Тертлдав Гарри. Возвышение Криспа

   — Не надо формальностей, особенно после такой красивой победы, — сказал он. — Надеюсь, ты не будешь против, если я тебя вознагражу, Крисп, тем более что… — он лукаво сощурился, — награжу я тебя не золотом.
   — Как я могу отказаться? — промолвил Крисп. — Разве это не будет… как бишь его?.. Оскорблением монарха?
   — Нет, поскольку я не Автократор, а всего лишь его слуга, — ответил Петроний с выражением предельной искренности на лице. — Но скажи мне, как тебе удалось сразить свирепого кубрата, который победил наших лучших борцов?
   — Ему, похоже, Глеб помогал. — Крисп объяснил, чем, по его мнению, занимался Глеб. — Вот я и решил: посмотрим, как будет бороться Бешев без этих кубратских штучек, то есть без пассов, и с ним действительно стало легче управиться.
   Петроний нахмурился.
   — Во время переговоров Глеб тоже постоянно дергает руками. Как по-твоему, он и меня старается околдовать?
   — Вам виднее, — ответил Крисп. — Но особого вреда не будет, если в следующий раз вы прихватите с собой собственного колдуна.
   — Вреда и правда не будет. Я последую твоему совету, — заявил Петроний. — Клянусь владыкой благим и премудрым, порой я сам себе изумлялся, соглашаясь на какие-то предложения кубратов. Теперь мне все ясно, и теперь у меня есть две причины вознаградить тебя, ибо ты оказал мне сегодня целых две услуги.
   — Благодарю вас. — На сей раз Крисп все-таки поклонился в пояс. Когда он выпрямился, на лице его играла озорная улыбка. — И благодарю вас.
   Петроний собрался было что-то сказать, потом передумал и смерил Криспа долгим оценивающим взглядом.
   — Так ты не только силач, но и остряк? Я это запомню. — Не дав Криспу ответить, Севастократор отвернулся от него, крикнув слугам:
   — Вина! Всем вина, чтобы я не видел ни единой пустой чаши! Мы должны отпраздновать победу и поздравить победителя. За Криспа!
   Знатные видесские дамы и господа высоко подняли кубки:
   — За Криспа!
 
   * * *
 
   Крисп водил скребницей в такт тупому стуку, раздававшемуся в висках. Теплая и терпкая духота конюшни не помогала избавиться от похмелья, но сегодня Крисп ничего не имел против головной боли и тяжести в желудке. Они напоминали ему, что, хотя он и вернулся к повседневной работе, вчерашний вечер не был сном.
   Неподалеку Мавр, насвистывая, работал совком. Крисп тихо рассмеялся. Более низкое занятие, чем сгребание конского навоза, трудно себе и представить.
   — Мавр! — позвал он.
   Совок перестал скрести по полу.
   — Что?
   — Почему такой лощеный молодой аристократ, как ты, не гнушается чисткой конюшен? Я-то много навоза выгреб, здесь и в деревне, из-под коз, и коров, и овец, и свиней, а только мне это никогда не нравилось.
   — Во льду я их видал, твоих коз, и коров, и овец, и свиней! Тут же лошади, — ответил Мавр, будто это все объясняло.
   А может, он и прав, подумал Крисп. Сам Яковизий порой был не прочь поработать до седьмого пота в стойлах, однако Крисп не мог представить его в свинарнике. Он покачал головой. Для любого деревенского жителя скотина оставалась скотиной. Разводить вокруг нее сантименты — такую роскошь он не мог себе позволить.
   Эти праздные размышления помогли Криспу скоротать четверть часа, потребовавшиеся для того, чтобы довести кожу кобылы до ровного блеска. Наконец, удовлетворенный, он погладил ее по морде и пошел к соседнему стойлу.
   Только он начал, как услышал чьи-то шаги.
   — Крисп! Мавр! — позвал Гомарий.
   — Что? — с любопытством отозвался Крисп. Дворецкий Яковизия редко снисходил до конюшен.
   — Хозяин зовет вас обоих, прямо сейчас, — сказал Гомарий.
