– Ну что такое? – пробормотала Маша, почесывая лоб. – Мамочка!
Аня не выдержала и все-таки прыснула. Маша с трудом открыла глаза и сделала обиженное лицо:
– Анька, это ты? Противная!
Старшая сестра расхохоталась от души.
– Противная! – взвизгнула Маша и кинулась на сестру с кулаками.
– Вставай, соня! – кричала Аня, закрываясь от разъяренной сестренки подушкой. – Царство божье проспишь!
– Я тебя! Я тебя! – Маша яростно колотила по Аниной подушке. – Я тебе тоже так сделаю.
Затем силы у нее кончились, и девочка обессилено свалилась на диван.
– Классно я тебя? – довольно спросила Аня, кладя обратно свою подушку.
– Я тебе тоже так сделаю! – весело ответила Маша.
– Сделаешь, – согласилась Аня и нежно поцеловала сестру в щеку, – если проснешься первая.
– Завтра же сделаю, – пообещала Маша и тоже обняла Аню.
Они валялись на диване и обсуждали, что будут делать сегодня. Решили уговорить родителей пойти в лес, затем после обеда в сад, а под вечер на реку.
Но тут пришла мама и с громким стуком поставила на пол ведро с водой.
– Проснулись? – радостно спросила она.
– Проснулись. Давно уже.
– А чего же не идете умываться?
– А мы решили пойти сегодня в лес. С вами, разумеется. А вечером на реку.
Мама улыбнулась:
– Думаю, что после леса на реку сил у вас уже не останется.
– Останется, еще как останется!
– Ну ладно, идите умываться.
Девочки выскочили из под одеяла, и поеживаясь от утренней прохлады, прямо в трусиках и майках побежали на улицу. Там они весело умылись, при чем, Маша плеснула на Аню водой, та заявила, что она сделала это нарочно и тоже плеснула.
– Я же не так много! – возмутилась Маша и плеснула на Аню снова.
– Ах так! – Аня не осталась в долгу.
В общем, они облили себя с головы до ног, чуть не лопнули при этом от смеха и когда вернулись в дом, мама чуть не упала в обморок, обругала дочерей неслухами и заставила переодеться.
В общем, день начался очень весело.
Таким же веселым оказался и завтрак.
– Ну и чудный мне сегодня сон приснился, – заявил папа, намазывая маслом кусок батона.
Девочки сразу навострили уши:
– Расскажи!
– Очень чудный сон, – повторил папа. – Никогда ничего подобного не видел.
– Ну, папа, не томи!
– Да что-то я его не особенно и помню.
– А ты вспомни! – потребовала Маша. – Закрой глаза, я всегда так делаю, когда хочу вспомнить то, что забыла и вспоминаю.
– Попробую, – согласился папа и послушно закрыл глаза. Поднес ко рту бутерброд, откусил его и задумчиво стал жевать. Жевал долго, потом проглотил прожеванное и откусил снова. Опять стал жевать. Казалось, что он полностью увлекся этим делом и уже ни о чем другом и не думает. Так он съел почти весь бутерброд.
Тут терпение у дочерей лопнуло и они закричали:
– Ну что вспомнил?
Папа вздрогнул:
– А, что? Ах, это вы? Чего я должен был вспомнить.
– Ну, свой сон!
– Ах, сон! – протянул папа и покачал головой. – Нет, не вспомнил.
И весело рассмеялся. Девочки поняли, что он так шутит над ними, и бросились на отца, схватили его и стали тормошить и дергать.
– Ах, ты такой-рассякой! А ну-ка сейчас же рассказывай нам свой сон!
– И правда, чего детей дразнишь, – вступилась за дочерей мама. – Рассказывай, если начал.
– Ладно! Ладно! – папа замахал руками. – Расскажу. Только отстаньте от меня.
Девочки с неохотой отстали от отца, вернулись на свои места и приготовились слушать.
– Значит так, – начал папа, – сниться мне, что вдруг я проснулся. Вокруг темнота, не видно ни души. Вообще ничего не видно. Главное, даже кнопка красная на телевизоре не горит. Очень я этому удивился. Что это такое, думаю. Неужели электричество отключилось, или телевизор сломался, или еще того хуже, кто-то в дом пролез и его утащил. Спрыгнул я на пол, подошел к столу, на ощупь главное, ведь не видно же ничего, а телевизора то и нет. Как не бывало. У меня сердце так в пятки и ушло. Ну, думаю, точно воры залезли. Но дальше еще смешнее. Вернулся я к кровати, и вдруг смотрю, а матери на ней нет. Куда подевалась, думаю? Подхожу к дивану, а вас там тоже нет.
Девочки слушали отца с открытыми ртами и расширенными от страха глазами. Даже мама и та замерла за столом. Карпухин главный, довольный таким вниманием продолжал:
– Тут мне совсем плохо стало. Стал я по дому метаться, как раненый зверь. Чуть не плачу. А что вы хотите, семью ведь потерял. Хоть и сон, а только прямо, как наяву. Выскочил я на улицу, смотрю и жигуля нашего тоже нет. Тут я немного успокоился. Понял, что не выдержали вы деревенской жизни и в город убежали. Очень я на вас за это обиделся. Брожу одинокий вдоль забора, и вдруг подходит ко мне старуха, страшная такая, ну точно Баба Яга. Зубами щелкает, рычит и прыгает. На меня значит, чтобы верхом усесться. Я ее с себя сбрасываю, а она снова прыгает. Я от нее, она за мной, ловкая, словно кошка, сильная. Я на нее кричу, гражданка, мол, что вы такое вытворяете, а она смеется, глазами сверкает и снова прыгает. Я значит убегаю. И страшно мне, просто жуть. Ночь ведь кругом. Луна светит. Очень все натурально. И вдруг я понял – старуха то меня к реке гонит, чтобы утопить в ней. Вот тут я и разозлился. Ах, ты дрянь такая! Сам на нее кинулся с кулаками и проснулся. Смотрю, дома лежу, рядом с родимой женой. Рядом на диване дочки сопят, телевизор на столе красной кнопкой мерцает. Только я час потом уснуть не мог. Так в душе жутко было. А ведь это, все ваши вчерашние байки, девчата. Про ведьму то.
Этими словами папа закончил рассказывать свой сон.
– Кошмар какой! – воскликнула мама. – Неужели такое может присниться?
– Приснилось, – ответил папа. – Да так, как будто все на самом деле было. У меня даже от воспоминаний об этом сне мурашки по коже бегут.
Аня и Маша молчали, только продолжали смотреть на отца большими от удивления глазами.
– Что притихли? – спросил их папа. – Испугались? Ну и напрасно. Это же сон! А во сне чего только может не привидиться. Если на все внимания обращать, то и жить не захочется.
– Папа, а ты веришь снам? – неожиданно спросила Аня.
– Нет.
– Совсем-совсем?
– Совсем не верю.
– А ты, мама?
– Что?
– Я спрашиваю, ты тоже не веришь снам?
Мама на мгновение задумалась.
– Вообще-то, смотря каким.
– Как это понять, смотря каким?
– Ну, разные сны бывают. Некоторые сбываются.
– Это какие же? – заинтересовались девочки.
– Ну, например, к болезням снится сырое мясо, или собака к встрече другу.
– А если снится свинья? – вдруг выпалила Аня.
– Свинья, это хорошо, это к богатству, – ответила мама.
– А если это черная свинья?
– Какая разница? – удивилась мама. – Свинья, она и есть свинья. А почему ты спрашиваешь?
– Да так, просто мне стало вдруг интересно.
Мама больше не спрашивала, потому что стала убирать со стола посуду. Зато Маша очень странно посмотрела на сестру и долго не отводила от нее взгляда.
– Ты чего смотришь так? – спросила с раздражением Аня.
