Обратившись в посредническую фирму «Аэлита», подполковник совершенно неожиданно и быстро напал на выгодный вариант. Продавалась двухкомнатная в неплохом районе очень дешево. Она соответствовала всем предъявляемым требованиям – была отремонтирована, имела металлическую дверь и так далее. Наровчатов не очень-то доверял частным конторам, наслушавшись всякого об их махинациях, однако самостоятельные поиски не принесли желаемого результата, и он пошел в «Аэлиту». Предложенный маклерами вариант его обрадовал еще и тем, что продавец тоже был против сделки с участием посредников. Александр Петрович заплатил за информацию и, осчастливленный, отправился по указанному адресу на просмотр жилплощади.
Его встретил молодой парень, показавшийся очень любезным. Подполковник тщательно осмотрел квартиру – его все устраивало: оклеенные потолочной плиткой потолки, современные обои, новый импортный линолеум, сантехника, кафель в ванной, туалете и на кухне и так далее. Однако хвататься за первое же попавшееся жилье ему казалось нелепым. Стоило хотя бы для сравнения посмотреть еще что-то. Как говорится, поспешишь – людей насмешишь, да и сам потом жалеть будешь.
Но, к неудовольствию Наровчатова, хозяин квартиры заявил, что продажа – срочная, и если он желает приобретать данную жилплощадь, то ему необходимо решиться в течение этого же дня, и на текущей неделе сделка должна осуществиться. Это, конечно, озадачило подполковника. Но, упустив такой хороший шанс, он обрекал себя на вечное житье на какой-нибудь глухой окраине в самой заурядной квартирешке. Поэтому, посоветовавшись с женой, которая тоже посмотрела квартиру и которой тоже все понравилось, Александр Петрович согласился на покупку. Чем это все закончилось, Милославской уже было известно.
С грустью вздохнув, Яна хотела было выразить свое сочувствие Наровчатову, однако не стала этого делать, понимая, что только еще больше опечалит его.
– Как же все-таки это вышло? – спросила она, помолчав.
– Что? – Наровчатов закурил.
– Ведь вы проверяли правильность оформления документов, наличие всего необходимого при сделке? Как же вышло, что там оказался жилец, не ведающий о том, что его квартиру продали? И какое право он имеет оставаться там, если вы уже приобрели это помещение в собственность?
– Подождите-подождите, – прервал Яну Александр Петрович, – мне здесь самому многое непонятно! Я потому и обратился в милицию, что сам не в силах во всем этом разобраться. Пока от них ничего нового… Не знаю, шевелятся ли они там вообще! Их-то это не коснулось! А мне хоть в петлю! Здесь мы таким вот образом, всемером, долго не продержимся, а жить больше негде. У родителей жены однокомнатная малогабаритка… А я на свою пенсию вряд ли могу организовать полноценное питание своим детям, не то что арендовать жилье.
– Успокойтесь, Александр Петрович, – воскликнула гадалка, – во всем разберемся. Я вам обещаю. А милиция тоже шевелится, не переживайте! Я лично проконтролирую активность Семена Семеныча Руденко. Общими усилиями что-то придумаем!
Подполковник промолчал, но в его глазах блеснул слабый огонек надежды.
– Вы мне адрес злополучной квартиры дадите? – спросила Милославская.
– Да, конечно, – Наровчатов утвердительно кивнул головой, – я его наизусть помню!
Он продиктовал Яне название улицы, номер дома и квартиры, а она поспешила перенести все это в свой блокнот. В этот момент загудел дверной звонок, и Александр Петрович поспешил в прихожую.
– Яна! – тихо воскликнул он.
Милославская, решив, что Наровчатов зовет ее, тоже вышла в коридор. Однако там она обнаружила высокую стройную рыжеволосую женщину с двумя большими пакетами в руках. Подполковник, увидев гадалку, сказал:
– Вот, это моя жена, как и вы, Яна, только Яна Алексевна!
Не успел он закончить эту фразу, как в дверях послышались радостные детские возгласы, вслед за которыми на пороге показались два огненно-рыжих, усеянных веснушками, мальчугана лет восьми-девяти, как две капли воды похожих друг на друга.
– Это сыновья мои, – горделиво заявил подполковник, – Кирилл и Матвей!
– Очень приятно, – ответила Яна и, представившись, протянула мальчикам свою руку.
Те захихикали, смущенные таким взрослым обращением с ними, а затем Матвей, очевидно, более шкодливый, торопливо пожал гостье руку.
– А где Маша? – спросил Александр Петрович у жены, вероятно, имея ввиду свою сестру, с которой те вместе покинули дом.
– Пошла к юристу знакомому, – сухо ответила Яна Алексевна.
Она не удивлялась визиту незнакомой ей Милославской, очевидно, женщина присутствовала при телефонном разговоре мужа с экстрасенсом, который закончился уговором о встрече. Передав мужу полные продуктов сумки, Яна Алексевна пригласила гадалку пройти в зал, но та отказалась, сказав, что спешит продолжить расследование. Наровчатова не выказывала ни особой радости по этому поводу, ни недовольства. Очевидно, она просто была введена в глубочайшую депрессию произошедшим и ни на что уже не надеялась.
Пообещав связаться с Наровчатовыми, как только появится какая-нибудь новая информация, Милославская покинула квартиру, оставившую горький осадок в ее душе. Вряд ли кто-то, столкнувшись с подобной ситуацией, мог чувствовать себя иначе. Гадалка села на скамейку, стоявшую возле подъезда, и закурила. Она думала о том, что теперь ей не мешало бы выяснить, откуда предлагалась для продажи злополучная жилплощадь. Возможно, конечно, звонили, на самом деле, с телефона-автомата. Но мошенники могли и просчитаться в этом плане, не предполагая напасть на такую предусмотрительную, как Наташа, которая сразу же записала номер их телефона, воспользовавшись определителем. В этом случае у Наровчатова появлялись шансы на изменение сложившейся ситуации и торжество справедливости.
Однако один только номер телефона ничего не давал – следовало разузнать адрес, по которому телефон с таким номером был установлен. Милославская подумала о справочнике, который в такой ситуации вполне бы мог помочь. Но у нее такового не имелось, и она стала перебирать в памяти знакомых, у которых он мог бы быть.
Первый, кто пришел ей в голову, был Руденко. Она помнила, как Маргарита Ивановна, его благоверная супруга, как-то отыскивала при гадалке в справочнике адрес своей давнишней подруги, которой ей срочно по какому-то поводу понадобилось позвонить. Справочник у Руденко был довольно увесистый – толстый, в твердом красном переплете, по размерам похожий на какую-нибудь энциклопедию. Это Милославкая хорошо помнила, поэтому и решила первым делом наведаться к жене приятеля. Его самого в такое время вряд ли можно было застать дома. Конечно, эта попытка не была стопроцентно обречена на успех, поскольку номера уличных телефонов в справочниках не указывались, да и сама книга могла устареть. Однако, как полагала гадалка, попытка – не пытка, и стоило использовать каждый предоставившийся шанс, способный превратиться в удачу.
Милославская вышла на обочину дороги и довольно быстро поймала такси, которое через несколько минут домчало ее к нужному месту. Дом, уже несколько лет служащий жилищем семейству Руденко, был длинной белой девятиэтажкой, построенной не так давно, но выглядевшей, тем не менее, весьма неприглядно. Как это часто бывает, на расстоянии нескольких десятков метров вокруг него несло нечищенным мусоропроводом, в которым очень даже по-хозяйски себя чувствовали разъевшиеся крысы. В подвале вечно текли трубы, отчего там установился просто тропический климат, в котором круглый год выводили потомство тучи назойливых комаров, ночами докучающих жильцам всей девятиэтажки вплоть до верхних этажей.
Милославская в который раз осматривала эту девятиэтажку и с горечью думала о том, что Семен Семеныч, денно и нощно пропадая на работе, на большее никогда сам не заработает, а государство о нем и не вздумает позаботиться. Вспомнив о Наровчатове, она, однако, подумала, что важно иметь хоть какую-то крышу над головой, и Три Семерки в сравнении с подполковником выглядел сейчас просто счастливчиком.
Подойдя к лифту, гадалка обнаружила, что его пластмассовую кнопку, какой-то заботливый мудрец просто выжег, отчего вызвать его с первого этажа было просто невозможно. Вздохнув, Яна поднялась на нужный этаж пешком, и вскоре она стояла перед Маргаритой Ивановной, по счастливой случайности оказавшейся дома.
– Яночка! – как всегда радостно воскликнула она. – Заходите! Только Семы нет дома, – сделав грустное лицо, добавила женщина.
– А я нынче по вашу душу, – улыбнувшись, ответила гадалка.
– Ой! Как хорошо! Мы с вами так давно не болтали о том-о сем, – Маргарита Ивановна сложила руки на груди в молельно жесте.
– Боюсь, что и на этот раз не поболтаем, – Милославская вздохнула с нарочитой грустью. – У меня к вам дело.
– Какое? Ой, ну что же мы с вами у порога стоим? Пройдемте на кухню, у меня обед готов.
Гадалка последовала за хозяйкой и через пару минут они обе уже сидели за столом.
– Мы с Семеном Семенычем одно дело расследуем, и нам срочно понадобилась ваша помощь, – начала Милославская.
– Да?! – удивленно, но в то же время с чувством гордости по поводу своей значимости воскликнула Маргарита Ивановна.
Яна изложила суть своей просьбы и женщина, сияя от счастья, тут же положила перед ней пресловутый справочник. Милославская, отказавшись от обеда, хотя тот и завораживал своим ароматом, принялась листать книгу. Она быстро отыскала в ней столбик, в котором значились номера, начинающиеся с той же цифры, которая была начертана быстрой рукой Наташи на вырванном ею листке. Гадалка не смогла сдержать радостного возгласа, когда ее взгляд уловил среди других номеров нужный.
– Боже мой! Какая удача! – громко воскликнула она и встала из-за стола.
Действительно, Милославская не ожидала, что все получится так быстро. К тому же она обнаружила, что данный номер принадлежал частному лицу – это значительно облегчало дальнейшие шаги ее расследования. В справочнике был указан и адрес, и фамилия владельца. Теперь она спокойно могла отправляться туда и пытаться выяснить на месте, как позвонившим в «Аэлиту» удалось провернуть их грязную махинацию и вовлечь умного и опытного человека, подполковника ракетных войск, в сети аферы.
Ее огорчало лишь то, что связи с трагедией Вершининой по-прежнему не обнаруживалось. В этом расследовании гадалка пока не двигалась с места, хотя известий от нее очень ждали, и эти клиенты чувствовали себя не менее несчастными беспомощными, чем Наровчатовы. Тем не менее, Яна не хотела отказываться от намеченного пути, и собралась было уже покинуть квартиру Руденко, как Маргарита Ивановна, случайно глянувшая в этот момент в окно, практически завизжала:
– Сема! Семушка!
Вслед за этими словами, она взобралась ногами на табуретку, отчего та предупреждающе скрипнула, и примкнув головой к открытой форточке, горделиво закричала:
– Семушка-а, а я в расследовании поучаствовала! – женщина схватила со стола справочник и стала махать им перед стеклом.
Яна посмотрела в окно и обнаружила возле подъезда шокированного выходкой жены приятеля, который только что приехал и даже не успел закрыть дверь своей старенькой «шестерки».
– Слезь, ети ее мать! – с трудом сдерживая смех, крикнул тот через некоторое время. – Расшибесь-ся ведь!
Табуретка и на самом деле еще раз скрипнула и покачнулась, и Яна даже поближе подошла к Маргарите Ивановне, чтобы на всякий случай подстраховать ее.
Спустя несколько минут в квартиру вошел Три Семерки и, увидев Яну и захохотав, спросил:
– Ну, каким еще расследованием ты моей благоверной голову заморочила? А я ведь сразу понял, что это ты, Яна Борисовна!
Милославкая и сама рассмеялась, глядя на обиженную женщину, геройски продолжавшую стоять на стуле. Затем она поведала Руденко о последних сведениях, добытых ею, чему тот невероятно обрадовался.
– Как хорошо, что ты заскочил, – радостно говорила она, – сейчас сразу махнем туда!
– Ага! Только пообедаю! – согласился тот. – А я в фирму ту, в «Аэлиту» собрался, но думаю: «Надо поесть!», а то я голодный еще злее, тактичность в общении, понимаешь ли, не смогу соблюдать! Кстати, куда, ты говоришь, надо ехать?
