Страница:
Василий Веденеев
Ключ святого Петра
***
День выдался на редкость душным – безжалостно палящее солнце никак не желало перевалить зенит и спуститься с небес, но к вечеру с Атлантики потянуло прохладным ветерком. Оставив машину на стоянке около ресторанчика, Питер медленно побрел по улице: сейчас прогуляется, придет в холостяцкую квартирку, прочитает газеты и спать. С той поры, как он овдовел, Вуд успел переменить множество любовниц, но никто из них не занял в его сердце места, принадлежавшего покойной Элизабет. Редко бывает, чтобы души женщины и мужчины сливались в одно целое, как в красивой легенде про половинки яблока: одна достается девочке, а другая мальчику, и, когда они вырастут, должны безошибочно отыскать друг друга. Что же, он честно пытался примерять свою половинку ко многим другим, но… Опять же, стоило помнить о сыне, Джозефе. Не хочется, чтобы у мальчишки была злая или равнодушная мачеха. Впрочем, пока парень живет у его родителей в Штатах, а Питер после смерти жены застрял здесь, в Африке, и что-то не тянет его домой. Или, может быть, беспокойная и любящая душа Лиззи все еще мечется над этой, прокаленной солнцем и пронизанной солеными ветрами землей, не давая ему уехать? Кто знает?
Наверное, осенью все же надо навестить стариков и сынишку. Придет праздник Хеллоуин, когда взрослые превращаются на некоторое время в детей, а дети становятся почти взрослыми. Джозеф будет рад, если привезти ему африканскую маску, копье и всякие погремушки – пусть нарядится на праздничном карнавале на зависть приятелям по школе…
Открыв своим ключом дверь парадного, Питер поднялся по ступенькам, вызвал лифт и вдруг почувствовал, что кто-то пристально смотрит ему в спину. Он резко обернулся – за стеклянными дверями парадного никого. На лестничной площадке тихо и пусто, только чуть слышно жужжит кондиционер.
«Нервы», – хмыкнул Питер, входя в кабину. Когда автоматические двери начали сходиться, ему показалось, что за чисто протертыми стеклами дверей парадного мелькнула тень. Вуд тут же нажал на «стоп» и двери послушно открылись.
Не выходя из кабины, он посмотрел на площадку перед домом. Никого. Выругавшись, Питер поехал наверх, раздумывая о том, что одинокое житье-бытье и лишний стаканчик виски по вечерам из нормального человека могут сделать законченного неврастеника. Позвонить что ли Карен из туристической конторы, пригласить скрасить его одиночество? Или Герте – немке-секретарше из торговой фирмы? С обеими у него прекрасные отношения: все ясно, никаких обязательств и лишних слов, впереди будет полная блаженства ночь, а утром вместе отправятся на работу. Черт возьми! Ведь он оставил авто на стоянке, а за каждой из женщин придется ехать. Не захотелось снова выходить на прокаленную жарой улицу: когда тебе за сорок, возможно, одолевает и лень, даже если хочешь получить удовольствие.
Дома Вуд разделся, бросил на кровать принесенные с собой газеты и долго плескался под душем, мурлыкая привязавшуюся мелодию модного шлягера. Закрыв воду, накинул халат и завалился на кровать, развернул газету. Статьи о политике его не интересовали и он сразу перешел к колонкам светской и уголовной хроники.
Мелодичный сигнал дверного звонка заставил Питера насторожиться – кто бы это? Вдруг он сделался экстрасенсом и одна из подруг, о которых он думал, решила сама нанести ему визит? Хорошо если одна, но следом за Карен может появиться Герта, или наоборот.
Заранее придумывая слова, которыми он их встретит, Вуд подошел к двери и посмотрел в потайной глазок, замаскированный с наружной стороны под филенкой. Площадка перед дверями квартиры была пуста.
Почесав под халатом голую грудь, он постоял, раздумывая – открыть или не стоит высовываться, подставляя голову неизвестному шутнику? А может быть, совсем не шутнику: подъезд заперт на замок, но всем известно, что замки для честных людей, а не для воров, умеющих ловко открывать любые запоры. Чего уж для преступника замок в подъезде?
Решившись, Питер бесшумно открыл дверь и осторожно выглянул. Никого. Только на коврике у двери лежит маленький белый конверт. Послание от неизвестного шутника?
Вуд дотронулся до конверта носком домашней туфли – лежит, легкий такой, беленький, без всяких надписей или штемпелей. Подняв его, Питер запер дверь, вернулся в комнату и вскрыл конверт – уж коли его положили под дверями, так надо прочесть послание, если, конечно, оно имеется внутри.
Послание имелось. Коротенькое, всего несколько машинописных строк на небольшом листке плотной, глянцевой бумаги:
«Уважаемый мистер Хантер! Позвольте пригласить Вас на встречу для обсуждения взаимно интересного предложения. Если Вы сочтете возможным принять приглашение, ответьте на телефонный звонок. Завтра, в восемь».
Хантер? Не мистер или господин Вуд, а Хантер! Охотник!
Питер закурил и, жадно затянувшись, внимательно рассмотрел конверт и листок послания. На обороте ничего не написано, подписи нет, так же как нет его адреса и обратного адреса отправителя. Видимо, тень, мелькнувшая за дверями парадного, ему не померещилась? Кто-то выследил, когда он вернется домой, и, положив на коврик перед дверью квартиры письмо, позвонил?
Но откуда, дьявол раздери, неизвестный отправитель знает кличку Вуда, полученную им во время службы в подразделении рейнджеров «черные береты»? Ведь это было не вчера, а в этом жарком городе найдется немного людей, которые, услышав кличку Хантер, безошибочно укажут пальцем на Питера. Но они не станут этого делать и, уж тем более, зря трепать языками.
Прислонив листок с посланием к пепельнице, Вуд откинулся на подушку – кто и какую охоту хочет предложить бывшему рейнджеру, давая ему знать об этом обращением по старой кличке?
