Вольф Белов. Бельфеддор

   Крепко держа девочку за руку, Мета повела ее обратно в город. Аксеттис едва поспевала за женщиной, чуть не падая, но та ни разу не сбавила шаг и больше не произнесла ни слова. Аксеттис тоже не просила идти помедленней, так как знала, что это бесполезно. Ни мать, ни тем более ее суровая служанка не баловали девочку излишним вниманием и лаской.
   Когда Мета втащила девочку на широкий двор, сверху послышался недовольный голос:
   – Где ты была, дрянная девчонка?
   Подняв голову, Аксеттис увидела мать, стоявшую на террасе.
   – Я гуляла, мама, – тихо ответила девочка, потупившись.
   – Ты опять бродила возле священного круга? Какой дьявол все время тянет тебя туда?
   Аксеттис еще ниже опустила голову. Мать махнула рукой и приказала:
   – Ступай в свою комнату и без моего разрешения оттуда ни шагу. Если сбежишь снова, посажу тебя в подвал.
   Мета выпустила руку девочки и подтолкнула ее в спину. Аксеттис убежала, а Мета поднялась на террасу к своей госпоже – опальной ногарской аристократке Цемее.
   – Она все равно уйдет, – заметила служанка. – Ее постоянно тянет к святилищу. Ведь ты сама прекрасно знаешь, кто она такая.
   – Знаю, – кивнула Цемея. – Тебе придется следить за ней. Можешь не церемониться, если понадобится – посади ее на цепь.
   Мета усмехнулась.
   – Ты до такой степени не любишь свою дочь, что готова держать ее на цепи?
   – Не люблю? – Цемея холодно рассмеялась. – Да я просто ненавижу ее. Она напоминает мне о нем. Ты разве не видишь сама, как они похожи? Я с удовольствием задушила бы ее собственными руками, но она нужна им.
   Последние слова Цемея произнесла многозначительно, но Мета и без того знала, кого хозяйка имеет в виду.
   – Если с ней что-нибудь случится, они не простят, – продолжала Цемея. – Тогда наша участь будет незавидной. Поэтому мы вынуждены оберегать ее, и это просто бесит меня. Скоро они придут за ней. Жаль, что я не увижу, как она умрет.
   – Мне казалось, ты хотела этого ребенка, – заметила Мета.
   – Поначалу – да, – не стала отрицать Цемея. – Тогда моя ненависть к ее отцу еще не была так сильна, да и кто мог знать, что мы окажемся здесь, а не на плахе. Когда готовишься окончить свои дни от рук палача, далеко в будущее не заглядываешь. А потом они не позволили избавиться от ребенка, и мне пришлось вынашивать это ненавистное дитя. Тогда я еще могла надеяться, что они вытащат нас с этого проклятого острова. Но вот прошло уже семь лет, а мы по-прежнему здесь, в заточении, и отрезаны от всего мира. Их я теперь тоже ненавижу. Мне ненавистен весь этот мир. Пусть забирают девчонку, проводят обряд и потопят весь мир в крови. И его заодно. Ведь благодаря ему мы оказались здесь.
   При этих словах Цемея сжала кулаки так, что острые ногти до крови врезались в ладони. Ее ненависть ко всему миру действительно была очень велика. Вот уже более семи лет они с Метой пребывали на острове Горронга, в числе прочих тысяч мужчин и женщин, отправленных сюда императорским судом в вечную ссылку. С незапамятных времен правители Ногары использовали этот остров в качестве тюрьмы для неблагонадежных подданных империи. Благодаря изворотливости ума и былому статусу благородной ногарской аристократки за несколько лет пребывания на острове Цемея добилась достаточно высокого положения в обществе. И все же это была тюрьма, а она являлась одной из заключенных. Здесь не было стражи, никто не охранял пленников, но выход с острова был закрыт им навсегда. Тот, кто ступал на остров по приговору императорского суда либо просто по собственной неосторожности, был обречен оставаться здесь до конца своих дней, ибо предназначался в дар Горронгу и являлся собственностью грозного бога Круглого моря. Горронг не отпускал ни тех, кого получал в дар, ни их детей – и правил в своей островной обители с изрядной долей жестокости, требуя кровавых жертв. Из года в год, из месяца в месяц избранные жрецами жители острова отправлялись к жертвенной скале, где становились пищей бога-людоеда, и участь эта грозила любому, невзирая на пол и сословия.
