Страница:
Многие крупные западные газеты спрашивали, можно ли было считать ФРГ заслуживающим доверие партнером по НАТО. "Бонн бессилен устранить нацистское зло", – заявила в середине января "Геральд трибюн". "Эти скандальные провокации нацистов и эти появившиеся свастики направлены на то, чтобы еще дальше подтолкнуть "холодную войну" и натравить одни народы на другие", – подливала масла в огонь "Правда".
За период с Рождества 1959 года до середины февраля 1960 года западногерманская полиция зарегистрировала 833 случая проявления антисемитизма. Из 234 арестованных 24 процента действовали с какими-то "подсознательными нацистскими чувствами", восемь процентов принадлежали к левацким группировкам, 48 были пьяницами и бродягами, 15– несовершеннолетними и пять процентов – душевнобольными. Агаянц оказался прав: провокация разбудила старых демонов.
Двое юношей, которые в Кёльне в рождественскую ночь 1959 года положили начало всей кампании, принадлежали к правоэкстремистской группировке, но полиции удалось установить, что они неоднократно посещали Восточную Германию. Один из них даже носил значок коммунистической партии на отвороте своего пальто. Казначей одной неонацистской организации признался, что получил из ГДР приказ внедриться в крайне правые группировки, чтобы пропагандировать там антисемитские настроения.
Вскоре акты надругательства и пронацистские демонстрации пошли на убыль: Москва достигла своей цели. Но лишь некоторые из стран приняли участие в антигерманской кампании, подхваченной многими западными средствами массовой информации. "Молодое поколение немцев не является сторонником гитлеризма, как раз наоборот", – заявил израильский премьер-министр Бен-Гурион. Но он стал едва ли не единственным, кто сказал это.
С тех пор Москва время от времени снова вытаскивала неонацистское пугало из своих "запасников". Так, 15 января 1975 года "Радио свободы и прогресса", выходившее в эфир с территории Восточной Германии, с возмущением сообщило об образовании в ФРГ "антикоммунистической и нацистской партии" под названием "Национал-социалистическая демократическая боевая группа". Но радиостанция несколько опередила события. Известие об образовании этой новой правоэкстремистской группки официально появилось в ФРГ только на следующий день… Что касалось ее основателя, некоего Герберта Бормана, то он являлся обладателем официального удостоверения ГДР "Жертва фашизма", которое ему выдали, так как он, будучи коммунистом, преследовался нацистами в годы войны. В 1978 году весь мир обошла фотография неонациста, который приветствовал вскинутой рукой могилу генерала СС Каплера. Она должна была еще раз напомнить человечеству о надвигавшейся нацистской опасности в Германии. Когда же были наведены соответствующие справки, то оказалось, что этого "неонациста" как раз накануне выслали из ГДР как "преступника". И наконец, расследуя дело неонацистской группы Хоффмана, виновницы кровавой драмы, учиненной 26 сентября 1980 года во время праздника пива в Мюнхене (13 убитых, 211 раненых), полиция доказала, что большинство ее членов совершали регулярные поездки по другую сторону "железного занавеса". Один из них, Удо Альбрехт, подозревавшийся в поставках для группы оружия и боеприпасов, даже эмигрировал в ГДР. Он так и не был выдан властям Западной Германии.
В случае необходимости путало могло стать также и ширмой. В последние годы террористические акты в Европе, жертвами которых все чаще становились евреи, спонтанно приписывались крайне правым, тогда как речь здесь шла о палестинских группировках, близких к Дамаску и Москве. Взрыв на улице Коперника, происшедший 3 октября 1980 года, и резня на улице Розье 9 августа 1982 года относятся именно к таким случаям. Газеты в то время выходили с заголовками, бичевавшими "преступления фашистов", а тысячи людей шли на улицы Парижа, чтобы выразить свое решительное осуждение. Теперь нам известно, что диверсионная группа, действовавшая на улице Розье, появилась с Ближнего Востока. Удалось установить ее связи с Сирией и Болгарией, а также участие в нападениях на синагоги в Вене в августе 1981 года и в Риме в октябре 1982 года. Возмущение прошло, но кого сегодня заинтересует правда? Зачастую легче продолжать видеть в этих антисемистских преступлениях руку тоскующего по прошлому неонациста, чем некоего союзника Москвы.
Образцовый "агент влияния"
За период с Рождества 1959 года до середины февраля 1960 года западногерманская полиция зарегистрировала 833 случая проявления антисемитизма. Из 234 арестованных 24 процента действовали с какими-то "подсознательными нацистскими чувствами", восемь процентов принадлежали к левацким группировкам, 48 были пьяницами и бродягами, 15– несовершеннолетними и пять процентов – душевнобольными. Агаянц оказался прав: провокация разбудила старых демонов.
Двое юношей, которые в Кёльне в рождественскую ночь 1959 года положили начало всей кампании, принадлежали к правоэкстремистской группировке, но полиции удалось установить, что они неоднократно посещали Восточную Германию. Один из них даже носил значок коммунистической партии на отвороте своего пальто. Казначей одной неонацистской организации признался, что получил из ГДР приказ внедриться в крайне правые группировки, чтобы пропагандировать там антисемитские настроения.
Вскоре акты надругательства и пронацистские демонстрации пошли на убыль: Москва достигла своей цели. Но лишь некоторые из стран приняли участие в антигерманской кампании, подхваченной многими западными средствами массовой информации. "Молодое поколение немцев не является сторонником гитлеризма, как раз наоборот", – заявил израильский премьер-министр Бен-Гурион. Но он стал едва ли не единственным, кто сказал это.
