Никоим образом не имея желания намекать, что граф Ксаверий-Август Браницкий противоестественным и богопротивным образом сожительствовал с дикими либо прирученными зверьми, доставляемыми ему в сих целях из самых отдаленных местностей, и сознавая, что открывшиеся обстоятельства выходят за пределы моей компетенции как офицера отд. корпуса, предоставляю вышеизложенные факты на благоусмотрение Вашего Превосходительства для принятия соответствующего решения.
Остаюсь покорным слугой Вашего Превосходительстваи ожидаю дальнейших Ваших распоряжений,
Николай Клемчинский, штабс-капитан
Виленского жандармского дивизиона.
1831 года сентября 3-го дня, Бронино.
Резолюция на рапорте (подпись отсутствует):
«Намекать не хочет – но еще как, подлец, намекает… За ранения, полученные при исполнении, представить к Станиславу III—й ст., препроводить дело в Св. Син.»
Между строк:
Ночная бабочка – крупная, больше вершка в размахе крыльев – влетела в приотворенное окно, прочертила комнату ломаным, рваным зигзагом. Тень ее, размером куда больше ночной летуньи, заметалась по дощатым стенам. Клемчинский вздрогнул, в первый момент показалось: нетопырь. Потом усмехнулся – только вот летучих мышей ему и пугаться после сегодняшнего…
Боль в разодранной когтями голове утихла – доктор Викслер уговорил выпить остатки лауданума, коим до того обильно попотчевал графа Ксаверия. На графа дурманное зелье подействовало не сразу, долго еще рыдал, прижимаясь к обнаженному женскому телу – разорванному, изуродованному пулями…
Потом, когда опий сделал свое дело, графа унесли в усадьбу. И штабс-капитан попросил доктора проверить мелькнувшую у него догадку – дикую, невозможную, нереальную… Догадка подтвердилась. Провозившись более часа с многочисленными ранами, Викслер извлек среди многих других и пистолетную пулю, расплющившуюся о лопатку графини. Именно туда метился штабс-капитан, когда стрелял в зверя, нежданно обнаружившегося в графском алькове.
Они долго стояли вдвоем над трупом гигантской женщины. Молчали. Клемчинский думал: как, какими словами объяснить случившееся начальству… О чем думал доктор Викслер – неизвестно. Но именно он начал трудный разговор:
– Существуют на свете факты, Николай Станиславович, в которые невозможно поверить в наше просвещенное столетие. И я не верю! Стою над телом – и не верю! Вложил персты в раны – и не верю! Не было никакого зверя, обернувшегося женщиной! Не верю! Возможно ли в таком случае предполагать, что в отчеты наши – по вашей жандармской линии и по моей медицинской – уверуют люди, не наблюдавшие сей феномен своими глазами?
Вопрос звучал риторически. Не стоило и голову ломать, как отнесутся Берг и Бенкендорф к изложению штабс-капитаном имевших место событий… Но и солгать в рапорте невозможно – слишком много свидетелей странного происшествия.
– Допустим, зверя-перекидыша не было, – медленно сказал Клемчинский (а перед внутренним взором вновь и вновь вставала оскаленная пасть, совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки). – Зверя не было… А что тогда было?
– Была медведица, неизвестно для каких извращенных утех оказавшаяся в спальне графа. Была графиня, решившая прогуляться перед сном и угодившая под пули не умеющих толком стрелять вояк. Не ваших, имейте в виду, подчиненных, но казаков Грекова. И всё! Всё!
Штабс-капитан не стал спрашивать, чего ради графиня отправилась на вечерний променад голышом. В конце концов, можно и не помянуть в рапорте про одежду покойницы…
Он тогда ни словом не ответил доктору, лишь молча кивнул. Но сейчас вновь усомнился: достойно ли высокого звания офицера корпуса не солгать начальству – на ложь он не пойдет ни при каких обстоятельствах, – но изложить версию Викслера, которой сам не верит?
Ночная бабочка прекратила метаться по комнате, опустилась на стол, поползла к чистым листам бумаги. Клемчинский хотел прогнать, но рука замерла на полпути – увидел на толстом брюшке изображение, напоминающее череп и две перекрещенные кости. Неприятно удивился, затем вспомнил, что слышал про таких бабочек, называемых Мертвая Голова… Зачем, для чего мирное насекомое несет на себе грозный знак смерти? Зачем и для чего появляются на свет твари, подобные графине Браницкой?
Рука решительно смахнула бабочку. Гусиное перо заскрипело по бумаге…
Часть вторая
АУТОДАФЕ КАК АКТ ЛЮБВИ
Бе же в граде том научением дьявольским множество скомрахов, иже хождаху по стогнам града с медведьми и злыя прелести бесовские деюща. Приидоша в село мое плясовые медведи с бубнами и с домрами, и я, грешник, во Христе ревнуя, изгнал их, и ухари и бубны изломал на поле един у многих и медведей двух великих отнял – одново ушиб, и паки ожил, а другова отпустил в поле…
Протопоп Аввакум, «Житие»
Глава 1
КАВАЛЕРИЯ ИЗ-ЗА ХОЛМОВ
1
«Подкидыш» запаздывал с прибытием, и ничего хорошего в этом не было. Моя задача в ходе операции «Встреча» состояла в том, чтобы со стороны, не вступая в контакт, аккуратно проследить: не вызовет ли прибытие спецгруппы в Лесогорск чьего-либо пристального внимания. Естественно, самому при этом светиться не стоило, посему визит на вокзальчик был спланирован по минутам. Но все расчеты пошли прахом: поезд упорно не хотел появляться на горизонте.
Из предлога для появления здесь я выжал всё, что можно. Разузнал в мельчайших подробностях, как отправить в Екатеринбург унаследованные от тетки вещи, извел бесконечными вопросами кладовщицу в грузобагажной кладовой: а как упаковать? а велики ли тарифы? а за какой срок доедет? Совсем уж было ушел, затем вернулся – якобы решив, что дешевле и проще заказать трехтонный контейнер; выпытал все детали и нюансы контейнерных перевозок, а «подкидыша» всё не было.
Вокзальные репродукторы мертво молчали. Немногочисленные встречающие относились к опозданию с тупым равнодушием, не делая попыток узнать у диспетчера о судьбе исчезнувшего поезда. Тем более подобное любопытство не к лицу мне, чьё появление на вокзале в момент прибытия должно выглядеть случайным…
Должно – но уже не выглядит. Пора отступить на заранее подготовленную позицию.
Неторопливым шагом я пересек заасфальтированное пространство, изображающее привокзальную площадь, – и оказался на автобусной станции. Это здание было куда внушительней вокзала и выглядело поновее. И людей тут оказалось значительно больше. Старушки с сумками и корзинками поджидали прибытия местных автобусов. В игровом зальчике несколько молодых людей терзали допотопных «одноруких бандитов». Здесь же имелся буфет, куда я и направился. Дескать, проголодался, пока тиранил вопросами кладовщицу.
Увы, заведение сие по качеству продуктов никак не могло конкурировать с памятным мне домашним кафе тети Вари. Бутерброды были свежими в те времена, когда я и слыхом не слыхивал о существовании города Лесогорска. Пирожки с морковью производили немногим лучшее впечатление… Затосковав, я заказал хот-дог – этот продукт кулинарного искусства на витрине выставлен не был. Вдруг окажется съедобным?
Как бы не так. Продавщица извлекла из холодильника замороженную до ледяного звона сосиску, поваляла ее недолго по сковородке (лед внутри наверняка не растаял), затем запихала в разрезанный вдоль пирожок с морковью. И вручила мне, прибавив издевательски: «Кушайте на здоровье!» Нет уж, на многие жертвы можно пойти конспирации ради, но не на такую…
По счастью, на перроне, за которым я искоса наблюдал через окно, наметилось явное оживление. Наконец-то прибыл «подкидыш».
Решительно отправив квазихот-дог в урну, я пошагал на вокзал. В спину раздалось злобное шипение буфетчицы-отравительницы.
2
Как выяснилось из возмущенных реплик граждан, покидающих вагоны, поезд чуть ли не час простоял совсем рядом, на семафоре, – отцепляли и перегоняли на запасной путь арестантский вагон. В одну из окрестных колоний прибыло пополнение…
Но я не прислушивался к сетованиям пассажиров. Я мысленно стонал, мысленно хватался за голову и мысленно же осыпал малоцензурными эпитетами Шмеля, Сапсана и прочее филиальское начальство…
Кем оказалось присланное ими подкрепление, как вы думаете? Что за кавалерия из-за холмов прискакала мне на помощь? Полевые агенты, матерые волкодавы-оперативники, профессиональные борцы с нечистью?
