шее, – доложил ей расклад Вадим.
– Вы считаете нести меня зазорным? – высокомерно спросила София.
– Нет, просто это место уже занято, – вздохнул Веклемишев.
– Жаль, – печально констатировала женщина. – А я, глупая, надеялась... Вот так разбиваются девичьи мечты. Без смеха, Вадим, вы что, собираетесь захватить поезд? Как в вестерне?
– А почему бы и нет? – спокойно ответил Веклемишев. – У нас есть другой выход? С вашими мозолями...
Кстати, окружающий ландшафт заметно поменялся. Похоже, уходя от заброшенного аэродрома, они ухватили окраину влажных субтропических лесов, прилегающих к дельте Амазонки. Но уже сразу за Матувельо, к западу, местность пошла местами каменистая, уплывая к горизонту плоскими холмами, заросшими редким лесом. Беглецы не испытывали особых затруднений, двигаясь по лесным зарослям. Почва была сухой и твердой. Деревья и кустарник росли часто, но не стеной и не являли завалов, через которые необходимо было прорываться, как они делали это вчера. И с живностью дело обстояло поскромнее. Не из-за каждого ствола выглядывала обезьянья морда, и из-под ног значительно реже ускользали, уползали и отпрыгивали мелкие лесные жители. Гнус, который мучил их вчера, сегодня не донимал, хотя это могло быть обусловлено дневной жарой.
Легкий бег сменился быстрым шагом. Не прошло и десяти минут, как перед Вадимом и Софией в прогалах между деревьями открылась неширокая просека с убегающими вправо и влево рельсами. Выходить на открытое пространство резона не было. Веклемишев, скрытно приблизившись к краю зарослей, осмотрелся по сторонам. Все было спокойно и тихо. Но тишина могла быть обманчивой. Задерживаться здесь не стоило. Расхожий лозунг «Движение – это жизнь!» как нельзя кстати подходил Вадиму и его спутнице.
– Куда дальше двигаемся? – спросил Веклемишев у Софии.
– Туда, – махнув рукой влево, голосом запыхавшегося человека сказала женщина.
– Согласен, – кивнул ей в ответ Вадим.
Возвращаться по рельсам в Пренсо-Балу смысла не было. Их появление в людном месте, тем более там, где они наследили, могло привести к крайне неприятным последствиям. В общем, иного пути, кроме того, чтобы двигаться по железке в сторону столицы штата, Вадим не видел. Добраться до нее пешком он, естественно, не планировал. Сержант-мажордом сказал, что поезд идет от Пренсо-Балу до центра штата пять часов. По узкоколейке скорость его движения вряд ли превышает тридцать километров в час. Минус время на остановки. Как ни крути, а выходит, что от Пренсо-Балу до столичного вокзала не менее ста тридцати километров. Переход по пересеченной местности на подобное расстояние в компании с таким ходоком, как София, может занять суток эдак четверо, не меньше. Но Вадим и не рассчитывал втягиваться в столь длительное путешествие. Дошагать до первой станции, а там – как карта ляжет.
– Какое настроение? Силы еще остались? – поинтересовался он у спутницы.
– Пока есть, – лаконично сообщила она, и это означало, что у Софии все в порядке.
– Идем как вчера: я впереди, вы сзади. Пистолет держать наготове, – отдал приказ на марш Веклемишев. – За мной, сеньора! Нас ждут великие дела!
– Нас ждут кровавые мозоли на ногах, – пробурчала София. – Вадим, вы загнанных лошадей случайно не пристреливаете?
– Бывает, но редко и неслучайно, – доверительно сообщил ей Веклемишев. – И лишь тех, которые совсем загнались. А на вас, сеньора, еще можно... Ну, в общем, пока вам это не грозит.
– Что, что на мне можно? – заинтересованно переспросила София.
– Все можно, – отрезал Веклемишев и грозно, по-старшински рявкнул: – Прекратить разговоры в строю. За мной шагом марш!