С тех пор Москва время от времени снова вытаскивала неонацистское пугало из своих "запасников". Так, 15 января 1975 года "Радио свободы и прогресса", выходившее в эфир с территории Восточной Германии, с возмущением сообщило об образовании в ФРГ "антикоммунистической и нацистской партии" под названием "Национал-социалистическая демократическая боевая группа". Но радиостанция несколько опередила события. Известие об образовании этой новой правоэкстремистской группки официально появилось в ФРГ только на следующий день… Что касалось ее основателя, некоего Герберта Бормана, то он являлся обладателем официального удостоверения ГДР "Жертва фашизма", которое ему выдали, так как он, будучи коммунистом, преследовался нацистами в годы войны. В 1978 году весь мир обошла фотография неонациста, который приветствовал вскинутой рукой могилу генерала СС Каплера. Она должна была еще раз напомнить человечеству о надвигавшейся нацистской опасности в Германии. Когда же были наведены соответствующие справки, то оказалось, что этого "неонациста" как раз накануне выслали из ГДР как "преступника". И наконец, расследуя дело неонацистской группы Хоффмана, виновницы кровавой драмы, учиненной 26 сентября 1980 года во время праздника пива в Мюнхене (13 убитых, 211 раненых), полиция доказала, что большинство ее членов совершали регулярные поездки по другую сторону "железного занавеса". Один из них, Удо Альбрехт, подозревавшийся в поставках для группы оружия и боеприпасов, даже эмигрировал в ГДР. Он так и не был выдан властям Западной Германии.
В случае необходимости путало могло стать также и ширмой. В последние годы террористические акты в Европе, жертвами которых все чаще становились евреи, спонтанно приписывались крайне правым, тогда как речь здесь шла о палестинских группировках, близких к Дамаску и Москве. Взрыв на улице Коперника, происшедший 3 октября 1980 года, и резня на улице Розье 9 августа 1982 года относятся именно к таким случаям. Газеты в то время выходили с заголовками, бичевавшими "преступления фашистов", а тысячи людей шли на улицы Парижа, чтобы выразить свое решительное осуждение. Теперь нам известно, что диверсионная группа, действовавшая на улице Розье, появилась с Ближнего Востока. Удалось установить ее связи с Сирией и Болгарией, а также участие в нападениях на синагоги в Вене в августе 1981 года и в Риме в октябре 1982 года. Возмущение прошло, но кого сегодня заинтересует правда? Зачастую легче продолжать видеть в этих антисемистских преступлениях руку тоскующего по прошлому неонациста, чем некоего союзника Москвы.
Образцовый "агент влияния"
Когда в 1959 году вышла книга "Эссе о советском феномене", мало кто обратил на нее внимание. Хотя она и казалась откровенно просоветской по духу, но с позиций того времени в ней не было ничего необычного. Советский Союз, вступивший в хрущевскую "оттепель", подверг на XX съезде в 1956 году резкой критике "ошибки" Сталина, и тогда многие на Западе начинали верить в обновление страны и даже в демократизацию империи. Что касалось автора упомянутой книги, то он был в этом убежден. "Сталинские жестокости являлись лишь родовыми муками, – писал он. – Победа же Советской России заключается в правильном видении общего хода истории. СССР, эта лаборатория новых идей, где проводятся самые передовые социальные эксперименты, превзойдет американский гигантизм".
Несмотря на столь хвалебные оценки, характерные больше для другого периода времени (книга напоминала многочисленные произведения, славившие Советский Союз в 20-е и 30-е годы), никому бы и в голову не пришла идея заподозрить автора книги, что он состоял на жалованье у Москвы и что ему заплатили за его восхваление достижений коммунизма. В те годы Пьер Шарль Пате, который никогда не был членом ФКП, писал свою книгу с несомненной убежденностью и искренностью.
Но именно после выхода книги в свет он попал в руки КГБ и стал одним из наиболее ценных его "агентов влияния".
Казалось, ничто не предрасполагало Пате, сына известного кинопромышленника, к тому, чтобы он стал приверженцем коммунизма. Его отец, который сделал состояние на распространении фонографа Эдисона и кинематографа братьев Люмьер, восхищался скорее либерализмом и гигантизмом американцев. Он постарался дать Пьеру Шарлю буржуазное, но не консервативное образование: тот изучал право, математику, политические науки, иностранные языки. Чтобы помочь сыну сформировать собственное понимание мира, он предоставил ему возможность совершить поездки в Америку, Центральную Европу и на Ближний Восток.
Сразу же после получения диплома Пьер Шарль взял на себя финансовое руководство небольшим предприятием по производству электрооборудования, построенным на отцовские деньги. Впрочем, он тогда не испытывал особой склонности к такого рода делам. В конечном счете он отказался от подготовки финансовых инспекторов, чтобы посвятить себя популяризации сравнительной политэкономии. В тот период его особенно интересовали советские пятилетние планы. Он занялся изучением русского языка. Классическая эволюция: начав русофилом, он стал впоследствии убежденным сторонником советской системы.
В сущности же, Пате хотел быть известным журналистом, специализирующимся на вопросах политики, экономики или даже науки. В 50-х годах он наконец выбрал именно эту карьеру, правда, так и не сумев добиться ожидаемого успеха. Будучи достаточно смышленым человеком, он довольно быстро разочаровался тем, что его никто не смог оценить по достоинству. Впрочем, его журналистская карьера получила новое развитие после его знакомства с советскими людьми. Тот факт, что он был ими оценен, похоже, придал ему уверенности в своих способностях. "Их интересовал главным образом мой склад ума, моя манера объяснения русских проблем. Они были очарованы тем, что я им говорил", – простодушно будет рассказывать он через 20 лет.
Пьер Шарль был польщен, получив через некоторое время после публикации своего хвалебного эссе приглашение посетить советское посольство. Его первым знакомым стал Виктор Михеев, член советской делегации в ЮНЕСКО. Вначале его задача заключалась лишь в достижении доверия и дружбы француза, ничего не требуя от него взамен. Ему это прекрасно удалось. Они часто встречались, вместе обедали, приглашали друг друга к себе в гости, знакомили со своими друзьями. Это продолжалось более двух лет вплоть до того дня, когда Пате поведал советскому другу о своем желании выпускать журнал, где он смог бы наконец публиковать обширные политические комментарии, о которых мечтал всю свою жизнь. Михеев горячо поддержал его идею. В 1961 году Пьер Шарль начал выпускать еженедельный бюллетень для ограниченного числа читателей, озаглавленный "Центр научной, экономической и политической информации". Спустя немного времени Михеев познакомил его со своим коллегой, "заинтересовавшимся твоим бюллетенем", как сообщил он Пате. Речь шла об Эдуарде Яковлеве, другом члене советской делегации в ЮНЕСКО.
