Уэйс Маргарет. Битва близнецов (Трилогия легенд - 2)

   Знай Крисания, что Рейстлин отправился за ней в погоню вместе с Карамоном, она, возможно, не была бы так спокойна, потому что кто-кто, а уж маг знал ее едва ли не лучше, чем она сама. Однако она об этом даже не подозревала и потому продолжила путь, пустив коня спокойной рысью. Жрица хотела дать коню отдохнуть, а заодно уточнить свои дальнейшие планы.
   В ее седельной сумке лежала карта, тайно похищенная из сундука Карамона. На карте была помечена крошечная деревушка у самого подножия Гарнетских гор столь маленькая, что даже не имела названия; во всяком случае, на карте ничего не было написано. Но именно эта деревня стала ее целью. Направив свои стопы туда, Крисания рассчитывала разом решить две задачи: изменить ход истории и заодно доказать этим близнецам, то похожим друг на друга, то совершенно разным, что она не просто неудобный и подчас опасный багаж, который они тащат с собой через половину континента неизвестно зачем. Она покажет им, что и она чего-то стоит!
   В этой деревне Крисания намеревалась возродить веру в древних богов Кринна.
   Именно эта идея посещала жрицу чаще всего, однако до сих пор по разным причинам она не могла осуществить свой замысел. Не последнюю роль играло то обстоятельство, что Рейстлин и Карамон запретили ей использовать свои жреческие возможности. Оба опасались за ее жизнь, так как им на своем веку доводилось видеть сожжение ведьм. (Рейстлин едва не стал жертвой подобного мероприятия, однако был спасен Стурмом и Карамоном.)
   Крисания обладала достаточным здравым смыслом, чтобы понимать: ни один человек из тех, кто примкнул к армии Карамона, и ни один человек из их семей не станет ее слушать, что бы она ни говорила. Воины Карамона по-прежнему верили, что Крисания - настоящая ведьма. Именно поэтому Крисании казалось, что стоит ей только отыскать людей, которые никогда о ней не слышали, и все решится само собой. Она собиралась рассказать людям свою историю и рассчитывала, что те, кто услышит ее, поверят: боги не оставили людей, не отвернулись от Кринна. Это люди забыли богов, и Крисания собиралась убедить в этом хоть кого-нибудь. Ей казалось, что после нескольких по-настоящему весомых слов люди пойдут за ней, как последуют за Золотой Луной две сотни лет спустя.
   Однако ей не хватало мужества, чтобы предпринять решительные шаги, и только резкие слова Рейстлина заставили ее начать действовать. Даже сейчас, направляя коня через притихший сумеречный лес, она слышала его голос и видела его сверкающие глаза.
   "И я это заслужила! - призналась Крисания самой себе. - Я пренебрегла своей верой, я пыталась использовать свои "заклинания" для того, чтобы заставить его стать ближе ко мне, вместо того, чтобы подать пример и приблизить его к Паладайну..."
   Вздохнув, Крисания рассеянно провела рукой по своим спутанным волосам.
   "Если бы не его сила воли, я рухнула бы в пропасть!"
   Ее восхищение магом, и без того сильное, возросло многократно, как и предвидел Рейстлин. Крисания твердо решила сделать все возможное, чтобы восстановить свой авторитет в его глазах, показать себя достойной его доверия и уважения. Жрица всерьез опасалась, что теперь Рейстлин, должно быть, ставит ее чрезвычайно низко, и эта мысль вогнала ее в краску. Вернувшись в лагерь с толпой последователей и почитателей, она рассчитывала не только доказать магу, что он ошибался и что время можно изменить, явив миру истинного жреца, какого он не знал больше сотни лет, но и зажечь своей верой большую часть Карамоновой армии.
   Размышляя об этом и строя планы один лучше другого, Крисания почувствовала спокойствие, какого не испытывала вот уже несколько месяцев, почти с тех самых пор, как они очутились в этом времени. И впервые она делала что-то такое, к чему ни Карамон, ни Рейстлин не имели никакого отношения. Она не подчинялась больше приказам мага и не видела перед собой широкую спину бывшего гладиатора, прокладывающего путь. Она была сама по себе, и от сознания этого настроение ее поднялось. По ее подсчетам, она должна была достичь деревни еще до темноты.
   Тропа уходила вверх по склону холма. Наконец Крисания достигла его гребня, после чего тропа пошла вниз, в небольшую уютную долину. Жрица осадила коня: внизу она разглядела маленькую деревню, к которой стремилась.
   Что-то в облике селенья показалось ей странным, однако Крисания была не настолько опытным путешественником, чтобы с одного взгляда разобраться, что к чему. Она помнила только об одном - до темноты ей нужно попасть в деревню; к тому же Крисании не терпелось поскорее осуществить свой план.
   Она в последний раз пришпорила коня и начала спускаться по склону холма, сжимая в кулаке медальон Паладайна.
   - Ну и что теперь делать? - спросил Карамон.
   - Это ты специалист по женщинам, - кротко заметил Рейстлин.
   - Ну хорошо, я ошибся, - признал Карамон. - Но это ничего нам не дает. Скоро стемнеет, а в темноте нам не найти ее следов, как бы мы ни старались. Кстати, я что-то не слышал, чтобы ты предложил что-нибудь умное, - проворчал он, хмуро глядя на брата. - Может быть, ты все же что-нибудь наколдуешь?
   - Если б я мог, то давно бы уже наколдовал тебе мозги, - едко заметил Рейстлин. - Или ты рассчитываешь, что Крисания возникнет из воздуха? А может, мне следовало бы поискать ее при помощи моего хрустального шара? Нет, я не стану зря тратить силы. К тому же в этом нет необходимости. У тебя есть карта, или ты об этом тоже не подумал?
   - Карта у меня есть, - угрюмо пробормотал Карамон, вытаскивая из седельной сумки свиток и вручая его брату.
   - Между прочим, ты мог бы пока напоить лошадей и дать им отдохнуть. Рейстлин соскочил с седла, и Карамону ничего не оставалось, как спешиться и отвести лошадей к ручью, пока Рейстлин изучал старинный свиток.
   Карамон привязал лошадей к кустам и вернулся на поляну. Стало уже совсем темно. Рейстлин уткнулся в карту и пытался рассмотреть выцветшие от времени буквы. Карамон слышал, как он пыхтит от напряжения и кашляет, сгорбившись над пергаментом.
   - Тебе не следовало бы ночевать в лесу, - грубовато заметил Карамон. - Тут слишком сыро. На пользу тебе это не пойдет.
   Рейстлин снова закашлялся и строго посмотрел на брата.
   - Со мной все будет в порядке.
   Карамон пожал плечами и тоже заглянул в карту. Рейстлин указал ему на маленькую точку в предгорьях.
   - Она здесь, - сказал он уверенно.
   - Откуда ты знаешь? - усомнился Карамон. - Что ей там делать? Не вижу в этом никакого смысла... - И военачальник нахмурился.
   - Ты просто до сих пор не понял, какую цель преследует Крисания, - ответил маг, задумчиво сворачивая карту. Взгляд его был устремлен на быстро темнеющее небо. Между бровями появилась глубокая морщина, которой Карамон раньше не замечал.
   - Ну так что же? - скептически хмыкнул гигант. - Что это за цель такая, о которой ты все время бормочешь? Объясни же, в чем тут дело!
   - Крисания подвергается серьезной опасности, - неожиданно заявил Рейстлин. В его голосе, однако, слышались гневные нотки.
   - Откуда ты знаешь? - Карамон тревожно огляделся по сторонам. - Ты видишь что-то такое, что могло бы...
   - Я ничего не вижу! - взорвался Рейстлин. - А вот ты - идиот!
