Не могу понять ее логики, так как у нас друг перед другом нет вроде никаких обязательств, но ведь женщину и не надо стараться понять, так будет себе спокойней и ей.
— Глупости. Если б так было, я бы сказал, неужели это не понятно?
Оля со мной соглашается.
Я оставил ей сорок пять тысяч долларов. Ольга чуть не села мимо стула, увидев на кухонном столе такую кучу баксов, но, помня о нашем разговоре, возражать не стала. Беру сумку с оружием и оставшимися деньгами:
— Да, Оль. Купи, пожалуйста, отцу велосипед. Скажи, что это от меня. И обзаведитесь собственной машиной, чтобы не мотаться на трамвае. Вы же теперь состоятельные люди, — стараюсь ее развеселить.
Она стоит на пороге кухни, опустив голову.
— Оль! — смеюсь я. — Не нужно меня провожать с таким видом! Я ведь не насовсем уезжаю. Просто некоторое время буду занят другими делами. Идет?!
Она кивает, пытаясь улыбнуться. Получается у нее это плохо. Подхожу к ней и, нежно обняв, целую в губы. Мы замираем на минуту. Нахожу в себе силы оторваться от нее и быстро выхожу на улицу.
Так. Все. Хватит лирики, пора заниматься делом, а иначе на кой черт, спрашивается, я прикатил сюда? Что у нас теперь по плану? Прежде всего нужно отвезти деньги и оружие в мою новую берлогу на Малой Садовой. Оттуда уже и начнем плясать.
Оставив трофеи на квартире Афанасия Сергеевича, выбираюсь в город. Сегодня я наметил посетить казино. Это не потому, что мне некуда девать деньги. Просто так надо.
Останавливаю такси и называю адрес казино, которое, по моему мнению, наиболее подходит для выполнения поставленной задачи. Свернув с набережной в пустынную улицу, катим в глубь микрорайона. Вспоминаю, что у меня закончились сигареты. Прошу водилу остановить возле ларька. Как ни странно, но даже в этом глухом углу возле торговой точки — небольшая очередь. Два алкаша покупают водку и пытаются вызнать у продавца, не отравой ли он торгует. Конечно, отравой, ребята, но так он вам это и сказал.
Терпеливо жду, когда закончатся экспертные прения. Напротив ларька тормозит черный «гранд чероки». Из машины выпуливается квадратный крепыш и, не обращая внимания пусть и на маленькую, но все-таки очередь, раздвинув мужиков, сует деньги в окошечко:
— Два «Мальборо». Красных! — Мужики безмолвно посторонились, но мне лично его поведение не нравится.
— Ты бы сначала поинтересовался, зачем мы тут стоим, да спросил, можно ли без очереди… — говорю крепышу спокойно и с усмешкой.
Коротко стриженная голова, чем-то похожая на футбольный мячик с ушами, поворачивается в мою сторону, свиные сонные глазки выражают мимолетное недоумение.
— Стой, куда воткнули, — бросает парень и снова смотрит в окошко, где ему отсчитывают сдачу с крупной купюры.
Алкаши, почуяв, что намечается крупное махалово, отваливают от греха подальше.
— А куда бы ты сам хотел воткнуться? — обращаюсь к затылку с короткой стрижкой.
Крепыш запихивает сигареты и сдачу в карманы легкой спортивной куртки, смотрит на меня уже с нескрываемым раздражением.
— Что тебе надо? — говорит он с угрозой в голосе.
— Я ж тебе сказал, тупорылый, хочу тебя куда-нибудь воткнуть… Но ты пока не соизволил выбрать место… — объясняю терпеливо.
Парень, усмехнувшись, делает вид, что отворачивается, и вдруг вскидывает руку в прямом ударе. И сразу добавляет с левой. Но это все мартышкин труд. Мгновенно уйдя вниз, пяткой ладони тревожу пах парнишки. Хрюкнув, крепыш сгибается пополам и валится на асфальт. От джипа ко мне летит с бейсбольной битой второй крепыш. Насмотрелись штатовских боевиков и теперь разгуливают с битами по городу. Не знаю, кто как считает, но, по-моему, позволить отдубасить себя какой-то заморской деревяшкой — это уж чересчур унизительно.
Бейсболист бьет наотмашь. Если бы он попал, от моих ребер остались бы только воспоминания. Но мой скелет дорог мне как память, и менять что-то на ходу я не собираюсь. Легко ухожу от удара. Ну, что будем делать дальше? Я стою спиной к стеклянной стене ларька, мне так удобнее. Бычок, не долго думая, кидается в атаку. Он размахивается — отскакиваю в сторону, — бита, разумеется, разносит вдребезги стекло и застревает в решетке. Ударом ноги по запястью заставляю пацана расстаться с модной деревяшкой и с интересом жду продолжения. Продавец забился в свою конуру,.» не видно его и не слышно. Первый крепыш, которому я из его собственных ресурсов приготовил яичко всмятку, корчится на асфальте и совсем не следит за нашими играми. Понятно, ему сейчас не до этого. Второй бычок, потерев ушибленную кисть правой руки, снова идет в наступление, но уже не спешит, присматривается. Тоже верно. Поспешишь — людей насмешишь. Вот, например, мой таксист мог бы и посмеяться, но он, собака, не дожидаясь, чем дело кончится, даванул на газ и скрылся за поворотом. Такой уж у нас народец, кого ни спроси, каждый считает, что своя шкурка завсегда ближе к телу. Хрен с ним, с таксистом, — найдем другого. Крепыш делает обманный финт рукой и одновременно бьет ногой, целясь мне в голову. Смех, да и только. Вот уж действительно: не умеешь — не берись. Он так высоко задирает ногу, что вот-вот опрокинется на спину. Без особых усилий сдергиваю с его ноги ботинок. Крепыш ошарашенно моргает. Со знанием дела рассматриваю его обувку.
— Набойку надо бы поменять, молодой человек, — советую ему доброжелательно.
— Ну, ты, сука! — свирепеет парень, хотя мог бы уже сообразить, что нарвался на профи.
— Ну и манеры у тебя, засранец, — отвечаю бычку. Стоя к нему боком, делаю вид, что продолжаю сосредоточенно рассматривать обувь. На приближающегося крепыша внимания почти не обращаю. С детьми не воевать надо, а проводить воспитательную работу. Впрочем, этот трудный ребенок иначе не поймет.
Парнишка между тем захотел продемонстрировать еще какое-то балетное па. Я вовремя спохватываюсь: что же это он у меня в одном башмаке, бедняжка? Неудобно же ему. Да и холодно. Возвращаю мальчику обувку. Ботинок стрелой преодолевает разделяющее нас расстояние и вышибает крепышу зубы. Такой бутерброд он еще не пробовал. Когда пацан очухается, ему, наверное, будет горько сознавать, что его вырубили собственным ботинком. Парень с разбитой мордой падает на асфальт и отключается.
Подхожу к ларьку и протягиваю в окошко деньги.