   Любой корабль, осмелившийся принять на борт жителя острова, немедленно оказался бы на дне моря. Лишь одному человеку было суждено покинуть остров: маленькой Аксеттис. И Цемея, и Мета знали: когда девочка отметит седьмой год своей жизни, за ней придет Тень.
 

* * *

 
   Полсотни всадников въехали в распахнутые ворота, за ними проследовала сотня солдат-пехотинцев. Отряд остановился на площади, к предводителю, крупному воину в рогатом шлеме, с двумя мечами за спиной подошли несколько человек.
   – Кто старшина поселения? – сурово спросил командир отряда, спешившись.
   – Я, – выступил вперед седобородый мужчина в белой тоге с алыми узорами. – Мое имя Тессеннес.
   – Я капитан Бельфеддор, – назвался командир отряда. – Пусть моих людей разместят на постой.
   – Мы не ожидали твоего отряда, но всех разместим, – заверил его старшина. – Ты можешь остановиться в моем доме.
   Бельфеддор кивнул, выразив согласие. Отдав необходимые распоряжения своим людям, Тессеннес повел его и еще троих воинов в свой дом.
   – А здесь совсем неплохо! – одобрил демон, когда гости оказались на просторном дворе с круглым бассейном под пальмами.
   Деревянный дом в два поверха, подобный особнякам вождей чернокожих племен, с множеством балконов и террас, увитых плющом, действительно выглядел привлекательно.
   – Не слишком облизывайся, – ответил Бельфеддор демону. – Мы здесь ненадолго: завтра на рассвете отправимся дальше.
   – Прошу вас разделить трапезу с моей семьей, – пригласил Тессеннес воинов, когда слуги увели их гиппарионов в конюшню.
   – С удовольствием воспользуемся твоим гостеприимством, – кивнул Бельфеддор.
   Тессеннес проводил гостей на просторную террасу, укрытую резными деревянными решетками, по которым расползлись стебли плюща. Двое слуг быстро собрали на стол, а вскоре к приезжим воинам и хозяину дома присоединились юноша и. девушка, удивительно похожие друг на друга.
   – А девчонка ничего! – вожделенно отметил демон. – С такой можно скоротать ночку.
   – Это мои внуки Астея и Киоттос, – представил хозяин молодых людей своим гостям. – Их родителей много лет назад забрали джунгли. А это капитан Бельфеддор и его воины. Прости, Бельфеддор, ты не назвал своих спутников.
   – Гиссерий, Кронго и Верлан, – представил капитан своих воинов.
   – Так вы все варвары, – пренебрежительно произнес Киоттос, окинув гостей взглядом.
   – А тебе это не нравится? – с угрозой спросил смуглолицый коренастый Кронго.
   Киоттос неопределенно хмыкнул.
   – Эти люди – наши гости, – строго сказал своему внуку Тессеннес. – Не смей оскорблять их в моем доме.
   Астея тронула Бельфеддора за руку и попросила:
   – Пожалуйста, не сердитесь на моего брата. Он совсем не хотел вас обидеть.
   – Не беспокойся, почтенный хозяин, не беспокойся и ты, девушка, – произнес Бельфеддор. – Ни я, ни мои люди не чувствуют себя оскорбленными.
   При этом он сурово взглянул на темпераментного Кронго, явно имевшего свою точку зрения. Воин ухмыльнулся и пожал плечами.
   – Весь мой отряд действительно состоит из варваров, как называете нас вы, чистокровные ногары, – продолжал Бельфеддор. – Впрочем, как и многие другие отряды. В легионах Черного берега несут службу в основном варвары, благородные ногары предпочитают находиться поближе к императорскому трону.
   – Уж не хочешь ли ты обвинить в трусости ногарских воинов? – с вызовом спросил внук хозяина дома.
