Василий Сергеевич Лесников. Космические игры (сборник)

   НЕЛЮБОВ. А куда ты денешься. Ради славы и не такое вытерпишь.
   ПОПОВИЧ. Ты помешался на этой Славе. Надоело. Я шел сюда летать! Здесь дело новое, никем не проверенное. Я знаю, что если начну думать о Славе, выгоде, подохну как червяк. Еще до полета. А что будет потом?... Это как у кого судьба сложится. Свое приму как должное.
   НЕЛЮБОВ. Красиво говоришь. А главное – правильно.
   ГАГАРИН. А я с Романычем согласен. Лично у меня есть еще и долг. Долг перед другом, который погиб, но о полете в космос мечтал больше меня. Да что там. Я о космосе серьезно стал думать именно после его гибели. Если мне доведется работать в космосе, то в первую очередь буду работать за него, за его мечту. Я слово ему дал такое на могиле.
   НЕЛЮБОВ. Многовато будет долгов. Ты ведь не забудешь тогда о тех, кто не прошел сито медицинских отборов? А тысячи других, которые подавали свои заявления в Академию Наук СССР с просьбой о космическом полете еще в 1957 году. Сразу после спутника... Они тогда уже были готовы лететь как собачки и даже без возвращения. Ради той самой голой науки... За них тоже прикажешь расплачиваться!?
   ГАГАРИН. Наверное,... Не знаю. Я говорю о себе.
   НЕЛЮБОВ. Чепуха все это. Ты видел хоть одно такое заявление? Нет. Вот и разберись, хотя бы сейчас, что это такое пропаганда.
   БЫКОВСКИЙ. Все мы кому то и что-то должны. Я, например трешку Иванову. Факт. Никак не могу отдать.
   НИКОЛАЕВ. Ну и достался же мне дружок. Пойдем. Я поделюсь с тобой рецептом отдачи долгов. \Отходит с Быковским.\
   ПОПОВИЧ. Эти люди были, и они сильнее нас мечтали о полете в космос.
   НЕЛЮБОВ. Чушь! Да поймите вы, что подобные мысли размягчают нашу волю, мешают сосредоточиться на качественной подготовке к полету! Вот кто слетает, тогда ради бога, его право, пусть вспоминает всех и платит по счетам. Существующим и вымышленным. Но не раньше. Раньше – это слабость, пустозвонство, красивые слова! Я им не верю.
   ПОПОВИЧ. Ну, мужики, опять в дебри. Хватит. Я... \Входят Каманин и Королев.\ Товарищи офицеры.\ Шум, возгласы.\
   КОРОЛЕВ. Тихо, тихо. Не орлы, а курицы. Раскудахтались.
   КАМАНИН. У них был трудный день.
   КОРОЛЕВ. Устали? Или еще есть силенки?
   ПОПОВИЧ. Есть малость...
   КОРОЛЕВ. Тогда не будем терять время. Белка и Стрелка успешно вернулись из суточного космического полета. Нам надо торопиться. Американцы не спят. Они отобрали кандидатов из числа летчиков-испытателей на полгода раньше нас. У них почти все готово к полету человека в космос. Но и я, как конструктор, теперь в своей системе уверен. Так вот. У меня ко всем вопрос... Сейчас. Сию минуту мне нужен человек для старта в космос. Старт, посадка и все. Мы должны опередить своих врагов. Кто готов к полету?!
   ПОЧТИ ВСЕ. Я... Я.
   НЕЛЮБОВ. И вся теория... Мы все готовы.
   КОРОЛЕВ. Нет, так нельзя. Я должен видеть лицо каждого. Вот вы готовы лететь?
   НИКОЛАЕВ. Если позволите... Да.
   КОРОЛЕВ. Вы?
   ТИТОВ. Готов.
   КОРОЛЕВ. Вы?
   НЕЛЮБОВ. Я же сказал. Готов хоть сейчас, и был готов лететь, еще не приступив к прохождению медицинской комиссии. Не понимаю – зачем нужно было столько ждать!?
   КОРОЛЕВ. Вы?
   БЫКОВСКИЙ. Если Родина скажет, если мама прикажет... Конечно готов!
