1 М о с т В а т е р л о о соединяет центральную часть Лондона с районом Ламбет "а южном берегу Темзы.
-- Внимание, второй забег, приготовились. Если вы не побежите по команде "марш", я вас всех до одного дисквалифицирую, вы меня слышите? Внимание, марш...
-- В общем, с той поры Альф Ларриган больше за девчонками не бегал. Хе-хе-хе. А вы говорите -- спортсмен! Ну а мы с Тоби проработали на паях целых пять лет. Вместе Стальной трест чистили, вместе Буллера обрабатывали, и кое-что заработали. Тоби брал себе три четверти, как старший, но и я внакладе не оставался. Расстались мы уже перед самой войной. Тоби продолжал сейфы потрошить, а я обосновался в "Барашке и флаге", в том, который в Кембервелл-Грине, стало быть. Перед войной это была не пивная, а одно загляденье, да и теперь лучше нее в округе не найти, вы уж мне поверьте. Времена нынче, конечно, не те, но все равно жаловаться грех. Я и "Синематограф" приобрел там же, под боком. Будете в тех краях -- заходите, сошлитесь на меня -- для вас всегда контрамарочка найдется.
-- Очень вам признателен.
-- Сущие пустяки. Стало быть, началась война. Тоби за Дарданеллы орден получил и важной птицей заделался. Теперь он, фу-ты ну-ты, майор Кратвелл, член парламента от консерваторов, какую-то дыру на юге Англии представляет. А в пивной у меня всем распоряжалась моя толстуха. Я ведь женился -- забыл вам рассказать. В невестах она была красавицей, только вот потом располнела. Обычное дело, при пивной-то. После войны дела наши пошли на убыль, а потом толстуха моя приказала долго жить. Сперва я не думал, что буду особо убиваться, располнела уж больно, повторяю, и вообще. Поначалу так оно и вышло, но когда я ее схоронил и все постепенно в свою колею входить стало, вдруг я затосковал. Почему да отчего, сам не знаю. Стал газеты читать. раньше-то моя супруга мне вслух читала, выбирала, что ей больше нравилось, а я когда слушаю, когда нет, в общем, особо никогда не интересовался. Про преступления она никогда не читала, разве только убийство какое громкое. А я сразу взялся за уголовную хронику, и у себя в "Синематографе" ни одной картины про жуликов не пропускал. Спалось мне неважно, все лежу себе да былое вспоминаю. Я бы и по второму разу мог запросто жениться, за меня бы любая пошла, но мне чего-то другого все хотелось.
Как-то субботним вечером в бар заглядываю. По субботам я всегда там -сигару выкурю, ребятам стаканчик-другой поставлю. Чтобы чувствовали, с кем дело имеют. На пальце у меня кольцо с бриллиантом, а летом я всегда при бутоньерке. Значит, захожу я и вижу -- кого бы вы думали -- Джимми Дреджа. Я с ним познакомился, еще когда с Тоби работал. Сидит -- лица на парне нет.
"Здорово, Джимми, -- окликаю. -- Сколько лет, сколько зим! -- Спрашиваю его приветливо, но осторожно, бог его знает, что он теперь за птица: -- Как дела?"
"Как сажа бела, -- отвечает. -- Работу запорол".
"Что за работа?" -- спрашиваю.
"Детская, -- отвечает. Ребенка, понимать надо, умыкнул. -- В общем, все по порядку, -- начинает свой рассказ Джимми. -- Ты лорда Аттриджа знаешь?"
"Того, что электрическую сигнализацию от воров завел? Который на Белгрейв-сквер проживает? В Аттридж-хаусе?"
"Он самый, чтоб ему пусто было. Так вот, есть у этого Аттриджа сынок лет двенадцати, только недавно в колледж пошел. Я его взял на заметку, -продолжает Джимми, -- потому как он у папаши единственный отпрыск, а денег у лорда Аттриджа куры не клюют. Короче, доделал я одно дельце и на Аттриджей переключился. Сперва все шло как по маслу", -- рассказывает Джимми. Возле самой Белгрейв-сквер, по его словам, был гараж, и мальчишка вечно там по утрам сшивался, все смотрел, как с автомобилями возятся. На автомобилях он был помешан. Вот и подкатывает в одно прекрасное утро наш Джимми к гаражу на своем мотоцикле с коляской, бензин, дескать, кончился. Парень, понятно, тут как тут. Уставился.
"Машина-то барахло", -- заявляет он.
"Сам ты барахло, -- отвечает Джимми. -- Я с этим мотоциклом и за сто фунтов не расстанусь. На этом мотоцикле, если хочешь знать, я Гран-при выиграл в Булони".
"Будет заливать-то, -- смеется паршивец. -- На этом драндулете и тридцати миль в час не сделать, даже в горки!"
"Погоди, -- сказал тут Джимми. -- Ты лучше залезай в коляду, все сам и увидишь. На спор -- восемьдесят выжму на шоссе".
Сел мальчишка, поехали они и приехали в одно укромное местечко. Там Джимми свою добычу припрятал, а сам давай скорее писать письмо папаше. Мальчишка на седьмом небе от радости -- с мотоциклом возится, мотор разбирает. Собрать-то его Джимми потом собрал, но, как он мне жаловался, не тот уже стал мотоцикл, хотя, по правде сказать, это всегда была самая настоящая рухлядь. В общем, живут они душа в душу и вдруг бац! -- ответ приходит. Хотите верьте, хотите нет, но папаша не желает раскошеливаться, и точка. А ведь он-то, со своими шахтами да пароходами, богат, что твой Английский банк. И пишет лорд Аттридж, что за оказанную услугу он чрезвычайно благодарен, что благодаря хлопотам Джимми сбылась его, Аттриджа, давнишняя мечта и рухнула последняя преграда на пути к полному счастью, но поскольку Джимми проделал все это по собственному почину, то он считает, что ни о каком вознаграждении не может быть и речи, всего, мол, наилучшего, искренне ваш, Аттридж. Это был тяжелый удар для Джимми.
Пару раз еще писал он папаше -- ни ответа ни привета. К тому времени мальчишка окончательно развинтил мотоцикл и все винтики по комнате разбросал, в общем, Джимми велел ему проваливать на все четыре стороны.
"А зубы ты ему вырывал, отцу посылал? -- спрашиваю я Джимми.
"Нет, -- говорит, -- не вырывал".
"А слезные письма он у тебя писал?-- спрашиваю. -- О выкупе умолял?"
"Нет, -- говорит, -- не писал".
"Ну хорошо, а палец-то ты ему, надеюсь, оттяпал, папаше в почтовый ящик подсунул?"
"Нет", -- отвечает.
"Ну, брат, -- говорю я ему, -- значит, так тебе и надо. Какой же ты после этого специалист?"
"Да ладно, -- говорит тут Джимми, -- трепаться все мы мастера. Ты сам десять лет не у дел. Поглядел бы я, что бы ты на моем месте сделал".
