Страница:
— Если бы у Ивенса была возможность бежать, — ответил Донифан, — то он уже убежал бы. Ведь ему так важно спастись.
— Донифан прав, — сказал Гордон, — Ивенс знает тайну Уэльстона и его сообщников, которые не колеблясь убьют его, когда он им будет не нужен, чтобы управлять шлюпкой! Если он не убежал, значит, он что-то имел в виду.
— Или он уже поплатился жизнью за свою попытку к бегству! — добавил Донифан. — Так же, как вы, Кэт, если вас захватят разбойники.
— Верьте, — заметила Кэт, — что я сделаю все, чтобы не попасться им.
— Конечно, — ответил Бриан, — но мы никогда вам не позволим подвергаться опасности. Лучше поищем средства менее опасного, чтобы узнать, на острове ли еще Уэльстон.
Предложение Кэт было отвергнуто, приходилось только остерегаться совершить какую-нибудь неосторожность. Очевидно, если Уэльстон будет иметь возможность покинуть остров, он уедет до наступления холодного времени, чтобы достичь какойнибудь земли, где его примут, как принимают потерпевших кораблекрушение, откуда бы они ни являлись.
Впрочем, допуская, что Уэльстон еще здесь, не представлялось возможным, что он станет исследовать внутреннюю часть острова.
Несколько раз в темные ночи Бриан, Донифан и Мо-ко объезжали в ялике Семейное озеро, но никогда не видели огня ни на противоположном берегу, ни под деревьями на берегу Восточной реки.
Однако же было очень тяжело жить в таких условиях на пространстве, ограниченном Зеландской рекой, озером, лесом и утесом.
Поэтому Бриан постоянно думал, как бы узнать, здесь ли Уэльстон, и открыть, в каком месте он расположился.
Эти мысли не оставляли и Бриана. К несчастью, кроме утеса, самая высокая вершина которого не превышала двухсот футов, на острове Черман не было никакого другого значительного холма. Много раз Донифан и кто-нибудь другой поднимались на вершину Окленда, но оттуда они не видели даже другого берега Семейного озера, не могли видеть ни дыма, ни огня.
Необходимо было подняться на несколько сот футов выше, чтобы кругозор расширился до скал бухты Обмана.
Тогда-то и пришла на ум Бриану такая смелая мысль, можно сказать сумасшедшая, что он ее тотчас же отверг. Но она так упорно преследовала его, что он не мог отделаться от нее.
Все помнят, что змея не удалось запустить. После появления Кэт, принесшей известие, что потерпевшие кораблекрушение с «Северна» блуждали на восточном берегу, пришлось совсем отказаться от мысли запускать змея, который был бы виден отовсюду.
Но если змея нельзя было употребить в качестве сигнала, то нельзя ли его употребить с пользой, чтобы с птичьего полета осмотреть остров?
Все время Бриана преследовала эта мысль. Он припоминал, что читал в одном из английских журналов, что в конце последнего столетия одна женщина отважилась подняться в воздух, повиснув на змее, специально для того приготовленном. Мальчик мог бы сделать то же самое, что сделала эта женщина.
Хотя эта попытка была сопряжена с известной опасностью, но она была ничто в сравнении с теми результатами, которых он мог достичь.
Приняв все меры предосторожности, можно было надеяться на успех. Бриан, хотя не мог математически вычислить силу, необходимую для подъема подобного змея, полагал, что он должен быть прочнее и размер его должен быть больше. И тогда ночью, поднявшись на несколько сот футов, может быть, удастся открыть отблеск огня на пространстве, заключающемся между озером и бухтой Обмана.
Под влиянием этой неотступной мысли он дошел до того, что стал верить, что его проект не только осуществим в действительности — в этом он уже не сомневался, — но что он вовсе и не так опасен, как казалось раньше.
Оставалось только, чтобы товарищи приняли егоплан. Вечером 4 ноября, попросив Гордона, Донифана, Уилкокса, Феба и Бакстера прийти переговорить, он сообщил, чем может быть полезен для них змей.
— Полезен? — переспросил Уилкокс. — Что ты хочешь этим сказать? Тем, что он полетит вверх?
— Очевидно, — ответил Бриан, — он для того и сделан, чтобы его запускать вверх.
— Днем? — спросил Бакстер.
— Нет, Бакстер, днем его увидит Уэльстон, тогда как ночью…
— Но если ты повесишь фонарь, он с тем же успехом привлечет его внимание!
— Я и фонаря не повешу.
— Так на что же он тогда? — спросил Гордон.
— Чтобы иметь возможность рассмотреть, здесь ли еще люди с «Северна».
И Бриан, немного взволнованный тем, что его проект могут принять недоброжелательно, изложил его в нескольких словах.
Товарищи выслушали внимательно, один Гордон сомневался в серьезности плана Бриана, другие же, казалось, охотно одобрили его. Действительно, мальчики так привыкли теперь к опасностям, что подобный ночной полет, совершенный при таких условиях, казался им вполне возможным. Они готовы были предпринять все, что угодно, чтобы только вернуть свое прежнее спокойное житье.
— Однако, — заметил Донифан, — для нашего змея вес одного из нас не будет ли слишком тяжел?
— Очевидно, — ответил Бриан, — надо будет увеличить змея и сделать его прочнее.
— Остается узнать, мог ли бы змей устоять…
— В этом нет сомнения! — подтвердил Бакстер.
— Прежде всего, это уже было испробовано, — прибавил Бриан.
И он рассказал случай с женщиной, которая несколько лет тому назад с успехом поднялась на змее.
— Все зависит, — прибавил он, — от размеров змея и силы ветра при поднятии.
— На какую высоту, по-твоему, следовало бы подняться? — спросил Бриан Бакстера.
— Я полагаю, что, поднявшись на шестьсот — семьсот футов, — ответил Бакстер, — можно увидеть огонь, разведенный в какой угодно части острова.
— Итак, надо приступить к делу как можно скорее! — воскликнул Сервис. — Мне надоело не иметь возможности идти куда хочешь.
— А мы не можем посещать наши западни! — прибавил Уилкокс.
— А я не смею ни разу выстрелить! — дополнил Донифан.
— Значит, до завтра! — сказал Бриан. Оставшись наедине с Брианом, Гордон спросил:
— Скажи мне, ты серьезно думаешь об этом предприятии?
— Я хочу по крайней мере попробовать, Гордон!
— Это опасное предприятие.
— Может быть, менее опасное, чем ты думаешь.
