Страница:
Даскин — тень среди теней — шагал рядом с братом. Картер, тяжело дыша, ухватился за его плечо.
— Все в порядке? — спросил Даскин.
— Нет, — очень тихо отозвался Картер, чтобы не услышали остальные, но даже это короткое слово прозвучало затравленно. — Слова и карты исчезли. Их нет. Только что я почувствовал, как они словно испарились.
— Но как такое может быть?
— Как только мы удалились за пределы Эвенмера, они покинули меня. Ведь мы снаружи, за пределами Творения. Слова Власти не имеют отношения к этому пространству. Таким одиноким, потерянным я себя не чувствовал даже в детстве, — поспешно говорил Картер, борясь с охватившим его страхом. — Лишиться их — все равно что бежать по пустыне нагишом. О, как мы уверены в том, что имеем, в нашей силе, в богатстве Эвенмера, оставленного позади. И вот теперь все это у нас отобрано! Я верю, что сам Господь назначил меня Хозяином. Я пошёл тем путём, который Он мне предназначил. Бриттл, явившись мне из царства мёртвых, сказал мне об этом. И вот теперь я обречён. Даскин крепко сжал руку брата и прошептал:
— Но тебе было дано величайшее знание — теперь ты знаешь о загробной жизни, о Царстве Небесном. Даже я укрепился в вере, узнав о вашей встрече, а ведь ты воочию видел Бриттла.
Картер невесело кивнул:
— Да. Я должен быть благодарен за это судьбе. И все же обещание жизни в лучшем мире не спасает меня от бед, выпавших в земной жизни. Неужели Господь позволит анархистам разрушить реальность? И если так, то не Его ли они орудия? Я понимаю, что это не так, но почему же Злу позволено существовать? Неужели оно победит нас, неужели всю Землю населят безмозглые механические рабы? Я кажусь себе ничтожеством, брат мой, я никогда так себя не чувствовал с тех пор, как стал Хозяином. Помоги мне!
Последние слова прозвучали, как вопль отчаяния, хотя и были произнесены шёпотом. У Картера дрожали руки, он не мог дышать, ему казалось, что душа покидает тело сквозь рану, огромную, словно вечность.
Даскин крепко обнял Картера.
— А как же твои Плащ и Меч?
Картер сжал в дрожащих пальцах рукоять меча, провёл другой рукой по ткани Дорожного Плаща. Страх постепенно отступил.
— Они по-прежнему со мной. Я чувствую их силу. Но, Даскин, разве ты не понимаешь? — Голос Картера срывался, он был готов кричать. — Я в ответе за Все! За все! Все Творение покоится на моих плечах. Ты, Сара, Дом, Енох — все, все до одного. Я не знаю, сумею ли выстоять — вот так, без Слов Власти.
— Нет, брат. Ты не прав. Не только на твоих, на наших плечах. И Господь нам поможет.
— Храбрый Даскин! Любимый мой брат! Ты идеалист, и я люблю тебя за это, но в мире столько ужасов, столько трудностей, столько страдания. И смерть, смерть повсюду. Порой я теряю веру.
— Как и все, — сказал Даскин. — Легко верить в Бога, когда мы сильны, но ещё легче положиться на Него, когда мы слабы. Анархисты не одолеют нас. Я верю в это всем сердцем.
Картер стал дышать ровнее. Он выпрямился и заставил себя улыбнуться.
— Если так, я буду черпать силы у тебя.
Оглянувшись, он понял, что из-за них весь отряд остановился. Архитекторы и гвардейцы переминались с ноги на ногу и делали вид, что озирают окрестности.
Картер вдохнул поглубже и окончательно овладел собой.
— Прошу прощения. Теперь со мной все в порядке. Это… Это трудно объяснить.
— Не сомневаюсь, лорд Андерсон, — отозвался Нункасл. — Но нам, людям военным, не пристало подслушивать, когда Хозяин говорит о своих высоких заботах. «Левой-правой» — вот что положено знать солдату. Вперёд, ребята.
— Есть, сэр, — дружным хором отозвались гвардейцы.
После трех часов пути по равнине отряд оказался посреди глубоких ущелий и высоких холмов, и Обманный Дом скрылся из виду. Высланные вперёд разведчики вскоре вернулись и сообщили, что на равнине — целое войско. Решив убедиться в этом лично, Картер и Нункасл забрались на холм и, осторожно выглянув, увидели множество шеренг мутантов, стоящих в темноте без фонарей и факелов. Они застыли, словно пугала на огороде, и не издавали ни звука — ни дать ни взять мертвецы.
— Вот куда они попадают, покидая Муммут Кетровиан, — проговорил Картер.
— Да их тут не сосчитать, — прошептал Нункасл. — С ума сойти. Тут ведь, поди, все население Муммута. Так, на глаз, тысяч тридцать пять. Нам сквозь их ряды не пробиться.
Они вернулись к отряду и рассказали об увиденном.
— Но почему они просто стоят и ничего не делают? — спросил Макмертри. — Это как-то… не по-человечески.
— А разве не такой должна быть совершённая армия? — пожал плечами Крейн. — Наверное, они готовы сколько угодно вот так стоять по стойке «смирно» в ожидании приказа. Интересно, они хотя бы едят?
— Я бы не стал называть их совершёнными, мистер Крейн, — укоризненно проговорил Макмертри.
— Я тоже, — согласился Нункасл. — По крайней мере до тех пор, пока не увижу их в бою. Что же до того, почему они торчат там на равнине, то вряд ли их выставили специально, чтобы они преграждали кому-то дорогу. Гораздо проще держать их здесь, чем в Доме.
После недолгого военного совета было решено обойти войско по ущельям. Это бы не только позволило пройти более скрытно. Судя по всему, такой путь давал возможность и сам Обманный Дом обойти, и подобраться к нему сзади. Нункасл выслал вперёд разведчиков.
Шли в безмолвии, размышляя о том, что успели узнать. Воздух был не таким холодным, как в коридорах скованного зимой Эвенмера, но в нем была какая-то зябкость, промозглость, пробиравшая до самой души, и от этого все становилось пустым и бессмысленным. Люди брели вперёд, медленно тянулись часы.
На привал остановились посреди кольца холмов, костра не разводили, молча поели, улеглись на раскатанные на земле одеяла и укрылись с головой, чтобы спрятаться от бесконечной пугающей Ночи. Ни разу в жизни Картеру не доводилось бывать в краях, где царило такое безмолвие: здесь не шуршали ночные зверьки, не дул ветер, не копошились насекомые. Когда он закрыл глаза, ему представилось, будто он навсегда проваливается во тьму, лишённый Слов Власти.