Тут-то я и призадумался. Я ведь уже говорил, что совсем одурел оттого, что день-деньской по пивной слоняюсь и бездельничаю. "Ты погоди, -- говорю я, -- лучше давай поспорим, что я проверну такое вот дельце, ты только скажи, с кем и когда". -- "А почему бы нет! -- отвечает Джимми и за газету берется. -- Значит, единственное чадо богатых родителей?" -- спрашивает. "Вот именно", -- отвечаю. В общем, искать долго не пришлось -- сразу же наткнулись на фото леди Периметр с единственным сыном лордом Тангенсом на скачках в Уорике. "Вот он, твой клиент", -- сказал мне Джимми. Потому-то я сюда и приехал...
-- Господи! -- ахнул Поль. -- Ума не приложу, для чего вы мне рассказали про все эти гнусности. Ничего себе история! Можете не сомневаться -- я обо всем сообщу в полицию.
-- Да вы не беспокойтесь, -- сказал Филбрик. -- Дело-то лопнуло! Джимми выиграл пари. А знаете почему? -- Потому что я встретил Дину.
-- Дину?
-- Мисс Диану. Я зову ее Диной, потому что есть такая песня. Увидел ее и пропал. И этот вечер нашей встречи в моей душе запечатлен. Это тоже из песни, -- пояснил Филбрик. -- Эта девушка способна вырвать вас из когтей дьявола.
-- Вы так сильно влюблены?
-- Да я готов за нее в огонь и в воду. Плохо ей тут, бедняжке. По-моему, отец ее обижает. Иногда мне даже кажется, что и за меня она выходит, лишь бы поскорее уехать отсюда.
-- Господи, боже мой! Так вы, значит, женитесь?
-- В прошлый четверг приняли такое решение. Гуляем-то мы уже порядочно. Барышням вредно сидеть взаперти. Когда я здесь появился, она была готова сойтись с первым встречным, до того ей обрыдло хозяйство, день-деньской на ногах... Только и радости у нее -- на всем экономить и слуг, чуть что, увольнять. Впрочем, они и сами бегут без оглядки, и месяца не проработав, -держат их тут впроголодь. Да, министерская голова у этой девушки, ей-богу. Всем хозяйкам хозяйка, такая-то и нужна мне в "Барашке". Однажды она услышала, как я по телефону даю указания своему директору в "Синематографе". Услышала и призадумалась. Решила, что я переодетый принц, так сказать. Она-то и завела разговор насчет женитьбы. У меня бы и духу не хватило сделать предложение. Пока я для нее только дворецкий. Мечталось мне -- найму автомобиль и подкачу как-нибудь с бриллиантовым кольцом и при бутоньерке, тогда и поговорим. Не понадобилось. Вот что значит любовь.
Филбрик умолк, по-видимому, растроганный собственным же монологом. Дверь павильона отворилась, и вошел мистер Прендергаст.
-- Ну как там соревнования? -- спросил Поль.
-- Так себе, -- ответил мистер Прендергаст. -- По правде говоря, они не состоялись.
-- Не состоялись?
-- Нет. Дело в том, что никто из участников первого забега назад не вернулся. Добежали до конца аллеи, скрылись за деревьями, и больше я их не видел. Наверное, решили пойти переодеться. Я на них не сержусь. Страшный холод. Хотя, приятного мало, когда все по твоей команде куда-то бегут, а назад не возвращаются. Словно солдаты на поле боя.
-- Нам и самим, кстати сказать, не мешало бы пойти переодеться.
-- Совершенно с вами согласен. Ну и денек! В учительской они обнаружили Граймса.
-- А я только что из веселого города Лландидно, -- доложил он. -- Для того ли я, спрашивается, в закрытой школе обучался, чтобы бегать по магазинам с Динги, а? Ну а что соревнования?
-- Так и не состоялись, -- признался Поль.
-- Не беда, -- утешил его Граймс. -- Положитесь на меня. Я в этом кое-что смыслю. Такие соревнования надо проводить у камина. Сейчас мы тихо и мирно напишем, кто и как выступил. Но лучше не мешкать. Наш начальник хочет, чтобы результаты сегодня отослали в типографию.
И, вооружившись листом бумаги и огрызком карандаша, Граймс набросал программу.
-- Прошу оценить, -- сказал он.
-- Клаттербак у тебя как преуспел! -- удивился Поль.
-- Одно слово -- талант, -- сказал Граймс. -- Ну, теперь звони в типографию и продиктуй им результаты, тогда они сегодня напечатают программки. Не знаю только, не включить ли нам еще и бег с препятствиями.
-- Нет, -- сказал мистер Прендергаст.
Глава 8
СПОРТИВНЫЙ ПРАЗДНИК
На следующий день дождя, к счастью, не было, и после утренних занятий все разоделись в пух и прах. Доктор Фейган облачился в светло-серую визитку и щегольские клетчатые брюки -- ни дать ни взять jeune premier1. Его походка сделалась пружинистой, а в манере держаться обнаружилась удивительная моложавость, чего Поль за ним раньше не замечал. Флосси нарядилась в фиолетовое шерстяное платье, которое ей связала прошлой осенью сестра. Казалось, кто-то разлил по промокательной бумаге химические чернила, у талии платье украшали цветы из розовой и изумрудно-зеленой шерсти. Шляпка на Флосси тоже была самодельной, результат самоотверженного труда долгими зимними вечерами. На отделку пошли остатки многочисленных старых шляп. Сама Динги украсилась маленькой металлической брошкой в форме бульдога. Граймс напялил негнущийся целлулоидовый воротничок.
-- Праздник, как-никак! -- подмигнул он Полю. -- Вот и решил надеть ошейник. Тьфу, черт, до чего же тугой. Ты обратил внимание на последнее творение моей ненаглядной? Одно слово, Париж! Слетаем-ка к миссис Роберте, пропустим по одной, пока праздничные толпы не заполонили окрестности?
-- Я бы с радостью, но нам с доктором нужно осмотреть спортплощадку.
-- Ясно, дружище. Тогда до скорого! Ба! Это что еще за радуга! На мистере Прендергасте был полинялый разноцветный блейзер, от которого немилосердно разило нафталином.
-- Сегодня, как мне кажется, доктор Фейган поощряет отступление от обычного распорядка, -- сказал мистер Прендергаст. -- Я играл в колледже в крикет, неважно играл, по причине близорукости, но все же завоевал право носить этот блейзер, который, -- не без вызова продолжал он, -- куда больше приличествует сегодняшнему событию, нежели целлулоидовый воротничок.
-- Пренди, дружище! -- воскликнул Граймс. -- Сменить одежду -- великое дело! Совсем другим человеком становишься -- лихим. Я это понял, когда впервые надел военную форму. Ну да ладно, счастливо оставаться! Мне некогда. Пошли со мной, Пренди, -- пропустим по маленькой!
-- А знаете что! -- сказал вдруг мистер Прендергаст. -- Я, пожалуй, не откажусь.
Поль удивленно проводил взглядом удаляющуюся по аллее парочку, потом ринулся на поиски доктора.