   – Трудно заподозрить в храбрости тех, кто отсиживается за нашими спинами, – язвительно заметил демон.
   Кронго откровенно ухмыльнулся, всем своим видом демонстрируя невысокое мнение о доблести ногарских воинов. Гиссерий молчал, Верлан невозмутимо крутил свой длинный ус.
   – Я мог бы обвинить их в трусости, если бы видел бегущими с поля боя, – ответил Бельфеддор юноше. – Но пока мне не доводилось видеть ногарские легионы в битвах, те же немногие ногарские воины, которых я знаю, до сей поры не подставляли спину врагу.
   – Замолчи, Киоттос, – сердито потребовала девушка, взглянув на брата. – Твое поведение оскорбительно.
   – В следующий раз не сдерживай Кронго, – посоветовал демон Бельфеддору. – Пусть наш здоровяк раскрошит зубы этому наглому молокососу.
   Юноша насмешливо фыркнул, но больше ничего не сказал. Ужин прошел в обмене между капитаном и старшиной ногарского поселения ничего не значащими новостями. Наконец, когда блюда опустели, Тессеннес задал главный, интересующий его вопрос:
   – Так зачем же ты привел свой отряд сюда, капитан Бельфеддор? Что грозит нашему поселению?
   – Пока ничего, – ответил Бельфеддор. – Мой отряд призван усилить безопасность местных белых жителей.
   – Ходят слухи, что на побережье до сих пор неспокойно, – с тревогой сказала Астея. – Неужели война доберется и сюда?
   – Не волнуйся, девушка, – успокаивающе произнес Верлан. – Для того мы и здесь, чтобы вы спали спокойно.
   Если бы эти слова прозвучали из уст кого-то другого, они вряд ли убедили бы Астею. Но спокойный ровный голос Верлана действовал на людей магически. Бельфеддор всегда удивлялся этой его способности. Хладнокровный рунгумен никогда не терял присутствия духа, даже на поле боя он разил врагов с потрясающей невозмутимостью, словно выполнял привычную обыденную работу.
   – Надолго вы здесь? – спросил Тессеннес.
   – Как получится, – ответил Бельфеддор. – Посмотрим по обстановке. Чернокожие вас не беспокоят?
   – Мы торгуем с племенами и живем мирно, – ответил Тессеннес. – Здесь гораздо спокойнее, чем на побережье.
   – Скоро здесь будет не так спокойно, – мрачно заметил демон.
   – На рассвете я, Кронго и Гиссерий отправимся в джунгли, – сказал Бельфеддор. – Мой отряд останется здесь под командованием Верлана.
   – Уж не намечается ли поход на черные племена? – с опаской спросил Тессеннос.
   – Ты сам сказал, что вы мирно живете, – ответил Бельфеддор. – Легионам императора нет нужды воевать с племенами.
   Неожиданно послышались частые удары гонга.
   – Что-то случилось, – с тревогой произнес Тессеннес. – Это дозорный на сигнальной башне поднял тревогу.
   – И так понятно, что не на обед созывают, – отозвался Кронго, нетерпеливо теребя рукоять меча в ожидании приказа своего капитана.
   На террасу вбежал слуга и сообщил Тессеннесу:
   – Хозяин, из джунглей выходят люди. Их много. Очень много.
   Бельфеддор поднялся и кивнул своим воинам.
   – Всем на стены, – приказал он.
   Его спутники поспешили на конюшню – седлать своих гиппарионов.
   – Пусть все жители, что могут биться, берут в руки оружие, – сказал капитан старшине и последовал за своими боевыми товарищами.
   Вскоре на подмостки частокола, окружавшего поселение, поднялись воины из отряда Бельфеддора и вооруженные поселенцы. В сгущающихся сумерках джунгли, со всех сторон окружавшие городок, казались черной стеной.
   – Смотри, капитан, – сказал один из воинов, указав Бельфеддору на множество чернокожих, выходивших из зарослей к глубокому рву перед частоколом.
   – Кажется, тревога была напрасной, – разочарованно произнес демон. – Здесь не с кем биться.
