– Люк… Прошло двадцать пять лет.
   – Так много… – вздохнул Люк. – Двадцать пять лет. Я никогда не смогу вернуть эти годы.
   Ронни растерялась. Она не знала, ЧТО можно сказать человеку, у которого украли треть жизни, но что-то сказать было все-таки нужно. И девушка прибегла к старому испытанному средству.
   – Знаешь, а ты взгляни на эту проблему по-другому. Скажем так: ты здорово сохранился для своих пятидесяти, старина, а?
   Она улыбнулась. Люк поставил фотографию на место и согласно, кивнул:
   – Да, наверное.
   – Хотите попить чаю, мисс Робертс?
   Мама Люка появилась из кухни, вытирая руки цветастым махровым полотенцем. И она, и Джон хлопотали вокруг нее с того момента, как оправились от первого шока. Ведь Ронни была человеком, спасшим их сына и вернувшим его домой. Но, кроме этого, мама увидела в ней нечто большее, чем просто спасителя. Кто знает, что будет дальше.
   – Нет, благодарю вас, миссис Девро. Мне уже пора ехать, – улыбнулась ей девушка.
   – Как, уже? Так быстро? Ведь уже почти ночь!
   Женщина выглядела настолько расстроенной, что Ронни почему-то смутилась.
   – Нет, нет. Мне пора ехать. Меня ждут.
   – Как жаль. Но раз уж это необходимо, будьте очень осторожны. Там такой ливень.
   – Хорошо, – Ронни благодарно кивнула. – До свидания, мадам.
   – Спасибо вам. До свидания, мадемуазель. – Миссис Девро быстро взглянула на сына и снова исчезла в кухне.
   Девушка взяла с дивана куртку, сумку, взглянула на Люка и еще раз спросила:
   – С тобой точно все в порядке?
   Он кивнул.
   – Со временем все придет в норму.
   Ронни шагнула к двери и остановилась.
   – Знаешь, а ведь я уже два дня совсем не курю. Может быть, бросила, как ты считаешь? – Люк улыбнулся. – Ну, пока!
   Она махнула ему рукой и выскочила под дождь.
   Быстро добежав до машины, Ронни забралась в салон и пошарила рукой, ища ключ. Но его в замке не оказалось.
   – Черт, а где же ключ? Вроде я его оставляла тут. Может быть, выпал? Она открыла дверцу, чтобы свет от окна упал на пол. Ключа не было.
   Зато девушка увидела небольшую лужицу на резиновом коврике.
   – Украли, что ли? Господи, покажите мне психа, который разгуливает под дождем и ворует КЛЮЧИ вместо самих МАШИH!
   Ронни вздохнула.
   – Ну вот, только этого мне и не хватало для полного счастья.
   Чья-то тень загородила свет. В окне появилась рука, сжимающая кольцо с болтающимися на нем ключами.
   – Вы это потеряли, мисс?
   Люк нашел собственную похоронку. Было довольно странно читать письмо двадцатипятилетней давности, в котором написано о твоей гибели. Он стоял и смотрел на старый, потертый от частого чтения листок бумаги.
   И в эту секунду вдруг хлопнула дверь черного хода. А еще через одну в доме погас свет, и Люк очутился в темноте.
   Случилось что-то очень плохое, опасное. Он и сам не знал, почему у него возникла именно эта мысль, но тело среагировало интуитивно. Мышцы напряглись. Люк подобрался и стал похож: на хищного зверя, в его движениях появилась мягкая зловещая гибкость. Пригибаясь, чтобы не быть замеченным, если кто-то наблюдает за ним, через окно, он отступил к кухне и тихо позвал:
   – Мама, папа, вы здесь?
   Люк уже был уверен, что их нет, иначе они как-то отреагировали бы на темноту, а он услышал бы голоса. Ответом ему было молчание. Полная опасности и тревоги тишина. Где-то в темноте прятался враг. Может быть, не в доме, на улице, но все равно здесь.
