Правое ухо ему вдруг словно обожгло огнем. Его пронзительный крик, захлебнувшись, перешел в приглушенное подвывание. Джо-Мороженщик отпустил его шею. Генри поднес руку к уху, и она стала липкой от крови. Он скорчился в приступе тошноты, по губам потекла слизь. Джо-Мороженщик подобрал что-то с полу и сунул ему под нос.
- Я отхватил хороший кусочек, - сказал он. - Но там еще осталось.
Генри Дуранго с усилием заставил себя посмотреть на лежавший на ладони Джо окровавленный комочек величиной с фисташку. Это была мочка его уха. Генри зажмурился. Никогда бы не подумал, что ужас зайдет так далеко...
Как сквозь вату он услышал голос своего мучителя:
- Ну? Соизволишь ты наконец сказать мне, где эта пленка?
Генри еле слышно пробормотал какое-то ругательство. Джо-Мороженщик снова склонился над ним со своей страшной "зубочисткой".
На этот раз Генри взвыл, как раненый зверь. У него не оставалось никакой надежды. Но он ничего не сказал. Им двигало теперь не честолюбие и не жадность - только инстинкт самосохранения.
Бесконечно длинный темно-синий "кадиллак" Банни Капистрано резко затормозил. Гаваец Кении выскочил наружу, с силой захлопнул дверцу и бегом помчался к жилому дому на Свенсон-роуд, рядом с Лас-Вегасским университетом. Патрон велел ему быть готовым к девяти часам, а сейчас было уже без четверти девять. Он не успел даже заправиться...
А между тем Банни. Капистрано терпеть не мог опозданий. Но у Кенни не было выбора. Если он не доставит товар, то не получит свои восемьдесят долларов. Значит, не будет укола. Будет ад... Никто в Лас-Вегасе не знал, был ли Кении вынужден покинуть профессиональный спорт из-за героина или начал колоться, когда вылетел из четвертьфинала чемпионата мира по каратэ. Но так или иначе, ему требовалось две "дозы" ежедневно. Без этого он был не в состоянии даже вести "кадиллак", так дрожали у него руки.
Пробежав по пустынному коридору, он остановился перед дверью с номером А5 и позвонил, машинально ощупав свой пояс, куда был аккуратно зашит небольшой плоский пакетик. Он работал на "оптовика" - крупного торговца наркотиками из северного Лас-Вегаса и получал от него достаточно, чтобы покупать героин для себя. Больше ему ничего не было нужно...
Никто не открыл. Встревоженный Кении позвонил еще раз, злобно глядя на дверь.
Джо-Мороженщик всегда говорил, что не надо лететь на Луну, чтобы увидеть кратеры, - достаточно взглянуть на Кении. И вправду, изрытое оспой лицо гавайца походило на одно из лунных морей. Его круглые черные глазки с неестественно расширенными зрачками непрерывно моргали, подергиваясь в нервном тике, что придавало ему сходство с разбуженной средь бела дня совой.
Он снова позвонил. Наконец за дверью послышался шорох и голос:
- Кто там?
- Кении.
Щелкнул засов, и дверь приоткрылась. Кении проскользнул в квартиру, задев при этом край бледно-розового пеньюара. Дойна была одной из его постоянных клиенток.
Когда она танцевала в ночном шоу в "Казино де Пари", то составляла компанию богатым игрокам. Как за зеленым столом, так и в постели. Взгляд Кении задержался на ее босых ступнях, скользнул вверх по длинным стройным ногам к высокой груди, видневшейся в глубоком вырезе пеньюара. На овальном личике была написана смертельная усталость. Глаза, не подчеркнутые косметикой, казались маленькими и запавшими. Лучшим в лице Дойны был рот большой, чувственный, хорошо очерченный.
- Дай! - выдохнула она.
Кении вытащил из пояса белый пакетик. Глаза Дойны блеснули. Она протянула гавайцу несколько мятых банкнот.
Кении замер, как вкопанный, не сводя глаз с острых грудей и округлого живота. По выражению лица Дойны он вдруг понял, какую власть имеет над ней. Через несколько минут Банни будет, изрыгая оскорбления, поливать его грязью, а ему придется выкручиваться, лгать. Злоба и желание волной захлестнули его.
- Погоди-ка, - сказал он, пряча пакетик за спину.
Она нахмурилась.
- Что это ты?..
Кении прислонился к стене и рывком расстегнул молнию на джинсах. Лицо Дойны застыло.
- Сукин сын! Отдай! Вот твои бабки!
Кении покачал головой. В его черных глазах сверкнул зловещий огонек.
- Сначала сделай то, что я хочу.
- Иди к черту.
Он шагнул к двери и взялся за ручку.
- О'кей. Тем хуже для тебя.
Лицо Дойны внезапно обмякло. Нет, никогда она не переживет день без героина. Она с отвращением посмотрела на изрытое оспой, подергивающееся от тика лицо, болтающуюся на тощих плечах рубашку, расстегнутые джинсы. Потом, не говоря ив слова, опустилась на колени. Кении вновь прислонился к стене. Он зажмурился от удовольствия, задышал чаще, наклонился. Его руки раздвинули края розового пеньюара и вцепились в соски роскошных грудей.
Дойна методично, старательно делала свое дело. Почувствовав, как первые судороги наслаждения сотрясают Кении, она резко отстранилась, подняла голову и вскочила на ноги, глядя на него с ненавистью.
- Дай, - просипела она.
Кении протянул ей пакетик, взял деньги и пересчитал их. Затем вышел, громко хлопнув дверью, и кинулся к "кадиллаку". Часы на приборном щитке показывали четверть десятого. Банки Капистрано, должно быть, рвет и мечет. Но Кении не жалел, что позволил себе немного расслабиться. Он вспомнил, как Дойна стояла перед ним на коленях, припав к нему горячим ртом, и у него вырвался нервный смешок.
Облако желтоватой пыли медленно, опускалось на каменистую поверхность Долины Смерти. Тяжело подскакивая на ухабах и выбоинах, "кадиллак" полз, словно гигантская сороконожка из мультфильма, вниз по узкой дороге, уходящей в пустынную впадину. Температура на солнце была 125°, а земля раскалилась до 190°*. По обеим сторонам долины, усеянной камнями и белыми лужицами засохшей соли, протянувшейся на триста километров, возвышались голые скалы, окутанные дымкой. Июль - неподходящий сезон для туристов.
* По Фаренгейту.
На крысиной мордочке сидевшего за рулем Кении застыло мрачное выражение. Банки Капистрано сказал ему, что если он еще хоть раз опоздает, то получит такого пинка под зад, что улетит прямиком на свои Гавайи.
Джо-Мороженщик, сидя рядом с гавайцем, грыз плитку шоколада с миндалем. Они ехали уже почти три часа. С шоссе № 15 "кадиллак" у городка под названием Бейкер свернул к Долине Смерти. Банки Капистрано, развалившись на красных бархатных подушках, угрюмо попыхивал сигарой.