С Яковлевым характер их отношений сразу же изменился. Будучи офицером КГБ, специалистом по дезинформации, он к тому времени уже неоднократно пытался подкупить некоторых французских журналистов, прежде чем стал первым в длинном ряду советских разведчиков, которые манипулировали Пате в течение почти 20 лет. Пьер Шарль прекрасно понимал, чем в действительности занимались эти советские "дипломаты", которые были с ним так любезны. Понимал настолько, что при первых финансовых затруднениях он как-то спонтанно сообщил о них Яковлеву, и тот поспешил ему помочь. С этого момента Пате стал настоящим "агентом влияния".
Для советских разведчиков ценность "агента влияния" заключалась не столько в количественных параметрах его аудитории, сколько в качестве тех лиц, с которыми ему приходилось работать. Удачно сочетая оба "показателя", Пьер Шарль смог прекрасно справиться со своей ролью. Ориентируясь на широкую публику, Пате все чаще печатался под псевдонимом Шарля Морана в таких изданиях, как "Франс-обсерватёр", "Либерасьон" и "Эвенман", где главным редактором был д'Астье де ля Вижери, затем в "Реалите", "Опсьон", "Ви увриер" (последние два журнала принадлежали ВКТ).
Выставляя напоказ свой независимый характер, высказывая неординарные точки зрения, он добился того, что его оценили некоторые руководители и особы "первой величины". Эммануэль д'Астье де ля Вижери и один известный журналист из "Монд", на которого он оказал самое непосредственное влияние, особенно выделяли его способность к обобщениям, точность и четкость суждений и, наконец, его стиль. Именно среди политических деятелей Пате стремился завести себе друзей, в частности среди левых голлистов и социалистов.
В середине I960 года он начал посещать "Новый кружок на бульваре Сен-Жермэн", который объединял некоторых видных деятелей голлистской партии, известных своими антиамериканскими взглядами. В 1969 году из "Нового кружка" по инициативе Алэна Раванна образовалось "Движение за независимость Европы" (ДНЕ). Являясь членом исполкома ДНЕ, Пате имел возможность встречаться с Жоржем Горсом, Оливье Гишаром, Рене Капитаном, Александром Сангинетти, Пьером Мессмером, Андре Фантоном, Люсьеном Невиром, Пьером Мазо, Андре Беттанкуром и Эймаром Ашиль-Фу, которые выступали за сближение с Востоком (начало процесса бьшо положено самим де Голлем), чтобы уравновесить американское влияние в Европе. Умело оперируя скорее антиамериканскими, нежели просоветскими, тезисами, Пьер Шарль очень скоро получил высокую оценку этих крупных политиков. Кроме того, к его мнению прислушивались и в социалистической партии, в частности Жиль Мартине.
Имея возможность оказывать определенное влияние на политические круги, Пате использовал свои связи также и для составления пo просьбе КГБ разного рода аналитических материалов. Так, благодаря ему Москва знала все о соперничавших группировках внутри социалистической партии, о перспективах франко-советских отношений в случае победы левых сил или о политике продажи оружия Китаю. В этих сведениях не бьшо ничего секретного, но они позволяли советским руководителям лучше понять тайны французской политики и уже в соответствии с ними строить свою собственную политику.
В 1967 году у Пате появился новый руководитель. Его звали Юрий Борисов. Вначале он просто проходил стажировку в советском посольстве, затем, с 1971 года, выполнял обязанности советника по культурным связям. Специализировавшийся на наблюдении за русской эмиграцией в Париже и на борьбе с диссидентами, Борисов в своей работе использовал более жесткие методы, чем его предшественник. Он просто снабжал Пате набросками статей, которые КГБ хотел бы видеть в его еженедельном бюллетене или других изданиях за подписью Шарля Морана. Позже Пьер Шарль будет утверждать, что Борисов был единственным из работавших с ним разведчиков, кто пытался выманивать у него конкретные сведения. "Тогда я просто прекратил с ним встречаться", – заявил он.
Однако это не означало, что мосты сожжены: Гремякин, Тюренков и, наконец, Игорь Кузнецов будут по очереди руководить его деятельностью.
В 1975 году КГБ воспользовался туристической поездкой Пате в Москву, чтобы представить ему Кузнецова, его последнего "куратора". Направленный в представительство СССР при ЮНЕСКО, этот советский разведчик был, несомненно, самым результативным из всех офицеров КГБ, с которыми работал Пате. Но он бьш и самым неосторожным.
Вместе с ним Пьер Шарль смог наконец осуществить свою мечту: выпускать небольшой по тиражу журнал, предназначенный исключительно для политической элиты. Благодаря 30 тысячам франков, ассигнованных Кузнецовым, в 1976 году вышел в свет первый номер "Синтезиса". Впоследствии для поддержки предприятия советская сторона перечислила сначала 26 тысяч франков (в 1977 году), затем еще 19 тысяч франков (в 1979 году). Капитал бьш размещен довольно удачно. Выпускавшийся раз в две недели тиражом 500 экземпляров "Синтезис" распространялся исключительно по подписке (стоившей 350 франков в год) и почти целиком среди видных государственных деятелей: его регулярно получали 299 депутатов, 139 сенаторов, 41 газета, 14 посольств и (всего лишь) семь простых граждан. Благодаря такой аудитории Пате, который один готовил все номера "Синтезиса", стал для советской разведки исключительно ценным "агентом влияния".
Но 5 июля 1979 года его блистательная карьера внезапно оборвалась вместе с его арестом в компании с Игорем Кузнецовым. Это произошло на площади Гамбетта, в 20-м округе Парижа.
Пытаясь угодить начальству, советский разведчик решил расширить контакты с журналистами и политиками в надежде пополнить за счет некоторых из них свою агентурную сеть. В один из августовских дней 1978 года к представителям службы контрразведки обратился некий молодой депутат от правых партий, который сообщил им о попытке его вербовки. УОТ решило тогда установить за Кузнецовым наблюдение, с тем чтобы выявить всех его агентов. В сентябре 1978 года, несмотря на предпринятые меры безопасности, тот не сумел оторваться от полицейских и навел их на Пате. Встреча проходила в Курбвуа, на площади Ероль. Советский разведчик и его агент расположились в одном из кафе и беседовали там 45 минут. Затем они разошлись в разные стороны. Чтобы установить личность француза, полицейские проследовали за ним до самого его дома.
