Тейлор Дженел. Кто следит за Амандой?

   Но в этом не было логики. Сестра Клары сказала, что она не чувствует связи между Амандой и ее отцом. Опустошенность, которую она чувствовала в особняке, привела ее в отчаяние, а отчаяние натолкнуло на мысль о самоубийстве.
   Клара наблюдала за ней и после некоторого молчания произнесла слова, которые так хотела услышать Аманда:
   – Ты не пришла бы сюда, если бы не любила его.
 
   – Ну и ну, – сказала Аманда, когда они с Этаном вышли из больницы. – Это было нелегко.
   Этан кивнул и, спасаясь от холодного ветра, застегнул молнию своей кожаной куртки.
   – Мне хотелось спросить ее, не она ли пыталась тебя убить, но потом я передумал, это было бы неуместно.
   – Даже не знаю, что и делать, – сказала Аманда. – Кажется, она хочет наладить со мной отношения. Но в то же время в ней чувствуется такая холодность. Думаешь, это была она?
   Этан пожал плечами:
   – Клара в отчаянии, но трудно утверждать, что она могла это сделать. Одно ясно: что все очень грустно.
   – Я совсем ничего не понимаю, – сказала Аманда, плотнее закутываясь в свой пушистый шарф. – Мы узнаем уже вторую женщину, которая любила Уильяма, несмотря на то, что он, похоже, был не способен кого-нибудь полюбить по-настоящему.
   – Иногда мне кажется, что некоторые люди любят ради самой любви или ради себя, но не ради человека, которого они якобы любят, – сказал Этан.
   – А теперь переведи, пожалуйста, – попросила Аманда с улыбкой.
   – Я хочу сказать, что нам не следует слишком жалеть таких, как Клара, которые в качестве объекта любви избирают людей недосягаемых. Возможно, именно поэтому они их и выбирают... Таким образом, они фактически ничем не рискуют. Тебе не может причинить боль человек, которого ты любишь, но который тебя вообще не видит. Ты просто живешь в придуманном тобой мире. Теперь понятно? – Она кивнула:
   – Думаю, да. Тебе не может причинить боль человек, которого ты любишь, но с которым на самом деле у тебя нет отношений. Ты можешь страдать от безответной любви, но это уже совсем другое.
   – И это очень сложно. Думаю, это некоторым образом помогает понять твоего отца и его отношения – или отсутствие таковых – с его детьми. Поскольку он отказался быть отцом, ни одна из вас не могла причинить ему боль. Вы не могли его разочаровать. Вы не могли его игнорировать. Его нельзя было избегать. И его нельзя было использовать.
   – Но что заставляет человека становиться таким? – спросила Аманда. – Почему человек делает такой выбор?.. – Она умолкла и внимательно посмотрела на него.
   – Что, напоминает кого-то из твоих знакомых? – мрачно спросил Этан.
   – Ты не такой, как мой отец, Этан. Ты здесь. Ты был здесь. Ради меня ты рисковал своей головой.
   Но есть разница между головой и сердцем...
   – Думаю, нам следует позвонить Таре Берч и узнать, сможет ли она с нами встретиться, – предложил он, меняя тему разговора.
   – Как я понимаю, наш разговор закончен, – сказала Аманда.
   – Ты правильно понимаешь, – ответил Этан, удивляясь, как ей удается вывести каждый разговор на их взаимоотношения. Она возвращает его на круг, когда ему хочется двигаться по прямой.
   – Этан! – неожиданно воскликнула Аманда, пристально вглядываясь в окно ресторана, рядом с которым они в этот момент стояли. Она легонько подтолкнула его, потом вновь, вытянув шею, вгляделась в окно. – Я на девяносто девять процентов уверена, что там сидят матери Оливии и Айви!
   Этан чуть подвинулся, чтобы блики на стекле не мешали ему, и посмотрел туда, куда показывала Аманда.
   –Да, верно, это они. Сидят как две закадычные подруги.