   – Проклятье! – вскричал Кронго, присмотревшись. – Да тут одни бабы и ребятня!
   Действительно – из джунглей выходили женщины, ведя за руки и неся за плечами маленьких детей. Ребята постарше тащили узелки с пожитками.
   – И часто такое бывает? – спросил Бельфеддор, взглянув на Тессеннеса, стоявшего рядом.
   – Впервые вижу такое паломничество, – обескураженно ответил старшина поселения. – Бывает, что вожди племен отправляют друг другу большие караваны с посольством и дарами, но эти явно от кого-то бегут. Похоже, они даже пришли сюда не по нахоженному тракту, а пробирались звериными тропами.
   – Ты знаешь, из какого они племени? – снова спросил Бельфеддор.
   – Слишком темно, я не вижу расцветки одежд. Но сейчас мы все узнаем.
   Тем временем на вычищенном от зарослей пространстве между стеной джунглей и рвом уже собралось более тысячи человек. Перегнувшись через частокол, Тессеннес что-то прокричал вниз на межплеменном наречии. Бельфеддор плохо знал языки черных племен, но догадался, что старшина спрашивает людей, кто они такие.
   Вперед выступил человек с копьем. В сгустившихся сумерках его было трудно разглядеть, но, судя по росту, фигуре и голосу, это был молоденький юноша, еще совсем мальчик. Он что-то звонко прокричал в ответ на том же межплеменном наречии.
   – Что он сказал? – нетерпеливо спросил Бельфеддор.
   – Они из племени тонго, их земли далеко отсюда. Они прошли уже территории нескольких племен и пойдут дальше к побережью – искать защиты у большого белого вождя. Видимо, он имеет в виду наместника императора.
   – Спроси, от кого они бегут, – потребовал Бельфеддор.
   Услышав ответ чернокожего, Тессеннес нервно сглотнул и приложил ладонь к сердцу. Стоявшие поблизости жители поселения ахнули и принялись перешептываться.
   – Что он сказал? – спросил Бельфеддор.
   – Он сказал, что из джунглей на нас надвигается Тень, – глухо произнес Тессеннес. – Он сказал, что она покроет эти земли и заберет наши души, и советует уходить на побережье.
   – Я должен поговорить с этим человеком, – сказал Бельфеддор. – Кронго, проводи его в дом старейшины. Верлан, пусть чернокожих накормят, но внутрь не пропускают. Тессеннес, идем со мной, будешь толмачом.
   – Вообще-то не ты здесь главный, варвар, – запальчиво заметил ему Киоттос, стоявший рядом с дедом.
   – Теперь я, – жестко отрезал Бельфеддор. – Властью наместника императора я ввожу в этом поселении военное положение. Мостки через ров убрать – и не выставлять без необходимости, дозоры на башнях усилить. Верлан, займись этим.
   Капитан, Тессеннес и Киоттос спустились с подмостков. Астея, встретив их внизу, с тревогой спросила:
   – Значит, война все-таки будет?
   – Надейся на лучшее, девушка, – ответил воин.
   – Эта девчонка такая пугливая, – заметил демон. – Трясется от каждого шороха, будто ее в детстве напугали.
   – Они живут на самой окраине империи в окружении дикарей – чего же ты хотел? – отозвался Бельфеддор. – Лучше скажи что-нибудь по делу.
   – Давай сперва выслушаем черного парня, а уж потом будем строить планы…
   Бельфеддор и молчаливый Гиссерий вместе с Тессеннесом и его внуками вернулись в дом старшины поселения. Туда же Кронго вскоре привел чернокожего паренька. Тот действительно был очень молод, совсем еще мальчишка, но взгляд его был не по-детски суров, а несколько шрамов на обнаженной груди свидетельствовали о жестоких схватках с врагами или хищниками.
   Бельфеддор взглянул на Тессеннеса и произнес, покосившись на Астею и ее брата:
   – Не лучше ли твоим внукам оставить нас на время?
   Киоттос скорчил презрительную гримасу, а Тессеннес ответил:
   – Они все равно все узнают, как и прочие жители. Здесь многие понимают межплеменное наречие, они и сами могут расспросить чернокожих.