Но прошел почти год, прежде чем УОТ смогло арестовать его. Почему? Ничто не запрещало журналисту Пьеру Шарлю Пате вступать в контакт с советским дипломатом, даже если он числился в качестве агента КГБ. Нужно было застать их обоих на месте преступления, в момент передачи какого-либо документа, чтобы изобличить их и получить конкретное доказательство сговора.
В этом и состоит основная трудность борьбы с "агентами влияния" и дезинформацией. При отсутствии такого доказательства было бы несложно обвинить контрразведку в преднамеренности ее действий в отношении Пате. К счастью, у нас невозможно посадить в тюрьму журналиста только за его произведения или за то, что он высказывал свои антиамериканские и просоветские взгляды (или наоборот).
5 июля 1979 года полицейские ждали, когда Пате передаст какой-то конверт Кузнецову, чтобы тут же вмешаться. После ареста УОТ обнаружило, что в конверте находились несколько набросков статей, аналитические материалы о политической ситуации в стране, последний номер "Синтезиса" и, кроме того, фамилии, адреса и профессии новых подписчиков. Этого было достаточно, чтобы выслать советского "дипломата" из Франции и обвинить журналиста в противоправном сговоре с подданным одного из иностранных государств.
В ходе расследования Пате довольно быстро признался в своей роли "агента влияния". На состоявшемся спустя десять месяцев процессе он все же попытался оправдаться, ощутив поддержку тех политических деятелей и журналистов, с которыми ему часто приходилось встречаться и которых он так усердно "обхаживал". "Я был шокирован, ошеломлен этим арестом. Во всех обвинениях в мой адрес нет ни грамма правды", – заявил он на суде. Деньги, полученные за 20 лет сотрудничества (пять тысяч франков, что еще раз свидетельствовало о недостаточной щедрости советских спецслужб), встречи с советскими разведчиками, помеченные обычным крестиком в его записной книжке, и особенно свидетельские показания комиссара Раймона Нара из УОТ, который рассказал, каким образом в течение 20 лет работал этот "журналист-сдельщик" (а он назвал его именно так), полностью убедили судей в виновности Пате.
23 мая 1980 года он был приговорен к пяти годам тюремного заключения. Такое решение могло показаться слишком суровым для семидесятилетнего старика. На следующий день Национальное объединение профсоюзов журналистов (НОПЖ) выразило свое возмущение вынесенным приговором и выступило с протестом против любого указа, дающего суду право решать "в обстановке полнейшего произвола, что такое информация, и, прикрываясь государственными интересами, посылать человека в тюрьму только за его убеждения".
"Разве журналист или писатель, представляющий на суд широкой публики свои исследования и размышления, не является, вольно или невольно, в некотором роде "агентом влияния"?" – задавались вопросом год спустя 69 политических деятелей и журналистов в своей петиции, требовавшей досрочного, из-за преклонного возраста, освобождения своего коллеги.
Случай с Пате является уникальным. Он был единственным западным журналистом, уличенным в сотрудничестве с агентами КГБ. Его история упоминается всеми службами контрразведки в качестве типичного примера "агента влияния". Действовавший по прямым приказам советских разведчиков и оплаченный ими, хотя и довольно скудно, Пате никак не может быть назван обычным журналистом или писателем, использовавшим свой талант. Или же тогда в отличие от представителей других профессий надо признать за литераторами право быть подкупленными, писать на заказ и допустить, что "тайная пропаганда" является составной частью свободы информации. Когда редактор "Юманите" или "Минют" дает свою интерпретацию фактов, свое понимание событий, он использует тем самым не только неотъемлемое право на свободу выражения. Кроме того, он еще обращается к читателям, которые знают, как к этому следует отнестись. Но если журналист употребляет оказываемое ему доверие, свое влияние, авторитет для оказания "на незаконных основаниях" помощи какой-либо иностранной державе в достижении ею своих целей, то он уже будет являться "агентом влияния". И Пьер Шарль Пате относился именно к такой категории лиц.
Анализ содержания почти 70 номеров "Синтезиса" не оставляет па этот счет никакого сомнения. Он показывает, как в течение трех лет, с июля 1976 по июль 1979 года, двухнедельный бюллетень Пате систематически распространял основные темы советской дезинформации, резко критикуя политику западных стран и защищая интересы социалистического лагеря.
Вот лишь несколько тому примеров.
С целью ослабить страны Запада Пате всеми силами способствовал их разобщению, критиковал их оборонительную политику, разжигал антиамериканские настроения.
Германия, где "дремлют наследники Гитлера" (номер за 20 апреля 1977 года), была одной из самых "излюбленных" целей "Синтезиса". Волна терроризма, с которой пыталось справиться в тот период правительство Бонна, представлялась симптомом глубокого социального кризиса, доказательством экстремистского характера немцев. И наоборот, ГДР преподносилась как образец порядка и стабильности (20 февраля 1978 года).
В одной из статей, появившейся в мае 1977 года, Франция выглядела главной жертвой тайной экономической войны, проводившейся Соединенными Штатами, в то время как ФРГ отводилась роль "дойной коровы американского сюзеренитета".
Для Пате НАТО выглядела бесполезной и даже вредной организацией. По его мнению, многие французские политики считали, что Североатлантический пакт больше не способствовал выполнению ни одной реальной задачи. Было бы даже лучше его распустить (5 января 1978 года). Впрочем, добавлял он, Соединенные Штаты совершенно не собирались защищать Европу из-за опасений подвергнуться самим ответному ядерному удару (20 января 1979 года).
"Синтезис" активно участвовал в кампании против нейтронной бомбы, представляя ее как бесчеловечное и бесполезное оружие, которое не могло сколько-нибудь значительно укрепить существовавший к тому времени арсенал НАТО (20 апреля 1977 года и 20 апреля 1978 года). Той же позиции он придерживался и в вопросе с евроракетами: они совершенно не меняли условий ядерного конфликта и не способствовали усилению оборонного потенциала стран, имевших уже в своем распоряжении ядерное оружие (5 марта 1978 года). Естественно, бюллетень ни словом не обмолвился о размещении советских ракет вдоль границ с Европой.