   С этими словами маг поспешил к своей лошади.
   - Я просто думаю, использую свои мозга, - бросил он через плечо. - Она направилась в эту деревню, чтобы возродить там веру в Паладайна - старую религию, позабытую на Кринне. Она собирается рассказывать людям об истинных богах!..
   - Клянусь Бездной и всеми ее жителями! - выругался Карамон. - Ты прав, Рейст! - добавил он после секундного размышления. - Я сам слышал, как она вслух раздумывала именно о такой возможности. Уже тогда она собиралась предпринять нечто подобное. Впрочем, я не думал, что она говорит об этом серьезно.
   Видя, что брат отвязывает лошадь и готовится вскочить в седло, Карамон сделал несколько быстрых шагов и взялся за уздечку черной кобылы.
   - Погоди минуточку, Рейст, - сказал он. - Сейчас мы ничего не сможем сделать, придется дождаться утра. - Карамон махнул рукой куда-то в сторону гор. - Ты сам знаешь, что нам не стоит ехать ночью по звериной тропе. Лошадь может ступить в какую-нибудь канаву и сломать ногу. Не говоря уж о тварях, что живут в этих подозрительных лесах.
   - У меня с собой посох, он осветит путь, - откликнулся Рейстлин, кивком головы указывая на свой магический жезл в кожаном чехле, пристегнутом к седлу. Одновременно он попытался выпрямиться, однако приступ кашля заставил его снова согнуться в три погибели и вцепиться в луку седла.
   Карамон терпеливо ждал, пока Рейстлин придет в себя.
   - Вот что, Рейст, - сказал он негромко. - Я беспокоюсь не меньше тебя, однако мне кажется, что на этот раз ты преувеличиваешь опасность. Давай рассуждать спокойно. Вряд ли Крисания столкнется с гоблинами или прочей нечистью, зато свет твоего волшебного жезла привлечет всех тварей, которые шныряют ночью по лесам, как пламя свечи притягивает ночных бабочек. Во-вторых, наши лошади выдохлись. Да и ты вряд ли сможешь продолжать путь, не говоря уже о том, чтобы сражаться. Давай заночуем здесь, а завтра отправимся в путь со свежими силами.
   Рейстлин некоторое время раздумывал, пристально глядя на Карамона. Гигант боялся, что брат начнет спорить, но новый приступ кашля заставил мага согнуться пополам. Рейстлин сполз с седла и, прижимая руки к груди, прислонился к теплому боку лошади. Казалось, он настолько утомлен, что не в силах сделать и шага.
   - Ты прав, брат, - сказал он тихо.
   Карамон, удивленный столь откровенным проявлением слабости, хотел было броситься на помощь Рейстлину, но вовремя сдержался. Любое проявление заботы могло спровоцировать мага на какую-нибудь резкость. Поэтому Карамон притворился, будто ничего не замечает, и стал отвязывать от седла свернутую постель Рейстлина. Одновременно он бормотал себе под нос какие-то слова, не зная, что можно было бы сказать в этом случае.
   - Я расстелю одеяла, и ты сможешь отдохнуть. Наверное, мы могли бы рискнуть и разжечь маленький костер, чтобы ты смог приготовить это свое снадобье от кашля. У меня должно быть немного мяса и овощей, которые приготовил в дорогу Гэрик... - бормотал он, сам не понимая, что и зачем говорит. - Я приготовлю жаркое, совсем как в старые времена...
   - Клянусь богами! - воскликнул он внезапно и ненадолго замолчал. Помнится, мы никогда не знали, откуда прилетит следующая стрела и с какой стороны ждать нападения, однако ели мы знатно! Помнишь, Рейст? У тебя была какая-то травка, которую ты всегда добавлял в еду. Что это было за растение... - Он посмотрел вдаль, словно пытаясь разглядеть прошлое в холодном ночном тумане. - Ты помнишь, о чем я говорю? Ты использовал ее для заклинаний, но в котелке эта трава мне всегда нравилась больше. Как ее... маньорам? Марьонар?