   – Спроси чернокожего парня: что заставило их бежать? – потребовал Бельфеддор. – Меня не интересуют байки о Тени, пусть говорит поконкретней. Кто он сам и где все мужчины его племени?
   Выслушав Тессеннеса, парнишка принялся рассказывать, старшина переводил его речь:
   – Он младший сын вождя племени тонго, его зовут Хечана. На их земли пришли из Сердца джунглей акатаны. Тонгайцы отказались подчиниться Тени и во главе с вождем приняли бой. По приказу вождя Хечана повел женщин и детей племени к побережью, под защиту белых воинов. С акатанами движутся многие племена джунглей и саванн, принявшие Тень или покоренные ею. Акатанов ведут их жрецы. Они требуют от племен полного подчинения своей власти, а в случае отказа истребляют их безжалостно. За акатанами идет Тень.
   – То есть он хочет сказать, что акатаны ведут Тень? – уточнил Бельфеддор.
   Тессеннес покачал головой.
   – Нет, это Тень ведет акатанов. Она захватила их земли, поработила души и захватывает все новые территории. Люди Тени, белые жрецы, разбудили Зло в недрах Аддатта и привели его в джунгли. Тень надвигается на побережье и готова покрыть весь мир.
   Астея ахнула и прижала ладони к щекам, ее задиристый брат слегка побледнел, Кронго нахмурился, Гиссерий тяжело вздохнул.
   – Что он знает о судьбе других племен? – спросил Бельфеддор.
   – Одни покорились Тени, другие бьются насмерть, а их женщины и дети также уходят к побережью, – перевел Тессеннес ответ Хечаны.
   – А что слышно о Токкато?
   – Об этом он не знает.
   – Хорошо, пусть идет к своим, – распорядился Бельфеддор. – Вы тоже оставьте нас, – сказал он Тессеннесу и его внукам.
   Ошеломленный всем услышанным, Киоттос не посмел возразить. Хозяева дома покинули террасу. Хечана также ушел, вместо него появился Верлан.
   – Наша задача несколько усложняется, – сказал ему Бельфеддор.
   – Уже знаю, – кивнул Верлан. – Все поселение взбудоражено.
   – Тем не менее планов мы менять не будем. На рассвете мы с тобой, Кронго, и с тобой, Гиссерий, отправимся к Сердцу джунглей.
   Гиссерий по-прежнему не проронил ни слова, лишь кивнул. Кронго хмыкнул и спросил:
   – Есть ли в этом нужда, капитан? Мы уже узнали немало.
   – Немало, но недостаточно, – ответил Бельфеддор. – Коменданту нужны более точные сведения, чем слова чернокожего мальчишки. Вряд ли он видел Тень своими глазами, а слухам веры мало – мы должны лично убедиться, насколько велика сила наших врагов. Тем не менее ты, Верлан, отправь гонца к коменданту, пусть сообщит новости. Нам же, кроме всего прочего, необходимо пробраться в Токкато и встретиться со жрецами Ночи.
   – А если город уже захвачен? – высказал опасение Верлан.
   – В любом случае необходимо узнать это достоверно. Верлан, ты останешься здесь за главного. Расставь дозоры в джунглях. Если акатаны или другие враги появятся вблизи поселения, уводи всех в Октоссо, под защиту коменданта. Нас в этом случае не ждите.
   – Я понял, капитан, – хмуро отозвался Верлан.
   Бельфеддор взглянул на Гиссерия:
   – Скажи хоть что-нибудь.
   Арамей снова пожал плечами:
   – Возразить мне нечего, раз молчу – значит, согласен.
   Бельфеддор рассмеялся и хлопнул товарища по плечу. Он знал, что может положиться на этих воинов, проверенных и закаленных в кровавых битвах, что во множестве выпали на их общую долю за последние годы.
   – Всем спать, – распорядился Бельфеддор.
   – Странно, что ты не интересуешься моим мнением, – подал голос молчавший до сих пор демон.
   – Уж ты-то точно молчать не стал бы, если бы тебе было что возразить, – отозвался Бельфеддор.