   Его мозг автоматически отметил, что дождь перестал и лунный свет падает в окно, оставляя на полу серебристые отпечатки. Так же автоматически, сводя риск к минимуму, Люк избегал освещенных участков. Это происходило помимо сознания. Он быстро пересек комнату и, открыв стенной шкаф, вытащил оттуда двуствольное охотничье ружье. Пальцы нащупали пластиковые патроны. Зарядив оба ствола, Люк медленно и осторожно пошел к двери.
   – Девро!
   Резкий крик донесся с улицы, и он тут же узнал голос. Хрипловатый, зычный голос человека, привыкшего отдавать команды. Люк замер.
   Он лихорадочно оценивал ситуацию. "Где Ронни? Уехала? Где мама с отцом? Стоит ли ему выходить сейчас или попытаться осторожно выскользнуть через черный ход и застать Скотта врасплох?”
   – Девро, ты меня слышишь? Хорошая ферма!!! Точь-в-точь, как ты описывал во Вьетнаме! Иди сюда, Девро! Твоя семья тебя ждет!
   "Значит, он все-таки захватил их. Так. Что делать?”
   На улице повисло молчание. Люк быстро прошел через кухню и выскользнул в ночь. Он начал огибать дом, стараясь незаметно подобраться ближе к врагу.
   Если Скотт в зоне огня, можно попробовать прострелить ему голову.
   – Чего ты ждешь, мать твою?! Или оглох, а, Дерво?
   БАНГ! – звонко щелкнул пистолетный выстрел, а следом громыхнул взрыв.
   Это не машина. Если бы взорвался "плимут", взрыв был бы гораздо сильнее. Что? Газонокосилка? Он выстрелил в бак газонокосилки.
   – А ну иди сюда! У нас с тобой есть незаконченное дельце!
   Люк осторожно высунулся из-за угла. Сержант стоял посреди двора, прижимая к себе связанную Ронни, используя ее как живое прикрытие. Пистолет он держал у виска девушки. Люк понимал: даже если бы у него была уверенность, что патроны заряжены пулями, а не дробью, он все равно не смог бы стрелять с такого расстояния, без риска задеть ее. Значит, оставался один вариант.
   Люк вышел из-за дома и спокойно направился к сержанту. Он отметил, что газонокосилка перевернута, ножи слетели с крепителей и теперь торчали длинными острыми пиками. Пламя плясало по красному корпусу, освещая двор желто-оранжевым светом.
   – Эй, сержант! – крикнул Люк на ходу.
   Скотт повернулся. Глаза его сузились, лицо напряглось. На губах появилась знакомая презрительно-злобная усмешка.
   – А, вот и ты, Девро, – протянул он.
   – Я здесь, сержант, – Люк осторожно положил ружье. – Отпусти девушку.
   Тебе ведь не она нужна.
   – Не говори мне, что делать, рядовой, – злобно процедил Скотт. – Здесь командую я. Тебе уже давно следовало понять это, – он ткнул стволом пистолета девушке в шею. – Она предательница, вьетконговка. Ты должен был убить ее! Я же отдал приказ!
   Он снова вернулся во Вьетнам и стоял на той самой прогалине. Только теперь в его теле не было пуль. Оно, молодое, здоровое, сильное, дышало жизнью и злобой. Злобой на этого ублюдка, предателя, который не выполнил его приказа. "Ничего, он, сержант Эндрю Скотт, умеет заставить новичков повиноваться. Слушаться. Предатель умрет. Умрет. Но сначала Скотт ЗАСТАВИТ его сделать то, что нужно. Убить эту вьетконговскую суку".
   – Скотт, – Люк шагнул к нему. Он все еще на что-то надеялся. – Скотт, война давно закончилась. Мы дома. Дома. Войны больше нет, – глаза сержанта подернулись поволокой, зрачки расширились. – Война ОКОНЧИЛАСЬ. СКОТТ!