— А кто же из нас согласится рискнуть жизнью для этой попытки?
— Ты во всем первый, Гордон, — ответил Бриан, — ты сам, если судьба на тебя укажет.
— Ты, значит, во всем полагаешься на судьбу, Бриан?
— Нет, Гордон! Надо, чтобы кто-нибудь добровольно пожертвовал собой.
— Твой выбор уже сделан, Бриан?..
— Может быть!
И Бриан пожал руку Гордону.
Для первой пробы не нужно было ожидать наступления ночи: в это время дул юго-западный ветер, и Бриан нашел удобным им воспользоваться, чтобы поднять змея на большую высоту.
Опыт удался; змей при обыкновенном ветре поднимал мешок в двадцать фунтов. Вес точно узнали с помощью гири, взятой со «Sloughi». Змея снова притянули к земле и положили на площадку. Прежде всего Бакгтер укрепил его оправу с помощью веревок, прикрепленных к центральному узлу, подобно пружинам у зонтика.
Затем увеличил размер змея. При всем этом Кэт помогала Бриану и была очень полезна; так как в иголках и в нитках не было недостатка, то она приняла на себя все работы по шитью. Если бы Бриан и Бакстер лучше бы знали механику при устройстве змея, они обратили бы внимание на вес, на поверхность, центр тяжести, центр давления ветра и, наконец, на место, куда привязать веревку. Затем они бы высчитали силу подъема змея и высоту, до которой он мог подняться. Они также могли бы вычислить, какая нужна сила веревки для сопротивления давлению, — одно из самых важных условий, чтобы обеспечить безопасность наблюдателя.
К счастью, тонкая веревка, взятая со шлюпки, по крайней мере в две тысячи футов длиной, прекрасно подошла. К тому же при очень свежем ветре змей тянет умеренно, когда точно найдено, куда привесить баланс.
Надо было с точностью проверить эту точку крепления, потому что от нее зависит наклон змея и его устойчивость.
К большому недовольству Доля и Костара, хвост отвязали: поднимаемый груз заменил его назначение.
После нескольких попыток Бриан и Бакстер заметили, что груз следовало привязать к третьей части рамы, укрепив его к одной из перекладин, на которой была натянута парусина. Две веревки, закрепленные у этой перекладины, поддерживали груз так, что он свешивался на двадцать футов.
Веревку приготовили длиной около 1200 футов, но так как часть веревки пошла на узлы, то змей мог подняться только на семьсот или восемьсот футов. Наконец, чтобы как-нибудь оградить от опасности падения в случае, если оборвется веревка или сломается рама, было решено, что поднимутся над озером. Так что хороший пловец, если и произойдет падение, может доплыть до берега. Когда аппарат был закончен, он представлял поверхность в семьдесят квадратных метров, восьмиугольной формы, радиус равнялся почти пятнадцати футам, а каждая из сторон около четырех. При прочной оправе и плотном полотне змей свободно должен поднять груз от ста до ста двадцати фунтов.
Вместо корзинки, в которой должен был сидеть один из мальчиков, взяли бак, бывший на яхте. Он был достаточно глубок для того, чтобы мальчик среднего роста мог там поместиться и свободно двигаться, и настолько открыт, что в случае надобности из него можно было быстро выкарабкаться.
Конечно, эта работа не могла быть выполнена в один или два дня. Начатая 5го утром, она была окончена 7-го днем. Испытание отложили до вечера, чтобы узнать силу подъема змея и его устойчивость в воздухе.
За последние дни ничего нового не произошло. Много раз то одни, то другие мальчики подолгу оставались на утесе, наблюдая, но ничего подозрительного они не видели ни к северу между лесом и гротом, ни к югу за рекой, ни к западу со стороны бухты, ни на Семейном озере, которое Уэльстон захотел бы посетить до отъезда. Кругом была полная тишина.
Могли ли Бриан и его товарищи надеяться, что злодеи окончательно покинули остров Черман и они могут вернуться к своей прежней жизни?
Первый полет решит этот вопрос.
Теперь оставалось решить, каким образом находящийся в баке даст знать, чтобы его притянули к земле.
Вот что сказал Бриан, когда Донифан и Гордон спросили об этом.
— Сигнал фонарем немыслим, — ответил Бриан, — так как его может заметить Уэльстон. Но вот Бакстер и я пришли к следующему решению. Бечевка, по длине равная веревке змея, предварительно продетая через просверленную пулю, одним концом будет привязана к баку, тогда как другой останется в руках одного из мальчиков. Достаточно будет спустить пулю по бечевке и этим дать сигнал притянуть змея.
— Прекрасно придумано! — ответил Донифан.
Все обдумав, оставалось только приступить к предварительному опыту. Луна должна была взойти около двух часов ночи, приятный ветерок дул с юго-запада. Уловил казались исключительно благоприятными, чтобы произвести пробу сегодня же вечером. В девять часов вечера было совершенно темно. Несколько густых облаков покрывали беззвездное небо. На той высоте, на которую поднимется аппарат, его уже нельзя будет заметить в окрестностях грота.
Как большие, так и маленькие должны были присутствовать при этом опыте, и все следили с большим удовольствием за тем, что происходило.
Роуленс был помещен в середине спортивной площадки и для противодействия змею прочно прикреплен к земле. Длинная веревка, старательно уложенная кольцами, могла без труда разворачиваться одновременно с сигнальной. В бак Бриан положил мешок с землей, весивший сто тридцать фунтов, — груз, превышавший тяжесть любого из его товарищей.
Донифан, Бакстер, Уилкокс и Феб встали у змея, лежащего на земле, в ста шагах от роуленса. По команде Бриана они должны были расправлять его мало-помалу посредством канатов, привязанных к поперечникам рамы. Как только змей под влиянием ветра примет наклон, зависящий от положения баланса, Бриан, Гордон, Сервис, Кросс и Гарнетт, стоящие у роуленса, будут выпускать веревку по мере того, как змей станет подниматься кверху.
— Внимание! — закричал Бриан.
— Мы готовы! — ответил Донифан.
— Начинайте!
Змей стал тихо подниматься, содрогаясь и наклоняясь от ветра.
— Давайте, давайте! — закричал Уилкокс.
Тотчас же роуленс стал разматываться, тогда как змей медленно поднимался в воздух.
Хотя это было и неосторожно, но раздалось громкое «ура», как только «воздушный исполин» поднялся с земли. Но почти тотчас же он исчез в темноте, к невыразимому разочарованию Айверсона, Дженкинса, Доля и Костара, которые хотели не терять его из виду в то время, как он качался бы над Семейным озером. Это заставило Кэт сказать им:
— Не приходите в отчаянье, мальчики! В другой раз, когда не будет никакой опасности, его пустят днем, и вам позволят играть в почту, если вы будете хорошо себя вести.
Хотя змея не было видно, но чувствовалось, что он тянул равномерно; доказательство, что ветер дул правильно и давление уменьшилось, потому что баланс был на месте. Бриан, желая, чтобы опыт был вполне убедителен, насколько позволяли обстоятельства, дал веревке развернуться до конца. Он мог тогда определить степень напряжения. Змей в течение десяти минут поднялся на семьсот или восемьсот футов.
Опыт удался, начали наматывать веревку; на это ушло гораздо больше времени. Чтобы намотать тысячу двести футов каната, пришлось употребить около часа.
Так как ветер был постоянный, то приземление прошло успешно. Скоро змей появился в темноте и тихо удал на землю, почти на то же место, с которого поднялся.
Крики радости приветствовали его возвращение.
Оставалось только удержать змея на земле, чтобы его не подхватил ветер.
Поэтому Бакстер и Уилкокс предложили наблюдать за ним до восхода солнца.
На другой день, 8 ноября, в тот же час произведут окончательный опыт.
Бриан, казалось, был глубоко погружен в свои размышления.
О чем же он думал? Об опасностях ли, которые могли быть при полете, или же об ответственности, которую он примет на себя, позволив одному из своих товарищей подняться?
— Пойдем, — сказал Гордон. — Поздно…
— Подожди, — ответил Бриан. — Гордон, Донифан, подождите! Я хочу поговорить с вами.
— Говори, — ответил Донифан.
— Первый опыт нам удался, потому что обстоятельства благоприятствовали, ветер был правильный, не слишком слабый, не слишком сильный. Но мы не знаем, какая погода будет завтра, и позволит ли ветер удержаться аппарату над озером. Не разумнее ли будет не откладывать полета?
Действительно, ничего не могло быть разумнее, как тотчас же решиться попробовать.
Однако никто не ответил на это предложение. Колебание было вполне естественно даже со стороны самых бесстрашных.
Тогда Бриан спросил:
— Кто хочет подняться?
— Я! — быстро сказал Жак. И почти тотчас же:
— Я! — воскликнули Донифан, Бакстер, Уилкокс, Кросс и Сервис.
Потом водворилось молчание, которое Бриан не спешил нарушить.
Тогда Жак заговорил первым.
— Брат, я должен!.. Да… я!.. Я тебя прошу! Позволь мне подняться!
— А почему же именно ты, а не кто другой? — спросил Донифан.
— Да!.. Почему? — спросил Бакстер.
— Потому что я должен! — отвечал Жак.
— Ты должен? — спросил Гордон. —Да!
Гордон схватил за руку Бриана, как бы желая этим спросить его согласия на то, что Жак хотел рассказать, и почувствовал, как задрожала его рука. И если бы ночь не была так темна, он увидел бы, что щеки его друга побледнели и на глазах выступили слезы.
— Ну, что же, брат? — сказал решительно Жак, что было удивительно для ребенка его лет.
— Отвечай же, Бриан! — сказал Донифан. — Жак сказал, что он имеет право пожертвовать собой!.. Но разве это право не принадлежит столько же нам, как и ему? Что он сделал, чтобы предъявлять его?
— Что я сделал, — ответил Жак, — что я сделал… я вам скажу!
— Жак! — воскликнул Бриан, желавший остановить брата.
— Нет, — ответил Жак голосом, прерывающимся от волнения. — Дайте мне признаться. Это меня слишком тяготит!.. Гордон, Донифан, если вы здесь все вдали от ваших родителей, на этом острове, то я единственная причина всего этого!.. Яхту унесло в открытое море по моей вине: я отвязал канат, которым она была пришвартована к оклендскому причалу! Я хотел пошутить, а потом, когда увидел отчалившую яхту, потерял голову! Я не позвал на помощь, хотя еще было возможно!.. И только час спустя, среди ночи в открытом море!.. Простите… простите меня!..
И бедный мальчик рыдал, несмотря на усилия Кэт, которая тщетно старалась утешить его.
— Хорошо, Жак, — сказал тогда Бриан. — Ты признался в своей вине, и теперь ты хочешь рисковать жизнью, чтобы загладить или по крайней мере искупить часть причиненного тобой зла.
— Да разве он ее уже не искупил! — воскликнул Донифан, поддаваясь своему врожденному великодушию. — Разве он не подвергал себя опасности, раз двадцать оказывая нам услуги!.. Бриан, теперь я понимаю, почему ты выставлял своего брата, когда приходилось подвергаться опасности, и почему он всегда готов был жертвовать собой… Вот почему он бросился на поиски за Кроссом и мной среди тумана, жертвуя своей жизнью! Мой друг Жак, мы тебя охотно прощаем, и тебе нечего искупать своей вины!
Все окружили Жака, брали его за руки, а он все еще продолжал рыдать. Теперь стало ясно, почему этот ребенок, самый веселый из всего пансиона Черман, а также и самый шаловливый, сделался таким печальным и постоянно держался в стороне! А также почему его брат всегда позволял ему жертвовать собой при всяком опасном случае. Ему казалось, что он еще не искупил своей вины, ему хотелось пожертвовать собой для других. Успокоившись, он сказал:
— Вы видите, что я один имею право подняться! Не правда ли, брат?..
— Хорошо, Жак, хорошо! — повторял Бриан, заключив брата в объятия!
Ни Донифану, ни товарищам не удалось отговорить его, он твердо стоял на своем.
Жак пожал руки своим товарищам, прежде чем сесть в бак, из которого вынули мешок с песком, и, обратясь к Бриану, который неподвижно стоял в нескольких шагах от роуленса, сказал:
— Дай я тебя поцелую, брат!
— Да! Поцелуй меня, — ответил Бриан, подавляя волнение. — Или, скорее, это я тебя поцелую, потому что я поднимусь!
— Ты?! — воскликнул Жак.
— Ты?.. Ты?.. — повторяли Донифан и Сервис.
— Да… я… Все равно, будет ли вина Жака искуплена им самим или его братом. К тому же, так как идея этой попытки принадлежит мне, неужели вы могли думать, что я позволю свой план кому-нибудь другому привести в исполнение?..
— Брат, — закричал Жак, — я прошу тебя!
