Страница:
17 сентября в 13 час. в намеченных районах началась высадка парашютистов и планерных частей. Вслед за этим занявшая исходное положение бронетанковая дивизия после мощной артиллерийской подготовки и при поддержке большого числа потребителей-бомбардировщиков в 14 час. 30 мин. начала наступление с плацдарма у Нерпелта. Результаты дня ни в коей мере не оправдали больших надежд английского главнокомандующего, хотя и не исключили окончательно возможности успешного продолжения операции. Высадившаяся между Эйндховеном и Вегелом американская 101-я воздушно-десантная дивизия захватила мост у Вегела в полной исправности, однако мост у Сона немецкие войска успели взорвать. Американская 82-я воздушно-десантная дивизия также сумела овладеть мостом через Маас у Граве раньше, чем он взлетел на воздух, но подойти к сильно укрепленному мосту у Неймегена она не смогла. Высадившаяся северо-западнее Арнема 1-я английская воздушно-десантная дивизия только частью сил оказалась в районе моста через Рейн у Арнема. Задуманное молниеносное наступление бронетанковой дивизии с плацдарма на берегу канала Маас – Шельда сразу же натолкнулось на сильную оборону. К исходу дня наступавшие вклинились в оборону немецкий войск всего лишь на 9 км. Предусмотренную планом связь не удалось наладить даже с самой южной из высадившийся воздушно-десантных дивизий.
Появление огромной воздушной армады над районами высадки вызвало у немцев гораздо меньшую тревогу, чем можно было предполагать. Ежедневные налеты крупных сил авиации противника на Германию стали уже обычным явлением. На высадку же воздушного десанта столь далеко от линии фронта никто не рассчитывал. Поэтому-то мосты у Граве и Вегела и попали в руки противника, хотя они, так же как и все другие, были подготовлены к взрыву. Английская дивизия высадилась даже неподалеку от располагавшегося западнее Арнема командного пункта фельдмаршала Моделя, и последний едва не попал в плен. Вблизи командного пункта генерал-полковника Штудента западнее Вегела в руки немцев попал английский приказ, содержавший план всей операции противника, что позволило обоим командующим немедленно предпринять наиболее целесообразные меры. Последние были направлены в первую очередь на то, чтобы удерживать ещё не захваченные противником мосты у Арнема и Неймегена и замедлить его продвижение. Кроме того, немецкое командование считало возможным не допустить расширения противником плацдарма на канале Маас – Шельда и на последующем этапе борьбы отрезать прорвавшегося здесь противника от его тылов. В дополнение к дивизиям, занимавшим оборону по каналу Маас – Шельда, с запада по железной дороге прибыла одна дивизия 15-й армии, которая выгружалась северо-западнее Сона. В районе восточнее Неймегена и Арнема находились на переформировании крупные остатки нескольких танковых дивизий из состава 5-й танковой армии, оказавшие выброшенным там англичанам и американцам неожиданно сильное сопротивление. Кроме того, планировалась переброска некоторых сил из Германии. Следовательно, немецкое командование располагало в этом удаленном от фронта районе гораздо более крупными силами, чем предполагали англичане. А быстро реагировать на удары, наносимые по их тыловым районам, немецкие войска давно привыкли на основе опыта боевых действии в России и Франции.
Последующие дни ознаменовались рядом ожесточенных боев, которые с немецкой стороны удавалось вести с возраставшей планомерностью и в ряде случаев даже переходить в контратаки.
18 сентября английская бронетанковая дивизия, овладев Эйндховеном, который упорно обороняли немецкие войска, установила связь с американской 101-й воздушно-десантной дивизией, благодаря чему оказалось возможным доставить необходимые материалы для восстановления моста у Сона. Подойти к мосту у Неймегена американской 82-й дивизии не удалось; ей с самого начала пришлось направить все усилия на отражение немецких контратак из района Рейхсвальда. Для англичан в районе Арнема также создалось не очень-то приятное положение. Дивизия оказалась раздробленной на три части и была оттеснена от моста. Новые десанты в районах действий всех трех дивизий натолкнулись на сильную оборону. Расширение фронта наступления по каналу Маас – Шельда протекало мучительно медленно.
Итог, который Монтгомери пришлось подвести вечером 18 сентября, был неутешительным. Внезапности удалось достичь далеко не в полной мере. Немецкое сопротивление оказалось гораздо серьезнее, чем это предполагалось. Поэтому о молниеносном броске через Рейн теперь не могло быть и речи.
Следующий день принес новое разочарование. Погода резко изменилась, и высадившимся дивизиям невозможно было доставить подкрепления. Из-эа тумана большая часть предметов снаряжения оказалась сброшенной над расположением немецких войск. Атакующим не хватало поддержки авиации, а немцы могли принимать контрмеры без помех с воздуха. В общем, к исходу дня английской бронетанковой дивизии после восстановления моста у Сона удалось лишь пробиться до района высадки американской 83-й воздушно-десантной дивизии южнее Неймегена. Находившаяся у Арнема 1-я английская воздушно-десантная дивизия в результате усилившегося давления немецких войск испытывала большие трудности. Становилось очевидным, что весь грандиозный план провалился. Вместо того чтобы продолжать его осуществление, приходилось заботиться о судьбе 1-й дивизии у Арнема.
20 сентября погода еще больше ухудшилась. Весь этот день велись бои за Неймеген, павший в конечном итоге в результате обхода его с запада. Мост в полной исправности попал в руки противника, немцы рассчитывали его удержать и использовать для своих целей, поэтому он в решающий момент не был своевременно взорван.
Последующие дни характеризовались, с одной стороны, непрерывными попытками немецких войск сузить коридор противника у Вегела с целью отрезать находившиеся между Арнемом и Вегелом четыре вражеские дивизии, а с другой – отчаянными усилиями англичан пробиться до самой дальней на своих дивизий, высадившейся у Арнема. Дважды за время с вечера 22 до утра 24 сентября, также в течение всего дня 26 сентября действовавшим с запада частям 59-й немецкой дивизии и контратаковавшей с востока 107-й танковой бригаде удавалось временно перерезать проходившую здесь коммуникацию противника. Позже, однако, оба английских корпуса, наступавшие западнее и восточнее Нерпелта с целью расширения прорыва, продвинулись в северо– западном и северо-восточном направлениях настолько, что над контратаковавшими немецкими войсками нависла угроза охвата с юга, в результате чего контратаки пришлось прекратить. 27 сентября крупные силы немецкой авиации предприняли безуспешный налет на мост у Неймегена. Усилия англичан соединиться со своей высаженной у Арнема 1-й воздушно-десантной дивизией лишь после упорных боев юго-западнее Арнема увенчались временным успехом; вечером 24 сентября войска встретились на узком участке Рейна, находившемся под непрерывным немецким огнем. В конце концов Монтгомери пришлось принять решение об отводе остатков дивизии, зажатых на узком участке западнее Арнема, назад за Рейн, что и было предпринято в ночь с 25 на 26 сентября. Благодаря этому было спасено 24 тыс. человек. В тяжелых боях дивизия потеряла 7 тыс. человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести.
2– я английская армия сумела, однако, удержаться на южном берегу Нижнего Рейна западнее Арнема и соединить этот выступ с районом Тюрнхаут и каналом Юлианы западнее Рурмонда. Оборону на рубеже Антверпен, западнее Арнема заняли части 15-й армии, дальше на восток -1-й парашютно-десантной армии. Немецкие войска были слишком слабы, чтобы ликвидировать этот удерживавшийся крупными силами англичан выступ.
После непрерывных неудач последних месяцев исход этих боев был особенно ободряющим для немецких войск. Они сорвали далеко идущие замыслы противника и разбили все надежды Монтгомери. Провал операции явился для союзников тяжелым ударом, тем более что ради нее совершенно напрасно была отодвинута на второй план задача очищения от немецких войск устья Шельды. Слабым утешением для англичан могло служить лишь сознание того, что проведенное наступление позволило по крайней мере занять выгодные исходные позиции для последующих операций и сковать на широком фронты крупные немецкие силы.
Глава X. Крушение немецкого фронта на Востоке летом 1944 г.
Крушение немецкого фронта на Востоке летом 1944 г.
1. Русское наступление на Карельском перешейке
2. Крах немецкой группы армий «Центр»
Появление огромной воздушной армады над районами высадки вызвало у немцев гораздо меньшую тревогу, чем можно было предполагать. Ежедневные налеты крупных сил авиации противника на Германию стали уже обычным явлением. На высадку же воздушного десанта столь далеко от линии фронта никто не рассчитывал. Поэтому-то мосты у Граве и Вегела и попали в руки противника, хотя они, так же как и все другие, были подготовлены к взрыву. Английская дивизия высадилась даже неподалеку от располагавшегося западнее Арнема командного пункта фельдмаршала Моделя, и последний едва не попал в плен. Вблизи командного пункта генерал-полковника Штудента западнее Вегела в руки немцев попал английский приказ, содержавший план всей операции противника, что позволило обоим командующим немедленно предпринять наиболее целесообразные меры. Последние были направлены в первую очередь на то, чтобы удерживать ещё не захваченные противником мосты у Арнема и Неймегена и замедлить его продвижение. Кроме того, немецкое командование считало возможным не допустить расширения противником плацдарма на канале Маас – Шельда и на последующем этапе борьбы отрезать прорвавшегося здесь противника от его тылов. В дополнение к дивизиям, занимавшим оборону по каналу Маас – Шельда, с запада по железной дороге прибыла одна дивизия 15-й армии, которая выгружалась северо-западнее Сона. В районе восточнее Неймегена и Арнема находились на переформировании крупные остатки нескольких танковых дивизий из состава 5-й танковой армии, оказавшие выброшенным там англичанам и американцам неожиданно сильное сопротивление. Кроме того, планировалась переброска некоторых сил из Германии. Следовательно, немецкое командование располагало в этом удаленном от фронта районе гораздо более крупными силами, чем предполагали англичане. А быстро реагировать на удары, наносимые по их тыловым районам, немецкие войска давно привыкли на основе опыта боевых действии в России и Франции.
Последующие дни ознаменовались рядом ожесточенных боев, которые с немецкой стороны удавалось вести с возраставшей планомерностью и в ряде случаев даже переходить в контратаки.
18 сентября английская бронетанковая дивизия, овладев Эйндховеном, который упорно обороняли немецкие войска, установила связь с американской 101-й воздушно-десантной дивизией, благодаря чему оказалось возможным доставить необходимые материалы для восстановления моста у Сона. Подойти к мосту у Неймегена американской 82-й дивизии не удалось; ей с самого начала пришлось направить все усилия на отражение немецких контратак из района Рейхсвальда. Для англичан в районе Арнема также создалось не очень-то приятное положение. Дивизия оказалась раздробленной на три части и была оттеснена от моста. Новые десанты в районах действий всех трех дивизий натолкнулись на сильную оборону. Расширение фронта наступления по каналу Маас – Шельда протекало мучительно медленно.
Итог, который Монтгомери пришлось подвести вечером 18 сентября, был неутешительным. Внезапности удалось достичь далеко не в полной мере. Немецкое сопротивление оказалось гораздо серьезнее, чем это предполагалось. Поэтому о молниеносном броске через Рейн теперь не могло быть и речи.
Следующий день принес новое разочарование. Погода резко изменилась, и высадившимся дивизиям невозможно было доставить подкрепления. Из-эа тумана большая часть предметов снаряжения оказалась сброшенной над расположением немецких войск. Атакующим не хватало поддержки авиации, а немцы могли принимать контрмеры без помех с воздуха. В общем, к исходу дня английской бронетанковой дивизии после восстановления моста у Сона удалось лишь пробиться до района высадки американской 83-й воздушно-десантной дивизии южнее Неймегена. Находившаяся у Арнема 1-я английская воздушно-десантная дивизия в результате усилившегося давления немецких войск испытывала большие трудности. Становилось очевидным, что весь грандиозный план провалился. Вместо того чтобы продолжать его осуществление, приходилось заботиться о судьбе 1-й дивизии у Арнема.
20 сентября погода еще больше ухудшилась. Весь этот день велись бои за Неймеген, павший в конечном итоге в результате обхода его с запада. Мост в полной исправности попал в руки противника, немцы рассчитывали его удержать и использовать для своих целей, поэтому он в решающий момент не был своевременно взорван.
Последующие дни характеризовались, с одной стороны, непрерывными попытками немецких войск сузить коридор противника у Вегела с целью отрезать находившиеся между Арнемом и Вегелом четыре вражеские дивизии, а с другой – отчаянными усилиями англичан пробиться до самой дальней на своих дивизий, высадившейся у Арнема. Дважды за время с вечера 22 до утра 24 сентября, также в течение всего дня 26 сентября действовавшим с запада частям 59-й немецкой дивизии и контратаковавшей с востока 107-й танковой бригаде удавалось временно перерезать проходившую здесь коммуникацию противника. Позже, однако, оба английских корпуса, наступавшие западнее и восточнее Нерпелта с целью расширения прорыва, продвинулись в северо– западном и северо-восточном направлениях настолько, что над контратаковавшими немецкими войсками нависла угроза охвата с юга, в результате чего контратаки пришлось прекратить. 27 сентября крупные силы немецкой авиации предприняли безуспешный налет на мост у Неймегена. Усилия англичан соединиться со своей высаженной у Арнема 1-й воздушно-десантной дивизией лишь после упорных боев юго-западнее Арнема увенчались временным успехом; вечером 24 сентября войска встретились на узком участке Рейна, находившемся под непрерывным немецким огнем. В конце концов Монтгомери пришлось принять решение об отводе остатков дивизии, зажатых на узком участке западнее Арнема, назад за Рейн, что и было предпринято в ночь с 25 на 26 сентября. Благодаря этому было спасено 24 тыс. человек. В тяжелых боях дивизия потеряла 7 тыс. человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести.
2– я английская армия сумела, однако, удержаться на южном берегу Нижнего Рейна западнее Арнема и соединить этот выступ с районом Тюрнхаут и каналом Юлианы западнее Рурмонда. Оборону на рубеже Антверпен, западнее Арнема заняли части 15-й армии, дальше на восток -1-й парашютно-десантной армии. Немецкие войска были слишком слабы, чтобы ликвидировать этот удерживавшийся крупными силами англичан выступ.
После непрерывных неудач последних месяцев исход этих боев был особенно ободряющим для немецких войск. Они сорвали далеко идущие замыслы противника и разбили все надежды Монтгомери. Провал операции явился для союзников тяжелым ударом, тем более что ради нее совершенно напрасно была отодвинута на второй план задача очищения от немецких войск устья Шельды. Слабым утешением для англичан могло служить лишь сознание того, что проведенное наступление позволило по крайней мере занять выгодные исходные позиции для последующих операций и сковать на широком фронты крупные немецкие силы.
Глава X. Крушение немецкого фронта на Востоке летом 1944 г.
Крушение немецкого фронта на Востоке летом 1944 г.
После завершившегося захватом Крыма весеннего наступления русских войск немецкая армия на Востоке, хотя и еще более ослабленная, продолжала удерживать сплошной фронт. Подступы к Нижнему Дунаю, а одновременно и к Балканскому полуострову прикрывались 6-й и 8-й армиями группы армий «Южная Украина» с вкрапленными в них румынскими частями. Немецкая оборона проходила здесь по нижнему течению Днестра и далее через Яссы до Карпат. Долины в Восточных Карпатах удерживались румынскими и венгерскими дивизиями, усиленными небольшим количеством немецких войск. К ним в районе Коломыя примыкала группа армий «Северная Украина», своими 1-й и 4-й танковой армиями прикрывавшая район Галиции от северо-восточных склонов Карпат до района севернее Ковеля. Здесь начинался фронт группы армий «Центр», который проходил южнее Пинска вдоль Припяти по дуге, выступавшей более чем на 300 км на восток и удерживавшейся 2-й армией.
Юго– восточнее Бобруйска по обе стороны Березины оборонялась 9-я армия. В междуречье Березины и Днепра она примыкала к 4-й армии, пока еще оборонявшейся на большом, достигавшем Прони плацдарме от Быхова до района северо-восточнее Орши. Рядом с 4-й армией занимала оборону 3-я танковая армия, удерживавшая район южнее и севернее Витебска. Оттянутый назад левый фланг этой армии довольно непрочно соединялся с 16-й армией группы армий «Север», так как между обеими упомянутыми армиями русские вбили опасный клин в направлении Даугавпилса. Если не считать этого изгиба на южном крыле, фронт группы армий «Север», оборонявшийся 16-й и 18-й армиями, шел дальше на север почти по прямой. Чудское озеро длиной 130 км обеспечивало значительную экономию сил на этом участке. Непосредственно подчинявшаяся группе армий «Север» оперативная группа «Нарва» удерживала перешеек между Чудским озером и Финским заливом. В ее распоряжении имелось несколько тяжелых батарей из числа спасенной под Ленинградом осадной артиллерии.
Передышка, продолжавшаяся и после периода весенней распутицы, была крайне необходима, особенно для дивизий южного участка фронта. Танковые дивизии повсеместно отводились в тыл и пополнялись. Но пехотные дивизии, за весьма незначительными исключениями, на всех участках фронта сражались почти непрерывно в течение целых трех лет. Основательного отдыха они никогда не имели. А если и случалось, что на их участках наступало затишье, они почти всегда вынуждены были рассредоточиваться, чтобы высвободить силы для других нужд, и уж во всяком случае никогда не избавлялись от бесконечных работ по оборудованию оборонительных рубежей и от несения караульной службы в ночное время. Им тоже присылалось пополнение, слишком, однако, недостаточное для восполнения потерь. Полностью укомплектованных пехотных дивизий уже давно не существовало. И все же, несмотря на невосполнимость потерь на фронте, в тылу продолжалось формирование новых дивизии. Это был чистейший самообман, так как в эти новые соединения частично включался личный состав старых дивизий, возвращавшийся из госпиталей в строй. Такой метод комплектования новых единиц, естественно, вызывал раздражение у всех фронтовых командиров. Особенно сильно и вопреки самым жизненным потребностям армии увеличивалось число дивизий СС.
Эти новые формирования обременяли уже существовавшие дивизии не только тем, что поглощали временно выходившую из строя и необходимую для них живую силу. Потери в технике также восполнялись лишь частично, ибо вооружение шло в первую очередь на оснащение вновь создаваемых дивизий. Немецкая военная промышленность была не в состоянии удовлетворить непрерывно возраставший из-за огромных потерь спрос на боевую технику; к тому же и объем ее производства также не мог быть увеличен. В итоге испытывалась ощутимая нехватка автотранспортных средств и пулеметов. Боеприпасов, как правило, едва хватало, а для тяжелых минометов и автоматов – двух основных средств борьбы пехоты – подвоз боеприпасов даже при условии их величайшей экономии в периоды затишья не удовлетворял самой минимальной потребности.
В целом же войска Восточного фронта представляли собою еще достаточно боеспособный инструмент в руках командования. Правда, теперь они вряд ли смогли бы вынести какое-либо перенапряжение, а катастрофы могли привести к гибельным последствиям. В таких условиях решающее значение приобретала возможность наносить противнику большие потери, обходясь имевшимися слабыми силами. Других способов преодолеть русское превосходство не было. На переброску сил с Запада, которая раньше в решающие моменты всегда спасала положение, рассчитывать теперь не приходилось, так как там в любой момент могло начаться вторжение.
Но с этими немаловажными соображениями Гитлер упорно не хотел считаться, и поэтому в середине мая войскам Восточного фронта было вменено в обязанность «при любых обстоятельствах оборонять и удерживать занимаемые ими рубежи».
К этому времени не было еще никаких данных, которые позволили бы предугадать направление или направления, несомненно, готовившегося летнего наступления русских. Так как авиация и радиоразведка обычно безошибочно отмечали крупные переброски русских сил, можно было думать, что наступление с их стороны непосредственно пока не грозило. До сих пор лишь в одном случае были зафиксированы длившиеся в течение нескольких недель интенсивные железнодорожное перевозки в тылу противника в направлении района Луцк, Ковель, Сарны, за которыми, однако, не последовало сосредоточения вновь прибывших сил вблизи фронта. Временами приходилось руководствоваться лишь догадками. В генеральном штабе сухопутных сил считались с возможностью повторения наступления на Ковель, полагая, что противник основные усилия сосредоточит севернее Карпат на фронте группы армий «Северная Украина», с целью отбросить последнюю к Карпатам. Группам армий «Центр» и «Север» предсказывали «спокойное лето». Кроме того, особую озабоченность Гитлера вызывал нефтяной район Плоешти. Относительно того, что первый удар противника последует севернее или южнее Карпат – скорее всего севернее, – мнение было единодушным. Помимо этого, немецкое командование справедливо предполагало, что русские не начнут наступления до тех пор, пока на Западе не появится сильный второй фронт, который наверняка лишит немцев возможности перебрасывать силы с Запада на Восток.
Юго– восточнее Бобруйска по обе стороны Березины оборонялась 9-я армия. В междуречье Березины и Днепра она примыкала к 4-й армии, пока еще оборонявшейся на большом, достигавшем Прони плацдарме от Быхова до района северо-восточнее Орши. Рядом с 4-й армией занимала оборону 3-я танковая армия, удерживавшая район южнее и севернее Витебска. Оттянутый назад левый фланг этой армии довольно непрочно соединялся с 16-й армией группы армий «Север», так как между обеими упомянутыми армиями русские вбили опасный клин в направлении Даугавпилса. Если не считать этого изгиба на южном крыле, фронт группы армий «Север», оборонявшийся 16-й и 18-й армиями, шел дальше на север почти по прямой. Чудское озеро длиной 130 км обеспечивало значительную экономию сил на этом участке. Непосредственно подчинявшаяся группе армий «Север» оперативная группа «Нарва» удерживала перешеек между Чудским озером и Финским заливом. В ее распоряжении имелось несколько тяжелых батарей из числа спасенной под Ленинградом осадной артиллерии.
Передышка, продолжавшаяся и после периода весенней распутицы, была крайне необходима, особенно для дивизий южного участка фронта. Танковые дивизии повсеместно отводились в тыл и пополнялись. Но пехотные дивизии, за весьма незначительными исключениями, на всех участках фронта сражались почти непрерывно в течение целых трех лет. Основательного отдыха они никогда не имели. А если и случалось, что на их участках наступало затишье, они почти всегда вынуждены были рассредоточиваться, чтобы высвободить силы для других нужд, и уж во всяком случае никогда не избавлялись от бесконечных работ по оборудованию оборонительных рубежей и от несения караульной службы в ночное время. Им тоже присылалось пополнение, слишком, однако, недостаточное для восполнения потерь. Полностью укомплектованных пехотных дивизий уже давно не существовало. И все же, несмотря на невосполнимость потерь на фронте, в тылу продолжалось формирование новых дивизии. Это был чистейший самообман, так как в эти новые соединения частично включался личный состав старых дивизий, возвращавшийся из госпиталей в строй. Такой метод комплектования новых единиц, естественно, вызывал раздражение у всех фронтовых командиров. Особенно сильно и вопреки самым жизненным потребностям армии увеличивалось число дивизий СС.
Эти новые формирования обременяли уже существовавшие дивизии не только тем, что поглощали временно выходившую из строя и необходимую для них живую силу. Потери в технике также восполнялись лишь частично, ибо вооружение шло в первую очередь на оснащение вновь создаваемых дивизий. Немецкая военная промышленность была не в состоянии удовлетворить непрерывно возраставший из-за огромных потерь спрос на боевую технику; к тому же и объем ее производства также не мог быть увеличен. В итоге испытывалась ощутимая нехватка автотранспортных средств и пулеметов. Боеприпасов, как правило, едва хватало, а для тяжелых минометов и автоматов – двух основных средств борьбы пехоты – подвоз боеприпасов даже при условии их величайшей экономии в периоды затишья не удовлетворял самой минимальной потребности.
В целом же войска Восточного фронта представляли собою еще достаточно боеспособный инструмент в руках командования. Правда, теперь они вряд ли смогли бы вынести какое-либо перенапряжение, а катастрофы могли привести к гибельным последствиям. В таких условиях решающее значение приобретала возможность наносить противнику большие потери, обходясь имевшимися слабыми силами. Других способов преодолеть русское превосходство не было. На переброску сил с Запада, которая раньше в решающие моменты всегда спасала положение, рассчитывать теперь не приходилось, так как там в любой момент могло начаться вторжение.
Но с этими немаловажными соображениями Гитлер упорно не хотел считаться, и поэтому в середине мая войскам Восточного фронта было вменено в обязанность «при любых обстоятельствах оборонять и удерживать занимаемые ими рубежи».
К этому времени не было еще никаких данных, которые позволили бы предугадать направление или направления, несомненно, готовившегося летнего наступления русских. Так как авиация и радиоразведка обычно безошибочно отмечали крупные переброски русских сил, можно было думать, что наступление с их стороны непосредственно пока не грозило. До сих пор лишь в одном случае были зафиксированы длившиеся в течение нескольких недель интенсивные железнодорожное перевозки в тылу противника в направлении района Луцк, Ковель, Сарны, за которыми, однако, не последовало сосредоточения вновь прибывших сил вблизи фронта. Временами приходилось руководствоваться лишь догадками. В генеральном штабе сухопутных сил считались с возможностью повторения наступления на Ковель, полагая, что противник основные усилия сосредоточит севернее Карпат на фронте группы армий «Северная Украина», с целью отбросить последнюю к Карпатам. Группам армий «Центр» и «Север» предсказывали «спокойное лето». Кроме того, особую озабоченность Гитлера вызывал нефтяной район Плоешти. Относительно того, что первый удар противника последует севернее или южнее Карпат – скорее всего севернее, – мнение было единодушным. Помимо этого, немецкое командование справедливо предполагало, что русские не начнут наступления до тех пор, пока на Западе не появится сильный второй фронт, который наверняка лишит немцев возможности перебрасывать силы с Запада на Восток.
1. Русское наступление на Карельском перешейке
Вероятно для того, чтобы использовать психологическое воздействие последовавшей 6 июня высадки союзников во Франции и заполнить время, остававшееся до начала наступления против немецких войск, русский Карельский фронт неожиданно для финнов перешел в наступление северо-западнее Ленинграда. Здесь финская армия после отхода немецкой группы армий «Север» на рубеж Нарва, Чудское озеро продолжала еще оставаться вблизи Ленинграда. Финны удерживали оборону на реке Свирь между Ладожским и Онежским озерами. (Схема 16, стр. 258)
Предприняв 9 июня свои обычные предварительные вылазки{48}, русские на следующий день при интенсивнейшей поддержке артиллерии [593 – Схема 46] и авиации сделали попытку осуществить прорыв в центре Карельского перешейка на оборонявшемся четырьмя финскими дивизиями участке шириной около 60 км. В течение пяти дней дравшимся как всегда с исключительным упорством финнам благодаря использованию значительных резервов удавалось предотвращать русский прорыв. Но затем они все же вынуждены были уступить давлению превосходящих русских сил и, ведя сдерживающие бои, отойти на рубеж, проходивший непосредственно западнее Выборга и по реке Вуоксе. Выборг из-за неблагоприятного его расположения не мог быть включен в новую оборону. Одновременно с целью создания резервов финны начали отвод к старой государственной границе своих войск с реки Свирь, а в связи с этим и из района севернее Онежского озера.
Поняв размах русского наступления, финны сразу же настоятельно запросили отмены запрета на поставку им немецкого оружия и боеприпасов, наложенного Гитлером со времени их весенних переговоров с Советским Союзом, а также оказания поддержки авиацией. И то и другое было обещано. Когда вскоре финский фронт пришлось отвести до линии Выборга, к тому же без гарантии задержки противника и на этом рубеже, они 19 июня обратились с просьбой перебросить на их фронт шесть немецких дивизий. Это неприемлемое для германского командования требование, выдвинутое, возможно, лишь по соображениям политического характера, Гитлер отклонил, пообещав, однако, дальнейшую помощь самоходными орудиями и авиацией, ибо он никак не хотел допустить, чтобы еще одно дружественное Германии государство вышло из войны. Руководствуясь этими соображениями, он, кроме того, послал в Хельсинки Риббентропа, прибывшего туда 22 июня. Риббентроп должен был потребовать от Финляндии изъявления солидарности с Германией и в случае несогласия отказать ей в какой бы то ни было помощи оружием. Хотя руководящие политические деятели Финляндии были склонны согласиться с русскими требованиями лишь в самом крайнем случае, рассчитывая, что с немецкой помощью им удастся еще продержаться, выдвинутое Германией требование бесповоротно связать с нею судьбу Финляндии, нуждавшееся в одобрении финляндским парламентом, при позиции последнего являлось невыполнимым. После многодневных переговоров, резко обострившихся из-за нетерпимости Риббентропа, президент Рюти изъявил готовность заверить Гитлера в личном послании, не требовавшем одобрения парламента, что Финляндия не выйдет из войны без согласия Германии. После этого с немецкой стороны были обещаны дальнейшие поставки вооружения.
Еще раз удалось избежать грозившего разрыва, хотя финны молчаливо оставили за собой право не продолжать войну в безнадежном положении, так как она, ведя к высоким потерям, могла создать угрозу самому существованию народа. Их выжидание оказалось недолгим, тем более что благодаря использованию переброшенных с других фронтов резервов им удалось удержать свой новый рубеж до тех пор, пока 18 июля внезапно не прекратилось наступление русских. Последние не смогли здесь добиться своей цели ограниченными силами и теперь для них гораздо важнее было использовать все свои силы против немецкого фронта, на котором они тем временем развернули наступательные операции гигантских масштабов.
Предприняв 9 июня свои обычные предварительные вылазки{48}, русские на следующий день при интенсивнейшей поддержке артиллерии [593 – Схема 46] и авиации сделали попытку осуществить прорыв в центре Карельского перешейка на оборонявшемся четырьмя финскими дивизиями участке шириной около 60 км. В течение пяти дней дравшимся как всегда с исключительным упорством финнам благодаря использованию значительных резервов удавалось предотвращать русский прорыв. Но затем они все же вынуждены были уступить давлению превосходящих русских сил и, ведя сдерживающие бои, отойти на рубеж, проходивший непосредственно западнее Выборга и по реке Вуоксе. Выборг из-за неблагоприятного его расположения не мог быть включен в новую оборону. Одновременно с целью создания резервов финны начали отвод к старой государственной границе своих войск с реки Свирь, а в связи с этим и из района севернее Онежского озера.
Поняв размах русского наступления, финны сразу же настоятельно запросили отмены запрета на поставку им немецкого оружия и боеприпасов, наложенного Гитлером со времени их весенних переговоров с Советским Союзом, а также оказания поддержки авиацией. И то и другое было обещано. Когда вскоре финский фронт пришлось отвести до линии Выборга, к тому же без гарантии задержки противника и на этом рубеже, они 19 июня обратились с просьбой перебросить на их фронт шесть немецких дивизий. Это неприемлемое для германского командования требование, выдвинутое, возможно, лишь по соображениям политического характера, Гитлер отклонил, пообещав, однако, дальнейшую помощь самоходными орудиями и авиацией, ибо он никак не хотел допустить, чтобы еще одно дружественное Германии государство вышло из войны. Руководствуясь этими соображениями, он, кроме того, послал в Хельсинки Риббентропа, прибывшего туда 22 июня. Риббентроп должен был потребовать от Финляндии изъявления солидарности с Германией и в случае несогласия отказать ей в какой бы то ни было помощи оружием. Хотя руководящие политические деятели Финляндии были склонны согласиться с русскими требованиями лишь в самом крайнем случае, рассчитывая, что с немецкой помощью им удастся еще продержаться, выдвинутое Германией требование бесповоротно связать с нею судьбу Финляндии, нуждавшееся в одобрении финляндским парламентом, при позиции последнего являлось невыполнимым. После многодневных переговоров, резко обострившихся из-за нетерпимости Риббентропа, президент Рюти изъявил готовность заверить Гитлера в личном послании, не требовавшем одобрения парламента, что Финляндия не выйдет из войны без согласия Германии. После этого с немецкой стороны были обещаны дальнейшие поставки вооружения.
Еще раз удалось избежать грозившего разрыва, хотя финны молчаливо оставили за собой право не продолжать войну в безнадежном положении, так как она, ведя к высоким потерям, могла создать угрозу самому существованию народа. Их выжидание оказалось недолгим, тем более что благодаря использованию переброшенных с других фронтов резервов им удалось удержать свой новый рубеж до тех пор, пока 18 июля внезапно не прекратилось наступление русских. Последние не смогли здесь добиться своей цели ограниченными силами и теперь для них гораздо важнее было использовать все свои силы против немецкого фронта, на котором они тем временем развернули наступательные операции гигантских масштабов.
2. Крах немецкой группы армий «Центр»
На фронте группы армий «Центр» намерения противника стали выясняться примерно к 10 июня. Именно здесь, где немецкое командование меньше всего ожидало наступления, стали появляться, очевидно, признаки крупных приготовлений русских. Радиоразведка сообщала о новых армиях; авиация отмечала усиление железнодорожных перевозок и интенсивное движение на шоссейных дорогах. Как всегда отлично работавшие дивизионы АИР установили, что на ряде участков фронта немецкой группы армий начали пристрелку крупные силы переброшенной сюда русской артиллерии. Пленные сообщали о появлении в тылу противника «ударных частей». На так называемых «оборонительных участках», удерживавшихся до сих пор менее боеспособными частями, отмечалась смена последних сильными соединениями. Прошло еще несколько дней, и для командования группы армий «Центр» стало совершенно очевидным, что противник развертывает на этом фронте крупные силы. Кроме того, стали отчетливо вырисовываться направления предстоящих ударов на Бобруйск, Могилев, Оршу и Витебск. Полученная в результате сопоставления самых разнообразных наблюдений картина приготовлений противника была настолько определенной и ясной, что для предположения о возможности имитаций и ввода в заблуждение совершенно не оставалось места. 14 июня у начальника генерального штаба сухопутных сил состоялось совещание с участием всех начальников штабов групп армий и армий. В то время как начальники штабов группы армий «Север» и обеих южных групп единодушно сообщали о том, что на их фронте нет никаких признаков подготовки ожидавшегося в скором времени наступления русских, начальники штабов армий группы «Центр» столь же единодушно указывали на уже почти завершенное развертывание крупных русских сил перед фронтом их армий. Однако в генеральном штабе сухопутных сил у Гитлера настолько глубоко укоренилось – чему в немалой степени содействовала категорическая точка зрения Моделя, возглавлявшего фронт в Галиции, – предвзятое мнение о наибольшей вероятности русского наступления на фронте группы армий «Северная Украина», что отказаться от него они уже не могли. Разумеется, развертывание русских сил перед фронтом группы армий «Центр» нельзя было отрицать, однако ему в оценке русских планов приписывалась лишь подчиненная роль. Поэтому предполагалось, что группа армий «Центр» такого рода наступление, которое будет предпринято, по всей вероятности лишь с целью сковывания ее войск, сможет отразить собственными силами. Доминирующей оставалась точка зрения, предполагавшая нанесение русскими основного удара на фронте группы армий «Северная Украина». Вследствие этого там была сосредоточена большая часть танковых дивизий и все были уверены, что именно там, наконец, вновь удастся противопоставить «удар удару». На просьбу группы армий «Центр» выделить ей по крайней мере более крупные резервы было заявлено, что общая обстановка на Восточном фронте не допускает иной группировки сил.
Фактически группа армий «Центр» после передачи 4-й танковой армии в районе Ковеля одного корпуса, в котором еще со времени деблокады этого города находилась большая часть ее танков и значительное количество войск, располагала для обороны своего 1100-километрового фронта лишь 38 дивизиями, из которых использовались 34. Только три пехотные дивизии, в том числе одна почти не боеспособная, и одна танковая дивизия находились в резерве. Так как противник, по всей вероятности, намеревался атаковать одновременно все армии группы, за исключением, пожалуй, 2-й армии, командование группы не могло рассчитывать, как это имело место предыдущей зимой, на то, что путем быстрой переброски дивизий с неатакованных участков фронта удастся организовать надежную оборону в угрожаемых пунктах. В течение ряда месяцев командующие армиями безуспешно ходатайствовали перед командованием группы, а последние – перед Гитлером о разрешении произвести сокращение линии фронта. По Днепру, обрывистый западный берег которого на значительном расстоянии был танконедоступным, 4-я армия с осени 1943 г. оборудовала между Быховом и Оршей оборонительный рубеж. Кроме того, на протяжении ряда месяцев вопреки воле Гитлера и с молчаливого согласия командования группы велось оборудование еще одного рубежа вдоль Березины. Эвакуация сохранявшегося плацдарма на Днепре сделала бы значительную часть фронта армии почти неприступной и привела бы одновременно к немалой экономии сил. Еще более действенным явилось бы хорошо подготовленное, предпринятое непосредственно перед началом русского наступления отведение войск на рубеж Бобруйск, Полоцк, благодаря чему был бы создан прямой, значительно укороченный фронт, а развертывание сил противника сразу было бы лишено всякого эффекта.
Командующий группой армий «Центр» фельдмаршал Буш не смог отстоять свою точку зрения перед Гитлером. Предпринятая им еще в конце мая попытка указать на несоответствие между протяженностью линии фронта и численностью войск и добиться изменения задачи группы армий, обязывавшей удерживать и оборонять занимаемый рубеж, встретила резкое противодействие. Гитлер цинично спросил Буша, не принадлежит ли он к числу тех генералов, что постоянно оглядываются назад. После этого Буш покорился воле Гитлера и приступил к выполнению приказа последнего бросить все силы на оборудование передовых рубежей. Не желая, по-видимому, нарваться на новые неприятности, Буш не возобновлял больше попыток добиться другого решения, пока к середине июня не стали вполне определенными масштабы приготовлений противника на фронте этой группы армий. Вероятно, все-таки командование не предполагало, что противник предпримет здесь наступление большими силами и с такими широкими целями, как это выяснилось несколькими днями позже, и поэтому собственные шансы на оборону были явно переоценены. Последняя неопределенность относительно сроков начала наступления рассеялась 20 июня, когда партизанами были предприняты крупные диверсии на железных дорогах Пинск-Лунинец, Борисов-Орша и Молодечно-Полоцк, то есть как раз на коммуникациях группы армий «Центр».
Фактически группа армий «Центр» после передачи 4-й танковой армии в районе Ковеля одного корпуса, в котором еще со времени деблокады этого города находилась большая часть ее танков и значительное количество войск, располагала для обороны своего 1100-километрового фронта лишь 38 дивизиями, из которых использовались 34. Только три пехотные дивизии, в том числе одна почти не боеспособная, и одна танковая дивизия находились в резерве. Так как противник, по всей вероятности, намеревался атаковать одновременно все армии группы, за исключением, пожалуй, 2-й армии, командование группы не могло рассчитывать, как это имело место предыдущей зимой, на то, что путем быстрой переброски дивизий с неатакованных участков фронта удастся организовать надежную оборону в угрожаемых пунктах. В течение ряда месяцев командующие армиями безуспешно ходатайствовали перед командованием группы, а последние – перед Гитлером о разрешении произвести сокращение линии фронта. По Днепру, обрывистый западный берег которого на значительном расстоянии был танконедоступным, 4-я армия с осени 1943 г. оборудовала между Быховом и Оршей оборонительный рубеж. Кроме того, на протяжении ряда месяцев вопреки воле Гитлера и с молчаливого согласия командования группы велось оборудование еще одного рубежа вдоль Березины. Эвакуация сохранявшегося плацдарма на Днепре сделала бы значительную часть фронта армии почти неприступной и привела бы одновременно к немалой экономии сил. Еще более действенным явилось бы хорошо подготовленное, предпринятое непосредственно перед началом русского наступления отведение войск на рубеж Бобруйск, Полоцк, благодаря чему был бы создан прямой, значительно укороченный фронт, а развертывание сил противника сразу было бы лишено всякого эффекта.
Командующий группой армий «Центр» фельдмаршал Буш не смог отстоять свою точку зрения перед Гитлером. Предпринятая им еще в конце мая попытка указать на несоответствие между протяженностью линии фронта и численностью войск и добиться изменения задачи группы армий, обязывавшей удерживать и оборонять занимаемый рубеж, встретила резкое противодействие. Гитлер цинично спросил Буша, не принадлежит ли он к числу тех генералов, что постоянно оглядываются назад. После этого Буш покорился воле Гитлера и приступил к выполнению приказа последнего бросить все силы на оборудование передовых рубежей. Не желая, по-видимому, нарваться на новые неприятности, Буш не возобновлял больше попыток добиться другого решения, пока к середине июня не стали вполне определенными масштабы приготовлений противника на фронте этой группы армий. Вероятно, все-таки командование не предполагало, что противник предпримет здесь наступление большими силами и с такими широкими целями, как это выяснилось несколькими днями позже, и поэтому собственные шансы на оборону были явно переоценены. Последняя неопределенность относительно сроков начала наступления рассеялась 20 июня, когда партизанами были предприняты крупные диверсии на железных дорогах Пинск-Лунинец, Борисов-Орша и Молодечно-Полоцк, то есть как раз на коммуникациях группы армий «Центр».