Страница:
— Потрясающе. Управление восприятием…
— Но прежде поклянись, — моментально помрачнел чернокнижник. — Что никогда не будешь использовать этот дар для забавы.
— Уточняю, для собственной забавы. Других развлекать можно.
— Ладно, допускаю.
— Клянусь.
— Тогда начнем обучение.
Сам процесс надевания очков оказался куда интереснее… с изнанки. Поскольку в реальности не происходило ничего необычного.
Обучился я этому искусству не так уж и быстро — прошло несколько часов, прежде чем я начал делать какие-то успехи.
— Молодец, на сегодня хватит, — чернокнижник пошел куда-то сквозь лес. — Пойдем, надо хоть немного поспать.
— Можно, — кивнул я. — Тогда завтра на том же самом месте?
— А ты куда? — удивился чернокнижник. — Нет-нет, ты теперь неотлучно будешь около меня находиться. Я уже начал снимать проклятие, так что пошли. Спать на голой земле привычно?
— Создам спальный мешок, — хмыкнул я, внутренне возликовав. Уже!
— Никаких проблем, раз так. Пошли, моя стоянка недалеко отсюда.
В сон я после сегодняшнего дня провалился моментально.
Наутро мы начали поиск трав, необходимых для снятия проклятия. Кроме оных, оказалось, что нужен воск. Причем очень желательно, чтобы его добыли из улья диких пчел. На травы мои поисковые заклинания не сработали, а отличить одну траву от другой мне не под силу. Так что в этом поиске пришлось горбатиться чернокнижнику. Поймав одну пчелу, я наложил на местность поиск подобия, и в трех километрах обнаружил сгусток подобий. То есть — улей. Я поделился этой новостью с чернокнижником, который радостно поднимался с земли.
— Сияешь, как медный грош.
— Ты приносишь удачу. Я сюда забрался только вот за этим, — он показал мне темно-фиолетовый цветок с каким-то странным, не поддающимся описанию запахом, — четыре дня искал, а вот ты пришел — и он сразу появился.
— Что это?
— Цветок папоротника, — счастливо улыбнулся Бертран. — Очень мощный ингредиент. Обычно используется в забальзамированном виде, но для исключительных заклинаний им можно пожертвовать.
— О… а я думал что папоротники не цветут по определению.
— Этот цветок большинство людей даже не увидело бы, — хмыкнул чернокнижник — Он парадокс. И именно этим и ценен.
— Что ж, тогда направляемся к улью?
— Конечно. Кстати — держи. Положи в какой-нибудь карман как можно ближе к телу. Или нет, лучше создай мешочек, и повесь его себе на шею.
Он дал мне вязочку трав в форме человека. Очень похоже на печально известную куклу, используемую для магии Вуду.
Тем не менее, я требование чернокнижника выполнил, и мы полетели к улью.
— Так… — задумчиво заявил чернокнижник, глядя на летающих мимо пчел. — Их нужно выманить всех, но ни одну не убить. Признаться, я не имею понятия как это сделать.
— То есть? — удивился я. — Ты же знаешь рецептуру снятия проклятия?
— Да, но обычно мы покупаем ингредиенты у чернокнижников «близких к земле». Деревенских колдунов и прочих бабок ёжек…
Я покровительственно улыбнулся. Ну у меня, слава богу, опыт в этом деле есть.
— На пчел внушение которое ты мне показал действует?
— Действует… как и на любых животных… погоди-ка, ты что, собираешься целый рой гипнотизировать? Нашелся Вольф Мессинг. Это невозможно.
— Невозможно, кто спорит. Ну, а я сделаю…
С пчелами надо просто уметь обращаться. Можно было бы их обкурить дымом, но при извлечении воска можно убить одну из тружениц, а это недопустимо. Но всех пчел можно легко выманить из улья, выманив только их матку. Что я и проделал с успехом. Пять минут — и улей пуст. Я взломал его и быстро извлек еще не заполненные медом соты. Подумал, и отломал себе кусочек сот с медом. После чего залечил магией нанесенные пчелиному дому повреждения и вернул матку на место.
— Век живи, век учись… — покачал головой чернокнижник. — Так ты пчеловод?
— Слегка. У деда есть небольшая пасека.
Отправив медовый кусок сот в рот, я протянул второй чернокнижнику.
— Спасибо.
Мы вернулись к стоянке, где чернокнижник начал вычерчивать на земле небольшой многогранник, то и дело прикидывая сколько у нас есть воска.
— Должно хватить, я думаю… — заявил он. — Что ж, посиди пока тихо, мне нужно подготовить площадку. Вечером начнем.
Четверо мужчин и одна молодая девушка стояли напротив, недружелюбно глядя на меня. Один из них, высокий и самый угрюмый, неотрывно смотрел на мою руку, судорожно сжимавшую только что добытое сокровище.
Все молчали. Спрашивать «Вы кто?» я не стала. Итак понятно, что не родня из Тюмени.
Как же они сумели так тихо подкрасться? Тут же кругом толи песок, толи пыль! От шести пар ног он скрипеть должен был…
— Ты ведь не глухая, верно? Маги этим не страдают…они же всемогущие… — выплюнув слово «маги» и «всемогущие» мой вежливый собеседник нервно дернул уголком рта и без того перекошенного.
— Нет, увы не глухая, — пытаясь держать в поле зрения сразу всю компанию, ответила я. — Я не заметила на этом свитке ваших инициалов.
— А ты знаешь наши инициалы? — с непередаваемым презрением, спросил он.
— Слава небу, нет. А эти ваши, — я кивнула на угрюмый канвой за спиной мужчины, — немые у вас?
— Отдай. Сюда. Свиток, — тщательно разделяя слова, чтобы я ни в коем случае не упустила их смысла и тяжело звенящей в них угрозы, повторил собеседник.
— А что такое? Мы так мило с вами тут беседуем о преимуществах магии и ее применении в жизни, что не хочется и прерываться. Вы вот, например, как ее используете? — нервно оттягивая момент, когда меня убьют, поинтересовалась я.
Но мой учтивый вопрос, похоже, только приблизил мучительную гибель. Все оппоненты дружно сморщились, будто понюхали нашатырь. Все, кроме девушки. Она выглядела напуганной, но, похоже, против меня ничего не имела.
— Я не отродье, и магией не заражен, — фанатично брызгая слюной, воскликнул он. Лицо у мужчины покраснело, будто он задержал дыхание и повисел вниз головой. — А теперь отдай мне это.
Я переступила с ноги на ногу. Будь здесь Рома, он бы наверняка сказал мне, что это чернокнижники. Не мог здесь появиться никто так неожиданно, оставшись незамеченным. Если он не обладает магическими способностями. Ну а раз у этих живчиков такая острая аллергия на магов, стало быть они колдуны.
А еще они страшно бояться повредить листам с записями тольтеков, что сейчас судорожно мнутся у меня в руке. А иначе размазали бы к чертовой матери, оставив разве что одну эту руку…
Я медленно сделала шаг навстречу мужчине, поднимая и протягивая руку, одновременно, бросив взгляд на шкатулку, у ног.
…был бы здесь Рома…
…бояться за листы…
— Не мое, но и не ваше, — философски изрекла я, пожав плечами.
Компания с диким ужасом смотрела на вспыхнувший у меня в руке свиток. Пламя быстро опало, не оставив ничего.
— Ты… — прохрипел взбешенный мужчина, бросившись ко мне.
Я резко присела, схватив шкатулку и телепортировалась, неосторожно вывалившись на площадь Сокало. Почему я переместилась именно на нее, я понятия не имею. Озираясь по сторонам, я встала, убирая шкатулку в сумку.
Справа в толпе мелькнуло знакомое лицо. Проклятье!
Я, пытаясь не подавать признаков паники, стремительно направилась через площадь. Дойдя до собора, я вошла внутрь и пристроилась к группе туристов. Обернувшись, я вновь увидела преследователя.
Преследовательницу. Пробежав глазами по головам вокруг, остальной пятерки я не обнаружила. Хорошо прячутся, заразы…скорее всего, они ждут меня где-то в назначенном месте, а эта девушка сейчас загонит меня туда, где эта шайка всем скопом меня и скрутит. Какие злопамятные! Они же видели, как я сожгла листы…точно видели.
Отвлекшись на свои мысли, я снова упустила момент, когда преследовательница подобралась слишком быстро. Она схватила меня за руку и потянула к себе.
— Что было в свитке? — тихо спросила она, до боли сжав мне руку.
Я увидела за спиной у нее спешащих чернокнижников и рванула рукой, телепортируясь в первое вспомнившееся место.
Это было то озеро, на которое меня когда-то приводил Натан. Сейчас тут не цвел тот оранжевый закат, да и не до любования было. Быстро побежав в лес, я отошла от поляны метров на двадцать и стала ждать, всматриваясь в поляну. Прошло минуты три — и вслед за мной, похоже даже, что на том же самом месте, возникла девушка. Я тяжело вздохнула.
Похоже, просто так эти мстители от меня не отстанут. И — какое проклятье! — я просто не имею права приводить таких гостей ни к себе домой, ни к Косте…хотя они могли бы помочь, все-таки боевые маги. Но кто даст гарантию, что чернокнижникам не поможет внезапность? Или, например, что никого попросту не окажется дома. И тогда придется опять бежать, но дом Кости будет полностью рассекречен. А еще я могу попасть на тот момент, когда оказавшийся на месте маг будет без сил…и тогда вообще его могут убить.
Нет уж. Я туда ни ногой. И к Роме, кстати, тоже. Он и подавно мне помочь не сможет. Домой нельзя показываться…куда ж идти-то…
Тем временем, девушка увлеченно озираясь по сторонам, положила что-то в карман брюк, и прошла к берегу озера. Я попыталась наложить на себя невидимость, но что из этого вышло уж не знаю. Ведь, мне неизвестно, какие фокусы у них в запасе. Отследить вот так запросто телепортацию…к тому же, если это колдуны. Ох, не все мы о них знаем выходит…
Последив немного за девушкой, я решилась телепортироваться снова. На этот раз в Питер. Город большой, мест много. Похоже на то, что эта девушка чувствует меня только тогда, когда я телепортируюсь. Иначе, была бы я обнаружена тут же.
На поляне появились остальные действующие лица. Переговорив с девушкой, озлобленно жестикулируя при этом руками, мужчина принялся что-то читать, сняв с запястья амулет. Не став дожидаться результатов, которые явно были бы не в мою пользу, я переместилась в Питер к одному из кинотеатров. И почти бегом, направилась в толпу, пытаясь уйти как можно дальше оттуда.
Зайдя в кафе я устало уронила голову на стол. Что ж делать-то…
Заказав чашку кофе, я взяла телефон и набрала номер Натана. Они же всего лишь колдуны, пусть и очень злые, а не КГБ…звонки не отслеживают. По крайней мере, не должны.
После десятка гудков, я поняла, что мне не ответят. Оставив несколько пропущенных вызовов магу, на всякий случай, я стала прикидывать, что могу сделать самостоятельно. Убить этих чернокнижников я не смогу…совесть не позволит. Если это можно так назвать. Перед глазами почему-то появилась картина из храма, когда Натан в образе мерзкой твари всех там порешил.
Все-таки ацтеки были отличными магами.
Ведь в ловушке со страхами у меня было два испытания: насекомофобия, и кровь на руках Натана. Не его кровь…чужая. Я очень боялась, что он кого-то убьет…
Я устало потерла глаза. Мне стоило найти выход из сложившейся ситуации и как можно быстрее. Посмотрев на безмолвный телефон, я убрала его в сумку и принялась пить кофе, то и дело поглядывая в окно.
— Меня заинтересовало, как осознают себя чернокнижники? — спросил я, когда Бертран закончил.
— Не понял. Ты о чем?
— У магов просто. В какой-то момент способности к магии пробуждаются, а потом случайно проявляются… и все, ты уже маг. Поняв принцип, по которому ты творишь заклинания, ты можешь все. И заклинания наши чаще всего нематериальны, создаются мыслью, эмоцией, словом… они всегда с собой.
— Хм… это тонко. Как поэзия или чувствительность к искусству у человека…вот не было вроде бы ничего, а потом оно медленно, плавно проявляется. И уже через совсем небольшой промежуток времени ты себя другим не мыслишь. Повышенная чувствительность к…к окружающему миру. К природе, к травам, к людям, волнение от того, что-то не так. Молодой совсем колдун просто немного по-другому воспринимает мир вокруг. Но это в рамках «обыкновенной необычности», я бы сказал, — чернокнижник усмехнулся. — Если посчастливится найти учителя, родится в семье чернокнижников или самому догадаться как-то, то считай повезло.
— А если не посчастливится?
— Будешь волноваться всю жизнь. Что-то не так, а как тогда? Просто проживешь жизнь, не найдя применения своим силам. Никогда не узнаешь, что мог делать потрясающие вещи. Как нераскрытый талант в человеке. Если он рожден поэтом, но всю жизнь просидит в офисе, печатая отчеты, например. Это страшно… — с философской грустью заключил колдун.
Приготовления были закончены — со всех сторон обложенная магическим барахлом геометрическая фигура, по четырем сторонам которой стояли черные, закопченные тарелочки с воском.
Ритуал начался. Мое в нем участие ограничивалось одним единственным требованием: когда Бертран прикажет что-то сделать, надо немедленно, не задумываясь, делать. Поэтому я расслабленно сидел на все том же пеньке.
Над рисованным многогранником я увидел какое-то смутное шевеление. Магическое зрение ко мне возвращается что ли? Я посмотрел на чернокнижника и обрадовался — действительно! Пусть цвета тусклые и неясные, но я вновь вижу магию! А дальше будет лучше, уверен.
Бертран начал читать заклятие. Это было сложно. Возможно очень, возможно даже чересчур — я не уверен что могу четко произнести девятибуквенное слово, состоящее из одних согласных. Впрочем, это продолжалось недолго — вскоре согласные исчезли вообще, и мягко покачиваясь, чернокнижник что-то пел начерченной фигуре. Воск в чашках начал таять, и одновременно с тем над фигурой появились яркие огоньки, вроде желтых искр, собирающихся в красивые фрактальные узоры. Пение стало напряженнее, жестче, голос Бертрана обрел какие-то особые нотки, особую пронзительность — каждый звук был словно выстрел из звуковой пушки, от него будто кости вибрировали. Воск на блюдечках уже кипел, и словно пытался вырваться из какой-то незримой клети. Бертран продолжал резко петь, а потом внезапно вскочил и, протянув руки к центру фигуры громко приказал что-то. С жутким шипением языки плавленого воска взвились в воздух, и ринулись вниз, упав точно в канавки, из которых состоял многогранник и стремительно потекли по ним к центру. Магические побрякушки начали реагировать — от одних шел цветной дым, от других искры, от третьих звук. В центре фигуры вспыхнуло зелено-голубое пламя, странное, словно стремящееся отвердеть.
— Натан, сейчас! Бросай травы в центр звезды!
Я резко сорвал мешочек с шеи и, поймав вылетевшую из него «куклу», метнул ее в кристаллическое пламя.
Трава вспыхнула, на миг мне показалось, что я слился со всем миром, а потом снова сжался в одну точку. Я рухнул на колени, где-то в районе солнечного сплетения пульсировала, зарастая, сосущая пустота.
— Вот и все, — Бертран устало упал на землю. — Красивая штука получилась?
Я посмотрел. В центре застывшей восковой звезды стоял сине-зеленый кристалл, в котором застыл сгусток тьмы. Вглядываясь в него, я видел проступавшие в его глубинах багровые картины. Я, поглощенный дикой ленью. Я, насмехающийся над Ромой. Я, собирающийся стегнуть Киру плетью боли…
Я отвел взгляд и, последовав примеру Бертрана, лег на траву, устремив взгляд к звездам. Мне еще никогда не было так мучительно стыдно.
Раздалась музыка, знакомая, я определенно слышал этот мотив раньше. Оказалось, что Бертран музыкант, а заспинная сумка, которую он носил содержала в себе дорогой синтезатор.
— Бертран, как ты почувствовал, что тебя искал медиум?
— Я сам немного медиум. Как и все чернокнижники, вообщем-то…
Он говорил еще что-то, но у меня в ушах шумела кровь. Это знак? Возможно… слишком верно, слишком подходит…
И ведь Кира права… какое право я имею распоряжаться чужими жизнями по своему усмотрению? Я ведь даже не пытался понять ее. Только самодовольно поучал, показывал жуткие примеры… какой же я идиот!
— Ладно, что ж. Не надо терять времени, — Бертран поднялся, убрал синтезатор в футляр. — Этот кристалл, можешь забрать его себе и поставить на полку, можешь закопать где-нибудь подальше. Главное — его нельзя уничтожать. В нем заточена твоя смерть.
— Ясно, — я поднялся. Перед Кирой я покаюсь, едва вернусь в город. Сейчас я должен узнать правду о чернокнижниках и магах, да и отблагодарить своего спасителя. Ну а кристалл…
Я вытащил его из центра многогранника и положил на землю. Окутал его сначала слоем алмаза, затем — сталью, затем вновь алмазом и так до тех пор, пока шар не стал около одного метра в диаметре Воронка на земле от этих преобразований получилась знатная. В ее центре я пробил тоннель, не меньше десяти километров в глубину, и метнул шар на его дно. Обвалил тоннель и вырастил на его месте дерево.
— Радикально, — улыбнулся Бертран. — Что ж, я сейчас соберу свое барахло, и мы отправимся к египтянам.
Чернокнижник аккуратно брал с земли свои амулеты и вкладывал их в специальные коробочки, которые тут же прятал в сумку.
— Как ты таскаешь с собой столько всего? — удивился я. — Палатка, походная утварь, синтезатор, магические амулеты…
— Астральные пути доступны не только вам, — ответил чернокнижник. — Разве что мы не можем протаскивать на них какие-то средства передвижения. Зато можем хранить там множество вещей, как я и делаю. Не расстаюсь я только с амулетами да инструментом. Все остальное — там.
— Не можете протаскивать средства передвижения? И если надо куда-то быстро попасть? Вы же не способны к телепортации?
— Напрямую нет, только через амулеты… — ответил Бертран. — А если надо куда-то быстро попасть… думаю, будешь смеяться.
— Так что?
— Мы превращаем астральный путь в ледяную горку с большим наклоном, после чего берем доску с приделанными снизу коньками…
Я представил себе картину и рассмеялся.
— Поэтому если нам надо попасть на другой континент, мы сначала пользуемся самолетом. Как только он достигнет максимальной высоты, мы переходим в астральный путь. В итоге получается быстрее.
— Ваши астральные пути зависят от высоты? — удивился я. — Может вы еще и физическими законами в них управлять не умеете?
— Хорошо быть магом, — рассмеялся Бертран. — Умеем, но опять-таки для того нужны амулеты.
— Без амулетов — обычные люди… — покачал головой я. — Страх и ужас.
— Зато нет ощущения неуязвимости, которым частенько страдают маги.
Он захлопнул крышку ящика, в который складывал амулеты. Показал чем-то вроде жезла на палатку. Та исчезла.
— Сделай одолжение, сожги этот воск.
— Легко.
Я щелкнул пальцами. Столб белого бездымного пламени — и осталась лишь черная проплешина. Я вырастил на ней траву. Незачем метки около того места, где хранится моя смерть.
— Любишь природу? — по своему истолковал мои действия чернокнижник. — Что ж, ты ангелом станешь раньше меня… если не слетишь с правильной дороги.
— Да-да, — я вспомнил боевое крещение своего облика химеры. Ангелом смерти, разве что. — В храм?
— В храм, — Бертран подкинул жезл, и его второй стороной нарисовал в воздухе прямоугольник двери.
— И что ты собираешься делать?
— Отправится в Египет.
— Я там уже был, так что обойдемся без салазок в измененном пространстве. Давай руку.
Короткий переход — и мы стоим около самого известного сооружения Египта.
Будто и не спала совсем…
— Подъем, лентяйка, — скрипнула входная дверь, зашаркали легкие шаги.
Я никак не отреагировала, пытаясь ухватить за хвост сон про Натана. Маг почему-то скорчил злое лицо, хлестанув по полу кнутом, а потом рассыпался желтым песком, сложившись в пирамиду с метр высотой.
— Давай! Все встали уже, подъем!!! — одеяло нещадно сдернули, и стало прохладно.
Я шумно выдохнула и с огромным усилием разодрала глаза. Ощущение было такое, будто их прорезали ножом, а потом насильно раскрыли, и теперь они больше не закроются никогда.
— Вот так… — взлохматив мою и без того спутанную макушку, сказала подруга. — завтрак на кухне тебя ждет. Одевайся, умывайся, собирайся… — пропела девушка и направилась к двери. Потом она застыла на секунду и, вернувшись ко мне, выдернула из под головы подушку, прихватив с собой.
Сон без одеяла и подушки лишался своей прелести. Я села на кровати, свесив босые ноги; потерла глаза, приводя себя в чувство.
Быстро вспомнив в подробностях вчерашний день, я принялась уныло собираться.
Проклятые и озлобленные чернокнижники не давали никакого покоя. Прыгнув от них сначала в Париж, потом в Рим, и безуспешно пытаясь затеряться в толпе, я поняла, что прятаться лучше там, где тебя знают. Хоть это было и опасно. Однако, отследить мое перемещение без помощи магии — то есть на своих двоих — они не могли. Работала неумелая защита.
Так что я могла быть относительно спокойна за безопасность приютившей меня подруги. Хорошо, что вспомнила про нее…
— Лен, во сколько начало? — выходя из комнаты, спросила я.
— Тебе четко сказать? — со скептицизмом спросила девушка, отпивая чай.
— Не знаешь, да… — больше утверждая, чем спрашивая, протянула я. Я села за стол и принялась отрезать батон.
А собирались мы в это субботнее утро на театрализованное военно-историческое представление. В славном городе Приозерске.
Елена звала меня на него с октября. И я, оказавшись мишенью для разозленных чернокнижников, решила учтиво воспользоваться ее приглашением. В конце концов Питер (а именно оттуда я добиралась в Приозерск обычным транспортным путем) гораздо больше, чем Железногорск. Лучше я приведу колдунов сюда и затеряюсь в толпе, чем туда, где и теряться-то не в чем.
— Ты выглядишь помятой, — посочувствовала мне девушка.
— Я спать хочу, а ты меня на турнир тащишь… — беззлобно ответила я, пытаясь дотянуться до варенья.
— Так ты ж, вроде, вчера говорила, что именно на него и приехала, — протягивая мне чашку со сладостью, заметила подруга.
— Так то было вчера днем, а не в субботу утром. Чего вообще так рано-то?
— Ну кто ж тебе устроит турнир ночью?
— Самое то…костры и все такое. Романтика средневековья, — с «диким восторгом» сказала я.
— Лентяйка. Все, нам давно пора, доедай и в путь, — решительно прихлопнув ладонью по столу, Лена встала.
Я торопливо встала, отряхивая руки от крошек и вышла в коридор.
— А что мы там, собственно, будем делать? — перекидывая сумку через плечо, спросила я.
— Участвовать, — прозвенев ключами и загадочно улыбнувшись, сокурсница распахнула входную дверь, пропуская меня вперед.
По утренним улицам города уже шло много людей. Не могу сказать, что все они оделись в средневековую одежду, нацепив на голову кастрюли-шлемы, держа под уздцы бравых коней, и цепляясь друг за друга мечами при поясе.
Мы с подругой ничем не выделялись.
Солнце висело высоко, закинутое на небосклон часов с шести утра, и кровавых жертвоприношений не требовало. Я притормозила и достала из сумки телефон. Но никто мне не перезванивал.
Вряд ли Натан поставил бы так высоко обиду. Не в его стиле не брать трубку, обижаясь на ссоры. Скорее наоборот, он не упустил бы случая продолжить. И мне очень хотелось бы верить в то, что уже без применения боевой магии. Однако, телефон безмолвствовал.
И это меня напрягало. Может быть с Натаном что-то случилось? Ведь эти чернокнижники так «вовремя» появились предо мной. Может в то же время они появились и рядом с Натаном…а учитывая то, что он под смертельным проклятьем, это могло закончиться плачевно. Нет, Натан — маг сильный, что ему пятерочка чернокнижников. Но это в идеале.
— Но прежде поклянись, — моментально помрачнел чернокнижник. — Что никогда не будешь использовать этот дар для забавы.
— Уточняю, для собственной забавы. Других развлекать можно.
— Ладно, допускаю.
— Клянусь.
— Тогда начнем обучение.
Сам процесс надевания очков оказался куда интереснее… с изнанки. Поскольку в реальности не происходило ничего необычного.
Обучился я этому искусству не так уж и быстро — прошло несколько часов, прежде чем я начал делать какие-то успехи.
— Молодец, на сегодня хватит, — чернокнижник пошел куда-то сквозь лес. — Пойдем, надо хоть немного поспать.
— Можно, — кивнул я. — Тогда завтра на том же самом месте?
— А ты куда? — удивился чернокнижник. — Нет-нет, ты теперь неотлучно будешь около меня находиться. Я уже начал снимать проклятие, так что пошли. Спать на голой земле привычно?
— Создам спальный мешок, — хмыкнул я, внутренне возликовав. Уже!
— Никаких проблем, раз так. Пошли, моя стоянка недалеко отсюда.
В сон я после сегодняшнего дня провалился моментально.
Наутро мы начали поиск трав, необходимых для снятия проклятия. Кроме оных, оказалось, что нужен воск. Причем очень желательно, чтобы его добыли из улья диких пчел. На травы мои поисковые заклинания не сработали, а отличить одну траву от другой мне не под силу. Так что в этом поиске пришлось горбатиться чернокнижнику. Поймав одну пчелу, я наложил на местность поиск подобия, и в трех километрах обнаружил сгусток подобий. То есть — улей. Я поделился этой новостью с чернокнижником, который радостно поднимался с земли.
— Сияешь, как медный грош.
— Ты приносишь удачу. Я сюда забрался только вот за этим, — он показал мне темно-фиолетовый цветок с каким-то странным, не поддающимся описанию запахом, — четыре дня искал, а вот ты пришел — и он сразу появился.
— Что это?
— Цветок папоротника, — счастливо улыбнулся Бертран. — Очень мощный ингредиент. Обычно используется в забальзамированном виде, но для исключительных заклинаний им можно пожертвовать.
— О… а я думал что папоротники не цветут по определению.
— Этот цветок большинство людей даже не увидело бы, — хмыкнул чернокнижник — Он парадокс. И именно этим и ценен.
— Что ж, тогда направляемся к улью?
— Конечно. Кстати — держи. Положи в какой-нибудь карман как можно ближе к телу. Или нет, лучше создай мешочек, и повесь его себе на шею.
Он дал мне вязочку трав в форме человека. Очень похоже на печально известную куклу, используемую для магии Вуду.
Тем не менее, я требование чернокнижника выполнил, и мы полетели к улью.
— Так… — задумчиво заявил чернокнижник, глядя на летающих мимо пчел. — Их нужно выманить всех, но ни одну не убить. Признаться, я не имею понятия как это сделать.
— То есть? — удивился я. — Ты же знаешь рецептуру снятия проклятия?
— Да, но обычно мы покупаем ингредиенты у чернокнижников «близких к земле». Деревенских колдунов и прочих бабок ёжек…
Я покровительственно улыбнулся. Ну у меня, слава богу, опыт в этом деле есть.
— На пчел внушение которое ты мне показал действует?
— Действует… как и на любых животных… погоди-ка, ты что, собираешься целый рой гипнотизировать? Нашелся Вольф Мессинг. Это невозможно.
— Невозможно, кто спорит. Ну, а я сделаю…
С пчелами надо просто уметь обращаться. Можно было бы их обкурить дымом, но при извлечении воска можно убить одну из тружениц, а это недопустимо. Но всех пчел можно легко выманить из улья, выманив только их матку. Что я и проделал с успехом. Пять минут — и улей пуст. Я взломал его и быстро извлек еще не заполненные медом соты. Подумал, и отломал себе кусочек сот с медом. После чего залечил магией нанесенные пчелиному дому повреждения и вернул матку на место.
— Век живи, век учись… — покачал головой чернокнижник. — Так ты пчеловод?
— Слегка. У деда есть небольшая пасека.
Отправив медовый кусок сот в рот, я протянул второй чернокнижнику.
— Спасибо.
Мы вернулись к стоянке, где чернокнижник начал вычерчивать на земле небольшой многогранник, то и дело прикидывая сколько у нас есть воска.
— Должно хватить, я думаю… — заявил он. — Что ж, посиди пока тихо, мне нужно подготовить площадку. Вечером начнем.
* * *
Я напряглась и подняла глаза, машинально отступая назад и сжимая в руке листы.Четверо мужчин и одна молодая девушка стояли напротив, недружелюбно глядя на меня. Один из них, высокий и самый угрюмый, неотрывно смотрел на мою руку, судорожно сжимавшую только что добытое сокровище.
Все молчали. Спрашивать «Вы кто?» я не стала. Итак понятно, что не родня из Тюмени.
Как же они сумели так тихо подкрасться? Тут же кругом толи песок, толи пыль! От шести пар ног он скрипеть должен был…
— Ты ведь не глухая, верно? Маги этим не страдают…они же всемогущие… — выплюнув слово «маги» и «всемогущие» мой вежливый собеседник нервно дернул уголком рта и без того перекошенного.
— Нет, увы не глухая, — пытаясь держать в поле зрения сразу всю компанию, ответила я. — Я не заметила на этом свитке ваших инициалов.
— А ты знаешь наши инициалы? — с непередаваемым презрением, спросил он.
— Слава небу, нет. А эти ваши, — я кивнула на угрюмый канвой за спиной мужчины, — немые у вас?
— Отдай. Сюда. Свиток, — тщательно разделяя слова, чтобы я ни в коем случае не упустила их смысла и тяжело звенящей в них угрозы, повторил собеседник.
— А что такое? Мы так мило с вами тут беседуем о преимуществах магии и ее применении в жизни, что не хочется и прерываться. Вы вот, например, как ее используете? — нервно оттягивая момент, когда меня убьют, поинтересовалась я.
Но мой учтивый вопрос, похоже, только приблизил мучительную гибель. Все оппоненты дружно сморщились, будто понюхали нашатырь. Все, кроме девушки. Она выглядела напуганной, но, похоже, против меня ничего не имела.
— Я не отродье, и магией не заражен, — фанатично брызгая слюной, воскликнул он. Лицо у мужчины покраснело, будто он задержал дыхание и повисел вниз головой. — А теперь отдай мне это.
Я переступила с ноги на ногу. Будь здесь Рома, он бы наверняка сказал мне, что это чернокнижники. Не мог здесь появиться никто так неожиданно, оставшись незамеченным. Если он не обладает магическими способностями. Ну а раз у этих живчиков такая острая аллергия на магов, стало быть они колдуны.
А еще они страшно бояться повредить листам с записями тольтеков, что сейчас судорожно мнутся у меня в руке. А иначе размазали бы к чертовой матери, оставив разве что одну эту руку…
Я медленно сделала шаг навстречу мужчине, поднимая и протягивая руку, одновременно, бросив взгляд на шкатулку, у ног.
…был бы здесь Рома…
…бояться за листы…
— Не мое, но и не ваше, — философски изрекла я, пожав плечами.
Компания с диким ужасом смотрела на вспыхнувший у меня в руке свиток. Пламя быстро опало, не оставив ничего.
— Ты… — прохрипел взбешенный мужчина, бросившись ко мне.
Я резко присела, схватив шкатулку и телепортировалась, неосторожно вывалившись на площадь Сокало. Почему я переместилась именно на нее, я понятия не имею. Озираясь по сторонам, я встала, убирая шкатулку в сумку.
Справа в толпе мелькнуло знакомое лицо. Проклятье!
Я, пытаясь не подавать признаков паники, стремительно направилась через площадь. Дойдя до собора, я вошла внутрь и пристроилась к группе туристов. Обернувшись, я вновь увидела преследователя.
Преследовательницу. Пробежав глазами по головам вокруг, остальной пятерки я не обнаружила. Хорошо прячутся, заразы…скорее всего, они ждут меня где-то в назначенном месте, а эта девушка сейчас загонит меня туда, где эта шайка всем скопом меня и скрутит. Какие злопамятные! Они же видели, как я сожгла листы…точно видели.
Отвлекшись на свои мысли, я снова упустила момент, когда преследовательница подобралась слишком быстро. Она схватила меня за руку и потянула к себе.
— Что было в свитке? — тихо спросила она, до боли сжав мне руку.
Я увидела за спиной у нее спешащих чернокнижников и рванула рукой, телепортируясь в первое вспомнившееся место.
Это было то озеро, на которое меня когда-то приводил Натан. Сейчас тут не цвел тот оранжевый закат, да и не до любования было. Быстро побежав в лес, я отошла от поляны метров на двадцать и стала ждать, всматриваясь в поляну. Прошло минуты три — и вслед за мной, похоже даже, что на том же самом месте, возникла девушка. Я тяжело вздохнула.
Похоже, просто так эти мстители от меня не отстанут. И — какое проклятье! — я просто не имею права приводить таких гостей ни к себе домой, ни к Косте…хотя они могли бы помочь, все-таки боевые маги. Но кто даст гарантию, что чернокнижникам не поможет внезапность? Или, например, что никого попросту не окажется дома. И тогда придется опять бежать, но дом Кости будет полностью рассекречен. А еще я могу попасть на тот момент, когда оказавшийся на месте маг будет без сил…и тогда вообще его могут убить.
Нет уж. Я туда ни ногой. И к Роме, кстати, тоже. Он и подавно мне помочь не сможет. Домой нельзя показываться…куда ж идти-то…
Тем временем, девушка увлеченно озираясь по сторонам, положила что-то в карман брюк, и прошла к берегу озера. Я попыталась наложить на себя невидимость, но что из этого вышло уж не знаю. Ведь, мне неизвестно, какие фокусы у них в запасе. Отследить вот так запросто телепортацию…к тому же, если это колдуны. Ох, не все мы о них знаем выходит…
Последив немного за девушкой, я решилась телепортироваться снова. На этот раз в Питер. Город большой, мест много. Похоже на то, что эта девушка чувствует меня только тогда, когда я телепортируюсь. Иначе, была бы я обнаружена тут же.
На поляне появились остальные действующие лица. Переговорив с девушкой, озлобленно жестикулируя при этом руками, мужчина принялся что-то читать, сняв с запястья амулет. Не став дожидаться результатов, которые явно были бы не в мою пользу, я переместилась в Питер к одному из кинотеатров. И почти бегом, направилась в толпу, пытаясь уйти как можно дальше оттуда.
Зайдя в кафе я устало уронила голову на стол. Что ж делать-то…
Заказав чашку кофе, я взяла телефон и набрала номер Натана. Они же всего лишь колдуны, пусть и очень злые, а не КГБ…звонки не отслеживают. По крайней мере, не должны.
После десятка гудков, я поняла, что мне не ответят. Оставив несколько пропущенных вызовов магу, на всякий случай, я стала прикидывать, что могу сделать самостоятельно. Убить этих чернокнижников я не смогу…совесть не позволит. Если это можно так назвать. Перед глазами почему-то появилась картина из храма, когда Натан в образе мерзкой твари всех там порешил.
Все-таки ацтеки были отличными магами.
Ведь в ловушке со страхами у меня было два испытания: насекомофобия, и кровь на руках Натана. Не его кровь…чужая. Я очень боялась, что он кого-то убьет…
Я устало потерла глаза. Мне стоило найти выход из сложившейся ситуации и как можно быстрее. Посмотрев на безмолвный телефон, я убрала его в сумку и принялась пить кофе, то и дело поглядывая в окно.
* * *
Весь день, молча сидя на пеньке, я наблюдал за действиями чернокнижника. Действия были достаточно загадочны — в разных углах начертанного многогранника он выкладывал из своей сумки какие-то вещички. Больше всего было чего-то, напоминающего затейливые ювелирные украшения. Сплетенный из одной потемневшей от времени серебряной цепочки декаэдр, вершины которого были запаяны в янтарь. Шарик, размером не больше мячика для пинг-понга, вероятно символизировал инь-янь. На одну половину он состоял из черного как ночь, и на другую — из снежно-белого камня. Точка тоже не была забыта.— Меня заинтересовало, как осознают себя чернокнижники? — спросил я, когда Бертран закончил.
— Не понял. Ты о чем?
— У магов просто. В какой-то момент способности к магии пробуждаются, а потом случайно проявляются… и все, ты уже маг. Поняв принцип, по которому ты творишь заклинания, ты можешь все. И заклинания наши чаще всего нематериальны, создаются мыслью, эмоцией, словом… они всегда с собой.
— Хм… это тонко. Как поэзия или чувствительность к искусству у человека…вот не было вроде бы ничего, а потом оно медленно, плавно проявляется. И уже через совсем небольшой промежуток времени ты себя другим не мыслишь. Повышенная чувствительность к…к окружающему миру. К природе, к травам, к людям, волнение от того, что-то не так. Молодой совсем колдун просто немного по-другому воспринимает мир вокруг. Но это в рамках «обыкновенной необычности», я бы сказал, — чернокнижник усмехнулся. — Если посчастливится найти учителя, родится в семье чернокнижников или самому догадаться как-то, то считай повезло.
— А если не посчастливится?
— Будешь волноваться всю жизнь. Что-то не так, а как тогда? Просто проживешь жизнь, не найдя применения своим силам. Никогда не узнаешь, что мог делать потрясающие вещи. Как нераскрытый талант в человеке. Если он рожден поэтом, но всю жизнь просидит в офисе, печатая отчеты, например. Это страшно… — с философской грустью заключил колдун.
Приготовления были закончены — со всех сторон обложенная магическим барахлом геометрическая фигура, по четырем сторонам которой стояли черные, закопченные тарелочки с воском.
Ритуал начался. Мое в нем участие ограничивалось одним единственным требованием: когда Бертран прикажет что-то сделать, надо немедленно, не задумываясь, делать. Поэтому я расслабленно сидел на все том же пеньке.
Над рисованным многогранником я увидел какое-то смутное шевеление. Магическое зрение ко мне возвращается что ли? Я посмотрел на чернокнижника и обрадовался — действительно! Пусть цвета тусклые и неясные, но я вновь вижу магию! А дальше будет лучше, уверен.
Бертран начал читать заклятие. Это было сложно. Возможно очень, возможно даже чересчур — я не уверен что могу четко произнести девятибуквенное слово, состоящее из одних согласных. Впрочем, это продолжалось недолго — вскоре согласные исчезли вообще, и мягко покачиваясь, чернокнижник что-то пел начерченной фигуре. Воск в чашках начал таять, и одновременно с тем над фигурой появились яркие огоньки, вроде желтых искр, собирающихся в красивые фрактальные узоры. Пение стало напряженнее, жестче, голос Бертрана обрел какие-то особые нотки, особую пронзительность — каждый звук был словно выстрел из звуковой пушки, от него будто кости вибрировали. Воск на блюдечках уже кипел, и словно пытался вырваться из какой-то незримой клети. Бертран продолжал резко петь, а потом внезапно вскочил и, протянув руки к центру фигуры громко приказал что-то. С жутким шипением языки плавленого воска взвились в воздух, и ринулись вниз, упав точно в канавки, из которых состоял многогранник и стремительно потекли по ним к центру. Магические побрякушки начали реагировать — от одних шел цветной дым, от других искры, от третьих звук. В центре фигуры вспыхнуло зелено-голубое пламя, странное, словно стремящееся отвердеть.
— Натан, сейчас! Бросай травы в центр звезды!
Я резко сорвал мешочек с шеи и, поймав вылетевшую из него «куклу», метнул ее в кристаллическое пламя.
Трава вспыхнула, на миг мне показалось, что я слился со всем миром, а потом снова сжался в одну точку. Я рухнул на колени, где-то в районе солнечного сплетения пульсировала, зарастая, сосущая пустота.
— Вот и все, — Бертран устало упал на землю. — Красивая штука получилась?
Я посмотрел. В центре застывшей восковой звезды стоял сине-зеленый кристалл, в котором застыл сгусток тьмы. Вглядываясь в него, я видел проступавшие в его глубинах багровые картины. Я, поглощенный дикой ленью. Я, насмехающийся над Ромой. Я, собирающийся стегнуть Киру плетью боли…
Я отвел взгляд и, последовав примеру Бертрана, лег на траву, устремив взгляд к звездам. Мне еще никогда не было так мучительно стыдно.
Раздалась музыка, знакомая, я определенно слышал этот мотив раньше. Оказалось, что Бертран музыкант, а заспинная сумка, которую он носил содержала в себе дорогой синтезатор.
Я вздрогнул, вслушиваясь в незамысловатые слова. Показал весь мир и подарил?
— Показал ей весь мир и подарил
И весь мир за тебя говорил
Что с того? Что с тобой? Жизнь нарядная
Думаешь ты разгадал, что надо ей?
Не может быть… не может же такого быть?! Почему эта песня? Почему сейчас? И почему она настолько подходит?!
— Тайные, жаркие свидания
Ссоры и ранние рыдания
Молодой, кровь кипит, тело смелое
Это всё, так скоро надоело ей
Боль любви твоей…
Я нервно рассмеялся, стараясь отогнать мысль, появившуюся в голове. Но… лучше спросить!
Но ведь она — не твоя, хоть с тобой она
Даже иногда и бывает…
Она — не твоя, как глоток вина
Так тебя она выпивает
Она — не твоя, ты — играешь с ней,
А она с тобой…
Потому, что знаешь ли ты,
Что в себе таит женская любовь
Знаешь ли ты, о чём молчит она
О чём её мечты
Знаешь ли ты, что говорит она
Когда не рядом ты
Рядом с кем-то другим…
Знаешь ли ты, когда уйдет она
Куда она идёт, слушая шаги
Знаешь ли ты, веришь ли ты?
Чтоб удержать ее…
— Бертран, как ты почувствовал, что тебя искал медиум?
— Я сам немного медиум. Как и все чернокнижники, вообщем-то…
Он говорил еще что-то, но у меня в ушах шумела кровь. Это знак? Возможно… слишком верно, слишком подходит…
И ведь Кира права… какое право я имею распоряжаться чужими жизнями по своему усмотрению? Я ведь даже не пытался понять ее. Только самодовольно поучал, показывал жуткие примеры… какой же я идиот!
— Ладно, что ж. Не надо терять времени, — Бертран поднялся, убрал синтезатор в футляр. — Этот кристалл, можешь забрать его себе и поставить на полку, можешь закопать где-нибудь подальше. Главное — его нельзя уничтожать. В нем заточена твоя смерть.
— Ясно, — я поднялся. Перед Кирой я покаюсь, едва вернусь в город. Сейчас я должен узнать правду о чернокнижниках и магах, да и отблагодарить своего спасителя. Ну а кристалл…
Я вытащил его из центра многогранника и положил на землю. Окутал его сначала слоем алмаза, затем — сталью, затем вновь алмазом и так до тех пор, пока шар не стал около одного метра в диаметре Воронка на земле от этих преобразований получилась знатная. В ее центре я пробил тоннель, не меньше десяти километров в глубину, и метнул шар на его дно. Обвалил тоннель и вырастил на его месте дерево.
— Радикально, — улыбнулся Бертран. — Что ж, я сейчас соберу свое барахло, и мы отправимся к египтянам.
Чернокнижник аккуратно брал с земли свои амулеты и вкладывал их в специальные коробочки, которые тут же прятал в сумку.
— Как ты таскаешь с собой столько всего? — удивился я. — Палатка, походная утварь, синтезатор, магические амулеты…
— Астральные пути доступны не только вам, — ответил чернокнижник. — Разве что мы не можем протаскивать на них какие-то средства передвижения. Зато можем хранить там множество вещей, как я и делаю. Не расстаюсь я только с амулетами да инструментом. Все остальное — там.
— Не можете протаскивать средства передвижения? И если надо куда-то быстро попасть? Вы же не способны к телепортации?
— Напрямую нет, только через амулеты… — ответил Бертран. — А если надо куда-то быстро попасть… думаю, будешь смеяться.
— Так что?
— Мы превращаем астральный путь в ледяную горку с большим наклоном, после чего берем доску с приделанными снизу коньками…
Я представил себе картину и рассмеялся.
— Поэтому если нам надо попасть на другой континент, мы сначала пользуемся самолетом. Как только он достигнет максимальной высоты, мы переходим в астральный путь. В итоге получается быстрее.
— Ваши астральные пути зависят от высоты? — удивился я. — Может вы еще и физическими законами в них управлять не умеете?
— Хорошо быть магом, — рассмеялся Бертран. — Умеем, но опять-таки для того нужны амулеты.
— Без амулетов — обычные люди… — покачал головой я. — Страх и ужас.
— Зато нет ощущения неуязвимости, которым частенько страдают маги.
Он захлопнул крышку ящика, в который складывал амулеты. Показал чем-то вроде жезла на палатку. Та исчезла.
— Сделай одолжение, сожги этот воск.
— Легко.
Я щелкнул пальцами. Столб белого бездымного пламени — и осталась лишь черная проплешина. Я вырастил на ней траву. Незачем метки около того места, где хранится моя смерть.
— Любишь природу? — по своему истолковал мои действия чернокнижник. — Что ж, ты ангелом станешь раньше меня… если не слетишь с правильной дороги.
— Да-да, — я вспомнил боевое крещение своего облика химеры. Ангелом смерти, разве что. — В храм?
— В храм, — Бертран подкинул жезл, и его второй стороной нарисовал в воздухе прямоугольник двери.
— И что ты собираешься делать?
— Отправится в Египет.
— Я там уже был, так что обойдемся без салазок в измененном пространстве. Давай руку.
Короткий переход — и мы стоим около самого известного сооружения Египта.
* * *
Тонко и высоко зазвонил будильник, насильно выдергивая из сонного тумана. Я устало перевернулась на другой бок, чувствуя холод подушки.Будто и не спала совсем…
— Подъем, лентяйка, — скрипнула входная дверь, зашаркали легкие шаги.
Я никак не отреагировала, пытаясь ухватить за хвост сон про Натана. Маг почему-то скорчил злое лицо, хлестанув по полу кнутом, а потом рассыпался желтым песком, сложившись в пирамиду с метр высотой.
— Давай! Все встали уже, подъем!!! — одеяло нещадно сдернули, и стало прохладно.
Я шумно выдохнула и с огромным усилием разодрала глаза. Ощущение было такое, будто их прорезали ножом, а потом насильно раскрыли, и теперь они больше не закроются никогда.
— Вот так… — взлохматив мою и без того спутанную макушку, сказала подруга. — завтрак на кухне тебя ждет. Одевайся, умывайся, собирайся… — пропела девушка и направилась к двери. Потом она застыла на секунду и, вернувшись ко мне, выдернула из под головы подушку, прихватив с собой.
Сон без одеяла и подушки лишался своей прелести. Я села на кровати, свесив босые ноги; потерла глаза, приводя себя в чувство.
Быстро вспомнив в подробностях вчерашний день, я принялась уныло собираться.
Проклятые и озлобленные чернокнижники не давали никакого покоя. Прыгнув от них сначала в Париж, потом в Рим, и безуспешно пытаясь затеряться в толпе, я поняла, что прятаться лучше там, где тебя знают. Хоть это было и опасно. Однако, отследить мое перемещение без помощи магии — то есть на своих двоих — они не могли. Работала неумелая защита.
Так что я могла быть относительно спокойна за безопасность приютившей меня подруги. Хорошо, что вспомнила про нее…
— Лен, во сколько начало? — выходя из комнаты, спросила я.
— Тебе четко сказать? — со скептицизмом спросила девушка, отпивая чай.
— Не знаешь, да… — больше утверждая, чем спрашивая, протянула я. Я села за стол и принялась отрезать батон.
А собирались мы в это субботнее утро на театрализованное военно-историческое представление. В славном городе Приозерске.
Елена звала меня на него с октября. И я, оказавшись мишенью для разозленных чернокнижников, решила учтиво воспользоваться ее приглашением. В конце концов Питер (а именно оттуда я добиралась в Приозерск обычным транспортным путем) гораздо больше, чем Железногорск. Лучше я приведу колдунов сюда и затеряюсь в толпе, чем туда, где и теряться-то не в чем.
— Ты выглядишь помятой, — посочувствовала мне девушка.
— Я спать хочу, а ты меня на турнир тащишь… — беззлобно ответила я, пытаясь дотянуться до варенья.
— Так ты ж, вроде, вчера говорила, что именно на него и приехала, — протягивая мне чашку со сладостью, заметила подруга.
— Так то было вчера днем, а не в субботу утром. Чего вообще так рано-то?
— Ну кто ж тебе устроит турнир ночью?
— Самое то…костры и все такое. Романтика средневековья, — с «диким восторгом» сказала я.
— Лентяйка. Все, нам давно пора, доедай и в путь, — решительно прихлопнув ладонью по столу, Лена встала.
Я торопливо встала, отряхивая руки от крошек и вышла в коридор.
— А что мы там, собственно, будем делать? — перекидывая сумку через плечо, спросила я.
— Участвовать, — прозвенев ключами и загадочно улыбнувшись, сокурсница распахнула входную дверь, пропуская меня вперед.
По утренним улицам города уже шло много людей. Не могу сказать, что все они оделись в средневековую одежду, нацепив на голову кастрюли-шлемы, держа под уздцы бравых коней, и цепляясь друг за друга мечами при поясе.
Мы с подругой ничем не выделялись.
Солнце висело высоко, закинутое на небосклон часов с шести утра, и кровавых жертвоприношений не требовало. Я притормозила и достала из сумки телефон. Но никто мне не перезванивал.
Вряд ли Натан поставил бы так высоко обиду. Не в его стиле не брать трубку, обижаясь на ссоры. Скорее наоборот, он не упустил бы случая продолжить. И мне очень хотелось бы верить в то, что уже без применения боевой магии. Однако, телефон безмолвствовал.
И это меня напрягало. Может быть с Натаном что-то случилось? Ведь эти чернокнижники так «вовремя» появились предо мной. Может в то же время они появились и рядом с Натаном…а учитывая то, что он под смертельным проклятьем, это могло закончиться плачевно. Нет, Натан — маг сильный, что ему пятерочка чернокнижников. Но это в идеале.