Страница:
Есть еще очень важная норма. Недостаточно только быть в курсе того, что написано в Евангелие. Сейчас приходят, как правило, креститься к нам люди совершенно изломанные, искалеченные атеистической пропагандой, забывшие нормы христианской нравственности. Увы, даже среди молодежи очень мало людей, которые не впали в тяжкие смертные грехи, подавляющее большинство приходящих сейчас в храм уже успели пройти через очень тяжелые падения. Поэтому естественно, что человек, приступающий к крещению, должен осознать, что христианская жизнь — это жизнь другая, это жизнь чистая, жизнь, основанная на Евангельских заповедях, не на тех нормах жизни, которые стали повсеместными, а на нормах, которые всегда остаются одними и теми же, потому что даны нам Господом Иисусом Христом. Нужно, чтобы человек покаялся в содеянных прегрешениях и имел твердую решимость больше так не грешить. Он должен понять, что христианская жизнь несовместима с теми грехами, которые существуют сейчас в мире. Тем не менее, этого не так легко добиться. Приходит масса людей, которые считают себя вполне добропорядочными, хорошими людьми и вполне достойными совершению над ними Таинства Крещения. Приходится спрашивать, как вы живете, нет ли у вас каких-то грехов? В ответ слышишь: «Да нет, я добрый человек, я ничего плохого не делаю, никого не обижаю». «Ну, а есть ли у Вас семья, как вы живете?» И постепенно выясняется очень часто, что человек живет в незаконном сожительстве, вне брака. Это сейчас повсеместный случай, и это никого не удивляет, сейчас это стало нормой во всем мире, не только в нашей стране (может быть, даже во всем мире раньше, чем у нас, а теперь и у нас). И очень трудно объяснить, что это с христианством несовместимо, «Почему несовместимо? Я же его не обижаю, я же его люблю. Неужели для Вас важно, чтобы в паспорте был штамп загса, какое это имеет значение? Я люблю, я ничего плохого не делаю. Почему Вы не хотите меня крестить?» И объяснить человеку, что в христианстве есть только одно понятие о семейной жизни, что не может быть назван семьей такой образ жизни, блудное сожительство. Это не просто, это очень не просто, следовательно, здесь нужно провести исповедь. Исповедь, не являющуюся Таинством Покаяния, потому что Таинство не может быть совершено над некрещеным человеком, но исповедь, которая является откровением сердца человека, когда человек приходит и открывает свое сердце священнику, когда он говорит о том, как он живет и искренне обещает ему жить по церковным нормам. Современные люди с трудом приходят к этому, они иногда возмущаются, говорят, — почему я обязана Вам все рассказывать? Им это непонятно. Другие не могут понять, что, скажем, аборты это грех. Аборты настолько с их точки зрения, являются нормой жизни, что они никак не могут понять, что это грех. Бывают случаи совсем удивительные. Вот у меня был случай, когда ко мне пришла уже немолодая женщина и хотела причащаться первый раз. Я стал на исповеди спрашивать, какие есть грехи, она сказала, что грехов у нее никаких особых нет. Я спросил, а кем она работает, какая у нее специальность.
— «Учитель».
— «Что Вы преподаете?»
— «Я преподаю научный атеизм в школе».
Я говорю:
— «Как же так? Вы верующая?»
— «Ну да, я верующая».
— «Значит, Вы дома молитесь Богу?»
— «Да, молюсь».
— «А детям говорите, что Бога нет?»
На этом пункте женщина на меня очень рассердилась и сказала:
— «Ну что. Вы разве не знаете, что от нас это требуют, хотите, чтобы меня выгнали с работы?»
И я не смог ее убедить в том, что такая жизнь с христианством несовместима. Мало того, что человек отрекается от веры, но она еще и детей учит, что Бога нет. «Ну, так что же такого? Я им сказала, что Бога нет, потом пришла домой, помолилась Богу и все в порядке». А завтра опять. Видите, психология современного человека фантастическая, современные люди не воспринимают церковную норму, Евангельское слово сразу, легко, нужно много потрудиться для того, чтобы человека приготовить к настоящему отношению, к настоящему рождению в Церкви.
