На конечной остановке он вышел. Было почти восемь часов. Он пошел в сторону городского пляжа. Погода была отличная, и день обещал напряженную работу.
Спасатель шел спокойным неторопливым шагом, словно старался растянуть то удовольствие, какое он всегда получал, когда шел на работу. Его обгоняли горожане, которые торопились на пляж. Пока их было очень немного, и дорога к храму была малолюдной. Час был еще совсем ранний. Буквально через час здесь повалят толпы желающих искупаться или позагорать. Спасатель давно заметил, что последних всегда намного больше. И он относился к ним по дружески, но достаточно равнодушно. Потому что их не от чего было спасать. Разве что от солнечного удара или обгорания. Но это уже было не в его компетенции. Он занимался только купальщиками. К ним он относился так, как наверно относится хороший учитель к своим ученикам. То есть почти с любовью.
Вот и пляж. Здесь уже был народ. Спасатель очень любил утренние часы. Это было самое благостное время. Утром сюда приходят только самые сознательные граждане, самые большие любители загара, те, кто знает, что лучшее время для загара с восьми до одиннадцати, и в воду мало кто шел. К тому же по старому убеждению считалось, что утром вода холодная. Но были и купальщики. Спасатель оглядел Волгу и очень внимательно посмотрел на тех, кто плавает. Опытным глазом спортсмена он сразу выделил нескольких человек, которые чувствуют себя в воде как рыбы и им скорее всего никогда не понадобятся его услуги. Бог с ними. Неопытных пловцов пока не было. Если и были, то они послушно плавали в положенной зоне и не пытались уйти за буйки.
Спасатель прошел мимо спасательной будки и катера, не обратив на них и их служащих никакого внимания. Они его не интересовали. И вообще они были ему чужды, если не сказать, враждебны. Он прошел к центру пляжа, наметил для себя удобное для наблюдения место, рядом с полной немолодой женщиной с тощим мужем и двумя ребятишками, подошел к семейству, вынул из пакета полотенце, постелил его и разделся. Потом постоял немного, глядя по сторонам.
Пляж жил своей жизнью. На мелководье уже резвилась детвора, оглашая воздух восторженными воплями и плеском воды. Люди лежали на простынях и покрывалах и переворачивались с боку на бок подрумянивая их, как караси жарящиеся на сковородке. «Безумцы! – с жалостью и недоумением подумал о них Спасатель, – Сами себе зарабатывают рак кожи. Сейчас в наше время такое солнце, что никакие крема не помогут. Если конечно есть предрасположенность.» Сам он не боялся заболеть. Он был уверен, что у него предрасположенности нет. В конце концов он выполнял свой долг.
Затем он сел на постеленное полотенце. И сидел пятнадцать минут, вороша ногой и руками грязный серый песок. Затем, попросив супругов последить за его вещами, он пошел к берегу и прошелся у воды из одного края пляжа в другой. Все было спокойно. Спасатель расслабился и позволил себе войти в воду и просто поплавать, но опять же вдоль линии буйков. За буйки он не заплывал. Это было главное правило его работы – не заплывать за буйки без причины, и тех, кто нарушал это правило он штрафовал. Конечно только тех, кто по его мнению этого заслуживал.
Когда он вышел из воды, народу на пляже прибавилось, и он прибывал со стремительной быстротой, заполняя обширное пространство пляжа. Спасатель вернулся на свое место и стал наблюдать за людьми. О это очень интересное занятие – наблюдать за людьми, когда они без одежды. Они естественны и лишены этого главного своего прикрытия, которое скрывает суть человека. Здесь на пляже человек таков, каков он есть. Хорошие люди, это хорошие люди. Плохие, это плохие. Нарушители самые злостные из них. Те, кто заплывает за буйки.
– Граждане, не заплывайте за буйки! – раздался из мегафона голос дежурного спасателя, который промчался мимо на моторке.
Спасатель посмотрел на того, кто был в лодке и отвернулся. Он не признавал тех, кто спасал за деньги. По его мнению они плохо работают, без души. Когда-то и он сам спасал за деньги. Получал зарплату. Но три года назад его уволили. Сказали, что за грубость. Это было еще там, в том городе, где он жил прежде. Здесь он сразу стал работать для себя, для души. И это нравилось ему намного больше.
Вдруг его опытный взгляд упал на двух девушек, которые плавали у самых буйков. Он сразу понял, что у той, у которой светлые волосы, сил для подобных игр очень мало. Она неуверенно держалась и тяжело дышала.
