Страница:
После его кончины лорды Британии собрались все вместе, дабы отыскать своего нового короля. Никто не знал, где воспитывается Артур, куда скрылся Мерлин, но они полагали, что короля им откроет знамение. Тогда Мерлин распорядился смастерить могучий меч и поместил его силой своего колдовского искусства внутрь огромного камня наподобие алтаря, а сверху была стальная наковальня, и пустил огромный камень вплавь к главной лондонской церкви, где его вытащили из воды и установили на церковном дворе. На том мече золотыми буквами значилось: «Кто вытащит меч из этого камня из-под наковальни, тот по рождению законный король над всей Англией». И было там устроено великое празднество, и во время этого празднества все лорды должны были попытать свои силы, не удастся ли кому вытащить меч из камня. Среди них были и сэр Эктор и Кей, сын его, с Артуром, который без своего меча и герба следовал за ним как оруженосец. Они прибыли к месту состязания, тут сэр Кей хватился, что при нем нет меча, и послал Артура за мечом. Но когда Артур вернулся к дому, где они стояли, там никого не оказалось, и двери были заперты, тогда Артур поспешил на церковный двор, вытащил из камня меч и отнес сэру Кею. Тут меч признали, но даже когда Артур доказал, что изо всех людей он один может вытащить его из камня, нашлись люди, которые кричали против него, что-де им позор и всему королевству поругание, если признают королем безродного отрока, и что пусть устроят еще одно испытание на сретенье господне. И вот на сретенье съехались все знатные лорды страны, а потом еще и на пятидесятницу, но ни один не в силах был извлечь меч из камня, кроме Артура. Однако иные из лордов продолжали в сердцах упорствовать и не признавать его, покуда не кончилось тем, что поднял голос простой люд: «Мы желаем, чтобы нашим королем был Артур, и не допустим более промедления, ибо мы все видим: такова божья воля, чтобы быть ему нашим королем, а кто против, того мы убьем». Так был признан Артур своим народом, и знатью, и простыми людьми, и все, кто богат и кто беден, стали перед ним на колени и просили простить их за то, что так долго медлили с признанием. И он их простил. А тогда Мерлин открыл им, кто такой в действительности Артур, что он не безродный отрок, а зачат в законе королем Утером с Игрейной три часа спустя после смерти герцога, ее супруга. Так был возведен на престол Артур, юный король.
ОТ АВТОРА
ЕЩЕ НЕКОТОРЫЕ КРАТКИЕ ЗАМЕТКИ
ОТ АВТОРА
Как и предыдущая книга – «Кристальный грот», этот роман – художественный вымысел, хотя и основанный в значительной мере на истории и на легендах. Правда, быть может, не в равной степени: о Британии пятого века нашей эры (т.е. начала Темного времени) так мало известно, что приходится руководствоваться не столько фактами, сколько преданиями и собственными выводами. Я, например, придерживаюсь того взгляда, что, если голос преданий так настойчив – если мотивы так живучи и возрождаются вновь и вновь, как это происходит с Артуровскими легендами, – значит, в них содержится реальное зерно, даже в самых фантастических историях, которые наслоились вокруг сердцевины скудных фактов Артурова существования. Увлекательное занятие – осмысливать эти подчас дикие и нелогичные сюжеты, придавать им характер более или менее связных и правдоподобных рассказов о человеческих поступках и мире воображения.
«Полые холмы» – попытка создать произведение самостоятельное, не зависящее от своего предшественника, романа «Кристальный грот», и даже от моих собственных пояснительных заметок. Собственно говоря, эти заметки я предлагаю лишь для тех читателей, чьи интересы выходят за рамки самого романа, но чьи сведения об Артуровских легендах со всеми их разветвлениями недостаточны, чтобы проследить ход мысли, заложенной в отдельных элементах моего повествования. Быть может, им будет интересно уяснить себе происхождение некоторых взглядов, источники некоторых мотивов.