Ярый сторонник независимой политики Франции, Пате не упускал ни малейшей возможности покритиковать отношения между Парижем и Вашингтоном. Начиная с самых первых номеров бюллетеня, из-под его пера появлялись статьи, упрекавшие французское правительство в добровольном переходе под вассальную зависимость Соединенных Штатов. Он обвинил Валери Жискар д'Эстэна в проведении проатлантической политики (5 декабря 1976 года). По его мнению, участие французских вооруженных сил в конфликтах в Чаде и Заире было выгодно не столько Франции, сколько другим западным странам, в особенности США, активно интересующимся богатствами Африки. И снова – никакой информации о глубоких противоречиях между Францией и СССР.
"В течение последних 30 лет американская империя строилась на основе силы и коррупции", – писал Пате (5 апреля 1977 года), видевший в американском государственном строе "полицейскую демократию", где верховная власть принадлежит шефу ФБР, которое, среди прочих преступлений, было замешано и в убийстве Кеннеди (5 июня 1977 года). Что касается ЦРУ, то оно присутствует везде. Если Соединенные Штаты стремятся выровнять свой торговый баланс, то это делается главным образом для того, чтобы покрыть расходы от своих тайных операций за рубежом (20 марта 1979 года).
В одной из статей, появившейся в апреле 1977 года, Пате пытался внушить читателям, что Вашингтон всеми силами стремится нейтрализовать Общий рынок. У Европы нет никаких причин поддерживать торговые связи с Соединенными Штатами, писал он, в то время как экономические интересы Западной Европы и СССР больше дополняют друг друга, нежели соперничают между собой.
Защищая интересы социалистического лагеря, "Синтезис" целиком и полностью поддерживал все политические шаги Кремля.
В одной из статей в июне 1978 года, посвященной советской внешней политике, бюллетень преуменьшал ядерный потенциал СССР, заявляя, что Москва никогда не применит данный тип вооружений, кроме как для обороны собственной территории. Статья уточняла, что Советский Союз появляется только в тех регионах мира, где ситуация уже дестабилизирована другими силами (например, в Анголе он выступил против вмешательства ЦРУ). По мнению автора статьи, не СССР, а страны Запада интересуются Африкой, намереваясь завладеть ее природными ресурсами.
Пате выступал адвокатом Москвы во многих случаях, когда точки зрения СССР и западных стран вступали в противоречие. Советский Союз никогда не выделял особый бюджет для своей космической программы. Лишь американцы повинны в милитаризации космоса (20 февраля 1978 года). Он также утверждал, что слухи о внедренных в окружение де Голля советских агентах выдуманы американцами (20 мая 1977 года).
Не остались забытыми и союзники СССР. Вьетнамские эмигранты, бежавшие из страны на ветхих суденышках, принадлежали к средним слоям населения, и проблемы, которые переживали все государства данного региона, являлись результатом бедствий и разрухи, порожденных в недавнем прошлом американской агрессией. В отношении камбоджийской проблемы Пате в точности повторял точку зрения Москвы, В сентябре 1977 года в одной из своих статей он оспаривал сведения о жертвах красных кхмеров и представлял меры, предпринятые Пол Потом, как неизбежные. Исход населения из городов был неминуем и необходим. Страна не могла прокормить всех горожан. В январе 1979 года характер его публикаций резко изменился. Режим Пол Пота стал вдруг бесчеловечным, и насильственное перемещение населения называлось теперь не иначе, как абсурдная затея.
Что касалось ГДР, этой модели стабильности, то она воздвигла берлинскую стену с целью защититься от "империалистического проникновения". На Кубе Кастро был вынужден предпринять репрессивные меры, чтобы противостоять подрывной деятельности американских секретных служб (20 февраля 1978 года).
Китай всегда фигурировал среди врагов СССР, против которых регулярно выступал "Синтезис", особенно после его интервенции против Вьетнама. В марте 1979 года Пате выступил с резкой критикой Пекина, обвинив его в получении молчаливого одобрения со стороны Соединенных Штатов на агрессию во Вьетнаме. Бюллетень рисовал катастрофическую картину экономической и демографической ситуации в КНР, которая к тому времени уже 20 лет "жила в обстановке абсурда как в плане речей, так и в плане действий".
Несмотря на столь хвалебные оценки, характерные больше для другого периода времени (книга напоминала многочисленные произведения, славившие Советский Союз в 20-е и 30-е годы), никому бы и в голову не пришла идея заподозрить автора книги, что он состоял на жалованье у Москвы и что ему заплатили за его восхваление достижений коммунизма. В те годы Пьер Шарль Пате, который никогда не был членом ФКП, писал свою книгу с несомненной убежденностью и искренностью.
Но именно после выхода книги в свет он попал в руки КГБ и стал одним из наиболее ценных его "агентов влияния".
Казалось, ничто не предрасполагало Пате, сына известного кинопромышленника, к тому, чтобы он стал приверженцем коммунизма. Его отец, который сделал состояние на распространении фонографа Эдисона и кинематографа братьев Люмьер, восхищался скорее либерализмом и гигантизмом американцев. Он постарался дать Пьеру Шарлю буржуазное, но не консервативное образование: тот изучал право, математику, политические науки, иностранные языки. Чтобы помочь сыну сформировать собственное понимание мира, он предоставил ему возможность совершить поездки в Америку, Центральную Европу и на Ближний Восток.
Сразу же после получения диплома Пьер Шарль взял на себя финансовое руководство небольшим предприятием по производству электрооборудования, построенным на отцовские деньги. Впрочем, он тогда не испытывал особой склонности к такого рода делам. В конечном счете он отказался от подготовки финансовых инспекторов, чтобы посвятить себя популяризации сравнительной политэкономии. В тот период его особенно интересовали советские пятилетние планы. Он занялся изучением русского языка. Классическая эволюция: начав русофилом, он стал впоследствии убежденным сторонником советской системы.