   Карамон от души рассмеялся.
   - Никогда не забуду, как твой прежний учитель поймал нас за приготовлением супа из его компонентов для заклинаний! Мне тогда казалось, что он наизнанку готов вывернуться!
   С ностальгическим вздохом Карамон вернулся к действительности и принялся развязывать узлы.
   - Знаешь, Рейст, - сказал он негромко, - я побывал в сотне волшебных мест - у эльфов, у гномов, во всяческих Дворцах - и вкушал всевозможные экзотические блюда, для которых и названия-то нет в нашем языке. Но ничто не могло сравниться с нашей походной пищей. Мне так хотелось бы снова попробовать что-нибудь подобное, просто для того, чтобы убедиться: наша еда была действительно такой, какой я ее помню. Как в добрые старые времена...
   Плащ Рейстлина зашуршал у него за спиной. Карамон замер, чувствуя, что брат повернул голову в капюшоне и пристально его разглядывает. Карамон попытался сосредоточиться на сбруе, которая никак не хотела поддаваться его усилиям. Он вовсе не хотел выставлять напоказ свои слабости, и теперь ждал от Рейстлина какой-нибудь колкости.
   Снова зашуршал темный плащ мага, и Карамон почувствовал в руке мягкий кожаный мешочек.
   Майоран, - негромко сказал маг. - Трава называется майоран...
   Глава 5
   Крисания почувствовала что-то неладное лишь тогда, когда ее конь уже вступил на деревенскую улицу.
   Карамон, конечно, заметил бы нечто странное уже при первом взгляде с гребня холма. В первую очередь ему бросилось бы в глаза отсутствие дымков над печными трубами. Он заметил бы и неестественную тишину, повисшую над деревней, - ни голосов матерей, окликающих своих непослушных чад, ни топота скота, возвращающегося с пастбищ, ни восклицаний односельчан, приветствующих своих соседей после трудового дня; в легких сгущающихся сумерках не было слышно ни звука. Не дымила даже деревенская кузница, а в подслеповатых окошках не мерцали огоньки свечей. В высоком небе, распластав крылья, парили многочисленные стервятники...
   И Карамон, и Танис Полуэльф, и Рейстлин - любой из их компании обязательно заметил бы эти приметы беды и, приближаясь к околице, непременно положил бы руку на рукоять меча или приготовил бы защищающее заклятие.
   Только въехав в деревню, Крисания удивилась тишине и безлюдью. Оглядываясь по сторонам, она обратила внимание на отсутствие жителей и впервые ощутила легкую тревогу. Только теперь она услышала резкие скрипучие крики и, подняв голову, рассмотрела кружащихся в небе птиц. Ее присутствие явно раздражало стервятников; поначалу они поднялись высоко-высоко, но голод пересилил страх, и они снова спустились вниз и расселись на ветвях деревьев, не то устраиваясь на ночлег, не то дожидаясь, пока Крисания уберется восвояси.
   Крисания спешилась перед дверями здания, вывеска на котором свидетельствовала, что это постоялый двор. Привязав коня к столбу, она подошла ко входу. Если это и была гостиница, то очень маленькая. Выглядела она добротной, крепкой, с аккуратными занавесочками на окнах, и производила бы впечатление исключительно уютного, гостеприимного места, если бы не сверхъестественная, зловещая тишина. В окнах не было видно никакого света, хотя темнота быстро сгущалась, накрывая поселок звездным покрывалом ночи. Когда Крисания распахнула дверь, она почти ничего не могла рассмотреть внутри.
   - Эй, есть здесь кто-нибудь? - неуверенно позвала Крисания.
   При звуке ее голоса стервятники, сидевшие на крыше, хрипло закричали и захлопали широкими крыльями. На голову Крисании полетела сухая солома и какой-то мусор. Молодая женщина невольно вздрогнула и перешагнула порог.
   - Эй! - снова позвала она. - Мне нужна комната...
   Но голос ее сам собой затих. Каким-то внутренним чутьем Крисания поняла, что постоялый двор покинут обитателями. Может быть, все жители решили присоединиться к армии Рейстлина? Крисания знала несколько случаев, когда целые деревни снимались с насиженных мест и вливались в отряды Карамона. Но нет. Оглядевшись по сторонам, она поняла, что тут причина в другом. Если бы люди ушли воевать, они захватили бы с собой все свое имущество и в доме не осталось бы ничего, кроме мебели.
   А здесь Крисания разглядела накрытый к ужину стол...
   По мере того как глаза ее привыкали к темноте, молодая женщина продвигалась в глубь комнаты и видела наполненные вином кружки, открытые бутылки в центре стола, несколько тарелок, две из которых валялись, разбитые, на полу вперемежку с начисто обглоданными костями. Между ножками стола бродили две тощие кошки, и Крисания догадалась, кто сбросил тарелки и расправился с остатками еды.
   На второй этаж вела узкая чистенькая лестница. Крисания хотела подняться по ней наверх, но мужество вдруг покинуло ее. Она малодушно решила сначала осмотреть поселок в надежде отыскать кого-нибудь из жителей или хотя бы их следы, которые помогли бы ей понять, что произошло.
   На полке Крисания нашла масляную лампу. Среди ее вещей были трут и огниво; она без труда зажгла фитиль и вышла на улицу.
   Тем временем наступил уже поздний вечер и снаружи было совсем темно. "Что же случилось? - гадала Крисания. - Где все?" Она не находила никаких следов того, что на поселок было совершено нападение. Не было ни крови, ни поломанной мебели, ни валяющегося в беспорядке оружия. И - самое главное - не было тел погибших.
   Беспокойство ее продолжало нарастать. При виде Крисании конь, привязанный снаружи, тонко и жалобно заржал, и жрица почувствовала непреодолимое желание вскочить в седло и унестись прочь как можно быстрее. Тем не менее она понимала, что ее конь устал и что вряд ли ускачет далеко, не отдохнув как следует. Кроме того, его необходимо было накормить.
   Подумав об этом, Крисания отвязала своего скакуна и отвела в стойло за постоялым двором. Оно пустовало. Что ж, ничего необычного в этом не было - в последнее время лошади стали роскошью, которую не каждый мог себе позволить. Зато в яслях нашлась солома, а в поилке свежая вода, словно постоялый двор готовился к приему путников.
   Крисания повесила лампу на крюк, расседлала коня и неловко вычистила его скребницей; она видела, как это делается, но ни разу не занималась этим сама.
   Конь, впрочем, остался весьма доволен процедурой. Уже выходя из стойла, Крисания слышала, как он удовлетворенно фыркает и с хрустом жует солому.
   Высоко подняв над головой лампу, жрица с опаской вернулась на пустынную улицу. С надеждой она всматривалась в темные окна домов и витрины лавок, но тщетно. Никого и ничего не видно было в окнах, затянутых слюдой или выскобленными бычьими пузырями.
   Она прошла еще несколько шагов и вдруг услышала какой-то шум. На мгновение ее сердце замерло от страха, а Рука, сжимавшая лампу, задрожала. Крисания остановилась, прислушалась к далеким звукам, пытаясь уверить себя, что их производит ночной зверь или какая-нибудь птица.
   Но нет... Звук повторился снова, мерный, странно знакомый. Сначала что-то скрипнуло, потом раздался негромкий глухой удар, словно от падения какого-то предмета. Как бы там ни было, Крисании показалось, что в этих звуках нет ничего угрожающего или зловещего, к тому же Паладайн пока еще не оставил свою праведную дочь, однако Крисания продолжала стоять посреди улицы. Отчего-то ей вовсе не хотелось идти узнавать, кто или что издает эти звуки.
   - Что за чушь! - сурово сказала себе жрица, слегка успокоившись. Легкий гнев, вызванный не столько собственной нерешительностью, сколько таким нелепым крушением всех ее планов и надежд, заставил ее сдвинуться с места. Несмотря на приступ этой нежданной решимости, Крисания заметила, что рука ее - совершенно непроизвольно - крепко стиснула висящий на груди медальон Паладайна.
   Она шла вперед, и странный звук становился все громче. Ряд домов и небольших лавок неожиданно кончился, и Крисания, повернув за угол, пошла медленно и осторожно, забыв при этом погасить свою лампу. Когда она спохватилась, было уже поздно. Завидев свет, человек, производивший эти странные звуки, неуклюже повернулся и выпрямился, прикрывая глаза ладонью.
   - Кто здесь? - раздался мужской голос. Крисании он показался молодым, только смертельно усталым. - Что тебе нужно?
   В этом голосе не было ни испуга, ни враждебности, одно лишь отчаяние и легкое недовольство, словно присутствие постороннего ложилось на плечи этого человека тяжким бременем.
   Вместо того чтобы ответить, Крисания приблизилась. Теперь она поняла, что это были за звуки. Человек копал землю. Сейчас он стоял, тяжело опираясь на заступ. Никакого светильника она не увидела. Можно было подумать, что незнакомец начал работать еще засветло и даже не заметил, что наступила темнота.
   Крисания подняла лампу повыше, чтобы свет от нее падал на них обоих, и стала рассматривать незнакомца. Человек был моложе нее. Он выглядел лет на двадцать. У него было бледное серьезное лицо, блестящее от пота и испачканное глиной. Одет он был в длинную рясу, которую Крисания приняла бы за жреческую, если бы не непонятный знак, вышитый на груди.
   Крисания сделала еще шаг вперед и заметила, что юноша едва держится на ногах. Если бы не заступ, он, наверное, упал бы - так сильно его качало.
   Позабыв про все свои страхи, Крисания бросилась вперед с намерением ему помочь. К ее изумлению, юноша отшатнулся от нее и взмахнул рукой, словно не желая, чтобы она приближалась.
   - Назад! - слабым голосом воскликнул он. - Не подходи!!
   - Что? - испуганно спросила Крисания. - Почему?
   - Держись от меня подальше! - решительно повторил молодой человек. Было видно, что слова даются ему с огромным трудом; он покачнулся, и на этот раз даже черенок его мотыги не помог ему устоять. Странный молодой человек упал на кучу свежевырытой земли и схватился руками за живот.
   - Я ничего такого... - пробормотала жрица, сообразив, что юноша болен или ранен. Наклонившись к нему, она обняла его за плечи, пытаясь помочь подняться, но тут взгляд ее случайно упал на яму, которую копал незнакомец.
   Крисания в ужасе замерла.
   Это была общая могила.
   В огромной яме лежали тела мужчин, женщин, детей. Ни у кого из них она не увидела ни ран, ни крови, но все они были мертвы. Крисания начала понимать, куда делись жители поселка.
   Повернувшись к юноше, чтобы задать какой-то вопрос, она разглядела пот, стекающий по щекам, увидела блестящие от жара глаза и все поняла. Вопросы были не нужны.
   - Я пытался предупредить тебя, - прошептал юноша. - Жгучая лихорадка...
   - Идем, - сказал Крисания, и ее голос задрожал от горя. Повернувшись спиной к могиле, она помогла юноше подняться и, не обращая внимания на его слабое сопротивление, повела его по улице.
   - Не надо... - задыхаясь, прошептал молодой человек. - Ты тоже заболеешь! Умрешь... Несколько часов - и все...
   - Ты болен, и тебе необходим отдых, решительно перебила Крисания. - Не беспокойся за меня.
   - Но... могила... - прошептал юноша, в смятении и тревоге глядя на темное ночное небо. - Тела... их нельзя оставлять! Птицы...
   - Их души отлетели к Паладайну, - ответила жрица, пытаясь справиться с тошнотой, подкатившей к горлу при мысли о мрачном пиршестве, которое устроят стервятники на останках. Даже сейчас из листвы на ближайших деревьях доносились голоса этих мерзких тварей.
   - В могиле лежат только бренные оболочки. Твои односельчане простят. Жизнь всегда главнее.
   Юноша вздохнул, но, очевидно, у него уже не оставалось сил, чтобы спорить. Он уронил голову на грудь и обвил рукой шею Крисании. Жрица заменит, что он неправдоподобно худ, - она едва чувствовала тяжесть его тела, а ведь юноша почти повис на ней. "Интересно, - подумала она, - когда он последний раз по-человечески питался? Очевидно, неделю назад, если не больше..."
   Двигаясь медленным шагом, они наконец удалились на порядочное расстояние от могилы.
   - Мой дом... здесь, - юноша указал рукой на небольшую хижину втиснувшуюся между двумя лавками. Крисания кивнула.
   - Расскажи мне, что здесь произошло, - попросила она, пытаясь отвлечь и себя, и его от шума, который подняли птицы на деревьях.
   - Рассказывать-то особенно не о чем, - с горечью ответил юноша, стуча зубами в сильнейшем ознобе. - Все началось внезапно, когда никто не ждал беды. Казалось, еще вчера утром дети мирно играли во дворах, а уже к вечеру большинство из них умерло на руках у матерей. Столы были накрыты к ужину, но есть было некому. Сегодня утром все, кто еще мог ходить, копали эту могилу... выкопали последнее пристанище самим себе...
   Голос юноши дрогнул, а судорога боли заставила его тело скорчиться на пороге хижины.
   - Теперь все будет хорошо, - попыталась утешить его Крисания. - Сейчас я помогу тебе лечь. Немного холодной и долгий сон - вот что тебе нужно. Я помолюсь за них, и ты...
   - Молитвы! - Юноша выдавил из себя горький смех. - Я был жрецом в этом поселке! Много ли добра принесли людям мои молитвы?
   И он слабо махнул рукой в направлении могилы.
   - Тише, попе, не трать понапрасну силы! - воскликнула Крисания. Она помогла юноше лечь на кровать и закрыла входную дверь. В очаге были сложены поленья, и она разожгла огонь от своей лампы. Когда дрова запылали, она зажгла несколько обнаруженных в хижине свечей. Юноша следил за ней лихорадочно блестящими глазами.
   Крисания отыскала в сенях ведро с водой, затем, намочив чистую тряпку, вернулась к постели больного и приложила прохладную ткань к его голове.
   - Я тоже жрица, - сказала она, показывая на медальон Паладайна. - Я буду молить своего бога вылечить тебя.
   Наклонившись вперед, Крисания положила ладони на плечи молодого жреца и зашептала:
   - О Паладайн, Свет Несущий, ответь мне...
   - Как?! - перебил юноша и стиснул ее запястье сухими горячими пальцами. Чего ты хочешь?
   - Я хочу вылечить тебя, - ответила Крисания с терпеливой улыбкой. - Я Посвященная Паладайна.
   - Паладайна!.. - Молодой человек сморщился от боли, затем, задержав дыхание, недоверчиво заглянул в лицо Крисании.
   - Ты действительно... назвала это имя? Но как это может быть? Я знаю, что все его жрецы исчезли сто лет назад, в ночь перед Катаклизмом. Во всяком случае, так мне говорили.
   - Это длинная история, - покачала головой Крисания и накрыла юного жреца одеялом. - Позже я расскажу ее тебе. А пока просто поверь, что я действительно настоящая жрица этого великого бога, который непременно тебя вылечит.