Страница:
7
«Что же теперь делать? – спрашивала себя Лу по дороге домой. – Столько усилий, и все напрасно! И как я теперь должна вести себя с этим Алешей? – Девушка шла так быстро, что дыхание ее сбилось, а сердце стучало учащенно и гулко. – Хотела заставить ее страдать, а получилось, что только помогла быть счастливой! Ну почему Люське все так легко дается? Просто невероятно! Приехать в Москву и повстречать ее как раз в тот самый момент, когда я… Да что теперь толку ломать голову и удивляться, как такое могло произойти! Поначалу я даже подумала, что она врет. Придумала, что встретила в метро Влади, чтобы не выглядеть в моих глазах поверженной и несчастной. Но потом, когда Люська рассказала, что он так страдал, что даже пить начал… Нет, не стала бы она такое придумывать. И вообще Черепашка же у нас дико честная, аж до тошноты. И порядочная до ужаса. Если б я не влезла со своей душещипательной историей, она бы ни за что не решилась причинить Алеше боль. Иногда мне кажется, что она вовсе не такая, какой хочет казаться. Ну не бывает на свете идеальных людей. Прямо ангелочек без крылышек, а не человек! И ведь она искренне за нас обрадовалась и так легко простила мне явную, ничем даже не прикрытую подлость! Нет, раз уж я поставила перед собой цель, я добьюсь результата, чего бы это мне ни стоило!»
Когда, в какой момент Лу из Черепашкиной самой задушевной подруги превратилась в ее соперницу и почти что врага? Ведь Лу ни за что бы не поверила, если б полгода назад кто-нибудь сказал ей, что она будет так отчаянно завидовать Люсе. Завидовать ее славе, той легкости, с которой она общалась с парнями и, сама того не желая, превращала чуть ли не каждого в своего поклонника! Теперь же Лу чувствовала, что дошла от своей зависти до последней черты. И доказательством тому было ее решение отбить у Черепашки Алешу. Можно было бы понять, если б все, что она наговорила Люсе про свою неземную любовь, было правдой! Лу не только не была влюблена в Алешу, она относилась к нему с высокомерной иронией, называя про себя «тормозом», «ментовским отпрыском» и тому подобными обидными прозвищами. И когда Черепашка выразила предположение, что Алеша так легко клюнул на чары Лу лишь потому, что осознал, что они с Люсей слишком разные люди, она лукавила. Потому что и Черепашке и Лу было ясно – Алеша просто устал от безответной любви. Возможно, Алеша и правда не отличался особой душевной тонкостью, но все же не до такой степени, чтобы не почувствовать, что Черепашка встречалась с ним из чувства благодарности и отчасти из жалости.
Да, Люся действительно была благодарна Алеше за то, что он помог ей в трудную минуту, когда Жене пришла в голову дикая идея инсценировать собственную смерть. А потом они вместе с Алешей и Пал Палычем спасали Лу. И когда пропала Света Тополян, Алеша был первым, к кому Люся обратилась за помощью. Что и говорить, на Алешу можно было положиться в трудную минуту. Но вот любви или хотя бы особой привязанности к нему Черепашка никогда не чувствовала. И Лу знала об этом. Тогда зачем же она решилась на такое, если понимала, что Люся не любит Алешу? Расчет был простой: хоть Черепашка и не испытывает к Алеше нежных чувств, но известие о том, что он предпочел ей красавицу Лу, не могло оставить Люсю равнодушной. Все-таки они встречались несколько месяцев, и она, должно быть, успела привыкнуть к тому, что тот всегда рядом и готов прийти по первому ее зову. Возможно, если б Черепашка не встретила Влади, то план Лу и сработал бы. Но судьба распорядилась иначе, и с этим Луиза Геранмае уже ничего поделать не могла.
Дойдя до перекрестка, Лу остановилась, взглянула на часы. Ей нужно было свернуть направо, но, потоптавшись в нерешительности на месте, она резко развернулась и зашагала в противоположную сторону. Когда до Алешиного дома оставалось несколько метров, Лу остановилась и достала из сумки мобильник.
– Привет, – ласково пропела она в трубку.
– А я только что вспоминал о тебе, – радостно откликнулся Алеша. – Ты где?
– Стою возле твоего дома. А ты сейчас один?
– Да, – поспешно ответил Алеша. – Отец на дежурство ушел.
– Тогда я зайду на минутку, если ты не против? – понизив голос, спросила Лу.
– Я тебя встречу! – выкрикнул Алеша и, не дожидаясь согласия Лу, повесил трубку.
– Ну расскажи, как там Люся? – попросил Алеша, едва они переступили порог квартиры. – Сильно расстроилась?
– А ты бы как хотел? – поинтересовалась Лу, расстегивая сапоги.
– Не понимаю. – Алеша уставился на нее удивленными глазами. – Что ты имеешь в виду?
– А ты что имеешь в виду, когда спрашиваешь, сильно расстроилась Люся или нет? – вопросом на вопрос ответила Лу.
В ее тоне слышалось раздражение.
– Вы что, поссорились? – предположил Алеша, осторожно приобняв Лу.
Та, резко дернув плечом, прошла в гостиную и, плюхнувшись в кресло, попросила:
– Сделай кофе, будь другом.
Когда Алеша вышел из комнаты, Лу вытянула ноги и протяжно вздохнула.
«Если он полезет целоваться, я за себя не ручаюсь!» – подумала девушка, вскочила на ноги и отправилась на кухню. Внезапно ей захотелось обидеть Алешу, наговорить ему гадостей, будто в том, что произошло, виноват был он, а не она сама.
Ни о чем не подозревающий парень насыпал в турку кофе.
– Ты крепкий любишь? – приветливо улыбнувшись, спросил он.
– Значит, тебя волнует Люсина реакция? Хочешь знать, расстроилась она или нет? – надменно прищурившись, спросила Лу, проигнорировав Алешин вопрос.
– Что случилось, Лу? – широко распахнул свои карие глаза Алеша. – Почему ты разговариваешь со мной в таком тоне?
– Хотел, значит, чтобы мы из-за тебя поссорились? – продолжала наступать Лу.
– Ты же знаешь, что я не хотел этого, – совсем растерялся Алеша. – И если это произошло, то…
– Успокойся, – перебила его Лу. – Ничего не произошло. Черепашка даже обрадовалась, когда узнала, что у нас с тобой... – Лу осеклась, бросила на Алешу быстрый взгляд, перевела дыхание и закончила фразу: – Что у нас с тобой… любовь.
– Обрадовалась? – поднял густые черные брови Алеша.
– А ты думал, она рыдать начнет, что ли? – хмыкнула Лу, отводя взгляд в сторону.
Алеша молчал. Какое-то время Лу тоже стояла молча. Наконец она подошла к парню, положила руки ему на плечи и заговорила тихим, проникновенным голосом:
– Послушай, не обижайся на меня, ладно? Просто я очень переживаю…
– Переживаешь? – переспросил Алеша. – Но за кого? В конце концов, я всегда знал, что Люся меня не любит… И если ты переживаешь из-за меня, то…
– Да при чем тут ты! – с досадой выдохнула Лу. – Черепашка попала в беду, понимаешь? И боюсь, без нашей помощи ей не справиться.
– Лу… – Алеша заглянул ей в глаза. – Ты можешь на меня рассчитывать.
Парень потянулся было рукой к ее щеке, но Лу, почувствовав, что вслед за этим движением должен неминуемо последовать поцелуй, резко дернула головой и отскочила к подоконнику.
– Как ты можешь? В такую минуту, когда моей лучшей подруге угрожает опасность! – устыдила она Алешу.
– Но ведь я пока ни о чем не знаю, – принялся оправдываться он. – Ты же молчишь!
– Послушай, – несколько смягчив тон, снова заговорила Лу. – Черепашка никогда не рассказывала тебе о парне по имени Влади?
– Нет, – сосредоточенно сдвинул брови Алеша. – Не помню… Нет, точно не рассказывала.
– А о группе «Каста» ты когда-нибудь слышал?
– Это которые хип-хоп играют? Реперы из Ростова-на-Дону? – вспомнил Алеша. – Да, конечно, слышал. Они сейчас очень популярны, на каждом углу диски продаются.
– Так вот, Влади – это лидер группы «Каста». И наша Люська по уши в него влюблена, – ледяным тоном сообщила Лу.
– Ты хочешь сказать, что Черепашка – фанатка этой группы? – с сомнением в голосе переспросил Алеша.
– Нет, я хочу сказать, что с Влади ее связывают личные отношения, сам понимаешь, какого свойства. Раньше у них был роман, но Люся встречалась тогда с Женькой Кочевником. В итоге она не осталась ни с тем, ни с другим, посчитала, что так будет честней. Понимаешь? А теперь вот после шести месяцев разлуки они с Влади совершенно случайно встретились в метро…
– Ну и что? – искренне удивился Алеша. – Почему тебя это так тревожит? Пусть себе встречаются, если любят друг друга.
– Не перебивай! – потребовала Лу и бросила на Алешу испепеляющий взгляд. – Я не сказала тебе самого главного. За то время, пока они не виделись, этот Влади превратился в конченого наркомана. Понимаешь? Но у Люськи крыша от любви поехала. Я не удивлюсь, если они начнут на пару колоться…
– Да брось, – махнул рукой Алеша. – Люся вполне разумный человек. Она ни за что не станет употреблять наркотики! И потом, откуда тебе известно, что Влади наркоман?
– Она сама призналась! – в сердцах бросила Лу. – И еще я в журнале одном читала, что Влади проходит курс лечения в наркологической клинике, – соврала она и добавила с чувством: – Ты бы видел его глаза! Ужас! Совершенно отмороженные!
– Значит, надо поговорить с Люсей, – рассудительным тоном произнес Алеша. – Если хочешь, это могу сделать я.
– Бесполезно, – отчаянно замотала головой Лу. – Я же тебе говорю, она так его любит, что не станет никого слушать. Я уже пробовала сегодня! Тут нужны более решительные меры, понимаешь? Если человек стоит на краю пропасти и даже не подозревает об этом, то дело его друзей не допустить падения! Надо связать ее по рукам и ногам, если она не понимает, что творит! Во всяком случае, если с Люськой что-то случится, я себе этого никогда не прощу, – закончила Лу и устремила на Алешу горящий праведным гневом взгляд.
– Что ты предлагаешь? – тихо спросил Алеша. – Как мы с тобой можем оградить Люсю от этого общения?
– Мы должны сделать так, чтобы этот тип оставил ее в покое. Понимаешь? Любыми способами, – немного помолчав, добавила Лу. – Понимаешь? Люська вбила себе в голову, что она сильная и сможет вытащить Влади, но ты сам понимаешь… В общем, не мне объяснять тебе, что бывает в таких случаях.
Алеша слушал молча, не сводя с Лу серьезных, внимательных глаз. Лу тоже немного помолчала, нервно кусая губы, а затем заговорила снова:
– Я знаю Люську уже почти восемь лет… Понимаешь, она особенный человек, очень совестливый и все такое… А сейчас еще вдобавок ее мучает чувство вины из-за этого Влади.
– При чем тут чувство вины? – не понял Алеша.
– Он напел Черепашке, что из-за нее начал пить и колоться, – нервно дернула головой Лу. – Ну, в смысле, из-за разлуки с ней. И теперь Черепашка считает, что просто обязана его спасти. А спасать-то на самом деле нужно ее саму, потому что этому Влади уже ничего не поможет. Конченый тип, – тяжело вздохнув, добавила Лу.
– Что я должен сделать? – спросил Алеша.
– Для начала поговорить с ним. – Лу устремила на Алешу свои огромные черные глаза. Она так пристально смотрела на него, что парень невольно отвел взгляд в сторону. – А если этот придурок начнет упираться, нужно его напугать. А если и это не поможет, значит…
– Но для этого мне нужно хотя бы с ним встретиться, а я даже не представляю себе, как он выглядит, – нетерпеливо перебил Алеша.
– Об этом можешь не беспокоиться, – решительно заявила Лу. – Всю техническую сторону я беру на себя.
Так и не притронувшись к кофе, девушка поднялась и, процедив «я тебе позвоню», быстрым шагом направилась в прихожую. Алеша не стал ее задерживать, потому что чувствовал, что ни к чему хорошему это не приведет.
Когда, в какой момент Лу из Черепашкиной самой задушевной подруги превратилась в ее соперницу и почти что врага? Ведь Лу ни за что бы не поверила, если б полгода назад кто-нибудь сказал ей, что она будет так отчаянно завидовать Люсе. Завидовать ее славе, той легкости, с которой она общалась с парнями и, сама того не желая, превращала чуть ли не каждого в своего поклонника! Теперь же Лу чувствовала, что дошла от своей зависти до последней черты. И доказательством тому было ее решение отбить у Черепашки Алешу. Можно было бы понять, если б все, что она наговорила Люсе про свою неземную любовь, было правдой! Лу не только не была влюблена в Алешу, она относилась к нему с высокомерной иронией, называя про себя «тормозом», «ментовским отпрыском» и тому подобными обидными прозвищами. И когда Черепашка выразила предположение, что Алеша так легко клюнул на чары Лу лишь потому, что осознал, что они с Люсей слишком разные люди, она лукавила. Потому что и Черепашке и Лу было ясно – Алеша просто устал от безответной любви. Возможно, Алеша и правда не отличался особой душевной тонкостью, но все же не до такой степени, чтобы не почувствовать, что Черепашка встречалась с ним из чувства благодарности и отчасти из жалости.