Два часа спустя Картер проснулся и, в тревоге встав, решил проверить, все ли в порядке с дозорными. Он медленно обошёл стоянку по кругу, останавливаясь возле каждого и обмениваясь с ними парой слов. В конце концов дошла очередь до капрала Говарда. Тот сидел на валуне, но завидев Хозяина, встал.
— Сиди, не вставай, — успокоил его Картер. — Я просто прогуливаюсь. Хочу заглянуть вон за те скалы. — И он указал на скопление камней неподалёку от стенки ущелья.
— Я распоряжусь, чтобы кто-нибудь пошёл с вами, сэр.
— Не нужно. У меня есть Меч-Молния. К тому же я ненадолго. Надо пройтись, развеяться.
Он пошёл вперёд, пробираясь среди холодных камней. Картеру не хотелось пугать часового, но предчувствие опасности только усилилось, когда он обходил лагерь. Тихо и осторожно, как только мог, он обогнул скалы и поднялся вверх по стенке ущелья до узкого уступа. Отсюда лагерь был виден как на ладони. Странные особенности этого края проявлялись в том, что дальние объекты почему-то освещались лучше ближних, и потому Картер отлично видел спящих товарищей. Этот наблюдательный пункт оказался намного надёжнее, чем кольцо дозорных в непосредственной близости от лагеря. Решив, что нужно выставить посты подальше от стоянки, Картер уже был готов вернуться, но вдруг заметил тёмный силуэт, крадущийся к промежутку между двумя часовыми.
Сначала Картер подумал, что силуэт ему просто померещился, но, присмотревшись повнимательнее, понял, что фигура движется не к стоянке, а от неё. Дюйм за дюймом она удалялась от часовых и скользила к стене ущелья.
Не решившись крикнуть из опасения напугать дозорных. Картер осторожно двинулся по уступу. Однако по мере приближения к цели он все вернее терял её из виду, и когда, по идее, должен был настигнуть беглеца, тот попросту исчез. Картер был уже у самой стоянки, но вблизи не видел почти ничего. Прищурившись изо всех сил, он успел уловить краткую вспышку света возле входа в ущелье, но она угасла слишком быстро. Быть может, это игра воображения? Однако стоило Картеру взобраться повыше, он снова заметил вспышку.
Он был уже почти у края обрыва, когда из-под его ноги сорвались и со стуком посыпались вниз мелкие камешки. Таиться дальше было бесполезно. Картер рывком поднялся и успел заметить, как незнакомец, накрыв полой плаща сигнальный фонарь, нырнул за скалы.
Картер выхватил пистоль и бросился следом, но вскоре потерял тёмную фигуру среди камней. Он принялся обходить одну скалу за другой, но вдруг резко остановился.
— Какой же я идиот! Ведь я даю ему время возвратиться на место!
Картер бегом помчался по склону, забыв об осторожности. Подбежав к капралу Говарду, он рявкнул:
— Кто-нибудь проходил мимо тебя?
— Я никого не видел. Поднять остальных дозорных по тревоге?
— Нет. Оставайся на своём посту.
На стоянке Картер по очереди обошёл всех спящих, но не обнаружил ни одного брошенного одеяла. Тогда он разбудил Нункасла и все ему рассказал.
— Допросим дозорных, — решил лейтенант. — Плохи дела, если кто-то вот так может проникнуть на стоянку и уйти с неё без нашего ведома.
— Но все-таки, может быть, это был кто-то ещё, не из нашего отряда? — высказал предположение Картер. — Лазутчик анархистов, к примеру, который наткнулся на нас и решил дать сигнал своим?
— На войне случались вещи и более странные, однако я сомневаюсь. Вы ведь сказали, что он крался от лагеря. Самое простое объяснение чаще всего самое верное.
Опрос дозорных ничего не дал. Никто из них не видел, чтобы кто-то подбирался к стоянке или уходил от неё. Поскольку теперь анархистам стало известно местонахождение отряда, Картер и Нункасл разбудили всех и дали приказ трогаться.
Пошатываясь спросонья, люди направились в путь по ущелью. Картер погрузился в размышления. В детстве он был изгнан из Эвенмера из-за предательства. Теперь появился новый изменник. Обдумывая вариант за вариантом, он все более поддавался сомнениям и в конце концов пришёл к выводу, что изменником может оказаться кто угодно из его спутников. За открытостью и откровенностью Нункасла мог таиться изворотливый ум, за дружелюбием Грегори — продуманное предательство, за странными манерами Макмертри — тёмные махинации. Каждый из гвардейцев мог оказаться ловким конспиратором.
Мрачные мысли все более овладевали Картером, и наконец ему стало казаться, что против него ополчился весь мир. Только тогда, когда он представил, что его врагами являются Чант, Енох и даже Сара и Даскин, он словно очнулся — настолько абсурдными были его подозрения. Лейтенант Нункасл служил в гвардии Белого Крута более тридцати лет. Грегори спас Даскину жизнь во время сражения с гнолингами. Макмертри и Крейн были тем, кем были, — странноватыми пожилыми интеллигентами. Оставались гвардейцы, но все они были людьми верными и тщательно отобранными. Между тем, каким бы невероятным это ни казалось, один из них, видимо, поддался на посулы богатства и славы.
Ещё часа три Картер пытался решить, кто же из его спутников изменник, но так ничего и не придумал. Наконец Нункасл отдал приказ остановиться, поскольку люди уже спотыкались и падали от усталости. На привал устроились под уступом стены очередного ущелья. Дозорных выставили наверху, дабы они наблюдали за равниной. Картер и Нункасл также поднялись наверх, чтобы обозреть окрестности.
Простиравшееся перед ними плато тускло поблёскивало, напоминая поверхность оникса. На нем не было никого, кроме воинов-мутантов, чьи ряды заканчивались менее чем в сотне ярдов от края ущелья. Обманный Дом отсюда был виден лучше. В его окнах горели зеленые и золотые огни, издалека похожие на призрачные, ирреальные светильники. Очертания дома казались отнюдь не такими простыми и симметричными, как ожидал Картер. Изогнутые, искривлённые башни, казалось, вцепились в небо хищными когтями. Страшно было смотреть на этот чёрный дом. Он словно притягивал к себе, манил своей извращённостью, сверхъестественностью.
Внезапно со стороны дома послышался вопль, похожий одновременно на волчий вой и женский визг,
— Что за жуткий крик? — вздрогнув, спросил Нункасл.
— Не знаю, — покачал головой Картер. — Наверное, какой-то зверь, живущий у анархистов. Или дикое животное. Лейтенант, смотрите! Видите фигуру возле дома?
— Не вижу, господин.
— Слева! Вон там, видите — тень заслонила горящие окна!
На таком расстоянии и в такой темноте трудно было судить наверняка, но вроде бы действительно на фоне дома чернела зловещая тень — некое чудовище высотой в треть постройки. Страшилище расхаживало перед домом из стороны в сторону, словно цепной пёс.