   – Для меня – нет, – Скотт улыбнулся. – И для нее, – ствол снова ткнулся Ронни в шею, – нет. И для тебя нет. Нельзя убежать от этой войны, рядовой. По крайней мере, пока ты под моим началом.
   И в этот момент Люк понял: больше ничего сделать нельзя. Сержанта Эндрю Скотта, такого, каким он знал его раньше, не существует. Остался безумный убийца.
   А поняв это, Люк ударил Скотта. Кулаки врезались в челюсть сержанта, голова его каждый раз откидывалась назад с такой силой, что казалось, сейчас он оторвется от шеи и упадет в грязь. Но на тонких губах застыла все та же злобная усмешка. Люк мог бы поклясться, что Скотту даже нравится происходящее. В какое-то мгновение он почувствовал страх от того, что удары не наносят сержанту вреда, что через секунду забыл об этом. Он замахнулся, собираясь влепить крюк справа, но Скотт вдруг легко поймал кулак своими пальцами и сдавил. Люк услышал, как трещат его кости, хотя на лице сержанта не отразилось напряжения. Оно осталось абсолютно спокойным.
   – А ведь ты стал слабым, Девро. Слабым.
   Скотт, коротко размахнувшись, вонзил свой кулак врагу под ребра. Люк охнул. Ему показалось, что его лягнула лошадь.
   КРАК! – Второй удар отшвырнул Люка, но пойманная в захват рука, не дала ему упасть.
   БАЦ! – Голова Скотта сокрушила лицо солдата, превратив его в залитую кровью маску.
   Сержант засмеялся, схватил рядового за шиворот и швырнул в ангар. Получилось немного сильнее, чем он рассчитывал. Девро ударился в дверь, старые доски затрещали, не выдержав напора, и Люк вкатился внутрь.
   Лежа на засыпанном соломой полу, он судорожно втягивал в легкие воздух, стараясь усмирить пылающую в отбитых внутренностях боль. Происходило что-то невероятное. Люк помнил Скотта, как человека сильного, но бросить стосемидесятифунтовое тело на такое расстояние… "С ним что-то произошло". И словно прочитав его мысли, сержант возник в светлом проеме.
   – Надо было принимать лекарства, рядовой, – он распахнул куртку, и Люк увидел висящие на ней, над внутренним карманом, наполненные какой-то жидкостью шприцы. Их было несколько штук. Пластиковых, матово-белых. Скотт спокойно снял один и вонзил иглу себе в грудь. Широкая ладонь надавила на поршень.
   Эта короткая заминка дала Люку возможность подняться. Мышцы стонали от боли, в желудке перекатывался раскаленный чугунный шар, и тем не менее солдат выпрямился, поднимая с пола обломок доски. Это было оружие. Плохонькое, но все лучше, чем никакое.
   Сержант выдернул иглу и отшвырнул шприц в сторону в тот момент, когда Люк ударил его.
   КРАЮ – Скотт успел подставить руку, защищая голову, и доска легко переломилась пополам, брызнув мелкими щепками.
   Сержант захохотал. Ему, действительно, нравилось то, что происходило сейчас. Нравилось ощущать неистовую силу собственных мышц, нравилось смотреть на растерянного "лягушатника", нравилось убивать его…
   – Ну, продолжим, рядовой!
   Скотт снова ухватил Люка и швырнул на улицу. В этот раз сил у него прибавилось. Солдат пролетел футов на десять дальше и упал в грязь. Он едва мог поднять голову, чувствуя, как трещат шейные позвонки.
   – Ну, давай вставай, Девро! – заорал Скотт командным тоном, подходя к распластанному в жиже Люку. – Давай, дерись!