Есть еще один весьма существенный вопрос, который естественно может возникнуть, когда мы видим все эти беспорядки в Церкви. Многие из нас слышали, наверное, что баптисты, например, младенцев не крестят. У них взрослые проходят строгую подготовку к крещению, и никакого безобразия с крещением у них нет. Более того, они считают, что Православная Церковь давно уже это Таинство профанировала, и крещения настоящего здесь нет, не совершается. Поэтому, если кто-нибудь из православных переходит к баптистам, то они его крестят заново. Может, они правы, может быть, не надо крестить младенцев? И баптисты нам говорят, что в древности младенцев не крестили. Первые христиане действительно не крестили младенцев. Как можно решить этот вопрос? Может быть. Православная Церковь здесь действительно отошла от традиций древнехристианских и получается законное возмездие. Действительно, в древности в самом начале христианской эры крещения младенцев не было. Это было вполне естественно, потому что крещение, обращение к Христу требовало от человека совершенно особенной решимости. Вот появилась маленькая христианская община, которая воспринималась как секта, и для иудеев, скажем, прийти и принять крещение или войти в эту секту было, конечно, подвижничеством, актом чрезвычайной решимости. О младенцах не могло быть и речи. Вскоре христиане стали гонимы. После крещения могли тут же подвергнуться пыткам и казни. Так часто и бывало, что крестившаяся семья выводилась на площадь, и тут же устраивались самые страшные зверские пытки. Можно ли было говорить о крещении младенцев, когда за крещение придется отвечать своей жизнью. Естественно, что крещение принимали только те, кто готов был умереть за веру, за Христа, но не отречься. А младенцы безгласные, не понимающие ничего, не могут быть крещены, — так думали первые христиане. Но это продолжалось недолго. Как только появились церковные семьи, положение стало меняться. Представьте себе семью, где родители, старшие дети постоянно ходят в церковное собрание, молятся Богу, причащаются Святых Христовых Тайн, живут церковной жизнью, а новорожденный младенец, безгрешный, как мы говорим, всего этого лишен, за него даже помолиться нельзя, нельзя помянуть на Литургии, он не может быть ни причащен, ни принесен в церковное собрание, он является каким-то изгоем только потому, что он мал. Это, конечно, противоестественно, и тогда Церковь приняла другую норму. Крестить младенцев можно в том случае, если гарантируется их христианская жизнь, их христианское воспитание, их церковная жизнь. Если младенца приносит церковная семья, то все в порядке. Не так существенно, что младенец ничего не понимает, потому что человек — это клеточка единого человеческого организма по замыслу Божию, и если это мало чувствуется в падшем человеческом роде, то это, безусловно, ощущается всеми настоящими членами Церкви. Церковь — это Тело Христово, это единый организм и естественно, что каждая вновь родившаяся клеточка должна быть в этом теле, не должна быть из этого тела изъята до тех пор, пока она вырастет, она в этом теле и должна вырастать в единой жизни церковного организма. Поэтому крещение младенцев приемлемо и допустимо, но только при надлежащей гарантии церковной жизни младенцев. И Церковь с первых веков не довольствовалась свидетельством церковной жизни родителей, но потребовала, как бы специальных гарантов — ввела институт восприемников, т. е. людей, которые берут на себя особенное послушание, особенное обязательство перед Церковью за новокрещенного младенца. У нас такие люди называются крестными.
К сожалению, теперь крестные воспринимаются как некие свидетели, участники праздника крещения и не понимают своих обязанностей, своих обязательств. У нас в России есть обычай, чтобы было двое крестных (отец и мать), в Молдавии их может быть очень много (до двенадцати), в древности церковными канонами предусматривался один крестный (для мальчика — крестный отец, для девочки — крестная мать). Но было твердое сознание, что принять на себя обязанность крестного не просто, это означает, что на Страшном суде ты ответишь за этого младенца. Воспитаешь ли ты его в церковной жизни или нет, это чрезвычайно существенно для твоего спасения. В настоящее время мы сталкиваемся с очень тяжелой ситуацией. Вот в тех крещениях, которые я уже описывал, обычно бывает так. Крестины — это некий повод для семейного праздника, для того, чтобы собраться, устроить застолье, а может быть, и выпивку. Крестные — это люди, с которыми мы сейчас породнимся, вступим в какие-то интересные новые отношения. И вот приходят такие люди, семья с младенцем и с крестными креститься. И если вы скажете, что они не готовы, что вы их крестить не можете, то для них это будет большая неприятность, потому что у них дома уже приготовлен стол, все накрыто, они освободили себе сегодняшний день, они отпросились с работы, они готовы устроить себе праздник, а вы их не пускаете. Как же быть? Получается скандал. Из всего этого ясно, что оглашению в наше время должны подвергаться не только взрослые, которые хотя креститься, но и, конечно, и родители, и крестные младенца. Они тоже должны быть оглашены, должны быть приготовлены, мы должны к ним отнестись так, как относимся ко взрослым, желающим принять крещение — поисповедовать, расспросить, ведут ли они церковную жизнь, попросить их почитать Евангелие, объяснить им смысл крещения и смысл тех обязательств, которые они принимают на себя. Без этого крещение младенцев по-настоящему недопустимо.
Вот поэтому всему Таинство Крещения делается такой тяжелой требой для священника. Совсем по другому обстоит дело, когда на крещение приносят младенца, родившегося в церковной общине, или когда приходит взрослый, который приготовлен к крещению, как должно. Это бывает настоящий праздник, праздник и для общины, и для крещаемого, конечно, и для священника. Такие крестины — это величайшая радость. Не знаю, многим ли из вас удавалось быть на таких крестинах. Вот в нашем храме теперь, слава Богу, такие крестины бывают довольно часто. Тогда собирается в храме вся община, чин Крещения понятен всем, все молятся, все поют, тогда крещение действительно занимает то место в жизни Церкви, которое оно должно занимать. Тогда это действительно общецерковное торжество рождения нового человека в вечную жизнь, в жизнь Церкви. Вот таким торжеством должно стать крещение церковное всегда.
Скажу еще лишь о том, что в древности разработка чина Крещения происходила в течение первых веков удивительно серьезно и ответственно. Крещение взрослых совершалось, конечно, после оглашения и приурочивалось к великим праздникам, более всего к Пасхе (Воскресению Христову), к празднику Рождества и Богоявления (прежде совершались в один день), к празднику Святой Троицы (Пятидесятницы). Остатки такого соединения крещения с этими днями имеются в нашей Литургии. В эти праздники вместо «Святый Боже…» поется «Елицы во Христа креститеся…» — отличительная черта этих праздничных Литургий. Именно потому, что в древности в эти дни в праздничных Литургиях участвовали новокрещеные. Более того, интересно, что само Таинство Крещения воспринималось древними христианами именно как воскресение. Я уже говорил вам о том, что обряд этого Таинства, форма этого Таинства — погружение в воду — символизирует ни что иное, как погребение и воскресение из мертвых, как бы опущение в могилу и восстание из могилы. Поэтому в событии крещения древняя Церковь видела воскресение, воскресение Христово — это начало общего воскресения для вечности падшего человеческого рода. Именно в крещении начинается это воскресение. Поэтому-то древняя Церковь старалась приурочить крещение ко дню Пасхи, к дню Воскресения Христова, чтобы с Христом воскреснуть от греха для вечной жизни. И само чинопоследование Пасхи имеет замечательные черты этого праздника, в частности, пасхальный Крестный ход, он является как бы трансформацией в истории хода новокрещеных, когда множество новокрещеных, приготовившихся к крещению во время Великого Поста, из крещального храма во главе с Патриархом, в белых одеждах, с возженными свечами шли к Литургии пасхальной. Это торжество, которое возглавлялось Патриархом в Константинополе, и было торжеством, чрезвычайно важным, большим событием для всей Церкви, оно послужило началом пасхального ночного крестного хода, который сохранился до наших дней.
Таким образом, мы приготовились к тому, чтобы понять, что Таинство Крещения — это один из важнейших моментов церковной жизни всех нас, всей Церкви, не только того человека, который крестится, его ближайших родственников или восприемников — это событие важнейшее в жизни всей Церкви.
Таким образом, первая беда сегодняшней церковной жизни — это отсутствие подготовки к крещению. И миллионы крещеных без подготовки людей как раз составляют такое огромное число так называемых, уже нельзя сказать христиан, но крещеных, о которых можно сказать, что за них хулится имя Христово. Потому что они как раз являют нам пример того, что можно быть крещеным и называть себя христианином, но не быть им. А людей, которые действительно являются христианами, совсем немного, и они действительно представляют собой «малое стадо». Эти люди, как правило, составляются из числа тех, кто приходит с самого начала всерьез в церковь, кто первые свои шаги делает не легкомысленно, а от всего сердца.
И вот соответственно этому Таинство Крещения в древности имело длительное приготовление, которое называлось оглашением. Оглашалось большое количество готовящихся ко святому крещению Словом Божиим и Словом Церкви. Поэтому они назывались «оглашенными», по-гречески «катехуменами». И оглашение по-гречески «катехизация». (Наши курсы назывались катехизаторскими. Уже из этого видно, какое значение мы придаем подготовке катехизаторов. Тема крещения является основной для всех нас).
Как же строилась система оглашения по замыслу Церкви? В древности, довольно скоро после того, как апостолы разошлись на проповедь Евангелия, стало ясно, что к крещению нужно готовить. Хотя Священное Писание дает нам случаи крещения харизматического. Например, апостол Филипп крестил евнуха, как только они подъехали к воде. И описывается случай, как апостол Петр пришел крестить римскую семью, которая уже до крещения получила благодать Святого Духа. Т. е. такие экстраординарные случаи были, и, следовательно, могут быть всегда в Церкви. Но потом креститься стали очень многие люди (нужно опять оговориться, что первые крестившиеся тоже могли быть в большом количестве, например, после проповеди апостола Петра крестилось сразу несколько тысяч иудеев). И когда крещение приняло массовый характер, стало ясно, что необходима система приготовления — оглашения. В первые века христианства такое оглашение могло длиться от одного до трех лет. Потому что невозможно было усвоить истинное христианское учение за одну-две беседы, как теперь иногда думаем обойтись мы. Причем считалось, что началом оглашения не может быть чтение Евангелия. На это были разные причины. Во-первых, Евангелие было совершенно недоступной книгой, манускриптом, который просто на руки получить было и нельзя некрещеному, но была и другая мысль, что язычник не может сразу приступать к чтению Слова Божия. Нужно его еще к этому приготовить. Таким образом, оглашение подразделялось на несколько стадий. На первой стадии были огласительные беседы. Эти беседы проводил чаще всего епископ, но не обязательно, мог быть и пресвитер или какой-нибудь катехизатор. Древние памятники дают нам такие примеры. Например, Иустин мученик (или Иустин Философ) был таким катехизатором уже в юности своей. Есть и другие примеры. Но мог быть и епископ. Например, у нас остались замечательные «Огласительные беседы» св. епископа Кирилла Иерусалимского, которые не потеряли своего значения и в наши дни.
На такие огласительные беседы обычно собирались все желающие креститься, и этих людей готовили к определенному дню, к определенному празднику. Наибольшее число крещаемых бывало на Пасху, и Великий Пост был временем напряженной подготовки к крещению. Начиная со средопостной среды, т. е. той среды, которая бывает в середине поста, в чин Литургии оглашенных вводится даже специальное прошение. Кроме ектении об оглашенных там вводится еще ектенья о готовящихся ко святому просвещению. Эта ектенья произносится на каждой Литургии оглашенных до Страстной седмицы. По мере приближения к концу поста, очень часто даже на Страстной седмице, оглашенным давали читать Евангелие. И предлагали выучить молитву Господню «Отче наш». Они готовились произнести «Символ веры». Т. е. их уже подводили как бы вплотную к тому тайнодействию, которое должно было совершиться вскоре. А после крещения, уже на Пасхальной седмице проводились так называемые Тайноводственные беседы — беседы о Таинствах Церковных. Это совершенно естественно, потому что человек, принявший Святое крещение, должен был погрузиться в полноту церковной жизни. Его вели к Божественной Литургии и вводили его в эту таинственную жизнь Церкви, объясняли ее устроение .
Вначале оглашение происходило так: те, кто собирается креститься, приводились к священнику или епископу, и он знаменовал их, т. е. осенял крестным знамением, возлагал руку на головы их и говорил молитву:
На Руси был обычай крестить ребенка на восьмой день, когда нарекалось имя, и остался след этого обычая в том, что теперь на крещение обычно не допускают матерей. Чины эти написаны как бы по подражанию тем чинам, которые были в ветхозаветной церкви. В Евангелии мы имеем свидетельство о том, как на восьмой день младенец должен был быть обрезан и в сороковой день принесен матерью в храм, где приносилась искупительная жертва. И вот применительно к этим ветхозаветным чинам, в новозаветной Церкви составляются какие-то подобные чины. На восьмой день назначено наречение имени, на сороковой день — очистительная молитва матери и молитва на воцерковление ребенка. И только уже после этих молитв содержится чин «Во еже сотворити оглашенного». Если мы начнем вникать в чин оглашения, то увидим, что начинается он с примечания, что «разрешает священник пояс хотяшего просветитися и совлачает, и отрешает его, и поставляет его к востоку во единой ризе непрепоясана, непокровена и необувена, имущего руце доле, и дует на лице его трижды и зн
— «Учитель».
— «Что Вы преподаете?»
— «Я преподаю научный атеизм в школе».
Я говорю:
— «Как же так? Вы верующая?»
— «Ну да, я верующая».
— «Значит, Вы дома молитесь Богу?»
— «Да, молюсь».
— «А детям говорите, что Бога нет?»
На этом пункте женщина на меня очень рассердилась и сказала:
— «Ну что. Вы разве не знаете, что от нас это требуют, хотите, чтобы меня выгнали с работы?»
И я не смог ее убедить в том, что такая жизнь с христианством несовместима. Мало того, что человек отрекается от веры, но она еще и детей учит, что Бога нет. «Ну, так что же такого? Я им сказала, что Бога нет, потом пришла домой, помолилась Богу и все в порядке». А завтра опять. Видите, психология современного человека фантастическая, современные люди не воспринимают церковную норму, Евангельское слово сразу, легко, нужно много потрудиться для того, чтобы человека приготовить к настоящему отношению, к настоящему рождению в Церкви.
Есть еще один весьма существенный вопрос, который естественно может возникнуть, когда мы видим все эти беспорядки в Церкви. Многие из нас слышали, наверное, что баптисты, например, младенцев не крестят. У них взрослые проходят строгую подготовку к крещению, и никакого безобразия с крещением у них нет. Более того, они считают, что Православная Церковь давно уже это Таинство профанировала, и крещения настоящего здесь нет, не совершается. Поэтому, если кто-нибудь из православных переходит к баптистам, то они его крестят заново. Может, они правы, может быть, не надо крестить младенцев? И баптисты нам говорят, что в древности младенцев не крестили. Первые христиане действительно не крестили младенцев. Как можно решить этот вопрос? Может быть. Православная Церковь здесь действительно отошла от традиций древнехристианских и получается законное возмездие. Действительно, в древности в самом начале христианской эры крещения младенцев не было. Это было вполне естественно, потому что крещение, обращение к Христу требовало от человека совершенно особенной решимости. Вот появилась маленькая христианская община, которая воспринималась как секта, и для иудеев, скажем, прийти и принять крещение или войти в эту секту было, конечно, подвижничеством, актом чрезвычайной решимости. О младенцах не могло быть и речи. Вскоре христиане стали гонимы. После крещения могли тут же подвергнуться пыткам и казни. Так часто и бывало, что крестившаяся семья выводилась на площадь, и тут же устраивались самые страшные зверские пытки. Можно ли было говорить о крещении младенцев, когда за крещение придется отвечать своей жизнью. Естественно, что крещение принимали только те, кто готов был умереть за веру, за Христа, но не отречься. А младенцы безгласные, не понимающие ничего, не могут быть крещены, — так думали первые христиане. Но это продолжалось недолго. Как только появились церковные семьи, положение стало меняться. Представьте себе семью, где родители, старшие дети постоянно ходят в церковное собрание, молятся Богу, причащаются Святых Христовых Тайн, живут церковной жизнью, а новорожденный младенец, безгрешный, как мы говорим, всего этого лишен, за него даже помолиться нельзя, нельзя помянуть на Литургии, он не может быть ни причащен, ни принесен в церковное собрание, он является каким-то изгоем только потому, что он мал. Это, конечно, противоестественно, и тогда Церковь приняла другую норму. Крестить младенцев можно в том случае, если гарантируется их христианская жизнь, их христианское воспитание, их церковная жизнь. Если младенца приносит церковная семья, то все в порядке. Не так существенно, что младенец ничего не понимает, потому что человек — это клеточка единого человеческого организма по замыслу Божию, и если это мало чувствуется в падшем человеческом роде, то это, безусловно, ощущается всеми настоящими членами Церкви. Церковь — это Тело Христово, это единый организм и естественно, что каждая вновь родившаяся клеточка должна быть в этом теле, не должна быть из этого тела изъята до тех пор, пока она вырастет, она в этом теле и должна вырастать в единой жизни церковного организма. Поэтому крещение младенцев приемлемо и допустимо, но только при надлежащей гарантии церковной жизни младенцев. И Церковь с первых веков не довольствовалась свидетельством церковной жизни родителей, но потребовала, как бы специальных гарантов — ввела институт восприемников, т. е. людей, которые берут на себя особенное послушание, особенное обязательство перед Церковью за новокрещенного младенца. У нас такие люди называются крестными.
К сожалению, теперь крестные воспринимаются как некие свидетели, участники праздника крещения и не понимают своих обязанностей, своих обязательств. У нас в России есть обычай, чтобы было двое крестных (отец и мать), в Молдавии их может быть очень много (до двенадцати), в древности церковными канонами предусматривался один крестный (для мальчика — крестный отец, для девочки — крестная мать). Но было твердое сознание, что принять на себя обязанность крестного не просто, это означает, что на Страшном суде ты ответишь за этого младенца. Воспитаешь ли ты его в церковной жизни или нет, это чрезвычайно существенно для твоего спасения. В настоящее время мы сталкиваемся с очень тяжелой ситуацией. Вот в тех крещениях, которые я уже описывал, обычно бывает так. Крестины — это некий повод для семейного праздника, для того, чтобы собраться, устроить застолье, а может быть, и выпивку. Крестные — это люди, с которыми мы сейчас породнимся, вступим в какие-то интересные новые отношения. И вот приходят такие люди, семья с младенцем и с крестными креститься. И если вы скажете, что они не готовы, что вы их крестить не можете, то для них это будет большая неприятность, потому что у них дома уже приготовлен стол, все накрыто, они освободили себе сегодняшний день, они отпросились с работы, они готовы устроить себе праздник, а вы их не пускаете. Как же быть? Получается скандал. Из всего этого ясно, что оглашению в наше время должны подвергаться не только взрослые, которые хотя креститься, но и, конечно, и родители, и крестные младенца. Они тоже должны быть оглашены, должны быть приготовлены, мы должны к ним отнестись так, как относимся ко взрослым, желающим принять крещение — поисповедовать, расспросить, ведут ли они церковную жизнь, попросить их почитать Евангелие, объяснить им смысл крещения и смысл тех обязательств, которые они принимают на себя. Без этого крещение младенцев по-настоящему недопустимо.
Вот поэтому всему Таинство Крещения делается такой тяжелой требой для священника. Совсем по другому обстоит дело, когда на крещение приносят младенца, родившегося в церковной общине, или когда приходит взрослый, который приготовлен к крещению, как должно. Это бывает настоящий праздник, праздник и для общины, и для крещаемого, конечно, и для священника. Такие крестины — это величайшая радость. Не знаю, многим ли из вас удавалось быть на таких крестинах. Вот в нашем храме теперь, слава Богу, такие крестины бывают довольно часто. Тогда собирается в храме вся община, чин Крещения понятен всем, все молятся, все поют, тогда крещение действительно занимает то место в жизни Церкви, которое оно должно занимать. Тогда это действительно общецерковное торжество рождения нового человека в вечную жизнь, в жизнь Церкви. Вот таким торжеством должно стать крещение церковное всегда.
Скажу еще лишь о том, что в древности разработка чина Крещения происходила в течение первых веков удивительно серьезно и ответственно. Крещение взрослых совершалось, конечно, после оглашения и приурочивалось к великим праздникам, более всего к Пасхе (Воскресению Христову), к празднику Рождества и Богоявления (прежде совершались в один день), к празднику Святой Троицы (Пятидесятницы). Остатки такого соединения крещения с этими днями имеются в нашей Литургии. В эти праздники вместо «Святый Боже…» поется «Елицы во Христа креститеся…» — отличительная черта этих праздничных Литургий. Именно потому, что в древности в эти дни в праздничных Литургиях участвовали новокрещеные. Более того, интересно, что само Таинство Крещения воспринималось древними христианами именно как воскресение. Я уже говорил вам о том, что обряд этого Таинства, форма этого Таинства — погружение в воду — символизирует ни что иное, как погребение и воскресение из мертвых, как бы опущение в могилу и восстание из могилы. Поэтому в событии крещения древняя Церковь видела воскресение, воскресение Христово — это начало общего воскресения для вечности падшего человеческого рода. Именно в крещении начинается это воскресение. Поэтому-то древняя Церковь старалась приурочить крещение ко дню Пасхи, к дню Воскресения Христова, чтобы с Христом воскреснуть от греха для вечной жизни. И само чинопоследование Пасхи имеет замечательные черты этого праздника, в частности, пасхальный Крестный ход, он является как бы трансформацией в истории хода новокрещеных, когда множество новокрещеных, приготовившихся к крещению во время Великого Поста, из крещального храма во главе с Патриархом, в белых одеждах, с возженными свечами шли к Литургии пасхальной. Это торжество, которое возглавлялось Патриархом в Константинополе, и было торжеством, чрезвычайно важным, большим событием для всей Церкви, оно послужило началом пасхального ночного крестного хода, который сохранился до наших дней.
Таким образом, мы приготовились к тому, чтобы понять, что Таинство Крещения — это один из важнейших моментов церковной жизни всех нас, всей Церкви, не только того человека, который крестится, его ближайших родственников или восприемников — это событие важнейшее в жизни всей Церкви.
Таким образом, первая беда сегодняшней церковной жизни — это отсутствие подготовки к крещению. И миллионы крещеных без подготовки людей как раз составляют такое огромное число так называемых, уже нельзя сказать христиан, но крещеных, о которых можно сказать, что за них хулится имя Христово. Потому что они как раз являют нам пример того, что можно быть крещеным и называть себя христианином, но не быть им. А людей, которые действительно являются христианами, совсем немного, и они действительно представляют собой «малое стадо». Эти люди, как правило, составляются из числа тех, кто приходит с самого начала всерьез в церковь, кто первые свои шаги делает не легкомысленно, а от всего сердца.
И вот соответственно этому Таинство Крещения в древности имело длительное приготовление, которое называлось оглашением. Оглашалось большое количество готовящихся ко святому крещению Словом Божиим и Словом Церкви. Поэтому они назывались «оглашенными», по-гречески «катехуменами». И оглашение по-гречески «катехизация». (Наши курсы назывались катехизаторскими. Уже из этого видно, какое значение мы придаем подготовке катехизаторов. Тема крещения является основной для всех нас).
Как же строилась система оглашения по замыслу Церкви? В древности, довольно скоро после того, как апостолы разошлись на проповедь Евангелия, стало ясно, что к крещению нужно готовить. Хотя Священное Писание дает нам случаи крещения харизматического. Например, апостол Филипп крестил евнуха, как только они подъехали к воде. И описывается случай, как апостол Петр пришел крестить римскую семью, которая уже до крещения получила благодать Святого Духа. Т. е. такие экстраординарные случаи были, и, следовательно, могут быть всегда в Церкви. Но потом креститься стали очень многие люди (нужно опять оговориться, что первые крестившиеся тоже могли быть в большом количестве, например, после проповеди апостола Петра крестилось сразу несколько тысяч иудеев). И когда крещение приняло массовый характер, стало ясно, что необходима система приготовления — оглашения. В первые века христианства такое оглашение могло длиться от одного до трех лет. Потому что невозможно было усвоить истинное христианское учение за одну-две беседы, как теперь иногда думаем обойтись мы. Причем считалось, что началом оглашения не может быть чтение Евангелия. На это были разные причины. Во-первых, Евангелие было совершенно недоступной книгой, манускриптом, который просто на руки получить было и нельзя некрещеному, но была и другая мысль, что язычник не может сразу приступать к чтению Слова Божия. Нужно его еще к этому приготовить. Таким образом, оглашение подразделялось на несколько стадий. На первой стадии были огласительные беседы. Эти беседы проводил чаще всего епископ, но не обязательно, мог быть и пресвитер или какой-нибудь катехизатор. Древние памятники дают нам такие примеры. Например, Иустин мученик (или Иустин Философ) был таким катехизатором уже в юности своей. Есть и другие примеры. Но мог быть и епископ. Например, у нас остались замечательные «Огласительные беседы» св. епископа Кирилла Иерусалимского, которые не потеряли своего значения и в наши дни.
На такие огласительные беседы обычно собирались все желающие креститься, и этих людей готовили к определенному дню, к определенному празднику. Наибольшее число крещаемых бывало на Пасху, и Великий Пост был временем напряженной подготовки к крещению. Начиная со средопостной среды, т. е. той среды, которая бывает в середине поста, в чин Литургии оглашенных вводится даже специальное прошение. Кроме ектении об оглашенных там вводится еще ектенья о готовящихся ко святому просвещению. Эта ектенья произносится на каждой Литургии оглашенных до Страстной седмицы. По мере приближения к концу поста, очень часто даже на Страстной седмице, оглашенным давали читать Евангелие. И предлагали выучить молитву Господню «Отче наш». Они готовились произнести «Символ веры». Т. е. их уже подводили как бы вплотную к тому тайнодействию, которое должно было совершиться вскоре. А после крещения, уже на Пасхальной седмице проводились так называемые Тайноводственные беседы — беседы о Таинствах Церковных. Это совершенно естественно, потому что человек, принявший Святое крещение, должен был погрузиться в полноту церковной жизни. Его вели к Божественной Литургии и вводили его в эту таинственную жизнь Церкви, объясняли ее устроение .
Вначале оглашение происходило так: те, кто собирается креститься, приводились к священнику или епископу, и он знаменовал их, т. е. осенял крестным знамением, возлагал руку на головы их и говорил молитву:
Здесь снова знаменуют — записывают его имя среди оглашаемых. И далее молятся:
«Благословен Ты, Господи Боже, Отче Господа нашего Иисуса Христа, который от всех народов избирает себе народ особенный, ревнителей добрых дел. Ты и сего пришедшего ко Святой Твоей Церкви раба Твоего благослови, открой ему очи к разумению дивных Твоих чудес, открой ему уши к слышанию Божественных Словес Твоих, присоедини его к оглашаемым народа Твоего, во время благоприятно удостоиться возрождения одежды нетления».
Еще я вам приведу древнее описание того, как приводились желающие креститься к началу оглашения. Сохранилось воспоминание одной французской паломницы — Сильвии Аквитанской, настоятельницы монастыря. Она прожила в Иерусалиме два года и очень интересовалась тем, как совершаются богослужения и как проходит церковная жизнь. Она оставила нам очень ценное свидетельство.
«Ты, Владыко, послал миру Святое Твое Слово, чтобы наполнить всех благоразумением Твоим. Ты изъял душу раба твоего от лукавого. Ты и просвети ее, наставь на освящение Христа твоего. И не разреши никакому духу лукавому иметь еще в нем жилище. Ибо Ты — Единый Избавитель рода нашего, и Тебе славу и благодарение приносим. Теперь и всегда и вечно. Аминь».
Последняя фраза особенно знаменательна для нас. Такое торжественное принятие в чин оглашенных у Сильвии Аквитанской называется легким. Мы с вами даже не можем себе представить такого чина. Это еще не крещение. Человек только приходит и говорит, что он хотел бы креститься. А его в назначенный день приводят в такой собор, где сидит епископ на кафедре и все клирики и пресвитеры. Тут начинают расспрашивать о его жизни и только тогда записывают его имя, когда узнают, что он беспорочен, и когда засвидетельствуют его знающие, близкие ему люди, что он доброй жизни. А чужестранец, у которого нет свидетелей, так легко не может быть записан в число оглашенных. Т. е. древние христиане нисколько не боялись отказать в крещении. Сейчас мы очень боимся отказать, когда к нам приводят креститься. И надо сказать, что, когда приходится отказывать, это действительно очень тяжело. А они не боялись, потому что были уверены, что нет смысла креститься, если человек крестится без подготовки.
«И о том должна была я написать, — говорит эта паломница, — как поучаются те, которые приемлют Крещение на Пасху. Заявляющий свое имя делает это до дня Четыредесятницы и имена всех записывает пресвитер: это бывает за восемь недель, в течение которых, как я сказала, продолжается Четыредесятница. Когда пресвитер запишет имена всех, на другой день Четыредесятницы поставляется для епископа кафедра в большой церкви, т. е. в Мартириуме. По ту и другую стороны садятся на кафедры пресвитеры и становятся все клирики. Затем приводятся по одному ищущие крещения; если это мужи, приходят со своими отцами, если жены, то со своими матерями. И затем епископ по одиночке расспрашивает соседей вошедшего, говоря: «Доброй ли он жизни, почитает ли родителей, не пьяница ли, не хвастун». И расспрашивает о всех пороках, которые более тяжки в человеке. И когда он убедится, что тот безупречен во всем, о чем спрашивал епископ в присутствии свидетелей, то он собственноручно записывает его имя. Если же тот в чем-нибудь обвиняется, то епископ велит ему выйти, говоря: «Пусть он исправится и, когда исправится, пусть приступает к купели». Так он говорит, спрашивая о мужах и женах. Если же кто чужестранец, то он не так легко приступает к крещению, если только не представит свидетельства лиц, его знающих».
Вот это свидетельство рисует нам ту обстановку значительности, торжественности, духовного углубления в начало новой жизни, которое должен пройти каждый, желающий креститься. Естественно, что таким образом подготовленный человек легко начинал дальше церковную жизнь. У нас, к сожалению, все это давно забыто. Когда вся страна, весь народ стал христианским, крестить стали только младенцев, и в оглашении не было нужды. Так что от огласительной дисциплины остались только чисто богослужебные следы в Требнике. Рассмотрим теперь, как этот чин теперь у нас читается в Требнике. На первой странице мы находим молитву: «В первый день по внегда родити жене отроч а». На самом деле здесь содержатся три молитвы, которые в наше время теперь никогда не читаются. Дальше идет «Молитва во еже назн аменати отроча, приемлющее имя в осмый день рождения своего». Здесь содержится молитва наречения имени и тропарь Сретенью, и подробно указывается, как совершается этот чин наречения имени. Затем следует молитва «Жене родильнице по четыредесяти днех», т. е., иначе говоря, молитва сорокового дня. Здесь имеются две молитвы матери и самому отрочати. После этих четырех молитв короткий чин воцерковления младенца. До прошествия 40 дней мать не имела права приходить в храм, пока не пройдет время очищения и не будет прочитана очистительная молитва. Поэтому-то эти молитвы и расположены в такой последовательности. Сначала наречение, а потом уже очистительные молитвы матери.
«Я должна была написать об этом для того, чтобы вы, госпожи сестры, не подумали, что это делается без разумного основания. Здесь есть такой обычай, что тех, которые приступают к крещению, в течение 40 дней Поста ранним утром заклинают клирики, как только бывает утренний отпуст в Воскресении. И тотчас поставляется кафедра для епископа в большой церкви в Мартириуме, и все приступающие к крещению, как мужи, так и жены, садятся вокруг епископа, отцы же и матери стоят. Точно также из народа желающие все входят и садятся, но только верные. Оглашенный туда не входит, когда епископ поучает их закону. Итак, начиная от Бытия, в течение этих сорока дней он проходит все Писание, сперва излагая телесно, а потом разрешая его духовно. Точно также они в эти дни поучаются и о воскресении обо всем, относящемся к вере, и это зовется оглашением. И когда исполнится пять недель от начала поучения, тогда они получают Символ. Смысл этого Символа, в его отдельных словах, епископ изъясняет им подобным же образом, как и смысл тех Писаний, сперва телесно, потом духовно: так он объясняет и символ. И бывает так, что в этих же местах все верные следят за Писанием, когда оно читается в церкви, так как все поучаются в эти 40 дней, начиная от 1-го часа и до 3-го часа, потому что оглашение продолжается 3 часа. И часто бывает, госпожи сестры, что верные, входящие для слушания оглашения, с большим вниманием относятся к тому, что говорится и объясняется епископом, чем когда он сидит и проповедует в церкви по поводу отдельных мест, толкуемых таким образом. По окончании же оглашения, в 3-м часу, тотчас епископа ведут при песнопениях в Воскресение(т. е. храм Воскресения), и бывает отпуст 3-го часа. И так в продолжение трех часов они поучаются ежедневно в течение семи недель. На восьмой же неделе Четыредесятницы, которая зовется Великой неделей, поучение их прекращается для того, чтобы выполнить то, что важнее. Остается одна неделя — пасхальная, которую здесь зовут Великою неделею».
На Руси был обычай крестить ребенка на восьмой день, когда нарекалось имя, и остался след этого обычая в том, что теперь на крещение обычно не допускают матерей. Чины эти написаны как бы по подражанию тем чинам, которые были в ветхозаветной церкви. В Евангелии мы имеем свидетельство о том, как на восьмой день младенец должен был быть обрезан и в сороковой день принесен матерью в храм, где приносилась искупительная жертва. И вот применительно к этим ветхозаветным чинам, в новозаветной Церкви составляются какие-то подобные чины. На восьмой день назначено наречение имени, на сороковой день — очистительная молитва матери и молитва на воцерковление ребенка. И только уже после этих молитв содержится чин «Во еже сотворити оглашенного». Если мы начнем вникать в чин оглашения, то увидим, что начинается он с примечания, что «разрешает священник пояс хотяшего просветитися и совлачает, и отрешает его, и поставляет его к востоку во единой ризе непрепоясана, непокровена и необувена, имущего руце доле, и дует на лице его трижды и зн