— «Мальборо». Легкое, — говорю в сумрак конуры.
Как ни странно, деньги исчезают, и на прилавок падает пачка сигарет. Забираю сигареты и, не требуя сдачи, шагаю к дальнему перекрестку. Ларьки с привидениями-продавцами, глупые русские ковбои с голливудскими замашками на тротуарах — все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Вижу у дальнего перекрестка на «приколе» три автомобиля. Две «жульки», довольно потасканные, а за ними «волга» с шашечками на крыше. Ездить в «жигулях» я не люблю: салон маленький, неудобный, ноги девать некуда, и такое ощущение, будто тебя затолкали в спичечный —коробок. Выбираю «волгу».
— Садись вон в ту машину, — показывает мне веснушчатый водила из «шестерки», стоящей посередине, на ноль первую впереди него.
Пожав плечами, открываю дверцу «волгу». Таксист смотрит на меня с сожалением.
— У нас тут очередь, — говорит он. — Вон тот, на «копейке», сейчас первый.
Я недобро усмехаюсь. Надоели мне уже все эти заморочки.
— Я не езжу в «жигулях». Давай поедем по-хорошему, — предлагаю миролюбиво.
Веснушчатый вылезает из машины.
— Парень, — говорит этот наглец, — или ты поедешь на той тачке, или не едешь вообще.
Делаю удивленное лицо.
— Это кто же так решил? — искренне удивляюсь я.
— Я тебе говорю! — дерзко заявляет мне рыжий. Воняет у него изо рта то ли пережаренным луком, то ли еще какой-то аналогичной мерзостью.
Водила «копейки» маячит за его спиной. Локтем с разворота укладываю рыжего на тротуар. Достали меня эти ребята. Подхожу к водителю «копейки».
— Ты все еще хочешь, жертва аборта, чтобы я с тобой поехал? — спрашиваю насмешливо. Тот пятится назад и быстро мотает головой.
— Да нет.. Я ничего.. Да все нормально, мужик, — лепечет он, отступая.
— Что ты раком-то пятишься? Смотри, привыкнешь, — говорю ему, забираюсь в такси и осматриваю пиджак. Локоть вымазан кровью. Придется возвращаться.
— Давай в центр, — приказываю таксисту, и тот поспешно заводит двигатель.
Только начинает отъезжать, как дорогу нам перегораживает темно-зеленая «БМВ». Смотрю в зеркало заднего вида — в тылу знакомый мне джип. Рывком вываливаюсь из машины. Ну ладно, ребята, вы сами этого хотели. Из «бээмвухи» выскакивает команда бравых крепышей. Сколько же их развелось, этих квадратных и выпуклых! Двое деловито заходят справа, тот, что вылез со стороны водительского места, налетает — соответственно — слева.
Сразу перехожу к активным действиям — правой ногой бью в колено парню, зашедшему справа, — мениск вдребезги. Принимаю на локоть левой руки ногу второго и провожу удар «копье» (напряженными пальцами) в кадык. Миг — и я уже лицом к лицу с водилой «БМВ». Он, видимо, плохо понял, что произошло с его дружками, и предлагает побоксировать. Да некогда мне! Боксер даже не успевает понять, почему у него подгибаются ноги. Он теряет сознание, а также парочку передних зубов. Джип «гранд чероки», быстро развернувшись, сваливает. Тем мальчикам я сегодня уже кое-что объяснил, и они, похоже, начинают врубаться. Ладушки. Будем считать на этот час конфликт исчерпанным. Забираюсь в «волгу». Молодой водила смотрит на меня с восхищением и только удивленно мотает головой.
— Ну, бля, круто! Я, блин, такого еще не видел! — изумляется таксист, — шесть секунд, и троих на хер! — ржет он.
— Давай, шеф, поехали, что ли? — предлагаю.
«Волга» дает задний ход, объезжает «БМВ» с возящимися около нее на асфальте бычками. Катим в центр.
— Ну ты круто!.. — не может успокоиться таксист. То и дело с восхищением поглядывает на меня. — В десанту ре, что ли, служил?
— В кукольном театре. Костюмы выдавал… — бурчу я. — Вперед смотри! — В нас чуть не влетает из-за поворота не в меру разрезвившийся на пустой дороге троллейбус.
— Ух ты, козел рогатый! — ругается таксист, чудом уворачиваясь от махины общественного транспорта.
Оставив дома пиджак, отправляюсь на Невский. Нахожу престижный магазин и выбираю себе отличный костюм (плачу за него тысячу с лишним «зеленых»). Затем обзавожусь двухсотдолларовыми ботинками, а также определенным количеством рубашек, галстуков и носков. В ювелирном приобретаю массивные золотые часы с увесистым браслетом, золотую, с брюликами печатку, браслет из этого же металла на правую руку и тяжелую, в золотом корпусе зажигалку. Отягощенный «рыжьем», заколку для галстука выбираю поскромнее — всего-то с семью крупными бриллиантами. Возвращаюсь домой. Надеваю приобретенное и смотрюсь в зеркало — бандит бандитом… На преуспевающего коммерсанта я все-таки не похож. Скорее всего, из-за глаз. У меня взгляд человека, привыкшего смотреть на мир через перекрестие снайперского прицела…
— Ну и рожа у тебя, Шарапов, — коментирую свое отражение словами Высоцкого и, распихав «зеленую» наличность по карманам, снова выхожу на улицу.
До казино на этот раз добираюсь без приключений. Это заведение работает круглосуточно. Оформив регистрационную карточку и заплатив за входной билет, прохожу в зал. Днем посетителей не густо. Присматриваюсь к публике. Знакомых нет. Иду к кассе и меняю тысячу на фишки по сто долларов. Устраиваюсь за покерным столом. До меня здесь один на один «бился» с дилером какой-то господин с выпяченными губами и приплюснутым носом. Спрашиваю его, прежде чем сесть за стол:
— Не помешаю?..
Мужик отвечает со вздохом:
— Садитесь, садитесь! Одному бороться трудновато. Карта не идет! Как ни подрезаю — все одно ни черта. Играю в одни ворота!.. Уже больше шестисот проставил, а хоть бы раз нормальная игра пришла! — возмущается он.
— Сейчас мы их фарт к себе перетянем… — говорю, поддерживая соседа морально. — Я попробую на три бокса сыграть…
Разбиваю у дилера стодолларовые фишки по пятьдесят и ставлю АНТЕ на два бокса втемную. Сосед одобрительно кивает:
— Может, и правда попоет?..
Меняю полтинник по доллару и, разбив на три неровные кучки, выставляю их на бонус к каждому боксу. Сосед делает так же, но «темнит» только на один бокс. Пока девушка-дилер сдает карты, подзываю официантку, заказываю кофе.
Два у меня играют «втемную», и они уже закрыты по сто долларов на ответе, а на своем, открытом, я смотрю в карты не спеша, открывая их по одной. Вижу пришедших «в лоб» двух вальтов. Отлично, — пара уже есть. Сосед, посмотрев свои карты, кладет их, отвечая «стошкой». Значит, и у него есть игра.