   Но тот только и смог, что сплюнуть кровавые сгустки…
   …Ронни боялась. Это было даже страшнее, чем тогда в мотеле. Она видела, как сумасшедший убийца избивает Люка. Так долго продолжаться не могло, девушка понимала это. Ни одному человеку в мире не выдержать такого. А она ничем не могла помочь ему. Руки ее были стянуты за спиной, рот завязан платком.
   БАЦ! – Девушка слышала, как затрещала дверь сарая, когда Люк ударился о нее. Ронни обернулась и вдруг увидела… Спасение! Ножи газонокосилки. Она быстро шагнула к ним и, повернувшись спиной, нащупала ладонями лезвие. Особенно быстро освободиться не получится, но это все-таки был шанс. Девушка коснулась ножа и принялась пилить веревку.
   – Я тебя научу слушаться, рядовой, – Скотт одной рукой схватил Люка за штанину, второй за воротник рубашки и с силой ударил головой о стекло "плимута". Оно звонко лопнуло и рассыпалось на тысячу осколков.
   – Когда я прикажу прыгать… Еще один замах, и лицо солдата врезалось в размалеванное крыло.
   – … Ты будешь спрашивать: "На какую высоту?", понял?
   Люк второй раз ударился о борт "плимута". Кожа на лбу лопнула, и кровь потекла тонкой струйкой на землю, смешиваясь с влажной желтоватой грязью.
   – Понял, наконец, или нет?!! – Скотт оскалился в дикой гримасе. Он рванул бесчувственное тело солдата вверх, ухватил одной рукой за шею и потащил к стоящей в стороне девушке.
   Остановившись напротив, сержант вытащил из-за пояса пистолет, вложил в руку солдата и заорал:
   – Я отдал тебе приказ, рядовой! Ты должен пристрелить эту вьетконговскую суку! – он уставился на Ронни. – Так куда мы ей пустим пулю? В живот?
   Девушка замерла. "Пустынный орел" уставился ей чуть ниже солнечного сплетения.
   – Неееееееет, – протянул Скотт, и тут же предложил: – В грудь?
   Ствол переместился вверх.
   – Неееееет! – сержант прищурился, а затем сделал восторженное лицо, словно человек, решивший сложнейшую задачу. – Я думаю, рядовой, мы пристрелим ее… В ГОЛОВУ!
   Ронни зажмурилась.
   – Огонь! – палец надавил на курок.
   Но вместо звонкого хлопка выстрела раздался сухой щелчок.
   – Патроны кончились! – с каким-то радостным удивлением заорал Скотт.
   – Патроны кончились!!!
   Веревка, стягивающая руки девушки, лопнула, и Ронни рванулась прочь. Сержант отпустил Люка, и тот повалился в грязь. Холодная жижа привела его в чувство. Солдат приподнялся на локтях, ощущая резкую боль в голове. Казалось, кто-то вонзил в затылок отточенный штырь.
   Он увидел, как девушка остановилась рядом с "плимутом" и замерла, глядя на него. В ней боролись два желания – кинуться к Люку или бежать без оглядки, подальше от этого страшного человека. Эндрю Скотта.
   – Люки! – крикнула она. – О, боже… Люки!
   Рука Скотта нащупала тяжелый шарик гранаты… Люк видел это…
   – Беги!!! – закричал он. – Беги!!! Беги!!!
   И девушка метнулась в сторону. Туда, где теплый желто-оранжевый свет костра перетекал в темноту. И в ту же секунду черный, отливающий синевой "мяч" взвился над двором. Он прочертил в воздухе дугу и упал в нескольких футах позади Ронни.
   ГРРРРРРРРРОООООУУУУМММ!!! – Белая вспышка подбросила "плимут". Люк увидел, как девушка взмахнула руками и повалилась на землю. Пламя осветило на мгновение довольное лицо сержанта. Ровные белые зубы обнажились в улыбке, а глаза сияли диким безумным восторгом.
   И тогда солдат заставил себя встать. Он задавил в себе боль.
   ШАССБ! – нога прочертила в воздухе полукруг и со всего размаха врезалась Скотту в висок.
