Страница:
– Чепуха, – недоверчиво отозвался Толик. – Обычная газетная утка.
Лиза не могла промолчать, когда покушались на журналистов.
– Ну и что, если эту историю кто-то придумал? – горячо откликнулась она. – Все равно красиво и, главное, верно: уж если берешься за дело, то делай его так, чтобы не краснеть за себя. Я вот тут продумываю один сюжет… Нет, – одернула она себя и задумчиво закончила: – Не сейчас. Пока еще рано об этом говорить.
– Да ладно тебе, раз начала, колись, – пристал Марк.
– Нет. – Лиза решительно покачала головой, и сразу же в ее рыжих волосах заплясали огненные блики. – Давайте лучше обсудим, где будем встречать Новый год.
– Точно, – поддержал Кирилл и посмотрел на брата. В его взгляде ясно читалось: «Отвали от нее, а то загрызу».
– Можно у меня, – предложила Туся. – КС с мамой завтра улетают в Испанию на горнолыжный курорт. На целых три недели.
– А ты?
– А мы остаемся, – ответил за нее Толик.
– Зашибись! – не удержался Кирилл. – Я – за. В смысле, за Новый год в домашних условиях. Лиз? – Он вопросительно приподнял бровь, ожидая одобрения своей девушки.
– Есть еще одно предложение. – Лиза привычно переплела с Киром пальцы. Они часто так сидели и даже не замечали этого. – Можно отпраздновать у меня на даче. Я в принципе с родителями договорилась. Они не возражают. Елку можно прямо во дворе нарядить. А первого числа можно будет с горок покататься на санках.
– Ребята, подождите, – перебила Света. – Ну, говори, – разрешила она и посмотрела на Марка с улыбкой заговорщика, которому не терпится раскрыть тайну.
Марк неспешно отставил бокал и стал нарочно тянуть время.
«Паузу держит прямо по Станиславскому», – подумала Туся и уже собралась легонько пнуть Марка ногой под столом (он удачно сидел точно напротив нее), но тут он соизволил открыть рот:
– В общем, отец Светы через свое военное министерство смог достать две горящие путевки в спортивный лагерь под Истрой, так что мы тридцатого числа сваливаем на все каникулы.
– Вот так номер, что б я помер! – брякнул Толик, в то время как Лиза с Тусей молниеносно обменялись выразительными взглядами, смысл которых сводился к следующему: а не слишком ли стремительными темпами развиваются отношения этой влюбленной парочки? Месяц как познакомились, а уже едут вместе отдыхать.
– Выходит дело, вы на мою игру не попадете? – досадливо произнес Толик, и Туся обернулась к нему, позабыв о Лизе.
– А когда вы играете с «Вихрем»? – вырвалось у нее.
– Десятого января в пять часов. Я же тебе сто раз говорил. – Между светлых бровей пролегла недовольная складка.
– Прости, вылетело из головы, – покаялась Туся. – Сам знаешь, какие суматошные выдались эти две недели.
– Ну, ясен перец! У тебя съемка, у тебя в Интернете официальный сайт, тебе нужно появляться на форуме, отвечать на вопросы поклонников…
– Ой, музыка появилась, – предусмотрительно вмешалась Лиза, стараясь направить разговор в иное русло.
– Пока они от блям-блям к делу перейдут, вы еще по пирожному успеете съесть. – Толик, как видно, в это русло входить не желал. Он смотрел на Тусю, она на него. – У меня, между прочим, тоже ответственный экзамен на носу. Если мы выиграем, то примем участие в спортивных юношеских играх, а оттуда открытая дорога в молодежную сборную. Надеюсь, ты понимаешь, как это важно для меня?
– Конечно, понимаю, – поспешно согласилась Туся, чувствуя за собой что-то вроде вины. Ну как она могла забыть число? Это все из-за последней серии, которая так тяжело снималась, ухода Марка из съемочной команды и физики, по которой у Туси вышла в этой четверти тройка.
– Конечно, победа нужна всей команде. Институту. Я со своей стороны заверил тренера, что, как всегда, сделаю все возможное и невозможное, но я же не Господь Бог, в конце концов. – Тусин слух чутко уловил ставшие привычными нотки самодовольства, и ее чувство вины каким-то образом сразу исчезло. Ей даже уши захотелось заткнуть – до того неуместно все это звучало сейчас. Но Толик этого не замечал или не хотел замечать. – У Жука старая травма спины дает о себе знать, – продолжал он как ни в чем не бывало. – Дим Димыч коленную чашечку все потирает: тоже мне, нашел время, когда со своим мениском носиться. А еще Славон, кэп наш, чернее тучи ходит. Сегодня предложил ему к нам присоединиться, так он сказал, что биологию нужно учить. Нормально, да?
– Ну, на мой взгляд, нормально, – нашел возможность встрять Кир, который серьезно относился к учебе, но Толик не обратил внимания на его замечание.
– А позавчера капитан конкретно на тренера наехал, говорит: «Не могу при публике разминаться. Здесь не реальное шоу!» А в зале-то было десятка два студентов на верхних скамейках, девчонок, разумеется, больше. Ну, шушукались, посмеивались. Так пора бы к этому привыкнуть, не первый же год на площадке, как под рентгеновскими лучами. И вообще, за спортсменами ведь постоянно охотятся. Им все время грозит не одно, так другое. – И Толик посмотрел на Тусю так, что у нее мелькнула неожиданная мысль: «Неужели он хочет сказать мне, что не только у меня появились фанаты, досаждающие своим вниманием?»
Ведь именно по этой причине Туся стала носить очки с затемненными стеклами, когда посещала вот такие общественные места. Они здорово меняли внешность, пряча одно из главных Тусиных достоинств – выразительные серо-зеленые глаза, которые в зависимости от состояния души могли таинственно блестеть матовым блеском, как малахиты, или сверкать, как изумруды. Вот только темно-каштановые блестящие прямые волосы, которые отросли почти до пояса, Тусе никак не удавалось скрыть. Они были как бы ее фирменным знаком в сериале. И она привыкла носить их распущенными, как и ее героиня.
Затянувшуюся за столом паузу нарушил Кирилл.
– Да, аховое положеньице у тебя, Толян, – посочувствовал он и тут же с ходу успокоил: – Ничего, не дрейфь, мы и втроем окажем вашей команде нужную поддержку. Правда, подружки?
– Ну конечно, – хором откликнулись Туся с Лизой.