Несмотря на кондиционированный воздух в машине, удушающая жара, казалось, проникала сквозь металл.
- Сюда, - показал Джо.
Вправо от главной дороги уходила тропа, ведущая к Черным горам, что возвышались к северу от долины. Кении сбавил скорость и свернул. Метров через сто он нажал на тормоз: дорогу перегораживал шлагбаум.
- В чем дело? - поинтересовался Банни.
- Проезда нет, босс.
- Джо, займись, - приказал старый мафиозо.
Джо-Мороженщик открыл дверцу и вышел. Ему показалось, будто он входит в преисподнюю. Жара была невыносимой. Пройдя десять метров до шлагбаума, Джо весь взмок. К деревянному столбу была прибита табличка с надписью: "Проезд закрыт. Дорога не патрулируется". Шлагбаум был заперт на висячий замок.
Джо выхватил из-за пояса короткоствольный пистолет 38 калибра, приставил ствол к замку и нажал на курок. Замок разлетелся на кусочки. Пуля, ударившись о камень, зловеще взвизгнула. Эхо от выстрела прокатилось по пустой долине, но здесь не было никого, кто бы мог его услышать. Джо-Мороженщик поднял шлагбаум, сделал Кении знак ехать и опустил планку позади "кадиллака". Мало ли кто сюда забредет, хоть лесничий, не стоит привлекать внимание. Затем он вернулся в машину, жадно вдыхая кондиционированный воздух. Полминуты спустя "кадиллак" скрылся за желтоватыми камнями и въехал в ущелье. Дорога была такой узкой, что Кенни приходилось ехать очень осторожно, чтобы не помять крыло на крутом повороте. Перед самыми колесами желто-черной ленточкой проскользнула гремучая змея. Минут двадцать "кадиллак" ехал по извилистому каньону. Наконец, за очередным поворотом дорога стала шире. Впереди показалось небольшое плато, большую часть которого занимало ослепительно сверкавшее на солнце соляное озеро. Кении затормозил, и Джо-Мороженщик вышел из машины. Он подошел к багажнику и открыл его. Внутри, скорчившись, лежал Генри Дуранго со связанными руками и ногами, с окровавленным лицом.
- Кении, иди сюда, помоги! - позвал Джо.
Коротышка-гаваец нехотя вылез из машины. Вдвоем они вытащили фотографа из багажника и понесли к соляному озеру.
Белая корка хрустела под ногами. Они шли молча, чувствуя взгляд Банки Капистрано, следившего за ними из машины. Джо-Мороженщику было не по себе. Обычно Банни поручал ему работу попроще: например, без свидетелей разрядить обойму кольта в голову какого-нибудь бедолаги, мешавшего боссу, или бейсбольной битой переломать ноги игроку, не уплатившему долга. Но такие дела, как сегодня, были ему решительно не по вкусу. Слишком все сложно...
Кении остался присматривать за пленником, а Джо вернулся к машине за инструментами. Десять минут спустя вышел из лимузина и Банни. Впечатление было такое, будто ему льют на плечи расплавленный свинец. Не хотелось даже курить. Банни медленно направился к Генри Дуранго. Фотограф был распростерт на раскаленной соляной корке в одних трусах, руки и ноги привязаны к вбитым в землю колышкам. Он едва осознавал происходящее, но уже чувствовал жар солнечных лучей. Легкие его начали пересыхать от раскаленного воздуха. Банни Капистрано ткнул в него зажженной сигарой.
- Даю тебе последний шанс, - сказал он. - Отдашь мне пленки - уедешь из Вегаса с пятьюдесятью штуками в кармане. Нет - оставим тебя здесь подыхать.
Генри Дуранго ничего не ответил. Опухшие, растрескавшиеся губы нестерпимо болели, горели изрезанные уши. Нет, думал он, нет, старик блефует. Надо держаться. Банни Капистрано с раздражением покачал головой и вернулся в "кадиллак". Джо и Кении последовали за ним.
- Что будем делать, босс? - спросил гаваец, опустив стекло, отделявшее переднюю часть салона от задней.
Банни стряхнул пепел с сигары, глядя сквозь затемненные стекла на распростертое на поверхности сверкающего озера тело.
- Включи седьмой канал, - сказал он. - Там интересный фильм.
Он откинулся на мягкие бархатные подушки и вытянул ноги. Половина первого. Солнце будет немилосердно палить еще часов пять. Без воды Генри Дуранго не продержится и двух. Мотор был включен, кондиционер работал, и в "кадиллаке" по-прежнему царила восхитительная прохлада. Джо включил радио и достал из ящика для перчаток плитку шоколада. Кенни чихнул. Видимо, кондиционированный воздух был чересчур холодным.
Сержант Фред Магрудер, прикрыв трубку левой рукой, крикнул шерифу Тому Хеннигану:
- Это парень из "Сан-Франциско Стар". Уверяет, что один из его репортеров исчез сразу после того, как сообщил ему по телефону, что раскопал нечто сенсационное насчет Банни Капистрано. Разоряется, как ненормальный, грозит поднять шум, сообщить в ФБР. Уже в который раз звонит.
Том Хенниган вздохнул и выругался сквозь зубы. Сан-Франциско слишком далеко, чтобы можно было как-то воздействовать на этого скандалиста-писаку. Подумав, он крикнул сержанту:
- Скажи ему, что мы не обязаны присматривать за всякой швалью, что сшивается в городе. Мы ничего не знаем.
Сержант, казалось, колебался:
- А это не тот ли парень, которого Джо нам велел арестовать три дня назад? Мы еще сдали его с рук на руки Банни Капистрано...
Маленькие поросячьи глазки Шерифа Хеннигана почти совсем исчезли в складках жира:
- Пошли-ка ты этого надоеду куда подальше. Банни Капистрано - один из самых уважаемых граждан нашего города.
Он встал и ногой захлопнул дверь своего кабинета. Затем, почесав в затылке, снял трубку прямой связи с полицейским управлением Лас-Вегаса.
Мертвенно-бледный, с открытым ртом, запекшимися, растрескавшимися губами, покрытыми белым налетом. Генри Дуранго хрипел. Глаза его слиплись от засохшего гноя.
Было уже половина третьего.
Ни одно живое существо не могло бы долго выдержать в адском пекле Долины Смерти.
Сквозь затемненные стекла "кадиллака" Банни Капистрано взирал на распростертое тело с растущей тревогой и раздражением. Пленку надо было найти во что бы то ни стало.
- Иди, поговори с ним, - приказал он Джо-Мороженщику. - Скажи: если не расколется, то подохнет.
Телохранитель выскочил из машины. Нагнувшись над Генри Дуранго, он сразу понял, что фотограф без сознания. Расширение сосудов вызвало кровоизлияние в мозг. Кожа несчастного была горячей и сухой, как бумага. Обратившись к нему и не получив ответа, Джо бегом вернулся к "кадиллаку".
