Страница:
----------------------------------------------------------------------------
Перевод Е. Витковскиго
Joost Van Den Vondel
Treurspelen
Йост Ван Ден Вондел
Трагедии
Издание подготовили: Е. Витковский, В. Ошис, Ю. Шичалин
http://lib.ru/NEWPROZA/WITKOWSKIJ/
Серия "Литературные памятники"
М., "Наука", 1988
OCR Бычков М.Н.
----------------------------------------------------------------------------
Prima malorum causa {1}.
Ценителям искусств, господам попечителям
дома для престарелых и приюта для сирот,
покровителям справедливого использования
сценического искусства
Нынешняя драма сызнова и по праву взыскует наличия древесной листвы и
пещерной сени, соответствуя своему исконному наименованию, подобно тому,
как имело это место у древних в Греции среди пастухов, где поначалу таковые,
стоя прямо на земле, по очереди распевали свои пастушеские песни, чая
обрести в виде награды козла; таковой песенный обычай перебрался в города,
стали где представлять (отменивши в конечном счете соревновательный спор)
Древнего Сатира под сенью пещер, аллей и беседок, близ живого бьющего
источника: там шло оное представление, от коего приняли нидерландцы ныне
свое наименование сценического действа, а вовсе не от ставпиц {2}, хлебных
кадушек тож, на каковых якобы некогда впервые воздвиглись подмостки для
сценического лицедейства. Никому не должно морщиться, созерцая учиненную в
раю драму, и не должно прежде времени седеть от ужаса и изумления, ибо
зрителю, конечно же, совсем не будут показаны игривые сатиры и прочие
козлоногие, прыгающие совокупно с вовсе лишенными одежд нимфами, - нет,
конечно же; дабы спокойствующая совесть не была обуреваема бесплодными
грезами, короче, здесь будет показана райская трагедия, имевшая место в раю,
насажденном на Востоке высшим и первейшим Садовником, на реке Евфрат,
Садовником, учинившим превеселую беседку и блаженное жилище для Адама и
Евы, каковые там, облаченные в чистые одежды невинности и пользуясь правом
наследственной справедливости, пребывали, общаясь с Ангелами, Архангелами и
прочими небесными Духами, из коих самые наивысшие прибыли на их свадьбу, и
все они, соединясь в единый танец, танцуют его воистину победно. Когда в
прежние времена трактовали мы о Люцифере, восставшем на Бога, ведя спор
из-за короны, местом действия трагедии были Небеса; ныне же предмет нашего
созерцания - исключительно земной рай, Эдем, куда тайно явился из
Преисподней заклятый враг Бога и человеческого род; дабы учинить
повреждение первой свадьбе и ее пышности, прибегнув к помощи коварного
своего Змея, по поводу чего мы с полным основанием можем воскликнуть:
О pueri, fugite hinc: latet anguis in herba {3}:
Но юная чета, увы,
Змею не зрила средь травы!
Однако же вовсе напрасно упреждение: яростный Змей будет насаждать в их
сердца адскую отраву гордыни, пользуясь следующими речами: "Вы будете как
боги, знающие добро и зло", - и радостная свадебная песнь преобразится в
печальное сетование, блаженная же их жизнь, едва начавшись, станет горькою
нуждой, вечным изгнанием за пределы Рая и отрешением от плода древа жизни.
Мне думалось дерзостным, но тем не менее поучительным развернуть в
драматическом действе Изгнание Адама, Трагедию Всех Трагедий, следуя примеру
ныне покойного, бессмертной памяти Его Превосходительства Хейга де Грота,
посланника короны и королевы Швеции, который, едва перешагнув рубеж своего
отрочества, великолепно изложил таковой материал на латинском языке и этим
образцом прекрасно доказал, сколь многого можно было ожидать в дальнейшем от
того, чье имя де Грот-Великий - столь похвально согласовывалось с его
делами. Ежели зрители после представления радостно и единодушно оповестят
рукоплесканиями, что представление было им угодно, мы почтем их рвение
растраченным не попусту, и препоручаем себя господам попечителям богоугодных
заведений, к чести города и бюргерства услежающим за справедливым
использованием сценического искусства.
Вашим Высокородным Превосходительствам
Всегда готовый к услугам
И. ван Вондел
(1664)
КАСАТЕЛЬНОЕ ДО СОСТОЯНИЯ ПЕРВЫХ ЧЕЛОВЕКОВ
ПРЕЖДЕ И ПОСЛЕ ГРЕХОПАДЕНИЯ,
А ТАКЖЕ НЕКОТОРЫХ ДРУГИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ,
СОПУТСТВУЮЩИХ ДАПНОМУ ПРЕДМЕТУ
Древняя историческая картина, нарисованная и написанная в красках
некоторым светлейшим и достославнейшим Апеллесом, совершенна во всех своих
деталях, и нет ничего, чего бы ей недоставало: ни в порядке, прорисовке и
живописании образов, пребывающих каждый на подобающем ему месте, ни в
размещении красок, ни в том рассуждении, что одни из персонажей одеты,
другие же, напротив того, обнажены, ни в описании страстей, ни в
украшательстве, ни в каких других обстоятельствах, требуемых правилами
искусства; подобная историческая живопись обладает силою очаровать
внимательное око справедливого знатока и ценителя искусств и воспламенить
его к ненасытному созерцанию такового божественного чудотворения, ибо чем
долее зритель всматривался бы и чем внимательнее охватывал и проницал
взором, тем все больше утверждался бы он во мнении, что сей предмет достоин
не токмо что созерцания, по и изумления, поскольку все предметы здесь
расположены весьма прочло, согласно требованиям натуры, завершенные и
совершенные, один не чиня другому ущерба, - равным же образом утверждается
учение дровней католической истины, основанное на свидетельствах Пророков,
Апостолов и Св. Отцов, ибо церковь непогрешимо управляема Св. Духом; и
также, ибо справедлив ее титул, согласно коему является она СТОЛПОМ И
УТВЕРЖДЕНИЕМ ИСТИНЫ, нельзя в ее учении найти ничего, что было бы нечисто;
точно так же и не принадлежащие к Римской церкви соглашались с этим ее
правом на протяжении первых четырех или пяти веков, непосредственно
следующих за годом Спасения {4}; среди прочих положений учения, полагаемых
ею за основу и неуклонно отстаиваемых, является состояние первых человеков
прежде и после грехопадения, предмет важный и в высшей степени достойный
интереса, ибо он, будучи правильно понят и воспринят, служит основанием для
других предметов, чье изучение необходимо для правильного обоснования
вечного блаженства, поэтому небесполезно будет кратко и благочестиво
взвесить происшествия, имевшие место в Раю, - прежде чем развернуть перед
очами зрителей эдемскую трагедию.