 

* * *

 
   Изо дня в день трое воинов пробирались сквозь джунгли все дальше на полудень. Впереди продвигался Кронго, внимательно обшаривая заросли цепким взглядом. За ним на некотором удалении следовал Бельфеддор. Он полностью был уверен в Кронго: этот опытный воин без труда определил бы любую ловушку и заметил любой нечеткий след. Впрочем, в случае опасности демон сразу предупредил бы свою вторую половину. Последним, также на некотором удалении, шел долговязый Гиссерий. Рука арамея лежала на обухе секиры, прицепленной к поясу. Он не оглядывался – смотрел прямо перед собой, но его чуткий слух ловил каждый шорох за спиной, и в случае внезапного нападения сзади секира мгновенно оказалась бы в руках Гиссерия и рассекла любого противника.
   Воины продвигались пешком, гиппарионов пришлось оставить в Саммото – даже верного Мрака, так как верхом было бы трудно преодолеть густые заросли, оставаясь незамеченными.
   Кронго внезапно остановился и вскинул руку, подавая сигнал опасности. Бельфеддор и Гиссерий замерли.
   – Что он увидел? – спросил Бельфеддор демона.
   – Скорее услышал, – отозвался тот. – По тропе навстречу нам пробирается чернокожий парень, и он вооружен.
   Между тем Кронго жестом призвал спутников затаиться, а сам отступил с тропы в сторону. Бельфеддор и Гиссерий также притаились в зарослях.
   Через некоторое время на тропе показался молодой чернокожий воин. Он передвигался довольно быстро и при этом абсолютно бесшумно – вместе с тем было видно, что воин чутко прислушивается к каждому шороху и распознает не только звуки, но даже запахи. За его плечами висел круглый щит, к поясу был прицеплен бронзовый топор, а в правой руке он сжимал копье с широким зазубренным наконечником. Все его тело покрывала боевая раскраска, принятая у здешних племен.
   Кронго отлично знал свое дело. Он уже более десяти лет провел в джунглях Черного берега и успел перенять многие навыки у чернокожих следопытов. Воин, продвигавшийся по тропе, услышал Кронго лишь в тот момент, когда тот поднялся из зарослей за его спиной. Развернувшись, чернокожий махнул копьем, попытавшись зазубренным острием разорвать горло противника, одновременно выхватывая топор. Если бы Кронго пригнулся, уворачиваясь от копья, чернокожий наверняка раскроил бы ему череп топором. Однако гертанец отклонился назад, пропустив копье, затем рванулся навстречу противнику, перехватил его руку с топором и коротко ударил чернокожего кулаком в гортань. Подоспевшие Бельфеддор и Гиссерий схватили противника сзади и мгновенно скрутили.
   – Можно особо не беспокоиться, он здесь один, – сообщил демон.
   После удара Кронго по горлу чернокожий лишь тихо хрипел, не в силах даже говорить – не то что кричать.
   – Надо бы осмотреться, – тихо произнес Кронго, намереваясь отправиться проверить тропу, откуда пришел чернокожий.
   – В этом нет нужды, – остановил его Бельфеддор. – Там никого нет.
   Кронго пожал плечами. Он уже не раз убеждался, что необыкновенное чутье никогда не подводит капитана: не зря его считают колдуном.
   – Судя по узорам на его роже, это акатан, – заметил Кронго. – Я доверяю тебе, капитан, но акатаны в одиночку не ходят.
   – Тем не менее это так, – ответил Бельфеддор. – Спроси его, Гиссерий, что он здесь делает?
   Гиссерий присел на корточки рядом с поверженным воином и повторил вопрос Бельфеддора на языке акатанов. Арамей почти всю жизнь провел на Черном берегу, не раз бывал в самом Сердце джунглей и знал не только межплеменное наречие, но и многие языки и диалекты племен, что жили в глубине джунглей.
   Акатан лишь всхрипнул в ответ. Взглянув на Кронго, Гиссерий с укоризной произнес:
   – Ты слегка погорячился, дружище.