В «Кристальном гроте» я основывала мой рассказ главным образом на «истории», изложенной Гальфридом Монмутским [Histori of the King of Britain. Geoffrey of Monmouth – Everyman's Library, 1912], и на восходящих к нему более поздних, преимущественно средневековых повестях об Артуре и его дворе; но я придала действию римско-британский фон V века, так как именно на этот фон проецируются все известные нам исторические Артуровские факты [Roman Britain and the English Settlements. R.G.Collingwood and J.N.Z.Myres – Oxford, 1937; Celtic Britain. Nora K.Chadwick, vol.34 in series Ancient People and Places – Thames and Hudson, 1963]. Мы не располагаем точными датами, но я следую мнению ряда специалистов, которые относят рождение Артура примерно к 470 году. Действие «Полых холмов» покрывает неосвещенный промежуток между этой датой и тем временем, когда юный Артур предстает уже как «военный предводитель» (dux bellorum), или, в соответствии с более чем тысячелетним преданием, «король надо всей Британией». Здесь мне хотелось бы указать те нити, из которых я сплела мой рассказ о ранних годах Артура и которые едва намечены в преданиях, а в истории не фигурируют вовсе.
Что Артур существовал на самом деле, представляется бесспорным, чего отнюдь нельзя сказать о Мерлине. «Маг Мерлин», как он нам известен, – образ сложный, возникший почти полностью из материала песен и легенд, однако и здесь хочется думать, что, раз существуют о нем легенды, переживающие века, значит, существовал в свое время какой-то влиятельный человек, обладавший талантами, которые его современникам представлялись волшебными. Первый раз он появляется в легенде юношей, но уже наделенным необыкновенными свойствами. И на этом сюжете, изложенном у Гальфрида Монмутского, я основываю вымышленный мною образ, который мне представляется порождением и воплощением той эпохи смуты и исканий, что зовется у нас Темным временем. Джефри Эш в своей блестящей книге «От Цезаря до Артура» [From Caeser to Arthur. Geoffrey Ashe – Collins, 1960; The Quest for Arthur's Britain, ed. Geoffrey Ashe – Pall Mall Press, 1968] так характеризует эту пору «многоразличных представлений»:
«Когда утвердилось христианство и свергнутое кельтское язычество превратилось в мифологию, многое из него так или иначе сохранилось. Сохранили своих богов реки и острова. Духи озер витали над водами, герои путешествовали в волшебных барках. В горах, где прежде обитали призраки, поселились феи и эльфы, чудесный маленький народец, подобного которому мы не найдем у других наций. Древние курганы и могильники как нельзя лучше подошли на роль их обиталищ. Невидимые миры соседствовали с видимыми, существовали магические способы проникновения и общения. Эльфы и герои, повергнутые боги и полубоги, духи умерших – все теснились вместе в одном калейдоскопическом хороводе... Все стало двусмысленным. Так, например, через много столетий после торжества христианства полые холмы оставались жилищами фей, а даже если и не полые, все равно там могли обитать бестелесные души... Были святые, якобы творившие чудеса; и те же самые чудеса совсем незадолго до них приписывались бывшим, но еще вполне узнаваемым богам. Были стеклянные замки, в которых герой мог провести столетие в заколдованном сне; были блаженные края фей, достичь которых можно только по воде или подземными ходами... Странствия и чары, битвы и плен – тему за темой складывала кельтская фантазия в одно связное повествование. И каждый отдельно взятый эпизод можно рассматривать как факт, или как вымысел, или как религиозное иносказание, или и то, и другое, и третье одновременно».
Мерлин, рассказчик в «Полых холмах», чародей и целитель, наделенный даром провидения, способен по своей воле переходить из одного мира в другой. А поскольку легенды о Мерлине связаны с кристальными гротами, с невидимыми башнями, с полыми холмами, где он спит и по сие время, я рассматриваю его как связующее звено между мирами; как некий инструмент, посредством которого, говоря его собственными словами, «все короли превращаются в одного Короля и все боги – в одного Бога». Ради этой цели он отрекается от собственной свободной воли, от полного, нормального самоосуществления. Полые холмы – это место перехода из здешнего мира в мир потусторонний, а в Мерлине эти миры людей, богов, животных и сумеречных духов как бы воплощаются, пересекаются.
Случаем такого же пересечения реальности и фантазии является фигура Максима. Магнус Максимус, воитель с мечтой об империи, – это реальный факт: он командовал в Сегонтиуме, пока не уплыл в Галлию, охваченный неодолимым стремлением к власти. А Максен Вледиг – легенда, одна из разработок типичного кельтского мотива странствия-поиска, из которого впоследствии развился рассказ о поисках Святого Грааля. Я в этом романе объединила факты, относящиеся к великому предшественнику Артура и его имперской мечте, и эпизоды с мечом из Артуровской легенды и придала им характер истории о странствии-поиске.
Сюжет о мече Максима – мое собственное измышление. Он следует исконной схеме «поисков и нахождений», по которой наряду со многими другими построен также и сюжет о поисках Святого Грааля, присоединенный позднее к Артуровскому циклу. Повествования о Святом Граале, который поднимается как чаша Тайной Вечери, возникли в XII веке и смоделированы с ранних кельтских образцов; в них, кроме того, просматриваются и более архаичные элементы. Граалевских сюжетов много, их объединяют некоторые общие моменты, и при всем многообразии и изменчивости деталей – определенное постоянство идеи и формы. Там, как правило, фигурирует никому не известный юноша, bel inconnu, выросший на лоне природы и не ведающий своего имени и происхождения. Он покидает дом и отправляется в странствия, чтобы узнать, кто он такой. Приезжает на Опустошенную землю, которой правит увечный (бессильный) король. Там есть замок, обычно на острове, куда герой попадает по воле случая. Он добирается туда в лодке, принадлежащей венценосному рыбаку Королю-Рыболову. Король-Рыболов иногда отождествляется с бессильным королем Опустошенной земли. Замок на острове принадлежит королю Потустороннего мира, и там герой находит предмет своих поисков – иногда это чаша или копье, иногда меч, целый или сломанный. В конце приключения юноша пробуждается на берегу, рядом привязан его конь, а остров снова сделался невидим. Когда он возвращается из Потустороннего мира, на Опустошенную землю снова приходит мир и плодородие. В некоторых рассказах упоминается белый олень с золотым ошейником, который ведет юношу в его поисках.
Для дальнейшего ознакомления см. Arthurian Literature in the Middle Ages; A Collaborative History, ed. by R.S.Loomis (Oxford University Press, 1959), а также The Evolution of the Grail Legend by D.D.R.Owen (University of St.Andrews Publications, 1968).
«Полые холмы» – попытка создать произведение самостоятельное, не зависящее от своего предшественника, романа «Кристальный грот», и даже от моих собственных пояснительных заметок. Собственно говоря, эти заметки я предлагаю лишь для тех читателей, чьи интересы выходят за рамки самого романа, но чьи сведения об Артуровских легендах со всеми их разветвлениями недостаточны, чтобы проследить ход мысли, заложенной в отдельных элементах моего повествования. Быть может, им будет интересно уяснить себе происхождение некоторых взглядов, источники некоторых мотивов.
В «Кристальном гроте» я основывала мой рассказ главным образом на «истории», изложенной Гальфридом Монмутским [Histori of the King of Britain. Geoffrey of Monmouth – Everyman's Library, 1912], и на восходящих к нему более поздних, преимущественно средневековых повестях об Артуре и его дворе; но я придала действию римско-британский фон V века, так как именно на этот фон проецируются все известные нам исторические Артуровские факты [Roman Britain and the English Settlements. R.G.Collingwood and J.N.Z.Myres – Oxford, 1937; Celtic Britain. Nora K.Chadwick, vol.34 in series Ancient People and Places – Thames and Hudson, 1963]. Мы не располагаем точными датами, но я следую мнению ряда специалистов, которые относят рождение Артура примерно к 470 году. Действие «Полых холмов» покрывает неосвещенный промежуток между этой датой и тем временем, когда юный Артур предстает уже как «военный предводитель» (dux bellorum), или, в соответствии с более чем тысячелетним преданием, «король надо всей Британией». Здесь мне хотелось бы указать те нити, из которых я сплела мой рассказ о ранних годах Артура и которые едва намечены в преданиях, а в истории не фигурируют вовсе.