Творец всего сущего создал Адама по образу и подобию Своему - святым,
мудрым, справедливым, честным и совершенным. Совершенство сие, с каковым он
был создан и без какового дара мы, люди, теперь рождаемся на свет после
грехопадения Адама, состояло в сверхъестественной одаренности, ибо человек,
изначально состоявший из плоти и души, имел в силу этой возможности, следуя
своей двойственной природе, право входить в общение как с животными, так и с
Ангелами, до некоторой степени преизбыточно споспешествуя изначальному благу
твоего тела и органов чувств. Из таковой розни или же противоборства
наклонностей произросла в человеке самая настоящая борьба, из борьбы же и
обоюдной вражды произошло немалое затруднение в соблюдении доброго нрава,
ибо две сии склонности, плотская и духовная, оказались в противостоянии и
взаимопрепятствовании.
Божественное предусмотрение, дабы при самом начале творения одарить
слабую человеческую природу целебным средством, наделило человека
превосходным даром наследственного права, каковым, словно золотою уздою,
большая часть человеческой природы могла бы обуздывать меньшую, и сама
большая часть могла бы быть без труда обуздываема пред лицом Бога. Итак,
плоть прислушивалась к духу, чтобы не расслабляться супротив его желания, и
разве только дух мог бы противу Бога употребить свою силу вне зависимости от
того, дана ли ему и вправду была власть употреблять таковую или нет,
То, что это совершенство первого человека сверхъестественно, и то, что
ему был дарован этот сверхъестественный, подобный золотой привилегии дар,
явственно засвидетельствовано в книгах Св. Писания и творениях древних
учителей. Царственный псалмопевец описывает сотворение человеков так: "То,
что есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь
его? Но много ты умалил его пред ангелами; славою и честию увенчал его;
поставил его владыкою над делами рук Твоих" {5}. Царство и падение Адама
описано в другом псалме так: "Но человек в чести не пребудет, он уподобится
животным, которые погибают" {6}.
Отсюда явствует, что первый человек был почтен сверхъестественными
дарами, ибо пророк с изумлением говорит, что человек почти равен по природе
Ангелам; кроме того, он иные дары, поначалу присущие первому человеку,
именует славой и честью, которые означают, без сомнения, нечто
исключительное и дополнительно присущее ему. Так же говорит Екклезиаст: "Бог
сотворил человека правым, а люди пустились во многие помыслы" {7}. Здесь
указано на правоту, присущую человеку по природе, а на все прочее - как на
воспоследовавшее и дополнительное. О том же повествует расцвеченный рассказ
Христа о человеке, который попался разбойникам, которые сняли с него одежду,
изранили и ушли {8}; здесь под названием одежды принято понимать первые
дары, коих лишился человек, и то, как изранена была природа человека после
ограбления, как оставлена была она едва живою; Св. Отцы доказали это в своих
трудах. Св. Иоанн Златоуст {9}говорит, что Адам и Ева хотя и были наги, но,
тем не мопсе, благодаря врожденной своей безгрешности все же не пребывали
в наготе, ибо, говорит он, они были облачены как бы некою славою,
ниспосланною свыше. Здесь проявлена их врожденная безгреховность, подобная
одежде, свыше дарованная, дабы постижимо было, что сие - не от источников
Природы, но произволением источника некоего более высокого, нежели Природа,
даровано нашим прародителям. Св. Амвросий {10} говорит: Адам не был наг, так
как невинность была его облачением. Он же подтверждает это в другом месте
следующим образом: Адам был, прежде нежели совершил свой проступок, облачен
одеждою добродетели, но из-за проступка, словно как если был бы ограблен,
узрел свою наготу, ибо утратил свое врожденное облачение. Мы могли бы еще
шире подтвердить данную мысль выдержками, но постираемся избегнуть длиннот.
Между тем таковое одеяние прирожденной добродетели молчаливо снимает вину с
нашей трагедии, где Адам и Ева, появляясь на сцене, предстают отнюдь не
нагими, по именно облаченными в чистые одежды изначальной безгрешности и
невинности. О сем повествуют страницы Св. Писания даже и в Новом Завете,
повсюду придерживаясь все той же цветистой манеры выражения, уместной для
описания таковых духовных одежд: такова, например, изложенная Христом притча
о человеке на свадьбе, одетом не в брачную одежду {11}, такова же и лучшая
одежда, коей одеваем блудный сын {12}; апостол Павел говорит: "Облекитесь в
Господа нашего Иисуса Христа" {13}, в другом месте: "Только бы нам и одетым
не оказаться нагими" {14}, еще и другом мосте: "Потому что не хотим
совлечься, но облечься" {15}. Св. Иоанн упоминает о жене, облаченной в
солнце {16}, в другом месте упоминает виссон белый и чистый, обозначающий
праведность Святых {17}. Он повторяет совет о том, чтобы купить белую
одежду, "чтобы одеться и чтобы не была видна срамота наготы твоей" {18}, и
показывает нам семь ангелов, как выходят они, "облаченные в чистую и светлую
льняную одежду и опоясанные по персям золотыми поясами" {19}. Христова
Церковь описываема им: "жена Его приготовила себя. И дано было ей облечься в
виссон чистый и светлый, виссон же есть праведность святых" {20}. Оставим
продолжение!
Адам и Ева, таким образом, щедро одаренные оным сверхъестественным
даром врожденной безгрешности, вели счастливую жизнь во плоти и в духе, не
подвергаясь никаким расстройствам и погруженные в духовные радости небесного
созерцания, проводили дни свои подобно домочадцам Господним. Григорий
Великий {21} утверждает, что человек в раю мог свободно вступать в разговор
с Богом и так же свободно общаться с небесными Духами благодаря великой
своей внутренней чистоте и великолепной внешности.
