Виктория Шавина. Научи меня летать

   - Ты смеялся над ними? - тихо спросил Келеф.
   Червь хмыкнул.
   - Ты стал понимать беглый общий? Или… интонации, да? Ты это понял по моим интонациям?
   - Зря, - только и сказал Сил'ан.
   Хахманух опустил голову ему на плечо.
   - Не грусти, - сказал он. - Здесь, конечно, паршиво, но может стать лучше. Может, мне даже удастся развить у них чувство юмора, - пауза. - Думаешь, я настроил их против тебя?
   Келеф пощекотал гребень на голове червя, затем снял его голову со своего плеча и лёг на пол.
   - Будешь спать? - спросил Хахманух. - Тогда я тоже пойду. Ох, ужас, на полу, в пыли. В мои-то годы!
   - Ты ещё не достиг зрелости, - напомнил ему Сил'ан.
   - Но когда достигну, - воспрянул духом червь, - у меня будет роскошный клубок. Хочешь, опишу тебе всех пятерых моих спутников?
   - Ночь коротка.
   - Улыбаешься, - хмыкнул Хахманух. - Тогда я буду наслаждаться мечтами в одиночестве.
   Он вышел из комнаты и хвостом притворил дверь.
   Перед тем как лечь спать, Тадонг решил успокоить нервы. Он прошёл на кухню мимо громко храпящей кухарки, достал из шкафа настойку, вытащил пробку и хлебнул из горла. Голова тотчас закружилась, а тело стало легче и немного согрелось.
   Тадонг глотнул ещё. Храп раздражал его, подниматься наверх с бутылкой он не стал - Надани иногда страдала бессонницей и принималась бродить по коридорам. Объясняться с ней летню не хотелось, тем более что женщина могла сорвать на нём злость за события этой ночи. Нет уж, Гебье - ведун, пусть он и отдувается. Тадонгу же хватало своих проблем.
   Ругаясь сквозь зубы, он вышел наружу - в ночной холод, под презрительные взоры звёзд. "Осуждайте, сколько хотите, - молча сказал он им. - Посмотрел бы я на вас, если б вы родились людьми. Чай не сверкали бы так".
   Он отыскал среди хлама во дворе большой камень, выковырянный из полотна дороги, поставил его у стены - так, чтобы можно было опереться о неё спиной - и сел.
   - Как же надоела эта жизнь, - пробормотал он.
   Ни бутылка, ни звёзды ничего ему не ответили. Тадонг отхлебнул ещё глоток и закрыл глаза. Он не заметил, как задремал.
   - Эй, - разбудил его смутно знакомый голос, - не спи. Прольёшь. Да и замёрзнешь.
   Летень приоткрыл один глаз. Перед ним стояли двое стражников.
   - А вам чего не спится? - вяло полюбопытствовал Тадонг.
   Стражники вели себя не так как обычно: вместо того, чтобы уйти, они переглянулись. Мужчине показалось, они хотят его о чём-то попросить. С каких это пор летни Онни стали считать его достойным большего, чем невразумительное приветствие?
   - Слушай, - доверительно сказал один, присаживаясь рядом, - ты ведь видел уана. Расскажешь, какой он?
   Тадонг открыл второй глаз.
   - Сами с утра увидите.
   - До утра далеко, - ответили оба летня и зачем-то вновь переглянулись.
   Тадонгу неожиданно стало весело. Он засмеялся и махнул свободной от бутылки рукой:
   - Кукла. Идол, - сказал он со смехом. - А нам предстоит делать вид, что он человек, и гнуть шеи.
   Второй стражник тоже сел. Мужчина вновь приложился к бутылке и загоготал.
   - Кукла? - удивился один из летней.
   Тадонг воровато огляделся и поманил обоих стражников наклониться ближе.
   - На самом деле, - доверительным шёпотом поведал он, - это чудовище. Разве вы не поняли? Что ещё появляется ночным призраком, а потом принимает обольстительный и жуткий образ? Оно принесёт нас в жертву своему кукловоду и пожрёт наши души.
   Первый стражник сглотнул, второй робко спросил:
   - А… младенцев оно не крадёт?