В сущности же, Пате хотел быть известным журналистом, специализирующимся на вопросах политики, экономики или даже науки. В 50-х годах он наконец выбрал именно эту карьеру, правда, так и не сумев добиться ожидаемого успеха. Будучи достаточно смышленым человеком, он довольно быстро разочаровался тем, что его никто не смог оценить по достоинству. Впрочем, его журналистская карьера получила новое развитие после его знакомства с советскими людьми. Тот факт, что он был ими оценен, похоже, придал ему уверенности в своих способностях. "Их интересовал главным образом мой склад ума, моя манера объяснения русских проблем. Они были очарованы тем, что я им говорил", – простодушно будет рассказывать он через 20 лет.
Пьер Шарль был польщен, получив через некоторое время после публикации своего хвалебного эссе приглашение посетить советское посольство. Его первым знакомым стал Виктор Михеев, член советской делегации в ЮНЕСКО. Вначале его задача заключалась лишь в достижении доверия и дружбы француза, ничего не требуя от него взамен. Ему это прекрасно удалось. Они часто встречались, вместе обедали, приглашали друг друга к себе в гости, знакомили со своими друзьями. Это продолжалось более двух лет вплоть до того дня, когда Пате поведал советскому другу о своем желании выпускать журнал, где он смог бы наконец публиковать обширные политические комментарии, о которых мечтал всю свою жизнь. Михеев горячо поддержал его идею. В 1961 году Пьер Шарль начал выпускать еженедельный бюллетень для ограниченного числа читателей, озаглавленный "Центр научной, экономической и политической информации". Спустя немного времени Михеев познакомил его со своим коллегой, "заинтересовавшимся твоим бюллетенем", как сообщил он Пате. Речь шла об Эдуарде Яковлеве, другом члене советской делегации в ЮНЕСКО.
С Яковлевым характер их отношений сразу же изменился. Будучи офицером КГБ, специалистом по дезинформации, он к тому времени уже неоднократно пытался подкупить некоторых французских журналистов, прежде чем стал первым в длинном ряду советских разведчиков, которые манипулировали Пате в течение почти 20 лет. Пьер Шарль прекрасно понимал, чем в действительности занимались эти советские "дипломаты", которые были с ним так любезны. Понимал настолько, что при первых финансовых затруднениях он как-то спонтанно сообщил о них Яковлеву, и тот поспешил ему помочь. С этого момента Пате стал настоящим "агентом влияния".
Для советских разведчиков ценность "агента влияния" заключалась не столько в количественных параметрах его аудитории, сколько в качестве тех лиц, с которыми ему приходилось работать. Удачно сочетая оба "показателя", Пьер Шарль смог прекрасно справиться со своей ролью. Ориентируясь на широкую публику, Пате все чаще печатался под псевдонимом Шарля Морана в таких изданиях, как "Франс-обсерватёр", "Либерасьон" и "Эвенман", где главным редактором был д'Астье де ля Вижери, затем в "Реалите", "Опсьон", "Ви увриер" (последние два журнала принадлежали ВКТ).
Выставляя напоказ свой независимый характер, высказывая неординарные точки зрения, он добился того, что его оценили некоторые руководители и особы "первой величины". Эммануэль д'Астье де ля Вижери и один известный журналист из "Монд", на которого он оказал самое непосредственное влияние, особенно выделяли его способность к обобщениям, точность и четкость суждений и, наконец, его стиль. Именно среди политических деятелей Пате стремился завести себе друзей, в частности среди левых голлистов и социалистов.
В середине I960 года он начал посещать "Новый кружок на бульваре Сен-Жермэн", который объединял некоторых видных деятелей голлистской партии, известных своими антиамериканскими взглядами. В 1969 году из "Нового кружка" по инициативе Алэна Раванна образовалось "Движение за независимость Европы" (ДНЕ). Являясь членом исполкома ДНЕ, Пате имел возможность встречаться с Жоржем Горсом, Оливье Гишаром, Рене Капитаном, Александром Сангинетти, Пьером Мессмером, Андре Фантоном, Люсьеном Невиром, Пьером Мазо, Андре Беттанкуром и Эймаром Ашиль-Фу, которые выступали за сближение с Востоком (начало процесса бьшо положено самим де Голлем), чтобы уравновесить американское влияние в Европе. Умело оперируя скорее антиамериканскими, нежели просоветскими, тезисами, Пьер Шарль очень скоро получил высокую оценку этих крупных политиков. Кроме того, к его мнению прислушивались и в социалистической партии, в частности Жиль Мартине.
Имея возможность оказывать определенное влияние на политические круги, Пате использовал свои связи также и для составления пo просьбе КГБ разного рода аналитических материалов. Так, благодаря ему Москва знала все о соперничавших группировках внутри социалистической партии, о перспективах франко-советских отношений в случае победы левых сил или о политике продажи оружия Китаю. В этих сведениях не бьшо ничего секретного, но они позволяли советским руководителям лучше понять тайны французской политики и уже в соответствии с ними строить свою собственную политику.
В 1967 году у Пате появился новый руководитель. Его звали Юрий Борисов. Вначале он просто проходил стажировку в советском посольстве, затем, с 1971 года, выполнял обязанности советника по культурным связям. Специализировавшийся на наблюдении за русской эмиграцией в Париже и на борьбе с диссидентами, Борисов в своей работе использовал более жесткие методы, чем его предшественник. Он просто снабжал Пате набросками статей, которые КГБ хотел бы видеть в его еженедельном бюллетене или других изданиях за подписью Шарля Морана. Позже Пьер Шарль будет утверждать, что Борисов был единственным из работавших с ним разведчиков, кто пытался выманивать у него конкретные сведения. "Тогда я просто прекратил с ним встречаться", – заявил он.
Однако это не означало, что мосты сожжены: Гремякин, Тюренков и, наконец, Игорь Кузнецов будут по очереди руководить его деятельностью.
В 1975 году КГБ воспользовался туристической поездкой Пате в Москву, чтобы представить ему Кузнецова, его последнего "куратора". Направленный в представительство СССР при ЮНЕСКО, этот советский разведчик был, несомненно, самым результативным из всех офицеров КГБ, с которыми работал Пате. Но он бьш и самым неосторожным.