- Подыхает, - сказал он.
Банки Капистрано так и подскочил на сиденье.
- Так отвяжи его, черт побери! Нужно, чтобы он заговорил. Дай ему попить!
Кенни и Джо бросились выполнять приказание. Но когда они отвязали Генри Дуранго, он по-прежнему лишь слабо хрипел, закатив глаза. Кенни открыл банку пива и попытался влить немного фотографу в рот. Жидкость вытекла обратно. Банни Капистрано отшвырнул сигару, которая зашипела, воткнувшись в соль, и заорал:
- Пленка, черт побери, где пленка?!
Генри Дуранго отрыгнул остатки пива и захрипел чаще. Выпучив глаза, Банни уставился на него. Им овладел один из его обычных припадков бешенства. Он с силой пнул умирающего ногой в лицо.
- Прикончи его, Джо! - рявкнул он.
Джо-Мороженщик не спеша направился к багажнику "кадиллака" и вернулся с двуствольной винтовкой. Он зарядил ее, приставил стволы к животу Генри Дуранго и нажал на оба курка почти одновременно. Два выстрела прогремели в раскаленном воздухе. Живот фотографа мгновенно превратился в кровавое месиво. Он открыл глаза и, скорчившись, взвыл нечеловеческим голосом.
Джо-Мороженщик уже доставал из багажника две лопаты. Не обращая внимания на хриплый вой умирающего, он протянул одну Кенни, и оба принялись копать податливую соль.
Немного успокоившись, Банни вернулся к "кадиллаку" и рухнул на сиденье. Безжизненными глазами он смотрел, как растет горка соли рядом с неподвижным уже телом Генри Дуранго. По спинам Джо-Мороженщика и Кенни струился пот. За полчаса они вырыли яму глубиной сантиметров в пятьдесят. Банни опустил стекло и крикнул:
- Хватит! Кидайте его туда.
Ему уже не терпелось смыться. В любой момент здесь мог появиться какой-нибудь бродяга или солдат внутренней охраны, а то и патруль - мало ли что? Но как найти пленку? В конце концов эта скотина фотограф провел-таки его: дал себя убить за здорово живешь...
Кенни и Джо подняли тело Генри Дуранго за руки и за ноги и швырнули в яму. Но фотограф, как ни странно, еще не был мертв. Он застонал. Джо-Мороженщик пнул его ногой - без злобы, просто чтобы спихнуть, поглубже. Затем он еще раз сходил к багажнику я вернулся с мешочком.
Зачерпнув горсть белого порошка, он принялся жестом сеятеля посыпать им умирающего. Внезапно Генри Дуранго, прошитый насквозь выстрелами двустволки, обезвоженный, обессиленный, снова взвыл от адской боли и сел в своей могиле, точно привидение.
Это была негашеная известь. Разозлившись, Джо-Мороженщик схватил лопату и обрушил ее на голову агонизирующего Генри Дуранго. Вопль оборвался. Убийца покачал головой:
- Прямо не верится!
Вместе с Кенни они кое-как засыпали тело солью. Им было известно, что дорога откроется только в октябре...
Затем они побросали инструменты в багажник и сели в машину. От Генри Дуранго остался лишь небольшой бугорок на поверхности соляного озера.
Банни Капистрано нервно затянулся новой сигарой. До Вегаса еще три часа езды, даже если ехать кратчайшим путем. Он немного успокоился, лишь когда они выехали на главную дорогу. Кенни поехал быстрее. Ему тоже хотелось домой: наступало время укола.
Пока синий "кадиллак", покачиваясь, полз по извилистой дороге через Долину Смерти, никто не проронил больше ни слова.
Джо-Мороженщик говорил себе, что впервые в жизни он убил человека при свидетелях. На Банни Капистрано можно положиться. Но такого типа, как Кенни, к тому же наркомана, следовало теперь остерегаться. Настанет день, когда Кенни придется исчезнуть. Незаметно.
На телефоне "кадиллака" замигала лампочка. Не сбавляя скорости, Кенни снял трубку и, опустив стекло, протянул ее назад.
- Вас, босс.
Банни Капистрано взял трубку. Номер телефона в "кадиллаке" знали немногие. Услышав наигранно веселый голос шерифа Тома Хеннигана, он запыхтел от досады, однако выслушал его, не говоря ни слова, пожевывая кончик сигары. С каждой минутой его захлестывала леденящая тревога.
Дела обстояли еще хуже, чем он ожидал. Банни Капистрано сидел на кратере вулкана. Но ни в коем случае нельзя было показать, что он боится.
- Том, - сказал он так беззаботно, как только мог, - очень мило, что вы позвонили. Но я понятия не имею, что случилось с тем парнем. Он подписал мне одну бумажку и сказал, что уедет из города.
Он тут же повесил трубку, прервав заверения толстяка-шерифа в вечной дружбе. Том Хенниган славился в Лас-Вегасе изобретательностью, с которой он применял законы, когда речь шла о его друзьях. Несколько месяцев назад он был вынужден решать мучительную дилемму. Закон требовал, чтобы дом свиданий находился не менее, чем в четырехстах ярдах от школы, а между тем здание, в котором был заинтересован Банни Капистрано, открылось в трех сотнях метров от небольшой школы методистской общины. Том Хенниган долго не мог ни на что решиться. В конце концов он распорядился перевести школу в другое место. А все расходы взял на себя Банни Капистрано.
Пока Кении выбирался из Долины Смерти на автостраду №91, Банни говорил себе, что, имея за спиной такую силу, как Том Хенниган, не стоит уж чересчур беспокоиться. Лас-Вегас все еще был его городом.
Глава 6
Джон Гейл окинул подозрительным взглядом пустынные аллеи Лафайет-сквер. Они с Малко остановились в западной части небольшого парка, расположенного напротив Белого Дома, перед рядом очаровательных, тщательно отреставрированных домов прошлого века. Гул уличного движения на авеню Пенсильвания, по другую сторону сквера, заставлял Малко и его собеседника повышать голос. Сквозь листву деревьев виднелись окна Белого Дома.
- Вы уверены, что за нами никто не следил? - спросил Джон Гейл.
Малко не понимал, кто вообще мог бы за ними следить. Эта история казалась ему все более странной и нелепой. Он приехал прямо из аэропорта. Когда часом раньше он позвонил Джону Гейлу, чтобы сказать, что он привез деньги назад, советник президента чуть не проглотил телефонную трубку.
- Не заходите ко мне, - сказал он сдавленным голосом. - Встретимся на Лафайет-сквер, в аллее рядом с площадью Джексона. В 11. 30.
Он уже нервно прохаживался по аллее, когда появился Малко с "дипломатом" в руках. Советник президента был явно взволнован. Он то и дело проводил рукой по своим серебристым волосам и даже отказался сесть. Малко пришло в голову, что они сейчас смахивают на парочку, скрывающуюся от посторонних глаз. Не в обычае советника Белого Дома принимать посетителей в скверах и других общественных местах. Малко вкратце рассказал о своей поездке, обойдя молчанием несчастный случай, в результате которого "дипломат" открылся. Чем дольше он говорил, тем бледнее становились голубые глаза Джона Гейла. Когда же Малко протянул ему "дипломат", советник президента отпрянул, словно это была гремучая змея.
- Я... я не могу взять эти деньги, - выговорил он непослушными губами. - Они не мои.
- Но и не мои, - возразил Малко.
Джон Гейл съежился, теряя все свое достоинство прямо на глазах. Он поминутно косился в сторону Белого Дома, словно президент мог наблюдать за ним из-за занавесей.
- Я попросил бы вас подержать эти деньги у себя еще некоторое время, сказал он. - Мне надо подумать.
Малко даже поперхнулся.
- Но что мне прикажете с ними делать? Положите их лучше в банк.
Джона Гейла так и передернуло, словно Малко ляпнул непристойность.
- Ни в коем случае.
- Тогда храните их в вашем кабинете.
Этот совет Джон Гейл вообще пропустил мимо ушей.
- Мне пора. Сегодня очень напряженный день. Я позвоню вам ближе к концу недели.
Но у Малко еще оставался главный сюрприз, который он приберег напоследок.
- Банни Капистрано дал мне для вас письмо, - сказал он. - Оно у меня.
- Письмо?!
Неплохо было бы привязать это послание к горлышку бутылки "Гастон де Лагранжа", подумал Малко. Чтобы взбодрить советника.
Он достал письмо из кармана и протянул своему собеседнику. Джон Гейл поспешно вскрыл конверт и принялся читать. По мере того, как он пробегал глазами строчки, кровь отливала от его лица. Наконец он поднял голову и спросил голосом, лишенным всякого выражения:
- Вы читали это письмо?
- У меня нет привычки читать корреспонденцию, не адресованную мне, сухо ответил Малко.
- Извините, - пробормотал Джон Гейл.
Скомкав письмо, он сунул его в карман. Хотя явно предпочел бы проглотить листок.
Малко поставил чемоданчик на землю.
- Что касается меня, я свою миссию выполнил.
Джон Гейл на шаг отступил.
- Нет, нет, - воскликнул он, - я думаю, вы мне еще понадобитесь!
И, забыв пожать Малко руку, круто повернулся и зашагал к Белому Дому. Чемоданчик с двумястами тысячами долларов остался стоять на земле. Малко колебался.
Все это было уж слишком глупо. Нельзя оставить целое состояние на аллее сквера. Он поднял "дипломат" и направился в противоположную сторону.
Был только один человек, которому он мог передать двести тысяч долларов. Дэвид Уайз, его непосредственный начальник по ЦРУ. Лэнгли всего в двадцати минутах езды от Вашингтона.
- Оставьте эти деньги у себя, - небрежно обронил Дэвид Уайз. - Так будет лучше.
Ситуация оборачивалась нелепым фарсом. Малко окинул взглядом голые стены кабинета начальника отдела планирования Центрального Разведывательного Управления. Четверть часа назад Этель, секретарша Дэвида Уайза, немедленно по прибытии провела его к шефу. Ледяной воздух в кабинете разительно отличался от раскаленной атмосферы на улице. В своем альпаковом костюме Малко чувствовал себя здесь прекрасно. Однако ему не терпелось вновь оказаться в хвойных лесах Лицена.
- Моя миссия окончена, - начал Малко. - Что вы хо...
Дэвид Уайз решительно покачал головой:
- Нет, - сказал он. - Не окончена.
Увидев, как переменился в лице его собеседник, он принужденно улыбнулся.
- Джон Гейл звонил мне перед вашим приездом. Вы ему еще нужны.
- Зачем?
- Он вам сам объяснит. Но хочу подчеркнуть, что с этого момента вы работаете на "фирму". И обязаны давать отчет в первую очередь мне. Если бы вы не приехали сами, я бы вам позвонил.
Малко молчал. Положение осложнялось. ЦРУ шпионит за советником президента? Он решился все же внести ясность:
- Вы подозреваете Джона Гейла в незаконных действиях?
Лицо Дэвида Уайза осталось непроницаемым.
- Джон Гейл пользуется абсолютным доверием президента, - отчеканил он.
Над спартанской обстановкой кабинета пролетел ангел, помахивая звездно-полосатыми крыльями. Да, Джон Гейл, быть может, пользуется доверием президента Соединенных Штатов, но не ЦРУ. Малко чувствовал, что ступает на зыбкую почву.
- Чего же вы ждете от меня? - спросил он.
Дэвид Уайз вздохнул с явным облегчением, усмотрев в этом вопросе согласие.
- Завтра в десять вас ждут в Госдепартаменте. Шестой этаж, комната 6510 А. Джон Гейл будет там. Следуйте его инструкциям. И постоянно звоните мне, чтобы держать меня в курсе событий.
Начальник отдела планирования поднялся, давая понять, что разговор окончен. Он нажал кнопку, автоматически отпирающую замок на двери его кабинета. Секретарша Этель ослепительно улыбнулась Малко. Случайно или намеренно она сидела, высоко скрестив свои длинные ноги и демонстрируя округлые коленки. Малко вдруг подумал, что ничего о ней не знает. Он пересек просторную комнату, где трудились машинистки и другие подчиненные Дэвида Уайза. По замедлившемуся тарахтению пишущих машинок Малко понял, что его высокая, исполненная благородства фигура, светлые волосы и золотистые глаза не оставили равнодушными ни одно из колесиков огромного механизма Центрального Разведывательного Управления.
Малко остановился перед дверью 6510 А. Один из бдительных охранников Госдепартамента, проводивший его сюда, скромно держался за его спиной. На стене у двери Малко заметил бежевый телефонный аппарат. Над ним была прибита табличка: "В приемные часы пользуйтесь телефоном".
Он снял трубку и, услышав вопрос, кто он такой, ответил:
- Князь Малко Линге.
Дверь комнаты 6510 А тут же распахнулась. По всей видимости она открывалась автоматически. Охранник, выполнив свою миссию, удалился. Малко вошел в комнату 6510 А.
Комната была совсем небольшой и без окон. Вдоль стен стоял рад стальных шкафов, так что посередине оставалось место лишь для письменного стола. Сидевший за столом лицом к двери невысокий человек с редкими темными волосами, в пенсне, поднял голову и спросил:
- Удостоверение личности у вас с собой?
Над его столом висела табличка, гласившая: "Мервин Гор".
Малко протянул свой паспорт, и чиновник внимательно изучил его. Радом со стулом вместо привычной корзины для бумаг находился маленький электронный мусоросжигатель. Теперь Малко понял, где он находится. Здесь был нервный узел всех секретов, интересующих правительство Соединенных Штатов. А Мервин Гор был их хранителем. Он получал их от различных агентов, сортировал и передавал кому положено. Кабинет немного походил на бронированную камеру современного банка. Мервин Гор вернул Малко его паспорт и объявил замогильным голосом:
- Я отхватил хороший кусочек, - сказал он. - Но там еще осталось.
