Страница:
Прекращение Польшей военных действий и вступление ее в переговоры с советским правительством поставило бы Русскую армию в тяжелое положение.
Освободившиеся силы большевиков, в этом случае, были бы переброшены на южный фронт и спустя несколько месяцев мы имели бы перед собой новых три, три с половиной большевистских армий.
Но и при таких условиях Русская армия не сложит оружия и будет драться с верой в успех и с верой в свою союзницу Францию, которой мы неизменно оставались верными и которая может оказать нам и в этом случае существенную помощь. Затягивание мирных переговоров Польши с советской Россией с одной стороны и скорейшая переброска к нам из Польши и Германии (после некоторого отбора), захваченных и перешедших через германскую границу большевиков, а также остатков армий генерала Миллера и генерала Юденича с другой, дало бы нам возможность продолжать борьбу.
Самое затягивание мирных переговоров должно быть настолько продолжительно, чтобы можно было бы успеть перебросить контингента из Германии и Польши и закончить пополнение ими вновь формируемых частей.
Перевозимые контингента должны быть вполне обмундированы и вооружены, а вновь формируемым частям должна быть предоставлена необходимая материальная часть, для чего могли бы быть использованы запасы большевиков, захваченные поляками.
При осуществлении всего этого, Русская армия будет и одна продолжать борьбу с большевиками в твердой уверенности в конечном ее успехе, чем даст возможность и Польше быть спокойной в невозможности большевикам нарушить условия мирного договора.
Независимо от предоставления Русской армии военного снабжения, осуществление проекта требует и значительной денежной помощи в виде ссуды, покрытие которой наравне с оплатой военного снабжения могло бы быть предусмотрено специальным договором по экспорту во Францию зерновых продуктов, угля и других сырьевых продуктов, из территорий уже занятых и предположенных к занятию Русской армией».
В ряде органов, как русской зарубежной, так и иностранной печати, нами помещались статьи, имеющие целью поддержать нашу точку зрения.
Вместе с тем, я решил предпринять поездку по фронту совместно с представителями союзнических миссий, имеющую целью с одной стороны вселить в них уверенность в прочности нашего положения, с другой наглядно показать недостатки нашего снабжения и необходимость срочной помощи в этом отношении для продолжения борьбы.
30-го августа вечером я выехал из Севастополя в сопровождении А. В. Кривошеина и представителей военных миссий Франции, Польши, Америки, Англии, Японии и Сербии и нескольких корреспондентов русских и иностранных газет. Утром 31-го августа поезд остановился на станции Таганаш и мы на автомобилях выехали для осмотра части укрепленной позиции. Работы на этом участке фронта были наиболее закончены. Густая сеть проволоки, блиндажи, сложный лабиринт окопов, искусно маскированные батареи. Недавно установленная тяжелая крепостная батарея производила пробную стрельбу. Наши аэропланы корректировали. Прибывшие могли воочию убедиться в огромной работе, сделанной за последние несколько месяцев, почти при отсутствии средств. Вернувшись в поезд, мы тронулись далее и на станции Акимовка смотрели расположенный там авиационный парк и оттянутую в резерв славную Кубанскую дивизию генерала Бабиева. Наша воздушная эскадрилья, под руководством выдающегося летчика генерала Ткачева, производила в воздухе ряд блестящих маневров, маневров тем более удивительных, что большинство аппаратов пришли в полную ветхость и лишь беззаветная доблесть русского офицера заменяла технику. Полеты были окончены и военные представители окружили отважных летчиков, высказывая свое восхищение. Генерал Ткачев доложил о том, что большинство аппаратов совершенно изношены и что в ближайшее время, если не будет получено новых, наша авиация окажется бессильной. Я использовал случай, чтобы указать на те усилия, которые делались мной для получения новых аппаратов и на те непреодолимые препятствия, которые оказывались мне не только со стороны наших врагов. Так недавно с большим трудом приобретенные нами в одном из государств (Болгарии) аэропланы, были «по недоразумению» уничтожены одной из иностранных контрольных комиссий (англичанами). Представитель великобританской военной миссии, симпатичный полковник Уольш, густо покраснел.
Дивизия генерала Бабиева прошла отлично. После смотра казаки джигитовали, чем привели в полное восхищение иностранных гостей.
Вечером прибыли мы в Мелитополь, где в штабе 1-ой армии начальник штаба армии генерал Достовалов сделал краткий доклад о нашем общем положении и познакомил слушателей с историей борьбы войск генерала Кутепова в Северной Таврии. После ужина мы вернулись в поезд и выехали на станцию Федоровка, откуда 1-го сентября утром проехали на автомобилях в колонию Кронсфельдь, где смотрели оттянутую в резерв командующего армией Корниловскую дивизию.
От края до края огромной площади растянулись ряды войск. На середине площади поставлен аналой и в блестящих ризах духовенство служит молебствие. В тихом осеннем воздухе несутся звуки церковного пения и где-то в небесной выси вторит им запоздалый жаворонок.
Загорелые, обветренные лица воинов, истоптанные порыжевшие сапоги, выцветшие истертые рубахи. У многих верхних рубах нет, их заменяют шерстяные фуфайки. Вот один, в ситцевой пестрой рубахе с нашитыми полотняными погонами, в старых выцветших защитных штанах, в желтых английских ботинках, рядом другой и вовсе без штанов, в вязанных кальсонах. Ужасная, вопиющая бедность. Но как тщательно, как любовно пригнана ветхая амуниция, вычищено оружие, выравнены ряды. После молебна я вручаю 1-му Корниловскому полку Корниловское знамя, знамя 1-го батальона имени генерала Корнилова.
Это знамя, сохраненное одним из офицеров полка, вырвавшимся от большевиков, является для полка дорогой реликвией.
Части проходят церемониальным маршем. Один за другим идут стройные ряды, бодрый твердый шаг, веселые радостные лица и, кажется, что встали из могилы старые русские полки.
После парада, тут же в колонии, был предложен начальником дивизии обед. От имени Русской армии я приветствовал представителей союзных держав:
После обеда мы проехали на позиции, где смотрели стоявшие в участковом резерве части Марковской и Дроздовской дивизий. Та же вопиющая нищета, та же блестящая выправка старых русских полков, тот же бодрый, уверенный вид.