Но воистину: вне вечного Бога нет примирения, и даже значительная часть
Ангелов в Небесах не была удовлетворена выпавшим жребием: часть эта
осмелилась придти в возмущение превыше всякой меры, дозволенной Всемогущим,
за что и была эта часть выдворена из Небесного Рая, - так же было и на
Земле, где исконный враг человеческого рода столь коварно повел дело, чтобы
склонить спорна женщину, а через нее и мужчину, к преступлению Господнего
повеления, - пользуясь при этом услугами своего придворного Змея, Сатана в
этом {22} наконец и преуспел. Вышеупомянутый Св. Григорий говорит, что когда
Адам отпал от Господа, сердце его замкнулось от этого, изнемог свет разума и
отошли все радости, коими сопровождалось пребывание в Раю. Моисей говорит:
"И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные
листья, и сделала себе опоясания" {23}. Здесь раскрывается перед нами суть
этой скорбной трагедии всех трагедий, за каковой и в самом деле
воспоследовал поразительный переход от счастия к Илиаде бесчисленных
злосчастий плоти и духа, разразившихся над ними и над их потомками,
произросших из-за потери врожденной безгрешности, из-за проступания
предуказания Всевышнего. Католическая церковь, как писал некогда господин
Фоссий {24} в своей "Истории пелагианства", всегда судила так, что Адамов
первый грех справедливым Господним суждением вменен всем его потомкам, и мы,
в силу этого присуждения лишенные врожденной безгрешности, подпадаем законам
неизбежной смерти и разъятости с Господом. Апостол Павел говорит: "Посему
как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла
во всех человеков, потому что все в нем согрешили" {25}. В другом месте
говорит он: "Преступлением одного подверглись смерти многие" {26}. Он же
говорит еще в одном месте, что мы "были по природе чадами гнева" {27}, что
означает нашу подчиненность Господнему гневу.
Против несомненной истины первородного греха, против наказуемости вины
Адама и всего человеческого рода, основывающейся на книгах Священного
Писания и на свидетельствах древних отцов, против традиции, установленной в
первые триста лет после года Спасения в Европе, Азии и Африке как Восточной,
так и Западной церквями, боролся Пелагий {25}, шотландец по рождению, монах
праведный и благопристойного поведения человек, из-за чего его заблуждения
оказывались еще соблазнительней для людей, охотней доверяющихся голубиной
простоте, чем змеиной ухищренности. Он, кто в трех книгах благорассудно
отстаивал святая святых - Триединство - проявил себя около четырехсотого
года в Африке, когда Рим и Италия внезапно подверглись нападению готов,
из-за чего возникла удобная возможность смело сеять плевелы среди пшеницы и
уловлять души своим ложным простодушием как коварной привадой, ибо, как
гласит пословица, в мутной водице хорошо ловиться рыбка. Пелагий был лукав и
очень подл характером, не раз менял свое прибежище и тайно учил тому, - как
говорит Св. Иероним {29}, - что открыто отрицал. Шесть и более того
церковных соборов тратили силы для того, чтобы выправить чинимые его
ложным учением ущерб и язву, а именно три карфагенских, один
диосполетанский, один милевитанский, один арауситанский, чтобы не
перечислять других, менее значительных. Его последователи неучтиво хулили
горестные плачи работающих женщин, как и стенания родовых мук: "О, если бы
Адам никогда не вкушал яблока!" - и другие жалобы, подобные той, что звучит
в "Медее" у Еврипида:
О, если бы корабль не плыл за Симнлегады,
Колхиды не достиг, не одолел преграды,
О, если было б так, что Пелионский лес
Для Арго не взрастил строительных древес!
Но подобно тому, как за первой ошибкой обычно следует много подобных же
ошибок, так было и на этот раз: в силу отрицания наследственного греха
Пелагий предполагал проступок потомков только лишь в следовании Адамову
примеру; он считал, что проступок Адама уязвил одного только Адама и никого
более, природа же не знает никаких наследственных пороков, по каждый,
происшедший от размножения, пребывает в том состоянии совершенства, в
котором сам Адам находился прежде грехопадения. Он выводил неизбежность
смерти из необходимости произрастания в природе, полагал, что она
проистекает не из-за вины праотцов, легшей на весь человеческий род, полагал
неизбежною и смерть самого Адама даже в том случае, если бы оп никогда не
преступал данной ему священной заповеди, из чего следовало заключение, что
дети не нуждаются в крещении, несмотря на то, что Церковь твердо установила
необходимость крещения, следуя словам Христа: "Если кто не родится от воды и
Св. Духа, не может войти в царство Божие" {30}. Пелагий, дабы отрицать самую
возможность какого бы то ни было наследственного проступка и не признавать
нашей подсудности, подобно той, о которой говорили римляне, что мы рождаемся
подлежащими наказанию, упорно отрицал, что благодаря крещению смывается
пятно первородного греха, и дети вновь рождаются через эту водную купель, и
переводятся из власти тьмы во свет Божьего царства. Отсюда возникают
неправорассудные разногласия о необходимости воздействия благодати Св. Духа
и о наличии свободной воли у людей и вообще о таковой в природе. Пелагий
отрицал самую необходимость благодати, вопреки суждению греческих и римских
отцов церкви, и, чтобы приукрасить свои заблуждения, признавал необходимыми
одни только природные дары, без коих нам ничего нельзя делать, но, однако
же, достаточно забывался тем временем в своем гневе, четырежды был осужден и
не шел в ногу ни с кем. Здравомыслящие учители воздвигали против него
обвинение, что он в своем гневе слишком высоко ставил поврежденную природу и
не прислушивался нимало к благодати: к тому, что свободная воля и
законоучение, подобные насаждаемым им, недостаточны, но, кроме них,
совершенно необходимо наличествование благодати. Пелагий мало уделял
внимания тому, что Христос обещал Св. Дух тем, кто обращается к Нему, и
посредством учреждения св. таинств считал нужным в должной мере подкрепить
слабость природы; таинства поэтому были справедливо наименованы древними
отцами сосудами благодати и снарядами готовности человеков ко оправданию:
Пелагий держался в своих заблуждениях таким образом, что Винсент Леринский
{31} справедливо засвидетельствовал о нем: никто не смел, до оного
нечестного Пелагия, набраться такой наглости, чтобы не почитать в каждом
отдельном деле необходимою Божью благодать. Провозвестник Истины возражает
ему на это следующими впечатляющими словами: "Без меня не можете делать
ничего {32}"; и Павел также говорит: "Бог производит в вас и хотение и
действие по Своему благоволению" {33}. Все же, чтобы нам не погружаться
сверх меры в опровержение заблуждений, при коем возникает здесь не
подобающая нашему предмету многоречивость, прекратим споры, держась, по
совету упомянутого Винсента Леринского, того, что всегда, всюду и всеми
хвалимо.
Бог поместил Адама и Еву в Раю, сочетал их браком и запретил им под
страхом смерти вкушать от древа познания добра и зла; однако главнейший
Змей, более хитрый, нежели все остальные животные, и Сатаною одержимый,
обольстил сперва Еву, дабы она полакомилась запретным плодом, а через Еву
обольстил и ее мужа. Тогда посмотрели они на себя впервые открытыми глазами,
и, сознав свою наготу, - ибо они стояли оба, лишенные одежд невинности и
прирожденной справедливости, - сплели фиговые листья, чтобы прикрыться.
Вслед за тем воспоследовал строгий суд Всевышнего, и наказал Он их, напрасно
обвинявших друг друга, поразил их, изгнавши из Рая.
Трагедия происходит в земном Раю. Действие начинается перед рассветом и
заканчивается с наступлением вечера.
Люцифер, Князь бездны
Адам
Ева
Хор Ангелов-хранителей
Гавриил |
Рафаил } Архангелы
Михаил |
Асмодей |
} адские духи
Велиал |
Уриил, Ангел-судия.
Люцифер
Я - тот, кто освящен всех ранее, однако
Теперь, низринутый с высот в пучину мрака,
Дерзнул покинуть крепь и серу адских блат,
Оттоль уйти, где жар, и червь, и глад, и хлад;
Обличье страшное дано мне, но при этом
Вход в сой срединный мир не огражден запретом -
И собственный диктат, наперекор врагу,
Над царствами Земли я учредить могу.
Засим, княженье чтоб еще прочней восставить,
10 Уместно, свет презрев, из ночи миром править:
Кто понужден своей взять вотчиною тьму,
Искать прибежища приятствует тому -
Сквозь полог полночи рассвет провидя дальний -
В сени урочища, древесной либо скальной.
Где семь, хочу постичь. Вот - ясно внемлю я
Предвестника зари рассветной, соловья,
Сей благостный певец предутренней прохлады
Среди древесных крон подруге шлет рулады.
Я слышу, как с холма, привычный бег стремя,
20 Крушится водопад струями четырьмя,
Теперь предположить уже возможно смело:
Эдем Восточный здесь! Я досягнул предела
Евфрата, где царит властительный Адам.
Мне должно прятаться по рощам, по садам,
Из пущи миртовой, из чащ, любезных оку,
Стараться выглянуть то спереди, то сбоку,
Всечасно строя ков, изыскивая, как
Содеять зло, - коль есмь добра природный враг.
В блаженной области следя возможно зорче
30 За умножением вреда и всякой порчи.
Державу, Люцифер, зиждь, не щадя труда,
Ей не прейти вовек! Да множится вражда,
Да умаляется сиянье горней чести.
Я сей наполню мир злотворной жаждой мести,
И от Вселенной вновь урву себе во власть,
Как прежде в Небесах, еще хотя бы часть.
Я весь подлунный мир печатью злобы трону,
Уж молния моя летит к Господню трону -
Докажет пусть, на что способен я сейчас.
40 Еще не кончен бой! Осталась мощь у нас,
Победа зря пьянит небесного владыку:
Мы явим свой закон - Его закону в пику!
Сан всемогущества - пустой, как видим, звук, -
Всевышний знает ли такой прехитрый трюк,
Чтоб нечто обратить в ничто совсем бесследно?
Мне, скажем, месть Небес была почти безвредна.
Я все же властелин - пусть нынче лишь в аду,
Но я взрастания сей скромной власти жду,
Придет попутный ветр - и вспрянет наша сила;
50 Коль скоро сможем мы с умом подъять ветрила,
То знатный при конце пути найдем причал.
Итоги плаваний зависят от начал,
Нам вспоминать не след урон боев вчерашних,
Небесны сторожа не дремлют пусть на башнях,
Иль очень скоро им придется быть в беде!
Всевышний демонов решил держать в узде;
Во исполнение верховного приказа
Дозором Ангелы блюдут Эдем от сглаза
И всяческой беды, так пусть же бы о ней
60 Узнали стражники сколь мыслимо поздней.
Беспечный господин, что правит здешним, садом,
Все чает почивать под Ангельским приглядом:
Та стража задремли - в минуту бы одну
Сумел бы я настичь Адама и жену {34}
Ударом кратким ли, дымком ли адской смоли, -
Чтоб их дыхание не радовало доле
Того, кто в Небесах триумф ликует свой,
Чтоб сад роскошный сей - стал рощей гробовой.
У древа жизни здесь, в моей короне адской,
70 Довольственно приму хвалу когорты братской
И танец учиню, чтоб Небо кинуть в жар.
Но - преждевременно. Сей наш второй удар
(Коль первый отражен) - не должен стать безделкой,
Напротив, высчитан в детали самой мелкой,
Чтоб утро новое Творцу бы нанесло
Ущерб значительный - иль хоть какое зло.
Все средства хороши. Нисколько не зазорно
От нижних рубежей шагать к вершине гордой,
Кто терпелив - того счастливый ждет итог.
80 Предусмотрительность - успешности залог.
Размыслим, чем для нас чреват рассвет грядущий:
Когда светила арак взойдет над райской пущей,
Чета эдемская, не чаючи беды,
Гулять отправится в эдемские сады,
Их жалкая любовь опять воспримет взором
Тех Духов, не пришлось познать позор которым;
Беседа сей четы мне слышится вдали;
К раздору повода не отыщу ужли,
Коль их подстерегу? Пребуду осторожен,
90 Разведаю, на что для них запрет наложен,
Что их сгубить должно: не учинить силка
В Эдеме не могла Всевышнего рука,
Он - никому не друг: иначе он обрек ли
Вернейших слуг своих томиться в адском пекле,
Преображенье их в чудовищ совершил,
Надежды всяческой навеки отрешил,
Замкнул врата Небес для коих столь жестоко?
Однако спрячемся: встают лучи с Востока,
И меж цветущих роз, укрывших окоем,
100 Адам властительный грядет с женой вдвоем
Перевод Е. Витковскиго
Joost Van Den Vondel
Treurspelen
Йост Ван Ден Вондел
Трагедии
Издание подготовили: Е. Витковский, В. Ошис, Ю. Шичалин
http://lib.ru/NEWPROZA/WITKOWSKIJ/
Серия "Литературные памятники"
М., "Наука", 1988
OCR Бычков М.Н.
----------------------------------------------------------------------------
Prima malorum causa {1}.
Ценителям искусств, господам попечителям
дома для престарелых и приюта для сирот,
покровителям справедливого использования
сценического искусства
Нынешняя драма сызнова и по праву взыскует наличия древесной листвы и
пещерной сени, соответствуя своему исконному наименованию, подобно тому,
как имело это место у древних в Греции среди пастухов, где поначалу таковые,
стоя прямо на земле, по очереди распевали свои пастушеские песни, чая
обрести в виде награды козла; таковой песенный обычай перебрался в города,
стали где представлять (отменивши в конечном счете соревновательный спор)
Древнего Сатира под сенью пещер, аллей и беседок, близ живого бьющего
источника: там шло оное представление, от коего приняли нидерландцы ныне
свое наименование сценического действа, а вовсе не от ставпиц {2}, хлебных
кадушек тож, на каковых якобы некогда впервые воздвиглись подмостки для
сценического лицедейства. Никому не должно морщиться, созерцая учиненную в
раю драму, и не должно прежде времени седеть от ужаса и изумления, ибо
зрителю, конечно же, совсем не будут показаны игривые сатиры и прочие
козлоногие, прыгающие совокупно с вовсе лишенными одежд нимфами, - нет,
конечно же; дабы спокойствующая совесть не была обуреваема бесплодными
грезами, короче, здесь будет показана райская трагедия, имевшая место в раю,
насажденном на Востоке высшим и первейшим Садовником, на реке Евфрат,
Садовником, учинившим превеселую беседку и блаженное жилище для Адама и
Евы, каковые там, облаченные в чистые одежды невинности и пользуясь правом
наследственной справедливости, пребывали, общаясь с Ангелами, Архангелами и
прочими небесными Духами, из коих самые наивысшие прибыли на их свадьбу, и
все они, соединясь в единый танец, танцуют его воистину победно. Когда в
прежние времена трактовали мы о Люцифере, восставшем на Бога, ведя спор
из-за короны, местом действия трагедии были Небеса; ныне же предмет нашего
созерцания - исключительно земной рай, Эдем, куда тайно явился из
Преисподней заклятый враг Бога и человеческого род; дабы учинить
повреждение первой свадьбе и ее пышности, прибегнув к помощи коварного
своего Змея, по поводу чего мы с полным основанием можем воскликнуть:
О pueri, fugite hinc: latet anguis in herba {3}:
Но юная чета, увы,
Змею не зрила средь травы!
Однако же вовсе напрасно упреждение: яростный Змей будет насаждать в их
сердца адскую отраву гордыни, пользуясь следующими речами: "Вы будете как
боги, знающие добро и зло", - и радостная свадебная песнь преобразится в
печальное сетование, блаженная же их жизнь, едва начавшись, станет горькою
нуждой, вечным изгнанием за пределы Рая и отрешением от плода древа жизни.
Мне думалось дерзостным, но тем не менее поучительным развернуть в
драматическом действе Изгнание Адама, Трагедию Всех Трагедий, следуя примеру
ныне покойного, бессмертной памяти Его Превосходительства Хейга де Грота,
посланника короны и королевы Швеции, который, едва перешагнув рубеж своего
отрочества, великолепно изложил таковой материал на латинском языке и этим
образцом прекрасно доказал, сколь многого можно было ожидать в дальнейшем от
того, чье имя де Грот-Великий - столь похвально согласовывалось с его
делами. Ежели зрители после представления радостно и единодушно оповестят
рукоплесканиями, что представление было им угодно, мы почтем их рвение
растраченным не попусту, и препоручаем себя господам попечителям богоугодных
заведений, к чести города и бюргерства услежающим за справедливым
использованием сценического искусства.
Вашим Высокородным Превосходительствам
Всегда готовый к услугам
И. ван Вондел
(1664)
КАСАТЕЛЬНОЕ ДО СОСТОЯНИЯ ПЕРВЫХ ЧЕЛОВЕКОВ
ПРЕЖДЕ И ПОСЛЕ ГРЕХОПАДЕНИЯ,
А ТАКЖЕ НЕКОТОРЫХ ДРУГИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ,
СОПУТСТВУЮЩИХ ДАПНОМУ ПРЕДМЕТУ
Древняя историческая картина, нарисованная и написанная в красках
некоторым светлейшим и достославнейшим Апеллесом, совершенна во всех своих
деталях, и нет ничего, чего бы ей недоставало: ни в порядке, прорисовке и
живописании образов, пребывающих каждый на подобающем ему месте, ни в
размещении красок, ни в том рассуждении, что одни из персонажей одеты,
другие же, напротив того, обнажены, ни в описании страстей, ни в
украшательстве, ни в каких других обстоятельствах, требуемых правилами
искусства; подобная историческая живопись обладает силою очаровать
внимательное око справедливого знатока и ценителя искусств и воспламенить
его к ненасытному созерцанию такового божественного чудотворения, ибо чем
долее зритель всматривался бы и чем внимательнее охватывал и проницал
взором, тем все больше утверждался бы он во мнении, что сей предмет достоин
не токмо что созерцания, по и изумления, поскольку все предметы здесь
расположены весьма прочло, согласно требованиям натуры, завершенные и
совершенные, один не чиня другому ущерба, - равным же образом утверждается
учение дровней католической истины, основанное на свидетельствах Пророков,
Апостолов и Св. Отцов, ибо церковь непогрешимо управляема Св. Духом; и
также, ибо справедлив ее титул, согласно коему является она СТОЛПОМ И
УТВЕРЖДЕНИЕМ ИСТИНЫ, нельзя в ее учении найти ничего, что было бы нечисто;
точно так же и не принадлежащие к Римской церкви соглашались с этим ее
правом на протяжении первых четырех или пяти веков, непосредственно
следующих за годом Спасения {4}; среди прочих положений учения, полагаемых
ею за основу и неуклонно отстаиваемых, является состояние первых человеков
прежде и после грехопадения, предмет важный и в высшей степени достойный
интереса, ибо он, будучи правильно понят и воспринят, служит основанием для
других предметов, чье изучение необходимо для правильного обоснования
вечного блаженства, поэтому небесполезно будет кратко и благочестиво
взвесить происшествия, имевшие место в Раю, - прежде чем развернуть перед
очами зрителей эдемскую трагедию.
Творец всего сущего создал Адама по образу и подобию Своему - святым,
мудрым, справедливым, честным и совершенным. Совершенство сие, с каковым он
был создан и без какового дара мы, люди, теперь рождаемся на свет после
грехопадения Адама, состояло в сверхъестественной одаренности, ибо человек,
изначально состоявший из плоти и души, имел в силу этой возможности, следуя
своей двойственной природе, право входить в общение как с животными, так и с
Ангелами, до некоторой степени преизбыточно споспешествуя изначальному благу
твоего тела и органов чувств. Из таковой розни или же противоборства
наклонностей произросла в человеке самая настоящая борьба, из борьбы же и
обоюдной вражды произошло немалое затруднение в соблюдении доброго нрава,
ибо две сии склонности, плотская и духовная, оказались в противостоянии и
взаимопрепятствовании.
Божественное предусмотрение, дабы при самом начале творения одарить
слабую человеческую природу целебным средством, наделило человека
превосходным даром наследственного права, каковым, словно золотою уздою,
большая часть человеческой природы могла бы обуздывать меньшую, и сама
большая часть могла бы быть без труда обуздываема пред лицом Бога. Итак,
плоть прислушивалась к духу, чтобы не расслабляться супротив его желания, и
разве только дух мог бы противу Бога употребить свою силу вне зависимости от
того, дана ли ему и вправду была власть употреблять таковую или нет,
То, что это совершенство первого человека сверхъестественно, и то, что
ему был дарован этот сверхъестественный, подобный золотой привилегии дар,
явственно засвидетельствовано в книгах Св. Писания и творениях древних
учителей. Царственный псалмопевец описывает сотворение человеков так: "То,
что есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь
его? Но много ты умалил его пред ангелами; славою и честию увенчал его;
поставил его владыкою над делами рук Твоих" {5}. Царство и падение Адама
описано в другом псалме так: "Но человек в чести не пребудет, он уподобится
животным, которые погибают" {6}.
Отсюда явствует, что первый человек был почтен сверхъестественными
дарами, ибо пророк с изумлением говорит, что человек почти равен по природе
Ангелам; кроме того, он иные дары, поначалу присущие первому человеку,
именует славой и честью, которые означают, без сомнения, нечто
исключительное и дополнительно присущее ему. Так же говорит Екклезиаст: "Бог
сотворил человека правым, а люди пустились во многие помыслы" {7}. Здесь
указано на правоту, присущую человеку по природе, а на все прочее - как на
воспоследовавшее и дополнительное. О том же повествует расцвеченный рассказ
Христа о человеке, который попался разбойникам, которые сняли с него одежду,
изранили и ушли {8}; здесь под названием одежды принято понимать первые
дары, коих лишился человек, и то, как изранена была природа человека после
ограбления, как оставлена была она едва живою; Св. Отцы доказали это в своих
трудах. Св. Иоанн Златоуст {9}говорит, что Адам и Ева хотя и были наги, но,
тем не мопсе, благодаря врожденной своей безгрешности все же не пребывали
в наготе, ибо, говорит он, они были облачены как бы некою славою,
ниспосланною свыше. Здесь проявлена их врожденная безгреховность, подобная
одежде, свыше дарованная, дабы постижимо было, что сие - не от источников
Природы, но произволением источника некоего более высокого, нежели Природа,
даровано нашим прародителям. Св. Амвросий {10} говорит: Адам не был наг, так
как невинность была его облачением. Он же подтверждает это в другом месте
следующим образом: Адам был, прежде нежели совершил свой проступок, облачен
одеждою добродетели, но из-за проступка, словно как если был бы ограблен,
узрел свою наготу, ибо утратил свое врожденное облачение. Мы могли бы еще
шире подтвердить данную мысль выдержками, но постираемся избегнуть длиннот.
Между тем таковое одеяние прирожденной добродетели молчаливо снимает вину с
нашей трагедии, где Адам и Ева, появляясь на сцене, предстают отнюдь не
нагими, по именно облаченными в чистые одежды изначальной безгрешности и
невинности. О сем повествуют страницы Св. Писания даже и в Новом Завете,
повсюду придерживаясь все той же цветистой манеры выражения, уместной для
описания таковых духовных одежд: такова, например, изложенная Христом притча
о человеке на свадьбе, одетом не в брачную одежду {11}, такова же и лучшая
одежда, коей одеваем блудный сын {12}; апостол Павел говорит: "Облекитесь в
Господа нашего Иисуса Христа" {13}, в другом месте: "Только бы нам и одетым
не оказаться нагими" {14}, еще и другом мосте: "Потому что не хотим
совлечься, но облечься" {15}. Св. Иоанн упоминает о жене, облаченной в
солнце {16}, в другом месте упоминает виссон белый и чистый, обозначающий
праведность Святых {17}. Он повторяет совет о том, чтобы купить белую
одежду, "чтобы одеться и чтобы не была видна срамота наготы твоей" {18}, и
показывает нам семь ангелов, как выходят они, "облаченные в чистую и светлую
льняную одежду и опоясанные по персям золотыми поясами" {19}. Христова
Церковь описываема им: "жена Его приготовила себя. И дано было ей облечься в
виссон чистый и светлый, виссон же есть праведность святых" {20}. Оставим
продолжение!
Адам и Ева, таким образом, щедро одаренные оным сверхъестественным
даром врожденной безгрешности, вели счастливую жизнь во плоти и в духе, не
подвергаясь никаким расстройствам и погруженные в духовные радости небесного
созерцания, проводили дни свои подобно домочадцам Господним. Григорий
Великий {21} утверждает, что человек в раю мог свободно вступать в разговор
с Богом и так же свободно общаться с небесными Духами благодаря великой
своей внутренней чистоте и великолепной внешности.
Но воистину: вне вечного Бога нет примирения, и даже значительная часть
Ангелов в Небесах не была удовлетворена выпавшим жребием: часть эта
осмелилась придти в возмущение превыше всякой меры, дозволенной Всемогущим,
за что и была эта часть выдворена из Небесного Рая, - так же было и на
Земле, где исконный враг человеческого рода столь коварно повел дело, чтобы
склонить спорна женщину, а через нее и мужчину, к преступлению Господнего
повеления, - пользуясь при этом услугами своего придворного Змея, Сатана в
этом {22} наконец и преуспел. Вышеупомянутый Св. Григорий говорит, что когда
Адам отпал от Господа, сердце его замкнулось от этого, изнемог свет разума и
отошли все радости, коими сопровождалось пребывание в Раю. Моисей говорит:
"И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные
листья, и сделала себе опоясания" {23}. Здесь раскрывается перед нами суть
этой скорбной трагедии всех трагедий, за каковой и в самом деле
воспоследовал поразительный переход от счастия к Илиаде бесчисленных
злосчастий плоти и духа, разразившихся над ними и над их потомками,
произросших из-за потери врожденной безгрешности, из-за проступания
предуказания Всевышнего. Католическая церковь, как писал некогда господин
Фоссий {24} в своей "Истории пелагианства", всегда судила так, что Адамов
первый грех справедливым Господним суждением вменен всем его потомкам, и мы,
в силу этого присуждения лишенные врожденной безгрешности, подпадаем законам
неизбежной смерти и разъятости с Господом. Апостол Павел говорит: "Посему
как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла
во всех человеков, потому что все в нем согрешили" {25}. В другом месте
говорит он: "Преступлением одного подверглись смерти многие" {26}. Он же
говорит еще в одном месте, что мы "были по природе чадами гнева" {27}, что
означает нашу подчиненность Господнему гневу.
Против несомненной истины первородного греха, против наказуемости вины
Адама и всего человеческого рода, основывающейся на книгах Священного
Писания и на свидетельствах древних отцов, против традиции, установленной в
первые триста лет после года Спасения в Европе, Азии и Африке как Восточной,
так и Западной церквями, боролся Пелагий {25}, шотландец по рождению, монах
праведный и благопристойного поведения человек, из-за чего его заблуждения
оказывались еще соблазнительней для людей, охотней доверяющихся голубиной
простоте, чем змеиной ухищренности. Он, кто в трех книгах благорассудно
отстаивал святая святых - Триединство - проявил себя около четырехсотого
года в Африке, когда Рим и Италия внезапно подверглись нападению готов,
из-за чего возникла удобная возможность смело сеять плевелы среди пшеницы и
уловлять души своим ложным простодушием как коварной привадой, ибо, как
гласит пословица, в мутной водице хорошо ловиться рыбка. Пелагий был лукав и
очень подл характером, не раз менял свое прибежище и тайно учил тому, - как
говорит Св. Иероним {29}, - что открыто отрицал. Шесть и более того
церковных соборов тратили силы для того, чтобы выправить чинимые его
ложным учением ущерб и язву, а именно три карфагенских, один
диосполетанский, один милевитанский, один арауситанский, чтобы не
перечислять других, менее значительных. Его последователи неучтиво хулили
горестные плачи работающих женщин, как и стенания родовых мук: "О, если бы
Адам никогда не вкушал яблока!" - и другие жалобы, подобные той, что звучит
в "Медее" у Еврипида:
О, если бы корабль не плыл за Симнлегады,
Колхиды не достиг, не одолел преграды,
О, если было б так, что Пелионский лес
Для Арго не взрастил строительных древес!
Но подобно тому, как за первой ошибкой обычно следует много подобных же
ошибок, так было и на этот раз: в силу отрицания наследственного греха
Пелагий предполагал проступок потомков только лишь в следовании Адамову
примеру; он считал, что проступок Адама уязвил одного только Адама и никого
более, природа же не знает никаких наследственных пороков, по каждый,
происшедший от размножения, пребывает в том состоянии совершенства, в
котором сам Адам находился прежде грехопадения. Он выводил неизбежность
смерти из необходимости произрастания в природе, полагал, что она
проистекает не из-за вины праотцов, легшей на весь человеческий род, полагал
неизбежною и смерть самого Адама даже в том случае, если бы оп никогда не
преступал данной ему священной заповеди, из чего следовало заключение, что
дети не нуждаются в крещении, несмотря на то, что Церковь твердо установила
необходимость крещения, следуя словам Христа: "Если кто не родится от воды и
Св. Духа, не может войти в царство Божие" {30}. Пелагий, дабы отрицать самую
возможность какого бы то ни было наследственного проступка и не признавать
нашей подсудности, подобно той, о которой говорили римляне, что мы рождаемся
подлежащими наказанию, упорно отрицал, что благодаря крещению смывается
пятно первородного греха, и дети вновь рождаются через эту водную купель, и
переводятся из власти тьмы во свет Божьего царства. Отсюда возникают
неправорассудные разногласия о необходимости воздействия благодати Св. Духа
и о наличии свободной воли у людей и вообще о таковой в природе. Пелагий
отрицал самую необходимость благодати, вопреки суждению греческих и римских
отцов церкви, и, чтобы приукрасить свои заблуждения, признавал необходимыми
одни только природные дары, без коих нам ничего нельзя делать, но, однако
же, достаточно забывался тем временем в своем гневе, четырежды был осужден и
не шел в ногу ни с кем. Здравомыслящие учители воздвигали против него
обвинение, что он в своем гневе слишком высоко ставил поврежденную природу и
не прислушивался нимало к благодати: к тому, что свободная воля и
законоучение, подобные насаждаемым им, недостаточны, но, кроме них,
совершенно необходимо наличествование благодати. Пелагий мало уделял
внимания тому, что Христос обещал Св. Дух тем, кто обращается к Нему, и
посредством учреждения св. таинств считал нужным в должной мере подкрепить
слабость природы; таинства поэтому были справедливо наименованы древними
отцами сосудами благодати и снарядами готовности человеков ко оправданию:
Пелагий держался в своих заблуждениях таким образом, что Винсент Леринский
{31} справедливо засвидетельствовал о нем: никто не смел, до оного
нечестного Пелагия, набраться такой наглости, чтобы не почитать в каждом
отдельном деле необходимою Божью благодать. Провозвестник Истины возражает
ему на это следующими впечатляющими словами: "Без меня не можете делать
ничего {32}"; и Павел также говорит: "Бог производит в вас и хотение и
действие по Своему благоволению" {33}. Все же, чтобы нам не погружаться
сверх меры в опровержение заблуждений, при коем возникает здесь не
подобающая нашему предмету многоречивость, прекратим споры, держась, по
совету упомянутого Винсента Леринского, того, что всегда, всюду и всеми
хвалимо.
Бог поместил Адама и Еву в Раю, сочетал их браком и запретил им под
страхом смерти вкушать от древа познания добра и зла; однако главнейший
Змей, более хитрый, нежели все остальные животные, и Сатаною одержимый,
обольстил сперва Еву, дабы она полакомилась запретным плодом, а через Еву
обольстил и ее мужа. Тогда посмотрели они на себя впервые открытыми глазами,
и, сознав свою наготу, - ибо они стояли оба, лишенные одежд невинности и
прирожденной справедливости, - сплели фиговые листья, чтобы прикрыться.
Вслед за тем воспоследовал строгий суд Всевышнего, и наказал Он их, напрасно
обвинявших друг друга, поразил их, изгнавши из Рая.
Трагедия происходит в земном Раю. Действие начинается перед рассветом и
заканчивается с наступлением вечера.
Люцифер, Князь бездны
Адам
Ева
Хор Ангелов-хранителей
Гавриил |
Рафаил } Архангелы
Михаил |
Асмодей |
} адские духи
Велиал |
Уриил, Ангел-судия.
Люцифер
Я - тот, кто освящен всех ранее, однако
Теперь, низринутый с высот в пучину мрака,
Дерзнул покинуть крепь и серу адских блат,
Оттоль уйти, где жар, и червь, и глад, и хлад;
Обличье страшное дано мне, но при этом
Вход в сой срединный мир не огражден запретом -
И собственный диктат, наперекор врагу,
Над царствами Земли я учредить могу.
Засим, княженье чтоб еще прочней восставить,
10 Уместно, свет презрев, из ночи миром править:
Кто понужден своей взять вотчиною тьму,
Искать прибежища приятствует тому -
Сквозь полог полночи рассвет провидя дальний -
В сени урочища, древесной либо скальной.
Где семь, хочу постичь. Вот - ясно внемлю я
Предвестника зари рассветной, соловья,
Сей благостный певец предутренней прохлады
Среди древесных крон подруге шлет рулады.
Я слышу, как с холма, привычный бег стремя,
20 Крушится водопад струями четырьмя,
Теперь предположить уже возможно смело:
Эдем Восточный здесь! Я досягнул предела
Евфрата, где царит властительный Адам.
Мне должно прятаться по рощам, по садам,
Из пущи миртовой, из чащ, любезных оку,
Стараться выглянуть то спереди, то сбоку,
Всечасно строя ков, изыскивая, как
Содеять зло, - коль есмь добра природный враг.
В блаженной области следя возможно зорче
30 За умножением вреда и всякой порчи.
Державу, Люцифер, зиждь, не щадя труда,
Ей не прейти вовек! Да множится вражда,
Да умаляется сиянье горней чести.
Я сей наполню мир злотворной жаждой мести,
И от Вселенной вновь урву себе во власть,
Как прежде в Небесах, еще хотя бы часть.
Я весь подлунный мир печатью злобы трону,
Уж молния моя летит к Господню трону -
Докажет пусть, на что способен я сейчас.
40 Еще не кончен бой! Осталась мощь у нас,
Победа зря пьянит небесного владыку:
Мы явим свой закон - Его закону в пику!
Сан всемогущества - пустой, как видим, звук, -
Всевышний знает ли такой прехитрый трюк,
Чтоб нечто обратить в ничто совсем бесследно?
Мне, скажем, месть Небес была почти безвредна.
Я все же властелин - пусть нынче лишь в аду,
Но я взрастания сей скромной власти жду,
Придет попутный ветр - и вспрянет наша сила;
50 Коль скоро сможем мы с умом подъять ветрила,
То знатный при конце пути найдем причал.
Итоги плаваний зависят от начал,
Нам вспоминать не след урон боев вчерашних,
Небесны сторожа не дремлют пусть на башнях,
Иль очень скоро им придется быть в беде!
Всевышний демонов решил держать в узде;
Во исполнение верховного приказа
Дозором Ангелы блюдут Эдем от сглаза
И всяческой беды, так пусть же бы о ней
60 Узнали стражники сколь мыслимо поздней.
Беспечный господин, что правит здешним, садом,
Все чает почивать под Ангельским приглядом:
Та стража задремли - в минуту бы одну
Сумел бы я настичь Адама и жену {34}
Ударом кратким ли, дымком ли адской смоли, -
Чтоб их дыхание не радовало доле
Того, кто в Небесах триумф ликует свой,
Чтоб сад роскошный сей - стал рощей гробовой.
У древа жизни здесь, в моей короне адской,
70 Довольственно приму хвалу когорты братской
И танец учиню, чтоб Небо кинуть в жар.
Но - преждевременно. Сей наш второй удар
(Коль первый отражен) - не должен стать безделкой,
Напротив, высчитан в детали самой мелкой,
Чтоб утро новое Творцу бы нанесло
Ущерб значительный - иль хоть какое зло.
Все средства хороши. Нисколько не зазорно
От нижних рубежей шагать к вершине гордой,
Кто терпелив - того счастливый ждет итог.
80 Предусмотрительность - успешности залог.
Размыслим, чем для нас чреват рассвет грядущий:
Когда светила арак взойдет над райской пущей,
Чета эдемская, не чаючи беды,
Гулять отправится в эдемские сады,
Их жалкая любовь опять воспримет взором
Тех Духов, не пришлось познать позор которым;
Беседа сей четы мне слышится вдали;
К раздору повода не отыщу ужли,
Коль их подстерегу? Пребуду осторожен,
90 Разведаю, на что для них запрет наложен,
Что их сгубить должно: не учинить силка
В Эдеме не могла Всевышнего рука,
Он - никому не друг: иначе он обрек ли
Вернейших слуг своих томиться в адском пекле,
Преображенье их в чудовищ совершил,
Надежды всяческой навеки отрешил,
Замкнул врата Небес для коих столь жестоко?
Однако спрячемся: встают лучи с Востока,
И меж цветущих роз, укрывших окоем,
100 Адам властительный грядет с женой вдвоем