Вместе с ним Пьер Шарль смог наконец осуществить свою мечту: выпускать небольшой по тиражу журнал, предназначенный исключительно для политической элиты. Благодаря 30 тысячам франков, ассигнованных Кузнецовым, в 1976 году вышел в свет первый номер "Синтезиса". Впоследствии для поддержки предприятия советская сторона перечислила сначала 26 тысяч франков (в 1977 году), затем еще 19 тысяч франков (в 1979 году). Капитал бьш размещен довольно удачно. Выпускавшийся раз в две недели тиражом 500 экземпляров "Синтезис" распространялся исключительно по подписке (стоившей 350 франков в год) и почти целиком среди видных государственных деятелей: его регулярно получали 299 депутатов, 139 сенаторов, 41 газета, 14 посольств и (всего лишь) семь простых граждан. Благодаря такой аудитории Пате, который один готовил все номера "Синтезиса", стал для советской разведки исключительно ценным "агентом влияния".
Но 5 июля 1979 года его блистательная карьера внезапно оборвалась вместе с его арестом в компании с Игорем Кузнецовым. Это произошло на площади Гамбетта, в 20-м округе Парижа.
Пытаясь угодить начальству, советский разведчик решил расширить контакты с журналистами и политиками в надежде пополнить за счет некоторых из них свою агентурную сеть. В один из августовских дней 1978 года к представителям службы контрразведки обратился некий молодой депутат от правых партий, который сообщил им о попытке его вербовки. УОТ решило тогда установить за Кузнецовым наблюдение, с тем чтобы выявить всех его агентов. В сентябре 1978 года, несмотря на предпринятые меры безопасности, тот не сумел оторваться от полицейских и навел их на Пате. Встреча проходила в Курбвуа, на площади Ероль. Советский разведчик и его агент расположились в одном из кафе и беседовали там 45 минут. Затем они разошлись в разные стороны. Чтобы установить личность француза, полицейские проследовали за ним до самого его дома.
Но прошел почти год, прежде чем УОТ смогло арестовать его. Почему? Ничто не запрещало журналисту Пьеру Шарлю Пате вступать в контакт с советским дипломатом, даже если он числился в качестве агента КГБ. Нужно было застать их обоих на месте преступления, в момент передачи какого-либо документа, чтобы изобличить их и получить конкретное доказательство сговора.
В этом и состоит основная трудность борьбы с "агентами влияния" и дезинформацией. При отсутствии такого доказательства было бы несложно обвинить контрразведку в преднамеренности ее действий в отношении Пате. К счастью, у нас невозможно посадить в тюрьму журналиста только за его произведения или за то, что он высказывал свои антиамериканские и просоветские взгляды (или наоборот).
5 июля 1979 года полицейские ждали, когда Пате передаст какой-то конверт Кузнецову, чтобы тут же вмешаться. После ареста УОТ обнаружило, что в конверте находились несколько набросков статей, аналитические материалы о политической ситуации в стране, последний номер "Синтезиса" и, кроме того, фамилии, адреса и профессии новых подписчиков. Этого было достаточно, чтобы выслать советского "дипломата" из Франции и обвинить журналиста в противоправном сговоре с подданным одного из иностранных государств.
В ходе расследования Пате довольно быстро признался в своей роли "агента влияния". На состоявшемся спустя десять месяцев процессе он все же попытался оправдаться, ощутив поддержку тех политических деятелей и журналистов, с которыми ему часто приходилось встречаться и которых он так усердно "обхаживал". "Я был шокирован, ошеломлен этим арестом. Во всех обвинениях в мой адрес нет ни грамма правды", – заявил он на суде. Деньги, полученные за 20 лет сотрудничества (пять тысяч франков, что еще раз свидетельствовало о недостаточной щедрости советских спецслужб), встречи с советскими разведчиками, помеченные обычным крестиком в его записной книжке, и особенно свидетельские показания комиссара Раймона Нара из УОТ, который рассказал, каким образом в течение 20 лет работал этот "журналист-сдельщик" (а он назвал его именно так), полностью убедили судей в виновности Пате.
23 мая 1980 года он был приговорен к пяти годам тюремного заключения. Такое решение могло показаться слишком суровым для семидесятилетнего старика. На следующий день Национальное объединение профсоюзов журналистов (НОПЖ) выразило свое возмущение вынесенным приговором и выступило с протестом против любого указа, дающего суду право решать "в обстановке полнейшего произвола, что такое информация, и, прикрываясь государственными интересами, посылать человека в тюрьму только за его убеждения".
"Разве журналист или писатель, представляющий на суд широкой публики свои исследования и размышления, не является, вольно или невольно, в некотором роде "агентом влияния"?" – задавались вопросом год спустя 69 политических деятелей и журналистов в своей петиции, требовавшей досрочного, из-за преклонного возраста, освобождения своего коллеги.
Случай с Пате является уникальным. Он был единственным западным журналистом, уличенным в сотрудничестве с агентами КГБ. Его история упоминается всеми службами контрразведки в качестве типичного примера "агента влияния". Действовавший по прямым приказам советских разведчиков и оплаченный ими, хотя и довольно скудно, Пате никак не может быть назван обычным журналистом или писателем, использовавшим свой талант. Или же тогда в отличие от представителей других профессий надо признать за литераторами право быть подкупленными, писать на заказ и допустить, что "тайная пропаганда" является составной частью свободы информации. Когда редактор "Юманите" или "Минют" дает свою интерпретацию фактов, свое понимание событий, он использует тем самым не только неотъемлемое право на свободу выражения. Кроме того, он еще обращается к читателям, которые знают, как к этому следует отнестись. Но если журналист употребляет оказываемое ему доверие, свое влияние, авторитет для оказания "на незаконных основаниях" помощи какой-либо иностранной державе в достижении ею своих целей, то он уже будет являться "агентом влияния". И Пьер Шарль Пате относился именно к такой категории лиц.
Анализ содержания почти 70 номеров "Синтезиса" не оставляет па этот счет никакого сомнения. Он показывает, как в течение трех лет, с июля 1976 по июль 1979 года, двухнедельный бюллетень Пате систематически распространял основные темы советской дезинформации, резко критикуя политику западных стран и защищая интересы социалистического лагеря.