– На Третий жилучасток, товарищ капитан! В самую его глушь, судя по адресу. Хотя… возможно, я ошибаюсь, – Милославская задумалась, мысленно представляя себе ту местность, в которую им сейчас предстояло отправиться. – Впрочем, что здесь гадать – сейчас все разузнаем! Итак, нас ожидает серьезный разговор с господами Грищенко. Во всяком случае, такая фамилия указана в справочнике.
– Разговор серьезный, ты права! – воскликнул Руденко, усаживаясь за стол. – Ну что, Маргарита, подавай на стол. Знаешь, Яна Борисовна сейчас заскочим в отдел, я кого-нибудь из хлопчиков с собой захвачу. Опасно все-таки все это! Они как-никак такие бабки на своих махинациях делают, видать люди серьезные, готовые к серьезной защите.
Маргарита Ивановна, державшая в этот момент половник с супом, едва не уронила его, услышав слова мужа.
– Опасно?… – тихо протянула она.
– Ничего серьезного, – сразу же переменив тон, затараторил Три Семерки, – пустяки. Да, Яна Борисовна? – Руденко энергично стал подмаргивать Милославской правым глазом, отчего вся правая половина его лица перекашивалась и делала его невероятно смешным.
– Безусловно! – ответила гадалка, с трудом сдерживая смех. Она понимала, что жене приятеля ни к чему лишние переживания и поэтому поддержала Семена Семеныча в его лжи во спасение.
Чтобы не наговорить еще чего-нибудь лишнего, Руденко замолчал и стал, громко прихлебывая, улепетывать горячие щи. Яна тоже не отказалась от обеда и с удовольствием насладилась этим простым, но искусно приготовленным кушаньем. Закончив трапезу чаем с лимоном, друзья покинули квартиру Руденко, едва-едва сумев внушить Маргарите Ивановне, что с ними все будет в порядке.
Трофимов, спешно удаляющийся в конец прилегающего к зданию отдела двора, сразу же обернулся.
– А? Да, товарищ капитан, слушаю.
– Я те дам слушаю! – Семен Семеныч догнал сослуживца и, выпятив указательный палец, стал им трясти прямо перед носом молодого лейтенанта. – Почему сразу не реагируешь на приказы?
– А я не знал, что это приказ! То есть, я его не слышал, – притворяясь непонимающим, твердил тот.
– Эх, отвесил бы я тебе сейчас оплеуху, будь моя воля! – Три Семерки продолжал трясти своим пальцем. – А еще лучше – всыпал бы розгов, в солененькой водичке смоченных! – Руденко провел рукой по усам и продолжил: – А, ладно! Не время сейчас лаяться, садись в машину, едем на дело! Учти – дело важное! За все свои промахи отвечаешь головой!
– Вы ж все время говорите, у меня головы нет! – возмущенным тоном ответил Трофимов. – Чем же я отвечать должен?!
– Не головы, я говорю, а мозгов, – нравоучительно протянул Руденко, – а если еще и головы нет, ответишь ж…. Ой, извиняюсь, Яна Борисовна! – Три Семерки осекся, увидев за спиной Милославскую.
Все это время она находилась в машине, но, увидев, что между Руденко и его подчиненным разгорается нешуточный спор, убивающий драгоценное время, решила выйти и поторопить Семена Семеныча.
– Мужчины, некогда время тратить на пустые разговоры, – положив руки на плечи разгоряченных собеседников, произнесла Яна, – едемте скорее! Нас ждут дела более серьезные!
– Да-да, Яна Борисовна, идем! – торопливо ответил Руденко, а сам за ее спиной еще раз погрозил лейтенанту. – Да хотел капитана одного с собой взять, хороший мужик, знающий, но он уехал по какому-то делу, пришлось молодого этого привлечь, не знаю, будет ли в случае чего толк от него?
– Будет, будет, – ответила Милославская. – Ты сам не так что ли начинал?
Руденко смутился таким откровенным упоминанием об ошибках его молодости, хорошо известных гадалке, и больше не высказывал недовольства относительно поведения Трофимова.
– Кстати, я – Серега! – хитро прищурившись, проговорил тот и уселся на заднее сиденье рядом с Милославской. Затем он протянул ей руку.
– Яна Борисовна, – ответила гадалка и и сделала ответное пожатие.
Трофимов начал сыпать какими-то глупыми и примитивными анекдотами, но ни Яна, ни Три Семерки его не слушали, потому что всецело были посвящены в размышления о предстоящих трудностях.
Так они миновали большую часть города и приблизились, наконец, к району, называемому Третьим жилым участком. Дороги здесь оставляли желать лучшего, и старенькая Руденковская шестерка вся тряслась и грохотала на ее частых ухабах.
Милославская пристально вглядывалась в табличку с названием улицы, висящую на углу пятиэтажного дома, мимо которого они как раз проезжали.
– Брось, Яна! – обратился к ней Семен Семеныч. – Я предполагаю, что на Старой Загоре стоят совсем другие дома. Может, ошибаюсь, конечно, но, кажется мне, я на этой улице бывал когда-то и видел другое.
– Не пятиэтажки? – спросила гадалка.
– Не-а, эти старые хрущевки, можно сказать, лучшее, что здесь есть, – Три Семерки ухмыльнулся.
Через некоторое время единомышленники получили шанс убедиться в правоте слов Семена Семеныча. Вдоль трамвайных путей потянулись ряды настоящих лачуг, наводящих тоску и уныние. Дома были двух-трехэтажные, некоторые беленые, некоторые крашенные отвратительной желтой краской. Ремонт их проводился, по-видимому, давным-давно, и краска выцвела, штукатурка местами осыпалась, обнажая деревянные рейки, между которыми виднелась осыпающаяся глина. Первый этаж многих строений практически сравнялся с землей, а сами здания перекосились, будто отжившие свой век старики. Рамы редких окон были освежены краской, словно у их хозяев совсем опустились руки от безнадежного жилья в таких условиях. Вся эта картина дополнялась видом многочисленных маленьких палисадников, обнесенных убогими заборами, сооруженными ограждающимися от воров-алкоголиков старухами из найденных ими толстых коряг и сухих веток деревьев.