Было уже одиннадцать часов. Пляж был уже полон. А когда народу слишком много, то в общей толпе человек становится незаметным и одиноким. И каждый думает только о себе.
Спасатель сорвался с места и через несколько секунд был в воде. Его сильные руки плавно взлетали над водой, и он стремительно приближался к девушкам. Не доплыв до них пару метров, он стал наблюдать. Да, он не ошибся. Девушка была на пределе. Взгляд у нее был жалобным, как у побитой собачонки. Набежавшая волна накрыла ее с головой, и девушка испуганно вскрикнула. Она запаниковала.
Спасатель ждал. Со стороны казалось, что он смотрит совсем в другую сторону и плывет мимо.
Девушка подняла руку, призывая на помощь подругу, но та была далеко и, приближаясь к буйкам, не оглядывалась назад. Сколько их, таких вот, которые соблазняют своих подруг на опасные приключения, а потом бросают на произвол судьбы?
Светловолосая голова девушки скрылась под водой. Спасатель понял, что медлить больше нельзя. Он нырнул, проплыл под водой и, обняв ее за талию, поднялся на поверхность. Девушка была очень испуганна и поэтому покорна.
– Держитесь за мое плечо, – сказал ей Спасатель.
Она выполнила его совет, и он доставил ее к берегу. Сказал:
– На воде надо быть осторожнее и правильно рассчитывать свои силы.
Девушка ожидала от него каких угодно слов, но явно не этих. Он повернулся и, не оглядываясь, вернулся на свое место. Попытки флирта со стороны слабого пола он всегда отвергал безоговорочно. Ничего не должно мешать работе.
Затем к трем часам он вытащил из воды одного мальчишку, у которого свело ногу, и помог еще одной женщине доплыть до берега.
В четыре часа начались нарушения. В воде появилось много подвыпившей молодежи, которая вела себя крайне агрессивно. Многие так и норовили заплыть за буйки. Спасатель подтянулся. Настало его время. Он поплыл к буйкам. Какой-то парень обогнал его и устремился дальше. До Спасателя донесся запах спиртного, витавший в воздухе. В несколько взмахов он догнал парня и добродушным голосом сказал:
– Я бы посоветовал тебе вернуться на берег.
– Да пошел, ты! – Был ему ответ. Парень даже не обернулся.
Спасатель сделал еще одну попытку спасти незадачливого купальщика:
– Я ведь могу тебя оштрафовать.
Парень резко повернулся и посмотрел на него с удивлением.
– Ты чего, мужик? Неприятностей захотел? Чего лезешь?
И докончив фразу отборным матерным ругательством, поплыл дальше. Спасатель посмотрел ему вслед и вздохнул. Ему всегда тяжело было наказывать непослушных, но долг был превыше всего. Он поплыл к третьему справа буйку, набрал полную грудь воздуха и глубоко нырнул. Метра через три он нащупал якорный трос, и быстро перебирая руками, стал опускаться на дно. Когда воздух в легких закончился, он нащупал руками целлофановый пакет с запасом. Сделал из него глоток и достиг дна, нащупал еще один трос и по нему добрался до тайника. Об этом тайнике знал только он один на всем огромном пляже. Ничего особенного в нем не было. Маска для подводного плавания, ласты и акваланг с запасом воздуха на десять минут. Глотнув воздуха, Спасатель экипировался. Потом поднялся на поверхность, там где было безлюдно и освободил от воды маску. Надел ее, нашел парня, который должен был подвергнуться штрафу, тот был метрах в пятидесяти от него и заплыл так далеко от буйков, что Спасатель еще раз уверился, что поступает правильно, и погрузился в глубину.
Никто его не видел.
Времени было в обрез. Мутная волжская вода не позволяет видеть далеко. Но снизу вверх можно было хорошо разглядеть тех, кто плавал там на поверхности, на фоне такого же как и вода желто-мутного неба. Спасатель нашел нарушителя и по косой линии двинулся к нему.