   Крисп посмотрел на Мавра. Оба они пожали плечами.
   — Работать мешает, — проворчал Мавр. — Надеюсь, нам дадут пару минут, чтобы помыться и переодеться? — Он зажал нос пальцами. — А то вид у меня непрезентабельный.
   — Прямо сейчас, — повторил Гомарий.
   — Ладно, — согласился Мавр, снова пожав плечами. — Ему же хуже.
   Крисп, следуя за Гомарием в дом, гадал, что случилось. Что-то из ряда вон выходящее, очевидно. На увольнение не похоже, иначе его позвали бы без Мавра. Разве что… А вдруг Яковизий прослышал про их роман с Танилидой или про ее видение? Но как он мог узнать об этом здесь, в городе Видессе, если не знал в Опсикионе?
   Вместе с Яковизием их поджидал седовласый незнакомец.
   — Вот они, Герул, во всей своей… — Яковизий сделал паузу и демонстративно принюхался, — красе. — Он повернулся к конюхам: — Герул — дворецкий его императорского высочества Севастократора Петрония.
   Крисп отвесил низкий поклон.
   — Высокочтимый господин, — пробормотал он.
   Мавр поклонился еще ниже.
   — Чем можем служить, высокочтимый господин?
   — Служить вы будете не мне, а Севастократору, — не задумываясь, ответил Герул. Сметливый, живой, он излучал уверенность в себе, приличествующую, по мнению Криспа, домашней прислуге Петрония. — Его императорское высочество обещал тебе награду за вчерашнюю смелость, Крисп. Он решил взять тебя к себе конюшим. А тебя, Мавр, Севастократор приглашает из уважения к твоей матери.
   Крисп с Мавром разинули рты, а Яковизий мрачно заметил:
   — Вы оба должны уяснить, что я никому не позволил бы грабить свои конюшни, кроме Петрония. И даже от него я такого не ожидал. Но обижаться на Петрония — пустое дело; Севастократор всегда получает то, что хочет. Поэтому идите и покажите ему и его домашним, каких умельцев взрастили в моем доме.
   В этом весь Яковизий, подумал Крисп: даже попрощаться не может толком, без похвальбы и самолюбования.
   А потом, почти сразу, Криспа перестало волновать то, что внезапно стало прошлым. Служить в доме Севастократора! Он чуть не заорал от восторга. Но заставил себя спросить ровным тоном:
   — Дадите нам немного времени, чтобы собрать вещи?
   — И помыться! — жалобно добавил Мавр.
   Герул даже снизошел до улыбки.
   — Ладно. Если я пришлю за вами человека завтра утром, успеете?
   — Да, высокочтимый господин.
   — Вполне успеем, высокочтимый господин.
   — Тогда до завтра. — Герул встал, поклонился Яковизию. — Приятно было повидать вас, высокочтимый господин. — Потом кивнул Гомарию:
   — Проводите меня, будьте добры!
   — Надеюсь, оба вы, молодые люди, несмотря на свое возвышение, не забудете, чей дом был для вас первым в городе Видессе, — заявил Яковизий, когда Герул ушел.
   — Нет, конечно, — заверил его Крисп. Мавр покачал головой. В голосе Яковизия Крисп расслышал нечто новое. Его хозяин вернее, бывший хозяин, — вдруг заговорил с ним как с равным, хотя обычно принимал послушание Криспа как должное. Яковизий никогда не бывал учтив без необходимости. И его вежливость лучше всего доказывала, насколько значителен был визит Герула.
   Известие об этом визите достигло апартаментов, где жили конюхи, раньше, чем Крисп с Мавром вернулись туда. Встретили их большим кувшином вина, так что Крисп начал собирать пожитки только ночью. Он быстро упаковался — благо вещей было немного — и рухнул поперек кровати.
 
   * * *
 
   — Можешь забросить свой узел на одну из моих лошадей, если хочешь, — сказал ему Мавр следующим утром.
