Страница:
- << Первая
- « Предыдущая
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- 6
- 7
- 8
- 9
- 10
- 11
- 12
- 13
- 14
- 15
- 16
- 17
- 18
- 19
- 20
- 21
- 22
- 23
- 24
- 25
- 26
- 27
- 28
- 29
- 30
- 31
- 32
- 33
- 34
- 35
- 36
- 37
- 38
- 39
- 40
- 41
- 42
- 43
- 44
- 45
- 46
- 47
- 48
- 49
- 50
- 51
- 52
- 53
- 54
- 55
- 56
- 57
- 58
- 59
- 60
- 61
- 62
- 63
- 64
- 65
- 66
- 67
- 68
- 69
- 70
- 71
- 72
- 73
- 74
- 75
- 76
- 77
- 78
- 79
- 80
- 81
- 82
- 83
- 84
- 85
- 86
- 87
- 88
- 89
- 90
- 91
- 92
- 93
- 94
- 95
- 96
- Следующая »
- Последняя >>
1, а при сей откроется тебе случай открыть переписку с новым визирем, а может быть, и трактовать о мире безпосредственно. Оба дворы здесь уже сказали, что не настоят уже более о медиации.
По аттестатам твоим и присланным от тебя я Валерияну Алек[сандровичу] Зубову дала крест Егорьевский 4 класса. Его предостойный брат чрезвычайно обрадован, что ты брату его подал случай оказать его усердие. Пожалуй, напиши ко мне: поручил ли ты Фериери трактовать о чем в Вене? Сейчас он ко мне прислал курьера и щет в 3000 и столько червонных, кои издержал 2, и говорит о своих негоциациях с самим Императором, который ему будто сулит пушек, и орудия, и людей. Естьли ты ему ничего не поручил, то его унимать я велю, а то аптекарских щетов наделает, а сам деньги проест.
Спасибо тебе, мой друг сердечный и любезный, за все добрые и полезные дела, тобою поделанные, за порядок и неустрашимость войск. Скажи им спасибо от меня, а о награждении себе предоставляю говорить по получении чрез Попова подробностей и твои представления.
Я здоровьем поправляюсь, боли реже чувствую и не столь сильные, но не совсем еще миновались. Прощай, Бог с тобою, желаю тебе всякого добра и поздравляю тебя с Новым годом.
Генв[аря] 3 ч., 1791 г.
1100. Г. А. Потемкин – Екатерине II
8 генваря 1791
Ген[ерал]-Пор[учик] Бибиков в дерзком и безразсудном своем предприятии на Анапу, самовольно в землю неприятельскую заведя войско, без принятия мер к продовольствию оного, и изнуря его нуждою и трудностию похода, заслужил примерное наказание.
Единая только милость Вашего Императорского Величества осталась к спасению его. Не угодно ли будет Вашему Императорскому Величеству высочайше повелеть, умягча строгость законов, изключить его только из службы.
11 генваря [1791]. Яссы
Матушка родная, Всемилостивейшая Государыня. Из Бендер поехавши, в Кишиневе я крайне занемог и, естли б не случилась рвота сильная, не избежал бы я болезни жестокой.
Здесь по покорении Измаила страх повсюду велик 1, но Султан, варвар кичливый, еще упорствует, будучи противных держав обещаниями ослеплен до крайности.
Попова с донесениями подробными я отправляю за сим вскоре, но крайне нужно мне побывать на малое время у Вас и весьма нужно, ибо описать всего невозможно. Дайте мне на себя посмотреть, хотя мало 2. Луккезини из Сиштова скачет в Варшаву. Знать испугался, чтоб не попался в руки 3. О! естли бы он мне достался, то воля твоя, а повесил бы его на фонаре.
У нас здесь совершенная весна, так что, не топивши комнат, с открытыми окнами сидим и жалуемся, что жарко. Надлежит ожидать сильного землетрясения.
Прости, моя кормилица, я по смерть
вернейший и благодарнейший
подданный
Князь Потемкин Таврический
1102. Г. А. Потемкин – Екатерине II
Яссы. 13 генваря [1791]
Матушка родная, Всемилостивейшая Государыня. Обрадованы Вы взятьем Измаила и, правду сказать, есть чем. В большом числе отборная армия наголову истреблена, чего никогда не случалось. В Кагульскую баталию не убито ни трех сот турков. Кампания, по милости Божией, знаменита нам и поразительна для турков. Они по меньшей мере потеряли 50 т[ысяч] человек, а что пушек, изволите усмотреть из ведомости 1. Прибавьте, в какой ужас приведены они столь храбрым действием. Что изволили ознаменовать большой пальбою, сие справедливо и нужно и ради уязвления недоброхотов, и ради справедливости, должной храброму Вашему войску, не касаясь меня, ибо я на себя не беру ни знания, ни хитрости, искусству принадлежащей, хотя действии постелено произведены были на пространстве, почти четверть глобуса составляющем, везде с успехом и предусмотрением, а движения были скрыты так, что и свои обманулись, не только чужие 2. Я не должен гордиться, относя успехи Богу. Ему только, матушка, изволь благодарить. От меня же бывают только погрешности, по которым предлежит мне кротость. Убегая быть спесиву, следуя Вашему матернему совету после прошлой кампании, должен ныне еще более смириться, поелику кампания сия несравненно знаменитей и редкая или, лутче сказать, безпримерная 3. Евгении, Короли Прусский и другие увенчанные герои много бы таковою хвастали 4, но я, не ощущая в себе качеств, герою принадлежащих, похвалюсь только теми, которые составляют мой характер сердечный: это безпредельным моим усердием к Вам и тою благодарностию, что я чувствую к щедротам Вашим, которых Вы от самой первой молодости моей ко мне не прерывали и тем подали право именоваться Вашим питомцем. Естли во мне что хорошее, то низдано Вами! Мог ли я оказать свою годность? На то Вы подали способы. Я тем похвалюсь, чем другой никто не может: по принадлежности моей к тебе все мои добрые успехи лично принадлежат тебе. О потере жалеть изволите, но что это значит: в прошлую войну Журжа, не стоящая одного бастиона измаильского, стоила нам вдвое.