Генри Дуранго с усилием заставил себя посмотреть на лежавший на ладони Джо окровавленный комочек величиной с фисташку. Это была мочка его уха. Генри зажмурился. Никогда бы не подумал, что ужас зайдет так далеко...
Как сквозь вату он услышал голос своего мучителя:
- Ну? Соизволишь ты наконец сказать мне, где эта пленка?
Генри еле слышно пробормотал какое-то ругательство. Джо-Мороженщик снова склонился над ним со своей страшной "зубочисткой".
На этот раз Генри взвыл, как раненый зверь. У него не оставалось никакой надежды. Но он ничего не сказал. Им двигало теперь не честолюбие и не жадность - только инстинкт самосохранения.
Бесконечно длинный темно-синий "кадиллак" Банни Капистрано резко затормозил. Гаваец Кении выскочил наружу, с силой захлопнул дверцу и бегом помчался к жилому дому на Свенсон-роуд, рядом с Лас-Вегасским университетом. Патрон велел ему быть готовым к девяти часам, а сейчас было уже без четверти девять. Он не успел даже заправиться...
А между тем Банни. Капистрано терпеть не мог опозданий. Но у Кенни не было выбора. Если он не доставит товар, то не получит свои восемьдесят долларов. Значит, не будет укола. Будет ад... Никто в Лас-Вегасе не знал, был ли Кении вынужден покинуть профессиональный спорт из-за героина или начал колоться, когда вылетел из четвертьфинала чемпионата мира по каратэ. Но так или иначе, ему требовалось две "дозы" ежедневно. Без этого он был не в состоянии даже вести "кадиллак", так дрожали у него руки.
Пробежав по пустынному коридору, он остановился перед дверью с номером А5 и позвонил, машинально ощупав свой пояс, куда был аккуратно зашит небольшой плоский пакетик. Он работал на "оптовика" - крупного торговца наркотиками из северного Лас-Вегаса и получал от него достаточно, чтобы покупать героин для себя. Больше ему ничего не было нужно...
Никто не открыл. Встревоженный Кении позвонил еще раз, злобно глядя на дверь.
Джо-Мороженщик всегда говорил, что не надо лететь на Луну, чтобы увидеть кратеры, - достаточно взглянуть на Кении. И вправду, изрытое оспой лицо гавайца походило на одно из лунных морей. Его круглые черные глазки с неестественно расширенными зрачками непрерывно моргали, подергиваясь в нервном тике, что придавало ему сходство с разбуженной средь бела дня совой.
Он снова позвонил. Наконец за дверью послышался шорох и голос:
- Кто там?
- Кении.
Щелкнул засов, и дверь приоткрылась. Кении проскользнул в квартиру, задев при этом край бледно-розового пеньюара. Дойна была одной из его постоянных клиенток.
Когда она танцевала в ночном шоу в "Казино де Пари", то составляла компанию богатым игрокам. Как за зеленым столом, так и в постели. Взгляд Кении задержался на ее босых ступнях, скользнул вверх по длинным стройным ногам к высокой груди, видневшейся в глубоком вырезе пеньюара. На овальном личике была написана смертельная усталость. Глаза, не подчеркнутые косметикой, казались маленькими и запавшими. Лучшим в лице Дойны был рот большой, чувственный, хорошо очерченный.
- Дай! - выдохнула она.
Кении вытащил из пояса белый пакетик. Глаза Дойны блеснули. Она протянула гавайцу несколько мятых банкнот.
Кении замер, как вкопанный, не сводя глаз с острых грудей и округлого живота. По выражению лица Дойны он вдруг понял, какую власть имеет над ней. Через несколько минут Банни будет, изрыгая оскорбления, поливать его грязью, а ему придется выкручиваться, лгать. Злоба и желание волной захлестнули его.
- Погоди-ка, - сказал он, пряча пакетик за спину.
Она нахмурилась.
- Что это ты?..
Кении прислонился к стене и рывком расстегнул молнию на джинсах. Лицо Дойны застыло.
- Сукин сын! Отдай! Вот твои бабки!
Кении покачал головой. В его черных глазах сверкнул зловещий огонек.
- Сначала сделай то, что я хочу.
- Иди к черту.
Он шагнул к двери и взялся за ручку.
- О'кей. Тем хуже для тебя.
Лицо Дойны внезапно обмякло. Нет, никогда она не переживет день без героина. Она с отвращением посмотрела на изрытое оспой, подергивающееся от тика лицо, болтающуюся на тощих плечах рубашку, расстегнутые джинсы. Потом, не говоря ив слова, опустилась на колени. Кении вновь прислонился к стене. Он зажмурился от удовольствия, задышал чаще, наклонился. Его руки раздвинули края розового пеньюара и вцепились в соски роскошных грудей.
Дойна методично, старательно делала свое дело. Почувствовав, как первые судороги наслаждения сотрясают Кении, она резко отстранилась, подняла голову и вскочила на ноги, глядя на него с ненавистью.
- Дай, - просипела она.
Кении протянул ей пакетик, взял деньги и пересчитал их. Затем вышел, громко хлопнув дверью, и кинулся к "кадиллаку". Часы на приборном щитке показывали четверть десятого. Банки Капистрано, должно быть, рвет и мечет. Но Кении не жалел, что позволил себе немного расслабиться. Он вспомнил, как Дойна стояла перед ним на коленях, припав к нему горячим ртом, и у него вырвался нервный смешок.
Облако желтоватой пыли медленно, опускалось на каменистую поверхность Долины Смерти. Тяжело подскакивая на ухабах и выбоинах, "кадиллак" полз, словно гигантская сороконожка из мультфильма, вниз по узкой дороге, уходящей в пустынную впадину. Температура на солнце была 125°, а земля раскалилась до 190°*. По обеим сторонам долины, усеянной камнями и белыми лужицами засохшей соли, протянувшейся на триста километров, возвышались голые скалы, окутанные дымкой. Июль - неподходящий сезон для туристов.
* По Фаренгейту.
На крысиной мордочке сидевшего за рулем Кении застыло мрачное выражение. Банки Капистрано сказал ему, что если он еще хоть раз опоздает, то получит такого пинка под зад, что улетит прямиком на свои Гавайи.
Джо-Мороженщик, сидя рядом с гавайцем, грыз плитку шоколада с миндалем. Они ехали уже почти три часа. С шоссе № 15 "кадиллак" у городка под названием Бейкер свернул к Долине Смерти. Банки Капистрано, развалившись на красных бархатных подушках, угрюмо попыхивал сигарой.
Несмотря на кондиционированный воздух в машине, удушающая жара, казалось, проникала сквозь металл.
- Сюда, - показал Джо.
Вправо от главной дороги уходила тропа, ведущая к Черным горам, что возвышались к северу от долины. Кении сбавил скорость и свернул. Метров через сто он нажал на тормоз: дорогу перегораживал шлагбаум.
- В чем дело? - поинтересовался Банни.
- Проезда нет, босс.
- Джо, займись, - приказал старый мафиозо.
Джо-Мороженщик открыл дверцу и вышел. Ему показалось, будто он входит в преисподнюю. Жара была невыносимой. Пройдя десять метров до шлагбаума, Джо весь взмок. К деревянному столбу была прибита табличка с надписью: "Проезд закрыт. Дорога не патрулируется". Шлагбаум был заперт на висячий замок.
Джо выхватил из-за пояса короткоствольный пистолет 38 калибра, приставил ствол к замку и нажал на курок. Замок разлетелся на кусочки. Пуля, ударившись о камень, зловеще взвизгнула. Эхо от выстрела прокатилось по пустой долине, но здесь не было никого, кто бы мог его услышать. Джо-Мороженщик поднял шлагбаум, сделал Кении знак ехать и опустил планку позади "кадиллака". Мало ли кто сюда забредет, хоть лесничий, не стоит привлекать внимание. Затем он вернулся в машину, жадно вдыхая кондиционированный воздух. Полминуты спустя "кадиллак" скрылся за желтоватыми камнями и въехал в ущелье. Дорога была такой узкой, что Кенни приходилось ехать очень осторожно, чтобы не помять крыло на крутом повороте. Перед самыми колесами желто-черной ленточкой проскользнула гремучая змея. Минут двадцать "кадиллак" ехал по извилистому каньону. Наконец, за очередным поворотом дорога стала шире. Впереди показалось небольшое плато, большую часть которого занимало ослепительно сверкавшее на солнце соляное озеро. Кении затормозил, и Джо-Мороженщик вышел из машины. Он подошел к багажнику и открыл его. Внутри, скорчившись, лежал Генри Дуранго со связанными руками и ногами, с окровавленным лицом.
- Кении, иди сюда, помоги! - позвал Джо.
Коротышка-гаваец нехотя вылез из машины. Вдвоем они вытащили фотографа из багажника и понесли к соляному озеру.
Белая корка хрустела под ногами. Они шли молча, чувствуя взгляд Банки Капистрано, следившего за ними из машины. Джо-Мороженщику было не по себе. Обычно Банни поручал ему работу попроще: например, без свидетелей разрядить обойму кольта в голову какого-нибудь бедолаги, мешавшего боссу, или бейсбольной битой переломать ноги игроку, не уплатившему долга. Но такие дела, как сегодня, были ему решительно не по вкусу. Слишком все сложно...
Кении остался присматривать за пленником, а Джо вернулся к машине за инструментами. Десять минут спустя вышел из лимузина и Банни. Впечатление было такое, будто ему льют на плечи расплавленный свинец. Не хотелось даже курить. Банни медленно направился к Генри Дуранго. Фотограф был распростерт на раскаленной соляной корке в одних трусах, руки и ноги привязаны к вбитым в землю колышкам. Он едва осознавал происходящее, но уже чувствовал жар солнечных лучей. Легкие его начали пересыхать от раскаленного воздуха. Банни Капистрано ткнул в него зажженной сигарой.
- Даю тебе последний шанс, - сказал он. - Отдашь мне пленки - уедешь из Вегаса с пятьюдесятью штуками в кармане. Нет - оставим тебя здесь подыхать.
Генри Дуранго ничего не ответил. Опухшие, растрескавшиеся губы нестерпимо болели, горели изрезанные уши. Нет, думал он, нет, старик блефует. Надо держаться. Банни Капистрано с раздражением покачал головой и вернулся в "кадиллак". Джо и Кении последовали за ним.
- Что будем делать, босс? - спросил гаваец, опустив стекло, отделявшее переднюю часть салона от задней.
Банни стряхнул пепел с сигары, глядя сквозь затемненные стекла на распростертое на поверхности сверкающего озера тело.
- Включи седьмой канал, - сказал он. - Там интересный фильм.
Он откинулся на мягкие бархатные подушки и вытянул ноги. Половина первого. Солнце будет немилосердно палить еще часов пять. Без воды Генри Дуранго не продержится и двух. Мотор был включен, кондиционер работал, и в "кадиллаке" по-прежнему царила восхитительная прохлада. Джо включил радио и достал из ящика для перчаток плитку шоколада. Кенни чихнул. Видимо, кондиционированный воздух был чересчур холодным.
Сержант Фред Магрудер, прикрыв трубку левой рукой, крикнул шерифу Тому Хеннигану:
- Это парень из "Сан-Франциско Стар". Уверяет, что один из его репортеров исчез сразу после того, как сообщил ему по телефону, что раскопал нечто сенсационное насчет Банни Капистрано. Разоряется, как ненормальный, грозит поднять шум, сообщить в ФБР. Уже в который раз звонит.
Том Хенниган вздохнул и выругался сквозь зубы. Сан-Франциско слишком далеко, чтобы можно было как-то воздействовать на этого скандалиста-писаку. Подумав, он крикнул сержанту:
- Скажи ему, что мы не обязаны присматривать за всякой швалью, что сшивается в городе. Мы ничего не знаем.
Сержант, казалось, колебался:
- А это не тот ли парень, которого Джо нам велел арестовать три дня назад? Мы еще сдали его с рук на руки Банни Капистрано...
Маленькие поросячьи глазки Шерифа Хеннигана почти совсем исчезли в складках жира:
- Пошли-ка ты этого надоеду куда подальше. Банни Капистрано - один из самых уважаемых граждан нашего города.
Он встал и ногой захлопнул дверь своего кабинета. Затем, почесав в затылке, снял трубку прямой связи с полицейским управлением Лас-Вегаса.
Мертвенно-бледный, с открытым ртом, запекшимися, растрескавшимися губами, покрытыми белым налетом. Генри Дуранго хрипел. Глаза его слиплись от засохшего гноя.
Было уже половина третьего.
Ни одно живое существо не могло бы долго выдержать в адском пекле Долины Смерти.
Сквозь затемненные стекла "кадиллака" Банни Капистрано взирал на распростертое тело с растущей тревогой и раздражением. Пленку надо было найти во что бы то ни стало.
- Иди, поговори с ним, - приказал он Джо-Мороженщику. - Скажи: если не расколется, то подохнет.
Телохранитель выскочил из машины. Нагнувшись над Генри Дуранго, он сразу понял, что фотограф без сознания. Расширение сосудов вызвало кровоизлияние в мозг. Кожа несчастного была горячей и сухой, как бумага. Обратившись к нему и не получив ответа, Джо бегом вернулся к "кадиллаку".
- Подыхает, - сказал он.
Банки Капистрано так и подскочил на сиденье.
- Так отвяжи его, черт побери! Нужно, чтобы он заговорил. Дай ему попить!
Кенни и Джо бросились выполнять приказание. Но когда они отвязали Генри Дуранго, он по-прежнему лишь слабо хрипел, закатив глаза. Кенни открыл банку пива и попытался влить немного фотографу в рот. Жидкость вытекла обратно. Банни Капистрано отшвырнул сигару, которая зашипела, воткнувшись в соль, и заорал:
- Пленка, черт побери, где пленка?!
Генри Дуранго отрыгнул остатки пива и захрипел чаще. Выпучив глаза, Банни уставился на него. Им овладел один из его обычных припадков бешенства. Он с силой пнул умирающего ногой в лицо.
- Прикончи его, Джо! - рявкнул он.
Джо-Мороженщик не спеша направился к багажнику "кадиллака" и вернулся с двуствольной винтовкой. Он зарядил ее, приставил стволы к животу Генри Дуранго и нажал на оба курка почти одновременно. Два выстрела прогремели в раскаленном воздухе. Живот фотографа мгновенно превратился в кровавое месиво. Он открыл глаза и, скорчившись, взвыл нечеловеческим голосом.
Джо-Мороженщик уже доставал из багажника две лопаты. Не обращая внимания на хриплый вой умирающего, он протянул одну Кенни, и оба принялись копать податливую соль.
Немного успокоившись, Банни вернулся к "кадиллаку" и рухнул на сиденье. Безжизненными глазами он смотрел, как растет горка соли рядом с неподвижным уже телом Генри Дуранго. По спинам Джо-Мороженщика и Кенни струился пот. За полчаса они вырыли яму глубиной сантиметров в пятьдесят. Банни опустил стекло и крикнул:
- Хватит! Кидайте его туда.
Ему уже не терпелось смыться. В любой момент здесь мог появиться какой-нибудь бродяга или солдат внутренней охраны, а то и патруль - мало ли что? Но как найти пленку? В конце концов эта скотина фотограф провел-таки его: дал себя убить за здорово живешь...
Кенни и Джо подняли тело Генри Дуранго за руки и за ноги и швырнули в яму. Но фотограф, как ни странно, еще не был мертв. Он застонал. Джо-Мороженщик пнул его ногой - без злобы, просто чтобы спихнуть, поглубже. Затем он еще раз сходил к багажнику я вернулся с мешочком.
Зачерпнув горсть белого порошка, он принялся жестом сеятеля посыпать им умирающего. Внезапно Генри Дуранго, прошитый насквозь выстрелами двустволки, обезвоженный, обессиленный, снова взвыл от адской боли и сел в своей могиле, точно привидение.
Это была негашеная известь. Разозлившись, Джо-Мороженщик схватил лопату и обрушил ее на голову агонизирующего Генри Дуранго. Вопль оборвался. Убийца покачал головой:
- Прямо не верится!
Вместе с Кенни они кое-как засыпали тело солью. Им было известно, что дорога откроется только в октябре...
Затем они побросали инструменты в багажник и сели в машину. От Генри Дуранго остался лишь небольшой бугорок на поверхности соляного озера.
Банни Капистрано нервно затянулся новой сигарой. До Вегаса еще три часа езды, даже если ехать кратчайшим путем. Он немного успокоился, лишь когда они выехали на главную дорогу. Кенни поехал быстрее. Ему тоже хотелось домой: наступало время укола.
Пока синий "кадиллак", покачиваясь, полз по извилистой дороге через Долину Смерти, никто не проронил больше ни слова.
Джо-Мороженщик говорил себе, что впервые в жизни он убил человека при свидетелях. На Банни Капистрано можно положиться. Но такого типа, как Кенни, к тому же наркомана, следовало теперь остерегаться. Настанет день, когда Кенни придется исчезнуть. Незаметно.
На телефоне "кадиллака" замигала лампочка. Не сбавляя скорости, Кенни снял трубку и, опустив стекло, протянул ее назад.
- Вас, босс.
Банни Капистрано взял трубку. Номер телефона в "кадиллаке" знали немногие. Услышав наигранно веселый голос шерифа Тома Хеннигана, он запыхтел от досады, однако выслушал его, не говоря ни слова, пожевывая кончик сигары. С каждой минутой его захлестывала леденящая тревога.
Дела обстояли еще хуже, чем он ожидал. Банни Капистрано сидел на кратере вулкана. Но ни в коем случае нельзя было показать, что он боится.
- Том, - сказал он так беззаботно, как только мог, - очень мило, что вы позвонили. Но я понятия не имею, что случилось с тем парнем. Он подписал мне одну бумажку и сказал, что уедет из города.
Он тут же повесил трубку, прервав заверения толстяка-шерифа в вечной дружбе. Том Хенниган славился в Лас-Вегасе изобретательностью, с которой он применял законы, когда речь шла о его друзьях. Несколько месяцев назад он был вынужден решать мучительную дилемму. Закон требовал, чтобы дом свиданий находился не менее, чем в четырехстах ярдах от школы, а между тем здание, в котором был заинтересован Банни Капистрано, открылось в трех сотнях метров от небольшой школы методистской общины. Том Хенниган долго не мог ни на что решиться. В конце концов он распорядился перевести школу в другое место. А все расходы взял на себя Банни Капистрано.
Пока Кении выбирался из Долины Смерти на автостраду №91, Банни говорил себе, что, имея за спиной такую силу, как Том Хенниган, не стоит уж чересчур беспокоиться. Лас-Вегас все еще был его городом.
Глава 6
Джон Гейл окинул подозрительным взглядом пустынные аллеи Лафайет-сквер. Они с Малко остановились в западной части небольшого парка, расположенного напротив Белого Дома, перед рядом очаровательных, тщательно отреставрированных домов прошлого века. Гул уличного движения на авеню Пенсильвания, по другую сторону сквера, заставлял Малко и его собеседника повышать голос. Сквозь листву деревьев виднелись окна Белого Дома.
- Вы уверены, что за нами никто не следил? - спросил Джон Гейл.
Малко не понимал, кто вообще мог бы за ними следить. Эта история казалась ему все более странной и нелепой. Он приехал прямо из аэропорта. Когда часом раньше он позвонил Джону Гейлу, чтобы сказать, что он привез деньги назад, советник президента чуть не проглотил телефонную трубку.
- Не заходите ко мне, - сказал он сдавленным голосом. - Встретимся на Лафайет-сквер, в аллее рядом с площадью Джексона. В 11. 30.
Он уже нервно прохаживался по аллее, когда появился Малко с "дипломатом" в руках. Советник президента был явно взволнован. Он то и дело проводил рукой по своим серебристым волосам и даже отказался сесть. Малко пришло в голову, что они сейчас смахивают на парочку, скрывающуюся от посторонних глаз. Не в обычае советника Белого Дома принимать посетителей в скверах и других общественных местах. Малко вкратце рассказал о своей поездке, обойдя молчанием несчастный случай, в результате которого "дипломат" открылся. Чем дольше он говорил, тем бледнее становились голубые глаза Джона Гейла. Когда же Малко протянул ему "дипломат", советник президента отпрянул, словно это была гремучая змея.
- Я... я не могу взять эти деньги, - выговорил он непослушными губами. - Они не мои.
- Но и не мои, - возразил Малко.
Джон Гейл съежился, теряя все свое достоинство прямо на глазах. Он поминутно косился в сторону Белого Дома, словно президент мог наблюдать за ним из-за занавесей.
- Я попросил бы вас подержать эти деньги у себя еще некоторое время, сказал он. - Мне надо подумать.
Малко даже поперхнулся.
- Но что мне прикажете с ними делать? Положите их лучше в банк.
Джона Гейла так и передернуло, словно Малко ляпнул непристойность.
- Ни в коем случае.
- Тогда храните их в вашем кабинете.
Этот совет Джон Гейл вообще пропустил мимо ушей.
- Мне пора. Сегодня очень напряженный день. Я позвоню вам ближе к концу недели.
Но у Малко еще оставался главный сюрприз, который он приберег напоследок.
- Банни Капистрано дал мне для вас письмо, - сказал он. - Оно у меня.
- Письмо?!
Неплохо было бы привязать это послание к горлышку бутылки "Гастон де Лагранжа", подумал Малко. Чтобы взбодрить советника.
Он достал письмо из кармана и протянул своему собеседнику. Джон Гейл поспешно вскрыл конверт и принялся читать. По мере того, как он пробегал глазами строчки, кровь отливала от его лица. Наконец он поднял голову и спросил голосом, лишенным всякого выражения:
- Вы читали это письмо?
- У меня нет привычки читать корреспонденцию, не адресованную мне, сухо ответил Малко.
- Извините, - пробормотал Джон Гейл.
Скомкав письмо, он сунул его в карман. Хотя явно предпочел бы проглотить листок.
Малко поставил чемоданчик на землю.
- Что касается меня, я свою миссию выполнил.
Джон Гейл на шаг отступил.
- Нет, нет, - воскликнул он, - я думаю, вы мне еще понадобитесь!
И, забыв пожать Малко руку, круто повернулся и зашагал к Белому Дому. Чемоданчик с двумястами тысячами долларов остался стоять на земле. Малко колебался.
Все это было уж слишком глупо. Нельзя оставить целое состояние на аллее сквера. Он поднял "дипломат" и направился в противоположную сторону.
Был только один человек, которому он мог передать двести тысяч долларов. Дэвид Уайз, его непосредственный начальник по ЦРУ. Лэнгли всего в двадцати минутах езды от Вашингтона.
- Оставьте эти деньги у себя, - небрежно обронил Дэвид Уайз. - Так будет лучше.
Ситуация оборачивалась нелепым фарсом. Малко окинул взглядом голые стены кабинета начальника отдела планирования Центрального Разведывательного Управления. Четверть часа назад Этель, секретарша Дэвида Уайза, немедленно по прибытии провела его к шефу. Ледяной воздух в кабинете разительно отличался от раскаленной атмосферы на улице. В своем альпаковом костюме Малко чувствовал себя здесь прекрасно. Однако ему не терпелось вновь оказаться в хвойных лесах Лицена.
- Моя миссия окончена, - начал Малко. - Что вы хо...
Дэвид Уайз решительно покачал головой:
- Нет, - сказал он. - Не окончена.
Увидев, как переменился в лице его собеседник, он принужденно улыбнулся.
- Джон Гейл звонил мне перед вашим приездом. Вы ему еще нужны.
- Зачем?
- Он вам сам объяснит. Но хочу подчеркнуть, что с этого момента вы работаете на "фирму". И обязаны давать отчет в первую очередь мне. Если бы вы не приехали сами, я бы вам позвонил.
Малко молчал. Положение осложнялось. ЦРУ шпионит за советником президента? Он решился все же внести ясность:
- Вы подозреваете Джона Гейла в незаконных действиях?
Лицо Дэвида Уайза осталось непроницаемым.
- Джон Гейл пользуется абсолютным доверием президента, - отчеканил он.
Над спартанской обстановкой кабинета пролетел ангел, помахивая звездно-полосатыми крыльями. Да, Джон Гейл, быть может, пользуется доверием президента Соединенных Штатов, но не ЦРУ. Малко чувствовал, что ступает на зыбкую почву.
- Чего же вы ждете от меня? - спросил он.
Дэвид Уайз вздохнул с явным облегчением, усмотрев в этом вопросе согласие.
- Завтра в десять вас ждут в Госдепартаменте. Шестой этаж, комната 6510 А. Джон Гейл будет там. Следуйте его инструкциям. И постоянно звоните мне, чтобы держать меня в курсе событий.
Начальник отдела планирования поднялся, давая понять, что разговор окончен. Он нажал кнопку, автоматически отпирающую замок на двери его кабинета. Секретарша Этель ослепительно улыбнулась Малко. Случайно или намеренно она сидела, высоко скрестив свои длинные ноги и демонстрируя округлые коленки. Малко вдруг подумал, что ничего о ней не знает. Он пересек просторную комнату, где трудились машинистки и другие подчиненные Дэвида Уайза. По замедлившемуся тарахтению пишущих машинок Малко понял, что его высокая, исполненная благородства фигура, светлые волосы и золотистые глаза не оставили равнодушными ни одно из колесиков огромного механизма Центрального Разведывательного Управления.
Малко остановился перед дверью 6510 А. Один из бдительных охранников Госдепартамента, проводивший его сюда, скромно держался за его спиной. На стене у двери Малко заметил бежевый телефонный аппарат. Над ним была прибита табличка: "В приемные часы пользуйтесь телефоном".
Он снял трубку и, услышав вопрос, кто он такой, ответил:
- Князь Малко Линге.
Дверь комнаты 6510 А тут же распахнулась. По всей видимости она открывалась автоматически. Охранник, выполнив свою миссию, удалился. Малко вошел в комнату 6510 А.
Комната была совсем небольшой и без окон. Вдоль стен стоял рад стальных шкафов, так что посередине оставалось место лишь для письменного стола. Сидевший за столом лицом к двери невысокий человек с редкими темными волосами, в пенсне, поднял голову и спросил:
- Удостоверение личности у вас с собой?
Над его столом висела табличка, гласившая: "Мервин Гор".
Малко протянул свой паспорт, и чиновник внимательно изучил его. Радом со стулом вместо привычной корзины для бумаг находился маленький электронный мусоросжигатель. Теперь Малко понял, где он находится. Здесь был нервный узел всех секретов, интересующих правительство Соединенных Штатов. А Мервин Гор был их хранителем. Он получал их от различных агентов, сортировал и передавал кому положено. Кабинет немного походил на бронированную камеру современного банка. Мервин Гор вернул Малко его паспорт и объявил замогильным голосом: