Вангели Спиридон. Чубо из села Туртурика

Вангели Спиридон
Чубо из села Туртурика

   Спиридон ВАНГЕЛИ
   ЧУБО ИЗ СЕЛА ТУРТУРИКА
   Повесть-сказка
   Перевод с молдавского Юрий Коваль
   ОГЛАВЛЕНИЕ
   Как появились у Чубо дедушка и бабушка
   Мельничный Дядька
   Уку
   Как пустили мельницу
   Летающие калачи
   Яйцо с луны
   Башня Чубоцела
   Виноградная лоза
   Дедушка Далбу уносит свою мельницу в другие края
   Гиочика
   Новая дырявая шляпа
   Гаврилка
   Свадьба Мельничного Дядьки
   Высокий Гость
   Как Чубо Мельницу обманул
   Мост
   Лио
   Сыновья Чубо
   Аист Хараламб
   Аэрочубоплан ______________________________________________________________________
   КАК ПОЯВИЛИСЬ У ЧУБО ДЕДУШКА И БАБУШКА
   Ростом он был чуть выше сапога, и его прозвали - Чубоцел*. ------* По-молдавски "чубоцеле" - сапоги; вот откуда взялось это прозвище. ------
   Если перевести это слово на русский язык, получится Мальчик-Сапожок. Но мы будем звать его Чубо. Так ласково называет его мама - Чубо!
   - Чубо! Чубо! Чубоцел! Где ты?
   - Чубо! Чубо! Куда ты пропал?
   Он и вправду пропадал где-то каждый день, и мама видела его только по вечерам, когда он являлся домой. А днём только чубоцеле знали, где Чубоцел.
   Вчера мать искала его целый день. И нашла! Вот он, милый, сидит в курятнике!
   - Чубо! Ты что здесь делаешь?
   - Сижу.
   - Где сидишь? Господи, прости нас и помилуй!
   - Где да где? В курином гнезде!
   - Зачем?
   Чубо прищурился и посмотрел на мать в узенькую щёлочку между век, - странное дело, неужто она не знает, зачем приличному человеку сидеть в курином гнезде?
   - Согреваю гнездо, чтоб цыплёнок не простыл.
   - Какой цыплёнок?
   - Тот самый, из яйца. Сейчас придёт курица и снесёт яйцо...
   И верно, в курятник пришла курица, снесла яйцо, и цыплёнок даже не кашлянул. И Чубо почти не кашлял - ну раз, ну другой, ну чихнул, ну из носу... короче, мать поставила ему банки. А на другой день Чубо пропал вместе с банками.
   Вечером пришёл человек с большой рукой. В руке у человека рука поменьше, это рука Чубо. Но не про его руки сейчас идёт речь, а про ноги. Ноги-то у Чубо были - моооооооооооокрые. И они были найдены далеко за селом.
   - А куда ж ты направлялся? А? Куда?
   - Посмотреть, где зима кончается. Хотел принести тебе подснежников.
   Весь вечер мать вздыхала и плакала, а когда Чубо уснул, сказала мужу:
   - Вот увидишь, мы его потеряем... заберётся в сугроб... и найдём весной только его чубо... чубо... сапоги...
   - Ладно! - сказал отец и стукнул кулаком по столу.
   Стукнув, он лёг спать, а утром встал пораньше, приделал к калитке здоровый замок и пошёл на работу со спокойным сердцем.
   Попозже встал Чубо, увидел замок и увидел снег на дворе. Много-много снегу, а больше ничего на дворе не было. Даже смешно как-то. Смотришь и ничего не видишь - только снег и замок, замок и снег. А снегом замок не откроешь.
   А Чубо и не стал его открывать. Возле забора - а забор был высокий и весь каменный - Чубо слепил снежную бабу. Потом взобрался к ней на плечо - и через забор.
   - Чубоцел! Ты куда? - крикнула соседка.
   - Искать снежного деда, - ответил Чубо. - Баба просит. Вернулся Чубо домой, а калитка-то заперта. Он быстро слепил снеговика, забрался к нему на плечо - и через забор.
   - Не бойся, бабушка, - сказал Чубо снежной бабе. - Твой дед за забором.
   К вечеру вернулись отец с матерью. Чубо сидел дома. Отец позвенел ключами от калитки и сказал:
   - Вот оно - верное средство! Здорово я придумал.
   Он лёг спать, а ключи положил под подушку.
   Утром отец снова пошёл на работу в столярку с трубкой в зубах и с ключами в кармане. Мать ушла на ферму. Ну а Чубо вышел во двор.
   Вдруг видит: снежная старушка подмигивает ему и манит к себе белым пальцем.
   - Кажется, мой старик без шапки, - сказала она на снежном языке*, который Чубо понимал. - Посмотри, пожалуйста. Ночью кто-то дрожал за забором. ------* Перевёл со снежного здесь и далее Юрий Коваль. ------
   - Тий! - воскликнул Чубо. - Это он дрожал!
   Чубоцел сбегал домой и принёс старую отцовскую шляпу.
   - Это тебе от твоей старухи, - сказал он снеговику и нахлобучил шляпу на старую снежную голову.
   А вечером, возвращаясь из села, угостил снежную бабушку конфетой.
   - Старик тебе послал. Кланяться велел, - сказал Чубо и задумался. А думал он о том, что нет у него в селе ни бабушки, ни дедушки обидно.
   - Слушай, - сказал он, - хочешь быть моей бабушкой?
   - Мока, нока, чуку, бу, - ответила старушка, что на снежном языке означает: хочу, почему бы и нет?
   - Вот здорово, - обрадовался Чубо. - Я буду звать тебя бабушка Далба. Ну а дедушку назову - Далбу*. ------* "Далба" по-молдавски - белейшая, а уж "Далбу" - белейший. И вправду, ни у кого на свете не было таких седых, таких белоснежных дедушки и бабушки, как у Чубо. (Все примечания - переводчика.) ------
   С тех пор не проходило дня, чтобы бабушка Далба не посылала что-нибудь своему старику: то варежки, то палку, ведь на улице холодно, да и злые собаки ходят.
   - А старуха что там делает? - спрашивал дедушка Далбу. - А то я були, тули, цока, мок!
   - Ага, понял, - ответил Чубо. - Обязательно передам. И передавал:
   - Старик сказал, что он зажёг луну на небе, чтобы тебе ночью не было скучно.
   Однажды мать увидела на снежной старушке свою шаль, а отец нашёл свою потерянную трубку у снежного старика во рту.
   - Ладно, хоть из дому не уходит, - говорил отец. - Хорошая штука - замок на калитке. Верное средство!
   А снежные люди, конечно, помогали Чубо выбираться со двора и молчали как рыбы.
   Как-то раз на ферму прибежала соседка. Мать Чубо доила корову.
   - Кончай доить!
   - Что ещё такое?
   - Чубо запряг в сани старого пса Фараона. Перебрался на ту сторону речки - и прямо к горе Петуха!
   - Батюшки! Ведь там три колодца!
   - Да ещё прицепил к саням пропеллер! - тараторила соседка. - И прямо на гору! А гора-то громадная! Ужас!
   Мать бросилась к отцу в столярку:
   - Что делать, мэй?!
   Отец выскочил во двор, а тут как раз по дороге ехали сани, груженные мешками с мукой.
   - Тпррру! - отец мигом остановил коня, распряг его, вскочил верхом и помчался к горе Петуха.
   Хозяин мешков разинул рот. Но сколько он мог стоять с разинутым ртом? Он спрыгнул на землю, кое-как запрягся в сани и потащил воз дальше, а мать Чубо подталкивала сани сзади. Подталкивала, а сама глядела в небо - не видно ли Чубо? Ведь если у него санки с пропеллером, может, и пролетит сейчас над селом.
   А бабушка Далба спрашивала деда:
   - Ники, мики? Не видать внука?
   Надо сказать, что ещё утром бабушка заметила, что санки у Чубо с пропеллером.
   - Как бы и вправду не улетел куда-нибудь, - подумала она и привязала к саням нитку. А нитка эта тянулась из её кофты, и пока Чубо мчался к горе Петуха, кофта потихоньку распускалась. И теперь осталось полрукава.
   - И ты за нитку ухватись! - крикнула она деду. - Вдвоём удержим!
   Мать с дороги услыхала: "Муки, мури, рики, ми!", но ничего не могла понять. А когда подошла к дому, увидела, что снежные старик и баба ухватились вдвоём за какую-то нитку и тянут изо всех сил.
   Мать тронула нитку - ага, кто-то сидит на том конце. Не Чубо ли? Хоть бы нитка не порвалась!
   Тянули они, тянули и притащили небольшой сапог.
   - Чубо! Бедный Чубо! Где он?
   Прибежали две соседки, стали причитать над сапогом.
   - Бедненький! Его сожрали дикие звери! Волки!
   Так они кричали и охали, целовали сапог, пока не явился отец. Чубо сидел у него на руках, засунув одну ногу отцу за пазуху.
   Совсем уже поздно вечером пришёл по следам и старый пёс Фараон, запряжённый в сани. Да, так уж получилось, что бабушка Далба впопыхах привязала нитку не к санкам, а к сапогу Чубо.
   - Придётся надписать ему сапог, - сказал отец.
   - Как это?
   - А так. Напишу на сапоге, что это Чубо из Туртурики.
   Если уйдёт далеко - мы его по сапогу найдём, ведь народ сегодня грамоту знает.
   На другой день бабушка Далба спросила Чубо, что это написано на его сапоге.
   - Чу-бо! - прочёл по складам старый умный пёс Фараон. - Чу-бо из села Тур-ту-ри-ка!* ------* "Туртурика" по-молдавски - дикий голубь. Красивое слово. А по-русски дикий голубь тоже звучит неплохо - витютень. ------
   - Слышь, дед! - крикнула бабушка Далба. - И мы с тобой из этого села. Не думай, что ты какой-нибудь бродяга, хоть и стоишь на дороге.
   МЕЛЬНИЧНЫЙ ДЯДЬКА
   На другой день отец взял Фараона с собой в столярку, опасаясь, как бы Чубо снова не запряг его.
   - А кто же будет двор сторожить? - задумался Чубо, сдвинув на затылок шапку.
   Он забрался в собачью конуру, а минут через десять открылась калитка, и во дворе показалась соседка, та самая, что прибегала вчера на ферму.
   Вдруг из конуры высунулась лохматая голова и принялась яростно лаять.
   - Чубо! Что ты?! Я тебе голубя испекла*. ------* Голубей из теста, с изюминами вместо глаз, часто пекут в молдавских селах. ------
   Собака, рыча, выскочила из конуры и кинулась к соседке на четырёх, конечно, лапах.
   И только когда вернулись домой отец и мать, а с ними Фараон четвероногий рычащий зверь стал существом двуногим. Теперь ведь было кому двор сторожить.
   Вечером, когда отец снимал сапоги, Чубо спросил его:
   - Ты - сильный?
   - В общем, да, - ответил отец.
   - А когда спишь, - нужна тебе сила?
   - В общем, нет, - ответил отец, почесавши затылок.
   - Тогда дай мне её до завтра.
   - Кого это? - не понял отец.
   - Силу.
   - Ну что ж, бери, - сказал добродушно отец.
   - Тогда ложись спать в мою люльку, - сказал Чубо. - Ты теперь ребёнок, а я, наоборот, стану взрослым.
   - Да я в неё не влезу.
   - Ничего, как-нибудь.
   Отец усмехнулся - давненько он не спал в люльке. Но уж раз обещал - спорить с сыном не стал. Залез в люльку, подтянув колени к подбородку.
   - Баю-бай! - качнул люльку Чубо. - Засыпай!
   Отец посмеивался вначале, потом неожиданно зевнул да и заснул спокойным сном.
   Мать, увидевши отца в люльке, перепугалась.
   - Батюшки! Ты зачем в люльку лёг? Может, тебе пелёнку подстелить? Господи, что в этом доме творится!
   Отец приоткрыл глаза, а подняться из люльки не может. Тело-то большое, а сил не хватает. Слабым стал, как ребёнок. Еле-еле вытянул одну ногу.
   - Устал я чего-то, - сказал он и заснул ещё крепче.
   Мать повздыхала, покричала да и сама легла спать. Подождав, пока она заснёт, Чубо вышел в сени, а там стояли мешки с зерном. Он приподнял один мешок - и вправду стал сильным, поднял другой - здорово получается! Отнёс мешки на чердак.
   Потом вышел во двор.
   - Ика, чика? - послышалось из темноты. - Почему не спишь?
   Это бабушка Далба сразу заприметила внука.
   А Чубо между тем достал из сарая лом и ударил им в каменную стенку забора - бух! Так он долбил, пока не выдолбил в заборе окно. И в этом окошке сразу показалась голова дедушки Далбу.
   - Добрый вечер! - сказал дедушка и приподнял шляпу. - Добрый вечер, бабушка Далба!
   - Ах, как хорошо иметь окно! - обрадовалась бабушка. - Ай да Чубо! Теперь я вижу своего деда!
   - Если есть окно, значит есть дом, - задумчиво сказал старик. Правда, у нашего дома всего одна стена и одно окно, но это - не беда. Жалко, некуда гостя посадить. Надо бы скамеечку.
   - Сделаем, - сказал Чубо и из тех самых камней, что вывернул ломом, построил каменную скамью.
   - Хочу гостя!* - неожиданно сказала бабушка Далба. - Очень хочу гостя! ------* "Хочу гостя" на снежном языке - "Ока, лока". ------
   - Где ж его взять? - сказал Чубо. - Все спят.
   - А Мельничный Дядька?
   Чубо невольно открыл рот.
   Про Мельничного Дядьку он давно уж слыхал. Говорили, что Дядька этот живёт за рекой Рэут, на старой мельнице.
   - Поезжай за ним, Чубо, - попросил дедушка. - Бери Снежного Коня и поезжай.
   Чубо быстро слепил Снежного Коня с красивою гривой, с крепкими ледяными копытами. Запряг его в сани, - и быстро помчались они, только цокали ледяные копыта.
   - Тпррру! - он остановил сани у порога мельницы и увидел, что в щель под дверью пробивается свет. Странный мерцающий свет - не воры ли? Или разбойники?
   Прислушался Чубо и услыхал песенку:
   Мой батя был мельник,
   Был дед - мукомол.
   И старший брателъник
   Пшеницу молол.
   Я тоже с пелёнок
   Мелю и мелю.
   Баранками с маком
   Людей веселю.
   Чубо вздохнул, набрался смелости и - бок! бок! бок! - постучал в дверь.
   - Что привёз на мельницу, добрый человек? - послышался голосок. Мельница не работает! Приезжай на будущий год! Тий! Какой красивый конь!
   Мельничный Дядька приоткрыл дверь. Он был в тёплом кожухе, с длинной седой бородой. Но только маленький-маленький, ростом с сапог Чубо. В руке он держал свечу. Но не слишком близко к бороде, чтоб не загорелась, чего доброго.
   Чубо изумлённо хлопнул глазами: не чудится ли ему этот Дядька?
   В селе о нём часто говорили, а вот видеть не всем приходилось.
   Мельничный не всякому показывается.
   - Это ты пел, а?
   - Мы, - кивнул головой Дядька.
   - Ах вот как! Вас двое?
   - Я пою, я и слушаю. Значит, нас двое. Вот только борода - одна на двоих.
   - И давно ты здесь живёшь?
   Мельничный поманил его пальцем.
   Чубо переступил порог.
   Дядька подвёл его к стенке, на которой висели три листочка: два жёлтых и один зелёный.
   - Ага, - понял Чубо. - Значит, ты живёшь здесь две осени и одно лето.
   - Точно! - кивнул бородой Мельничный Дядька, взял в руки молоток и принялся им постукивать то там, то сям. Постукивая, он снова запел:
   Постучу-ка молоточком
   По гвоздям и по гвоздочкам!
   Чак, пак!
   Будет мельница крепка
   Будет в мельнице мука!
   Чак, пак!
   - А я ведь пришёл по делу, - сказал Чубо. - Мои дедушка и бабушка празднуют новоселье и зовут тебя в гости.
   - Занят я, - сказал Мельничный Дядька. - Эх, ну и конь у тебя! На таком коне и прокатиться не грех! Ладно! Поехали! Только чур я верхом!
   - Идёт, - согласился Чубо, и Мельничный вскочил на снежного коня, а Чубо упал в сани.
   Весело помчались они.
   - Слушай, - сказал Мельничный. - Я никогда в жизни не был в гостях. Что я должен там делать?
   - Сам увидишь.
   Дедушка Далбу издалека заприметил Чубо и Мельничного Дядьку. Он заиграл на губах барабанный марш: Бум! Бум! Бум!
   - Заходите, заходите, высокие гости! - кланялась бабушка Далба.
   Мельничный спрыгнул с коня, и Чубо подсадил его на подоконник, а на скамейку для гостей сам уселся.
   Дедушка Далбу разгладил свои белые усы.
   - А мы ведь родственники, - сказал он Дядьке. - Если мельники белые, и если мы, снежные люди, - белы, тогда и калачи получаются белые.
   - Это верно, - сказал Мельничный Дядька. - Если много зимой снега - тогда урожай большой.
   Дедушка Далбу хотел рассказать, что и у него самого там, высоко в небесах, есть снежная мельница, да бабушка его перебила:
   - Угощайтесь, прошу вас! Угощайтесь, высокие гости!
   И она протянула в окно тарелочку. А на ней была конфета. Та самая.
   - А как ты ремонтируешь мельницу? - спросил дедушка Далбу.
   - Молотком стучу.
   - Значит, ты в некотором смысле мастер?
   - Ага.
   - А не мог бы ты остановить луну вот здесь, над нами? А то в темноте иногда кажется, что у меня вообще нет старушки.
   - Можно, дед. Но вначале закончу с мельницей. А уж там - и до луны доберусь.
   Мельничный Дядька долго ел конфету. Она для него была чуть великовата, как для нас арбуз. А когда съел, положил за пазуху и тарелочку. Очень ему понравилось быть гостем.
   - Я скоро опять приду, - сказал он.
   Когда Чубо вытащил отца из люльки и отнёс на кровать, над селом уже кричали петухи.
   УКУ
   Ранним утром во дворе послышались голоса:
   - Туку, муку, барабуку! Помогите!
   Это кричали, конечно, бабушка Далба и её старик. Дело в том, что отец, проснувшись, увидел дыру в заборе и немедленно стал её заделывать.
   Снежные крики разбудили Чубо. Полусонный выскочил он на улицу, подбежал к забору и взобрался на окно, которое сделал ночью.
   - Слезай, Чубо! - крикнул отец. - Кто-то пробил дырку, надо заделать.
   Чубо ни с места.
   - Что ты делаешь, мэй? - закричала с крыльца мать. - Хочешь его в стену замуровать?
   - Тьфу! - плюнул в сердцах отец, махнул рукой и пошёл в свою столярку.
   А Чубо спрыгнул с подоконника и пошёл досыпать. Так было спасено окно дедушки и бабушки.
   Обрадованная бабушка не отрывала глаз от своего старика. А он значительно покашливал, сделавши вид, что ужасно занят. Покашлявши, он достал трубку и начертил ею на полях своего снежного пальто:
   Тинга, ринга
   Ти-ти-ри?!
   На нашем языке это звучало бы так:
   О люди!
   Что плохого
   сделали мы вам
   с моей старушкой?
   Зачем разъединяете нас
   каменной стеной?
   Как видите, это были стихи. В груди дедушки Далбу билось снежное сердце поэта.
   Бабушке стихи очень понравились. Она читала их нараспев, прикрыв снежные ресницы, и читала бы, наверное, долго, но тут к ним стали подходить гости.
   Первым пришёл мудрый пёс Фараон. Побурчал, поздоровался, почитал стихи.
   Потом налетели дрозды.
   Даже овца три раза выходила из загона. Придёт в гости, посмотрит в окно и уходит. Ни слова не сказала, туповатая.
   - Хорошо иметь гостей, - заметил дедушка Далбу. - Но надо бы нам умножиться.
   - Как это? - не поняла бабушка.
   - Очень просто. Хочу снежного мальчишку!
   Твердит дедушка Далбу своё, видит бабушка - делать нечего. Взяла да и родила снежного мальчишечку. Небольшого пока.
   Представляете, что тут началось в их однооконном доме! Праздник, восторг!
   Дедушке не было видно сына через окошко, и он кричал на всю улицу:
   - Да подыми его повыше! Дай поглядеть!
   Бабушка подымала сына повыше, а дедушка смеялся и приговаривал:
   - Расти до потолка! Вот кто наш дом защитит!
   Так они радовались и веселились и нарекли мальчика - Уку.
   Хороший получился мальчик. И главное - ходить умел.
   Топ-топ - вышел Уку со двора и пошёл к отцу.
   Уж они целовались, миловались. Отец нахлобучил на него свою шляпу.
   Когда Чубо проснулся, Уку уже поджидал его у порога.
   - Привет! - крикнул Чубо. - Давай померяемся, кто выше!
   Стали меряться. Чубо был повыше, но рубашка его для Уку годилась. Немного великовата, но не может же Уку ходить в чём мать родила. Чубо дал ему рубашку, а с брюками пока не получилось. У Чубо у самого брюк не так много - одни. Приходится выбирать - или он в брюках, или Уку.
   А Уку, между прочим, рос на глазах. Пока Чубо показывал ему всё своё богатство - корову, овец, кур, Фараона и даже воробьев на яблоне - Уку рос и рос. И особенно быстро росли его снежные ноги. Когда он вернулся к дедушке - ростом был уже с бабушку.
   Стали они с Чубо в прятки играть. Уку - чудак! - закроет глаза руками.
   - Всё! - кричит. - Всё! Я спрятался.
   Все, конечно, хохочут, катаются со смеху! Смешно, ей-богу! Спрятался!
   А вопрос насчёт брюк всё-таки оставался важным. Порядочному человеку, хоть и снежному, не подобает болтаться по свету без штанов. Но брюк, как известно, не было, и Чубо смастерил ему что-то вроде юбки из кукурузных стеблей. Чтоб Уку ночью не замёрз. Хоть и снежный, а ведь - новорождённый.
   Ранним утром проснулся отец, увидел во дворе кукурузные стебли, а Уку как-то не заметил.
   - Кину я эту кукурузу овцам, - подумал он, схватил и стебли и Уку, потащил в загон.
   Слава богу, проснулся Чубо, вовремя выхватил Уку.
   Взявши у бабушки Далбы моток ниток, Чубо обмотал нитками каждую ногу Уку. Славные получились брюки, вроде рейтуз.
   День, когда родился Уку, был особым.
   Если б кто-нибудь в этот день прижался ухом к телеграфному столбу - сразу бы услышал звон колокольчиков. Это звенел Новый год, приближающийся к деревне.
   И Чубо воткнул в снег у окна еловую ветку, повесил на ёлку кукурузный початок, пшеничные колоски, высушенные стебли базилика.
   Получилось красиво. И пахло приятно в доме дедушки Далбу.
   - Вечереет, - сказал Чубо. - Дедушка Далбу, принимаешь поздравления?
   - Бабушка! - обрадовался дед. - К нам дети пришли! Поздравляют.
   И Чубо ударил в колокольчик под окном и стал приговаривать-припевать:
   Однажды зимою
   Старик-Снеговик
   Запряг в снежный плуг
   И коня и снежинку!
   Дий, лошадочко!
   Дий, снежиночко!
   Он снег белоснежный
   Пахал и пахал,
   В глубокие борозды
   Сеял пшеницу.
   Дий, лошадочко!
   Дий, снежиночко!
   И вырос на поле,
   На снежном просторе
   Огромный и вкусный
   Бублик!
   Гей, гей-гей-й!
   С Новым годом!
   С новым счастьем,
   Добрые хозяева!
   - Вот спасибо! - говорил дедушка Далбу. - Спасибо вам за урэтурэ!* ------* "Урэтурэ" - это новогодние стихи-поздравления. В последний вечер старого года дети ходят под окнами и читают эти стихи, поздравляют хозяев. И получают, конечно, подарки. ------
   Бабушка дала Чубо и Уку орехов. А дедушка добавил не то две, не то три копейки.
   Чубо и Уку пошли теперь петь урэтурэ по всей деревне.
   Чубо пел, а Уку помогал. Он выкрикивал:
   - Гей, гей-й-й!
   Это было всё, что он знал по-молдавски, - гей! - зато здорово звонил в колокольчик.
   - Сколько вас? - спрашивали хозяйки, высовываясь в окно.
   - Двое, - отвечал Чубо. - Со мной сын дедушки Далбу.
   И женщины выносили гостинцы для них обоих.
   - Давай и завтра пойдём урэтурэ петь! Гей! - говорил Уку. - И послезавтра - гей! И вообще каждый вечер - гей!
   - Что ты, Уку, - смеялся Чубо. - Урэтурэ поют только один вечер. Под самый Новый год. Гей! Гей-й-й!
   КАК ПУСТИЛИ МЕЛЬНИЦУ
   На другой день вечером Чубо снова попросил отца лечь в люльку. Но отец об этом и слышать не хотел.
   - А если через дыру в заборе волк заберётся! - сказал он. Думаешь, убежит, если я из люльки свистну?
   - Ну, тогда я сама лягу, - сказала мать. - Э-ге! Давно меня никто не качал.
   Она залезла в люльку, устроилась кое-как, и Чубо запел маме:
   - Баю-бай! Засыпай!
   И мама быстро заснула. И снилось ей, что бегает она по зелёной поляне и ловит бабочку.
   Отец побродил по дому, побурчал, покряхтел, а потом забрался на чердак, нашёл там среди хлама старую колыбель да и лёг в неё. И скоро уже вместе с мамой бегал он по зелёной поляне, ловил ту самую бабочку.
   А Чубо в этот вечер стал таким сильным, как его мать и отец, вместе взятые.
   На дворе светила луна. Дедушка и бабушка, залитые лунным светом, глядели друг на друга в окно.
   Потихоньку, чтоб не слышала бабушка, Чубо сказал деду:
   - Я на мельницу иду, а ты двор сторожи. Если придёт волк, громко считай по-немецки: "айн", "цвай", "драй" - он напугается и убежит. А если волк очень голодный будет, - покорми его.
   И Чубо поставил на землю рядом с дедушкой корзину, запряг Снежного Коня и - помчался.
   На улице не было ни души. Даже собаки молчали сегодня, а далеко за рекою лаяла лисица.
   Чубо приоткрыл дверь мельницы.
   - Эй, Дядька! Где ты?
   - Цс-ст! - послышался голос, будто из колодца.
   Чубо пригляделся и увидел что под полом мельницы мерцает маленький пруд. А Дядька сидит в лодке и ловит рыбу.
   Увидав Чубо, он поднялся по лесенке наверх.
   - Слышишь, лисица лает? - сказал он. - Это моя лисица. Есть хочет, вот и лает. Я её рыбой кормлю.
   С тех пор, как Рэут покрылся льдом, Чубо не пробовал свежей рыбки, но Дядька не догадывался поставить сковородку на огонь. Он схватил молоток и начал стучать, чинить мельницу.
   - Лучше водяных мельниц на свете нет, - приговаривал он. - Ведь на реке только жить да жить! Как-то плыву на лодке - вдруг вижу эту мельницу. Дай, думаю, починю её!
   На мельнице было довольно холодно, и Чубо грел руки у свечи, а Дядька совал их под бороду.
   - У меня и одеяла нет, - говорил Дядька. - А зачем мне одеяло? Лягу спать, калачиком свернусь, а ноги бородой накрою! Хорошо! Тепло!
   - А когда мы пустим мельницу? - спросил Чубо. - У нас дома мука кончилась!
   Дядька стукнул ещё раза три молотком:
   - Готово! Можно муку молоть!
   Со свечкой в руке он спустился вниз, к мельничному колесу.
   - Эге, - сказал он. - Вода-то замёрзла. А чтоб колесо крутилось вода течь должна. Тьфу... чинил, чинил, а забыл, что на дворе зима!
   Чубо схватился за колесо, пробовал крутануть, но ничего не вышло. Сил-то у него было много - от папы и мамы, - а не хватило.
   В полночь Чубо вернулся домой. Заслышав его шаги, дедушка издали грозно крикнул:
   - Айн, цвай, драй! А, это ты?
   А на следующее утро, не успел Чубо встать, прибежал Уку.
   - Беда! - закричал он. - Чубо, вставай!
   Чубо выскочил из дому и увидел, что лицо у бабушки всё расцарапано.
   - Что случилось?
   - Ш-ш-ш-ш-ш, - прошепелявила старушка.
   - Беда, Чубо, - сказал дед. - Я-то, старый пень, заснул. И во сне мне кажется - волк прибежал! Открыл глаза, вижу - это воробей. Подлетел к моей старушке, исцарапал всю и голос украл.
   - Не голос, а зубы, - засмеялся Чубо. - Зубы-то у неё - зёрна пшеничные. Не беда, сейчас новые вставим и царапины заделаем. Как раз свежий снежок выпал.
   Чубо тут же вставил бабушке новые зубы. Даже на пять штук больше. Разгладил белые щёки.
   - А если он опять прилетит?
   - А ты тогда его... - сказал Чубо и шепнул ей что-то на ухо.
   - Ага, - засмеялась бабушка. - Так и сделаю.
   Воробей, конечно, скоро вернулся. Издали заприметив новые зубки, он кинулся к ним, а бабушка раскрыла рот и - хап! - слопала воробья!
   Но не до конца слопала, даже не проглотила, а просто закрыла рот только хвост наружу торчит.
   - О, горе мне! - закричал бедолага-воробей. - Сожрал меня снежный человек! За что? Отпусти, бабушка! Темно у тебя здесь и страшно!
   - Будешь чужие зубы трогать? - спросил дед.
   - Не буду больше! Не буду! Простите, прошу!
   Сжалилась бабушка Далба, отпустила дурачка. Он всё-таки схватил один зубок и вылетел, как из пушки.
   Вечером, после ужина, отец сказал матери:
   - Так и не поймали мы с тобой бабочку. А ведь надо бы поймать.
   И они снова забрались каждый в свою колыбель, и Чубо качал их, маму левой, папу правой рукой:
   - Баю-бай! Баю-бай!