Он был доволен, что назревавший нервный срыв у женщины сошел на нет, так и не начавшись. Ему самому было искренне жаль, что лейтенант Эугенио погиб. Полицейский, представлявшийся ему поначалу надутым индюком, оказался совсем неплохим парнем. Злость на террористов, которая копилась в Вадиме, казалось, вот-вот выплеснется наружу. Он что есть силы сжал пальцы в кулак, впившись ногтями в свои ладони. Боль физическая потихоньку оттеснила боль душевную. Вадим знал, что она еще вернется, когда все закончится. Сердце обдаст холодом, и душу будет рвать на части. И он припомнит, как под Гератом, прикрывая отход группы, лег Андрюша Штейн, а в верховьях Конго увел в болото, увлекая за собой погоню, Паша Домнич. И еще всплывут в памяти лица тех, с кем свела его судьба и работа и кого уже нет: Сережи Осипова, Володи Пашенного, Севы Осина...
Вадим качнул головой, отгоняя видения. Сейчас нужно было думать не о павших, а о живых. Он двигался параллельно узкоколейке, метрах в пятидесяти от нее, выбирая дорогу среди зарослей. За его спиной в такт шагам мерно дышала София. Веклемишев выбрал невысокий темп движения, чтобы женщина не слишком устала, да, собственно, и спешить им было некуда. Вадим считал, что главное для них сейчас – выиграть время и в этой игре не напороться на террористов.
Неожиданный звонок министра внутренних дел в Пренсо-Балу после слов отца Софии, что он будет звонить премьер-министру страны, чтобы тот направил на их спасение эскадрилью боевых вертолетов и дивизию коммандос, давал надежду, что о них не забудут. Насчет дивизии коммандос папаша де ла Котес, конечно, перегнул, хватило бы и полувзвода спецназовцев. Вот только успеют ли они выйти на беглецов раньше, чем тех загонят в свои сети террористы. Ловит волк, ловят и волка!
По расчетам Веклемишева, бравые бразильские спецназовцы уже разобрались, что около «Боинга» им делать особенно нечего, и получили команду из высоких кабинетов на розыск Софии де ла Котес и Вадима. Поэтому он и считал, что им сейчас следует особо не рисковать, чтобы не нарваться на ребятишек Дона, а просто тянуть время и уходить от террористов.
– Долго нам еще шагать неизвестно куда? – подала за спиной Вадима голос София.
– Понятия не имею, – честно ответил ей Веклемишев.
– Я устала, – призналась женщина. – Эти туфли от ван дер Холста такие неудобные, будто колодки на ногах. У меня даже ступни горят.
– Тогда делаем привал, – встревожился Вадим. – Садитесь, снимайте обувь, я посмотрю, что у вас с ногами. Н-да, про загнанную лошадь вы, София, недаром поминали, как и про кровавые мозоли.
– Что, пристрелите? – поинтересовалась женщина.
– Не очень-то хочется, может, вы еще на что и сгодитесь, – покачал головой Веклемишев. – Пока, сеньора, окончательно вы не загнались и кровавых мозолей нет. Однако ноги потерли основательно, причем всего-то за сорок минут хода. Еще чуть-чуть – и точно мозоли появятся.
– Мы когда еще до Пренсо-Балу шли, – напомнила ему София, – мне уже тогда было неудобно...
– И почему вы молчали? – взъярился на нее Веклемишев. – Можно было на базаре не только шляпы, но и обувь купить.
– Думала, обойдется, – виновато опустила глаза женщина.
– Думают – умные, – выдал ей от души расстроенный Вадим, – а вы к таким точно не относитесь. Максимум – к красивым. Ну почему вы раньше не сказали, что туфли вам жмут?
– Потому что я дура, как вы уже догадались, – выпалила София, обидчиво надула губы и отвернулась.
– Извините, София, что я не сдержался, – попросил прощения Вадим. – Вы не солдат, я не командир. И моя вина не меньше вашей. Надо было все предусмотреть.