   – С каких это пор они так сдружились? – удивилась Аманда. – Может быть, их стычка на чтении завещания была всего лишь представлением, чтобы создать впечатление, что они ненавидят друг друга, а на самом деле они замышляют убрать меня с дороги? Может быть, они хотят для своих дочек отхватить кусок пирога побольше?
   – Теперь ты рассуждаешь, как я, – подмигнув, сказал Этан.
   – Прекрасно, тебе удалось превратить меня в циника.
   Он покачал головой:
   – Нет, не циника, а реалиста, учитывая сложившуюся ситуацию. Вспомни, Аманда, я говорил, что все возможно. А в вопросах жизни и смерти нужно рассматривать любые варианты.
   Аманда кивнула:
   – Возможно также, что раньше они действительно недолюбливали друг друга, но после чтения завещания у них появилась причина объединиться. Если бы моя мама была жива, возможно, они бы и ее пригласили в свою компанию. Кто знает...
   – Вполне вероятно, что они решили объединить силы, чтобы защитить интересы своих дочерей. Можно предположить, что они воспринимают тебя как серьезного конкурента, поскольку ты получаешь свою долю первой. С другой стороны, у тебя нет крутой мамаши, способной показать коготки и защитить свое чадо, поэтому, объединив усилия, они рассчитывают обойти возникшее препятствие.
   Аманда резко выдохнула.
   – Пойдем отсюда. У меня голова идет кругом, а еще нужно позвонить Таре Берч и узнать, сможет ли она нас принять.
   Им повезло, Тара была дома, и после телефонного разговора Этан поднял руку, подзывая такси.
   – Ты молодец, Аманда. Я представляю, как тебе нелегко.
   Наконец подошла свободная машина, и через минуту они уже ехали в район Грамерси-парка, где жила Тара Берч. Женщина удивилась, что Аманда сама ей позвонила, она была уверена, что та свяжется с ней только через адвоката. Но она все же согласилась встретиться с Амандой и Этаном для разговора.
   Ребенку, о котором шла речь, было три года.
   – Значит, эта девочка может приходиться Томми тетей. У него будет трехлетняя тетушка, – говорила Аманда, покачивая головой. Такси остановилось перед высоким кирпичным зданием. Аманда посмотрела на дом, она выглядела взвинченной и раздраженной.
   – Случались и более странные вещи, – сказал Этан, расплачиваясь с водителем. – Но, возможно, Тара Берч выдает желаемое за действительное.
   Они вышли из машины и направились в здание, которое производило довольно убогое впечатление. Войдя в вестибюль, Этан нажал кнопку, на которой была отметка «2А – Берч», раздался звуковой сигнал, и дверь открылась. Они решили подняться по лестнице. Воздух был наполнен запахами готовящейся еды – со всех сторон пахло луком, жареными цыплятами и бифштексами. Найдя дверь с нужной табличкой, Аманда постучала.
   Дверь открыла маленькая очаровательная девчушка.
   – Я Люси, – сказала она. Улыбнувшись, Аманда присела рядом с ней:
   – Привет, Люси. Меня зовут Аманда, а его – Этан. Мы пришли поговорить с твоей мамой.
   Подошедшая женщина открыла дверь пошире:
   – Люси, иди, поиграй в своей комнате, а мамочка поговорит с этими милыми людьми.
   Этан проводил Люси долгим взглядом. Ее волосы были черными, как вороново крыло. Огромные темные глаза оттеняли нежно-оливкового цвета кожу. А Тара Берч была одной из самых светлых блондинок, каких только приходилось встречать Этану. Ее легкие волосы были настолько светлыми, что просматривалась розоватая кожа головы. Ресницы, обрамлявшие светло-голубые глаза, тоже были такими светлыми, что, похоже, их не могла прокрасить ни одна даже самая черная тушь.
   Этан, конечно, не специалист-генетик, но неужели эта женщина не понимает, что даже круглый идиот не поверит, что никоим образом ее гены и гены Уильяма Седжуика ни в какой комбинации не могли произвести на свет такого ребенка?
   – Тара, меня зовут Аманда Седжуик. Это Этан Блэк. В соответствии с распоряжением моего отца он является своего рода исполнителем завещания.
   – Послушайте, мне очень жаль, что дело приняло такой оборот, – сказала Тара. – Но, когда выяснилось, что Уильям ничего не оставил на воспитание Люси, я страшно разозлилась. Это его ребенок, – шепотом сказала она. – Он не хотел признать ее, ладно. Но оказать ребенку материальную поддержку он был просто обязан.
   – Тара, – обратилась к ней Аманда, – вы на сто процентов уверены, что отцом Люси является Уильям Седжуик?
   Женщина кивнула:
   – Ну конечно, его имя не стоит в ее свидетельстве о рождении, но я же знаю, с кем и когда я спала.
   Этан уже успел узнать Аманду достаточно хорошо, поэтому он видел, что ее не задела последняя реплика. Когда они только что встретились, когда начали свое расследование, подобное заявление ранило бы Аманду. Но не теперь.
   – Простите меня, – начала Аманда, – я сужу только по внешнему виду, но если сравнить цвет волос и цвет кожи моего отца и Люси, трудно поверить, что отцом девочки был Уильям Седжуик.
   – Вы обвиняете меня во лжи? – возмутилась Тара и обиженно поджала губы.
   – Нет, – ответила Аманда, – я лишь сказала, что, учитывая внешнее различие, невозможно предположить, чтобы такой ребенок мог появиться у вас от моего отца.
   – Может, вы хотите сказать, что это не мой ребенок? – уже не скрывая раздражения, спросила Тара и вызывающе скрестила на груди руки. – Но у меня есть ее свидетельство о рождении, где черным по белому написано, чью дочь вы сейчас видели. Я рожала ее целых пятнадцать часов, и только потому, что она похожа на своего отца... Вот дерьмо! – зло выругалась она. – Черт!
   – Не нужно нас провожать, – сказал Этан, поднимаясь.
   – И все-таки я могу обратиться к журналистам, – сказала Тара. – Я могу распустить слухи и опорочить его имя.
   Аманда повернулась и посмотрела на Тару:
   – Можно задать вам нескромный вопрос?
   Тара обеспокоенно взглянула на Аманду:
   – Валяйте. Я ведь не обязана на него отвечать.
   – У вас была связь с Уильямом Седжуиком? – спросила Аманда.
   Тара кивнула:
   – В то время я работала в компании, которая обеспечивала уход за растениями, украшающими помещения «Седжуик энтерпрайзис». Однажды, когда я поливала пальму в его кабинете, он подошел ко мне сзади и спросил, знаю ли я, кто он. Ну, разумеется, я знала владельца компании. Это все было так неожиданно... то есть я хочу сказать, он, наверное, лет на тридцать старше меня, но он был такой симпатичный и такой властный, что мы не упускали случая заняться этим в его офисе.
   – В его офисе? – переспросила Аманда, подняв брови.
   – Ну, не в самом офисе, конечно, позади кабинета у него была комната отдыха с широкой софой и отличной душевой кабинкой. Он много работал и так часто задерживался допоздна, что порой оставался там ночевать, впрочем, может быть, он обустроил эту комнату специально для того, чтобы встречаться со своими женщинами. Короче, каждые две недели, когда я приходила обихаживать растения, мы уединялись в этой комнате. Между прочим, я ему очень нравилась, и каждый раз он дарил мне маленькие, но дорогие подарки. Тяжелый золотой браслет, бриллиантовые сережки-гвоздики. Они все оказались настоящими.
   – И вы разозлились, что он не завещал вам деньги? – спросил Этан.
   – Я была просто поражена, – ответила она. – Я думала, что я особенная. Понимаю, что это звучит глупо, что это избитое выражение, но с ним я чувствовала себя особенной, мне казалось, что только я могу устроить для него настоящий праздник, хотя, наверное, в этой комнате перебывали все женщины, работавшие в компании.
   – Мне жаль, что он причинил вам боль, – сказала Аманда. – Но у вас красивый, здоровый ребенок, вы молоды, у вас впереди еще вся жизнь, поверьте, только это имеет значение. Поэтому не стоит расстраиваться из-за того, что он вам ничего не оставил. Вы сами сможете всего добиться.
   – Вам легко так говорить, потому что вы богаты и носите фамилию Седжуик, – грустно сказала Тара.
   В комнату вошла Люси, в руках она держала куклу и расческу.
   – Мамочка, у куклы разлохматились волосы. Ты мне поможешь?
   – Конечно, моя сладкая, – сказала Тара. – Думаю, вы найдете дорогу, – добавила она, обращаясь к Аманде и Этану.
   Аманда улыбнулась девочке, и они с Этаном торопливо спустились вниз по лестнице и, облегченно вздохнув, вышли из подъезда на улицу.
   – Я не хочу больше встречаться со знакомыми моего отца, – сказала Аманда. – С меня хватит. Я и так узнала слишком много о моем дорогом старом папочке.
   Этан обнял Аманду за плечи:
   – Пойдем домой.
   Она посмотрела на него и кивнула.

Глава 26

   – Как я рада, что вы вернулись, – сказала Летти, едва Аманда и Этан вошли в особняк. Томми спал в своем манеже, его дыхание было слегка затрудненным, а Летти выглядела очень взволнованной.
   – Летти, что случилось? – спросила Аманда, ее сердце заколотилось. – С Томми все в порядке?
   – С Томми все прекрасно. Температура немного повышена, но он попил молока и съел кусочек банана.
   – Летти, что произошло? – еще раз, уже настойчивее, спросила Аманда, успокаивающим жестом кладя руку на плечо девушки.
   – Мне кажется, кто-то пытался проникнуть в дом! – сказала Летти. – Я услышала внизу какой-то шум, но побоялась спуститься и посмотреть, поэтому мы с Томми закрылись в твоей комнате. Честно говоря, я не уверена, что действительно что-то слышала, может, это просто ветер шумел, поэтому я не позвонила, чтобы напрасно тебя не беспокоить. Ведь это могла быть и ветка дерева, стучавшая в окно.
   – Вероятно, так оно и было, – сказала Аманда. – Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить несколько неприятных минут.
   – В незнакомых домах всегда что-то слышится, – сказала Летти. – Это к собственной квартире привыкаешь. Наверное, я подняла всю эту суету из-за ерунды.
   Аманда обняла подругу:
   – Давай-ка я напою тебя чаем.
   – Нет, спасибо, дорогая, – поблагодарила Летти. – Мне пора. Мне еще надо забежать в магазин, ведь сегодня вечером у меня бридж.
   Этан помог Летти одеться.
   – Пойдем, Летти. Я провожу тебя до такси.
   И, несмотря на слабые попытки Летти отказаться от сопровождения, Этан настоял на своем. Аманда тщательно заперла за ними дверь. Прошло несколько томительных, наполненных тревожным ожиданием минут, и, наконец, раздался стук.
   – Это я.
   Аманда распахнула дверь и увидела его – великолепного, темноглазого Этана, широкие плечи которого заполняли весь дверной проем; взгляд Аманды остановился на красиво очерченных губах мужчины, и ей захотелось поддаться порыву и упасть в его объятия.
   – Не стоило мне оставлять Летти и Томми одних, если я знаю, что существует человек, который пытается меня убить. А если бы он сумел забраться в дом? Ведь Летти могла пострадать, Томми тоже могли убить или похитить.
   – Это моя вина, я совсем не подумал об этом, – сказал Этан. – Нам повезло, очень повезло. – Он запустил своим блокнотом в стену. – Проклятие! Кто, черт возьми, это может быть?
   Аманда испуганно вздохнула:
   – Этан, а если мы не узнаем этого до конца месяца, что тогда?
   Он посмотрел ей прямо в глаза:
   – Аманда, я никогда не оставлю тебя, не выяснив всего. Никогда.