— Нет, Жак.
— Тогда, — сказал Донифан, — я предъявляю свое право.
— Нет, Донифан! — ответил Бриан тоном, не допускавшим возражения. — Это я поднимусь. Я так хочу.
— Я тебя понял, Бриан! — сказал Гордон, пожимая руку своему товарищу.
С этими словами Бриан влез в бак и, усевшись как следует, отдал приказание выпрямить змея.
Змей, наклонившись по ветру, сначала тихо поднимался. Бакстер, Уилкокс, Кросс и Сервис, поставленные у роуленса, отматывали веревку, в то время как Гарнетт, держащий сигнальную веревку, пропускал ее между пальцами.
Через десять секунд «воздушный, исполин» скрылся в темноте, но не при громких криках «ура», сопровождавших пробный полет, а среди глубокой тишины.
Между тем змей медленно поднимался. Он едва покачивался из стороны в сторону. Бриан не чувствовал больше колебаний. Он стоял неподвижно, держась за веревки бака.
Какое странное чувство испытывал Бриан, когда поднялся в воздух. Ему казалось, что его подхватила какая-то призрачная хищная птица или, скорее, огромная летучая мышь. Но благодаря энергии своего характера он мог сохранить необходимое для него хладнокровие.
Десять минут спустя подъем закончился. Значит, он был на высоте семисот футов по вертикальной линии. Бриан, вполне владея собой, протянул сначала продетую в пулю веревку, потом стал наблюдать пространство. Одной рукой он держал веревку, а другой подзорную трубу.
Внизу была глубокая темнота. Озеро, леса, утес образовали неясную массу, в которой нельзя было рассмотреть никакой подробности.
Что касается окружности острова, она обрывалась у моря, которое ее ограничивало, и Бриан с занимаемого им места мог подробно все осмотреть.
Если бы он поднялся днем и стал смотреть на освещенный горизонт, то он бы заметил другие острова, а может и материк.
На западе, севере и юге ничего нельзя было заметить, так как небо было туманно, но на востоке, в маленьком уголке неба, на мгновение освободившемся от туч, блеснуло несколько звезд.
Именно в этой стороне довольно сильный свет, отражавшийся в низких завитках облаков, привлек внимание Бриана.
«Это отблеск огня! — сказал он себе. — Может быть, Уэльстон расположился в этом месте?.. Нет… Этот огонь слишком далеко и, наверно, находится за островом!.. Не действующий ли это вулкан и нет ли земли по соседству с островом?»
И он снова вернулся к той мысли, как и во время своей первой экспедиции к бухте Обмана, когда увидел на горизонте беловатое пятно.
— Да, — сказал он, — как раз в этой стороне. А это пятно не было ли отражением ледника?.. Наверно, земля находится очень близко от острова Черман.
Бриан навел трубу на этот отблеск, который в темноте выделялся еще больше. Никакого сомнения в том, что там была какая-нибудь огнедышащая гора по соседству с виденным глетчером, принадлежащим материку, находящемуся в тридцати милях от острова. В эту минуту Бриан заметил новую светлую точку гораздо ближе к нему, в пяти или шести милях, следовательно, на поверхности озера, и другой отблеск между деревьями к западу от Семейного озера.
— На этот раз это в лесу, — сказал он себе, — и даже на опушке, на берегу.
Но появившийся свет исчез, и, Бриан несмотря на внимательное наблюдение, больше не видел его.
Сердце у него сильно билось, и рука так дрожала, что он едва мог навести трубу.
Между тем недалеко от устья пылал костер.
Значит, Уэльстон со своей шайкой расположился вблизи маленького порта Медвежьего утеса! Убийцы с «Северна» не покинули острова Черман! Юным поселенцам грозила опасность, и не было больше спокойствия в гроте! Очевидно, Уэльстон не починил лодку и остался на острове — в этом не было никакого сомнения!
Бриан нашел бесполезным продолжать свои наблюдения и приготовился спускаться. Ветер чувствительно свежел. Колебания становились сильнее, и покачивание бака затрудняло спуск. Убедившись, что сигнальная веревка хорошо натянута, Бриан пустил пульку, которая попала через несколько секунд в руку Гарнетта.
Тотчас же веревка роуленса начала притягивать аппарат к земле.
Можно себе представить, с каким напряжением Гордон и другие ожидали сигнала спуска. Какими долгими показались им те двадцать минут, которые Бриан провел в воздухе!
Между тем Донифан, Бакстер, Уилкокс, Сервис и Феб продолжали притягивать змея. Они также заметили, что ветер крепчал и дул с меньшим постоянством, это чувствовалось по толчкам, которые испытывал канат, и они думали о Бриане, который должен был в то же самое время испытывать отражение этих ударов.
Ветер все свежел, и через три четверти часа после данного Брианом сигнала он дул уже со страшной силой.
В это время аппарат должен был находиться еще в ста футах над поверхностью озера.
Вдруг произошло сильное сотрясение. Уилкокс, Донифан, Сервис, Феб и Бакстер, потеряв точку опоры, грохнулись о землю. Веревка змея оборвалась.
И среди криков ужаса двадцать раз повторялось имя:
— Бриан!.. Бриан!..
Несколько минут спустя Бриан был уже на берегу и громко звал товарищей.
— Брат!.. Брат!.. — закричал Жак и первый заключил его в свои объятья.
— Уэльстон на острове! — сказал Бриан товарищам, когда они обступили его.
В момент, когда веревка порвалась, Бриан почувствовал, что его медленно относит к озеру. Когда бак стал погружаться, Бриан бросился в воду, и ему как хорошему пловцу не представило трудности проплыть пятьдесят футов, чтобы достичь берега.
В это время змей, лишенный балласта, исчез по направлению к северо-востоку, уносимый ветром.
Они стали обсуждать свое положение, которое становилось все тревожнее.
Гордон заметил, что прошло уже более двух недель с тех пор, как Уэльстон с товарищами были выброшены на остров. И если они еще не починили шлюпку, то только потому, что у них не было для этого необходимых инструментов.
— Донифан прав, — сказал Гордон, — Ивенс знает тайну Уэльстона и его сообщников, которые не колеблясь убьют его, когда он им будет не нужен, чтобы управлять шлюпкой! Если он не убежал, значит, он что-то имел в виду.
— Или он уже поплатился жизнью за свою попытку к бегству! — добавил Донифан. — Так же, как вы, Кэт, если вас захватят разбойники.
— Верьте, — заметила Кэт, — что я сделаю все, чтобы не попасться им.
— Конечно, — ответил Бриан, — но мы никогда вам не позволим подвергаться опасности. Лучше поищем средства менее опасного, чтобы узнать, на острове ли еще Уэльстон.
Предложение Кэт было отвергнуто, приходилось только остерегаться совершить какую-нибудь неосторожность. Очевидно, если Уэльстон будет иметь возможность покинуть остров, он уедет до наступления холодного времени, чтобы достичь какойнибудь земли, где его примут, как принимают потерпевших кораблекрушение, откуда бы они ни являлись.
Впрочем, допуская, что Уэльстон еще здесь, не представлялось возможным, что он станет исследовать внутреннюю часть острова.
Несколько раз в темные ночи Бриан, Донифан и Мо-ко объезжали в ялике Семейное озеро, но никогда не видели огня ни на противоположном берегу, ни под деревьями на берегу Восточной реки.
Однако же было очень тяжело жить в таких условиях на пространстве, ограниченном Зеландской рекой, озером, лесом и утесом.
Поэтому Бриан постоянно думал, как бы узнать, здесь ли Уэльстон, и открыть, в каком месте он расположился.
Эти мысли не оставляли и Бриана. К несчастью, кроме утеса, самая высокая вершина которого не превышала двухсот футов, на острове Черман не было никакого другого значительного холма. Много раз Донифан и кто-нибудь другой поднимались на вершину Окленда, но оттуда они не видели даже другого берега Семейного озера, не могли видеть ни дыма, ни огня.
Необходимо было подняться на несколько сот футов выше, чтобы кругозор расширился до скал бухты Обмана.
Тогда-то и пришла на ум Бриану такая смелая мысль, можно сказать сумасшедшая, что он ее тотчас же отверг. Но она так упорно преследовала его, что он не мог отделаться от нее.
Все помнят, что змея не удалось запустить. После появления Кэт, принесшей известие, что потерпевшие кораблекрушение с «Северна» блуждали на восточном берегу, пришлось совсем отказаться от мысли запускать змея, который был бы виден отовсюду.
Но если змея нельзя было употребить в качестве сигнала, то нельзя ли его употребить с пользой, чтобы с птичьего полета осмотреть остров?
Все время Бриана преследовала эта мысль. Он припоминал, что читал в одном из английских журналов, что в конце последнего столетия одна женщина отважилась подняться в воздух, повиснув на змее, специально для того приготовленном. Мальчик мог бы сделать то же самое, что сделала эта женщина.
Хотя эта попытка была сопряжена с известной опасностью, но она была ничто в сравнении с теми результатами, которых он мог достичь.
Приняв все меры предосторожности, можно было надеяться на успех. Бриан, хотя не мог математически вычислить силу, необходимую для подъема подобного змея, полагал, что он должен быть прочнее и размер его должен быть больше. И тогда ночью, поднявшись на несколько сот футов, может быть, удастся открыть отблеск огня на пространстве, заключающемся между озером и бухтой Обмана.
Под влиянием этой неотступной мысли он дошел до того, что стал верить, что его проект не только осуществим в действительности — в этом он уже не сомневался, — но что он вовсе и не так опасен, как казалось раньше.
Оставалось только, чтобы товарищи приняли егоплан. Вечером 4 ноября, попросив Гордона, Донифана, Уилкокса, Феба и Бакстера прийти переговорить, он сообщил, чем может быть полезен для них змей.
— Полезен? — переспросил Уилкокс. — Что ты хочешь этим сказать? Тем, что он полетит вверх?
— Очевидно, — ответил Бриан, — он для того и сделан, чтобы его запускать вверх.
— Днем? — спросил Бакстер.
— Нет, Бакстер, днем его увидит Уэльстон, тогда как ночью…
— Но если ты повесишь фонарь, он с тем же успехом привлечет его внимание!
— Я и фонаря не повешу.
— Так на что же он тогда? — спросил Гордон.
— Чтобы иметь возможность рассмотреть, здесь ли еще люди с «Северна».
И Бриан, немного взволнованный тем, что его проект могут принять недоброжелательно, изложил его в нескольких словах.
Товарищи выслушали внимательно, один Гордон сомневался в серьезности плана Бриана, другие же, казалось, охотно одобрили его. Действительно, мальчики так привыкли теперь к опасностям, что подобный ночной полет, совершенный при таких условиях, казался им вполне возможным. Они готовы были предпринять все, что угодно, чтобы только вернуть свое прежнее спокойное житье.
— Однако, — заметил Донифан, — для нашего змея вес одного из нас не будет ли слишком тяжел?
— Очевидно, — ответил Бриан, — надо будет увеличить змея и сделать его прочнее.
— Остается узнать, мог ли бы змей устоять…
— В этом нет сомнения! — подтвердил Бакстер.
— Прежде всего, это уже было испробовано, — прибавил Бриан.
И он рассказал случай с женщиной, которая несколько лет тому назад с успехом поднялась на змее.
— Все зависит, — прибавил он, — от размеров змея и силы ветра при поднятии.
— На какую высоту, по-твоему, следовало бы подняться? — спросил Бриан Бакстера.
— Я полагаю, что, поднявшись на шестьсот — семьсот футов, — ответил Бакстер, — можно увидеть огонь, разведенный в какой угодно части острова.
— Итак, надо приступить к делу как можно скорее! — воскликнул Сервис. — Мне надоело не иметь возможности идти куда хочешь.
— А мы не можем посещать наши западни! — прибавил Уилкокс.
— А я не смею ни разу выстрелить! — дополнил Донифан.
— Значит, до завтра! — сказал Бриан. Оставшись наедине с Брианом, Гордон спросил:
— Скажи мне, ты серьезно думаешь об этом предприятии?
— Я хочу по крайней мере попробовать, Гордон!
— Это опасное предприятие.
— Может быть, менее опасное, чем ты думаешь.
— А кто же из нас согласится рискнуть жизнью для этой попытки?
— Ты во всем первый, Гордон, — ответил Бриан, — ты сам, если судьба на тебя укажет.
— Ты, значит, во всем полагаешься на судьбу, Бриан?
— Нет, Гордон! Надо, чтобы кто-нибудь добровольно пожертвовал собой.
— Твой выбор уже сделан, Бриан?..
— Может быть!
И Бриан пожал руку Гордону.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Первая проба. — Увеличение змея, — Вторая проба. — Отсрочка до другого дня. — Предложение Бриана. — Предложение Жака. — Признание. — Мысль Бриана. — В воздушном пространстве среди ночи. — Что было видно сверху. — Ветер посвежел. — Развязка.
Пятого ноября утром Бриан и Бакстер принялись за работу. Увеличив змея, надо было узнать, какой груз он может поднять. Этого нельзя было научно вычислить, но можно определить практически, привесив груз, который бы не превышал ста тридцати фунтов.Для первой пробы не нужно было ожидать наступления ночи: в это время дул юго-западный ветер, и Бриан нашел удобным им воспользоваться, чтобы поднять змея на большую высоту.
Опыт удался; змей при обыкновенном ветре поднимал мешок в двадцать фунтов. Вес точно узнали с помощью гири, взятой со «Sloughi». Змея снова притянули к земле и положили на площадку. Прежде всего Бакгтер укрепил его оправу с помощью веревок, прикрепленных к центральному узлу, подобно пружинам у зонтика.
Затем увеличил размер змея. При всем этом Кэт помогала Бриану и была очень полезна; так как в иголках и в нитках не было недостатка, то она приняла на себя все работы по шитью. Если бы Бриан и Бакстер лучше бы знали механику при устройстве змея, они обратили бы внимание на вес, на поверхность, центр тяжести, центр давления ветра и, наконец, на место, куда привязать веревку. Затем они бы высчитали силу подъема змея и высоту, до которой он мог подняться. Они также могли бы вычислить, какая нужна сила веревки для сопротивления давлению, — одно из самых важных условий, чтобы обеспечить безопасность наблюдателя.
К счастью, тонкая веревка, взятая со шлюпки, по крайней мере в две тысячи футов длиной, прекрасно подошла. К тому же при очень свежем ветре змей тянет умеренно, когда точно найдено, куда привесить баланс.
Надо было с точностью проверить эту точку крепления, потому что от нее зависит наклон змея и его устойчивость.
К большому недовольству Доля и Костара, хвост отвязали: поднимаемый груз заменил его назначение.
После нескольких попыток Бриан и Бакстер заметили, что груз следовало привязать к третьей части рамы, укрепив его к одной из перекладин, на которой была натянута парусина. Две веревки, закрепленные у этой перекладины, поддерживали груз так, что он свешивался на двадцать футов.
Веревку приготовили длиной около 1200 футов, но так как часть веревки пошла на узлы, то змей мог подняться только на семьсот или восемьсот футов. Наконец, чтобы как-нибудь оградить от опасности падения в случае, если оборвется веревка или сломается рама, было решено, что поднимутся над озером. Так что хороший пловец, если и произойдет падение, может доплыть до берега. Когда аппарат был закончен, он представлял поверхность в семьдесят квадратных метров, восьмиугольной формы, радиус равнялся почти пятнадцати футам, а каждая из сторон около четырех. При прочной оправе и плотном полотне змей свободно должен поднять груз от ста до ста двадцати фунтов.
Вместо корзинки, в которой должен был сидеть один из мальчиков, взяли бак, бывший на яхте. Он был достаточно глубок для того, чтобы мальчик среднего роста мог там поместиться и свободно двигаться, и настолько открыт, что в случае надобности из него можно было быстро выкарабкаться.
Конечно, эта работа не могла быть выполнена в один или два дня. Начатая 5го утром, она была окончена 7-го днем. Испытание отложили до вечера, чтобы узнать силу подъема змея и его устойчивость в воздухе.
За последние дни ничего нового не произошло. Много раз то одни, то другие мальчики подолгу оставались на утесе, наблюдая, но ничего подозрительного они не видели ни к северу между лесом и гротом, ни к югу за рекой, ни к западу со стороны бухты, ни на Семейном озере, которое Уэльстон захотел бы посетить до отъезда. Кругом была полная тишина.
Могли ли Бриан и его товарищи надеяться, что злодеи окончательно покинули остров Черман и они могут вернуться к своей прежней жизни?
Первый полет решит этот вопрос.
Теперь оставалось решить, каким образом находящийся в баке даст знать, чтобы его притянули к земле.
Вот что сказал Бриан, когда Донифан и Гордон спросили об этом.
— Сигнал фонарем немыслим, — ответил Бриан, — так как его может заметить Уэльстон. Но вот Бакстер и я пришли к следующему решению. Бечевка, по длине равная веревке змея, предварительно продетая через просверленную пулю, одним концом будет привязана к баку, тогда как другой останется в руках одного из мальчиков. Достаточно будет спустить пулю по бечевке и этим дать сигнал притянуть змея.
— Прекрасно придумано! — ответил Донифан.
Все обдумав, оставалось только приступить к предварительному опыту. Луна должна была взойти около двух часов ночи, приятный ветерок дул с юго-запада. Уловил казались исключительно благоприятными, чтобы произвести пробу сегодня же вечером. В девять часов вечера было совершенно темно. Несколько густых облаков покрывали беззвездное небо. На той высоте, на которую поднимется аппарат, его уже нельзя будет заметить в окрестностях грота.
Как большие, так и маленькие должны были присутствовать при этом опыте, и все следили с большим удовольствием за тем, что происходило.
Роуленс был помещен в середине спортивной площадки и для противодействия змею прочно прикреплен к земле. Длинная веревка, старательно уложенная кольцами, могла без труда разворачиваться одновременно с сигнальной. В бак Бриан положил мешок с землей, весивший сто тридцать фунтов, — груз, превышавший тяжесть любого из его товарищей.
Донифан, Бакстер, Уилкокс и Феб встали у змея, лежащего на земле, в ста шагах от роуленса. По команде Бриана они должны были расправлять его мало-помалу посредством канатов, привязанных к поперечникам рамы. Как только змей под влиянием ветра примет наклон, зависящий от положения баланса, Бриан, Гордон, Сервис, Кросс и Гарнетт, стоящие у роуленса, будут выпускать веревку по мере того, как змей станет подниматься кверху.
— Внимание! — закричал Бриан.
— Мы готовы! — ответил Донифан.
— Начинайте!
Змей стал тихо подниматься, содрогаясь и наклоняясь от ветра.
— Давайте, давайте! — закричал Уилкокс.
Тотчас же роуленс стал разматываться, тогда как змей медленно поднимался в воздух.
Хотя это было и неосторожно, но раздалось громкое «ура», как только «воздушный исполин» поднялся с земли. Но почти тотчас же он исчез в темноте, к невыразимому разочарованию Айверсона, Дженкинса, Доля и Костара, которые хотели не терять его из виду в то время, как он качался бы над Семейным озером. Это заставило Кэт сказать им:
— Не приходите в отчаянье, мальчики! В другой раз, когда не будет никакой опасности, его пустят днем, и вам позволят играть в почту, если вы будете хорошо себя вести.
Хотя змея не было видно, но чувствовалось, что он тянул равномерно; доказательство, что ветер дул правильно и давление уменьшилось, потому что баланс был на месте. Бриан, желая, чтобы опыт был вполне убедителен, насколько позволяли обстоятельства, дал веревке развернуться до конца. Он мог тогда определить степень напряжения. Змей в течение десяти минут поднялся на семьсот или восемьсот футов.
Опыт удался, начали наматывать веревку; на это ушло гораздо больше времени. Чтобы намотать тысячу двести футов каната, пришлось употребить около часа.
Так как ветер был постоянный, то приземление прошло успешно. Скоро змей появился в темноте и тихо удал на землю, почти на то же место, с которого поднялся.
Крики радости приветствовали его возвращение.
Оставалось только удержать змея на земле, чтобы его не подхватил ветер.
Поэтому Бакстер и Уилкокс предложили наблюдать за ним до восхода солнца.
На другой день, 8 ноября, в тот же час произведут окончательный опыт.
Бриан, казалось, был глубоко погружен в свои размышления.
О чем же он думал? Об опасностях ли, которые могли быть при полете, или же об ответственности, которую он примет на себя, позволив одному из своих товарищей подняться?
— Пойдем, — сказал Гордон. — Поздно…
— Подожди, — ответил Бриан. — Гордон, Донифан, подождите! Я хочу поговорить с вами.
— Говори, — ответил Донифан.
— Первый опыт нам удался, потому что обстоятельства благоприятствовали, ветер был правильный, не слишком слабый, не слишком сильный. Но мы не знаем, какая погода будет завтра, и позволит ли ветер удержаться аппарату над озером. Не разумнее ли будет не откладывать полета?
Действительно, ничего не могло быть разумнее, как тотчас же решиться попробовать.
Однако никто не ответил на это предложение. Колебание было вполне естественно даже со стороны самых бесстрашных.
Тогда Бриан спросил:
— Кто хочет подняться?
— Я! — быстро сказал Жак. И почти тотчас же:
— Я! — воскликнули Донифан, Бакстер, Уилкокс, Кросс и Сервис.
Потом водворилось молчание, которое Бриан не спешил нарушить.
Тогда Жак заговорил первым.
— Брат, я должен!.. Да… я!.. Я тебя прошу! Позволь мне подняться!
— А почему же именно ты, а не кто другой? — спросил Донифан.
— Да!.. Почему? — спросил Бакстер.
— Потому что я должен! — отвечал Жак.
— Ты должен? — спросил Гордон. —Да!
Гордон схватил за руку Бриана, как бы желая этим спросить его согласия на то, что Жак хотел рассказать, и почувствовал, как задрожала его рука. И если бы ночь не была так темна, он увидел бы, что щеки его друга побледнели и на глазах выступили слезы.
— Ну, что же, брат? — сказал решительно Жак, что было удивительно для ребенка его лет.
— Отвечай же, Бриан! — сказал Донифан. — Жак сказал, что он имеет право пожертвовать собой!.. Но разве это право не принадлежит столько же нам, как и ему? Что он сделал, чтобы предъявлять его?
— Что я сделал, — ответил Жак, — что я сделал… я вам скажу!
— Жак! — воскликнул Бриан, желавший остановить брата.
— Нет, — ответил Жак голосом, прерывающимся от волнения. — Дайте мне признаться. Это меня слишком тяготит!.. Гордон, Донифан, если вы здесь все вдали от ваших родителей, на этом острове, то я единственная причина всего этого!.. Яхту унесло в открытое море по моей вине: я отвязал канат, которым она была пришвартована к оклендскому причалу! Я хотел пошутить, а потом, когда увидел отчалившую яхту, потерял голову! Я не позвал на помощь, хотя еще было возможно!.. И только час спустя, среди ночи в открытом море!.. Простите… простите меня!..
И бедный мальчик рыдал, несмотря на усилия Кэт, которая тщетно старалась утешить его.
— Хорошо, Жак, — сказал тогда Бриан. — Ты признался в своей вине, и теперь ты хочешь рисковать жизнью, чтобы загладить или по крайней мере искупить часть причиненного тобой зла.
— Да разве он ее уже не искупил! — воскликнул Донифан, поддаваясь своему врожденному великодушию. — Разве он не подвергал себя опасности, раз двадцать оказывая нам услуги!.. Бриан, теперь я понимаю, почему ты выставлял своего брата, когда приходилось подвергаться опасности, и почему он всегда готов был жертвовать собой… Вот почему он бросился на поиски за Кроссом и мной среди тумана, жертвуя своей жизнью! Мой друг Жак, мы тебя охотно прощаем, и тебе нечего искупать своей вины!
Все окружили Жака, брали его за руки, а он все еще продолжал рыдать. Теперь стало ясно, почему этот ребенок, самый веселый из всего пансиона Черман, а также и самый шаловливый, сделался таким печальным и постоянно держался в стороне! А также почему его брат всегда позволял ему жертвовать собой при всяком опасном случае. Ему казалось, что он еще не искупил своей вины, ему хотелось пожертвовать собой для других. Успокоившись, он сказал:
— Вы видите, что я один имею право подняться! Не правда ли, брат?..
— Хорошо, Жак, хорошо! — повторял Бриан, заключив брата в объятия!
Ни Донифану, ни товарищам не удалось отговорить его, он твердо стоял на своем.
Жак пожал руки своим товарищам, прежде чем сесть в бак, из которого вынули мешок с песком, и, обратясь к Бриану, который неподвижно стоял в нескольких шагах от роуленса, сказал:
— Дай я тебя поцелую, брат!
— Да! Поцелуй меня, — ответил Бриан, подавляя волнение. — Или, скорее, это я тебя поцелую, потому что я поднимусь!
— Ты?! — воскликнул Жак.
— Ты?.. Ты?.. — повторяли Донифан и Сервис.
— Да… я… Все равно, будет ли вина Жака искуплена им самим или его братом. К тому же, так как идея этой попытки принадлежит мне, неужели вы могли думать, что я позволю свой план кому-нибудь другому привести в исполнение?..
— Брат, — закричал Жак, — я прошу тебя!
— Нет, Жак.
— Тогда, — сказал Донифан, — я предъявляю свое право.
— Нет, Донифан! — ответил Бриан тоном, не допускавшим возражения. — Это я поднимусь. Я так хочу.
— Я тебя понял, Бриан! — сказал Гордон, пожимая руку своему товарищу.
С этими словами Бриан влез в бак и, усевшись как следует, отдал приказание выпрямить змея.
Змей, наклонившись по ветру, сначала тихо поднимался. Бакстер, Уилкокс, Кросс и Сервис, поставленные у роуленса, отматывали веревку, в то время как Гарнетт, держащий сигнальную веревку, пропускал ее между пальцами.
Через десять секунд «воздушный, исполин» скрылся в темноте, но не при громких криках «ура», сопровождавших пробный полет, а среди глубокой тишины.
Между тем змей медленно поднимался. Он едва покачивался из стороны в сторону. Бриан не чувствовал больше колебаний. Он стоял неподвижно, держась за веревки бака.
Какое странное чувство испытывал Бриан, когда поднялся в воздух. Ему казалось, что его подхватила какая-то призрачная хищная птица или, скорее, огромная летучая мышь. Но благодаря энергии своего характера он мог сохранить необходимое для него хладнокровие.
Десять минут спустя подъем закончился. Значит, он был на высоте семисот футов по вертикальной линии. Бриан, вполне владея собой, протянул сначала продетую в пулю веревку, потом стал наблюдать пространство. Одной рукой он держал веревку, а другой подзорную трубу.
Внизу была глубокая темнота. Озеро, леса, утес образовали неясную массу, в которой нельзя было рассмотреть никакой подробности.
Что касается окружности острова, она обрывалась у моря, которое ее ограничивало, и Бриан с занимаемого им места мог подробно все осмотреть.
Если бы он поднялся днем и стал смотреть на освещенный горизонт, то он бы заметил другие острова, а может и материк.
На западе, севере и юге ничего нельзя было заметить, так как небо было туманно, но на востоке, в маленьком уголке неба, на мгновение освободившемся от туч, блеснуло несколько звезд.
Именно в этой стороне довольно сильный свет, отражавшийся в низких завитках облаков, привлек внимание Бриана.
«Это отблеск огня! — сказал он себе. — Может быть, Уэльстон расположился в этом месте?.. Нет… Этот огонь слишком далеко и, наверно, находится за островом!.. Не действующий ли это вулкан и нет ли земли по соседству с островом?»
И он снова вернулся к той мысли, как и во время своей первой экспедиции к бухте Обмана, когда увидел на горизонте беловатое пятно.
— Да, — сказал он, — как раз в этой стороне. А это пятно не было ли отражением ледника?.. Наверно, земля находится очень близко от острова Черман.
Бриан навел трубу на этот отблеск, который в темноте выделялся еще больше. Никакого сомнения в том, что там была какая-нибудь огнедышащая гора по соседству с виденным глетчером, принадлежащим материку, находящемуся в тридцати милях от острова. В эту минуту Бриан заметил новую светлую точку гораздо ближе к нему, в пяти или шести милях, следовательно, на поверхности озера, и другой отблеск между деревьями к западу от Семейного озера.
— На этот раз это в лесу, — сказал он себе, — и даже на опушке, на берегу.
Но появившийся свет исчез, и, Бриан несмотря на внимательное наблюдение, больше не видел его.
Сердце у него сильно билось, и рука так дрожала, что он едва мог навести трубу.
Между тем недалеко от устья пылал костер.
Значит, Уэльстон со своей шайкой расположился вблизи маленького порта Медвежьего утеса! Убийцы с «Северна» не покинули острова Черман! Юным поселенцам грозила опасность, и не было больше спокойствия в гроте! Очевидно, Уэльстон не починил лодку и остался на острове — в этом не было никакого сомнения!
Бриан нашел бесполезным продолжать свои наблюдения и приготовился спускаться. Ветер чувствительно свежел. Колебания становились сильнее, и покачивание бака затрудняло спуск. Убедившись, что сигнальная веревка хорошо натянута, Бриан пустил пульку, которая попала через несколько секунд в руку Гарнетта.
Тотчас же веревка роуленса начала притягивать аппарат к земле.
Можно себе представить, с каким напряжением Гордон и другие ожидали сигнала спуска. Какими долгими показались им те двадцать минут, которые Бриан провел в воздухе!
Между тем Донифан, Бакстер, Уилкокс, Сервис и Феб продолжали притягивать змея. Они также заметили, что ветер крепчал и дул с меньшим постоянством, это чувствовалось по толчкам, которые испытывал канат, и они думали о Бриане, который должен был в то же самое время испытывать отражение этих ударов.
Ветер все свежел, и через три четверти часа после данного Брианом сигнала он дул уже со страшной силой.
В это время аппарат должен был находиться еще в ста футах над поверхностью озера.
Вдруг произошло сильное сотрясение. Уилкокс, Донифан, Сервис, Феб и Бакстер, потеряв точку опоры, грохнулись о землю. Веревка змея оборвалась.
И среди криков ужаса двадцать раз повторялось имя:
— Бриан!.. Бриан!..
Несколько минут спустя Бриан был уже на берегу и громко звал товарищей.
— Брат!.. Брат!.. — закричал Жак и первый заключил его в свои объятья.
— Уэльстон на острове! — сказал Бриан товарищам, когда они обступили его.
В момент, когда веревка порвалась, Бриан почувствовал, что его медленно относит к озеру. Когда бак стал погружаться, Бриан бросился в воду, и ему как хорошему пловцу не представило трудности проплыть пятьдесят футов, чтобы достичь берега.
В это время змей, лишенный балласта, исчез по направлению к северо-востоку, уносимый ветром.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Шлюпка с «Северна». — Болезнь Костара. — Прилет ласточек. — Упадок духа. — Хищные птицы. — Туанако, убитый пулей. — Курительная трубка. — Более тщательный надзор. — Сильная буря, — Выстрел. — Крик Кэт.
На следующий день после ночи, во время которой Моко сторожил грот, юные поселенцы, утомленные испытанными накануне волнениями, проснулись очень поздно. Встав, Гордон, Донифан, Бриан и Бакстер прошли в гостиную, где Кэт уже работала.Они стали обсуждать свое положение, которое становилось все тревожнее.
Гордон заметил, что прошло уже более двух недель с тех пор, как Уэльстон с товарищами были выброшены на остров. И если они еще не починили шлюпку, то только потому, что у них не было для этого необходимых инструментов.