Яна смотрела на улицу с чувством глубокого сочувствия, зная, что жильцам этих злополучных домов, ожидающих расселения по причине сноса жилищ, еще долго-долго, а, может быть, всю жизнь придется ожидать осуществления своих самых заветных мечтаний. Наконец, она увидела табличку с искомым названием Старая Загора, и сообщила об этом Руденко. Тот сразу же свернул с дороги к домам и поехал по тротуару, вглядываясь в номера домов. Он неистово матерился, забыв о присутствии женщины, потому что тротуар здесь по преимуществу представлял собой засохшие земляные колеи, оставленные в грязную погоду колесами подъезжающих к домам машин. Впрочем, Милославская не обращала на невежество приятеля никакого внимания, потому что ей и самой хотелось выругаться, перечислив поименно всех чиновников местной администрации, обещающих активно улучшать жизнь населения только в предвыборных компаниях.
Через пять минут езды дом под нужным номером был найден. Семен Семеныч завернул во двор и притормозил возле единственного подъезда этого двухэтажного здания. Возле него не было даже асфальтированной дорожки, но земля настолько притопталась, что напоминала гладкую бетонную площадку, местами поросшую травой-муравой. Справа от деревянного крыльца находились два пня, служащих, очевидно, скамейками всем желающим подышать возле двора свежим воздухом.
Милославская с Руденко решили идти вдвоем, а Трофимову приказали быть начеку и, в случае чего, обратиться в отдел с требованием помощи. Приятели ступили на невысокое деревянное крыльцо с облупившейся желто-коричневой краской. Две ступеньки вели вниз, в подъезд. На площадке первого этажа Яна и Семен Семеныч обнаружили две противоположных друг другу двери, на каждой из которых указывались по два номера. Увидев две металлические цифры, прибитых мелкими гвоздиками, гадалка прошептала:
– Это она!
– Останься здесь! – тоже шепотом произнес Руденко и указал Милославской на площадку под деревянной лестницей, ведущей на второй этаж. – Если все будет тихо через пару минут, то зайдешь.
– Не…
– Никаких возражений быть не может! Молчи, женщина! – Руденко пытался шутить, но по глазам его было видно, насколько он сам взволнован.
– Ладно, ладно, – Яна согласилась только затем, чтобы усиливающийся при споре голос Руденко не привлек постороннее внимание. Она кивнула головой и немного отошла от двери в сторону.
– Под лестницу! – Три Семерки вытянул руку и замахал ею на Яну, услышав, как за дверью послышались чьи-то шаги.
Однако, эти шаги никого не привели к этой двери, и он вздохнул с облегчением.
– Коммуналка? – рассуждал Семен Семеныч.
– Угу, – ответила Милославская, – за этой дверью еще две.
– Ну, с богом, – торопливо промолвив эти слова, Руденко нажал на звонок.
Яна, как и было приказано, скрылась под лестницу и, увидев довольно приличную щель между двумя ступеньками, прильнула к ней. Дверь, возле которой стоял Семен Семеныч, сквозь отверстие виднелась ей довольно хорошо.
В предвкушении скорой развязки этого дела сердце ее стучало чаще обычного. Казалось, она сама отчетливо слышала его взволнованные удары. Хозяева квартиры вскоре отреагировали на звонок, и послышались звуки поворачивающегося в двери ключа. Тот, кто открывал дверь не соблюдал никаких мер собственной безопасности, он не был осторожен, и это Милославской показалось странным. Хотя, возможно, мошенники просто-напросто не предполагали, что их логово обнаружено, и и их путь превратился в лезвие ножа.
– Ну-ка марш домой! Все время вертишься под ногами! – послышался из-за двери звонкий женский голос.
Вскоре перед Семеном Семенычем предстала молодая красивая женщина с грудным ребенком на руках. Сзади за ее старенький выцветший халат держался, покачиваясь, еще один годовалый карапуз. Руденко от неожиданности открыл рот. Милославская тоже была немало удивлена. Эти господа на аферистов мало походили.
– Э-э-э-э-… – замявшись, протянул Руденко. – Телефон с таким номером принадлежит вам? – нашелся он, наконец, и протянул даме листочек с начертанным на нем номером.
– Да, а что случилось? – взволнованно спросила женщина, издали глянув на запись.
Семен Семеныч был в милицейской форме, поэтому у нее не возникло вопросов по поводу того, кем является незваный гость. Яна подумала, что, Руденко, возможно, лучше бы было как-то замаскировать свою личность. Но сожалеть об этом теперь не имело смысла, к тому же женщина вряд ли являлась матерой преступницей, способной провернуть такую ловкую махинацию.
– Ваша фамилия – Бирюкова?
– Да… Лидия Бирюкова. – тихо ответила женщина. – Да что, наконец, произошло?! – возмущенно воскликнула она.
Из комнаты запахло сбежавшим молоком, и она, не сказав ни слова, спешно удалилась, оставив дверь открытой. Три Семерки по-хозяйски переступил порог и оказался в квартире. Милославская отчетливо слышала, как Руденко спросил:
– Ваш муж дома?
Он не мог знать, есть ли у матери этих двух очаровательных малышей муж, но, чтобы выяснить истину, ему приходилось блефовать и уверенно задавать вопросы.
– Да, – ответила женщина, гремя посудой, – он с ночи пришел, отсыпается.
– А где он работает?
– На заводе, аппаратчиком. Слушайте, товарищ милиционер, мне эта безызвестность надоела! Закройте пожалуйста, дверь, а то дует – дети маленькие, и объясните, в чем цель вашего визита!
Три Семерки громко хлопнул дверью, и больше Яна происходящего разговора слышать не могла. Это ее, конечно, разочаровывало, однако она обретала все больше уверенности в непричастности этих жильцов к махинации, лишившей Наровчатовых крова. Обзаведясь такой суммой, причем абсолютно незаконным путем, они вряд ли стали прозябать здесь. Во-первых, большие деньги требуют больших растрат, во-вторых, оставаться на месте для них являлось, безусловно, опасным. К тому же, контингент людей был не тот – Милославская не могла взять в толк, зачем простому рабочему—аппаратчику понадобилось влазить в криминальные структуры, обрекая своих детей и красавицу жену на безрадостное существование в течение нескольких лет. В отношении самой Бирюковой у гадалки сомнений возникало еще меньше. Тем не менее, фактов, объясняющих, каким образом преступники могли звонить именно с этого телефона, не существовало, да и аферисты могли просто-напросто ловко замаскироваться под невинное семейство…
В принципе, Яна могла сейчас войти внутрь и послушать, чем владельцы данной квартиры будут оправдывать произошедшее – ведь они с Руденко договорились о ее праве принимать участие в деле в случае безопасной обстановки. Однако делать этого гадалка пока не стала. Она села на корточки и стала размышлять, кто бы мог звонить от Бирюковых в «Аэлиту». Напрашивались только два варианта:
Его встретил молодой парень, показавшийся очень любезным. Подполковник тщательно осмотрел квартиру – его все устраивало: оклеенные потолочной плиткой потолки, современные обои, новый импортный линолеум, сантехника, кафель в ванной, туалете и на кухне и так далее. Однако хвататься за первое же попавшееся жилье ему казалось нелепым. Стоило хотя бы для сравнения посмотреть еще что-то. Как говорится, поспешишь – людей насмешишь, да и сам потом жалеть будешь.