   – Прости, Этан, – сказала она. – Я знаю, что ты хочешь уехать домой. Я знаю, что тебе очень тяжело находиться в этом городе. Я знаю, что тебе приходится терпеть ради меня.
   Стараясь скрыть свои чувства, Этан на секунду отвернулся. Даже себе он пока не был готов признаться в том, что влюбился в эту женщину, но в то же время он понимал, что Аманда по его глазам сможет узнать о самом сокровенном.
   – Я не хотела бы, чтобы в этом неприглядном деле были замешаны матери Оливии и Айви, – сказала Аманда. – Это было бы невыносимо из-за сестер. И мне не хочется, чтобы этим человеком оказался Пол. Это было бы невыносимо из-за Томми. Может, это Клара? Одна из подружек моего отца? Может, это кто-то, кого мы вообще не подозреваем?
   – Очень хотелось бы узнать это, Аманда. И не потому, что мне хочется побыстрее завершить это дело и убежать от тебя, а потому, что я должен знать, что ты в безопасности. Каждый вечер, ложась спать, я должен знать, что с тобой ничего не случится.
   – О, Этан, – прошептала Аманда, вплотную подходя к нему.
   Дверной звонок зазвенел прежде, чем она сделала то, что собиралась сделать, – обвить его шею своими руками. На пороге стоял Пол.
   – Я пытался дозвониться, но никто не отвечал, – сказал он. – Я испугался, решив, что тебе снова пришлось везти Томми в больницу. С ним все в порядке?
   Аманда кивнула:
   – Он спит сейчас и, похоже, идет на поправку.
   Взгляд вошедшего скользнул над ее плечом и остановился на Этане. Аманда тут же заметила, как напрягся Пол.
   – Он что, постоянно крутится возле тебя? – спросил Пол шепотом. – Мне кажется, что у меня никогда не будет возможности побыть с тобой наедине. Я хочу, чтобы мы вновь узнали друг друга, ведь мы стали совершенно другими.
   Непонятный холодок пробежал у Аманды внутри.
   – Я понимаю, Пол, но это просто условия завещания...
   – Не нужно ничего объяснять, – сказал он. – Прости. Сейчас, когда Томми так болен, мне не стоит форсировать события. Наверное, я опять веду себя эгоистично. – Он понизил голос: – Но я не могу думать ни о чем и ни о ком, кроме тебя, Аманда. Ты, Томми и я – одна семья. – Пол смущенно отвернулся, но Аманда успела заметить блеснувшие в его глазах слезы.
   – Как насчет чашки кофе? – предложила она, коснувшись его руки.
   – Отличная идея.
   Когда она повернулась, Этана уже не было. Аманда посмотрела наверх и увидела, как закрылась дверь в белую спальню. Не полностью, конечно, одна из створок осталась слегка приоткрытой. Этан не доверял никому.
   Пол тихо подошел сзади и мягко положил руки ей на плечи:
   – Я займусь кофе, а ты иди в гостиную, отдохни.
   Отдохнуть? Да, действительно, ей необходимо отдохнуть. Она опустилась на старинный стул, понимая, что сейчас неподходящее время оставаться наедине с Полом, он может сесть напротив, и она не устоит под его взглядом, он может начать ласкать ее, и неизвестно, к чему это приведет.
   Через несколько минут Пол вернулся в гостиную.
   – Кофе варится. Я нашел печенье, – сказал он, – может, тебе захочется перекусить.
   Аманда посмотрела на пачку, это было печенье «Милане», то самое, которое после первого покушения предлагал ей Этан.
   – У тебя усталый вид, – сказал Пол. – Мне бы хотелось стереть с твоего лица это выражение озабоченности.
   – Я в порядке, – ответила она, – но все равно спасибо. Я ценю твою заботу.
   – Кофе, наверное, уже готов. Ты сиди, я принесу. Один кусочек сахара и немного молока, правильно?
   Аманда улыбнулась и кивнула:
   – Спасибо.