Да, Люся действительно была благодарна Алеше за то, что он помог ей в трудную минуту, когда Жене пришла в голову дикая идея инсценировать собственную смерть. А потом они вместе с Алешей и Пал Палычем спасали Лу. И когда пропала Света Тополян, Алеша был первым, к кому Люся обратилась за помощью. Что и говорить, на Алешу можно было положиться в трудную минуту. Но вот любви или хотя бы особой привязанности к нему Черепашка никогда не чувствовала. И Лу знала об этом. Тогда зачем же она решилась на такое, если понимала, что Люся не любит Алешу? Расчет был простой: хоть Черепашка и не испытывает к Алеше нежных чувств, но известие о том, что он предпочел ей красавицу Лу, не могло оставить Люсю равнодушной. Все-таки они встречались несколько месяцев, и она, должно быть, успела привыкнуть к тому, что тот всегда рядом и готов прийти по первому ее зову. Возможно, если б Черепашка не встретила Влади, то план Лу и сработал бы. Но судьба распорядилась иначе, и с этим Луиза Геранмае уже ничего поделать не могла.
Дойдя до перекрестка, Лу остановилась, взглянула на часы. Ей нужно было свернуть направо, но, потоптавшись в нерешительности на месте, она резко развернулась и зашагала в противоположную сторону. Когда до Алешиного дома оставалось несколько метров, Лу остановилась и достала из сумки мобильник.
– Привет, – ласково пропела она в трубку.
– А я только что вспоминал о тебе, – радостно откликнулся Алеша. – Ты где?
– Стою возле твоего дома. А ты сейчас один?
– Да, – поспешно ответил Алеша. – Отец на дежурство ушел.
– Тогда я зайду на минутку, если ты не против? – понизив голос, спросила Лу.
– Я тебя встречу! – выкрикнул Алеша и, не дожидаясь согласия Лу, повесил трубку.
– Ну расскажи, как там Люся? – попросил Алеша, едва они переступили порог квартиры. – Сильно расстроилась?
– А ты бы как хотел? – поинтересовалась Лу, расстегивая сапоги.
– Не понимаю. – Алеша уставился на нее удивленными глазами. – Что ты имеешь в виду?
– А ты что имеешь в виду, когда спрашиваешь, сильно расстроилась Люся или нет? – вопросом на вопрос ответила Лу.
В ее тоне слышалось раздражение.
– Вы что, поссорились? – предположил Алеша, осторожно приобняв Лу.
Та, резко дернув плечом, прошла в гостиную и, плюхнувшись в кресло, попросила:
– Сделай кофе, будь другом.
Когда Алеша вышел из комнаты, Лу вытянула ноги и протяжно вздохнула.
«Если он полезет целоваться, я за себя не ручаюсь!» – подумала девушка, вскочила на ноги и отправилась на кухню. Внезапно ей захотелось обидеть Алешу, наговорить ему гадостей, будто в том, что произошло, виноват был он, а не она сама.
Ни о чем не подозревающий парень насыпал в турку кофе.
– Ты крепкий любишь? – приветливо улыбнувшись, спросил он.
– Значит, тебя волнует Люсина реакция? Хочешь знать, расстроилась она или нет? – надменно прищурившись, спросила Лу, проигнорировав Алешин вопрос.
– Что случилось, Лу? – широко распахнул свои карие глаза Алеша. – Почему ты разговариваешь со мной в таком тоне?
– Хотел, значит, чтобы мы из-за тебя поссорились? – продолжала наступать Лу.
– Ты же знаешь, что я не хотел этого, – совсем растерялся Алеша. – И если это произошло, то…
– Успокойся, – перебила его Лу. – Ничего не произошло. Черепашка даже обрадовалась, когда узнала, что у нас с тобой... – Лу осеклась, бросила на Алешу быстрый взгляд, перевела дыхание и закончила фразу: – Что у нас с тобой… любовь.
– Обрадовалась? – поднял густые черные брови Алеша.
– А ты думал, она рыдать начнет, что ли? – хмыкнула Лу, отводя взгляд в сторону.
Алеша молчал. Какое-то время Лу тоже стояла молча. Наконец она подошла к парню, положила руки ему на плечи и заговорила тихим, проникновенным голосом:
– Послушай, не обижайся на меня, ладно? Просто я очень переживаю…
– Переживаешь? – переспросил Алеша. – Но за кого? В конце концов, я всегда знал, что Люся меня не любит… И если ты переживаешь из-за меня, то…
– Да при чем тут ты! – с досадой выдохнула Лу. – Черепашка попала в беду, понимаешь? И боюсь, без нашей помощи ей не справиться.
– Лу… – Алеша заглянул ей в глаза. – Ты можешь на меня рассчитывать.
Парень потянулся было рукой к ее щеке, но Лу, почувствовав, что вслед за этим движением должен неминуемо последовать поцелуй, резко дернула головой и отскочила к подоконнику.
– Как ты можешь? В такую минуту, когда моей лучшей подруге угрожает опасность! – устыдила она Алешу.
– Но ведь я пока ни о чем не знаю, – принялся оправдываться он. – Ты же молчишь!
– Послушай, – несколько смягчив тон, снова заговорила Лу. – Черепашка никогда не рассказывала тебе о парне по имени Влади?
– Нет, – сосредоточенно сдвинул брови Алеша. – Не помню… Нет, точно не рассказывала.
– А о группе «Каста» ты когда-нибудь слышал?
– Это которые хип-хоп играют? Реперы из Ростова-на-Дону? – вспомнил Алеша. – Да, конечно, слышал. Они сейчас очень популярны, на каждом углу диски продаются.
– Так вот, Влади – это лидер группы «Каста». И наша Люська по уши в него влюблена, – ледяным тоном сообщила Лу.
– Ты хочешь сказать, что Черепашка – фанатка этой группы? – с сомнением в голосе переспросил Алеша.
– Нет, я хочу сказать, что с Влади ее связывают личные отношения, сам понимаешь, какого свойства. Раньше у них был роман, но Люся встречалась тогда с Женькой Кочевником. В итоге она не осталась ни с тем, ни с другим, посчитала, что так будет честней. Понимаешь? А теперь вот после шести месяцев разлуки они с Влади совершенно случайно встретились в метро…
– Ну и что? – искренне удивился Алеша. – Почему тебя это так тревожит? Пусть себе встречаются, если любят друг друга.
– Не перебивай! – потребовала Лу и бросила на Алешу испепеляющий взгляд. – Я не сказала тебе самого главного. За то время, пока они не виделись, этот Влади превратился в конченого наркомана. Понимаешь? Но у Люськи крыша от любви поехала. Я не удивлюсь, если они начнут на пару колоться…
– Да брось, – махнул рукой Алеша. – Люся вполне разумный человек. Она ни за что не станет употреблять наркотики! И потом, откуда тебе известно, что Влади наркоман?
– Она сама призналась! – в сердцах бросила Лу. – И еще я в журнале одном читала, что Влади проходит курс лечения в наркологической клинике, – соврала она и добавила с чувством: – Ты бы видел его глаза! Ужас! Совершенно отмороженные!
– Значит, надо поговорить с Люсей, – рассудительным тоном произнес Алеша. – Если хочешь, это могу сделать я.
– Бесполезно, – отчаянно замотала головой Лу. – Я же тебе говорю, она так его любит, что не станет никого слушать. Я уже пробовала сегодня! Тут нужны более решительные меры, понимаешь? Если человек стоит на краю пропасти и даже не подозревает об этом, то дело его друзей не допустить падения! Надо связать ее по рукам и ногам, если она не понимает, что творит! Во всяком случае, если с Люськой что-то случится, я себе этого никогда не прощу, – закончила Лу и устремила на Алешу горящий праведным гневом взгляд.
– Что ты предлагаешь? – тихо спросил Алеша. – Как мы с тобой можем оградить Люсю от этого общения?
– Мы должны сделать так, чтобы этот тип оставил ее в покое. Понимаешь? Любыми способами, – немного помолчав, добавила Лу. – Понимаешь? Люська вбила себе в голову, что она сильная и сможет вытащить Влади, но ты сам понимаешь… В общем, не мне объяснять тебе, что бывает в таких случаях.
Алеша слушал молча, не сводя с Лу серьезных, внимательных глаз. Лу тоже немного помолчала, нервно кусая губы, а затем заговорила снова:
– Я знаю Люську уже почти восемь лет… Понимаешь, она особенный человек, очень совестливый и все такое… А сейчас еще вдобавок ее мучает чувство вины из-за этого Влади.
– При чем тут чувство вины? – не понял Алеша.
– Он напел Черепашке, что из-за нее начал пить и колоться, – нервно дернула головой Лу. – Ну, в смысле, из-за разлуки с ней. И теперь Черепашка считает, что просто обязана его спасти. А спасать-то на самом деле нужно ее саму, потому что этому Влади уже ничего не поможет. Конченый тип, – тяжело вздохнув, добавила Лу.
– Что я должен сделать? – спросил Алеша.
– Для начала поговорить с ним. – Лу устремила на Алешу свои огромные черные глаза. Она так пристально смотрела на него, что парень невольно отвел взгляд в сторону. – А если этот придурок начнет упираться, нужно его напугать. А если и это не поможет, значит…
– Но для этого мне нужно хотя бы с ним встретиться, а я даже не представляю себе, как он выглядит, – нетерпеливо перебил Алеша.
– Об этом можешь не беспокоиться, – решительно заявила Лу. – Всю техническую сторону я беру на себя.
Так и не притронувшись к кофе, девушка поднялась и, процедив «я тебе позвоню», быстрым шагом направилась в прихожую. Алеша не стал ее задерживать, потому что чувствовал, что ни к чему хорошему это не приведет.
8
На другой день, когда Лу вернулась из школы, Наталья Романовна, тревожно вглядываясь в ее лицо, спросила:
– Что-то случилось?
– С чего ты взяла? – нервно дернула плечом Лу.
– Ты вчера к ужину даже не притронулась, я же видела. И сейчас ничего не ешь, – суетилась вокруг дочери Наталья Романовна. – Слушай, красавица, а ты, случайно, не заболела? – Мама потянулась было рукой к ее лбу, но Лу увернулась:
– Отстань! Я нормально себя чувствую. И не называй меня так, ясно?
– Как? – не поняла Наталья Романовна.
– Красавицей. Ненавижу, когда ты так говоришь! – Лу чувствовала – еще секунда, и она не сможет больше сдерживать слез, а мама, как назло, пустилась в пространные рассуждения:
– А что я такого сказала? Ты ведь и вправду у меня красивая. Прямо картинка, а не личико! Но, к сожалению, я тут ни при чем. Красоту ты унаследовала от отца. Хоть что-то хорошее, – вздохнула мама.
– Ненавижу свое лицо! – уже не сдерживая слез, выкрикнула Лу. – Какая от него польза, если у меня душа черная?! И тебя ненавижу за то, что ты меня такой воспитала! Разве ты не видишь, что я чудовище? Скажи, в кого я такая злая, завистливая и подлая? – Лу бросила на мать быстрый взгляд. – Нет, ты скажи мне, в кого?
– Доченька! – Наталья Романовна попыталась обнять Лу за плечи, но та, брезгливо поморщившись, отскочила к окну.
– Не прикасайся ко мне! Слышишь, не смей ко мне прикасаться! Это ты во всем виновата! Это ты сделала из меня монстра! «Ах, доченька, ты у меня такая красивая! Ах, какая ты у меня умная! Ты лучше всех!» Да ты же с самого детства вбивала мне в голову эту чушь, а когда я выросла, то увидела, что вокруг полно людей, которые и красивей, и умней, и вообще лучше меня в тысячу раз! Но смириться с этим я уже не смогла!
– Лу, выпей воды! – испуганно попросила мама.
Она уже не пыталась подойти к дочери. Таких истерик Наталья Романовна боялась больше всего на свете.
– Ненавижу! – Лу подняла на мать побледневшее лицо.
Ее белые, обескровленные губы были плотно сомкнуты, а под глазами обозначились темные круги. Нужно было срочно что-то предпринимать, как-то остановить истерику, не дать ей развиться. Это Наталья Романовна понимала слишком хорошо. Еще свежи были воспоминания о том нервном срыве, после которого ей пришлось определить Лу в загородную лечебницу. Мать подошла к дочери и со всего маху влепила ей звонкую пощечину. Она совсем не хотела причинять Лу боль и унижать ее, но по-другому было нельзя.
– Умойся и отправляйся спать, – дрогнувшим голосом произнесла Наталья Романовна.
Какое-то время Лу ошарашенно смотрела на мать, словно никак не могла взять в толк, что та от нее хочет, а потом, ни слова не говоря, медленно поплелась в ванную.
Дождавшись, пока за дочерью закроется дверь, Наталья Романовна опустилась на табуретку и, обхватив голову руками, тихо заплакала.
Да, в последнее время она так много времени отдавала работе, что невольно отдалилась от Лу. А ведь врач той загородной клиники предупреждал, что она должна постоянно быть в курсе дел своей дочери и ни в коем случае не допускать подобных истерик, потому что они неминуемо ведут к нервному срыву.
О том, что тогда, два года назад, Лу лежала в загородной больнице, не знал никто, кроме Черепашки. Но, доверяя Люсе эту тайну, Наталья Романовна могла быть уверена: больше об этом не узнает ни один человек. Случилось это после того ужасного происшествия, когда Лу ради спасения Костика решила инсценировать собственное похищение. Казалось бы, все обошлось: Костику удалось самостоятельно уладить конфликт, а Лу с помощью милиции нашли на даче у Володи Надыкто. Наталья Романовна тогда не ругала дочь, она была счастлива, что та жива и здорова, но все-таки спустя неделю у Лу произошел этот нервный срыв – слишком много всего ей пришлось пережить.
Больница, в которую Наталья Романовна положила дочь, считалась очень хорошей. Лечение там стоило не дешево. Лу пролежала там две недели, и с тех пор лишь раз в полгода к ним домой приезжал Сергей Михайлович – лечащий врач Лу. Он беседовал с девушкой и всякий раз после осмотра говорил маме, что поводов для беспокойства нет – состояние Лу вполне стабильно и не вызывает опасений. И все-таки Сергей Михайлович неизменно напоминал Наталье Романовне, что она должна беречь дочь от стрессов и при малейшем намеке на срыв обращаться к нему. Врач уверял, что если Наталье Романовне удастся обеспечить Лу спокойную и размеренную жизнь, то годам к шестнадцати-семнадцати они об этом неврозе и думать забудут. Он никогда не называл недомогание Лу болезнью, предпочитая более обтекаемую и мягкую формулировку – пограничное состояние. То есть состояние на грани нормы и патологии. Однако Наталью Романовну эта формулировка пугала больше, чем если бы врач поставил Лу какой-нибудь вполне конкретный диагноз. Потому что за словосочетанием «пограничное состояние» женщине виделась какая-то постоянная угроза. Будто бы в любую секунду ее дочь могла не удержаться на этой зыбкой границе и сорваться в пропасть.
К огромному сожалению Натальи Романовны, Лу унаследовала от отца не только красоту, но и эту самую нервную болезнь. Вспыльчивый и неуравновешенный, Мухамед Геранмае, с которым мама Лу познакомилась в университете на первом курсе, даже гордился своим крутым нравом, а эти нервные припадки, которые случались с ним довольно часто, называл болезнью королей. Отец Лу родился и вырос в Арабских Эмиратах, а вот учиться приехал в Россию, которая тогда еще была Советским Союзом. Мухамед Геранмае утверждал, что в его жилах течет исключительно королевская кровь, но маме Лу тогда на этот факт было, честно говоря, абсолютно наплевать. Она просто без памяти влюбилась в гордого и своенравного красавца, а через год у них родилась Лу.
По настоянию отца девочку назвали Луизой. С таким не очень привычным для русского слуха именем ее мама смирилась, но когда речь зашла о том, чью фамилию дать ребенку, матери – Сорокина или отца – Геранмае, она всеми силами пыталась настоять на своей фамилии. Но Мухамед закатил очередной скандал, он и слушать ничего не желал: дочь должна носить фамилию его благородных предков. Конечно, тут он не мог не вспомнить о своем высоком происхождении. И мама Лу уступила, потому что очень любила своего мужа. Однако родители прожили недолго. Они развелись, когда Лу и года не было. Скандалы участились, превратив их совместную жизнь в сущий ад. Как уже говорилось, Мухамед Геранмае гордился и бравировал своими расшатанными нервами и о том, чтобы обратиться к врачу, даже слушать не желал. В итоге ради спокойствия дочери Наталья Романовна приняла решение расстаться с мужем.
Все эти годы она молила Бога, чтобы Лу не передался по наследству характер и болезни отца. Но судьбе было угодно распорядиться иначе. Один раз дочь уже лежала в нервной клинике, а теперь вот у Лу снова случилась истерика. И как считала Наталья Романовна, случилась она совершенно на ровном месте. Нужно было срочно принимать меры. А какие, собственно говоря, меры она могла принять? Лишь одну – позвонить Сергею Михайловичу. Но Лу ни в коем случае не должна слышать этого разговора. Так, во всяком случае, казалось Наталье Романовне.
Стараясь ступать неслышно, она выскользнула из кухни и осторожно, на цыпочках подошла к закрытой двери комнаты Лу. Оттуда не доносилось ни звука. Наталья Романовна, легонько толкнув дверь, заглянула в образовавшуюся щель. Лу неподвижно лежала на кровати с закрытыми глазами. Потянув круглую ручку на себя, Наталья Романовна плотно прикрыла дверь.
«Конечно, она не спит, – рассуждала про себя женщина. – Просто не могла заснуть за такое короткое время. И трогать ее сейчас не стоит. Но если закрыться на кухне, то Лу ничего не услышит».
Ступая по-прежнему осторожно, мама прошла на кухню, закрыла за собой дверь и, схватив трубку, принялась быстро нажимать на кнопки. Трубку взяли сразу, после первого же гудка.
– Алло! – взволнованно сказала женщина. – Я могу поговорить с доктором Ольховским?
– Я вас слушаю, – ответил низкий, чуть приглушенный голос на том конце провода.
– Это Наталья Романовна вас беспокоит, мама Луизы Геранмае…
– Да, да, слушаю вас, – повторил врач. – Что-то случилось?
– Да, – прижав трубку к уху, ответила Наталья Романовна. – Только что у Луизы случилась истерика… Совсем как тогда… Я очень боюсь за нее, доктор…
– До четырех у меня прием, а к шести часам я могу подъехать к вам, – быстро, по-деловому заговорил Сергей Михайлович. – Что она сейчас делает? Вам удалось остановить приступ?
– Да… – упавшим голосом произнесла женщина. – Я ударила ее, дала пощечину, и Луиза сейчас лежит в своей комнате. Скажите, доктор, я очень плохо поступила? Ведь я не должна была этого делать? Со мной это впервые, честное слово, – изо всех сил оправдывалась она. – Сама даже не знаю, как это вышло…
– Успокойтесь, – четко выговаривая каждый звук, сказал врач. – Вы все сделали правильно. Конечно, не мешало бы дать ей успокоительного, но если Луиза легла, лучше ее не беспокоить. Вы все сделали правильно, – повторил Сергей Михайлович. – Ждите. Я скоро приеду.
– Что-то случилось?
– С чего ты взяла? – нервно дернула плечом Лу.
– Ты вчера к ужину даже не притронулась, я же видела. И сейчас ничего не ешь, – суетилась вокруг дочери Наталья Романовна. – Слушай, красавица, а ты, случайно, не заболела? – Мама потянулась было рукой к ее лбу, но Лу увернулась:
– Отстань! Я нормально себя чувствую. И не называй меня так, ясно?
– Как? – не поняла Наталья Романовна.
– Красавицей. Ненавижу, когда ты так говоришь! – Лу чувствовала – еще секунда, и она не сможет больше сдерживать слез, а мама, как назло, пустилась в пространные рассуждения:
– А что я такого сказала? Ты ведь и вправду у меня красивая. Прямо картинка, а не личико! Но, к сожалению, я тут ни при чем. Красоту ты унаследовала от отца. Хоть что-то хорошее, – вздохнула мама.
– Ненавижу свое лицо! – уже не сдерживая слез, выкрикнула Лу. – Какая от него польза, если у меня душа черная?! И тебя ненавижу за то, что ты меня такой воспитала! Разве ты не видишь, что я чудовище? Скажи, в кого я такая злая, завистливая и подлая? – Лу бросила на мать быстрый взгляд. – Нет, ты скажи мне, в кого?
– Доченька! – Наталья Романовна попыталась обнять Лу за плечи, но та, брезгливо поморщившись, отскочила к окну.
– Не прикасайся ко мне! Слышишь, не смей ко мне прикасаться! Это ты во всем виновата! Это ты сделала из меня монстра! «Ах, доченька, ты у меня такая красивая! Ах, какая ты у меня умная! Ты лучше всех!» Да ты же с самого детства вбивала мне в голову эту чушь, а когда я выросла, то увидела, что вокруг полно людей, которые и красивей, и умней, и вообще лучше меня в тысячу раз! Но смириться с этим я уже не смогла!
– Лу, выпей воды! – испуганно попросила мама.
Она уже не пыталась подойти к дочери. Таких истерик Наталья Романовна боялась больше всего на свете.
– Ненавижу! – Лу подняла на мать побледневшее лицо.
Ее белые, обескровленные губы были плотно сомкнуты, а под глазами обозначились темные круги. Нужно было срочно что-то предпринимать, как-то остановить истерику, не дать ей развиться. Это Наталья Романовна понимала слишком хорошо. Еще свежи были воспоминания о том нервном срыве, после которого ей пришлось определить Лу в загородную лечебницу. Мать подошла к дочери и со всего маху влепила ей звонкую пощечину. Она совсем не хотела причинять Лу боль и унижать ее, но по-другому было нельзя.
– Умойся и отправляйся спать, – дрогнувшим голосом произнесла Наталья Романовна.
Какое-то время Лу ошарашенно смотрела на мать, словно никак не могла взять в толк, что та от нее хочет, а потом, ни слова не говоря, медленно поплелась в ванную.
Дождавшись, пока за дочерью закроется дверь, Наталья Романовна опустилась на табуретку и, обхватив голову руками, тихо заплакала.
Да, в последнее время она так много времени отдавала работе, что невольно отдалилась от Лу. А ведь врач той загородной клиники предупреждал, что она должна постоянно быть в курсе дел своей дочери и ни в коем случае не допускать подобных истерик, потому что они неминуемо ведут к нервному срыву.
О том, что тогда, два года назад, Лу лежала в загородной больнице, не знал никто, кроме Черепашки. Но, доверяя Люсе эту тайну, Наталья Романовна могла быть уверена: больше об этом не узнает ни один человек. Случилось это после того ужасного происшествия, когда Лу ради спасения Костика решила инсценировать собственное похищение. Казалось бы, все обошлось: Костику удалось самостоятельно уладить конфликт, а Лу с помощью милиции нашли на даче у Володи Надыкто. Наталья Романовна тогда не ругала дочь, она была счастлива, что та жива и здорова, но все-таки спустя неделю у Лу произошел этот нервный срыв – слишком много всего ей пришлось пережить.
Больница, в которую Наталья Романовна положила дочь, считалась очень хорошей. Лечение там стоило не дешево. Лу пролежала там две недели, и с тех пор лишь раз в полгода к ним домой приезжал Сергей Михайлович – лечащий врач Лу. Он беседовал с девушкой и всякий раз после осмотра говорил маме, что поводов для беспокойства нет – состояние Лу вполне стабильно и не вызывает опасений. И все-таки Сергей Михайлович неизменно напоминал Наталье Романовне, что она должна беречь дочь от стрессов и при малейшем намеке на срыв обращаться к нему. Врач уверял, что если Наталье Романовне удастся обеспечить Лу спокойную и размеренную жизнь, то годам к шестнадцати-семнадцати они об этом неврозе и думать забудут. Он никогда не называл недомогание Лу болезнью, предпочитая более обтекаемую и мягкую формулировку – пограничное состояние. То есть состояние на грани нормы и патологии. Однако Наталью Романовну эта формулировка пугала больше, чем если бы врач поставил Лу какой-нибудь вполне конкретный диагноз. Потому что за словосочетанием «пограничное состояние» женщине виделась какая-то постоянная угроза. Будто бы в любую секунду ее дочь могла не удержаться на этой зыбкой границе и сорваться в пропасть.
К огромному сожалению Натальи Романовны, Лу унаследовала от отца не только красоту, но и эту самую нервную болезнь. Вспыльчивый и неуравновешенный, Мухамед Геранмае, с которым мама Лу познакомилась в университете на первом курсе, даже гордился своим крутым нравом, а эти нервные припадки, которые случались с ним довольно часто, называл болезнью королей. Отец Лу родился и вырос в Арабских Эмиратах, а вот учиться приехал в Россию, которая тогда еще была Советским Союзом. Мухамед Геранмае утверждал, что в его жилах течет исключительно королевская кровь, но маме Лу тогда на этот факт было, честно говоря, абсолютно наплевать. Она просто без памяти влюбилась в гордого и своенравного красавца, а через год у них родилась Лу.
По настоянию отца девочку назвали Луизой. С таким не очень привычным для русского слуха именем ее мама смирилась, но когда речь зашла о том, чью фамилию дать ребенку, матери – Сорокина или отца – Геранмае, она всеми силами пыталась настоять на своей фамилии. Но Мухамед закатил очередной скандал, он и слушать ничего не желал: дочь должна носить фамилию его благородных предков. Конечно, тут он не мог не вспомнить о своем высоком происхождении. И мама Лу уступила, потому что очень любила своего мужа. Однако родители прожили недолго. Они развелись, когда Лу и года не было. Скандалы участились, превратив их совместную жизнь в сущий ад. Как уже говорилось, Мухамед Геранмае гордился и бравировал своими расшатанными нервами и о том, чтобы обратиться к врачу, даже слушать не желал. В итоге ради спокойствия дочери Наталья Романовна приняла решение расстаться с мужем.
Все эти годы она молила Бога, чтобы Лу не передался по наследству характер и болезни отца. Но судьбе было угодно распорядиться иначе. Один раз дочь уже лежала в нервной клинике, а теперь вот у Лу снова случилась истерика. И как считала Наталья Романовна, случилась она совершенно на ровном месте. Нужно было срочно принимать меры. А какие, собственно говоря, меры она могла принять? Лишь одну – позвонить Сергею Михайловичу. Но Лу ни в коем случае не должна слышать этого разговора. Так, во всяком случае, казалось Наталье Романовне.
Стараясь ступать неслышно, она выскользнула из кухни и осторожно, на цыпочках подошла к закрытой двери комнаты Лу. Оттуда не доносилось ни звука. Наталья Романовна, легонько толкнув дверь, заглянула в образовавшуюся щель. Лу неподвижно лежала на кровати с закрытыми глазами. Потянув круглую ручку на себя, Наталья Романовна плотно прикрыла дверь.
«Конечно, она не спит, – рассуждала про себя женщина. – Просто не могла заснуть за такое короткое время. И трогать ее сейчас не стоит. Но если закрыться на кухне, то Лу ничего не услышит».
Ступая по-прежнему осторожно, мама прошла на кухню, закрыла за собой дверь и, схватив трубку, принялась быстро нажимать на кнопки. Трубку взяли сразу, после первого же гудка.
– Алло! – взволнованно сказала женщина. – Я могу поговорить с доктором Ольховским?
– Я вас слушаю, – ответил низкий, чуть приглушенный голос на том конце провода.
– Это Наталья Романовна вас беспокоит, мама Луизы Геранмае…
– Да, да, слушаю вас, – повторил врач. – Что-то случилось?
– Да, – прижав трубку к уху, ответила Наталья Романовна. – Только что у Луизы случилась истерика… Совсем как тогда… Я очень боюсь за нее, доктор…
– До четырех у меня прием, а к шести часам я могу подъехать к вам, – быстро, по-деловому заговорил Сергей Михайлович. – Что она сейчас делает? Вам удалось остановить приступ?
– Да… – упавшим голосом произнесла женщина. – Я ударила ее, дала пощечину, и Луиза сейчас лежит в своей комнате. Скажите, доктор, я очень плохо поступила? Ведь я не должна была этого делать? Со мной это впервые, честное слово, – изо всех сил оправдывалась она. – Сама даже не знаю, как это вышло…
– Успокойтесь, – четко выговаривая каждый звук, сказал врач. – Вы все сделали правильно. Конечно, не мешало бы дать ей успокоительного, но если Луиза легла, лучше ее не беспокоить. Вы все сделали правильно, – повторил Сергей Михайлович. – Ждите. Я скоро приеду.
9
Ровно в четыре часа в квартире Черепахиных зазвонил телефон. Люся ни секунды не сомневалась в том, что это Влади, поэтому, сняв трубку, она, не сдерживая радости, выкрикнула:
– Привет!
– Привет! Если хочешь меня увидеть, открой дверь. Я тут уже полчаса околачиваюсь, – смущенно признался Влади.
– А чего ж ты не позвонил, в смысле, в дверь? – засмеялась Черепашка.
– Ну, так это… В четыре же договорились, – смущенно промямлил в ответ Влади.
Бросив трубку, Черепашка побежала к входной двери.
Прежде чем произнести первое слово, они несколько минут стояли, глядя друг на друга в каком-то странном оцепенении.
– Может, закроешь дверь? – проговорил наконец Влади.
Он по-прежнему не мог оторвать от Черепашки глаз. Девушка послушно выполнила его просьбу и только после этого тихо сказала:
– Я почему-то боялась, что ты уедешь… Даже ночь не спала.
– Правда? – обрадовался Влади. Он протянул вперед обе руки, а когда Черепашка оказалась в его объятиях, сжал руки плотным кольцом и прошептал ей на ухо: – Разве я смог бы уехать, не увидев тебя?
– Я думала, ты обиделся из-за того, что я отказалась вчера встретиться, – сказала Люся.
– Я не умею обижаться, – тихо отозвался Влади.
– Так и будем в прихожей стоять? – спросила Черепашка и, пригнувшись, ловко высвободилась из его рук.
Влади какое-то время постоял, в нерешительности переминаясь с ноги на ногу, затем сел на корточки и принялся сосредоточенно расшнуровывать ботинки. Черепашка почувствовала, что в эту минуту он о чем-то напряженно думает. А когда Влади снова выпрямился, Люся увидела, как изменилось его лицо. Теперь оно не казалось радушным и открытым, смущенная улыбка тоже исчезла. Влади нахмурился, пригладил рукой свой «ежик» и сказал:
– Вообще-то я попрощаться зашел.
– То есть как? – округлила глаза Черепашка. – Я тебя никуда не отпущу, слышишь? Ты никуда не поедешь! Я хочу, чтобы ты жил в Москве, хочу, чтобы мы виделись каждый день, хочу, чтобы ты встречал меня из школы и провожал после концертов и съемок домой. Я хочу, чтобы ты всегда был рядом.
– Это правда?! – так и просиял Влади.
Вместо ответа Черепашка схватила его за руку и потащила в комнату.
Поцелуй был долгим, таким долгим, что в какой-то миг девушка почувствовала, что ей не хватает воздуха. В эту самую секунду Влади резко отстранился и серьезным голосом произнес:
– Только я все равно должен буду уехать. Понимаешь?
– Зачем? – одними губами спросила Черепашка.
– Ну, там, с ребятами надо поговорить… С мамой. Не стану же я по телефону разговаривать о таких серьезных вещах…
– Ты прав, – согласилась Люся. Заглянув в его глаза, она склонила голову набок и осторожно провела рукой по коротким светлым волосам. – Только побудь со мной еще немного, ладно?
– Вообще-то я думал на завтра взять билет, – признался Влади. – Чего тянуть-то? Чем раньше я там все улажу, тем скорее вернусь к тебе.
– Ну хотя бы на послезавтра, – попросила Люся. – Хорошо?
Влади не успел ответить, потому что как раз в эту секунду зазвонил телефон.
Извинившись, Черепашка сняла трубку. Если честно, ей сейчас не хотелось слышать никого, кроме Влади. Но это была Лу.
– Слушай, Че, – оживленно затараторила подруга, едва Черепашка поднесла трубку к уху, – тут такое дело… Мне срочно нужно куда-нибудь свалить из дома. Потом все объясню. Можно, я у тебя посижу? Только если моя мать будет звонить, ни в коем случае не говори, что я к тебе иду…
– Вообще-то ко мне сейчас Влади пришел, и у нас серьезный разговор, – сказала Люся. – Но если тебе…
– Понятно, – не дослушала Лу и после паузы сухо произнесла: – Тогда не буду вам мешать. Но если моя мама позвонит, ты ей не говори, что я звонила. Ладно?
– А что случилось? – встревоженно спросила Черепашка. – Слушай, ну если тебе некуда пойти…
Но Лу снова перебила ее:
– Что значит «некуда»? – фыркнула она и вдруг заговорила изменившимся голосом: – Слушай, а вы с Влади еще долго у тебя пробудете?
– Не знаю, – растерялась Черепашка. Она зажала трубку рукой и шепотом обратилась к Влади, который все это время стоял чуть поодаль возле книжного шкафа: – Мы с тобой сегодня куда-нибудь пойдем?
– В шесть часов у меня встреча с одним продюсером, – также шепотом ответил Влади. – А потом я могу вернуться…
– Слушай, Лу, – сказала Черепашка извиняющимся голосом. Внезапно она поняла, что ведет себя неправильно. Ведь у подруги, возможно, действительно случилось что-то серьезное. – Влади скоро уйдет. У него, оказывается, какая-то встреча в шесть. Так что ты приходи… Можешь прямо сейчас…
– Да нет, я лучше попозже заскочу, – возразила Лу. – Да ты не волнуйся за меня. Все нормально, – принялась она успокаивать Черепашку. – Только матери не говори, что я звонила…
– Привет!
– Привет! Если хочешь меня увидеть, открой дверь. Я тут уже полчаса околачиваюсь, – смущенно признался Влади.
– А чего ж ты не позвонил, в смысле, в дверь? – засмеялась Черепашка.
– Ну, так это… В четыре же договорились, – смущенно промямлил в ответ Влади.
Бросив трубку, Черепашка побежала к входной двери.
Прежде чем произнести первое слово, они несколько минут стояли, глядя друг на друга в каком-то странном оцепенении.
– Может, закроешь дверь? – проговорил наконец Влади.
Он по-прежнему не мог оторвать от Черепашки глаз. Девушка послушно выполнила его просьбу и только после этого тихо сказала:
– Я почему-то боялась, что ты уедешь… Даже ночь не спала.
– Правда? – обрадовался Влади. Он протянул вперед обе руки, а когда Черепашка оказалась в его объятиях, сжал руки плотным кольцом и прошептал ей на ухо: – Разве я смог бы уехать, не увидев тебя?
– Я думала, ты обиделся из-за того, что я отказалась вчера встретиться, – сказала Люся.
– Я не умею обижаться, – тихо отозвался Влади.
– Так и будем в прихожей стоять? – спросила Черепашка и, пригнувшись, ловко высвободилась из его рук.
Влади какое-то время постоял, в нерешительности переминаясь с ноги на ногу, затем сел на корточки и принялся сосредоточенно расшнуровывать ботинки. Черепашка почувствовала, что в эту минуту он о чем-то напряженно думает. А когда Влади снова выпрямился, Люся увидела, как изменилось его лицо. Теперь оно не казалось радушным и открытым, смущенная улыбка тоже исчезла. Влади нахмурился, пригладил рукой свой «ежик» и сказал:
– Вообще-то я попрощаться зашел.
– То есть как? – округлила глаза Черепашка. – Я тебя никуда не отпущу, слышишь? Ты никуда не поедешь! Я хочу, чтобы ты жил в Москве, хочу, чтобы мы виделись каждый день, хочу, чтобы ты встречал меня из школы и провожал после концертов и съемок домой. Я хочу, чтобы ты всегда был рядом.
– Это правда?! – так и просиял Влади.
Вместо ответа Черепашка схватила его за руку и потащила в комнату.
Поцелуй был долгим, таким долгим, что в какой-то миг девушка почувствовала, что ей не хватает воздуха. В эту самую секунду Влади резко отстранился и серьезным голосом произнес:
– Только я все равно должен буду уехать. Понимаешь?
– Зачем? – одними губами спросила Черепашка.
– Ну, там, с ребятами надо поговорить… С мамой. Не стану же я по телефону разговаривать о таких серьезных вещах…
– Ты прав, – согласилась Люся. Заглянув в его глаза, она склонила голову набок и осторожно провела рукой по коротким светлым волосам. – Только побудь со мной еще немного, ладно?
– Вообще-то я думал на завтра взять билет, – признался Влади. – Чего тянуть-то? Чем раньше я там все улажу, тем скорее вернусь к тебе.
– Ну хотя бы на послезавтра, – попросила Люся. – Хорошо?
Влади не успел ответить, потому что как раз в эту секунду зазвонил телефон.
Извинившись, Черепашка сняла трубку. Если честно, ей сейчас не хотелось слышать никого, кроме Влади. Но это была Лу.
– Слушай, Че, – оживленно затараторила подруга, едва Черепашка поднесла трубку к уху, – тут такое дело… Мне срочно нужно куда-нибудь свалить из дома. Потом все объясню. Можно, я у тебя посижу? Только если моя мать будет звонить, ни в коем случае не говори, что я к тебе иду…
– Вообще-то ко мне сейчас Влади пришел, и у нас серьезный разговор, – сказала Люся. – Но если тебе…
– Понятно, – не дослушала Лу и после паузы сухо произнесла: – Тогда не буду вам мешать. Но если моя мама позвонит, ты ей не говори, что я звонила. Ладно?
– А что случилось? – встревоженно спросила Черепашка. – Слушай, ну если тебе некуда пойти…
Но Лу снова перебила ее:
– Что значит «некуда»? – фыркнула она и вдруг заговорила изменившимся голосом: – Слушай, а вы с Влади еще долго у тебя пробудете?
– Не знаю, – растерялась Черепашка. Она зажала трубку рукой и шепотом обратилась к Влади, который все это время стоял чуть поодаль возле книжного шкафа: – Мы с тобой сегодня куда-нибудь пойдем?
– В шесть часов у меня встреча с одним продюсером, – также шепотом ответил Влади. – А потом я могу вернуться…
– Слушай, Лу, – сказала Черепашка извиняющимся голосом. Внезапно она поняла, что ведет себя неправильно. Ведь у подруги, возможно, действительно случилось что-то серьезное. – Влади скоро уйдет. У него, оказывается, какая-то встреча в шесть. Так что ты приходи… Можешь прямо сейчас…
– Да нет, я лучше попозже заскочу, – возразила Лу. – Да ты не волнуйся за меня. Все нормально, – принялась она успокаивать Черепашку. – Только матери не говори, что я звонила…