Вот лишь несколько тому примеров.
С целью ослабить страны Запада Пате всеми силами способствовал их разобщению, критиковал их оборонительную политику, разжигал антиамериканские настроения.
Германия, где "дремлют наследники Гитлера" (номер за 20 апреля 1977 года), была одной из самых "излюбленных" целей "Синтезиса". Волна терроризма, с которой пыталось справиться в тот период правительство Бонна, представлялась симптомом глубокого социального кризиса, доказательством экстремистского характера немцев. И наоборот, ГДР преподносилась как образец порядка и стабильности (20 февраля 1978 года).
В одной из статей, появившейся в мае 1977 года, Франция выглядела главной жертвой тайной экономической войны, проводившейся Соединенными Штатами, в то время как ФРГ отводилась роль "дойной коровы американского сюзеренитета".
Для Пате НАТО выглядела бесполезной и даже вредной организацией. По его мнению, многие французские политики считали, что Североатлантический пакт больше не способствовал выполнению ни одной реальной задачи. Было бы даже лучше его распустить (5 января 1978 года). Впрочем, добавлял он, Соединенные Штаты совершенно не собирались защищать Европу из-за опасений подвергнуться самим ответному ядерному удару (20 января 1979 года).
"Синтезис" активно участвовал в кампании против нейтронной бомбы, представляя ее как бесчеловечное и бесполезное оружие, которое не могло сколько-нибудь значительно укрепить существовавший к тому времени арсенал НАТО (20 апреля 1977 года и 20 апреля 1978 года). Той же позиции он придерживался и в вопросе с евроракетами: они совершенно не меняли условий ядерного конфликта и не способствовали усилению оборонного потенциала стран, имевших уже в своем распоряжении ядерное оружие (5 марта 1978 года). Естественно, бюллетень ни словом не обмолвился о размещении советских ракет вдоль границ с Европой.
Ярый сторонник независимой политики Франции, Пате не упускал ни малейшей возможности покритиковать отношения между Парижем и Вашингтоном. Начиная с самых первых номеров бюллетеня, из-под его пера появлялись статьи, упрекавшие французское правительство в добровольном переходе под вассальную зависимость Соединенных Штатов. Он обвинил Валери Жискар д'Эстэна в проведении проатлантической политики (5 декабря 1976 года). По его мнению, участие французских вооруженных сил в конфликтах в Чаде и Заире было выгодно не столько Франции, сколько другим западным странам, в особенности США, активно интересующимся богатствами Африки. И снова – никакой информации о глубоких противоречиях между Францией и СССР.
"В течение последних 30 лет американская империя строилась на основе силы и коррупции", – писал Пате (5 апреля 1977 года), видевший в американском государственном строе "полицейскую демократию", где верховная власть принадлежит шефу ФБР, которое, среди прочих преступлений, было замешано и в убийстве Кеннеди (5 июня 1977 года). Что касается ЦРУ, то оно присутствует везде. Если Соединенные Штаты стремятся выровнять свой торговый баланс, то это делается главным образом для того, чтобы покрыть расходы от своих тайных операций за рубежом (20 марта 1979 года).
В одной из статей, появившейся в апреле 1977 года, Пате пытался внушить читателям, что Вашингтон всеми силами стремится нейтрализовать Общий рынок. У Европы нет никаких причин поддерживать торговые связи с Соединенными Штатами, писал он, в то время как экономические интересы Западной Европы и СССР больше дополняют друг друга, нежели соперничают между собой.
Защищая интересы социалистического лагеря, "Синтезис" целиком и полностью поддерживал все политические шаги Кремля.
В одной из статей в июне 1978 года, посвященной советской внешней политике, бюллетень преуменьшал ядерный потенциал СССР, заявляя, что Москва никогда не применит данный тип вооружений, кроме как для обороны собственной территории. Статья уточняла, что Советский Союз появляется только в тех регионах мира, где ситуация уже дестабилизирована другими силами (например, в Анголе он выступил против вмешательства ЦРУ). По мнению автора статьи, не СССР, а страны Запада интересуются Африкой, намереваясь завладеть ее природными ресурсами.
Пате выступал адвокатом Москвы во многих случаях, когда точки зрения СССР и западных стран вступали в противоречие. Советский Союз никогда не выделял особый бюджет для своей космической программы. Лишь американцы повинны в милитаризации космоса (20 февраля 1978 года). Он также утверждал, что слухи о внедренных в окружение де Голля советских агентах выдуманы американцами (20 мая 1977 года).
Не остались забытыми и союзники СССР. Вьетнамские эмигранты, бежавшие из страны на ветхих суденышках, принадлежали к средним слоям населения, и проблемы, которые переживали все государства данного региона, являлись результатом бедствий и разрухи, порожденных в недавнем прошлом американской агрессией. В отношении камбоджийской проблемы Пате в точности повторял точку зрения Москвы, В сентябре 1977 года в одной из своих статей он оспаривал сведения о жертвах красных кхмеров и представлял меры, предпринятые Пол Потом, как неизбежные. Исход населения из городов был неминуем и необходим. Страна не могла прокормить всех горожан. В январе 1979 года характер его публикаций резко изменился. Режим Пол Пота стал вдруг бесчеловечным, и насильственное перемещение населения называлось теперь не иначе, как абсурдная затея.
Что касалось ГДР, этой модели стабильности, то она воздвигла берлинскую стену с целью защититься от "империалистического проникновения". На Кубе Кастро был вынужден предпринять репрессивные меры, чтобы противостоять подрывной деятельности американских секретных служб (20 февраля 1978 года).
Китай всегда фигурировал среди врагов СССР, против которых регулярно выступал "Синтезис", особенно после его интервенции против Вьетнама. В марте 1979 года Пате выступил с резкой критикой Пекина, обвинив его в получении молчаливого одобрения со стороны Соединенных Штатов на агрессию во Вьетнаме. Бюллетень рисовал катастрофическую картину экономической и демографической ситуации в КНР, которая к тому времени уже 20 лет "жила в обстановке абсурда как в плане речей, так и в плане действий".