   Он принес кофе, который они выпили в уютном молчании. За все это время Пол ни разу не прикоснулся к ней. Он предложил ей еще чашку, но Аманда отказалась, сославшись на усталость. Тогда Пол собрал чашки, отнес их на кухню, вымыл, вытер насухо и поставил на место в шкаф.
   – Я дам тебе возможность отдохнуть, – сказал он. – Можно мне зайти завтра повидать Томми?
   Она кивнула:
   – Может, зайдешь во время перерыва на ленч? После утреннего сна Томми обычно просыпается примерно в час.
   – Замечательно, – сказал Пол. – Свидание назначено.
   Аманда закрыла дверь и, навесив цепочку, посмотрела на дверь белой спальни, надеясь, что она сейчас распахнется, Этан выйдет, и они смогут закончить разговор.
   Но дверь так и не открылась.
 
   Чтобы не думать об Аманде и Поле, Этан решил с головой погрузиться в поиски и изучение сведений об Уильяме Седжуике. Он сел за стол, настроил свой портативный компьютер на поиск и посмотрел в окно на раннее вечернее небо. На некоторых домах уже были развешаны рождественские огоньки. В окне особняка, расположенного наискосок от их дома, виднелась елка со звездой на верхушке.
   Этан задернул белые шторы и вновь сосредоточил свое внимание на экране компьютера. Поисковая программа ожидала команды; набрав «Уильям Седжуик и его ребенок», он нажал клавишу ввода.
   Прокручивая появляющуюся на экране информацию, Этан очень надеялся, что всплывет хоть что-то стоящее, но, как обычно, найденные статьи не имели никакого отношения к тому, что он искал. Ничего нового. Он запустил такой же поиск по трем самым крупным газетам Нью-Йорка, и снова ничего.
   – Проклятие! – пробормотал Этан и в сердцах двинул ногой по тумбе длинного стола.
   Дверца тумбы неожиданно открылась, наклонившись, Этан с такой силой захлопнул ее, что та распахнулась окончательно. Внутри на полке лежал сложенный вдвое листок, на котором было написано имя: «Карен Андерсон».
   Аманда бегом поднялась по лестнице и постучала в дверь:
   – Этан? Ты в порядке? Что за грохот?
   – Подожди секунду, – отозвался Этан, – это всего лишь стол. – Он схватил листок, обычный листок белой нелинованной высокосортной бумаги, и вышел из комнаты. Аманда ждала у двери. Этан протянул ей листок.
   Она взглянула на бумагу:
   – Это почерк моего отца.
   «Дорогая Карен, – прочитала она, – слово «прости» не поможет исправить то, что я сделал. Я знаю, что причинил тебе боль. Я знаю, что надо было оставить тебя в покое. Но ты так красива, а я слишком слаб. Я знаю, что ты хочешь верить, что ребенок, которого ты носишь, – мой. Но это не так.
   Мне очень жаль. Я знаю, что ты мечтаешь, что все закончится, как в сказке, и я попрошу тебя выйти за меня замуж. Но это невозможно. К сожалению, не я отец твоего ребенка. Пожалуйста, прости меня. Я знаю, какой ты нежный цветок, и мне не следовало приближаться к тебе. С наилучшими пожеланиями,
   Уильям».
   – Подожди здесь, – сказал Этан. – Я хочу кое-что проверить.
   Он вбежал обратно в комнату и напечатал в графе «Поиск»: «Карен Андерсон и ее ребенок». Имя было настолько распространенным, что появились тысячи ссылок. Этан добавил в поисковое имя слово «Седжуик». Появилась еще одна ссылка.
   «3 мая 1984 года... Андерсон Карен, тридцать, родилась в Бруклине, внезапно скончалась в четверг ночью у себя дома. Была в штате домашней прислуги Уильяма Седжуика, нью-йоркского предпринимателя. У Андерсон осталась дочь Уилла в возрасте одного месяца...»
   Воздух со свистом вышел из легких Этана. Он схватил компьютер и бросился на площадку.
   – Прочитай этот некролог, – сказал он Аманде. Аманда прочитала запись, и кровь отлила от ее лица.
   – Звучит так, словно она совершила самоубийство. Думаешь, она это сделала из-за записки, которую он ей оставил? Ее ребенку был всего месяц. О Боже, Этан!
   В графе «Поиск» онлайнового справочника он напечатал: «Уилла Андерсон». По спине пробежал холодок. Уилла Андерсон жила буквально за углом, на Бродвее, между Семьдесят четвертой и Семьдесят пятой улицами.
   – Возможно, это просто совпадение, – сказал Этан. – А возможно, она всю жизнь готовилась к чему-то подобному. Может быть, она узнала, что ее мать покончила с собой из-за того, что ее хозяин отказался жениться на ней, отказался признать своего ребенка. Возможно, Уилла ожидала, что ее упомянут в завещании. Возможно, она так же жаждет заполучить этот особняк, как жаждал и Кевин Фануэлл.
   – Ужасная история! – сказала Аманда. – Как отвратительно! Почему мой отец так бездумно обращался с жизнями других людей? Как он мог?
   Этан положил руку Аманде на плечо:
   – Я хочу, чтобы ты держалась, все-таки дело пусть и медленно, но движется. Как только Томми станет получше, мы попросим Летти или Дженни посидеть с ним, а сами сходим осмотримся возле дома Уиллы и постараемся разузнать о ней побольше.
   Она глубоко вздохнула и отрицательно качнула головой:
   – Нет, Этан, мы не можем ждать. Отправляйся сейчас, пока не стемнело. Со мной все будет в порядке. Окна и двери заперты. Я все время буду держать свой сотовый под рукой. При малейшем шуме я позвоню 911.
   – Нет, я не оставлю тебя одну.
   – Иди, Этан. Оставляя, ты меня, возможно, спасаешь.
   Он посмотрел ей в глаза. Она была совершенно серьезна.
   – Если что-то случится с тобой, Аманда...
   – У меня есть телефон, – прервала она его. – У меня твоя бейсбольная бита. Кругом двойные замки. Сюда никто не заберется.
   – Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится.
   – Этан, она живет в двух шагах. Ты быстренько соберешь кое-какие сведения, разведаешь и вернешься не позже чем через час.
   – Проводи меня, – сказал он. – Я хочу услышать, как ты запираешь дверь и задвигаешь за мной дверной засов.
   Аманда коснулась его руки:
   – Хорошо.
   У двери он остановился, нежно привлек Аманду к себе и поцеловал. Потом, не говоря ни слова, Этан исчез в сгущающихся сумерках.
   Было все еще необычно тепло для декабря, и Этан, торопливо идя по улице, попытался расстегнуть молнию на своей теплой кожаной куртке.
   – Молнию заело, – пробормотал он, дергая за крошечный блестящий язычок. Он сделал еще одну попытку, потом начал стягивать о себя куртку. На нем был теплый шерстяной свитер, этого было вполне достаточно. На него напали, когда он вытягивал руки из рукавов. Кто-то схватил его сбоку, очевидно, неизвестный поджидал его, прячась между припаркованными машинами. Он почувствовал удар по голове, и на мгновение в глазах потемнело. Потом последовала белая вспышка, и ноги подкосились.
   – Возьмите мои деньги, – с трудом прохрипел Этан и сплюнул кровь. – В бумажнике полно наличных. Возьмите и отпустите меня.
   – Ты никуда не пойдешь, ублюдок, – произнес слишком хорошо знакомый ему голос.
   Его вновь ударили по голове чем-то тяжелым, и он упал лицом на бетон. Кровь капала со лба, заливала глаза, текла по щекам, смешиваясь с кровью, сочившейся из разбитых губ. Он пытался говорить, но не мог.
   «Поднимайся, – приказал он себе, как только в голове начало немного проясняться. – Поднимайся...»
   Он с трудом держался, чтобы не закрыть глаза, но перед собой Этан видел только тротуар, посыпанный песком, и лужу собственной крови.