   - Нет, - взвизгнул Тадонг. - Какие младенцы?! Вы что, не слушали меня? Это совсем другое чудовище.
   Летни, хмурясь, покачали головами.
   - Мы должны изгнать его, - тем временем гнусаво объявил мужчина. - Пока ещё не поздно.
   Он совсем опьянел и принялся что-то бормотать себе под нос.
   - Как думаешь, он знает, что говорит? - спросил первый стражник у второго, не опасаясь, что и Тадонг поймёт его слова.
   - Не нам судить, - был ответ. - Только ясно, что это дело нельзя оставлять на них. Кто здесь может в нём разобраться? Госпожа - чужая, да и где видано, чтобы у женщины был ум в голове. Этот, он из Умэй, а им, всем известно, весенним ветром с детства в голову надувает.
   - Надо Оруру сказать.
   - Да, только ведь он ещё молод.
   - А он и не будет сам решать - пусть использует дар, дело-то важное.
   - Верно, - согласился второй. - Я всех соберу, а ты затащи этого внутрь.
   - А, пусть так полежит, - махнул рукой первый стражник. - Рассвет скоро, ничего ему не сделается.
   - Зато крику будет поутру.
   - Да, госпожа это любит. Жаль, пропустим зрелище.
   Они ушли, а Тадонг, всхлипывая, всё продолжал бормотать, умиляясь собственному красноречию:
   - Весены не верят летням, не верят даже своим людям. Они считают, люди не могут править, они - скот. Они - средство. Другое дело всякие чудовища. Вот они и будут управлять нами. Поставят куклу и станут дёргать за ниточки. Что за дух кроется в той оболочке? Что за дух, двигая ей, будет двигать нами? Куда мы идём, признавая за ним власть? Мне смешно. Повиноваться раскрашенной марионетке - этого от меня хотят. Только я не согласен, не согласен! Слышите? Не согласен! Ну, послушайте же меня, кто-нибудь…

Глава IV

   Хахманух обернулся, заслышав шорох - две крупных, пушистых твари с крыльями мчались к нему, умудряясь при этом ещё и заигрывать друг с другом. Червь растопырил гребень и вытянулся в высоту.
   - Ре, - флегматично обратился он к серому лятху. - Фа, - с достоинством призвал к вниманию коричневого. - Объясните мне, что вы делаете?
   Игривые создания остановились, переглянулись.
   - Ой, - сообразил серый.
   - Отлично, Ре, - похвалил его червь. - Тогда, может быть, кто-нибудь из вас вспомнит, что вы должны были делать?
   - Вытирать пыль, - радостно пролаял коричневый, глядя на переводчика невинными глазами.
   - Вот именно, Фа, - равнодушно сообщил ему Хахманух.
   - Ты сказал бегать, - вспомнил Ре и почесал сгибом крыла за ухом.
   - Я сказал, - начал методично повторять червь, - по очереди обходить комнаты. В каждой из них тереться обо все углы, даже об углы меж потолком и стенами, кататься по полу, вытирать камень. После чего степенно отправляться во двор и облетать крепость кругом. Так повторять до тех пор, пока в комнате не станет чисто. Затем перейти к следующей.
   - Мы так и делаем, - обрадовано запрыгал на месте Фа.
   - Нет, - флегматично сказал ему червь. - Вы только что бежали. Бежать - нельзя. Так вы не донесёте пыль наружу, и она снова осядет в доме.
   - Ааа, - хором протянули пушистые твари.
   Ре скромно дёрнул ухом.
   - Что? - со стоическим видом спросил его червь.
   - Я только хочу понять до конца, ты уж не обижайся, Хахманух. Вдумчивость свойственна мне по природе, и если я не буду осознавать до конца смысл своих действий, то мне будет очень сложно снова не запутаться. Так что я задам вопрос, хорошо?
   - Слушаю.
   - Скажи, зачем мы облетаем вокруг крепости? Какова суть нашего поступка?
   - Очистить мех от пыли, - равнодушно ответил червь.
   - О, здорово! - серый лятх просиял, и тут же его морда задумчиво вытянулась. - А почему именно круг?
   - Надёжно очистить, - сообщил ему червь.