   — Они и так перегружены, спасибо. Я справлюсь. — За исключением копья, принесенного с собой из деревни, все имущество Криспа поместилось в большой мешок. Крисп вышагивал взад-вперед, повесив мешок на плечо. — Ну где же посыльный от Петрония?
   — Наверное, в таверне, пьет свой завтрак. Когда служишь у Севастократора, кто, кроме императора, осмелится упрекать тебя за опоздание?
   — Никто, пожалуй. — Крисп продолжал шагать.
   Обещанный посыльный появился чуть позже.
   — Давай, я понесу, — сказал он, протягивая руку к Криспову мешку. Отказ его, похоже, удивил. Он пожал плечами. — Тогда пошли за мной.
   Слуга повел Криспа с Мавром через площадь Паламы в дворцовый район. Дворцы, как обнаружил Крисп, были тайным городом в городе, с рядами аккуратно посаженных деревьев, заслонявших здания друг от друга. Скоро они очутились в районе, где Крисп никогда еще не бывал.
   — Что это за особняк там, за вишневыми деревьями? — спросил он.
   — Особняк-то есть, да не про вашу честь. И не про мою тоже, честно говоря, — усмехнулся посыльный. — Это личная резиденция Автократора, и, можешь мне поверить, у его императорского величества хватает собственных слуг. Они на нас, простых смертных, смотрят свысока. Хотя, — продолжил он после небольшой паузы, — большинство из них евнухи — надо же им чем-то гордиться!
   — Евнухи! — Крисп облизнул губы. Он видел евнухов в городе, грузно шествовавших по своим делам. Они вгоняли его в дрожь; не раз, раскрывая ширинку или поднимая тунику, чтобы облегчиться, он благодарил Фоса за то, что у него все на месте. — А почему евнухи?
   Слуга Севастократора посмеялся такой наивности.
   — Во-первых, они не могут плести заговоры, чтобы самим сесть на трон: что же это за Автократор без яиц! А во-вторых, разве найдешь лучших слуг для императорской жены?
   — Вряд ли. — Слова посыльного звучали разумно. И тем не менее Крисп любовно потрогал свою густую черную курчавую бородку, радуясь тому, что может ее отрастить.
   Слуга провел Мавра в дом, расположенный неподалеку от личных покоев императора.
   — Ты будешь жить здесь, вместе с остальными спафариями Петрония. Найди свободную комнату и чувствуй себя как дома.
   — Значит, я буду спафарием? — спросил Мавр. — Что ж, спафарий спафарию рознь. Интересно, Петроний собирается и впрямь пристроить меня к делу или берет просто так, для мебели?
   — Я думаю, это зависит от тебя, — ответил слуга. — Только имей в виду: Петроний, если надо, не боится запачкать руки.
   — Отлично! Я тоже. — Когда Мавр улыбался, он выглядел еще моложе своих лет. — А если сомневаешься, спроси Герула, чем от меня пахло вчера, когда он пришел к Яковизию.
   — Я тоже останусь здесь? — поинтересовался Крисп.
   — Ты? Нет. Ты пойдешь со мной, — ответил слуга Петрония.
   Быстро махнув на прощание Мавру, Крисп повиновался. Слуга отвел его в одно из самых больших и роскошных зданий дворцового комплекса, выстроенное в виде буквы П. Весь двор был усажен аккуратно подстриженным кустарником.
   — Тронная палата, — объяснил слуга. — Его императорское высочество Севастократор живет вот в том крыле, куда мы направляемся: хочет всегда быть под рукой, если случится что-то важное.
   — Ясно, — медленно промолвил Крисп. Резиденция Анфима располагалась довольно далеко от Тронной палаты. Петрония, надо полагать, это вполне устраивало. Тут до Криспа дошло еще кое-что. Он остановился. — Погоди. Ты хочешь сказать, что Петроний решил поселить меня здесь?
   — Так мне велели. — Слуга пожал плечами: мое, мол, дело маленькое.
   — Такого я не ожидал! — сказал Крисп, когда слуга провел его во дворец. И снова остановил своего проводника:
   — А где конюшня? Если я буду конюшим, я же должен знать, как мне добраться до места работы?