Женщина промолчала, но по ее лицу было видно, что обида потихоньку уходит. Веклемишев был действительно очень сильно расстроен. С такими потертостями на ногах Софии далеко не уйти. И без обуви не обойтись. Босиком шагать по сельве не только неудобно, но и опасно. Можно и ступню распороть и наступить на какую-нибудь мелкую жалящую гадость, от укуса которой появлялась перспектива ноги лишиться, а по самому плохому раскладу, так и вообще умереть.
– Ну и что мы будем делать? – без энтузиазма спросил Веклемишев. – Свои туфли вам, что ли, отдать? А самому – босиком, как Христос по пустыне Негев странствовал.
– Не нужны мне ваши туфли, – упрямо выпалила София. – Я и в этих еще похожу.
– Увы, сеньора, ваше предложение отклоняется как абсолютно неконструктивное. Через пару-тройку километров вы свои ножки окончательно сотрете, и мне что, вас на себе тащить? Нет, так не пойдет. Может, бросить вас на съедение москитам?..
Веклемишев задумался, перебирая в уме возможные варианты их дальнейших действий. Конечно, бросать Софию он не собирался. Как и не шло речи о том, чтобы оставить ее на время здесь, а самому сгонять за подмогой. Он не сомневался, что их уже ищут и помощь где-то совсем рядом. Правда, и террористы пока никуда не исчезли. Вадим кожей чувствовал, что они недалеко оторвались от парней Дона. Так что, вернувшись, можно и не найти Софии. Добыть транспорт? Для этого надо идти назад к шоссе, а такой поход чреват возможностью угодить в лапы террористов. Но даже если они и захватят машину, как показала встреча с Реем, это не станет панацеей от их бед. На трассе они очень уязвимы.
Вадим глянул на босые ноги Софии и туфли, стоящие рядом.
«Портянки ей, что ли, сообразить? – пришла в голову очередная „умная“ мысль. – Свою майку порвать и пустить на онучи. Так обувка и без этого жмет. Ногу если и втиснет, получит пыточный инструмент по типу „испанского сапога“. Нет, не пойдет...»
Размышления Веклемишева неожиданно прервал далекий дробный стук. Он доносился от узкоколейки, с той стороны, куда они с Софией направлялись. Вадим насторожился, прикидывая, что это может быть. Глянув на наручные часы, он чуть расслабился. Судя по времени, это шел поезд, на который они с Софией хотели сесть в Пренсо-Балу. Правда, шумел он как-то странно, не по-железнодорожному. Перестук доносился издали и очень походил на работу двигателя какого-нибудь катера или небольшой рыбацкой шхуны, идущей далеко от берега.
– Одевайте туфли, София, и шустро за мной! – бросил Вадим женщине и метнулся к железнодорожным путям.
Подбежав к крайним кустам, он осторожно выглянул на колею. Действительно, к ним приближался пассажирский состав. Вот только поездом его назвать было трудно. Три вагона по типу трамвайных тащила небольшая мотодрезина. Скорость движения «гусеницы» не превышала тридцати километров в час. Густой сизый дым от дизельного двигателя стелился над просекой, расплываясь в безоблачном небе.
– Что это такое? – удивленно спросила из-за плеча Вадима София. – Это то, на чем мы должны были ехать?
– Это ваше спасение, милая София, – доложил ей Веклемишев.
– Можно поподробнее? – осведомилась женщина. – Вообще-то свое спасение я вижу только в вас, а не в этом допотопном чудище.
– Спасибо за высокую оценку моей скромной персоны, сеньора. Однако будет лучше, по крайней мере мне, если вы поедете на данном дымящем ихтиозавре, а не на моей шее, – доложил ей расклад Вадим.
– Вы считаете нести меня зазорным? – высокомерно спросила София.
– Нет, просто это место уже занято, – вздохнул Веклемишев.
– Жаль, – печально констатировала женщина. – А я, глупая, надеялась... Вот так разбиваются девичьи мечты. Без смеха, Вадим, вы что, собираетесь захватить поезд? Как в вестерне?
– А почему бы и нет? – спокойно ответил Веклемишев. – У нас есть другой выход? С вашими мозолями...