Не угадали.
На перрон города Лесогорска спустились мои добрые знакомые – Генка Мартынов и доктор Скалли. Только на них красовались кепи невообразимо яркой оранжевой расцветки с логотипом известной фирмы – по этой примете я должен был узнать прибывшую подмогу… Что-то сдвинулось в этом мире, и не в лучшую сторону, если ловить Морфантов присылают доктора Скалли.
Признаюсь честно: потрясенный увиденным, я на время позабыл о главной своей задаче – выявить потенциальных соглядатаев. Впрочем, всех встречающих я имел возможность изучить заранее, и никто из них подозрений не вызывал… Полгода в штрафбате имеет свой плюс – возможность на практике изучить всевозможные применяемые «наружкой» трюки. Но появление одного хорошо знакомого персонажа осталось незамеченным.
– Здорово, Серега! – пробасил знакомый голос, и на плечо мне опустилась тяжелая рука.
Как не вовремя… Сделав в сторону Генки малозаметный жест: мол, всё в порядке, встречаемся в условленном месте и в условленное время, я обернулся.
– Здравствуйте, дядя Гриша.
– Встречаешь кого? – задал Кружаков вполне естественный в подобных обстоятельствах вопрос.
– Я… – начал было студент Рылеев байку о нуждающихся в отправке вещах.
Но тут судьба послала агенту Хантеру подарок дала отличный шанс бросить камень в кусты. Проще говоря, произвести отвлекающий маневр.
– Встречаю, – быстро перестроился я. – А вот и она… Извините, дядя Гриша.
Устремившись вперед, я успел подать руку спускавшейся на перрон девушке, подхватил сумку. Улыбнулся как можно обаятельней:
– Добрый день, Эльза!
Имя я видел на бейдже совсем недолго, но запомнил хорошо – достаточно редкое, особенно при внешности его обладательницы… А вот вспомнит ли меня девушка? Сомнительно…
Опасался я напрасно.
– Здравствуйте, Сергей! – ответно улыбнулась цыганка. – Какими судьбами?
3
Старший лейтенант Кружаков не стал мешать нашей встрече – тактично пошагал на другой конец перрона.
Я же, излагая Эльзе сокращенный вариант легенды Рылеева, всерьез задумался о случайностях и совпадениях. Только дураки верят, что случайности действительно случайны; умные говорят, что две случайности подряд – уже закономерность и система. В Конторе же, где я имею честь служить, даже к единичным случайностям принято относиться с большим подозрением – и не успокаиваться, пока не разберешься, отчего всё случилось именно так, а не иначе…
Придется разбираться и с цыганкой Эльзой – сделал я вывод. Но отнюдь не расстроился – девушка понравилась мне еще при первом знакомстве.
– А вы как здесь оказались? – настал черед удивиться и мне.
– Пишу на заказ большую статью про «Уральское Чудо». Опрос для регионального радио был частью сбора материала.
– Хм… А при чем здесь Лесогорск? От Урала далековато…
– Именно здесь добывается большая часть сырья для «Чуда» и изготавливается полуфабрикат… Вы не знали? В Екатеринбурге лишь окончательная обработка, расфасовка. Ну и маркетинг, разумеется.
Я и в самом деле не знал… Черт побери, да я, похоже, вообще ничего не знал про Лесогорск! Хотя в отсутствии у меня именно этой информации ничего удивительного – компания «Уральское Чудо» возникла совсем недавно, выскочив, как чертик из коробочки.
Но дело не в компании, исследования Скалли не выявили никакого криминала в их чудодейственной панацее. Дело в девушке Эльзе, с непонятной регулярностью попадавшейся на моем пути в интересные жизненные моменты.
– Подвезти вас до их местного офиса? – спросил я. – Такси тут днем с огнем не сыщешь, поверьте личному опыту.