Намекают на осведомленность о нем и, одновременно, предлагают встречу, на которой хотят обсудить некое дело? Какое? Пишут, что их предложение взаимовыгодно. Но кому оно более выгодно – ему или тем, кто, не доверяясь почте, решил установить с ним контакт? И что скрывается за этим предложением, кому он понадобился в забытом Богом уголке мира?
Смяв в пепельнице сигарету, Вуд растянулся на кровати, закинув мускулистые руки за голову, – не лучше ли подождать утра и проверить, последует ли телефонный звонок? Кажется, обещали позвонить в восемь? Вот и посмотрим, позвонят или нет. По здравому размышлению, все это мало похоже на розыгрыш, да и кому здесь шутить с ним подобным образом? Вроде, некому…
Ночь прошла спокойно. Приснился залитый солнцем, тянущийся далеко вдоль побережья песчаный пляж, тихое море с белыми парусами яхт и весело смеющаяся Элизабет – живая, молодая и красивая. Она игриво плескалась водой и ловко ускользала от Пита, когда он пытался ее обнять. Он тоже смеялся и слизывал с губ соленые капли морской воды, а потом помчался вслед за убегавшей от него женой по зализанному волнами, сырому песку, чувствуя, как он упруго проминается под босыми ногами. И тут Элизабет исчезла…
Проснувшись, Вуд ощутил, что его лицо мокро от слез. Тяжело вздохнув, он поднялся и поплелся в ванную. Завтракая на кухне, поглядывал то на часы, то на телефон – время близилось к восьми. Позвонят или нет? Ждать звонка он решил не более пятнадцати минут, а ровно в четверть девятого выйти из дома.
Телефон зазвонил ровно в восемь, словно на том конце провода специально выжидали, пока секундная стрелка достигнет нужной цифры. Питер снял трубку.
– Доброе утро, – говорил мужчина. Его английский выдавал в нем уроженца африканского континента. В этом Вуд не мог ошибиться: слишком характерным был акцент. – Получили письмо?
– Да, если вы имеете в виду белый конверт. Кто говорит?
– Мы пока не знакомы, – собеседник слегка откашлялся и продолжил, – предлагаю встретиться сегодня вечером. Согласны?
– Зачем? – спросил Питер, решив пренебречь правилами приличия. О каких правилах здесь вообще может идти речь?
– Обсудим некоторые вопросы.
– Взаимоинтересные предложения? – ехидно усмехнулся Вуд.
– Именно так, – ничуть не смутился незнакомый африканец. – Знаете бар ресторана «Минотавр»? Приходите в девять.
– Ладно, – неожиданно решился Питер. – Как я вас узнаю?
– Не беспокойтесь, к вам подойдут, – и короткие гудки в телефонной трубке…
Ровно в девять Вуд прошел через лужайку и вошел в бар. Заметив его, Сана приветливо кивнул и показал глазами на свободные табуреты у стойки. Питер осмотрелся.
Чуть слышно гудит вентиляция, вытягивая запах крепких сигар, мигают стилизованные под факелы светильники, разноцветными огнями вспыхивают блестки на стенах, мелькают картинки на экране большого телевизора. В углу расположилась компания негров, поодаль от них за столиком сидит чета пожилых европейцев. У входа устроились два крепких чернокожих молодца в легких полотняных костюмах и надвинутых на глаза соломенных широкополых шляпах, модных среди местных контрабандистов и темных дельцов.
«Уж не они ли назначили мне свидание?» – подумал Вуд, усаживаясь на высокий табурет.
– Что будешь пить? – Сана подошел неслышно, ловко встряхивая блестящий никелем шейкер. – Рюмочку мастики? Все-таки здешняя вода не столь свежая. А мастика хороша по жаре и прекрасно действует на желудок. Или коктейль?
– Пива, – откликнулся Питер и, понизив голос, поинтересовался, – меня никто не спрашивал?
– Нет, – улыбнулся бармен, поставив перед ним бокал.
Рядом раздалось натужное сопение. Вуд повернул голову – справа от него на табурет усаживался полный мулат в расшитой национальным орнаментом рубахе – дашики.
– Жарко, – буркнул он, вытирая лицо платком.
– Да, печет, – меланхолично кивнул Вуд, прислушиваясь к голосу соседа. Нет, сегодня утром он слышал по телефону другой голос.
Мулат тоже заказал пива. Получив бокал, жадно выпил почти половину и закурил, молча разглядывая разноцветные наклейки бутылок.
Бармен перекинулся парой слов с Питером и отошел, завидев нового клиента. Проводив взглядом уходящего ливанца, мулат, почти не разжимая губ, тихо сказал:
– Мистер Вуд? Пожалуйста, не меняйте позы, не двигайтесь.
– Это вы звонили? – покосился на него Питер.
– Звонили по моей просьбе, – шепнул мулат. – Не нужно, чтобы на нас обращали внимание. Сейчас я пойду в ресторан. Через минуту спускайтесь за мной.
– Зачем? – Идти следом за толстяком в полутемный лабиринт Вуду не хотелось. В запутанных коридорах запросто могут всадить нож в бок, а мулат слишком смахивает на мафиози или торговца наркотиками. И еще эти два молодца около дверей, в надвинутых на брови соломенных шляпах. Чего ради они прячут лица? В баре и так не слишком светло. Конечно, в случае чего Пит сумеет постоять за себя, но к чему лишний риск?
– Зачем? – опустив руку в карман и нащупав рукоять выкидного ножа, повторил Вуд.
– Здесь не место для переговоров. Много чужих глаз и ушей, – прошипел мулат. – Я жду.
Бросив на стойку несколько монет, он направился к лестнице, ведущей в лабиринт. Ну, идти за ним или послать к дьяволу? Разводит таинственность, присылает письма без подписи, устраивает анонимные телефонные звонки, – зачем все это? Но великое чувство любопытства уже успело завладеть Питером и заглушить голос холодного рассудка.
Немного выждав, он расплатился и слез с табурета. Похоже, на него никто не обращает внимания? Пожилая парочка о чем-то тихо беседует, негры заняты своими делами, а молодчики в широкополых шляпах безучастно глядят в бокалы. На другом конце стойки сидят еще трое посетителей – обычные местные, со средним достатком: темные очки, модные прически, яркие галстуки. Один повернул голову к Вуду, но тут же равнодушно отвернулся.
Решившись, Питер начал спускаться по лестнице, навстречу заунывной музыке и показавшейся могильной прохладе сильных кондиционеров. Мулат ждал его внизу. Увидев Питера, он сделал знак следовать за ним, свернув в узкий коридор лабиринта.
Из-за занавесей, закрывавших дверные проемы кабинетов, слышался веселый женский смех – призывный, многообещающий. Звенели бокалы, долетали обрывки слов, кто-то клялся здоровьем родителей, кто-то пытался петь. Мулат, не глядя по сторонам, уверенно вел Хантера к одному ему известной цели. Наконец он остановился у двери в темноватом закутке и вытащил из кармана связку ключей. Стоявший сзади Питер оглянулся. Занавеси, закрывавшие вход в расположенные поблизости кабинеты, были откинуты. В одном из них за столиком сидели трое мускулистых негров в спортивных майках и светлых джинсах, а в другом расположилась компания крепких чернокожих ребят в летних европейских костюмах. Они очень не понравились Вуду, и мелькнула мысль, что теперь, даже если он захочет повернуть назад, то выпустят ли его эти парни? Девять противников слишком много, а за спиной окажется мулат. Но в этот момент толстяк отпер дверь.
Вздохнув, Питер шагнул за порог…
Негр в очках, посмотревший на Вуда, когда тот слезал с табурета, наклонился к сидевшему рядом приятелю и шепнул ему несколько слов. Тот понимающе кивнул. После этого обладатель очков спустился в ресторан и, легко ориентируясь в запутанном лабиринте коридоров и тупиков, отправился следом за Byдом и мулатом, стараясь держаться от них на расстоянии. Войдя в последний коридор, он увидел, как мулат остановился перед дверью. Негр, поправляя темные очки, поднес к губам спрятанный в ладони микрофон миниатюрной рации:
– Они переходят в другое помещение…
Неожиданно на его плечо легла тяжелая рука:
– Эдди! Привет!
Очкарик дернул плечом, но чужая рука вцепилась железной хваткой и, с силой развернув, приложила его спиной о стену. Очки слетели на пол, и их обладатель увидел перед собой плечистого темнокожего парня в спортивной майке и светлых джинсах.
– Пустите! Я…
Жесткая ладонь зажала ему рот, а сбоку кто-то так врезал ногой по ребрам, что разом перехватило дыхание. Рванувшись, обладатель очков сумел высвободиться от захвата и ударил в ответ, расчетливо стараясь попасть противнику в нижнюю часть живота, но тут его оглушили. Упав на четвереньки, он тяжело помотал головой, пытаясь унять звон в ушах, и почувствовал, что его ставят на ноги. Лица парней в спортивных майках плыли и качались перед глазами, и он пропустил момент, когда один из них двинул в солнечное сплетение…
Двое парней подхватили под руки обвисшего обладателя очков, а третий подобрал упавшую рацию.
– Мы уходим, – сказал он, заглянув в нишу, где сидели ребята в европейских костюмах. Старший из них встал и перешел в опустевший кабинет, оставленный парнями в майках и светлых джинсах…
Проводив взглядом спустившегося в ресторан обладателя темных очков, его приятель посмотрел на часы и бросил другому:
– Разделимся. Ты берешь машины, я отель.
Дождавшись, пока они выйдут, следом за ними направились сидевшие у дверей парни в соломенных шляпах, а на их место тут же уселся один из чернокожей компании, что-то оживленно обсуждавшей в углу бара…
– Куда мы едем? – нарушил молчание Хантер.
– Сейчас узнаете, – усмехнулся мулат.
«Может быть, хватит? – подумал Вуд. – Вырубить его, забрать ключи и выйти обратно тем же путем?»
– Жалеете, что согласились встретиться? – догадался толстяк. – Не волнуйтесь, просто приходится принимать некоторые меры предосторожности. Потом вы поймете, что они необходимы нам обоим.
– Посмотрим, – процедил Вуд.
Лифт остановился. Они вышли в слабоосвещенный холл и, ступая по глушившему звук шагов толстому ковру, подошли к закрытой двери. «Мы уже наверху, в отеле», – понял Питер.
– Заходите, – открывая дверь одного из номеров, пригласил мулат.
Вуд шагнул через порог, и дверь за ним тут же захлопнулась. В комнате стояло два стола, и за ними сидели одетые по-европейски рослые негры. Один из них встал:
– У вас есть оружие? Прошу оставить его здесь, – он показал пальцем на стол перед собой.
Питер положил свой нож. Чего уж теперь?
– Извините, необходимая формальность, – второй негр сноровисто ощупал Питера, тщательно проверив его одежду, а потом поводил вокруг визитера небольшим аппаратом, внимательно следя за стрелкой индикатора.
«Проверяет, нет ли при мне записывающей или передающей аппаратуры», – понял Хантер. С кем же ему предстоит встретиться? Такая таинственность, охрана, проверки, поневоле задумаешься.
– Проходите. – Охранник пропустил его в ярко освещенную смежную комнату. Навстречу Вуду с широкого мягкого дивана поднялся высокий седой негр.
– Рад встрече с вами, мистер Вуд, – он подвел гостя к креслам у столика, уставленного бутылками. – Выпьете что-нибудь?
– Пива, – буркнул Питер. – Чем обязан нашей встрече, господин инкогнито?
– Меня зовут Каффи, – улыбнулся хозяин, наливая себе виски. – Вам мое имя ничего не говорит?
– Признаться, нет, – ответил гость, осматривая номер. Ничего, тут в апартаментах господина Каффи, уютно.
– Здесь мы можем побеседовать вполне свободно, – заметил хозяин, перехватив взгляд Вуда. – Проверено все: розетки, стекла окон, двери, стены, плинтуса, потолок, лампочки.
– А это? – Питер кивнул на бутылки. Уж кому-кому, а ему прекрасно известно, что даже в оливке, брошенной в стакан с коктейлем, может находиться микропередатчик, а соломинка, опущенная в бокал, будет служить антенной. Стоит только поставить где-нибудь неподалеку от здания, в комнате которого находится этот прибор, машину со специальным оборудованием, и можно принимать и записывать информацию. Или прячешь микрофон в булавке галстука, в запонке, перстне, зажигалке и прочей мелочи, он передает сигналы ретранслятору-оливке, а та дальше. Если спрятать подслушивающее устройство в телефонном аппарате, он будет «гнать»-информацию за десятки километров. Да мало ли уловок у искателей чужих секретов?
– Не беспокойтесь, проверено все, – снова улыбнулся хозяин. – Мы не заинтересованы в утечке информации. Надеюсь, наши интересы совпадают?
Последние слова заставили Вуда насторожиться. Куда клонит этот черный с седыми волосами и моложавым лицом?
– Я вас слушаю, – оставив вопрос Каффи без ответа, напомнил Вуд. – Кажется, именно вы инициатор нашей встречи? Так говорите.
– Мы располагаем некоторыми данными о вас. – Хозяин взял с подлокотника дивана темную кожаную папку. Раскрыв, пробежал глазами текст на листке бумаги и, захлопнув папку, отбросил ее на пол. – Питер Генри Вуд, родился сорок три года назад в Калифорнии, в Бейкерсфилде, на западе Штатов. Католик, закончил военный колледж, служил в подразделении «черных беретов», где получил кличку Хантер – «Охотник». Имеет сына, Джозефа, одиннадцати лет, после смерти матери проживающего с родителями отца в Штатах. Сейчас работает в фирме, занимающейся охраной крупных универмагов на побережье. Достаток средний, вдовец. Все верно?
– Надеюсь, я здесь не затем, чтобы обсуждать состояние моих финансов, а вы не налоговый инспектор? – ядовито осведомился Питер.
– Не затем, – легко согласился Каффи. – Вы весьма одаренный и предприимчивый человек, которому не всегда везло в жизни. Разве не так?
– Допустим. Давайте ближе к делу.
– Мы хотим предложить вам выгодное дело, мистер Вуд.
– Вот как? – слегка присвистнул Питер. – Кто это «мы»? Представьте, господин Каффи, я не желаю иметь ничего общего ни с торговцами наркотиками, ни с другими представителями преступного мира. Поэтому наш разговор бесполезен.
– Не спешите отказываться. – Негр встал и прошелся по кабинету, заложив руки за спину. – Я представляю службу безопасности эмигрантского правительства Лигурии, образованного людьми, вынужденными покинуть страну после переворота, совершенного Суэном Матади. Вы не могли не слышать о нем по ряду причин. Так? Мое правительство ставит перед собой задачу свержения расистского режима Матади и установления в Лигурии законной, конституционной власти путем демократических выборов. Поэтому никакой уголовщины, понимаете?
«Переворот, – прикуривая сигарету, подумал Питер. – Вот почему они развели такую таинственность. До Лигурии отсюда рукой подать: пару часов на машине, и вот она, граница. Видимо, хотят постоянно держать руку на пульсе и потому не уехали далеко. Но зачем я понадобился службе безопасности эмигрантов? Политика, пожалуй, ничуть не лучше уголовщины. Хотя, кто может провести между ними четкую грань: вот одно, а вот другое?»
– Вы сказали «расистский режим»? – выигрывая время, чтобы обдумать, как лучше повести себя в такой ситуации, спросил Вуд. – Но, простите, расизм со стороны негров? Это что-то…
– Расизм бывает и черный, – усмехнулся Каффи. – Нам сейчас очень нужен такой человек, как вы: прекрасный стрелок, бывший рейнджер с отличной офицерской подготовкой для разведывательной и диверсионной работы, обученный находить выход из любых положений. Не скрою, мы наводили о вас справки и получили самые лестные отзывы. Не зря же вас прозвали Хантером? Согласны отправиться в столицу Лигурии?
– Поехать во Фрайтаун? – неподдельно изумился Питер. – Чего я там забыл?
– Ну, не надо так ставить вопрос. – Каффи сел напротив и, доверительно понизив голос, произнес: – Мы предлагаем вам выполнить весьма ответственное и достаточно опасное поручение. В случае успеха, о неудаче я не хочу даже думать, мы сможем нанести серьезный удар по режиму Матади. Как видите, я достаточно откровенен.
Вуд примял в пепельнице сигарету и поднялся. Встал и Каффи.
– Извините, но вы ошиблись, – слегка поклонившись, сообщил Питер. – Я не террорист и не собираюсь организовывать покушения на диктаторов, даже за миллионы долларов. К чему они мне, если я потом не смогу выбраться из Лигурии? И вообще, я противник похищений, террора и диверсий. И не сторонник каких-либо политических течений или партий. Я не буду ни убивать, ни похищать, не стану взрывать дамб или электростанций, нефтехранилищ или мостов. А вам, господин Каффи, могу порекомендовать хорошего психиатра. Дает изумительные таблетки. Очень, знаете ли, успокаивает, помогает избавиться от навязчивых идей. Прощайте!
– Подождите. – Каффи загородил ему дорогу к выходу.
– Что такое? – Питер почувствовал, как в нем начала закипать холодная ярость, но постарался сдержаться. – В чем дело?
– Прошу вас, мистер Вуд, присядьте. Мы рады, что не ошиблись. С вами сейчас будет говорить госпожа Онасия Джуба.
Ошеломленный Питер опустился в кресло. Онасия Джуба?! Мультимиллионерша, глава эмигрантского правительства Лигурии, владелица множества отелей, кораблей, заводов, рек, озер, полей, гор, и еще черт знает чего такого, что ему и не снилось? Она здесь? Не потому ли встреча устроена именно в этом отеле, что его действительной владелицей является госпожа Джуба, а не грек, прикрывающий ее имя своим от уплаты налогов? Может этим и объясняется таинственность встречи, письма без адреса и мускулистые телохранители. Многое становится тогда на свои места, поскольку Матади и его контрразведка дорого бы дали, чтобы узнать, с кем и о чем говорит госпожа Джуба. Но зачем ей Питер Вуд?
Каффи отдернул занавес, скрывавший еще одну дверь…
Наверное, осенью все же надо навестить стариков и сынишку. Придет праздник Хеллоуин, когда взрослые превращаются на некоторое время в детей, а дети становятся почти взрослыми. Джозеф будет рад, если привезти ему африканскую маску, копье и всякие погремушки – пусть нарядится на праздничном карнавале на зависть приятелям по школе…
Открыв своим ключом дверь парадного, Питер поднялся по ступенькам, вызвал лифт и вдруг почувствовал, что кто-то пристально смотрит ему в спину. Он резко обернулся – за стеклянными дверями парадного никого. На лестничной площадке тихо и пусто, только чуть слышно жужжит кондиционер.
«Нервы», – хмыкнул Питер, входя в кабину. Когда автоматические двери начали сходиться, ему показалось, что за чисто протертыми стеклами дверей парадного мелькнула тень. Вуд тут же нажал на «стоп» и двери послушно открылись.
Не выходя из кабины, он посмотрел на площадку перед домом. Никого. Выругавшись, Питер поехал наверх, раздумывая о том, что одинокое житье-бытье и лишний стаканчик виски по вечерам из нормального человека могут сделать законченного неврастеника. Позвонить что ли Карен из туристической конторы, пригласить скрасить его одиночество? Или Герте – немке-секретарше из торговой фирмы? С обеими у него прекрасные отношения: все ясно, никаких обязательств и лишних слов, впереди будет полная блаженства ночь, а утром вместе отправятся на работу. Черт возьми! Ведь он оставил авто на стоянке, а за каждой из женщин придется ехать. Не захотелось снова выходить на прокаленную жарой улицу: когда тебе за сорок, возможно, одолевает и лень, даже если хочешь получить удовольствие.
Дома Вуд разделся, бросил на кровать принесенные с собой газеты и долго плескался под душем, мурлыкая привязавшуюся мелодию модного шлягера. Закрыв воду, накинул халат и завалился на кровать, развернул газету. Статьи о политике его не интересовали и он сразу перешел к колонкам светской и уголовной хроники.
Мелодичный сигнал дверного звонка заставил Питера насторожиться – кто бы это? Вдруг он сделался экстрасенсом и одна из подруг, о которых он думал, решила сама нанести ему визит? Хорошо если одна, но следом за Карен может появиться Герта, или наоборот.
Заранее придумывая слова, которыми он их встретит, Вуд подошел к двери и посмотрел в потайной глазок, замаскированный с наружной стороны под филенкой. Площадка перед дверями квартиры была пуста.
Почесав под халатом голую грудь, он постоял, раздумывая – открыть или не стоит высовываться, подставляя голову неизвестному шутнику? А может быть, совсем не шутнику: подъезд заперт на замок, но всем известно, что замки для честных людей, а не для воров, умеющих ловко открывать любые запоры. Чего уж для преступника замок в подъезде?
Решившись, Питер бесшумно открыл дверь и осторожно выглянул. Никого. Только на коврике у двери лежит маленький белый конверт. Послание от неизвестного шутника?
Вуд дотронулся до конверта носком домашней туфли – лежит, легкий такой, беленький, без всяких надписей или штемпелей. Подняв его, Питер запер дверь, вернулся в комнату и вскрыл конверт – уж коли его положили под дверями, так надо прочесть послание, если, конечно, оно имеется внутри.
Послание имелось. Коротенькое, всего несколько машинописных строк на небольшом листке плотной, глянцевой бумаги:
«Уважаемый мистер Хантер! Позвольте пригласить Вас на встречу для обсуждения взаимно интересного предложения. Если Вы сочтете возможным принять приглашение, ответьте на телефонный звонок. Завтра, в восемь».
Хантер? Не мистер или господин Вуд, а Хантер! Охотник!
Питер закурил и, жадно затянувшись, внимательно рассмотрел конверт и листок послания. На обороте ничего не написано, подписи нет, так же как нет его адреса и обратного адреса отправителя. Видимо, тень, мелькнувшая за дверями парадного, ему не померещилась? Кто-то выследил, когда он вернется домой, и, положив на коврик перед дверью квартиры письмо, позвонил?
Но откуда, дьявол раздери, неизвестный отправитель знает кличку Вуда, полученную им во время службы в подразделении рейнджеров «черные береты»? Ведь это было не вчера, а в этом жарком городе найдется немного людей, которые, услышав кличку Хантер, безошибочно укажут пальцем на Питера. Но они не станут этого делать и, уж тем более, зря трепать языками.
Прислонив листок с посланием к пепельнице, Вуд откинулся на подушку – кто и какую охоту хочет предложить бывшему рейнджеру, давая ему знать об этом обращением по старой кличке?
Намекают на осведомленность о нем и, одновременно, предлагают встречу, на которой хотят обсудить некое дело? Какое? Пишут, что их предложение взаимовыгодно. Но кому оно более выгодно – ему или тем, кто, не доверяясь почте, решил установить с ним контакт? И что скрывается за этим предложением, кому он понадобился в забытом Богом уголке мира?
Смяв в пепельнице сигарету, Вуд растянулся на кровати, закинув мускулистые руки за голову, – не лучше ли подождать утра и проверить, последует ли телефонный звонок? Кажется, обещали позвонить в восемь? Вот и посмотрим, позвонят или нет. По здравому размышлению, все это мало похоже на розыгрыш, да и кому здесь шутить с ним подобным образом? Вроде, некому…
Ночь прошла спокойно. Приснился залитый солнцем, тянущийся далеко вдоль побережья песчаный пляж, тихое море с белыми парусами яхт и весело смеющаяся Элизабет – живая, молодая и красивая. Она игриво плескалась водой и ловко ускользала от Пита, когда он пытался ее обнять. Он тоже смеялся и слизывал с губ соленые капли морской воды, а потом помчался вслед за убегавшей от него женой по зализанному волнами, сырому песку, чувствуя, как он упруго проминается под босыми ногами. И тут Элизабет исчезла…
Проснувшись, Вуд ощутил, что его лицо мокро от слез. Тяжело вздохнув, он поднялся и поплелся в ванную. Завтракая на кухне, поглядывал то на часы, то на телефон – время близилось к восьми. Позвонят или нет? Ждать звонка он решил не более пятнадцати минут, а ровно в четверть девятого выйти из дома.
Телефон зазвонил ровно в восемь, словно на том конце провода специально выжидали, пока секундная стрелка достигнет нужной цифры. Питер снял трубку.
– Доброе утро, – говорил мужчина. Его английский выдавал в нем уроженца африканского континента. В этом Вуд не мог ошибиться: слишком характерным был акцент. – Получили письмо?
– Да, если вы имеете в виду белый конверт. Кто говорит?
– Мы пока не знакомы, – собеседник слегка откашлялся и продолжил, – предлагаю встретиться сегодня вечером. Согласны?
– Зачем? – спросил Питер, решив пренебречь правилами приличия. О каких правилах здесь вообще может идти речь?
– Обсудим некоторые вопросы.
– Взаимоинтересные предложения? – ехидно усмехнулся Вуд.
– Именно так, – ничуть не смутился незнакомый африканец. – Знаете бар ресторана «Минотавр»? Приходите в девять.
– Ладно, – неожиданно решился Питер. – Как я вас узнаю?
– Не беспокойтесь, к вам подойдут, – и короткие гудки в телефонной трубке…
* * *
Ресторан «Минотавр», принадлежавший отелю «Крит», содержал грек Кассиориди. На широкой лужайке возвышалось многоэтажное здание, а перед ним, под тенью старых деревьев, стояли легкие плетеные столики и кресла, между ними ходили девушки-официантки в коротеньких белых хитонах, разнося напитки и легкие закуски. Кто не желал выпивать на воздухе, мог пройти в стилизованный под пещеру бар, где за длинной стойкой священнодействовал лысый ливанец, откликавшийся на кличку Сана. Миновав бар, посетитель спускался по широкой лестнице и попадал в ресторан – прохлада кондиционеров, полумрак, запутанные коридоры с нишами кабинетов, разноцветные занавеси из стекляруса, приглушенная музыка, танцующие полуобнаженные и совсем обнаженные девушки разных цветов кожи, а в глубине лабиринта стояло напичканное хитрой электроникой жутковатое чучело древнего чудовища – Минотавра, каждый час издававшее громкий рев, разевая огромную, усеянную зубами пасть.Ровно в девять Вуд прошел через лужайку и вошел в бар. Заметив его, Сана приветливо кивнул и показал глазами на свободные табуреты у стойки. Питер осмотрелся.
Чуть слышно гудит вентиляция, вытягивая запах крепких сигар, мигают стилизованные под факелы светильники, разноцветными огнями вспыхивают блестки на стенах, мелькают картинки на экране большого телевизора. В углу расположилась компания негров, поодаль от них за столиком сидит чета пожилых европейцев. У входа устроились два крепких чернокожих молодца в легких полотняных костюмах и надвинутых на глаза соломенных широкополых шляпах, модных среди местных контрабандистов и темных дельцов.
«Уж не они ли назначили мне свидание?» – подумал Вуд, усаживаясь на высокий табурет.
– Что будешь пить? – Сана подошел неслышно, ловко встряхивая блестящий никелем шейкер. – Рюмочку мастики? Все-таки здешняя вода не столь свежая. А мастика хороша по жаре и прекрасно действует на желудок. Или коктейль?
– Пива, – откликнулся Питер и, понизив голос, поинтересовался, – меня никто не спрашивал?
– Нет, – улыбнулся бармен, поставив перед ним бокал.
Рядом раздалось натужное сопение. Вуд повернул голову – справа от него на табурет усаживался полный мулат в расшитой национальным орнаментом рубахе – дашики.
– Жарко, – буркнул он, вытирая лицо платком.
– Да, печет, – меланхолично кивнул Вуд, прислушиваясь к голосу соседа. Нет, сегодня утром он слышал по телефону другой голос.
Мулат тоже заказал пива. Получив бокал, жадно выпил почти половину и закурил, молча разглядывая разноцветные наклейки бутылок.
Бармен перекинулся парой слов с Питером и отошел, завидев нового клиента. Проводив взглядом уходящего ливанца, мулат, почти не разжимая губ, тихо сказал:
– Мистер Вуд? Пожалуйста, не меняйте позы, не двигайтесь.
– Это вы звонили? – покосился на него Питер.
– Звонили по моей просьбе, – шепнул мулат. – Не нужно, чтобы на нас обращали внимание. Сейчас я пойду в ресторан. Через минуту спускайтесь за мной.
– Зачем? – Идти следом за толстяком в полутемный лабиринт Вуду не хотелось. В запутанных коридорах запросто могут всадить нож в бок, а мулат слишком смахивает на мафиози или торговца наркотиками. И еще эти два молодца около дверей, в надвинутых на брови соломенных шляпах. Чего ради они прячут лица? В баре и так не слишком светло. Конечно, в случае чего Пит сумеет постоять за себя, но к чему лишний риск?
– Зачем? – опустив руку в карман и нащупав рукоять выкидного ножа, повторил Вуд.
– Здесь не место для переговоров. Много чужих глаз и ушей, – прошипел мулат. – Я жду.
Бросив на стойку несколько монет, он направился к лестнице, ведущей в лабиринт. Ну, идти за ним или послать к дьяволу? Разводит таинственность, присылает письма без подписи, устраивает анонимные телефонные звонки, – зачем все это? Но великое чувство любопытства уже успело завладеть Питером и заглушить голос холодного рассудка.
Немного выждав, он расплатился и слез с табурета. Похоже, на него никто не обращает внимания? Пожилая парочка о чем-то тихо беседует, негры заняты своими делами, а молодчики в широкополых шляпах безучастно глядят в бокалы. На другом конце стойки сидят еще трое посетителей – обычные местные, со средним достатком: темные очки, модные прически, яркие галстуки. Один повернул голову к Вуду, но тут же равнодушно отвернулся.
Решившись, Питер начал спускаться по лестнице, навстречу заунывной музыке и показавшейся могильной прохладе сильных кондиционеров. Мулат ждал его внизу. Увидев Питера, он сделал знак следовать за ним, свернув в узкий коридор лабиринта.
Из-за занавесей, закрывавших дверные проемы кабинетов, слышался веселый женский смех – призывный, многообещающий. Звенели бокалы, долетали обрывки слов, кто-то клялся здоровьем родителей, кто-то пытался петь. Мулат, не глядя по сторонам, уверенно вел Хантера к одному ему известной цели. Наконец он остановился у двери в темноватом закутке и вытащил из кармана связку ключей. Стоявший сзади Питер оглянулся. Занавеси, закрывавшие вход в расположенные поблизости кабинеты, были откинуты. В одном из них за столиком сидели трое мускулистых негров в спортивных майках и светлых джинсах, а в другом расположилась компания крепких чернокожих ребят в летних европейских костюмах. Они очень не понравились Вуду, и мелькнула мысль, что теперь, даже если он захочет повернуть назад, то выпустят ли его эти парни? Девять противников слишком много, а за спиной окажется мулат. Но в этот момент толстяк отпер дверь.
Вздохнув, Питер шагнул за порог…
Негр в очках, посмотревший на Вуда, когда тот слезал с табурета, наклонился к сидевшему рядом приятелю и шепнул ему несколько слов. Тот понимающе кивнул. После этого обладатель очков спустился в ресторан и, легко ориентируясь в запутанном лабиринте коридоров и тупиков, отправился следом за Byдом и мулатом, стараясь держаться от них на расстоянии. Войдя в последний коридор, он увидел, как мулат остановился перед дверью. Негр, поправляя темные очки, поднес к губам спрятанный в ладони микрофон миниатюрной рации:
– Они переходят в другое помещение…
Неожиданно на его плечо легла тяжелая рука:
– Эдди! Привет!
Очкарик дернул плечом, но чужая рука вцепилась железной хваткой и, с силой развернув, приложила его спиной о стену. Очки слетели на пол, и их обладатель увидел перед собой плечистого темнокожего парня в спортивной майке и светлых джинсах.
– Пустите! Я…
Жесткая ладонь зажала ему рот, а сбоку кто-то так врезал ногой по ребрам, что разом перехватило дыхание. Рванувшись, обладатель очков сумел высвободиться от захвата и ударил в ответ, расчетливо стараясь попасть противнику в нижнюю часть живота, но тут его оглушили. Упав на четвереньки, он тяжело помотал головой, пытаясь унять звон в ушах, и почувствовал, что его ставят на ноги. Лица парней в спортивных майках плыли и качались перед глазами, и он пропустил момент, когда один из них двинул в солнечное сплетение…
Двое парней подхватили под руки обвисшего обладателя очков, а третий подобрал упавшую рацию.
– Мы уходим, – сказал он, заглянув в нишу, где сидели ребята в европейских костюмах. Старший из них встал и перешел в опустевший кабинет, оставленный парнями в майках и светлых джинсах…
Проводив взглядом спустившегося в ресторан обладателя темных очков, его приятель посмотрел на часы и бросил другому:
– Разделимся. Ты берешь машины, я отель.
Дождавшись, пока они выйдут, следом за ними направились сидевшие у дверей парни в соломенных шляпах, а на их место тут же уселся один из чернокожей компании, что-то оживленно обсуждавшей в углу бара…
* * *
– Прошу. – Мулат пропустил Питера в узкий коридорчик, запер дверь и, пройдя к лифту, нажал кнопку вызова. Бесшумно открылись двери кабины, и Вуд следом за толстяком вошел в нее.– Куда мы едем? – нарушил молчание Хантер.
– Сейчас узнаете, – усмехнулся мулат.
«Может быть, хватит? – подумал Вуд. – Вырубить его, забрать ключи и выйти обратно тем же путем?»
– Жалеете, что согласились встретиться? – догадался толстяк. – Не волнуйтесь, просто приходится принимать некоторые меры предосторожности. Потом вы поймете, что они необходимы нам обоим.
– Посмотрим, – процедил Вуд.
Лифт остановился. Они вышли в слабоосвещенный холл и, ступая по глушившему звук шагов толстому ковру, подошли к закрытой двери. «Мы уже наверху, в отеле», – понял Питер.
– Заходите, – открывая дверь одного из номеров, пригласил мулат.
Вуд шагнул через порог, и дверь за ним тут же захлопнулась. В комнате стояло два стола, и за ними сидели одетые по-европейски рослые негры. Один из них встал:
– У вас есть оружие? Прошу оставить его здесь, – он показал пальцем на стол перед собой.
Питер положил свой нож. Чего уж теперь?
– Извините, необходимая формальность, – второй негр сноровисто ощупал Питера, тщательно проверив его одежду, а потом поводил вокруг визитера небольшим аппаратом, внимательно следя за стрелкой индикатора.
«Проверяет, нет ли при мне записывающей или передающей аппаратуры», – понял Хантер. С кем же ему предстоит встретиться? Такая таинственность, охрана, проверки, поневоле задумаешься.
– Проходите. – Охранник пропустил его в ярко освещенную смежную комнату. Навстречу Вуду с широкого мягкого дивана поднялся высокий седой негр.
– Рад встрече с вами, мистер Вуд, – он подвел гостя к креслам у столика, уставленного бутылками. – Выпьете что-нибудь?
– Пива, – буркнул Питер. – Чем обязан нашей встрече, господин инкогнито?
– Меня зовут Каффи, – улыбнулся хозяин, наливая себе виски. – Вам мое имя ничего не говорит?
– Признаться, нет, – ответил гость, осматривая номер. Ничего, тут в апартаментах господина Каффи, уютно.
– Здесь мы можем побеседовать вполне свободно, – заметил хозяин, перехватив взгляд Вуда. – Проверено все: розетки, стекла окон, двери, стены, плинтуса, потолок, лампочки.
– А это? – Питер кивнул на бутылки. Уж кому-кому, а ему прекрасно известно, что даже в оливке, брошенной в стакан с коктейлем, может находиться микропередатчик, а соломинка, опущенная в бокал, будет служить антенной. Стоит только поставить где-нибудь неподалеку от здания, в комнате которого находится этот прибор, машину со специальным оборудованием, и можно принимать и записывать информацию. Или прячешь микрофон в булавке галстука, в запонке, перстне, зажигалке и прочей мелочи, он передает сигналы ретранслятору-оливке, а та дальше. Если спрятать подслушивающее устройство в телефонном аппарате, он будет «гнать»-информацию за десятки километров. Да мало ли уловок у искателей чужих секретов?
– Не беспокойтесь, проверено все, – снова улыбнулся хозяин. – Мы не заинтересованы в утечке информации. Надеюсь, наши интересы совпадают?
Последние слова заставили Вуда насторожиться. Куда клонит этот черный с седыми волосами и моложавым лицом?
– Я вас слушаю, – оставив вопрос Каффи без ответа, напомнил Вуд. – Кажется, именно вы инициатор нашей встречи? Так говорите.
– Мы располагаем некоторыми данными о вас. – Хозяин взял с подлокотника дивана темную кожаную папку. Раскрыв, пробежал глазами текст на листке бумаги и, захлопнув папку, отбросил ее на пол. – Питер Генри Вуд, родился сорок три года назад в Калифорнии, в Бейкерсфилде, на западе Штатов. Католик, закончил военный колледж, служил в подразделении «черных беретов», где получил кличку Хантер – «Охотник». Имеет сына, Джозефа, одиннадцати лет, после смерти матери проживающего с родителями отца в Штатах. Сейчас работает в фирме, занимающейся охраной крупных универмагов на побережье. Достаток средний, вдовец. Все верно?
– Надеюсь, я здесь не затем, чтобы обсуждать состояние моих финансов, а вы не налоговый инспектор? – ядовито осведомился Питер.
– Не затем, – легко согласился Каффи. – Вы весьма одаренный и предприимчивый человек, которому не всегда везло в жизни. Разве не так?
– Допустим. Давайте ближе к делу.
– Мы хотим предложить вам выгодное дело, мистер Вуд.
– Вот как? – слегка присвистнул Питер. – Кто это «мы»? Представьте, господин Каффи, я не желаю иметь ничего общего ни с торговцами наркотиками, ни с другими представителями преступного мира. Поэтому наш разговор бесполезен.
– Не спешите отказываться. – Негр встал и прошелся по кабинету, заложив руки за спину. – Я представляю службу безопасности эмигрантского правительства Лигурии, образованного людьми, вынужденными покинуть страну после переворота, совершенного Суэном Матади. Вы не могли не слышать о нем по ряду причин. Так? Мое правительство ставит перед собой задачу свержения расистского режима Матади и установления в Лигурии законной, конституционной власти путем демократических выборов. Поэтому никакой уголовщины, понимаете?
«Переворот, – прикуривая сигарету, подумал Питер. – Вот почему они развели такую таинственность. До Лигурии отсюда рукой подать: пару часов на машине, и вот она, граница. Видимо, хотят постоянно держать руку на пульсе и потому не уехали далеко. Но зачем я понадобился службе безопасности эмигрантов? Политика, пожалуй, ничуть не лучше уголовщины. Хотя, кто может провести между ними четкую грань: вот одно, а вот другое?»
– Вы сказали «расистский режим»? – выигрывая время, чтобы обдумать, как лучше повести себя в такой ситуации, спросил Вуд. – Но, простите, расизм со стороны негров? Это что-то…
– Расизм бывает и черный, – усмехнулся Каффи. – Нам сейчас очень нужен такой человек, как вы: прекрасный стрелок, бывший рейнджер с отличной офицерской подготовкой для разведывательной и диверсионной работы, обученный находить выход из любых положений. Не скрою, мы наводили о вас справки и получили самые лестные отзывы. Не зря же вас прозвали Хантером? Согласны отправиться в столицу Лигурии?
– Поехать во Фрайтаун? – неподдельно изумился Питер. – Чего я там забыл?
– Ну, не надо так ставить вопрос. – Каффи сел напротив и, доверительно понизив голос, произнес: – Мы предлагаем вам выполнить весьма ответственное и достаточно опасное поручение. В случае успеха, о неудаче я не хочу даже думать, мы сможем нанести серьезный удар по режиму Матади. Как видите, я достаточно откровенен.
Вуд примял в пепельнице сигарету и поднялся. Встал и Каффи.
– Извините, но вы ошиблись, – слегка поклонившись, сообщил Питер. – Я не террорист и не собираюсь организовывать покушения на диктаторов, даже за миллионы долларов. К чему они мне, если я потом не смогу выбраться из Лигурии? И вообще, я противник похищений, террора и диверсий. И не сторонник каких-либо политических течений или партий. Я не буду ни убивать, ни похищать, не стану взрывать дамб или электростанций, нефтехранилищ или мостов. А вам, господин Каффи, могу порекомендовать хорошего психиатра. Дает изумительные таблетки. Очень, знаете ли, успокаивает, помогает избавиться от навязчивых идей. Прощайте!
– Подождите. – Каффи загородил ему дорогу к выходу.
– Что такое? – Питер почувствовал, как в нем начала закипать холодная ярость, но постарался сдержаться. – В чем дело?
– Прошу вас, мистер Вуд, присядьте. Мы рады, что не ошиблись. С вами сейчас будет говорить госпожа Онасия Джуба.
Ошеломленный Питер опустился в кресло. Онасия Джуба?! Мультимиллионерша, глава эмигрантского правительства Лигурии, владелица множества отелей, кораблей, заводов, рек, озер, полей, гор, и еще черт знает чего такого, что ему и не снилось? Она здесь? Не потому ли встреча устроена именно в этом отеле, что его действительной владелицей является госпожа Джуба, а не грек, прикрывающий ее имя своим от уплаты налогов? Может этим и объясняется таинственность встречи, письма без адреса и мускулистые телохранители. Многое становится тогда на свои места, поскольку Матади и его контрразведка дорого бы дали, чтобы узнать, с кем и о чем говорит госпожа Джуба. Но зачем ей Питер Вуд?
Каффи отдернул занавес, скрывавший еще одну дверь…