– Мне надо тебя кое о чем спросить, – тихо сказала Маша. – Только не здесь. Давай выйдем на улицу.
Девочки вышли на крыльцо.
– Что ты хотела у меня спросить? – обратилась к сестре Аня.
Маша глянула ей прямо в глаза и серьезно спросила:
– Почему ты спрашивала про черную свинью?
– Да так просто. Захотела вот и спросила.
– Неправда!
– Что неправда?
– Ты не просто так спросила, – Маша итак разволновалась, что даже схватила Аню за руку. – Ты так сказала, потому что тебе приснилась черная свинья. Так самая. Так ведь?
– Ну, – Аня замялась, очень не хотелось ей признаваться, что свинья так ее напугала, что даже во сне приснилась, – может быть. А тебе то что?
– Значит, все-таки снилась? – удовлетворенно вздохнула Маша. – Прошлой ночью, да?
– Ну да.
– Поэтому ты вчера не стала к окну головой ложиться, ведь так?
– Так.
– Расскажи подробнее. Что она делала?
Аня нехотя в трех словах поведала о том, что ей приснилось.
– Понятно! – с задумчивым видом произнесла Маша.
– Ну а ты то чего так волнуешься? Не тебе ведь приснилась эта дрянь.
– В том-то и дело, что мне тоже приснилась черная свинья.
Аня так и ахнула:
– Тебе тоже? Когда? Тоже вчера?
– Нет, сегодня. Ночью. И я тоже была в доме совершенно одна. Ужас! Я чуть не умерла от страха, когда она сначала топала по крыше, а потом полезла в трубу и показалась из печки.
– А ты не врешь? – не поверила Аня. Уж больно сон сестры был похож на ее собственный, если не по деталям, то по сути.
– Чего мне врать-то?
Потрясенные девочки задумались.
– И что все это значит? – первой спросила Аня.
– Это значит одно из двух, – сказала Маша.
– Что?
– Или у нас у всех очень богатое воображение, или…
– Что или?
– Или тут дело нечисто.
– Как понять, нечисто?
– Ну, Аня! Кто из нас старшая сестра, ты или я?
– Ну, я.
– Чего тогда глупые вопросы задаешь? Раз я сказала, что дело нечисто, то значит не чисто.
– Да, действительно, – вынуждена была согласиться Аня, – слишком много странностей вокруг нас. И главная странность, это конечно же черная свинья. Если бы не она, на все остальное можно было бы махнуть рукой, как на досадную нелепость. А тут целых три фактора говорят в ее пользу.
– Это какие же?
– Первое, ее мы увидели в первый же день, как только сюда приехали. Второе, она нам обоим приснилась во сне. Сначала мне, в следующую ночь тебе. И это было бы ерундой, если бы Дениска не сказал, что в черную свинью превращалась ведьма, которая жила до нас в этом доме. Это три. Но есть и четвертый фактор, который говорит о том, что здесь дело очень темное.
– Что еще?
– Папин сон. Он видел во сне ту самую ведьму. В этом можно не сомневаться.
– Почему?
– Потому что она пыталась на нем ездить верхом. Об этом мы тоже слыхали от Дениски. Помнишь рассказ про дядю Архипа?
– Помню.
– Ведь мы его папе не рассказывали. Так что ему сон приснился сам по себе. Откуда же столько совпадений? Ох, не нравится мне это.
– И мне не нравиться. – Маша широко раскрыла глаза. – А еще странность есть одна.
– Какая?
– Наша машина. Почему она не заводится? Может, ее ведьма заколдовала.
И обе девочки посмотрели на стоящий под навесом жигуленок. Тот был какой-то серый, унылый. Казалось, что он грустит.
– Бедненький! – вздохнула Маша. – Мне его жалко.
– Ты лучше нас пожалей, – проворчала Аня. – Как мы здесь дальше будем жить, если тут каждую ночь кому-нибудь из нас всякая дрянь сниться будет?
– А может это все наши страхи? Наше, как его там, подсознание, – жалобно всхлипнула носом Маша. – Мы ведь как только в дом вошли, так сразу и развопились. Дом Бабы Яги! Дом Бабы Яги! Внушили себе с самого начала, вот теперь нам все это и снится.
– Тоже мне, психолог? – усмехнулась Аня. – ладно, пусть так, как ты говоришь. Но куда женам девать черную свинью? Ведь мы ее обе видели собственными глазами.
– А может, это и не свинья была?
– Кто же тогда?
– Собака! Или теленок. Или еще кто. Мы ведь с тобой в деревне впервые. Увидели животное и решили, что это свинья. А может это вовсе и не свинья?
Маша говорила так горячо убедительно, что Аня засомневалась. Кто знает, может быть так оно и есть?
– Давай тогда, знаешь что?
– Что?
– Давай осмотрим все вокруг. И если увидим черную свинью, то постараемся разглядеть ее как следует.
Маша попятилась.
– Что боишься?
– Боюсь.
– И я боюсь. А страх он самый большой наш враг. Мы сейчас так напугаем друг друга, что спать совсем не сможем, чтобы не увидеть всякую дрянь. Разве не так?
Теперь настала Машина очередь соглашаться.
– Да, ты права. Мы должны все осмотреть. Но когда же мы этим займемся.
– Когда? Да прямо сейчас. Чего тянуть?
И сестры решили отправиться в сад и на огород.
12
На всякий случай они вооружились. Каждая взяла по длинной кривой палке, которые в саду подпирали деревья. Девочки ступали мягко и осторожно, постоянно оглядывались, останавливались и прислушивались. Но ничего странного, подозрительного или страшного не было. Погода была великолепной. Солнце светило, птицы щебетали, в траве стрекотали кузнечики, гудели в небе трудолюбивые пчелы, за деревьями сверкала река. Все это способствовало тому, что страх, который овладел девочками, начал улетучиваться.
– Ты чего-нибудь видишь? – шепотом спросила Маша.
– Ничего не вижу. Все в порядке. Сад, как сад. Очень зеленый и запущенный. Как наверно тут много яблок в августе. И вишни и сливы! Эх, я бы сейчас полакомилась.
– Я тоже!
– Представляешь, Машка, сколько мы наварим в августе варенья и компотов?
При мысли о будущем урожае у сестер потекли слюнки. И страх сам собой исчез окончательно.
Но вот сад закончился, и они подошли к огороду. И сразу замедлили шаги. Ведь именно там они встретили черную свинью. Девочки снова перешли на шепот.
– Ты иди первая, – прошипела Маша.
– Почему это я?
– Потому что ты старшая.
– Я уже один раз пошла первой и в яму свалилась. Давай лучше вместе пойдем.
– Давай!
Сестры крепко взялись за руки, ладони у обоих были влажные от страха и медленно пошли к калитке, которая выходила в огород. Вдруг Маша остановилась, глаза ее были наполнены ужасом.
– Ой, – чуть ли не простонала она, – я не могу идти. Меня что-то не пускает.
– Что тебя не пускает? – Аня почувствовала, как ее сердце укатилось к пяткам.
– Не знаю. Что-то держит! Мама! Я сейчас умру! Аня, спасайся!
Девочки по настоящему испугались и запаниковали. Но Аня все же заглянула за спину сестры и нервно рассмеялась:
– Дурочка! Успокойся. Ты просто зацепилась за ветку.
Действительно, рядом с калиткой стояла высохшая яблоня, наверно та самая, про которую говорила мама, когда шел разговор о дровах. Ее обломившаяся ветка попала Маше под юбочку и зацепила ее, вот почему девочка подумала, что ее кто-то держит.
Аня помогла сестре отцепиться, но не заметила, как другая ветка зацепила ее за воротник и чуть не оцарапала шею.
– Да что же это такое? – возмущенно прошипела она.
Теперь уже Маша помогла ей освободиться. Они хотели пройти дальше, но сухая яблоня вдруг громко заскрипела, застонала и повалилась на бок, закрыв собой дорогу к калитке.