   КОРОЛЕВ. Вы?
   БОНДАРЕНКО. Я не из великолепной шестерки избранных. Но к полету готов.
   КОРОЛЕВ. Спасибо! Молодцы! Другого я не ожидал. Пожалуй, хватит. Хотя... Николай Петрович, вы всех собрали? \Увидел Гагарина.\ А ваше мнение?
   ГАГАРИН. Я бы лучше поспал в данный момент, Сергей Павлович.
   КОРОЛЕВ. Вот как? Вы всегда были впереди. Что случилось? Или не готовы к старту?
   ГАГАРИН. К старту готов! К космическому полету нет!
   КАМАНИН. Какая разница? Опять умника разыгрываете?
   КОРОЛЕВ. Пусть говорит. Я ведь действительно спрашивал о старте.
   ГАГАРИН. Я считаю. Я надеюсь, Сергей Павлович, что ваше предложение всего лишь шутка. Хотя ребята приняли ваше предложение всерьез.
   КОРОЛЕВ. Нет... И все же... Почему вы не готовы к полету?
   ГАГАРИН. Макакам, собачками мы, наверное, действительно все готовы лететь. Особенно, если предложение исходит от вас.Но ведь отправить пассажира, балласт вы могли еще в 1957 году. Выбор был большим. А вы не сделали это. Сейчас же, ни один из нас не овладел пока навыками управления кораблем в достаточной мере. А лететь без этого нельзя.
   БЫКОВСКИЙ. Ну, ты даешь, Юрочка!
   НЕЛЮБОВ. Не расписывайся за других.
   КОРОЛЕВ. Я и не говорил, что требуется ваше профессиональное мастерство. Достаточно крепкого здоровья. На сегодняшний день мы имеем уже совершенные системы жизнеобеспечения, и, в отличие от 1957 года, мы можем с гарантией послать в космос даже человека. Просто человека. Проверить – может ли человек длительно работать в космосе? Это тоже серьезный научный эксперимент, на котором настаивает Академия Наук. Ученые хотят постепенно осваивать космос, а не шагать семимильными шагами. Придет время и полету, в котором человек будет осознанно управлять кораблем. Пока мы к этому не готовы. Верно... Так вы готовы?
   ПОПОВИ. Да готов он! Больше других готов!
   ГАГАИН. Если науке угодно использовать меня только в качестве кролика... Нет, не согласен! Я все-таки человек и готов к большему.
   КОРОЛЕВ. Если нужно будет использовать, используем... Меня тоже используют. И, как видите, жив.
   БЫКОВСКИЙ. Юра, ты чего уперся?
   ГАГАРИН. Не согласен... В 1957 году может быть и согласился бы. Даже на начальном этапе нашей подготовки согласился бы. Но сейчас все мы совсем другие. И как люди, и как специалисты.
   КОРОЛЕВ. Продолжайте. Я слушаю.
   ГАГАРИН. Тогда, в начале нашей подготовки, я и не видел другого варианта. Сейчас он есть. Собаки выжили, и мы не умрем. Собаки отдают своюжизньради людей, а ради кого мы должны рисковать своей жизнью?
   КОРОЛЕВ. Выходит, вы плохо слушали лекции медиков. Не знаете разницы между психикой людей и животных. Ученые все еще считают, что результат общения человека и невесомости пока неясен.
   ГАГАРИН. Я не верю в помешательство человека.
   КОРОЛЕВ. Мне вы тоже не верите? А может быть вашего энтузиазма и хватило только на первый этап подготовки? Может быть, пора и уйти добровольно?! Решайте. Я препятствовать не буду. Честных людей я уважаю.
   ГАГАРИН. Вам я верю. Но из отряда добровольно не уйду. Я привык мыслить самостоятельно и этого права никому не отдам.
   КОРОЛЕВ. А если поступит приказ? ... Обстановка сейчас сложная. Я же сказал – не мы одни готовимся к полету. Вы понимаете, что это такое оказаться в роли догоняющих?
   ГАГАРИН. Нет... Американцы отстают от нас. Не на много, но отстают. Кроме того, они заявили, что их человек уже в первом полете будет управлять кораблем. Как же мы тогда будем выглядеть со своим первым человеком-собачкой? А вот если сразу один-два оборота сделать. Тогда другое дело. Пусть догоняют.
   КОРОЛЕВ. Молодец! Вот за такой отпор хвалю. Главное – конкретные предложения... И, все ж... если подумать...
   НЕЛЮБОВ. Тебе же сказали и про собак и про новую систему жизнеобеспечения... Из-за тебя могут сократить программу полетов на один старт!
   ГАГАРИН. Я буду готов к космическому полету, если риск будет оправдан. Кстати, при прыжке в космос, человек будет в невесомости секунды. Возможность работы в таких условиях мы проверяли при полетах на невесомость на самолетах. А один оборот это уже полтора часа невесомости.
   КОРОЛЕВ. Что ж. Это не трусость. Это позиция. Хотя она и не совпадает на данном этапе с мнением ученых.\ Посмотрел на Каманина\...Но совпадает с моим мнением. Должен признать, что вы все меня порадовали. В космос, конечно, мы никого не пошлем без соответствующей подготовки и обеспечения гарантий безопасности. Но и слишком большого объема научных исследований в первом полете не обещаю. Первый он и есть первый... До свидания.\ Быстро уходит с Каманиным.\
   НЕЛЮБОВ. Так ты герой или зануда? \Гагарин пожал плечами, устало сел на стул, закрыл глаза. Общее волнение и шум перерастают в спор.\
   Затемнение. Затем в свете прожектора на авансцене Попович.
   ПОПОВИЧ. А ведь он был прав. Если мы уважали себя, то лететь было нельзя. Мы морально были не готовы... И, если согласились все лететь на одном голом энтузиазме, бравируя своим геройством, то не были готовы лететь вдвойне – и морально, и профессионально. А Гагарин? Выходит, что он уже тогда был морально готов к полету и не позволил своей совести ни малейшего послабления... \Подходит Титов.\ Даже ради полета! И ведь он понимал, чем это может для него кончиться.
   ТИТОВ. Романыч, неужто и ты мучаешься?
   ПОПОВИЧ. Есть малость. Но в принципе, решил.
   ТИТОВ. И кто же?
   ПОПОВИЧ. Гагарин.
   ТИТОВ. Согласен. Хотя очень хочется, самому слетать... Ты помнишь, в госпитале. Он ведь помог мне. Не побоялся пойти к врачу, объяснить причину моего невольного психологического срыва. Я тогда не понял его поступка. А ведь он мог запросто загреметь вместе со мной... А когда мой сын, едва родившийся, умер... Расслабился я тогда, захандрил. Каманин с Карповым знаешь, как к этому относятся. Они могли не только кровушки попортить, но и отчислить. И, никто иной как, Гагарин первым открыто стал на мою защиту... А ведь мы не были с ним дружны. Вот и выходит, что случись подобное с любым парнем из отряда, он поступил бы также.
   ПОПОВИЧ. Да. Если бы тогда прошло предложение о замене тебя в шестерке, развалился бы наш отряд как гнилое дерево от слабого ветерка... Один за всех, и все за одного. Голосовали за это правило мы все, но... подтвердить это правило оказалось труднее...
   ТИТОВ. За один этот поступок, Гагарин достоин быть первым.
   ПОПОВИЧ. Выходит, что ты не хочешь оценивать профессиональные качества кандидатов?
   ТИТОВ. Тут мы все равны. Программа первого полета не велика. Выживи и вся задача. А аварийное управление кораблем, по сути, доступно средней руки летчику. Главное, чтобы он не запаниковал.
   ПОПОВИЧ. А первым полететь все-таки хочется... Я вспоминаю госпиталь. Уже тогда многое можно было увидеть в нас.
   Затемнение. Затем в свете госпитальная палата. В палате в больничных халатах Нелюбов, Попович, Титов. Входит Таня.
   ТАНЯ. К вам можно?
   НЕЛЮБОВ. Татьяна! Милая Татьяна! Ты свет и радость, Солнце принесла! Желанный гость...
   ТАНЯ. Вы, наверное, поэт?
   НЕЛЮБОВ. Нет. Я прозой больше. Но и возвышенных полетов мысли не чураюсь.
   ТАНЯ. Красиво получилось. А еще немножко?
   НЕЛЮВ. Не стоит больше, Таня... Вы словно мотылек – стройна, легка, ну явно невесома. Волшебница. Вы дьявольски красивы.
   ТАНЯ. Смеетесь. А я из деревни и от красоты лишь коса одна и осталась. Однако, за добрые слова спасибо.
   НЕЛЮБОВ. Готов их повторить. Сейчас? В любое время дня и ночи!
   ТАНЯ. Не надо повторять... Ведь я все понимаю. Куда мне до небес. У вас ведь просьба ко мне?
   НЕЛЮБОВ. Я не хотел обидеть... Все дело в том... Блуждать в медицинских потемках для меня страшнее смерти. Ты можешь рассказать об особенностях предстоящих проверок?
   ТАНЯ. Я с радость помогу. Но мои советы не всем помогают.
   НЕЛЮБОВ. Мне помогут. Буду благодарен.\ Входят Николаев, Быковский, Бондаренко.\
   БЫКОВСКИЙ. Опят по чью то душу?
   ТАНЯ. Ой, что же это я. Нелюбов кто?
   НЕЛЮВ. Так я и есть.
   ТАНЯ. Вам направление. Кабинет пятнадцать. Психолог. Через двадцать минут.
   НЕЛЮБОВ. Хорошо хоть не вчера.
   ТАНЯ. До свидания. \Хочет уйти, возвращается.\ Не спорьте с психологом. Он этого не любит. Кое-кто уже пострадал. \Уходит.\
   НИКОЛА. Похоже, медики дорвались до своего любимого пирога. Не жалеют нашего брата.
   БОНДАРЕНКО. А мне интересно... \Входит Гагарин.\ Еще новичок.
   НЕЛЮБВ. Кандидат на сердце и корону.
   БЫКОВСКИЙ. Красавец! Откуда?
   ГАГАРИН. Из Заполярья... Юра... Гагарин.
   БЫКОВСКИЙ. Валера. Факт, не требующий доказательств... А хлопец, вроде, ничего. Как, мужики, возьмем в кампашку?
   НЕЛЮБОВ. Койка свободна рядом. Освободилась час назад. Лейтенант?
   ГАГАРИН. Морской летчик.
   НЕЛЮБОВ. Желторотик ты еще. И зачем только вас сюда нагнали? Нелюбов Григорий. Капитан.
   НИКОЛАЕВ. Андрей. Ты его уважай, но не воспринимай.
   БЫКОВСКИЙ. Факт. Это он так о твоем здоровье беспокоится.
   ПОПОВИЧ. Павел Партийный?
   ГАГАРИН. Кандидат. А... это здесь очень важно?
   ТИТОВ. Герман. Подсчитываем, кого в отряде больше будет – комсомольцев или партийных.
   БОНДАРЕНКО. Пока нас больше. Комсомольцев. Бондаренко я. Валентин.
   ГАГАРИН. Выходит, я центрист.
   НИКОЛАЕВ. Это как?
   ГАГАРИН. В партии мне еще не доверили право голоса, а в комсомоле уже лишили этой привилегии.
   НИКОЛАЕВ. Балабол. Молодец. Нам такие здесь нужны.
   НЕЛЮБОВ. Солдатский юмор в здоровом теле это хорошо. И прошу помнить, молодой человек, вы имеете дело с летчиком первого класса. Единственным среди этих нехристей.
   ГАГАРИН. И только? Я подумал, что удостоился разговора с самим генералом... \Входит Иванов.\
   НЕЛЮБОВ. Ладно... Предлагаю сообразить вечерком на беленькую... Я знаю как достать.
   ГАГАРИН. А как же завтра? Пробы там, анализы?
   НЕЛЮОВ. Ты что, забыл, как это в полку делается? Расслабишься, и все пойдет легко и красиво.
   БЫКОВСКИЙ. Да, встряска, что мордобой! Проверишься на сто процентов. И сразу в часть – на боковую.
   ГАГАРИН. Я понял, братцы, но если говорить по правде, я трус... мне мама не велела... И медики, как я слышал, тут как звери.
   НЕЛЮБОВ. Зачем же ты приехал?
   НИКОЛАВ. Да шутит он. Отстань от парня.
   ИВАНОВ. \Нелюбову.\ Я слышал, психолог что-то раскричался.
   НЕЛЮБОВ. Черт! Связался с детским садом. \Убегает.\
   ИВАНОВ. Не обижайся, парень. Всех так проверяют. На крепость.
   БОНДАРЕНКО. У нас грустно. Вот иногда и зубоскалим.
   ГАГАРИН. Я не в обиде. В полку бывало и похуже заводят. А хотите... выдам несколько пророчеств?... \Николаеву.\ Допустим, вам?
   НИКОЛАЕВ. Не опозоришься?
   ГАГАРИН. Цыганский род мне по наследству отдан, и сила волшебства всегда незримо рядом. Мне дан талант! ... Мне продолжать?
   БЫКОВСКИЙ. Неужто за тобою цыгане шумною толпою... рулюют там? \Показывает на небо.\ И служба без ЧП?
   ГАГАРИН. Ты угадал. Вся сила волшебства мне на руку играет. Здесь тоже мне без тайн не обойтись.
   НИКОЛАЕВ. Да, ладно уж, ... выкладывай свои секреты.
   ГАГАРИН. Секретов нет. А вас... ждет дальняя и скорая дорога...
   НИКОЛАЕВ. \Зло.\ Врешь, фокусник! Я выдержу! Прорвусь!
   ГАГАРИН. Согласен. Извините. Я уточняю – дорога эта не земная...
   НИКОЛАЕВ. Ну, если так... что ж, подождем итог проверки.
   БОНДАРЕНКО. А мне что пожелаешь?
   ГАГАРИН. Тебе?... С тобой сложнее. Ты конкурент мне. Но все же...
   ГОЛОС ПО ДИНАМИКУ. Первая группа к врачу.
   БОНДАРЕНКО. Наш вызов. Жаль. Никак не ухвачу судьбу-злодейку за тонкий хвост.
   ГАГАРИН. А я в надежду верю. Вот как Андрей. Ни пуха, ни пера вам.
   ГОЛОСА. К черту... \Уходят все кроме Гагарина и Иванова.\
   ГАГАРИН. А вы?
   ИВАНОВ. Я отстрелялся. И, похоже, плохо.
   ГАГАРИН. Уезжаете?
   ИВАНОВ. Еще нет, но... боюсь самого страшного... могут признать ограниченно годным к полетам. Кое-кто уже намекал об этом... Не думал о таком варианте?
   ГАГАРИН. Нет. Никто не говорил.
   ИВАНОВ. Тогда слушай... Мы всех предупреждаем. Не до всех, правда, доходит, но... Во время проверок не торопись и постоянно думай. Проверять будут по 12-14 часов в сутки. Рассчитывай силы. Вечерний треп может оказать плохую услугу. В общем,... будь самим собой. Тогда возможно твои надежды и оправдаются. И еще... не настраивай себя на стопроцентный успех. Это сковывает. Воспринимай все как увлекательную игру.
   ГАГАРИН. Спасибо. \Входит Таня.\
   ТАНЯ. Иванов на выписку.
   ИВАНОВ. Уже?... Вот и все, парень. \Тане.\ Главное знаешь?
   ТАНЯ. У вас ведь что-то было со спиной? ... Но я слышала, что вам хотят сделать какое-то предложение. Учитывая ваш опыт.
   ИВАНОВ. Ясно. Только мне теперь, Танечка, ничего не надо. Даже внеочередное воинское звание.
   ТАНЯ. Посмотрим. \Уходит.\
   ИВАНОВ. \Берет портфель.\ Все мое богатство... А ты парень, видать, счастливый – сразу с ребятами общий язык нашел. Не каждому это удается. Может быть, и правда цыганская звезда в твоей головушке?... Удачи тебе. Прощай.\ Быстро уходит. Гагарин трогает лоб, улыбается.\
   Затемнение. Затем полуосвещенная классная комната. У окна Гагарин. Входит Нелюбов.
   НЕЛЮБОВ. Вот ты где.
   ГАГАРИН. Ребята разбрелись. Да и мне захотелось побыть одному.
   НЕЛЮБОВ. В общем так. Мы с тобой не девицы красные. И не дети сопливые. Вопрос прямой. Ты хочешь первым лететь в космос?
   ГАГАРИН. Хочу, но не мне решать.
   НЕЛЮБОВ. Не тебе. Верно. Но настроил ты всех основательно в свою пользу. Тихоня-тихоней, а как до пирога, так локти остренькими оказались. Не выйдет! Навязать всем свое личное мнение тебе не удастся!
   ГАГАРИН. Никому я ничего не навязываю. Каждый сейчас сам решает. А у Романыча я свое мнение скажу. Ты не суетись, Гриша. Ребята у нас грамотные. Разберутся.
   НЕЛЮБОВ. Ребята это масса. Пусть небольшой, но коллектив. А коллективом надо управлять. И можешь не сомневаться – им уже управляют. Так вот. Я не хочу быть пешкой. Хочу, чтобы меня заметили.
   ГАГАРИН. Хочешь быть заводилой?
   НЕЛЮБОВ. Лидером хочу быть... и чувствую в тебе скрытое сопротивление. Хочешь ты того или нет, но ты тоже лидер. Тихой сапой, но рвешься в передовики.
   ГАГАРИН. Может быть, мы по-разному понимаем это слово?
   НЕЛЮБОВ. Его все понимают одинаково. Только некоторые умеют прикидываться темными лошадками до определенного момента. Скажи, кто тебя толкает?
   ГАГАРИН. Чудак. Не поверишь, но я никогда не хотел быть лидером в том смысле, какой ты вкладываешь в это слово. Я всегда хотел как можно лучше выполнять свои обязанности, поручение, дело. Руководить, командовать никогда не рвался. И тех, кого толкали мохнатые руки, тоже не любил.
   НЕЛЮБОВ. Врешь! Сам себе врешь! Человек всегда стремится к самоусовершенствованию. А это неизменно приводит в итоге к руководству другими. И без чужой помощи тут не обойтись.
   ГАГАРИН. А как же токарь, писатель, художник, хлебороб? Нет предела их совершенству! Но они не командуют другими, не стремятся кэтому. А руководитель, лидер – это тоже специальность. И очень трудная... Я же хочу летать! Выше! Дальше! Быстрее! Для этого я хочу совершенствовать свои знания, практические навыки. И, если когда-нибудь смогу кого-то научить, передать свой опыт, то такое лидерство мне нравится.
   НЕЛЮБОВ. Не верю я тебе. Но, если ты действительно честен, и понимаешь, что я подготовлен лучше тебя, то уступи. Скажи об этом ребятам.
   ГАГАРИН. Нет, Гриша, ты не понял. В своей профессии я всегда хотел быть первым. И ты знаешь,... в своей анкете я назвал первым другого.
   НЕЛЮБОВ. Другого? Не себя? Не надо фокусов с психологией. Ты за или против меня!?
   ГАГАРИН. Прости. Но я думал о другом.
   НЕЛЮБОВ. О чем?
   ГАГАРИН. О будущем. С кем мне летать, например, в экипаже...
   НЕЛЮБОВ. Романтика! Фантастика! Лететь должен сейчас и один человек! А про экипажи у нас еще будет время поговорить.
   ГАГАРИН. С тобой не полечу... Ты мастер! Ас! Но... ты думал когда-нибудь о других?
   НЕЛЮБОВ. Другие сами о себе подумают, а ты салага мокрая! Я думаю о деле! Результате!
   ГАГАРИН. О первенстве! О первенстве, Григорий! И ради этого готов на все. Ты эгоист. Талантливый, но ненадежный парень... Я все сказал. Пошли к ребятам.
   НЕЛЮБОВ. Нет. Мы должны, обязаны договориться! Для дела это нужно. Для меня... Да и тебе... не помешает. Я знаю, что если мы с тобой не договоримся, то можем оба загреметь.
   ГАГАРИН. Эх, Гриша, Гриша. Ведь я тебе толкую не о том.
   КАМАНИН. \Войдя.\ Вот вы-то мне и нужны. Как, по вашему мнению, будет происходить прием пищи в невесомости?
   ГАГАРИН. Обычно. Глотай и переваривай. Далее по программе.
   КАМАНИН. И никаких нюансов?
   ГАГАРИН. Не вижу.
   НЕЛЮБОВ. Я слышал, что в невесомости пища может пойти назад, так как какие-то там рецепторы не будут работать. Или будет бегать туда и обратно. Если рот не закрыть.
   ГАГАРИН. Да не будет этого.
   НЕЛЮБОВ. Будет. Похоже, как после перебора, когда ты ее туда, а она сволочь обратно. Вывод – не пошла.
   КАМАНИН. Довольно красочно и наука присутствует. Выходи, что с вас Нелюбов и начнем.
   НЕЛЮБОВ. Чего начнем?
   КАМАНИН. Нам предложили в полетах на кратковременную невесомость проверить возможность приема пищи на орбите. Вы первый.
   НЕЛЮБОВ. Да я же пошутил насчет перепоя.
   КАМАНИН. А я серьезно. Некоторые ученые предполагают, что именно так и будет. Завтра с утра полеты. Дублер Гагарин. \Уходит.\
   ГАГАРИН. Поздравляю... Может быть заменить.
   НЕЛЮБОВ. Не дождешься. Справлюсь... А вдруг и вправду полезет обратно?
   ГАГАРИН. Сделаем тебе тройной гигиенический пакет.
   НЕЛЮБОВ. Еще чего! Обойдусь.
   ГАГАРИН. А вдруг раскроешь рот, а она родная по всей кабине, зальет глаза. Едучая, противная.
   НЕЛЮБОВ. Ты же говорил, что... Ладно, обойдусь. \Уходит.\
   ГАГАРИН. Назвать то я назвал другого, а червячок сомнения грызет. Я с чистой совестью могу сказать, что по уровню подготовки я не хуже других. А лететь, по моему твердому убеждению, должен лучший не только в профессиональной подготовке, но и как ЧЕЛОВЕК! Ведь по нему будут равняться. Он должен быть образцом!... Каким же простым и ясным казался мне этот вопрос в полку...
   Затемнение. Затем в свете прожектора на авансцене Гагарин. Подходит Дергунов. Оба лейтенанты.
   ГАГАРИН. Юра?
   ДЕРГУНОВ. Я. Чуть припоздал. Командир учил уму-разуму. Не пойму кто мог рассказать ему о нашей холостяцкой вечеринке... А как твоя лекция?
   ГАГАРИН. Да так... считай, что посередке. Ты сам как, не считаешь, что пора завязывать с излишествами?
   ДЕРГУНОВ. Какими, Юра? Мы просто весело живем – по холостяцки. А вот ты плохо выглядишь. Похуже любого из нашей компании... Выкладывай, чем недоволен?
   ГАГАРИН. Собой... тобой. Разве непонятно?
   ДЕРГУНОВ. Понятно. И думаю, что все поправимо. Теперь о главном. Что с лекцией? Ты понял, что там было главным?
   ГАГАРИН. Не понял я из лекции, вообще, зачем нужны полеты в космос... Сплошные мечты, фантазии. Все это мне понятно. Сам грешен из-за тебя... Уж больно дорогое удовольствие, если все это только для души. А лектор именно на это и напирал.
   ДЕРГУНОВ. Нашел о чем беспокоиться. Полет дорого стоит сейчас. А представляешь какой будет космонавтика лет через десять?! В 1968 году... Вот тогда мы с тобой и поговорим об экономии средств.
   ГАГАРИН. А мне сейчас нужна опора, понимание необходимости своих поступков. Понимаешь – сейчас! Ради чего рваться в этот космос? Отец всегда учил меня считать деньги не только в своем кармане. Это же народные деньги...
   ДЕРГУНОВ. Да окупятся твои деньги. Многие открытия в самом начале казались бесполезными, и только через много лет находили себе практическое применение. Кто-то должен и рисковать... деньгами тоже.
   ГАГАРИН. Я видел пацанов на лекции. Как глаза их горят!... Вот они слетают в космос. Это точно.
   ДЕРГУНОВ. А в наш с тобой полет ты все еще не веришь?
   ГАГАРИН. Верю. Вернее. Хочу верить.
   ДЕРГУНОВ. Это уже кое-что. А потому продолжим. Вспомни – уже на втором спутнике Земли была собака! А очень скоро – я уверен – в космос пойдет третий спутник. И будет он огромных размеров.
   ГАГАРИН. Так уж и огромных?
   ДЕРГУНОВ. Ну, может быть чуть поменьше. Но в принципе на нем можно будет отправить в космос человека!
   ГАГАРИН. Слишком быстро. Но все же допустим и такое. Мы-то с тобой где в этом процессе? Ведь даже настоящими летчиками мы с тобой до сих пор не стали. Даже минимум – третий класс нам с тобой не светит.
   ДЕРГУНОВ. Вот это меня и беспокоит. Надо сделать что-то радикальное, чтобы попасть в русло процесса.
   ГАГАРИН. Допустим, полет будет. И тогда, я думаю, что выбирать кандидатов будут из летчиков. Скорее всего, из летчиков-испытателей. А нам туда пока хода нет – мало каши ели. Ведь так?
   ДЕРГУНОВ. Голова! Только я мыслю, что все будет немножко не так. Иначе мы действительно можем не успеть.
   ГАГАРИН. Если постараться...
   ДЕРГУНОВ. Ты лучше послушай. Бахчиванджи поднял в воздух реактивный самолет через 60 лет после полета Можайского. Первый спутник стартовал в космос уже через 15 лет после полета Бахчиванджи! И, если следовать сложившейся прогрессии, то где-то через три год в осмос может полететь человек! Запомни – 1961 год! Теперь понял, почему у нас мало времени?
   ГАГАРИН. Понял.
   ДЕРГУНОВ. Да ничего ты не понял, если говоришь об этом так спокойно!
   ГАГАРИН. Поспешишь, людей насмешишь.
   ДЕРГУНОВ. Как ты не понимаешь! Если мы опоздаем, для меня это смерти подобно! Вдруг набор астролетов уже идет?!
   ГАГАРИН. Не доны. Все-таки космос это выше, дальше, быстрее. Значит, мимо летчиков не пройдут. Узнаем. Если только...
   ДЕРГУНОВ. А я как раз в этом и сомневаюсь. Обойти могут летчиков. Ведь реактивный корабль для космоса и реактивный самолет совсем разные машины. Там невесомость! Понимаешь?! Там другая система управления, другие навыки. Ты замечал? Чем выше поднимаешься, тем иначе самолет реагирует на отклонения рулей. Вакуум. Понял? Воздуха самолету не хватает. Здесь все будет принципиально иным, и настолько сложным, что помочь нам смогут только инженерные знания. Поэтому набор могут начать и среди инженеров.
   ГАГАРИН. Ничего. Без нас в высоту никто не пойдет.
   ДЕРГУНОВ. Да пойми. Там по звездам летать надо будет, а не по магнитному курсу. Из того, что мы учим сейчас, только и пригодится крепкое здоровье, быстрая реакция да умение быстро четко работать в сложной обстановке. Остальное все заново. Сравнивать летчика и будущего астролетчика или космолетчика это тоже, что сравнивать летчика и моряка... Думать надо, Юра. Крепко думать.
   Затемнение. Затем в классе Гагарин.
   ГАГАРИН. Думать надо... Юра был умным и осторожным парнем. Он убедил меня в необходимости написать рапорт, с просьбой отправить нас для подготовки к полетам в космос. А отправить рапорта мы не успели. Глупая смерть Юры на мотоцикле и я остался один... А потом была отборочная комиссия. Тогда же я дал себе слово, другу дал на его могиле, сделать все, чтобы выполнить нашу общую мечту!