Страница:
- Больше похоже на работу, чем на удовольствие, - отметил мальчишка. - А что такое обмен энергией?
Хахманух усмехнулся:
- Это ты лучше у ведуна или мага спроси.
- Выходит, я ему не подхожу, поэтому раздражаю, когда оказываюсь близко?
- Я думаю, так, - согласился червь.
В день приезда гостя мальчишка мог играть всё, что хотел сам - место на полу у контрабаса в тепле солнечных лучей пустовало. Хин поймал себя на том, что в который уже раз оглядывается через плечо.
- Я же столько лет занимался один, - сказал он вслух. - И за каких-то пять месяцев отвык играть для себя.
Вздохнув, он подошёл к двери, отворил её и, не глядя, махнул рукой:
- Заходите.
Две пушистые твари спланировали вниз с потолочных балок в коридоре. Плотоядно облизываясь, они устроились у входа и вежливо закрыли за собою дверь.
- Может, вы меня сейчас сожрёте? - серьёзно предложил Хин.
Фа мигнул, Ре деловито осведомился:
- Будешь убегать?
- Неохота.
- Тогда нет.
- Что хотите послушать? - спросил мальчишка, разворачиваясь к клавикорду.
- Рондо [25].
На второй день Келеф снова не пришёл, и Хин, окончив занятие, торопливо покинул крепость.
- Просто чудеса, - широко улыбнувшись, заметил Орур. - Два раза вовремя, да ещё подряд. Похоже, охота таки произвела на тебя впечатление, а?
Он подмигнул, довольный. Мальчишка улыбнулся в ответ.
- Ну что же, - велел старейшина, - сотня отжиманий джор [26]. С опорой на обе руки, на колени, на одну ногу, в положении на боку. Потом приседания на стопах, на кончиках пальцев, с одной выпрямленной ногой. Пока я не скажу: "хватит".
Хин переплыл реку и, смыв пыль и пот, блаженно растянулся на траве, пообещав себе, что бездельничать будет только до тех пор, пока не высохнут накидка и набедренная повязка. Он заложил руки за голову и рассматривал облака, придумывая им описания: замок, птица, лицо, цветок, ящерица, обвиняющий перст.
Потом мальчишка поднялся и побрёл вдоль берега, наблюдая за резвящимися рыбами. Он собирался последовать совету Хахмануха, и удача улыбнулась ему - даже не пришлось заходить в дом лесника и излагать свою нелепую просьбу под всевидящим, высокомерным взором мага из Весны: ведунья что-то шила снаружи из диковинной и красивой полупрозрачной синей материи.
Не желая пугать её, Хин вошёл в воду до колен и с громким плеском выбрался на берег. Женщина подняла голову и приветливо улыбнулась.
- Облачный день, госпожа Вазузу, - вежливо поприветствовал мальчишка.
- Приветствую, господин Одезри, - развеселилась женщина. - А почему и вы вчера к нам не зашли?
- Я не знал, что у вас были гости, - мальчишка присел на траву.
- "Коллега", как сказал Данастос, - засмеялась летни. - И наш повелитель. Я удивилась, что вас не было с ними. О, нравится? - она подняла ткань и помахала ею перед носом Хина.
- Интересная, - ответил тот.
- "Коллега" подарил. И не только эту, так что буду я теперь красавицей, - женщина шутливо улыбнулась.
- Вы и так очень красивы, - серьёзно сказал мальчишка. - Особенно в душе.
- Ой, будет вам, наследник, - отшутилась летни. - А Дану он отдал сундук, и чего там только нет! Многие ингредиенты и мне подходят. Тот же сок ара, или экстракт влиамилы нурлирии. Жаль, ты не видел, какие были глаза у моего драгоценного невозмутимого могущественного мужа. Я такие воспоминания сохраню в сердце. Какой он милый, этот "коллега", не находишь?
- А ничего дурного вы как ведунья в нём не чувствуете? - поинтересовался Хин.
- Я знаю, что он убивал, - откликнулась женщина. - Но кого этим удивишь в Лете? Зная того же Данастоса, трудно решить, что в маге называть дурным. Их нельзя судить по нормам морали, потому что в попрании её лежит один из источников их внутренней силы. Во всяком случае, он искренне привязан к нашему повелителю, важно ли что-то ещё?
Мальчишка вздохнул.
- Мне он тоже понравился, - признал он. - Хотя Хахманух рассказывал про него много гадостей. Впрочем, больше он о них пока не вспоминает.
- У "коллеги" и для вас есть подарок, - секретным шёпотом сообщила женщина.
- Мне подарки не нужны.
- Отказывать в Весне не принято, - строгим тоном матери напомнила Вазузу.
- Нет, я приму, конечно, - успокоил её юный Одезри. - Только я и сам не знаю, что мне нужно, а ему тем более - откуда знать? Странный человек. Сам сказал: что толку от вещей, если они больше не приносят радости? Вместе с тем, собирается из вежливости подарить мне какую-то лишнюю безделку.
Ведунья погладила мальчишку по плечу и сказала, обращаясь не к наследнику, а к тринадцатилетнему растерянному подростку.
- Сначала привыкаешь, потом начинаешь нуждаться. А ведь он уедет через три месяца. Не привязывайся к тому, кому ты не нужен - не обращай в такую лишнюю безделку свои чувства. Ты же видишь: подарок, о котором никто не просил, может оказаться обременительным. Больше времени проводи с людьми, прошу тебя ради тебя же.
Хин вздохнул и подтянул колени к груди:
- Я пришёл задать вам один вопрос.
- Слушаю, - улыбнулась женщина и отложила шитьё.
- Что такое "обмен энергией"?
Женщина рассмеялась.
- Они разные бывают, но я догадываюсь, о каком ты говоришь. На самом деле, здесь пристало брать серьёзный тон, потому что это инструмент, равного которому по могуществу мы не знаем. С его помощью можно излечивать тяжёлые недуги, но так же - убивать, снимать или накладывать проклятия, вызывать высшее блаженство или смертные муки, восстанавливать или похищать чужую память, чужой опыт, привязывать другого к себе, управлять его желаниями - она помрачнела. - Хотела бы я знать, сам ли уан Парва выбрал своего наследника не из числа людей, или же наш повелитель когда-то внушил ему поступить так.
- Нет, - уверенно сказал мальчишка. - Выбор был честным.
Вазузу качнула головой:
- Что ж, хорошо. Человек, не обученный управлению внутренней энергией, соглашаясь на обмен, отдаёт себя во власть другому. Поэтому все мы носим перчатки и стараемся защищать тело, избегать прикосновений к незнакомцам.
- А другой защиты нет?
- Отчего же? - женщина улыбнулась. - Научиться управлять обменом самому. Впрочем, здесь человек мало что может противопоставить тем, у кого эта способность врождённая - они управляются с ней интуитивно, мы же - так, как если бы ради каждого шага приходилось высчитывать сотни уравнений движения и равновесия. В итоге, мы лишь применяем кем-то давным-давно найденные решения, и беспомощны, попадая в непривычные, не описанные в свитках условия. Так, мы неспособны бороться с противником, наделённым волей: будь то сложное проклятие или Сил'ан. Мы всегда должны вызывать обмен сами - если позволить это тому, кто сильнее нас, сохранить ясное сознание, скорее всего, не удастся.