Что касается до внушениев туркам, чтобы не щитали они на ломании прусские, не упускаю я всегда до них доводить. Но что делать, ничто не помогает: ослепление султана или, может быть, его рок ведет к потере. Варвар и тиран ожесточенный, не внемлет ничему. Рейс-эфенди от визиря ездил ему описывать худое состояние дел ради приклонения к миру, но чуть не потерял головы. Четыре курьера, отправленные от визиря с известием об Измаиле, не допущены до Царя Града, а отрубили им головы. Теперь его манят, что Англия пришлет флот, а ему лишь бы был претекст себя манить, то он и рад. Верьте, что генерально все риджалы желают мира, но никто не смеет рта отворить. Потому-то для принятия мер должных и открытия моих усердных и полезных мыслей должен я необходимо, хотя на самое кратчайшее время, приехать к Вам. Теперь пора глухая, в которую ничего предпринимать нельзя, ибо по Дунаю нельзя осмелиться ходить до февраля, чтобы льды не захватили где, и то до конца февраля. Ежели турки, как я и ожидаю, пришлют с предложением об перемирии, то сего им никак не дам без утверждения требуемых границ. Ходить за ними – вредно для нас. И так должно от них ждать.
Матушка родная, я приказывал Валериану Александровичу, ежели бы воля Ваша была мне позволить приехать, то бы я прискакал на малое время. Но нет мне на сие ответа, что меня много связывает, а нужно и очень нужно мне самому с Вами говорить. Описать всего невозможно, d'autant plus on il y a beaucoup et de pour et de contre {тем более, есть много за и против (фр.).}. Я здесь оставлю Князя Репнина на время моего отсутствия 5. И дело ничего не потеряет в краткое время. Есть вести, которых я не могу вверить бумаге, да и объяснять письмами мудрено.
Пруссаки натянули все способы видимые и невидимые, чтобы меня повредить у Вас. Я не сумневаюсь в Вашей непременной милости, но старания их велики, чтобы Вас привести в колеблемость, а меня вывести из терпения 6. Нужно мне обозреть строение судов на Днепре и для того отправлюсь и остановлюсь, чтобы в ближнем месте на пути петербургском получить позволение Ваше и тем сократить дорогу.
Г[енерал]-М[аиор] Попов сегодня отправляется. Сего же курьера нарочно отправил, прося о повелении мне на самое малое время приехать. Во всю жизнь
вернейший и благодарнейший
подданный
Князь Потемкин Таврический
1103. Г. А. Потемкин – Екатерине II
15 генваря [1791]. Яссы
Матушка Всемилостивейшая Государыня! Сколь для меня грус[т]но было слышать, что Вы мучитесь коликами, столь я обрадован последним Вашим письмом, которым изволишь сказывать, что боли уменьшились. Сии колики гемороидальные и ни что больше. Перец и вино малага очень полезны, а к тому нужно держать всегда живот в тепле. Цалую Ваши ручки, моя кормилица.
Вернейший и благодарнейший
подданный
Князь Потемкин Таврический
Яссы. 16 генваря [1791]
Ожидая, матушка родная, Всемилостивейшая Государыня, высочайшего дозволения мне приехать, я не распространяюсь теперь. Прошу, во-первых, не оставить без высочайшего воззрения на кампанию столь поразительную для неприятеля, и повергаю милосердию Вашему Генерал-Маиора Попова. Морозы наставшие остановили действия флота гребного. Боюсь, чтобы не захватили льды. Всего мне труднее доставление провианта, ибо чрез степь трудно ходить, а иногда и невозможно транспортам. Сколь же скоро сумнения не будет о замерзании Дуная, то и начнутся поиски – и все на противную сторону, зделав сперва экспедицию к Исакче и Тульче для разорения совершенного сих мест. Между тем, суда наши поврежденные исправятся.
Беда, что рекруты поздно приходят, еще и в Харьков не бывали. Сколь полезны казаки пешие, уже сие доказано под Очаковом и в Измаиле. Нигде от гранодер не отстали. А Черноморские – безценны 1.
Австрийцы вяжут меня во многом. Первое, что к Браилову заградили путь 2. Второе, что публиковали выгоды молдаванам, к себе приходящим, и переманили множество, так что некем становится исправлять наряды. Теперь смешно, что Герберт на конгрессе поговаривает об уступке для них Орсовы и части Баната, и чуть ли не с обещанием нас уговорить на in status quo.
Матушка родная, сверх необходимых нужд, поскорее мне нужно быть к Вам. Подайте мне случай явить себя, моя кормилица, хоть на минуту.
Не мог я отправить Попова прежде: и много было дел, и не скоро пришли подробности, потому что после овладения я все войски распустил по их квартерам. И так из разных мест собирали уже ведомости. По смерть
вернейший и благодарнейший
подданный
Князь Потемкин Таврический
1105. Г. А. Потемкин – Екатерине II
[16 января 1791]
Матушка Всемилостивейшая Государыня. По званию Вашего Военного Президента нельзя мне пренебречь в надзирании порядка, хотя и в отсутствии 1. Получа титул от Вас, я должен вникать в намерения Ваши и потому осмеливаюсь Вас уверить, что в звание комендантское никогда я не представлял и не определял людей незаслуженных, понимая, что сии места Вы утвердили, как воздаяние за службу и военные достоинства. Отлучась к начальствованию армий Ваших, предоставил было все Коллегии, но, увидя нерачение или, лутче сказать, злоупотребление, которое из подносимой записки усмотреть изволите, обязанным нашелся требовать о непомещении впредь без моего соглашения 2, что тем паче нужно по военному времяни, где часто бывают достойные, заслуженные офицеры изувечены ранами, будучи притом бедны, как теперь Генерал-Маиор Мекноб. Рапорты о ваканциях ко мне приходят поздно, а в приложенной теперь ведомости из праздных мест завидных нету, то и может. Коллегия поместить из кандидатов, смотря однако же достоинство и заслугу, ибо я понимаю, что таковое есть об сих местах Ваше намерение.
Касательно Фериерия донесу, что он приехал ко мне с депутатами албанскими. Они его просили, чтоб послать при них. Я его отправил в диспозицию назначенного туда Г[енерал]-Маиора Тамары 3. Ничего не поручал и могу ли я поручить что вертопраху. Он приехал, наделал много вздору, греков перессорил, и глупые есть каверзы. Я его приказал оттоль выманить и пошлю в Петербург.
Вернейший и благодарнейший
подданный
Князь Потемкин Таврический
[До 18 января 1791]
Матушка родная Всемилостивейшая Государыня. Получа Высочайшее повеление о принятии дому моего в казну, чувствую, как милость мне, а не покупку 1. Цалую ножки Ваши, моя безпримерная мать.
Получил бриллианты и много благодарен. Но как я никогда от Вас фальшивого ничего не получал, то приказал Попову показать орден, где большие камни – все хрустали-смазки, а верно в казну пришло недешево 2. Прикажи, моя кормилица, отдать обратно обманщику купцу, а в ту цену позвольте зделать нарочно по моему вкусу.
Вернейший и благодарнейший
подданный
Князь Потемкин Таврический
1107. Екатерина II – Г.А. Потемкину
Друг мой сердечный Князь Григорий Александрович. Двадцатого числа сего генваря приехал Баур и привез твои письма от 11 числа и реляции о действи[ях] Кубанского корпуса, кои в сентябре и октябре произошли. Жаль, что сей край столь отдален, что вести из оного сюда приходят по прошествии четырех месяц[ев]: таковое разстояние время[ни] убавливает участие и удовольствие в приемлемом, о самом по себе важном, происхождении. Из Америки и Сибири скорее приходят вести, нежели оттуда. О смерти Ген[ерал]-Поруч[ика] Розена весьма жалею и почитаю ее потерею 1. Что покорение Измаила страх нанес[ло] туркам, сему лехко поверю. Но действия того страха жадно желаю узнать и полагаю, что, во-первых, последует смена визиря, а за сим, может быть, переговоры о мире. Признаюсь, что я с кипящею кровью нетерпеливо ожидаю шестую неделю тобою обещанные подробности о взятьи Измаила чрез Попова, ибо я не люблю очень пословицу qu'il vaut mieux tard que jamais {лучше поздно, чем никогда (фр.).}, а люблю свеженькие известия о том, что меня интересует.
Касательно до твоего приезда сюда я тебе скажу 2, что лично я всегда рада тебя видеть, как сам довольно ведаешь. Сверх сего, на словах говорить и писать, конечно, разнится, и скорее сношения быть могут в разговорах, нежели на письме. Но дело паче в том, в сих смутных обстоятельствах, чтоб не проронить важные минуты, которыми воспользоваться ты можешь, быв тамо, скорее, нежели здесь, для возстановления мира с турками по нашему желанию. И так почитаю за необходимо нужно, чтоб ты тамо ожидал вестей о импрессии, кою зделает в Цареграде взятье Измаила. Ежели же оне таковы, и сам усмотришь, что твой приезд сюда дела не испортит, мирные договоры не отдалит, либо раннее открытье кампании тем не остановится, тогда дозволяю тебе приехать с Нами беседовать. Но буде турки окажутся тебе к миру склонны, как легко быть может, паче же, когда увидят, что стараясь всячески набрать ныне войск, оныя никак не идут и иттить не хотят; либо раннее открытье кампании приездом своим сюда остановишь, тогда нахожусь в необходимости усердно тебя просить предпочитать пользу дел и не отлучиться, но, заключа мир, возвратиться яко миротворец; либо устроя все к принуждению турок к оному самыми действиями, тогда приехать.
Пишешь ты ко мне, что Луккезини возвращается в Варшаву из Сиштова. Ничего тамо они столько не опасались, как то, чтоб ты Сиштовского Конгресса не разогнал казаками. Им казалось сие возможно; знатно они ошиблись, ибо ты не послал. Смешно бы было, ежели б, схватя весь Конгресс, ты б послов сюда, чрез Петербург, домой отправил.
У вас весна, а у нас зимы нет и еще доныне. Только один день было семь градусов мороза, а протчее время на пункте замерзанья, либо тает, а вчерась я сама видела из Эрмитажа, что карета, парою запряжена, обломилась на реке, и передние колеса попали под лед.
Корнет твой кавалергардский непременно продолжает свое похвальное и примерное и разумное поведение. Я чрезвычайно довольна честностию, добросердечием и нелицемерной его привязанностию ко мне. Он весьма благодарен за ласки твои к нему, и ты его найдешь достойным оных. Мое здоровье поправляется и уже дни по четыре и по пяти я отдыху имею, а именно с прошедшей пятницы ничего отнюдь не чувствую. Что ты болен был, о том очень жалею. Прощай, мой друг, Бог с тобою, и да наставит тя.
Генваря 22, 1791 г.
1108. Екатерина II – Г.А. Потемкину
Друг мой любезный Князь Григорий Александрович. Ожидая с часа на час Г[енерал]-М[аиора] Попова с подробными вестьми о взятьи Измаила, доныне нахожусь еще в невозможности за сие важное дело изъявить мою признательность к тебе и ко всем. Со вчерашним же куриером получила твое письмо от 15 генваря из Ясс. Не самые недоброхоты, хотя злятся, но оспаривать не могут великие тобою приобретенные успехи, коими Всевышний увенчал усердные и искусные твои труды и рачение. Что же оными не гордишься по совету моему, сие хвалю; и да не будет в тебе также уничижение, паче гордости 1. А желаю, чтоб ты веселился своими успехами и был приятен и любезен в своем обхождении. Сию задачу тебе выполнить не трудно, понеже тогда природный твой ум находит свободное сопряжение с твоим добрым сердцем. Vos sentiments a mon egard me sont connus, et comme je suis persuadee qu'ils font partie de Votre existence, je suis persuadee aussi qu'ils ne sauroit changer; je ne Vous en ai encore jamais connu d'autres {Ваши чувства ко мне – известны, и как, по моему убеждению это часть Вашего существования, то я уверена, что они никогда не изменятся; я у Вас никогда иных не знала (фр.).}. Господин Питомец мой, ты оправдал мое об тебе мнение, и я дала и даю тебе аттестат, что ты господин преизрядный, а пруссаки дураки злые. Я писала к тебе в предыдущем песьме, что ежели дела не претерпят от твоей езды сюда, чтоб ты сам решился, когда ехать. Теперь вижу из твоего письма, что почитаешь нынешнее время, яко глухую пору. И так думаю, что ты уже в дороге, а сие пишу в запас, паче чаяния, ежели не поехал, и возобновляю тебе дозволение приехать, когда усмотришь, что приездом твоим дела не портятся. Когда Валериян Александрович приехал, тогда я думала, что за ним немешкотно Г[енерал]-М[аиор] Попов будет, и сего я ожидала всякий день доныне, но не бывал. Прощай, мой друг сердечный, до свиданья.
Генв[аря] 24 ч., 1791 г.
Яссы. 9 февраля [1791]
Матушка Всемилостивейшая Государыня. Получа дозволение мне приехать, доношу, что мне до сих пор грудная болезнь и кашель препятствовали отправиться. Хотя не совсем легче, однако выеду сего дня.
В Царьград от визиря посылан был рейс-эфенди с предложением о мире, но чуть Султан не отрубил ему головы. Посланник отправлен в Берлин с вопросами. С его возвращением решится, чему быть 1. По узнании об Измаиле столица была в опасности от бунта, но шинки заперты, вино конфисковано, собрания запрещены – и тем укротилось. Не смеет никто Султану говорить, а он пьет.