Поздно вечером мы вернулись в поезд. Ночью А. В. Кривошеин с военными представителями и иностранными корреспондентами выехал в Севастополь, я же проехал на станцию Юшунь, откуда на автомобиле 2-го сентября проехал во 2-ой корпус.
Полки 2-го корпуса, жестоко пострадавшие в каховских боях, недавно пополненные частями отряда генерала Бредова и прибывшими запасными, не успели еще вполне сколотиться, значительно уступая внешним видом полкам 1-го корпуса, однако и здесь настроение было спокойное и уверенное. Генерал Витковский работал, не покладая рук, спеша привести в порядок расстроенный его предшественником корпус, 5-го сентября я вернулся в Севастополь.
По очищении нашими войсками Кубани, противник получил возможность часть освободившихся сил перебросить на крымский фронт. Обнаружены были вновь прибывшие части, как с Кавказа, так и из внутренней России и на других участках фронта.
Правобережная группа красных войск под общим начальством «товарища» Эйдемана получила название VI-ой армии. Штаб армии в полном составе прибыл с северного фронта. В состав VI-ой армии входили: 1-ая, 3-я, 13-ая (только что прибывшая из района Пскова), 16-ая и 52-ая стрелковые дивизии и конная бригада «товарища» Гофа.
На правом берегу Днепра действовала и II-ая конная армия под командой бывшего войскового старшины Миронова, в составе 2-ой, 16-ой и 21-ой кавалерийских дивизий и особой конной бригады. Общая численность VI-ой и II-ой конной армий исчислялась в 15 тысяч штыков и 6 тысяч шашек.
Перед фронтом войск генерала Кутепова продолжала действовать XIII-ая советская армия в составе: конной бригады «товарища» Федотова, морской экспедиционной дивизии, сформированной из черноморских и каспийских матросов и матросского отряда днепровской флотилии, 2-ой донской стрелковой дивизии, 42-ой, 40-ой, 23-ей и 9-ой стрелковых дивизий, 7-ой кавалерийской дивизии (прибывшей с персидского фронта через Кубань), 9-ой кавалерийской дивизии, особой архангельской бригады, бригады 29-ой и 46-ой стрелковых дивизий и бригады курсантов.
Общая численность войск XIII-ой советской армии достигала 30 000 штыков и 7000 шашек. Общая численность VI-ой, XIII-ой и II-ой конной армий исчислялась в 45 000 штыков и 13 000 шашек.
Наши силы к 1-ому сентября не превосходили 25 000 штыков и 8000 шашек (боевой состав).
Части XIII-ой советской армии располагались наиболее сильными группами в районах города Александровска (группа «товарища» Нестеровича), Орехова, станции Пологи и села Верхний Токмак. В предвидении перенесения дальнейших операций в правобережную Украину представлялось необходимым закрепиться на правом берегу Днепра и овладеть каховским плацдармом противника, создающим нашему тылу постоянную угрозу.
Прежде чем приступить к операции в западном направлении, необходимо было разбить красных на северном и восточном участках фронта и этим развязать себе руки для предстоящей заднепровской операции. Я наметил нанести удар конными частями Донского корпуса, охватывая левый фланг XIII-ой советской армии.
Разбив последовательно верхнетокмакскую и пологскую группы красных, части 1-ой армии должны были, одновременно наступая с фронта и нанося удар в тыл ореховской и александровской групп противника, нанести ему окончательное поражение.
1-го сентября части Донского корпуса (2-ая и 3-я донские дивизии) перешли в наступление по всему фронту от побережья Азовского моря в район Ногайска до линии железной дороги Большой Токмак - Верхний Токмак.
40-ая и 42-ая красные стрелковые дивизии, не выдерживая удара, отходили на восток в северо-восток.
2-ая донская дивизия вышла с боем в район Елизаветовки и двинулась на север, охватывая верхнетокмакский железнодорожный узел с востока. Конница 3-ей донской дивизии заняла одновременно район Вербовая - В. Курлак.
2-го сентября согласованными действиями всех трех дивизий Донского корпуса была разбита на голову верхнетокмакская группа красных. Взято около 1000 пленных, 3 бронепоезда, орудия и пулеметы. Части Донского корпуса овладели Верхним Токмаком, Бельманкой, Гусаркой.
С утра 3-го сентября Донской корпус приступил к ликвидации пологской группы красных, 2-ая донская дивизия двинулась из Гусарки на Воскресенку, применяя маневр охвата пологского железнодорожного узла с северо-востока. Конница 3-ей донской дивизии была направлена из Семеновки на Басань, бригада 1-ой донской дивизии - из Очертоватого в Вербовое. Кубанская казачья дивизия генерала Бабиева была подчинена командиру Донского корпуса и перешла в район Молочного. Под вечер 3-го сентября 2-ая донская и конница 3-ей донской дивизии вели бой в районе Полог. В этих боях было взято вновь большое количество пленных и военного снаряжения.
4-го сентября 2-ая донская дивизия шла уже на Гуляй-Поле. 1-ая и 3-я донские дивизии были двинуты на Сладкую Балку. Кубанская казачья дивизия перешла в Олеополь под Пологами.
Моей директивой от 4-го сентября указывалось: «части I-ой армии, разгромив верхнетокмакскую группу красных, развивают наступление к северо-западу. Приказываю:
генералу Кутепову - с Донским и 1-ым армейским корпусами и Кубанской казачьей дивизией, развивая начавшуюся операцию, разбить ореховскую и александровскую группы красных, выйти на фронт Керменчик - Новоуспеновка - Кичкасская переправа и овладеть последней; частью сил обеспечивать мариупольское и волновахское направления;
генералу Драценко - со 2-ым и 3-им корпусами и Терско-Астраханской бригадой удерживать левый берег Днепра от Б. Знаменки до устья Днепра;
адмиралу Саблину - обеспечивая левый фланг армии, сосредоточить силы для уничтожения красного флота в Азовском море;
генералу Барбовичу - с 1-ой конной дивизией оставаться в резерве».