   - Спасибо, Хахманух! - пролаяли пушистые твари и степенно направились к выходу.
   Из ближней арки на потолок выполз крупный - с человеческую голову - паук.
   - Нет, они не думают. Лишь имитируют сей процесс, - высказался он. - Я там закончил. Могу что-нибудь полезное ещё сделать?
   - Сбегай к драконикусам, - велел ему червь.
   - А где они?
   - Если б я знал. Проверяют акустические свойства комнат и зал.
   - Ясно, - деловито сообщил паук. - Буду искать по звуку.
   Он засеменил множеством лап и быстро побежал прочь.
   - Если встретишь кого из моих собратьев, - пробасил ему вслед червь, - передай, чтобы не забыли к рассвету спуститься вниз.
   - Могу разбудить… - паук запнулся, - как его нужно здесь называть?
   - Келеф. Если спит - не буди.
   - Да спит, конечно. Коли б не спал, так спустился бы - чего там наверху делать?
   - В окно смотреть, - серьёзно сказал червь.
   Паук побежал дальше. Хахманух опустился на все четыре лапы и стал вить и разминать тело, потом заставил гребень лечь ровно и принялся расхаживать вдоль большой залы, принюхиваясь, обвыкаясь и приучая помещение к себе. Пушистые твари бодро пробежали мимо него - судя по важному выражению морд и высунутым от усердия языкам, оба ещё помнили о деле.
   - Ясной ночи, мечтатель, - донесся из коридора лай на два голоса.
   - Ясной ночи, крылатые, - ответил им Сил'ан.
   Червь озадаченно выглянул из-за колонны. Келеф заметил его и сотворил знак приветствия, подплывая ближе. Хахманух взглянул на подол его платья.
   - Почему не носишь обувь? - спросил он. - Я тебя не услышал. Ладно в дороге, но теперь то мы на месте.
   - Её неудобно держать и переставлять, - ответил уан.
   - Всем удобно, а тебе неудобно, - хмыкнул червь.
   - Всем неудобно, - возразил ему Келеф, - но это, к сожалению, красиво и увеличивает рост.
   - О, - протянул Хахманух, наконец, уловив суть. - Тут, значит, завлекать некого.
   - А кого? - с улыбкой в голосе спросил Сил'ан.
   - Люди - они и в Лете люди, - философски заметил червь.
   - Подходящих я пока не чувствую, - отговорился Келеф и тотчас сменил тему. - Мне нужно найти воду. Я пойду сейчас.
   - Ты можешь подождать день?
   - Зачем?
   - Тогда я мог бы пойти с тобой. А сегодня мне придётся остаться - привезут вещи. Не могу же я доверить Ре и Фа или Синкопе их встречать?
   - Заманчиво, - спокойно ответил Сил'ан. - Но здесь пыльно и сухо, а днём снова будет жарко. Я боюсь потерять голос.
   Хахманух испуганно встопорщил гребень и, вытянувшись вверх, потащил Келефа к выходу:
   - Не наговаривай! Кому ты будешь нужен таким калекой? Иди быстрее! Но ты всё продумал? Вдруг ты повстречаешь местных - как ты станешь с ними объясняться?
   - Не стану. Они и так убегут.
   Червь хмыкнул и продолжил:
   - Как найдёшь реку?
   - Помню карту, знаю направление.
   - А вдруг кто-нибудь тебя увидит без одежды? - неуверенно предположил лятх, останавливаясь.
   - Им будет страшно, мне стыдно. Но я переживу.
   Камень врат отошёл в сторону, открывая путь наружу, однако Хахманух всё не унимался.
   - Может, я всё-таки пошлю кого-нибудь из собратьев с тобой?
   - Я скоро вернусь, - уверил его Сил'ан.
   Утром стало только хуже. Надани проснулась в обезлюдевшей крепости: исчезли слуги и стражники, мост был опущен. Женщина, набросив только накидку поверх ночной рубашки, поспешила к себе в кабинет. От волнения она долго не могла подобрать верный ключ. Наконец, дверь распахнулась и Надани бросилась к окну. Случилось то, чего она всегда боялась: в деревне горел костёр, хотя праздника не было, а до сбора оставалось восемь дней. "Они все ушли туда, - лихорадочно соображала женщина. - Что-то обсуждают за моей спиной. Нет, не позволю!"
   Надани спешно вернулась в свою комнату - благо, она ещё не забыла, как одеваться без помощи служанки. Узкий подол вынуждал её делать короткие шаги, и это раздражало, ведь каждая минута была дорога. Женщина подвернула платье и, держа сандалии в руке, побежала на третий этаж.
   - Гебье, - закричала она, колотя в дверь, что было силы. - Быстро, вставай и вниз. Нам нужно вдвоём управиться с экипажем. Ты отвезёшь меня в деревню.
   Ведун открыл ей через десяток секунд, едва одетый. Окинув Надани взглядом, он не стал задавать вопросы.
   Как женщина и ожидала, невезение следовало за ней по пятам: без всякой причины заупрямились динозавры, а Тадонг, на которого она хотела оставить Хина, лежал во дворе пьяный и напоминал груду мусора. Надани готова была волосы рвать на голове от злости и бессилия. Над крепостью пронеслись два странных зверя, они с любопытством заглядывали в окна.
   "Всё из-за них, - с ненавистью подумала женщина. - Стоило им появиться, и всё рухнуло".
   - Готово, - сообщил Гебье.
   Надани спешно забралась в экипаж. Зашлёпали лапы, застучали колёса. Мост остался позади, и Гебье, рискуя, передал динозаврам указание бежать ещё быстрее. Экипаж подпрыгивал и трясся, женщина несколько раз больно ударилась. За двадцать айрер до деревни ящеры перешли на шаг.
   - Будьте уверены в себе, - напутствовал Надани ведун. - Объявите им о прибытии уана, первая выкажите к нему доверие. Они колеблются, они боятся - что и понятно, если вспомнить историю этой страны. И всё же не так трудно будет убедить их дать ему шанс - если вы сами будете верить тому, что говорите, они послушают вас. Удачи, госпожа Одезри!
   Женщина нервно кивнула. Экипаж остановился в десятке айрер от ближнего к дороге дома - круглой хижины с конусообразной крышей из соломы. Дома обступали площадь, на которой горел костёр, а вокруг него собралось множество людей. Надани с каждым шагом всё глубже погружалась в атмосферу страха и ожесточённости. Шум становился громче, наконец, она смогла разобрать слова.
   - Чудовище не может знать, что нужно людям, - заканчивал речь один из загонщиков, мужчина средних лет, сильный и крепкий. - А нам хорошо и без него.
   Его поддержали громкими криками. Поднялся один из стариков:
   - Чудовище или нет, оно станет обирать нас, как делал прежний уан, - сипло сказал он. - Мы уже десяток лет ни с кем не делимся добычей.
   - Пусть сам выходит на охоту! - закричали несколько воинов.
   - Оно будет домогаться наших женщин, - продолжил старик, - ибо все эти правители одинаковы.
   Яростные крики стали громче. Старейшине пришлось ударить в большой барабан, чтобы успокоить толпу.
   - Оно заберёт наших сыновей, пообещает им богатства и славу. Поведёт на другие земли, и снова будет литься кровь, гореть дома. Много людей не вернётся домой, - докончил старик и повторил. - Все правители одинаковы.
   - Весна причинила нам много зла, - хмуро высказался ещё один загонщик. - Не того вы боитесь: чудовище или нет, куда страшнее те, кто его прислал. Все мы знаем, что они хотят нас изжить и сами поселиться на нашей земле. Мы должны показать им, что этого никогда не будет.
   Вновь раздались одобрительные крики.
   - Что ты всё молчишь, Орур? - окликнул старейшину один из молодых воинов.
   - Я вижу, что к нам пришла госпожа Одезри, - ответил ему тот. - Что ж, госпожа, вы слышали достаточно, чтобы понять, как мы настроены.
   Разговоры смолкли, летни обернулись к Надани, а та изо всех сил пыталась вспомнить напутствие Гебье.
   - Я, - пробормотала она, - я же объявила вам…
   - Громче! - крикнули двое воинов.
   Женщина попыталась втянуть в себя воздух, но он не входил, словно она забыла как дышать. Молчание затягивалось, и с каждой секундой Надани было всё сложнее заговорить.
   - Вы сказали нам, что прибудет уан, - громко и отчётливо обратился к ней Орур. - Отчего же скрыли, что он из Весны, да и не человек вовсе?
   Женщина сглотнула, ей казалось, что толпа вот-вот бросится на неё.
   - Я… - начала она, но голос сорвался. - Я, - попыталась она снова, и неожиданно удушье прошло. Надани ясно поняла, что должна ответить, и живительная волна пронеслась по её телу. - Я сама ничего не знала! - воскликнула она. - К тому же он никакой не уан, а простой воин воздушной армии.
   Поднялся шум: многие женщины завыли и запричитали, летни взволновано переговаривались. Воины, участвовавшие в сражениях шесть лет назад, с громким кличем потрясали руками так, будто держали в них копья. Старейшина дважды ударил в барабан, но и это не успокоило толпу. Тогда Орур закричал так громко, как только мог:
   - Тихо! Уймитесь! Слушайте меня!
   Наконец, большинство собравшихся обернулось к нему.
   - Мы не можем сейчас же пойти и напасть, - рассудительно проговорил старейшина. - Нужно подготовиться и сделать всё так, чтобы Весна не прислала сюда своих мстителей. Или кто-то из вас хочет встретиться с ними?
   Люди притихли.
   - Вполне возможно, - помолчав, добавил Орур, - что Весна всё равно пришлёт их. Станем ли мы рисковать? Это вы скажите мне.
   Надани затаила дыхание, она едва понимала, что происходит. В тишине раздались рыдания старухи, потерявшей в последней войне обоих сыновей и мужа.
   - Им нечего было делать на нашей земле. Они даже не вступали в честный бой, а расстреливали бегущих с высоты, - с жестоким выражением лица сказал незнакомый Надани мужчина. И закричал, подняв кулак к небесам: - Отомстим!
   Хин был удивлён, что его никто не разбудил, хотя Солнце уже поднялось над горизонтом. Его лучи забирались в комнату, играли с пылинками, удивлённо ощупывали тусклое зеркало, и мальчишка невольно улыбнулся. Он отбросил одеяло, поднялся с кровати и заглянул в окно, жмурясь. Солнце приласкало его теплом, и улыбка Хина стала ещё шире.
   - Ого! - неожиданно пролаял кто-то будто над самым ухом.
   Испугавшись, мальчишка отпрянул от окна, споткнулся о таз для умывания и растянулся на полу.
   - Надо было сказать: бу! ^[7]- прокомментировал другой голос, так же отрывисто произносивший каждый слог.
   Хин по-прежнему никого не видел, более того, ему казалось, что голоса проникают в комнату снаружи. Но когда люди разговаривали во дворе, это звучало по-другому - то был звук, доносившийся снизу, а лающие голоса звучали так, будто неведомые шутники стояли в продолжении комнаты, вдруг появившемся за окном.
   Мальчишка осторожно подполз к окну и быстро высунулся. Из-за Солнца он почти ничего не смог разглядеть, но убедился, что за окном не было ни комнаты, ни летающих людей.
   - Надо же, - озадаченно пробормотал он.
   Хин подождал десяток минут, сидя на кровати, но больше ничего не произошло. Меми не приходила. Мальчишка вздохнул:
   - Наверное, они про меня забыли, - сказал он сам себе.
   Подошёл к кувшину, но воды там не оказалось. Тогда он взял из шкафа гребень и попытался сам пригладить перед зеркалом непослушные волосы. Надолго его терпения не хватило и, отложив гребень, он полез в шкаф. Вытащил уже было рубашку и широкие брюки, но затем остановился, подумал и убрал ненавистные вещи обратно. Стянул полотенце, обернул его вокруг бёдер поверх ночной рубашки, посмотрел на своё отражение. Хмыкнув, снял рубашку и соорудил подобие набедренной повязки, затем осторожно подкрался к двери, отворил её и выглянул наружу. В коридоре никого не было. Довольно улыбаясь, Хин вышел из комнаты и спустился вниз.
   На первом этаже людей тоже не было. Немного встревожившись, мальчишка решил поискать снаружи. Его первой находкой стал Тадонг: тот лежал, так и не сменив вчерашнего костюма, и блаженно сопел, наслаждаясь теплом Солнца. Хин осмотрел его, не приближаясь - пахло от человека не самым приятным образом - и заключил, что мужчина лежит тут ещё с ночи и отогрелся только недавно. Рядом с Тадонгом стояла бутылка, которая не показалась мальчишке примечательной. Он задумался: не разбудить ли спящего, но тот вдруг пару раз дёрнул ногой, а потом почесал промежность. Хин принял решение лучше его не тревожить.
   Он подошёл к мосту, пытаясь понять, почему в крепости никого нет. Люди могли уйти только в деревню, и, наверное, мать уехала туда же. Мальчишка не поленился добежать до пристройки, в которой держали динозавров, и заглянуть внутрь. Их не было, к тому же отсутствовал экипаж - предположение подтверждалось. Хин вернулся к мосту и посмотрел на дорогу: если мать в деревне, отчего же девочки не идут играть. И зачем ушли все стражники и прислуга - это было странно. Некоторые уходили и раньше, но крепость впервые на памяти Хина стояла безлюдной.
   Неожиданно мальчишка услышал шаги за спиной. Он обернулся, обрадованный, даже и не думая о том, что его будут ругать за неподобающий наряд. К нему двигалась водянистая кольчатая масса на четырёх лапах. При свете дня червь выглядел ещё более отвратительно, чем Хину запомнилось. Мальчишка тихо вздохнул.
   - Ясного утра, - сказал ему червь. - Ты Хин, кажется?
   - Да, - протянул рыжий упрямец. - А ты Хахманух.
   - Я знаю, - ответил червь.
   - Ясного утра, - вспомнил о вежливости Хин.
   Червь обошёл его и остановился в трёх шагах, он тоже смотрел наружу. Мальчишка осторожно покосился в его сторону, ему очень хотелось, чтобы переводчик сказал ещё что-нибудь, но тот молчал. Тогда Хин заговорил сам:
   - Я сегодня слышал голоса, как проснулся, - сказал он, потому что ничего больше ему в голову не пришло.
   - Я тоже, - спокойно ответил червь. - Есть у нас живчики, которых не добудишься, когда они нужны, но едва приляжешь отдохнуть, как им неймётся.
   - Да? - простодушно удивился Хин. - А я тоже часто не хочу спать, когда все ложатся, но меня всё равно укладывают. Я лежу, лежу и постепенно засыпаю.
   - Молодой ещё, чтобы бессонницей страдать, - флегматично изрёк червь.
   Мальчишка улыбнулся.
   - О, - сказал Хахманух. - Едут.
   - Кто? - Хин с любопытством обернулся к дороге.
   - Наши вещи, - равнодушно пояснил червь и так же равнодушно возмутился. - А говорили, привезут с рассветом. Ну что за страна - никакого уважения к чужому времени. Я, может быть, весь день планировал, а теперь из-за их опоздания должен изменить все планы.
   - А ты планировал? - спросил мальчишка, почему-то ему было весело.
   Червь почесал брюхо о землю.
   - Нет, - сознался он. - Я же не глупец, чтобы первый же день на новом месте планировать. Первый день положено присмотреться, оценить: что да как. А потом уже, зная обстоятельства, приноровиться к ним. Гибким надо быть, вот так, - он пару раз изогнулся всем телом.
   Хин попробовал повторить.
   - Не в прямом смысле, - заметил ему Хахманух. - И у тебя так не получится. Что и говорить, твоему телу до моего далеко.
   - Да, пожалуй, - согласился мальчишка, разглядывая червя.
   - А я и не такое могу, - хвастливо сказал тот.
   - А я ничего не могу, - вздохнул Хин.
   Хахманух повернул к нему голову, посмотрел внимательно.
   - Да ладно тебе, - пробасил он, отворачиваясь. - Ты говоришь на общем, так?
   - Все на нём говорят, - грустно ответил мальчишка.
   - Кабы так, был бы я переводчиком? - усмехнулся червь. - Так что, видишь, ты умеешь то, чего не умеет мой друг. И ты пока ещё молодняк. Подрастёшь, заматереешь - там и умения появятся, не успеешь оглянуться.
   - Так вы с уаном друзья? - удивился Хин. - Вы же такие разные.
   - Он мне друг, я ему - нет, - серьёзно сказал Хахманух. - Он не связывает себя обязательствами с другими существами. Келеф - мизантроп.
   - А что это?
   - Ну, - протянул червь, - смягчая краски, скажу так: он не очень любит других Сил'ан, лятхов, людей, эльфов.
   Хин заулыбался.
   - Странная реакция, - отметил Хахманух.
   - Я думаю, это очень интересно: взять и не любить людей, - ответил ему мальчишка.
   - Поверь мне, это безопасней, чем любить и верить безоглядно, но тоже не панацея от ошибок.
   - А кого он любит? - весело поинтересовался Хин.
   Червь задумался.
   - Рыбу, - сказал он, наконец. - Правда, при этом он с удовольствием её ест.
   Телега с вещами подъехала уже так близко, что стало слышно, как в ней что-то гремит и перекатывается.
   - Если только они что-нибудь расколотили, - флегматично изрёк червь, - я спущу на них драконикусов.
   Он пошёл навстречу телеге. Хин понял, что сейчас переводчику будет совсем не до него, и вернулся в крепость. Он хотел посидеть в тёмной столовой, но та была заперта, тогда мальчишка прошёл на кухню, оторвал кусок хлеба и принялся есть. Затем набрал кувшин воды, чтобы вылить на голову Тадонгу, но потом решил, что тот всё равно не оценит его помощи, да ещё и наябедничает матери.
   Мальчишка ещё побродил по крепости, даже подошёл к стене, в которой был тайный проход на вторую половину, но просто погладил ко всему безразличные камни и вернулся во двор. Телега уже уехала, червь ушёл, Вельрика и Вирра так и не появились, и Хин развлекался тем, что пинал мелкий сор ногами. Он обернулся, почувствовав чей-то взгляд. По мосту плыл Сил'ан, всё в том же чёрном платье, красиво блестевшем на Солнце.
   - Ясного утра, уан Келеф, - вежливо поприветствовал его мальчишка.
   Чёрная фигура двигалась так величественно и беззвучно, что Хину было даже немного боязно с ней заговаривать. Услышав приветствие, Сил'ан окинул его взглядом с головы до ног.
   - Ой, - вдруг сообразил Хин, - извините. Вы, наверное, меня не понимаете.
   - Онге, Одезри-сиэ, - перебил его уан, проплывая мимо. На мгновение его высокая фигура заслонила Солнце.
   Мальчишка проводил глазами мех на его воротнике.
   Сил'ан ещё от двери услышал, как Хахманух распоряжается:
   - Ещё немного влево.
   - Так? - хором спросили его другие два червя.
   - Ещё чуть-чуть.
   - Так?
   - И ещё… Нет! Много! Назад!
   - Так?
   Переводчик, похоже, задумался - наступила тишина. Уан отцепил нижний конец шлейфа от прячущих его под верхней юбкой зажимов и позволил ему с шорохом волочиться по не слишком чистому полу. Хахманух, конечно, услышал его и заспешил навстречу.
   - Сю… Келеф! Иди сюда, взгляни!
   Сил'ан отчеркнул в воздухе перед собою горизонтальную линию ладонью. Червь удивлённо встопорщил гребень и, пробормотав: "Шесть секунд", - вновь умчался в залу. Там распорядился:
   - Да, хорошо. Вешайте так.
   После чего вновь выбрался в коридор.
   - В чём дело? - негромко поинтересовался он. - Я тебе говорил одному к реке не ходить.
   - Оставь вещи сложенными, - сказал ему уан.
   - Драконикусы уже собирают клавесин. А мы что, уезжаем?
   - Ты заметил, как пусто снаружи?
   Червь опустил гребень.
   - Сначала мне тоже это не понравилось, - признался он. - Но я думаю, госпожа Одезри успокоит людей, даже если они собрались где-то, чтобы выступить против нас. Она понимает, что мы прибыли сюда помочь ей. К тому же с ней ведун. Всё будет хорошо, только нужно дать людям время привыкнуть к нам.