   Следующий удар заставил сержанта пошатнуться, но ему удалось удержаться на ногах, а третий удар он уже поймал в "стальной капкан" захвата.
   Люк упал. Скотт, снова поднял его и швырнул через двор. Только теперь двери не было, и солдат проехался по полу. От удара боль в животе вспыхнула с новой силой. Люк подтянул колени к подбородку, стараясь сжать ее в маленький комок, перевернулся на бок и увидел маму и отца.
   Они сидели у стены, перевязанные веревками. Вместо кляпов сержант забил им рты какими-то тряпками. Бледные и испуганные, задыхающиеся от ужаса люди. Его родители.
   – Вот это другое дело, рядовой! – Скотт шел широким размеренным шагом. Руки его были заложены за спину, как во время построения. – Это уже серьезный бой. Да.
   Люк попытался встать, но волна боли ударила его под ребра. Тем не менее ему удалось устоять на коленях и перевести дыхание.
   Сержант остановился, не доходя нескольких шагов до корчащегося солдата. Взгляд его пробежал по двум сидящим у стены ПЛЕННЫМ! – людям, и Скотт с деланным возмущением произнес:
   – Господи, Девро, я не могу поверить. Ну как ты втянул в это свою семью? – он сделал шаг вперед и сообщил. – Я искал тебя повсюду, мальчик. Ты понимаешь, что тебя теперь ждет трибунал? Ты готов к суду?
   – Попробуй меня ударить! – прохрипел Люк разбитыми губами, поднимаясь на ноги.
   Ему было очень нужно, чтобы сержант приблизился. САМ. ОЧЕНЬ НУЖНО. Скотт улыбнулся и сделал еще шаг. Но вдруг остановился и, словно что-то вспомнив, хлопнул в ладоши.
   – Ох, простите, – преувеличенно смущенно сказал он родителям Лижа, –совсем забыл. Извините, ради бога, но ил все приговорены к смерти. Да, совершенно вылетело из головы… Сержант вдруг резко развернулся и попытался ударить солдата. Люк был готов к этому. Он нырнул под удар, и кулак Скотта с хрустом проломил перегородку между стойлами, застряв в ней, как в тисках. За секунду, которая понадобилась ему, чтобы освободиться, солдат успел выхватить из-под пятнистой куртки сержанта один из шприцов. В то же мгновение он уже снова оторвался от земли и полетел к пролому двери.
   – ХОХ! – страшный удар заставил разжать пальцы, и пластиковый цилиндр выкатился из ладони. Люк потянулся к нему, коснулся шприца и… Успел снова крепко зажать в кулаке прежде, чем новый, безумно сильный рывок швырнул его в угол.
   Приземлился он в кучу сена, подняв сухое облако пыли. Солдат вцепился зубами в защитный колпачок, сорвал и вонзил иглу себе в грудь, одновременно нажимая на поршень. Горячая волна разлилась по телу, наполняя мышцы силой, сжимая боль в маленькую точку и постепенно растворяя ее совсем.
   Сержант обрушился на него, как ураган. Кулаки разбивали Люку лицо, ломали ребра, но БОЛИ он уже не чувствовал.
   И в какое-то мгновение солдат понял, что победит. Уверенность была абсолютной, несокрушимой, словно огромная каменная стена. И Люк улыбнулся.
   Легко, будто на тренировке в Форт-Брагге, он уклонился от встречного удара, а когда Скотт тихо и яростно процедил:
   – Скажи "спокойной ночи", говнюк! – перехватил руку сержанта, сдавил пальцы, чувствуя, как трещат и ломаются под ними кости УНИСОЛА, и хрипло выдохнул:
   – Спокойной ночи, говнюк!