Только Лиза сказала это с воодушевлением, а Туся как-то растерянно. Она все еще находилась под впечатлением догадки, что Толик ревнует ее к ее популярности. Но ведь это же глупо! Нет, нужно с этим что-то делать! И не успела она об этом подумать, как раздались первые аккорды и солист группы выкрикнул в микрофон:
– Хай, молодежь! Вас приветствует группа «Лайф!» Кто у нас такой продвинутый, что придумает рифму к «Лайф»?
– Кайф! – выкрикнула какая-то сообразительная девица, с ног до головы увешанная замысловатыми фенечками.
– В десятку, детка! – длинноволосый солист, внешностью напоминающий скандинавского викинга, ткнул в сторону девчонки пальцем и после этого вдарил по струнам уже всерьез. – Итак! Ловим кайф под группу «Лайф!» – перекричал он свои же виртуозные аккорды, и танцплощадка стала быстро заполняться парочками.
Дальше наступило всеобщее веселье. Народ ушел в отрыв. Разговор за столом прекратился, но ненадолго.
– Между прочим, я с Лизкой согласен, – говорил два часа спустя Толик, провожая Тусю. – Тот, кто может делать, – пусть делает, а кто не может, пусть даст возможность делать другим. Знаешь, сколько старперов в высших лигах?
– Лиза не так сказала, – тихо возразила Туся.
– А как?
– Она сказала, что нужно делать дело так, чтобы потом не краснеть за себя.
– Да? Ну, может быть, я не так запомнил, не важно, – охотно согласился Толик. – Все равно в жизни существует закон действия и противодействия.
«Нет, важно!» – подумала Туся с легкой досадой. Одно дело ревновать к несуществующим соперникам, и совсем другое – страдать манией величия.
У Туси все чаще стало появляться желание поговорить с Толиком по душам, объяснить ему, что в жизни есть много вещей, которые гораздо важнее, чем успех и довольно призрачная слава, которая сегодня сопутствует тебе, а завтра ее и след простыл. Но что-то постоянно удерживало ее от этого шага, возможно, понимание, что этот разговор может обернуться для них ссорой.
Вот и сейчас Туся чувствовала, что момент для серьезной беседы совершенно неподходящий. Вечер выдался романтический. От легкого морозца снег поскрипывал под ногами, ветви деревьев, укутанные снегом, напоминали тонко сплетенные кружева. Тоненький месяц-серп освещал им дорогу. Толик шел рядом, держа ее за руку. И Туся отступила, попросту говоря, струсила.
«Как-нибудь в следующий раз, может, после Нового года или после этой ответственной игры с „Вихрем“», – сказала она себе, посмотрела в темнеющее небо, где вдалеке пестрели белые точечки, и неожиданно ее потянуло на лирику. Строчки слетели с языка сами собой, секунду назад Туся думала совершенно о другом и вдруг произнесла:
– Толик, а как ты думаешь, это стихи или что-то еще?
– Нет, это больше, чем просто стихи. Это поэзия и немножко философии, – ответил он, развернул Тусю к себе и поцеловал.
5
6
Лиза не могла промолчать, когда покушались на журналистов.
– Ну и что, если эту историю кто-то придумал? – горячо откликнулась она. – Все равно красиво и, главное, верно: уж если берешься за дело, то делай его так, чтобы не краснеть за себя. Я вот тут продумываю один сюжет… Нет, – одернула она себя и задумчиво закончила: – Не сейчас. Пока еще рано об этом говорить.
– Да ладно тебе, раз начала, колись, – пристал Марк.
– Нет. – Лиза решительно покачала головой, и сразу же в ее рыжих волосах заплясали огненные блики. – Давайте лучше обсудим, где будем встречать Новый год.
– Точно, – поддержал Кирилл и посмотрел на брата. В его взгляде ясно читалось: «Отвали от нее, а то загрызу».
– Можно у меня, – предложила Туся. – КС с мамой завтра улетают в Испанию на горнолыжный курорт. На целых три недели.
– А ты?
– А мы остаемся, – ответил за нее Толик.
– Зашибись! – не удержался Кирилл. – Я – за. В смысле, за Новый год в домашних условиях. Лиз? – Он вопросительно приподнял бровь, ожидая одобрения своей девушки.
– Есть еще одно предложение. – Лиза привычно переплела с Киром пальцы. Они часто так сидели и даже не замечали этого. – Можно отпраздновать у меня на даче. Я в принципе с родителями договорилась. Они не возражают. Елку можно прямо во дворе нарядить. А первого числа можно будет с горок покататься на санках.
– Ребята, подождите, – перебила Света. – Ну, говори, – разрешила она и посмотрела на Марка с улыбкой заговорщика, которому не терпится раскрыть тайну.
Марк неспешно отставил бокал и стал нарочно тянуть время.
«Паузу держит прямо по Станиславскому», – подумала Туся и уже собралась легонько пнуть Марка ногой под столом (он удачно сидел точно напротив нее), но тут он соизволил открыть рот:
– В общем, отец Светы через свое военное министерство смог достать две горящие путевки в спортивный лагерь под Истрой, так что мы тридцатого числа сваливаем на все каникулы.
– Вот так номер, что б я помер! – брякнул Толик, в то время как Лиза с Тусей молниеносно обменялись выразительными взглядами, смысл которых сводился к следующему: а не слишком ли стремительными темпами развиваются отношения этой влюбленной парочки? Месяц как познакомились, а уже едут вместе отдыхать.
– Выходит дело, вы на мою игру не попадете? – досадливо произнес Толик, и Туся обернулась к нему, позабыв о Лизе.
– А когда вы играете с «Вихрем»? – вырвалось у нее.
– Десятого января в пять часов. Я же тебе сто раз говорил. – Между светлых бровей пролегла недовольная складка.
– Прости, вылетело из головы, – покаялась Туся. – Сам знаешь, какие суматошные выдались эти две недели.
– Ну, ясен перец! У тебя съемка, у тебя в Интернете официальный сайт, тебе нужно появляться на форуме, отвечать на вопросы поклонников…
– Ой, музыка появилась, – предусмотрительно вмешалась Лиза, стараясь направить разговор в иное русло.
– Пока они от блям-блям к делу перейдут, вы еще по пирожному успеете съесть. – Толик, как видно, в это русло входить не желал. Он смотрел на Тусю, она на него. – У меня, между прочим, тоже ответственный экзамен на носу. Если мы выиграем, то примем участие в спортивных юношеских играх, а оттуда открытая дорога в молодежную сборную. Надеюсь, ты понимаешь, как это важно для меня?
– Конечно, понимаю, – поспешно согласилась Туся, чувствуя за собой что-то вроде вины. Ну как она могла забыть число? Это все из-за последней серии, которая так тяжело снималась, ухода Марка из съемочной команды и физики, по которой у Туси вышла в этой четверти тройка.