   — Может быть. А может, и нет. — Слуга смерил его взглядом с ног до головы. — Надеюсь, ты не обидишься, но, сдается мне, ты чуточку… не созрел… чтобы стать главным в конюшнях, где многие работают с незапамятных времен.
   — Ты, без сомнения, прав, но это не значит, будто я не справлюсь. Или Петроний хочет сделать из меня тунеядца?
   Теперь слуга Севастократора остановился по собственному почину и снова оглядел Криспа, более задумчиво.
   — М-м-м… Не думаю, если только ты сам не захочешь. — Он объяснил Криспу, как добраться до конюшни. — Но сначала все-таки я отведу тебя в твою комнату.
   Крисп не стал спорить. Слуга повел его по лестнице. Вход в первую дверь, мимо которой они прошли, преграждали два вооруженных стражника в кольчугах.
   — Весь этот этаж занимает его императорское высочество, — пояснил слуга. — А ты будешь жить этажом выше.
   Этаж над покоями Севастократора был разбит на множество жилых апартаментов. Судя по расстоянию между дверями, Криспу достались самые маленькие. Но тем не менее тут была и гостиная, и спальня.
   И хотя Крисп ничего не сказал, на него это произвело громадное впечатление. Раньше у него никогда не было больше одной комнаты.
   В апартаментах стояли большой стол и шкаф, без труда поглотивший заплечный мешок Криспа в своем просторном чреве. Кинув копье на кровать, Крисп закрыл за собой дверь, спустился вниз и вышел наружу, щурясь от яркого солнца и озираясь по сторонам в поисках своих владений. Если он правильно понял слугу Петрония, вон та длинная приземистая кирпичная постройка и есть конюшня.
   Он пошел к зданию. Вскоре и запахи, и звуки убедили его в том, что он не ошибся. Но ивы скрывали истинные размеры постройки. В сравнении с ней конюшни Яковизия и Танилиды, вместе взятые, казались карликовыми. Кто-то, заметив приближение Криспа, нырнул в здание. Крисп кивнул самому себе. Что ж, этого следовало ожидать.
   Когда шаги его захрустели по устланному соломой полу, все конюхи, кузнецы, и мальчики-помощники собрались вместе, поджидая новое начальство. Он оглядел их лица и увидел неприязнь, страх, любопытство.
   — Поверьте мне, — сказал он, — мое присутствие здесь такая же неожиданность для меня, как и для вас.
   Это помогло ему завоевать пару улыбок, но большинство работников конюшни спокойно стояли, скрестив руки на груди, ожидая продолжения. Крисп ненадолго задумался.
   — Я этой работы не просил. Ее мне дали, и я собираюсь выполнять ее как можно лучше. Многие из вас знают о лошадях гораздо больше моего. В этом я не сомневаюсь. И все вы гораздо лучше моего знаете лошадей Севастократора. Надеюсь, вы поможете мне.
   — А если мы не захотим? — проворчал один из работников, угрюмый верзила чуть постарше Криспа.
   — Если будешь продолжать добросовестно работать, я не возражаю, — ответил Крисп. — Этим ты мне тоже поможешь. Но если попробуешь нарочно вставлять мне палки в колеса, пеняй на себя! — Крисп показал на синяк у себя под глазом. — Вы, должно быть, слыхали, почему Петроний взял меня к себе на службу. После Бешева я одной левой сделаю любого из вас. Но я пришел сюда не драться. Если придется — что ж, но желания такого у меня нет. Лучше будем работать.
   Теперь он, в свою очередь, ждал отклика от работников. Они вполголоса посовещались между собой. Верзила шагнул вперед.
   Крисп весь напрягся. Но седобородый конюх, пониже ростом, схватил верзилу за руку:
   — Уймись, Онорий. Говорит он вроде искренне. Посмотрим, каков он в деле.