Отправляясь отсюда, препоручил команду Князю Репнину с полным предписанием 2. Я же и сам скоро возвращусь, не имея никаких других нужд, как увидеть Вас и доложиться по делам, и, конечно, вскоре возвращусь.
Получил я письмо от Императора весьма милостивое и от многих поздравления из Вены 3. В Галиции и Австрии народ, слыша, что я будто ехал в Вену, расположены были меня встречать и выпрягать лошадей. Я и сим обязан Вам, матушка Государыня. Пока жив
вернейший и благодарнейший
подданный Князь Потемкин Таврический
1110. Екатерина II – Г.А. Потемкину
Друг мой сердечный Князь Григорий Александрович. Во ожидании скорого твоего приезда не ответствовала я доныне на письмы, привезенные Г[енерал]-М[аиором] Поповым 1. Но видя, что твой приезд замедлился, ныне пишу к тебе, дабы тебе сказать, что письмы твои я с Поповым получила, и после того ни строки. Когда приедешь, тогда переговорим изустно обо всем. Ожидаю тебя на масляницу, но в какое время бы ни приехал, увижу тебя с равным удовольствием. Прощай, Бог с тобою.
[Март 1791]
Батинька друг милой, я, кроме что горло болит маленько да согреться не могу, ничем сегодня жаловаться не могу. Но, как насморк продолжается, то Рожерсон просил в стужу не ходить; останусь дома, да велю читать 1. Прощай, душа, будь здоров.
1112. Г. А. Потемкин – Екатерине II
[Март 1791]
Флот в одном месте лутче будет 1, потому что, разделяя части, и внимание и заботы умножаются.
Следовать положению – как зделанному уже, по поводу обстоятельств.
Секретно повелеть заготовить более брандеров и умножить во флоте огненосных орудий.
Оказать охоту к отпору, и сие – живым приуготовлением всего.
Умножить флот большой.
Набрать еще матрозов в зачет противу агличан. Можно помещать по нескольку на корабли и финляндцев. Особливо набережные жители способны к морю.
Не угодно было принять о мещанах, хотя и пробовано было мое представление 2. Их триста тысяч. От которого числа по примеру казацких войск долженствовала бы служить пятая часть. Но ежели и десятая, то было бы тридцать [тысяч] исправных воинов. А как есть части, в которых необходимо непрерывное комплектование быть долженствует, как то – флот и артиллерия, то бы и наполнять оные.
[До 24 марта 1791]
Естли будет Высочайшая воля зделать медаль Генералу Графу Суворову, сим наградится его служба при взятии Измаила. Но как он всю кампанию один токмо в действиях был из Генерал-Аншефов, трудился со рвением ему сродным и, обращаясь по моим повелениям на пункты отдаленные правого фланга с крайним поспешением, спас, можно сказать, союзников, ибо неприятель, видя приближение наших, не осмелился атаковать их, иначе, конечно, были бы они разбиты, – то не благоугодно ли будет отличить его гвардии подполковника чином или Генерал-Адъютантом 1.
1114. Екатерина II – Г.А. Потемкину
Батинька, первое письмо королевское от 30 января я читала и сама оное Стедингу вручила. Письмо, писанное Игельстромом, мною апробовано и поправлено было 1. А что я нашла тут совсем новое есть то, что они посылку Игельстрома отклоняют и что болезнь королевская будет служить предлогом к несвиданию, чем я весьма сама довольна 2. Впрочем, я сама сказала Стедингу, что Король не имеет причину сумневаться обо мне, что я готова заключить с ним союз и что в оном договоримся о субсидии 3. О границе зимою располагать неудобно было, а контр-проект остановился лишь за тем, что тебе от них же предложено было свиданье, которое не сбудется же 4. Ежели шведы посольства не хотят, то отложить оное не долго же, но всему надобна благопристойность. От границы же, Бог ведает, какие уступки хотят.
Пугательным прусским выдумкам, пришедшим сего утра, я еще отлагаю придать веру, дондеже подтвердятся 5. Подобные мы многие уже видели. Тут же они, как и всегда, оставили себе открытые калитки, чтоб вынырнуть, как сам увидишь, ибо говорят, что второго курьера с датской интермиссиею из Англии ожидают. План твой получила, писав сие, и, положа перо сие на стол, стану читать.
4 апреля 1791 г.
[До 10 апреля 1791]
Я припадаю к твоим стопам со слезами безпримерной ревности и усердия к твоей Славе, а с ней – к пользе моего Отечества. Выслушай меня, как мать и благотворительница. Прикажи употребить все, что можно, к привлечению Швеции. Vous rendres par la nuls tous les projets de Vos ennemis et Vous oteres pour ainsi dire l'epine de Votre coeur, car cet ennemi pour nous est de plus grande consequence vu la proximite de la residence. Pour le Gros Frederic nous pourrons parvenir a arreter les progres, d'autant plus si l'Empereur se mele et s'il sera necessaire nous amenerons tous en Pologne garder nos frontieres. Contre les Turcs qui se trouveront toujours plus mal en s'eloignant du Danube, il faut placer les troupes selon les points et paraitre le moins inquiet qu'il est possible, meme affecter de la gaiete {Вы обратите в нуль все планы ваших врагов и, так сказать, избавитесь от шипов в сердце, ибо этот враг для нас самый серьезный ввиду близости резиденции. Что касается толстого Фридриха, мы сможем остановить его продвижения, тем более, если вмешается император. Если будет необходимо, мы приведем всех в Польшу для охранения наших границ. Против турок, которые будут чувствовать себя все хуже и хуже по мере того, как они удалятся от Дуная, надо расположить силы в зависимости от мест и, по возможности, показывать как можно меньше беспокойства. Даже демонстрировать веселый вид ( фр.).}.
1116. Екатерина II – Г.А. Потемкину
12 апреля [1791]
Как из сих репортов не очень видно, что произошло и где трехбунчужный паша взят, то лутче молебен отложить до обстоятельного рапорта, ибо в сих письмах все глухо.
Je trouve Votre idee de composer au mieux un corps respectable en Finlande et avant toutes choses d'y nomraer pour chef le Comte Souvoroff – tres bonne, et pour hater la besogne je Vous envoye le billet ci-joint pour le General Souvoroff, si Vous juges a propos de le lui remettre {Я нахожу вашу мысль – составить наилучшим образом значительный корпус в Финляндии и прежде всего назначить начальником Графа Суворова – отличною. И чтобы ускорить дело, посылаю вам при этом записку к генералу Суворову, если вы найдете нужным передать ее ему (фр.).}.
25 Avril, 1791 {25 апреля 1791 ( фр.).- рукой Г.А. Потемкина.}
1118. Г. А. Потемкин – Екатерине II
[Май 1791]
Из пленных шведов склонил я более двухсот остаться в подданстве Вашего Императорского Величества. Лутчих мореходцев и мастеровых, переженя и поселя их в шведской колонии на Днепре; явятся охотники остаться из турков. Для лутчего их управления способен бригадир Салиг Ага. Об определении его к ним и о достаточном ему содержании испрашиваю Высочайшего повеления.
По аттестатам твоим и присланным от тебя я Валерияну Алек[сандровичу] Зубову дала крест Егорьевский 4 класса. Его предостойный брат чрезвычайно обрадован, что ты брату его подал случай оказать его усердие. Пожалуй, напиши ко мне: поручил ли ты Фериери трактовать о чем в Вене? Сейчас он ко мне прислал курьера и щет в 3000 и столько червонных, кои издержал 2, и говорит о своих негоциациях с самим Императором, который ему будто сулит пушек, и орудия, и людей. Естьли ты ему ничего не поручил, то его унимать я велю, а то аптекарских щетов наделает, а сам деньги проест.
Спасибо тебе, мой друг сердечный и любезный, за все добрые и полезные дела, тобою поделанные, за порядок и неустрашимость войск. Скажи им спасибо от меня, а о награждении себе предоставляю говорить по получении чрез Попова подробностей и твои представления.
Я здоровьем поправляюсь, боли реже чувствую и не столь сильные, но не совсем еще миновались. Прощай, Бог с тобою, желаю тебе всякого добра и поздравляю тебя с Новым годом.
Генв[аря] 3 ч., 1791 г.
1100. Г. А. Потемкин – Екатерине II
8 генваря 1791
Ген[ерал]-Пор[учик] Бибиков в дерзком и безразсудном своем предприятии на Анапу, самовольно в землю неприятельскую заведя войско, без принятия мер к продовольствию оного, и изнуря его нуждою и трудностию похода, заслужил примерное наказание.
Единая только милость Вашего Императорского Величества осталась к спасению его. Не угодно ли будет Вашему Императорскому Величеству высочайше повелеть, умягча строгость законов, изключить его только из службы.
1101. Г. А. Потемкин – Екатерине II
11 генваря [1791]. Яссы
Матушка родная, Всемилостивейшая Государыня. Из Бендер поехавши, в Кишиневе я крайне занемог и, естли б не случилась рвота сильная, не избежал бы я болезни жестокой.
Здесь по покорении Измаила страх повсюду велик 1, но Султан, варвар кичливый, еще упорствует, будучи противных держав обещаниями ослеплен до крайности.
Попова с донесениями подробными я отправляю за сим вскоре, но крайне нужно мне побывать на малое время у Вас и весьма нужно, ибо описать всего невозможно. Дайте мне на себя посмотреть, хотя мало 2. Луккезини из Сиштова скачет в Варшаву. Знать испугался, чтоб не попался в руки 3. О! естли бы он мне достался, то воля твоя, а повесил бы его на фонаре.
У нас здесь совершенная весна, так что, не топивши комнат, с открытыми окнами сидим и жалуемся, что жарко. Надлежит ожидать сильного землетрясения.
Прости, моя кормилица, я по смерть
вернейший и благодарнейший
подданный
Князь Потемкин Таврический
1102. Г. А. Потемкин – Екатерине II
Яссы. 13 генваря [1791]
Матушка родная, Всемилостивейшая Государыня. Обрадованы Вы взятьем Измаила и, правду сказать, есть чем. В большом числе отборная армия наголову истреблена, чего никогда не случалось. В Кагульскую баталию не убито ни трех сот турков. Кампания, по милости Божией, знаменита нам и поразительна для турков. Они по меньшей мере потеряли 50 т[ысяч] человек, а что пушек, изволите усмотреть из ведомости 1. Прибавьте, в какой ужас приведены они столь храбрым действием. Что изволили ознаменовать большой пальбою, сие справедливо и нужно и ради уязвления недоброхотов, и ради справедливости, должной храброму Вашему войску, не касаясь меня, ибо я на себя не беру ни знания, ни хитрости, искусству принадлежащей, хотя действии постелено произведены были на пространстве, почти четверть глобуса составляющем, везде с успехом и предусмотрением, а движения были скрыты так, что и свои обманулись, не только чужие 2. Я не должен гордиться, относя успехи Богу. Ему только, матушка, изволь благодарить. От меня же бывают только погрешности, по которым предлежит мне кротость. Убегая быть спесиву, следуя Вашему матернему совету после прошлой кампании, должен ныне еще более смириться, поелику кампания сия несравненно знаменитей и редкая или, лутче сказать, безпримерная 3. Евгении, Короли Прусский и другие увенчанные герои много бы таковою хвастали 4, но я, не ощущая в себе качеств, герою принадлежащих, похвалюсь только теми, которые составляют мой характер сердечный: это безпредельным моим усердием к Вам и тою благодарностию, что я чувствую к щедротам Вашим, которых Вы от самой первой молодости моей ко мне не прерывали и тем подали право именоваться Вашим питомцем. Естли во мне что хорошее, то низдано Вами! Мог ли я оказать свою годность? На то Вы подали способы. Я тем похвалюсь, чем другой никто не может: по принадлежности моей к тебе все мои добрые успехи лично принадлежат тебе. О потере жалеть изволите, но что это значит: в прошлую войну Журжа, не стоящая одного бастиона измаильского, стоила нам вдвое.
Что касается до внушениев туркам, чтобы не щитали они на ломании прусские, не упускаю я всегда до них доводить. Но что делать, ничто не помогает: ослепление султана или, может быть, его рок ведет к потере. Варвар и тиран ожесточенный, не внемлет ничему. Рейс-эфенди от визиря ездил ему описывать худое состояние дел ради приклонения к миру, но чуть не потерял головы. Четыре курьера, отправленные от визиря с известием об Измаиле, не допущены до Царя Града, а отрубили им головы. Теперь его манят, что Англия пришлет флот, а ему лишь бы был претекст себя манить, то он и рад. Верьте, что генерально все риджалы желают мира, но никто не смеет рта отворить. Потому-то для принятия мер должных и открытия моих усердных и полезных мыслей должен я необходимо, хотя на самое кратчайшее время, приехать к Вам. Теперь пора глухая, в которую ничего предпринимать нельзя, ибо по Дунаю нельзя осмелиться ходить до февраля, чтобы льды не захватили где, и то до конца февраля. Ежели турки, как я и ожидаю, пришлют с предложением об перемирии, то сего им никак не дам без утверждения требуемых границ. Ходить за ними – вредно для нас. И так должно от них ждать.
Матушка родная, я приказывал Валериану Александровичу, ежели бы воля Ваша была мне позволить приехать, то бы я прискакал на малое время. Но нет мне на сие ответа, что меня много связывает, а нужно и очень нужно мне самому с Вами говорить. Описать всего невозможно, d'autant plus on il y a beaucoup et de pour et de contre {тем более, есть много за и против (фр.).}. Я здесь оставлю Князя Репнина на время моего отсутствия 5. И дело ничего не потеряет в краткое время. Есть вести, которых я не могу вверить бумаге, да и объяснять письмами мудрено.
Пруссаки натянули все способы видимые и невидимые, чтобы меня повредить у Вас. Я не сумневаюсь в Вашей непременной милости, но старания их велики, чтобы Вас привести в колеблемость, а меня вывести из терпения 6. Нужно мне обозреть строение судов на Днепре и для того отправлюсь и остановлюсь, чтобы в ближнем месте на пути петербургском получить позволение Ваше и тем сократить дорогу.
Г[енерал]-М[аиор] Попов сегодня отправляется. Сего же курьера нарочно отправил, прося о повелении мне на самое малое время приехать. Во всю жизнь
вернейший и благодарнейший
подданный
Князь Потемкин Таврический
1103. Г. А. Потемкин – Екатерине II
15 генваря [1791]. Яссы
Матушка Всемилостивейшая Государыня! Сколь для меня грус[т]но было слышать, что Вы мучитесь коликами, столь я обрадован последним Вашим письмом, которым изволишь сказывать, что боли уменьшились. Сии колики гемороидальные и ни что больше. Перец и вино малага очень полезны, а к тому нужно держать всегда живот в тепле. Цалую Ваши ручки, моя кормилица.
Вернейший и благодарнейший
подданный
Князь Потемкин Таврический
1104. Г. А. Потемкин – Екатерине II
Яссы. 16 генваря [1791]
Ожидая, матушка родная, Всемилостивейшая Государыня, высочайшего дозволения мне приехать, я не распространяюсь теперь. Прошу, во-первых, не оставить без высочайшего воззрения на кампанию столь поразительную для неприятеля, и повергаю милосердию Вашему Генерал-Маиора Попова. Морозы наставшие остановили действия флота гребного. Боюсь, чтобы не захватили льды. Всего мне труднее доставление провианта, ибо чрез степь трудно ходить, а иногда и невозможно транспортам. Сколь же скоро сумнения не будет о замерзании Дуная, то и начнутся поиски – и все на противную сторону, зделав сперва экспедицию к Исакче и Тульче для разорения совершенного сих мест. Между тем, суда наши поврежденные исправятся.
Беда, что рекруты поздно приходят, еще и в Харьков не бывали. Сколь полезны казаки пешие, уже сие доказано под Очаковом и в Измаиле. Нигде от гранодер не отстали. А Черноморские – безценны 1.
Австрийцы вяжут меня во многом. Первое, что к Браилову заградили путь 2. Второе, что публиковали выгоды молдаванам, к себе приходящим, и переманили множество, так что некем становится исправлять наряды. Теперь смешно, что Герберт на конгрессе поговаривает об уступке для них Орсовы и части Баната, и чуть ли не с обещанием нас уговорить на in status quo.
Матушка родная, сверх необходимых нужд, поскорее мне нужно быть к Вам. Подайте мне случай явить себя, моя кормилица, хоть на минуту.
Не мог я отправить Попова прежде: и много было дел, и не скоро пришли подробности, потому что после овладения я все войски распустил по их квартерам. И так из разных мест собирали уже ведомости. По смерть
вернейший и благодарнейший
подданный
Князь Потемкин Таврический
1105. Г. А. Потемкин – Екатерине II
[16 января 1791]
Матушка Всемилостивейшая Государыня. По званию Вашего Военного Президента нельзя мне пренебречь в надзирании порядка, хотя и в отсутствии 1. Получа титул от Вас, я должен вникать в намерения Ваши и потому осмеливаюсь Вас уверить, что в звание комендантское никогда я не представлял и не определял людей незаслуженных, понимая, что сии места Вы утвердили, как воздаяние за службу и военные достоинства. Отлучась к начальствованию армий Ваших, предоставил было все Коллегии, но, увидя нерачение или, лутче сказать, злоупотребление, которое из подносимой записки усмотреть изволите, обязанным нашелся требовать о непомещении впредь без моего соглашения 2, что тем паче нужно по военному времяни, где часто бывают достойные, заслуженные офицеры изувечены ранами, будучи притом бедны, как теперь Генерал-Маиор Мекноб. Рапорты о ваканциях ко мне приходят поздно, а в приложенной теперь ведомости из праздных мест завидных нету, то и может. Коллегия поместить из кандидатов, смотря однако же достоинство и заслугу, ибо я понимаю, что таковое есть об сих местах Ваше намерение.
Касательно Фериерия донесу, что он приехал ко мне с депутатами албанскими. Они его просили, чтоб послать при них. Я его отправил в диспозицию назначенного туда Г[енерал]-Маиора Тамары 3. Ничего не поручал и могу ли я поручить что вертопраху. Он приехал, наделал много вздору, греков перессорил, и глупые есть каверзы. Я его приказал оттоль выманить и пошлю в Петербург.
Вернейший и благодарнейший
подданный
Князь Потемкин Таврический
1106. Г. А. Потемкин – Екатерине II
[До 18 января 1791]
Матушка родная Всемилостивейшая Государыня. Получа Высочайшее повеление о принятии дому моего в казну, чувствую, как милость мне, а не покупку 1. Цалую ножки Ваши, моя безпримерная мать.
Получил бриллианты и много благодарен. Но как я никогда от Вас фальшивого ничего не получал, то приказал Попову показать орден, где большие камни – все хрустали-смазки, а верно в казну пришло недешево 2. Прикажи, моя кормилица, отдать обратно обманщику купцу, а в ту цену позвольте зделать нарочно по моему вкусу.
Вернейший и благодарнейший
подданный
Князь Потемкин Таврический
1107. Екатерина II – Г.А. Потемкину
Друг мой сердечный Князь Григорий Александрович. Двадцатого числа сего генваря приехал Баур и привез твои письма от 11 числа и реляции о действи[ях] Кубанского корпуса, кои в сентябре и октябре произошли. Жаль, что сей край столь отдален, что вести из оного сюда приходят по прошествии четырех месяц[ев]: таковое разстояние время[ни] убавливает участие и удовольствие в приемлемом, о самом по себе важном, происхождении. Из Америки и Сибири скорее приходят вести, нежели оттуда. О смерти Ген[ерал]-Поруч[ика] Розена весьма жалею и почитаю ее потерею 1. Что покорение Измаила страх нанес[ло] туркам, сему лехко поверю. Но действия того страха жадно желаю узнать и полагаю, что, во-первых, последует смена визиря, а за сим, может быть, переговоры о мире. Признаюсь, что я с кипящею кровью нетерпеливо ожидаю шестую неделю тобою обещанные подробности о взятьи Измаила чрез Попова, ибо я не люблю очень пословицу qu'il vaut mieux tard que jamais {лучше поздно, чем никогда (фр.).}, а люблю свеженькие известия о том, что меня интересует.
Касательно до твоего приезда сюда я тебе скажу 2, что лично я всегда рада тебя видеть, как сам довольно ведаешь. Сверх сего, на словах говорить и писать, конечно, разнится, и скорее сношения быть могут в разговорах, нежели на письме. Но дело паче в том, в сих смутных обстоятельствах, чтоб не проронить важные минуты, которыми воспользоваться ты можешь, быв тамо, скорее, нежели здесь, для возстановления мира с турками по нашему желанию. И так почитаю за необходимо нужно, чтоб ты тамо ожидал вестей о импрессии, кою зделает в Цареграде взятье Измаила. Ежели же оне таковы, и сам усмотришь, что твой приезд сюда дела не испортит, мирные договоры не отдалит, либо раннее открытье кампании тем не остановится, тогда дозволяю тебе приехать с Нами беседовать. Но буде турки окажутся тебе к миру склонны, как легко быть может, паче же, когда увидят, что стараясь всячески набрать ныне войск, оныя никак не идут и иттить не хотят; либо раннее открытье кампании приездом своим сюда остановишь, тогда нахожусь в необходимости усердно тебя просить предпочитать пользу дел и не отлучиться, но, заключа мир, возвратиться яко миротворец; либо устроя все к принуждению турок к оному самыми действиями, тогда приехать.
Пишешь ты ко мне, что Луккезини возвращается в Варшаву из Сиштова. Ничего тамо они столько не опасались, как то, чтоб ты Сиштовского Конгресса не разогнал казаками. Им казалось сие возможно; знатно они ошиблись, ибо ты не послал. Смешно бы было, ежели б, схватя весь Конгресс, ты б послов сюда, чрез Петербург, домой отправил.
У вас весна, а у нас зимы нет и еще доныне. Только один день было семь градусов мороза, а протчее время на пункте замерзанья, либо тает, а вчерась я сама видела из Эрмитажа, что карета, парою запряжена, обломилась на реке, и передние колеса попали под лед.
Корнет твой кавалергардский непременно продолжает свое похвальное и примерное и разумное поведение. Я чрезвычайно довольна честностию, добросердечием и нелицемерной его привязанностию ко мне. Он весьма благодарен за ласки твои к нему, и ты его найдешь достойным оных. Мое здоровье поправляется и уже дни по четыре и по пяти я отдыху имею, а именно с прошедшей пятницы ничего отнюдь не чувствую. Что ты болен был, о том очень жалею. Прощай, мой друг, Бог с тобою, и да наставит тя.
Генваря 22, 1791 г.
1108. Екатерина II – Г.А. Потемкину
Друг мой любезный Князь Григорий Александрович. Ожидая с часа на час Г[енерал]-М[аиора] Попова с подробными вестьми о взятьи Измаила, доныне нахожусь еще в невозможности за сие важное дело изъявить мою признательность к тебе и ко всем. Со вчерашним же куриером получила твое письмо от 15 генваря из Ясс. Не самые недоброхоты, хотя злятся, но оспаривать не могут великие тобою приобретенные успехи, коими Всевышний увенчал усердные и искусные твои труды и рачение. Что же оными не гордишься по совету моему, сие хвалю; и да не будет в тебе также уничижение, паче гордости 1. А желаю, чтоб ты веселился своими успехами и был приятен и любезен в своем обхождении. Сию задачу тебе выполнить не трудно, понеже тогда природный твой ум находит свободное сопряжение с твоим добрым сердцем. Vos sentiments a mon egard me sont connus, et comme je suis persuadee qu'ils font partie de Votre existence, je suis persuadee aussi qu'ils ne sauroit changer; je ne Vous en ai encore jamais connu d'autres {Ваши чувства ко мне – известны, и как, по моему убеждению это часть Вашего существования, то я уверена, что они никогда не изменятся; я у Вас никогда иных не знала (фр.).}. Господин Питомец мой, ты оправдал мое об тебе мнение, и я дала и даю тебе аттестат, что ты господин преизрядный, а пруссаки дураки злые. Я писала к тебе в предыдущем песьме, что ежели дела не претерпят от твоей езды сюда, чтоб ты сам решился, когда ехать. Теперь вижу из твоего письма, что почитаешь нынешнее время, яко глухую пору. И так думаю, что ты уже в дороге, а сие пишу в запас, паче чаяния, ежели не поехал, и возобновляю тебе дозволение приехать, когда усмотришь, что приездом твоим дела не портятся. Когда Валериян Александрович приехал, тогда я думала, что за ним немешкотно Г[енерал]-М[аиор] Попов будет, и сего я ожидала всякий день доныне, но не бывал. Прощай, мой друг сердечный, до свиданья.
Генв[аря] 24 ч., 1791 г.
1109. Г. А. Потемкин – Екатерине II
Яссы. 9 февраля [1791]
Матушка Всемилостивейшая Государыня. Получа дозволение мне приехать, доношу, что мне до сих пор грудная болезнь и кашель препятствовали отправиться. Хотя не совсем легче, однако выеду сего дня.
В Царьград от визиря посылан был рейс-эфенди с предложением о мире, но чуть Султан не отрубил ему головы. Посланник отправлен в Берлин с вопросами. С его возвращением решится, чему быть 1. По узнании об Измаиле столица была в опасности от бунта, но шинки заперты, вино конфисковано, собрания запрещены – и тем укротилось. Не смеет никто Султану говорить, а он пьет.
Отправляясь отсюда, препоручил команду Князю Репнину с полным предписанием 2. Я же и сам скоро возвращусь, не имея никаких других нужд, как увидеть Вас и доложиться по делам, и, конечно, вскоре возвращусь.
Получил я письмо от Императора весьма милостивое и от многих поздравления из Вены 3. В Галиции и Австрии народ, слыша, что я будто ехал в Вену, расположены были меня встречать и выпрягать лошадей. Я и сим обязан Вам, матушка Государыня. Пока жив
вернейший и благодарнейший
подданный Князь Потемкин Таврический
1110. Екатерина II – Г.А. Потемкину
Друг мой сердечный Князь Григорий Александрович. Во ожидании скорого твоего приезда не ответствовала я доныне на письмы, привезенные Г[енерал]-М[аиором] Поповым 1. Но видя, что твой приезд замедлился, ныне пишу к тебе, дабы тебе сказать, что письмы твои я с Поповым получила, и после того ни строки. Когда приедешь, тогда переговорим изустно обо всем. Ожидаю тебя на масляницу, но в какое время бы ни приехал, увижу тебя с равным удовольствием. Прощай, Бог с тобою.
Февр[аля] 15 ч., 1791
1111. Екатерина II – Г.А. Потемкину
[Март 1791]
Батинька друг милой, я, кроме что горло болит маленько да согреться не могу, ничем сегодня жаловаться не могу. Но, как насморк продолжается, то Рожерсон просил в стужу не ходить; останусь дома, да велю читать 1. Прощай, душа, будь здоров.
1112. Г. А. Потемкин – Екатерине II
[Март 1791]
Флот в одном месте лутче будет 1, потому что, разделяя части, и внимание и заботы умножаются.
Следовать положению – как зделанному уже, по поводу обстоятельств.
Секретно повелеть заготовить более брандеров и умножить во флоте огненосных орудий.
Оказать охоту к отпору, и сие – живым приуготовлением всего.
Умножить флот большой.
Набрать еще матрозов в зачет противу агличан. Можно помещать по нескольку на корабли и финляндцев. Особливо набережные жители способны к морю.
Не угодно было принять о мещанах, хотя и пробовано было мое представление 2. Их триста тысяч. От которого числа по примеру казацких войск долженствовала бы служить пятая часть. Но ежели и десятая, то было бы тридцать [тысяч] исправных воинов. А как есть части, в которых необходимо непрерывное комплектование быть долженствует, как то – флот и артиллерия, то бы и наполнять оные.
1113. Г. А. Потемкин – Екатерине II
[До 24 марта 1791]
Естли будет Высочайшая воля зделать медаль Генералу Графу Суворову, сим наградится его служба при взятии Измаила. Но как он всю кампанию один токмо в действиях был из Генерал-Аншефов, трудился со рвением ему сродным и, обращаясь по моим повелениям на пункты отдаленные правого фланга с крайним поспешением, спас, можно сказать, союзников, ибо неприятель, видя приближение наших, не осмелился атаковать их, иначе, конечно, были бы они разбиты, – то не благоугодно ли будет отличить его гвардии подполковника чином или Генерал-Адъютантом 1.
1114. Екатерина II – Г.А. Потемкину
Батинька, первое письмо королевское от 30 января я читала и сама оное Стедингу вручила. Письмо, писанное Игельстромом, мною апробовано и поправлено было 1. А что я нашла тут совсем новое есть то, что они посылку Игельстрома отклоняют и что болезнь королевская будет служить предлогом к несвиданию, чем я весьма сама довольна 2. Впрочем, я сама сказала Стедингу, что Король не имеет причину сумневаться обо мне, что я готова заключить с ним союз и что в оном договоримся о субсидии 3. О границе зимою располагать неудобно было, а контр-проект остановился лишь за тем, что тебе от них же предложено было свиданье, которое не сбудется же 4. Ежели шведы посольства не хотят, то отложить оное не долго же, но всему надобна благопристойность. От границы же, Бог ведает, какие уступки хотят.
Пугательным прусским выдумкам, пришедшим сего утра, я еще отлагаю придать веру, дондеже подтвердятся 5. Подобные мы многие уже видели. Тут же они, как и всегда, оставили себе открытые калитки, чтоб вынырнуть, как сам увидишь, ибо говорят, что второго курьера с датской интермиссиею из Англии ожидают. План твой получила, писав сие, и, положа перо сие на стол, стану читать.
4 апреля 1791 г.
1115. Г. А. Потемкин – Екатерине II
[До 10 апреля 1791]
Я припадаю к твоим стопам со слезами безпримерной ревности и усердия к твоей Славе, а с ней – к пользе моего Отечества. Выслушай меня, как мать и благотворительница. Прикажи употребить все, что можно, к привлечению Швеции. Vous rendres par la nuls tous les projets de Vos ennemis et Vous oteres pour ainsi dire l'epine de Votre coeur, car cet ennemi pour nous est de plus grande consequence vu la proximite de la residence. Pour le Gros Frederic nous pourrons parvenir a arreter les progres, d'autant plus si l'Empereur se mele et s'il sera necessaire nous amenerons tous en Pologne garder nos frontieres. Contre les Turcs qui se trouveront toujours plus mal en s'eloignant du Danube, il faut placer les troupes selon les points et paraitre le moins inquiet qu'il est possible, meme affecter de la gaiete {Вы обратите в нуль все планы ваших врагов и, так сказать, избавитесь от шипов в сердце, ибо этот враг для нас самый серьезный ввиду близости резиденции. Что касается толстого Фридриха, мы сможем остановить его продвижения, тем более, если вмешается император. Если будет необходимо, мы приведем всех в Польшу для охранения наших границ. Против турок, которые будут чувствовать себя все хуже и хуже по мере того, как они удалятся от Дуная, надо расположить силы в зависимости от мест и, по возможности, показывать как можно меньше беспокойства. Даже демонстрировать веселый вид ( фр.).}.
1116. Екатерина II – Г.А. Потемкину
12 апреля [1791]
Как из сих репортов не очень видно, что произошло и где трехбунчужный паша взят, то лутче молебен отложить до обстоятельного рапорта, ибо в сих письмах все глухо.
1117. Екатерина II – Г.А. Потемкину
Je trouve Votre idee de composer au mieux un corps respectable en Finlande et avant toutes choses d'y nomraer pour chef le Comte Souvoroff – tres bonne, et pour hater la besogne je Vous envoye le billet ci-joint pour le General Souvoroff, si Vous juges a propos de le lui remettre {Я нахожу вашу мысль – составить наилучшим образом значительный корпус в Финляндии и прежде всего назначить начальником Графа Суворова – отличною. И чтобы ускорить дело, посылаю вам при этом записку к генералу Суворову, если вы найдете нужным передать ее ему (фр.).}.
25 Avril, 1791 {25 апреля 1791 ( фр.).- рукой Г.А. Потемкина.}
1118. Г. А. Потемкин – Екатерине II
[Май 1791]
Из пленных шведов склонил я более двухсот остаться в подданстве Вашего Императорского Величества. Лутчих мореходцев и мастеровых, переженя и поселя их в шведской колонии на Днепре; явятся охотники остаться из турков. Для лутчего их управления способен бригадир Салиг Ага. Об определении его к ним и о достаточном ему содержании испрашиваю Высочайшего повеления.