Что Артур существовал на самом деле, представляется бесспорным, чего отнюдь нельзя сказать о Мерлине. «Маг Мерлин», как он нам известен, – образ сложный, возникший почти полностью из материала песен и легенд, однако и здесь хочется думать, что, раз существуют о нем легенды, переживающие века, значит, существовал в свое время какой-то влиятельный человек, обладавший талантами, которые его современникам представлялись волшебными. Первый раз он появляется в легенде юношей, но уже наделенным необыкновенными свойствами. И на этом сюжете, изложенном у Гальфрида Монмутского, я основываю вымышленный мною образ, который мне представляется порождением и воплощением той эпохи смуты и исканий, что зовется у нас Темным временем. Джефри Эш в своей блестящей книге «От Цезаря до Артура» [From Caeser to Arthur. Geoffrey Ashe – Collins, 1960; The Quest for Arthur's Britain, ed. Geoffrey Ashe – Pall Mall Press, 1968] так характеризует эту пору «многоразличных представлений»:
«Когда утвердилось христианство и свергнутое кельтское язычество превратилось в мифологию, многое из него так или иначе сохранилось. Сохранили своих богов реки и острова. Духи озер витали над водами, герои путешествовали в волшебных барках. В горах, где прежде обитали призраки, поселились феи и эльфы, чудесный маленький народец, подобного которому мы не найдем у других наций. Древние курганы и могильники как нельзя лучше подошли на роль их обиталищ. Невидимые миры соседствовали с видимыми, существовали магические способы проникновения и общения. Эльфы и герои, повергнутые боги и полубоги, духи умерших – все теснились вместе в одном калейдоскопическом хороводе... Все стало двусмысленным. Так, например, через много столетий после торжества христианства полые холмы оставались жилищами фей, а даже если и не полые, все равно там могли обитать бестелесные души... Были святые, якобы творившие чудеса; и те же самые чудеса совсем незадолго до них приписывались бывшим, но еще вполне узнаваемым богам. Были стеклянные замки, в которых герой мог провести столетие в заколдованном сне; были блаженные края фей, достичь которых можно только по воде или подземными ходами... Странствия и чары, битвы и плен – тему за темой складывала кельтская фантазия в одно связное повествование. И каждый отдельно взятый эпизод можно рассматривать как факт, или как вымысел, или как религиозное иносказание, или и то, и другое, и третье одновременно».
Мерлин, рассказчик в «Полых холмах», чародей и целитель, наделенный даром провидения, способен по своей воле переходить из одного мира в другой. А поскольку легенды о Мерлине связаны с кристальными гротами, с невидимыми башнями, с полыми холмами, где он спит и по сие время, я рассматриваю его как связующее звено между мирами; как некий инструмент, посредством которого, говоря его собственными словами, «все короли превращаются в одного Короля и все боги – в одного Бога». Ради этой цели он отрекается от собственной свободной воли, от полного, нормального самоосуществления. Полые холмы – это место перехода из здешнего мира в мир потусторонний, а в Мерлине эти миры людей, богов, животных и сумеречных духов как бы воплощаются, пересекаются.
Случаем такого же пересечения реальности и фантазии является фигура Максима. Магнус Максимус, воитель с мечтой об империи, – это реальный факт: он командовал в Сегонтиуме, пока не уплыл в Галлию, охваченный неодолимым стремлением к власти. А Максен Вледиг – легенда, одна из разработок типичного кельтского мотива странствия-поиска, из которого впоследствии развился рассказ о поисках Святого Грааля. Я в этом романе объединила факты, относящиеся к великому предшественнику Артура и его имперской мечте, и эпизоды с мечом из Артуровской легенды и придала им характер истории о странствии-поиске.
Сюжет о мече Максима – мое собственное измышление. Он следует исконной схеме «поисков и нахождений», по которой наряду со многими другими построен также и сюжет о поисках Святого Грааля, присоединенный позднее к Артуровскому циклу. Повествования о Святом Граале, который поднимается как чаша Тайной Вечери, возникли в XII веке и смоделированы с ранних кельтских образцов; в них, кроме того, просматриваются и более архаичные элементы. Граалевских сюжетов много, их объединяют некоторые общие моменты, и при всем многообразии и изменчивости деталей – определенное постоянство идеи и формы. Там, как правило, фигурирует никому не известный юноша, bel inconnu, выросший на лоне природы и не ведающий своего имени и происхождения. Он покидает дом и отправляется в странствия, чтобы узнать, кто он такой. Приезжает на Опустошенную землю, которой правит увечный (бессильный) король. Там есть замок, обычно на острове, куда герой попадает по воле случая. Он добирается туда в лодке, принадлежащей венценосному рыбаку Королю-Рыболову. Король-Рыболов иногда отождествляется с бессильным королем Опустошенной земли. Замок на острове принадлежит королю Потустороннего мира, и там герой находит предмет своих поисков – иногда это чаша или копье, иногда меч, целый или сломанный. В конце приключения юноша пробуждается на берегу, рядом привязан его конь, а остров снова сделался невидим. Когда он возвращается из Потустороннего мира, на Опустошенную землю снова приходит мир и плодородие. В некоторых рассказах упоминается белый олень с золотым ошейником, который ведет юношу в его поисках.
Для дальнейшего ознакомления см. Arthurian Literature in the Middle Ages; A Collaborative History, ed. by R.S.Loomis (Oxford University Press, 1959), а также The Evolution of the Grail Legend by D.D.R.Owen (University of St.Andrews Publications, 1968).
ЕЩЕ НЕКОТОРЫЕ КРАТКИЕ ЗАМЕТКИ
СЕГОНТИУМ. Гальфрид Монмутский в своей «Vita Merlini» рассказывает о чашах, изготовленных Веландом Кузнецом в Каэр Сэйнте (Сегонтиуме) и подаренных Мерлину. Имеется также рассказ о мече, выкованном Веландом и подаренном Мерлину уэльским королем. А в «Англосаксонской хронике» под 418 годом есть такая краткая запись: «В этом году римляне собрали все сокровища, какие были в Британии, и зарыли в землю, так что потом никто не мог найти, а часть захватили с собой в Галлию».
ГАЛАВА. Место действия большинства Артуровских повествований – западные кельтские области: Корнуолл, Уэльс, Бретань. В этом я следую за легендами. Но, судя по всему, существовала и Артуровская традиция, ориентированная на север Англии и Шотландию, в связи с чем и действие романа перемещается к северу. Знаменитого «сэра Эктора из Дикого леса», приемного отца Артура, я поместила в Галаве – современный Эмблсайд в Озерном крае. Мне всегда казалось, что «источник Галабес, где укрылся он (Мерлин) от людей», вполне может быть римской Галавой, или Галабой (В «Кристальном гроте» я воспользовалась другим толкованием: средневековые авторы упоминают великана Галапаса, который фигурирует в роли древнего духа, хранителя источника или брода.) Усыновление Артура Эктором, как и воспитание в Галаве Бедуира, – обстоятельства, вполне правдоподобные: мы находим у Прокопия, что в те времена, как и позднее, мальчики из хороших семей получали образование вдали от дома. Что же до часовни в зеленой чаще, то, сочинив лесное святилище, я не могла удержаться от того, чтобы назвать его Зеленой часовней – по ассоциации со средневековой поэмой. «Сэр Гавейн и Зеленый рыцарь», действие которой также происходит где-то в Озерном крае.
ВАЛ АМБРОЗИЯ. Это Уонсдайк, или Уоденсдайк, «вал Одина», как называли его саксы, не веря, что он – дело рук человеческих. Вал тянулся от Ньюрбери до Северна, где следы его кое-где сохранились и теперь. Сооружен примерно между 450 и 475 гг. н.э., и я поэтому приписала его Амброзию.
КАЭР БАННОГ. Это название, означающее на древнекельтском языке «Замок горных пиков», – мое собственное толкование ряда варьирующихся имен: Карбонек, Корбеник, Каэр Бенойк и проч. – принадлежащих замку, где герой обретает Грааль.
Существует кельтская легенда о том, как Артур унес волшебный котел (сосуд или Грааль) и чудесный меч у Нуадды, или Ллида, владыки Потустороннего мира.
КЕЙ И БЕДУИР. По легенде, это товарищи Артура. Кей – сын Эктора, ставший впоследствии у Артура сенешалем. Имя Бедуира позднее было переиначено, так что он сделался Бедивером, однако по характеру взаимоотношений с Артуром он выступает как прообраз Ланселота. Отсюда упоминание о «белой тени» (Гуенхвивар, Гвиневер), которая падает между ними.
КАДОР КОРНУОЛЛЬСКИЙ. Предание гласит, что, когда Артур умер, не оставив потомства, он завещал королевство сыну Кадора.
МОРГАУЗА. В этом мотиве инцеста по неведению Артуровские легенды очень сбивчивы и противоречивы. По самой распространенной версии Артур «возлег» со своей единственной сестрой Моргаузой, женой (или возлюбленной) Лота, и зачал с ней Мордреда, который в конце концов и принес ему гибель. Родная же сестра Артура Моргана, или Моргиана, стала Феей Морганой, колдуньей. Моргауза, как считается, родила потом Лоту четырех сыновей, и все они были верными рыцарями Артура, что представляется неправдоподобным, если допустить, что она оказалась любовницей Артура, уже будучи женой Лота. Из этого затруднения я выбралась своим путем: предположив, что Моргауза, вынужденная покинуть Артуров двор, не тратя времени даром, постарается занять место королевы при Лоте, отняв его у своей сестры. Если не ошибаюсь, в V веке в окрестностях Каэр Эйдина (Эдинбурга) имелся монастырь, куда могла удалиться Моргиана. Можно сказать, что это и был «дом ведьм», или «ведуний», который упоминается в легендах, и напрашивается соблазнительное предположение, что именно отсюда Фея Моргана и девять ее монахинь явились, чтобы увезти Артура, павшего в последней битве с Мордредом под Камланном.
КОЭЛЬ, КОРОЛЬ РЕГЕДА – это прообраз «Старого дедушки Коля» из детских стишков. Согласно легенде, Хэль, один из девятнадцати сыновей стрэтклайдского короля Кау, навлек на себя особое нерасположение Артура. Другой его сын, Гильдас, монах, по-видимому, платил Артуру ответной неприязнью. Во всяком случае, в своей книге «Гибель и покорение Британии» (ок. 540 г.н.э.) он ни разу не упоминает имени Артура, хотя и говорит о битве на горе Бадон, последнем из двенадцати великих сражений Артура, в котором тот переломил саксонскую силу. По тону сочинения Гильдаса можно заключить, что если Артур и был христианином, то не более чем на словах. К монахам он, во всяком случае, не благоволил.
КАЛИБУРН – самое удобопроизносимое из имен, которые имел меч Артура, позднее воспетый в поэмах как Экскалибур.
БЕЛЫЙ ЦВЕТ – излюбленный цвет Артура; его белый пес Кабаль занимает в легендах значительное место. «Канрит» означает «белый призрак».
Как можно видеть из этих по необходимости отрывочных пояснений, любой эпизод в моей книге можно рассматривать, пользуясь опять словами Джефри Эша, «как факт, или как вымысел, или как религиозное иносказание, или и то, и другое, и третье одновременно». И в этом – если ни в чем другом – она полностью верна эпохе.
ГАЛАВА. Место действия большинства Артуровских повествований – западные кельтские области: Корнуолл, Уэльс, Бретань. В этом я следую за легендами. Но, судя по всему, существовала и Артуровская традиция, ориентированная на север Англии и Шотландию, в связи с чем и действие романа перемещается к северу. Знаменитого «сэра Эктора из Дикого леса», приемного отца Артура, я поместила в Галаве – современный Эмблсайд в Озерном крае. Мне всегда казалось, что «источник Галабес, где укрылся он (Мерлин) от людей», вполне может быть римской Галавой, или Галабой (В «Кристальном гроте» я воспользовалась другим толкованием: средневековые авторы упоминают великана Галапаса, который фигурирует в роли древнего духа, хранителя источника или брода.) Усыновление Артура Эктором, как и воспитание в Галаве Бедуира, – обстоятельства, вполне правдоподобные: мы находим у Прокопия, что в те времена, как и позднее, мальчики из хороших семей получали образование вдали от дома. Что же до часовни в зеленой чаще, то, сочинив лесное святилище, я не могла удержаться от того, чтобы назвать его Зеленой часовней – по ассоциации со средневековой поэмой. «Сэр Гавейн и Зеленый рыцарь», действие которой также происходит где-то в Озерном крае.
