Уильямс Уолтер Джон. На крыльях удачи

   Робот ушел в коридор, заканчивавшийся тупиком, а он не понял зачем. Постояв еще немного, Куусинен развернулся и пошел, откуда пришел.
   Он ничего не мог поделать. Обстоятельства пока были сильнее его.
   Пааво Куусинен был человеком, недолюбливавшим всякие сюрпризы. Не то чтобы он их в принципе не одобрял — вообще-то ему было все равно, есть сюрпризы или нет: он просто всегда хотел понять почему. В этом смысле он совершенно не походил, например, на мистера Сана, который в подобных случаях из кожи вон бы вылез, чтобы снова все вернуть на свои места. Но делать открытия — в этом состоял вынужденный талант Куусинена. Порой этот талант помогал ему в работе, а порой — вот как в этот раз — только мешал.
   Он заглянул за угол. В стене тупикового коридора отъехала в сторону панель. Робот, судя по всему, зашел туда, выполняя какую-то команду. Возможно, потайной туннель где-то соединялся с другим коридором.
   Загадка разрешилась. Куусинен пожал плечами и зашагал к своему номеру. Пора было переодеться к обеду.
   Только тогда, когда навстречу ему по коридору промчались три охранника службы безопасности с пистолетами наготове, он забеспокоился.
   «Робот, — подумал Куусинен. — Охранники. Потайные двери в стенах. Фу Джордж и накрытый поднос».
   Он вздохнул. Сердце его снова беспокойно заныло.

 

 
   Мягкие звуки концерта Снейла, изливаясь из динамиков, наполняли гостиную. Еще на одном из черных ящиков Грегора загорелась лампочка. Он ухмыльнулся.
   — Еще одна «высокоразвитая машина» ушла в стену, — прокомментировал он.
   Уже третья лампочка мигнула — третья из двенадцати. Роман зашнуровывал на Майджстрале брюки. Брюки были мягкие, черные, а шнуровка — желтая. Пальцы Романа быстро и ловко выполняли работу.
   — Я коротко переговорил с Дольфуссом, — сообщил Майджстраль на хозалихском стандарте. — Он в восторге.
   — Я летел с ним во втором классе, — сказал Роман. — Он ни разу не сбился с роли.
   — Надеюсь, его никто не узнает.
   — Прошло много лет с тех пор, как вышел «Fin-de Cercfle»^[5]. Он тогда был совсем молодой и с того времени очень изменился внешне. А пьесу показывали только в Империи.
   — Пока не запретили, — буркнул Грегор, не отрывая взгляда от своего оборудования.
   — Дольфуссу не следовало столь двусмысленно намекать на Имперский Идеал. Если бы в результате Мятежа победила Империя, пьесу могли бы счесть конструктивным социальным памфлетом. Но Империя тяжко переживала поражение, а пьеса прямо-таки сыпала соль на рану.
   Майджстраль выпрямил ногу, изобразив изящное танцевальное па.
   — Немного давит над левым бедром, Роман, — пожаловался он.
   — Хорошо, сэр. — Роман принялся перешнуровывать брюки.
   — С тех пор Дольфусс научился более тонко расставлять акценты, но его работы так до сих пор никто и не ставит. Жаль. Он прекрасный драматург и актер. Надеюсь, наше предприятие позволит ему начать собственную продюсерскую деятельность. — Майджстраль взглянул на голографический водопад. Жидкость, падавшая с потолка, не походила на воду — ртутная, медлительная волшебная фантазия. — Интересно, что задумал Джефф Фу Джордж?
   Грегор, еще не снявший серебристые очки, бросил на Майджстраля взгляд хулиганского насекомого.
   — Он должен охотиться за «Крылышком», верно? — спросил Он. — Ну, то есть Ральф Адверс погиб за него много лет назад, и еще — Сан — младший, а потому оно бесценно. И ведь уже сорок лет его никто не крал. Имя Фу Джорджа стало бы бессмертным, если бы он его спер.
   — И остался в живых, — уточнил Роман.
   Майджстраль смотрел на то, как бестелесная жидкость переливается через несуществующий каменный порог.
   — Будь я Фу Джордж, я бы попытался, — проговорил он.
   Грегор ухмыльнулся:
   — Но вы — это вы, босс.
   Дрейк задумчиво склонил голову набок. Водопад мерцал, беззвучно аккомпанируя концерту Снейла.
   — Решено, — провозгласил он. — Отлично. Спасибо, Роман.
   Роман принес камзол. Майджстраль сунул руки в рукава. Слуга принялся за шнуровку.
   Майджстраль запустил правую руку в карман, вынул колоду карт и одним движением разложил их веером. В левую руку его упала двойка корон, потом — трон колоколов, потом — герцогиня червей.
   — Здесь Ванесса-Беглянка, — сказал он.
   — Я так и понял, сэр.
   — Мир тесен.
   — Не могли бы вы поднять левую руку? Никак не могу кобуру приладить.
   Майджстраль поднял руку. Карты перепрыгнули из правой в левую, невзирая на силу притяжения.
   — Я вот думаю, — проговорил он, — не стоит ли испытать скафандр Зута?
   — Не думаю, сэр. Наши костюмы-невидимки, без сомнения, более совершенны.
   Майджстраль вздохнул:
   — Надеюсь, ты прав. Да он все равно его сам напялит.
   В аппаратуре Грегора сработал еще один дисплей. А два отключились.
   — Два высокоразвитых крота, — сообщил Грегор, — пока посиживают в норках.

 

 
   — Это было ужасно, Перл. Просто ужасно!
   Жемчужница смотрела на свою вращающуюся голограмму. Она натянула шапочку-«колокольчик» — зрелище вышло отвратительное. Стащив шапочку — выругалась.
   — Она расспрашивала меня про Диадему, — продолжала заливаться Эдверт. — Уж и не упомню, что я ей там отвечала. Чепуху всякую несла. Наверняка все будут ошарашены.
   — Придется мне сегодня сказаться больной, — решила Жемчужница. — Конечно, поползут слухи, но делать больше нечего.
   — Она спросила меня о твоей дуэли с Этьеном. А я же тебя тогда и не знала совсем. Но я сказала, что его монокль выглядел так глупо, так глупо. И еще я вспомнила, что в том году в Диадеме опять была дуэль и что Этьен просчитался. — Эдверт рассмеялась. — А потом я сказала, что новая пьеса совсем не подходит Николь, что роль для представительницы Диадемы должна быть более грандиозной. Так что, может быть, Асперсон меня где-нибудь процитирует. Вот будет удача!
   — Я хочу, чтобы ты прогулялась по ювелирным магазинам на Красном Уровне, — буркнула Жемчужница. — Найди подходящую жемчужину. Если меня прижмут, то я смогу сказать, что настоящая спрятана, чтобы ее не украли. — Она стукнула кулаком по ладони. — Но тогда получится так, что я боюсь их.
   — А еще я вроде бы сказала какую-то глупость про Рипа и его подружку — как ее звать-то? Что-то насчет того, что она все время хихикает.
   — Эдверт, ты меня слушаешь?!
   — О? Да. Прости. Что ты хотела?
   Жемчужница прищурилась:
   — Ты должна научиться никогда не задавать таких вопросов, Эдверт. Ответ тебе может очень не понравиться.

 

 
   На пульте у мистера Сана замигала еще одна лампочка. Нервы мистера Сана дрогнули. Его голубой рай начинал слегка попахивать потом и раздражением.
   Сан коснулся клавиши ответа.
   — Мой господин.
   — Мистер Сан. — Голограмма хорошо передавала гневное выражение лица барона Сильверсайда. Он был мужчиной плотного телосложения, широкоплечим, в прошлом борец-любитель. На скулах барона белели седые бакенбарды — что-то вроде светлого гало. Было видно одну его руку, которая теребила бакенбард.
   — Что, — требовательно вопросил барон, — означают все эти боевые тревоги? Ваши люди что, сбрендили?
   Сан изобразил изумление.
   — Сэр, — удивленно проговорил он.
   — Они носятся по холлам, вооруженные до зубов, в то время как мои гости идут обедать. Я уже наслушался жалоб.
   Теперь обе руки барона теребили бакенбарды. Сан держался невозмутимо. Он оставался пауком, сидевшим в ловчей сети и готовым броситься на жертву.
   — Прошу прощения, ваше превосходительство. Дело в том, что мы, видимо, получили ложные сигналы из хозяйственных туннелей.
   — Вы уверяли меня, — возразил барон, — что система безопасности непогрешима, а ваши охранники будут действовать так, что их никто не заметит.
   Сан чувствовал, как лоб щиплет от испарины.
   — Сэр, — сказал он, — прошу прощения, но я сказал «почти никто не заметит».
   Барон одарил его ледяным взором, наматывая на пальцы пряди волос.
   — Сан, — заключил он, — я этого больше не потерплю. Вы пока не изловили ни одного грабителя, но успели перепугать моих гостей.
   — Мои люди несколько несдержанны, это правда, — согласился Сан. — Мы долго готовились. Но я прикажу им вести себя более… более терпеливо.
   — Здесь Киоко Асперсон, Сан, — напомнил барон. — А она с превеликой радостью повсюду раззвонит о том, что я посадил идиота в кресло главы службы безопасности. — Глаза его грозно полыхнули. — Не дайте ей такой возможности.
   — Слушаюсь, мой господин.
   — Это все.
   — Да, мой господин.
   Изображение барона сменилось надписью: «Чем могу помочь?» Сан выругался и велел пульту отключить надпись.
   И снова сработала сигнализация. Палец Сана повис над клавишей с надписью «Общее объявление», на миг задержался и опустился.
   — Снова сигнал тревоги, — сказал он. — Уотсон, туда идите пешком, не бегите, ясно?

 

 
   — А, Зут! А мы думали, что вы нездоровы.
   — Маркиз. Маркиза.
   Маркиза Котани была молодой темноволосой женщиной с широко расставленными, чуть раскосыми глазами. Нижняя пухлая губка ее чуть выступала вперед. Решительное выражение лица маркизы отдавало угрюмостью, но вместе с тем было необъяснимо привлекательным. До замужества она звалась леди Жанетта Горман и была родом из древней и совершенно обнищавшей семьи империалистов. На жизнь маркиза зарабатывала в качестве фотомодели и натурщицы и периодически безуспешно пыталась пробиться в актрисы. Выйдя замуж, она забросила и помост, и сцену. Даже Котани не предлагал ей роли в своих пьесах.
   — А я думала, что увижу вас в вашем знаменитом скафандре, — сказала маркиза, обнюхивая уши Зута. На шее у нее сверкало ожерелье из одинаковых огневиков^[6].
   — Думаю, он не годится для обеда, — ответил Зут и улыбнулся — высунул язык.
   — А я думала, что Диадема настаивала на том, чтобы вы его надели.
   — Пока кое в чем, — сдержанно отозвался Зут, — я имею право голоса.
   — Браво, Зут! — воскликнул маркиз и потопал ногами по белому ковру, имитируя аплодисменты. — Не позволяйте им таскать вас на веревочке. Я сужу по собственному опыту.
   — А я все равно разочарована, — упрямо проговорила маркиза. — Вы просто обязаны продемонстрировать мне свой скафандр.
   Зут почтительно склонил голову:
   — С удовольствием, миледи.
   Котани, прищурившись, посмотрел в сторону одного из входов в зал:
   — А вот и Фу Джордж. Будь осторожна с ожерельем, милая. Мне бы не хотелось из-за побрякушек пристрелить человека. А еще больше мне бы не хотелось, чтобы он пристрелил меня.
   Джефф Фу Джордж со всеми раскланялся, обнюхался, подал два пальца. Зут и Котани подали ему один палец, а маркиза — три.
   — Позвольте сделать вам комплимент, моя госпожа, — проговорил Фу Джордж, скрывая удивление. — Огневики удивительно удачно сочетаются с вашими глазами.
   — Благодарю вас, сэр. Комплимент мне тем более приятен, что исходит от такого крупного специалиста.
   — Может быть, сэр, — встрял Зут, — вы смогли бы просветить нас относительно сигналов тревоги, которые вызвали панику у службы безопасности?
   Уши Фу Джорджа дрогнули от удивления.
   — Я так же изумлен, как и вы, сэр, — ответил он. — Я тут ни при чем. Послушай-ка, — обратился он к «Цигнусу», — принеси мне, пожалуйста, холодного ринка.
   — Хорошо, сэр.
   — Может быть, в нескольким сигналах тревоги повинен Майджстраль, — произнес Фу Джордж голосом, в котором прозвучала неуверенность. — Но он все-таки не настолько неуклюж.
   Фу Джордж улыбнулся маркизе.
   — Вы в курсе, что на станции — дроми? — спросил Котани. — Дромийский лорд, никак не меньше.
   — Я так думаю, — сказал Зут, — что любой дроми, если он настолько отважен, что готов покинуть родную-планету и включиться в жизнь Империи, наверняка важная персона. Таким образом он воодушевляет своих сородичей.
   Котани улыбнулся:
   — Безуспешно, на мой взгляд.
   — Я того же мнения, маркиз. Их всегда по пальцам сосчитать можно.
   Маркиза обратила на Зута мрачный взор:
   — Интересно, увидим ли мы это создание за обедом.
   — Надеюсь, что нет, дорогая, — сказал Котани. — Несколько часов назад лорд вызвал настоящую сенсацию в казино. Мало того что он сильно шумел, он еще — как мне дали понять — сильно… плохо пах.
   — Дроми издают весьма специфический аромат, как мне говорили, — согласился Зут. — Видимо, к нему надо иметь привычку.
   — Масс-медиа не дремлет, — вдруг проговорил Котани, заметив остроконечную шляпку, окруженную парящими в воздухе серебристыми шариками. — Я уже отстрелялся, так что, с вашего позволения, удалюсь. Милая, — сказал он и предложил маркизе руку.
   — Милорд.
   Киоко Асперсон переоделась к обеду. На ней были мешковатые желтые брюки, белая блузка, алый жакет, мягкие ботинки с золотыми шнурками. Не будь она такой коротышкой, ее запросто можно было бы использовать вместо маяка.
   — Зут. Мистер Фу Джордж.
   Зуту, у которого, как у всех хозалихов, позвоночник отличался малой гибкостью, пришлось неловко наклониться, чтобы обнюхать уши Киоко.
   — А я думала, что вы будете в скафандре.
   Диафрагма Зута возмущенно дернулась. Долго ли он еще должен выносить это?
   — Мадам, — ответил он, — ну не к обеду же!
   — Блюда, подаваемые в некоторых ресторанах, — вставил Фу Джордж, — можно приравнять к неразведанным территориям. В этом смысле скафандр Зута был бы весьма уместен.
   Информационные сферы завертелись и развернулись к Фу Джорджу.
   — Интересно, — спросила Киоко, — вы не удивлены тому, что здесь Дрейк Майджстраль?
   Джефф Фу Джордж улыбнулся:
   — Пожалуй, я об этом не задумывался.
   — Вы оба в высших строчках рейтинга среди представителей вашей профессии.
   Голос Фу Джорджа дрогнул, глаза вспыхнули. Ответ был ясен, хотя и беззвучен: «Если вы так считаете».
   — Возможен ли поединок между вами?
   — Мы говорим о дуэли в чисто символическом смысле? — смеясь, уточнил Фу Джордж.
   — В любом, каком удобно.
   Знаменитая улыбка Фу Джорджа стала несколько натянутой.
   — Я здесь только для того, чтобы себя показать да на других поглядеть. Каковы планы Майджстраля — мне неизвестно.
   — Значит, вы не допускаете и мысли о каком-либо соперничестве с Майджстралем?
   Улыбка вернулась — легкая, как обычно.
   — Милая мисс Асперсон, — ответил Фу Джордж, — я не допускаю абсолютно ничего. — Обнюхав ее уши, он попрощался: — Слуга покорный.
   Не без основания довольный собой. Джефф Фу Джордж удалился. Ему навстречу шел мужчина в зеленом камзоле. Одной рукой мужчина прикрывал левый глаз, а правым отчаянно моргал.
   — Прошу прощения, сэр, — обратился он к Джеффу Фу Джорджу, — не могли бы вы одолжить мне на минутку ваш носовой платок? Мне что-то в глаз попало.
   Фу Джордж прикоснулся к нагрудному карману, нащупал надежно завернутую в платок жемчужину и растерялся.
   — Извините, сэр. Я забыл захватить платок.
   — Простите, что побеспокоил вас. Надеюсь, что соринка сама выпадет, — извинился мужчина и побрел прочь.
   «Итак, — решил Пааво Куусинен, отнимая руку от глаза, — жемчужина еще у Фу Джорджа. Интересно».

 

 
   Майджстраль чувствовал приятное прикосновение к бедру колоды карт, лежавшей в кармане, скроенном специально для нее. Ощущение действительно было приятное, намного приятнее, чем от пистолета под мышкой, ножа в рукаве и еще одного пистолета — в другом рукаве.
   Карты напоминали об удовольствии, а оружие — о необходимости.
   Приблизился «Цигнус».
   — Прости, робот, — обратился к нему Майджстраль. — Не подскажешь, как пройти в главный зал?
   Голос робота оказался на удивление гулким.
   «Троксанская разработка», — решил Майджстраль, сунув руку в карман и достав оттуда программирующую шпильку.
   — Извини, — сказал Майджстраль, — по-моему, к твоему корпусу что-то прилипло.
   — Привет, Майджстраль, — прозвучал знакомый голос. — Как это мило с твоей стороны — заниматься протиркой роботов.
   Майджстраль от испуга чуть не выронил шпильку, но успел, выпрямившись, убрать ее в карман.
   — Привет, Ванесса.
   Мисс Беглянка обнюхалась с ним и подала три пальца. Майджстраль подал ей два. Она вздернула брови:
   — А я думала, что мы старые друзья, Майджстраль.
   — Признаться, я этого не подозревал, Ванесса: Я не видел тебя почти три года. Насколько я помню, ты удалилась несколько внезапно. — Он подал ей руку и сам удивился, что так неохотно сделал это. — Проводить тебя? Идешь обедать?
   — Да, спасибо.
   На ней было черное как смоль платье с черной оборкой, отделанной золотой тесьмой. В ушах сверкали изумрудные серьги, на запястье блестел золотой браслет в виде цепочки. Выглядела она очень и очень не дурно.
   — Я думаю, Майджстраль, — сказала она, — кое-что осталось недосказанным.
   — Сомневаюсь, Ванесса, что теперь стоит что-то досказывать.
   Она резко глянула на него:
   — Вот как?
   — Не понимаю, о чем ты, — уклончиво проговорил Майджстраль.
   — Как хочешь, — обиженно отозвалась Ванесса. — Мне не нравится, как тебя играет Лоуренс в телесериале, Дрейк. Анайе эта роль лучше удавалась.
   — Я сериал не смотрю.
   — По-прежнему?
   — По-прежнему.
   Наступила короткая пауза, прерванная Ванессой.
   — Я сегодня проиграла небольшое состояние в маркеры. Надеюсь вечером отыграться.
   — А я в фишки продулся.
   — Больше проиграл, чем мог себе позволить? Или деньги для тебя по-прежнему проблема?
   — Не проблема, — ответил Майджстраль. — Не так давно мне привалило деньжат. Но столько я проигрывать не собирался.
   — Тебе надо играть только в карты. Будешь проигрывать — можешь начать жульничать.
   Майджстраль улыбнулся:
   — Я мог бы и в фишках пожульничать. Это нелегко, но возможно.
   Взгляд Ванессы стал понимающим.
   — Но ты хотел, чтобы выиграла герцогиня. Думаешь, так легче подобраться к «Крылышку»?
   — А может быть, — отговорился Майджстраль, — я просто хотел подобраться к герцогине.
   Ванесса на миг умолкла. Майджстраль поразился ее удивительной ревности — эту женщину задело то, что ей неверен мужчина, которого она сама бросила.
   Надпись в воздухе гласила: «Белая Комната». Оркестр играл тот самый концерт Снейла, что ставил Грегор в номере Майджстраля.
   — Я вижу Фу Джорджа. Увидимся, Майджстраль.
   — К твоим услугам.
   Они обменялись рукопожатием, подав друг другу по два пальца. Майджстраль с трудом унял страх. Он помнил, что за все то время, пока он имел дело с грабителями, скупщиками краденого и прочими людьми, мало достойными восхищения, Ванесса-Беглянка была первой и единственной из знакомых ему социопаток.
   Он проводил ее взглядом и заметил, что к нему направляется мужчина в зеленом камзоле. Майджстраль узнал его и встретил удивленным взглядом.
   — Мистер Майджстраль.
   — Мистер Куу…
   — Куусинен, сэр. — Они обнюхались. — Мы с вами знакомы, но виделись мало. Я польщен тем, что вы помните меня.
   — Я собирался поблагодарить вас, сэр, — сказал Майджстраль. — Вы кое в чем помогли моим друзьям на Пеленге.
   Куусинен мило улыбнулся:
   — Вот как, сэр? Я просто оказался под рукой в нужный момент. Ничего особенного.
   — Тем не менее, сэр, должен отметить, что глаз у вас наметанный.
   — Это точно, — согласился Куусинен. — У меня такой… талант. Мои глаза вечно отыскивают маленькие загадки, чтобы потом над ними трудился мой мозг.
   — Счастливый талант.
   — Здесь, похоже, тоже не без загадок, — отметил Куусинен. — В этом зале.
   — И ваш мозг уже разгадал их?
   Куусинен ответил уклончиво:
   — Может быть. Наверняка станет все ясно, если Жемчужница не появится к обеду.
   Майджстраль удивленно посмотрел на Куусинена:
   — Вы что, слышали, что ее не будет?
   — Нет. Но если она не придет, возникнет загадка, верно?
   Тяжелые веки Майджстраля сильнее, чем обычно, прикрыли глаза.
   — Да, — негромко проговорил он. — Это верно.
   — А мистер Фу Джордж старательно оберегает какую-то вещицу, которую держит в нагрудном кармане. Что-то очень маленькое, так я думаю. Он засовывает туда руку и вынимает ее. Еще одна загадка. Вероятно, эти две загадки связаны между собой.
   Майджстраль ощутил, как по коже его побежали мурашки. Но он пока не понимал, то ли судьба зовет его, то ли предостерегает.
   — Других загадок вы не замечали, мистер Куусинен? — поинтересовался он.
   Куусинен заказывал роботу напиток. Обернувшись к Майджстралю, он ответил:
   — Что-то странное с роботами. Я еще не понял что, но что-то тут есть.
   Приятное покалывание от волнения сменилось ознобом.
   — Не сомневаюсь, вы найдете разгадку, сэр.
   — Я или мой мозг.
   — Ваш. Мозг. Да.
   Взгляд Майджстраля, словно получив команду, обежал зал и остановился на Котани и его супруге.
   — Надеюсь, вы извините меня, мистер Куусинен, — сказал он. — Я заметил старых приятелей.
   — Конечно, мистер Майджстраль.
   — Всегда к вашим услугам.
   — Взаимно.
   Майджстраль был рад возможности расстаться с Куусиненом. Все время, пока он шагал по залу, он ощущал на себе его пристальный, сверхнаблюдательный взгляд.

 

 
   — Что вы думаете о дуэли между Дрейком Майджстралем и Джеффом Фу Джорджем?
   Зут пристально уставился в серебристую линзу на глазу Киоко Асперсон.
   — Боюсь, я об этом вообще ничего не думаю.
   — Вы не следите за рейтингом грабителей?
   — Это не мой любимый вид спорта.
   Зут надеялся как-нибудь поизящнее перевести разговор на портболл — тогда он сумел бы напустить тумана насчет запалов, снукербэков, перебросов через препятствия и тому подобных приемов. Но Киоко Асперсон отвлекаться не пожелала.
   — Вы бы поддержали пресловутую акцию Комитета Созвездия по Традициям насчет полной отмены Воровства в Законе?
   — Я не знаком с деятельностью этого органа.
   Журналистка на миг нахмурилась. Зут, которому ничего больше не оставалось, продолжал пялиться на линзу.
   — Вы — единственный хозалих в Человеческой Диадеме, — прервала паузу Киоко. Зут приготовился: явно прозвучала прелюдия к тем вопросам, на которые ему обычно приходилось отвечать. — Вам не кажется, что вы являетесь предметом эксперимента? Вы это осознаете?
   — Отнюдь, — ответил Зут. — Если я что и осознаю, так только большую честь.
   — А вас это не ущемляет? Вы не находите, что ваше поведение диктуется тем фактом, что вы — единственный представитель своего народа в числе Трех Сотен?
   Укол вышел ощутимый, но Зуту удалось не дрогнуть.
   — Члены Диадемы процветают, будучи самими собой. А я с самого начала не намеревался делать ничего иного, как только быть самим собой.
   — Цель, достойная восхищения, — признала Киоко Асперсон. — Если только удастся ее осуществить.

 

 
   Маркиз Котани сочувствующе посмотрел в сторону Зута.
   — Асперсон придется здорово попотеть, чтобы сделать это интервью интересным, — сказал он. — Слава Зута здорово померкла.
   — Признаться, я его интересным не нахожу, — сказала маркиза.
   Котани погладил усы, вздернул подбородок и, устремив взор в туманную даль, дал маркизе возможность полюбоваться своим профилем.
   — Люди действия зачастую при личном общении оказываются жуткими занудами, ты не находишь? — спросил он. — Все дело в привычке совершать прямолинейные поступки. Это по-своему достойно восхищения, но для Диадемы совершенно не приемлемо.
   — А вот и Дрейк Майджстраль, — сказала маркиза, и ее унылые глаза чуть-чуть оживились.
   — Мой господин.
   — Майджстраль. Ты знаком с моей женой?
   — Польщен, мадам.
   Майджстраль подал маркизе один палец, который та пожала тремя. Он скрыл удивление и улыбнулся Котани.
   — Мистер Майджстраль, — проговорила маркиза, — мы только что говорили о людях действия.
   — Надеюсь, я к их числу не отношусь, — отозвался Майджстраль. — Будучи от природы человеком ленивым, я по возможности действий избегаю.
   — Вот-вот, — подхватил Котани. — И я того же мнения. А Майджстраля занудой никак не назовешь.
   — Безусловно. — Маркиза смотрела на Дрейка прищурившись. — Приятно, что вы выше ростом, чем мне казалось, когда я смотрела видеозаписи. Кстати мне не кажется, что то, как вас играет Лоуренс, вам на пользу.
   — Дело в игре? Или в самом Лоуренсе? Я его ни разу не видел, поэтому не могу судить.
   — Майджстраль кажется ниже ростом из-за плотного телосложения, — вставил маркиз. — Но у него прекрасная координация движений и легкая походка. — Он улыбнулся Майджстралю. — В этом мы похожи. Обо мне тоже часто говорят, что я ниже ростом, чем есть на самом деле.
   Маркиза перевела взгляд с Майджстраля на мужа:
   — А я думаю, Котани, что Майджстраль на тебя совершенно не похож.
   — В этом, дорогая, похож.
   — Вовсе нет.
   Котани на мгновение нахмурился.
   — К нам направляется Асперсон. Эта дамочка просто несносна. — Он махнул рукой. — Не перебраться ли нам в столовую?
   — Если тебе так угодно.
   — Майджстраль, мы еще поговорим. Когда нас не будут подслушивать.
   — Сэр. Мадам.
   Сердце Майджстраля екнуло. Он остался наедине с Асперсон и стал ее очередной жертвой.

 

 
   Зут трижды осторожно вздохнул и почувствовал, как напряжение спадает. Асперсон, явно разочарованная его невыразительными ответами, отправилась искать кого-нибудь более обнадеживающего или по крайней мере более скандального или противоречивого.