– Неужели это мы ее повалили? – испуганно произнесла Маша.
– Наверно она совсем сгнила, – предположила Аня. – Вот ствол и обломился.
Они осторожно обошли упавшее дерево и чуть ли не протиснулись к калитке.
– А что если мы увидим черную свинью? – прошептала Маша. – Что тогда делать?
– Не знаю, – ответила Аня. – Самое главное, надо ее как следует рассмотреть. Настоящая она или нет.
– Ага, рассмотреть! А если она на нас кинется? Что тогда?
– Тогда будем сражаться, – твердо сказала Аня и покрепче сжала палку, которая была у нее в руках. – В крайнем случае, побежим.
И девочки проникли в огород. Словно попали на вражескую территорию. Сразу все вокруг вдруг как-то заглохло. Пропали все звуки. Словно их выключили. Огород будто был за невидимой стеной, за которой и остался весь остальной мир, живой и шумный. Ни крика птиц, ни петушиных воплей, ни мычания коров. Даже ветер не колыхал листву. В прошлый раз, когда они были здесь, ничего подобного не наблюдалось.
– Аня, мне страшно! – захныкала Маша. – Давай вернемся. Почему так тихо?
Старшая сестра ничего не ответила. Она выставила палку перед собой, крепко взяла Машу за руку и двинулась вперед. Каждую секунду девочки ждали, что появится черная свинья, которая набросится на них. Обе они сильно дрожали от страха, но почему-то назад не убегали. Словно их влекла за собой какая-то невидимая сила, подчиняя себе их волю.
Наконец они приблизились к тому месту, где впервые увидели черную свинью, где возвышались заросли лопухов, и где Аня угодила в яму.
Свиньи не было.
Лопухов тоже. Их словно кто-то аккуратно срезал. Торчали только стебли.
Зато яма была. Наполовину засыпанная и сухая.
Никто на сестер не нападал, и они слегка расслабились.
– Вот видишь, ничего страшного здесь нет, – поучительным тоном сказала Аня.
Они приблизились к яме, обошли ее со всех сторон и внимательно осмотрели. Никаких следов, кроме их же собственных здесь не было.
– Странно, – вслух подумала Маша. – А где же следы копыт? И свиней ведь копыта? Куда они подевались? Аня, ты их видишь?
– Не вижу.
– И я тоже не вижу. Может быть нам на самом деле привиделась эта чертова свинья?
– Не может такого быть, чтобы привиделось сразу обеим. Галлюцинации, это явление одиночное.
– Ну, да в пустынях миражи все видят.
– Но мы же не в пустыне.
– Ну и что? Вон тот сарай, видишь?
– Вижу.
– А ведь в прошлый раз его тут не было. Я точно знаю. Я ведь тут все обегала, когда лестницу искала.
Аня внимательно посмотрела на сестру.
– Ты точно его не видела?
– Точно. Готова поклясться хоть чем.
Аня задумалась. Она тоже старалась вспомнить, был ли здесь сарай в прошлый раз или нет. Но как ни старалась, вспомнить не могла. То ей казалось, что она точно помнит, что никакого сарая здесь не было, то сомневалась, и ей казалось, что сарай все-таки был.
– Ты знаешь, – наконец сказала она, – зря мы с тобой голову ломаем. Сарай конечно же был. Его не могло не быть. Посмотри, какой он старый и ветхий. Он наверно здесь простоял сто лет.
– Ага, а почему тогда мы его не помним?
– Очень просто. Мы смотрели только на свинью. Она привлекла к себе все наше внимание. Вот на сарай мы и не смотрели, потому и не помним его. К тому же тут были высокие заросли лопухов, они тоже его закрывали. Теперь ясно?
– Ясно. Тогда скажи, кто срезал лопухи? Ты?
– Нет.
– Я тоже этого не делала. Тогда кто?