– Вообще-то меня должны встречать… – ответила Эльза, поглядывая по сторонам. – По-моему, вот они…
Я посмотрел в направлении ее взгляда. Прямо день негаданных встреч какой-то… На привокзальную площадь въезжали два знакомых джипа с тонированными стеклами – «Чероки» и «Паджеро». Номера на них – в первый раз я этого не заметил – оказались не местные. Екатеринбургские…
От остановившихся машин к нам неторопливо, вразвалочку двинулись четыре типа. Вернее сказать, вразвалочку шагали лишь три амбала, чья внешность вполне соответствовала транспорту: туповатые рожи, коротко стриженные затылки, конечности, бугрящиеся продуктом тренажерного зала… Ну и полуспортивный прикид, популярный в соответствующих кругах населения.
Четвертый – худощавый, лет сорока пяти, в дорогом костюме, – шел совершенно иначе. И пластика его движений мне весьма не понравилась… Дойди дело до драки – я предпочел бы иметь дело с амбалами, честное слово. Худощавый на порядок опаснее.
Однако птичку упускать нельзя. Укатит – и поминай как звали.
– Где вы остановитесь? – быстро сказал я. – Про планы на вечер не спрашиваю, наверняка их пока нет… Первый танец за мной, вы не против?
Скоротечность затеянного мною огневого контакта Эльзу не смутила. Скорее наоборот.
– Не против… – поощрительно улыбнулась она. – Но где поселюсь, сама пока не знаю. А вы подъезжайте в офис «Уральского Чуда» к концу рабочего дня. Улица Красного флота, дом семь.
Конечно, как же еще назвать улицу в сугубо континентальном Лесогорске, в тысячах километров от ближайшего моря…
Четверка из джипов приблизилась. Амбалы смотрели на меня набычившись. По штрафбатовской привычке я тут же мысленно окрестил их «Тремя богатырями». Худощавый господин тоже рассматривал меня с нехорошим интересом. Пусть сей объект отныне зовется «Черномором», имечко чуть из другой оперы, ну да ладно…
– Приезжайте обязательно! – снова улыбнулась Эльза. – Я не прощаюсь!
И она быстро поцокала каблучками-шпильками навстречу встречавшим.
Туфельки Эльзы – на вид совсем неброские – были, тем не менее, от Адами. Из кожи питона, между прочим, и стоили… Изрядно стоили. Моего годового оклада, может, и хватило бы, стукни в голову идея прогуляться в бутик за такой покупкой… Костюм от Керрути – под стать туфелькам, столь же неброский и столь же дорогой. Очки, на вид простые, дешевенькие, – и тем не менее от Гуччи. В линзах, кстати, диоптрий нет – деталь имиджа, не более того. Часики на дешевеньком (на вид дешевеньком) кожаном браслетике, сдается мне, – «Channel» белого золота, и одиноко поблескивает на коже браслета не бижутерия – бриллиантик карата на четыре…
«Да-а, интересный имидж, имидж-хамелеон…» – размышлял я, пока Эльза, о чем-то коротко переговорив с худощавым, усаживалась в джип. Большинство граждан, не разбирающихся в таких тонкостях, посчитают Эльзу за офис-дамочку невеликих доходов, одевающуюся на вещевых рынках. Да и я бы посчитал, не будь за плечами службы в «наружке» – там целенаправленно обучали определять (и отличать от подделок) вещи знаковые, позволяющие с первого взгляда узнавать людей высшего круга…
Любопытно… Сразу встает плебейский вопрос: а на какие шиши вы так хорошо живете? На доходы от журналистской деятельности? Ну-ну… Папа-миллионер? Попятное дело, дети олигархов тоже где-то учатся и потом кем-то работают, возможно, даже журналистами… Только едва ли при этом путешествуют в «подкидышах». Богатый любовник?
Или, выражаясь тактичнее, поклонник? При таких внешних данных – легко. Однако возникает та же проблема с выбранным транспортом… Но уже теплее. Самый реальный расклад: поклонник был, да сплыл, а подарки остались…
Жаль, если так. Отбить девушку у какого-нибудь Бориса Абрамовича – вполне достойная задача для агента Хантера. В конце концов, пример Жаклин Кеннеди показывает – нет ничего невозможного…
4
Драка шла жестокая, отнюдь не детская, – хотя дрались именно дети. Но со стороны казалось: бой идет не на жизнь, а на смерть.
Одну из бившихся сторон я опознал мгновенно – временные, четверо мальчишек в темной одежде, лет четырнадцати-пятнадцати на вид… Противники их ничем не выделялись среди прочих своих сверстников (разве что окровавленными лицами), было их шестеро, однако победа в битве явно склонялась на сторону обитателей заречного поселка.
Один из юных лесогорцев лежал на земле, скорчившись, прижав к руки к животу, – похоже, выбыл из строя надолго. Двое других были помладше противников – лет по двенадцати – и драться толком не умели. Оставшиеся трое отбивались изо всех сил, но временные обрабатывали их кулаками, почти не обращая внимания на противников-малолеток. И на достающиеся удары тоже не обращали внимания – работали молча, деловито, словно запрограммированные на мордобой роботы…
Битва народов происходила у трансформаторной будки, где я имел обыкновение парковать Росинанта. Собирался припарковать и сейчас – но угодил в гущу сражения.
Похоже, придется вмешаться, не то дело закончится не просто разбитыми носами, понял я, когда еще один из лесогорцев после пропущенного удара свалился на землю. Временный тут же начал бить его ногами – столь же расчетливо, без излишних эмоций, стараясь угодить в самые уязвимые точки. Троица его приятелей продолжала наседать на противника. Вмешаться я не успел. Едва распахнул дверцу – в битве произошел неожиданный перелом. Мальчишка – тот, что уже лежал на земле в момент моего приезда, – поднялся на ноги. И тут же ринулся в драку. Не с голыми руками – подхватил валявшуюся рядом доску. Джентльменскими правилами кулачного боя тут не пахло: хрясь! – доска с маху обрушилась на затылок временного, пинавшего сбитого с ног врага. Такой удар мог убить на месте. Но не убил – доска оказалась гнилая, с треском развалилась пополам. Парнишка не смутился: оставшимся в руках обломком ткнул – прямо-таки фехтовальным выпадом – в лицо другому противнику, только-только начавшему оборачиваться…
Кровь обильно залила лицо. Оставшиеся в строю лесогорцы воспряли духом и атаковали с удвоенной яростью. И временные дрогнули! В позорное бегство не ударились, отступали в организованном порядке: двое подхватили под локти контуженного доской, тот явно находился в состоянии, которое боксеры именуют «грогги» – с трудом волочил ноги и едва ли понимал, что вокруг происходит… Четвертый прикрывал отступление, но лесогорцы в погоню не кинулись – сами были потрёпаны не меньше противника.
М-да, вмешайся я – и довелось бы драться всерьез… С детьми… Времена…
Но в результате мое вмешательство свелось к оказанию первой помощи пострадавшим, оставшимся на месте сражения. И не только первой – мальчишка, которого с таким тщанием пинал временный, жаловался на острую боль в груди при каждом вдохе. Вполне возможно – сломаны два или три ребра. Росинанту пришлось переквалифицироваться в карету «скорой помощи»…
5
– Из-за чего дрались? – спросил я у Славки, когда мы вышли из приемного покоя.
Собеседник мой был не из болтливых. За пятнадцать минут, что занял путь до больницы, соизволил сообщить мне свое имя – и не более того. Но я не терял надежду разговорить парнишку – порой дети рассказывают то, о чем взрослые предпочитают не упоминать. А вокруг поселка временных в Лесогорске явно сложился заговор молчания…
– Из-за дела, – коротко ответил Слава и отвернулся, не желая поддерживать беседу. Левый глаз его заплывал огромным фингалом.
Но от резидента Хантера так просто не отвертишься. Работа у нас такая – задавать вопросы и добиваться правдивых ответов. До сих пор я подспудно надеялся: приедут полевые агенты – и наведут порядок. Приехали Генка и Скалли… Наводить порядок придется самим. Любыми доступными методами, быстро и жестко.
Шприц с «правдорезом» лежал наготове в кармане, однако вколоть его четырнадцатилетнему парнишке рука не поднималась… Попробуем иначе. Во время потасовки мне запомнился странный предмет, торчавший из кармана временного. Даже не столько странный, сколько неуместный. Если это был не собачий хвост, ранее принадлежавший песику самой «дворянской» породы, то я ничего не понимаю в собачьих хвостах. Можно вспомнить самую первую мою встречу с «радиоактивной» молодежью – и сделать кое-какие выводы…
– Они убили твою собаку? – спросил я напрямую. Дедуктивный метод не подвел. Мальчика прорвало, заговорил быстро, сбивчиво:
– Не мою, Таськину… Сеструхи моей… Прямо руками на куски порвали! Суки… Ничего, доберемся, не отсидятся за рекой… Жулька визжала, за три дома было слышно! Хоть бы кто в окно выглянул… А они лапы сначала, потом голову – когда мы уже подбегали… Звери! Звери, не люди…
Сдается мне, чтобы голыми руками оторвать голову – даже не самому крупному псу, – сила действительно нужна нелюдская… Хотя экспериментировать не доводилось.
– Ивашки… —сказал я задумчиво. – Ивашки-медведки…
– Какие Ивашки? – не понял Слава.
– Да так, вспомнилась одна сказка…
– Не слышал про такую… А вы не здешний?
– Почему ты так решил?
– Иначе бы и близко к нам не подъехали…
– Почти здешний… Когда-то жил в Лесогорске, еще мальчишкой. Теперь вот вернулся.
– Мальчишкой? Значит, еще до временных…
Надо было использовать момент – Славка в любой момент мог вновь замкнуться, уйти в себя.
– Скажи, у них все пацаны такие отмороженные: лапы у собак отрывают, крылья у птиц?
Лица сегодняшних противников Славы показались мне знакомыми. По-моему, в экзекуции над ястребом они тоже принимали участие…
– Ясное дело, все отморозки! Только на наш берег не все шастают… А эти в последнее время повадились.
Мне дело столь уж ясным не казалось. Действительно ли временные члены некоей старообрядческой секты? Ответа мне так и не удалось добиться, все расспросы утыкались в глухую стену молчания… Допустим, что так. Допустим, путем неких ритуалов временные научились активизировать дремлющие гены Морфантов… Но не могут же они быть Морфантами все поголовно?! Пожалуй, в оценке Славки проявтяется юношеский максимализм. Плюс потрясение от увиденной сегодня расправы над собакой…
– Ты во второй школе учишься?
– Ну…
– Ваш завхоз, Зинаида Макаровна – тоже из временных?
Не стоило задавать этот вопрос – Славка помрачнел и вновь начал отвечать неохотно, односложно… Но я вцепился железной хваткой в мелькнувший кончик следа. Резидент Вербицкий, как я знал от Василия Севастьяновича, никогда не бывал в поселке временных. Делал вид, что вообще понятия не имеет о его существовании. Даже на тот берег реки ни разу на памяти Василия Севастьяновича не переправлялся. Завхоз – прямой мостик от временных к учителю литературы… Вернее – к растерзанному трупу учителя.
С огромным трудом удалось мне вытянуть из Славы следующую историю.
Был у него школьный приятель, можно сказать, друг – Валерка Селезнев. Тот еще хулиган и двоечник. А когда его родители собрались уезжать из Лесогорска, вообще как с цепи сорвался. Иные прощальные «шуточки», что приготовил Валерка для допекших его за годы учебы педагогов, уже попадали под статьи Уголовного кодекса… На завхозиху (и в самом деле жившую за рекой) особого зла Селезнев не держал – и ограничился тем, что разнес «жиромясокомбинату» все окна в кабинете из рогатки. Стрелял ночью, в одиночку, без свидетелей (лишь Славка, как близкий друг, был посвящен в подробности предстоящей операции)… Однако Зинаида Макаровна каким-то безошибочным способом вычислила виновника. Утром заявилась в класс, постояла молча, обводя всех тяжелым взглядом, – и увела Валеру в свой продуваемый сквозняками кабинет на получасовую беседу. Вернулся он другим человеком. В полном смысле другим. «Как неживой, как… как робот какой-то…» Все хулиганские выходки словно ножом отрезало, с друзьями практически не общался – вообще ни с кем сам не заговаривал, отвечал лишь на прямые вопросы… Через две недели родители уехали и увезли Валерку в Ачинск. С тех пор о нем ни слуху, ни духу, даже писем не пишет, хоть и обещал…
Понятно… Банальный случай гипновнушения. В религиозных сектах нередки стихийные суггесторы весьма высокого уровня. Но один характерный момент в этой истории подтверждал мои подозрения… Я уточнил: