Даже в лунном свете было видно, как побледнел десятник, но Вепрь не обратил на это внимания. Он достал из плаща Меч королей, который, почувствовав руку и желание хозяина, мгновенно сжался до размеров миниатюрного ножичка, которым придворные дамы любили чистить персики. Ловким движением Вепрь закинул почти игрушечное оружие в рукав и подал знак Комру — два пальца сжаты и устремлены вверх, а затем в сторону. Это означало, что вперед нужно будет идти после правителя в обговоренном ранее направлении, огибая проклятую башню. Системе знаков, принятой в армии людей, Младших учил сам Вепрь. Сжимая в рукаве ножичек и готовясь в любой момент превратить его в грозный меч, Вепрь полз в сторону башни. Ни один сучок не хрустнул под его сапогом, ни одна ветка со свистом не рассекла воздух, прижатая его телом к земле. Приобретенные годами профессиональные навыки не ушли бесследно. Даже последние десять лет, проведенные в относительном комфорте в замке правителя Верхата, не смогли изменить Вепря. С первого дня в лесу он чувствовал себя как дома.
   Добравшись до мерцающей стены, бывший алхин неторопливо огляделся, но на ноги подниматься не стал, рассудив, что стоять столбом в ночи возле проклятых руин — дело дураков, а он не дурак. С другой стороны, умный, наверное, никогда бы не пошел в Нонг через лес Ашух, не говоря уже про Тихий лес, усмехнулся он про себя. Осторожным движением руки выудил из кармана окуляры — удивительное магическое приспособление в виде двух синих стеклышек, скрепленных медной проволокой, закаленных таким образом, что носящий их человек мог видеть ночью не хуже, чем днем. Когда-то, по молодости, Вепрь, купив такую диковинку у купцов в Круке, носил ее, не снимая, и днем и ночью, и в конце концов потерял во время нападения Младших, которые, разумеется, не стали церемониться с окулярами какого-то там человека и попросту разбили их. Нынешние окуляры сделали для Вепря императорские маги, и он очень берег их.
   Оглядевшись повторно, он сразу увидел незнакомца, напугавшего Комра. Конечно, без магических окуляров это было бы просто невозможно. Странный тип стоял, вплотную прижавшись к черной стене разрушенной башни, и мягкое мерцание точно обволакивало его, делая совершенно незаметным для невооруженного глаза. Оружия при незнакомце Вепрь не заметил, однако по тому, как играл свет на его фигуре, понял, что на чудаке надеты настоящие латы. А голову, видно, украшал нешуточный шлем, поскольку ни лица, ни шеи разглядеть было невозможно — всё сливалось в какой-то мерцающий шар. Знакомиться с неизвестным рыцарем у Вепря не было никакого желания. Это был точно не алхин, потому что охотники за сокровищами Младших не носят литых доспехов по многим причинам, и не Мудрый, потому что маги не носят доспехов никогда. Конечно, правителю Верхата было любопытно узнать, откуда взялся возле проклятой башни этот воин и что он делает под стеной разрушенной цитадели однако что-то подсказывало, что спрашивать не нужно. Вепрь удивился — он не испытывал страха и в более опасных ситуациях, а сейчас чувствовал, как от живота к сердцу поднимается его холодящая волна. Неужели это старость, изумился бывший алхин, глядя сквозь окуляры на свою внезапно задрожавшую руку. Комр, как назло, не появлялся из-за стены развалин, словно обойти их было долго.
   — Так и будем смотреть друг на друга или всё же поздороваемся? — каким-то глухим, могильным голосом спросил незнакомец.
   Вепрь почувствовал, как у него от ужаса отнимаются ноги. Внезапно он понял, кто стоит перед ним. Разумеется, ни один Мудрый и носа не сунет в полнолуние к черной башне Ронге, да и среди алхинов есть безумцы, но нет самоубийц. Дракона мне в печенку, Рогрова бестия и все ее твари! Со лба правителя Верхата покатился пот. Это же призрак самого Халлена Темного вышел в полнолуние из своей башни и решил прогуляться по Тихому лесу. Еще будучи подданным короля Синих озер, Вепрь слышал истории одну другой страшнее о встречах с ужасным призраком мятежного Халлена. Правда, будучи по натуре скептиком, он и тогда не мог понять: если все контакты с привидением заканчивались смертью людей, то откуда появляются истории? Сейчас он будет с меня шкуру сдирать, а Комр потом об этом расскажет, промелькнуло в голове у Вепря. Видно, боги решили напоследок поковать его разгадкой этой тайны.
   — Иди сюда, — требовательно сказал призрак, слегка отделяясь от стены, и лунный свет залил его доспех блеском, показавшимся Вепрю невыносимо ярким. — Иди сюда, человек, я хочу с тобой поздороваться.
   Не в силах оторвать взгляда от фигуры призрака, Вепрь поднялся на ноги и сделал шаг вперед. Резкая боль обожгла ему запястье. Человек вздрогнул и разжал пальцы. Тонкий ножик выпал из рукава и воткнулся прямо у ног хозяина. Вепрь невольно повернул ладонь — она была в крови. Очевидно, Меч королей вспорол кожу, пытаясь предупредить владельца о большой опасности.
   — Чего же ты остановился? Иди сюда, смертный. Я жду тебя.
   — Да что-то не хочется, — Вепрь каким-то кошачьим движением поднес руку ко рту и лизнул окровавленную ладонь. Вкус собственной крови окончательно привел его в чувство. — Силен ты, нечего сказать, но не колдун. Я было подумал, что ты призрак Халлена. Вот старый идиот! Поверишь ли, чуть концы не отдал! Только у призраков тени не бывает. Зря ты от стеночки-то отошел. Комр, хороший мой, ты где? Буди воинов, тут с проезжим господином рыцарем интересная беседа намечается.
   Истукан повернул голову, пытаясь увидеть второго противника, с которым Вепрь так непринужденно заговорил, обращаясь куда-то за спину незнакомца. Этого мига бывшему алхину хватило, чтобы выдернуть из травы клинок, выросший до размера двуручного меча, и с размаху ударить латника в живот, где сходились пластины доспеха. Из-под меча брызнули искры. Рыцарь покачнулся, но не упал.
   Впрочем, Вепрь я не рассчитывал, что покончит с противником одним ударом. Откуда-то из-за спины латник выхватил огромный топор и взмахнул им, пытаясь перерубить алхина пополам. Но топор свистнул впустую. Вепрь невольно порадовался, что остался после самой первой схватки с диким без доспеха, в котором он бы не смог так ловко уйти из-под удара. Пожалуй, никакой доспех не смог бы спасти его от смерти, если бы топор достал его. Легкая же кольчуга позволяла в известной степени маневрировать.
   — Лучше бы ты встретил Халлена, — прорычал из-под шлема рыцарь. — По крайней мере, умер бы без мучений.
   — Я умру не раньше, чем увижу твою физиономию, хороший мой, — пыхтя, отвечал Вепрь. — Без этого мне умирать как-то неинтересно.
   — Изволь, — издал какой-то странный звук противник, и бывшему алхину показалось, что тот усмехается. — Ради такого случая я подниму забрало. Посмотри и сдохни. Рад, что имперские шпионы не слишком держатся за свою жалкую жизнь.
   Воспользовавшись тем, что противник занят своей пространной речью, Вепрь попытался выбить топор из рук латника, но едва увернулся от нового грозного удара. Он отлетел к стене и крепко ударился о черную кладку, но в тот же миг отпрянул в сторону, понимая, что, прижимаясь к камням, оставляет себе слишком мало места для маневра. Из разбитых губ и носа потекла кровь. Удерживая меч обеими руками, Вепрь даже не подумал о том, чтобы утереться. Где же Комр, тоскливо подумал он. Неужели латник прибыл к Ронге не один?
   — Младшие, подъем! — заорал он на всякий случай не отводя взгляда от противника. — Подъем, опасность! Комр! Ко мне!
   Между тем рыцарь снова замахнулся своим чудовищным топором, Вепрь сделал шаг назад и неожиданно ввалился в башню через провал в стене. Бывший алхин замер, боясь вздохнуть. Темнота застила ему глаза — чудесным образом из полуразваленной крепости стало совершенно не видно того, что творится на улице, и наоборот. Даже Меч королей, который Вепрь продолжал сжимать в руке, перестал светиться. По старой памяти бывший алхин знал о колодцах, провалившись в которые можно очутиться где-нибудь на нижних этажах Ронге, в компании монстров и призраков. Поэтому он, не шевелясь, прикрыл глаза и попытался вспомнить, в какой стороне может находиться тот провал, через который он попал в башню. Шорох шагов и сбившееся дыхание приводило его в ужас. Кто-то ходил в темноте совсем рядом с Вепрем. Судя по звукам, которые издавало существо, оно было огромным. Вепрь осторожно прижал рукоятку Меча королей к груди, разворачивая лезвие таким образом, чтобы отбить удар, направленный в грудь.
   — Не молчи, имперская ищейка, подай голос, — прогудел почти в ухо Вепрю латник. — Трудно искать тебя в вечном мраке Ронге!
   Бывший алхин, несмотря на страх, не мог не подивиться упрямству своего соперника, последовавшего за ним аж в черную башню. Чего он привязался ко мне, невольно посетовал Вепрь, отводя клинок для удара, ведь снаружи еще полно Младших. Что ж, или рыцарь в самом деле прибыл к Ронге с собственным отрядом, который теперь сражается с альвами, или его интересуют совсем не рядовые воины а именно он, человек. Если сведения о моей миссии известны последнему сильвестру в лесу Ашух, то вполне возможно, что они достигли и королевских ушей, прикинул бывший алхин. Нет посланца — нет переговоров? Убив его, король Омас развязывает себе руки и немедленно начинает войну. Может, его армия уже движется в направлении Верхата?
   И тут в башне Ронге вспыхнул свет. От неожиданности Вепрь прикрыл глаза, но тут же распахнул их, не обращая внимания на слезы, которые покатились по щекам. Несколько секунд потребовалось, чтобы он разглядел всю картину целиком. На его счастье, для рыцаря, присланного королем, в чем Вепрь уже не сомневался, внезапное освещение тоже оказалось неожиданностью. Он закрыл прорезь для глаз, вырезанную в закрытом шлеме, рукавицей и стоял, обернувшись спиной к бывшему алхину. Большое просторное помещение, выложенное черными плитами, никак не соотносилось с размерами Ронге, если смотреть на башню снаружи. Вепрь ошарашенно огляделся. В провалах, которые образовались на месте обрушившейся стены, клубилась темнота. Он задрал голову и не увидел ни неба, ни звезд, хотя крыши у черной башни не было. Самое загадочное заключалось, пожалуй, в том, что свет шел не от факелов, или свечей, или магических кристаллов, а вообще непонятно откуда и был так ровен и ярок, что Вепрь ни секунды не сомневался, что тут не обошлось без волшебства.
   — Да ты еще и колдун. — Рыцарь наконец отвел руку от глаз и увидел человека. — Как, драконы тебя ешь, ты это сделал?
   — Легко, — и глазом не моргнув, соврал Вепрь. — Учти, если не вложишь топор обратно в сумку, останешься без глаз. Ослеплю!
   Рыцарь не мигая смотрел на человека, видимо обдумывая, брать ли на веру столь смелую угрозу. И тут только Вепрю пришла в голову мысль, что он имеет дело совсем не с соплеменником. Богатырская стать противника не смутила его — в личную гвардию короля отбирались самые рослые и крепкие мужчины. Но, вглядевшись в глаза, изучавшие его из прорези шлема, бывший алхин понял, что принадлежать человеку они никак не могут. Они были сплошь желтые, без зрачков и глазных яблок. Что-то очень знакомое чудилось Вепрю в их взгляде, но память, как назло, не желала подсказывать истину. Если бы на месте правителя Верхата оказался Нырок, он бы мгновенно понял, в чем дело. Но гриффоны не слишком часто встречались в пригородах Верхата, вернее, не встречались совсем.
   — Кто ты такой, гарпию тебе в бороду? — спросил Вепрь. — Ты не человек, но и на Младшего не похож. Сними шлем, тварь. Или ты боишься, что я срублю тебе голову, как кочан капусты, едва только ты лишишься одной из своих железок? Клянусь Огеном, в моей родной деревне страсть обвешиваться дешевыми металлическими штучками имела только одна полоумная вдова, да и та скоро преставилась. К лицу ли мужчине и воину скрываться от противника вдвое меньше ростом за толстым доспехом?
   — Если ты и вправду колдун, то почему бы тебе не расколоть мой шлем одним заклинанием? — гулко усмехнувшись, спросил латник. — А впрочем, почему бы тебе не посмотреть в лицо своей смерти. Не каждому выпадает такая честь.
   Удерживая в одной руке топор, рыцарь попытался другой рукой стащить с головы шлем, но это у него не получилось. Дело даже не в том, что доспех слишком плотно сидел на нем. Просто само устройство шлема — широкая металлическая пластина у основания прикрывала не только шею, но и ключицы воина — не позволяло стащить его, если дергать за одну сторону. Всё же противник предпринял еще одну попытку, на этот раз более удачную. Широкая пластина оторвалась от груди и поползла вверх, но Вепрь не стал дожидаться, когда его соперник скинет шлем. Меч королей огненным кругом сверкнул в воздухе и обрушился как раз на то место, где заканчивался шлем. Конечно, он ударил не по коже — воротник, сплетенный из металлических кружков, надежно прикрывал шею латника, но и клинок в руках человека был не простым, а волшебным. Сталь лязгнула о сталь, затем раздался вздох, который издал то ли рыцарь, то ли Меч королей. Доля секунды — и голова противника покатилась по тесно пригнанным черным плитам. Упавший шлем отлетел в сторону, и Вепрь сумел разглядеть лицо противника. Он сплюнул и вытер кровь у себя с подбородка.
   — Гриффоны! Слава Огену, они не умнеют даже на королевской службе!
   Утерев лицо, Вепрь нагнулся над телом поверженного врага и быстро обыскал его — привычка, оставшаяся у правителя Верхата еще с тех времен, когда он был алхином. Никаких грамот и писем при гриффоне он не отыскал, однако на груди противника висела широкая золотая цепь с крупным медальоном. Сорвав ее, бывший алхин внимательно разглядел гравировку — большая корона, обвитая змеей.
   — Дурак же я, — медленно проговорил он, обращаясь к мертвому врагу. — С каких это пор светлейший правитель королевства Синих озер нанимает на службу Младших. Значит, ты пришел сюда из Города драконоборцев. Но через Западный край ты точно не проходил. У меня там и мышь не проскочит. Ты вышел к Ронге со стороны Нонга. Как же ты сюда попал, бродяга? Твои славные соплеменники из Города драконоборцев уже объединились с армией короля Омаса?
   — Долго же тебе пришлось думать, чтобы прийти к этому простому выводу, — насмешливый голос заставил Вепря едва ли не подпрыгнуть.
   Он обернулся, верный меч в его руке стремительно уменьшился, принимая размеры обыкновенного клинка. Существо, стоявшее перед бывшим алхином в белом плаще, украшенном какой-то дивной золотой вышивкой, носило маску: фарфоровое лицо с длинным носом, загибающимся книзу, как птичий клюв. А вот и колдун пожаловал, напрягся Вепрь, медленно поднимаясь на ноги.
   — Ты кто, Мудрый? Прибыл сюда вместе с гриффоном? Кажется, я догадываюсь, кого вы поджидали возле башни Ронге. Откуда же просочились сведения — неужели в императорском дворце в Горе девяти драконов тоже есть шпионы?
   — Шпионы есть везде. Спрячь свой меч в ножны, Вепрь. Как бы тебе ни хотелось, ты не сможешь нанести мне ни малейшего увечья или раны. Я готов рассказать тебе всё и про гриффона, которого ты прикончил не без моей помощи, и про шпионов в императорском дворце, и про войну, потому что она уже началась. Я знаю, что ты не привык доверять посторонним, но прошу сделать исключение для меня. Не для того я проделал столь огромный путь, чтобы вступать с тобой в драку.
   Вепрь некоторое время покачивал мечом, но затем решительно положил его на пол. Впрочем, положил недалеко от своей ноги. Он рассудил, что с могущественным магом сражаться на равных он всё равно не сможет. А послушать свежие сведения было бы полезно. Только если он действительно враг, то наврет с три короба, затосковал правитель Верхата. Он с надеждой поглядел на Меч королей — если мага удастся подловить так же, как гриффона, то еще неизвестно, сможет ли он выжить после удара магического клинка.
   — Вот и молодец, — одобрительно сказал незнакомец в маске. — Сначала я расскажу тебе о гриффоне, которого ты прикончил. Его звали Бычий Глаз и он считался одним из лучших воинов Города царей или Города драконоборцев, как называют его в империи Младших. К башне Ронге он был прислан, чтобы забрать один древний артефакт. Правительница Города драконоборцев послала его с этой миссией из самого Ойгена. Она рассчитывала при помощи этого артефакта добиться скорой победы в будущей войне.
   — Получается, она его не получит? — облизнул губы Вепрь. — Посланник же мертв. Это хорошая новость, колдун.
   — Я не колдун. Называй меня армагом. Посланник мертв, но свой артефакт воинственная дева всё же получит. Ты отнесешь его в Ойген.
   Вепрь несколько минут молчал, переваривая информацию. Об армагах он знал не понаслышке. Хотя в родном королевстве Синих озер этим древним именем называли почему-то лишь огромные старые деревья, которые разукрашивались по весне ленточками и бумажными цветочками в память о каком-то давно умершем суеверии. Вепрь сумел во время похода с Хельви за головой дракона весьма тесно пообщаться с настоящими армагами — хранителями всего живого под луной. Видел Вепрь и древних армагов, отживающих свой век на берегу моря, которое Хельви назвал впоследствии в их честь. Эти бедняги растеряли почти всю силу и были уже не способны возродить или направить на нужный путь свои племена. На смену им пришли новые армаги — не без помощи, кстати, Хельви и Вепря, которые разбудили молодые силы на вершине горы Праведник. Именно это помогло героям выманить из Черных гор последнего дракона. Чудовище было убито, однако новый хранитель, согласно предсказанию, должен был возродить расу крылатых зверей.
   Вепрь представлял себе, что армаги действуют исходя исключительно из пользы, которую могла бы принести для их любимых племен та или иная сделка. Тем более странно было видеть хранителя, вмешавшегося в дела людей и Младших, да еще подыгрывающего правительнице Города драконоборцев. Неужели это необходимо для того, чтобы какие-нибудь птицы Фа могли спокойно вить гнезда на вершинах Черных гор? Или армаги всё же не такие бессребреники, как представлялось им с Хельви?
   — Если я отнесу правительнице артефакт, она и союзники победят в войне, — медленно проговорил Вепрь. — Понимаешь ли ты, армаг, чего просишь от меня? Или ты полагаешь, что сможешь купить мое расположение?
   — Нет, я так не полагаю. Что касается шансов Правительницы и ее союзников победить в будущей войне, то они более велики, чем ты можешь себе представить. Младшие испокон веков похваляются своим оружием и воинами, но неужели ты, человек, всерьез полагаешь, что они смогут противостоять настоящему войску людей и гриффонов? Только вот с магическим артефактом, которого так страстно ждет воительница, случилась оплошность. Правда это не ее вина, а исключительно магов Города драконоборцев. Они слишком возгордились от своей мудрости и допустили серьезную ошибку. Тот, кто станет обладателем артефакта, не сможет победить в войне. Эта волшебная вещица сулит владельцу совсем другие победы. Ее нужно доставить в Ойген как можно скорее.
   — И как же ты представляешь себе эту сцену? Я вваливаюсь в Ойген, предстаю перед правительницей Города драконоборцев и говорю: прости, хорошая моя, твоего посланника я зарезал, но потом меня замучила совесть, и я решился доставить тебе твой артефакт. А про него я узнал совершенно случайно — он мне во сне приснился! Прими от чистого сердца и не злись из-за смерти гриффона. Он был всё-таки редкостный дурак. Чего и ждать от его дурацкой расы. Так, что ли, мне с ней говорить?
   — Нет, не так, — терпеливо ответил армаг. — Ты скажешь правительнице, что великий канцлер Хельви и императрица Сури не ценят тех великих заслуг, которые ты оказал когда-то им. Вот уже десять лет ты сидишь на задах империи, в Верхате, в то время как многие недостойные получили тепленькие места в столице, богатство и место возле трона. Ты скажешь, что ты готов послужить достойному владыке, который будет ценить твои услуги по достоинству. После этого ты отдашь ей артефакт. Его ты забрал у гриффона, встреченного тобой по дороге в Нонг в Тихом лесу. Между вами случился бой, и ты его убил.
   — Убил одного из ее лучших слуг? — уточнил Вепрь.
   — Да. Не волнуйся — правители не слишком привязаны к умершим слугам, долго горевать она не станет. Артефакт, очутившись у тебя в руках, шепнул тебе имя правительницы. Ее зовут Ханемли. Ты немедленно отправился в Ойген, чтобы отдать ей ее вещь.
   — А откуда я узнал, что ее зовут Ханемли? Я впервые слышу это имя.
   — Тебе открыл его твой бывший друг, великий канцлер Хельви. Он ведь знал правительницу гораздо ближе, чем ты.
   — Не думаю, что он знает ее настоящее имя, — неуверенно протянул Вепрь. — А как я узнал, что правительница находится в Ойгене?
   — Спросил в трактире в Нонге. Что до Хельви, то Ханемли уверена, что он знает куда больше, чем делает вид. Заклятие, наложенное на Город драконоборцев, могло пасть только после прихода сильфа. Даже знакомство с родным братом Хельви, королем Омасом, не смогло убедить правительницу, что ее проклятие была снято после ночи с обычным человеком. Так что она поверит тебе.
   — Как я объясню свое неожиданное предательство альвам, которые следуют вместе со мной?
   — Никак. Они останутся здесь и будут дожидаться армии Младших. В Ойгене они всё равно не пригодятся тебе — люди, как ты знаешь, не любят Младших. Скорее всего, их разорвут в клочки еще на подступах к столице.
   — Но до Ойгена нужно еще добраться. Без воинов мне будет сложно пройти все кордоны и заставы.
   — Я дам тебе дракона. Он домчит тебя до столицы быстрее ветра. Сегодня же к обеду ты встретишься с правительницей, — безмятежно пообещал армаг. — Только не забудь историю, которую тебе нужно будет ей поведать.
   — Но как же моя миссия посланца? Я ведь должен попытаться оттянуть начало войны, чтобы дать время Хельви собрать все силы. Сумел ли он договориться с водяными? Куда пропали сваны? Ты знаешь что-нибудь об этом, армаг?
   — Нет, я спешил сюда, чтобы перехватить гриффона с магическим артефактом, и не знаю, что происходит между Младшими и водяными. Что касается того задания, которое дал тебе великий канцлер, то тебе придется забыть о нем. Пойми, тебе предстоит совершить гораздо более важный поступок, который решит в конечном счете исход войны. Что важнее — немного оттянуть ее начало или выиграть? К тому же никто не поручится, что король Омас вообще пожелает вступать с тобой в переговоры. Или ты считаешь, двадцать лет — такой большой срок, чтобы у людей совершенно вылетели из головы воспоминания об алхине Вепре из Межичей?
   — Клянусь Огеном, я не знаю, как поступить, — Вепрь обхватил голову руками и сидел на полу рядом с телом поверженного Бычьего Глаза, слегка раскачиваясь взад-вперед. — Но ты, армаг, почему ты принимаешь столь горячее участие в этих делах. Разве твоя забота — опекать Младших, а не любимых драконов? Или ты опасаешься, что поражение Младших будет означать и гибель крылатых зверей?
   — У меня есть веские причины рассуждать таким образом. Советники короля Омаса фанатично ненавидят Младших и всех существ, отличающихся от людей и обладающих разумом. Не вызывает сомнений, что в случае, если им представится возможность уничтожить как можно больше ненавидимых тварей, они сделают это с большим рвением. Кроме того, равновесие сторон оказалось нарушено.
   — Что ты имеешь в виду? Только не говори, что речь вновь идет о проклятом артефакте, сожри его дракон.
   — Речь идет о том, что на стороне короля Омаса выступили Мудрые. Один из магов принял облик воина и лично занимается формированием войска. Это грубое нарушение самого устава Совета Мудрых, который дал клятву никогда более не участвовать в войнах на стороне людей или иных тварей. К сожалению, это происходит не в первый раз. Как тебе известно, во время столкновения между королем Хаммелем и принцем Халленом Темным, которое в королевстве Синих озер принято называть Последней войной Наследников, маги попытались дать перевес силам короля, но добились лишь ужаснейшей катастрофы, стоившей жизни и разума многим людям и Младшим.
   — Помощь Мудрых помогла Хаммелю выиграть, когда его войско было почти уничтожено, — облизал пересохшие губы Вепрь. — Это ведь они за одну всего ночь построили укрепления крепости Нонг, преградив армии Халлена дорогу на Ойген. Если Мудрые и в этот раз воюют на стороне короля, то мы погибли. Исход войны ясен, хотя она еще не успела начаться.
   — Ты ошибаешься, но это не твоя вина. В конце концов, так написано в летописях королевства Синих озер. Вмешательство Мудрых пятьсот лет назад привело к большой беде. А стены вокруг Нонга возвели армаги. Поражение войска Хаммеля означало бы исчезновение человеческого рода. Свои последние силы древние хранители потратили на спасение твоего королевства. Они смогли услышать призыв о помощи, исходящий от людей. Ныне же магам некого просить о помощи. Древние армаги, сильфы, боги — все покинули этот мир, а вновь пришедшие силы еще слишком слабы, чтобы действовать самостоятельно. Можно сказать, что и люди, и Младшие сойдутся в этой войне такими, какие они есть. Я могу просить тебя отвезти проклятый амулет в Ойген, но я не смогу ничего сделать, если ты откажешь.
   Вепрь молча поднялся на ноги и низко, до черного каменного пола поклонился хранителю.

ГЛАВА 10

   Возвращение Нырка в Гору девяти драконов было в высшей степени торжественным. Фасады домов были завешены нарядными коврами, мостовая усыпана цветами. Радостные горожане выскочили встречать своего героя аж за крепостной вал. Нырок, тронутый столь теплыми чувствами своих соплеменников, не мог отделаться от легкого чувства досады. Война на носу, а столичные жители не казались ни озабоченными, ни опечаленными. Они встречают меня так, словно я принес им весть о полной и безоговорочной победе, горестно размышлял градоначальник, слегка раскланиваясь с вопящими от восторга Младшими.