- Могли бы вы меня научить? - робко спросил Хин.
- Я попробую, - согласилась Вазузу. - Если ваши линии изменчивы - дети ведунов, порою, это наследуют - тогда получится. Снимите перчатку с руки.
Мальчишка повиновался, женщина сделала то же, прижала свою ладонь к его и закрыла глаза.
- Вам придётся постараться, - выговорила она, наконец.
- И такого касания достаточно, чтобы убить? - недоверчиво осведомился юный Одезри.
Вазузу рассмеялась:
- Достаточно, но вы не бойтесь. Скоро сами поймёте, что заколоть ножом - несравненно проще: из катапульты по балопам не стреляют.
Когда плита откатилась в сторону, Хин с удивлением услышал весёлый лёгкий смех - никогда прежде на его памяти уан не смеялся так беззаботно. Твари, играя в неуловимых хищников, убежали за колонну. Мальчишка сделал вид, что их не заметил, и, тихо ступая на носочках, последовал за ними.
Из залы вышли три драконикуса и повернули ему навстречу.
- Он отчистил пол, - пожаловались они. - А ведь можно было поднять инструмент в залу наверху, и оставить нам чудесный каток.
Твари недовольно фыркнули и взлетели к потолку. Юный Одезри вздохнул:
- В самом деле, жаль. А, может, сделаем его заново? Что если во дворе - там столько места?
Чешуйчатые злодеи воодушевлённо переглянулись:
- Голова, - дружно похвалили они и, развернувшись, быстро зашлёпали к лестнице.
Поняв, что прятаться уже не стоит, мальчишка, громко стуча каблуками, подошёл к первой колонне и выглянул из-за неё. Уан уже не смеялся, но его глаза светились так ярко, как не всегда бывало и ночью. Маг стоял рядом с ним и что-то рассказывал, улыбаясь. Заметив Хина, он поманил того рукой:
- Мы тебя ждали, - весело сказал он на общем. - Не звучать же роялю в первый раз…
- … исключая настройку…, - дополнил Келеф на морите, лёгким танцевальным движением отплывая чуть назад.
Гость подхватил, по-прежнему на общем:
- … пока в доме ещё не все собрались.
- Простите, что я вас задержал, - проговорил мальчишка, опустив голову.
Оранжевые глаза уана потемнели.
- Раз ты не в настроении - что ж, сыграю позже, - привычным тоном правителя сказал он. - Показать нам статую ты сможешь или хочешь, чтобы я тебя не беспокоил?
Хин собирался ответить, но тут маг зачем-то перевёл слова уана на общий. Тогда мальчишка, не поднимая головы - чтобы скрыть улыбку - вежливо поинтересовался:
- Прямо сейчас? Пойдёмте, но это довольно далеко. И там заросли колючего кустарника - можете порвать такую красивую одежду.
Маг и уан переглянулись.
- Благодарю за предупреждение, - выразил общие мысли Льениз. - Подожди, мы быстро.
Увидев статую, маг ахнул, и тут же без всякого благоговения бросился оглаживать чёрный металл.
- Вправду, похоже, - сказал он на морите. - Значит, если я верно понял, ты хочешь увидеть её так, как видят люди?
- Я хочу понять, в чём сходство, - ответил Келеф.
- Человеческое зрение тебе не поможет, ты не разберёшь, что у тебя перед глазами - образ останется цветовым пятном, в котором нет узнаваемых очертаний. Выходит, от магии не будет толку.
- Жаль, - вздохнул уан.
Гость внимательно посмотрел на него, вдруг широко улыбнулся:
- Я говорил тебе, как необыкновенно красиво твоё печальное лицо? Но, что за насмешка, я оборачиваюсь, слыша пленительную интонацию голоса, и вижу эту жуткую маску.
Сил'ан скромно опустил ресницы. Маг улыбнулся мечтательно и грустно, а Хину захотелось тихо уйти прочь, чтобы не тревожить обоих.
- Попробуй научиться рисовать, - наконец, посоветовал Льениз. - Узнаваемо для людей. Тогда со временем ты сможешь соотнести то, что видишь ты, с тем, что видят они. Нарисуй себя, нарисуй статую. Думаю, таков единственный способ.
Он вновь провёл рукой, затянутой в блестящую красную кожу перчатки, по металлу.
- Твёрдый сплав вольфрамовой группы, - с недоумением выговорил он. - Не знал, что древние летни такое умели.
Маг обошёл статую кругом.
- Порошковая металлургия, - заключил он. - Может быть, они заказали её в Весне. В Лете таких технологий нет и быть не могло - они и у нас появились совсем недавно. Но, если заказали, значит это всего лишь подделка и намеренная мистификация.
Хин хотел возразить, но заставил себя промолчать.
- Проверь, сколько ей лет, - предложил Келеф.
Льениз стянул с левой руки перчатку, коснулся металла кончиками пальцев и закрыл глаза, потом шепнул три слова на незнакомом мальчишке языке и замер.
- Так что? - поинтересовался Сил'ан.
- Ерунда, - отговорился человек, но в его голосе зазвучали неуверенность и лёгкое напряжение.
Уан подплыл ближе, его ладонь опустилась магу на плечо.
- Около двух тысяч, - сознался тот. - Сайена не лжёт, но это совершенно невозможно. Тогда и в Весне не смогли бы… Дикие времена.
Келеф молчал, и Хину чудилось в этом молчании что-то зловещее. Изумлённым правитель не казался. Гость решительно вздохнул и надел перчатку.
- Мы её не видели, - сказал он, глядя уану в глаза. - Я не верю, что во время войны их никто не заметил и никто не исследовал. Раз Гильдия об этом молчит - просто выбрось из головы.
По пути обратно в крепость маг поинтересовался на униле задумчиво:
- А сколько ему лет?
Хин шёл впереди и до сих пор пропускал не касавшиеся его разговоры мимо ушей, но на этот раз прислушался, уверенный, что гость спрашивает о нём.
- Скоро совершеннолетие, - на свой манер ответил Келеф.
- Нарэньсама, - удивился Льениз, - а я бы не дал больше тринадцати. Раз так, тебе стоило бы познакомить его с ведьмой. И всё-таки, какой же он страшный. О нём даже нельзя сказать, что он некрасив - это что-то намного большее. Почти уродство. Я был потрясён, когда впервые его увидел, а ты и не предупредил меня, - он вдруг лукаво усмехнулся. - Смерти моей желаешь?
- Я вижу его иначе, - легко напомнил Сил'ан.
- Твоё счастье, - протянул маг.
К роялю они вернулись ночью после восхода Лун. Звучание инструмента не понравилось Хину: менее выразительное, чем у клавикорда, грубее, чем у клавесина - но гость казался восхищённым, музыка [27]тронула его. Яркое сияние Сайены кружило голову, и, забрав с собою роскошную шкуру мурока, все трое направились к реке, не обращая внимания на предостережения стражников.
Хин припоминал рассказы сыновей Танаты и с тревогой озирался по сторонам, но сухая саванна и ночью казалась столь же пустынной и безжизненной, сколь днём. На берегу маг отказался переплывать реку. Спор не продлился долго - Келеф со смехом утянул упиравшегося человека за собой. Хин поплыл следом, толкая перед собой свёрнутую лёгкую шкуру.
Потом, глядя в небеса, Льениз жаловался на самоуверенных чудовищ, переходя то на общий, то на униле. Сил'ан положил голову ему на колени, и, как казалось Хину, улыбалась не только маска - в глазах Келефа застыло прежде невиданное мальчишкой умиротворённое выражение.
- А ведь я раньше выводил настоящих чудовищ, - тихо промолвило изящное существо, когда маг, наконец, выговорился.
- В самом деле? - удивился среброволосый.
- Птиц - для воздушной армии. Не один, конечно, - Келеф поднял руку и медленно провёл по шее человека кончиком чёрной пряди, зажатым между пальцами.
Маг едва заметно вздрогнул.
- Как же ты стал воином? - ровным голосом спросил он.
Сил'ан довольно рассмеялся и хотел опустить руку, но человек обнял её ладонями.
- Однажды мне поручили отвезти опытный образец, - даже в голосе Келефа слышалась улыбка. - И проследить за испытаниями. Один из пилотов спросил, не хочу ли я полететь с ним на месте оруженосца. "Смотря с земли, нельзя понять небо", - сказал он, потому что я сомневался. Тогда я ответил согласием - мне всегда нравилась настойчивость. Ли?, нет слов, которые могли бы описать, что я почувствовал. Я не смог отказаться от полётов. Гораздо легче было оставить позади уважение, которое выказывали к моей прежней должности, и стать рядовым воином - то есть никем.
Улыбка замерла на лице мага, он весь обратился во взгляд и не мог оторваться от фиолетовых в свете кровавой Луны, блестящих губ. Мальчишка тихо поднялся и пошёл вдоль берега, позволяя слабым волнам омывать ступни, и нисколько не опасаясь монстров, в изобилии бродивших за речным Кольцом.
Хин ожидал, что уан сам отвезёт гостя в Онни на облачной карете, и был удивлён, когда в ответ на стук металлической нотной скрижали по пюпитру отворилась дверь и чёрная изящная фигура, лишившаяся всех украшений, пересекла комнату. Мальчишка опустил руки и оглянулся. Келеф не свернулся на полу, вместо этого он сидел и смотрел в низкое окно.
Рыжий упрямец долго ждал привычных указаний, но чужое существо молчало. Тогда Хин заговорил сам:
- Почему ты не отвёз его?
- Сам приехал - и назад дорогу найдёт, - голос правителя.
- И ты даже не сказал ему, что я понимаю морит, - укорил мальчишка.
- Ты тоже, - равнодушно заметил Келеф.
- Мне жаль, что он уехал.
Сил'ан медленно обернулся. Хин объяснил:
- Рядом с ним ты казался юным.
- А тебе-то что с того? - недобрая усмешка.
Мальчишка улыбнулся и сотворил жест недоумения.
- Может, мне понравилось видеть тебя счастливым, - предположил он.
Уан встретился с ним взглядом, резко поднялся с пола. "Не поверил", - понял Хин.
- Почему ты так равнодушен к воинскому искусству и людям? - холодно спросило дитя Океана и Лун. - В чём твоя беда?
Рыжий упрямец отвёл глаза:
- Не знаю.
- Не знаешь, - медленно повторил Келеф. Подол чёрного платья взметнулся, напомнив мальчишке капюшон взбешённой змеи. Уан поплыл к выходу. - Вот и думай лучше о себе.
Глава XVI
Хахманух усмехнулся:
- Это ты лучше у ведуна или мага спроси.
- Выходит, я ему не подхожу, поэтому раздражаю, когда оказываюсь близко?
- Я думаю, так, - согласился червь.
В день приезда гостя мальчишка мог играть всё, что хотел сам - место на полу у контрабаса в тепле солнечных лучей пустовало. Хин поймал себя на том, что в который уже раз оглядывается через плечо.
- Я же столько лет занимался один, - сказал он вслух. - И за каких-то пять месяцев отвык играть для себя.
Вздохнув, он подошёл к двери, отворил её и, не глядя, махнул рукой:
- Заходите.
Две пушистые твари спланировали вниз с потолочных балок в коридоре. Плотоядно облизываясь, они устроились у входа и вежливо закрыли за собою дверь.
- Может, вы меня сейчас сожрёте? - серьёзно предложил Хин.
Фа мигнул, Ре деловито осведомился:
- Будешь убегать?
- Неохота.
- Тогда нет.
- Что хотите послушать? - спросил мальчишка, разворачиваясь к клавикорду.
- Рондо [25].
На второй день Келеф снова не пришёл, и Хин, окончив занятие, торопливо покинул крепость.
- Просто чудеса, - широко улыбнувшись, заметил Орур. - Два раза вовремя, да ещё подряд. Похоже, охота таки произвела на тебя впечатление, а?
Он подмигнул, довольный. Мальчишка улыбнулся в ответ.
- Ну что же, - велел старейшина, - сотня отжиманий джор [26]. С опорой на обе руки, на колени, на одну ногу, в положении на боку. Потом приседания на стопах, на кончиках пальцев, с одной выпрямленной ногой. Пока я не скажу: "хватит".
Хин переплыл реку и, смыв пыль и пот, блаженно растянулся на траве, пообещав себе, что бездельничать будет только до тех пор, пока не высохнут накидка и набедренная повязка. Он заложил руки за голову и рассматривал облака, придумывая им описания: замок, птица, лицо, цветок, ящерица, обвиняющий перст.
Потом мальчишка поднялся и побрёл вдоль берега, наблюдая за резвящимися рыбами. Он собирался последовать совету Хахмануха, и удача улыбнулась ему - даже не пришлось заходить в дом лесника и излагать свою нелепую просьбу под всевидящим, высокомерным взором мага из Весны: ведунья что-то шила снаружи из диковинной и красивой полупрозрачной синей материи.
Не желая пугать её, Хин вошёл в воду до колен и с громким плеском выбрался на берег. Женщина подняла голову и приветливо улыбнулась.
- Облачный день, госпожа Вазузу, - вежливо поприветствовал мальчишка.
- Приветствую, господин Одезри, - развеселилась женщина. - А почему и вы вчера к нам не зашли?
- Я не знал, что у вас были гости, - мальчишка присел на траву.
- "Коллега", как сказал Данастос, - засмеялась летни. - И наш повелитель. Я удивилась, что вас не было с ними. О, нравится? - она подняла ткань и помахала ею перед носом Хина.
- Интересная, - ответил тот.
- "Коллега" подарил. И не только эту, так что буду я теперь красавицей, - женщина шутливо улыбнулась.
- Вы и так очень красивы, - серьёзно сказал мальчишка. - Особенно в душе.
- Ой, будет вам, наследник, - отшутилась летни. - А Дану он отдал сундук, и чего там только нет! Многие ингредиенты и мне подходят. Тот же сок ара, или экстракт влиамилы нурлирии. Жаль, ты не видел, какие были глаза у моего драгоценного невозмутимого могущественного мужа. Я такие воспоминания сохраню в сердце. Какой он милый, этот "коллега", не находишь?
- А ничего дурного вы как ведунья в нём не чувствуете? - поинтересовался Хин.
- Я знаю, что он убивал, - откликнулась женщина. - Но кого этим удивишь в Лете? Зная того же Данастоса, трудно решить, что в маге называть дурным. Их нельзя судить по нормам морали, потому что в попрании её лежит один из источников их внутренней силы. Во всяком случае, он искренне привязан к нашему повелителю, важно ли что-то ещё?
Мальчишка вздохнул.
- Мне он тоже понравился, - признал он. - Хотя Хахманух рассказывал про него много гадостей. Впрочем, больше он о них пока не вспоминает.
- У "коллеги" и для вас есть подарок, - секретным шёпотом сообщила женщина.
- Мне подарки не нужны.
- Отказывать в Весне не принято, - строгим тоном матери напомнила Вазузу.
- Нет, я приму, конечно, - успокоил её юный Одезри. - Только я и сам не знаю, что мне нужно, а ему тем более - откуда знать? Странный человек. Сам сказал: что толку от вещей, если они больше не приносят радости? Вместе с тем, собирается из вежливости подарить мне какую-то лишнюю безделку.
Ведунья погладила мальчишку по плечу и сказала, обращаясь не к наследнику, а к тринадцатилетнему растерянному подростку.
- Сначала привыкаешь, потом начинаешь нуждаться. А ведь он уедет через три месяца. Не привязывайся к тому, кому ты не нужен - не обращай в такую лишнюю безделку свои чувства. Ты же видишь: подарок, о котором никто не просил, может оказаться обременительным. Больше времени проводи с людьми, прошу тебя ради тебя же.
Хин вздохнул и подтянул колени к груди:
- Я пришёл задать вам один вопрос.
- Слушаю, - улыбнулась женщина и отложила шитьё.
- Что такое "обмен энергией"?
Женщина рассмеялась.
- Они разные бывают, но я догадываюсь, о каком ты говоришь. На самом деле, здесь пристало брать серьёзный тон, потому что это инструмент, равного которому по могуществу мы не знаем. С его помощью можно излечивать тяжёлые недуги, но так же - убивать, снимать или накладывать проклятия, вызывать высшее блаженство или смертные муки, восстанавливать или похищать чужую память, чужой опыт, привязывать другого к себе, управлять его желаниями - она помрачнела. - Хотела бы я знать, сам ли уан Парва выбрал своего наследника не из числа людей, или же наш повелитель когда-то внушил ему поступить так.
- Нет, - уверенно сказал мальчишка. - Выбор был честным.
Вазузу качнула головой:
- Что ж, хорошо. Человек, не обученный управлению внутренней энергией, соглашаясь на обмен, отдаёт себя во власть другому. Поэтому все мы носим перчатки и стараемся защищать тело, избегать прикосновений к незнакомцам.
- А другой защиты нет?
- Отчего же? - женщина улыбнулась. - Научиться управлять обменом самому. Впрочем, здесь человек мало что может противопоставить тем, у кого эта способность врождённая - они управляются с ней интуитивно, мы же - так, как если бы ради каждого шага приходилось высчитывать сотни уравнений движения и равновесия. В итоге, мы лишь применяем кем-то давным-давно найденные решения, и беспомощны, попадая в непривычные, не описанные в свитках условия. Так, мы неспособны бороться с противником, наделённым волей: будь то сложное проклятие или Сил'ан. Мы всегда должны вызывать обмен сами - если позволить это тому, кто сильнее нас, сохранить ясное сознание, скорее всего, не удастся.
- Могли бы вы меня научить? - робко спросил Хин.
- Я попробую, - согласилась Вазузу. - Если ваши линии изменчивы - дети ведунов, порою, это наследуют - тогда получится. Снимите перчатку с руки.
Мальчишка повиновался, женщина сделала то же, прижала свою ладонь к его и закрыла глаза.
- Вам придётся постараться, - выговорила она, наконец.
- И такого касания достаточно, чтобы убить? - недоверчиво осведомился юный Одезри.
Вазузу рассмеялась:
- Достаточно, но вы не бойтесь. Скоро сами поймёте, что заколоть ножом - несравненно проще: из катапульты по балопам не стреляют.
Когда плита откатилась в сторону, Хин с удивлением услышал весёлый лёгкий смех - никогда прежде на его памяти уан не смеялся так беззаботно. Твари, играя в неуловимых хищников, убежали за колонну. Мальчишка сделал вид, что их не заметил, и, тихо ступая на носочках, последовал за ними.
Из залы вышли три драконикуса и повернули ему навстречу.
- Он отчистил пол, - пожаловались они. - А ведь можно было поднять инструмент в залу наверху, и оставить нам чудесный каток.
Твари недовольно фыркнули и взлетели к потолку. Юный Одезри вздохнул:
- В самом деле, жаль. А, может, сделаем его заново? Что если во дворе - там столько места?
Чешуйчатые злодеи воодушевлённо переглянулись:
- Голова, - дружно похвалили они и, развернувшись, быстро зашлёпали к лестнице.
Поняв, что прятаться уже не стоит, мальчишка, громко стуча каблуками, подошёл к первой колонне и выглянул из-за неё. Уан уже не смеялся, но его глаза светились так ярко, как не всегда бывало и ночью. Маг стоял рядом с ним и что-то рассказывал, улыбаясь. Заметив Хина, он поманил того рукой:
- Мы тебя ждали, - весело сказал он на общем. - Не звучать же роялю в первый раз…
- … исключая настройку…, - дополнил Келеф на морите, лёгким танцевальным движением отплывая чуть назад.
Гость подхватил, по-прежнему на общем:
- … пока в доме ещё не все собрались.
- Простите, что я вас задержал, - проговорил мальчишка, опустив голову.
Оранжевые глаза уана потемнели.
- Раз ты не в настроении - что ж, сыграю позже, - привычным тоном правителя сказал он. - Показать нам статую ты сможешь или хочешь, чтобы я тебя не беспокоил?
Хин собирался ответить, но тут маг зачем-то перевёл слова уана на общий. Тогда мальчишка, не поднимая головы - чтобы скрыть улыбку - вежливо поинтересовался:
- Прямо сейчас? Пойдёмте, но это довольно далеко. И там заросли колючего кустарника - можете порвать такую красивую одежду.
Маг и уан переглянулись.
- Благодарю за предупреждение, - выразил общие мысли Льениз. - Подожди, мы быстро.
Увидев статую, маг ахнул, и тут же без всякого благоговения бросился оглаживать чёрный металл.
- Вправду, похоже, - сказал он на морите. - Значит, если я верно понял, ты хочешь увидеть её так, как видят люди?
- Я хочу понять, в чём сходство, - ответил Келеф.
- Человеческое зрение тебе не поможет, ты не разберёшь, что у тебя перед глазами - образ останется цветовым пятном, в котором нет узнаваемых очертаний. Выходит, от магии не будет толку.
- Жаль, - вздохнул уан.
Гость внимательно посмотрел на него, вдруг широко улыбнулся:
- Я говорил тебе, как необыкновенно красиво твоё печальное лицо? Но, что за насмешка, я оборачиваюсь, слыша пленительную интонацию голоса, и вижу эту жуткую маску.
Сил'ан скромно опустил ресницы. Маг улыбнулся мечтательно и грустно, а Хину захотелось тихо уйти прочь, чтобы не тревожить обоих.
- Попробуй научиться рисовать, - наконец, посоветовал Льениз. - Узнаваемо для людей. Тогда со временем ты сможешь соотнести то, что видишь ты, с тем, что видят они. Нарисуй себя, нарисуй статую. Думаю, таков единственный способ.
Он вновь провёл рукой, затянутой в блестящую красную кожу перчатки, по металлу.
- Твёрдый сплав вольфрамовой группы, - с недоумением выговорил он. - Не знал, что древние летни такое умели.
Маг обошёл статую кругом.
- Порошковая металлургия, - заключил он. - Может быть, они заказали её в Весне. В Лете таких технологий нет и быть не могло - они и у нас появились совсем недавно. Но, если заказали, значит это всего лишь подделка и намеренная мистификация.
Хин хотел возразить, но заставил себя промолчать.
- Проверь, сколько ей лет, - предложил Келеф.
Льениз стянул с левой руки перчатку, коснулся металла кончиками пальцев и закрыл глаза, потом шепнул три слова на незнакомом мальчишке языке и замер.
- Так что? - поинтересовался Сил'ан.
- Ерунда, - отговорился человек, но в его голосе зазвучали неуверенность и лёгкое напряжение.
Уан подплыл ближе, его ладонь опустилась магу на плечо.
- Около двух тысяч, - сознался тот. - Сайена не лжёт, но это совершенно невозможно. Тогда и в Весне не смогли бы… Дикие времена.
Келеф молчал, и Хину чудилось в этом молчании что-то зловещее. Изумлённым правитель не казался. Гость решительно вздохнул и надел перчатку.
- Мы её не видели, - сказал он, глядя уану в глаза. - Я не верю, что во время войны их никто не заметил и никто не исследовал. Раз Гильдия об этом молчит - просто выбрось из головы.
По пути обратно в крепость маг поинтересовался на униле задумчиво:
- А сколько ему лет?
Хин шёл впереди и до сих пор пропускал не касавшиеся его разговоры мимо ушей, но на этот раз прислушался, уверенный, что гость спрашивает о нём.
- Скоро совершеннолетие, - на свой манер ответил Келеф.
- Нарэньсама, - удивился Льениз, - а я бы не дал больше тринадцати. Раз так, тебе стоило бы познакомить его с ведьмой. И всё-таки, какой же он страшный. О нём даже нельзя сказать, что он некрасив - это что-то намного большее. Почти уродство. Я был потрясён, когда впервые его увидел, а ты и не предупредил меня, - он вдруг лукаво усмехнулся. - Смерти моей желаешь?
- Я вижу его иначе, - легко напомнил Сил'ан.
- Твоё счастье, - протянул маг.
К роялю они вернулись ночью после восхода Лун. Звучание инструмента не понравилось Хину: менее выразительное, чем у клавикорда, грубее, чем у клавесина - но гость казался восхищённым, музыка [27]тронула его. Яркое сияние Сайены кружило голову, и, забрав с собою роскошную шкуру мурока, все трое направились к реке, не обращая внимания на предостережения стражников.
Хин припоминал рассказы сыновей Танаты и с тревогой озирался по сторонам, но сухая саванна и ночью казалась столь же пустынной и безжизненной, сколь днём. На берегу маг отказался переплывать реку. Спор не продлился долго - Келеф со смехом утянул упиравшегося человека за собой. Хин поплыл следом, толкая перед собой свёрнутую лёгкую шкуру.
Потом, глядя в небеса, Льениз жаловался на самоуверенных чудовищ, переходя то на общий, то на униле. Сил'ан положил голову ему на колени, и, как казалось Хину, улыбалась не только маска - в глазах Келефа застыло прежде невиданное мальчишкой умиротворённое выражение.
- А ведь я раньше выводил настоящих чудовищ, - тихо промолвило изящное существо, когда маг, наконец, выговорился.
- В самом деле? - удивился среброволосый.
- Птиц - для воздушной армии. Не один, конечно, - Келеф поднял руку и медленно провёл по шее человека кончиком чёрной пряди, зажатым между пальцами.
Маг едва заметно вздрогнул.
- Как же ты стал воином? - ровным голосом спросил он.
Сил'ан довольно рассмеялся и хотел опустить руку, но человек обнял её ладонями.
- Однажды мне поручили отвезти опытный образец, - даже в голосе Келефа слышалась улыбка. - И проследить за испытаниями. Один из пилотов спросил, не хочу ли я полететь с ним на месте оруженосца. "Смотря с земли, нельзя понять небо", - сказал он, потому что я сомневался. Тогда я ответил согласием - мне всегда нравилась настойчивость. Ли?, нет слов, которые могли бы описать, что я почувствовал. Я не смог отказаться от полётов. Гораздо легче было оставить позади уважение, которое выказывали к моей прежней должности, и стать рядовым воином - то есть никем.
Улыбка замерла на лице мага, он весь обратился во взгляд и не мог оторваться от фиолетовых в свете кровавой Луны, блестящих губ. Мальчишка тихо поднялся и пошёл вдоль берега, позволяя слабым волнам омывать ступни, и нисколько не опасаясь монстров, в изобилии бродивших за речным Кольцом.
Хин ожидал, что уан сам отвезёт гостя в Онни на облачной карете, и был удивлён, когда в ответ на стук металлической нотной скрижали по пюпитру отворилась дверь и чёрная изящная фигура, лишившаяся всех украшений, пересекла комнату. Мальчишка опустил руки и оглянулся. Келеф не свернулся на полу, вместо этого он сидел и смотрел в низкое окно.
Рыжий упрямец долго ждал привычных указаний, но чужое существо молчало. Тогда Хин заговорил сам:
- Почему ты не отвёз его?
- Сам приехал - и назад дорогу найдёт, - голос правителя.
- И ты даже не сказал ему, что я понимаю морит, - укорил мальчишка.
- Ты тоже, - равнодушно заметил Келеф.
- Мне жаль, что он уехал.
Сил'ан медленно обернулся. Хин объяснил:
- Рядом с ним ты казался юным.
- А тебе-то что с того? - недобрая усмешка.
Мальчишка улыбнулся и сотворил жест недоумения.
- Может, мне понравилось видеть тебя счастливым, - предположил он.
Уан встретился с ним взглядом, резко поднялся с пола. "Не поверил", - понял Хин.
- Почему ты так равнодушен к воинскому искусству и людям? - холодно спросило дитя Океана и Лун. - В чём твоя беда?
Рыжий упрямец отвёл глаза:
- Не знаю.
- Не знаешь, - медленно повторил Келеф. Подол чёрного платья взметнулся, напомнив мальчишке капюшон взбешённой змеи. Уан поплыл к выходу. - Вот и думай лучше о себе.
Глава XVI
Летень, покрытый пылью с головы до ног, терпко пахнущий потом, проворно соскочил со спины ящера и низко поклонился Сил'ан. Стражники побросали ленты и шкуры, которыми украшали стену к предстоящему торжеству, и обступили прибывшего. "Гонец от уана Каогре, - слышались шепотки. - Случилось что-то?"
- Уан Кереф, - тяжело дыша, выговорил чужой летень, - произошло несчастье. Невеста вчера утром пожелала развлечься прогулкой на кошми [28]и упала неловко. Как было оговорено, выполнение обязательства теперь переходит к младшей дочери. Церемония переносится до дня её совершеннолетия. Вы согласны?
Правитель медленно закрыл глаза и поднёс руку к горлу, словно ему не хватало воздуха. Летни изумлённо смотрели на него. Келеф судорожно выдохнул, прижал ладони к вискам, покачал головой:
- Я не верю, - сказал он отчётливо, нервно рассмеялся. - Не может быть.
Гонец сглотнул, растерянным взглядом окинул замерших стражников, вновь обернулся к уану и, облизав пересохшие губы, осторожно добавил:
- Мой повелитель тоже очень огор… тяжело переживает смерть любимой дочери. Это… просто невыразимый удар для всех нас, - он сглотнул снова. - Так вы согласны заменить невесту, как было оговорено?
- Да, - коротко и глухо откликнулся Келеф, резко развернулся и стремительно поплыл прочь.
Гонец неловко кашлянул, встретился глазами со сторожевым и пошутил:
- Нервный какой.
Пара юнцов прыснула со смеху, и тотчас получила подзатыльники от старших. Остальные стражники сохранили суровое и задумчивое выражение лиц. Гонец притих, отступил ближе к ящеру.
- Вот ведь как, - наконец, нарушил тишину сторожевой. Он хмурил лоб, щурился - слова давались ему с трудом, но он продолжал упорно отыскивать их и бросать в толпу, гулкие, словно камни, катящиеся с обрыва. - Не человек - и тот понимает. Смерть молодой девушки, не исполнившей своё предназначение. Чего же тут смеяться?
- Нечего, конечно, - торопливо согласился гонец, кашлянул, выдержал паузу и осведомился. - А где у вас можно напоить динозавра?
Хахманух даже не успел окликнуть уана - гулко вздохнула каменная плита, чёрная молния прорезала коридор, и крепость сотрясли громовые раскаты рояля [29]. Червь и паук встревожено переглянулись. С потолка уже планировали пушистые твари, по лестнице вниз бежали драконикусы, торопливо шлёпая лапами.
- Что случилось? - нестройным хором воскликнули лятхи, встретившись.
- Без понятия, - чётко ответил Синкопа.
Хахманух переступил на месте, свил тело в тугую пружину.
- Выждем немного, и я пойду выясню, - предложил он.
- А я проверю свои источники, - деловито сообщил паук и побежал к выходу.
Последний тихий аккорд отзвучал. Келеф опустил руки и, точно марионетка с обрезанными нитями, повалился на пол рядом с холодно блестящей, лакированной чёрной громадой. Червь, испуганный и встревоженный, подбежал к нему, ткнулся мордой в плечо.
- Ну, что случилось? - встревожено заворчал он.
Сил'ан лишь судорожно вцепился в камень. Хахманух обвился вокруг съёжившегося тела:
- Всегда ты молчишь и всё держишь в себе. Я много повидал твоих сородичей - такой привычки не было ни у кого. Поговори со мной.
Келеф задрожал, червь положил морду ему на спину и вздохнул.
- Ещё девять лет, - одними губами прошептал Сил'ан.
Хахманух подобрался, гребни на голове и спине резко распрямились, щетинки встали дыбом.
- Что? - с ужасом выдохнул он. - С чего вдруг? Зачем? Ты же знаешь, я не смогу остаться… Не понимаю, - он затряс головой от волнения.
Откатилась каменная плита, в коридоре раздались шаги. Червь потеребил лапой рукав чёрного платья:
- Наследник идёт, вставай!
Сил'ан не ответил. Шаги замерли у колонны, мальчишка осторожно высунулся из-за толстого, облепленного паутиной каменного столба и заглянул в залу. Хахманух подполз к нему и торопливо, сбивчиво объяснил:
- Он не в себе. Шок. Нужно время. Всё будет хорошо, ведь так?
Хин улыбнулся червю, присел на корточки и потрепал того по голове, запачкав руки в тягучей слизи:
- Конечно.
Хахманух встал на лапы, но всё не отрывал брюха от пола; мальчишка услышал его панические, виноватые мысли:
- … не могу остаться. Через неделю наступит моя зрелость. Я стану совсем другим: не узнаю и не вспомню ни его, ни тебя - только лятхов, - вконец напуганный, червь запричитал: - Как же так вышло? Как же я его покину?
Мальчишка платком отёр перчатки и тепло усмехнулся:
- Ты бы ещё спросил: на кого? Хахманух, тебя ждёт дом, клубок, детёныши. Не надо огорчаться и переживать: остаются Синкопа, злодеи, крылатые. Келеф сильный, ты же сам знаешь. Мы его поддержим, а ты - доверься мудрой природе.
Червь грустно повесил голову:
- Я не хочу вас забывать.
Он повернулся к мальчишке хвостом и медленно побрёл прочь. Хин коротко вздохнул, выпрямился, собрал волосы в хвост и, тихо ступая, подошёл к уану. Присел на пол в двух шагах от него. Скрежет когтей лятха затих в отдалении, крепость обняла глухая тишина.
Мальчишка посмотрел на безразличные иссиня-серые камни пола, на разметавшийся чёрный шёлк волос, протянул руку и погладил воздух, не решаясь коснуться их.
- Сейчас мир вокруг звучит как расстроенная скрипка, - негромко произнёс он, не сводя взгляда с Сил'ан. - Давай послушаем что-нибудь другое. Помнишь ночное небо? Поездку год назад? Грозу? Как я боялся и пытался спрятаться между ящерами. Так боялся, что, мне казалось, сердце разорвёт грудь и выпрыгнет наружу - я умру. Твоя родная стихия несёт гибель таким как я. Может быть, мы - люди - мстим ей, пытаясь погубить тех, кого не понимаем - её детей. Именно погубить, потому что всё непохожее мы упрямо стремимся изменить, превратить в человека или знакомое нам явление. Гроза потрясла меня, перенести её было тяжело, но после неё, помнишь: ты и я сидим на камне, от лужиц поднимается пар, говорим о том, чего не касались прежде, и не замечаем, как заходит Солнце и гаснут краски заката. Воздух, прозрачен, свеж, свободен от страха. Падают звёзды и разбиваются о воду со стеклянным звоном.
Он поднялся, подошёл к роялю и несколько раз ударил пальцем по крайней белой клавише справа. Резкие тонкие звуки вспыхнули и погасли в тишине.
- Красивые, чистые звёзды, - нараспев промолвил Хин. - Холодные, яркие. Вышитая колкими голубыми огнями высота, - он чуть замедлил речь и улыбнулся, - самого прекрасного цвета. Небо так похоже на тебя. И сколько бы огней ни упало, оно не погаснет никогда.
Заметив осмысленный взгляд Сил'ан, он лукаво улыбнулся:
- Вот и всё.
- Но девять лет, - тихо сказал Келеф. Он казался несчастным и смотрел на человека, ожидая, что тот успокоит, словно готов был поверить любому ответу.
- И они пройдут, - заверил Хин, улыбнулся шире. - Видел бы ты себя!
- Главное, что меня не видели воины, - ответил Сил'ан и, кротко вздохнув, сел. - Ты помнишь, где лежит мой гребень?
Уан повёз червя в Город на облачной карете. Все лятхи высыпали наружу и долго махали кто лапами, кто хвостами, стоя у края опущенного моста. Синкопа, сидевший на плече мальчишки, свесившись набок, горестно вздохнул. Злодеи и те выпустили печальные струйки дыма. Твари долго летели за каретой, а назад вернулись по песку, пыльные и усталые. Хин взъерошил их мех и позволил прокусить себе руку до крови.
- Как же мы без него? - спросил паук, когда они вернулись домой. - Кто теперь будет руководить этим бедламом?
- Может, ты? - предложил мальчишка.
- Не пойдёт, - ответил Синкопа. - Конечно, я люблю распоряжаться - но изредка, когда мне того хочется.
Лятхи переглянулись и уставились на Хина.
- Я? - изумлённо переспросил тот.
- Почему бы нет, - ухмыльнулись драконикусы.
- Назначишь меня тайным прознатчиком? - попросил паук.
Мальчишка рассмеялся:
- Оставайся-ка ты лучше дирижёром.
Келеф вернулся через день. Хин заметил его не сразу - уан стоял в тени колонны и смотрел, как лятхи и человек, разбившись на пары, отплясывают бурэ под пение скрипок в лапах червей. Губы из синего металла улыбались, но мальчишке казалось, что лицо за маской печально. Сил'ан напоминал одинокую тень на чужом балу. Хин извинился перед Диезом, прервал танец и подошёл к колонне.
- Ты развеселил их, - негромко сказал Келеф, опираясь на камень. Он поднял голову и теперь смотрел в темноту, днём спавшую под потолком.
- Я уже понял, что ни "спасибо", ни "пожалуйста" от тебя не дождёшься, - улыбнулся Хин. - Порою ты проявляешь редкую изобретательность, лишь бы только обойтись без этих слов.
- Так ты хочешь благодарности?
- Да нет, - мальчишка отмахнулся. - Просто не стой как над обрывом.
Келеф опустил голову и встретился взглядом с человеком. Оранжевые глаза ласково светились в полутьме. Хин рассмеялся:
- Ты меня гипнотизируешь? - лукаво предположил он.
- Проводи меня ночью до реки, - попросил Сил'ан.
За Кольцом рек оказалось намного теплее, чем в скрипящей песком саванне, и всё же Хин чувствовал на щеках холодное дыхание ночи. Он стоял спиной к воде и смотрел на чёрный лес, шевелившийся на слабом ветру, точно огромное спящее животное.
- Уан Кереф, - тяжело дыша, выговорил чужой летень, - произошло несчастье. Невеста вчера утром пожелала развлечься прогулкой на кошми [28]и упала неловко. Как было оговорено, выполнение обязательства теперь переходит к младшей дочери. Церемония переносится до дня её совершеннолетия. Вы согласны?
Правитель медленно закрыл глаза и поднёс руку к горлу, словно ему не хватало воздуха. Летни изумлённо смотрели на него. Келеф судорожно выдохнул, прижал ладони к вискам, покачал головой:
- Я не верю, - сказал он отчётливо, нервно рассмеялся. - Не может быть.
Гонец сглотнул, растерянным взглядом окинул замерших стражников, вновь обернулся к уану и, облизав пересохшие губы, осторожно добавил:
- Мой повелитель тоже очень огор… тяжело переживает смерть любимой дочери. Это… просто невыразимый удар для всех нас, - он сглотнул снова. - Так вы согласны заменить невесту, как было оговорено?
- Да, - коротко и глухо откликнулся Келеф, резко развернулся и стремительно поплыл прочь.
Гонец неловко кашлянул, встретился глазами со сторожевым и пошутил:
- Нервный какой.
Пара юнцов прыснула со смеху, и тотчас получила подзатыльники от старших. Остальные стражники сохранили суровое и задумчивое выражение лиц. Гонец притих, отступил ближе к ящеру.
- Вот ведь как, - наконец, нарушил тишину сторожевой. Он хмурил лоб, щурился - слова давались ему с трудом, но он продолжал упорно отыскивать их и бросать в толпу, гулкие, словно камни, катящиеся с обрыва. - Не человек - и тот понимает. Смерть молодой девушки, не исполнившей своё предназначение. Чего же тут смеяться?
- Нечего, конечно, - торопливо согласился гонец, кашлянул, выдержал паузу и осведомился. - А где у вас можно напоить динозавра?
Хахманух даже не успел окликнуть уана - гулко вздохнула каменная плита, чёрная молния прорезала коридор, и крепость сотрясли громовые раскаты рояля [29]. Червь и паук встревожено переглянулись. С потолка уже планировали пушистые твари, по лестнице вниз бежали драконикусы, торопливо шлёпая лапами.
- Что случилось? - нестройным хором воскликнули лятхи, встретившись.
- Без понятия, - чётко ответил Синкопа.
Хахманух переступил на месте, свил тело в тугую пружину.
- Выждем немного, и я пойду выясню, - предложил он.
- А я проверю свои источники, - деловито сообщил паук и побежал к выходу.
Последний тихий аккорд отзвучал. Келеф опустил руки и, точно марионетка с обрезанными нитями, повалился на пол рядом с холодно блестящей, лакированной чёрной громадой. Червь, испуганный и встревоженный, подбежал к нему, ткнулся мордой в плечо.
- Ну, что случилось? - встревожено заворчал он.
Сил'ан лишь судорожно вцепился в камень. Хахманух обвился вокруг съёжившегося тела:
- Всегда ты молчишь и всё держишь в себе. Я много повидал твоих сородичей - такой привычки не было ни у кого. Поговори со мной.
Келеф задрожал, червь положил морду ему на спину и вздохнул.
- Ещё девять лет, - одними губами прошептал Сил'ан.
Хахманух подобрался, гребни на голове и спине резко распрямились, щетинки встали дыбом.
- Что? - с ужасом выдохнул он. - С чего вдруг? Зачем? Ты же знаешь, я не смогу остаться… Не понимаю, - он затряс головой от волнения.
Откатилась каменная плита, в коридоре раздались шаги. Червь потеребил лапой рукав чёрного платья:
- Наследник идёт, вставай!
Сил'ан не ответил. Шаги замерли у колонны, мальчишка осторожно высунулся из-за толстого, облепленного паутиной каменного столба и заглянул в залу. Хахманух подполз к нему и торопливо, сбивчиво объяснил:
- Он не в себе. Шок. Нужно время. Всё будет хорошо, ведь так?
Хин улыбнулся червю, присел на корточки и потрепал того по голове, запачкав руки в тягучей слизи:
- Конечно.
Хахманух встал на лапы, но всё не отрывал брюха от пола; мальчишка услышал его панические, виноватые мысли:
- … не могу остаться. Через неделю наступит моя зрелость. Я стану совсем другим: не узнаю и не вспомню ни его, ни тебя - только лятхов, - вконец напуганный, червь запричитал: - Как же так вышло? Как же я его покину?
Мальчишка платком отёр перчатки и тепло усмехнулся:
- Ты бы ещё спросил: на кого? Хахманух, тебя ждёт дом, клубок, детёныши. Не надо огорчаться и переживать: остаются Синкопа, злодеи, крылатые. Келеф сильный, ты же сам знаешь. Мы его поддержим, а ты - доверься мудрой природе.
Червь грустно повесил голову:
- Я не хочу вас забывать.
Он повернулся к мальчишке хвостом и медленно побрёл прочь. Хин коротко вздохнул, выпрямился, собрал волосы в хвост и, тихо ступая, подошёл к уану. Присел на пол в двух шагах от него. Скрежет когтей лятха затих в отдалении, крепость обняла глухая тишина.
Мальчишка посмотрел на безразличные иссиня-серые камни пола, на разметавшийся чёрный шёлк волос, протянул руку и погладил воздух, не решаясь коснуться их.
- Сейчас мир вокруг звучит как расстроенная скрипка, - негромко произнёс он, не сводя взгляда с Сил'ан. - Давай послушаем что-нибудь другое. Помнишь ночное небо? Поездку год назад? Грозу? Как я боялся и пытался спрятаться между ящерами. Так боялся, что, мне казалось, сердце разорвёт грудь и выпрыгнет наружу - я умру. Твоя родная стихия несёт гибель таким как я. Может быть, мы - люди - мстим ей, пытаясь погубить тех, кого не понимаем - её детей. Именно погубить, потому что всё непохожее мы упрямо стремимся изменить, превратить в человека или знакомое нам явление. Гроза потрясла меня, перенести её было тяжело, но после неё, помнишь: ты и я сидим на камне, от лужиц поднимается пар, говорим о том, чего не касались прежде, и не замечаем, как заходит Солнце и гаснут краски заката. Воздух, прозрачен, свеж, свободен от страха. Падают звёзды и разбиваются о воду со стеклянным звоном.
Он поднялся, подошёл к роялю и несколько раз ударил пальцем по крайней белой клавише справа. Резкие тонкие звуки вспыхнули и погасли в тишине.
- Красивые, чистые звёзды, - нараспев промолвил Хин. - Холодные, яркие. Вышитая колкими голубыми огнями высота, - он чуть замедлил речь и улыбнулся, - самого прекрасного цвета. Небо так похоже на тебя. И сколько бы огней ни упало, оно не погаснет никогда.
Заметив осмысленный взгляд Сил'ан, он лукаво улыбнулся:
- Вот и всё.
- Но девять лет, - тихо сказал Келеф. Он казался несчастным и смотрел на человека, ожидая, что тот успокоит, словно готов был поверить любому ответу.
- И они пройдут, - заверил Хин, улыбнулся шире. - Видел бы ты себя!
- Главное, что меня не видели воины, - ответил Сил'ан и, кротко вздохнув, сел. - Ты помнишь, где лежит мой гребень?
Уан повёз червя в Город на облачной карете. Все лятхи высыпали наружу и долго махали кто лапами, кто хвостами, стоя у края опущенного моста. Синкопа, сидевший на плече мальчишки, свесившись набок, горестно вздохнул. Злодеи и те выпустили печальные струйки дыма. Твари долго летели за каретой, а назад вернулись по песку, пыльные и усталые. Хин взъерошил их мех и позволил прокусить себе руку до крови.
- Как же мы без него? - спросил паук, когда они вернулись домой. - Кто теперь будет руководить этим бедламом?
- Может, ты? - предложил мальчишка.
- Не пойдёт, - ответил Синкопа. - Конечно, я люблю распоряжаться - но изредка, когда мне того хочется.
Лятхи переглянулись и уставились на Хина.
- Я? - изумлённо переспросил тот.
- Почему бы нет, - ухмыльнулись драконикусы.
- Назначишь меня тайным прознатчиком? - попросил паук.
Мальчишка рассмеялся:
- Оставайся-ка ты лучше дирижёром.
Келеф вернулся через день. Хин заметил его не сразу - уан стоял в тени колонны и смотрел, как лятхи и человек, разбившись на пары, отплясывают бурэ под пение скрипок в лапах червей. Губы из синего металла улыбались, но мальчишке казалось, что лицо за маской печально. Сил'ан напоминал одинокую тень на чужом балу. Хин извинился перед Диезом, прервал танец и подошёл к колонне.
- Ты развеселил их, - негромко сказал Келеф, опираясь на камень. Он поднял голову и теперь смотрел в темноту, днём спавшую под потолком.
- Я уже понял, что ни "спасибо", ни "пожалуйста" от тебя не дождёшься, - улыбнулся Хин. - Порою ты проявляешь редкую изобретательность, лишь бы только обойтись без этих слов.
- Так ты хочешь благодарности?
- Да нет, - мальчишка отмахнулся. - Просто не стой как над обрывом.
Келеф опустил голову и встретился взглядом с человеком. Оранжевые глаза ласково светились в полутьме. Хин рассмеялся:
- Ты меня гипнотизируешь? - лукаво предположил он.
- Проводи меня ночью до реки, - попросил Сил'ан.
За Кольцом рек оказалось намного теплее, чем в скрипящей песком саванне, и всё же Хин чувствовал на щеках холодное дыхание ночи. Он стоял спиной к воде и смотрел на чёрный лес, шевелившийся на слабом ветру, точно огромное спящее животное.