ВАЛ АМБРОЗИЯ. Это Уонсдайк, или Уоденсдайк, «вал Одина», как называли его саксы, не веря, что он – дело рук человеческих. Вал тянулся от Ньюрбери до Северна, где следы его кое-где сохранились и теперь. Сооружен примерно между 450 и 475 гг. н.э., и я поэтому приписала его Амброзию.
КАЭР БАННОГ. Это название, означающее на древнекельтском языке «Замок горных пиков», – мое собственное толкование ряда варьирующихся имен: Карбонек, Корбеник, Каэр Бенойк и проч. – принадлежащих замку, где герой обретает Грааль.
Существует кельтская легенда о том, как Артур унес волшебный котел (сосуд или Грааль) и чудесный меч у Нуадды, или Ллида, владыки Потустороннего мира.
КЕЙ И БЕДУИР. По легенде, это товарищи Артура. Кей – сын Эктора, ставший впоследствии у Артура сенешалем. Имя Бедуира позднее было переиначено, так что он сделался Бедивером, однако по характеру взаимоотношений с Артуром он выступает как прообраз Ланселота. Отсюда упоминание о «белой тени» (Гуенхвивар, Гвиневер), которая падает между ними.
КАДОР КОРНУОЛЛЬСКИЙ. Предание гласит, что, когда Артур умер, не оставив потомства, он завещал королевство сыну Кадора.
МОРГАУЗА. В этом мотиве инцеста по неведению Артуровские легенды очень сбивчивы и противоречивы. По самой распространенной версии Артур «возлег» со своей единственной сестрой Моргаузой, женой (или возлюбленной) Лота, и зачал с ней Мордреда, который в конце концов и принес ему гибель. Родная же сестра Артура Моргана, или Моргиана, стала Феей Морганой, колдуньей. Моргауза, как считается, родила потом Лоту четырех сыновей, и все они были верными рыцарями Артура, что представляется неправдоподобным, если допустить, что она оказалась любовницей Артура, уже будучи женой Лота. Из этого затруднения я выбралась своим путем: предположив, что Моргауза, вынужденная покинуть Артуров двор, не тратя времени даром, постарается занять место королевы при Лоте, отняв его у своей сестры. Если не ошибаюсь, в V веке в окрестностях Каэр Эйдина (Эдинбурга) имелся монастырь, куда могла удалиться Моргиана. Можно сказать, что это и был «дом ведьм», или «ведуний», который упоминается в легендах, и напрашивается соблазнительное предположение, что именно отсюда Фея Моргана и девять ее монахинь явились, чтобы увезти Артура, павшего в последней битве с Мордредом под Камланном.
КОЭЛЬ, КОРОЛЬ РЕГЕДА – это прообраз «Старого дедушки Коля» из детских стишков. Согласно легенде, Хэль, один из девятнадцати сыновей стрэтклайдского короля Кау, навлек на себя особое нерасположение Артура. Другой его сын, Гильдас, монах, по-видимому, платил Артуру ответной неприязнью. Во всяком случае, в своей книге «Гибель и покорение Британии» (ок. 540 г.н.э.) он ни разу не упоминает имени Артура, хотя и говорит о битве на горе Бадон, последнем из двенадцати великих сражений Артура, в котором тот переломил саксонскую силу. По тону сочинения Гильдаса можно заключить, что если Артур и был христианином, то не более чем на словах. К монахам он, во всяком случае, не благоволил.
КАЛИБУРН – самое удобопроизносимое из имен, которые имел меч Артура, позднее воспетый в поэмах как Экскалибур.
БЕЛЫЙ ЦВЕТ – излюбленный цвет Артура; его белый пес Кабаль занимает в легендах значительное место. «Канрит» означает «белый призрак».
Как можно видеть из этих по необходимости отрывочных пояснений, любой эпизод в моей книге можно рассматривать, пользуясь опять словами Джефри Эша, «как факт, или как вымысел, или как религиозное иносказание, или и то, и другое, и третье одновременно». И в этом – если ни в чем другом – она полностью верна эпохе.