-- Откровенно говоря, -- вещал доктор Фейган, -- я и сам не могу понять, что со мной происходит. Казалось бы, нет в мире зрелища, которое внушало бы мне большее отвращение, нежели легкоатлетические соревнования -разве что только народные пляски. И, опять-таки, общество многих представительниц женского пола мне неприятно, но особенно в тягость мне миссис Бест-Четвинд и леди Периметр. В довершение ко всему, у меня только что состоялся крайне странный разговор с нашим дворецким, который распоряжался на обеде, облачившись в сюртук болотного цвета, брюки гольф, а в галстуке у него я заметил алмазную заколку. Я сделал ему замечание насчет его вида, а он в ответ понес какую-то совершенную чепуху то ли о цирке, то ли о плавательном бассейне, которым он якобы владеет. И все же, несмотря на все это, -- продолжал доктор Фейган, -- я охвачен приятным волнением. Сам не знаю почему. Подобные празднества нам не в диковинку. За четырнадцать лет, что я провел в Лланабе, у нас было шесть спортивных праздников и два концерта, и хоть бы один прошел удачно! То отравилась леди Банвей, то фоторепортеры отличились с этим снимком -- я вам рассказывал, -- то какие-то ровным счетом ничего собой не представляющие родители привезли собаку, которая покусала двух учеников и одного учителя. Если б вы слышали, как он сквернословил. Я понимал его состояние, но тем не менее пришлось с ним расстаться. На одном из концертов дети наотрез отказались петь "Боже, храни короля" -- потому что им не понравился пудинг, который был подан на обед. Словом, как ни старался я создать в школе атмосферу веселья и непринужденности, все шло прахом. И вот я снова радуюсь -- а чему, спрашивается? Не очередному ли фиаско? Но кто знает, Пеннифезер, а вдруг вы принесете нам удачу. Уже принесли -- посмотрите, какое солнце!
Старательно выбирая сухие островки на раскисшей аллее, они подошли к спортивной площадке и убедились, что лихорадочные усилия, предпринятые за последние двадцать четыре часа, не пропали Даром. Высился большой шатер, а Филбрик, по-прежнему в брюках гольф, и с ним три садовника хлопотали, устанавливая шатер поменьше.
-- Здесь будет духовой оркестр, -- пояснил доктор. -- Филбрик, разве я не просил вас сменить этот шутовской наряд?
-- Когда я его покупал, он был как новый, -- сказал Филбрик, -- если хотите знать, восемь фунтов пятнадцать шиллингов выложил. И вообще, не могу же я делать два дела сразу -- или переодеваться, или работать.
1 "Первый любовник" (фр., театр.).
-- Нет, нет, сначала надо все закончить. Проверим, не забыли ли мы чего. В шатре наши гости будут пить чай. Здесь всем заправляет Диана. Наверное, трудится не покладая рук.
И верно -- Диана вместе с двумя помощницами расставляла на длинном, поставленном на козлы столе тарелочки с пирожными ядовитой расцветки. Две другие служанки резали в углу хлеб -- для бутербродов. Диана блаженствовала.
-- Джейн, Эмили! -- покрикивала она. -- Учтите, что масла должно хватить на три батона. Мажьте ровно, но знайте меру, а куски режьте как можно тоньше. Папа, проследи, чтобы дети не приводили с собой никого, кроме родителей. А то в прошлый раз Бриггс явился с четырьмя приятелями, они набросились на бутерброды, и полковнику Лоддеру ничего не досталось. А вы, мистер Пеннифезер, учтите, что крюшон только для гостей. И капитану Граймсу так и передайте... Впрочем, скорее всего, вам будет не до еды -- столько всего сделать придется. Что касается мистера Прендергаста, то в его деликатности я не сомневаюсь.
Возле шатра стояли скамейки, кадки, а в них какие-то пальмы и цветущие кустарники.
-- Все это надо расставить поэлегантнее, -- сказал доктор. -- С минуты на минуту могут начать прибывать гости. Машины будут сворачивать с аллеи и подъезжать прямо к нашему стадиону. Создастся прекрасный фон для фотографий. Только, милейший Пеннифезер, вам следует тактично порекомендовать фоторепортерам сосредоточить свое внимание не на малолитражке леди Периметр, а на "испано-сюизе" миссис Бест-Четвинд. Так будет лучше.
-- По-моему, дорожки не размечены, -- сказал Поль.
-- Не размечены? -- удивился доктор, впервые за все время окидывая взором спортплощадку. -- Надо найти какой-то выход из положения. Наши сотрудники и без того хорошо поработали.
-- А барьеры доставлены?
-- Заказывать их заказывали, -- сказал доктор. -- Я это хорошо помню. Скажите, Филбрик, барьеры доставлены?
-- Доставлены, -- усмехнулся тот.
-- А что в этом смешного?
-- Полюбуйтесь сами, -- был ответ. -- Они за шатром.
За шатром Поль с доктором обнаружили груду чугунных секций вышиной в человеческий рост, выкрашенных в зеленый цвет и с позолоченными шишечками.
-- Судя по всему, они не поняли, о каких барьерах шла речь, -- сказал доктор.
-- Не иначе.
-- Надо что-то придумать. Что у нас еще в программе, какой потребуется инвентарь?
-- Метание ядра, молота, копья, прыжки в длину, прыжки в высоту, барьерный бег, бег с завязанными глазами с яйцом в ложке, карабканье по намыленному шесту.
-- Все это у нас было и раньше, -- невозмутимо отвечал доктор. -Что-нибудь еще?
-- Еще просто бег, -- подсказал Поль.
-- Господи, да к нашим услугам весь парк. Как вы определяли дистанцию в предварительных забегах?
-- На глаз.
-- Думаю, что и сегодня придется поступить так же. Признаться, дорогой мой Пеннифезер, не ожидал я, что вы станете делать из мухи слона. Вы переутомились. Пусть себе дети бегают до чая. И учтите, -- глубокомысленно прибавил он, -- чем длиннее дистанция, тем больше времени уходит на то, чтобы ее пробежать. Детали продумайте сами. Главное -- изысканность. К примеру, неплохо бы иметь стартовый пистолет.
-- Этот не подойдет? -- осведомился Филбрик, извлекая из кармана внушительных размеров маузер. -- Только осторожно -- он заряжен.
-- То, что нам нужно! -- воскликнул доктор. -- Но стрелять попрошу в землю. Во избежание несчастных случаев. Вы всегда его с собой носите?
-- Только когда на мне бриллианты, -- был ответ.
-- Надеюсь, это случается не каждый день. Господи, а это что за чудовищные создания?
Со стороны аллеи к ним приближалось человек десять отталкивающей наружности. Все они были как на подбор низколобы, косоглазы и кривоноги. Продвигались они, тесно прижавшись друг к дружке, волчьей трусцой, то и дело озираясь по сторонам, словно опасаясь засады, слюнявые рты выступали над скошенными подбородками. Каждый из них по-обезьяньи прижимал к груди загадочных очертаний предмет. Завидев доктора, отряд затормозил и попятился, задние напирали на передних, выглядывали из-за спин, щурясь и моргая.
-- Психи какие-то, -- хмыкнул Филбрик: -- Я в таких случаях стреляю без предупреждения!
-- Прямо глазам не верится, -- сказал доктор. -- Как их только земля носит?
После недолгого топтания и взаимоподталкивания из задних рядов вышел пожилой человек. У него была густая черная борода, а на плечах, одно из которых было выше другого, красовалось подобие друидического венка с медными ягодами-бубенчиками.
-- Да это же мой приятель, начальник станции, -- догадался Филбрик.
-- Мы духовой оркестр господь вас всех помилуй и спаси, -- выпалил одним духом начальник станции. -- Оркестр никому не уступивший лишь двум другим оркестрам на фестивале Северного Уэльса, вот как.
-- Так, так, -- сказал доктор. -- Очень рад. Прошу вас пройти вон в тот шатер.
-- Маршировать не надо? -- осведомился начальник станции. -- Имеем желтый флаг большой чудесный шелком вышитый...
-- Нет, нет, прошу вас в шатер.
Начальник станции отправился держать совет со своими молодцами. Отчетливо слышалось рычание, тявканье и завывание, словно на восходе луны в джунглях, наконец начальник станции снова предстал перед доктором с видом почтительно-раболепным.
-- Музыка три фунта?
-- Да, да, три фунта, прошу в шатер.
-- Нет денег -- нет музыки! -- отрезал начальник станции.
-- А что, если я влеплю ему хорошую затрещину? -- предложил Филбрик.
-- Ни в коем случае. Вы не жили в Уэльсе так долго, как я... С этими словами доктор извлек бумажник, при виде которого музыканты ожили, задергались и залопотали, отсчитал три бумажки по фунту и протянул их начальнику станции.
-- Держите, Девис, -- сказал он. -- А теперь ведите вашу команду в шатер и ни в коем случае не выходите оттуда, пока не разъедутся гости. Вам понятно?
Оркестр удалился, а Поль с доктором зашагали назад по направлению к замку.
-- Валлийский национальный характер -- благодатная тема для исследования, -- сказал доктор. -- Я давно собираюсь написать небольшую монографию, боюсь только, как бы местные жители не обиделись. Невежды считают валлийцев кельтами, что совершенно ошибочно. Это самые настоящие иберийцы, коренные жители Европы, которые сохранились в наши дни лишь в Португалии и Басконии. Кельты охотно вступали в смешанные браки и поглотили своих соседей. Валлийцы же издавна считались нечистым народом. Этим и объясняется их относительная этническая целостность. Кровосмешение у них в порядке вещей. В Уэльсе не было необходимости вводить закон, запрещавший завоевателям жениться на аборигенах. Вот в Ирландии это было обязательно, проблема смешанных браков там приобрела политический характер. В Уэльсе -исключительно моральный. Надеюсь, у вас в роду нет валлийцев?
-- Нет, нет, -- сказал Поль.
-- Я так и думал, но осторожность, знаете ли, превыше всего. Однажды я беседовал на эту тему с шестиклассниками, а потом выяснилось, что у одного из них бабушка валлийка. Представляете, как расстроился мальчуган. Правда, она родом из Пембрукшира, а это еще куда ни шло. Порой мне кажется, -продолжал доктор, -- что едва ли не все катаклизмы английской истории так или иначе объясняются тлетворным влиянием Уэльса. Судите сами -- Эдуард из Карнарвона, первый принц Уэльский, -- жил беспутно и помер бесславно, потом Тюдоры и раскол церкви; Ллойд-Джордж, общества трезвости, нонконформисты и иже с ними копают могилу доброй старой Англии. Вы, конечно, можете сказать, что я преувеличиваю. Я и в самом деле не лишен этакой ораторской жилки...
-- Что вы, что вы, -- сказал Поль.
-- Валлийцы, -- продолжал доктор, -- единственный народ в мире, у которого нет ни изобразительных искусств, ни архитектуры, ни литературы. Они знают одно -- петь, -- с отвращением произнес он, -- петь и дудеть в свои так называемые духовые инструменты. Они не умеют отличить правду от лжи, и как результат -- они вероломны; их не заботят последствия страстей -- они распутны. Теперь разрешите обратить ваше внимание, -- продолжал доктор, -на некоторые этимологические особенности валлийского диалекта.
В это время к ним подбежал совершенно запыхавшийся мальчик.
-- Прошу прощения, сэр, -- перебил он доктора, -- но приехали лорд и леди Периметр. Мисс Флоренс принимает их в библиотеке. Она велела мне предупредить вас.
-- Праздник начинается через десять минут, -- отчеканил доктор. -- Беги к ребятам и скажи им: пусть переоденутся и немедленно отправляются на стадион... А к валлийскому вопросу мы еще вернемся. У меня есть кое-какие соображения на этот счет. Да и у вас, милый Пеннифезер, я вижу, эта тема вызывает интерес. А теперь пойдемте к Периметрам.
Периметры сидели в библиотеке, Флосси занимала гостей.
-- Значит, вам понравилась расцветка? -- щебетала она. -- Я обожаю все яркое... Вязала платье Диана, но цвет я выбрала сама. Диане нравятся какие-то скучные тона. Даже мрачные. А вот и папочка. Леди Периметр говорит, что платье замечательное, а ты сказал, что оно вульгарное...
Дородная матрона в твидовом костюме и в веселой тирольской шляпке устремилась к доктору.
-- Привет, привет! -- пробасила она. -- Как поживаете? Простите, что опоздали. Мой Периметр сшиб по дороге какого-то паршивца мальчишку. У вашей дочки не платье, а загляденье. Эх, жаль, годы не те, а то бы заказала себе такое же. Обожаю яркие цвета -- старею, не иначе. Да и вы не молодеете, верно? -- Она от души пожала руку доктору, что, по-видимому, причинило ему сильную боль.
Затем обратила внимание и на Поля.
-- А это ваш новый наемный убийца, так, что ли? Надеюсь, вы держите моего мерзавца в ежовых рукавицах? Как он у вас учится?
-- Неплохо, -- сказал Поль.
-- Так я и поверила. Он у меня дурак дураком. Иначе здесь бы не учился, его надо драть три раза в день, и то не известно, будет ли толк. Газон у вас просто дрянь, доктор. Надо его засыпать песком, а потом засеять травой, а если хотите, чтобы трава росла хорошо, срубите этот кедр. Жалко, конечно, дерево рубить, все равно что зуб вырвать, но надо выбирать. Или -- или. Деревья или трава. Сколько получает ваш управляющий?
Посреди этого монолога, откуда ни возьмись, появился лорд Периметр и пожал Полю руку. У него были длинные светлые усы и водянистые глаза -чем-то он напоминал Полю мистера Прендергаста.
-- Здравствуйте, -- сказал лорд Периметр.
-- Здравствуйте, -- сказал Поль.
-- Я гляжу, вы здесь увлекаетесь спортом, -- сказал лорд Периметр. -Бегаете, прыгаете...
-- Увлекаемся, -- ответил Поль. -- Детям от этого только польза.
-- Внимание, второй забег, приготовились. Если вы не побежите по команде "марш", я вас всех до одного дисквалифицирую, вы меня слышите? Внимание, марш...
-- В общем, с той поры Альф Ларриган больше за девчонками не бегал. Хе-хе-хе. А вы говорите -- спортсмен! Ну а мы с Тоби проработали на паях целых пять лет. Вместе Стальной трест чистили, вместе Буллера обрабатывали, и кое-что заработали. Тоби брал себе три четверти, как старший, но и я внакладе не оставался. Расстались мы уже перед самой войной. Тоби продолжал сейфы потрошить, а я обосновался в "Барашке и флаге", в том, который в Кембервелл-Грине, стало быть. Перед войной это была не пивная, а одно загляденье, да и теперь лучше нее в округе не найти, вы уж мне поверьте. Времена нынче, конечно, не те, но все равно жаловаться грех. Я и "Синематограф" приобрел там же, под боком. Будете в тех краях -- заходите, сошлитесь на меня -- для вас всегда контрамарочка найдется.
-- Очень вам признателен.
-- Сущие пустяки. Стало быть, началась война. Тоби за Дарданеллы орден получил и важной птицей заделался. Теперь он, фу-ты ну-ты, майор Кратвелл, член парламента от консерваторов, какую-то дыру на юге Англии представляет. А в пивной у меня всем распоряжалась моя толстуха. Я ведь женился -- забыл вам рассказать. В невестах она была красавицей, только вот потом располнела. Обычное дело, при пивной-то. После войны дела наши пошли на убыль, а потом толстуха моя приказала долго жить. Сперва я не думал, что буду особо убиваться, располнела уж больно, повторяю, и вообще. Поначалу так оно и вышло, но когда я ее схоронил и все постепенно в свою колею входить стало, вдруг я затосковал. Почему да отчего, сам не знаю. Стал газеты читать. раньше-то моя супруга мне вслух читала, выбирала, что ей больше нравилось, а я когда слушаю, когда нет, в общем, особо никогда не интересовался. Про преступления она никогда не читала, разве только убийство какое громкое. А я сразу взялся за уголовную хронику, и у себя в "Синематографе" ни одной картины про жуликов не пропускал. Спалось мне неважно, все лежу себе да былое вспоминаю. Я бы и по второму разу мог запросто жениться, за меня бы любая пошла, но мне чего-то другого все хотелось.
Как-то субботним вечером в бар заглядываю. По субботам я всегда там -сигару выкурю, ребятам стаканчик-другой поставлю. Чтобы чувствовали, с кем дело имеют. На пальце у меня кольцо с бриллиантом, а летом я всегда при бутоньерке. Значит, захожу я и вижу -- кого бы вы думали -- Джимми Дреджа. Я с ним познакомился, еще когда с Тоби работал. Сидит -- лица на парне нет.
"Здорово, Джимми, -- окликаю. -- Сколько лет, сколько зим! -- Спрашиваю его приветливо, но осторожно, бог его знает, что он теперь за птица: -- Как дела?"
"Как сажа бела, -- отвечает. -- Работу запорол".
"Что за работа?" -- спрашиваю.
"Детская, -- отвечает. Ребенка, понимать надо, умыкнул. -- В общем, все по порядку, -- начинает свой рассказ Джимми. -- Ты лорда Аттриджа знаешь?"
"Того, что электрическую сигнализацию от воров завел? Который на Белгрейв-сквер проживает? В Аттридж-хаусе?"
"Он самый, чтоб ему пусто было. Так вот, есть у этого Аттриджа сынок лет двенадцати, только недавно в колледж пошел. Я его взял на заметку, -продолжает Джимми, -- потому как он у папаши единственный отпрыск, а денег у лорда Аттриджа куры не клюют. Короче, доделал я одно дельце и на Аттриджей переключился. Сперва все шло как по маслу", -- рассказывает Джимми. Возле самой Белгрейв-сквер, по его словам, был гараж, и мальчишка вечно там по утрам сшивался, все смотрел, как с автомобилями возятся. На автомобилях он был помешан. Вот и подкатывает в одно прекрасное утро наш Джимми к гаражу на своем мотоцикле с коляской, бензин, дескать, кончился. Парень, понятно, тут как тут. Уставился.
"Машина-то барахло", -- заявляет он.
"Сам ты барахло, -- отвечает Джимми. -- Я с этим мотоциклом и за сто фунтов не расстанусь. На этом мотоцикле, если хочешь знать, я Гран-при выиграл в Булони".
"Будет заливать-то, -- смеется паршивец. -- На этом драндулете и тридцати миль в час не сделать, даже в горки!"
"Погоди, -- сказал тут Джимми. -- Ты лучше залезай в коляду, все сам и увидишь. На спор -- восемьдесят выжму на шоссе".
Сел мальчишка, поехали они и приехали в одно укромное местечко. Там Джимми свою добычу припрятал, а сам давай скорее писать письмо папаше. Мальчишка на седьмом небе от радости -- с мотоциклом возится, мотор разбирает. Собрать-то его Джимми потом собрал, но, как он мне жаловался, не тот уже стал мотоцикл, хотя, по правде сказать, это всегда была самая настоящая рухлядь. В общем, живут они душа в душу и вдруг бац! -- ответ приходит. Хотите верьте, хотите нет, но папаша не желает раскошеливаться, и точка. А ведь он-то, со своими шахтами да пароходами, богат, что твой Английский банк. И пишет лорд Аттридж, что за оказанную услугу он чрезвычайно благодарен, что благодаря хлопотам Джимми сбылась его, Аттриджа, давнишняя мечта и рухнула последняя преграда на пути к полному счастью, но поскольку Джимми проделал все это по собственному почину, то он считает, что ни о каком вознаграждении не может быть и речи, всего, мол, наилучшего, искренне ваш, Аттридж. Это был тяжелый удар для Джимми.
Пару раз еще писал он папаше -- ни ответа ни привета. К тому времени мальчишка окончательно развинтил мотоцикл и все винтики по комнате разбросал, в общем, Джимми велел ему проваливать на все четыре стороны.
"А зубы ты ему вырывал, отцу посылал? -- спрашиваю я Джимми.
"Нет, -- говорит, -- не вырывал".
"А слезные письма он у тебя писал?-- спрашиваю. -- О выкупе умолял?"
"Нет, -- говорит, -- не писал".
"Ну хорошо, а палец-то ты ему, надеюсь, оттяпал, папаше в почтовый ящик подсунул?"
"Нет", -- отвечает.
"Ну, брат, -- говорю я ему, -- значит, так тебе и надо. Какой же ты после этого специалист?"
"Да ладно, -- говорит тут Джимми, -- трепаться все мы мастера. Ты сам десять лет не у дел. Поглядел бы я, что бы ты на моем месте сделал".
Тут-то я и призадумался. Я ведь уже говорил, что совсем одурел оттого, что день-деньской по пивной слоняюсь и бездельничаю. "Ты погоди, -- говорю я, -- лучше давай поспорим, что я проверну такое вот дельце, ты только скажи, с кем и когда". -- "А почему бы нет! -- отвечает Джимми и за газету берется. -- Значит, единственное чадо богатых родителей?" -- спрашивает. "Вот именно", -- отвечаю. В общем, искать долго не пришлось -- сразу же наткнулись на фото леди Периметр с единственным сыном лордом Тангенсом на скачках в Уорике. "Вот он, твой клиент", -- сказал мне Джимми. Потому-то я сюда и приехал...
-- Господи! -- ахнул Поль. -- Ума не приложу, для чего вы мне рассказали про все эти гнусности. Ничего себе история! Можете не сомневаться -- я обо всем сообщу в полицию.
-- Да вы не беспокойтесь, -- сказал Филбрик. -- Дело-то лопнуло! Джимми выиграл пари. А знаете почему? -- Потому что я встретил Дину.
-- Дину?
-- Мисс Диану. Я зову ее Диной, потому что есть такая песня. Увидел ее и пропал. И этот вечер нашей встречи в моей душе запечатлен. Это тоже из песни, -- пояснил Филбрик. -- Эта девушка способна вырвать вас из когтей дьявола.
-- Вы так сильно влюблены?
-- Да я готов за нее в огонь и в воду. Плохо ей тут, бедняжке. По-моему, отец ее обижает. Иногда мне даже кажется, что и за меня она выходит, лишь бы поскорее уехать отсюда.
-- Господи, боже мой! Так вы, значит, женитесь?
-- В прошлый четверг приняли такое решение. Гуляем-то мы уже порядочно. Барышням вредно сидеть взаперти. Когда я здесь появился, она была готова сойтись с первым встречным, до того ей обрыдло хозяйство, день-деньской на ногах... Только и радости у нее -- на всем экономить и слуг, чуть что, увольнять. Впрочем, они и сами бегут без оглядки, и месяца не проработав, -держат их тут впроголодь. Да, министерская голова у этой девушки, ей-богу. Всем хозяйкам хозяйка, такая-то и нужна мне в "Барашке". Однажды она услышала, как я по телефону даю указания своему директору в "Синематографе". Услышала и призадумалась. Решила, что я переодетый принц, так сказать. Она-то и завела разговор насчет женитьбы. У меня бы и духу не хватило сделать предложение. Пока я для нее только дворецкий. Мечталось мне -- найму автомобиль и подкачу как-нибудь с бриллиантовым кольцом и при бутоньерке, тогда и поговорим. Не понадобилось. Вот что значит любовь.
Филбрик умолк, по-видимому, растроганный собственным же монологом. Дверь павильона отворилась, и вошел мистер Прендергаст.
-- Ну как там соревнования? -- спросил Поль.
-- Так себе, -- ответил мистер Прендергаст. -- По правде говоря, они не состоялись.
-- Не состоялись?
-- Нет. Дело в том, что никто из участников первого забега назад не вернулся. Добежали до конца аллеи, скрылись за деревьями, и больше я их не видел. Наверное, решили пойти переодеться. Я на них не сержусь. Страшный холод. Хотя, приятного мало, когда все по твоей команде куда-то бегут, а назад не возвращаются. Словно солдаты на поле боя.
-- Нам и самим, кстати сказать, не мешало бы пойти переодеться.
-- Совершенно с вами согласен. Ну и денек! В учительской они обнаружили Граймса.
-- А я только что из веселого города Лландидно, -- доложил он. -- Для того ли я, спрашивается, в закрытой школе обучался, чтобы бегать по магазинам с Динги, а? Ну а что соревнования?
-- Так и не состоялись, -- признался Поль.
-- Не беда, -- утешил его Граймс. -- Положитесь на меня. Я в этом кое-что смыслю. Такие соревнования надо проводить у камина. Сейчас мы тихо и мирно напишем, кто и как выступил. Но лучше не мешкать. Наш начальник хочет, чтобы результаты сегодня отослали в типографию.
И, вооружившись листом бумаги и огрызком карандаша, Граймс набросал программу.
-- Прошу оценить, -- сказал он.
-- Клаттербак у тебя как преуспел! -- удивился Поль.
-- Одно слово -- талант, -- сказал Граймс. -- Ну, теперь звони в типографию и продиктуй им результаты, тогда они сегодня напечатают программки. Не знаю только, не включить ли нам еще и бег с препятствиями.
-- Нет, -- сказал мистер Прендергаст.
Глава 8
СПОРТИВНЫЙ ПРАЗДНИК
На следующий день дождя, к счастью, не было, и после утренних занятий все разоделись в пух и прах. Доктор Фейган облачился в светло-серую визитку и щегольские клетчатые брюки -- ни дать ни взять jeune premier1. Его походка сделалась пружинистой, а в манере держаться обнаружилась удивительная моложавость, чего Поль за ним раньше не замечал. Флосси нарядилась в фиолетовое шерстяное платье, которое ей связала прошлой осенью сестра. Казалось, кто-то разлил по промокательной бумаге химические чернила, у талии платье украшали цветы из розовой и изумрудно-зеленой шерсти. Шляпка на Флосси тоже была самодельной, результат самоотверженного труда долгими зимними вечерами. На отделку пошли остатки многочисленных старых шляп. Сама Динги украсилась маленькой металлической брошкой в форме бульдога. Граймс напялил негнущийся целлулоидовый воротничок.
-- Праздник, как-никак! -- подмигнул он Полю. -- Вот и решил надеть ошейник. Тьфу, черт, до чего же тугой. Ты обратил внимание на последнее творение моей ненаглядной? Одно слово, Париж! Слетаем-ка к миссис Роберте, пропустим по одной, пока праздничные толпы не заполонили окрестности?
-- Я бы с радостью, но нам с доктором нужно осмотреть спортплощадку.
-- Ясно, дружище. Тогда до скорого! Ба! Это что еще за радуга! На мистере Прендергасте был полинялый разноцветный блейзер, от которого немилосердно разило нафталином.
-- Сегодня, как мне кажется, доктор Фейган поощряет отступление от обычного распорядка, -- сказал мистер Прендергаст. -- Я играл в колледже в крикет, неважно играл, по причине близорукости, но все же завоевал право носить этот блейзер, который, -- не без вызова продолжал он, -- куда больше приличествует сегодняшнему событию, нежели целлулоидовый воротничок.
-- Пренди, дружище! -- воскликнул Граймс. -- Сменить одежду -- великое дело! Совсем другим человеком становишься -- лихим. Я это понял, когда впервые надел военную форму. Ну да ладно, счастливо оставаться! Мне некогда. Пошли со мной, Пренди, -- пропустим по маленькой!
-- А знаете что! -- сказал вдруг мистер Прендергаст. -- Я, пожалуй, не откажусь.
Поль удивленно проводил взглядом удаляющуюся по аллее парочку, потом ринулся на поиски доктора.
