Страница:
Мужики, нисколько не обидевшись, радостно заржали, а главарь, подняв широкую мозолистую ладонь в примирительном жесте, дружелюбно произнес:
– Ты, паря, на нас не куксись, мы люди подневольные. Есть приказ всех подозрительных задерживать, вплоть до прибытия господина десятника.
– У вас что, война здесь идет?
– Бароны за замок бесхозный спор ведут, – охотно пояснил детина и тут же подозрительно прищурился: – А ты, можно подумать, и не знаешь?
– Дык, не местный он, сразу же видно, – вмешался другой патрульный, напоминающий мелкими чертами лица усатого хорька. – Может, он и в самом деле лазутчик? На сайшивила уж больно похож.
– Да не-эт, те другие, – рассудительно протянул старший. – У тех носы горбатые, и поволосатее они будут.
– Значит, либо с Диких гор, либо терранец, – не унимался настырный хорек. – Вязать его надо и в холодную. Стража подъедет, сами разберутся.
– А вы кто будете? – угрюмо поинтересовался Вовка.
– Мы-то? – недоуменно переспросил детина. – Славийцы и будем. Кто ж еще?
Происходящее явно выбивалось из запланированного сценария. Спасение принцессы и битва с Темным Властелином откладывались, а вместо этого предстояла разборка с деревенскими мужиками. Вовка привычно покрутил головой, разминая шею, и сделал незаметный шажок в сторону – так, чтобы противники оказались на одной линии и мешали друг другу. Вступать в бессмысленную драку с вооруженным патрулем он не собирался и действовал чисто рефлекторно.
«Постановка» неожиданно прервалась, и «на сцене» появились новые участники: два вооруженных стражника на изнывающих под непомерной тяжестью вислоухих лошадках. Их огромные животы сами по себе являлись неплохим доспехом, а устрашающе-красные от беспробудного пьянства физиономии могли повергнуть в бегство любого врага. Панцирные кожаные куртки сверкали блестящими значками, видимо подтверждавшими личную доблесть их владельцев, а сыромятные тесемки шлемов, завязанные под тяжелыми подбородками, с трудом справлялись с непосильной задачей, не давая треснуть жирным и наглым мордам.
Один из стражников, обладатель кривого прыщавого носа и густых черных бровей, сытно рыгнул и лениво поинтересовался у мужиков, подчеркнуто не обращая внимания на задержанного:
– Это еще что за хрен с бугра?
Поляну накрыло сивушным перегаром. Деревенский патруль подобострастно захихикал. Вовка, не спускавший такого обращения даже родным ментам, не утерпел и здесь.
– Пасть прикрой, урод, не то скотина вокруг передохнет.
– Ты кому, быдлячье семя, только что это сказал? – оторопев от наглости задержанного, стражник мигом потерял показное безразличие. – На кол захотелось?
– Обыскать его! – приказал второй, вытаскивая из ножен саблю. Его похожий на свиной пятак розоватый нос пискляво свистнул в унисон извлекаемому оружию.
Мужики мигом обступили Вовку и неумело принялись обыскивать. Не найдя под курткой никакого оружия, один из них сдернул ее с владельца. Но вдруг руки, державшие пленника, испуганно отдернулись, а кривоносый стражник ошеломленно выдохнул еще одну порцию перегара:
– Кошка! Ночная!
В понимании Вовки кошка эта была сродни ночной же бабочке, и он уже собрался выдать весь свой немалый словарный запас непереводимых на местный диалект идиом, когда неожиданно вмешался Зануда:
– В цугундере давно не были, ублюдки?
Тесемка кривоносого, не выдержав напряжения, звучно лопнула, высвобождая на долгожданную свободу доселе скрытый от глаз четвертый подбородок.
– Не погубите, господин офицер! Обознались мы! – прохрипела конная стража.
Испуганные взгляды примерзли к внушительному торсу недавнего пленника, оставшегося в одной спортивной безрукавке. Левое плечо полностью закрывала искусно выполненная татуировка, изображавшая черного паука с волосатыми лапками, цепляющимися за шею и грудь хозяина. На спине насекомого алела древнеславянская свастика.
Усатый хорек бережно отряхивал изъятую куртку, изображая из себя походную химчистку, а остальные патрульные предусмотрительно скрылись за ближайшим кустом. Через мгновение, с поклоном опытного царедворца вернув одежду владельцу, к ним присоединился и остроносый.
Вовка немедленно воспользовался изменением обстановки и задал самый главный вопрос любого попаданца:
– Пожрать есть чего?
Свинорылый стражник, опередив уже открывшего рот товарища, с фальшивой радостью в голосе угодливо ответил:
– Не извольте беспокоиться, ваше благородие. Вмиг организуем.
Кривоносый согласно кивнул головой, с лязгом захлопнув челюсть. Крутившийся рядом воинственный шмель позорно бежал, не выдержав очередной волны похмельного амбре.
Населенный пункт, куда в сопровождении почетного конвоя прибыл Вовка, ничем не отличался от привычных российских деревушек: белые одноэтажные мазанки с крышами, крытыми глиняной черепицей, аккуратная церквушка с золочеными куполами и брусчатые мостовые, по которым с визгом носилась местная ребятня. Неизвестный художник умело стилизовал местный трактир под старину: стены из грубого ноздреватого известняка, полумрак обеденной залы, тщательно ошкуренные дубовые лавки и фигуристые официантки в нарядных сарафанах с белыми кружевными передниками.
Одну из них Вовка немедленно хлопнул по упругому заду и, дождавшись ответного взвизга, задал неизменный вопрос, приличествующий при первом знакомстве:
– Красавица, не подскажешь, как мне добраться до библиотеки имени Ленина?
Судя по безумному ответному взгляду, официантка ему попалась необразованная.
Трактирщик, на первый взгляд показавшийся третьим братом-близнецом доблестной стражи, быстро заставил стол разнообразными блюдами. После мясной похлебки, жаркого из баранины и говядины, тушенной с черносливом, подали десерт. Отрезав кривым засапожным ножом, услужливо поданным кривоносым стражником, приличный ломоть истекающей соком нежнейшей корейки, слегка заморивший червячка Вовка спросил у сосредоточенно чавкающих сотрапезников:
– Что там слышно по последним сводкам информбюро?
Как ни странно, его поняли без проблем. Ответил дальний родственник подельника Винни-Пуха:
– Тутошний барон собирает ополчение. К сайшивилам высадился десант на подмогу. Ходят слухи, что терранцы прислали им в помощь своего верховного мага.
Вовка задумчиво почесал бровь. Внутренний голос подсказывал, что нужно валить отсюда куда глаза глядят, пока не подсуетился местный военкомат. Как тут обстоят дела с призывом, он не знал: может, штраф выписывают, но не исключено, что и галстук пеньковый дарят.
– Скажите, господин офицер, а правда, что ваши Омара завалили? – подобострастно спросил у него кривоносый.
Вовка, чьи мысли были заняты совершенно другим, отвлеченно кивнул:
– На куски порвали! Как Тузик – грелку.
При разборке с обнаглевшими чеченцами он не участвовал, но подробности знал до мельчайших деталей. Нахлынувшие воспоминания затронули какую-то струнку в нежной и ранимой душе братка, и возбужденный Вовка воспроизвел универсальный жест, наиболее подходящий для данной ситуации:
– Фак им от расейской братвы!
И оторопело уставился на собственный средний палец, кончик которого осветился голубоватым сиянием небольшой шаровой молнии. Как он помнил из читанной им книжки, феномен этот назывался фраерболом.
Глава вторая
Глава третья
– Ты, паря, на нас не куксись, мы люди подневольные. Есть приказ всех подозрительных задерживать, вплоть до прибытия господина десятника.
– У вас что, война здесь идет?
– Бароны за замок бесхозный спор ведут, – охотно пояснил детина и тут же подозрительно прищурился: – А ты, можно подумать, и не знаешь?
– Дык, не местный он, сразу же видно, – вмешался другой патрульный, напоминающий мелкими чертами лица усатого хорька. – Может, он и в самом деле лазутчик? На сайшивила уж больно похож.
– Да не-эт, те другие, – рассудительно протянул старший. – У тех носы горбатые, и поволосатее они будут.
– Значит, либо с Диких гор, либо терранец, – не унимался настырный хорек. – Вязать его надо и в холодную. Стража подъедет, сами разберутся.
– А вы кто будете? – угрюмо поинтересовался Вовка.
– Мы-то? – недоуменно переспросил детина. – Славийцы и будем. Кто ж еще?
Происходящее явно выбивалось из запланированного сценария. Спасение принцессы и битва с Темным Властелином откладывались, а вместо этого предстояла разборка с деревенскими мужиками. Вовка привычно покрутил головой, разминая шею, и сделал незаметный шажок в сторону – так, чтобы противники оказались на одной линии и мешали друг другу. Вступать в бессмысленную драку с вооруженным патрулем он не собирался и действовал чисто рефлекторно.
«Постановка» неожиданно прервалась, и «на сцене» появились новые участники: два вооруженных стражника на изнывающих под непомерной тяжестью вислоухих лошадках. Их огромные животы сами по себе являлись неплохим доспехом, а устрашающе-красные от беспробудного пьянства физиономии могли повергнуть в бегство любого врага. Панцирные кожаные куртки сверкали блестящими значками, видимо подтверждавшими личную доблесть их владельцев, а сыромятные тесемки шлемов, завязанные под тяжелыми подбородками, с трудом справлялись с непосильной задачей, не давая треснуть жирным и наглым мордам.
Один из стражников, обладатель кривого прыщавого носа и густых черных бровей, сытно рыгнул и лениво поинтересовался у мужиков, подчеркнуто не обращая внимания на задержанного:
– Это еще что за хрен с бугра?
Поляну накрыло сивушным перегаром. Деревенский патруль подобострастно захихикал. Вовка, не спускавший такого обращения даже родным ментам, не утерпел и здесь.
– Пасть прикрой, урод, не то скотина вокруг передохнет.
– Ты кому, быдлячье семя, только что это сказал? – оторопев от наглости задержанного, стражник мигом потерял показное безразличие. – На кол захотелось?
– Обыскать его! – приказал второй, вытаскивая из ножен саблю. Его похожий на свиной пятак розоватый нос пискляво свистнул в унисон извлекаемому оружию.
Мужики мигом обступили Вовку и неумело принялись обыскивать. Не найдя под курткой никакого оружия, один из них сдернул ее с владельца. Но вдруг руки, державшие пленника, испуганно отдернулись, а кривоносый стражник ошеломленно выдохнул еще одну порцию перегара:
– Кошка! Ночная!
В понимании Вовки кошка эта была сродни ночной же бабочке, и он уже собрался выдать весь свой немалый словарный запас непереводимых на местный диалект идиом, когда неожиданно вмешался Зануда:
– В цугундере давно не были, ублюдки?
Тесемка кривоносого, не выдержав напряжения, звучно лопнула, высвобождая на долгожданную свободу доселе скрытый от глаз четвертый подбородок.
– Не погубите, господин офицер! Обознались мы! – прохрипела конная стража.
Испуганные взгляды примерзли к внушительному торсу недавнего пленника, оставшегося в одной спортивной безрукавке. Левое плечо полностью закрывала искусно выполненная татуировка, изображавшая черного паука с волосатыми лапками, цепляющимися за шею и грудь хозяина. На спине насекомого алела древнеславянская свастика.
Усатый хорек бережно отряхивал изъятую куртку, изображая из себя походную химчистку, а остальные патрульные предусмотрительно скрылись за ближайшим кустом. Через мгновение, с поклоном опытного царедворца вернув одежду владельцу, к ним присоединился и остроносый.
Вовка немедленно воспользовался изменением обстановки и задал самый главный вопрос любого попаданца:
– Пожрать есть чего?
Свинорылый стражник, опередив уже открывшего рот товарища, с фальшивой радостью в голосе угодливо ответил:
– Не извольте беспокоиться, ваше благородие. Вмиг организуем.
Кривоносый согласно кивнул головой, с лязгом захлопнув челюсть. Крутившийся рядом воинственный шмель позорно бежал, не выдержав очередной волны похмельного амбре.
Населенный пункт, куда в сопровождении почетного конвоя прибыл Вовка, ничем не отличался от привычных российских деревушек: белые одноэтажные мазанки с крышами, крытыми глиняной черепицей, аккуратная церквушка с золочеными куполами и брусчатые мостовые, по которым с визгом носилась местная ребятня. Неизвестный художник умело стилизовал местный трактир под старину: стены из грубого ноздреватого известняка, полумрак обеденной залы, тщательно ошкуренные дубовые лавки и фигуристые официантки в нарядных сарафанах с белыми кружевными передниками.
Одну из них Вовка немедленно хлопнул по упругому заду и, дождавшись ответного взвизга, задал неизменный вопрос, приличествующий при первом знакомстве:
– Красавица, не подскажешь, как мне добраться до библиотеки имени Ленина?
Судя по безумному ответному взгляду, официантка ему попалась необразованная.
Трактирщик, на первый взгляд показавшийся третьим братом-близнецом доблестной стражи, быстро заставил стол разнообразными блюдами. После мясной похлебки, жаркого из баранины и говядины, тушенной с черносливом, подали десерт. Отрезав кривым засапожным ножом, услужливо поданным кривоносым стражником, приличный ломоть истекающей соком нежнейшей корейки, слегка заморивший червячка Вовка спросил у сосредоточенно чавкающих сотрапезников:
– Что там слышно по последним сводкам информбюро?
Как ни странно, его поняли без проблем. Ответил дальний родственник подельника Винни-Пуха:
– Тутошний барон собирает ополчение. К сайшивилам высадился десант на подмогу. Ходят слухи, что терранцы прислали им в помощь своего верховного мага.
Вовка задумчиво почесал бровь. Внутренний голос подсказывал, что нужно валить отсюда куда глаза глядят, пока не подсуетился местный военкомат. Как тут обстоят дела с призывом, он не знал: может, штраф выписывают, но не исключено, что и галстук пеньковый дарят.
– Скажите, господин офицер, а правда, что ваши Омара завалили? – подобострастно спросил у него кривоносый.
Вовка, чьи мысли были заняты совершенно другим, отвлеченно кивнул:
– На куски порвали! Как Тузик – грелку.
При разборке с обнаглевшими чеченцами он не участвовал, но подробности знал до мельчайших деталей. Нахлынувшие воспоминания затронули какую-то струнку в нежной и ранимой душе братка, и возбужденный Вовка воспроизвел универсальный жест, наиболее подходящий для данной ситуации:
– Фак им от расейской братвы!
И оторопело уставился на собственный средний палец, кончик которого осветился голубоватым сиянием небольшой шаровой молнии. Как он помнил из читанной им книжки, феномен этот назывался фраерболом.
Глава вторая
Окрестности Сай-Дора,
первый день месяца харризан
Стража увлеченно и сосредоточенно продолжала жевательный процесс, не отвлекаясь на эксперименты новоявленного мага. Вовка нахмурился и убрал палец. Светлячок переместился на дальнюю стену, превратившись в обычную лампадку. Вновь выставил палец. Фраербол возник опять. Вовка потряс головой, пытаясь привести в чувство разыгравшееся зрение. Вмешался, как обычно, ехидный Зануда:
«Ты поменьше налегай на местное пиво, не то еще что-нибудь померещится».
– Да пошел ты! – вслух огрызнулся браток. Облом напряг не по-детски.
Стражники дружно оторвались от своих тарелок и с испугом посмотрели на Вовку. Вид разозленного офицера с угрожающе выставленным пальцем и непонятная фраза привели их в состояние крайнего смятения.
– Можно обратиться, ваше благородие, – заискивающе начал свинорылый.
– Можно Машку за ляжку, – на автомате ответил погрузившийся в раздумья Вовка.
– Виноват! – по-уставному поправился стражник, с трудом выбравшись из-за стола; еще некоторое время он потратил на безуспешные попытки вытянуться в строевой стойке. – Разрешите?
– Ну подержись.
Ответ также был непривычным. Местный патруль растерялся окончательно.
– Хотели узнать, ваше благородие, в каком вы звании состоите? – наконец выдавил так и не пришедший в себя стражник.
Последний сбор, отмазка от которого обошлась в ящик молдавского коньяка, принес на погоны третью звездочку, но Вовка решил накинуть еще одну.
– Капитан! – жестко отрезал он и добавил: – Слышь, парни, вас как здесь погоняют?
– Ал-Шот, господин капитан! – бодро отрапортовал так и не севший на место стражник. – А моего напарника Шой Та кличут.
– Чебуреки, что ли? – уточнил Вовка.
Пояснений от стражников, обменявшихся недоуменными взглядами, он так и не дождался. Задумчиво покрутив в руке нож, почти ласково произнес:
– Ты, братуха, присаживайся, не в прокуратуре, здесь все свои… – и, выдержав небольшую паузу, деловито продолжил: – Где можно волыну раздобыть?
Без оружия в чужом и враждебном мире он чувствовал себя крайне неуютно.
– У десятника нашего есть резервный фонд. Называете свой личной номер и берете из оружейной все, что вам угодно.
– А с наличкой как?
– С этим похуже, ваше благородие. Договариваться надо, – многозначительно подмигнул стражник. Как ни странно, но смысл вопросов он улавливал верно.
– Лады, разберемся! – почесал могучий загривок Вовка. Другая рука в это время уже шарила по карманам. Справедливости ради стоит заметить, что по своим. Через мгновение на свет появилась горстка мелочи, лишь по крайнему недоразумению именуемая серебром.
– Король или падишах? – уважительно поинтересовался Шой Та, разглядывая блестящий лысый профиль на аверсе рублевой монеты. – Я таких денег в глаза не видел. Из дальних стран серебро?
– Это, брат, не деньги, а способ добычи, – непонятно буркнул чем-то недовольный Вовка. Быстро окинув взором тускло освещенную залу, он оживился: – В том углу – что за фраерок сидит?
Осоловевшие после сытного обеда взгляды стражников синхронно дернулись в указанном направлении. Интересующий их субъект оказался щеголеватым франтом с тонкими усиками на смуглом худощавом лице. Ослепительно белый цвет костюма, ладно сидящего на хорошо скроенной фигуре, резал глаза в полумраке захудалого деревенского трактира. Спутники субъекта – пара коротко стриженных здоровяков, чем-то неуловимо с ним схожих – красовались в строгих черных нарядах, не привлекая излишнего внимания.
– Это дон Сантиго, кабальеро из Эдена. Магическая инквизиция, за ведьмами деревенскими охотятся. Если у кого нет гильдейской грамоты, на костер волокут без слов.
Прожевав последние слова вместе с прожаренным куриным крылышком, Шой Та сплюнул обглоданную косточку на дощатый пол.
– Ходят слухи, что он бастард своего князя, – торопливо предупредил Ал-Шот, с опаской пряча взгляд от поднявшего глаза объекта наблюдения.
Вовка, шумно отхлебнув глоток ячменного пива из глиняной кружки, пренебрежительно хмыкнул:
– Да хоть племянник генерального секретаря… Долго он тут торчать намерен?
– Кто, секретарь? – глуповато переспросил Шой Та.
– Нет, племянник! – разозлился Вовка и яростно прошипел: – Ты что, идиот?
– Никак нет, ваше благородие! – выпучил глаза Шой Та.
– Я тебя спросил: долго здесь будет ошиваться этот баклан?
Облегченно выдохнув, стражник сказал:
– Дык, весь день и просидит. Делать ему все равно нечего.
Вовка, поманив пальцем стражников, склонился поближе:
– Так, пацаны, слушаем меня сюда. Есть тема – разводим лоха. Но сначала сходим за волыной… Ясно?
– Так точно, господин капитан! – хором ответили стражники. Судя по алчному блеску в глазах, непонятная речь препятствием для них не служила.
Местный гарнизон квартировал на околице селения в длинном деревянном бараке, окруженном со всех сторон частоколом из заостренных бревен. В дальнем углу просторного плаца белел известняком аккуратный одноэтажный домик с железным петухом на зеленой крыше. На стук в дубовую дверь вышел красномордый десятник, подслеповато щурясь от яркого солнца и блаженно почесывая волосатое брюхо, вываливающееся из расстегнутой рубахи. Стряхнув прилипшие к рыжей бороде крошки, он недовольно буркнул, презрительно оттопырив нижнюю губу:
– Чего надо?
Шой Та быстро подскочил к начальнику и, уткнув ему в ухо кривой нос, торопливо зашептал, булькая и глотая слова. Десятник недовольно сморщился и с трудом выдавил из себя приторную улыбку, приглашающим жестом развернув ладонь:
– С этого и надо было начинать. Прошу вас, господин капитан, в наши скромные чертоги.
Последнее слово Вовке не понравилось, а от пояснений Зануды он привычно отмахнулся. Протопав вслед за десятником по темному коридору, троица вошла в зарешеченную комнату, освещенную тусклыми лучами солнца, с трудом пробивающимися через мутное стекло небольшого оконца, и сиротливо смолившим факелом.
– Вот здесь все наше оружие, – пояснил десятник, щедро взмахнув рукой. – Можете выбирать, что вам заблагорассудится.
Выбирать не пришлось. Десяток ржавых сабель в обтрепанных кожаных ножнах, деревянные щиты с порубленной оковкой, растрескавшиеся луки и другая, не менее ценная армейская утварь Вовке не подходили по одной простой причине: пользоваться всем этим он не умел. Не нравились ему и гладкая речь хозяина, и хитрющая физиономия, по которой вдруг захотелось отработать серию ударов.
– Арбалеты есть?
Вовка вспомнил единственное знакомое средневековое оружие, которым владел. И владел прилично. В летних спортивных лагерях они осваивали древнее воинское искусство, невзирая на яростную ругань тренеров – мишени превращались в решето моментально. Арбалеты свободно покупались за границей в охотничьих магазинах. С таможней проблем не было – современная биатлонная винтовка от средневекового оружия отличалась незначительно. С их точки зрения.
Красномордый многозначительно замялся:
– Вообще-то есть парочка, но они уже зарезервированы господином полковником.
– Показывай! – скомандовал Вовка и, увидев сомнения десятника, добавил: – Перетрем, все в ажуре будет.
Первый выставленный образец он забраковал моментально: тяжел, несбалансирован и… просто не понравился. Второй заставил его присвистнуть от восторга. Легкая изящная игрушка не оставляла никаких сомнений в своей грозной смертоносной силе.
– Гномы делали? – деловито спросил Вовка, глядя на десятника сквозь прицел арбалета.
– Что вы, господин капитан… – протянул с презрением красномордый. – Это работа мастера Дана, а братья Гномм даже болт прямой выточить не смогут.
– Есть где испытать?
– За домом имеется полигон. Прошу следовать за мной.
Небольшой пустырь украшали разнообразные мишени: искусно вырезанные силуэты пеших и верховых воинов, более привычные – круглые. Вовка вставил болт и с трудом взвел рычаг. Рядом затаили дыхание стражники, чуть поодаль с усмешкой взирал за приготовлениями десятник. Выбрав самую дальнюю мишень, до которой было шагов пятьдесят, Вовка плавным движением поднял арбалет. Щелчок последовал сразу – без прицеливания. Короткая стрелка, со свистом прорезав воздух, воткнулась точно в нарисованное сердце.
– Отличный выстрел, господин капитан… – В голосе красномордого впервые за все время послышалось неподдельное уважение. Но про дело он тем не менее не забыл. – Вам это будет стоить пять золотых.
– Сколько я могу взять из воинской кассы?
– На сегодня лимит исчерпан.
– Пятнадцать процентов.
– Господин капитан знает это слово?
– Пасть порву!
– Капитан элитного подразделения приравнивается к общевойсковому полковнику. Предельный уставной лимит: двадцать золотых… – Десятник шпарил как по бумажке. Хитрым взглядом окинув выгодного клиента, с детским восторгом рассматривающего игрушку, он вкрадчиво продолжил: – Тридцать процентов от всей суммы и десять золотых за арбалет.
Вовка почесал в затылке и внес встречное предложение:
– Мне отдашь двенадцать, распишусь за двадцать.
– Десять, господин капитан.
– Уши отрежу!
– Договорились, ваше благородие.
Ведомость в руках гарнизонного кассира материализовалась прямо из воздуха. Крякнув от удивления, Вовка спросил:
– Где расписываться?
– Господин капитан обучен грамоте?
– Отрежу и в глотку забью!
– Вот здесь, ваше благородие.
Покинув гостеприимного хозяина, Вовка подозвал вышедших следом стражников.
– Так, братва, запоминаем, что нужно сделать…
Обстановка в трактире за время их отсутствия не поменялась. Кабальеро со спутниками так же сидел за дальним столом, не обращая никакого внимания на вошедшего Вовку. Машинально шлепнув по заду пробегающую мимо официантку, попаданец заказал пива и присел за соседний столик. Через десять минут, громко хлопнув дверью, в трактир ввалился запыхавшийся Шой. Притормозив перед белоснежным франтом, стражник заискивающе произнес:
– Дон Сантиго, вы не могли бы оказать мне небольшую услугу.
– Говори, только коротко! – недовольным тоном приказал кабальеро.
– Будьте любезны, передайте моему напарнику эту монету, когда он появится в трактире.
С этими словами Шой Та протянул франту юбилейный рубль советской чеканки.
– Откуда у тебя это? – заинтересовался кабальеро, разглядывая под пламенем свечи нумизматическую ценность.
Стражник с таинственным видом огляделся по сторонам и наклонился поближе:
– Клад нашли древний. Ал-Шот должен монету купцам показать, а меня господин десятник срочно вызывают… Так вы передадите?
– Ступай, – небрежно махнул рукой инквизитор. – Передам.
– Благодарю вас, дон Сантиго.
Коротко поклонившись, стражник исчез за дверью. Настала очередь Вовки.
– Позвольте полюбопытствовать? – вежливо обратился он к франту.
После секундного замешательства монета покатилась по столу.
– Редкая диковина! Не продадите?
– К сожалению, она не моя.
– Предлагаю вам пять золотых!
– Извините, но не могу.
– Десять… нет, двадцать! Расчет сразу.
Франт с разочарованным вздохом забрал монету обратно.
– Говорю же вам – она не моя.
– Давайте сделаем так: я оставлю вам десять золотых, а вы попробуете уговорить владельца продать ее? – продолжал напирать Вовка, выстраивая на белой скатерти блестящий столбик. – Мне нужно отлучиться по делам, но через час я вернусь… Договорились?
– Через что вы вернетесь? – удивился дон Сантиго.
– Типа через звон, – выкрутился Вовка, вовремя вспомнив мельком слышанное название местной единицы времени.
Вид сверкающего золота не оставил инквизитора равнодушным.
– Хорошо. Я попытаюсь.
– Я готов купить все, что предложат на продажу. В моей коллекции таких диковинок еще не было. Но имейте в виду, что больше всего ценятся маленькие монеты. Говорят, их осталось всего несколько штук.
Не дожидаясь ответа собеседника, Вовка круто развернулся и направился к выходу. Через пять минут в трактир забежал запыхавшийся Шой Та. Покрутив по сторонам головой, он разочарованно махнул рукой и направился к знакомой компании.
– Дон Сантиго, мой напарник не появлялся?
– Нет еще.
– Да куда же он подевался, чтоб его Дремлющий прибрал! Купцы уже уехали.
– Если хотите, можете продать мне.
Кабальеро говорил небрежно, но в выжидательном взгляде, направленном на стражника, мелькала неприкрытая алчность. Шой Та, с минуту постояв в нерешительности, тяжело вздохнул, всем своим видом демонстрируя нелегкость принятого решения, и высыпал на стол коллекционную наличность.
– …четырнадцать, пятнадцать, – вслух считал кабальеро, разглядывая на свет каждую монетку. Что он там собирался увидеть, было неясно. Наконец, закончив подсчет, подвел итог: – Всего получается пять больших монет и двадцать семь маленьких. Могу предложить тебе за все сто золотых.
– Не пойдет, ваше магичество… – отчаянно замотал головой стражник. – Купцы давали пятьсот.
– Сто пятьдесят.
– Четыреста… двадцать.
– Двести!
– Не смешите мои валенки. Триста пятьдесят.
– Триста – это мое последнее слово!
Кабальеро раздраженно хлопнул ладонью по столу, возвещая об окончании торга. Стражник вновь тяжело вздохнул и со вселенской грустью в голосе изрек:
– Грабите вы меня. Ладно, так и быть – договорились.
Старательно взвесив на ладони два кожаных мешочка с золотом, Шой Та покинул трактир. Быстрым шагом пересек улицу и свернул в ближайший переулок, едва не столкнувшись лбом с подельниками.
– Все срослось?
– Так точно, господин капитан.
– Сколько?
– Триста.
– Сойдет.
– А что такое валенки?
Оставив без внимания последний вопрос, Вовка быстро поделил нажитое непосильным трудом. Все сделал по-братски: сто монет отдал стражникам, двести оставил себе.
– Довольны, пацаны?
– Еще бы, ваше благородие!
Лица стражников сияли неподдельным счастьем. За полученную ими только что сумму можно было купить двухэтажный особняк в провинциальном городке. Вовка, впрочем, об этом не знал и к добыче отнесся философски: есть на что попить-поесть, и на этом спасибо.
– Значит, так… Сейчас мы разбегаемся, и вы меня не видели. Ясно?
– Так точно.
– Как мне попасть в город?
– Идите прямо по этой улице, рядом с церковью свернете направо и ярдов через двести упретесь в станцию. К вечеру прибудет рейсовый экипаж – посидите пока в тенечке, отдохнете. В станционном буфете пиво неплохое варят.
– К вечеру, говоришь… – Вовка глубоко задумался. – Солнце еще высоко, негры пашут, менты спят… Давайте-ка, пацаны, по пиву вместе вдарим?
Без знаний местных реалий придется туго – Вовка понимал закавыку отчетливо. Это книжным попаданцам хорошо: бегут первым делом к царю-батюшке, мозг ему шатают танками да еропланами, и в награду получают – деву красную и поместья доходные. Живи не тужи! Или лучшему другу пионеров и физкультурников секрет ядреной бомбы рисуют. Сидит генералиссимус, слезу мужскую скупо роняет и на радостях лезет в карман за государственной премией спасителю отечества.
Но он-то герой не книжный, ему думать надо! Что, где, почем. Вон, с «часом» едва не спалился… Кроме стражников, других источников информации под рукой не имелось. Вовка повторил:
– Ну так что, пацаны? Разводку обмоем?
Стражники переглянулись. Смущено кашлянув в кулак, Ал-Шот заискивающе вопросил:
– А вы, господин капитан, научите нас лохов разводить?
– И валенки, – быстро вставил Шой Та.
– Валенки-то зачем разводить? – поразился Вовка.
– Расскажете про них? – залепетал кривоносый страж.
Вовка насмешливо хмыкнул.
– Пошли, парни… – Он дружески приобнял стражей. – Чего знаю, расскажу: и про валенки, и про лохов, и про ушастых бакланов… – радостно хохотнув собственной шутке, он вразвалку направился в сторону станции.
первый день месяца харризан
Стража увлеченно и сосредоточенно продолжала жевательный процесс, не отвлекаясь на эксперименты новоявленного мага. Вовка нахмурился и убрал палец. Светлячок переместился на дальнюю стену, превратившись в обычную лампадку. Вновь выставил палец. Фраербол возник опять. Вовка потряс головой, пытаясь привести в чувство разыгравшееся зрение. Вмешался, как обычно, ехидный Зануда:
«Ты поменьше налегай на местное пиво, не то еще что-нибудь померещится».
– Да пошел ты! – вслух огрызнулся браток. Облом напряг не по-детски.
Стражники дружно оторвались от своих тарелок и с испугом посмотрели на Вовку. Вид разозленного офицера с угрожающе выставленным пальцем и непонятная фраза привели их в состояние крайнего смятения.
– Можно обратиться, ваше благородие, – заискивающе начал свинорылый.
– Можно Машку за ляжку, – на автомате ответил погрузившийся в раздумья Вовка.
– Виноват! – по-уставному поправился стражник, с трудом выбравшись из-за стола; еще некоторое время он потратил на безуспешные попытки вытянуться в строевой стойке. – Разрешите?
– Ну подержись.
Ответ также был непривычным. Местный патруль растерялся окончательно.
– Хотели узнать, ваше благородие, в каком вы звании состоите? – наконец выдавил так и не пришедший в себя стражник.
Последний сбор, отмазка от которого обошлась в ящик молдавского коньяка, принес на погоны третью звездочку, но Вовка решил накинуть еще одну.
– Капитан! – жестко отрезал он и добавил: – Слышь, парни, вас как здесь погоняют?
– Ал-Шот, господин капитан! – бодро отрапортовал так и не севший на место стражник. – А моего напарника Шой Та кличут.
– Чебуреки, что ли? – уточнил Вовка.
Пояснений от стражников, обменявшихся недоуменными взглядами, он так и не дождался. Задумчиво покрутив в руке нож, почти ласково произнес:
– Ты, братуха, присаживайся, не в прокуратуре, здесь все свои… – и, выдержав небольшую паузу, деловито продолжил: – Где можно волыну раздобыть?
Без оружия в чужом и враждебном мире он чувствовал себя крайне неуютно.
– У десятника нашего есть резервный фонд. Называете свой личной номер и берете из оружейной все, что вам угодно.
– А с наличкой как?
– С этим похуже, ваше благородие. Договариваться надо, – многозначительно подмигнул стражник. Как ни странно, но смысл вопросов он улавливал верно.
– Лады, разберемся! – почесал могучий загривок Вовка. Другая рука в это время уже шарила по карманам. Справедливости ради стоит заметить, что по своим. Через мгновение на свет появилась горстка мелочи, лишь по крайнему недоразумению именуемая серебром.
– Король или падишах? – уважительно поинтересовался Шой Та, разглядывая блестящий лысый профиль на аверсе рублевой монеты. – Я таких денег в глаза не видел. Из дальних стран серебро?
– Это, брат, не деньги, а способ добычи, – непонятно буркнул чем-то недовольный Вовка. Быстро окинув взором тускло освещенную залу, он оживился: – В том углу – что за фраерок сидит?
Осоловевшие после сытного обеда взгляды стражников синхронно дернулись в указанном направлении. Интересующий их субъект оказался щеголеватым франтом с тонкими усиками на смуглом худощавом лице. Ослепительно белый цвет костюма, ладно сидящего на хорошо скроенной фигуре, резал глаза в полумраке захудалого деревенского трактира. Спутники субъекта – пара коротко стриженных здоровяков, чем-то неуловимо с ним схожих – красовались в строгих черных нарядах, не привлекая излишнего внимания.
– Это дон Сантиго, кабальеро из Эдена. Магическая инквизиция, за ведьмами деревенскими охотятся. Если у кого нет гильдейской грамоты, на костер волокут без слов.
Прожевав последние слова вместе с прожаренным куриным крылышком, Шой Та сплюнул обглоданную косточку на дощатый пол.
– Ходят слухи, что он бастард своего князя, – торопливо предупредил Ал-Шот, с опаской пряча взгляд от поднявшего глаза объекта наблюдения.
Вовка, шумно отхлебнув глоток ячменного пива из глиняной кружки, пренебрежительно хмыкнул:
– Да хоть племянник генерального секретаря… Долго он тут торчать намерен?
– Кто, секретарь? – глуповато переспросил Шой Та.
– Нет, племянник! – разозлился Вовка и яростно прошипел: – Ты что, идиот?
– Никак нет, ваше благородие! – выпучил глаза Шой Та.
– Я тебя спросил: долго здесь будет ошиваться этот баклан?
Облегченно выдохнув, стражник сказал:
– Дык, весь день и просидит. Делать ему все равно нечего.
Вовка, поманив пальцем стражников, склонился поближе:
– Так, пацаны, слушаем меня сюда. Есть тема – разводим лоха. Но сначала сходим за волыной… Ясно?
– Так точно, господин капитан! – хором ответили стражники. Судя по алчному блеску в глазах, непонятная речь препятствием для них не служила.
Местный гарнизон квартировал на околице селения в длинном деревянном бараке, окруженном со всех сторон частоколом из заостренных бревен. В дальнем углу просторного плаца белел известняком аккуратный одноэтажный домик с железным петухом на зеленой крыше. На стук в дубовую дверь вышел красномордый десятник, подслеповато щурясь от яркого солнца и блаженно почесывая волосатое брюхо, вываливающееся из расстегнутой рубахи. Стряхнув прилипшие к рыжей бороде крошки, он недовольно буркнул, презрительно оттопырив нижнюю губу:
– Чего надо?
Шой Та быстро подскочил к начальнику и, уткнув ему в ухо кривой нос, торопливо зашептал, булькая и глотая слова. Десятник недовольно сморщился и с трудом выдавил из себя приторную улыбку, приглашающим жестом развернув ладонь:
– С этого и надо было начинать. Прошу вас, господин капитан, в наши скромные чертоги.
Последнее слово Вовке не понравилось, а от пояснений Зануды он привычно отмахнулся. Протопав вслед за десятником по темному коридору, троица вошла в зарешеченную комнату, освещенную тусклыми лучами солнца, с трудом пробивающимися через мутное стекло небольшого оконца, и сиротливо смолившим факелом.
– Вот здесь все наше оружие, – пояснил десятник, щедро взмахнув рукой. – Можете выбирать, что вам заблагорассудится.
Выбирать не пришлось. Десяток ржавых сабель в обтрепанных кожаных ножнах, деревянные щиты с порубленной оковкой, растрескавшиеся луки и другая, не менее ценная армейская утварь Вовке не подходили по одной простой причине: пользоваться всем этим он не умел. Не нравились ему и гладкая речь хозяина, и хитрющая физиономия, по которой вдруг захотелось отработать серию ударов.
– Арбалеты есть?
Вовка вспомнил единственное знакомое средневековое оружие, которым владел. И владел прилично. В летних спортивных лагерях они осваивали древнее воинское искусство, невзирая на яростную ругань тренеров – мишени превращались в решето моментально. Арбалеты свободно покупались за границей в охотничьих магазинах. С таможней проблем не было – современная биатлонная винтовка от средневекового оружия отличалась незначительно. С их точки зрения.
Красномордый многозначительно замялся:
– Вообще-то есть парочка, но они уже зарезервированы господином полковником.
– Показывай! – скомандовал Вовка и, увидев сомнения десятника, добавил: – Перетрем, все в ажуре будет.
Первый выставленный образец он забраковал моментально: тяжел, несбалансирован и… просто не понравился. Второй заставил его присвистнуть от восторга. Легкая изящная игрушка не оставляла никаких сомнений в своей грозной смертоносной силе.
– Гномы делали? – деловито спросил Вовка, глядя на десятника сквозь прицел арбалета.
– Что вы, господин капитан… – протянул с презрением красномордый. – Это работа мастера Дана, а братья Гномм даже болт прямой выточить не смогут.
– Есть где испытать?
– За домом имеется полигон. Прошу следовать за мной.
Небольшой пустырь украшали разнообразные мишени: искусно вырезанные силуэты пеших и верховых воинов, более привычные – круглые. Вовка вставил болт и с трудом взвел рычаг. Рядом затаили дыхание стражники, чуть поодаль с усмешкой взирал за приготовлениями десятник. Выбрав самую дальнюю мишень, до которой было шагов пятьдесят, Вовка плавным движением поднял арбалет. Щелчок последовал сразу – без прицеливания. Короткая стрелка, со свистом прорезав воздух, воткнулась точно в нарисованное сердце.
– Отличный выстрел, господин капитан… – В голосе красномордого впервые за все время послышалось неподдельное уважение. Но про дело он тем не менее не забыл. – Вам это будет стоить пять золотых.
– Сколько я могу взять из воинской кассы?
– На сегодня лимит исчерпан.
– Пятнадцать процентов.
– Господин капитан знает это слово?
– Пасть порву!
– Капитан элитного подразделения приравнивается к общевойсковому полковнику. Предельный уставной лимит: двадцать золотых… – Десятник шпарил как по бумажке. Хитрым взглядом окинув выгодного клиента, с детским восторгом рассматривающего игрушку, он вкрадчиво продолжил: – Тридцать процентов от всей суммы и десять золотых за арбалет.
Вовка почесал в затылке и внес встречное предложение:
– Мне отдашь двенадцать, распишусь за двадцать.
– Десять, господин капитан.
– Уши отрежу!
– Договорились, ваше благородие.
Ведомость в руках гарнизонного кассира материализовалась прямо из воздуха. Крякнув от удивления, Вовка спросил:
– Где расписываться?
– Господин капитан обучен грамоте?
– Отрежу и в глотку забью!
– Вот здесь, ваше благородие.
Покинув гостеприимного хозяина, Вовка подозвал вышедших следом стражников.
– Так, братва, запоминаем, что нужно сделать…
Обстановка в трактире за время их отсутствия не поменялась. Кабальеро со спутниками так же сидел за дальним столом, не обращая никакого внимания на вошедшего Вовку. Машинально шлепнув по заду пробегающую мимо официантку, попаданец заказал пива и присел за соседний столик. Через десять минут, громко хлопнув дверью, в трактир ввалился запыхавшийся Шой. Притормозив перед белоснежным франтом, стражник заискивающе произнес:
– Дон Сантиго, вы не могли бы оказать мне небольшую услугу.
– Говори, только коротко! – недовольным тоном приказал кабальеро.
– Будьте любезны, передайте моему напарнику эту монету, когда он появится в трактире.
С этими словами Шой Та протянул франту юбилейный рубль советской чеканки.
– Откуда у тебя это? – заинтересовался кабальеро, разглядывая под пламенем свечи нумизматическую ценность.
Стражник с таинственным видом огляделся по сторонам и наклонился поближе:
– Клад нашли древний. Ал-Шот должен монету купцам показать, а меня господин десятник срочно вызывают… Так вы передадите?
– Ступай, – небрежно махнул рукой инквизитор. – Передам.
– Благодарю вас, дон Сантиго.
Коротко поклонившись, стражник исчез за дверью. Настала очередь Вовки.
– Позвольте полюбопытствовать? – вежливо обратился он к франту.
После секундного замешательства монета покатилась по столу.
– Редкая диковина! Не продадите?
– К сожалению, она не моя.
– Предлагаю вам пять золотых!
– Извините, но не могу.
– Десять… нет, двадцать! Расчет сразу.
Франт с разочарованным вздохом забрал монету обратно.
– Говорю же вам – она не моя.
– Давайте сделаем так: я оставлю вам десять золотых, а вы попробуете уговорить владельца продать ее? – продолжал напирать Вовка, выстраивая на белой скатерти блестящий столбик. – Мне нужно отлучиться по делам, но через час я вернусь… Договорились?
– Через что вы вернетесь? – удивился дон Сантиго.
– Типа через звон, – выкрутился Вовка, вовремя вспомнив мельком слышанное название местной единицы времени.
Вид сверкающего золота не оставил инквизитора равнодушным.
– Хорошо. Я попытаюсь.
– Я готов купить все, что предложат на продажу. В моей коллекции таких диковинок еще не было. Но имейте в виду, что больше всего ценятся маленькие монеты. Говорят, их осталось всего несколько штук.
Не дожидаясь ответа собеседника, Вовка круто развернулся и направился к выходу. Через пять минут в трактир забежал запыхавшийся Шой Та. Покрутив по сторонам головой, он разочарованно махнул рукой и направился к знакомой компании.
– Дон Сантиго, мой напарник не появлялся?
– Нет еще.
– Да куда же он подевался, чтоб его Дремлющий прибрал! Купцы уже уехали.
– Если хотите, можете продать мне.
Кабальеро говорил небрежно, но в выжидательном взгляде, направленном на стражника, мелькала неприкрытая алчность. Шой Та, с минуту постояв в нерешительности, тяжело вздохнул, всем своим видом демонстрируя нелегкость принятого решения, и высыпал на стол коллекционную наличность.
– …четырнадцать, пятнадцать, – вслух считал кабальеро, разглядывая на свет каждую монетку. Что он там собирался увидеть, было неясно. Наконец, закончив подсчет, подвел итог: – Всего получается пять больших монет и двадцать семь маленьких. Могу предложить тебе за все сто золотых.
– Не пойдет, ваше магичество… – отчаянно замотал головой стражник. – Купцы давали пятьсот.
– Сто пятьдесят.
– Четыреста… двадцать.
– Двести!
– Не смешите мои валенки. Триста пятьдесят.
– Триста – это мое последнее слово!
Кабальеро раздраженно хлопнул ладонью по столу, возвещая об окончании торга. Стражник вновь тяжело вздохнул и со вселенской грустью в голосе изрек:
– Грабите вы меня. Ладно, так и быть – договорились.
Старательно взвесив на ладони два кожаных мешочка с золотом, Шой Та покинул трактир. Быстрым шагом пересек улицу и свернул в ближайший переулок, едва не столкнувшись лбом с подельниками.
– Все срослось?
– Так точно, господин капитан.
– Сколько?
– Триста.
– Сойдет.
– А что такое валенки?
Оставив без внимания последний вопрос, Вовка быстро поделил нажитое непосильным трудом. Все сделал по-братски: сто монет отдал стражникам, двести оставил себе.
– Довольны, пацаны?
– Еще бы, ваше благородие!
Лица стражников сияли неподдельным счастьем. За полученную ими только что сумму можно было купить двухэтажный особняк в провинциальном городке. Вовка, впрочем, об этом не знал и к добыче отнесся философски: есть на что попить-поесть, и на этом спасибо.
– Значит, так… Сейчас мы разбегаемся, и вы меня не видели. Ясно?
– Так точно.
– Как мне попасть в город?
– Идите прямо по этой улице, рядом с церковью свернете направо и ярдов через двести упретесь в станцию. К вечеру прибудет рейсовый экипаж – посидите пока в тенечке, отдохнете. В станционном буфете пиво неплохое варят.
– К вечеру, говоришь… – Вовка глубоко задумался. – Солнце еще высоко, негры пашут, менты спят… Давайте-ка, пацаны, по пиву вместе вдарим?
Без знаний местных реалий придется туго – Вовка понимал закавыку отчетливо. Это книжным попаданцам хорошо: бегут первым делом к царю-батюшке, мозг ему шатают танками да еропланами, и в награду получают – деву красную и поместья доходные. Живи не тужи! Или лучшему другу пионеров и физкультурников секрет ядреной бомбы рисуют. Сидит генералиссимус, слезу мужскую скупо роняет и на радостях лезет в карман за государственной премией спасителю отечества.
Но он-то герой не книжный, ему думать надо! Что, где, почем. Вон, с «часом» едва не спалился… Кроме стражников, других источников информации под рукой не имелось. Вовка повторил:
– Ну так что, пацаны? Разводку обмоем?
Стражники переглянулись. Смущено кашлянув в кулак, Ал-Шот заискивающе вопросил:
– А вы, господин капитан, научите нас лохов разводить?
– И валенки, – быстро вставил Шой Та.
– Валенки-то зачем разводить? – поразился Вовка.
– Расскажете про них? – залепетал кривоносый страж.
Вовка насмешливо хмыкнул.
– Пошли, парни… – Он дружески приобнял стражей. – Чего знаю, расскажу: и про валенки, и про лохов, и про ушастых бакланов… – радостно хохотнув собственной шутке, он вразвалку направился в сторону станции.
Глава третья
Славийское княжество, окрестности Сай-Дора,
второй день месяца харризан
Тропинка податливо стелилась под ноги, проминалась опревшей листвой и порыжевшими колючками. В темном облачном небе мутно светила одинокая луна. Еще две выглядывали красноватыми рожками из-за низких грозовых туч. Налетел ветерок, и воздух сразу наполнился озоном.
Лис накинул капюшон модной спортивной куртки с загадочным ярлыком «Made in Makao» на внутренней стороне и ускорил шаг. Колено не болело! Давешний мужик из подземелья, угостив мутным пойлом, подарил еще и невзрачную баночку с пахучей мазью. Темно-зеленая студенистая масса, едва коснувшись больного места, с легким шипением впиталась в кожу. Боль прошла моментально. Испарилась, словно ее никогда и не было.
Чудеса.
Лис резко ускорился, проверяя ногу, и едва не споткнулся о смешного зверька, испуганно ощетинившегося длинными колючками. Свернувшись на тропке в клубок, тот доверчивыми глазами смотрел на человека, фыркая и забавно водя по сторонам черным опухшим носом.
– Кто ж это тебя так? – озабоченно спросил Лис и осторожно прикоснулся к блестящей пуговке. – Болит?
Зверек обиженно заворчал и потерся колючками об руку. Достав из кармана баночку с чудодейственным зельем, Лис подцепил пальцем маленький комочек и аккуратно мазнул по носу. Не себя – зверька. Несколько секунд, и опухоли как не бывало. Сказка!
– Ну живи, друг! – ласково попрощался он с лесным обитателем и двинулся дальше.
– Фр-р! – понеслось в спину благодарное урчание.
Светало. Вместе с первыми лучами солнца пришла ясность в мыслях. Восторг улегся, уступив место обыденным заботам. Сказка – она, конечно, штука хорошая (кто в детстве не мечтал попасть в нее?!), но не стоило забывать о крыше над головой и хлебе насущном.
второй день месяца харризан
Тропинка податливо стелилась под ноги, проминалась опревшей листвой и порыжевшими колючками. В темном облачном небе мутно светила одинокая луна. Еще две выглядывали красноватыми рожками из-за низких грозовых туч. Налетел ветерок, и воздух сразу наполнился озоном.
Лис накинул капюшон модной спортивной куртки с загадочным ярлыком «Made in Makao» на внутренней стороне и ускорил шаг. Колено не болело! Давешний мужик из подземелья, угостив мутным пойлом, подарил еще и невзрачную баночку с пахучей мазью. Темно-зеленая студенистая масса, едва коснувшись больного места, с легким шипением впиталась в кожу. Боль прошла моментально. Испарилась, словно ее никогда и не было.
Чудеса.
Лис резко ускорился, проверяя ногу, и едва не споткнулся о смешного зверька, испуганно ощетинившегося длинными колючками. Свернувшись на тропке в клубок, тот доверчивыми глазами смотрел на человека, фыркая и забавно водя по сторонам черным опухшим носом.
– Кто ж это тебя так? – озабоченно спросил Лис и осторожно прикоснулся к блестящей пуговке. – Болит?
Зверек обиженно заворчал и потерся колючками об руку. Достав из кармана баночку с чудодейственным зельем, Лис подцепил пальцем маленький комочек и аккуратно мазнул по носу. Не себя – зверька. Несколько секунд, и опухоли как не бывало. Сказка!
– Ну живи, друг! – ласково попрощался он с лесным обитателем и двинулся дальше.
– Фр-р! – понеслось в спину благодарное урчание.
Светало. Вместе с первыми лучами солнца пришла ясность в мыслях. Восторг улегся, уступив место обыденным заботам. Сказка – она, конечно, штука хорошая (кто в детстве не мечтал попасть в нее?!), но не стоило забывать о крыше над головой и хлебе насущном.