— Ну, как? — интересуется он, глядя, как я не спеша «натягиваю» карты.
— Пока только «пара»… — говорю, открывая третью.
— Не переговаривайтесь, пожалуйста… — делает нам замечание пит-босс, стоящий рядом с дилером. Его волнует, чтобы мы не сообщали друг другу, какие карты у нас в игре.
— О'кей, парень. Тайну не разглашаем… — бурчу я, вытаскивая третью карту. Тройка червей. Четвертой у меня идет дама. Пятую я не смотрю. Пусть будет неожиданной. Все равно, пара неплохая, играть можно. Отвечаю «стошкой», положив карты рубашкой вверх и накрыв их фишкой в сто долларов. Дилер открывает свои карты. Игра у нее есть, и она меньше моей: две пятерки черные. Сначала она открывает карты моего соседа. Он выиграл на двух королях, и его «темный бокс» сыграл на двух тузах. Сосед доволен.
Мои два «темных» тоже выиграли. Один по минимуму перебил на двух пятерках, только у меня обе красной масти, а у дилера черной, значит, выигрыш за мной. Второй сыграл на двух шестерках и двух дамах, уверенно перебив карту дилера двумя парами, и мой открытый выдал на последней карте третьего вальта. Тройник — вообще отлично для начала. Главное, чтобы так и шло. Четыреста —пятьдесят долларов у меня стояло на кону, и выиграл я семьсот пятьдесят баксов. Начало хорошее. Сняв одного «темного», продолжаю игру. Через часок мы с соседом уже наиграли по три тысячи долларов. Поймали свой фарт.
— Может, сделаем перерыв?.. — предлагает сосед, когда несколько раз подряд нас' «умывают» на хороших ставках.
Соглашаюсь, что неудачу можно и перекурить. Отходим от стола.
— На рулетке еще не пробовали? — интересуется сосед.
Пожимаю плечами:
— Мне вее равно. Можно сыграть и на колесе.
— Давайте выпьем кофе и попробуем… — предлагает он.
Идем в бар выпить по чашке кофе. Часа через три, когда в казино становится людно, мы с Антоном, так зовут моего нового знакомого, успеваем просадить в рулетку весь наш недавний выигрыш с покера и снова приподнимаемся на том же покере почти до первоначальной суммы. В «блек-джек» я играть не стал, хотя Антон предлагал попробовать.
— Да… — тянет он, загребая очередной выигрыш. — Не нужно было вставать за рулетку.
— Игра есть игра… — философски замечаю я. Я тоже выиграл, перебив дилера отличным «стрит флешем» и содрав неплохой бонус к основному выигрышу. — Просто если идет игра за одним столом, нет надобности менять места.
— Герасим, как только вы подсели, я сразу почувствовал, что игра должна пойти… — радуется Антон, дымя очередной сигаретой.
— Много куришь. Тебе нужно пить больше минералки… — советую ему.
— Это еще зачем? — удивляется Антон.
— Врачи рекомендуют тем, кто много курит.
Антон тут же заказывает пару бутылок минеральной воды себе и мне. Замечаю на входе группу лиц, среди которых выделяется мужчина лет тридцати, пяти в безупречно пошитом костюме. Волевые черты лица, аккуратная прическа. Вокруг него охрана и свита приближенных. Этого человека я знаю, но делаю вид, что смотрю на присевшую в кресло довольно симпатичную дамочку в длинном платье с двумя смелыми разрезами. Фигурка у женщины потрясающая, кукольное личико обрамлено длинными золотистыми локонами. Возле дамочки вьется какой-то невзрачный типус. Девушка ловит мой взгляд и, улыбнувшись, прикуривает от услужливо поднесенной типу сом зажигалки.
— Ты знаешь, кто это? — спрашивает Антон, заметив, куда я уставился.
— Нет. А кто?..
— О! — Антон поднимает голову, показывая глазами куда-то вверх.
— Дочь Господа Бога? — удивляюсь я.
Антон смеется:
— Немного пониже. Это дочка Кускова! — с благоговением произносит он незнакомую мне фамилию.
— А кто такой Кусков?
— Ну ты даешь! — в свою очередь удивляется Антон моему невежеству. — Ты что, не знаешь, кто такой Кусков?!
— А на хрен он мне нужен, спрашивается?
Антон, немного подумав, смеется:
— Действительно… Но вообще-то имей в виду: папа этой девочки распределяет недвижимость и кое-что еще…
— Недвижимость — это хорошо, — соглашаюсь я, — но дочка у него получше самой крутой недвижимости. Папик может гордиться.
Девушка чувствует мой взгляд, но делает вид, будто занята разговором с невзрачным типом.
Внезапно вместо нее вижу перед собой пуговицы рубашки на чьем-то мощном торсе. Поднимаю глаза, — этого недоноска я уже где-то встречал.
— Так, значит, тебя зовут Герасим? — спрашивает гора мускулов. Вспоминаю: это же его я пару дней назад слегка помял в баре. Именно «слегка», потому что обезьяна еще может ходить и даже издавать какие-то более-менее членораздельные звуки. Виноват, недоработал. Ну ничего, дело поправимое. Затянувшись сигаретой, выпускаю дым прямо в его круглую морду.
— Молодец, что запомнил, малыш… — хвалю его. — А теперь ступай поиграй в песочнице.
Бычок напрягся — сейчас лопнет от злости, но ответить ему нечем, книжек в детстве он читал мало.
— Ну чего сказать-то хочешь?! — стираю с лица улыбку. — Базарь или отваливай, хомяк! Некогда мне с тобой тут воспоминаниям предаваться.
— Старик!.. — слышу восклицание. Ко мне, направляется тот, кто пришел со свитой. Бычок этот — тоже из его команды, как я теперь понимаю. Поднимаюсь навстречу и невзначай наступаю на ногу бычку. Он дергается, но молчит и только злобно пыхтит, сверкая свиными глазками.
— Санек!! Сколько лет!! — развожу руками, и мы обнимаемся с моим старым приятелем Сашкой, которого я знаю с детства.
До восьмого класса средней школы мы считались отпетыми хулиганами в нашем районе. С минуту похлопываем друг друга по спине и плечам. Кодла Сашкиных охранников скромно держится на расстоянии.
— Я уже наслышан о твоих подвигах — смеется приятель. — Ты ведь недавно в городе?
— Ну да… — киваю, подтверждая, что недавно.
— А дел уже натворил… — Саня снова хлопает меня по плечу. — Моих парней успел отметелить и еще из одной бригады ребят зацепил. Менты с ног сбились — ищут тебя днем и ночью…
— А ты-то откуда знаешь? — интересуюсь, хотя сам знаю, что так и должно быть. На это у меня все и рассчитано.
— Ну, должен я знать… — отвечает Саня, посерьезнев. — Ладно, пошли, в ресторане обо всем поговорим, — приглашает он в зал при казино. Его свита плывет за нами, а двое охранников убегают вперед, чтобы проверить обстановку там, куда направляется их шеф.
— А ты откуда припылил, такой сердитый? — спрашивает приятель.
— От хозяина… — бурчу якобы неохотно. — Отдохнуть хотел, а тут у вас бычар да ментов отвязанных — плюнуть некуда…
Саня смеется. Усаживаемся за столик. Как из-под земли появляется официант. Мотнув головой в сторону одного из своих людей, Саня говорит официанту:
— Он тебе все расскажет.
Официант отходит.
— Значит, срок оттянул. А что со службой?
— С нее, родимой, и приземлили. Приятель понимающе кивает:
— Сколько чалился?
— Дали четыре. Годишник по амнистии слетел.
— Понятно… — задумчиво говорит Саня. — Как у тебя с документами?
Закуриваю и смотрю на него, пуская дым кольцами.
— Никак. Проколоться пока нигде не успел, — объясняю ситуацию с пропиской.
— Значит, по «волчьему» гуляешь. Ерунда. Устроим, — обещает Саня и снова улыбается: — А формы ты, я вижу, не теряешь.
— В этом сучьем мире потерять форму означает потерять башку.
— Ну, насчет башки — тебе это, похоже, не грозит… — смеется Саня, наливая мне и себе минералки.
Квартира у приятеля огромная, и вбухано в нее денег немерено. В казино мы засиживаться не стали, Саня предложил продолжить разговор у него дома. Собственно, это вербовка в его команду, на привилегированном положении, разумеется, но я не возражаю. Именно этого я и добивался, как только приехал в город.
— Кстати, — говорит Александр, когда мы, развалившись в удобных креслах перед шикарно отделанным лепкой и изразцами камином, принимаемся за кофе, — с тобой хотел бы потолковать мой компаньон. Ты как, не против?
Какое совпадение! Я же просто мечтаю познакомиться с его компаньоном. От нашего знакомства зависит успех вообще всей моей миссии.
— Откуда ему известно, что я в городе? — усмехаясь, спрашиваю приятеля. — И как он мог знать, что мы совершенно случайно с тобой сегодня встретимся?..
Саня смеется:
— Он в курсе, что ты мой старый товарищ. А уж когда услышал о твоих последних подвигах, так сразу потребовал, чтобы тебя нашли.
— Ну, если твой компаньон так заинтересован… Пожалуйста, я к его услугам, — хмыкаю я. Саня, одобрительно кивнув, набирает номер на своей сотовой трубке.
— Ты что, с домашнего позвонить не можешь? — удивляюсь я.
Ожидая ответа, Сашка отрицательно мотает головой. Это, конечно, его дело, но если он думает, что сотовый не могут прослушать, то такая уверенность более чем не обоснована.
Обменявшись с кем-то условными фразами и не называя имен, Саня откладывает трубку на столик.
— Скоро он подъедет. Только ты не соглашайся на все подряд…
— Это в каком же смысле? — спрашиваю я.
— Ну, в общем, не соглашайся на «мокрую» работу… — говорит Саня, не глядя на меня. — Мой компаньон знает о твоих способностях и наверняка предложит что-нибудь в этом роде…
— Он что, предлагает мочилово первому встречному? — удивляюсь я уже совершенно искренне.
— Да нет, конечно. Но о тебе у него есть информация.
— Кто ее дал? — спрашиваю у Сани серьезно.
— Ну, чего бы мы стоили, если б ни черта не знали, — уклончиво отвечает приятель.
Вот это он очень правильно заметил и, кстати, очень удивился бы, если бы узнал, насколько я осведомлен о его делах. Что делать, работа у меня такая. Вернее, специфика этой работы. Ну, а чтоб никто, как в песне поется, не догадался, приходится косить под дурачка, прикидываться шлангом, мол, недавно прибыл в Питер и не врубаюсь, ребята, чего тут у вас делается.
В ожидании компаньона обсуждаем, как нам лучше провести вечер.
— Ты где успел так вковаться? — удивляется Саня моему прикиду.
— Маленькая гастроль, — отвечаю с лучезарной улыбкой. Саня понимающе улыбается.
— Лихой ты наездник стал… Кстати, о скачках. Я после вашего базара приглашу таких телок!.. — обещает он, подмигивая.
Я изображаю полный восторг, потому что может показаться странным, если недавний зек, пять минут как на воле, не хочет гульнуть с девчонками. Да, честно говоря, я и сам чувствую, что мне такая разрядка просто необходима.
— Вот это мы одобрям, — смеюсь я. Саня, конечно, изменился за эти годы, но в какую сторону, сказать пока трудно. У него в руках большие деньги и серьезные дела. Власть над людьми. Мощная команда, готовая отстаивать свои интересы с оружием в руках. Все это требует самого пристального рассмотрения. Одно дело — знать о человеке из оперативных сводок, другое — непосредственно с ним работать. То, что он, опережая предложение своего компаньона, предостерег меня от неверных шагов, это ему в плюс, хотя ни о чем еще не говорит. Сказать можно все. Главное — дело. Пока я знаю про него только одно — при всем внешнем блеске Саня в интересующих меня структурах — не на первых ролях. За его спиной есть люди посерьезнее, для которых он — лишь исполнитель.
Разговаривать я сейчас буду тоже не с тем человеком, который реально стоит во главе питерской наркомафии, а всего лишь с его эмиссаром. Но доберемся и до главы предприятия. Конечно, всякое может случиться. Жизнь — игра, не нами придуманная, и каждый играет в меру своих способностей. Есть темы, которые торопить нельзя. Именно в таком долгосрочном проекте я и участвую. Практически его результат зависит от меня одного. Очень многое поставлено на карту, и проиграть в этой игре нельзя. Слишком большая ответственность перед будущим…
Встреча состоялась. Со мной разговаривает солидный господин неопределенного возраста, ему с равным успехом можно дать и тридцать, и пятьдесят. Мужик матерый, умный и хитрый.
В течение часа Валерий Константинович, так он мне представился, гоняет меня по моей биографии, а потом наконец раскрывает карты. Саня, сославшись на какие-то срочные звонки, ушел в глубь квартиры. Я правильно понял: он хоть и не пешка, но и не король в этой игре.
Валерий Константинович объясняет, что они пытаются удержать рынок наркотиков и оружия в своих руках. Через наш город проходит огромное количество такого товара, но конкуренты с каждым годом все больше наглеют. Сюда уже залезла и Москва, и мэны из Закавказья. Мне предложен эксклюзивный вариант работы.
Денег я получу столько, сколько будет необходимо. В разумных, естественно, пределах. Проблемы с пропиской берет на себя организация. Мое дело — только качественная работа.
— Вот ключ, — говорит Валерий Константинович и кладет передо мной на столик ключ необычной формы. — Если надумаете, то свое первое задание найдете там. Об остальном тогда можете не беспокоиться. Запомните адрес.