   — Ладно, Стозий! Только ради тебя, — буркнул верзила. И оскалился, взглянув на Криспа:
   — Спорим, Стозий, что через месяц он сюда и ногой не ступит? Получит зарплату, которая по праву причитается тебе, и засядет во дворце, распивая вино с такими же лоботрясами!
   — Я принимаю твое пари, Онорий, — резко сказал Крисп. — Через месяц — или два-три, как захочешь, — проигравший выставляет победителю столько вина, сколько тот сможет выпить. Ну, что скажешь?
   — Клянусь благим богом, я готов. — Онорий протянул руку. Крисп сжал ее. Они сжимали друг другу руки, пока оба не поморщились. А отпустив, и тот и другой потряс кистью, чтобы восстановить кровообращение.
   — Стозий, покажешь мне, что тут да как? — попросил Крисп.
   Коль скоро старший конюх не отверг его с первого взгляда, Крисп решил завоевать его расположение.
   Стозий показал ему парадную лошадь Севастократора.
   — Красивый конек, верно? Жаль только, не сможет догнать черепаху на расстоянии десяти ярдов. — Затем он подвел Криспа к боевому коню. — Держись подальше от его копыт — он обучен лягаться. Попробуй покормить его яблоками, чтобы он к тебе привык.
   Потом пошли лошади, которых Петроний брал на охоту, племенные кобылы, парочка бывших жеребцов-производителей, многообещающих жеребят — в общем, лошадей было столько, что Крисп не смог запомнить всех сразу.
   Когда экскурсия подошла к концу, Стозий с Криспом очутились в другом конце конюшни, вдали от остальных работников.
   Седобородый конюх искоса глянул на Криспа.
   — Как думаешь, управишься? — спросил он не без лукавства.
   — Постараюсь. А что еще я могу сказать? Вот если б ты рассказал мне о людях, хотя бы столько же, сколько о лошадях…
   У Стозия затряслись плечи. Через мгновение до Криспа дошло, что конюх смеется.
   — Так значит, ты не просто молодой дурак с горой мускулов! Я так и подумал. Да, с людьми порою справиться труднее, чем с лошадьми, но если ты сможешь завоевать их симпатии и в то же время не дашь им распускаться, все будет путем. Сумеешь поставить себя правильно — тебе же лучше будет, сынок.
   — Надеюсь, что сумею. — Крисп посмотрел Стозию в глаза:
   — И надеюсь, ты мне поможешь.
   — Мешать, по крайней мере, не стану, — немного подумав, заявил Стозий. — Молодой человек, который не строит из себя всезнайку, достоин того, чтобы дать ему шанс. И с Онорием ты вел себя правильно. Думаю, через месяц придется ему тебя поить — а не тебе его.
   — Это уж точно, — пообещал Крисп.
   — Ладно, пошли назад, — сказал Стозий. Шагая по главному проходу к кучке настороженно выжидающих рабочих, старший конюх довольно громко спросил:
   — Как по-твоему, что нам делать с этим охотничьим скакуном, у которого голени больные?
   — Ты говорил, что дал ему отдохнуть, а теперь кладешь на ноги холодные компрессы? — Крисп подождал, пока Стозий кивнет, и продолжил:
   — Он не так уж плохо выглядит. Если продолжать в том же духе еще несколько дней, а потом начать выгуливать его по мягкой земле, все пройдет.
   Ни один из них не обмолвился о том, что они уже обсудили потихоньку болезнь скакуна возле стойла. Стозий с задумчивым видом поскреб подбородок.
   — Хороший совет, господин. Мы так и сделаем. — И повернулся к толпе работников конюшни:
   — Он нам подходит!
   Союзники облегчают жизнь, подумал Крисп.
   Следующие несколько недель Крисп только что не спал в конюшне.
   Он узнал об уходе за лошадьми больше, чем за всю прежнюю жизнь, обучаясь попутно искусству руководить людьми. Получив вино от Онория, Крисп тут же, в свою очередь, выставил надутому побежденному целый бочонок. После совместной попойки Онорий со всех ног бросался выполнять любое поручение Криспа — и делал это с радостью. Стозий молчал, но в глазах его то и дело вспыхивали искорки веселого изумления.
   Из-за беспрерывной работы Крисп не сразу заметил, как переменилась его жизнь после вселения в апартаменты Тронной палаты. У Яковизия он был слугой. Тут у него самого были слуги.
   Льняное постельное белье всегда оставалось чистым; одежда, казалось, стирала себя сама и, словно по волшебству, возвращалась без единого пятнышка в шкаф.
   Еще он заметил, что мелкие безделушки, брошенные где попадя, исчезают тоже, словно по волшебству. Хорошо, он догадался спрятать дар Танилиды за плинтусом, слегка отодрав его от стены.
   Время от времени Крисп отодвигал маленький шкафчик, поставленный перед тайником, и прибавлял к своим запасам еще монету. Жил он экономно. Он был слишком занят, чтобы тратить деньги.
   Как-то теплым летним вечером, когда Крисп уже собирался ложиться, кто-то постучал в дверь. Крисп почесал в затылке. Его знакомство с чиновниками и придворными, жившими в других апартаментах, ограничивалось в лучшем случае кивками; проводя все время в конюшне, он не успел сойтись поближе ни с кем из соседей.
   — Кто там? — спросил Крисп.
   — Герул.
   — О-о! — Крисп не видел дворецкого с тех пор, как тот явился за ним в дом к Яковизию. Быстро накинув на себя рубаху, Крисп отодвинул засов:
   — Входите!
   — Нет, это ты пойдешь со мной, — сказал Герул. — Мне велено привести тебя вниз к Севастократору. Его императорское высочество развлекает… гостя. И хочет вас познакомить.
   — Гостя?
   — Скоро сам увидишь. Поторопись, пожалуйста.
   Крисп пошел за Герулом по коридору, потом вниз по лестнице.
   Стража Петрония тщательно обыскала их перед входом в покои Севастократора. Крисп против обыска не возражал; в конце концов, он еще ни разу не был там, за этой дверью. Но его удивило, что Герула подвергли той же процедуре. Если Петроний не доверяет собственному дворецкому, кому же он доверяет тогда? «А может, никому?» — подумал Крисп.
   Наконец стражники кивнули и отступили в сторонку. Один из них открыл двери. Герул пропустил Криспа вперед. Крисп, озираясь, вступил в покои Севастократора. То, что он увидел, напомнило ему о вилле Танилиды: помесь несметного богатства и изысканного вкуса.
   Взгляд его остановился на иконе Фоса. Из уважения как к благому богу, так и к художнику, Крисп начертил на груди солнечный круг; ему никогда не доводилось видеть лик Фоса, в котором с таким совершенством сочеталась бы суровость и доброта. Герул проследил за его взглядом.
   — Говорят, по этому образцу писали Фоса под куполом Собора, — заметил дворецкий.
   — Охотно верю, — сказал Крисп. Даже когда он прошел дальше, у него осталось неловкое чувство, что бог с иконы продолжает смотреть на него.
   — Ну, вот и пришли, — промолвил наконец Герул, остановясь перед дверью, инкрустированной ажурным узором в виде виноградных листьев из золота и слоновой кости.
   Дворецкий постучал. Голоса за дверь не сразу прервали разговор.
   Один голос принадлежал Петронию. Другой казался моложе и легкомысленней. Герул постучал опять.
   — Ладно, входите! — крикнул Петроний.
   Дворецкий распахнул дверь. Она открылась легко, повернувшись на обильно смазанных петлях.
   — Это Крисп, ваше высочество!
   — Хорошо. — Севастократор взглянул на человека, сидевшего за столиком напротив него. — Ну, племянник, я думаю, наш спор может подождать пару минут. Ты хотел видеть молодца, который победил славного Бешева и вынудил Глеба уехать в Кубрат далеко не таким заносчивым, каким он приехал. Это Крисп.
   Племянник Петрония! Крисп низко поклонился молодому человеку, упал на колени, а затем распростерся на полу.
   — Ваше величество! — прошептал он.
   — Вставай, вставай! Как я могу пожать тебе руку, когда ты лежишь на полу? — Анфим Третий, Автократор Видесский, с нетерпением ждал, пока Крисп поднимется на ноги. Потом он выполнил свое обещание, несколько раз энергично сдавив Криспову кисть. — Нет ничего скучнее, чем слушать, как кубраты похваляются своими достоинствами. Благодаря тебе мы избавлены от их присутствия, хотя бы на время. Я у тебя в долгу, а это значит, разумеется, что у тебя в долгу весь Видесс. — Автократор склонил голову набок и улыбнулся Криспу.
   Крисп почувствовал, что улыбается в ответ; чуть кривоватая улыбка Анфима была заразительна.
   — Благодарю, ваше величество, — сказал Крисп. В эту минуту он снова стал преисполненным благоговения крестьянином. Несмотря на предсказания Танилиды, в глубине души он никогда не мог поверить, что в один прекрасный день наяву ощутит пожатие ладони императора и даже винный запах его дыхания.
   — Ты мог бы представить Криспу какое-нибудь осязаемое доказательство своей благодарности, племянник, — спокойно проговорил Петроний.
   — Что? А-а! Да, конечно, мог бы. Держи, Крисп! — Император хмыкнул, снял с шеи золотую цепочку и повесил ее Криспу на грудь. — Прошу меня извинить. Имея в распоряжении имперскую казну, порой забываешь, что у других-то ее нет!
   — Вы очень щедры, ваше величество, — сказал Крисп, ощущая тяжесть металла на плечах. — Этого золота бедному человеку хватило бы надолго, чтобы прокормить себя и свою семью.
   — Да ну? Надеюсь, ты-то не бедный человек, Крисп! И, полагаю, мой дядя кормит тебя достаточно прилично.
   — Крисп сам зарабатывает себе на жизнь в должности конюшего, — сказал Петроний. — Он мог бы превратить ее в синекуру, и та же благодарность, которую испытываешь к нему ты, племянник, не позволила бы мне выгнать его. Но он по уши погрузился в работу; кстати, именно из-за его усердия я все никак не мог тебе его представить — он почти не вылезает из конюшни.
   — Молодец! — заявил Анфим. — Труд облагораживает человека.
   Интересно, подумал Крисп, что сам-то Анфим знает о труде? Судя по виду, не очень много. Хотя черты императора выдавали родственную связь с Петронием, они были лишены жесткой целеустремленности, присущей Севастократору. И не только из-за возраста; будь Анфим ровесником Петрония, а не Криспа, он все равно выглядел бы лентяем. Крисп не мог понять, как к этому относиться. Среди его знакомых не было людей, которые могли позволить себе роскошь праздности, за исключением Танилиды и Петрония, но они как раз отвергали ее.
   — Выпьешь вина, Крисп? — спросил Петроний.
   — Да, благодарю вас.
   Севастократор налил ему.
   — И мне тоже плесни, пожалуйста, — сказал Анфим.
   Петроний налил чашу и ему. Автократор выпил ее залпом и протянул за добавкой. Петроний налил еще раз, а потом еще. Сам он, как и Крисп, отпивал из чаши по глоточку. Оба они не выпили и половины.
   В следующий раз, когда Автократор протянул чашу дяде, а затем поднес ко рту, вино расплескалось, замочив ему пальцы. Анфим облизал их.
   — Извините, — сказал он со слегка рассеянной улыбкой.
   — Не за что, ваше величество, — ответил дядя. — А теперь позвольте вернуться к обсуждению вопроса, прерванного появлением Криспа. Я по-прежнему почтительно прошу вас подписать приказ, который послал вам на прошлой неделе, о строительстве двух новых крепостей на дальнем юго-западе.
   — А я не уверен, что хочу его подписывать. — Анфим закусил нижнюю губу. — Скомбр говорит, они там и не нужны вовсе, потому что на юго-западной границе всегда спокойно.
   — Скомбр! — Петроний потерял долю своей неизменной учтивости, так восхищавшей Криспа, и продолжил, не пытаясь скрыть презрения: