Страница:
неделал. Я могу быть с ними каким угодно грубым и наглым, не портя ваших с ними рабочих отношений.
Полковник с интересом посмотрел на Бен Белькасема, а бригадный генерал улыбнулся и хмыкнул:
– Тут он вас достал, МакИлени! Я предполагал сам выступить в такой личине, но с удовольствием уступлю эту роль инспектору, будь я проклят. Ведь мне-то придется работать с вашими людьми в будущем.
– М-да… – МакИлени потер кончиком указательного пальца по поверхности стола, как бы проверяя наличие пыли. – Вы полагаете, инспектор, что я должен передать вам мою ответственность за внутреннюю безопасность?
– Ни в коем случае! И если бы я это потребовал, вы с полным правом могли бы вышибить меня отсюда обратно на Старую Землю. Это ваша епархия, – бодро тараторил Бен Белькасем. – Вы знаете, как вести дело. Ваши люди знают, что вы строго следите за возможными утечками. Я не смог бы перенять ваши функции, не подрывая вашего авторитета. Я бы сказал, что ваши шансы найти того, кого мы ищем, равны моим. Но если я суну свой нос в качестве тупого и наглого бюрократа из имперских канцелярий, а эту роль, смею вас уверить, я играю хорошо, я смогу сделать добрую долю грязной работы за вас. Вы просто скажете своим людям, что министерство юстиции пожаловало вас этой задницей из своего разведдепартамента. Кто знает, даже если я ничего не найду, я могу вспугнуть зайца для вас.
– Понятно. – МакИлени пристально смотрел в лицо инспектора, который затронул его глубоко скрываемый темный страх. Чужак действительно может играть великого инквизитора, не производя такого опустошающего эффекта, какой был бы неизбежен в случае внутренней охоты на ведьм. – Вы меня убедили, инспектор. Я только хотел бы получить соответствующее указание от адмирала Гомес.
Инспектор кивнул, а МакИлени нахмурился:
– Кое-что обнаруженное нами на Мэтисоне убеждает меня в необходимости принять вашу точку зрения. – Инспектор насторожился, но полковник обратился к Кейта: – Мы обязаны этим вашей Де Фриз, сэр Артур. Вы, конечно, читали мой доклад по поселению Де Фриз…
– Еще как, – суховато согласился Кейта. – Графиня Миллер лично радировала мне его по астросвязи как раз перед тем, как ее прихвостни засунули меня в «Банши» и задраили люк.
МакИлени моргнул озадаченно. Он ожидал, что его доклад привлечет внимание, но личное участие военного министра…
– Мы до сих пор не можем понять, как она выжила, и я боюсь, что она немного… ну… – Он замялся, а Кейта вздохнул:
– Я сказал, что читал ваш доклад. Вопросы, которые вы подняли, и были причиной моей командировки вместе с медицинской командой майора Като. Я в курсе насчет психики Али… капитана Де Фриз. – Он на мгновение закрыл глаза, словно от боли, затем кивнул. – Продолжайте, полковник.
– Да, сэр. Она нам помогла с разведданными. Во-первых, она опознала «шаттл», который использовали эти паразиты. Это был один из старых «леопардов». Это первое надежное свидетельство, которое мы получили, так как те выжившие после налетов, которые видели «шаттлы» раньше, были глубоко штатскими людьми. «Леопард» подтверждает, что у них есть минимум один крупный корабль. Флот продал в свое время достаточно много такого старья, и кто угодно мог его купить. Мы проверяем архивы, чтобы выявить, не купил ли кто-то целую партию «леопардов», но надежда куцая. Более важно, что она уложила всю команду «шаттла». Нам попадались мертвые пираты, но трупы всегда были обработаны, так что можно было лишь узнать, что это человеческие индивиды, идентифицировать их личность было невозможно. Здесь мы получили командира «шаттла». Он мало что имел при себе, но его радужка и генетика дали нам первое прямое попадание.
Полковник все еще был в головной гарнитуре, поэтому звездная карта исчезла, а вместо нее появилось объемное изображение незнакомого рыжеволосого мужчины в очень знакомой военной форме.
– Офицер Имперского Флота! – взорвался Кейта. Полковник кивнул. Кейта впился в голограмму взглядом и оскалил зубы. Даже Бен Белькасем казался шокированным.
– Офицер Имперского Флота. У меня пока нет его полного досье, но все, что есть, выглядит безупречно, кроме одного: лейтенант Сингх умер дважды. Один раз от четырнадцатимиллиметрового заряда, перебившего ему позвоночник, и один раз, раньше, в катастрофе «шаттла» в секторе Холдермана.
– Вишну! – пробормотал Кейта. Большая волосатая лапа сжалась в кулак, который мягко стукнул по гладкой поверхности стола. – Когда?
– Более двух лет назад, – сказал МакИлени и глянул на инспектора. – Это, имею очень основательные опасения, придает вес вашему подозрению, инспектор, что кто-то, возможно и не один, имеется внутрисистемы. Этот несчастный случай с «шаттлом» действительно имел место, но, когда я копнул поглубже, обнаружились интересные подробности. Одежда Сингха свидетельствовала, что он был на борту. Но список находившихся на борту «шаттла», который погиб со всеми пассажирами и командой, имени Сингха не содержит. Кто-то имеющий доступ к штатным данным Флота добавил его имя к списку, что дало ему возможность исчезнуть из состава Флота и из нашей действующей базы данных.
– Отлично, – одобрил Бен Белькасем. – И как вы его нашли?
– Хотелось бы похвастаться, – суховато возразил МакИлени, – но нечем. Я был очень утомлен, когда начал поиск, и не смог четко определить параметры поиска. Фактически я задал поиск по всем записям и был весьма раздражен, что потратил так много машинного времени.
– Как говорят, не заглядывай в рот интуиции, – улыбнулся инспектор. – Я не заглядываю и, боюсь, своими успехами обязан не ей.
– Офицер Флота… – бормотал Кейта. – Не нравится мне это, очень не нравится.
– Еще бы, – серьезно добавил МакИлени. – Возможно, он сделал это сам. Я запросил сектор Холдермана по всем его данным, не был ли он замечен в чем-то до своей «смерти». Я также веду дознание в масштабах всего Флота, не было ли еще подобных «липовых» смертей. Не хотелось бы ничего обнаружить, потому что если не Сингх, то кто-то еще это устроил. Значит, мы имеем дело с организованным набором пиратских кадров из нашей военной системы.
– И что организатор этой процедуры все еще может занимать свое место, – добавил Бен Белькасем.
Алисия взглянула на невысокую женщину, переступившую порог ее госпитальной палаты. Вошедшая шагала пружинистой походкой человека, привыкшего к более сильной гравитации. Глаза Алисии расширились.
– Таннис? – выпалила она, выпрямляясь на постели. – Боже мой, неужели это ты!
– Да ну? – Майор медицинского департамента Имперских Кадров Таннис Като повертела нагрудную табличку со своим именем, как бы читая ее, и кивнула. – Так и есть. – Она подошла к кровати. – Как дела, сержант?
– Да уж, «сержант», – ухмыльнулась Алисия. Улыбка ее быстро угасла, потому что она увидела тень в глазах Таннис. – Кажется, это ты сможешь мне сказать, как у меня дела.
– Чего ж еще ждать от медиков. – Като скрестила руки на груди и остановилась перед кроватью, слегка раскачиваясь. Она смотрела на отставного капитана примерно так, как когда-то капрал Като смотрела на своего взводного сержанта Де Фриз. Но Алисия заметила и перемены: майорские полоски на зеленой форме Като. Да, были перемены.
– Так как же мои делишки?
– Не слишком плохо. – Като рассудительно наклонила голову. – Оканами и его люди проделали хорошую работу по твоему ремонту. Записи настолько полные, что я даже могу тебя не смотреть.
– Ты всегда была не прочь посмотреть.
– Человеческий глаз остается лучшим диагностическим инструментом. В тебе на несколько миллионов кредитов молекулярных цепей, от которых прок только тогда, когда они воткнуты в нужные места и соединены правильно.
– Конечно, – согласилась Алисия с поспешной готовностью. – А что с психикой?
– Здесь сложнее, – признала Като. – Что насчет твоих разговоров с призраками?
Алисия потерла бандаж на ноге. Наверное, его скоро снимут, подумала она автоматически, опуская глаза и обдумывая ответ.
<Отрицай все,>предложила Тисифона.
<Не пойдет. Есть записи рекордеров. С психологом Оканами она тоже уже беседовала. Лучше бы тебе сразу сказать, что мы можем общаться, не раскрывая рта.>
<Я не сознавала необходимости. Когда я в последний раз общалась со смертными, рекордеров еще не было. Кроме того, люди, которые разговаривают сами с собой, считались боговдохновенными.>
<Времена изменились.>
<Да? Тогда с кем ты разговариваешь?>
– Ну, – наконец начала Алисия, глядя на Таннис, – может быть, я была немного не в себе, когда проснулась?
– По голосу этого не скажешь. Наоборот, кажется, что ты намного спокойнее, чем должна быть. Я тебя знаю. Ты хладнокровна в бою, но после боя тебя разносит.
<Да, ты меня знаешь, Таннис.>
– Думаешь, я свихнулась? – сказала она вслух.
– Свихнулась – это вряд ли подходящий термин для моей профессии. Ты знаешь, я механик, а не психотрепач. Звучало это… необычно.
Алисия пожала плечами:
– Что мне сказать? Могу сказать, что я чувствую себя рационально.Хотя я бы чувствовала себя рационально в любом случае…
– Гм… – Като опустила руки и сцепила ладони за спиной. – Это не обязательно так. Я думаю, что это одна из теорий, выдуманных для самоуспокоения людьми, обеспокоенными свой стабильностью. Если бы это была не ты, я все списала бы на послебоевой синдром. И если бы ты не продолжала свои беседы во сне.
<Черт! Это правда?>
<Иногда.>
<Почему ты меня не останавливаешь?>
<Я создана богами, малышка. Но я не богиня и не всезнайка. Все, что я могу, это остановить тебя, когда ты уже начала говорить.>
<Черт!>
– И много я говорю?
– Нет. Обычно ты замолкаешь на полуслове. Честно говоря, я бы предпочла, чтобы ты выговаривалась полностью.
– Таннис, но многие болтают во сне.
– Да, но не с персонажами древнегреческой мифологии. Я даже не знала, что ты изучала эту тематику.
– Я и не изучала. Это просто… о черт, забудь! И брось ты этот свой ученый вид. Ты же знаешь, как люди запоминают обрывки информации, не имеющей для них значения.
– Верно. – Като подцепила ближайший к кровати стул и села. – Проблема в том, что большинство людей, разговаривающих во сне, не исчезают с экранов флотских сканеров на неделю. И не имеют таких мистических электроэнцефалограмм.
– Мистическая энцефалограмма? – Удивление Алисии было неподдельным.
– Термин капитана Оканами, но, боюсь, он точно подходит. Он и его команда не знали, кто перед ними на столе, пока не зацепили твою систему жизнеобеспечения, но энцефалограмму они снимали все время. С соответствующим всплеском, когда ты уложила несчастного коммандера Томсона. – Като помолчала. – Они говорили тебе?
– Я сама спросила. Я поняла: что-то случилось, они так старались не подходить к зоне досягаемости. Я даже извинилась перед ними.
– Думаю, они счастливы, – улыбнулась Като. – Неплохой удар, сержант, но чуть-чуть низковато. В общем, на энцефалограмме я легко узнала тебя, любимую. Но там было еще что-то, как бы вторая, наложенная на твою.
– Как?
– Как будто вас было двое. В высшей степени странно это выглядело. Принимаешь жильцов?
– Не смешно, Таннис, – сказала Алисия, глядя в сторону, и Таннис согласилась:
– Ты права. Извини. Но это было странно. И если эту странность добавить к остальным странностям, которыми ты нас осыпала, то, согласись, неудивительно, что начальство занервничало. Особенно когда ты начала говорить так, как будто в твоей голове живет кто-то еще. – Като покачала головой, в глазах ее отразилось беспокойство. – Они не хотят шизоидного коммандос.
– Они не хотят, чтобы шизоидный коммандос бегал на свободе, имеешь ты в виду.
– Пожалуй, да, но ты не можешь их за это винить. – Она посмотрела на Алисию.
– Пожалуй, нет. Это и есть реальная причина, по которой меня изолировали?
– Частично. Ведь ты действительно нуждаешься в длительном лечении. Хирургия завершена, но твое бедро требует усиленной терапии. Ты знаешь, как экспресс-заживление замедляет процедуры с костями.
– Да, конечно. Но все это можно было бы делать амбулаторно. Отговорка Оканами насчет «надо подождать и посмотреть, мы не привыкли иметь дело с коммандос» сносилась до дыр. Я бы давно уже подняла шум, если бы капитан не был таким симпатичным парнем.
– Ты только поэтому такая сговорчивая? Я опасалась, что ты действительно поднимешь шум.
– Да. – Алисия запустила ладони в свои янтарные волосы. – Слушай, Таннис, давай напрямую. Меня считают опасным лунатиком?
– Я бы не стала говорить об «опасном», но существуют некоторые… сомнения. Я сменяю капитана Оканами, и мы должны пройти сквозь множество диагностических процедур, включая мониторинг психики. Тогда я смогу сказать тебе больше.
– Не дурачь меня.
– Дурачить тебя? – Като невинно расширила глаза.
– Что бы ни показали тесты, они уже решили, что я свихнулась. Боевая травма, подавленное горе по личной утрате… Черт побери, Таннис, гораздо труднее доказать, что ты недурак, мы же знаем это.
– Да, ты права, – согласилась Като после краткого колебания. – Ты всегда предпочитала знать правду, и я буду откровенна с собой. Дядя Артур прибыл со мной, он хочет поговорить с тобой лично, а потом мы отправимся на Суассон. В госпитале сектора намного больше оборудования, что необходимо для тестирования. С другой стороны, у меня личная гарантия дяди Артура, что я буду твоим врачом, и ты знаешь, что я не дам им тебе нагадить.
– А если я не захочу туда?
– Извини, сержант, тебя снова призвали.
– Вот паразиты! – пробормотала Алисия с оттенком уважения в голосе.
– Они могут быть очень милы, конечно.
– Как долго будет длиться эта тягомотина на Суассоне, как ты думаешь?
– Столько, сколько понадобится. Месяц-два как минимум.
– Так долго! – Алисия не могла скрыть недовольства.
– Может быть, дольше. Слушай, сержант, они хотят больше, чем просто оценки твоей психики. Они хотят ответов,а ты уже сказала Оканами, что не знаешь, что случилось и как ты осталась жива. Они хотят до этого докопаться. Понимаешь?
– А пока они докапываются, след остынет.
– След? – Като выпрямилась. – Собираешься идти по следу?
– Почему нет? – Алисия выдержала ее взгляд. – Не имею права?
Като на мгновение отвела глаза:
– У тебя больше прав на это, чем у кого-либо другого. Но это тоже будет иметь вес в их рассуждениях. Они не захотят, чтобы ты наделала глупостей.
– Логично. Что ж, влипла так влипла. А если уж влипла, буду радоваться, что у меня есть по меньшей мере один друг в лагере врагов.
– Нормальный боевой дух! – Като поднялась со своей фирменной усмешкой. – Через десять минут я встречаюсь с дядей Артуром, должна рассказать о своем впечатлении о тебе. Потом зайду еще раз. Может быть, у меня будет больше информации о твоем графике.
– Спасибо, Таннис. – Алисия откинулась на подушки и улыбнулась подруге. Но улыбка растаяла, как только закрылась дверь. Она вздохнула и задумчиво уставилась на свои руки.
<Так не пойдет, малышка,сурово сказала Тисифона. Мы не можем позволить твоим друзьям стоять поперек дороги.>
<Я знаю, знаю! Таннис сделает для меня что сможет, но она как каменная стена, когда дело касается ее медицинской ответственности.>
<И она решит, что ты сумасшедшая?>
<Конечно. Этот психотрепач был, конечно, куском дерьма, но по любым стандартам я свихнулась. А уж бегать на свободе свихнувшемуся коммандосу Кадры ни за что не позволят. Плохая реклама, если их человек вдруг ухлопает пару дюжин посетителей продуктового магазина.>
<Так.>Последовала пауза. <Я не знаю, что предложить, малышка. Когда-то я могла освободить кого угодно от чьей угодно власти, но эти дни прошли. К тому же от друга всегда труднее спастись, чем от врага.>
<Согласна.>
Алисия долго раздумывала, затем улыбнулась.
<Ладно. Если они не отпустят меня, мы смоемся. Но не здесь.>Она снова потерла бандаж на ноге.
<Надо перебраться на Суассон. Здесь все равно никуда не денешься. Если ты не перенесешь меня туда, где «время не имеет значения».>
<Я бы могла, но мы не можем там оставаться все время. Кроме того, оттуда придется вернуться точно в то место, которое мы покинем.>
<Чтобы нас сцапал первый, кто увидит. А если они свернут госпиталь и мы вернемся в снежное поле в госпитальном халатике?>
<Да, есть свои недостатки,>согласилась Тисифона.
<Ладно, пусть это будет Суассон. И если они думают, что я свихнулась, это можно использовать.>
<Да? Как?>
<Я буду вести себя так, как и положено чокнутой. Я давно уже заметила одну черту начальства, Тисифона: дай им то, что они понимают или думают, что понимают, и они счастливы. А счастливое начальство меньше о тебе заботится.>
<Понимаю. Ты их успокоишь, и они ослабят бдительность.>
<Точно. Боюсь, придется говорить с тобой – и с рекордерами. Тем временем нам надо поразмыслить, какие у нас есть возможности, чем ты сможешь мне помочь, когда придет время.>
<Отлично.>
В этом беззвучном шепоте был оттенок ликования, и Алисия Де Фриз ухмыльнулась. Потом она опустила кровать в удобное положение для сна и сонно улыбнулась потолку.
– Да, Тисифона, – сказала она вслух, – кажется, они не слишком соображают. Кадры могут быть такими иной раз. Это мне напомнило случай, когда фармакопея сержанта Маленкова свихнулась и накачала его эндорфином. У него случился совершенно естественный подъем эмоций, а в центре он попал в пробку. Ну, Паша всегда был склонен помочь, к тому же с собой у него был плазмомет, м-да…
Она подложила руки под голову и продолжала бодро рассказывать свои истории Тисифоне… и рекордерам.
Глава 5
Полковник с интересом посмотрел на Бен Белькасема, а бригадный генерал улыбнулся и хмыкнул:
– Тут он вас достал, МакИлени! Я предполагал сам выступить в такой личине, но с удовольствием уступлю эту роль инспектору, будь я проклят. Ведь мне-то придется работать с вашими людьми в будущем.
– М-да… – МакИлени потер кончиком указательного пальца по поверхности стола, как бы проверяя наличие пыли. – Вы полагаете, инспектор, что я должен передать вам мою ответственность за внутреннюю безопасность?
– Ни в коем случае! И если бы я это потребовал, вы с полным правом могли бы вышибить меня отсюда обратно на Старую Землю. Это ваша епархия, – бодро тараторил Бен Белькасем. – Вы знаете, как вести дело. Ваши люди знают, что вы строго следите за возможными утечками. Я не смог бы перенять ваши функции, не подрывая вашего авторитета. Я бы сказал, что ваши шансы найти того, кого мы ищем, равны моим. Но если я суну свой нос в качестве тупого и наглого бюрократа из имперских канцелярий, а эту роль, смею вас уверить, я играю хорошо, я смогу сделать добрую долю грязной работы за вас. Вы просто скажете своим людям, что министерство юстиции пожаловало вас этой задницей из своего разведдепартамента. Кто знает, даже если я ничего не найду, я могу вспугнуть зайца для вас.
– Понятно. – МакИлени пристально смотрел в лицо инспектора, который затронул его глубоко скрываемый темный страх. Чужак действительно может играть великого инквизитора, не производя такого опустошающего эффекта, какой был бы неизбежен в случае внутренней охоты на ведьм. – Вы меня убедили, инспектор. Я только хотел бы получить соответствующее указание от адмирала Гомес.
Инспектор кивнул, а МакИлени нахмурился:
– Кое-что обнаруженное нами на Мэтисоне убеждает меня в необходимости принять вашу точку зрения. – Инспектор насторожился, но полковник обратился к Кейта: – Мы обязаны этим вашей Де Фриз, сэр Артур. Вы, конечно, читали мой доклад по поселению Де Фриз…
– Еще как, – суховато согласился Кейта. – Графиня Миллер лично радировала мне его по астросвязи как раз перед тем, как ее прихвостни засунули меня в «Банши» и задраили люк.
МакИлени моргнул озадаченно. Он ожидал, что его доклад привлечет внимание, но личное участие военного министра…
– Мы до сих пор не можем понять, как она выжила, и я боюсь, что она немного… ну… – Он замялся, а Кейта вздохнул:
– Я сказал, что читал ваш доклад. Вопросы, которые вы подняли, и были причиной моей командировки вместе с медицинской командой майора Като. Я в курсе насчет психики Али… капитана Де Фриз. – Он на мгновение закрыл глаза, словно от боли, затем кивнул. – Продолжайте, полковник.
– Да, сэр. Она нам помогла с разведданными. Во-первых, она опознала «шаттл», который использовали эти паразиты. Это был один из старых «леопардов». Это первое надежное свидетельство, которое мы получили, так как те выжившие после налетов, которые видели «шаттлы» раньше, были глубоко штатскими людьми. «Леопард» подтверждает, что у них есть минимум один крупный корабль. Флот продал в свое время достаточно много такого старья, и кто угодно мог его купить. Мы проверяем архивы, чтобы выявить, не купил ли кто-то целую партию «леопардов», но надежда куцая. Более важно, что она уложила всю команду «шаттла». Нам попадались мертвые пираты, но трупы всегда были обработаны, так что можно было лишь узнать, что это человеческие индивиды, идентифицировать их личность было невозможно. Здесь мы получили командира «шаттла». Он мало что имел при себе, но его радужка и генетика дали нам первое прямое попадание.
Полковник все еще был в головной гарнитуре, поэтому звездная карта исчезла, а вместо нее появилось объемное изображение незнакомого рыжеволосого мужчины в очень знакомой военной форме.
– Офицер Имперского Флота! – взорвался Кейта. Полковник кивнул. Кейта впился в голограмму взглядом и оскалил зубы. Даже Бен Белькасем казался шокированным.
– Офицер Имперского Флота. У меня пока нет его полного досье, но все, что есть, выглядит безупречно, кроме одного: лейтенант Сингх умер дважды. Один раз от четырнадцатимиллиметрового заряда, перебившего ему позвоночник, и один раз, раньше, в катастрофе «шаттла» в секторе Холдермана.
– Вишну! – пробормотал Кейта. Большая волосатая лапа сжалась в кулак, который мягко стукнул по гладкой поверхности стола. – Когда?
– Более двух лет назад, – сказал МакИлени и глянул на инспектора. – Это, имею очень основательные опасения, придает вес вашему подозрению, инспектор, что кто-то, возможно и не один, имеется внутрисистемы. Этот несчастный случай с «шаттлом» действительно имел место, но, когда я копнул поглубже, обнаружились интересные подробности. Одежда Сингха свидетельствовала, что он был на борту. Но список находившихся на борту «шаттла», который погиб со всеми пассажирами и командой, имени Сингха не содержит. Кто-то имеющий доступ к штатным данным Флота добавил его имя к списку, что дало ему возможность исчезнуть из состава Флота и из нашей действующей базы данных.
– Отлично, – одобрил Бен Белькасем. – И как вы его нашли?
– Хотелось бы похвастаться, – суховато возразил МакИлени, – но нечем. Я был очень утомлен, когда начал поиск, и не смог четко определить параметры поиска. Фактически я задал поиск по всем записям и был весьма раздражен, что потратил так много машинного времени.
– Как говорят, не заглядывай в рот интуиции, – улыбнулся инспектор. – Я не заглядываю и, боюсь, своими успехами обязан не ей.
– Офицер Флота… – бормотал Кейта. – Не нравится мне это, очень не нравится.
– Еще бы, – серьезно добавил МакИлени. – Возможно, он сделал это сам. Я запросил сектор Холдермана по всем его данным, не был ли он замечен в чем-то до своей «смерти». Я также веду дознание в масштабах всего Флота, не было ли еще подобных «липовых» смертей. Не хотелось бы ничего обнаружить, потому что если не Сингх, то кто-то еще это устроил. Значит, мы имеем дело с организованным набором пиратских кадров из нашей военной системы.
– И что организатор этой процедуры все еще может занимать свое место, – добавил Бен Белькасем.
* * *
Алисия взглянула на невысокую женщину, переступившую порог ее госпитальной палаты. Вошедшая шагала пружинистой походкой человека, привыкшего к более сильной гравитации. Глаза Алисии расширились.
– Таннис? – выпалила она, выпрямляясь на постели. – Боже мой, неужели это ты!
– Да ну? – Майор медицинского департамента Имперских Кадров Таннис Като повертела нагрудную табличку со своим именем, как бы читая ее, и кивнула. – Так и есть. – Она подошла к кровати. – Как дела, сержант?
– Да уж, «сержант», – ухмыльнулась Алисия. Улыбка ее быстро угасла, потому что она увидела тень в глазах Таннис. – Кажется, это ты сможешь мне сказать, как у меня дела.
– Чего ж еще ждать от медиков. – Като скрестила руки на груди и остановилась перед кроватью, слегка раскачиваясь. Она смотрела на отставного капитана примерно так, как когда-то капрал Като смотрела на своего взводного сержанта Де Фриз. Но Алисия заметила и перемены: майорские полоски на зеленой форме Като. Да, были перемены.
– Так как же мои делишки?
– Не слишком плохо. – Като рассудительно наклонила голову. – Оканами и его люди проделали хорошую работу по твоему ремонту. Записи настолько полные, что я даже могу тебя не смотреть.
– Ты всегда была не прочь посмотреть.
– Человеческий глаз остается лучшим диагностическим инструментом. В тебе на несколько миллионов кредитов молекулярных цепей, от которых прок только тогда, когда они воткнуты в нужные места и соединены правильно.
– Конечно, – согласилась Алисия с поспешной готовностью. – А что с психикой?
– Здесь сложнее, – признала Като. – Что насчет твоих разговоров с призраками?
Алисия потерла бандаж на ноге. Наверное, его скоро снимут, подумала она автоматически, опуская глаза и обдумывая ответ.
<Отрицай все,>предложила Тисифона.
<Не пойдет. Есть записи рекордеров. С психологом Оканами она тоже уже беседовала. Лучше бы тебе сразу сказать, что мы можем общаться, не раскрывая рта.>
<Я не сознавала необходимости. Когда я в последний раз общалась со смертными, рекордеров еще не было. Кроме того, люди, которые разговаривают сами с собой, считались боговдохновенными.>
<Времена изменились.>
<Да? Тогда с кем ты разговариваешь?>
– Ну, – наконец начала Алисия, глядя на Таннис, – может быть, я была немного не в себе, когда проснулась?
– По голосу этого не скажешь. Наоборот, кажется, что ты намного спокойнее, чем должна быть. Я тебя знаю. Ты хладнокровна в бою, но после боя тебя разносит.
<Да, ты меня знаешь, Таннис.>
– Думаешь, я свихнулась? – сказала она вслух.
– Свихнулась – это вряд ли подходящий термин для моей профессии. Ты знаешь, я механик, а не психотрепач. Звучало это… необычно.
Алисия пожала плечами:
– Что мне сказать? Могу сказать, что я чувствую себя рационально.Хотя я бы чувствовала себя рационально в любом случае…
– Гм… – Като опустила руки и сцепила ладони за спиной. – Это не обязательно так. Я думаю, что это одна из теорий, выдуманных для самоуспокоения людьми, обеспокоенными свой стабильностью. Если бы это была не ты, я все списала бы на послебоевой синдром. И если бы ты не продолжала свои беседы во сне.
<Черт! Это правда?>
<Иногда.>
<Почему ты меня не останавливаешь?>
<Я создана богами, малышка. Но я не богиня и не всезнайка. Все, что я могу, это остановить тебя, когда ты уже начала говорить.>
<Черт!>
– И много я говорю?
– Нет. Обычно ты замолкаешь на полуслове. Честно говоря, я бы предпочла, чтобы ты выговаривалась полностью.
– Таннис, но многие болтают во сне.
– Да, но не с персонажами древнегреческой мифологии. Я даже не знала, что ты изучала эту тематику.
– Я и не изучала. Это просто… о черт, забудь! И брось ты этот свой ученый вид. Ты же знаешь, как люди запоминают обрывки информации, не имеющей для них значения.
– Верно. – Като подцепила ближайший к кровати стул и села. – Проблема в том, что большинство людей, разговаривающих во сне, не исчезают с экранов флотских сканеров на неделю. И не имеют таких мистических электроэнцефалограмм.
– Мистическая энцефалограмма? – Удивление Алисии было неподдельным.
– Термин капитана Оканами, но, боюсь, он точно подходит. Он и его команда не знали, кто перед ними на столе, пока не зацепили твою систему жизнеобеспечения, но энцефалограмму они снимали все время. С соответствующим всплеском, когда ты уложила несчастного коммандера Томсона. – Като помолчала. – Они говорили тебе?
– Я сама спросила. Я поняла: что-то случилось, они так старались не подходить к зоне досягаемости. Я даже извинилась перед ними.
– Думаю, они счастливы, – улыбнулась Като. – Неплохой удар, сержант, но чуть-чуть низковато. В общем, на энцефалограмме я легко узнала тебя, любимую. Но там было еще что-то, как бы вторая, наложенная на твою.
– Как?
– Как будто вас было двое. В высшей степени странно это выглядело. Принимаешь жильцов?
– Не смешно, Таннис, – сказала Алисия, глядя в сторону, и Таннис согласилась:
– Ты права. Извини. Но это было странно. И если эту странность добавить к остальным странностям, которыми ты нас осыпала, то, согласись, неудивительно, что начальство занервничало. Особенно когда ты начала говорить так, как будто в твоей голове живет кто-то еще. – Като покачала головой, в глазах ее отразилось беспокойство. – Они не хотят шизоидного коммандос.
– Они не хотят, чтобы шизоидный коммандос бегал на свободе, имеешь ты в виду.
– Пожалуй, да, но ты не можешь их за это винить. – Она посмотрела на Алисию.
– Пожалуй, нет. Это и есть реальная причина, по которой меня изолировали?
– Частично. Ведь ты действительно нуждаешься в длительном лечении. Хирургия завершена, но твое бедро требует усиленной терапии. Ты знаешь, как экспресс-заживление замедляет процедуры с костями.
– Да, конечно. Но все это можно было бы делать амбулаторно. Отговорка Оканами насчет «надо подождать и посмотреть, мы не привыкли иметь дело с коммандос» сносилась до дыр. Я бы давно уже подняла шум, если бы капитан не был таким симпатичным парнем.
– Ты только поэтому такая сговорчивая? Я опасалась, что ты действительно поднимешь шум.
– Да. – Алисия запустила ладони в свои янтарные волосы. – Слушай, Таннис, давай напрямую. Меня считают опасным лунатиком?
– Я бы не стала говорить об «опасном», но существуют некоторые… сомнения. Я сменяю капитана Оканами, и мы должны пройти сквозь множество диагностических процедур, включая мониторинг психики. Тогда я смогу сказать тебе больше.
– Не дурачь меня.
– Дурачить тебя? – Като невинно расширила глаза.
– Что бы ни показали тесты, они уже решили, что я свихнулась. Боевая травма, подавленное горе по личной утрате… Черт побери, Таннис, гораздо труднее доказать, что ты недурак, мы же знаем это.
– Да, ты права, – согласилась Като после краткого колебания. – Ты всегда предпочитала знать правду, и я буду откровенна с собой. Дядя Артур прибыл со мной, он хочет поговорить с тобой лично, а потом мы отправимся на Суассон. В госпитале сектора намного больше оборудования, что необходимо для тестирования. С другой стороны, у меня личная гарантия дяди Артура, что я буду твоим врачом, и ты знаешь, что я не дам им тебе нагадить.
– А если я не захочу туда?
– Извини, сержант, тебя снова призвали.
– Вот паразиты! – пробормотала Алисия с оттенком уважения в голосе.
– Они могут быть очень милы, конечно.
– Как долго будет длиться эта тягомотина на Суассоне, как ты думаешь?
– Столько, сколько понадобится. Месяц-два как минимум.
– Так долго! – Алисия не могла скрыть недовольства.
– Может быть, дольше. Слушай, сержант, они хотят больше, чем просто оценки твоей психики. Они хотят ответов,а ты уже сказала Оканами, что не знаешь, что случилось и как ты осталась жива. Они хотят до этого докопаться. Понимаешь?
– А пока они докапываются, след остынет.
– След? – Като выпрямилась. – Собираешься идти по следу?
– Почему нет? – Алисия выдержала ее взгляд. – Не имею права?
Като на мгновение отвела глаза:
– У тебя больше прав на это, чем у кого-либо другого. Но это тоже будет иметь вес в их рассуждениях. Они не захотят, чтобы ты наделала глупостей.
– Логично. Что ж, влипла так влипла. А если уж влипла, буду радоваться, что у меня есть по меньшей мере один друг в лагере врагов.
– Нормальный боевой дух! – Като поднялась со своей фирменной усмешкой. – Через десять минут я встречаюсь с дядей Артуром, должна рассказать о своем впечатлении о тебе. Потом зайду еще раз. Может быть, у меня будет больше информации о твоем графике.
– Спасибо, Таннис. – Алисия откинулась на подушки и улыбнулась подруге. Но улыбка растаяла, как только закрылась дверь. Она вздохнула и задумчиво уставилась на свои руки.
<Так не пойдет, малышка,сурово сказала Тисифона. Мы не можем позволить твоим друзьям стоять поперек дороги.>
<Я знаю, знаю! Таннис сделает для меня что сможет, но она как каменная стена, когда дело касается ее медицинской ответственности.>
<И она решит, что ты сумасшедшая?>
<Конечно. Этот психотрепач был, конечно, куском дерьма, но по любым стандартам я свихнулась. А уж бегать на свободе свихнувшемуся коммандосу Кадры ни за что не позволят. Плохая реклама, если их человек вдруг ухлопает пару дюжин посетителей продуктового магазина.>
<Так.>Последовала пауза. <Я не знаю, что предложить, малышка. Когда-то я могла освободить кого угодно от чьей угодно власти, но эти дни прошли. К тому же от друга всегда труднее спастись, чем от врага.>
<Согласна.>
Алисия долго раздумывала, затем улыбнулась.
<Ладно. Если они не отпустят меня, мы смоемся. Но не здесь.>Она снова потерла бандаж на ноге.
<Надо перебраться на Суассон. Здесь все равно никуда не денешься. Если ты не перенесешь меня туда, где «время не имеет значения».>
<Я бы могла, но мы не можем там оставаться все время. Кроме того, оттуда придется вернуться точно в то место, которое мы покинем.>
<Чтобы нас сцапал первый, кто увидит. А если они свернут госпиталь и мы вернемся в снежное поле в госпитальном халатике?>
<Да, есть свои недостатки,>согласилась Тисифона.
<Ладно, пусть это будет Суассон. И если они думают, что я свихнулась, это можно использовать.>
<Да? Как?>
<Я буду вести себя так, как и положено чокнутой. Я давно уже заметила одну черту начальства, Тисифона: дай им то, что они понимают или думают, что понимают, и они счастливы. А счастливое начальство меньше о тебе заботится.>
<Понимаю. Ты их успокоишь, и они ослабят бдительность.>
<Точно. Боюсь, придется говорить с тобой – и с рекордерами. Тем временем нам надо поразмыслить, какие у нас есть возможности, чем ты сможешь мне помочь, когда придет время.>
<Отлично.>
В этом беззвучном шепоте был оттенок ликования, и Алисия Де Фриз ухмыльнулась. Потом она опустила кровать в удобное положение для сна и сонно улыбнулась потолку.
– Да, Тисифона, – сказала она вслух, – кажется, они не слишком соображают. Кадры могут быть такими иной раз. Это мне напомнило случай, когда фармакопея сержанта Маленкова свихнулась и накачала его эндорфином. У него случился совершенно естественный подъем эмоций, а в центре он попал в пробку. Ну, Паша всегда был склонен помочь, к тому же с собой у него был плазмомет, м-да…
Она подложила руки под голову и продолжала бодро рассказывать свои истории Тисифоне… и рекордерам.
Глава 5
Ящеры снова выпендривались, черт их возьми.
Коммодор Хоуэлл заскрипел зубами, когда ришский грузовик пошел к нему на пятистах километрах в секунду. Риши были физически не способны использовать синтетические узлы и кибернетические интерфейсы. Это их задевало, и для компенсации они демонстрировали свою удаль. Поэтому свои контакты с Ришатой Хоуэлл всегда проводил вне пределов Пауэлла любого тела системы. Их трассы могли подходить без дестабилизации (или чего похуже) ближе к планетам, чем человеческие, а потеря трассы во время маневра могла привести к неприятным последствиям.
Пять сотен километров в секунду не то чтобы много, но большой грузовой корабль был почти в пределах пятнадцати тысяч километров, уже видимый визуально, хотя Хоуэлл прилежно избегал взгляда на дисплей. Жужжали сигналы тревоги сближения. Он заставлял себя сидеть неподвижно, не обращая внимания на их звуки, и облегченно вздохнул, когда ришский капитан повернул свой корабль, направив корму на флагман Хоуэлла. Свечение привода Фассета (для которого риши имели свое неудобоваримое название) воспринималось гравитационным детектором, несмотря на то что черная дыра грузовика была направлена в противоположном направлении. Корабль резко замедлил ход и менее чем за пятьдесят семь секунд вышел к месту стыковки. Поразительно, чего можно добиться гравитационным замедлением.
Когда погасла трасса Фассета, засветились ускорители маневра и положения, продвигая грузовик вдоль дредноута Хоуэлла, и он усмехнулся привычной иронией. Человечество – и риши, к сожалению, тоже – может летать быстрее света, генерировать черные дыры и передавать сообщения на дюжины световых лет за мгновение, но все еще использует ускорители полумифических времен Армстронга для этого деликатного последнего шага. Это было бы смешно, если бы человечество не использовало еще и колесо.
Он сосредоточился, так как корабли состыковались и трап персонала вытянулся от грузовика к четвертому шлюзу. Он оглядел пост управления, персонал в удобных гражданских комбинезонах и ностальгически вспомнил о военной форме, которую оставил вместе со всем своим прошлым. Ящеры не слишком разбирались в профессиональной одежде, но были сильны в декоративном ее использовании. Их вкус был в буквальном смысле нечеловеческим. Интересно было бы ответить в тон этой атаке на зрительные нервы.
Синтетический интерфейс зашептал, возвещая прибытие одного посетителя. Он снял головную гарнитуру и спрятал ее под консоль. Остальные члены команды делали то же самое. Риши оценит, что они не бахвалятся человеческой способностью напрямую общаться со своей аппаратурой. С другой стороны, спрятав интерфейсное оборудование, они лишь еще раз подчеркивали это свое преимущество. Он надеялся, что кораблем все еще командует Ресдирн. Она всегда лично управляла конечной фазой сближения, и ему нравилось, как она выпускает когти, а он молча демонстрирует свое превосходство. Люк командной палубы зашипел, открываясь, и вошла Старшая Боевая Мать Ресдирн ниха Турбак. Она была внушительна даже для зрелого матриарха. При росте более двух с половиной метров и весе три сотни кило она высилась среди людей, находившихся у пульта управления, и все же казалась почти приземистой.
Невероятно пестрые ленты создавали вокруг ее панциря полупрозрачное одеяние, струились с плеч и атаковали глаз, как какая-то взбесившаяся радуга. Раскраска лица была, однако, скромной – для Ришаты. Желчно-зеленоватый оттенок отвечал временному статусу купца и озадачивал контрастом с алыми сборками на черепе. Хоуэлл в очередной раз подумал, что спектр, воспринимаемый глазами ящеров, должен отличаться от человеческого цветоощущения.
– Приветствую, купец Ресдирн, – сказал он, слушая выдаваемые переводчиком скрипучие и рычащие звуки нижнеришатского. Хоуэлл знал офицера, который овладел ришатским. Но тот парень мог также воспроизвести звук старомодной механической пилы на скорости в несколько тысяч оборотов в минуту. Хоуэлл предпочитал обходиться своим переводчиком.
– Приветствую, купец Хоуэлл, – ответил жучок переводчика в его ухе. – И приветствую мать вашей линии.
– И я приветствую вашу, – завершил Хоуэлл формальное приветствие поклоном и в который раз удивился грациозности поклона громоздкого ящера. – Мои дочери офицеры ожидают вас.
Ресдирн наклонила массивную голову, и они прошли в соседний с постом управления зал совещаний. Полдюжины мужчин поднялись и поклонились, в то время Ресдирн шествовала к значительных размеров креслу. Хоуэлл заметил, как она ловко просунула свой короткий дубинкообразный хвост в вырез на спинке кресла. Несмотря на свой ящерообразный вид и естественную телесную броню, риши были вовсе не рептилиями, а яйцекладущими млекопитающими, во всяком случае самки. За всю свою карьеру Хоуэлл видел трех их самцов, и все они были мелкими, похожими на крыс особями, жалкими и беспомощными. Неудивительно, что обращение «старик» матриархи рассматривали как смертельное оскорбление.
– Итак, купец Хоуэлл, – интерфейс переводчика очень хорошо передавал иронию, – полагаю, что вы готовы завершить сделку по заказанным вашей матерью товарам.
– Я готов, купец Ресдирн, – ответил он так же иронично и кивнул Грегору Алексову, своему начальнику штаба. Тот набрал код на замке ящика и вручил его Ресдирн.
Она подняла крышку и обнажила зубы во вполне человеческой улыбке при виде молекулярной схемотехники – одной из технологий, где люди были вне досягаемости Ришаты.
– Это, конечно, лишь образец. Остальное сейчас переправляется на ваше судно.
– Мать моей линии благодарит вас через свою скромную дочь, – ответила Ресдирн, впрочем излишней скромности в ее голосе слышно не было.
Риши подняла легкую кристаллическую паутинку длинными гибкими пальцами с несчетным количеством суставов, просмотрела их сквозь свой увеличитель, тревожно хмыкнула, увидев клеймо Имперского Флота на разъемах. Затем заботливо уложила схему обратно в гнездо, аккуратно закрыла крышку и положила сверху свою массивную лапу. Жест был говорящим. Только эта коробка, меньше метра длиной, содержала достаточно схемотехники, чтобы заменить всю командную сеть ее грузового корабля. При всей своей наигранной безмятежности Ресдирн хорошо понимала это.
– Мы, конечно, доставили вам оговоренный ранее груз, – сказала она через мгновение, – но моя мать линии передает матери ваших матерей печальное сообщение. – Хоуэлл насторожился. – На некоторое время наши встречи прекратятся, купец Хоуэлл.
Хоуэлл подавил проклятие и, прежде чем недовольство отразилось на его лице, вежливо склонил голову. Ресдирн подняла свои черепные оборки в знак признательности и прикоснулась ко лбу в знак печали.
– Слово из нашего посольства на Старой Земле. Император сам… – местоимение мужского рода было употреблено как умышленное оскорбление; тот факт, что оно было правильно употреблено, добавлял определенные вкусовые оттенки, – …заинтересовался этим сектором и выслал сюда свою боевую мать Кейта.
Коммодор Хоуэлл заскрипел зубами, когда ришский грузовик пошел к нему на пятистах километрах в секунду. Риши были физически не способны использовать синтетические узлы и кибернетические интерфейсы. Это их задевало, и для компенсации они демонстрировали свою удаль. Поэтому свои контакты с Ришатой Хоуэлл всегда проводил вне пределов Пауэлла любого тела системы. Их трассы могли подходить без дестабилизации (или чего похуже) ближе к планетам, чем человеческие, а потеря трассы во время маневра могла привести к неприятным последствиям.
Пять сотен километров в секунду не то чтобы много, но большой грузовой корабль был почти в пределах пятнадцати тысяч километров, уже видимый визуально, хотя Хоуэлл прилежно избегал взгляда на дисплей. Жужжали сигналы тревоги сближения. Он заставлял себя сидеть неподвижно, не обращая внимания на их звуки, и облегченно вздохнул, когда ришский капитан повернул свой корабль, направив корму на флагман Хоуэлла. Свечение привода Фассета (для которого риши имели свое неудобоваримое название) воспринималось гравитационным детектором, несмотря на то что черная дыра грузовика была направлена в противоположном направлении. Корабль резко замедлил ход и менее чем за пятьдесят семь секунд вышел к месту стыковки. Поразительно, чего можно добиться гравитационным замедлением.
Когда погасла трасса Фассета, засветились ускорители маневра и положения, продвигая грузовик вдоль дредноута Хоуэлла, и он усмехнулся привычной иронией. Человечество – и риши, к сожалению, тоже – может летать быстрее света, генерировать черные дыры и передавать сообщения на дюжины световых лет за мгновение, но все еще использует ускорители полумифических времен Армстронга для этого деликатного последнего шага. Это было бы смешно, если бы человечество не использовало еще и колесо.
Он сосредоточился, так как корабли состыковались и трап персонала вытянулся от грузовика к четвертому шлюзу. Он оглядел пост управления, персонал в удобных гражданских комбинезонах и ностальгически вспомнил о военной форме, которую оставил вместе со всем своим прошлым. Ящеры не слишком разбирались в профессиональной одежде, но были сильны в декоративном ее использовании. Их вкус был в буквальном смысле нечеловеческим. Интересно было бы ответить в тон этой атаке на зрительные нервы.
Синтетический интерфейс зашептал, возвещая прибытие одного посетителя. Он снял головную гарнитуру и спрятал ее под консоль. Остальные члены команды делали то же самое. Риши оценит, что они не бахвалятся человеческой способностью напрямую общаться со своей аппаратурой. С другой стороны, спрятав интерфейсное оборудование, они лишь еще раз подчеркивали это свое преимущество. Он надеялся, что кораблем все еще командует Ресдирн. Она всегда лично управляла конечной фазой сближения, и ему нравилось, как она выпускает когти, а он молча демонстрирует свое превосходство. Люк командной палубы зашипел, открываясь, и вошла Старшая Боевая Мать Ресдирн ниха Турбак. Она была внушительна даже для зрелого матриарха. При росте более двух с половиной метров и весе три сотни кило она высилась среди людей, находившихся у пульта управления, и все же казалась почти приземистой.
Невероятно пестрые ленты создавали вокруг ее панциря полупрозрачное одеяние, струились с плеч и атаковали глаз, как какая-то взбесившаяся радуга. Раскраска лица была, однако, скромной – для Ришаты. Желчно-зеленоватый оттенок отвечал временному статусу купца и озадачивал контрастом с алыми сборками на черепе. Хоуэлл в очередной раз подумал, что спектр, воспринимаемый глазами ящеров, должен отличаться от человеческого цветоощущения.
– Приветствую, купец Ресдирн, – сказал он, слушая выдаваемые переводчиком скрипучие и рычащие звуки нижнеришатского. Хоуэлл знал офицера, который овладел ришатским. Но тот парень мог также воспроизвести звук старомодной механической пилы на скорости в несколько тысяч оборотов в минуту. Хоуэлл предпочитал обходиться своим переводчиком.
– Приветствую, купец Хоуэлл, – ответил жучок переводчика в его ухе. – И приветствую мать вашей линии.
– И я приветствую вашу, – завершил Хоуэлл формальное приветствие поклоном и в который раз удивился грациозности поклона громоздкого ящера. – Мои дочери офицеры ожидают вас.
Ресдирн наклонила массивную голову, и они прошли в соседний с постом управления зал совещаний. Полдюжины мужчин поднялись и поклонились, в то время Ресдирн шествовала к значительных размеров креслу. Хоуэлл заметил, как она ловко просунула свой короткий дубинкообразный хвост в вырез на спинке кресла. Несмотря на свой ящерообразный вид и естественную телесную броню, риши были вовсе не рептилиями, а яйцекладущими млекопитающими, во всяком случае самки. За всю свою карьеру Хоуэлл видел трех их самцов, и все они были мелкими, похожими на крыс особями, жалкими и беспомощными. Неудивительно, что обращение «старик» матриархи рассматривали как смертельное оскорбление.
– Итак, купец Хоуэлл, – интерфейс переводчика очень хорошо передавал иронию, – полагаю, что вы готовы завершить сделку по заказанным вашей матерью товарам.
– Я готов, купец Ресдирн, – ответил он так же иронично и кивнул Грегору Алексову, своему начальнику штаба. Тот набрал код на замке ящика и вручил его Ресдирн.
Она подняла крышку и обнажила зубы во вполне человеческой улыбке при виде молекулярной схемотехники – одной из технологий, где люди были вне досягаемости Ришаты.
– Это, конечно, лишь образец. Остальное сейчас переправляется на ваше судно.
– Мать моей линии благодарит вас через свою скромную дочь, – ответила Ресдирн, впрочем излишней скромности в ее голосе слышно не было.
Риши подняла легкую кристаллическую паутинку длинными гибкими пальцами с несчетным количеством суставов, просмотрела их сквозь свой увеличитель, тревожно хмыкнула, увидев клеймо Имперского Флота на разъемах. Затем заботливо уложила схему обратно в гнездо, аккуратно закрыла крышку и положила сверху свою массивную лапу. Жест был говорящим. Только эта коробка, меньше метра длиной, содержала достаточно схемотехники, чтобы заменить всю командную сеть ее грузового корабля. При всей своей наигранной безмятежности Ресдирн хорошо понимала это.
– Мы, конечно, доставили вам оговоренный ранее груз, – сказала она через мгновение, – но моя мать линии передает матери ваших матерей печальное сообщение. – Хоуэлл насторожился. – На некоторое время наши встречи прекратятся, купец Хоуэлл.
Хоуэлл подавил проклятие и, прежде чем недовольство отразилось на его лице, вежливо склонил голову. Ресдирн подняла свои черепные оборки в знак признательности и прикоснулась ко лбу в знак печали.
– Слово из нашего посольства на Старой Земле. Император сам… – местоимение мужского рода было употреблено как умышленное оскорбление; тот факт, что оно было правильно употреблено, добавлял определенные вкусовые оттенки, – …заинтересовался этим сектором и выслал сюда свою боевую мать Кейта.