— Глупости. Если б так было, я бы сказал, неужели это не понятно?
Оля со мной соглашается.
Я оставил ей сорок пять тысяч долларов. Ольга чуть не села мимо стула, увидев на кухонном столе такую кучу баксов, но, помня о нашем разговоре, возражать не стала. Беру сумку с оружием и оставшимися деньгами:
— Да, Оль. Купи, пожалуйста, отцу велосипед. Скажи, что это от меня. И обзаведитесь собственной машиной, чтобы не мотаться на трамвае. Вы же теперь состоятельные люди, — стараюсь ее развеселить.
Она стоит на пороге кухни, опустив голову.
— Оль! — смеюсь я. — Не нужно меня провожать с таким видом! Я ведь не насовсем уезжаю. Просто некоторое время буду занят другими делами. Идет?!
Она кивает, пытаясь улыбнуться. Получается у нее это плохо. Подхожу к ней и, нежно обняв, целую в губы. Мы замираем на минуту. Нахожу в себе силы оторваться от нее и быстро выхожу на улицу.
Так. Все. Хватит лирики, пора заниматься делом, а иначе на кой черт, спрашивается, я прикатил сюда? Что у нас теперь по плану? Прежде всего нужно отвезти деньги и оружие в мою новую берлогу на Малой Садовой. Оттуда уже и начнем плясать.
Оставив трофеи на квартире Афанасия Сергеевича, выбираюсь в город. Сегодня я наметил посетить казино. Это не потому, что мне некуда девать деньги. Просто так надо.
Останавливаю такси и называю адрес казино, которое, по моему мнению, наиболее подходит для выполнения поставленной задачи. Свернув с набережной в пустынную улицу, катим в глубь микрорайона. Вспоминаю, что у меня закончились сигареты. Прошу водилу остановить возле ларька. Как ни странно, но даже в этом глухом углу возле торговой точки — небольшая очередь. Два алкаша покупают водку и пытаются вызнать у продавца, не отравой ли он торгует. Конечно, отравой, ребята, но так он вам это и сказал.
Терпеливо жду, когда закончатся экспертные прения. Напротив ларька тормозит черный «гранд чероки». Из машины выпуливается квадратный крепыш и, не обращая внимания пусть и на маленькую, но все-таки очередь, раздвинув мужиков, сует деньги в окошечко:
— Два «Мальборо». Красных! — Мужики безмолвно посторонились, но мне лично его поведение не нравится.
— Ты бы сначала поинтересовался, зачем мы тут стоим, да спросил, можно ли без очереди… — говорю крепышу спокойно и с усмешкой.
Коротко стриженная голова, чем-то похожая на футбольный мячик с ушами, поворачивается в мою сторону, свиные сонные глазки выражают мимолетное недоумение.
— Стой, куда воткнули, — бросает парень и снова смотрит в окошко, где ему отсчитывают сдачу с крупной купюры.
Алкаши, почуяв, что намечается крупное махалово, отваливают от греха подальше.
— А куда бы ты сам хотел воткнуться? — обращаюсь к затылку с короткой стрижкой.
Крепыш запихивает сигареты и сдачу в карманы легкой спортивной куртки, смотрит на меня уже с нескрываемым раздражением.
— Что тебе надо? — говорит он с угрозой в голосе.
— Я ж тебе сказал, тупорылый, хочу тебя куда-нибудь воткнуть… Но ты пока не соизволил выбрать место… — объясняю терпеливо.
Парень, усмехнувшись, делает вид, что отворачивается, и вдруг вскидывает руку в прямом ударе. И сразу добавляет с левой. Но это все мартышкин труд. Мгновенно уйдя вниз, пяткой ладони тревожу пах парнишки. Хрюкнув, крепыш сгибается пополам и валится на асфальт. От джипа ко мне летит с бейсбольной битой второй крепыш. Насмотрелись штатовских боевиков и теперь разгуливают с битами по городу. Не знаю, кто как считает, но, по-моему, позволить отдубасить себя какой-то заморской деревяшкой — это уж чересчур унизительно.
Бейсболист бьет наотмашь. Если бы он попал, от моих ребер остались бы только воспоминания. Но мой скелет дорог мне как память, и менять что-то на ходу я не собираюсь. Легко ухожу от удара. Ну, что будем делать дальше? Я стою спиной к стеклянной стене ларька, мне так удобнее. Бычок, не долго думая, кидается в атаку. Он размахивается — отскакиваю в сторону, — бита, разумеется, разносит вдребезги стекло и застревает в решетке. Ударом ноги по запястью заставляю пацана расстаться с модной деревяшкой и с интересом жду продолжения. Продавец забился в свою конуру,.» не видно его и не слышно. Первый крепыш, которому я из его собственных ресурсов приготовил яичко всмятку, корчится на асфальте и совсем не следит за нашими играми. Понятно, ему сейчас не до этого. Второй бычок, потерев ушибленную кисть правой руки, снова идет в наступление, но уже не спешит, присматривается. Тоже верно. Поспешишь — людей насмешишь. Вот, например, мой таксист мог бы и посмеяться, но он, собака, не дожидаясь, чем дело кончится, даванул на газ и скрылся за поворотом. Такой уж у нас народец, кого ни спроси, каждый считает, что своя шкурка завсегда ближе к телу. Хрен с ним, с таксистом, — найдем другого. Крепыш делает обманный финт рукой и одновременно бьет ногой, целясь мне в голову. Смех, да и только. Вот уж действительно: не умеешь — не берись. Он так высоко задирает ногу, что вот-вот опрокинется на спину. Без особых усилий сдергиваю с его ноги ботинок. Крепыш ошарашенно моргает. Со знанием дела рассматриваю его обувку.
— Набойку надо бы поменять, молодой человек, — советую ему доброжелательно.
— Ну, ты, сука! — свирепеет парень, хотя мог бы уже сообразить, что нарвался на профи.
— Ну и манеры у тебя, засранец, — отвечаю бычку. Стоя к нему боком, делаю вид, что продолжаю сосредоточенно рассматривать обувь. На приближающегося крепыша внимания почти не обращаю. С детьми не воевать надо, а проводить воспитательную работу. Впрочем, этот трудный ребенок иначе не поймет.
Парнишка между тем захотел продемонстрировать еще какое-то балетное па. Я вовремя спохватываюсь: что же это он у меня в одном башмаке, бедняжка? Неудобно же ему. Да и холодно. Возвращаю мальчику обувку. Ботинок стрелой преодолевает разделяющее нас расстояние и вышибает крепышу зубы. Такой бутерброд он еще не пробовал. Когда пацан очухается, ему, наверное, будет горько сознавать, что его вырубили собственным ботинком. Парень с разбитой мордой падает на асфальт и отключается.
Подхожу к ларьку и протягиваю в окошко деньги.
— «Мальборо». Легкое, — говорю в сумрак конуры.
Как ни странно, деньги исчезают, и на прилавок падает пачка сигарет. Забираю сигареты и, не требуя сдачи, шагаю к дальнему перекрестку. Ларьки с привидениями-продавцами, глупые русские ковбои с голливудскими замашками на тротуарах — все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Вижу у дальнего перекрестка на «приколе» три автомобиля. Две «жульки», довольно потасканные, а за ними «волга» с шашечками на крыше. Ездить в «жигулях» я не люблю: салон маленький, неудобный, ноги девать некуда, и такое ощущение, будто тебя затолкали в спичечный —коробок. Выбираю «волгу».
— Садись вон в ту машину, — показывает мне веснушчатый водила из «шестерки», стоящей посередине, на ноль первую впереди него.
Пожав плечами, открываю дверцу «волгу». Таксист смотрит на меня с сожалением.
— У нас тут очередь, — говорит он. — Вон тот, на «копейке», сейчас первый.
Я недобро усмехаюсь. Надоели мне уже все эти заморочки.
— Я не езжу в «жигулях». Давай поедем по-хорошему, — предлагаю миролюбиво.
Веснушчатый вылезает из машины.
— Парень, — говорит этот наглец, — или ты поедешь на той тачке, или не едешь вообще.
Делаю удивленное лицо.
— Это кто же так решил? — искренне удивляюсь я.
— Я тебе говорю! — дерзко заявляет мне рыжий. Воняет у него изо рта то ли пережаренным луком, то ли еще какой-то аналогичной мерзостью.
Водила «копейки» маячит за его спиной. Локтем с разворота укладываю рыжего на тротуар. Достали меня эти ребята. Подхожу к водителю «копейки».
— Ты все еще хочешь, жертва аборта, чтобы я с тобой поехал? — спрашиваю насмешливо. Тот пятится назад и быстро мотает головой.
— Да нет.. Я ничего.. Да все нормально, мужик, — лепечет он, отступая.
— Что ты раком-то пятишься? Смотри, привыкнешь, — говорю ему, забираюсь в такси и осматриваю пиджак. Локоть вымазан кровью. Придется возвращаться.
— Давай в центр, — приказываю таксисту, и тот поспешно заводит двигатель.
Только начинает отъезжать, как дорогу нам перегораживает темно-зеленая «БМВ». Смотрю в зеркало заднего вида — в тылу знакомый мне джип. Рывком вываливаюсь из машины. Ну ладно, ребята, вы сами этого хотели. Из «бээмвухи» выскакивает команда бравых крепышей. Сколько же их развелось, этих квадратных и выпуклых! Двое деловито заходят справа, тот, что вылез со стороны водительского места, налетает — соответственно — слева.
Сразу перехожу к активным действиям — правой ногой бью в колено парню, зашедшему справа, — мениск вдребезги. Принимаю на локоть левой руки ногу второго и провожу удар «копье» (напряженными пальцами) в кадык. Миг — и я уже лицом к лицу с водилой «БМВ». Он, видимо, плохо понял, что произошло с его дружками, и предлагает побоксировать. Да некогда мне! Боксер даже не успевает понять, почему у него подгибаются ноги. Он теряет сознание, а также парочку передних зубов. Джип «гранд чероки», быстро развернувшись, сваливает. Тем мальчикам я сегодня уже кое-что объяснил, и они, похоже, начинают врубаться. Ладушки. Будем считать на этот час конфликт исчерпанным. Забираюсь в «волгу». Молодой водила смотрит на меня с восхищением и только удивленно мотает головой.
— Ну, бля, круто! Я, блин, такого еще не видел! — изумляется таксист, — шесть секунд, и троих на хер! — ржет он.
— Давай, шеф, поехали, что ли? — предлагаю.
«Волга» дает задний ход, объезжает «БМВ» с возящимися около нее на асфальте бычками. Катим в центр.
— Ну ты круто!.. — не может успокоиться таксист. То и дело с восхищением поглядывает на меня. — В десанту ре, что ли, служил?
— В кукольном театре. Костюмы выдавал… — бурчу я. — Вперед смотри! — В нас чуть не влетает из-за поворота не в меру разрезвившийся на пустой дороге троллейбус.
— Ух ты, козел рогатый! — ругается таксист, чудом уворачиваясь от махины общественного транспорта.
Оставив дома пиджак, отправляюсь на Невский. Нахожу престижный магазин и выбираю себе отличный костюм (плачу за него тысячу с лишним «зеленых»). Затем обзавожусь двухсотдолларовыми ботинками, а также определенным количеством рубашек, галстуков и носков. В ювелирном приобретаю массивные золотые часы с увесистым браслетом, золотую, с брюликами печатку, браслет из этого же металла на правую руку и тяжелую, в золотом корпусе зажигалку. Отягощенный «рыжьем», заколку для галстука выбираю поскромнее — всего-то с семью крупными бриллиантами. Возвращаюсь домой. Надеваю приобретенное и смотрюсь в зеркало — бандит бандитом… На преуспевающего коммерсанта я все-таки не похож. Скорее всего, из-за глаз. У меня взгляд человека, привыкшего смотреть на мир через перекрестие снайперского прицела…
— Ну и рожа у тебя, Шарапов, — коментирую свое отражение словами Высоцкого и, распихав «зеленую» наличность по карманам, снова выхожу на улицу.
До казино на этот раз добираюсь без приключений. Это заведение работает круглосуточно. Оформив регистрационную карточку и заплатив за входной билет, прохожу в зал. Днем посетителей не густо. Присматриваюсь к публике. Знакомых нет. Иду к кассе и меняю тысячу на фишки по сто долларов. Устраиваюсь за покерным столом. До меня здесь один на один «бился» с дилером какой-то господин с выпяченными губами и приплюснутым носом. Спрашиваю его, прежде чем сесть за стол:
— Не помешаю?..
Мужик отвечает со вздохом:
— Садитесь, садитесь! Одному бороться трудновато. Карта не идет! Как ни подрезаю — все одно ни черта. Играю в одни ворота!.. Уже больше шестисот проставил, а хоть бы раз нормальная игра пришла! — возмущается он.
— Сейчас мы их фарт к себе перетянем… — говорю, поддерживая соседа морально. — Я попробую на три бокса сыграть…
Разбиваю у дилера стодолларовые фишки по пятьдесят и ставлю АНТЕ на два бокса втемную. Сосед одобрительно кивает:
— Может, и правда попоет?..
Меняю полтинник по доллару и, разбив на три неровные кучки, выставляю их на бонус к каждому боксу. Сосед делает так же, но «темнит» только на один бокс. Пока девушка-дилер сдает карты, подзываю официантку, заказываю кофе.
Два у меня играют «втемную», и они уже закрыты по сто долларов на ответе, а на своем, открытом, я смотрю в карты не спеша, открывая их по одной. Вижу пришедших «в лоб» двух вальтов. Отлично, — пара уже есть. Сосед, посмотрев свои карты, кладет их, отвечая «стошкой». Значит, и у него есть игра.
— Ну, как? — интересуется он, глядя, как я не спеша «натягиваю» карты.
— Пока только «пара»… — говорю, открывая третью.
— Не переговаривайтесь, пожалуйста… — делает нам замечание пит-босс, стоящий рядом с дилером. Его волнует, чтобы мы не сообщали друг другу, какие карты у нас в игре.
— О'кей, парень. Тайну не разглашаем… — бурчу я, вытаскивая третью карту. Тройка червей. Четвертой у меня идет дама. Пятую я не смотрю. Пусть будет неожиданной. Все равно, пара неплохая, играть можно. Отвечаю «стошкой», положив карты рубашкой вверх и накрыв их фишкой в сто долларов. Дилер открывает свои карты. Игра у нее есть, и она меньше моей: две пятерки черные. Сначала она открывает карты моего соседа. Он выиграл на двух королях, и его «темный бокс» сыграл на двух тузах. Сосед доволен.
Мои два «темных» тоже выиграли. Один по минимуму перебил на двух пятерках, только у меня обе красной масти, а у дилера черной, значит, выигрыш за мной. Второй сыграл на двух шестерках и двух дамах, уверенно перебив карту дилера двумя парами, и мой открытый выдал на последней карте третьего вальта. Тройник — вообще отлично для начала. Главное, чтобы так и шло. Четыреста —пятьдесят долларов у меня стояло на кону, и выиграл я семьсот пятьдесят баксов. Начало хорошее. Сняв одного «темного», продолжаю игру. Через часок мы с соседом уже наиграли по три тысячи долларов. Поймали свой фарт.
— Может, сделаем перерыв?.. — предлагает сосед, когда несколько раз подряд нас' «умывают» на хороших ставках.
Соглашаюсь, что неудачу можно и перекурить. Отходим от стола.
— На рулетке еще не пробовали? — интересуется сосед.
Пожимаю плечами:
— Мне вее равно. Можно сыграть и на колесе.
— Давайте выпьем кофе и попробуем… — предлагает он.
Идем в бар выпить по чашке кофе. Часа через три, когда в казино становится людно, мы с Антоном, так зовут моего нового знакомого, успеваем просадить в рулетку весь наш недавний выигрыш с покера и снова приподнимаемся на том же покере почти до первоначальной суммы. В «блек-джек» я играть не стал, хотя Антон предлагал попробовать.
— Да… — тянет он, загребая очередной выигрыш. — Не нужно было вставать за рулетку.
— Игра есть игра… — философски замечаю я. Я тоже выиграл, перебив дилера отличным «стрит флешем» и содрав неплохой бонус к основному выигрышу. — Просто если идет игра за одним столом, нет надобности менять места.
— Герасим, как только вы подсели, я сразу почувствовал, что игра должна пойти… — радуется Антон, дымя очередной сигаретой.
— Много куришь. Тебе нужно пить больше минералки… — советую ему.
— Это еще зачем? — удивляется Антон.
— Врачи рекомендуют тем, кто много курит.
Антон тут же заказывает пару бутылок минеральной воды себе и мне. Замечаю на входе группу лиц, среди которых выделяется мужчина лет тридцати, пяти в безупречно пошитом костюме. Волевые черты лица, аккуратная прическа. Вокруг него охрана и свита приближенных. Этого человека я знаю, но делаю вид, что смотрю на присевшую в кресло довольно симпатичную дамочку в длинном платье с двумя смелыми разрезами. Фигурка у женщины потрясающая, кукольное личико обрамлено длинными золотистыми локонами. Возле дамочки вьется какой-то невзрачный типус. Девушка ловит мой взгляд и, улыбнувшись, прикуривает от услужливо поднесенной типу сом зажигалки.
— Ты знаешь, кто это? — спрашивает Антон, заметив, куда я уставился.
— Нет. А кто?..
— О! — Антон поднимает голову, показывая глазами куда-то вверх.
— Дочь Господа Бога? — удивляюсь я.
Антон смеется:
— Немного пониже. Это дочка Кускова! — с благоговением произносит он незнакомую мне фамилию.
— А кто такой Кусков?
— Ну ты даешь! — в свою очередь удивляется Антон моему невежеству. — Ты что, не знаешь, кто такой Кусков?!
— А на хрен он мне нужен, спрашивается?
Антон, немного подумав, смеется:
— Действительно… Но вообще-то имей в виду: папа этой девочки распределяет недвижимость и кое-что еще…
— Недвижимость — это хорошо, — соглашаюсь я, — но дочка у него получше самой крутой недвижимости. Папик может гордиться.
Девушка чувствует мой взгляд, но делает вид, будто занята разговором с невзрачным типом.
Внезапно вместо нее вижу перед собой пуговицы рубашки на чьем-то мощном торсе. Поднимаю глаза, — этого недоноска я уже где-то встречал.
— Так, значит, тебя зовут Герасим? — спрашивает гора мускулов. Вспоминаю: это же его я пару дней назад слегка помял в баре. Именно «слегка», потому что обезьяна еще может ходить и даже издавать какие-то более-менее членораздельные звуки. Виноват, недоработал. Ну ничего, дело поправимое. Затянувшись сигаретой, выпускаю дым прямо в его круглую морду.
— Молодец, что запомнил, малыш… — хвалю его. — А теперь ступай поиграй в песочнице.
Бычок напрягся — сейчас лопнет от злости, но ответить ему нечем, книжек в детстве он читал мало.
— Ну чего сказать-то хочешь?! — стираю с лица улыбку. — Базарь или отваливай, хомяк! Некогда мне с тобой тут воспоминаниям предаваться.
— Старик!.. — слышу восклицание. Ко мне, направляется тот, кто пришел со свитой. Бычок этот — тоже из его команды, как я теперь понимаю. Поднимаюсь навстречу и невзначай наступаю на ногу бычку. Он дергается, но молчит и только злобно пыхтит, сверкая свиными глазками.
— Санек!! Сколько лет!! — развожу руками, и мы обнимаемся с моим старым приятелем Сашкой, которого я знаю с детства.
До восьмого класса средней школы мы считались отпетыми хулиганами в нашем районе. С минуту похлопываем друг друга по спине и плечам. Кодла Сашкиных охранников скромно держится на расстоянии.
— Я уже наслышан о твоих подвигах — смеется приятель. — Ты ведь недавно в городе?
— Ну да… — киваю, подтверждая, что недавно.
— А дел уже натворил… — Саня снова хлопает меня по плечу. — Моих парней успел отметелить и еще из одной бригады ребят зацепил. Менты с ног сбились — ищут тебя днем и ночью…
— А ты-то откуда знаешь? — интересуюсь, хотя сам знаю, что так и должно быть. На это у меня все и рассчитано.
— Ну, должен я знать… — отвечает Саня, посерьезнев. — Ладно, пошли, в ресторане обо всем поговорим, — приглашает он в зал при казино. Его свита плывет за нами, а двое охранников убегают вперед, чтобы проверить обстановку там, куда направляется их шеф.
— А ты откуда припылил, такой сердитый? — спрашивает приятель.
— От хозяина… — бурчу якобы неохотно. — Отдохнуть хотел, а тут у вас бычар да ментов отвязанных — плюнуть некуда…
Саня смеется. Усаживаемся за столик. Как из-под земли появляется официант. Мотнув головой в сторону одного из своих людей, Саня говорит официанту:
— Он тебе все расскажет.
Официант отходит.
— Значит, срок оттянул. А что со службой?
— С нее, родимой, и приземлили. Приятель понимающе кивает:
— Сколько чалился?
— Дали четыре. Годишник по амнистии слетел.
— Понятно… — задумчиво говорит Саня. — Как у тебя с документами?
Закуриваю и смотрю на него, пуская дым кольцами.
— Никак. Проколоться пока нигде не успел, — объясняю ситуацию с пропиской.
— Значит, по «волчьему» гуляешь. Ерунда. Устроим, — обещает Саня и снова улыбается: — А формы ты, я вижу, не теряешь.
— В этом сучьем мире потерять форму означает потерять башку.
— Ну, насчет башки — тебе это, похоже, не грозит… — смеется Саня, наливая мне и себе минералки.
Квартира у приятеля огромная, и вбухано в нее денег немерено. В казино мы засиживаться не стали, Саня предложил продолжить разговор у него дома. Собственно, это вербовка в его команду, на привилегированном положении, разумеется, но я не возражаю. Именно этого я и добивался, как только приехал в город.
— Кстати, — говорит Александр, когда мы, развалившись в удобных креслах перед шикарно отделанным лепкой и изразцами камином, принимаемся за кофе, — с тобой хотел бы потолковать мой компаньон. Ты как, не против?
Какое совпадение! Я же просто мечтаю познакомиться с его компаньоном. От нашего знакомства зависит успех вообще всей моей миссии.
— Откуда ему известно, что я в городе? — усмехаясь, спрашиваю приятеля. — И как он мог знать, что мы совершенно случайно с тобой сегодня встретимся?..
Саня смеется:
— Он в курсе, что ты мой старый товарищ. А уж когда услышал о твоих последних подвигах, так сразу потребовал, чтобы тебя нашли.
— Ну, если твой компаньон так заинтересован… Пожалуйста, я к его услугам, — хмыкаю я. Саня, одобрительно кивнув, набирает номер на своей сотовой трубке.
— Ты что, с домашнего позвонить не можешь? — удивляюсь я.
Ожидая ответа, Сашка отрицательно мотает головой. Это, конечно, его дело, но если он думает, что сотовый не могут прослушать, то такая уверенность более чем не обоснована.
Обменявшись с кем-то условными фразами и не называя имен, Саня откладывает трубку на столик.
— Скоро он подъедет. Только ты не соглашайся на все подряд…
— Это в каком же смысле? — спрашиваю я.
— Ну, в общем, не соглашайся на «мокрую» работу… — говорит Саня, не глядя на меня. — Мой компаньон знает о твоих способностях и наверняка предложит что-нибудь в этом роде…
— Он что, предлагает мочилово первому встречному? — удивляюсь я уже совершенно искренне.
— Да нет, конечно. Но о тебе у него есть информация.
— Кто ее дал? — спрашиваю у Сани серьезно.
— Ну, чего бы мы стоили, если б ни черта не знали, — уклончиво отвечает приятель.
Вот это он очень правильно заметил и, кстати, очень удивился бы, если бы узнал, насколько я осведомлен о его делах. Что делать, работа у меня такая. Вернее, специфика этой работы. Ну, а чтоб никто, как в песне поется, не догадался, приходится косить под дурачка, прикидываться шлангом, мол, недавно прибыл в Питер и не врубаюсь, ребята, чего тут у вас делается.
В ожидании компаньона обсуждаем, как нам лучше провести вечер.
— Ты где успел так вковаться? — удивляется Саня моему прикиду.
— Маленькая гастроль, — отвечаю с лучезарной улыбкой. Саня понимающе улыбается.
— Лихой ты наездник стал… Кстати, о скачках. Я после вашего базара приглашу таких телок!.. — обещает он, подмигивая.
Я изображаю полный восторг, потому что может показаться странным, если недавний зек, пять минут как на воле, не хочет гульнуть с девчонками. Да, честно говоря, я и сам чувствую, что мне такая разрядка просто необходима.
— Вот это мы одобрям, — смеюсь я. Саня, конечно, изменился за эти годы, но в какую сторону, сказать пока трудно. У него в руках большие деньги и серьезные дела. Власть над людьми. Мощная команда, готовая отстаивать свои интересы с оружием в руках. Все это требует самого пристального рассмотрения. Одно дело — знать о человеке из оперативных сводок, другое — непосредственно с ним работать. То, что он, опережая предложение своего компаньона, предостерег меня от неверных шагов, это ему в плюс, хотя ни о чем еще не говорит. Сказать можно все. Главное — дело. Пока я знаю про него только одно — при всем внешнем блеске Саня в интересующих меня структурах — не на первых ролях. За его спиной есть люди посерьезнее, для которых он — лишь исполнитель.
Разговаривать я сейчас буду тоже не с тем человеком, который реально стоит во главе питерской наркомафии, а всего лишь с его эмиссаром. Но доберемся и до главы предприятия. Конечно, всякое может случиться. Жизнь — игра, не нами придуманная, и каждый играет в меру своих способностей. Есть темы, которые торопить нельзя. Именно в таком долгосрочном проекте я и участвую. Практически его результат зависит от меня одного. Очень многое поставлено на карту, и проиграть в этой игре нельзя. Слишком большая ответственность перед будущим…
Встреча состоялась. Со мной разговаривает солидный господин неопределенного возраста, ему с равным успехом можно дать и тридцать, и пятьдесят. Мужик матерый, умный и хитрый.
В течение часа Валерий Константинович, так он мне представился, гоняет меня по моей биографии, а потом наконец раскрывает карты. Саня, сославшись на какие-то срочные звонки, ушел в глубь квартиры. Я правильно понял: он хоть и не пешка, но и не король в этой игре.
Валерий Константинович объясняет, что они пытаются удержать рынок наркотиков и оружия в своих руках. Через наш город проходит огромное количество такого товара, но конкуренты с каждым годом все больше наглеют. Сюда уже залезла и Москва, и мэны из Закавказья. Мне предложен эксклюзивный вариант работы.
Денег я получу столько, сколько будет необходимо. В разумных, естественно, пределах. Проблемы с пропиской берет на себя организация. Мое дело — только качественная работа.
— Вот ключ, — говорит Валерий Константинович и кладет передо мной на столик ключ необычной формы. — Если надумаете, то свое первое задание найдете там. Об остальном тогда можете не беспокоиться. Запомните адрес.