— Так это, поди, собака сторожевая у анархистов? — прошептал Нункасл.
— Если так, то я не стал бы туда соваться с парадного входа, — сказал Картер. — Зверюга высотой не меньше десяти футов. Вот нам и ещё одно препятствие на пути, лейтенант.
— Верно, сэр. Велю ребятам глаз с этой твари не спускать, чтобы она к нам не подобралась. А попробует — поглядим, как ей свинец, по нутру ли придётся.
— Только в самом крайнем случае. Я не хочу выдавать нашего местонахождения.
— Я тоже, — кивнул Нункасл.
Картер спустился к стоянке и в изнеможении улёгся на одеяло. Во сне ему приснилась непроницаемая тьма и громадные псы, вгрызающиеся в его плоть.
ОНИКСОВАЯ РАВНИНА
— Все в порядке? — спросил Даскин.
— Нет, — очень тихо отозвался Картер, чтобы не услышали остальные, но даже это короткое слово прозвучало затравленно. — Слова и карты исчезли. Их нет. Только что я почувствовал, как они словно испарились.
— Но как такое может быть?
— Как только мы удалились за пределы Эвенмера, они покинули меня. Ведь мы снаружи, за пределами Творения. Слова Власти не имеют отношения к этому пространству. Таким одиноким, потерянным я себя не чувствовал даже в детстве, — поспешно говорил Картер, борясь с охватившим его страхом. — Лишиться их — все равно что бежать по пустыне нагишом. О, как мы уверены в том, что имеем, в нашей силе, в богатстве Эвенмера, оставленного позади. И вот теперь все это у нас отобрано! Я верю, что сам Господь назначил меня Хозяином. Я пошёл тем путём, который Он мне предназначил. Бриттл, явившись мне из царства мёртвых, сказал мне об этом. И вот теперь я обречён. Даскин крепко сжал руку брата и прошептал:
— Но тебе было дано величайшее знание — теперь ты знаешь о загробной жизни, о Царстве Небесном. Даже я укрепился в вере, узнав о вашей встрече, а ведь ты воочию видел Бриттла.
Картер невесело кивнул:
— Да. Я должен быть благодарен за это судьбе. И все же обещание жизни в лучшем мире не спасает меня от бед, выпавших в земной жизни. Неужели Господь позволит анархистам разрушить реальность? И если так, то не Его ли они орудия? Я понимаю, что это не так, но почему же Злу позволено существовать? Неужели оно победит нас, неужели всю Землю населят безмозглые механические рабы? Я кажусь себе ничтожеством, брат мой, я никогда так себя не чувствовал с тех пор, как стал Хозяином. Помоги мне!
Последние слова прозвучали, как вопль отчаяния, хотя и были произнесены шёпотом. У Картера дрожали руки, он не мог дышать, ему казалось, что душа покидает тело сквозь рану, огромную, словно вечность.
Даскин крепко обнял Картера.
— А как же твои Плащ и Меч?
Картер сжал в дрожащих пальцах рукоять меча, провёл другой рукой по ткани Дорожного Плаща. Страх постепенно отступил.
— Они по-прежнему со мной. Я чувствую их силу. Но, Даскин, разве ты не понимаешь? — Голос Картера срывался, он был готов кричать. — Я в ответе за Все! За все! Все Творение покоится на моих плечах. Ты, Сара, Дом, Енох — все, все до одного. Я не знаю, сумею ли выстоять — вот так, без Слов Власти.
— Нет, брат. Ты не прав. Не только на твоих, на наших плечах. И Господь нам поможет.
— Храбрый Даскин! Любимый мой брат! Ты идеалист, и я люблю тебя за это, но в мире столько ужасов, столько трудностей, столько страдания. И смерть, смерть повсюду. Порой я теряю веру.
— Как и все, — сказал Даскин. — Легко верить в Бога, когда мы сильны, но ещё легче положиться на Него, когда мы слабы. Анархисты не одолеют нас. Я верю в это всем сердцем.
Картер стал дышать ровнее. Он выпрямился и заставил себя улыбнуться.
— Если так, я буду черпать силы у тебя.
Оглянувшись, он понял, что из-за них весь отряд остановился. Архитекторы и гвардейцы переминались с ноги на ногу и делали вид, что озирают окрестности.
Картер вдохнул поглубже и окончательно овладел собой.
— Прошу прощения. Теперь со мной все в порядке. Это… Это трудно объяснить.
— Не сомневаюсь, лорд Андерсон, — отозвался Нункасл. — Но нам, людям военным, не пристало подслушивать, когда Хозяин говорит о своих высоких заботах. «Левой-правой» — вот что положено знать солдату. Вперёд, ребята.
— Есть, сэр, — дружным хором отозвались гвардейцы.
После трех часов пути по равнине отряд оказался посреди глубоких ущелий и высоких холмов, и Обманный Дом скрылся из виду. Высланные вперёд разведчики вскоре вернулись и сообщили, что на равнине — целое войско. Решив убедиться в этом лично, Картер и Нункасл забрались на холм и, осторожно выглянув, увидели множество шеренг мутантов, стоящих в темноте без фонарей и факелов. Они застыли, словно пугала на огороде, и не издавали ни звука — ни дать ни взять мертвецы.
— Вот куда они попадают, покидая Муммут Кетровиан, — проговорил Картер.
— Да их тут не сосчитать, — прошептал Нункасл. — С ума сойти. Тут ведь, поди, все население Муммута. Так, на глаз, тысяч тридцать пять. Нам сквозь их ряды не пробиться.
Они вернулись к отряду и рассказали об увиденном.
— Но почему они просто стоят и ничего не делают? — спросил Макмертри. — Это как-то… не по-человечески.
— А разве не такой должна быть совершённая армия? — пожал плечами Крейн. — Наверное, они готовы сколько угодно вот так стоять по стойке «смирно» в ожидании приказа. Интересно, они хотя бы едят?
— Я бы не стал называть их совершёнными, мистер Крейн, — укоризненно проговорил Макмертри.
— Я тоже, — согласился Нункасл. — По крайней мере до тех пор, пока не увижу их в бою. Что же до того, почему они торчат там на равнине, то вряд ли их выставили специально, чтобы они преграждали кому-то дорогу. Гораздо проще держать их здесь, чем в Доме.
После недолгого военного совета было решено обойти войско по ущельям. Это бы не только позволило пройти более скрытно. Судя по всему, такой путь давал возможность и сам Обманный Дом обойти, и подобраться к нему сзади. Нункасл выслал вперёд разведчиков.
Шли в безмолвии, размышляя о том, что успели узнать. Воздух был не таким холодным, как в коридорах скованного зимой Эвенмера, но в нем была какая-то зябкость, промозглость, пробиравшая до самой души, и от этого все становилось пустым и бессмысленным. Люди брели вперёд, медленно тянулись часы.
На привал остановились посреди кольца холмов, костра не разводили, молча поели, улеглись на раскатанные на земле одеяла и укрылись с головой, чтобы спрятаться от бесконечной пугающей Ночи. Ни разу в жизни Картеру не доводилось бывать в краях, где царило такое безмолвие: здесь не шуршали ночные зверьки, не дул ветер, не копошились насекомые. Когда он закрыл глаза, ему представилось, будто он навсегда проваливается во тьму, лишённый Слов Власти.
Два часа спустя Картер проснулся и, в тревоге встав, решил проверить, все ли в порядке с дозорными. Он медленно обошёл стоянку по кругу, останавливаясь возле каждого и обмениваясь с ними парой слов. В конце концов дошла очередь до капрала Говарда. Тот сидел на валуне, но завидев Хозяина, встал.
— Сиди, не вставай, — успокоил его Картер. — Я просто прогуливаюсь. Хочу заглянуть вон за те скалы. — И он указал на скопление камней неподалёку от стенки ущелья.
— Я распоряжусь, чтобы кто-нибудь пошёл с вами, сэр.
— Не нужно. У меня есть Меч-Молния. К тому же я ненадолго. Надо пройтись, развеяться.
Он пошёл вперёд, пробираясь среди холодных камней. Картеру не хотелось пугать часового, но предчувствие опасности только усилилось, когда он обходил лагерь. Тихо и осторожно, как только мог, он обогнул скалы и поднялся вверх по стенке ущелья до узкого уступа. Отсюда лагерь был виден как на ладони. Странные особенности этого края проявлялись в том, что дальние объекты почему-то освещались лучше ближних, и потому Картер отлично видел спящих товарищей. Этот наблюдательный пункт оказался намного надёжнее, чем кольцо дозорных в непосредственной близости от лагеря. Решив, что нужно выставить посты подальше от стоянки, Картер уже был готов вернуться, но вдруг заметил тёмный силуэт, крадущийся к промежутку между двумя часовыми.
Сначала Картер подумал, что силуэт ему просто померещился, но, присмотревшись повнимательнее, понял, что фигура движется не к стоянке, а от неё. Дюйм за дюймом она удалялась от часовых и скользила к стене ущелья.
Не решившись крикнуть из опасения напугать дозорных. Картер осторожно двинулся по уступу. Однако по мере приближения к цели он все вернее терял её из виду, и когда, по идее, должен был настигнуть беглеца, тот попросту исчез. Картер был уже у самой стоянки, но вблизи не видел почти ничего. Прищурившись изо всех сил, он успел уловить краткую вспышку света возле входа в ущелье, но она угасла слишком быстро. Быть может, это игра воображения? Однако стоило Картеру взобраться повыше, он снова заметил вспышку.
Он был уже почти у края обрыва, когда из-под его ноги сорвались и со стуком посыпались вниз мелкие камешки. Таиться дальше было бесполезно. Картер рывком поднялся и успел заметить, как незнакомец, накрыв полой плаща сигнальный фонарь, нырнул за скалы.
Картер выхватил пистоль и бросился следом, но вскоре потерял тёмную фигуру среди камней. Он принялся обходить одну скалу за другой, но вдруг резко остановился.
— Какой же я идиот! Ведь я даю ему время возвратиться на место!
Картер бегом помчался по склону, забыв об осторожности. Подбежав к капралу Говарду, он рявкнул:
— Кто-нибудь проходил мимо тебя?
— Я никого не видел. Поднять остальных дозорных по тревоге?
— Нет. Оставайся на своём посту.
На стоянке Картер по очереди обошёл всех спящих, но не обнаружил ни одного брошенного одеяла. Тогда он разбудил Нункасла и все ему рассказал.
— Допросим дозорных, — решил лейтенант. — Плохи дела, если кто-то вот так может проникнуть на стоянку и уйти с неё без нашего ведома.
— Но все-таки, может быть, это был кто-то ещё, не из нашего отряда? — высказал предположение Картер. — Лазутчик анархистов, к примеру, который наткнулся на нас и решил дать сигнал своим?
— На войне случались вещи и более странные, однако я сомневаюсь. Вы ведь сказали, что он крался от лагеря. Самое простое объяснение чаще всего самое верное.
Опрос дозорных ничего не дал. Никто из них не видел, чтобы кто-то подбирался к стоянке или уходил от неё. Поскольку теперь анархистам стало известно местонахождение отряда, Картер и Нункасл разбудили всех и дали приказ трогаться.
Пошатываясь спросонья, люди направились в путь по ущелью. Картер погрузился в размышления. В детстве он был изгнан из Эвенмера из-за предательства. Теперь появился новый изменник. Обдумывая вариант за вариантом, он все более поддавался сомнениям и в конце концов пришёл к выводу, что изменником может оказаться кто угодно из его спутников. За открытостью и откровенностью Нункасла мог таиться изворотливый ум, за дружелюбием Грегори — продуманное предательство, за странными манерами Макмертри — тёмные махинации. Каждый из гвардейцев мог оказаться ловким конспиратором.
Мрачные мысли все более овладевали Картером, и наконец ему стало казаться, что против него ополчился весь мир. Только тогда, когда он представил, что его врагами являются Чант, Енох и даже Сара и Даскин, он словно очнулся — настолько абсурдными были его подозрения. Лейтенант Нункасл служил в гвардии Белого Крута более тридцати лет. Грегори спас Даскину жизнь во время сражения с гнолингами. Макмертри и Крейн были тем, кем были, — странноватыми пожилыми интеллигентами. Оставались гвардейцы, но все они были людьми верными и тщательно отобранными. Между тем, каким бы невероятным это ни казалось, один из них, видимо, поддался на посулы богатства и славы.
Ещё часа три Картер пытался решить, кто же из его спутников изменник, но так ничего и не придумал. Наконец Нункасл отдал приказ остановиться, поскольку люди уже спотыкались и падали от усталости. На привал устроились под уступом стены очередного ущелья. Дозорных выставили наверху, дабы они наблюдали за равниной. Картер и Нункасл также поднялись наверх, чтобы обозреть окрестности.
Простиравшееся перед ними плато тускло поблёскивало, напоминая поверхность оникса. На нем не было никого, кроме воинов-мутантов, чьи ряды заканчивались менее чем в сотне ярдов от края ущелья. Обманный Дом отсюда был виден лучше. В его окнах горели зеленые и золотые огни, издалека похожие на призрачные, ирреальные светильники. Очертания дома казались отнюдь не такими простыми и симметричными, как ожидал Картер. Изогнутые, искривлённые башни, казалось, вцепились в небо хищными когтями. Страшно было смотреть на этот чёрный дом. Он словно притягивал к себе, манил своей извращённостью, сверхъестественностью.
Внезапно со стороны дома послышался вопль, похожий одновременно на волчий вой и женский визг,
— Что за жуткий крик? — вздрогнув, спросил Нункасл.
— Не знаю, — покачал головой Картер. — Наверное, какой-то зверь, живущий у анархистов. Или дикое животное. Лейтенант, смотрите! Видите фигуру возле дома?
— Не вижу, господин.
— Слева! Вон там, видите — тень заслонила горящие окна!
На таком расстоянии и в такой темноте трудно было судить наверняка, но вроде бы действительно на фоне дома чернела зловещая тень — некое чудовище высотой в треть постройки. Страшилище расхаживало перед домом из стороны в сторону, словно цепной пёс.
— Так это, поди, собака сторожевая у анархистов? — прошептал Нункасл.
— Если так, то я не стал бы туда соваться с парадного входа, — сказал Картер. — Зверюга высотой не меньше десяти футов. Вот нам и ещё одно препятствие на пути, лейтенант.
— Верно, сэр. Велю ребятам глаз с этой твари не спускать, чтобы она к нам не подобралась. А попробует — поглядим, как ей свинец, по нутру ли придётся.
— Только в самом крайнем случае. Я не хочу выдавать нашего местонахождения.
— Я тоже, — кивнул Нункасл.
Картер спустился к стоянке и в изнеможении улёгся на одеяло. Во сне ему приснилась непроницаемая тьма и громадные псы, вгрызающиеся в его плоть.
ОНИКСОВАЯ РАВНИНА
Карманные часы Картера показывали шесть утра, когда Нункасл разбудил отряд в краях, где никогда не наступал рассвет. Хозяин проснулся, сел на расстеленном на земле одеяле, пригладил растрепавшиеся волосы, вздохнул и пожалел о том, что нельзя выпить горячего чаю. В отличие от Сары Картер не был любителем рано вставать, он не понимал её любви к спокойствию нового дня и радости от восхода солнца. Он частенько говорил жене, что закаты гораздо больше ему по душе — только для того, чтобы она сказала в ответ, что рассвет — это закат наоборот, только и всего. И уж конечно, меньше всего Картер любил просыпаться в темноте, в мире, где все казалось бессмысленным, тщетным и тусклым, и даже сама миссия отряда, который он возглавлял, представлялась глупым спектаклем. Ему до боли захотелось услышать голос Сары.
Картер помотал головой, желая отогнать грустные мысли, и поднялся на ноги. Его спутники один за другим вставали, топали замёрзшими ногами. Позавтракали сухими пайками и пустились в путь по извилистым ущельям, оставаясь невидимыми для обитателей Обманного Дома и уходя все дальше от войска мутантов.
Через два часа разведчик сообщил о том, что по ущелью следом за отрядом идут люди — сколько, он не успел сосчитать.
Нункасл отдал приказ бежать вперёд трусцой, что было не так-то просто в почти полной темноте.
Прошло меньше часа, когда один из разведчиков, двигавшийся впереди, чуть слева от отряда, вскрикнул и разрядил пистоль. В ответ послышались сразу несколько выстрелов, и разведчик с предсмертным воплем скатился вниз с середины склона ущелья.
— Всем укрыться! — прокричал Нункасл и потянул Картера за собой, под прикрытие ближайших валунов. По отряду была открыты ружейная пальба, тут и там слышались крики раненых. Слева от Картера упал, схватившись за голову, молодой Джейке. К тому времени, как Хозяин, пригнувшись, подбежал к нему, гвардеец уже был мёртв. Его остекленевшие глаза в отчаянии глядели в непроницаемое чёрное небо. Картер застонал и вернулся к лейтенанту.
Предупреждение разведчика уберегло отряд от вражеской засады, так что теперь Картера и его спутников отделяло от противника несколько сот ярдов, и когда анархисты посыпались с пологого правого склона ущелья, гвардейцы преградили им путь и многих убили наповал. Раненые с воплями бросились искать укрытия. Тем не менее позиция у отряда была неудачная. Врагам было гораздо удобнее обстреливать людей Картера сверху.
— Нам нельзя здесь оставаться, — процедил сквозь зубы Нункасл. — Скоро нас догонят те анархисты, что идут позади.
— Но если мы будем пробиваться вперёд, нам точно конец, — откликнулся Картер. — О, если бы у меня были Слова Власти! Но при мне Дорожный Плащ… Лейтенант, я обойду наших врагов с тыла и отвлеку их. Используйте это время для того, чтобы уйти. Если сумею, догоню вас.
— Мой господин, вы у нас самый главный! Уж лучше бы вам идти к Обманному Дому, чем жизнью рисковать.
— Разве я могу бросить всех вас, в том числе и моего брата? Нет. Я только отведу огонь от отряда. Будьте наготове.
Картер запахнул плащ, ниспадавший до земли и чудодейственным образом прятавший своего обладателя, делая так, что тот сливался с мраком и камнями. У Нункасла от изумления глаза на лоб полезли, когда лорд Андерсон стал неотличим от ночных теней.
— Удерживайте позицию, лейтенант. В такой темноте я один могу справиться с целым войском.
— Пожалуй, что и сможете, сэр.
Однако, несмотря на такое смелое заявление, Картер покидал отряд не без страха, поскольку расстановка сил была весьма не в его пользу. В Иннмэн-Пике, пользуясь Словами Власти, он без труда одолел восьмерых, но теперь врагов было намного больше. Низко пригнувшись, он пробирался вверх по склону в тыл противника, лавируя между крупными камнями. Шальные пули свистели кругом, ему приходилось уворачиваться.
Первым анархистом, попавшимся Картеру на пути, стал дозорный, стоявший выше остальных на склоне. Картер поднял с земли тяжёлый камень и стукнул дозорного по макушке. Хрустнула кость, анархист со стоном рухнул наземь. Картера замутило — такое происходило с ним всегда, когда ему приходилось убивать.
Совладав с собой, он тронулся вдоль края ущелья, пригибаясь к земле, дабы не стать мишенью для своих товарищей. Анархисты расположились ниже скального уступа. На фоне серых плащей и шляп белели их лица, и в темноте они напоминали злобных пингвинов. Картер замер и задумался. Если открыть по ним огонь сверху, они тут же примутся палить в ответ, а их тут не меньше десятка. Отвлекающий манёвр продлится всего секунду и не принесёт Картеру ничего, кроме гибели. Вряд ли удастся добиться чего-то стоящего и за счёт ближнего боя с анархистами.
Картер в отчаянии озирался по сторонам. Уступ, под которым находились анархисты, крепился к стенке ущелья тонкой каменной перемычкой толщиной всего в четыре дюйма и шириной в фут. Картер подполз к перемычке и изучил её более тщательно. Он все ещё сомневался в том, что Меч-Молния одолеет такой крепкий камень, и понимал, что успеет нанести всего пару ударов, а потом враги заметят его, привлечённые свечением клинка.
Приняв решение, он встал и выпрямился во весь рост. Пули, рикошетом отлетавшие от камней, грозили задеть его. Одним ловким движением Картер выхватил меч и вонзил острие в каменную перемычку. Мощная золотистая вспышка озарила стену ущелья, градом разлетелись осколки камня. Уступ, лишившись перемычки, отделился от склона и заскользил вниз. Картер не удержался на ногах, покачнулся и упал. Ступни его упёрлись в край скользящего в бездну уступа. Он оттолкнулся и, прокатившись по склону, ухитрился затормозить. Не тратя времени на осмотр ушибов, он обернулся и увидел, как катится вниз сорвавшийся камень. Вот он докатился до анархистов. Дико крича, враги бросились в стороны, но спаслись далеко не все: катящийся камень подминал их под себя и вызвал настоящую лавину. Вскоре вопли анархистов заглушил грохот камней. К тому времени, когда грохот стих, Картер убрал меч в ножны и, перебежав, спрятался за скалой. Его отряд шёл вперёд, открыв немилосердную пальбу по ошарашенным анархистам. Когда начал стрелять и Картер, анархисты, решив, что их окружили, впали в панику и бросились врассыпную, сделавшись лёгкой добычей для воинов гвардии Белого Круга.
Вскоре закипел рукопашный бой. В результате урона, нанесённого анархистам камнепадом, силы почти сравнялись, что давало Нункаслу и его подчинённым явное преимущество — ведь их доспехи выдерживали пистолетные пули. Всеобщую сумятицу немало усиливал и Картер, который вопил во всю глотку, размахивая светящимся мечом.
Все могло бы закончиться быстро и благополучно, если бы не подошёл второй отряд анархистов, который набросился на людей Картера с тыла. Зажатые между двумя отрядами, гвардейцы растерялись, но вскоре заняли круговую оборону. Те анархисты, что были прижаты к стене ущелья, мстительно вопили.
Повсюду вокруг Картера свистели и бились о камни пули. Он забежал за груду скатившихся со склона камней, убрал меч в ножны и переждал пальбу. Как только направление огня сместилось, он прополз немного вперёд за камнями и выглянул из-за них, продолжая оставаться под защитой Дорожного Плаща. Положение его товарищей было незавидным. Замысел Картера провалился, нужно было срочно придумывать что-то ещё. Оглядевшись по сторонам, он не увидел другого камня, который можно было бы легко столкнуть вниз, и решил стрелять, убивая врагов по одному. Если бы ему удалось убрать побольше анархистов с этой стороны, у Нункасла появился бы шанс продвинуться вперёд. Картер уложил пистолет на камень и прицелился в вожака анархистов. В темноте это было не так-то просто, но Картер навёл прицел на грудь врага, затаил дыхание и потянул спусковой крючок. Анархист мгновенно исчез из поля зрения. Картер снова пригнулся, затем опять выглянул и присмотрел новую цель. Он бы многое сейчас отдал за возможность стрелять из винтовки, но в Эвенмере винтовками пользовались крайне редко, поскольку они были неудобны при стрельбе в замкнутых помещениях.
Картер прицелился — и тут позади него послышался ужасающий рёв. Он в страхе повалился ничком на землю, повернулся набок и увидел, как через него перепрыгнуло нечто страшное и огромное. Чудовище расшвыривало валуны, будто мелкие камешки, а завывало оно так, как все волки на свете, соберись они в одну стаю.
Картер, опомнившись, вскочил на ноги. Чудовище одним мощным прыжком оказалось в самой гуще анархистов. Первого попавшегося оно ухватило зубами за ворот и принялось трясти, как охотничья собака пойманного кролика. Даже оттуда, где прятался Картер, он услышал, как хрустнули шейные позвонки. Зверь отшвырнул труп в сторону, задрал голову к небу и полу людским-полузвериным голосом возопил:
— Псы Проклятия! Алая Роза в Витраже! Райское Воинство на Адском Побережье! Прочь! Прочь! И никто нас не остановит!
Затем чудище утробно завыло.
Картер стоял, не в силах пошевелиться. Телом чудовище напоминало огромного пса, но вместо морды у него был лик Старикашки Хаоса — антипода Порядка, принявшего материальное обличье. Растрёпанные, спутанные седины, сверкающие жёлтые глаза, один из которых намного больше другого, вытянутые волчьи челюсти, ряды хищных клыков, обнажённых в жутком оскале. Чудовище провело лапой по убитому анархисту, уселось и вновь завыло:
— Первый и Последний! Конец Всего! Двери Его Лика, Светильники его Пасти! Свергни Дом, Зверь Порядка, Дочь Гадеса!
С этим воплем монстр набросился на анархистов, и хотя некоторые в отчаянии стреляли в него, пули, не принося зверю никакого ущерба, отскакивали от его пятнистой шкуры. За минуту чудовище прикончило два десятка анархистов, после чего ринулось на воинов Белого Круга. Одним прыжком оно оказалось посреди них и расшвыряло в стороны, словно оловянных солдатиков. Ущелье огласилось воплями ужаса. Картер бросился на помощь товарищам, оступился, упал, разбил в кровь плечо и колено. Вскочив на ноги, он высоко поднял Меч-Молнию и побежал так быстро, как только мог.
Пёс-гигант оторвался от своей кровавой работы. В одном из его жутких глаз мелькнул отблеск светящегося Меча-Молнии.
— Гимны Экстаза! Мертвец в Потайной Комнате! Хозяин собственной персоной, да только теперь у него нет Слов Власти!
Чудовище забыло о других жертвах и развернулось к Картеру. Преодолев разделявшее их расстояние несколькими прыжками, оно остановилось менее чем в десяти ярдах от него.
Картер остолбенел. Будь у него Слова Власти, он бы мог повелевать Хаосом, а без них на это нечего было и надеяться.
— Зачем ты явился? — как мог сурово вопросил Картер.
— Тот Дом на горизонте притягивает меня и придаёт мне форму. Анархисты, что обитают там, хотят, чтобы новые миры сменились старыми, они хотят всюду насадить Порядок — неизменный, застойный, недвижимый. Они жаждут сотворить Вселенную из сухого праха, совершённый механизм, лишённый красоты, желания, ярких вспышек воображения. И вот я явился во плоти, дабы вонзить клыки в их плоть, дабы сокрушить стены этого Дома, если сумею. Но Порядок слишком силён, да, слишком силён! Эта мерзкая тварь сжигает меня, мало-помалу, как солнце через увеличительное стекло. Я погибаю, таю, исчезаю, а если я исчезну, со мной погибнет вся красота — порыв летнего ветерка, шевелящий листву, внезапный дождь, хлынувший с ясного неба, запах древних страниц раскрытой книги. Ты — Хозяин, ты владеешь Ключами! Почему ты оставил меня ради Леди Порядок?
— Вовсе нет. Я тоже хочу разрушить этот Дом.
— Так помоги мне войти туда! Я не могу проникнуть в это здание. Её могущество не пускает меня. Помоги мне!
— Помогу, — пообещал Картер. — Но ты, в свою очередь, должен помочь мне.
— Помогу, — сказало чудовище.
И прыгнуло.
Картер сжал меч обеими руками и выставил перед собой. Излив золотое свечение, острие ударило страшного зверя по голове. От удара Картер отлетел назад и стукнулся спиной о скалу. В глазах у него потемнело, а когда прояснилось, оказалось, что он лежит на спине, а Пёс-Хаос валяется позади, рассечённый мечом от головы до хвоста. Кровь не пролилась, жуткое создание не корчилось в предсмертных муках, но в его половинах метались какие-то тёмные силуэты. Оба жёлтых глаза, по-прежнему сверкавшие, смотрели на Картера. А потом рассечённая голова утратила форму, расплылась… И две половины начали срастаться воедино.
Картер помотал головой, желая отогнать грустные мысли, и поднялся на ноги. Его спутники один за другим вставали, топали замёрзшими ногами. Позавтракали сухими пайками и пустились в путь по извилистым ущельям, оставаясь невидимыми для обитателей Обманного Дома и уходя все дальше от войска мутантов.
Через два часа разведчик сообщил о том, что по ущелью следом за отрядом идут люди — сколько, он не успел сосчитать.
Нункасл отдал приказ бежать вперёд трусцой, что было не так-то просто в почти полной темноте.
Прошло меньше часа, когда один из разведчиков, двигавшийся впереди, чуть слева от отряда, вскрикнул и разрядил пистоль. В ответ послышались сразу несколько выстрелов, и разведчик с предсмертным воплем скатился вниз с середины склона ущелья.
— Всем укрыться! — прокричал Нункасл и потянул Картера за собой, под прикрытие ближайших валунов. По отряду была открыты ружейная пальба, тут и там слышались крики раненых. Слева от Картера упал, схватившись за голову, молодой Джейке. К тому времени, как Хозяин, пригнувшись, подбежал к нему, гвардеец уже был мёртв. Его остекленевшие глаза в отчаянии глядели в непроницаемое чёрное небо. Картер застонал и вернулся к лейтенанту.
Предупреждение разведчика уберегло отряд от вражеской засады, так что теперь Картера и его спутников отделяло от противника несколько сот ярдов, и когда анархисты посыпались с пологого правого склона ущелья, гвардейцы преградили им путь и многих убили наповал. Раненые с воплями бросились искать укрытия. Тем не менее позиция у отряда была неудачная. Врагам было гораздо удобнее обстреливать людей Картера сверху.
— Нам нельзя здесь оставаться, — процедил сквозь зубы Нункасл. — Скоро нас догонят те анархисты, что идут позади.
— Но если мы будем пробиваться вперёд, нам точно конец, — откликнулся Картер. — О, если бы у меня были Слова Власти! Но при мне Дорожный Плащ… Лейтенант, я обойду наших врагов с тыла и отвлеку их. Используйте это время для того, чтобы уйти. Если сумею, догоню вас.
— Мой господин, вы у нас самый главный! Уж лучше бы вам идти к Обманному Дому, чем жизнью рисковать.
— Разве я могу бросить всех вас, в том числе и моего брата? Нет. Я только отведу огонь от отряда. Будьте наготове.
Картер запахнул плащ, ниспадавший до земли и чудодейственным образом прятавший своего обладателя, делая так, что тот сливался с мраком и камнями. У Нункасла от изумления глаза на лоб полезли, когда лорд Андерсон стал неотличим от ночных теней.
— Удерживайте позицию, лейтенант. В такой темноте я один могу справиться с целым войском.
— Пожалуй, что и сможете, сэр.
Однако, несмотря на такое смелое заявление, Картер покидал отряд не без страха, поскольку расстановка сил была весьма не в его пользу. В Иннмэн-Пике, пользуясь Словами Власти, он без труда одолел восьмерых, но теперь врагов было намного больше. Низко пригнувшись, он пробирался вверх по склону в тыл противника, лавируя между крупными камнями. Шальные пули свистели кругом, ему приходилось уворачиваться.
Первым анархистом, попавшимся Картеру на пути, стал дозорный, стоявший выше остальных на склоне. Картер поднял с земли тяжёлый камень и стукнул дозорного по макушке. Хрустнула кость, анархист со стоном рухнул наземь. Картера замутило — такое происходило с ним всегда, когда ему приходилось убивать.
Совладав с собой, он тронулся вдоль края ущелья, пригибаясь к земле, дабы не стать мишенью для своих товарищей. Анархисты расположились ниже скального уступа. На фоне серых плащей и шляп белели их лица, и в темноте они напоминали злобных пингвинов. Картер замер и задумался. Если открыть по ним огонь сверху, они тут же примутся палить в ответ, а их тут не меньше десятка. Отвлекающий манёвр продлится всего секунду и не принесёт Картеру ничего, кроме гибели. Вряд ли удастся добиться чего-то стоящего и за счёт ближнего боя с анархистами.
Картер в отчаянии озирался по сторонам. Уступ, под которым находились анархисты, крепился к стенке ущелья тонкой каменной перемычкой толщиной всего в четыре дюйма и шириной в фут. Картер подполз к перемычке и изучил её более тщательно. Он все ещё сомневался в том, что Меч-Молния одолеет такой крепкий камень, и понимал, что успеет нанести всего пару ударов, а потом враги заметят его, привлечённые свечением клинка.
Приняв решение, он встал и выпрямился во весь рост. Пули, рикошетом отлетавшие от камней, грозили задеть его. Одним ловким движением Картер выхватил меч и вонзил острие в каменную перемычку. Мощная золотистая вспышка озарила стену ущелья, градом разлетелись осколки камня. Уступ, лишившись перемычки, отделился от склона и заскользил вниз. Картер не удержался на ногах, покачнулся и упал. Ступни его упёрлись в край скользящего в бездну уступа. Он оттолкнулся и, прокатившись по склону, ухитрился затормозить. Не тратя времени на осмотр ушибов, он обернулся и увидел, как катится вниз сорвавшийся камень. Вот он докатился до анархистов. Дико крича, враги бросились в стороны, но спаслись далеко не все: катящийся камень подминал их под себя и вызвал настоящую лавину. Вскоре вопли анархистов заглушил грохот камней. К тому времени, когда грохот стих, Картер убрал меч в ножны и, перебежав, спрятался за скалой. Его отряд шёл вперёд, открыв немилосердную пальбу по ошарашенным анархистам. Когда начал стрелять и Картер, анархисты, решив, что их окружили, впали в панику и бросились врассыпную, сделавшись лёгкой добычей для воинов гвардии Белого Круга.
Вскоре закипел рукопашный бой. В результате урона, нанесённого анархистам камнепадом, силы почти сравнялись, что давало Нункаслу и его подчинённым явное преимущество — ведь их доспехи выдерживали пистолетные пули. Всеобщую сумятицу немало усиливал и Картер, который вопил во всю глотку, размахивая светящимся мечом.
Все могло бы закончиться быстро и благополучно, если бы не подошёл второй отряд анархистов, который набросился на людей Картера с тыла. Зажатые между двумя отрядами, гвардейцы растерялись, но вскоре заняли круговую оборону. Те анархисты, что были прижаты к стене ущелья, мстительно вопили.
Повсюду вокруг Картера свистели и бились о камни пули. Он забежал за груду скатившихся со склона камней, убрал меч в ножны и переждал пальбу. Как только направление огня сместилось, он прополз немного вперёд за камнями и выглянул из-за них, продолжая оставаться под защитой Дорожного Плаща. Положение его товарищей было незавидным. Замысел Картера провалился, нужно было срочно придумывать что-то ещё. Оглядевшись по сторонам, он не увидел другого камня, который можно было бы легко столкнуть вниз, и решил стрелять, убивая врагов по одному. Если бы ему удалось убрать побольше анархистов с этой стороны, у Нункасла появился бы шанс продвинуться вперёд. Картер уложил пистолет на камень и прицелился в вожака анархистов. В темноте это было не так-то просто, но Картер навёл прицел на грудь врага, затаил дыхание и потянул спусковой крючок. Анархист мгновенно исчез из поля зрения. Картер снова пригнулся, затем опять выглянул и присмотрел новую цель. Он бы многое сейчас отдал за возможность стрелять из винтовки, но в Эвенмере винтовками пользовались крайне редко, поскольку они были неудобны при стрельбе в замкнутых помещениях.
Картер прицелился — и тут позади него послышался ужасающий рёв. Он в страхе повалился ничком на землю, повернулся набок и увидел, как через него перепрыгнуло нечто страшное и огромное. Чудовище расшвыривало валуны, будто мелкие камешки, а завывало оно так, как все волки на свете, соберись они в одну стаю.
Картер, опомнившись, вскочил на ноги. Чудовище одним мощным прыжком оказалось в самой гуще анархистов. Первого попавшегося оно ухватило зубами за ворот и принялось трясти, как охотничья собака пойманного кролика. Даже оттуда, где прятался Картер, он услышал, как хрустнули шейные позвонки. Зверь отшвырнул труп в сторону, задрал голову к небу и полу людским-полузвериным голосом возопил:
— Псы Проклятия! Алая Роза в Витраже! Райское Воинство на Адском Побережье! Прочь! Прочь! И никто нас не остановит!
Затем чудище утробно завыло.
Картер стоял, не в силах пошевелиться. Телом чудовище напоминало огромного пса, но вместо морды у него был лик Старикашки Хаоса — антипода Порядка, принявшего материальное обличье. Растрёпанные, спутанные седины, сверкающие жёлтые глаза, один из которых намного больше другого, вытянутые волчьи челюсти, ряды хищных клыков, обнажённых в жутком оскале. Чудовище провело лапой по убитому анархисту, уселось и вновь завыло:
— Первый и Последний! Конец Всего! Двери Его Лика, Светильники его Пасти! Свергни Дом, Зверь Порядка, Дочь Гадеса!
С этим воплем монстр набросился на анархистов, и хотя некоторые в отчаянии стреляли в него, пули, не принося зверю никакого ущерба, отскакивали от его пятнистой шкуры. За минуту чудовище прикончило два десятка анархистов, после чего ринулось на воинов Белого Круга. Одним прыжком оно оказалось посреди них и расшвыряло в стороны, словно оловянных солдатиков. Ущелье огласилось воплями ужаса. Картер бросился на помощь товарищам, оступился, упал, разбил в кровь плечо и колено. Вскочив на ноги, он высоко поднял Меч-Молнию и побежал так быстро, как только мог.
Пёс-гигант оторвался от своей кровавой работы. В одном из его жутких глаз мелькнул отблеск светящегося Меча-Молнии.
— Гимны Экстаза! Мертвец в Потайной Комнате! Хозяин собственной персоной, да только теперь у него нет Слов Власти!
Чудовище забыло о других жертвах и развернулось к Картеру. Преодолев разделявшее их расстояние несколькими прыжками, оно остановилось менее чем в десяти ярдах от него.
Картер остолбенел. Будь у него Слова Власти, он бы мог повелевать Хаосом, а без них на это нечего было и надеяться.
— Зачем ты явился? — как мог сурово вопросил Картер.
— Тот Дом на горизонте притягивает меня и придаёт мне форму. Анархисты, что обитают там, хотят, чтобы новые миры сменились старыми, они хотят всюду насадить Порядок — неизменный, застойный, недвижимый. Они жаждут сотворить Вселенную из сухого праха, совершённый механизм, лишённый красоты, желания, ярких вспышек воображения. И вот я явился во плоти, дабы вонзить клыки в их плоть, дабы сокрушить стены этого Дома, если сумею. Но Порядок слишком силён, да, слишком силён! Эта мерзкая тварь сжигает меня, мало-помалу, как солнце через увеличительное стекло. Я погибаю, таю, исчезаю, а если я исчезну, со мной погибнет вся красота — порыв летнего ветерка, шевелящий листву, внезапный дождь, хлынувший с ясного неба, запах древних страниц раскрытой книги. Ты — Хозяин, ты владеешь Ключами! Почему ты оставил меня ради Леди Порядок?
— Вовсе нет. Я тоже хочу разрушить этот Дом.
— Так помоги мне войти туда! Я не могу проникнуть в это здание. Её могущество не пускает меня. Помоги мне!
— Помогу, — пообещал Картер. — Но ты, в свою очередь, должен помочь мне.
— Помогу, — сказало чудовище.
И прыгнуло.
Картер сжал меч обеими руками и выставил перед собой. Излив золотое свечение, острие ударило страшного зверя по голове. От удара Картер отлетел назад и стукнулся спиной о скалу. В глазах у него потемнело, а когда прояснилось, оказалось, что он лежит на спине, а Пёс-Хаос валяется позади, рассечённый мечом от головы до хвоста. Кровь не пролилась, жуткое создание не корчилось в предсмертных муках, но в его половинах метались какие-то тёмные силуэты. Оба жёлтых глаза, по-прежнему сверкавшие, смотрели на Картера. А потом рассечённая голова утратила форму, расплылась… И две половины начали срастаться воедино.