   В глазах Скотта отразилось беспокойство. А в следующее мгновение голова Люка с хрустом раздробила ему переносицу. Сержант поднялся, и тогда солдат принялся наносить удары, вкладывая в них всю ярость и боль, бушевавшие в его груди. Он гнал УНИСОЛА, как гонит ЧЕЛОВЕК смертельно раненного зверя.
   Скотт пытался бить в ответ, но удары налетали либо на умело поставленные блоки, либо ударяли в тело безо всякого вреда. Теперь сержанту приходилось защищаться. Но он все-таки был профессионалом. Поэтому, как только Люк раскрылся. Скотт сорвал со стены обрезок водопроводной трубы и нанес ему удар в грудь.
   Будь на месте сержанта кто-нибудь другой, солдат устоял бы. На это был '13, с его звериной силой… Люк рухнул на пол. Унисол взревел и принялся бить трубой, используя обрезок как копье, стараясь проткнуть солдата насквозь.
   Он так обрадовался победе, что ослабил внимание, и Девро тут же воспользовался этим. Его нога рассекла воздух и врезалась унисолу в грудь.
   А в следующую секунду противники сцепились в смертельной схватке. В этот момент они так ненавидели друг друга, что были готовы разорвать горло врагу пальцами, перегрызть зубами.
   Люк толкал сержанта на улицу, подальше от родных. Он и не заметил, как они вывалились из амбара, перемешивая грязь ногами. Постепенно солдату удалось оттеснить Скотта к перевернутой газонокосилке, и тогда, оторвавшись от сержанта, он нанес сильнейший удар ногой в голову. Унисол дернулся. Из разбитых губ хлынула кровь, а еще через мгновение такой же по силе удар отбросил его назад… Прямо на торчащие ножи.
   Сталь пробила Скотта насквозь. Зазубренные, окровавленные лезвия торчали из груди, живота, плеч.
   Люк осторожно подошел ближе. Сержант зло ухмыльнулся. Губы его покрылись кровавыми пузырями, и он что-то хрипло пробулькал.
   Солдат, не поняв, ЧТО сказал Скотт, сделал шаг… Наклонился… И тут же рука унисола вцепилась ему в шею, потянула к себе, норовя насадить на один из ножей.
   – ТЫ МЕРТВ, ДЕВРО! – страшно засмеялся Скотт, заливаясь кровью.
   В глазах сержанта плясали бешеные огоньки сумасшествия.
   Люк видел плоское широкое лезвие, застывшее в полутора дюймах от его лица, и оно надвигалось. Медленно, неумолимо. Он собрал все силы, выгнулся дугой. Мышцы, казалось, сейчас разорвутся от дикого напряжения.
   – Ааааааааааааа….. – крик рванулся из его груди и разбился об окровавленную ухмыляющуюся физиономию Скотта.
   В ту же секунду пальцы сержанта соскользнули, и Люк отскочил в сторону. Он остановился, переводя дыхание, стараясь унять бьющееся с безумной скоростью сердце.
   – НЕТ, СКОТТ, Я ЖИВОЙ! – хрипло прошептал солдат.
   Потому что в это мгновение Люк осознал: он действительно живой. Болен, слаб, избит, но ЖИВ. ЖИВОЙ ЧЕЛОВЕК.
   Его пальцы сомкнулись на рукояти, включающей режим "ИЗМЕЛЬЧЕНИЕ".
   Глаза сержанта с ненавистью наблюдали за ним.
   – Ты отстраняешься от должности. Скотт, – прошептал Люк, поворачивая рубильник.
   Он не стал смотреть, что произойдет дальше. Просто отвернулся и быстро пошел к амбару. За его спиной дико завыла газонокосилка, перемалывая ножами то, что было унисолом, а до этого, давно, сержантом Вооруженных сил США Эндрю Скоттом. Но Эндрю, того Эндрю больше не было. Он погиб на войне. В 1969 году, вместе со своим взводом.
   Ему никогда не забыть глаза матери. В них застыли отчаяние и тоска, сменившаяся радостью, как только она увидела СЫНА. Своего ЖИВОГО СЫНА. Он распутал веревки, вытащил кляпы и, тревожно глядя на мать, спросил:
   – Как ты, мама?
   – Она слабо улыбнулась.
   – С нами все в порядке… За нас не волнуйся…
   – Хорошо.
   Люк помог им освободиться и, поднявшись, выскочил на улицу… Люк нашел Ронни лежащей навзничь за "плимутом". Солдат осторожно поднял ее, обнял и прижал к груди, баюкая бесчувственное тело, как спящего ребенка. В этот момент из ее губ вырвался слабый стон. Девушка шевельнулась и открыла глаза.
   – С тобой все в порядке? – ему казалось, что это сон, и Люк замер, боясь разрушить его.
   Она тронула ладонью затылок.
   – Я… Я… У меня голова очень болит… – Ронни вздохнула и поднялась. Несколько секунд девушка молчала, а потом быстро спросила. – Где ОН?
   В голосе звучал такой ужас, что солдат поторопился успокоить ее.
   – Его… Больше нет.
   И Ронни вздохнула с облегчением.
   – Как ты себя чувствуешь? – она тревожно смотрела на Люка, и тот улыбнулся.
   – На все свои пятьдесят лет…

ЭПИЛОГ

   Два месяца спустя. Лос-Анджелес. Корпорация "Си-Эн-Эй".
   Осень выдалась просто отличной. Легкой, теплой и солнечной. Деревья сбрасывали желто-красные одежды, и только пальмы все еще стояли зелеными. Город играл многообразием красок.
   Вот в такой прекрасный красно-желто-зеленый день Ронни Робертс и Люк Девро толкнули двери телекомпании. Они прошли через гулкий холл, поднялись на лифте вместе с серьезными служащими и вышли на пятом этаже. Здесь находилось несколько рабочих студий. Сновали люди в сине-белых клетчатых униформах, операторы, текстовики. Кто-то спорил с кем-то по поводу испорченной пленки.
   Ронни улыбалась. Она обожала свою работу. Навстречу ей торопливо шагал Чарльз. Увидев парочку, он расплылся и развел руками.
   – О-о-о, привет Ронни.
   – Привет, Чарльз, – девушка чмокнула режиссера в щеку. – Как дела?
   – Ничего. Идут. – Чарльз заинтересованно посмотрел на Люка. – А это, я так понимаю, и есть твой парень?
   – Да. Знакомься, Люк. Это Чарльз, самый потрясающий режиссер компании "Си-Эн-Эй".
   Мужчины скрепили знакомство рукопожатием, при этом Чарльз потряс ладонью и не без восхищения отметил:
   – А у тебя отличная хватка, парень. Ну, ладно, идите. Вас ждут в третьей студии. Увидимся после программы, отметим твое возвращение. Насколько я понимаю, сегодня два знаменательных события в жизни нашей компании.
   – Какие же?
   – Первое – ты вернулась.
   – А второе? – Ронни засмеялась.
   – А второе – ты первый раз пришла вовремя) – Ну тогда есть еще и третье.
   – Да ну? – удивился режиссер. – И что же это?
   – Сегодня ровно месяц, как мы поженились.
   – О-о-о! – он улыбнулся. – Ну тогда, тем более, есть повод, О'кей.
   Буду ждать вас после программы.
   – Хорошо, – ответила девушка.
   Чарльз улыбнулся и, махнув им рукой, понесся дальше.
   Ронни взяла Люка под руку, и они направились к третьей студии…
   – ДОБРЫЙ ДЕНЬ, ЭТО ВЕРОНИКА РОБЕРТС. СЕЙЧАС Я РАССКАЖУ ВАМ ОБ ОДНОЙ ИСТОРИИ. НАЧАЛАСЬ ОНА ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ЛЕТ НАЗАД. В 1969 ГОДУ, ВО ВЬЕТНАМЕ…