-- Откровенно говоря, -- вещал доктор Фейган, -- я и сам не могу понять, что со мной происходит. Казалось бы, нет в мире зрелища, которое внушало бы мне большее отвращение, нежели легкоатлетические соревнования -разве что только народные пляски. И, опять-таки, общество многих представительниц женского пола мне неприятно, но особенно в тягость мне миссис Бест-Четвинд и леди Периметр. В довершение ко всему, у меня только что состоялся крайне странный разговор с нашим дворецким, который распоряжался на обеде, облачившись в сюртук болотного цвета, брюки гольф, а в галстуке у него я заметил алмазную заколку. Я сделал ему замечание насчет его вида, а он в ответ понес какую-то совершенную чепуху то ли о цирке, то ли о плавательном бассейне, которым он якобы владеет. И все же, несмотря на все это, -- продолжал доктор Фейган, -- я охвачен приятным волнением. Сам не знаю почему. Подобные празднества нам не в диковинку. За четырнадцать лет, что я провел в Лланабе, у нас было шесть спортивных праздников и два концерта, и хоть бы один прошел удачно! То отравилась леди Банвей, то фоторепортеры отличились с этим снимком -- я вам рассказывал, -- то какие-то ровным счетом ничего собой не представляющие родители привезли собаку, которая покусала двух учеников и одного учителя. Если б вы слышали, как он сквернословил. Я понимал его состояние, но тем не менее пришлось с ним расстаться. На одном из концертов дети наотрез отказались петь "Боже, храни короля" -- потому что им не понравился пудинг, который был подан на обед. Словом, как ни старался я создать в школе атмосферу веселья и непринужденности, все шло прахом. И вот я снова радуюсь -- а чему, спрашивается? Не очередному ли фиаско? Но кто знает, Пеннифезер, а вдруг вы принесете нам удачу. Уже принесли -- посмотрите, какое солнце!
Старательно выбирая сухие островки на раскисшей аллее, они подошли к спортивной площадке и убедились, что лихорадочные усилия, предпринятые за последние двадцать четыре часа, не пропали Даром. Высился большой шатер, а Филбрик, по-прежнему в брюках гольф, и с ним три садовника хлопотали, устанавливая шатер поменьше.
-- Здесь будет духовой оркестр, -- пояснил доктор. -- Филбрик, разве я не просил вас сменить этот шутовской наряд?
-- Когда я его покупал, он был как новый, -- сказал Филбрик, -- если хотите знать, восемь фунтов пятнадцать шиллингов выложил. И вообще, не могу же я делать два дела сразу -- или переодеваться, или работать.
1 "Первый любовник" (фр., театр.).
-- Нет, нет, сначала надо все закончить. Проверим, не забыли ли мы чего. В шатре наши гости будут пить чай. Здесь всем заправляет Диана. Наверное, трудится не покладая рук.
И верно -- Диана вместе с двумя помощницами расставляла на длинном, поставленном на козлы столе тарелочки с пирожными ядовитой расцветки. Две другие служанки резали в углу хлеб -- для бутербродов. Диана блаженствовала.
-- Джейн, Эмили! -- покрикивала она. -- Учтите, что масла должно хватить на три батона. Мажьте ровно, но знайте меру, а куски режьте как можно тоньше. Папа, проследи, чтобы дети не приводили с собой никого, кроме родителей. А то в прошлый раз Бриггс явился с четырьмя приятелями, они набросились на бутерброды, и полковнику Лоддеру ничего не досталось. А вы, мистер Пеннифезер, учтите, что крюшон только для гостей. И капитану Граймсу так и передайте... Впрочем, скорее всего, вам будет не до еды -- столько всего сделать придется. Что касается мистера Прендергаста, то в его деликатности я не сомневаюсь.
Возле шатра стояли скамейки, кадки, а в них какие-то пальмы и цветущие кустарники.
-- Все это надо расставить поэлегантнее, -- сказал доктор. -- С минуты на минуту могут начать прибывать гости. Машины будут сворачивать с аллеи и подъезжать прямо к нашему стадиону. Создастся прекрасный фон для фотографий. Только, милейший Пеннифезер, вам следует тактично порекомендовать фоторепортерам сосредоточить свое внимание не на малолитражке леди Периметр, а на "испано-сюизе" миссис Бест-Четвинд. Так будет лучше.
-- По-моему, дорожки не размечены, -- сказал Поль.
-- Не размечены? -- удивился доктор, впервые за все время окидывая взором спортплощадку. -- Надо найти какой-то выход из положения. Наши сотрудники и без того хорошо поработали.
-- А барьеры доставлены?
-- Заказывать их заказывали, -- сказал доктор. -- Я это хорошо помню. Скажите, Филбрик, барьеры доставлены?
-- Доставлены, -- усмехнулся тот.
-- А что в этом смешного?
-- Полюбуйтесь сами, -- был ответ. -- Они за шатром.
За шатром Поль с доктором обнаружили груду чугунных секций вышиной в человеческий рост, выкрашенных в зеленый цвет и с позолоченными шишечками.
-- Судя по всему, они не поняли, о каких барьерах шла речь, -- сказал доктор.
-- Не иначе.
-- Надо что-то придумать. Что у нас еще в программе, какой потребуется инвентарь?
-- Метание ядра, молота, копья, прыжки в длину, прыжки в высоту, барьерный бег, бег с завязанными глазами с яйцом в ложке, карабканье по намыленному шесту.
-- Все это у нас было и раньше, -- невозмутимо отвечал доктор. -Что-нибудь еще?
-- Еще просто бег, -- подсказал Поль.
-- Господи, да к нашим услугам весь парк. Как вы определяли дистанцию в предварительных забегах?
-- На глаз.
-- Думаю, что и сегодня придется поступить так же. Признаться, дорогой мой Пеннифезер, не ожидал я, что вы станете делать из мухи слона. Вы переутомились. Пусть себе дети бегают до чая. И учтите, -- глубокомысленно прибавил он, -- чем длиннее дистанция, тем больше времени уходит на то, чтобы ее пробежать. Детали продумайте сами. Главное -- изысканность. К примеру, неплохо бы иметь стартовый пистолет.
-- Этот не подойдет? -- осведомился Филбрик, извлекая из кармана внушительных размеров маузер. -- Только осторожно -- он заряжен.
-- То, что нам нужно! -- воскликнул доктор. -- Но стрелять попрошу в землю. Во избежание несчастных случаев. Вы всегда его с собой носите?
-- Только когда на мне бриллианты, -- был ответ.
-- Надеюсь, это случается не каждый день. Господи, а это что за чудовищные создания?
Со стороны аллеи к ним приближалось человек десять отталкивающей наружности. Все они были как на подбор низколобы, косоглазы и кривоноги. Продвигались они, тесно прижавшись друг к дружке, волчьей трусцой, то и дело озираясь по сторонам, словно опасаясь засады, слюнявые рты выступали над скошенными подбородками. Каждый из них по-обезьяньи прижимал к груди загадочных очертаний предмет. Завидев доктора, отряд затормозил и попятился, задние напирали на передних, выглядывали из-за спин, щурясь и моргая.
-- Психи какие-то, -- хмыкнул Филбрик: -- Я в таких случаях стреляю без предупреждения!
-- Прямо глазам не верится, -- сказал доктор. -- Как их только земля носит?
После недолгого топтания и взаимоподталкивания из задних рядов вышел пожилой человек. У него была густая черная борода, а на плечах, одно из которых было выше другого, красовалось подобие друидического венка с медными ягодами-бубенчиками.
-- Да это же мой приятель, начальник станции, -- догадался Филбрик.
-- Мы духовой оркестр господь вас всех помилуй и спаси, -- выпалил одним духом начальник станции. -- Оркестр никому не уступивший лишь двум другим оркестрам на фестивале Северного Уэльса, вот как.
-- Так, так, -- сказал доктор. -- Очень рад. Прошу вас пройти вон в тот шатер.
-- Маршировать не надо? -- осведомился начальник станции. -- Имеем желтый флаг большой чудесный шелком вышитый...
-- Нет, нет, прошу вас в шатер.
Начальник станции отправился держать совет со своими молодцами. Отчетливо слышалось рычание, тявканье и завывание, словно на восходе луны в джунглях, наконец начальник станции снова предстал перед доктором с видом почтительно-раболепным.
-- Музыка три фунта?
-- Да, да, три фунта, прошу в шатер.
-- Нет денег -- нет музыки! -- отрезал начальник станции.
-- А что, если я влеплю ему хорошую затрещину? -- предложил Филбрик.
-- Ни в коем случае. Вы не жили в Уэльсе так долго, как я... С этими словами доктор извлек бумажник, при виде которого музыканты ожили, задергались и залопотали, отсчитал три бумажки по фунту и протянул их начальнику станции.
-- Держите, Девис, -- сказал он. -- А теперь ведите вашу команду в шатер и ни в коем случае не выходите оттуда, пока не разъедутся гости. Вам понятно?
Оркестр удалился, а Поль с доктором зашагали назад по направлению к замку.
-- Валлийский национальный характер -- благодатная тема для исследования, -- сказал доктор. -- Я давно собираюсь написать небольшую монографию, боюсь только, как бы местные жители не обиделись. Невежды считают валлийцев кельтами, что совершенно ошибочно. Это самые настоящие иберийцы, коренные жители Европы, которые сохранились в наши дни лишь в Португалии и Басконии. Кельты охотно вступали в смешанные браки и поглотили своих соседей. Валлийцы же издавна считались нечистым народом. Этим и объясняется их относительная этническая целостность. Кровосмешение у них в порядке вещей. В Уэльсе не было необходимости вводить закон, запрещавший завоевателям жениться на аборигенах. Вот в Ирландии это было обязательно, проблема смешанных браков там приобрела политический характер. В Уэльсе -исключительно моральный. Надеюсь, у вас в роду нет валлийцев?
-- Нет, нет, -- сказал Поль.
-- Я так и думал, но осторожность, знаете ли, превыше всего. Однажды я беседовал на эту тему с шестиклассниками, а потом выяснилось, что у одного из них бабушка валлийка. Представляете, как расстроился мальчуган. Правда, она родом из Пембрукшира, а это еще куда ни шло. Порой мне кажется, -продолжал доктор, -- что едва ли не все катаклизмы английской истории так или иначе объясняются тлетворным влиянием Уэльса. Судите сами -- Эдуард из Карнарвона, первый принц Уэльский, -- жил беспутно и помер бесславно, потом Тюдоры и раскол церкви; Ллойд-Джордж, общества трезвости, нонконформисты и иже с ними копают могилу доброй старой Англии. Вы, конечно, можете сказать, что я преувеличиваю. Я и в самом деле не лишен этакой ораторской жилки...
-- Что вы, что вы, -- сказал Поль.
-- Валлийцы, -- продолжал доктор, -- единственный народ в мире, у которого нет ни изобразительных искусств, ни архитектуры, ни литературы. Они знают одно -- петь, -- с отвращением произнес он, -- петь и дудеть в свои так называемые духовые инструменты. Они не умеют отличить правду от лжи, и как результат -- они вероломны; их не заботят последствия страстей -- они распутны. Теперь разрешите обратить ваше внимание, -- продолжал доктор, -на некоторые этимологические особенности валлийского диалекта.
В это время к ним подбежал совершенно запыхавшийся мальчик.
-- Прошу прощения, сэр, -- перебил он доктора, -- но приехали лорд и леди Периметр. Мисс Флоренс принимает их в библиотеке. Она велела мне предупредить вас.
-- Праздник начинается через десять минут, -- отчеканил доктор. -- Беги к ребятам и скажи им: пусть переоденутся и немедленно отправляются на стадион... А к валлийскому вопросу мы еще вернемся. У меня есть кое-какие соображения на этот счет. Да и у вас, милый Пеннифезер, я вижу, эта тема вызывает интерес. А теперь пойдемте к Периметрам.
Периметры сидели в библиотеке, Флосси занимала гостей.
-- Значит, вам понравилась расцветка? -- щебетала она. -- Я обожаю все яркое... Вязала платье Диана, но цвет я выбрала сама. Диане нравятся какие-то скучные тона. Даже мрачные. А вот и папочка. Леди Периметр говорит, что платье замечательное, а ты сказал, что оно вульгарное...
Дородная матрона в твидовом костюме и в веселой тирольской шляпке устремилась к доктору.
-- Привет, привет! -- пробасила она. -- Как поживаете? Простите, что опоздали. Мой Периметр сшиб по дороге какого-то паршивца мальчишку. У вашей дочки не платье, а загляденье. Эх, жаль, годы не те, а то бы заказала себе такое же. Обожаю яркие цвета -- старею, не иначе. Да и вы не молодеете, верно? -- Она от души пожала руку доктору, что, по-видимому, причинило ему сильную боль.
Затем обратила внимание и на Поля.
-- А это ваш новый наемный убийца, так, что ли? Надеюсь, вы держите моего мерзавца в ежовых рукавицах? Как он у вас учится?
-- Неплохо, -- сказал Поль.
-- Так я и поверила. Он у меня дурак дураком. Иначе здесь бы не учился, его надо драть три раза в день, и то не известно, будет ли толк. Газон у вас просто дрянь, доктор. Надо его засыпать песком, а потом засеять травой, а если хотите, чтобы трава росла хорошо, срубите этот кедр. Жалко, конечно, дерево рубить, все равно что зуб вырвать, но надо выбирать. Или -- или. Деревья или трава. Сколько получает ваш управляющий?
Посреди этого монолога, откуда ни возьмись, появился лорд Периметр и пожал Полю руку. У него были длинные светлые усы и водянистые глаза -чем-то он напоминал Полю мистера Прендергаста.
-- Здравствуйте, -- сказал лорд Периметр.
-- Здравствуйте, -- сказал Поль.
-- Я гляжу, вы здесь увлекаетесь спортом, -- сказал лорд Периметр. -Бегаете, прыгаете...
-- Увлекаемся, -- ответил Поль. -- Детям от этого только польза.