– Конечно, победа нужна всей команде. Институту. Я со своей стороны заверил тренера, что, как всегда, сделаю все возможное и невозможное, но я же не Господь Бог, в конце концов. – Тусин слух чутко уловил ставшие привычными нотки самодовольства, и ее чувство вины каким-то образом сразу исчезло. Ей даже уши захотелось заткнуть – до того неуместно все это звучало сейчас. Но Толик этого не замечал или не хотел замечать. – У Жука старая травма спины дает о себе знать, – продолжал он как ни в чем не бывало. – Дим Димыч коленную чашечку все потирает: тоже мне, нашел время, когда со своим мениском носиться. А еще Славон, кэп наш, чернее тучи ходит. Сегодня предложил ему к нам присоединиться, так он сказал, что биологию нужно учить. Нормально, да?
– Ну, на мой взгляд, нормально, – нашел возможность встрять Кир, который серьезно относился к учебе, но Толик не обратил внимания на его замечание.
– А позавчера капитан конкретно на тренера наехал, говорит: «Не могу при публике разминаться. Здесь не реальное шоу!» А в зале-то было десятка два студентов на верхних скамейках, девчонок, разумеется, больше. Ну, шушукались, посмеивались. Так пора бы к этому привыкнуть, не первый же год на площадке, как под рентгеновскими лучами. И вообще, за спортсменами ведь постоянно охотятся. Им все время грозит не одно, так другое. – И Толик посмотрел на Тусю так, что у нее мелькнула неожиданная мысль: «Неужели он хочет сказать мне, что не только у меня появились фанаты, досаждающие своим вниманием?»
Ведь именно по этой причине Туся стала носить очки с затемненными стеклами, когда посещала вот такие общественные места. Они здорово меняли внешность, пряча одно из главных Тусиных достоинств – выразительные серо-зеленые глаза, которые в зависимости от состояния души могли таинственно блестеть матовым блеском, как малахиты, или сверкать, как изумруды. Вот только темно-каштановые блестящие прямые волосы, которые отросли почти до пояса, Тусе никак не удавалось скрыть. Они были как бы ее фирменным знаком в сериале. И она привыкла носить их распущенными, как и ее героиня.
Затянувшуюся за столом паузу нарушил Кирилл.
– Да, аховое положеньице у тебя, Толян, – посочувствовал он и тут же с ходу успокоил: – Ничего, не дрейфь, мы и втроем окажем вашей команде нужную поддержку. Правда, подружки?
– Ну конечно, – хором откликнулись Туся с Лизой.
Только Лиза сказала это с воодушевлением, а Туся как-то растерянно. Она все еще находилась под впечатлением догадки, что Толик ревнует ее к ее популярности. Но ведь это же глупо! Нет, нужно с этим что-то делать! И не успела она об этом подумать, как раздались первые аккорды и солист группы выкрикнул в микрофон:
– Хай, молодежь! Вас приветствует группа «Лайф!» Кто у нас такой продвинутый, что придумает рифму к «Лайф»?
– Кайф! – выкрикнула какая-то сообразительная девица, с ног до головы увешанная замысловатыми фенечками.
– В десятку, детка! – длинноволосый солист, внешностью напоминающий скандинавского викинга, ткнул в сторону девчонки пальцем и после этого вдарил по струнам уже всерьез. – Итак! Ловим кайф под группу «Лайф!» – перекричал он свои же виртуозные аккорды, и танцплощадка стала быстро заполняться парочками.
Дальше наступило всеобщее веселье. Народ ушел в отрыв. Разговор за столом прекратился, но ненадолго.
– Между прочим, я с Лизкой согласен, – говорил два часа спустя Толик, провожая Тусю. – Тот, кто может делать, – пусть делает, а кто не может, пусть даст возможность делать другим. Знаешь, сколько старперов в высших лигах?
– Лиза не так сказала, – тихо возразила Туся.
– А как?
– Она сказала, что нужно делать дело так, чтобы потом не краснеть за себя.
– Да? Ну, может быть, я не так запомнил, не важно, – охотно согласился Толик. – Все равно в жизни существует закон действия и противодействия.
«Нет, важно!» – подумала Туся с легкой досадой. Одно дело ревновать к несуществующим соперникам, и совсем другое – страдать манией величия.
У Туси все чаще стало появляться желание поговорить с Толиком по душам, объяснить ему, что в жизни есть много вещей, которые гораздо важнее, чем успех и довольно призрачная слава, которая сегодня сопутствует тебе, а завтра ее и след простыл. Но что-то постоянно удерживало ее от этого шага, возможно, понимание, что этот разговор может обернуться для них ссорой.
Вот и сейчас Туся чувствовала, что момент для серьезной беседы совершенно неподходящий. Вечер выдался романтический. От легкого морозца снег поскрипывал под ногами, ветви деревьев, укутанные снегом, напоминали тонко сплетенные кружева. Тоненький месяц-серп освещал им дорогу. Толик шел рядом, держа ее за руку. И Туся отступила, попросту говоря, струсила.
«Как-нибудь в следующий раз, может, после Нового года или после этой ответственной игры с „Вихрем“», – сказала она себе, посмотрела в темнеющее небо, где вдалеке пестрели белые точечки, и неожиданно ее потянуло на лирику. Строчки слетели с языка сами собой, секунду назад Туся думала совершенно о другом и вдруг произнесла:
Она заглянула Толику в глаза:
Открылась бездна, звезд полна,
Звездам нет счета – бездне дна.
– Толик, а как ты думаешь, это стихи или что-то еще?
– Нет, это больше, чем просто стихи. Это поэзия и немножко философии, – ответил он, развернул Тусю к себе и поцеловал.
5
Новый год Туся с Толиком и Лиза с Кириллом встречали на Лизиной даче. Все было великолепно и сказочно, как и положено в волшебную ночь, исполняющую все желания. Они вчетвером нарядили во дворе елку, когда пришло время, открыли бутылку шампанского и под бой курантов, раздававшийся из маленького радиоприемника, пожелали друг другу счастья. Кружили легкие снежники, был салют и катание с гор с десятком развеселых соседей, решивших присоединиться к ним. Наутро друзья рассматривали подарки, которые принес им Дед Мороз, дурачились, пели детскую песенку «Говорят, под Новый год, что ни пожелается, все всегда произойдет, все всегда сбывается» и радовались как дети. Но праздник с его шумным весельем, фейерверком и подарками закончился, они вернулись в Москву, и оказалось, что у счастья тоже есть свои сроки.
Скандал разразился, как летняя гроза – неожиданно и бурно.
Толик позвонил в пять часов:
– Тусь, давай все переиграем.
– Что так? – спросила она.
Они собирались в кино, правда, билеты еще не купили.
– Есть повод кое-что отметить. – Голос Толика звучал очень значительно, весело и бодро, как будто он выиграл в лотерею.
– А Лизку с Киром звать будем? – уточнила Туся и, не удержавшись, улыбнулась своему отражению: все-таки она очень симпатичная, и волосы длинные ей очень идут, прямо русалка из подводного царства.
– Не сегодня, – ответил Толик. – Этот вечер принадлежит только нам. В общем, я приглашаю тебя в «Погребок монаха», – услышала Туся и растерялась.
Так уж случилось, что она дважды посещала этот погребок и знала, что он из себя представляет. Не хило в нем все устроено, от погребка одно название, как в Греции, «все есть»: и кегельбан, и танцзал, и два обеденных зала, и бильярд, и даже специальная курительная комната. Цены в ресторане, естественно, соответствуют обстановке. И Толик приглашает ее туда, в этот сказочный уголок?
– В «Погребок монаха»? – переспросила она недоверчиво. – А откуда у нас такие грины появились? – И тут же выдвинула предположение: – Ты степуху получил за два месяца? Да?
– Во-первых, твоя тонкая интуиция тебя не подвела, – рассмеялся Толик, – а во-вторых, не приходилось ли тебе слышать выражение, что мужчина существует для того, чтобы добывать деньги, а женщина – чтобы их тратить?
– А «третье» будет? – нетерпеливо перебила Туся, представляя себе, как Толик сейчас стоит у таксофона в вестибюле института и улыбается.
– Разумеется, будет. Собирайся к семи, я за тобой заеду.
Вот так они оказались в «Погребке монаха» в малом зале.
Молчаливый вышколенный официант быстро и бесшумно обслужил их. На столике появились салаты, закуски, бутылка полусладкого вина.
Толик сам разлил вино в высокие узкие бокалы.
– Давай за нас, за наше будущее.
– Давай! – согласилась Туся.
Они выпили по чуть-чуть.
– Пришло время! – многозначительно сказал Толик и полез во внутренний карман пиджака.
Что ожидала увидеть Туся? Трудно сказать. Всю дорогу, пока они ехали в такси, она пытала Толика, что же они собираются отмечать, но он только таинственно посверкивал карими глазами и твердил одну фразу: «Умей ждать!»
Все еще улыбаясь, Туся взяла из рук Толика журнал. В глаза бросилось название: «Надежды нации в спорте!» Звонко! Она бы даже сказала – хлестко!
Взгляд пробежал по колонке, выхватил один из абзацев… Нестерова, Куликов… Агапов, Агапов, Агапов…
– Это что? – Туся непонимающе захлопала ресницами, подняла глаза и столкнулась с ликующим взглядом Толика.
– Что? Это статья обо мне! – Толик нетерпеливо выхватил у нее из рук журнал. – Я тебе ничего не рассказывал, терпел, чтобы не сглазить. У меня перед самым Новым годом интервью брали. В институт приезжали, представляешь? Нормальный журналист попался, толковый, в баскетболе как бог разбирается, вот смотри, что он тут обо мне пишет: «Мяч в его руках движется по сложной орбите, неуловимой для противника. Имея такого надежного центрового, тренер должен пересмотреть стратегию игры команды… Мы будем с удовольствием следить за его дальнейшими успехами…» Или вот: «Если Агапов будет постоянно работать над собой и откажется от некоторой опасной рисовки, он в скором будущем сможет потеснить таких маститых снайперов, как Андрей Кириленко». Представляешь, меня с Кириленко сравнивают, а ведь он у нас пока что единственный в НБА!
Тусю затошнило от цитат и сравнений. Вот, значит, что они так шикарно отмечают!
– Не только, – твердо сказала она и напомнила: – Тебе вот тут советуют отказаться от опасной рисовки. Кроме того, ты, как Кеньон Мартин из «Нью-Джерси Нетс», должен завязать с техническими фолами в решающий момент, и еще тебе рекомендуют почаще делать пас, когда один из твоих товарищей в выгодном положении.
– Ничего похожего за мной не водится, – обиженно отозвался Толик. – Просто я всегда настроен на победу. И если я вижу, что…
– Между прочим, это уже давно за тобой водится, – перебила Туся, понимая, что час настал и больше оттягивать разговор нельзя, иначе будет поздно что-либо исправлять.
– Что этоводится? Говори толком.
– «Яканье». Яда я. Я забил, я сделал, я сказал, я пообещал, я обнадежил…. А знаешь, как ты раньше в школе говорил? Ты говорил «мы».
– Мы?! – нижняя губа Толика презрительно оттопырилась. – «Мы» говорят только Лизкины редакторы, императоры и больные солитером.
Туся видела, что он начинает злиться, но она знала, что отступать нельзя. Эту заразу нужно вырвать с корнем.
– И еще «мы» говорят, когда чувствуют себя в команде.
– А разве я не в команде? – Толик, скрипнув стулом, подался вперед. На щеках его выступил румянец, словно его уличили в чем-то крамольном. – Я к тебе с этой статьей бежал, думал радостью поделиться, а ты со своими нравоучениями прилипла. – И неожиданно спросил: – Как ты думаешь, почему меня выбрали для этого интервью? Да потому что я на самом деле лучший! И я всего добился сам, без всякой помощи, собственным трудом и талантом! Да если хочешь знать, я…
– Вот видишь, опять я! Меня! – не удержалась Туся от справедливого упрека, и неожиданно у нее с языка сорвалось: – Противно смотреть, как ты себя любишь!
Потрясенная, она смотрела в его леденеющие глаза. Она не хотела его оскорбить, но роковые слова были сказаны, и уже никакая сила не могла их вернуть назад.
– Ах, тебе противно?! – Толик откинулся на спинку стула и с неприятной усмешкой окинул ее взглядом, как будто впервые увидел: – Слушай, кем ты себя возомнила? Тоже мне, служительница Мельпомены! Сидишь тут со своими мнениями и рассуждениями. А что ты на самом деле сделала, чтобы быть особенной? Ну что? В сериале снялась у своего отчима?
– Ты взял плохой тон, – предупредила Туся.
– Я взял плохой тон?! Ну-ну! – запальчиво откликнулся Толик. – А вообще, знаешь что? Раз уж так все повернулось, давай-ка сделаем перерыв, возьмем, так сказать, тайм-аут в наших отношениях, пока они окончательно не испортились. Ты от моего гипертрофированного эго отдохнешь, я от твоих претензий ко мне. О’кей?
О’кей? В смысле – договорились? Туся могла ожидать чего угодно от этого разговора, она знала, что он окажется нелегким, но чтобы Толик сказал такое! В желудке у Туси стал подрагивать какой-то отвратительный комок, и все же она смогла изобразить на лице беззаботную улыбку: полгода уроков театрального мастерства в студии не прошли для нее даром.
– И сколько же, по-твоему, должен продлиться этот тайм-аут? – поинтересовалась она.
– А это как получится.
– Ну что ж. – Улыбка на лице Туси стала ослепительной. – Не вижу в этом ничего страшного! Я взрослая девочка. Я смогу это пережить!
– Ну и кто же теперь «якает»? – криво ухмыльнулся Толик, сверля ее непримиримым взглядом.
– Вот и побеседовали. – Туся взяла сумочку, поднялась. Толик не шелохнулся. – Смотри не сбейся с предначертанного пути, Титаник! – сказала она напоследок и пошла к выходу.
Обида подстегивала ее, помогала держать спину прямо и делала ее походку изящной и легкой. Она думала, что вот сейчас Толик ее остановит, догонит, скажет: «Что же мы с тобой делаем?» Ничего похожего не случилось. Туся продолжала идти, смутно различая дорогу между столиками. Она была слишком оглушена, чтобы прислушаться к внутренним ощущениям, и только одна мысль назойливо вертелась в голове: «Как быстро нам удалось разрушить то, что еще час назад казалось незыблемым».
Толик смотрел Тусе вслед, сжав зубы. Он не собирался бежать за ней, как она, по всей видимости, ожидает. В эту минуту ему было все равно, куда она пойдет. Он кипел от возмущения. Сегодня она переступила черту, и, если он не поставит ее на место, покоя ему в этой жизни не будет. Она и так из него разве что только веревки не вьет. «Толик, то! Толик, се!» А он и рад стараться. Стелится, как мох под ногами. Взять хотя бы последний случай, когда у Светки стащили эту статуэтку – семейную реликвию. Он как ненормальный носился по Москве, занятия прогуливал, едва успевая на тренировки, и все потому, что его милой взбалмошной Тусе пришла в голову мысль самим пуститься на поиски этого «Поющего ветра»! Опять решила в «Сыщик, ищи вора» поиграть. Нет, хватит! Может, она и королева, но он не собирается дважды наступать на одни и те же грабли и становиться ее безмолвным пажом. Все это в прошлом. Все изменилось. Они повзрослели, и теперь – они или на равных, или никак. И она первая должна это понять. К горлу Толика подступил комок. Он подозвал официанта и заказал водки.
Водка появилась в запотевшем графине. Толик выпил рюмку. Жидкость зажгла огонь где-то под ребрами, и Толик тяжело выдохнул, отправляя пламя по назначению. Вскоре в голове приятно шумело, мысли стали ясными, как стекло. И думал он примерно следующее.
Если девушка любит парня, она должна вести себя разумнее, чтобы не допускать трений и осложнений. «Ну, Толичек, не кажется ли тебе, что в этом случае ты мог бы чуть пересмотреть свою точку зрения?» – Вот как ей следует разговаривать с ним в спорных ситуациях. А она как себя ведет?! И вообще, что от нее требуется? Всего лишь немножко тактичности и уступчивости, и он сделает все, что она ни попросит. Нет, она предпочитает жалить его несправедливыми упреками, извергая из прекрасных глаз молнии. И за что? За то, что он старается для нее, для их совместного будущего.
Взгляд его упал на журнал. Толик запихнул его в карман пиджака. Яей его не понравилось! А она сама? Не могла допустить, чтобы последнее слово за ним осталось. Нет, обязательно нужно было сказать, чтобы он с верного курса не сбился. Намек на недавнее прошлое, когда он ночей из-за нее не спал, а она шутя отпихивала его со словами: плыви, мол, отсюда, капитан. Да, тогда он был капитаном, а она еще не снималась в этом проклятом сериале и не хотела стать актрисой.
По мере того как его настроение становилось все отвратительнее, он пополнял и расширял перечень обид, нанесенных ему Тусей, и вскоре пришел к выводу, что вся вина за этот разговор лежит целиком и полностью на ее совести. И что на этот раз она, именно она, должна сделать первый шаг, если дорожит их отношениями. Он ее, разумеется, сразу же простит, потому что любит, и все у них будет по-прежнему, а может, и еще лучше, потому что после этого маленького урока она поймет, что нельзя безнаказанно топтать мужскую гордость.
Несмотря на все, казалось бы, правильные, с его точки зрения, размышления, на душе у Толика было муторно, и он снова потянулся к графину.
Скандал разразился, как летняя гроза – неожиданно и бурно.
Толик позвонил в пять часов:
– Тусь, давай все переиграем.
– Что так? – спросила она.
Они собирались в кино, правда, билеты еще не купили.
– Есть повод кое-что отметить. – Голос Толика звучал очень значительно, весело и бодро, как будто он выиграл в лотерею.
– А Лизку с Киром звать будем? – уточнила Туся и, не удержавшись, улыбнулась своему отражению: все-таки она очень симпатичная, и волосы длинные ей очень идут, прямо русалка из подводного царства.
– Не сегодня, – ответил Толик. – Этот вечер принадлежит только нам. В общем, я приглашаю тебя в «Погребок монаха», – услышала Туся и растерялась.
Так уж случилось, что она дважды посещала этот погребок и знала, что он из себя представляет. Не хило в нем все устроено, от погребка одно название, как в Греции, «все есть»: и кегельбан, и танцзал, и два обеденных зала, и бильярд, и даже специальная курительная комната. Цены в ресторане, естественно, соответствуют обстановке. И Толик приглашает ее туда, в этот сказочный уголок?
– В «Погребок монаха»? – переспросила она недоверчиво. – А откуда у нас такие грины появились? – И тут же выдвинула предположение: – Ты степуху получил за два месяца? Да?
– Во-первых, твоя тонкая интуиция тебя не подвела, – рассмеялся Толик, – а во-вторых, не приходилось ли тебе слышать выражение, что мужчина существует для того, чтобы добывать деньги, а женщина – чтобы их тратить?
– А «третье» будет? – нетерпеливо перебила Туся, представляя себе, как Толик сейчас стоит у таксофона в вестибюле института и улыбается.
– Разумеется, будет. Собирайся к семи, я за тобой заеду.
Вот так они оказались в «Погребке монаха» в малом зале.
Молчаливый вышколенный официант быстро и бесшумно обслужил их. На столике появились салаты, закуски, бутылка полусладкого вина.
Толик сам разлил вино в высокие узкие бокалы.
– Давай за нас, за наше будущее.
– Давай! – согласилась Туся.
Они выпили по чуть-чуть.
– Пришло время! – многозначительно сказал Толик и полез во внутренний карман пиджака.
Что ожидала увидеть Туся? Трудно сказать. Всю дорогу, пока они ехали в такси, она пытала Толика, что же они собираются отмечать, но он только таинственно посверкивал карими глазами и твердил одну фразу: «Умей ждать!»
Все еще улыбаясь, Туся взяла из рук Толика журнал. В глаза бросилось название: «Надежды нации в спорте!» Звонко! Она бы даже сказала – хлестко!
Взгляд пробежал по колонке, выхватил один из абзацев… Нестерова, Куликов… Агапов, Агапов, Агапов…
– Это что? – Туся непонимающе захлопала ресницами, подняла глаза и столкнулась с ликующим взглядом Толика.
– Что? Это статья обо мне! – Толик нетерпеливо выхватил у нее из рук журнал. – Я тебе ничего не рассказывал, терпел, чтобы не сглазить. У меня перед самым Новым годом интервью брали. В институт приезжали, представляешь? Нормальный журналист попался, толковый, в баскетболе как бог разбирается, вот смотри, что он тут обо мне пишет: «Мяч в его руках движется по сложной орбите, неуловимой для противника. Имея такого надежного центрового, тренер должен пересмотреть стратегию игры команды… Мы будем с удовольствием следить за его дальнейшими успехами…» Или вот: «Если Агапов будет постоянно работать над собой и откажется от некоторой опасной рисовки, он в скором будущем сможет потеснить таких маститых снайперов, как Андрей Кириленко». Представляешь, меня с Кириленко сравнивают, а ведь он у нас пока что единственный в НБА!
Тусю затошнило от цитат и сравнений. Вот, значит, что они так шикарно отмечают!
– Не только, – твердо сказала она и напомнила: – Тебе вот тут советуют отказаться от опасной рисовки. Кроме того, ты, как Кеньон Мартин из «Нью-Джерси Нетс», должен завязать с техническими фолами в решающий момент, и еще тебе рекомендуют почаще делать пас, когда один из твоих товарищей в выгодном положении.
– Ничего похожего за мной не водится, – обиженно отозвался Толик. – Просто я всегда настроен на победу. И если я вижу, что…
– Между прочим, это уже давно за тобой водится, – перебила Туся, понимая, что час настал и больше оттягивать разговор нельзя, иначе будет поздно что-либо исправлять.
– Что этоводится? Говори толком.
– «Яканье». Яда я. Я забил, я сделал, я сказал, я пообещал, я обнадежил…. А знаешь, как ты раньше в школе говорил? Ты говорил «мы».
– Мы?! – нижняя губа Толика презрительно оттопырилась. – «Мы» говорят только Лизкины редакторы, императоры и больные солитером.
Туся видела, что он начинает злиться, но она знала, что отступать нельзя. Эту заразу нужно вырвать с корнем.
– И еще «мы» говорят, когда чувствуют себя в команде.
– А разве я не в команде? – Толик, скрипнув стулом, подался вперед. На щеках его выступил румянец, словно его уличили в чем-то крамольном. – Я к тебе с этой статьей бежал, думал радостью поделиться, а ты со своими нравоучениями прилипла. – И неожиданно спросил: – Как ты думаешь, почему меня выбрали для этого интервью? Да потому что я на самом деле лучший! И я всего добился сам, без всякой помощи, собственным трудом и талантом! Да если хочешь знать, я…
– Вот видишь, опять я! Меня! – не удержалась Туся от справедливого упрека, и неожиданно у нее с языка сорвалось: – Противно смотреть, как ты себя любишь!
Потрясенная, она смотрела в его леденеющие глаза. Она не хотела его оскорбить, но роковые слова были сказаны, и уже никакая сила не могла их вернуть назад.
– Ах, тебе противно?! – Толик откинулся на спинку стула и с неприятной усмешкой окинул ее взглядом, как будто впервые увидел: – Слушай, кем ты себя возомнила? Тоже мне, служительница Мельпомены! Сидишь тут со своими мнениями и рассуждениями. А что ты на самом деле сделала, чтобы быть особенной? Ну что? В сериале снялась у своего отчима?
– Ты взял плохой тон, – предупредила Туся.
– Я взял плохой тон?! Ну-ну! – запальчиво откликнулся Толик. – А вообще, знаешь что? Раз уж так все повернулось, давай-ка сделаем перерыв, возьмем, так сказать, тайм-аут в наших отношениях, пока они окончательно не испортились. Ты от моего гипертрофированного эго отдохнешь, я от твоих претензий ко мне. О’кей?
О’кей? В смысле – договорились? Туся могла ожидать чего угодно от этого разговора, она знала, что он окажется нелегким, но чтобы Толик сказал такое! В желудке у Туси стал подрагивать какой-то отвратительный комок, и все же она смогла изобразить на лице беззаботную улыбку: полгода уроков театрального мастерства в студии не прошли для нее даром.
– И сколько же, по-твоему, должен продлиться этот тайм-аут? – поинтересовалась она.
– А это как получится.
– Ну что ж. – Улыбка на лице Туси стала ослепительной. – Не вижу в этом ничего страшного! Я взрослая девочка. Я смогу это пережить!
– Ну и кто же теперь «якает»? – криво ухмыльнулся Толик, сверля ее непримиримым взглядом.
– Вот и побеседовали. – Туся взяла сумочку, поднялась. Толик не шелохнулся. – Смотри не сбейся с предначертанного пути, Титаник! – сказала она напоследок и пошла к выходу.
Обида подстегивала ее, помогала держать спину прямо и делала ее походку изящной и легкой. Она думала, что вот сейчас Толик ее остановит, догонит, скажет: «Что же мы с тобой делаем?» Ничего похожего не случилось. Туся продолжала идти, смутно различая дорогу между столиками. Она была слишком оглушена, чтобы прислушаться к внутренним ощущениям, и только одна мысль назойливо вертелась в голове: «Как быстро нам удалось разрушить то, что еще час назад казалось незыблемым».
Толик смотрел Тусе вслед, сжав зубы. Он не собирался бежать за ней, как она, по всей видимости, ожидает. В эту минуту ему было все равно, куда она пойдет. Он кипел от возмущения. Сегодня она переступила черту, и, если он не поставит ее на место, покоя ему в этой жизни не будет. Она и так из него разве что только веревки не вьет. «Толик, то! Толик, се!» А он и рад стараться. Стелится, как мох под ногами. Взять хотя бы последний случай, когда у Светки стащили эту статуэтку – семейную реликвию. Он как ненормальный носился по Москве, занятия прогуливал, едва успевая на тренировки, и все потому, что его милой взбалмошной Тусе пришла в голову мысль самим пуститься на поиски этого «Поющего ветра»! Опять решила в «Сыщик, ищи вора» поиграть. Нет, хватит! Может, она и королева, но он не собирается дважды наступать на одни и те же грабли и становиться ее безмолвным пажом. Все это в прошлом. Все изменилось. Они повзрослели, и теперь – они или на равных, или никак. И она первая должна это понять. К горлу Толика подступил комок. Он подозвал официанта и заказал водки.
Водка появилась в запотевшем графине. Толик выпил рюмку. Жидкость зажгла огонь где-то под ребрами, и Толик тяжело выдохнул, отправляя пламя по назначению. Вскоре в голове приятно шумело, мысли стали ясными, как стекло. И думал он примерно следующее.
Если девушка любит парня, она должна вести себя разумнее, чтобы не допускать трений и осложнений. «Ну, Толичек, не кажется ли тебе, что в этом случае ты мог бы чуть пересмотреть свою точку зрения?» – Вот как ей следует разговаривать с ним в спорных ситуациях. А она как себя ведет?! И вообще, что от нее требуется? Всего лишь немножко тактичности и уступчивости, и он сделает все, что она ни попросит. Нет, она предпочитает жалить его несправедливыми упреками, извергая из прекрасных глаз молнии. И за что? За то, что он старается для нее, для их совместного будущего.
Взгляд его упал на журнал. Толик запихнул его в карман пиджака. Яей его не понравилось! А она сама? Не могла допустить, чтобы последнее слово за ним осталось. Нет, обязательно нужно было сказать, чтобы он с верного курса не сбился. Намек на недавнее прошлое, когда он ночей из-за нее не спал, а она шутя отпихивала его со словами: плыви, мол, отсюда, капитан. Да, тогда он был капитаном, а она еще не снималась в этом проклятом сериале и не хотела стать актрисой.
По мере того как его настроение становилось все отвратительнее, он пополнял и расширял перечень обид, нанесенных ему Тусей, и вскоре пришел к выводу, что вся вина за этот разговор лежит целиком и полностью на ее совести. И что на этот раз она, именно она, должна сделать первый шаг, если дорожит их отношениями. Он ее, разумеется, сразу же простит, потому что любит, и все у них будет по-прежнему, а может, и еще лучше, потому что после этого маленького урока она поймет, что нельзя безнаказанно топтать мужскую гордость.
Несмотря на все, казалось бы, правильные, с его точки зрения, размышления, на душе у Толика было муторно, и он снова потянулся к графину.
6
Туся тем временем успела дойти до входа в метро и остановилась, не зная, что же ей делать дальше? Как поступить? Идти домой не хотелось. Дома ее никто не ждал. Она понимала, что одиночество для нее сейчас опаснее смерти. Спустя двадцать минут она нажимала на кнопку звонка Лизиной квартиры.
– Вот молодец, как раз к ужину, – пригласила гостеприимная подруга.
– Спасибо, я только что из-за стола.
Есть не хотелось, хотя Туся не успела поужинать в ресторане, но было бы странно, если бы у нее сохранился аппетит после того, что там произошло.
– Тогда иди в комнату, а я быстро макароны с кури…
Тут Туся, снимая короткую дубленку, повернулась лицом к свету, и Лиза остановилась на полуслове.
– Иди ешь, – сказала Туся. – Я не собираюсь умирать у тебя на глазах. Не настолько я бессердечна.
– Какая уж тут еда. Пошли ко мне. Мам, ко мне Туся пришла! – крикнула Лиза. – Мы с ней секретничать будем. Да, и привяжи Антона к телеку, чтобы он нам не мешал.
Антон, младший брат Лизы, промычал что-то невразумительное, типа, мне ваши шушу-ляля до фонаря. А мама пообещала, что займет его чем-нибудь полезным, так что девочки пусть не волнуются и шушукаются всласть.
– А где Кирилл? – рассеянно спросила Туся, привыкшая к тому, что Кирилл здесь частый гость.
– У него сегодня тренировка на «Динамо».
– Ах да, – вспомнила Туся, усаживаясь в свое любимое кресло у окна.
Она перекинула волосы со спины на плечо, и Лиза невольно залюбовалась подругой.
Туся была очень хорошенькой – тонкие черты лица, матовая гладкая кожа, точеный профиль, будто вырезанный умелой рукой скульптора. Она лучше всех девчонок в классе знала, как нанести макияж, чтобы он выглядел естественно, лучше других ориентировалась в моде, одеваясь стильно и броско. К ее авторитетному мнению всегда прислушивались, к ней часто обращались за советом: что с чем надеть на свидание или вечеринку, какие подобрать украшения, духи. В общем, Туся, по мнению Лизы, была совершенством, но, как у всякого совершенства, у нее имелся свой собственный изъян. Она была излишне эмоциональна и из-за этого часто попадала во всякие невероятные истории, иногда с криминальным оттенком. Однако она никогда не признавала себя виновной в неурядицах, и все свои неприятности воспринимала как чистейшей воды случайность, вызванную обстоятельствами. И еще. Если Туся приходила к какому-то решению, ее невозможно было переубедить. Если что-то собиралась сделать, бесполезно было вставать у нее на пути. Но сейчас Туся была явно не в лучшей форме, и Лиза еще больше заволновалась, наблюдая за ней.
– Все вокруг стали спортсменами, – говорила Туся, нервно постукивая по ручке кресла отполированными до блеска ноготками. – Куда ни глянь – накачанные мышцы и перевитые мускулами торсы.
– Тусь! – потребовала Лиза.
– Ну да. С Толиком поссорились. – Туся передернула хрупкими плечами.
– Из-за чего? Тусь, не из-за… – Лиза покрылась красными пятнами. Она легко краснела. – Ну, сама понимаешь?
– Нет, не из-за секса. Тоже мне, будущий литератор, а вещи своими именами называть боишься, – устало поиронизировала Туся, бросив в ее сторону взгляд из-под припорошенных тушью ресниц. – Хорошо, что у нас до этого не дошло, сейчас бы мне было еще больнее, – призналась она и начала свой невеселый рассказ.
Туся горячилась, отстаивая свою позицию перед самой собой, и Лиза ее не перебивала, хотя иногда ее так и подмывало сказать: «Что же ты натворила, дуреха! Конечно, ты во многом права: нужно уважать свое самолюбие, но при этом не задевать чужого!» Но когда Лиза услышала: «Он предложил мне взять тайм-аут, побыть врозь», – ее желание одернуть подругу сразу же пропало.
– Толик так сказал? – недоверчиво уточнила она.
– Представь себе! – Уголки Тусиных губ дрогнули в кривой усмешке.
– Может, ты его не так поняла?
– А как еще можно понять, если я его спрашиваю: «Сколько же, по твоему мнению, может продлиться этот тайм-аут?» – а он мне отвечает: «А это как получится».
– Нет, ну это уж слишком! – Лиза сразу и безоговорочно встала на сторону подруги. – У него явно где-то фазу перемкнуло! Не волнуйся, Тусь, он завтра же к тебе прибежит, нет, не завтра. Сегодня! Вот увидишь, ты придешь, а он уже на подоконнике сидит, тебя поджидает с целым букетом извинений.
Туся как-то сразу ожила, представив себе эту картину.
«И откуда столько здравых мыслей в этой светлой пушистой головке?» – обрадованно подумала она и вслед за этим решила: пусть Толик поразмышляет, посидит на этом подоконнике, помучается: «Где это она пропадает? К кому пошла за утешением?» А уж потом они будут разбираться со всеми своими недоразумениями. На душе у Туси полегчало, и, когда мама Лизы пригласила их пить чай с только что испеченным сладким пирогом, Туся охотно согласилась.
– Вот молодец, как раз к ужину, – пригласила гостеприимная подруга.
– Спасибо, я только что из-за стола.
Есть не хотелось, хотя Туся не успела поужинать в ресторане, но было бы странно, если бы у нее сохранился аппетит после того, что там произошло.
– Тогда иди в комнату, а я быстро макароны с кури…
Тут Туся, снимая короткую дубленку, повернулась лицом к свету, и Лиза остановилась на полуслове.
– Иди ешь, – сказала Туся. – Я не собираюсь умирать у тебя на глазах. Не настолько я бессердечна.
– Какая уж тут еда. Пошли ко мне. Мам, ко мне Туся пришла! – крикнула Лиза. – Мы с ней секретничать будем. Да, и привяжи Антона к телеку, чтобы он нам не мешал.
Антон, младший брат Лизы, промычал что-то невразумительное, типа, мне ваши шушу-ляля до фонаря. А мама пообещала, что займет его чем-нибудь полезным, так что девочки пусть не волнуются и шушукаются всласть.
– А где Кирилл? – рассеянно спросила Туся, привыкшая к тому, что Кирилл здесь частый гость.
– У него сегодня тренировка на «Динамо».
– Ах да, – вспомнила Туся, усаживаясь в свое любимое кресло у окна.
Она перекинула волосы со спины на плечо, и Лиза невольно залюбовалась подругой.
Туся была очень хорошенькой – тонкие черты лица, матовая гладкая кожа, точеный профиль, будто вырезанный умелой рукой скульптора. Она лучше всех девчонок в классе знала, как нанести макияж, чтобы он выглядел естественно, лучше других ориентировалась в моде, одеваясь стильно и броско. К ее авторитетному мнению всегда прислушивались, к ней часто обращались за советом: что с чем надеть на свидание или вечеринку, какие подобрать украшения, духи. В общем, Туся, по мнению Лизы, была совершенством, но, как у всякого совершенства, у нее имелся свой собственный изъян. Она была излишне эмоциональна и из-за этого часто попадала во всякие невероятные истории, иногда с криминальным оттенком. Однако она никогда не признавала себя виновной в неурядицах, и все свои неприятности воспринимала как чистейшей воды случайность, вызванную обстоятельствами. И еще. Если Туся приходила к какому-то решению, ее невозможно было переубедить. Если что-то собиралась сделать, бесполезно было вставать у нее на пути. Но сейчас Туся была явно не в лучшей форме, и Лиза еще больше заволновалась, наблюдая за ней.
– Все вокруг стали спортсменами, – говорила Туся, нервно постукивая по ручке кресла отполированными до блеска ноготками. – Куда ни глянь – накачанные мышцы и перевитые мускулами торсы.
– Тусь! – потребовала Лиза.
– Ну да. С Толиком поссорились. – Туся передернула хрупкими плечами.
– Из-за чего? Тусь, не из-за… – Лиза покрылась красными пятнами. Она легко краснела. – Ну, сама понимаешь?
– Нет, не из-за секса. Тоже мне, будущий литератор, а вещи своими именами называть боишься, – устало поиронизировала Туся, бросив в ее сторону взгляд из-под припорошенных тушью ресниц. – Хорошо, что у нас до этого не дошло, сейчас бы мне было еще больнее, – призналась она и начала свой невеселый рассказ.
Туся горячилась, отстаивая свою позицию перед самой собой, и Лиза ее не перебивала, хотя иногда ее так и подмывало сказать: «Что же ты натворила, дуреха! Конечно, ты во многом права: нужно уважать свое самолюбие, но при этом не задевать чужого!» Но когда Лиза услышала: «Он предложил мне взять тайм-аут, побыть врозь», – ее желание одернуть подругу сразу же пропало.
– Толик так сказал? – недоверчиво уточнила она.
– Представь себе! – Уголки Тусиных губ дрогнули в кривой усмешке.
– Может, ты его не так поняла?
– А как еще можно понять, если я его спрашиваю: «Сколько же, по твоему мнению, может продлиться этот тайм-аут?» – а он мне отвечает: «А это как получится».
– Нет, ну это уж слишком! – Лиза сразу и безоговорочно встала на сторону подруги. – У него явно где-то фазу перемкнуло! Не волнуйся, Тусь, он завтра же к тебе прибежит, нет, не завтра. Сегодня! Вот увидишь, ты придешь, а он уже на подоконнике сидит, тебя поджидает с целым букетом извинений.
Туся как-то сразу ожила, представив себе эту картину.
«И откуда столько здравых мыслей в этой светлой пушистой головке?» – обрадованно подумала она и вслед за этим решила: пусть Толик поразмышляет, посидит на этом подоконнике, помучается: «Где это она пропадает? К кому пошла за утешением?» А уж потом они будут разбираться со всеми своими недоразумениями. На душе у Туси полегчало, и, когда мама Лизы пригласила их пить чай с только что испеченным сладким пирогом, Туся охотно согласилась.