– Ну мало ли кто? Кто-то из деревенских для своей коровы нарезал или для козы. Пойдем лучше посмотрим, что это за сарай.
Маша покачала головой:
– Ни за что не пойду!
– Почему?
– Не хочу.
– Мы ведь решили тут все осмотреть. Так давай осмотрим и сарайчик.
Аня еще долго уговаривала сестру осмотреть сарай, прежде чем та согласилась.
– Только, если там что-нибудь страшное, тут же побежим обратно, – сказала Маша.
– Само собой, – согласилась Аня.
И девочки стали подкрадываться к сараю. Тот стоял в десяти шагах от них за пригорком, на котором прежде росли лопухи. Они действительно скрыли от них строение в прошлый раз. Сарайчик был низенький, как раз под их рост. Сестры подобрались к нему вплотную и стали бродить вокруг сарая, как лиса вокруг курятника. На маленькой дверке висел небольшой замок. Увидев его, Маша обрадовалась:
– Вот видишь, здесь все равно заперто. Ключ наверно у папы. Так что мы все равно внутрь не попадем. Пошли назад.
– Подожди! – Аня заглянула под крышу. – Смотри, вот он ключ. Висит на гвоздике. Я уверена, что он от замка.
– Нет, это совсем другой ключ.
– Сейчас посмотрим.
Аня взяла ключ, сняла его с гвоздя и попыталась вставить в замок.
– Не влезает! – разочарованно вздохнула она.
– Вот видишь, я же говорила!
– Погоди, я попробую еще раз. Ага, надо просто его перевернуть, и все дела. Прекрасно входит.
Аня попробовала повернуть ключ, тот захрустел и остался недвижим.
– Заржавел, – сделала вывод девочка. – Что же делать? Надо бы у папы масла машинного попросить. Ты не сходишь?
Маша отрицательно замотала головой:
– Ни за что! Прекращай, Аня, давай вернемся в дом! Видишь, замок не работает.
– Работает. Еще как работает! – кряхтела Аня, пытаясь повернуть ключ то в одну, то в другую сторону. От усердия она даже слегка высунула язык. – Погоди, кажется, получается.
– Ой, не нравится мне все это! – бормотала Маша. – Какая же ты все равно упрямая, Аня!
Тут в замке что-то щелкнуло, и ключ повернулся на сто восемьдесят градусов. Душка замка сразу же открылось.
– Готово! – объявила Аня, вытаскивая замок и дверных ушек. – Прошу пожаловать!
Она уже хотела открыть дверь, но тут Маша опять схватила ее за руку:
– Погоди!
– Что еще?
– Давай, хотя бы сначала послушаем. Вдруг там кто-то сидит?
– Ерунда! Кто там может сидеть?
– А вдруг там прячется черная свинья? Сделал подкоп и там теперь живет.
Сестры некоторое время постояли, приложив уши к двери и вслушиваясь в тишину сарая. Но там была абсолютная тишина.
– Никого там нет! – прошептала Аня и распахнула дверь.
На всякий случай они отскочили назад и приготовились встретить опасность лицом к лицу, если она появится.
Но опасности никакой не было. Сарай оставался прежним. Старым, ветхим и совершенно заброшенным.
– Я пошла! – объявила Аня, у которой сердце колотилось от волнения. – А ты стой здесь, и случись что, сразу же беги за помощью.
– Я боюсь! Анечка, ну, пожалуйста, не ходи туда!
– Теперь уже поздно отступать, – сказала Аня. – Я просто умираю от любопытства. Что если мы там найдем клад?
И она смело вошла в сарай и скрылась за дверью. Маша с ужасом смотрела, что будет дальше. Она была уверена, что сейчас раздадутся жуткие Анины вопли и придется бежать за помощью. А вдруг она не успеет? Вдруг то, что там внутри быстро расправится с сестрой, а потом нагонит и прикончит и ее?
13
Но криков не было. Вместо них показалась Аня. Лицо ее сияло. Она поманила сестренку пальцем и прошептала:
– Иди сюда! Здесь никого нет.
– Честное слово?
– Да честное, честное. Иди быстрее! Тут такое! Такое!
Машу разобрало любопытство, она убедилась, что с сестрой все в порядке и последовала за ней.
– Ух ты! – вырвался у нее возглас, когда она оказалась внутри сарая.
– Вот тебе и ух ты! – довольно ответила Аня.
В сарае был полумрак, но свет из двери, а также из небольшого запыленного окошка, которое было под самой крышей, давал возможность все прекрасно рассмотреть.
По всему сараю вдоль стен тянулись полки. А на полках, как в магазине сидели… куклы.
Именно куклы. Самые настоящие. Вернее даже больше чем настоящие. Куклы были сделаны так искусно, что казалось, перед ними настоящие девочки и мальчики, только маленькие.
– Ух ты! – хором повторили девочки. От волнения они даже взялись за руки. – Здорово!
Некоторое время они даже не могли разговаривать. Просто стояли и смотрели на кукол, которые сидели или стояли на полках и в свою очередь смотрели на них. Куклы были самые разные. И все одеты в красивые яркие наряды. При чем все наряды были не современные, а старинные. Всего кукол было штук тридцать. Одни были одеты в наряды, в каких щеголяли модники и модницы при Иване Грозном, другие были европейского образца, какие велел носить своим подданным царь Петр Первый. Другие куклы были одеты во фраки, гусарские мундиры или пышные платья Пушкинской поры. Лишь одна кукла была в коротенькой темно-синей юбочке, белой блузке и матросским воротником и в соломенной шляпке.
– Какая прелесть! – воскликнула Маша. – Правда, ведь, Аня, все они прелесть?
– О да, – согласилась старшая сестра. – Только вот я не пойму, как они здесь оказались?
– Это ведь самая настоящая коллекция старинных кукол. Ведь так?
– Ты так думаешь?
– А как же иначе? Есть такие люди, которые коллекционируют кукол. Я знаю, по телевизору показывали. А в Японии даже музей кукол есть. Так что мы с тобой в самом деле нашли самый настоящий клад. Знаешь, сколько стоит коллекция старинных кукол? Только я продавать их никому не позволю. Теперь это наша коллекция!
– Это что же, наша старушка собирала кукол? – с сомнением произнесла Аня.
– Может быть она. А может быть кто-то из ее родственников. Мы же ничего про нее не знаем. Смотри, какая чудная девочка в матроске. Я всю жизнь о такой мечтала.
– А мне больше нравится вот эта барышня в голубом больном платье. Вот только у нее прическа слегка сбилась. Надо поправить.
– А у моей волосы давно не чесаны. Надо расчесать.
И сестры занялись тем, что стали приводить кукол в порядок. Потрясенные своим открытием и увлеченные рассматриванием кукол, девочки забыли обо всем на свете. Они уже и не помнили, как боялись заходить в старый сарай. Если бы им в эту минуту кто-то об этом сказал, то они бы сильно удивились.
– Их надо перенести в дом, – заявила Маша. – Здесь они пылятся и портятся.
Тут Аню вдруг пронзила мысль.
– Странно, – сказала она.
– Что странно?
– Тебя не удивляет, что куклы, которые простояли здесь не знай сколько времени, в сущности, так хорошо выглядят?
– Что значит, хорошо выглядят?
– Ну, наряды у них яркие, словно их пошили только вчера. И сами они чистенькие, блестящие, как новенькие. Такие куклы бывают в магазинах, а не в старых сараях. Разве это не странно?
– Конечно, не странно, – беспечно ответила Маша, надевая на куклу соломенную шляпку. – Это же старинные куклы. Тогда знаешь, как все хорошо делали! Это тебе не нашенские ширпотребные игрушки из Китая, которые ломаются на второй день.
– Ты так думаешь?
– Конечно!
И Маша взяла в руки другую куклу.
– Это у нас будет Марья Царевна. Смотри, какая у нее красивая корона.
– Это не корона.