В течение 4-го сентября 2-ая донская дивизия заняла Гуляй-Поле при слабом сопротивлении арьергарда противника, который в полном беспорядке отходил главными силами пехоты с обозами на Волноваху. В районе Басань-Вербовое противник встретил донцов контрнаступлением свежих частей (23-й стрелковой и 9-й кавалерийской дивизий). После упорного боя Сладкая Балка и Тифенбрун были заняты донцами. Одновременно части 1-го армейского корпуса отбросили красных с линии Андребург - Бурчатск и вышли в район Карачекрак- Васильевка.
5-го сентября донцы продолжали боевые действия против группы красных, 2-ая донская дивизия из района Гуляй-Поле шла на Новониколаевку, Нововоскресенку, с целью прервать железную дорогу Александровск- Синельникове и овладеть в дальнейшем Кичкасской переправой.
3-ей донской и бригаде 1-ой донской дивизии было приказано разбить ореховскую группу красных и выйти в район Жеребец- Любимовка.
Кубанской казачьей дивизии, ударом в направлении Ново-Карловка, Омельник, Жеребец, содействовать 3-ей донской дивизии.
2-ая донская и Кубанская казачьи дивизии настигли северо-восточное Орехова (Омельник- Фриденталь) части красных, шедшие на поддержку ореховской группы красных, и нанесли им жестокое поражение.
6-го сентября части Донского и 1-го армейского корпусов приступили к выполнению задачи по овладении Александровском и Кичкасской переправой. К вечеру Марковская дивизия заняла Александровск.
В ночь на 7-ое сентября Марковская дивизия пыталась с налета овладеть Кичкасской переправой, но, встреченная жестоким огнем с правого берега Днепра, задачи не выполнила.
За операцию на северо-восточном участке фронта с начала сентября донцы и
1-ый армейский корпус взяли более 10 000 пленных, больше 30 орудий, 6 бронепоездов, 3 броневика и большое число пулеметов.
I-ая Русская армия, разбив в начале сентября XIII-ую советскую армию, вышла на линию Пологи- Кичкас.
7-го сентября Марковская дивизия вновь без успеха атаковала Кичкасскую переправу.
В течение 8-го сентября красные по всему фронту держались пассивно. Дроздовская дивизия и бригада Кубанской казачьей дивизии выступили в направлении станции Синельникове для нанесения противнику короткого удара.
9-го сентября Дроздовская дивизия с бригадой Кубанской казачьей дивизии, преодолев упорное сопротивление пехоты противника, стремительно овладели станцией Синельникове и вернулись 10-го сентября в район Новогупаловки, приведя около тысячи пленных.
Стали получаться сведения, что разгромленные на северном участке красные стягивают резервы в бердянском районе, в Берестовом были обнаружены части прибывшей на фронт матросской дивизии.
Одновременно поступили сведения о готовившейся высадке красных войск в тыл нашей 1-ой армии в районе к югу от Мелитополя.
Директивой 11-го сентября я приказал генералу Кутепову разбить волновахскую группу красных и овладеть Мариуполем; адмиралу Николя - разбить азовский флот красных, запереть 15-го сентября Мариупольский порт и, совместно с сухопутными войсками, овладеть Мариуполем, разрушив базу красного флота.
11-го сентября гвардейская бригада 1-ой донской казачьей дивизии атаковала у Стародубовской матросскую дивизию и после повторных атак обратила матросов в бегство. Часть матросов была порублена, около шестисот взято в плен.
3-я донская дивизия выступила на фронт Царевоконстантиновка - Федоровка.
2-ая - двигалась на Туркеновку - Чистополье для охвата Волновахи с севера. Эти дивизии Донского корпуса при продвижении на восток противника не встречали; последний спешно отходил на линию Мариуполь- Волноваха.
13-го сентября 1-ая донская дивизия перешла в район Стародубовская - станица Покровская; 3-я донская дивизия в район Богословская- Зачатьевская;
2-ая - в село Павловское.
С рассветом 14-го сентября 1-ая донская дивизия выступила для овладения городом Мариуполем; 3-я донская дивизия для захвата волновахского железнодорожного узла; 2-ая для перерыва железной дороги в районе станции Велико-Анадоль.
В течение 14-го сентября 1-ая донская дивизия сосредоточивалась в станице Никольской с целью атаковать Мариуполь 15-го сентября с северо-запада и с севера, 3-я донская дивизия заняла с боем район станции Платоновка - Волноваха, конница 3-ей донской дивизии вела бой у Апостольского, 2-ая донская дивизия разбила на рассвете у станции Велико-Анадоль отряд красной пехоты до 4000 штыков и отбросила его на восток, захватив несколько сот пленных и отрезав два бронепоезда красных. При преследовании 2-ая донская дивизия сбила красных у Новотроицкого и продолжала гнать противника на северо-восток.
15-го сентября 1-ая донская дивизия с боем овладела Мариуполем, 3-я донская дивизия, получившая задачу содействовать 1-ой дивизии наступлением на Мариуполь с севера и северо-востока, вела бой с прорывавшимися из Мариуполя красными, вышла на линию Павлополь - станция Асланово и преследовала красных на восток до станицы Новониколаевской, 2-ая донская дивизия сосредоточилась в районе Новотроицкое - Ольгинское.
На рассвете 16-го сентября бригада конницы противника (7-ой кавалерийской дивизии) атаковала в Ольгинском части 2-ой донской дивизии, но была отбита. 2-ая донская дивизия преследовала противника на Александровку. 4-ый Назаровский полк, под командой генерала Рубашкина, совершил налет на станции Караванное и Мандрыкино и к вечеру 16-го сентября занял станцию Юзово, где взорвал склады огнестрельных припасов и разрушил железнодорожные сооружения.
16-го сентября 1-ая донская дивизия была оттянута в резерв командира корпуса в район Янисаль; части 3-ей дивизии оставались в Мариуполе для охраны города и порта.
За мариупольско-волновахскую операцию донцы взяли до 5000 пленных, 9 орудий, 1 бронепоезд и много пулеметов.
17-го сентября противник вновь перешел в наступление на Новотроицкое - Ольгинское. Части Донского корпуса стягивались в район Волновахи, с целью окончательной ликвидации красных, группировавшихся севернее Волновахи. По сведениям разведки, противник, силой до 5000 пехоты и свыше 1000 конницы, занимал район Новотроицкого - Ольгинского.
18-го сентября, после упорного боя, 1-ая и 2-ая донские дивизии сбили противника и заняли линию Александровское - Новотроицкая, 2-ая донская дивизия была направлена на преследование противника, но под ожесточенным огнем бронепоезда вынуждена была остановиться.
С рассветом 19-го сентября части Донского корпуса продолжали наступление. 1-ая донская дивизия, совместно с 3-ей донской дивизией, направившей конницу в тыл красным в Еленовку, опрокинула противника на фронте Александровское - Новотроицкое - Ольгинское. Противник бежал к Марьевке, преследуемый частями 1-ой дивизии. Второй отряд боевых судов, под командой контр-адмирала Беренса, пройдя с тралением семь линий минных заграждений, вошел в Мариупольский порт.
20-го сентября 1-ая и 2-ая донские дивизии были повернуты из района Волновахи на Пологи - Орехов, где противник теснил слабые разведывательные части Донского корпуса. Красная конница успела продвинуться до района Розовка - Царевоконстантиновка. Части 3-ей донской дивизии продолжали оставаться в мариупольско-волновахском районе.
В течение 19-го и 20-го сентября Дроздовская и Кубанская казачьи дивизии произвели вторичный налет на Синельникове, где вновь захватили более 3000 пленных, 3 бронепоезда, орудия и много военной добычи.
21-го сентября второй боевой отряд судов оставил Мариупольский порт, вывезя все ценное имущество. Части 3-ей донской дивизии стали оттягиваться на запад.
22-го сентября 3-я донская дивизия сосредоточилась в районе Зачатьевская - Розовка, 2-ая - в Пологах, 1-ая - в Гуляй-Поле. Части 1-го армейского корпуса совершали перегруппировку для предстоящей заднепровской операции. Корниловская и Марковская дивизии сосредоточились в Александровске, Дроздовская - в Новогупаловке, Кубанская казачья дивизия -в Протопоповке - Ивано-Анновке.
В течение сентября месяца 1-ая Русская армия рассеяла противника на всем фронте от Азовского моря до Кичкасской переправы. Задача моя - развязать себе руки для заднепровской операции - была выполнена.
В то время как на фронте шли непрерывные бои, в тылу продолжалась напряженная работа. Из дома, который я дотоле занимал, я перешел в более обширное здание, занятое ранее командующим флотом, носившее название «Большого дворца». В Большом же дворце помещались мои ближайшие помощники А. В. Кривошеий и начальник штаба генерал Шатилов.
Наш рабочий день начинался с семи часов и продолжался, почти непрерывно, до одиннадцати-двенадцати часов ночи. Внимание приходилось уделять самым разнообразным вопросам: военным, внутренней и внешней политики, экономическим, финансовым. Последние особенно меня и Кривошеина тревожили.
Несмотря на все трудности, удалось покрывать нормальными доходами обыкновенные расходы, однако, покрытие чрезвычайных расходов в течение года исчислялось с дефицитом в 250 миллиардов. Правда, приняв во внимание значительное обесценивание нашего рубля, эта цифра не представлялась чрезвычайной, однако для незначительной территории Крыма и Северной Таврии, она все же была большой. Бедный местными средствами Крым, конечно, не мог прокормить весь государственный аппарат и огромную армию. Хотя боевой состав войск не превышал 30-35 тысяч (не считая флота), но непомерно разросшийся тыл, десятки тысяч заполнявших госпиталя раненых, громадное число пленных, как находящихся в запасных частях, так и сосредоточенных в концентрационных лагерях, военноучебные заведения, многочисленные тыловые учреждения, военные и морские управления, наконец флот и морские учреждения, все это доводило численность находящихся на иждивении правительства ртов до 250-300 тысяч. Конечно, прокормить это количество было для государственной казны непосильно. Главную часть военного снабжения по-прежнему приходилось приобретать за границей за счет скудного нашего валютного фонда.
Единственным предметом вывоза оставался хлеб. Правительство через контрагентов продолжало усиленно закупать зерно в Северной Таврии. Управлением торговли и промышленности были заключены с 24-го июля по 16-ое сентября с разными лицами контракты на поставку до десяти миллионов пудов зерна. В порты было доставлено уже до полутора миллиона пудов и вывезено заграницу до одного миллиона. Помимо того, что зерно являлось единственным источником нашего вывоза, появление на западноевропейских рынках русского зерна из Крыма имело и большое политическое значение. Западноевропейские государства и в частности Франция, жестоко пострадавшая за войну, испытывали большой недостаток в хлебе и появление в Марселе парохода с грузом хлеба, 275 тысяч пудов, было отмечено почти всей французской печатью.
Монополизация правительством юга России хлебного дела вызывала значительные нарекания со стороны части промышленных кругов, в этом деле лично заинтересованных. На правительство юга России сыпались обвинения в «стеснении торговли», в «ухудшении частной инициативы». Однако, со всем этим не приходилось считаться.
Освободившиеся силы большевиков, в этом случае, были бы переброшены на южный фронт и спустя несколько месяцев мы имели бы перед собой новых три, три с половиной большевистских армий.
Но и при таких условиях Русская армия не сложит оружия и будет драться с верой в успех и с верой в свою союзницу Францию, которой мы неизменно оставались верными и которая может оказать нам и в этом случае существенную помощь. Затягивание мирных переговоров Польши с советской Россией с одной стороны и скорейшая переброска к нам из Польши и Германии (после некоторого отбора), захваченных и перешедших через германскую границу большевиков, а также остатков армий генерала Миллера и генерала Юденича с другой, дало бы нам возможность продолжать борьбу.
Самое затягивание мирных переговоров должно быть настолько продолжительно, чтобы можно было бы успеть перебросить контингента из Германии и Польши и закончить пополнение ими вновь формируемых частей.
Перевозимые контингента должны быть вполне обмундированы и вооружены, а вновь формируемым частям должна быть предоставлена необходимая материальная часть, для чего могли бы быть использованы запасы большевиков, захваченные поляками.
При осуществлении всего этого, Русская армия будет и одна продолжать борьбу с большевиками в твердой уверенности в конечном ее успехе, чем даст возможность и Польше быть спокойной в невозможности большевикам нарушить условия мирного договора.
Независимо от предоставления Русской армии военного снабжения, осуществление проекта требует и значительной денежной помощи в виде ссуды, покрытие которой наравне с оплатой военного снабжения могло бы быть предусмотрено специальным договором по экспорту во Францию зерновых продуктов, угля и других сырьевых продуктов, из территорий уже занятых и предположенных к занятию Русской армией».
В ряде органов, как русской зарубежной, так и иностранной печати, нами помещались статьи, имеющие целью поддержать нашу точку зрения.
Вместе с тем, я решил предпринять поездку по фронту совместно с представителями союзнических миссий, имеющую целью с одной стороны вселить в них уверенность в прочности нашего положения, с другой наглядно показать недостатки нашего снабжения и необходимость срочной помощи в этом отношении для продолжения борьбы.
30-го августа вечером я выехал из Севастополя в сопровождении А. В. Кривошеина и представителей военных миссий Франции, Польши, Америки, Англии, Японии и Сербии и нескольких корреспондентов русских и иностранных газет. Утром 31-го августа поезд остановился на станции Таганаш и мы на автомобилях выехали для осмотра части укрепленной позиции. Работы на этом участке фронта были наиболее закончены. Густая сеть проволоки, блиндажи, сложный лабиринт окопов, искусно маскированные батареи. Недавно установленная тяжелая крепостная батарея производила пробную стрельбу. Наши аэропланы корректировали. Прибывшие могли воочию убедиться в огромной работе, сделанной за последние несколько месяцев, почти при отсутствии средств. Вернувшись в поезд, мы тронулись далее и на станции Акимовка смотрели расположенный там авиационный парк и оттянутую в резерв славную Кубанскую дивизию генерала Бабиева. Наша воздушная эскадрилья, под руководством выдающегося летчика генерала Ткачева, производила в воздухе ряд блестящих маневров, маневров тем более удивительных, что большинство аппаратов пришли в полную ветхость и лишь беззаветная доблесть русского офицера заменяла технику. Полеты были окончены и военные представители окружили отважных летчиков, высказывая свое восхищение. Генерал Ткачев доложил о том, что большинство аппаратов совершенно изношены и что в ближайшее время, если не будет получено новых, наша авиация окажется бессильной. Я использовал случай, чтобы указать на те усилия, которые делались мной для получения новых аппаратов и на те непреодолимые препятствия, которые оказывались мне не только со стороны наших врагов. Так недавно с большим трудом приобретенные нами в одном из государств (Болгарии) аэропланы, были «по недоразумению» уничтожены одной из иностранных контрольных комиссий (англичанами). Представитель великобританской военной миссии, симпатичный полковник Уольш, густо покраснел.
Дивизия генерала Бабиева прошла отлично. После смотра казаки джигитовали, чем привели в полное восхищение иностранных гостей.
Вечером прибыли мы в Мелитополь, где в штабе 1-ой армии начальник штаба армии генерал Достовалов сделал краткий доклад о нашем общем положении и познакомил слушателей с историей борьбы войск генерала Кутепова в Северной Таврии. После ужина мы вернулись в поезд и выехали на станцию Федоровка, откуда 1-го сентября утром проехали на автомобилях в колонию Кронсфельдь, где смотрели оттянутую в резерв командующего армией Корниловскую дивизию.
От края до края огромной площади растянулись ряды войск. На середине площади поставлен аналой и в блестящих ризах духовенство служит молебствие. В тихом осеннем воздухе несутся звуки церковного пения и где-то в небесной выси вторит им запоздалый жаворонок.
Загорелые, обветренные лица воинов, истоптанные порыжевшие сапоги, выцветшие истертые рубахи. У многих верхних рубах нет, их заменяют шерстяные фуфайки. Вот один, в ситцевой пестрой рубахе с нашитыми полотняными погонами, в старых выцветших защитных штанах, в желтых английских ботинках, рядом другой и вовсе без штанов, в вязанных кальсонах. Ужасная, вопиющая бедность. Но как тщательно, как любовно пригнана ветхая амуниция, вычищено оружие, выравнены ряды. После молебна я вручаю 1-му Корниловскому полку Корниловское знамя, знамя 1-го батальона имени генерала Корнилова.
Это знамя, сохраненное одним из офицеров полка, вырвавшимся от большевиков, является для полка дорогой реликвией.
Части проходят церемониальным маршем. Один за другим идут стройные ряды, бодрый твердый шаг, веселые радостные лица и, кажется, что встали из могилы старые русские полки.
После парада, тут же в колонии, был предложен начальником дивизии обед. От имени Русской армии я приветствовал представителей союзных держав:
«Я подымаю бокал за присутствующих здесь дорогих гостей - представителей военных миссий и периодической печати дружественных нам держав Европы, Северо-Американских Соединенных Штатов и Японии. Прежде всего я горячо приветствую представителей нашей старой испытанной союзницы - Франции. Франция первая признала наше правительство. Это было первое драгоценное свидетельство твердой веры в нас, наше правое дело и нашу способность, во имя свободы и справедливости, успешно бороться с мировым врагом - большевизмом. За Францией - Америка в исторической ноте с исчерпывающей глубиной раскрыла свою точку зрения на русский вопрос, указав на мировое значение единства и неприкосновенности России и на невозможность признания когда-либо большевистского режима. С неизменной признательностью я вспоминаю огромную помощь, оказанную нам Англией и непоколебимо верю, что недалек час, когда все дружественные державы найдут своевременным открыто сказать, что Русская армия ведет борьбу не только за освобождение и благо России, но и за всемирную культуру. При нашем поражении никакая сила не в состоянии будет надолго сдержать волну красного интернационала, которая зловещим пожаром большевизма зажжет Европу и, быть может, докатится и до Нового Света. Мне особенно приятно приветствовать здесь, на фронте, наших друзей, ибо среди них я вижу сегодня представителей не только армии и флота, но и широкого общественного мнения. Я уверен, что они громко засвидетельствуют в родных странах о всем ими здесь виденном, что они правдиво, ничего не скрывая, расскажут о тех неимоверно тяжких условиях, в которых Русской армии приходится вести ее героическую борьбу с тиранией и варварством, не признающими ни Божеских, ни человеческих законов. Я уверен, что они также правдиво расскажут и о великих подвигах скромных русских людей, которые бестрепетно жертвуют жизнью в ясном сознании, что они это делают для спасения и замирения нашей родины и всего человечества».В ответных речах иностранных представителей чувствовалось общее желание помочь, сквозила искренняя симпатия. Военные люди, захваченные всем виденным, на время перестали быть политиками.
После обеда мы проехали на позиции, где смотрели стоявшие в участковом резерве части Марковской и Дроздовской дивизий. Та же вопиющая нищета, та же блестящая выправка старых русских полков, тот же бодрый, уверенный вид.
Поздно вечером мы вернулись в поезд. Ночью А. В. Кривошеин с военными представителями и иностранными корреспондентами выехал в Севастополь, я же проехал на станцию Юшунь, откуда на автомобиле 2-го сентября проехал во 2-ой корпус.
Полки 2-го корпуса, жестоко пострадавшие в каховских боях, недавно пополненные частями отряда генерала Бредова и прибывшими запасными, не успели еще вполне сколотиться, значительно уступая внешним видом полкам 1-го корпуса, однако и здесь настроение было спокойное и уверенное. Генерал Витковский работал, не покладая рук, спеша привести в порядок расстроенный его предшественником корпус, 5-го сентября я вернулся в Севастополь.
По очищении нашими войсками Кубани, противник получил возможность часть освободившихся сил перебросить на крымский фронт. Обнаружены были вновь прибывшие части, как с Кавказа, так и из внутренней России и на других участках фронта.
Правобережная группа красных войск под общим начальством «товарища» Эйдемана получила название VI-ой армии. Штаб армии в полном составе прибыл с северного фронта. В состав VI-ой армии входили: 1-ая, 3-я, 13-ая (только что прибывшая из района Пскова), 16-ая и 52-ая стрелковые дивизии и конная бригада «товарища» Гофа.
На правом берегу Днепра действовала и II-ая конная армия под командой бывшего войскового старшины Миронова, в составе 2-ой, 16-ой и 21-ой кавалерийских дивизий и особой конной бригады. Общая численность VI-ой и II-ой конной армий исчислялась в 15 тысяч штыков и 6 тысяч шашек.
Перед фронтом войск генерала Кутепова продолжала действовать XIII-ая советская армия в составе: конной бригады «товарища» Федотова, морской экспедиционной дивизии, сформированной из черноморских и каспийских матросов и матросского отряда днепровской флотилии, 2-ой донской стрелковой дивизии, 42-ой, 40-ой, 23-ей и 9-ой стрелковых дивизий, 7-ой кавалерийской дивизии (прибывшей с персидского фронта через Кубань), 9-ой кавалерийской дивизии, особой архангельской бригады, бригады 29-ой и 46-ой стрелковых дивизий и бригады курсантов.
Общая численность войск XIII-ой советской армии достигала 30 000 штыков и 7000 шашек. Общая численность VI-ой, XIII-ой и II-ой конной армий исчислялась в 45 000 штыков и 13 000 шашек.
Наши силы к 1-ому сентября не превосходили 25 000 штыков и 8000 шашек (боевой состав).
Части XIII-ой советской армии располагались наиболее сильными группами в районах города Александровска (группа «товарища» Нестеровича), Орехова, станции Пологи и села Верхний Токмак. В предвидении перенесения дальнейших операций в правобережную Украину представлялось необходимым закрепиться на правом берегу Днепра и овладеть каховским плацдармом противника, создающим нашему тылу постоянную угрозу.
Прежде чем приступить к операции в западном направлении, необходимо было разбить красных на северном и восточном участках фронта и этим развязать себе руки для предстоящей заднепровской операции. Я наметил нанести удар конными частями Донского корпуса, охватывая левый фланг XIII-ой советской армии.
Разбив последовательно верхнетокмакскую и пологскую группы красных, части 1-ой армии должны были, одновременно наступая с фронта и нанося удар в тыл ореховской и александровской групп противника, нанести ему окончательное поражение.
1-го сентября части Донского корпуса (2-ая и 3-я донские дивизии) перешли в наступление по всему фронту от побережья Азовского моря в район Ногайска до линии железной дороги Большой Токмак - Верхний Токмак.
40-ая и 42-ая красные стрелковые дивизии, не выдерживая удара, отходили на восток в северо-восток.
2-ая донская дивизия вышла с боем в район Елизаветовки и двинулась на север, охватывая верхнетокмакский железнодорожный узел с востока. Конница 3-ей донской дивизии заняла одновременно район Вербовая - В. Курлак.
2-го сентября согласованными действиями всех трех дивизий Донского корпуса была разбита на голову верхнетокмакская группа красных. Взято около 1000 пленных, 3 бронепоезда, орудия и пулеметы. Части Донского корпуса овладели Верхним Токмаком, Бельманкой, Гусаркой.
С утра 3-го сентября Донской корпус приступил к ликвидации пологской группы красных, 2-ая донская дивизия двинулась из Гусарки на Воскресенку, применяя маневр охвата пологского железнодорожного узла с северо-востока. Конница 3-ей донской дивизии была направлена из Семеновки на Басань, бригада 1-ой донской дивизии - из Очертоватого в Вербовое. Кубанская казачья дивизия генерала Бабиева была подчинена командиру Донского корпуса и перешла в район Молочного. Под вечер 3-го сентября 2-ая донская и конница 3-ей донской дивизии вели бой в районе Полог. В этих боях было взято вновь большое количество пленных и военного снаряжения.
4-го сентября 2-ая донская дивизия шла уже на Гуляй-Поле. 1-ая и 3-я донские дивизии были двинуты на Сладкую Балку. Кубанская казачья дивизия перешла в Олеополь под Пологами.
Моей директивой от 4-го сентября указывалось: «части I-ой армии, разгромив верхнетокмакскую группу красных, развивают наступление к северо-западу. Приказываю:
генералу Кутепову - с Донским и 1-ым армейским корпусами и Кубанской казачьей дивизией, развивая начавшуюся операцию, разбить ореховскую и александровскую группы красных, выйти на фронт Керменчик - Новоуспеновка - Кичкасская переправа и овладеть последней; частью сил обеспечивать мариупольское и волновахское направления;
генералу Драценко - со 2-ым и 3-им корпусами и Терско-Астраханской бригадой удерживать левый берег Днепра от Б. Знаменки до устья Днепра;
адмиралу Саблину - обеспечивая левый фланг армии, сосредоточить силы для уничтожения красного флота в Азовском море;
генералу Барбовичу - с 1-ой конной дивизией оставаться в резерве».
В течение 4-го сентября 2-ая донская дивизия заняла Гуляй-Поле при слабом сопротивлении арьергарда противника, который в полном беспорядке отходил главными силами пехоты с обозами на Волноваху. В районе Басань-Вербовое противник встретил донцов контрнаступлением свежих частей (23-й стрелковой и 9-й кавалерийской дивизий). После упорного боя Сладкая Балка и Тифенбрун были заняты донцами. Одновременно части 1-го армейского корпуса отбросили красных с линии Андребург - Бурчатск и вышли в район Карачекрак- Васильевка.
5-го сентября донцы продолжали боевые действия против группы красных, 2-ая донская дивизия из района Гуляй-Поле шла на Новониколаевку, Нововоскресенку, с целью прервать железную дорогу Александровск- Синельникове и овладеть в дальнейшем Кичкасской переправой.
3-ей донской и бригаде 1-ой донской дивизии было приказано разбить ореховскую группу красных и выйти в район Жеребец- Любимовка.
Кубанской казачьей дивизии, ударом в направлении Ново-Карловка, Омельник, Жеребец, содействовать 3-ей донской дивизии.
2-ая донская и Кубанская казачьи дивизии настигли северо-восточное Орехова (Омельник- Фриденталь) части красных, шедшие на поддержку ореховской группы красных, и нанесли им жестокое поражение.
6-го сентября части Донского и 1-го армейского корпусов приступили к выполнению задачи по овладении Александровском и Кичкасской переправой. К вечеру Марковская дивизия заняла Александровск.
В ночь на 7-ое сентября Марковская дивизия пыталась с налета овладеть Кичкасской переправой, но, встреченная жестоким огнем с правого берега Днепра, задачи не выполнила.
За операцию на северо-восточном участке фронта с начала сентября донцы и
1-ый армейский корпус взяли более 10 000 пленных, больше 30 орудий, 6 бронепоездов, 3 броневика и большое число пулеметов.
I-ая Русская армия, разбив в начале сентября XIII-ую советскую армию, вышла на линию Пологи- Кичкас.
7-го сентября Марковская дивизия вновь без успеха атаковала Кичкасскую переправу.
В течение 8-го сентября красные по всему фронту держались пассивно. Дроздовская дивизия и бригада Кубанской казачьей дивизии выступили в направлении станции Синельникове для нанесения противнику короткого удара.
9-го сентября Дроздовская дивизия с бригадой Кубанской казачьей дивизии, преодолев упорное сопротивление пехоты противника, стремительно овладели станцией Синельникове и вернулись 10-го сентября в район Новогупаловки, приведя около тысячи пленных.
Стали получаться сведения, что разгромленные на северном участке красные стягивают резервы в бердянском районе, в Берестовом были обнаружены части прибывшей на фронт матросской дивизии.
Одновременно поступили сведения о готовившейся высадке красных войск в тыл нашей 1-ой армии в районе к югу от Мелитополя.
Директивой 11-го сентября я приказал генералу Кутепову разбить волновахскую группу красных и овладеть Мариуполем; адмиралу Николя - разбить азовский флот красных, запереть 15-го сентября Мариупольский порт и, совместно с сухопутными войсками, овладеть Мариуполем, разрушив базу красного флота.
11-го сентября гвардейская бригада 1-ой донской казачьей дивизии атаковала у Стародубовской матросскую дивизию и после повторных атак обратила матросов в бегство. Часть матросов была порублена, около шестисот взято в плен.
3-я донская дивизия выступила на фронт Царевоконстантиновка - Федоровка.
2-ая - двигалась на Туркеновку - Чистополье для охвата Волновахи с севера. Эти дивизии Донского корпуса при продвижении на восток противника не встречали; последний спешно отходил на линию Мариуполь- Волноваха.
13-го сентября 1-ая донская дивизия перешла в район Стародубовская - станица Покровская; 3-я донская дивизия в район Богословская- Зачатьевская;
2-ая - в село Павловское.
С рассветом 14-го сентября 1-ая донская дивизия выступила для овладения городом Мариуполем; 3-я донская дивизия для захвата волновахского железнодорожного узла; 2-ая для перерыва железной дороги в районе станции Велико-Анадоль.
В течение 14-го сентября 1-ая донская дивизия сосредоточивалась в станице Никольской с целью атаковать Мариуполь 15-го сентября с северо-запада и с севера, 3-я донская дивизия заняла с боем район станции Платоновка - Волноваха, конница 3-ей донской дивизии вела бой у Апостольского, 2-ая донская дивизия разбила на рассвете у станции Велико-Анадоль отряд красной пехоты до 4000 штыков и отбросила его на восток, захватив несколько сот пленных и отрезав два бронепоезда красных. При преследовании 2-ая донская дивизия сбила красных у Новотроицкого и продолжала гнать противника на северо-восток.
15-го сентября 1-ая донская дивизия с боем овладела Мариуполем, 3-я донская дивизия, получившая задачу содействовать 1-ой дивизии наступлением на Мариуполь с севера и северо-востока, вела бой с прорывавшимися из Мариуполя красными, вышла на линию Павлополь - станция Асланово и преследовала красных на восток до станицы Новониколаевской, 2-ая донская дивизия сосредоточилась в районе Новотроицкое - Ольгинское.
На рассвете 16-го сентября бригада конницы противника (7-ой кавалерийской дивизии) атаковала в Ольгинском части 2-ой донской дивизии, но была отбита. 2-ая донская дивизия преследовала противника на Александровку. 4-ый Назаровский полк, под командой генерала Рубашкина, совершил налет на станции Караванное и Мандрыкино и к вечеру 16-го сентября занял станцию Юзово, где взорвал склады огнестрельных припасов и разрушил железнодорожные сооружения.
16-го сентября 1-ая донская дивизия была оттянута в резерв командира корпуса в район Янисаль; части 3-ей дивизии оставались в Мариуполе для охраны города и порта.
За мариупольско-волновахскую операцию донцы взяли до 5000 пленных, 9 орудий, 1 бронепоезд и много пулеметов.
17-го сентября противник вновь перешел в наступление на Новотроицкое - Ольгинское. Части Донского корпуса стягивались в район Волновахи, с целью окончательной ликвидации красных, группировавшихся севернее Волновахи. По сведениям разведки, противник, силой до 5000 пехоты и свыше 1000 конницы, занимал район Новотроицкого - Ольгинского.
18-го сентября, после упорного боя, 1-ая и 2-ая донские дивизии сбили противника и заняли линию Александровское - Новотроицкая, 2-ая донская дивизия была направлена на преследование противника, но под ожесточенным огнем бронепоезда вынуждена была остановиться.
С рассветом 19-го сентября части Донского корпуса продолжали наступление. 1-ая донская дивизия, совместно с 3-ей донской дивизией, направившей конницу в тыл красным в Еленовку, опрокинула противника на фронте Александровское - Новотроицкое - Ольгинское. Противник бежал к Марьевке, преследуемый частями 1-ой дивизии. Второй отряд боевых судов, под командой контр-адмирала Беренса, пройдя с тралением семь линий минных заграждений, вошел в Мариупольский порт.
20-го сентября 1-ая и 2-ая донские дивизии были повернуты из района Волновахи на Пологи - Орехов, где противник теснил слабые разведывательные части Донского корпуса. Красная конница успела продвинуться до района Розовка - Царевоконстантиновка. Части 3-ей донской дивизии продолжали оставаться в мариупольско-волновахском районе.
В течение 19-го и 20-го сентября Дроздовская и Кубанская казачьи дивизии произвели вторичный налет на Синельникове, где вновь захватили более 3000 пленных, 3 бронепоезда, орудия и много военной добычи.
21-го сентября второй боевой отряд судов оставил Мариупольский порт, вывезя все ценное имущество. Части 3-ей донской дивизии стали оттягиваться на запад.
22-го сентября 3-я донская дивизия сосредоточилась в районе Зачатьевская - Розовка, 2-ая - в Пологах, 1-ая - в Гуляй-Поле. Части 1-го армейского корпуса совершали перегруппировку для предстоящей заднепровской операции. Корниловская и Марковская дивизии сосредоточились в Александровске, Дроздовская - в Новогупаловке, Кубанская казачья дивизия -в Протопоповке - Ивано-Анновке.
В течение сентября месяца 1-ая Русская армия рассеяла противника на всем фронте от Азовского моря до Кичкасской переправы. Задача моя - развязать себе руки для заднепровской операции - была выполнена.
В то время как на фронте шли непрерывные бои, в тылу продолжалась напряженная работа. Из дома, который я дотоле занимал, я перешел в более обширное здание, занятое ранее командующим флотом, носившее название «Большого дворца». В Большом же дворце помещались мои ближайшие помощники А. В. Кривошеий и начальник штаба генерал Шатилов.
Наш рабочий день начинался с семи часов и продолжался, почти непрерывно, до одиннадцати-двенадцати часов ночи. Внимание приходилось уделять самым разнообразным вопросам: военным, внутренней и внешней политики, экономическим, финансовым. Последние особенно меня и Кривошеина тревожили.
Несмотря на все трудности, удалось покрывать нормальными доходами обыкновенные расходы, однако, покрытие чрезвычайных расходов в течение года исчислялось с дефицитом в 250 миллиардов. Правда, приняв во внимание значительное обесценивание нашего рубля, эта цифра не представлялась чрезвычайной, однако для незначительной территории Крыма и Северной Таврии, она все же была большой. Бедный местными средствами Крым, конечно, не мог прокормить весь государственный аппарат и огромную армию. Хотя боевой состав войск не превышал 30-35 тысяч (не считая флота), но непомерно разросшийся тыл, десятки тысяч заполнявших госпиталя раненых, громадное число пленных, как находящихся в запасных частях, так и сосредоточенных в концентрационных лагерях, военноучебные заведения, многочисленные тыловые учреждения, военные и морские управления, наконец флот и морские учреждения, все это доводило численность находящихся на иждивении правительства ртов до 250-300 тысяч. Конечно, прокормить это количество было для государственной казны непосильно. Главную часть военного снабжения по-прежнему приходилось приобретать за границей за счет скудного нашего валютного фонда.
Единственным предметом вывоза оставался хлеб. Правительство через контрагентов продолжало усиленно закупать зерно в Северной Таврии. Управлением торговли и промышленности были заключены с 24-го июля по 16-ое сентября с разными лицами контракты на поставку до десяти миллионов пудов зерна. В порты было доставлено уже до полутора миллиона пудов и вывезено заграницу до одного миллиона. Помимо того, что зерно являлось единственным источником нашего вывоза, появление на западноевропейских рынках русского зерна из Крыма имело и большое политическое значение. Западноевропейские государства и в частности Франция, жестоко пострадавшая за войну, испытывали большой недостаток в хлебе и появление в Марселе парохода с грузом хлеба, 275 тысяч пудов, было отмечено почти всей французской печатью.
Монополизация правительством юга России хлебного дела вызывала значительные нарекания со стороны части промышленных кругов, в этом деле лично заинтересованных. На правительство юга России сыпались обвинения в «стеснении торговли», в «ухудшении частной инициативы». Однако, со всем этим не приходилось считаться.