   – Ничего, парень он крепкий, сейчас очухается, – ответил тот.
   Вскоре к пленнику действительно вернулась способность говорить. Настороженно поглядывая на белых воинов, он что-то прохрипел.
   – Чего он там лопочет? – спросил Бельфеддор.
   – Спрашивает, не воины ли мы большого белого вождя с побережья, – перевел Гиссерий.
   – Ответь ему, – разрешил капитан. – И хорошенько расспроси о нем самом.
   Гиссерий и пленник обменялись несколькими фразами, после чего арамей сообщил:
   – Он действительно акатан, его зовут Кетанга. Их войско движется сюда, а он сбежал во время битвы с одним из племен и пробирается к побережью.
   – Почему он сбежал? – спросил Бельфеддор.
   – Он говорит, что жрецы Акатании подчинили свой народ Тени, – перевел Гиссерий ответ чернокожего. – Тень ведет несметную силу к побережью, покоряя джунгли и подчиняя себе племена. Он не хочет служить Тени и ее жрецам, поэтому покинул войско. Некоторые племена джунглей пытаются противостоять захватчикам, но они слишком слабы. Лишь армия большого белого вождя может дать достойный отпор Тени.
   – Он что-нибудь знает о Токкато? – снова спросил Бельфеддор.
   – Он говорит, что часть армии акатанов осадила город, но пока не может его захватить, – ответил Гиссерий.
   – Пусть покажет нам путь, которым можно обойти их войско и пробраться к Токкато, – потребовал Бельфеддор.
   Гиссерий перевел пленнику приказ капитана. Услышав его слова, акатан поежился, в его голосе появился страх.
   – Он не советует нам идти к Токкато, – сказал Гиссерий, выслушав ответ пленника. – Он говорит, что мы должны поскорее предупредить большого белого вождя о надвигающейся угрозе.
   – Это не ему решать, – жестко произнес Бельфеддор. – Либо он идет с нами, либо умрет прямо здесь.
   Акатан съежился еще больше, но ответ из его уст прозвучал утвердительно.
   – Он постарается провести нас, – перевел Гиссерий.
   – Тогда скажи ему, что если он попытается сбежать, я лично отрежу ему голову, – сказал Бельфеддор. – А сам следи за ним.
   Гиссерий поднял акатана на ноги. Он намотал конец сыромятного ремня, которым были связаны руки пленника, на свою левую руку и подтолкнул Кетангу вперед. За ним последовал Бельфеддор, Кронго переместился в хвост отряда. Топор акатана Кронго заткнул себе за пояс, копье взял в руку, а щит просто отбросил в заросли.
   Несколько дней акатан вел ногарских воинов звериными тропами через густые дебри к Сердцу джунглей. Кетанга ни разу не предпринимал попыток к бегству, тем не менее Гиссерий ни на миг не оставлял вниманием своего подопечного и ослаблял путы на его руках лишь на время привалов. Вздумай акатан попытаться бежать, арамей без колебаний раскроил бы ему голову секирой.
   На одном из ночных привалов Бельфеддор попросил Гиссерия подробнее расспросить пленника о последних событиях в джунглях.
   – Белые люди пришли в горы Аддатта и разбудили Тень, – перевел Гиссерий ответ Кетанги. – Во главе их стоит очень могучий жрец и маг. Он склонил на службу Тени большинство жрецов Акатании. Среди ночи грозная сила ураганом обрушилась на города Акатании и сокрушила их в один миг. Царь Метанга погиб в развалинах своего города, а его подданные потеряли все, что имели. Утром жрецы объявили, что царь пал потому, что противился новой вере, и возвестили восход Тени. Теперь у акатанов новая вера, и новые боги требуют от них крови врагов. Тень опустошила земли акатанов в одну ночь и завладела разумом людей. Немногим удалось противиться воле жрецов, но никто не осмеливается противостоять им открыто, все, кто может, бегут в Токкато или к побережью. Сейчас Тень ведет армию акатанов к побережью, и в ее рядах не только воины, но и женщины, и даже дети. Они будут биться насмерть, не ведая страха, ибо души их во власти Тени.