Он достиг его через двадцать секунд, схватил за ноги, перевернулся и рывком поплыл вниз ко дну. Нарушитель видимо не сразу понял, что происходит, потому что несколько секунд даже не сопротивлялся. Затем он, также ничего не понимая, вдруг бешено заработал руками и ногами. Но этим самым он только помогал Спасателю, потому что его движения не соответствовали сопротивлению водным потокам. Когда же он стал стремиться наверх, было уже поздно. Они были слишком далеко. Спасатель отпустил нарушителя и поднялся, чтобы заглянуть ему в лицо. Нарушитель с открытыми от ужаса глазами, взирал на него и пускал из открытого рта пузыри. Волосы его колыхались в водных потоках и стояли дыбом. Он снова заработал руками и ногами, устремляясь наверх. Но Спасатель не дал ему подняться. Два раза делал нарушитель такие попытки, но каждый раз он ловил его и увлекал вниз.
Через минуту все было кончено. Нарушитель перестал пускать пузыри, затих и медленно стал опускаться в глубину. Через секунду его не стало видно в темной мути воды.
Спасатель вернулся к тайнику и спрятал свое снаряжение на место. Воздуха в акваланге осталось еще на два раза. Надо будет его перезарядить. Затем он вынырнул, огляделся вокруг и поплыл к берегу. Ему тоже надо было отдохнуть. День выдался нелегкий.
ГОСТЬ ИЗ ЧЕРНОБЫЛЯ
Все случилось утром, в восемь часов сорок пять минут. Почти сразу после того, как приехал поезд Москва-Чебоксары. Молодой человек в очках и очень бледный, почти белый, с кейсом под мышкой, в плаще и коричневой кепке бегал от машины к машине что-то спрашивал. Видимо никак не мог сторговаться. Добрался он и до Игоря.
– Мне нужно в Алатырский район, – просительным голосом проныл он. – Пожалуйста.
Игорь даже присвистнул. Такая даль. А погода как назло не располагала к такой поездке, тем не менее Игорь сразу назначил цену по максимуму.
– Мне скорее всего надо будет вернуться, – сказал молодой человек. – Скинь немного.
Игорь подумал и скостил полсотни. В конце концов отпадала надобность искать пассажиров на обратный путь. Видимо другие таксисты оказались не так сговорчивы, или парень просто потерял терпение, потому что молча, сопя носом сел на переднее сиденье и бросил на заднее свой кейс. Машина тронулась с места.
До Алатыря путь неблизкий. Ехать через всю республику.
Долгое время ехали молча. Игорь был сосредоточен на вождении. В утренние часы дорога всегда очень загружена, зевать не следует. Тем более при выезде из города. Парень в свою очередь закрыл глаза и откинул голову назад. Видно было, что он устал в дороге, не выспался и теперь пытался расслабиться и хоть как-то отдохнуть.
Хотя на улице ноябрь только начинался, погода была по зимнему холодная. В салоне же через полчаса стало тепло. Пассажир снял кепку и бросил ее на кейс. Игорь с удивлением обнаружил, что парень, которому было явно не больше тридцати, практически совершенно лыс. Волос у него оставалось всего чуть-чуть, да и то все больше на затылке.
Такси мягко катило по шоссе в южном направлении. Небо было свинцово-серым, над горизонтом низко висели почти черные тучи. Ничего не предвещало, что природа смилостивится над людьми и порадует их солнечным светом.
Минут через сорок парень открыл глаза и огляделся по сторонам.
– Долго еще? – спросил он.
– Порядочно, – ответил Игорь. – Часа два, не меньше. Трасса мокрая скользкая, так что больно-то не разгонишься.
Парень посмотрел на часы. Затем потянулся за своим кейсом, взял его, открыл, достал какие-то бумаги и стал их внимательно рассматривать. Затем в его руках самым неожиданным образом оказалась карта, развернувшаяся как простыня, и он долго водил по ней пальцем, после чего ткнул в какую-то точку и сказал:
– Вот сюда. Деревня называется Лужки.
Никогда в жизни Игорю не говорили куда надо ехать таким вот чудным образом.
– Вот это да! – не удержался он. – Ты что же это летающую тарелку ищешь? Или клад?
Парень сложил карту и положил в кейс.
– Если бы, – вдруг вздохнул он.
Игорь уловил в его ответе тревогу и какую-то отчаянную грусть.
– Что так?
– По моим расчетам они должны быть здесь. Если я конечно не ошибся.
– Кто они? – не понял Игорь.
– Кто они? – переспросил молодой человек. – К сожалению у них пока нет названия. – Он как бы разговаривал сам с собой. – Тем не менее они представляют собой величайшую опасность.
– Да объясни ты толком, что происходит? А то туману напускал, понимаешь.
Молодой человек внимательно посмотрел на Игоря. Очки его вдруг запотели, он снял их и стал тщательно протирать носовым платком. Игорь уже подумал, что пассажир не хочет с ним разговаривать. Такое бывает довольно часто.
– Попробую, – вдруг сказал тот. – Я приехал с Украины.
– Я это по выговору уже давно понял, – тут же вставил Игорь, – как только тебя увидел.
– Из Чернобыля.
На это Игорь просто не нашелся, что ответить. Только крепче схватился за баранку. Гость из Чернобыля продолжал:
– Вообще-то я не атомщик. Я биолог из Киевского биологического института. До недавнего времени даже возглавлял кафедру. Но три года назад меня и еще нескольких моих коллег направили в Чернобыль.
– Что, насильно заставили? – Игорь смотрел на дорогу, а перед глазами у него была лысая голова киевского биолога.
– Нет конечно, – грустно улыбнулся молодой человек. – Просто деньги предложили хорошие. В валюте. Исследования оплачивает один международный научный центр. Трудно было отказаться. У нас ученым платят немного.
– Наши тоже без харча сидят, – сочувственно покачал головой Игорь.
– Некоторые правда взятки берут на экзаменах. Один, говорят, на шестьсот тысяч набрал.
– Это юристы, экономисты, а в биологию сейчас почти не идут. Не престижно. Впрочем я не только из-за денег поехал. Тема очень интересная. Мутации примитивных организмов под воздействием радиации. Это, знаете ли, не каждому удается в такую группу попасть. К тому же нам обещали работу не в эпицентре, а на окраинах. Так что риск был минимальный.
– А что же тогда? – Игорь не договорил. Просто машинально погладил свою голову.
– А вы про это? – парень тоже погладил себя по голове. – Это уже я сам полез.
– Сам полез? – ахнул Игорь. Этого он уже понять не мог. – В радиацию? Кошмар!
– Я был вынужден, – как был даже стал оправдываться киевлянин, – иначе все это просто не имело смысла. Мне нужно было пойти туда. Я выехал всего километров двадцать вглубь. Потом еще три раза. Как-то не верилось. Да и исследовательский азарт…
Игорь почувствовал, что проникается сочувствием к человеку, которого увидел в первый раз в жизни.
– Что же там было такого, что надо было лезть к черту на рога? – спросил он.
Парень сразу оживился и повеселел. Глаза его заблестели, он бурно задышал и начал говорить:
– Там происходят уникальные вещи. Все меняется. Абсолютно все! Под видимой картиной опустошения и смерти бурно расцветает жизнь. И это совсем другая жизнь. Она ничего не имеет общего с нашей действительностью. В зоне появляются удивительные существа. Они невероятно приспособляемые, и скорее всего за ними будущее.
– То есть как? – опять не понял Игорь.
– Элементарно. Борьба видов. Эволюция. У них все шансы для выживания в современных условиях, в то время, как остальные виды просто напросто вымирают. Ведь среда, в которой мы сейчас находимся стала невероятно враждебной. Вы согласны со мной?
– В общем да.
– Экологический фон планеты стирается с каждым днем. Мы этого не замечаем. Или, если хотите, не желаем замечать. А тем не менее организмы снашиваются как старые детали в автомобиле и настанет день, когда они просто откажут служить. И в то же время параллельно с этим, уже ставшим необратимым, процессом, происходит появление новых видов, внешне совершенно примитивные, чуть более развитее амеб, одноклеточные существа, обладают колоссальным потенциалом в будущем.
– Ну это мы все уже слушали, – заметил Игорь. – Тут по телевизору Капица и не такими вещами пугает. Если это и будущее, то очень далекое. На наш век хватит. Лет сто, я думаю, человечество еще потянет. А там вы ученые что-нибудь придумаете, если конечно до этого не уничтожите мир очередной гениальной игрушкой или идеей. Ладно, согласен, может быть там в Чернобольской зоне и впрямь новый вид тараканов, выводится, которые потом будут по нам ползать, и ничем их не вытравишь. Фу, гадость какая! А зачем вы к нам прибыли, в Чувашию? Что-то я не врубаюсь.
Чернобылец опять вздохнул:
– Вот вы сказали, что лет сто мы еще потянем. К сожалению я выяснил, что это не совсем так.
Холодок пробежал по спине Игоря:
– Не понял.
– Дело в том, что эти новые организмы постоянно видоизменяются и самосовершенствуются. И самое страшное в том, что четыре месяца назад у них начался миграционный период и они стали покидать зону. Что само по себе удивительно.
– Почему удивительно?
– Потому что они живут под землей и внешне напоминают собой нечто среднее между дождевым червем и кротом. Только раза в четыре крупнее. Представьте себе червяка размером с крупную болонку, длинного и с двадцатью широкими короткими лапками, которые дают возможность копать землю невероятно быстро. Самое интересное, что землю они же используют в пищу, при чем могут сожрать ее очень много. Я видел целые овраги, которые они вырыли буквально за два-три дня.
Игорь внимательно посмотрел на пассажира. Ему вдруг показалось, что тот просто морочит ему голову. “Может это у него шутки такие? – подумал он про себя. – Кажется у больных раком бывают такие вещи на последней стадии болезни.”
– Вы думаете, что я вас разыгрываю? – парень словно угадал его мысли. – Если бы это было так, вряд ли бы я для этого тащился в такую даль, оформлял все бумаги, испытывал сложности на таможне.
Игорь молчал. Внимательно глядел на дорогу, и руки его крепко сжимали баранку. От нервного напряжения, которое им вдруг овладело, он бессознательно прибавил скорость. За разговором они и не заметили как промелькнул Канаш, остались за спиной Ибреси. Теперь по обеим сторонам дороги тянулся бесконечный и потемневший от осенних дождей лес.
– Теперь скажу, зачем я здесь, – немного помолчав, продолжил разговор киевлянин. Он видимо сильно разволновался. На его белом лице появились красные пятна, со лба стекали капельки пота, глаза сверкали. – Я вам уже сказал, что у этих существ начался миграционный период. Как у птиц или рыб. Они меняют место проживания. Ищут себе новые территории. Ровно две недели назад я снова был там, под Чернобылем. Я должен был убедиться, что мои предположения верны. Как я хотел, чтобы прогнозы не оправдались. Мне никто не верил. Не хотели верить. Чиновники! Они всегда хотят, чтобы было так, как им выгодно. Лишь бы ничего не предпринимать. Так вот я поехал туда, чтобы снять на видео начало миграции крулий.
– Кого?
– Крулии. Так мы прозвали этих тварей в лаборатории. И что я обнаружил?
Такси летело на высокой скорости по мокрой бетонке, и лес по бокам слился в единую линию.
– Что? – спросил Игорь. Он уже больше не сомневался в словах чернобыльского гостя.
– Они исчезли. Все. А там было пять колоний. не осталось ни одной. Только глубокие тоннели под землей уходят на глубину более двухсот метров. А куда они ведут дальше? Куда они подевались? Целый лес обвалился на глубину двадцать метров, потому что крулии сожрали под ним всю землю. Представляете? За три дня они уничтожили миллионы кубометров земли! А потом исчезли. Тут конечно все зашевелились. Забегали. Шеф кричит, лаборанты в панике, президент Украины в шоке. Рада сидит третьи сутки и обсуждает, что делать. Все конечно в глубокий тайне. Хотя какая к черту тайна. Скоро об этом узнает весь мир, и авария восемьдесят пятого покажется в сравнении с этим детской игрой. Крулии могут появиться в любом месте. В любой точке Украины, России или Европы. Хорошо, если в пустынном месте! А если в городе? Мы узнаем об этом, когда целые дома будут проваливаться под землю. А ведь они еще плюс ко всему дают излучение. Уничтожить их тоже почти невозможно. Ядов они не воспринимают. Живучи. Я же говорил, что это очень высокоприспособляемые существа. Ситуация полностью выходит из под нашего контроля. Путь четырех колоний мы смогли проследить. Приблизительно. А пятая, самая многочисленная, восемьсот тысяч особей пропала бесследно. Ее искали тридцать отрядов разведчиков, спелеологов, и биологов. Я тоже искал. Единственно, что мы узнали, что они ушли на северо-восток.
– Это к нам что ли? – прошептал Игорь.
– Мы с Мишей Сидоренко, сели за вычисления. Десять часов за компьютером. Подсчитали с точностью до минут. И вот я здесь. Пока один. Мне никто не верит. Они все еще хотят оставить все в тайне. Но я уверен, что они здесь. Или появятся очень скоро. В вашей республике, в Алатырском районе между деревнями Лужки и Пыхтеево. И я должен это…
Тут чернобылец закашлялся. Лицо его перекосило от невыносимой боли и из белого стало пепельно-серым. Он согнулся, полез во внутренний карман, достал дрожащими руками пузырек, выбрал из него целую горсть пилюль и отправил их себе в рот.
Игорь видел, что ему очень больно. Он гнал машину вперед. Ему очень хотелось чем-то помочь этому полубезумному ученому.
Если бы он знал, что случится с ними через час, он бы развернул машину на сто восемьдесят градусов и с еще большей бы скоростью поехал бы назад. Но он этого не знал, и такси продолжало двигаться в сторону Алатыря.
Когда до нужного им места осталось минут десять езды, с неба вдруг обрушился на землю сильнейший ливень. Видимость сразу ухудшилась вполовину. Игорь включил дворники, но и они не успевали разгонять льющиеся по лобовому стеклу водяные потоки. Он сбавил скорость, чтобы не пропустить дорогу, которая сворачивает к Лужкам. Он всматривался в дорогу и каждые две минуты протирал запотевшее стекло сухой тряпкой. На он свернул с дороги.
– Мы правильно едем? – поинтересовался чернобылец.
– Правильно, потому что тут поворотов больше и нет.
После поворота бетонка сменилась грунтовым трактом, и машина сразу запрыгала как норовистая лошадка.
– Что-то я не вижу твоей деревни, – сказал Игорь.
Впереди действительно не было ничего видно из-за дождя. Они ехали почти вслепую.
– Лучше бы я остался в городе, – не удержался, чтобы не поворчать Игорь.
Пассажир виновато промолчал. Ему вроде полегчало после таблеток. Во всяком случае он больше не походил на живого покойника.
– Нет кажется что-то есть, – заметил Игорь. – Точно, кажется деревня. Вон даже церковь видна. Тебя на какой улице высадить?
– Да я собственно говоря и не знаю.
Вдруг машина остановилась.
– Вляпались! – выругался таксист.
Точно, колеса бешено крутились в глубокой колдобине и разбрызгивали вокруг жидкую как манная каша грязь. Игорь внимательно посмотрел на пассажира.
– Придется толкать.
– Да наверно, – согласился тот.
Вылезать под дождь не хотелось.
– У тебя хоть сил хватит?
– Должно хватить.
– Сомневаюсь. Ты машину водишь?
– Да.
– Тогда садись за руль.
И Игорь, проклиная свою судьбу, вылез из машины. Тут вдруг на его счастье дождь неожиданно прекратился. Но обувь уже было не спасти. Игорь зачерпнул полный ботинок воды и подумал, что простуды ему не избежать. Он подошел к заднему левому крылу и уперся в него всем телом.
– Готов? – крикнул он.
– Так точно, – ответил молодой человек.
– Жми!
Колеса завертелись, поднимая фонтаны грязи. Игорь напряг все силы и стал толкать. Он очень старался, и через несколько толчков машина тронулась вперед. Игорь вернулся на свое место.
– Отлично, – удовлетворенно заметил он. – Сели не очень крепко. А то однажды я бабку подвозил в Красноармейский район, так мы с ней так засели, что пришлось мне искать колхоз и просить там трактор. От бабки какой толк? Толкать она не может, развалится на части, водить тем более. Вот мороки было! Надо мной потом весь парк смеялся. Слушай, мы с тобой уже три часа вместе, а до сих пор незнакомы. Как тебя зовут?
– Игорь, – ответил молодой человек и поправился. – Игорь Литвиенко. – Затем кивнул на карточку таксиста на бардачке. – А вас, я знаю, тоже Игорем зовут.
– Вот и познакомились.
Они тронулись. Теперь Игорь вел себя осторожно. Многолетний опыт работы, водительский инстинкт подсказывали ему где и как ехать. Больше они не застревали.
Но через три минуты, когда до деревни оставалось метров сорок, заглох мотор. Вот тут уж у Игоря вырвался нецензурный поток слов и пожеланий.
– Смотрите, – вдруг закричал Игорь Литвиенко. – Что это с ними?
Они ехали по открытому полю. С обеих сторон тянулось ровное пространство. И вдруг с земли в воздух с громкими криками поднялись в небо птицы. Галки, вороны, в необычайно большом количестве с громкими криками стали летать над полем. В полной тишине их пронзительное карканье было зловещим и неприятным.
– На юг собираются, – брякнул Игорь, которому было не до ворон.
– Что вы такое говорите? – в голосе Литвиенко было столько невысказанного укора. Видимо ему, как биологу было особенно удивительно слышать такие речи. – Это же не перелетные птицы.