Но, к неудовольствию Наровчатова, хозяин квартиры заявил, что продажа – срочная, и если он желает приобретать данную жилплощадь, то ему необходимо решиться в течение этого же дня, и на текущей неделе сделка должна осуществиться. Это, конечно, озадачило подполковника. Но, упустив такой хороший шанс, он обрекал себя на вечное житье на какой-нибудь глухой окраине в самой заурядной квартирешке. Поэтому, посоветовавшись с женой, которая тоже посмотрела квартиру и которой тоже все понравилось, Александр Петрович согласился на покупку. Чем это все закончилось, Милославской уже было известно.
С грустью вздохнув, Яна хотела было выразить свое сочувствие Наровчатову, однако не стала этого делать, понимая, что только еще больше опечалит его.
– Как же все-таки это вышло? – спросила она, помолчав.
– Что? – Наровчатов закурил.
– Ведь вы проверяли правильность оформления документов, наличие всего необходимого при сделке? Как же вышло, что там оказался жилец, не ведающий о том, что его квартиру продали? И какое право он имеет оставаться там, если вы уже приобрели это помещение в собственность?
– Подождите-подождите, – прервал Яну Александр Петрович, – мне здесь самому многое непонятно! Я потому и обратился в милицию, что сам не в силах во всем этом разобраться. Пока от них ничего нового… Не знаю, шевелятся ли они там вообще! Их-то это не коснулось! А мне хоть в петлю! Здесь мы таким вот образом, всемером, долго не продержимся, а жить больше негде. У родителей жены однокомнатная малогабаритка… А я на свою пенсию вряд ли могу организовать полноценное питание своим детям, не то что арендовать жилье.
– Успокойтесь, Александр Петрович, – воскликнула гадалка, – во всем разберемся. Я вам обещаю. А милиция тоже шевелится, не переживайте! Я лично проконтролирую активность Семена Семеныча Руденко. Общими усилиями что-то придумаем!
Подполковник промолчал, но в его глазах блеснул слабый огонек надежды.
– Вы мне адрес злополучной квартиры дадите? – спросила Милославская.
– Да, конечно, – Наровчатов утвердительно кивнул головой, – я его наизусть помню!
Он продиктовал Яне название улицы, номер дома и квартиры, а она поспешила перенести все это в свой блокнот. В этот момент загудел дверной звонок, и Александр Петрович поспешил в прихожую.
– Яна! – тихо воскликнул он.
Милославская, решив, что Наровчатов зовет ее, тоже вышла в коридор. Однако там она обнаружила высокую стройную рыжеволосую женщину с двумя большими пакетами в руках. Подполковник, увидев гадалку, сказал:
– Вот, это моя жена, как и вы, Яна, только Яна Алексевна!
Не успел он закончить эту фразу, как в дверях послышались радостные детские возгласы, вслед за которыми на пороге показались два огненно-рыжих, усеянных веснушками, мальчугана лет восьми-девяти, как две капли воды похожих друг на друга.
– Это сыновья мои, – горделиво заявил подполковник, – Кирилл и Матвей!
– Очень приятно, – ответила Яна и, представившись, протянула мальчикам свою руку.
Те захихикали, смущенные таким взрослым обращением с ними, а затем Матвей, очевидно, более шкодливый, торопливо пожал гостье руку.
– А где Маша? – спросил Александр Петрович у жены, вероятно, имея ввиду свою сестру, с которой те вместе покинули дом.
– Пошла к юристу знакомому, – сухо ответила Яна Алексевна.
Она не удивлялась визиту незнакомой ей Милославской, очевидно, женщина присутствовала при телефонном разговоре мужа с экстрасенсом, который закончился уговором о встрече. Передав мужу полные продуктов сумки, Яна Алексевна пригласила гадалку пройти в зал, но та отказалась, сказав, что спешит продолжить расследование. Наровчатова не выказывала ни особой радости по этому поводу, ни недовольства. Очевидно, она просто была введена в глубочайшую депрессию произошедшим и ни на что уже не надеялась.
Пообещав связаться с Наровчатовыми, как только появится какая-нибудь новая информация, Милославская покинула квартиру, оставившую горький осадок в ее душе. Вряд ли кто-то, столкнувшись с подобной ситуацией, мог чувствовать себя иначе. Гадалка села на скамейку, стоявшую возле подъезда, и закурила. Она думала о том, что теперь ей не мешало бы выяснить, откуда предлагалась для продажи злополучная жилплощадь. Возможно, конечно, звонили, на самом деле, с телефона-автомата. Но мошенники могли и просчитаться в этом плане, не предполагая напасть на такую предусмотрительную, как Наташа, которая сразу же записала номер их телефона, воспользовавшись определителем. В этом случае у Наровчатова появлялись шансы на изменение сложившейся ситуации и торжество справедливости.
Однако один только номер телефона ничего не давал – следовало разузнать адрес, по которому телефон с таким номером был установлен. Милославская подумала о справочнике, который в такой ситуации вполне бы мог помочь. Но у нее такового не имелось, и она стала перебирать в памяти знакомых, у которых он мог бы быть.
Первый, кто пришел ей в голову, был Руденко. Она помнила, как Маргарита Ивановна, его благоверная супруга, как-то отыскивала при гадалке в справочнике адрес своей давнишней подруги, которой ей срочно по какому-то поводу понадобилось позвонить. Справочник у Руденко был довольно увесистый – толстый, в твердом красном переплете, по размерам похожий на какую-нибудь энциклопедию. Это Милославкая хорошо помнила, поэтому и решила первым делом наведаться к жене приятеля. Его самого в такое время вряд ли можно было застать дома. Конечно, эта попытка не была стопроцентно обречена на успех, поскольку номера уличных телефонов в справочниках не указывались, да и сама книга могла устареть. Однако, как полагала гадалка, попытка – не пытка, и стоило использовать каждый предоставившийся шанс, способный превратиться в удачу.
Милославская вышла на обочину дороги и довольно быстро поймала такси, которое через несколько минут домчало ее к нужному месту. Дом, уже несколько лет служащий жилищем семейству Руденко, был длинной белой девятиэтажкой, построенной не так давно, но выглядевшей, тем не менее, весьма неприглядно. Как это часто бывает, на расстоянии нескольких десятков метров вокруг него несло нечищенным мусоропроводом, в которым очень даже по-хозяйски себя чувствовали разъевшиеся крысы. В подвале вечно текли трубы, отчего там установился просто тропический климат, в котором круглый год выводили потомство тучи назойливых комаров, ночами докучающих жильцам всей девятиэтажки вплоть до верхних этажей.
Милославская в который раз осматривала эту девятиэтажку и с горечью думала о том, что Семен Семеныч, денно и нощно пропадая на работе, на большее никогда сам не заработает, а государство о нем и не вздумает позаботиться. Вспомнив о Наровчатове, она, однако, подумала, что важно иметь хоть какую-то крышу над головой, и Три Семерки в сравнении с подполковником выглядел сейчас просто счастливчиком.
Подойдя к лифту, гадалка обнаружила, что его пластмассовую кнопку, какой-то заботливый мудрец просто выжег, отчего вызвать его с первого этажа было просто невозможно. Вздохнув, Яна поднялась на нужный этаж пешком, и вскоре она стояла перед Маргаритой Ивановной, по счастливой случайности оказавшейся дома.
– Яночка! – как всегда радостно воскликнула она. – Заходите! Только Семы нет дома, – сделав грустное лицо, добавила женщина.
– А я нынче по вашу душу, – улыбнувшись, ответила гадалка.
– Ой! Как хорошо! Мы с вами так давно не болтали о том-о сем, – Маргарита Ивановна сложила руки на груди в молельно жесте.
– Боюсь, что и на этот раз не поболтаем, – Милославская вздохнула с нарочитой грустью. – У меня к вам дело.
– Какое? Ой, ну что же мы с вами у порога стоим? Пройдемте на кухню, у меня обед готов.
Гадалка последовала за хозяйкой и через пару минут они обе уже сидели за столом.
– Мы с Семеном Семенычем одно дело расследуем, и нам срочно понадобилась ваша помощь, – начала Милославская.
– Да?! – удивленно, но в то же время с чувством гордости по поводу своей значимости воскликнула Маргарита Ивановна.
Яна изложила суть своей просьбы и женщина, сияя от счастья, тут же положила перед ней пресловутый справочник. Милославская, отказавшись от обеда, хотя тот и завораживал своим ароматом, принялась листать книгу. Она быстро отыскала в ней столбик, в котором значились номера, начинающиеся с той же цифры, которая была начертана быстрой рукой Наташи на вырванном ею листке. Гадалка не смогла сдержать радостного возгласа, когда ее взгляд уловил среди других номеров нужный.
– Боже мой! Какая удача! – громко воскликнула она и встала из-за стола.
Действительно, Милославская не ожидала, что все получится так быстро. К тому же она обнаружила, что данный номер принадлежал частному лицу – это значительно облегчало дальнейшие шаги ее расследования. В справочнике был указан и адрес, и фамилия владельца. Теперь она спокойно могла отправляться туда и пытаться выяснить на месте, как позвонившим в «Аэлиту» удалось провернуть их грязную махинацию и вовлечь умного и опытного человека, подполковника ракетных войск, в сети аферы.
Ее огорчало лишь то, что связи с трагедией Вершининой по-прежнему не обнаруживалось. В этом расследовании гадалка пока не двигалась с места, хотя известий от нее очень ждали, и эти клиенты чувствовали себя не менее несчастными беспомощными, чем Наровчатовы. Тем не менее, Яна не хотела отказываться от намеченного пути, и собралась было уже покинуть квартиру Руденко, как Маргарита Ивановна, случайно глянувшая в этот момент в окно, практически завизжала:
– Сема! Семушка!
Вслед за этими словами, она взобралась ногами на табуретку, отчего та предупреждающе скрипнула, и примкнув головой к открытой форточке, горделиво закричала:
– Семушка-а, а я в расследовании поучаствовала! – женщина схватила со стола справочник и стала махать им перед стеклом.
Яна посмотрела в окно и обнаружила возле подъезда шокированного выходкой жены приятеля, который только что приехал и даже не успел закрыть дверь своей старенькой «шестерки».
– Слезь, ети ее мать! – с трудом сдерживая смех, крикнул тот через некоторое время. – Расшибесь-ся ведь!
Табуретка и на самом деле еще раз скрипнула и покачнулась, и Яна даже поближе подошла к Маргарите Ивановне, чтобы на всякий случай подстраховать ее.
Спустя несколько минут в квартиру вошел Три Семерки и, увидев Яну и захохотав, спросил:
– Ну, каким еще расследованием ты моей благоверной голову заморочила? А я ведь сразу понял, что это ты, Яна Борисовна!
Милославкая и сама рассмеялась, глядя на обиженную женщину, геройски продолжавшую стоять на стуле. Затем она поведала Руденко о последних сведениях, добытых ею, чему тот невероятно обрадовался.
– Как хорошо, что ты заскочил, – радостно говорила она, – сейчас сразу махнем туда!
– Ага! Только пообедаю! – согласился тот. – А я в фирму ту, в «Аэлиту» собрался, но думаю: «Надо поесть!», а то я голодный еще злее, тактичность в общении, понимаешь ли, не смогу соблюдать! Кстати, куда, ты говоришь, надо ехать?
– На Третий жилучасток, товарищ капитан! В самую его глушь, судя по адресу. Хотя… возможно, я ошибаюсь, – Милославская задумалась, мысленно представляя себе ту местность, в которую им сейчас предстояло отправиться. – Впрочем, что здесь гадать – сейчас все разузнаем! Итак, нас ожидает серьезный разговор с господами Грищенко. Во всяком случае, такая фамилия указана в справочнике.
– Разговор серьезный, ты права! – воскликнул Руденко, усаживаясь за стол. – Ну что, Маргарита, подавай на стол. Знаешь, Яна Борисовна сейчас заскочим в отдел, я кого-нибудь из хлопчиков с собой захвачу. Опасно все-таки все это! Они как-никак такие бабки на своих махинациях делают, видать люди серьезные, готовые к серьезной защите.
Маргарита Ивановна, державшая в этот момент половник с супом, едва не уронила его, услышав слова мужа.
– Опасно?… – тихо протянула она.
– Ничего серьезного, – сразу же переменив тон, затараторил Три Семерки, – пустяки. Да, Яна Борисовна? – Руденко энергично стал подмаргивать Милославской правым глазом, отчего вся правая половина его лица перекашивалась и делала его невероятно смешным.
– Безусловно! – ответила гадалка, с трудом сдерживая смех. Она понимала, что жене приятеля ни к чему лишние переживания и поэтому поддержала Семена Семеныча в его лжи во спасение.
Чтобы не наговорить еще чего-нибудь лишнего, Руденко замолчал и стал, громко прихлебывая, улепетывать горячие щи. Яна тоже не отказалась от обеда и с удовольствием насладилась этим простым, но искусно приготовленным кушаньем. Закончив трапезу чаем с лимоном, друзья покинули квартиру Руденко, едва-едва сумев внушить Маргарите Ивановне, что с ними все будет в порядке.
* * *
– Трофимов! Трофимо-ов! – неистово орал Руденко, разозленный тем, что его подчиненный не откликнулся на первый же зов своего начальника. – Я тебе организую три ночных дежурства вне очереди, собачий ты сын!Трофимов, спешно удаляющийся в конец прилегающего к зданию отдела двора, сразу же обернулся.
– А? Да, товарищ капитан, слушаю.
– Я те дам слушаю! – Семен Семеныч догнал сослуживца и, выпятив указательный палец, стал им трясти прямо перед носом молодого лейтенанта. – Почему сразу не реагируешь на приказы?
– А я не знал, что это приказ! То есть, я его не слышал, – притворяясь непонимающим, твердил тот.
– Эх, отвесил бы я тебе сейчас оплеуху, будь моя воля! – Три Семерки продолжал трясти своим пальцем. – А еще лучше – всыпал бы розгов, в солененькой водичке смоченных! – Руденко провел рукой по усам и продолжил: – А, ладно! Не время сейчас лаяться, садись в машину, едем на дело! Учти – дело важное! За все свои промахи отвечаешь головой!
– Вы ж все время говорите, у меня головы нет! – возмущенным тоном ответил Трофимов. – Чем же я отвечать должен?!
– Не головы, я говорю, а мозгов, – нравоучительно протянул Руденко, – а если еще и головы нет, ответишь ж…. Ой, извиняюсь, Яна Борисовна! – Три Семерки осекся, увидев за спиной Милославскую.
Все это время она находилась в машине, но, увидев, что между Руденко и его подчиненным разгорается нешуточный спор, убивающий драгоценное время, решила выйти и поторопить Семена Семеныча.
– Мужчины, некогда время тратить на пустые разговоры, – положив руки на плечи разгоряченных собеседников, произнесла Яна, – едемте скорее! Нас ждут дела более серьезные!
– Да-да, Яна Борисовна, идем! – торопливо ответил Руденко, а сам за ее спиной еще раз погрозил лейтенанту. – Да хотел капитана одного с собой взять, хороший мужик, знающий, но он уехал по какому-то делу, пришлось молодого этого привлечь, не знаю, будет ли в случае чего толк от него?
– Будет, будет, – ответила Милославская. – Ты сам не так что ли начинал?
Руденко смутился таким откровенным упоминанием об ошибках его молодости, хорошо известных гадалке, и больше не высказывал недовольства относительно поведения Трофимова.
– Кстати, я – Серега! – хитро прищурившись, проговорил тот и уселся на заднее сиденье рядом с Милославской. Затем он протянул ей руку.
– Яна Борисовна, – ответила гадалка и и сделала ответное пожатие.
Трофимов начал сыпать какими-то глупыми и примитивными анекдотами, но ни Яна, ни Три Семерки его не слушали, потому что всецело были посвящены в размышления о предстоящих трудностях.
Так они миновали большую часть города и приблизились, наконец, к району, называемому Третьим жилым участком. Дороги здесь оставляли желать лучшего, и старенькая Руденковская шестерка вся тряслась и грохотала на ее частых ухабах.
Милославская пристально вглядывалась в табличку с названием улицы, висящую на углу пятиэтажного дома, мимо которого они как раз проезжали.
– Брось, Яна! – обратился к ней Семен Семеныч. – Я предполагаю, что на Старой Загоре стоят совсем другие дома. Может, ошибаюсь, конечно, но, кажется мне, я на этой улице бывал когда-то и видел другое.
– Не пятиэтажки? – спросила гадалка.
– Не-а, эти старые хрущевки, можно сказать, лучшее, что здесь есть, – Три Семерки ухмыльнулся.
Через некоторое время единомышленники получили шанс убедиться в правоте слов Семена Семеныча. Вдоль трамвайных путей потянулись ряды настоящих лачуг, наводящих тоску и уныние. Дома были двух-трехэтажные, некоторые беленые, некоторые крашенные отвратительной желтой краской. Ремонт их проводился, по-видимому, давным-давно, и краска выцвела, штукатурка местами осыпалась, обнажая деревянные рейки, между которыми виднелась осыпающаяся глина. Первый этаж многих строений практически сравнялся с землей, а сами здания перекосились, будто отжившие свой век старики. Рамы редких окон были освежены краской, словно у их хозяев совсем опустились руки от безнадежного жилья в таких условиях. Вся эта картина дополнялась видом многочисленных маленьких палисадников, обнесенных убогими заборами, сооруженными ограждающимися от воров-алкоголиков старухами из найденных ими толстых коряг и сухих веток деревьев.
Яна смотрела на улицу с чувством глубокого сочувствия, зная, что жильцам этих злополучных домов, ожидающих расселения по причине сноса жилищ, еще долго-долго, а, может быть, всю жизнь придется ожидать осуществления своих самых заветных мечтаний. Наконец, она увидела табличку с искомым названием Старая Загора, и сообщила об этом Руденко. Тот сразу же свернул с дороги к домам и поехал по тротуару, вглядываясь в номера домов. Он неистово матерился, забыв о присутствии женщины, потому что тротуар здесь по преимуществу представлял собой засохшие земляные колеи, оставленные в грязную погоду колесами подъезжающих к домам машин. Впрочем, Милославская не обращала на невежество приятеля никакого внимания, потому что ей и самой хотелось выругаться, перечислив поименно всех чиновников местной администрации, обещающих активно улучшать жизнь населения только в предвыборных компаниях.
Через пять минут езды дом под нужным номером был найден. Семен Семеныч завернул во двор и притормозил возле единственного подъезда этого двухэтажного здания. Возле него не было даже асфальтированной дорожки, но земля настолько притопталась, что напоминала гладкую бетонную площадку, местами поросшую травой-муравой. Справа от деревянного крыльца находились два пня, служащих, очевидно, скамейками всем желающим подышать возле двора свежим воздухом.
Милославская с Руденко решили идти вдвоем, а Трофимову приказали быть начеку и, в случае чего, обратиться в отдел с требованием помощи. Приятели ступили на невысокое деревянное крыльцо с облупившейся желто-коричневой краской. Две ступеньки вели вниз, в подъезд. На площадке первого этажа Яна и Семен Семеныч обнаружили две противоположных друг другу двери, на каждой из которых указывались по два номера. Увидев две металлические цифры, прибитых мелкими гвоздиками, гадалка прошептала:
– Это она!
– Останься здесь! – тоже шепотом произнес Руденко и указал Милославской на площадку под деревянной лестницей, ведущей на второй этаж. – Если все будет тихо через пару минут, то зайдешь.
– Не…
– Никаких возражений быть не может! Молчи, женщина! – Руденко пытался шутить, но по глазам его было видно, насколько он сам взволнован.
– Ладно, ладно, – Яна согласилась только затем, чтобы усиливающийся при споре голос Руденко не привлек постороннее внимание. Она кивнула головой и немного отошла от двери в сторону.
– Под лестницу! – Три Семерки вытянул руку и замахал ею на Яну, услышав, как за дверью послышались чьи-то шаги.
Однако, эти шаги никого не привели к этой двери, и он вздохнул с облегчением.
– Коммуналка? – рассуждал Семен Семеныч.
– Угу, – ответила Милославская, – за этой дверью еще две.
– Ну, с богом, – торопливо промолвив эти слова, Руденко нажал на звонок.
Яна, как и было приказано, скрылась под лестницу и, увидев довольно приличную щель между двумя ступеньками, прильнула к ней. Дверь, возле которой стоял Семен Семеныч, сквозь отверстие виднелась ей довольно хорошо.
В предвкушении скорой развязки этого дела сердце ее стучало чаще обычного. Казалось, она сама отчетливо слышала его взволнованные удары. Хозяева квартиры вскоре отреагировали на звонок, и послышались звуки поворачивающегося в двери ключа. Тот, кто открывал дверь не соблюдал никаких мер собственной безопасности, он не был осторожен, и это Милославской показалось странным. Хотя, возможно, мошенники просто-напросто не предполагали, что их логово обнаружено, и и их путь превратился в лезвие ножа.
– Ну-ка марш домой! Все время вертишься под ногами! – послышался из-за двери звонкий женский голос.
Вскоре перед Семеном Семенычем предстала молодая красивая женщина с грудным ребенком на руках. Сзади за ее старенький выцветший халат держался, покачиваясь, еще один годовалый карапуз. Руденко от неожиданности открыл рот. Милославская тоже была немало удивлена. Эти господа на аферистов мало походили.
– Э-э-э-э-… – замявшись, протянул Руденко. – Телефон с таким номером принадлежит вам? – нашелся он, наконец, и протянул даме листочек с начертанным на нем номером.
– Да, а что случилось? – взволнованно спросила женщина, издали глянув на запись.
Семен Семеныч был в милицейской форме, поэтому у нее не возникло вопросов по поводу того, кем является незваный гость. Яна подумала, что, Руденко, возможно, лучше бы было как-то замаскировать свою личность. Но сожалеть об этом теперь не имело смысла, к тому же женщина вряд ли являлась матерой преступницей, способной провернуть такую ловкую махинацию.
– Ваша фамилия – Бирюкова?
– Да… Лидия Бирюкова. – тихо ответила женщина. – Да что, наконец, произошло?! – возмущенно воскликнула она.
Из комнаты запахло сбежавшим молоком, и она, не сказав ни слова, спешно удалилась, оставив дверь открытой. Три Семерки по-хозяйски переступил порог и оказался в квартире. Милославская отчетливо слышала, как Руденко спросил:
– Ваш муж дома?
Он не мог знать, есть ли у матери этих двух очаровательных малышей муж, но, чтобы выяснить истину, ему приходилось блефовать и уверенно задавать вопросы.
– Да, – ответила женщина, гремя посудой, – он с ночи пришел, отсыпается.
– А где он работает?
– На заводе, аппаратчиком. Слушайте, товарищ милиционер, мне эта безызвестность надоела! Закройте пожалуйста, дверь, а то дует – дети маленькие, и объясните, в чем цель вашего визита!
Три Семерки громко хлопнул дверью, и больше Яна происходящего разговора слышать не могла. Это ее, конечно, разочаровывало, однако она обретала все больше уверенности в непричастности этих жильцов к махинации, лишившей Наровчатовых крова. Обзаведясь такой суммой, причем абсолютно незаконным путем, они вряд ли стали прозябать здесь. Во-первых, большие деньги требуют больших растрат, во-вторых, оставаться на месте для них являлось, безусловно, опасным. К тому же, контингент людей был не тот – Милославская не могла взять в толк, зачем простому рабочему—аппаратчику понадобилось влазить в криминальные структуры, обрекая своих детей и красавицу жену на безрадостное существование в течение нескольких лет. В отношении самой Бирюковой у гадалки сомнений возникало еще меньше. Тем не менее, фактов, объясняющих, каким образом преступники могли звонить именно с этого телефона, не существовало, да и аферисты могли просто-напросто ловко замаскироваться под невинное семейство…
В принципе, Яна могла сейчас войти внутрь и послушать, чем владельцы данной квартиры будут оправдывать произошедшее – ведь они с Руденко договорились о ее праве принимать участие в деле в случае безопасной обстановки. Однако делать этого гадалка пока не стала. Она села на корточки и стала размышлять, кто бы мог звонить от Бирюковых в «Аэлиту». Напрашивались только два варианта: